24
Как восемь парней, по крайней мере четверо из которых были не самого субтильного сложения, сумели втиснуться в один «Порше» – оставалось для Айи загадкой и многие годы спустя.
Кроуфорд, как самый крупный из присутствующих, вместе с Наги скорчился на полу между приборной доской и сиденьем, остальные пятеро как-то ухитрились спрессоваться позади, между передними и задним сиденьями.
И им это не нравилось. Никому, ни капельки.
– Хидака, мой живот не мешает твоему локтю? – голос Шульдиха был преисполнен сарказма.
– М-мфя… – Кен выплюнул изо рта кисточку оминой шапочки и попытался обернуться, при этом еще сильнее вдавив локоть в живот телепата. – Ты что-то сказал?
– Хидака, перестань дергаться… – прошипел несчастный немец сквозь стиснутые зубы.
– М-мм? – Кен повернулся еще дальше, пытаясь выяснить причину недовольства немца, и тот обреченно закрыл глаза.
Айя сильно стиснул губы, чтобы не засмеяться – не столько ради имиджа, сколько из вполне справедливого опасения получить взбучку и от своих, и от Шварц. В конце концов, он оставался единственным, кому не приходилось корчиться на полу машины.
Он вывел машину из гаража, искреннее надеясь, что наблюдатели находятся не на улице, а на крыше или в квартире дома напротив – в этом случае поднятая крыша его «Порше» надежно скроет остальных.
Наверное, так оно и было – во всяком случае, никто не бросился за его машиной, размахивая пистолетом. Но когда Айя вывел автомобиль на магистраль – за ним аккуратно и неотвязно прицепилась неприметная «Тойота Субару». Ран, проверяя, несколько раз как бы случайно менял ряд и немного увеличивал скорость – чужая машина держалась сзади как на привязи.
Фудзимия чуть нахмурился, перебирая возможные варианты. Оторваться от погони было делом техники, но преследователи не должны заподозрить, что он сделал это сознательно. Чем дольше Критикер верили бы, что он ни каким боком не замешан в происходящем, тем лучше. Начинать гонки по улицам Токио с превышением скорости, рискуя привлечь внимание полиции – далеко не лучший выбор.
Можно было бы бросить машину и добраться до резервной базы своим ходом или в машине Мэнкс, но вероятность того, что при этом засекут Шварц увеличивалась многократно.
– За нами следят? – Айя опустил глаза, глянув на Кроуфорда, который сидел на полу, осторожно прижимая к себе кое-как устроившегося между его ногами Наги. Лицо у мальчишки было кисловато-сконфуженное, но в целом держался он с достоинством.
Фудзимия немного заторможено кивнул. Смотреть на Кроуфорда, сидящего на полу в его машине, без очков и в пушистом свитере было, мягко говоря, непривычно. Но Айя был искренне рад, что никто еще не поднял тему одежды, а сам Оракул, кажется, пока не разобрался в том, что именно на нем надето.
– Попробуй оторваться у светофора. – посоветовал Кроуфорд.
– Что? – Айя недоверчиво приподнял бровь. – Этот трюк слишком стар.
– Это не значит, что он не сработает. И на данный момент – это самый безопасный способ.
– Я не думаю, что мы останемся целы, если ты начнешь перелетать через ограждения и ездить по ступенькам, собирая за собой всю скучающую городскую полицию, – подал голос Йоджи. – Я зажат между локтями Фарфарелло и коленками Хидаки, у меня болят ребра, и я хочу выйти отсюда, по возможности, целым.
– Для того, кому настолько плохо, ты слишком много говоришь. – пробормотал Кен. – Ты не мог бы страдать м о л ч а ?
– Чем тебе не нравятся мои локти? – холодно поинтересовался Фарфарелло.
– О, я уверен, это самые прекрасные локти в мире, и, если они перестанут тыкаться в мои ребра, они станут еще прекраснее! – ядовито пропыхтел блондин. – И нет, Кен, я не могу страдать молча! Я не хочу страдать молча, как какая-то… селедка в консервной банке!
Айя дернулся. Как только у Балинеза язык повернулся сравнить его «Порше» с консервной банкой?!
Он остановил автомобиль у светофора и злобно уставился на ни в чем не повинный стеклянный кружок, стиснув зубы и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вступить в глупую перепалку между Йоджи, Кеном и Фарфарелло. Затем, законопослушно дождавшись синего сигнала светофора, проследовал дальше с весьма средней (для его «Порше») скоростью.
– Наги, пожалуйста, будь так любезен… – со вздохом, несколько невнятно произнес Кроуфорд.
– Ну… я попробую, – неуверенно пробормотал бисенен. – Айя-сан, Вы не могли бы повернуть зеркало заднего вида так, чтобы я видел следующую за нами машину.
– Только осторожнее! – предупредил Абиссинец, выполняя просьбу. – Преследователи от нас через три машины…
– Ничего-ничего… – продолжал бурчать Наоэ. – Шины плохие, гвозди на дорогах, мало ли… а Вы езжайте помедленнее, они подстроятся и не пострадают…
Сбросив и без того невысокую скорость, Фудзимия с интересом ждал продолжения. Еще через минуту следующая за ними «Тойота», взвизгнув тормозами подалась резко влево, перегородив дорогу следующим за ней автомобилям.
Прекрасно.
– А куда мы, собственно, едем? – поинтересовался Кроуфорд, когда не смог из своего положения увидеть в окошке ничего, кроме синего неба.
– Мы уже… почти приехали.
Айя остановил машину и вылез. Остальные вылезали гораздо медленнее и менее изящно. Первым выскользнул Наги, гибко выгнул спину и отряхнул коленки; за ним, держась за дверцу, вылез и Кроуфорд.
Задние дверцы тоже распахнулись, и Шульдих с Оми выкатились из машины практически одновременно, но если чибик встал на ноги, то немец довольно неизящным образом приземлился на пятую точку.
Фарфарелло вылез с такой грацией, словно он не сидел, скрючившись, на полу машины вместе с остальными, а ехал со всеми удобствами. Последними вылезли Кен и Йоджи. Блондин что-то сердито бормотал под нос и отряхивал модное пальто.
– Ну, и? – раздраженно спросил он. А потом поглядел туда, куда уже смотрели остальные.
Перед ними, на невысоком холме, стоял небольшой, вполне обычный дом, окруженный забором. Айя подошел к воротам, потом отошел на несколько шагов и принялся ковырять землю носком ботинка.
Йоджи, как и все остальные, наблюдал за ним с умеренным интересом, и только на губах Оми играла чуть заметная улыбка.
Наконец Айя выкопал то, что хотел – какой-то небольшой грязный сверток. Размотав его кончиками пальцев, он извлек оттуда целлофановый пакет, а из него – небольшой пульт и ключи.
– Мгм? Айя? – осторожно спросил Кен, глядя, как ворота медленно разъезжаются в стороны после того, как Абиссинец нажал кнопку на пульте. – Что это?
Ран только неопределенно хмыкнул и снова сел в машину, чтобы въехать во двор.
Вместо Айи отозвался Шульдих.
– По-моему, Хидака, это – дом, – саркастически заметил он.
Однако Кен был так удивлен, что даже не обратил внимания на подначку.
– Я вижу, что это дом. Я только не могу понять, что мы здесь делаем… – он осторожно заглянул за ворота. Ран уже скрылся внутри дома, и Хидака почти ожидал воя сигнализации или криков хозяев.
Но тишину, царившую в этом уголке Японии, ничто не нарушало.
– Фактически, это наш дом, Кен-кун. – сказал Оми за его спиной.
– Наш? – Кен обернулся и подозрительно уставился на Цукиено. Как и Йоджи, Шульдих наблюдал за ними, чуть прикрыв глаза, а Фарфарелло ухмылялся, словно услышал хорошую шутку.
– Наш, в смысле вайсс. Это запасное укрытие на случай… – Оми отвел глаза, провожая взглядом Кроуфорда, который невозмутимо нес в дом Мэнкс. – …мммм… нашего провала, как агентов.
– Если бы вы, мальчики, в д р у г перестали бы удовлетворять Критикер, я полагаю? – уточнил Шульдих. Это прозвучало довольно двусмысленно и довольно грязно, но Кен прекрасно понял, что имелось в виду.
Оми кивнул.
– Ну да. Я не исключал вариант коррупции в организации уже тогда. Так что использовал кое-какие фонды – немного оттуда, немного отсюда, чтобы создать несколько таких мест, где мы могли бы скрыться в случае чего...
– Умно, – согласился Шульдих.
Фарфарелло усмехнулся еще шире, словно это была его заслуга.
– Но почему… – Кудо нахмурился. – Ты мне ничего про это не говорил, – хмуро закончил он. – И Кену, как я вижу, тоже.
– Ну… – Оми вздохнул. – Мы с Айей решили, что в случае чего мы бы разбились на пары, чтобы меньше привлекать внимание. Я должен был прихватить Кена, ты остался бы с Айей, который бы все объяснил. И вообще, убежище могло бы нам и не пригодиться! А при твоем тогдашнем образе жизни… Прости, Йоджи-кун, но, если бы ты знал об этом загородном доме, ты бы сюда девиц таскал.
– Ах, ты мне, можно сказать, сердце разбил. – Балинез обиженно скривился. – А что насчет Сибиряка?
– Кен… – Оми посмотрел на него. – Я считал, что чем меньше людей об этом знает, тем лучше. И… – он скривился. – Не будем об этом, ладно?
Отчасти, Хидака был обижен, но другая его часть, более темная и рациональная – чувствовала себя прекрасно. Бомбеец был очень по-своему, но прав. Он не мог быть до конца уверен в том, кому Кен был предан больше – организации или команде. Безоглядное доверие – не то, что можно, и нужно ожидать от убийцы, каким бы юным он не был.
– Ладно, чиби, ты в который раз показал нам, кто тут самый умный. – Кудо растрепал волосы Оми, и Кен облегченно вздохнул. Ветреный блондин на самом деле все прекрасно понимал, просто не показывал этого. Пусть все идет своим чередом, и привычные роли остаются у исполнителей. Может, это было и не совсем справедливо, но, на самом деле, это сильно упрощало им жизнь.
И тогда и… сейчас.
Айя вошел в дом первым, открыв Кроуфорду дверь. Оракул скрылся со своей ношей в одной из ближайших комнат, а Ран остановился, оглядывая обстановку: покрытую чехлами скудную мебель.
Пыль… столько пыли…
Он подошел к закрытому жалюзи окну и коснулся длинных пластин. Невесомое серое вещество осело на его пальце и бесшумно рассыпалось на еще более мелкие части, когда он потер пальцы друг о друга.
Так же, как и он.
Словно и не было Рана Фудзимии и почти целого года мирной жизни. Как же просто оказалось снова вернуться – эмоционально и физически – к повадкам и навыкам Абиссинца. Так же, как стряхнуть старую пыль. Неприятно, но… пугающе легко.
Его пробрала дрожь, и вовсе не от холода.
Так кто же из них действительно настоящий?
Будущий студент Ран Фудзимия или Абиссинец из Вайсс?
Это подводило его к еще более сложному вопросу – кем из них он останется, когда все закончится? Он сможет вернуться к учебе и работе в магазинчике? Или снова станет работать на Критикер? Или… останется со Шварц, если ему позволят? Хотя, зачем он им?
Ран тряхнул головой, отгоняя тягостные раздумья. В конце концов, еще ничего толком не началось, да и кончиться может довольно печально.
И банально – его просто убьют.
Довольно жалкий конец для лидера Вайсс.
Но вот что его по-настоящему интересовало – как далеко могли бы зайти его полу-дружественные отношения с Кроуфордом…
– Я привязал ее к батарее, – Оракул остановился чуть позади него, брезгливо отряхивая ладони. – Я так понимаю, вы не пользовались этим домом со дня его покупки?
Айя молча кивнул.
– Похоже, надо будет кого-нибудь отправить в город за продуктами. Я сомневаюсь, что мы проживем, охотясь в лесу на местных белок.
– В подвале есть все необходимое, – Айя наконец-то развернулся к нему. – Там продукты, вода, оружие… много чего еще. В том числе и подземный выход наружу.
– О. Похоже, вы рассчитывали на осадное положение, – Кроуфорд приподнял жалюзи и слегка побарабанил пальцами по стеклу. – Бронированные стены, пуленепробиваемые окна и забор… сколько там вольт?
– Тысяча, – спокойно ответил Фудзимия. Оракул хмыкнул.
– Я испытываю искушение спросить, как вы расплатились с рабочими, которые это делали. Закопали под фундаментом?
Айя фыркнул.
– Зачем? Кого сейчас удивишь стремлением к безопасности жилища? И не говори мне, что у Шварц нет ни одной подобной базы.
Ран пристально смотрел на американца, ожидая ответа.
По правде сказать, этот вопрос мучил его с той самой минуты, как Кроуфорд пришел в себя в его доме. Шварц были предусмотрительными ублюдками, а их лидер мог видеть будущее. И чтобы он не позаботился об убежище на случай, так сказать, невезения, если не для всей команды – то хотя бы для себя лично? Немыслимо.
– Есть, – Кроуфорд невесело хмыкнул. – За пределами Японии. В Европе, Америке, Азии. Фактически в каждой крупной стране. Но НЕ в Японии.
Айя не стал спрашивать почему, хотя и очень хотелось.
В конце концов, есть допустимые границы для проявления любопытства, так что Абиссинец решил остановиться раньше, чем ему напомнят об этом. И сменить тему… На что угодно, только бы избежать этой, вдруг ставшей опасной, тишины.
Он отвернулся к окну, задумчиво посмотрел на оживленно препирающуюся компанию у машины.
– Думаешь, у нас... у них получится работать вместе?
– Почему бы нет? – Кроуфорд двигался бесшумно, словно большой хищник – снимая чехол со стула, касаясь края стола, пыльной пластинки жалюзи. С каждым движением Оракул оказывался все ближе и ближе к нему. Айя не постеснялся бы убежать, но американец надежно держал его своим взглядом, так что Фудзимия просто опустил глаза, упрямо разглядывая все те же злосчастные тапки.
Которые теперь были в нескольких сантиметрах от его сапог.
Рану казалось, что он может простоять так целую вечность, просто глядя вниз на эту дурацкую обувь, словно в целом мире не было ничего более интересного.
Лишь бы только не смотреть в лицо своему гостю.
– Страусиная политика тебе не поможет… Ран, – голос Оракула над его ухом прозвучал удивительно мягко – словно Кроуфорд пытался подманить дикого зверя, готового убежать при малейшем неверном движении.
Ладони Брэда легли на шею Абиссинца теплым кольцом, большие пальцы приподняли его подбородок вверх. Айя зажмурился, до боли сжимая пальцами рукоять меча и все еще отказываясь верить в происходящее – чужие губы, сухие и властные, нежно коснулись его собственных.
Ран приоткрыл рот, сам не зная, чего действительно хочет – протестовать или… Кроуфорд решил за него – углубляя поцелуй, дразнящее проводя языком по нёбу и зубам.
И вдруг замер, отстраняясь.
– Кусачий котенок…
«Котенок»?! Это еще что такое?!
Глаза Айи удивленно расширились, а потом злобно сузились. Кроуфорд стоял, насмешливо скосив глаза на узкое серебристое лезвие, прижатое к его шее.
– Рефлексы? Или?… Только не говори мне, что ты еще девственник!
– Нет, – Айя глубоко вздохнул и облизнул губы. – Ты забыл спросить меня, хочу ли я этого вообще.
– Ох уж эта японская любовь к церемониям, – в глазах Оракула вдруг заплясали бесовские огоньки. – Ну, хорошо, Абиссинец. Я спрошу. Хочешь заняться со мной сексом?
Айя снова облизнул губы.
Руки Кроуфорда, которые легко могли сломать его шейные позвонки, медленно ласкали его горло, словно жили отдельной от Брэда жизнью.
– Не прямо сейчас, – напряженно ответил он, но убрал катану обратно в ножны.
Американец насмешливо фыркнул, легко поцеловал его в кончик носа.
– Думаешь, твои друзья будут шокированы, увидев, как я вбиваю тебя в матрац?
Айя почувствовал, как его собственные губы расползаются в усмешке – дикой и чувственной одновременно.
– А кто сказал, что ты будешь сверху?
На лице Оракула одна за другой промелькнули несколько эмоций – непонимание, удивление, восхищение, и, наконец – предвкушение.
– Многообещающее заявление, Фудзимия, – медленно протянул он. – Так уверен в себе?
Входная дверь начала открываться, и Ран с улыбкой подался назад, отодвигаясь на безопасное расстояние.
Сомневаешься в моей смелости? Ну что ж, посмотрим, Оракул, посмотрим…
– От тебя воняет потом, Рыже-Зеленый, – Фарфарелло был, как всегда, прямолинеен и бесцеремонен.
Шульдих скривился, входя в дом следом за ним. Ну да, сколько дней он не мылся? Четыре? Пять?
– Вместо того, чтобы высчитывать, лучше прими душ, – ирландец сморщил нос, демонстрируя гипертрофированное отвращение.
– Да, мамочка, – саркастически буркнул немец, окидывая взглядом помещение.
Некоторые чехлы уже были сняты и небрежно свалены на пол. Кроуфорд и Абиссинец стояли всего в двух шагах друг от друга, и… почти улыбались. Оба.
Фантастика.
Шульдих покосился на Фарфарелло – заметил ли ирландец эту странность? Но тот если и заметил – не подал вида. Как и все остальные.
Айя между тем скрылся в кладовке и вышел оттуда с парой ведер и засохшими до картонного состояния тряпками.
– Хидака, Кудо. Займитесь уборкой. Остальные могут помочь.
– Я лучше помоюсь… – пробормотал Шульдих, ретируясь в ванную, подальше от распоясавшегося Абиссинца.
Уборка? Нет уж, дудки. Он слишком великолепен, чтобы ползать по полу с мокрой тряпкой.
Кен с несчастным видом уставился на ведро в своей руке. Бесспорно, помещение нуждалось в уборке, но почему всегда он?!
– Давай, я помогу, – Наги попытался вытянуть ведро из его руки.
– Собери лучше тряпки с пола, – посоветовал ему Фарфарелло, указав на светло-серые чехлы. – И выбрось.
– Почему я? – возмутился Наги.
– Потому что иначе тут будет столько пыли, что мы не прочихаемся до вечера, – Фарфарелло насмешливо улыбнулся и слегка щелкнул Наоэ по носу.
Кен невольно подался вперед, загораживая маленького телекинетика – движение было полностью неосознанное, и довольно глупое – с какой стороны не посмотри. Теперь Наги мог защищаться с помощью своего дара, а если еще не вполне, то все равно у Сибиряка без багнаков в рукопашной против Берсерка шансы на победу довольно призрачны. Фарфарелло, очевидно, тоже это понимал – он улыбнулся Хидаке улыбкой на тридцать два белейших зуба, от чего Кен в замешательстве попятился – и отошел к Кроуфорду.
– Не то чтоб твоя обувь мне не нравилась, Брэд, – Берсерк фыркнул, – Не пойми меня неправильно, но эти морды приковывают чертовски много внимания.
Кен похолодел. С его точки зрения, было бы мудрее не напоминать спесивому американцу об этих тапочках – черт его знает, что руководило Фудзимией, когда он купил их Оракулу… и к чему это теперь может привести.
Йоджи рядом тихо булькал, спрятавшись за тряпкой, очевидно, не вполне понимая серьезность ситуации. И даже Наги покусывал губы, стараясь скрыть улыбку. Положение спас Оми.
– В подвале, кроме всего прочего, есть запасы обуви. Возможно, Вам что-нибудь подойдет, Кроуфорд-сан.
– Я покажу, где там что, – Айя открыл крышку неприметного люка в полу, и начал спускаться вниз по лестнице.
К его удивлению, за ними увязался и Балинез.
– Тебе-то чего надо? – устало поинтересовался Ран.
– Возьму полотенце и какой-нибудь гель для душа Шульдиху, – Йоджи спрыгнул с предпоследней ступеньки и усмехнулся. – Он так спешил в ванну, что забыл об этом. Здесь есть полотенце?
– Здесь есть все, – проворчал Айя.
– Не высший класс, конечно, но сойдет, – Йоджи скептически оглядел скромный кусочек мыла, и, наконец, ушел, прихватив вместе с полотенцем первую подвернувшуюся под руку чистую футболку.
Кроуфорд проводил его задумчивым взглядом, потом вернулся к изучению обстановки. В небольшом, освещенном люминесцентными лампами помещении вдоль стен стояли металлические стеллажи с оружием и вещами. Айя машинально отметил, что ассортимент был полностью идентичен тому, что хранился в Киотской резервной квартире.
– Неплохо, – Оракул одобрительно оглядел плотно забитые полки. – Где у вас тут обувь?
– Тут где-то… – Айя пнул одну из коробок. – Почему ты просто не одел свои собственные ботинки, пока мы были в Конеко?
– И упустить такую возможность заставлять тебя нервничать? – Кроуфорд слегка усмехнулся, усаживаясь на ящик, чтобы примерить кроссовки. – Я подумываю сохранить эти тапки насовсем, как сувенир.
Ран невольно улыбнулся, представив пару мохнатых тапочек на рабочем столе американца.
– Вряд ли окружающие тебя поймут.
– Меня редко интересует мнение окружающих.
– Кто бы сомневался… – Айя достал с верхней полки аккуратно свернутые футоны – как и в предыдущей квартире, кроме стола и нескольких стульев никакой другой мебели в доме не было. Да и зачем?
Фудзимия потянулся за следующим свертком – и ощутил, как руки Кроуфорда легли ему на бедра…
– Тебе так не терпится? – хмуро поинтересовался Айя, не оборачиваясь и надеясь, что его голос звучит скорее саркастически, чем возбужденно.
– В доме не будет ни малейшей возможности, – дыхание Кроуфорда щекотало его ухо. – И кто знает, где мы окажемся завтра. А здесь есть все необходимое…
Айя посмотрел вперед. Прямо пред его носом стояла коробка с медикаментами, и палец Кроуфорда указывал на одну конкретную баночку.
– Мазь от ожогов? – недоверчиво уточнил он.
– Почему нет? – руки Оракула скользнули по бокам выше, стаскивая с Абиссинца пальто, и вернулись на бедра, на живот, расстегнув джинсы. Фудзимия возмущенно трепыхнулся, резко обернувшись – и не сразу осознал, что американец больше не смотрит на него сверху вниз, а стоит перед ним на коленях.
Ками-сама, он же не собирается…?
– Никто не войдет сюда в ближайшие полчаса. – Кроуфорд слегка усмехнулся и потянул вниз расстегнутые джинсы Айи вместе с нижним бельем. – Стоит употребить это время с пользой.
Ран сдавленно фыркнул, но подавился ответом, захлебнувшись волной неожиданного удовольствия, когда язык брюнета медленно прошелся по его твердеющему члену снизу-вверх. Абиссинец оперся спиной на полку и нерешительно коснулся руками черных волос. Прохладные и шелковистые пряди приятно ласкали ладонь, скользили между пальцами.
Губы Кроуфорда нетерпеливо обхватили возбужденную головку члена абиссинца, а язык сделал попытку пробраться в маленький разрез на самом кончике – и Айя уже увереннее зарылся пальцами в густые черные волосы, подаваясь бедрами вперед, но пытаясь при этом действовать не слишком грубо. Насколько это было возможно в ТАКОЙ ситуации.
Однако блаженство продолжалось не слишком долго – Оракул отстранился, проводя языком по влажным губам и умудряясь выглядеть при этом так, что любой порно журнал отвалил бы кругленькую сумму за одну только его фотографию – и встал. Бросил на пол один из матрасов, умело раскатал, рывком стянул через голову свитер, за ним последовала водолазка и все остальные вещи.
– Ты... в самом деле… – Абиссинец почти не верил происходящему.
– Будешь смотреть или участвовать? – обнаженный Кроуфорд с ленивой грацией растянулся на матрасе.
Айя глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок хаотические мысли. Кроуфорд, что же ты делаешь?! Когда Ран строил из себя супер-сэмэ, он вовсе не предполагал, что его «поймают на слове», да еще так скоро…
И, по правде говоря, с Кроуфордом он бы согласился на роль уке.
Но отказаться? Теперь?!
Абиссинец как наяву увидел ехидную улыбку Оракула: «Не рассчитал свои силы, котенок?» – и насупился.
Нет уж. Он постарается не разочаровать этого надменного ублюдка. Но сначала…
Айя скинул кроссовки, избавился от брюк и поднялся вверх по лестнице, заперев люк изнутри. Хоть Кроуфорд и сказал, что в ближайшие полчаса сюда никто не сунется, лучше подстраховаться. Сознательно или подсознательно, но Ран точно не хотел заработать комплексы или импотенцию, если его увидит кто-нибудь из друзей или врагов.
На ходу сбрасывая оставшуюся одежду, он вернулся назад, опустился на матрас между широко раскинутых ног американца.
Тот препохабно ухмыльнулся и приподнялся, опираясь на локти.
– Так сойдет? Или мне встать на колени?
Айя молча пихнул его в грудь, но Кроуфорд перехватил запястье, дернув Фудзимию на себя.
Юноша чувствовал, что для Оракула не составило бы труда подмять его под себя, но, тем не менее, Кроуфорд остался лежать под ним, поглаживая пяткой лодыжку Айи.
Фудзимия облизал, а потом и прикусил нежную ниточку пульса на шее американца, потом потянулся вверх, к подбородку, жадно поцеловал его губы… одновременно пальцами нащупал напряженные горошины сосков на чужой груди, и принялся играть с ними, балансируя между нежностью и грубостью.
И поднял взгляд, чтобы изучающе посмотреть на Оракула снизу-вверх.
Ками-сама… Проклятый янки выглядел немного встрепанным, но все равно полностью контролирующим ситуацию. Айя злобно куснул один из сосков и дотянулся до баночки, открыв ее. Глядя Кроуфорду прямо в глаза, он неторопливо окунул в мазь пальцы и раздвинул пошире колени Оракула.
Сначала один палец…
– А ты довольно умел, – покровительственно заметил американец, ничуть не теряя своего "Я-Повелитель-Вселенной» вида, словно это не в его задницу проталкивались чужие пальцы. – Сколько у тебя было партнеров?
– Двое, – Айя посмотрел на него исподлобья, пряча свое возбуждение.
– Кто-то из Вайсс?
– Нет.
– Хм. А кто же?
– Мой репетитор по математике, – сознался Фудзимия, протискиваясь в почти девственно тесное тело вторым пальцем. – И Ботан из Крашерс.
– Ботан? – брови Кроуфорда поползли вверх. – Пион?
– А что?
– Хотел бы я посмотреть на человека, который… придумывал вам кодовые имена, – Кроуфорд запнулся, выгнувшись, когда Айя добавил третий палец, но продолжил говорить. – Цветы, кошки… Интересно, есть ли у Критикер группа… с собачьими позывными.
– Спроси у Оми, если тебе так уж любопытно, – Абиссинец пальцами задел внутри едва заметную горячую выпуклость и слегка помассировал ее. Американец снова выгнулся, зашипев сквозь зубы – и Ран удовлетворенно улыбнулся, облизывая свои пересохшие губы.
– Может, обсудим разнообразие выбора кодовых имен? – с деланной невинностью предложил он. – Сравним клички обеих ком-м-манд…
– Заткнись и трахни меня уже, – несколько нечленораздельно приказал Оракул.
Айя фыркнул. Его собственное возбуждение уже перехлестывало через край, угрожая в любое мгновение потопить остатки самоконтроля. Иначе он рискнул бы потребовать, чтобы Кроуфорд сказал «пожалуйста».
Абиссинец медленно протолкнулся головкой члена сквозь тесное горячее кольцо и, зашипев, скользнул глубже, частично опираясь на локти, частично растянувшись на груди Оракула. Несколько мгновений американец напряженно ждал, не двигаясь, потом уверенно качнул бедрами, подаваясь навстречу партнеру. Его руки по-хозяйски стиснули задницу Фудзимии, навязывая свой ритм, и юноша издал хриплый удовлетворенный звук – нечто среднее между стоном и мурлыканьем, толкаясь дальше в горячее, тесное пространство.
Грудь Кроуфорда под его пальцами была жаркой, мокрой и скользкой от пота – как и бледная гладкая шея. Открытое, беззащитное горло тянуло словно магнитом, взывая к каким-то совсем древним инстинктам, и Айя принялся водить по нему губами и зубами в такт собственным движениям – вверх-вниз, вверх-вниз…
Руки Кроуфорда исследовали тело юноши, безжалостно зажимая соски и слегка царапая по чувствительной коже между лопаток, посылая одну волну возбуждения за другой.
Еще немного…
Айя выгнулся вверх, упираясь руками в грудь Оракула и закусив нижнюю губу, чтобы не заорать в голос… и упал вниз, тяжело дыша.
Напряженный член Кроуфорда терся между их животами, напоминая о том, что американец так и не кончил – и Айя, чуть отдышавшись, в порыве великодушия соскользнул вниз, беря горячий и возбужденный член в рот.
Ему не пришлось долго стараться – Брэд и так уже находился на грани оргазма, и после нескольких движений терпкая влага выплеснулась на язык Абиссинца. Айя довольно мурлыкнул и дернул ближайшее полотенце из распотрошенной Йоджи пачки, вытирая с губ белую, солоноватую жидкость. Кроуфорд, все еще слегка неровно дыша, задумчиво смотрел на него, подперев голову локтем.
– В следующий раз сверху буду я, – коротко проинформировал он, как нечто собой разумеющееся, отбирая у Фудзимии полотенце.
Айя поморгал, анализируя сказанное.
«В следующий раз»?..
А-хххха. Значит Оракул не возражает продолжить эти отношения… Значит, ему понравилось и…Сверху!??
– Но… я думал… – он беспомощно уставился на Кроуфорда, который тщательно вытирал себя со всех сторон.
– Удовольствие можно получать по-разному, малыш, – Брэд улыбнулся. – Но, если хочешь, можешь гордиться тем, что в наш первый раз ты был сверху. Мне не жалко.
Айя фыркнул, но, к собственному удивлению вовсе не почувствовал себя раздосадованным.
– Скажем остальным? – задумчиво спросил он, натягивая джинсы.
– Они и так узнают, рано или поздно, – Оракул пожал плечами. – Или не узнают. Тебе нужно конкретное благословение кого-то из них?
Фудзимия покачал головой.
– Просто... я подумал, что… а, не важно.
– Нет уж, ты скажи, – Брэд встал, потянулся за своим свитером и вдруг замер, держа его на вытянутых руках.
Сощурился, разглядывая слоников.
Перевел взгляд на замершего Фудзимию… как-то странно дернулся… и начал смеяться.
– Кроуфорд?.. – неуверенно позвал Айя. – Брэд, я… извини...
– То-то Шульдих так ухмылялся! – сквозь смех выдавил Оракул. – Не думал, что ты так коварен, Абиссинец!
– Извини, – повторил Айя, опуская глаза. – Но я правда не знал, что на этом свитере такой рисунок, когда покупал. А потом уже…
– Ну, тапки-то были выбраны тобой вполне сознательно, – ехидно заметил Кроуфорд.
– Ты когда-нибудь забудешь об этих тапках? – несчастно и сердито пробормотал Айя, все еще глядя в пол.
– И не надейся, – Оракул протянул руку, и ухватил Абиссинца за волосы, притягивая ближе к себе. Он намотал косу на руку, запрокидывая Айе голову, и впился в его губы жестким, собственническим поцелуем. – Никогда и ни за что на свете.
