Глава третья. Противостояние

Атмосфера в комнате сгустилась от напряженного молчания. Айя стоял, прислонившись к одной стене, Мэнкс расположилась у противоположной. Свет был погашен, единственным источником освещения оставался мерцающий экран компьютера Оми. Этого вполне хватало, чтобы различить резкие черты лица Мэнкс. Она молча рассматривала Абиссинца, изучала лицо и пыталась поймать его взгляд. Ее руки были сцеплены на груди, и вся ее поза выражала готовность к конфронтации. Айя не мог ее винить. Последний раз они общались, по телефону, и разговор длился лишь несколько минут. Он тогда говорил неоконченными фразами, как будто пытался получить ответы на вопросы, которые не осмеливался задать напрямую, вопросы о Шварц и Кроуфорде. А перед этим он прибыл на базу Критикер с улыбкой на лице и Кроуфордом под ручку.

Айя вовсе не жаждал этого разговора, но сохранял внешнюю невозмутимость. Тишину нарушало лишь тихое тиканье часов. Слышно было, как движется секундная стрелка. Он посмотрел в том направлении, разыскивая источник звука. Когда он отвел взгляд, то услышал, как Мэнкс глубоко вздохнула.

– Наверное, нам лучше присесть, – сказала она, наконец, и ее голос прямо-таки звенел от уверенности. – Это будет долгий разговор.

– Мм, – отозвался он отстраненно. У кого из них механические часы? Он направился в ту сторону, откуда доносилось тиканье. Мэнкс задержалась около дивана, наблюдая за ним. У стола Оми он остановился. Тик…тик…тик… Точно так же, как часы в библиотеке в тот день, когда обнаружились Шульдих и Фарфарелло. В тот день он убедил Кроуфорда сходить в кино и пообедать в ресторане. Только теперь Айя смог оценить, чего именно он добился от Кроуфорда, теперь, когда вспомнил, как обычно себя вел Оракул.

Его пальцы нашли небольшие часы, и он поднял их, сжимая в ладони. Это были маленькие часы для маленького запястья. Значит, Оми? Нет… У Оми таких не было. Он задумался, затем опустил их в карман и обернулся к Мэнкс. Она уже сидела и теперь рассматривала его с прохладным выражением лица. Он встретил ее взгляд, подошел и уселся. Маленький кофейный столик разделял их.

Они больше не стояли, но все равно остались по разные стороны.

Он ясно давал ей понять, что будет бороться. Несколько минут Мэнкс молча рассматривала его, затем переплела пальцы на колене. Откинулась назад в демонстративно-расслабленной позе, прислоняясь к диванной подушке. Когда она заговорила, ее глаза были серьезны.

– Пять дней назад, уже почти шесть, здание, в котором находились Вайсс, взорвалось и рухнуло. Начни с этого момента и расскажи, что произошло.

Теперь пришел черед Айи молча изучать ее, затем он медленно откинулся назад и удобно расположился в кресле. Это было кресло Йоджи, его любимое кресло. Он приволок его однажды и провозгласил, что наконец-то нашел свою истинную любовь. Остальные, включая Айю, быстро поняли, что это самый удобный предмет мебели во всем доме, так что соревнование за право пользования креслом было обычным явлением. Йоджи получал огромное удовольствие, вышвыривая из него Кена и Оми. Айю он тоже как-то выкинул, когда спустился в подвал и обнаружил его в кресле, читающим после работы.

Выражение лица Макс слегка изменилось, когда она заметила его расслабленную позу. Она, как и Вайсс, всегда видела его только несгибаемым и холодным. Шварц теперь знали его как совершенно безмятежного парня по имени Ран. Сейчас в нем переплелись обе личности. Сколько времени потребуется Вайсс – и Критикер – чтобы обнаружить разницу?

– Я очнулся и обнаружил, что нас с Кроуфордом отрезало от остальных. Он знал, где искать выход, но у него была сломана рука. Понимая, что с одной рукой далеко не уйдет, он взял меня с собой.

– И ты пошел с ним?

– Или идти с ним, или оставаться умирать. Потолок над нами уже проседал, все вокруг еле держалось. Здание начинало рушиться, и он знал, что скоро оно совсем рассыплется. Я принял решение, и мы заключили временное перемирие.

– Мм, – все, что она выдала в ответ.

Айя припомнил дальнейшие события и обдумывал, как их изложить. К примеру, то, что он вытащил Кроуфорда из здания. Его мотивы были очень просты, но объяснить их было сложно. Это было благородным поступком. Кроуфорд спас его, так что он лишь вернул долг. Вдобавок, во время столкновения групп они чаще всего сражались друг против друга. Вайсс и Шварц разбивались на парные схватки, и противником Айи был Кроуфорд. Прикончить его должен был Айя, а не падающее здание.

– Мы обнаружили коридор, ведущий наружу, и сумели пробраться через завалы. Коридор начал рушиться, Кроуфорду с его сломанной рукой было тяжело выбираться, так что я помог ему, – губы Мэнкс при этом сжались в линию, глаза слегка сузились. – Так я смог отплатить ему за помощь в поиске выхода из здания. Какой-то обломок ударил меня по голове, и я потерял сознание прямо перед тем, как мы выбрались. Когда я пришел в себя, мы были уже снаружи и вдалеке завывали сирены. Я не понимал, что происходит, кто я, и где нахожусь. Увидел рядом с собой на траве раненого мужчину и привел его в чувство. Единственное, что было мне знакомо – это его лицо, ну я и напросился к нему в компанию, когда мы уходили.

– И направились в госпиталь Критикер, – подхватила Мэнкс. – Как же ты туда попал, если ничего не помнил?

– Кроуфорд знал дорогу, а я вел машину.

– А он откуда узнал?

Айя дернул плечом. Мэнкс нахмурилась еще сильнее, увидев этот жест – из-за его значения, и поскольку она не видела у него такого жеста раньше.

– У них в группе телепат, Мэнкс. Шульдих с самого начала знал, кто мы, где мы живем и все про нас. Тогда мы ничего не знали о его даре, так что читать нас было легко. Наверное, он обнаружил это место и сообщил про него Кроуфорду.

… – на секунду Мэнкс прикрыла глаза, затем вновь открыла их. – Продолжай.

– Врачи из госпиталя оказали нам с Кроуфордом помощь, и мы ушли.

– Почему? – настаивала она, подчеркивая вопрос. – Доктора вернулись и обнаружили, что вы исчезли. Почему ты не остался?

Намек на сардоническую усмешку изогнул уголок его рта:

– Я не доверял этому месту. Сама атмосфера там тревожила. Мне не понравились ни доктора, ни ты. Что-то подсказывало мне, что ты опасна и непредсказуема. Я предложил Кроуфорду уйти, и он согласился.

– Разумеется, он согласился, – в ее голосе слышались гневные ноты. – Член Вайсс с амнезией спас его при взрыве здания, напросился в попутчики и пожелал остаться с ним. Если бы один из Шварц потерял память и приплелся сюда, мы бы точно также воспользовались преимуществом.

Контраст сразу бросался в глаза, как белое на черном. Что-то внутри Айи скрутилось от отвращения. /За исключением того, что мы причинили бы ему боль, а они мне нет. Если бы попался Шульдих, мы бы использовали его, чтобы выведать все, что можно: все слабости, все секреты, все страхи. Его вывернули бы наизнанку и воспользовались бы его способностями, чтобы уничтожить остальных Шварц./

\Кроуфорд не причинил мне вреда, потому что видел во мне забаву. Теперь я это понимаю, когда вспоминаю те события. Я был развлечением, пока он поправлялся. Шульдих принял меня по той же причине, а Фарфарелло последовал примеру Шульдиха. Мне разрешалось делать все, что пожелаю, они не мешали мне и ничего от меня не требовали.\

Мэнкс щелкнула пальцами, ее гнев стих так же быстро, как и возник, оставляя ее привычную холодность и отстраненность: 

– Продолжай.

– Мы нашли отель и решили остаться там, пока не заживут раны.

Она ожидала от него разъяснений на этом этапе, но их не последовало. Обдумав разные варианты вопросов, она решила использовать другой подход.

– А остальные Шварц – когда они объявились?

– Через пару дней после нас. Шульдих сумел найти Кроуфорда, просматривая ментальный поток Токио. Таким образом, они с Фарфарелло нашли нас, – действительно, полезный талант.

|Рад, что ты одобряешь.|

/Подслушиваешь, Шульдих?/ – сухо поинтересовался Айя.

|Я? подслушиваю?| Шульдих изобразил притворное отвращение. - |Nein, nein, ничего такого тривиального. Ты мысленно упомянул мое имя, ну, я и заглянул проверить, с чего это ты обо мне думаешь. Уже соскучился по моему голоску?|

/Это вряд ли./

/Ch,'/ он почувствовал, как Шульдих отключился.

Мэнкс ожидала ответа, и Айя понял, что пропустил заданный вопрос.

– Что ты сказала? – переспросил он.

Она поджала губы: 

– Я спросила, как они реагировали, обнаружив тебя там?

Айя вспомнил, как он радостно приветствовал появление Шульдиха. Напряженный тон, с каким Кроуфорд рассказывал ему про свою команду, было больно слышать. Хотя Оракул и не афишировал этого, было понятно, что он переживает из-за отсутствия других членов Шварц. Как же телепат хохотал по прибытии!

– Шульдих очень развеселился. Однако Кроуфорд запретил ему лезть ко мне, и он придерживался этого запрета. Фарфарелло не обрадовался, но не пытался мне навредить.

– В это трудно поверить. Ты жил в квартире с тремя членами Шварц и никто из них ничего тебе не сделал?

Он спокойно встретил ее взгляд: 

– Ага. Единственный раз, когда я разозлился – когда Шульдих притащил меня в Конеко и я понял, что он рассчитывает, что я вспомню продавца из этого магазина. За исключением этого, они оставили меня в покое. Думаю, их больше заботило возвращение в нормальный рабочий режим. То, что случилось, стало для них настоящим шоком, с их-то высокомерием и самоуверенностью.

Ее недовольная гримаса немедленно преобразилась в удовлетворенную улыбку.

– Уверена, так оно и было. Вероятно, Кроуфорда глубоко задело, что он не смог предвидеть этого взрыва, – она склонила голову набок, обдумывая все, о чем они говорили, и перешла к следующему вопросу. – Тебя не было несколько дней. Чем ты занимался все это время?

Он решил, что танцы в клубе лучше не упоминать: 

– Я ходил в библиотеку и в кино. Посетил госпиталь. Зашел в цветочный магазин. Со мной постоянно кто-то находился, когда я покидал отель, вплоть до того дня, когда я проснулся и понял, что память вернулась.

Немедленно последовал следующий вопрос: 

– В тот день, когда память к тебе вернулась – что привело к этому? Что-то случилось? Какое-нибудь важное событие? Может, ты что-то увидел? Возможно, в новостях?

/Она не упомянула вариант «переспал с врагом»/.

– Память просто вернулась. Когда шок от взрыва прошел окончательно.

Она обдумывала его ответы и несколько минут они молчали. Наконец, она заговорила снова: 

– Ты ведь знаешь, что я поняла, что ты кое-чего не договариваешь?

– Конечно, – подтвердил он. – Некоторые события были просто рутинными.

– Например? Когда изучаешь Шварц, ничего не является «просто рутинным». Нам нужно найти способ уничтожить их. Ты получил уникальную возможность наблюдать их жизнь изнутри. Расскажи, что ты узнал – все.

/Например, что Шульдих и Фарфарелло – любовники? Что Кроуфорд и «Я» любовники? Что Кроуфорд любит смотреть утренние новости, Шульдиху нравится разваливаться на весь диван, когда он смотрит телевизор, а Фарфарелло часами может развлекаться, валяясь на стойке и играя с блендером? Ты хочешь, чтобы я рассказал, что Шульдих еще не поправился после взрыва, а болеутоляющие лекарства, которые он принимает, вызывают ужасную сонливость? Что Кроуфорда знают в трех ресторанах, подающих американскую еду – что доказывает, что он бывал там раньше? Что Фарфарелло очень собственнически относится к Шульдиху и страшно ревнив?/

Айя склонил голову набок: 

– Они любят якисоба и рисовые шарики.

Мэнкс не ответила на эту реплику. Он произнес фразу просто и без нажима, но этого хватило, чтобы дать ей понять, что он не будет рассказывать все, что знает. Наклонившись вперед, она опять переплела пальцы:

– Ты от меня что-то скрываешь. Не знаю, что это, но могу догадаться. У тебя есть гордость. Иногда ее даже слишком много. Я могу понять, почему они не попытались вытащить из тебя информацию с помощью допроса или пытки – это бесполезно при твоей амнезии. Что не означает, что они не причинили тебе боль просто так. Йоджи видел тебя вчера утром. Он сказал, что ты был явно не в себе и двигался с трудом, как сильно избитый человек.

Двигался с трудом…?

Ах, это… предыдущую ночь он провел с Кроуфордом. Этого он ей не скажет. Не сможет.

Она увидела, как его лицо приобрело прежнее замкнутое выражение, и помрачнела. Он знал, что своим молчанием позволяет ей прийти к собственным выводам – ни один из которых не был верным. Ее следующие слова подтвердили, что она решила, что он подвергся физическому насилию. В каком аспекте, она точно не знала.

– Айя, наши консультанты помогут тебе. Можешь поговорить с ними. Несколько наших агентов подвергались избиению или пыткам. Невозможно делать вид, что ничего не случилось, этим ты только еще больше себе навредишь. И не нужно думать, что ты им чем-то обязан за то, что они позаботились о тебе. То, что ты ощущаешь – это лишь неуместная благодарность, возникшая во время потери памяти.

Кроуфорд пытал его?

Нет. Кроуфорд приютил его, когда он находился в замешательстве. Американец никак его не подталкивал. Это Айя сделал первый шаг и поцеловал его. Это Айя отчаянно старался рассмешить Кроуфорда. Айя попросил взять его. Айя лихорадочно упрашивал в ту ночь, умолял, чтобы его касались, любили, взяли.

Он встал, в глазах – холод: 

– Я ничего не делал из благодарности, Мэнкс.

Она пыталась прервать его: 

– Айя…

Он продолжал.

– Независимо, веришь ты этому, или нет, я не был пленником Шварц. Я приходил и уходил, когда хотел. Это было мое решение – прийти сюда, когда память ко мне вернулась. Они пальцем не пошевелили, чтобы мне помешать. Дали мне возможность поступить, как я захотел, и приняли мое решение. А знаешь, почему? – Мэнкс только молча покачала головой. – Все время, когда они развлекались, наблюдая за моими поступками – поступками Рана, они ни разу не попытались использовать меня или заставить делать что-нибудь, чего я не хочу. Не судили меня по моим прежним деяниям. Я вернулся сюда НЕ ради Критикер. Я вернулся по собственным причинам. Мне не нужны ваши консультанты, не нужна ваша помощь, не нужны ваши подозрения, предположения и вопросы.

Высказавшись, он развернулся на каблуках и направился к лестнице. Кушетка скрипнула, Мэнкс встала.

– Айя, – окликнула она. – Мы не закончили.

Он не оборачивался и ответил только около двери.

– Закончили, – после чего вышел из подвала и бесшумно прикрыл за собой дверь. Йоджи и Оми находились на кухне, негромко обсуждая, кто будет готовить ленч и что бы такое сделать. Когда он вошел, они замолчали. Не обращая на них внимания, он достал стакан. Под их взглядами налил себе сока. Когда он ставил пакет в холодильник, дверь подвала скрипнула. В дверном проеме появилась Мэнкс. Краем глаза Айя ее видел, но не повернулся.

– Оми, – позвала она, поманив мальчика. – Пойдем со мной. Твоя очередь. – Она ждала, пока Оми встал, взгляд ее не отрывался от Айи, продолжавшего ее игнорировать. Наконец, она ушла и за ней – Оми. Услышав щелчок подвальной двери, Айя отставил в сторону пустой стакан. Йоджи ничего не сказал, и на кухне опять воцарилось молчание.

Тик… тик…тик…

Айя вытащил часы из кармана и положил на ладонь. Некоторое время он их рассматривал.

Тик… тик…тик…

Он стиснул часы в руке и опять убрал их в карман, затем повернулся к Йоджи. Тот смотрел на него с нейтральным выражением, но в глубине зеленых глаз притаилось беспокойство.

– Там на столе стоит горшок с гарденией, ее нужно пересадить. Если тебе нечего делать, можешь этим заняться.

Йоджи промолчал, сообщая, что понял намек. Потом встал и вышел из кухни.

Айя покружил свой пустой стакан на столе, поддерживая его указательным и средним пальцами. Его взгляд обежал комнату и остановился на часах. Время ленча. Остальные двое не рвались этим заняться, а ему все равно больше нечего делать.

Он начал выстраивать на плите сковородки.

Глава 5. Кровавое жертвоприношение

Кроуфорд вошел в гостиную. Шульдих развалился на весь диван. На работающий телевизор он не обращал внимания, поглощенный ирландцем, чья голова покоилась у него на коленях. Фарфарелло играл с ножом, осторожно пробегая пальцами вдоль лезвия. Он шептал что-то, неслышное Кроуфорду, то ли себе, то ли наблюдающему за его действиями телепату. Что бы это ни было, оно целиком занимало внимание Шульдиха. Американец пересек комнату, чтобы выключить телевизор. Только когда голос диктора неожиданно прервался, коллеги заметили его присутствие. Взгляд Фарфарелло надолго на нем не задержался и опять вернулся к изучению лица своего любовника. Кроуфорд потрогал загипсованную руку и заговорил.

– Вы готовы?

Шульдих хмыкнул. – Ja. Вайсс скоро выходят. Айя сообщит мне, когда они пойдут, и тогда мы двинемся, – Кроуфорд кивнул и телепат задумчиво провел рукой вниз по груди любовника. – Уверен, что не заскучаешь без нас? – поддразнил он с широкой ухмылкой.

– Мне есть чем заняться, и работа пойдет быстрее без вас двоих, болтающихся поблизости и мешающих, – Оракул подошел к стеклянной двери, выходящей на маленький балкончик, и выглянул наружу, рассматривая линию горизонта. Солнце садилось. Через несколько часов они покинут отель и переберутся в свои апартаменты, в привычные комнаты, с доступом к файлам и банковским счетам. Но пока Свенска жив, они будут прятаться, пусть считает, что атака на Yokama удалась. Шульдих и Фарфарелло позаботятся об уничтожении их противника, а он упакует вещи и подготовит переезд домой.

Хотя нет… Апартаменты больше не были домом в его понимании. Этот отель, где они с Раном провели несколько драгоценных дней… это и был дом. Глядя из окна, и понимая, что он больше уже никогда не увидит этот пейзаж и не разделит его с Раном, его сердце сжалось от чувства потери. Он вздохнул про себя и отвернулся. Фарфарелло кончиком ножа чертил линии вдоль горла Шульдиха, не настолько сильно, чтобы прорезать кожу, но достаточно, чтобы оставить царапины. Глаза Шульдиха были полуприкрыты и затуманены, пока он позволял своему любовнику развлекаться.

– Слышал бы ты, чем были забиты головы Вайс и Критикер сегодня, – сообщил Шульдих, сделав паузу, когда лезвие нажало сильнее, и небольшая струйка крови скатилась вниз по его горлу. Ирландец растер пальцами несколько капелек. – Они углядели на нем синяки, те самые, которые ты оставил. – Шульдих мягко усмехнулся, не отрывая глаз от Фарфарелло. – И решили, что это я во всем виноват.

Можно было ожидать, что Вайсс решат, что над Раном издевались. Кроуфорд вспомнил, как появились эти синяки под его пальцами, и вообразил на своем месте Шульдиха. Картинка получилась неприятная и беспокоящая. Шульдих запустил пальцы в короткие волосы Фарфарелло, пока тот прижимался к нему, слизывая кровь. Глаза телепата, потемневшие от страсти и желания, снова встретились с глазами американца. Губы Фарфарелло прижались к ранке, сначала всасывая кожу, потом прикусывая ее. Телепат содрогнулся от волны наслаждения. Мысли Кроуфорда устремились к Рану, и он отвернулся, не в силах больше смотреть на это зрелище.

Шульдих испустил вздох, который мог сойти за сожалеющий. – Пора выходить, – медленно оторвавшись от его горла, Фарфарелло вновь раскинулся у него на коленях. Телепат наклонился и впился в его губы жадным поцелуем, после чего они оба поднялись. Заметив демонстративно направленный в сторону взгляд Кроуфорда, немец усмехнулся. – Может, ты хочешь, чтобы мы передали что-нибудь Айе, пока будем там? – поинтересовался он.

Обдумав несколько секунд это предложение, Кроуфорд обернулся к нему. – Сообщи ему наш адрес, – приказал он. – И телефонные номера, тоже.

Шульдих в ответ довольно хмыкнул. – А может еще что-нибудь, кроме того, о чем я и сам догадался. Что, никакого любовного послания? – дразнил он, смеясь над холодным взглядом Кроуфорда. – Всего лишь задаю невинный вопрос. Пошли, Фарф. – Взъерошив волосы Фарфарелло, Шульдих направился к двери, и ирландец последовал за ним. Кроуфорд проводил их взглядом.

Когда дверь захлопнулась, он разрешил себе глубоко вздохнуть.

Упаковывать вещи не хотелось. Как и покидать отель.

Это абсурд. Он всегда делал то, что нужно. Развернувшись, он приступил к сбору вещей. Пока пророк занимался этим, на него обрушилось видение. Замерев, он всматривался, а когда образы исчезли – обдумал, стоит ли связаться с Шульдихом, и затем отказался от этой мысли. Может быть, это эгоистично, но жертва будет принесена.

* * *

– Заходите внутрь, – раздался шепот Оми в наушниках. Айя посмотрел налево, на Йоджи. Тот кивнул, встретив его взгляд, и они направились к зданию. – Система безопасности отключена. Удачи вам обоим. Я вас прикрою.

– Arigato, Бомбей, – ответил Йоджи. Дверь беззвучно раскрылась от толчка. Он вошел первым, за ним следовал Айя. Негромкий гул их шагов был единственным звуком, когда они пересекали огромную зону погрузки. Дальше находились три зарешеченные двери, ведущие в главное здание. Йоджи подошел к нужной. Электронный замок был отключен, и дверь распахнулась перед ними с первой же попытки.

/Добро пожаловать на борт,/ – растягивая слова, поздоровался Шульдих, его голос внезапно ворвался в разум Айи.

Та небольшая пустота в его мыслях теперь заполнилась, мозг легко освоился с чуждым присутствием. /Значит, вы оба уже здесь?/ – спросил он, разделяя свое внимание между движением к цели и общением с Шульдихом.

/Ja. Мы здесь и готовы к состязанию,/ – в его тоне явно слышалась насмешка. – /Вайсс против Шварц. Цель – добраться до Свенски первыми. Если вы выиграете, ты получишь адрес и телефоны нашей квартиры. Если выиграем мы – что ж, тебе придется попробовать еще раз, как-нибудь попозже. Идет?/

Уголок рта Айи насмешливо приподнялся, и он на секунду задумался: почему ему значительно чаще хотелось улыбаться, когда он общался со Шварц? --/Никакой телепатии, никакой суперскорости – это будет считаться жульничеством./

Изумленный взрыв хохота донесся от Шульдиха, когда до того дошло, что его игра принята. – /Ja, kätzchen, как пожелаешь./

Айя обнажил меч. Йоджи замер и обернулся к нему, услышав тихий шелест металла. В его глазах появилось беспокойство, когда Айя двинулся к нему. Подойдя почти вплотную, Айя слегка откинул голову, заглядывая в выжидающие зеленые глаза. – Время пошло, – проинформировал он своего напарника. – Вперед! – после чего развернулся и побежал. Он слышал изумленное восклицание Йоджи, но не обратил внимания.

За первым же поворотом произошло столкновение с группой охранников, видимо, только что сменившихся с дежурства. Он не остановился и не дал им остановить себя. Лезвие пело кровавую песню смерти, когда он быстро расправлялся с шестерыми мужчинами. Последний рухнул на пол в тот момент, когда Йоджи показался из-за поворота. Не оборачиваясь, Айя понесся дальше.

– Иисусе, – прошептал Йоджи, его слова ушли в микрофон. Он был явно шокирован жуткой эффективностью Айи. – Абиссинец, притормози! Мы должны держаться вместе!

– Тогда не отставай, – просто отозвался Айя. За следующим поворотом обнаружились еще охранники. Они видели его приближение и достали оружие. Первый же яростный удар – широкая сверкающая арка отсекла пистолеты вместе с попавшимися на пути частями рук. Послышались вопли боли. Очень скоро они стихли. Когда его лезвие рассекло третьего охранника, подскочил Йоджи и схватил его за плечо.

– Не нужно мчаться с такой скоростью, – уговаривал он. – Это безрассудно.

Айя стряхнул его руку. – Вперед! – Йоджи ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.

/Я так понимаю, ты хочешь получить этот адрес, правильно?/ – поддразнивал Шульдих. /Даже очень хочешь. Вопрос в том… Хочешь ли ты выиграть больше, чем я? Как только мы с Фарфом доберемся до цели, мы убьем его и отправимся домой, в постельку,/ – волна грубой похоти, сопровождавшая его слова, затопила Айю, перегружая его эмоциями. Он задохнулся и споткнулся под неожиданным натиском чужих чувств. /Чертов ирландец даже не подозревает, насколько сексуально он выглядит./

/Я уверен, ты достаточно часто ему это говоришь,/ сумел ответить Айя, закрыв глаза и пытаясь отключиться от пульсирующего жара, заполнившего вены. Ему показалось, он услышал, как Шульдих смеется над его реакцией, но его заглушил голос Йоджи. Что говорит напарник, он не слышал, но осознавал, что тот поддерживает его. Наконец, он смог сфокусироваться на лице друга. Изумрудные глаза были полны заботы. Его слегка встряхнули.

– Абиссинец… Daijoubu?

– Ага, – Айя заставил себя выпрямиться. Кончики пальцев покалывало от неожиданного прилива крови, и он потер их, чтобы избавиться от этого ощущения. – Просто, задел за ушибленное место, – выдал он первое пришедшее на ум объяснение. Могло сойти за правду, учитывая, где эти синяки находились. Глаза Йоджи потемнели при их упоминании.

– Не нужно было мчаться так быстро.

/Почему бы тебе не рассказать ему правду?/ – закудахтал Шульдих. – /Объясни, что ты в данный момент разговариваешь со злейшим врагом Вайсс, который жаждет пойти домой и трахнуть своего партнера. Заодно уж расскажи, откуда у тебя те синяки./

/Это не очень хорошая мысль./

– Нет, – ответил он Йоджи. – Нужно.

/Самое смешное, что не важно, выиграю я, или проиграю… я все равно развлекусь с Фарфарелло./

/Уверен, что развлечешься./

Он оттолкнулся от поддерживающих его рук Йоджи и рванул дальше. Кудо последовал за ним, бросая осуждающие взгляды. На их пути попался еще лишь один отряд охранников перед тем, как они достигли личных апартаментов Свенска. Когда они подходили к двойным дверям, из тени по бокам двери появились Шульдих и Фарфарелло. Йоджи замер на месте. Айя сделал еще один шаг и вложил меч в ножны.

Шульдих хмыкнул. – Давно пора. Шварц выиграли.

– Ничего вы не выиграли, ты, сверхсамоуверенный ублюдок, – рявкнул Йоджи, не подозревая об игре, в условия которой его не посвятили. Айя поднял руку, призывая его не вмешиваться.

– Вероятно, вы уже стояли здесь, когда ты заговорил со мной, – сухо произнес Айя и увидел, как чуть отшатнулся Йоджи при упоминании, что он недавно общался с Шульдихом.

– Вы просто ждали здесь все время, пока мы добирались.

Шульдих рассмеялся. – Доказать-то ты не сможешь, – нефритовые глаза метнулись к Йоджи, просто сияя от издевательской снисходительности. – Твой напарник проигрывает, – прокомментировал он.

Айя обернулся взглянуть на Йоджи. Он еще не успел развернуться, когда Кудо дернул его за руку, отталкивая назад и прикрывая собой. Не ожидавший рывка, Айя споткнулся, потом восстановил равновесие. – Балинез, – начал было он, но злой голос Йоджи оборвал его.

– Кем вы себя считаете, Шварц? Не знаю, в какие дурацкие игры вы пытаетесь играть, но в этот раз вы проиграете.

Айя попытался остановить блондина, но Шульдих вмешался. – /Не порть мне удовольствие./

Айя подумывал растащить их в разные стороны, затем решил, что Йоджи не повредит немного выпустить пар. Он уже несколько дней находился в сильном напряжении. Возможно, открытое противостояние пойдет ему на пользу. Айя отступил на шаг назад, выполняя желание немца. Шульдих усмехнулся и развернулся к Йоджи.

– Ах-х, Вайсс… Бедный маленький Вайсс. Такие, как ты меня ужасно забавляют. Вы похожи на кучку маленьких тараканов, снующих повсюду, – Шульдих для наглядности покрутил пальцами. – Проводите свои дни, бегая вокруг, разыскивая цель жизни, пытаясь найти в ней какое-нибудь значение. Есть, спать, бежать, бежать, бежать. Это все, что вы делаете. До вас еще не дошло, что в жизни нет никакого смысла?

Глаза Йоджи сузились. – Мы защищаем невинных от тьмы, которую пытаются распространить подобные вам, – Шульдих заржал, прекрасно зная, что этот издевательский смех разъярит Йоджи еще больше. – Что такого смешного, Шварц? – ледяным тоном потребовал он ответа.

– Приношу свои извинения, – ухмылка Шульдиха стала еще шире. – Так легко развеселиться, общаясь с такими тупицами. Вы произносите высокопарные фразы о правосудии и невинных… Как может кто-либо с настолько запятнанной душой защищать других? Вы такие же, как и мы, Вайсс.

– Ничего общего, – свирепо ответил Йоджи.

Шульдих поднял руку и провел пальцами сквозь пряди волос. Айя заметил, что его бандана так и не нашлась. Позади него Фарфарелло проскользнул в двери апартаментов Свенски – последовал мысленному приказу, или же ему просто стало скучно.

– Ты хочешь меня убить, – информировал Шульдих, – я ощущаю стремление омыть удавку в моей крови. И почему бы это? Из-за синяков, украшающих твоего напарника?

– Я бы убил тебя миллион раз за каждую из этих отметин, – низким холодным голосом произнес Йоджи. Он вытянул проволоку из часов, обернув ее вокруг руки и выжидая подходящего момента.

Немец вытянул перед собой руки и согнул пальцы, как будто сжимая перед собой воображаемое тело.

– Да? – выдохнул он. – Но я уверен, что тот, кто оставил эти отметины… – он сжал пальцы, откинув голову назад, его шелковистая грива упала на спину, – И тот, кто их получил, совсем не возражали…

/Шульдих,/ – предупредил Айя.

Краска гнева бросилась Йоджи в лицо.

– Ты… – начал он, но то, что он собирался произнести, было прервано грохотом выстрела. Айя видел только лицо Шульдиха. Нефритовые глаза распахнулись, и немец напрягся. Его губы дернулись, беззвучно произнося имя Фарфарелло. Когда раздался второй выстрел, Шульдих крутанулся к дверям.

Айя понял, что выстрелы попали в цель – в Фарфарелло. Прежде, чем он сумел отреагировать и прежде, чем рука Шульдиха ухватилась за ручку двери, проволочная петля взлетела и обхватила незащищенное горло немца. Кровь хлынула по бледной шее, когда проволока впилась в свою жертву.

Глава 7. Разорванный поводок

Каблучки медсестры постукивали по кафельному полу. Шульдих следовал за ней, с трудом удерживаясь от желания помассировать лоб. От головной боли это не поможет. Вместо этого, он засунул руки в карманы и огляделся вокруг, его глаза из под полуопущенных век поблескивали холодной насмешливостью. Наконец женщина распахнула дверь, пропуская его вперед. Бросив на нее взгляд, разрешающий ей уйти, он протиснулся мимо. Фарфарелло сидел на постели. На валяющийся рядышком костыль он упорно не обращал внимания.

Шульдих остановился перед ним, внимательно разглядывая повязки. Они выглядели тугими и аккуратными. Кровь сквозь них не просачивалась, и это означало, что они вполне прилично стягивают раны. /Как самочувствие?/ поинтересовался Шульдих.

Фарфарелло бросил на него холодный взгляд. Повинуясь ментальной команде Шульдиха, ирландец не мог напасть на докторов. Которых он заблаговременно предупредил не давать Фарфу лекарств – тот терпеть не мог уколов, даже если их делал Шульдих. Тот, кто не будучи Шварц рискнул бы приблизиться к нему со шприцем, был обречен на верную смерть.

Фарфарелло рвался наброситься на врачей и уговорить его отказаться от этого намерения потребовало огромной силы воли. Шульдиху было наплевать, будут врачи жить или нет, но тратить время на заметание следов преступления сейчас не стоило.

– Я никого не смог убить сегодня ночью, – пожаловался Фарфарелло.

Шульдих мягко засмеялся через ментальную связь и поднял Фарфарелло с постели, ставя на ноги. Юный убийца рассматривал его нечитаемым взглядом. По пурпурному оттенку его мыслей Шульдих знал, что он выискивает. Фарфарелло обнаружил кровавые пятна на пиджаке Шульдиха и поднял глаза на телепата.

– Это твоя кровь, а не моя, – объяснил он одноглазке. – Можешь даже попробовать ее на вкус, если хочешь.

Рот Фарфарелло приоткрылся, кончиком языка он лизнул верхнюю губу телепата. Медсестра выбрала именно этот момент, чтобы подойти к ним, неуверенно протягивая костыль. Шульдих рассматривал его задумчиво, Фарфарелло – пренебрежительно. Наконец, Шульдих взял его, сверкнув улыбкой. – Может он нам и пригодится. Уверен, из него выйдет отличная игрушка.

Сосредоточив свое внимание на данном предмете и внимательно обдумав этот вариант, Фарфарелло, наконец, кивнул. Свободной рукой Шульдих обвил его талию, так, что они поддерживали друг друга. Потихоньку они двинулись из палаты и вниз по коридору, не обращая внимания на окружающих. /Айя,/ позвал Шульдих. /Он в порядке./

/Встретимся у машины,/ отозвался тот.

/Ja,/ Шульдих мысленно передал ему информацию о расположении дома Шварц. Фарфарелло распахнул стеклянные двери на улицу. Воздух был настолько свеж и прохладен, что их дыхание оставляло маленькие облачка. Шульдих с удовольствием прижимался к теплому телу Фарфарелло, пока они дожидались Айю. Очень скоро он подошел к ним и распахнул дверцы машины. Оба Шварца забрались на заднее сиденье, а Айя устроился на месте водителя. В салоне царило молчание, пока Айя заводил двигатель и выезжал со стоянки.

Шульдих разрешил себе наслаждаться, прижимаясь к сидящему рядом Фарфарелло. Он ОПЯТЬ едва не потерял его. На этот раз у Кроуфорда было предупреждающее об опасности видение, но он удержал его при себе. Почему? У него были «причины». Намек на гнев шевельнулся внутри Шульдиха, но он постарался его подавить. Не сейчас. Позже.

Телепат склонил голову набок, не спуская глаз с худой шеи партнера. Фарфарелло смотрел из окна машины, повернув голову налево и предоставляя Шульдиху любоваться грациозным изгибом шеи. Свет уличных фонарей лился через окна машины, полосы теплого желтого света скользили по коже ирландца, углубляя цвет жилета и подчеркивая тон голой кожи. Шульдих никогда не мог долго сопротивляться искушению. Он наклонился и легонько укусил плечо Фарфарелло. Тот шевельнулся при прикосновении, оторвался от созерцания улицы и с предвкушением уставился на Шульдиха. Немец ухмыльнулся в ответ и наклонился вперед, припав к его губам грубым поцелуем. Пальцы Фарфарелло скользнули вдоль горла и щек Шульдиха легчайшей лаской. Немец запустил ладонь под рубашку партнера, наслаждаясь игрой мускулов под своей опытной рукой.

– Не вздумайте заняться этим в моей машине.

Шульдих откинул голову назад и встретил взгляд Айи в зеркале заднего обзора. – Почему? – поинтересовался он, широко ухмыляясь. Фарфарелло воспользовался тем, что шея немца еще больше обнажилась, и уткнулся в нее лицом, покусывая ухо любовника. Его пальцы пробрались между пуговицами пиджака телепата в поисках обнаженного тела. Ногти легко царапали кожу, оставляя покалывание там, где они скользили. Веки Шульдиха опустились, рот приоткрылся с негромким вздохом, он извернулся в объятиях Фарфарелло, чтобы дать больший доступ к своему телу.

– Шульдих… – предупреждение.

Он с трудом приоткрыл глаза. Айя смотрел прямо перед собой. Он вцепился в руль так крепко, что костяшки пальцев побелели. Шульдих тихо засмеялся. – Завидуешь? – поддразнил он.

– Я не желаю, чтобы вы занимались этим в моей машине.

Шульдих лениво выпутался из объятий Фарфарелло, чьи пальцы никак не желали отпускать его. Телепат послал ему полный обещания взгляд. /Позже,/ к дьяволу таблетки, к дьяволу мигрень. Они с Фарфарелло развлекутся сегодня ночью. Днем им постоянно мешали. Приняв предложение, Фарфарелло ослабил хватку. Шульдих ограничился расчесыванием пальцами коротких, белых, торчащих во все стороны волос. – Попробуй сам как-нибудь этим заняться, – протянул он.

* * *

Кроуфорд не обращал внимания на холод, не спуская глаз с парковочной стоянки. Он стоял под навесом над входом в апартаменты Шварц, ожидая, когда покажется белый порше. Что за день! Трудно поверить, что всего лишь этим утром Ран вернулся к Вайсс. Слишком много событий уложилось в этот отрезок времени. А грядущие дни будут еще длиннее. Негромко вздохнув, он прикоснулся к гипсовой повязке.

Одна неделя. Даже меньше, если быть точным. Как быстро все изменилось. Просто поразительно, как одно событие может изменить все. Он привык полагаться на эту концепцию, так же как развивать предвидение. Это был первый раз, с тех пор, как он овладел своим даром, когда что-то настолько его удивляло, чтобы выбить из колеи – всего одно событие может перечеркнуть все будущее. Если бы здание не взорвалось… Если бы он это предвидел… Если бы ему не был нужен Айя, чтобы выбраться оттуда… Если бы Айя не потащил его за собой по тому коридору, чтобы они могли выбраться оба… Если бы хоть одно событие изменилось, Кроуфорд не провел бы несколько дней с Раном. Ран остался бы Айей из Вайсс – если бы выжил. Кроуфорд остался бы Кроуфордом – лидером-одиночкой Шварц.

Даже думать об этом не хотелось.

Он увидел свет фар и вгляделся в приближающуюся машину. Айину машину легко узнать. Автомобиль замер у обочины и двое его коллег выбрались с заднего сидения. Шульдих практически нес Фарфарелло. Ничего не говоря, они протащились мимо, волоча за собой костыль. Кроуфорд в ответ тоже их игнорировал, не спуская глаз со значительно более важного объекта: Рана.

Окно машины опустилось, и аметистовые глаза встретили его взгляд, ища и находя там что-то важное для себя. Ран выключил двигатель и убрал руки с руля, положив их на колени. – Если я выйду, – тихо проговорил он, – то уже не смогу заставить себя вернуться.

– А это плохо? – так же тихо спросил Кроуфорд.

Губы Рана слегка сжались и что-то промелькнуло в его глазах. – Я обещал, – ответил он. – Обещал, что вернусь сегодня.

На это нечего было сказать. Чего-то в этом роде он и ожидал. Оракул с трудом поборол желание распахнуть дверцу и вытащить его оттуда, вместо этого лишь наклонился и поцеловал его. Губы Рана были послушны, и он почувствовал, как тонкие пальцы молодого человека зарылись в его волосы. Чувство реальности куда-то пропало, осталось только ощущение и вкус его любовника. Его руки сжали лицо Рана – единственное, до чего можно было дотянуться, они купались в своей запретной любви. Только потребность в воздухе заставила их разъединиться, их лица разделяли лишь несколько сантиметров. Он чувствовал дыхание Рана, видел его глаза, горящие тоской и желанием.

– Я так хочу остаться, – тихое признание.

– Аа, – это все, что смог ответить Кроуфорд, прежде чем Ран наклонил голову, еще раз поймав его рот. Плоть скользила по плоти, языки нежно изучали и дразнили. Пальцы поглаживали тело с дразнящей нежностью. Оба убийцы позабыли кто они и что они, наслаждаясь ощущениями целостности и любви.

А затем Ран отодвинулся. Его глаза потемнели, одурманенные неспешными поцелуями.- Мне пора, – с трудом прошептал он.

Кроуфорд хотел сказать ему «нет». Но вместо этого, он поцеловал Рана в лоб и отступил назад. – Ты знаешь, где мы живем.

– Ага, – руки Рана ухватились за руль, он смотрел прямо перед собой.

Только огромная самодисциплина позволила американцу шагнуть назад. Несколько минут прошли в молчании, Ран пытался собраться. Наконец, он повернул ключи в зажигании, и машина отъехала от обочины. Кроуфорд смотрел, как он уезжает. Даже когда машина уже исчезла, он продолжал стоять на месте. Ран принял верное решение. Если бы он задержался хоть на недолго, никто из них уже не был бы в состоянии отправить его домой.

Оракул развернулся и пошел в дом. Он не беспокоился, что Ран вернется поздно, и его товарищи по команде будут волноваться. Вайсс его не волновали. Эти убийцы не выдерживали сравнения со Шварц, они были наивны и как личности не представляли особого интереса. Взаимоотношения в их команде были более натянутыми, чем в Шварц, несмотря на все их лозунги дружбы и добра. Ран, к примеру, провел с ними вот уже несколько лет, но никто из них так до конца его и не понял. Они стали друзьями, но узы дружбы были слабыми. Ран никогда не раскрывался целиком, даже перед Йоджи. Шульдих обрисовал Кроуфорду все взаимоотношения внутри Вайсс, когда он занялся изучением событий, происходящих в их доме. Этой информации было вполне достаточно для Кроуфорда, чтобы заметить, что Ран вел себя более свободно в обществе Шварц, чем среди Вайсс.

Что же до остальных Белых Охотников… Кудо Йоджи топил свои печали и чувство вины в выпивке и объятиях бесчисленных женщин. Хидака Кен не мог и не пытался принять свою роль в жизни. Цукиено Оми прятал свою боль за улыбкой, испытывая потребность ставить других выше себя – рефлекс, коренящийся в кошмарах из его прошлого.

Шварц… Шульдих не просто принял, но и наслаждался тем, кем он был и что он делал. Его дар был его силой и его проклятием, и он научился разбираться и с тем, и с другим так, как ему нравилось. Он был эффективным, шумным, и не стеснялся высказывать свое мнение. Его психическая связь со Шварц была сильнее и более постоянна, чем дружба. Фарфарелло объединял в одном и лице и доминанта и подчиненного – идеальный убийца, обожающий охотиться и убивать. Все, что он скрывал от Кроуфорда и Наги, он раскрывал перед Шульдихом. Наги был не по годам развит. Он выполнял приказы, поскольку видел в них смысл, но был достаточно умен, чтобы оспаривать их при необходимости. Шварц составляли весь его мир, поэтому он держался за них и оставался с ними.

Обе группы состояли из нефункциональных личностей, но Шварц научились использовать это, в то время как Вайс отвергали свою натуру. Возможно, именно поэтому Ран чувствовал себя более своим среди Шварц – гайдзины не пытались скрывать, кем и чем они являются. Приняли все это и были друг для друга опорой и поддержкой.

Кроуфорд направился к апартаментам. Вошел и запер за собой дверь. Свет был погашен – он сам выключил светильник, когда выходил, а его коллеги не побеспокоились включить его. Не было никаких сомнений, чем парочка занята сейчас. Шульдих предпочел заглушить головную боль кое-чем посильнее краденых таблеток. Оракул прошел через холл к своей спальне, позволяя видению нахлынуть на него. Завтра будет серьезный разговор с Шульдихом. Телепату есть, что высказать по поводу ран Фарфарелло и есть, что выслушать о планах на будущее. Так много нужно сделать… Даже легчайшее нарушение в цепочке событий приведет к краху. Начиная с этого момента, они должны быть предельно осторожны.

Как только он вошел в комнату, другое видение возникло в его мозгу: белая постель, развороченная борьбой, скомканные простыни, раскиданные подушки и увядающие цветочные лепестки, разбросанные повсюду. Затем эта сцена изменилась на вид его спальни.

Кроуфорд замер, пытаясь расшифровать, что это означало. Пустая постель?

Утром мысли прояснятся. Кроуфорд отодвинул видение, решив обдумать его завтра, и начал раздеваться. Когда он, наконец, опустился на кровать, необычная мысль посетила его:

Как странно спать одному.

* * *

Только одна лампа горела, когда Айя вошел в магазин – на кухне. Он направился туда, осторожно пробираясь через магазин, чтобы не свалить какое-нибудь растение. Четыре человека сидели вокруг кухонного стола – Бирман, Манкс, Йоджи и Оми. Все, кроме Кудо, подняли глаза, когда он вошел. У Айи возникло такое чувство, что Йоджи избегает его взгляда. Его глаза скользнули по лицу друга и оглядели остальных. Оми уставился на сложенные на коленях руки. Оба агента Критикер встретили его взгляд.

– Где ты был? – Бирман заговорила первой.

– Подвез Шварц до госпиталя, чтобы им оказали помощь, и они смогли найти такси до дома, – Айя прислонился плечом к дверному проему. Еще один допрос… Как он закончится на этот раз?

– Тебя не было слишком долго, – заметила Манкс.

Айя повел плечом. – Навестил заодно сестру. Я не видел ее некоторое время. В чем проблема? – последнее слово было произнесено холодным тоном и адресовано непосредственно Манкс. Ее рот сжался в линию.

– С какой стати ты помог Шварц? – вмешалась Бирман, не дожидаясь ответа Манкс. В ее глазах было удивление его новой манерой речи и позой. – Лучше бы все они погибли. Когда ты понял, что сам не справишься, надо было отойти в сторону и дать Йоджи прикончить их.

Мысленный образ проволоки Йоджи, врезающейся в горло Шульдиха и Фарфарелло, промелькнул перед Айей. Оттолкнувшись от двери, он подошел к столу, его глаза потемнели. – Ты не права, – холодно сказал он, кладя ладони на стол. – Они не были нашей целью сегодня ночью. Не было никакой необходимости убивать их.

– Они – наши постоянные мишени, для них не нужен специальный приказ, Айя, – ответила Бирман.

Не успела Бирман замолчать, как Манкс громко заговорила, привлекая к себе внимание. – А что ты будешь делать, – спросила она таким же напряженным и ледяным тоном, как у Айи, – если тебе прикажут их убить?

Айя обернулся, чтобы смотреть ей прямо в лицо и спокойно, без колебаний ответил: – Я откажусь.

Они все подозревали, что он так скажет, и боялись этого. У них это было на лицах написано. В глазах Йоджи, когда он, наконец, взглянул на него, были недоверие и гнев. Оми напрягся. Айя заставил себя не смотреть на своих друзей, не спуская глаз с агентов. Они медленно поднялись с каменными лицами. Взгляд Бирман был обеспокоен. Именно на нее он теперь смотрел. – Вне зависимости, как вы к этому относитесь, – произнес он тихим, но уверенным голосом, – Шварц помогли мне. Да, они сделали это с целью поразвлечься, но это изменило все. Я теперь вижу людей, а не группу. Поэтому я никогда больше не подниму против них оружие.

– Хорошенько взвесь то, что ты только что сказал, – тихо сказала Манкс. – Подумай о последствиях своих слов.

– Мне не нужно обдумывать. Я сказал то, что должен был.

Произнося это, Айя знал, что возводит вечную стену между Критикер и собой – а возможно, и между собой и Вайсс. Как бы он не пытался удержать и Вайсс, и Шварц, одну из групп ему придется оставить. Во рту появилась горечь.

Манкс негромко выдохнула и медленно втянула в себя воздух. – Понятно,- небольшая пауза. – Ты так поспешно принял решение, которое ставит под угрозу жизнь твоей сестры.

Это был удар ниже пояса, и он достиг цели – внутри Айи все кипело от ярости, но он заставил себя внешне оставаться невозмутимым. Это его последние слова и он постарается произнести их спокойно. – Ты так разъярилась, потому что я больше не играю по вашим правилам. Мне удалось сорвался с поводка, на котором меня держали, и тебе это не нравится. Больше я не являюсь марионеткой Критикер.

Она ничего не сказала, просто ушла. Сразу за ней последовала Бирман, раздался громкий звук захлопнувшейся двери.

Глава 9. Миссия милосердия. 

Оми протянул руку и взял часы. Он держал их очень осторожно, как бы опасаясь сломать. И не осмеливался поднять глаза на Айю.

– Он… В них попала вода. Я пытался их починить, – он уронил руки на колени.

Пришло время для правды. Айя скрестил руки на груди, с удовольствием ощущая прикосновение к телу мягкой ткани свитера. Он поудобнее прислонился к столу и спросил:

– Что между вами двоими происходит?

Парнишка стиснул часы в ладони, прижимая свободную руку к груди. Он заговорил медленно, но без запинок.

– Ему не так повезло, как мне – времени для школы постоянно не хватает. Он приходит на занятия, когда может, посещает отдельные лекции, мотается по разным университетским городкам, где преподают интересующие его предметы. Приходит в свободные дни и не появляется, когда работает. Диплом ему не нужен, только знания. Может, хочет почувствовать себя обычным человеком. Шварц – это постоянная работа. Это его жизнь, – он с сожалением качнул головой.

– Где-то полгода назад Наги записался на три курса в моей школе и два из них совпали с моими. Мы оба пришли учиться, поэтому старались избегать встреч и ссор. Видимо, так распорядилась судьба, что мы попали в одну лабораторию по химии. Химия вообще-то не мой предмет. Вот физика – другое дело. После нескольких дней совместной работы в полном молчании, я, наконец, сдался и попросил его помочь. Со временем, он стал помогать мне с химией во время переремен, а я в свою очередь, помогал ему по экономике. Я говорил себе, что мы просто одноклассники, а не соперники-убийцы, и мы проводили вместе все больше и больше времени. Что-то в нем есть такое – как бы я не сопротивлялся, меня это притягивает… Ему пришлось очень быстро повзрослеть. И он очень одинок, – последняя фраза прозвучала напряженно, в голосе Оми была печаль.

Оми поднял глаза, глядя на какую-то точку на дальней стене.

– В каком-то смысле мы стали друзьями. Он не хотел дружбы. Всегда с неохотой говорил о чем-нибудь, кроме школы. Только несколько недель назад он сам впервые предложил пойти куда-нибудь.

Оми замолчал, а Айя обдумывал информацию. Оми и Наги заключили перемирие уже почти полгода назад? В голове не укладывалось. Неудивительно, что Шульдих и Кроуфорд не смогли вспомнить никаких недавних сдвигов в поведении Наги – изменения начались уже давно. Вайсс тоже не слишком обращали внимание на пристрастие Оми к учебе, просто потому, что им казалось, что стремление учиться заложено в его характере. Айя смутно припомнил, как Йоджи и Кен дразнили парня насчет его возросшей склонности к занятиям. Он тогда не обратил внимания, поскольку ему это было не интересно.

Губы Оми сжались.

– Я знаю, что он Шварц. Знаю, что он – наша мишень. Но я не могу… Не могу сражаться с ним, – он обернулся к Айе, развернув кресло, чтобы полностью оказаться с ним лицом к лицу. В его глазах Айя увидел отражение своей собственной решимости.

– Ты ни разу не высказался против моего отношения к Шварц, – произнес Айя. Он обратил на это внимание прошлой ночью, когда двое агентов допрашивали его. Когда Айя вернулся домой, только Йоджи и агенты Критикер накинулись на него. Оми не давил на него и не участвовал в споре. Теперь понятно, почему.

– Я не лицемер, – тихо ответил Оми. – Не знаю, насколько можно верить остальным Шварц, но Наги я верю. И если ты нашел причины, чтобы поверить Шварц, я тоже могу попытаться, – произнес он со слабой улыбкой.

Это было именно то, что Айе хотелось – и было необходимо – услышать. Его губы слегка дрогнули в ответ: 

– Arigato.

Оми потянулся к нему и быстро стиснул его руку, затем повернулся обратно к компьютеру:

– Я дам тебе знать, когда найду Кена.

* * *

Бирман вошла в кабинет Мэнкс. Ее начальница резкими, злыми движениями запихивала что-то в кейс. Бирман скрестила на груди руки, слегка нахмурясь. Мэнкс пребывала в паршивом настроении с предыдущей ночи. Она выглядела так, будто совсем не спала, как, кстати, и сама Бирман. Прошлой ночью она убедилась, насколько сильно изменился Айя. Ей не были известны все детали касательно айиного отсутствия, но все было зафиксировано в досье Мэнкс. То, чему она стала свидетелем прошлой ночью, настолько выбило ее из колеи, что она вместо сна металась и крутилась в постели. Вайсс были ее любимой командой, работать с ними было приятнее всего. В конце концов, именно она нашла Айю для Вайсс. Она чувствовала ответственность за эту команду, старалась защищать и оберегать их, даже учитывая, что они подчинялись Мэнкс.

Прошлой ночью она многое увидела, хотя провела там всего полтора часа. Когда от Оми поступил доклад о миссии, она вызвалась пойти вместе с Мэнкс. И внимательно наблюдала за Айей, когда он появился. По большей части он вел себя как обычно, но некоторые маленькие нюансы выбивались из привычной картины и выдавали изменения в его образе мыслей, как например, его пожимание плечом и значительно возросшее количество произносимых им слов.

Вывод, к которому она пришла, был неутешителен. Все отчеты Мэнкс сводились к четким и недвусмысленными обвинениями в том, что Айя подвергся ментальному вмешательству со стороны шварцевского телепата. Тем не менее, взглянув на Айю своими глазами, Бирман могла бы поспорить на всю свою зарплату за следующий месяц – черт, да даже за весь год – что это не работа Шварц. Он остался таким же, как и раньше, за исключением того, что больше не прятался за прошлым. Шварц не накинули на него поводок. Это хорошо.

Айя предложил Шварц помощь по собственной воле.

А вот это уже плохо.

Мэнкс прервала свою работу и подняла глаза: 

– Да?

– Я пришла к кое-каким выводам, – ответила Бирман.

– Как и я, – Мэнкс с такой силой захлопнула кейс, что он заскрипел. Одну руку она положила на него сверху. Ее взгляд был печален. – И каковы твои выводы? – спросила она.

– Я не думаю, что Айя находится под контролем Шварц.

– Ты заметила? – в голосе Мэнкс была горечь.

Значит, Мэнкс пришла к тому же заключению.

– И что теперь? – поинтересовалась Бирман.

– Так даже хуже, – ответила Мэнкс, дернув головой так, что ее локоны подпрыгнули. Она явно злилась. – Айя все еще связан со Шварц, причем по своей воле. Мы обе знаем, что это означает. Шварц опасны. Они – воплощение всего, чему противостоит Критикер. Мы не можем допустить, чтобы наши агенты блуждали туда-сюда, между белым и черным. Четыре года назад мы уничтожили трех агентов, которые так поступили.

Отвратительное предчувствие сжало сердце Бирман, когда она поняла, к чему ведет Мэнкс.

– Ты собираешься избавиться от него.

– Мне больше ничего не остается.

– Мы говорим об Айе!

Мэнкс врезала кулаком по папке.

– А почему к Айе должно быть специальное отношение? – едко поинтересовалась она. – Да. Это Айя. И это Вайсс, наша лучшая группа. Мы не можем позволить себе потерять их всех. Чем дольше он остается с ними, тем больше шансов, что другие члены команды тоже нас предадут. Он отрекся от Критикер, Бирман. Он отрекся от нас. Ты знаешь, что это означает.

Бирман ничего не ответила. Мэнкс потерла ладонью глаза. Гнев оставил ее, и она вздохнула, слабо и печально.

– Мне это тоже нелегко, Бирман, – тихо произнесла она, опуская руки и глядя в пол. – Если бы Персия был здесь… – Она тряхнула головой. – Это – единственный вариант. Я не могу пощадить Айю, только потому, что Вайсс моя команда.

Несколько долгих минут царило молчание, затем Бирман склонила голову. Аргументация Мэнкс была весомой, даже если это и не хотелось признавать. Страшно произнести эти слова, отдать такой ужасный приказ, но так нужно. Айя предал Критикер. Теперь Критикер ответят на унижение согласно давно заведенному порядку – уничтожением.

* * *

В магазине было тихо, когда вошла Мэнкс. Сидящий за кухонным столом Йоджи натянуто ей улыбнулся в качестве приветствия. Он захлопнул журнал, который листал от нечего делать, и, потягиваясь, откинулся на стуле. Взглянул на часы. Час двадцать шесть. В обычный день он бы возвращался после дневного перерыва на обед. А сегодня Айя вскоре после полудня приготовил на всех ленч, и они перекусили вместе. В первый раз после взрыва за столом царила дружественная атмосфера. Они обменялись всего несколькими словами, но Йоджи чувствовал, что они понимают друг друга. Возможно, он выдает желаемое за действительное. Йоджи не знал, что было известно Оми, и как мальчик относится к ситуации с Айей. Но даже если это лишь в его воображении, все равно приятно.

Взгляд Мэнкс был спокоен и непроницаем.

– Где остальные? – спросила она.

Глаза Йоджи устремились к кейсу в ее руке. Он узнал его и немедленно насторожился. Кейс с инструкциями для миссий.

– Оми у себя в комнате, занимается. Айя отправился закупить продукты и в ближайшее время не вернется. Хочешь, я пошлю ему сообщение на пейджер?

– Нет, не нужно. Позови Оми, встретимся внизу, – и она вышла.

Слегка нахмурясь, Йоджи встал и направился к двери. Мэнкс уже исчезла на лестнице, ведущей вниз. Еще больше хмурясь, он бросил взгляд через плечо на телефон. Странно, что Айю не надо предупредить о миссии. Конечно, тот практически подписал заявление об уходе прошлой ночью во время спора с Мэнкс. Йоджи вздохнул и подошел к лестнице на второй этаж.

– Оми! – позвал он. Никакого ответа. – Йо, Омиччи!

Послышался скрип открываемой двери и пару минут спустя Оми появился наверху лестницы.

– Да, Йоджи-кун? – отозвался он, прислоняясь к перилам.

– Мэнкс пришла. Спускайся.

– Hai, – Они оба направились в подвал, где около стены застыла Мэнкс. Кудо позволил себе неизящно плюхнуться в кресло, Оми сел на диван. Их внимание сосредоточилось на Мэнкс.

Она откашлялась.

– Добрый день, Вайсс. Я пришла сегодня, чтобы дать вам самую трудную миссию из всех. У вас появилась новая мишень, от которой нужно немедленно избавиться. Этот человек владеет информацией, которую нельзя разглашать. Он предал организацию, на которую работал, и переметнулся к группе безжалостных убийц. Он опасен и вероломен. Его нужно остановить. Если вы провалите эту миссию, ваша команда будет объявлена предателями, и вы также пополните список мишеней. Вы поняли?

В голове Йоджи зазвенел сигнал тревоги, но Оми опередил его с вопросом.

– Вы говорите об Айе-куне, не так ли? – напрямую спросил он.

Взгляд Мэнкс был непреклонен.

– Да, – спокойно ответила она.

– Нет, – не веря, прошептал Йоджи, приподнимаясь.

– Прошлой ночью Айя принял решение, – Мэнкс повернулась к Йоджи, не спуская с него глаз. – Вы оба знаете, насколько опасны Шварц. Вы противостояли им и видели их в действии достаточно часто, чтобы понимать, насколько они бессердечны и жестоки. Айя объединился с ними по собственной воле. Вы знаете, что это означает.

– Нет, – запротестовал Йоджи, мотнув головой.

– Вам известно наказание за предательство Критикер, – твердо продолжала Мэнкс. – Вайс – это не работа, чтобы приходить и уходить, когда вздумается. Вайсс – это жизнь. Однажды став частью Критикер, вы не можете уйти. Мы не можем допустить, чтобы Айя покинул Критикер, особенно ради Шварц. Ради ШВАРЦ, Йоджи. – Повторила она, видя, как тот продолжает качать головой. – Для него лучше принять смерть от ваших рук, чем дать себя использовать Шварц, или быть убитым другой группой. Я выбрала Вайсс для этой миссии из милосердия. Примите задание и сделайте то, что нужно. – Ее глаза устремились к Оми. – Или откажитесь и рискните стать следующими мишенями.

– Вы хотите, чтобы мы убили нашего друга, – прямо сказал Оми.

– Мне не легко дать вам эту миссию, – тихо признала Мэнкс. – Я знаю вас, парни, уже много лет. Я работала вместе с вами все время существования Вайсс. Прошу вас, верьте мне, когда я говорю, что у нас нет другого пути.

Молчание.

Йоджи рассматривал свои руки, лежащие на коленях. Он сжал их в кулаки так крепко, что костяшки побелели, и глубоко вздохнул.

– Я верю тебе, – сказал он ей, затем медленно поднял глаза и скрестил с ней взгляд. – Но Айе я тоже верю. – Почему вдруг стало так холодно? – Он просил меня доверять ему, так я и поступлю.

– Мы не возьмемся за эту миссию, – подтвердил Оми. – Мы не можем этого сделать и не сделаем. Ни за что. Нам очень жаль.

Долгое время Мэнкс не отвечала.

– Понимаю. Я могу понять ваш отказ, так что давайте по-другому. Чтобы уничтожить его будет направлена другая группа. Просто отойдите в сторону и не вмешивайтесь или на вас также появится клеймо предателей. Это самое большее, что я могу для вас сделать. Все слишком серьезно.

Йоджи качнул головой.

– Нет, – твердо объявил он. – Ты, должно быть, шутишь. Сначала, ты хочешь, чтобы мы убили его, теперь, чтобы мы дали его убить. И думать забудь! – Черт, это именно так себя Айя чувствовал? Головокружительный поток эмоций проносился сквозь него, пока он говорил. Это пугало – осознавать, что он только что повернулся спиной к жизни, которую вел уже много лет. Он так давно с Вайсс. Но как он может остаться? Айя его лучший друг. Йоджи никому не позволит причинить ему вред. И если Критикер хотят убить Айю… он не может и не будет оставаться с ними. – Впишите мое имя в ваш список мишеней, если хотите, Мэнкс. Я не позволю вам навредить Айе.

– Я тоже, Мэнкс, – согласился с ним Оми.

Мэнкс долго молчала и просто рассматривала их. Как будто пыталась осмыслить, что они сказали. Потом развернулась и пошла к лестнице. Она заговорила, только добравшись до верхних ступеней:

– В таком случае, вы больше не являетесь частью Критикер, только мишенями. В следующий раз, когда мы встретимся, мы будем по разные стороны. Мне жаль, что дошло до этого.

Йоджи прикрыл глаза, услышав, как захлопнулась дверь. Тихая паника сжимала его грудь. Он медленно, с трудом перевел дыхание.

/Мы верим в Айю…/

Глава 11. Разбитый лёд. 

Теплые губы прижались к основанию шеи, чуть ниже линии роста волос. Его притянули к твердому телу, рука обняла за талию, ладонь накрыла его руку. Айя дал себе утонуть в головокружительном комфорте объятий, закрыв глаза и прижавшись к Кроуфорду. Они перешагнули порог комнаты американца и захлопнули дверь, чтобы скрыться от любопытных глаз. В эти несколько мгновений окружающего мира не существовало, все посторонние мысли и заботы были далеко. В данный момент имело значение только тепло, разделенное между ним и его любовником, ощущение чужого сердца, бьющегося прямо за его спиной, едва уловимый запах одеколона. Они не разговаривали, слова были лишними. Одного прикосновения было вполне достаточно.

Стук в дверь разбил эту иллюзию. Айя пытался не обращать на него внимания. Он не хотел возвращаться в реальность. Предпочел бы оставаться здесь и позабыть все, кроме ощущения любви и заботы. Так много лет без любви… Возвращаться к прежнему холоду совершенно не тянуло.

– Он будет здесь, даже когда ты откроешь глаза, – насмешливо возвестил гнусавый голос Шульдиха. – Нам скоро выходить.

Айя медленно открыл глаза и тихо вздохнул. Кроуфорд медленно выпустил его и Айя неохотно покинул теплое кольцо рук. Не успел он отойти на шаг, как Кроуфорд ухватил его рубашку, и он слегка пошатнулся и обернулся.

– Брэд? – глаза Оракула остекленели. Айя моргнул, пытаясь понять что случилось. – Брэд, – повторил он, стараясь добиться ответа.

Шульдих открыл дверь, встревоженный беспокойными мыслями, проносящимися в голове Айи. Ему хватило одного взгляда на американца, чтобы равнодушно пожать плечами.

– У него видение, малыш, – пояснил он.

Айя успокоился было, когда глаза Кроуфорда сначала прояснились, а потом сузились.

– Быстрее! – произнес он.

– Что? – непонимающе спросил Айя.

Взгляд Кроуфорда метнулся к Шульдиху: 

– Они идут за Наги. Его обнаружили и собираются использовать как заложника.

– Scheiße, – зашипел Шульдих и жестом позвал за собой Айю. – Пошли!

– Аа, – отозвался Айя и коротко сжал руку Кроуфорда. Вслед за Шульдихом он покинул комнату и прошел через холл. Оми и Йоджи рискнули выбраться в гостиную и тихо сидели на диване, будто опасаясь нападения. Фарфарелло поблизости не наблюдалось; вероятно Шульдих накачал его антибиотиками и уложил спать. Оба Вайсса смотрели, как они влетели в комнату и судорожно принялись рыться в поисках ключей Шульдиха. Айя обнаружил их и бросил своему компаньону.

– Вы куда собрались? – приподнимаясь, спросил Йоджи.

– Команда Критикер намеревается захватить Наги, – на ходу объяснил Абиссинец, покидая комнату. Шульдих распахнул дверь и Айя выскочил за ним. Он уже закрывал ее за собой, когда Йоджи протиснулся следом. Айя почти не удивился. Его лучший друг явно собирается последовать за ним для поддержки. Хотя это оставляет Оми наедине с Кроуфордом и Фарфарелло... Интересно, Йоджи это понимает? Ничего не сказав, он нетерпеливо отвернулся в ожидании лифта. Если Критикер сцапают Наги, то скорее всего, доберутся и до его сестры. Их палаты разделяют всего три комнаты.

Звякнул прибывший лифт. Внутри стояла молодая женщина, оценивающе на них посмотревшая. Шульдих и Айя не обратили на нее никакого внимания, Йоджи быстро окинул ее взглядом и решил, что происходящие события важнее, чем флирт. Как только двери лифта разъехались в стороны, они выскочили из него. Шульдих направился к своей машине и открыл двери. /Все идет не так,/- мысленно обратился он к Айе, заводя мотор. Тот поднял на него глаза, пристегиваясь. -/Разборка с агентами слишком нас задержит/.

Айя не ответил. Мысленно он был с Наги – и со своей сестрой.

* * *

Кровать была пуста. Убрана и перестелена в ожидании следующего пациента. Айя помнил, как выглядел Наги в этой самой кровати всего несколько дней назад, темноволосый и бледный на фоне простыней. Кто и куда забрал его? Как медсестры смогли ослушаться приказов Шварц? Он взглянул на Шульдиха. Немец встретил его взгляд, в нефритовых глазах ничего нельзя был прочесть.

– Я проверю медсестру. А ты сходи, посмотри, как твоя сестра.

Да, сестра… У Кроуфорда не было видения о ее похищении, тем не менее… Коротко кивнув, Айя вышел. Они с Йоджи быстро шли по коридору. Дверь в комнату Айи-чан была закрыта. Айя распахнул ее и вошел, преисполненный молчаливой надежды.

Ноги едва не подломились под ним, и он смутно ощутил твердую хватку Йоджи, поддерживающего его. Айя-чан исчезла. Постель была пуста, даже простыни отсутствовали. Один или два увядших цветочных лепестка валялись на ней. Рядом с кроватью стояла медсестра, она взглянула на них.

– Фуджимия-сан, – приветствовала она, слегка неуверенно.

– Где она? – несмотря на страшное потрясение, его голос остался твердым.

– Доктора зарегистрировали у нее неожиданное падение показателей. Мы пытались с вами связаться, но никто не отвечал. Ее перевели в реанимацию, не знаю точно куда. Мне просто сообщили о переводе. У врачей есть ваш телефон. Они сказали, что известят вас.

Нет.

Это слово обжигало язык, но так и не сорвалось.

Айя-чан исчезла, видения не было. Что могло означать только одно. Она у Мэнкс.

Нет, нет, нет.

Они были так близки к тому, чтобы обеспечить всем безопасность и вдруг ситуация обернулась против них. С Мэнкс в качестве противника, блокирующей видения Кроуфорда, они были на шаг позади. У нее преимущество. Она похитила самое дорогое, что было у Айи. Самое ужасное, что жизнь его сестры для Мэнкс не имеет значения. Она знала, что независимо от того, убьют девушку, или оставят в живых, Айя придет за ней. Чтобы заманить его больше ничего не потребуется; да и зачем ей поддерживать в девушке жизнь, если остается хотя бы небольшой шанс, что Шварц и отступники-Вайсс смогут вернуть ее?

Во рту появился вкус желчи и крови; он так впился зубами в нижнюю губу, что прокусил ее.

– Айя, встряхнись, – убеждал его голос Йоджи. Айя освободился от хватки друга и развернулся к нему лицом, в глазах – пустота. Возникший в дверях позади Йоджи Шульдих с одного взгляда оценил ситуацию. Затем он перенес свое внимание на Айю.

– Наги официально выписан всего пятнадцать минут назад.

Пятнадцать минут. За семь минут до того, как Кроуфорда посетило видение.

– Они забрали ее, – произнес Айя, хотя это было и так очевидно.

– У нас есть все, что нужно, – сказал Шульдих. – Пора возвращаться. – У него появился тот отстраненный взгляд, как бывало, когда он вел с кем-то телепатическую беседу. Наверное, с Кроуфордом. Айя не знал, и в данный момент ему было все равно. Он ощущал пустоту. Холод.

– Все что нужно? – переспросил Йоджи, позабыв на минуту свою злость на немца ради удовлетворения любопытства. Айя почувствовал теплое прикосновение к спине – рука друга, поддержка.

Глаза телепата метнулись к лицу Йоджи, он быстро обдумывал, стоит или нет тратить время на объяснения. Наконец решил, что стоит, но только потому что Айе будет неплохо тоже послушать. – Перевод сопровождался компьютерным файлом. Если ваш хакер достаточно хорош, можно будет его проследить.

Йоджи посмотрел на Айю, тот не отреагировал на эту новость. Он положил ладонь ему на плечо.

– Daijoubu, Айя, – мягко прошептал он.

Daijoubu… Daijoubu… Какая ложь. Айя закрыл глаза.

/Брэд, мне так холодно./

* * *

Оми нервно вскинул глаза на входящего в комнату Кроуфорда. Тот некоторое время изучал его, прежде чем заговорить.

– Пойдем со мной, – Оми заколебался. – Наги и сестру Айи забрали из госпиталя, – услышав новость, парнишка смертельно побледнел. – Осталась одна улика. Используя ее, ты поможешь в поисках.

Оми заметно сглотнул.

– Я… могу попробовать, – согласился он.

Кроуфорд развернулся и направился к компьютерной комнате. Он услышал, как скрип дивана и тихие шаги по ковру – парнишка последовал за ним. Американец открыл дверь и первым вошел в комнату, жестом предложив Оми занять место за компьютером. Тот сел, охватывая взглядом разнообразное впечатляющее оборудование. С теми деньгами, которые зарабатывали Шварц, они могли себе позволить массу электронных «игрушек», которые Наги использовал для беспрепятственного выполнения миссий. Кроуфорд знал, сколько платят за миссии Вайсс – по сравнению с деньгами Шварц просто жалкие крохи.

Оракул ввел на компьютере пароль из шести цифр, позволяющий войти в систему. Только он и Наги знали этот код.

– В компьютерной сети госпиталя ты сможешь найти приказ о переводе Наги. Хочется верить, что ты знаешь, как работать с этой информацией.

Оми молча кивнул, не спуская глаз с экрана и пытаясь приспособиться к другой операционной системе. Кроуфорд оставил его заниматься делом и вернулся в гостиную. Через некоторое время он услышал, как открылась дверь. Вошел Шульдих, за ним Айя и Йоджи. – Он уже работает, – сообщил он Айе.

Абиссинец тут же направился в сторону компьютерной комнаты. Его глаза были мертвыми. Кроуфорд проводил его взглядом. За ним пошел Йоджи, не желая оставаться одному с двумя бывшими противниками и чтобы морально поддержать друга. Шульдих придвинулся к шефу.

– Только один приказ, – сообщил он. – Два перевода, но приказ один. Медсестры знали про его сестру, но в файл информацию не внесли, так как сначала дожидались подтверждения от врачей. – Телепат посмотрел на американца. – Их забрали в разное время, девушку – первой.

Несколько секунд Кроуфорд не отвечал, просчитывая новости. Очевидно, их забрали разные люди. Вывод: Мэнкс не собиралась недооценивать свою бывшую команду и постаралась обеспечить охрану обоих заложников. Те, кого она послала, будут охранять одного заложника, а она займется вторым, самым важным.

– А Кен? – наконец, поинтересовался он, и подождал, пока телепат проведет мысленную проверку.

– Пока в безопасности, в другом госпитале.

Отвернувшись от Шульдиха, Кроуфорд направился к компьютерной комнате. Айя застыл прямо за спиной Оми, не сводя глаз с экрана, Кудо занял позицию сбоку. Парнишка слегка поморщился и поднял глаза на Айю:

– Айя-кун, пожалуйста, – попросил он. – Я совершенно не могу работать, когда ты так надо мной нависаешь.

Айя не пошевелился; вероятно, он даже не слышал, что ему говорят. Йоджи двинулся было к нему, но Кроуфорд его опередил. Он слегка сжал локоть Айи и потянул его в сторону. Впервые после возвращения домой, Айя взглянул прямо в глаза американцу. Он выглядел опустошенным, но в аметистовых глазах бурлил холодный гнев. Боль сопереживания стиснула сердце Оракула.

– Тебе не нужно все время ждать здесь, – тихо и успокаивающе произнес он, зная, что глаза Кудо следят за каждым их движением. Оми продолжал разбираться в запутанных программах и кодах больничного компьютера. – Как только он что-нибудь узнает, он тебя позовет, но это займет некоторое время, – Айя начал было качать головой. – Дай ему время, – его рука поглаживала плечо молодого человека. – Пойдем.

Айя колебался, но затем послушался и пошел к двери. Кроуфорд вышел вслед за ним и обнял его одной рукой, так крепко, как только мог. Ему было плевать, кто их увидит. Сейчас главным было успокоить своего любовника. Айя дрожал, но от шока или же от едва сдерживаемой ярости – этого Кроуфорд не знал. Легкая дрожь передалась ему, когда Айя прижался лицом к его рубашке в поисках тепла. – Она убьет ее, – обреченно сказал он. – Я знаю. Она убьет ее.

– Тш-ш-ш, – пытался успокоить его американец. – Не сдавайся так быстро.

– Раньше было по-другому, – продолжал Айя, не слушая его. – Раньше Мэнкс была на нашей стороне. Команда была в полном составе. Жизни Айи-чан ничто не угрожало. Ни вы, ни Шрайент не были заинтересованы в ее смерти. Она вам была нужна живой. А Мэнкс – без разницы.

– Все будет хорошо, – твердо произнес Кроуфорд. Айя не ответил. Ничего больше не говоря, американец прижимал его к себе и пытался успокоить.

* * *

Оми до вечера не выходил из комнаты. Его голова разламывалась от боли. Когда он вернулся в гостиную, его усталые и воспаленные глаза увидели следующую сцену: Йоджи сидел в кресле, Кроуфорд, Айя и Шульдих расположились на диване, Фарфарелло сидел на полу между ног телепата, откинувшись назад. Оми мог бы поклясться, что Айя слегка прислонился к американцу. Он зевнул и потер глаза. Когда он посмотрел на них в следующий раз, Айя уже сидел прямо и не спускал с него бездонных аметистовых глаз.

– Итак, – начал Оми, растирая руки, чтобы восстановить циркуляцию крови в затекших мышцах. – Мне удалось проследить сигнал из госпиталя до того места, откуда пришла санкция на перевод, и уже оттуда я добыл адрес. Сверил его с базой данных Критикер – все совпало. Адрес принадлежит клубу под названием Неоновая Любовь, который является штаб-квартирой другой команды. Ехать туда часа полтора, это на границе с другим районом Критикер. Их послали, поскольку они ближе всего, и именно они знают, где находится Наги – и, возможно, Айя-чан.

Он тихо вздохнул. Было невероятно сложно пробиться через все ловушки, оставленные другим хакером. Все, чего ему сейчас хотелось – это завалиться спать и дать мозгам отдых.

– Значит, мы пойдем в клуб и разберемся с ними, – пожал плечами Йоджи.

– Мы не можем просто вломиться туда вшестером, – нахмурясь, произнес Оми. – Меня, во всяком случае, точно не пустят – из-за возраста. Я думаю, что четверо займутся командой, в то время, как остальные двое вытащат Наги, – произнося это, он обеспокоено посматривал в сторону Кроуфорда и Шульдиха, чувствуя себя неудобно – он указывал Шварц, как проводить миссию. Внезапный кашель Шульдиха подозрительно напоминал смех, и у Оми возникло ощущение, что немца его мысль позабавила.

Айя щелкнул пальцами, возвращая Оми в реальность и посылая Шульдиху предупреждающий взгляд. Мальчик продолжил. – Я буду одним из тех двоих, кто пойдут за Наги, поскольку я слишком молод для клуба.

Йоджи нахмурился, обеспокоено рассматривая троих Шварц, которыми окружил себя Айя. – А кто пойдет с тобой?

Оми помолчал, обдумывая этот вопрос. Если пойдет Йоджи, то это оставляет Айю с остальными Шварц. Если идет Айя – с ними остается Йоджи. Если это будет кто-то из Шварц, значит, у него, Оми, напарником будет один из них. Что не вселяло оптимизма. Наги уверял, что его товарищи по команде не монстры, как считал Оми, но это не означало, что он им автоматически доверится.

– Кроуфорд, – произнес Айя. Американец бросил на него взгляд. – Ты ранен, – продолжал он. – Человек со сломанной рукой будет выделяться в клубе. Кроме того, – Айя повернулся, глядя Оми в глаза. – Это равномерно разделит наши группы.

Парнишка кивнул.

Придя к решению, Айя поднялся, повернувшись лицом к Кроуфорду.

– А теперь, – произнес он тихо, но твердо, обреченности в его глазах поубавилось, они поблескивали угрожающим ледяным оттенком. – Мне понадобится меч.

Глава 13. Окончательная позиция. 

За секретной дверью обнаружилась лестница, ведущая в большую комнату, очевидно, используемую в качестве базы для миссий. Айя окинул все взглядом, запоминая расположение кресел, компьютера и телевизора. И членов другой команды, расположившихся в комнате, и, очевидно, отдыхающих после недавнего задания – захвата Наги. Он шагнул вперед, ковер приглушил звук шагов.

Их появление не прошло незамеченным. Как только четверо агентов увидели вошедших, в комнате воцарилось встревоженное молчание, затем ближайший рванулся из кресла к лежащему неподалеку пистолету.

Стремительное движение – Шульдих молниеносно пересек комнату и от души врезал по спине этого шустрика. Мужчина рухнул на колени и телепат подхватил упавший пистолет, пинком отшвыривая его владельца в сторону. Затем, ухмыляясь, направил оружие на остальных членов команды.

– Давайте больше не будем так делать, ja? – лениво протянул он.

Двое других обменялись взглядами, потом сосредоточили внимание на группе Айи. Тот легким движением прикоснулся кончиком клинка к полу.

– Если не будете двигаться, никого не убьют, – спокойно произнес он.

– Зачем вы здесь? – спросил один мужчина, наклоняя голову набок, чтобы сквозь растрепанные волосы заглянуть Айе в лицо.

– Мы здесь, чтобы вернуть то, что принадлежит нам, – честно ответил Шульдих. – Вы кое-что у нас забрали. Разве вас никто не учил, что нехорошо брать чужое?

– И что? – выступил уже другой, с вызовом поднимая подбородок. – Нам все равно. Правосудие вас настигнет. Вас все равно остановят.

– Правосудие? – переспросил Шульдих и громко рассмеялся, издевательский звук эхом прокатился по комнате. – Нет никакого «правосудия». Вам, наемникам Критикер, всем поголовно промыли мозги, чтобы вы могли считать себя выполняющими благородную миссию. Как отважно вы соглашаетесь на задания, которые выполняете под прикрытием таинственности, прячась за декларацией о чистоте ваших намерений. Правосудия не существует; это лишь фантазия, порожденная слабыми умами.

Губы агента насмешливо скривились: 

– Как легко и спокойно вы отрицаете то, чего не понимаете. Мы все про вас знаем. Знаем, насколько вы опасные и злобные твари.

Раздался смех Йоджи, тихий и горький, внимание всех в комнате обратилось к нему.

– Вы знаете про нас все? – негромко переспросил он. – Опасны, да, мы очень опасны. Любой, натренированный Критикер, просто обязан быть таким. Но злобные? Здесь нет зла. Я убивал, да. Не сосчитать, скольких людей я убил. Оставлял вдов и сирот. Уничтожал и невинных, и запятнанных, как и вы, и все это я проделывал под маской справедливости, предложенной Критикер, – Йоджи, казалось, позабыл про семь пар глаз, устремленных на него, сосредоточившись исключительно на стоявшем напротив него молодом мужчине. Айя пристально смотрел на друга. – Вы знаете про нас все? – повторил он и слегка покачал головой. – А все ли вы увидели? Увидели усталость, разъедающую наши кости и души? Мы убиваем уже так долго; среди нас есть мальчишка, которого воспитали, чтобы убивать. У всех нас души стариков в молодых телах, повидавшие слишком много. Меня уже тошнит от такой жизни, – он поднял руку и стиснул пальцы в кулак. – Я видел слишком много смертей. Мне снилось слишком много ночных кошмаров. Чувствовал слишком много вины и насквозь пропах кровью. И все мои страдания пропали впустую, когда Критикер – та организация, которая, как я надеялся, принесет мне спасение – обернулась против нас. Я устал и хочу освободиться.

Айя внимательно изучал Йоджи во время воцарившейся после его слов тишины. После всех своих попыток отговорить Айю и метаний, Йоджи, наконец, принял решение и облек свои чувства в слова. Он выбрал – не слепой верой, а усилием воли – быть свободным.

– В сердцевине Критикер завелась гниль, – произнес он через несколько минут.

– Гниль – это вы, – отозвался первый агент, но в его голосе больше не было уверенности. Он смотрел на Йоджи.

– Возможно, – легко согласился Йоджи, прикрывая предыдущую мрачность беззаботным пожатием плеч. Айя узнал эту «а-пошло-все-к-дьяволу» маску; за последние несколько месяцев, когда их дружба с Кудо значительно окрепла, он частенько был свидетелем, как тот снимал и надевал эту маску, так же легко, как шляпу. – Время покажет, и карты лягут, как им захочется.

– Предлагаю вам не стоять сейчас у нас на пути, – предупредил Шульдих, крутя пистолет вокруг пальца. – Убить вас будет до смешного легко.

Похоже, четверо агентов серьезно отнеслись к его словам. Айя наблюдал, как их взгляды перебегают от его клинка к Шульдиху, затем к Фарфарелло. На ирландца они смотрели дольше всего, и он тоже не отводил от них единственного поблескивающего глаза.

/Ничто не гарантирует, что они не последуют за нами/, – мысленно обратился к ним Йоджи.

/Ты сам не хотел их убивать/, – сухо напомнил ему телепат. – /Тем не менее, эта проблема легко разрешима/.

Безо всякого предупреждения четверо мужчин рухнули на пол. Айя видел, как Шульдих слегка покачнулся на ногах, получив отдачу от ментального удара.

– Что ты сделал? – спросил Йоджи, слишком обеспокоенный, чтобы пользоваться мысленной речью.

Шульдих рассеянно запустил пальцы в волосы Фарфарелло.

– Они просто хорошенько выспятся, а когда проснутся, у них будет сильная головная боль, – сообщил он, рассеивая йоджины волнения. – Не переживай за них; мужчина не должен быть слишком сентиментален.

Он пошел к выходу. Фарфарелло направился вслед за ним, их шаги затихли на лестнице. Айя повернулся в ту же сторону, но смотрел по-прежнему на Йоджи. Их взгляды встретились. В глазах Йоджи было неохотное согласие пойти на уступку. Наконец, Кудо прервал молчание.

– Чья это комната, Айя? – спросил он нерешительно. – Чья комната через холл от той, где мы с Оми остановились?

Несколько секунд Айя молчал, пытаясь приспособиться к перемене, произошедшей с Йоджи после его небольшого выступления. Свободной рукой он на секунду прикоснулся к своему бедру, где были синяки. Глаза Йоджи следовали за его движением. Кажется, Йоджи, наконец, решил принять происходящее. Он подозревал, что Кудо уже и сам догадался, но отрицал то, что лежало прямо перед ним. Айя обдумывал, как лучше ответить на этот вопрос, и, в конце концов, склонился в пользу самого верного с его точки зрения варианта.

– Это комната Брэда.

Йоджи промолчал, в блестящих изумрудных глазах бушевали эмоции, он обдумывал ответ и названное имя. Затем глубоко вдохнул и прерывисто выдохнул.

– Я их не понимаю, – тихо сказал он, пытаясь встретиться с Айей глазами. – Не понимаю никого из них, и тебя я тоже не понимаю, – он беспомощно качнул головой. – Ты не тот человек, чтобы броситься на шею первому попавшемуся, но ты предпочел их нам. Я все думаю – зачем я старался изо всех сил, потратил все эти месяцы и все почти впустую.

Айя задумчиво рассматривал его, обдумывая эти слова. Он понял, что пытался сказать Йоджи, но не знал, как на это реагировать. Он выхватил Вайсс из привычной жизни и забросил в другую, и скоро придет время, когда их четверка – команда, которой они были последние несколько лет – разойдется в разных направлениях. Они почти на перекрестке. Йоджи видел, куда склоняется Айя, и мысль потерять их дружбу беспокоила его.

Ну что тут скажешь?

Йоджи уже перестал ждать ответа. Он протиснулся мимо Айи, направляясь к лестнице. Тот смотрел на валяющихся на полу агентов, не в силах поднять глаз, пока не услышал как скрипнула ступенька под ногой Йоджи. Он обернулся, и желая сказать что-нибудь, и не желая ничего говорить. Заговорив, он посвятит себя Вайсс, признает связь между ними, в которой не хотел признаваться самому себе.

А промолчав…

Его мысли вернулись к бесконечным ночам, когда они с Йоджи не могли заснуть, когда они сидели и молча пили кофе. Он вспоминал многочисленные случаи, когда ему приходилось, давясь сигаретным дымом, отрывать Йоджи от ленивого ничегонеделания и гнать на работу. Вспоминал, как после миссии, пережив то, с чем нормальному человеку не приходится сталкиваться, они вчетвером сидели вокруг стола, а от их одежды несло запахом крови и смерти.

Черт. Он не принадлежит к эмоциональным личностям; ему никто не нужен.

Йоджи не оборачивался. Его шаги на ступеньках громом отдавались в ушах Айи.

Слова выскочили сами по себе. – Мне не место в Вайсс.

Йоджи остановился на полпути, так и не обернувшись. Айя видел, как напряглась его рука на перилах и слегка склонилась голова, принимая сказанное. Айя знал, что Йоджи ожидал именно этого.

– Что не означает, – Айя сделал паузу, пока Йоджи не качнул головой, показывая, что слушает. – Что я не часть Вайсс.

Он видел, как немного расслабились плечи друга. Йоджи глянул через плечо, и некоторое время они стояли в молчании, потом Йоджи слабо улыбнулся. Он понял то, что Айя не был в состоянии выговорить – его глаза подтвердили, что ему стало спокойнее.

– Идешь, Абиссинец, нэ? – мягко спросил он.

Айя отвел взгляд и занялся вкладыванием меча в ножны. Йоджи ждал, когда он закончит. На лестнице Айя догнал его, и они пошли вниз вместе.

* * *

Оми щелкнул выключателем, свет висящей под потолком лампы залил маленькую комнату. Окон не было, только одна кровать и неподвижная фигура на ней. Он стремительно пересек комнату, подошел к постели Наги и слегка прикоснулся к его лбу и шее. Кроуфорд по пути объяснил ему причины состояния телекинетика. Это было очень кстати: последние несколько дней Оми переживал, опасаясь, что Наги впал в кому. Во сне он выглядел более умиротворенным, чем когда бодрствовал. Глаза Оми всматривались в лицо юного убийцы, и он позволил себе легкий вздох облегчения.

Добраться сюда было слишком легко. Они без проблем прошли мимо ночных служащих и охраны. Этот этаж был закрыт на ночь, так что быстрый спуск по лестнице и отключение камер наблюдения дало им возможность беспрепятственно войти.

Кроуфорд торопливо проверил состояние мальчика, проверяя наличие изменений, затем исчез. Оми решил, что он собирается найти каталку, чтобы вывезти Наги. Было бы намного легче, если бы рука американца не была сломана; тогда Кроуфорд легко смог бы просто вынести мальчика. Он бросил взгляд через плечо на открытую дверь, потом опять на Наги. Бешено колотящееся сердце начало замедлять темп, взятый в тот момент, как он узнал о похищении. Зато теперь задрожали руки. Он выбранил себя мысленно и попытался успокоиться, занявшись делом. Стянул простыни, аккуратно складывая их в ногах постели и сел рядом с Наги.

/Я вернул тебя/, – мысленно обратился он к мальчику, хотя и знал, что тот его не слышит. Мягкая улыбка изогнула его губы, и он нежно прикоснулся к щеке Наги. – /Я придурок, я знаю. Ты сам меня так называл. Говорил, что я наивный,/ – его ладонь опустилась вниз к руке телекинетика, он сплел пальцы с неподвижной кистью. – /Но я не глуп, ну, не особенно. Я не шутил тогда. Когда ты проснешься, я докажу тебе это./

* * *

Кроуфорд тщательно убирал предметы с тележки, аккуратно укладывая коробки в сторону. Одного заложника спасли, другого еще предстоит спасать. Мысленно он вздохнул. Он никак не мог смириться с тем, что не предвидел исчезновения сестры Рана. Хотя и знал причину – этот раздражающий талант Мэнкс. Тем не менее… Казалось, что он подвел рыжика. Это было неприятное ощущение. Никогда раньше он не чувствовал, что кого-то разочаровал. Раньше ему было все равно.

Жива ли она еще? Важный вопрос. Еще более важный вопрос: где ее прячет Мэнкс? Смогут ли они найти ее? Обеспечить ее безопасность? Он знал, что сердце Айи будет разбито на куски, если его сестра умрет. Он так долго строил вокруг нее свою жизнь. Мэнкс это знала и воспользовалась. Жестокий удар. И хотя Кроуфорд знал, что в аналогичных обстоятельствах сделал бы то же самое, если бы не его привязанность к Айе, ему это совсем не нравилось.

Что-то его беспокоило; что-то зудело на заднем плане сознания. Еще до того, как он смог ухватить эту мысль, короткое видение промелькнуло перед ним: грохот выстрела, затем темно-красная кровь растекается лужей и впитывается в ковер. Рыжие волосы, намокшие в крови, прямо у его ног.

Когда перед глазами прояснилось, он понял, что покачнулся на ногах и ухватился за стол для опоры. Темный страх стиснул сердце, когда он медленно припоминал видение. Горло сжалось, руки мертвой хваткой вцепились в каталку. Кровь и рыжие волосы. Конечно же, это не… Лицо Айи мелькнуло перед глазами. Это видение не должно сбыться.

Внезапное озарение вытеснило прочь все образы.

Лепестки.

Цветочные лепестки!

Он услышал стук каблучков по полу и медленно обернулся. В дверях, прислонившись к проему, одетая в шикарное короткое черное платье, стояла Мэнкс. На ее лице играла улыбка, она разглядывала его, держа в вытянутой руке небольшой пистолет, направленный на него.

– Добрый вечер, Кроуфорд.