Я ходил по дымящей на холоде крови за совершенно спятившим Фарфарелло. Был сочельник, натравили нас на каких-то итальяшек… Они как раз вернулись с мессы. Охрана у них была неплохая, только не хрен гадить на территории Такатори.

Мы отработали быстро и четко. Чистой я бы эту работу не назвал – тридцать семь трупов, мозги по стенам – Наги перестарался.

Фарфи был готов вырезать весь город – Господень праздник, еще бы! Когда мы закончили, ирландца пришлось вырубить и запаковать в смирительную рубашку прямо на месте. Машину мы с Наги отмывали до рассвета.

А потом приперся Брэд, выволок меня из постели за волосы и поставил на четвереньки. Пол был холодный, а Брэдли – горячий. Никогда не пойму, почему он признает только заднюю позицию.

 

Котята из Вайсс решили устроить себе отпуск и смылись куда-то в горы. Нам отпуска не полагалось – в аду каникул не бывает. Но перед самым новым годом Брэд объявил, что неделю-другую все будет спокойно.

Я позвонил Ясону из бара.

– Привет. Это я.

– Здравствуй, рыжик. Рад тебя слышать. Я соскучился.

– Я тоже. Я собираюсь к тебе.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Я не в городе.

– Когда вернешься?

– Часам к восьми.

– Приеду в девять.

– Выспись, это же новогодняя ночь. Что тебе подарить?

– Себя. В праздничной упаковке.

– На какое место привязывать бантик?

– На член, разумеется.

– Я буду ждать, рыжик.

– Ладно. До вечера.

– До вечера.

Зеркало за стойкой отразило счастливо скалящегося рыжего придурка. Влюбленного придурка – понял вдруг я, но не испугался.

"А Брэд? – спросил я себя. – Я же его люблю?"

Ответа не было.

 

На воротах и вдоль дорожки светились бумажные фонарики. Их раскачивал ветер, и разноцветные пятна света метались на снегу. Год кончился. Будет новый. Такой же.

Все, чего я хотел – устроиться у Ясона на коленях и забыть. Ни прошлого, ни будущего, только настоящее – тепло и тишина.

Я толкнул дверь, прежде чем позвонить. Было не заперто. Я вошел, повесил пальто, разулся и пошел к свету и музыке гостиной. В доме пахло хвоей. Наверное, Ясон нарядил елку. От него всего можно ожидать.

Но не такого. Ясон, поднимающийся мне навстречу, в чем-то белом. Искрящаяся игрушками елка в углу. И смуглый темно-рыжий парень в дальнем кресле. Красивый. Угрюмый. Глаза – темный янтарь. Мысли не прочесть, закрыт, как Брэдли год назад.

Я развернулся и пошел в темноту. Слезы мешали видеть, щекотали кожу. Я смахивал их, а они все текли. Если сразу вызову такси, успею снять кого-нибудь еще до полуночи. Сегодня в любом клубе пропасть народу.

Я думал, я быстрый. Но Ясон обогнал меня и перехватил у самого входа. Я попытался вырваться, но его руки были как ласковая сталь.

– Рыжик мой, рыжик… Я тебя так ждал.

– У тебя есть Тики.

– А ты сразу решил, что больше не нужен? Милое мое солнышко, мой любимый рыжик, чудо зеленоглазое.

Я снова рванулся. Без толку.

– Я не буду приправой к вашему сексу, – сказал я. Прозвучало неубедительно.

– Дело не в сексе, рыжик.

– И кем ты тогда предлагаешь мне быть? Вашей общей игрушкой?

– Шу, ты – мой.

– Отпусти. Я хочу уйти.

Ясон опустил руки.

– Ты свободен, рыжик.

Я попробовал прочесть его мысли. Теплая пустота. И что-то еще, во что я просто боялся поверить. Я посмотрел на Ясона, коснулся его руки. Кажется, я доверяю ему больше, чем кому бы то ни было в моей угробленной жизни.

– Вы где? – раздался мягкий баритон. – Шу, привет. Жаль, что ты не смог приехать на Рождество.

Тики стоял в дверном проеме – гибкий, грациозный и расслабленный. Свет падал сзади, и я не видел его лица, а ощущение угрозы – не лично мне, а вообще, как от дикого животного – меня напрягло. Ясон притянул меня к себе, наклонился и поцеловал. Такой красивый, что красота становилась силой. От нее я еще мог бы сбежать. Но если я действительно "любимый рыжик"…

 

Стол накрыли в гостиной. Скатерть на низком столике и два десятка подушек по всему полу. Приглушенный свет, неназойливая музыка, хорошая выпивка…

Мне хотелось обнять Ясона, и чтобы он обнял меня, но на глазах у Тики… Я опасался. Слишком этот рыжий был непонятен. Я нервничал, а вот Ясон был спокоен. Впрочем, и я дергался до первого коктейля. Их смешивал Тики, и очень неплохо, рассказывая что-то про Норвегию. Я не слушал, прикидывая, как бы незаметно подползти к Ясону. Впрочем, после второго коктейля – бальзам "Белая река", вишневый сок и толченый лед – я вытянулся на полу, положив голову Ясону на колени и принялся таскать кусочки из его тарелки. Пил Ясон, как всегда, "Айриш Мист" с шоколадной крошкой. Я глотнул из его бокала, пока Тики колдовал с шейкером.

Тики начал рассказывать про лапландских колдунов и еще какую-то лабуду. Ясон смеялся, я тоже – за компанию, поскольку совершенно не врубался в разговор. И вообще, я хотел Ясона. И напиться. Второе удавалось прекрасно.

Тики улыбался, глядя в пространство, и посверкивал глазами в мою сторону, то и дело отбрасывая челку со лба. Его мышцы перекатывались под тонким свитером, как у кота. Очень-очень дикого кота. Мне захотелось потрогать его. Эти прямые волосы – каковы они на ощупь? Сандалово-звериный запах – его собственный или это парфюм? А как он целуется?

Тики улыбнулся мне и смешал еще пару коктейлей. Ясон гладил меня по плечам и груди, стянул мою бандану и нежно взъерошил волосы. Мне было слишком жарко в водолазке. Ясон устроился поудобнее, чтобы поцеловать меня. Я обвил его шею руками, и бледно-золотые волосы скрыли от меня и комнату, и Тики.

Ясон целовался с такой жадностью, словно у него не было никого, кроме меня. Как же я по нему соскучился! Ясон снял с меня водолазку, чтобы без помех ласкать мне шею и грудь, щекоча кожу длинными волосами. Его неспешность сводила меня с ума, а Ясону только того и надо было. Он не желал касаться меня ниже пояса, и когда Тики начал гладить мои бедра, это была как нельзя вовремя!

Теперь они занимались мною вдвоем. Руки рыжего были такие горячие, что я чувствовал это даже через джинсы. Я так хотел хоть кого-нибудь, но Ясон не давал мне даже застонать. Ну, тогда пусть Тики меня трахнет, я же не могу больше!

Тики раздел меня и прокладывал жгучие цепочки поцелуев от колен вверх. Я ерзал и постанывал, и он сжал мой член рукой. Я приподнял бедра, требуя движения, и Тики послушался. А потом оседлал меня, и я застонал, входя в него, но Ясон снова заглушил мой стон поцелуем. Тики был такой тесный, и горячий, и умелый. Мне хотелось видеть, как он насаживается на мой член, но Ясон не давал. Скоро я начал двигаться под Тики, не мог спокойно лежать. Я гладил его везде, куда только мог дотянуться, Тики вскрикивал каждый раз, когда я входил в него до конца. Это заводило со страшной силой. Я ласкал его, а когда Тики закричал и кончил, стиснув меня бедрами, его сперма брызнула на нас с Ясоном. Я вцепился в твердые бедра Тики, вогнал в него член как можно глубже и высвободился с придушенным воплем.

Вскоре Тики сполз с меня и лег рядом. Вместе с Ясоном они слизали с меня белесые брызги, кто-то вытер мой член горячим влажным полотенцем, и тут же Ясон повернул меня набок и пристроился сзади. Сегодня ему не терпелось, и готовил он меня недолго, а вошел резко, и я дернулся от неожиданной боли. Тут же Тики лизнул меня. Ясон выждал, пока я привыкну, а Тики заглотил мой член по самые яйца. Мозги у меня отключились окончательно…

 

В первый день нового года я проснулся, как еще никогда не просыпался. Ясон грел мне спину, обняв меня, как плюшевую игрушку, а я льнул к нему всем телом. Я не спешил просыпаться окончательно, пока не услышал:

– А ты красивый, рыжик.

Ну да, Тики был тут же. Первый, кого я увидел, открыв глаза. Он отвел волосы, упавшие мне на лицо, и сказал:

– С новым годом.

– И тебе того же, – сказал я и принялся вспоминать вчерашний вечер.

Голова у меня не болела, даже странно. Мало пил, наверное. Так, мы втроем кувыркались всю ночь, и я трахнул Тики. Кажется, не раз. А Ясон – меня, Тики, снова меня… Не помню. Неважно. А потом мы все вместе полезли в ванну, я вылил полный флакон пены в джакузи, и кого-то назначили снеговиком. Ясона, потому что Тики сказал, что он ледышка. И Тики захотел, чтобы мы трахнулись в ванне, а Ясон к нам приставал и щекотался. Мы полванны выплеснули на пол.

Хорошая новогодняя ночь. И утро хорошее. Домой можно неделю не показываться. Эх, если бы год так прошел… Не с моим счастьем.

Тики провел кончиками пальцев по моему плечу. В мыслях – тихое довольное урчание. Ну и люди!

Я выкрутился из рук Ясона и сел, потягиваясь. Черт, спина разболелась. Как не вовремя!

– Я в ванную, – оповестил я и встал.

Ясон и Тики проводили меня улыбками. Оказывается, я проснулся последним

 

Я вернулся в спальню, совершенно убежденный в том, что Тики и Ясон поругались из-за меня. Было что-то такое в их мыслях. Спина болела все сильнее. Теперь так и будет продолжаться, пока меня совсем не скрутит.

Я снова лег, Ясон тут же обнял меня. Стало легче.

– А Тики где?

– Пошел умываться в гостевую. Из какого ресторана закажем завтрак? У прислуги выходной.

– Все равно.

– Так больно? – спросил Ясон, безошибочно кладя ладонь на то место, куда когда-то пришелся самый сильный удар.

– Терпимо. Будет хуже. Погода меняется. У тебя есть морфий или что-то в этом роде?

– Проще причину устранить, рыжик.

– Обследование, операция… Слишком муторно. А еще мне отпуск на лечение не положен.

– Тебе хватило бы хорошего мануального терапевта. Мне Тики все утро выговаривал, что я знал о твоей проблеме и ничего не сделал.

– Проблема-то – моя.

– Не только. Тики прав. Прости. Я же действительно могу помочь.

– Скажи еще, ты мануальщик.

– Не совсем. С Тики вдвоем мы как раз составляем одного хорошего целителя.

– Хотите на мне попрактиковаться?

– Мы можем помочь, Шу.

– Я подумаю, ладно? Мне пока не так плохо. Побудь со мной, вот и все.

До обеда я проспал – руки Ясона унимали боль. Но после еды стало хуже. Тики налил мне какой-то микстуры, она помогла на время, но еще через пару часов я готов был выть.

Больше Ясон и Тики ни о чем меня не спрашивали. Ясон отнес меня в дальнюю комнату, где сильно пахло благовониями и горели свечи. Тики накрыл парой одеял низкий стол. Они вместе раздели меня и уложили ничком. Рыжий провел рукой по моей спине и сказал:

– Плохо. Ясон, видишь?

– Да.

– Что такое? – дернулся я.

Ясон ответил:

– Шу, сейчас все твои мышцы, кроме контролирующих внутренние органы, полностью расслабятся. Ты не сможешь управлять своим телом. Не бойся. Это не навсегда. Еще у тебя исчезнет болевая чувствительность. У тебя смещены позвонки, мы вправим их, но будет легче, если ты не будешь напрягаться в ожидании боли. Дыши спокойно. Все будет хорошо.

Ясон говорил и гладил меня: голова, шея… Боль утихала, а потом ослабло и мышечное напряжение, к которому я настолько привык, что давно перестал замечать. Я закрыл глаза и позволил себе забыться. Ясону я доверял, а Тики… У меня было плоховато с выбором, а руки у рыжего были добрые.

Я не представлял, что они делали, хотя резкий хруст в позвоночнике о чем-то да говорил. Кажется, я задремал. Мне снилось, что огонь и ветер, переплетаясь, лепят меня заново. Пламя выжигало боль, а ветер остужал и развеивал пепел.

 

Я очухался на том же столе, почему-то на спине, укрытый до самого подбородка. Спать больше не хотелось, но тело оставалось расслабленным. Зато спина не болела.

– Как ты?

Я глянул направо. Ясон сидел на полу и смотрел. Я шевельнулся на пробу. Вроде все в порядке.

– Хорошо. А где рыжий?

– Спит. Скоро утро. Мы работали с тобой почти семь часов, а потом ты уснул.

– Почему ты остался? Шел бы спать.

– Не хотелось, чтобы ты проснулся в одиночестве.

– Ты сумасшедший. Кто я тебе?

– Ты – мой любимый рыжик. Вот и все. Пойдем в спальню?

– Иди.

– Обиделся… На что?

– Ты играешь, верно? Нашел смазливого парня и решил поиграть в любовь.

– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

– У тебя есть Тики.

– У тебя тоже кто-то есть. И о Тики, раз уж ты заговорил: он теперь полгода, не меньше, будет шпынять меня за то, что я о тебе не забочусь.

– Вы оба психи.

– Нет, просто мы – это мы.

– Я и говорю, психи. Кто еще способен встретить любовника своего парня так, как Тики встретил меня?

– Тики искренен, ты знаешь.

– Знаю.

– И он сделает все, чтобы тебе было хорошо с нами.

– А если я хочу быть только с тобой?

– В прошлую ночь я этого не заметил.

– Я был пьян.

– Повторим на трезвую голову.

Я слез со стола, кутаясь в одеяло. Ясон обнял меня. Мне было и хорошо, и жутко, сердце куда-то то ли летело, то ли проваливалось…

– Ты же только используешь меня, верно? – тихо спросил я. – Такое тонкое манипулирование, что почти незаметно? Всего лишь игра?

– Нет, – ответил Ясон. – Нет.

Я с яростью отчаянья ворвался в его сознание. Помилуй меня бог – Ясон говорил правду!

А еще я увидел кое-что по-настоящему пугающее: Ясон не лгал никогда.

 

Тошно мне было. Тошно и страшно. Я не знал, почему.

Ясон ушел досыпать, но сначала принес мне одежду. Я принялся шататься по дому, думал, пытался хоть что-то понять. Не смог. И уехать не решился. Куда? Вернуться домой означало сдаться. Я не хотел. Сколько можно?

Хорошо, что Тики покупал сигареты блоками. Хорошо, что он еще спал. Хорошо, что холодильник полон. И домашний бар. Правда, напиваться мне не хотелось.

Страшнее, чем сейчас, мне было, только когда я сбежал из дома. Мне только-только исполнилось одиннадцать, был вечер, шел дождь…

Воздух в гостиной посинел от дыма. Я открыл окно, впуская снежинки, а потом выдернул с полки первую попавшуюся книгу на английском.

С большой чашкой какао и тарелкой горячих сэндвичей я устроился на диване и начал читать.

"…Человек в черном шел по пустыне, а стрелок преследовал его…"

Комната проветрилась и остыла, я замерз, но не мог оторваться от книги. Кто-то закрыл окно, включил обогреватель и укрыл меня пледом, а я даже не заметил, кто это был. Какая разница? Я не хотел быть здесь, и меня здесь не было.

Только вечером, дочитав, я начал возвращаться в реальность. Не до конца, какое там…

Ясон прикоснулся ко мне – тенью мысли. Тепло. Нежность. Ласка. И умиление, словно я – ребенок.

"Ясон, а дальше что-то есть?"

"Четыре книги".

"Это хорошо…"

"Можно к тебе?"

Я огляделся. В этой комнате его и вправду не было.

"Я сам приду. Где ты?"

"В кабинете".

 

Он сидел за столом и даже не пытался притворяться, что чем-то занят. Красивый. Теплый. Любящий. Встретивший меня улыбкой.

Я закурил, чтобы не поддаться, поискал пепельницу. Эта ракушка сойдет.

– Что ты со мной делаешь, Ясон?

– Просто ты пытаешься вернуться по собственным следам, рыжик.

Непонятно. Я присел на подлокотник его кресла. Глядя в темное окно, я попытался сформулировать вопрос.

– Ты действительно любишь меня?

– Да.

Как оттиск на горячем сургуче.

Неправда. Невозможно. Только не для меня.

– А если я не буду больше спать с тобой?

– Все равно.

– А Тики?

– Поговори с ним сам.

– Поговорю. Я могу остаться у тебя до конца недели? Только я буду спать в гостевой.

– Все будет так, как ты захочешь, Шу. Можно, я обниму тебя?

Я кивнул.

Сильный он был, и нежный, и все понимающий. Господи, я не верю! Не могу. Нет.

 

В гостевую я все-таки не перебрался. Не мог я отказаться от Ясона. Ушел Тики. Сам.

Я переоделся в новую шелковую пижаму.

– Глупо это, наверное, – сказал я. – Я голый сплю.

– Похоже, тебе это нужно. Я зажгу свечу?

– Как хочешь.

Мы легли. Я хотел было обвиться вокруг Ясона, но коснулся его – и отодвинулся.

– Рыжик, чем ты так напуган?

– Я тебе не верю. Со мной не может произойти ничего хорошего. Никогда. Меня все просто используют, я привык.

– Как будто, если бы мне был нужен просто toy-boy, было бы проще.

– Да. Намного.

– Я люблю тебя, Шу.

Он взъерошил мои волосы. Я еще отодвинулся, кровать была большая.

– А Тики?

– И его.

– Так не бывает.

– Бывает.

– Меня невозможно любить. Только использовать. Больше я ни на что не гожусь.

– Наверное, никто из тех, кого ты знал раньше, любить не умел. А использовать человека можно только в той степени, в какой он позволяет.

– Я подчиняюсь тому, кто сильнее.

– Тогда обними меня.

– Нет.

– Вот слово, с которого начинается свобода.

– Давай не будем об этом.

– Как скажешь, рыжик.

– Ты такой покладистый, – я усмехнулся. – Не представляю, как ты ухитрился приручить Тики. Он совершенно дикий.

– Шу, Тики – Доминик, если быть точным, – моя гордость. Он очень долго был независимым внешне и совершенно покорным в душе. Много сил ушло на то, чтобы он перестал оглядываться на меня на каждом шагу.

– Что, он спрашивал у тебя разрешения отлить?

– Вроде того. Когда-то он поступил в Беркли на факультет социологии и социальной психологии, хотя хотел изучать юриспруденцию в Нью-Йорке. Но я жил в Калифорнии, около Монтерея, я не очень люблю большие города, и Тики не решился уехать на восток. Два года ему понадобилось на то, чтобы понять: наши отношения не зависят ни от времени, ни от расстояния, ни от его профессии.

– А я-то думал, почему он так спокоен. Я бы так не смог, если бы…

– Если бы твой мужчина привел любовника, да еще сказал, что любит его? У Тики было полтора месяца, чтобы свыкнуться с ситуацией. Он с самого начала почуял, насколько ты для меня важен.

– Я – важен?

– Очень.

Я протянул руку и коснулся разметавшихся по постели волос Ясона. Такие шелковистые… Я могу зарыться в них лицом, и сказать Ясону, чтобы он любил меня, и он будет делать это так, как я хочу, и даже Тики не посмеет нам помешать… И Ясон никогда не спросит, что я делал до него, кем был, как зарабатывал.

Сейчас я мог читать Ясона без труда. Такой искренний. Любящий. Открытый? Нет, но честный. И сильный. Может, даже сильнее Кроуфорда. Но не сильнее пули.

Я хотел быть с Ясоном. Пусть даже третьим, с краю. Я был готов сделать все, что Ясон попросит, неважно, чем он занимается.

Призрак счастья… Остаться в этом доме, забыть про Шварц, забыть про SZ, быть просто любимым рыжиком – не шлюхой, не убийцей… Сколько дней это продлится? Три? Четыре? А потом появится Брэд с Фарфарелло, и Ясон и Тики умрут. Я тоже, но я и так мертвец.

У меня еще пять дней – остаток обещанной недели. Отказаться от них я не смогу, но потом постараюсь забыть все. Счастье – не для меня. Я Шулдих из Шварц. Я убиваю по приказу, получаю побои и ложусь под Брэда. Можно получать удовольствие и от такой жизни.

– Ты плачешь, – тихо сказал Ясон.

– Не обращай внимания. Все в порядке.

И я придвинулся к Ясону и начал ласкать его со всем умением профессионала. Пусть он забудет… Разумеется, я очень недолго старался один. Ясону не слишком нравилась собственная неподвижность. Тики – такой счастливчик!

В этот вечер Ясон был так хорош! Но я не смог забыть. На самом пике нашего слитного оргазма слезы снова хлынули: ликование Ясона оттого, что я с ним, меня добило. Я торопливо поцеловал его, вывернулся из объятий и уткнулся лицом в подушку. Ясон снова обнял меня и без единого слова гладил по плечам. Постепенно я успокоился. Решение принято, жалеть не о чем, не стоит портить последние дни.

 

Мы неплохо поладили втроем. Не хуже, чем в новогоднюю ночь. Тики был сдержан, предупредителен, непрошибаем, и как-то, когда Ясон залег в ванну (часа на два, быстрее у него не получалось), я сказал Тики:

– Скоро перестанешь дергаться, рыжий. Я смоюсь послезавтра и больше не вернусь.

– Ясону будет плохо, – спокойно сообщил Тики.

– Зато тебе хорошо.

– По-твоему, я настолько не люблю Яся? Пойдем, кофе выпьем.

Мы перебрались на кухню, Тики начал готовить кофе, а я продолжил:

– Я – конкурент.

– Нет. То, что Ясон отдает тебе, я никогда не мог взять. А то, что ты ему отдаешь – у меня нет и никогда не будет таких свойств.

– Из-за меня ты спал в гостевой. Мне было бы обидно. И я ворую у тебя внимание Ясона.

– Ты ошибаешься. Не стану объяснять, поверь на слово. Не уходи. Нам будет не хватать тебя.

– Тебе-то что?

Тики налил мне и себе кофе, кинул в свою чашку три куска сахара, налил сливок, сел рядом со мной и только тогда ответил:

– Я начал к тебе привязываться, Шу. Если ты дашь мне время, это может стать чем-то большим.

– Вы психи, – сказал я. – Оба.

– Вижу, в чем-то я тебя убедил.

– В том, что ты стоишь за ясоновы интересы, как хороший адвокат. Сторожевой пес.

– Кот. Мы же семья. Мы с Ясем не просто супруги и любовники. Все, что происходит с ним, отражается и на мне. Сейчас Ясон счастлив. В нашем доме давно не было такой радости.

– Не понимаю.

– Поймешь со временем.

Это прозвучало так внушительно, что мы оба расхохотались

 

– Шу-Шу, что с тобой? – удивленный голос и встревоженный взгляд Наги оказались первым приветствием от Шварц в новом году.

– Привет, чибик. Ты так давно меня не видел, что забыл, как я выгляжу?

– Выглядишь ты, как человек, кишки которого обмотали вокруг дерева, а он еще не умер, – сказал Фарфарелло.

– О, так вот чем вы без меня развлекались! Или это твои несбывшиеся мечты, Джей?

– Это то, что ждет тебя, когда Брэд вернется, – ехидно сказал Наги. – А по твоей морде видно, что ты и сам это знаешь. Или тебе было так плохо без нас?

– Брэдли может удавиться на собственном галстуке, – как можно мягче сказал я. – А я просто увидел ваши рожи – и пожалел, что не умер до рождения. Пожалуй, надо почаще смываться…

– Смоешься сегодня – Кроуфорд тебя зароет, – сказал Фарфарелло. – Вечером миссия.

– Сейчас день.

 

Плохо мне было как никогда, словно возвращение было самой большой ошибкой за всю мою жизнь. И то, что я побоялся сказать Ясону, когда мы прощались… Но если бы я сказал, я бы уже не смог уйти.

Нет у меня будущего, и настоящее мое – тьма. Может, у Наги еще есть иллюзии, и, наверное, у Вайсс… А у меня – нет.

Я валялся на кровати, курил, дремал и ждал Брэда.

Кроуфорд вернулся к вечеру. Его настроение я почувствовал, как только он переступил порог: странная смесь раздражения и довольства.

Через десять минут Брэд стоял в дверях моей комнаты.

– Где ты шлялся, Шулдих?

– Не твое дело. Работе это не мешало. А ты соскучился?

– По тебе?

– Или по моей заднице.

Брэдли сел на кровать и расстегнул на мне брюки.

– Ты угадал, немец. У тебя только три достоинства: узкая задница, умелый рот и талант телепата.

– И сегодня ты хочешь все три оптом, – сказал я, раздеваясь. – Я твой. Бери.

Как жаль, что я только сейчас выяснил, насколько Брэда заводят эти слова. Грубый он был, как всегда, но позаботился и о моем удовольствии, а это нечасто случалось. Три месяца назад это сделало бы меня счастливым.

 

Казалось, все пошло своим чередом. Правда, Брэд куда меньше распускал руки, но и я доставал его больше по привычке. Раньше я пользовался любым предлогом, чтобы привлечь его внимание, но теперь все мои силы уходили на борьбу с наваждением.

Говорят, что время лечит. Я этого не замечал. Мне такого труда стоило не звонить Ясону! Если бы я не боялся за него, меня бы ничто не удержало.

Я не представлял, что может существовать такая беспросветная тоска. Выпивка не помогала, о наркотиках я старался не думать. Даже приключений на собственную задницу искать не хотелось. Я сидел дома, пялился в телевизор и спал. А во сне видел Ясона. Мы танцевали, разговаривали, занимались любовью… Просыпаться было ужасно.

 

Наги уже давно смотрел на меня, как на животное неизвестной породы, и как-то спросил:

– Как тебе удалось укротить Брэда? Я думал, он тебя убьет, когда ты на неделю пропал.

– Он наверняка знал, где я и что делаю. Он же у нас Оракул.

– Он не мог тебя увидеть. И злился.

– Так бывает, если долго не трахаться. Кстати, это и тебя касается.

– Иди в задницу!

– В твою?

Наги покраснел. Я залез в его мысли.

– Эй, ни к чем смущаться, Наги. Тебе самое время начинать.

– Не с тобой же!

– Как выберешь. У меня опыта наверняка побольше, чем у Тсукиёно.

– Ты… ты ничего не понимаешь!!!

– Уж конечно! Нужны будут презервативы – возьмешь у меня в комнате, под зеркалом. Не в аптеку ж тебе идти!

От щек Наги можно было прикуривать.

"Какая аптека, мы еще даже…" Дальше была только цепочка образов, которые меня удивили.

– Вы даже не целовались толком? Почему?

– Я же никогда не был шлюхой, Шу-Шу, – огрызнулся Наги. – Я не умею.

"Если Оми узнает, что я не умею, подумает, что я еще совсем ребенок, и решит, что со мной не стоит связываться, и…"

– Он тебя не бросит. Ты ему нравишься. А пару уроков могу дать и я. Хочешь?

Наги ухитрился одновременно кивнуть и пожать плечами.

– А ты его любишь?

– Не твое дело.

"Мог бы и сам увидеть"

– Если любишь – пусть он тебя и учит. Так будет лучше. У меня слишком специфический опыт.

– Думаешь, он захочет?

– Я бы захотел.

– Он – не ты.

– Это точно. Тсукиёно, похоже, тоже девственник. Токио грозит сексуальная катастрофа.

– Чего?

– Два девственника в одной постели – это и есть сексуальная катастрофа. Ну, в Интернете полно информации. Ты наверняка облазил все сайты с гей-тематикой.

– Мне моя спина дорога, придурок! До сих пор рубцы…

– Брэд? За что?

– Он узнал, что я лазил на Gay.com. Сказал, что мне еще рано думать о сексе и что одного гея в доме ему достаточно. А потом избил.

– Одного? А себя он не считает? Или он думает, что раз он семэ, он не гей?

– Какой ты смелый! Вот и скажи это Брэду, если тебе жить надоело. А мне умирать еще рано. И Оми… Если Брэд узнает, он может убить его.

– Угораздило же тебя влюбиться в Вайсс! Ну, если ваши отношения не будут мешать работе, можешь не дергаться. А нужна консультация – так я готов.

– Какая забота! Если будешь приставать…

– Нужен ты мне! Думаешь, мне бестолковые девственники нравятся?

Наги это убедило.

– Тогда приду. Брэд уезжает сегодня на весь вечер. Но если ты...

– На практические занятия не рассчитывай. Тренироваться будешь на своем котеночке.

"И Брэд его убьет".

– Если ты будешь только уке – несомненно. Не может же он позволить Вайсс отыметь Шварц.

– Я не понимаю.

– Меняйтесь. Только дураки держатся за свои роли. Хотя у уке кайфа больше.

– То-то ты из-под Брэда полуживой выползаешь. Ты бы еще к Фарфи подкатил.

– Не люблю ирландцев.

Наги фыркнул и убежал к себе – список вопросов составлять, наверное. А я сходил на кухню за пивом и сел смотреть телевизор.

 

– Шулдих, завтра работаем в паре, – сообщил как-то Брэд. – Тебе должно понравиться.

– Это непристойное предложение? Как мило! Ну, я готов, дорогуша.

– Перебьешься. Заказан компромат на Оониси Сигэру. Он косит под натурала, хотя какая тебе разница. Ты его трахнешь, я сниму на видео. Все просто.

– Слишком просто. Трахни его сам.

– Он переборчив. Ты убедишь его в том, что ты – именно то, что ему нужно. К тому же, мне нужно будет пронести камеру.

– Оператор хренов. Где этого Оониси ловить и как он выглядит?

– Вот фото. Клуб "Золотая рыба". Закрытое заведение, вход только по клубным картам. Знаешь?

– Был там пару раз. А парень-то страшен, как моя судьба. И еще перебирает?

– Деньги.

– Семэ?

– Уке. Тебе повезло.

– Тебе бы такое везение. Ладно, буду трахать его и представлять, что это ты.

Брэд с размаху ударил меня в живот, и пока я корчился на полу, пытаясь вздохнуть, сказал:

– Удалишь все волосы на теле, чтобы тебя нельзя было опознать.

"Интересно, как он будет выглядеть".

 

"Золотая рыба" мне всегда нравилась. Конечно, Брэдли в костюме-тройке рядом со мной смотрелся по-идиотски, зато мини-камера под пиджаком была почти не видна. Мы без проблем прошли мимо охраны. Народу было немного, впрочем, здесь никогда не было толпы. Брэд сел за столик и заказал сухой мартини. Ему придется отбиваться от завсегдатаев, только я не собирался его предупреждать. Я пошел танцевать. Оониси был на танцполе, я засек его еще от входа, но позволил себе несколько минут иллюзии. Я здесь не на миссии, я просто жду Ясона… Я закрыл глаза, растворяясь в тягучем ритме, и представил, как он идет ко мне сквозь толпу и смотрит на меня, не отводя взгляда.

Музыка сменилась, и я очнулся. Оониси вытанцовывал напротив – обезьяна в дорогом шмотье. Я вполне мог обойтись без телепатии, парень и так облизывался. Я усмехнулся, взял его за руку и притянул к себе, одновременно проникая в его сознание. Такие похотливые мыслишки…

– Эй, парень, давай развлечемся!.. – шепнул я.

Мы подождали до конца композиции, и Оониси повел меня наверх. Там были номера для тех, кому неймется. Брэдли не отставал. Оониси его в упор не видел. Как только Оониси запер дверь, Брэд начал снимать.

Я словно со стороны смотрел, как Оониси раздевался и раздевал меня, как упрашивал трахнуть его поскорее и вертел волосатой задницей, как сосал мой член – довольно неумело. Плохой секс лучше, чем никакого, хотя в моем личном рейтинге Оониси занял одну из нижних строк. Когда все кончилось, я вырубил Оониси в обморок и попросил Брэда уйти. Все равно мне надо было в душ. А еще я хотел распотрошить заначку японца – десяток самокруток с травкой. Брэду об этом знать ни к чему.

Я мылся с болезненной тщательностью, словно вода могла все смыть… Кожа, обработанная депилятором, была неприятно безволосой. Ничего, пройдет и это. Я вытерся, оделся, закурил самокрутку и вышел. Оониси так и не очухался. Брэд должен был ждать внизу. Я начал спускаться по лестнице в грохот и дым зала, пытаясь нащупать сознание Кроуфорда. Больше не было повода здесь задерживаться, к тому же Брэда завело то, что я выделывал с Оониси, так что я рассчитывал на компенсацию.

За столиком Брэда сидел какой-то парень с каштановыми волосами. Я видел только мускулистую спину, обтянутую вишневым шелком, и отблеск в очках Брэдли, все мысли которого были только о сексе с незнакомцем. Непохоже на Брэда, но уж если он решил снять кого-то, значит, уверен, что все будет в порядке. А кто я такой, чтобы мешать ему и нарываться на неприятности?

Я вернулся наверх и вышел на балкон, опоясывающий здание. Влажный февральский ветер показался мне теплым. Скоро весна. Я закурил еще одну самокрутку. Травка была хорошая, хотя марихуана меня и десять лет назад по-настоящему не забирала. Но она смягчала депрессию.

Я мог взять такси и поехать домой, мог тусоваться здесь, дожидаясь Брэда, мог найти кого-то на ночь. Но все это было не то. А запах жасмина и ласковое тепло для меня недостижимы.

– Рыжик, ты совсем замерз.

Мне на плечи легли знакомые руки. Глюк, но все равно хорошо. Чего ж в эту травку намешано?

– Ты так звал, что я не мог не приехать.

– Я люблю тебя, – сказал я в пустоту.

Глюк неожиданно прижал меня к себе так, что я только пискнул. Окурок полетел вниз, рассыпая искры. У меня за плечом бешено колотилось чужое сердце.

– Спасибо, рыжик, – услышал я. – Я тоже люблю тебя.

Кольцо рук ослабло, и я втянул в себя воздух. Повернуться я боялся.

– Я думал, мне мерещится, – пробормотал я. – Ты здесь давно?

– Минут пятнадцать. Я видел, как ты поднимался сюда, и пошел следом.

– А Тики тоже тут?

– Он остался внизу, там есть забавный парень, а Тики любит раскрывать убежденным активам прелести пассивной роли.

– Проще говоря, Тики любит нагибать семэ?

– Именно. Не будем ему мешать. Я очень соскучился по тебе.

– Я тоже. Пойдем куда-нибудь?

– Я арендую здесь один из номеров.

– Хорошо быть богатым. Отнесешь меня?

– Конечно. Когда ты меня поцелуешь.

И я повернулся к Ясону.

 

Комната была черной, как и наша одежда. Ясон внес меня туда, как-то ухитрившись отпереть дверь, уложил на широченную кровать с балдахином и лег рядом.

– Ну и обстановочка, – сказал я. – Даже потолок черный. Наверное, твои любовники фигеют от этого.

– Тики не нравится. А я люблю контрасты. Ты такой бледный… – и Ясон начал раздевать меня, а я – его. Его губы скользнули по моей груди вниз, к животу, а потом еще ниже. – …и такой восхитительно гладкий.

Секс с Ясоном всегда был чем-то большим, чем простая физиология и биохимия тела. В эту ночь нас унесло куда-то в запределье. Может, это была травка, а может, что-то еще. Ясон успел сходить в ванную и вернуться, а я все никак не мог прийти в себя.

– Возвращайся, рыжик.

– Я тут. Просто мне хорошо… – сказал я и открыл глаза.

Ясон сидел на кровати, загорелый и шелковистый. Я изогнулся и тронул его пах. Тонкий светлый пушок, как у ребенка. А я раньше и не замечал.

Я повернулся на бок, придвинулся и потерся щекой о бедро Ясона, впитывая запахи воды, жасмина и чистой кожи. Ясь нежно перебирал мои волосы. Я лизнул его член, собираясь, наконец, распробовать его вкус, но Ясон взял меня за подбородок и шепнул:

– Не надо.

Я подставил ему губы, и мы поцеловались, а потом я спросил:

– Почему ты никогда этого не хочешь? Я…

– …слишком долго и слишком часто делал это по принуждению. Ведь так, Шу? А я не могу хотеть того, что не доставит тебе радости.

Я шарахнулся в сторону. Ясон коснулся меня, но я отодвинулся и опустил голову.

– Я здесь сегодня не развлекался, – неизвестно зачем сказал я. – Работа. Я действительно шлюха, все правильно. Так что не отказывайся. Кому есть дело до моих ощущений?

– Мне.

Ясон сел рядом и обнял меня, будто ничего не случилось.

– Зря ты со мной связался, – сказал я.

– Если ты любишь меня, то не зря. Зря вообще ничего не бывает, рыжик.

– Наверное.

Мы легли. Ясон укрыл нас. Я обнял его, закрыл глаза и прошептал:

– Завтра проснусь, и окажется, что это был просто глюк. Травка, понимаешь? А на самом деле ты спишь с Тики и видишь уже третий сон.

– Тики… Он был хорошим слугой после того, как побыл уличной проституткой. Было с чем сравнивать, наверное.

– Тики был уличной шлюхой?!

– Да, лет с пяти. И примерно до четырнадцати, насколько я помню. Неважно. Все это в прошлом.

Я потряс головой. Все это как-то не укладывалось.

– А что его родители?

– Он сирота. У Тики есть только он сам и я. И ты, разумеется.

– Только меня ему не хватало!

– Видимо, да. Он тоже по тебе скучал.

– Как ни странно, это взаимно. Слушай, а с какой радости ты позволяешь ему клеить левых парней?

– Почему нет? Тики осторожен, и у него хороший вкус. Он и сейчас нашел классного парня: высокий, с хорошей фигурой, красивый, но не приторный, явно не дурак. Брюнет, правда, я не люблю брюнетов, но это дело Тики.

– В темно-сером деловом костюме?

– Да.

– Это мой шеф.

Ясон рассмеялся.

– Тики объяснит ему, как хорошо быть уке.

– Если они подерутся, Брэд может убить Тики.

– Не надо недооценивать Доминика. Поверь, все останутся довольны, и все будет хорошо.

И я действительно поверил. А что мне оставалось?

 

Я ушел из "Золотой рыбы" за час до закрытия и полчаса просидел в машине, ожидая Брэдли. Он появился, держа Тики под руку, и я прикинулся, что сплю, но видел, как Тики по-хозяйски поцеловал Брэда и облапил за задницу. В мозгах у Кроуфорда была сумятица – тяжело ему было осознать себя уке, несмотря на превосходный секс. Я открыл глаза, когда Брэд сел в машину, и зевнул.

– Домой?

– Да. Поторопись.

На сиденье Брэдли устроился как-то боком. О, Тики!

Мы выехали со стоянки, когда заверещал сотовый Брэда. Я навострил уши.

– Кроуфорд, – сказал Брэд.

Мне пришлось "вытаскивать" собеседника из сознания Брэда, но оно того стоило.

– Привет, детка. Еще не спишь?

– В чем дело?

– Я увез твою видеокамеру, сладенький. Случайно.

– Где ты?

– Еду домой. Спать…

– Мне срочно нужна запись.

– Ну, детка, не ты один хочешь посмотреть, что мы с тобой вытворяли. Можем встретиться завтра вечером.

– Где?

– Например, в "Осаму". Знаешь этот отель?

– Да. Во сколько?

– Часов в семь. Раньше я не смогу.

– Какой номер?

– Спросишь у портье, в каком номере Ричард Лопез. Адиос, детка!

Впервые в жизни я пожалел Брэда. Со мной Тики такой сволочью не был. Интересно было бы посмотреть эту видеозапись. Но на той кассете был и я…

Мы домчались до дома в рекордный срок. Брэд сразу убрел к себе, а я пошел за сигаретами в ночной магазин. Отойдя от дома достаточно далеко, я достал телефон и набрал номер, промахиваясь по кнопкам.

– Ясь, это я.

– Здравствуй, рыжик. Что-то случилось?

– Тики уволок у моего шефа видеокамеру с трехчасовой кассетой.

– Не думаю, что случайно.

– Неважно. Первые семьдесят или восемьдесят минут на кассете – я.

– Стереть?

– Чтобы мне пришлось все отрабатывать заново? Я не вынесу.

– Так плохо?

– Да. Дальше, кажется, Тики и Брэд. Сделайте копию.

– Любишь крутое порно?

– Кто ж его не любит!

– Хорошо, сделаем.

– И не смотрите начало. Обещаешь?

– Обещаю, рыжик.

– Я люблю тебя.

– И я тебя. Спокойной ночи.

Разговор с Ясоном успокоил меня. Много ли мне надо, если уснуть и проснуться рядом с ним для меня счастье, а неделю в начале года я вспоминал как каникулы в раю?

 

Я проспал до середины следующего дня. Умылся, решил позавтракать. Наги возился на кухне. Я принюхался к запахам, налил себе кофе и начал пить.

Какая-то посудина с грохотом упала на пол. Я пригляделся к Наги. Такое на него не похоже. Н-да, глазки блестят, а круги под ними на пол-лица. И движения суматошные. А такой был уравновешенный мальчик. Интересно, что случилось? Ну-ка, проверим…

Хорошо, что я сидел.

"Наги, ты заразился от Фарфарелло? Это же безумие в чистом виде. Если Брэд узнает, вы оба покойники".

"Шу-Шу, прочь из моей головы!"

"Да уж, что интересного у мозгах у полного идиота. Я думал, ты умнее. Привести Тсукиёно сюда…"

"Вас все равно не было почти до утра, а Фарфарелло заперт. Если ты не проболтаешься, никто и не узнает. Брэд не видит прошлое".

"Вам что, пойти некуда было?!"

"А куда? В подсобку их магазина?"

"В отель, придурок!!!"

"Мы несовершеннолетние, нас не пустят!"

"Думаешь, в Токио мало мотелей, куда пустят кого угодно, если заплатить вдвое?"

"Я не знал. И не мог ждать. Слишком удобный случай".

"Если ты не научишься обуздывать свои гормоны – погибнешь. Оно хоть стоило такого риска?"

"ДА!!!"

Приятно, когда кто-то следует твоим советам. Вдобавок, Наги считал себя моим должником. Пригодится на будущее.

 

Я смотрел телевизор, точнее, скакал с канала на канал, не в состоянии остановиться на чем-нибудь, когда в гостиной нарисовался Брэдли.

– Привет, дорогуша! – радостно завопил я.

– Прекрати меня так называть, – ответил Брэд.

Странно, обычно он начинает злиться.

– О, ваше высочество, прошу простить! Как вы провели ночь? А вчерашний вечер? Кстати, тот парень был чем-то стоящим, или тебе просто захотелось свежатинки?

– Он был лучше тебя, – холодно сообщил Брэд.

– Профи?

– Могу специально поинтересоваться. А где ты был?

– Пока ты обрабатывал своего дружка? Оттягивался по-своему. Потом пошел спать в машину. Если б я знал, что ты так застрянешь, уехал бы домой. Терпеть не могу спать сидя.

– Ты был обязан меня дождаться.

– Я и дождался, какие проблемы? И вообще, за тобой должок после Оониси. Я бы не смог трахаться с таким уродом, если бы не надеялся на то, что ты меня потом ублажишь.

– Перебьешься.

– Шу-Шу в отставке, у Брэдли новый фаворит? Мое сердце разбито!

– Ты никогда не был фаворитом, Шулдих. Просто ты всегда под рукой.

Я усмехнулся пошире. Не думал, что мне станет так больно от каких-то слов. Хуже всего, что Брэд сказал именно то, что думал.

– Фаворит или нет, сейчас я под рукой.

– У меня нет времени. Пойди и займись собой сам. А меня ждут.

– Кланяйся заказчику.

– Я встречаюсь с Диком.

Почему-то это меня добило. Что с того, что я знал, каков этот Дик и как он относится к Брэдли… Я все равно останусь тем куском, за которым не надо далеко тянуться. Пресное блюдо с приправой из побоев. А я-то считал, что нужен…

 

– Ясон, приезжай за мной.

– Куда?

– Знаешь святилище Исэ?

– Да. Ты там?

– В парке, рядом. Ты приедешь?

– Конечно. Через полчаса.

– Давай быстрее. Я замерз.

– Может, возьмешь такси?

– Не хочу.

– Хорошо, рыжик. Я еду.

Я спрятал сотовый в карман, закурил последнюю сигарету и засунул озябшие ладони под мышки. Глупо, конечно, шататься по городу в домашней одежде. Впрочем, я же просто вышел на крыльцо позвонить. А вместо этого два часа бродил по городу.

Пошел дождь. Я скорчился на скамейке, но лило все сильнее. Волосы намокли, вода потекла за шиворот. У меня зуб на зуб не попадал. Наверняка простужусь.

Парк был закрыт для автомобилей, но родстер Ясона остановился в полуметре от меня. Я с трудом поднялся и сел в машину. Жалкий я был, как мокрая кошка, но Ясон только вздохнул:

– Рыжик мой, рыжик… Снимай с себя мокрое, живенько.

– Трусы оставить? – вяло огрызнулся я.

Ясон помог мне снять свитер и майку. Пока я кое-как вытирал волосы банданой, он разделся, оставшись в одной футболке, и накинул мне на плечи свою рубашку и куртку. Они были теплые и пахли им. Великоваты, правда, но это я переживу. Я выкрутил регулятор печки на максимум и подставил руки потоку горячего воздуха.

– Как тебя угораздило? – спросил Ясон.

– Вышел погулять.

– Ты ждал, пока Тики уедет?

– Ждал, так и что с того?

– Ничего. Держи, – он протянул мне фляжку.

– Что это?

– Бальзам на травах. Согреешься.

Я глотнул, сморщился и глотнул еще.

– Дрянь.

– Его пьют с чаем или кофе.

– А-а-а, главное, что на спирту! Поехали.

– Куда?

– Куда хочешь. Если я и тебе не нужен, можешь высадить меня возле какого-нибудь клуба. Не пропаду.

Ясон был как-то мрачен, и настроение его не читалось. Машина медленно ехала по аллее. Мы молчали.

– Думаешь, если бы ты раньше позвонил и сказал, что тебе плохо из-за Тики и твоего шефа, я бы не приехал?

– А приехал бы?

– Да. И тебе не пришлось бы бог знает сколько бродить под дождем.

– Дождь только начался. А Брэд – единственный человек на свете, которого я люблю. Был единственным. И я для него ничего не значу. Я что, это должен был тебе сказать? "Ясон, приезжай скорее, мне плохо, оттого что Брэдли снова смешал меня с дерьмом"? Высади меня на этом углу.

– Скоро приедем домой. Запомни, рыжик: я люблю тебя независимо от того, что с тобой происходит. Брэд или просто хандра – для тебя я есть всегда. А если твой шеф с тобой не считается, тем хуже для него.

– Я хочу быть нужным Брэду.

– И поэтому ты позволяешь ему с собой так по-скотски обращаться. Зачем? Он и так в тебе нуждается. Ему нужен кто-то, кем можно легко манипулировать – ты даешь эту возможность. Ему не приходится искать секс на стороне. Да и нельзя не привязаться к такому ласковому и страстному любовнику, как ты.

– Я половину побоев получаю за попытки ластиться.

– Брэд так боится, что ты привяжешь его к себе? Тем лучше: если бы он хоть что-то делал, чтобы тебя удержать, у меня не было бы шансов.

– Ты шутишь?

– Нет, любимый. Мы почти дома.

– Ты самый лучший, Ясь.