Глава Пятнадцать – Глава Шестнадцать.
То ли воля, то ли неволя,
Мне без любви даже рая не надо,
Рай без любви называется адом,
В нём так горько и безотрадно.
( с. Осиашвили С. «То ли воля, то ли не воля»)
Сомали подала Мэнкс кассету и все повторилось. Темный силуэт на светлом фоне, четкий голос, отдающий им приказ убивать. И новое дело – группа террористов, взорвавших недавно два административных здания. Количество их жертв превысило пятьдесят человек. Это надо было прекратить. Фотографии четырех целей были немного мутными, снимали явно скрытой камерой.
Ран усмехнулся. Он мог оценить хорошую работу токийского отделения Критикер. Он сам занимался этим же в Сендае.
– Вопросы есть? – спросила Мэнкс, когда Сомали включила свет.
– Нет, – Абиссинец посмотрел на каждого члена своей команды. Задержался взглядом на хмуром лице Кена.
– Сибиряк?
Тот только раздраженно дернул плечом.
– Мы беремся, – кивнул Айя.
– Хорошо, – Сомали задумчиво постучала каблуком по полу. Смотреть в лицо брата она не могла, на Сибиряка – тем более. Бомбеец был такой серьезный, что делалось страшно. В итоге она остановилась на Ёджи. Блондин ей улыбался широко и искренне. Отшивать таких она научилась в первый же месяц работы в Критикер, но сейчас это успокаивало. Он как-то уравновешивал негативную энергию, исходящую от Сибиряка.
– Хорошо, – повторила она. – Персия получил ваш отчет. Он очень доволен проделанной работой. Деньги, которые вы должны получить перечислены на ваши счета. Можете пользоваться. Вопросы есть?
– Есть! – Ёджи подался вперед. – Твое имя, дорогая.
– Сомали – я же сказала, – удивилась девушка.
– Нет. Настоящее имя.
– Просто Сомали.
– Твои родители большие оригиналы.
– Не исключено, – она усмехнулась. – На этом все. Мы ждем вашего отчета по выполнении.
– Хорошо, – Ран кивнул.
Мэнкс выглядела довольной. Сомали – становилась идеальной секретаршей. Ей даже не мешало, что ее брат в этой группе. Никакого панибатства, ничего личного, никакой грубости. Персия сделал весьма удачный выбор.
Они поднялись в магазин проводить девушек. Ран увидел, как Кен приотстал. Айя-чан тоже. Словно она хотела что-то сказать Сибиряку, но никак не могла остаться с ним наедине.
Абиссинец тоже остановился. Он не собирался рисковать.
– Кен, – Сомали огляделась и, увидев, что никого кроме брата в коридоре больше нет, осторожно тронула за рукав Сибиряка. Тот отдернул руку.
– Ты этого хотела? – тихо и зло спросил он.
– Кен, я…
– Высоко же ты взлетела. Рад, что смог помочь.
– Сибиряк… Я… Прости меня.
– Что? – тот опешил. – Не смей извиняться. Прошло полгода.
– Я бы извинилась раньше, но что бы это изменило?
– Ничего. И сейчас ничего не изменит.
– Возможно, – сказала она твердо. – Но я хочу, чтобы ты знал – мне жаль.
– Ты не изменилась.
– Ты тоже. Но мы были друзьями… – Сомали помимо своей воли снова потянулась взять его за руку.
– Были, – Кен посмотрел на нее, потом на Рана. – Мы вместе начинали служить в Критикер.
– Я догадался, – сдержанно кивнул Абиссинец. – Нас ждут.
– Иди, – кивнул девушке Хидака.
– Мы поговорим еще, – предупредила она. – Я не жду, что ты всерьез простишь меня. Но нам снова бегать в одной стае и надо привыкать.
– Я знаю, что ты была ранена в живот в той операции. Это единственная причина, по которой я не стал искать тебя, чтобы задушить.
– Как мне повезло, – она вздохнула. – Мы делаем то, что делаем. Не осуждай меня. Я хорошо тебя знаю – ты тоже способен предать друга.
Она развернулась и пошла к выходу. На ходу она хлопнула брата по плечу. Ран видел, что она не раскаивается по-настоящему. Она уверена и сейчас, что поступила правильно.
Что было между этими двумя? На минуту Рану показалось, что они не просто друзья, но потом это ощущение прошло. Они были одной стаей. Они служили в одном подразделении. Они были вместе в самый сложный из периодов в своей жизни. Они были друзьями. Когда-то. До предательства.
Казалось, что вторая кровь должна даваться легче. Но это было не так. Легче станет позже. По крайней мере, Ран надеялся, что станет.
Они вломились в гараж, где обитали террористы.
Все сегодняшние цели были молоды. Не дети, конечно. Но не больше двадцати пяти каждому. Вайс должны были справиться быстро. Молодые подрывники не сразу поняли, что происходит. Возможно, они думали, что это полиция. Они не ждали палачей.
Айя рассек мечом ближайшего к нему парня. Оми выстрелил. Попал в ногу. Кен разорвал стреноженному горло и повернулся к остальным.
Абиссинец увидел, что Ёджи замер над одной из целей, натянув леску между рук. Чего он ждет?
Но он был слишком далеко. Четвертый террорист, почти совсем мальчишка вскрикнул, глядя на двоих обезглавленных друзей. Оми выстрелил в него. Дротик пробил горло и малолетний подрывник булькая, осел на пол. Абиссинец добил его.
– Сибиряк! – Айя ткнул в Ёджи.
Кен был ближе всего к Балинезу и все понял сразу. Он прыгнул к Ёджи. Абиссинец не раз уже видел, как прыгает Хидака. С места, без разбега, тело разжималось как пружина. Выстрел прозвучал глухо в замкнутом пространстве гаража. Сибиряк повалил блондина на землю на секунду раньше.
Оми снова выстрелил. Дротик воткнулся в руку. Цель выронила пистолет. Кен рванулся вперед и вогнал багнак в горло террористу.
Айя подошел ближе. Его замутило. Это был не террорист. Это было террористка. Девушка. Коротко стриженная. Довольно красивая.
– Женщина? – спросил Ёджи слабым голосом, приподнимаясь на локте.
– Да, – просто ответил Сибиряк и фыркнул. – Они должны были нас предупредить.
– Пол не важен, – холодно сказал Абиссинец. – Важны полсотни трупов, которые на ее совести.
– Да. Прости, – Балинез встал. – Я замешкался. Не ожидал просто. Подумал, вдруг это не террористка, а просто случайная девушка.
– Нет, – Оми подошел ближе, разглядывая ее лицо. – Это она была на фотографии.
– Фотографии были не очень хорошие. Я боялся ошибиться.
– Она чуть не пристрелила тебя, – Кен был хмурым.
– Это не важно, – отмахнулся Ёджи. – Это риск, на который я готов пойти, чтобы не убить невиновную.
– Ёджи… – Оми посмотрел на него и судорожно сглотнул.
– Что?
– Ничего, – малыш отвернулся. Оглядел поле боя, словно запоминая данные для отчета.
– Уходим, – скомандовал Абиссинец.
Ему хотелось высказаться насчет поступка Ёджи, но он не стал. В конце концов, это его жизнь и пусть он делает с ней, что хочет. Хотя… это нехорошо.
После миссии они снова сидели на кухне, и пили заваренный Айей чай. Никому не хотелось особенно шутить, но и плакать было пока не с чего.
Первым не выдержал Ёджи.
– Вы видели, какие ноги у Сомали? – мечтательно вздохнул он, одним глотком отпив пол кружки.
Айя дернул бровью, но промолчал. Он до сих пор для себя не решил, должна ли команда знать, что связная его сестра и не повредит ли это их отношениям. Но слушать рассуждения Балинеза было противно.
Сибиряк к удивлению Ёджи промолчал. Обычно он был за любой кипеш.
– Кен? – Балинез ткнул его локтем. – Ты чего?
– Мы с ней служили в одном подразделении, – буркнул Хидака. – Я эти ноги видел и в фас, и в профиль, и даже один раз пяткой в глаз.
– Она тебя? – поразился Оми.
– Ага.
– Черт! Мне такие нравятся. Может мне за ней приударить? – Ёджи вопросительно посмотрел на Кена. – Ты не против?
– Хоть съешь ее, – ответил Сибиряк и встал. – Все. Давайте спать.
Ран молча кивнул. Он боялся, что первое же слово выдаст его. Если они скажут что-то по-настоящему грязное о его сестре – он не сдержится. Но, похоже, тема была закрыта. Ёджи зевнул и пошел спать. Оми со вздохом удалился писать отчет.
Абиссинец поднялся к себе, снял плащ, вытер оружие, подождал несколько минут и пошел к Кену. Тот сидел на полу и полировал тряпкой левый багнак. Кровь оставалась между когтями и плохо оттиралась.
– Айя? – он поднял голову. – Что случилось?
– Можно? Надо поговорить.
– Хм… – Кен пожал плечами. – Проходи.
Ран вошел и сел на край софы, огляделся. Он здесь еще не был. Комната выглядела уютно. На сетке у стены висели кепки и сумки. В углу стоял музыкальный центр. Сам Айя был минималист. Никакой техники кроме настольной лампы он в комнате не держал.
– Ты о происшествии с Ёджи хочешь поговорить? – не отрываясь от работы, спросил Кен.
– Нет, – Ран качнул головой. – О Сомали.
Сибиряк уставился на него и долго изучающее смотрел.
– Кто она тебе? – наконец спросил он.
– Сестра, – ответил Айя и замолчал.
– Вы похожи, – кивнул Хидака и вернулся к полировке.
– Кен.
– Что?
– Что между вами произошло?
– Тебе так нужно это знать?
– Да. Она не сказала мне. Не было причин хранить это в тайне. Ведь я работаю с тобой и все равно бы узнал, но мне показалось, она не хочет рассказывать сама. Словно я должен был спросить тебя.
– Ты любишь сестру? – Кен отложил оружие, и сел скрестив ноги.
– Да. У меня больше никого нет. Она для меня – всё.
– Тогда тебе не понравится то, что я скажу. Подумай дважды. Может лучше тебе не знать? – Сибиряк почесал в затылке.
– Я хочу знать. Я должен, – Ран подался вперед. – Что бы это ни было.
– Вопрос на вопрос. Договорились? – предложил Кен с долей азарта.
– Хорошо, – Айя не замедлил с ответом, хотя и знал, что это опасно.
– Мы с ней служили вместе – это я уже говорил. Отделение в Кагосиме небольшое. А мы оба были новичками. Мы сошлись. Вместе в тир, вместе на первое задание. Ничего такого не думай. Она была совсем ребенок. Я ее жалел, хотя она в этом и не нуждалась. Она все делала хорошо. Бегала, стреляла, дралась. Все наравне с парнями.
Полгода назад нам было поручено расследование. Не так важны подробности. Но была боевая группа в горах, которую мы никак не могли найти. Туда надо было попасть. Возможно, стать своим. У меня почти получилось. Я вышел на человека, который свел меня с проводником. Меня обещали принять в эту группу. Все шло гладко. Когда я прибыл туда – Сомали была уже была там. Она попала туда на день раньше. Я знал, что она тоже работает над этим делом, но тогда я находился под прикрытием и не связывался с Критикер, чтобы не выдать себя. Ее появление в той группе было для меня сюрпризом. Но в ее верности там сомневались. Она хотела ее доказать, чтобы быть принятой. И когда я появился – меня ждали. Она сдала меня без всякого сожаления, чтобы поднять свой статус в их группе. Когда их брали на следующий день – ее ранило в живот. Я, к сожалению, не знаю подробностей, как там ее штопали. Но суть в том, что она отличилась. Ее оценили. Ведь она практически в одиночку раскрыла дело, над которым корпело все отделение не первый месяц. Ее перевели в Хиросиму, и я ее больше не видел. Она стала считаться одной из самых лучших. Я тогда был ранен в ногу, а тот парень, что привел меня – погиб. Веришь ли – я многое могу понять, – Кен прикрыл глаза. – В интересах расследования, для спасения жизней, или хотя бы своей жизни – она могла бы меня даже пристрелить, и я бы не осудил ее. Но причина ее предательства – она же причина моего гнева. Она карабкалась вверх. Она хотела стать лучшей в Критикер и получить место связной самого Персии. Ей нельзя отказать в дальновидности, правда?
– Ты презираешь тщеславие? – Ран почувствовал, как свело скулы. Он понимал причину. Айя всегда была немного тщеславной, но и верной, как собака. Причина ее поступка лежала на самой поверхности, но утешит ли она праведный гнев Сибиряка?
– Да, – Хидака потер ногу, словно рана на ней все еще болела. – Это худшая из причин для преступления. Ради него умирают и убивают. Ради воздуха, ради ничтожного взгляда в спину. Человеку нужно совсем немногое чтобы жить счастливо, но ради тщеславия люди об этом готовы забыть.
– Ты мог подумать так о ней?
– Нет, – Кен качнул головой. – Не мог. И потому ее предательство стало таким болезненным. Она всегда была для меня «хорошей девочкой», честной, прямолинейной, возможно стервой, но своей стервой.
Ран улыбнулся. Сибиряка выдавало то, с какой теплой интонацией он говорил об Айе. Мертвых – нельзя вернуть, но живых еще можно помирить.
– Кен, я знаю ее семнадцать лет. Она училась ходить, держась за мою руку. Я бы отдал за нее жизнь. И я все еще привыкаю, что и она бы отдала свою за меня. В том, что она сделала – ты не можешь винить ее, – произнес Ран.
– Почему? Очень даже могу.
– Кен, – Абиссинец пересел с софы на пол, рядом с Хидакой. – Посмотри на меня.
В глазах Сибиряка появилось понимание.
– Это ради тебя?
– Да. Все, что она сделала – это из любви ко мне. Меня ранили зимой. Весной она сделала все, чтобы подняться. Я возможно не должен этого говорить… Она не хотела предавать тебя и ей до сих пор больно от мыслей об этом. До того, как я пришел в Вайс – она говорила мне о тебе. И в ее голосе была та же теплота, с которой ты говоришь о ней. Ты много для нее значишь. Но дело в том, что я значу больше.
– Когда я увидел тебя, то подумал, что ты на нее похож, – тихо сказал Кен. – И так же быстр на язык. И глаза те же самые.
– Неужели?
– За ту драку… ты меня тоже прости.
– Ты уже извинялся.
– Значит можно считать, что я отомстил ей за предательство, когда кинулся на тебя.
– Если учесть, что я и есть причина, то – да. Ты простишь ее?
– Не сразу, – Сибиряк покачал головой. – Но то, что она сделала это не ради собственного тщеславия, а ради того, чтобы оказаться рядом с братом – многое извиняет.
– Хорошо.
– Я поговорю с ней.
– Спасибо. И…
– Что?
– Присмотри за Ёджи. А то я сломаю ему то, чем он потянется к моей сестре. И ему повезет, если это будет рука.
– Сомали трем парням сломала пальцы, когда к ней приставали особенно настойчиво в Кагосиме. Так что ты зря о ней волнуешься.
– Она моя младшая сестра. Я всегда буду о ней волноваться.
– Может ты и прав.
Абиссинец встал и направился к двери.
– Айя, – окликнул его Кен. – Я тоже хочу задать вопрос.
– Да? – Ран обернулся.
– Я знаю, что ее зовут Айя Фудзимия. Тебя зовут так же. Почему?
– Меня зовут Ран, – спокойно сказал Абиссинец. – Ран Фудзимия. Айя – это имя моей сестры. Я ношу его, потому что мы разделили судьбу.
– Вы очень близки?
– Ближе чем ты можешь себе вообразить, – он взялся за ручку. – Я думал, ты спросишь о… моей девушке.
– Черт. Надо было, – улыбаясь, сказал Сибиряк.
Ран понял, что на самом деле – он ценил его право на тайну больше, чем хотел показать.
– Спокойной ночи, – сказал Айя и вышел.
– Брэд, – Ран разгладил рукой простынь, которую они успели порядочно смять.
– Да? – Оракул поймал его за запястье и притянул к себе ближе.
Ему не нравилось, когда любовник лежал в постели слишком далеко от него. Ран придвинулся и послушно развел ноги, когда Брэд надавил коленом. Кроуфорд любил его прижимать к себе так, словно хотел поглотить, вдавить в себя.
– Ты все знаешь о времени?
– Нельзя знать всё.
– Но ты знаешь больше всех.
– О времени? Да пожалуй, – Брэд с усмешкой на него посмотрел. – Почему ты спрашиваешь?
– Ты чувствуешь время иначе, – Ран смотрел спокойно и серьезно. – Есть ли то, чего никто не может изменить?
– Есть, – не задумываясь, ответил Оракул. – Не многое. Но есть вещи, встречи, поступки, которые случатся в любом случае. Для вас время линейно. Для меня – многогранно. Но есть то, что и я не могу изменить.
– Это…
– Это то, что зовут судьбой.
– Мне кажется, я чувствую иногда такие моменты.
– Вполне возможно.
– Откуда берутся паранормы, Брэд?
– Не знаю, Ран, – Кроуфорд пожал плечами. – Я просто родился. У меня была обычная семья. Потом меня забрали.
– Мне жаль.
– Ничего. Это было давно, – Оракул провел пальцами по его губам. – Теперь у меня есть ты и мне кажется, что мы всегда были вместе.
– Мне тоже, – Ран прижался к нему.
– Меня раздражает, что мы так редко видимся.
– Редко? – юноша усмехнулся. – Ты не видел меня всего четыре дня.
– По-твоему раз в неделю это нормально?
– Не знаю, – Ран внимательно на него посмотрел, пытаясь понять, говорит ли он серьезно. – У меня не было других отношений.
Оракул помолчал, разглядывая его лицо.
– Спрашивай, – подтолкнул его юноша.
– Та… что была с тобой до меня…
– Почему ты думаешь, что кто-то был? – Ран отвел взгляд.
– О таких вещах не спрашивают, – согласился Брэд и опустил руку ниже, погладил любовника по бедру. Ран мгновенно отозвался. Чуть вздрогнул и прижался к нему.
– Вот и не спрашивай.
– Не спрашивают, потому что в ответ на такие вопросы обычно лгут, – пояснил Кроуфорд. – Но ты мне не солжешь.
– Никого не было, Брэд, – вздохнул юноша.
– Ран…
– Это была модель. Красивая до умопомрачения. Мне было тогда только шестнадцать. Она была пьяна. Я тоже. Только один раз. Гостей тогда было много. Никто не заметил, как она меня увела. Я был совсем мальчишкой и был польщен. Не более того.
Он замолчал. Брэд усмехнулся. Он понял из этого путаного рассказа гораздо больше, чем Ран хотел сказать.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что рассказал.
– Брэд, пожалуйста… – Оракул впервые за долгое время снова увидел, как он краснеет. – Хватит. Это было много лет назад. Мне двадцатый год. Неудачное время, чтобы вспоминать ошибки юности.
– Да, наверное. Но мне приятно слышать это.
– Почему?
– Не знаю. Просто приятно. Ты не лжешь, не жалеешь, немного стыдишься, что я для тебя не был единственным…
– Боже, – Ран спрятал горящее лицо, уткнувшись ему в шею. – Ну, я же тебя не спрашиваю!
– Моя история не такая забавная. Никаких пьяных моделей в моем прошлом нет.
– Неужели?
– Меня изнасиловали, когда мне было четырнадцать.
Сказано это было так буднично и просто, что смысл до Рана дошел не сразу. А потом кровь отхлынула от лица. Брэд даже почувствовал, как он похолодел.
– Этот человек… Теперь он мой начальник теперь. Я вижусь с ним каждый раз, когда летаю в Германию.
Юноша ощутимо вздрогнул в его руках.
– Брэд, это… Зачем ты это говоришь мне?
– Тебе противно?
– Нет! – Ран вскинул голову. – Я не это имел в виду.
– А что?
– Ты такой… знаешь… Тебя сложно жалеть. И мне почти не верится…
– Я не всегда таким был, – Брэд улыбнулся. – Тогда я был лохматым близоруким подростком. Напуганным. Но очень упрямым. Там… куда я попал, умели ломать волю.
Ран внимательно посмотрел ему в глаза. Брэд говорил это не только для него, но и для себя. Он, наверное, никогда никому этого не рассказывал. Гордый. Слишком гордый даже для того, чтобы признать, что когда-то был напуганным ребенком.
– Тебя они не сломали, – сказал Ран и опустил взгляд.
– Смею на это надеяться, – руки Брэда скользили по его спине, шее, волосам, словно успокаивая.
– Я не знаю, что сказать.
– Ничего не говори.
– Прости…
– Я не думал, что ты так сильно расстроишься, – вздохнул Оракул. – Это прошлое, Ран. Оно не имеет надо мной больше власти.
Юноша кивнул. Брэд уже жалел, что начал этот разговор. Ран был словно оглушенный. Полтора года потребовалось Кроуфорду, чтобы суметь сказать это любовнику. Без этого в их отношениях оставалась какая-то ложь. Он снял груз со своей души. Но теперь Ран лежал в его объятьях притихший и бледный.
– Ран, – Брэд стал гладить его настойчивее, наклонился и поцеловал в шею.
Юноша тихо выдохнул.
– Что ты… мммм…Брэд…
– Пытаюсь вернуть настроение.
– Я чувствую.
– Хорошо.
– Ты когда-нибудь устаешь?
– Спроси об этом лет через пятнадцать.
– Я раньше умру под тобой, – юноша зарылся пальцами в его волосы и улыбнулся.
– Это не то, чего бы мне хотелось.
– Неужели?
– Да, – Оракул поцеловал его в губы.
Запах и вкус любовника пьянили. И то, как он отвечал на поцелуй, жадно ловя его язык. Брэд перевернул его на спину и Ран застонал.
– Что ты со мной делаешь…
– Посмотрим, – Кроуфорд провел рукой ниже, погладил его член.
Ран выгнулся.
– Мммммннн.
Юноше было приятно, но прошлый раз был слишком бурным, чтобы он мог по-настоящему возбудиться. Брэд это прекрасно понимал. Он ухмыльнулся, как обычно и скользнул вниз, целуя соски, живот пока, наконец, не добрался до главного.
– Ах! – Ран схватил его за волосы.
Стремление Брэда вернуть настроение было очень настойчивым. Он развел ноги любовника в стороны и ласкал его ртом. Юноша лежал под ним, вздыхая и выгибаясь и в этот момент он был совсем непротив умереть так.
– Доброе утро, Персия-сама, – Сомали позволила себе чуть наклонить голову. – Я принесла отчет по миссии.
– Хорошо. Положи на стол, – шеф кивнул секретарше и снова отвернулся к окну.
– Я еще нужна вам?
– Нет, – сказал он и тут же поправился. – Да. Один вопрос.
– Я слушаю, – она стояла перед столом. Строгая, подтянутая, серьезная.
– Как тебе Вайс? – спросил он, не поворачиваясь.
– Они хорошие ребята, – подумав, ответила девушка. – Исполнительные. Собранные. Профессионалы.
– Тебя совсем не волнует, что твой брат среди них?
– Не так, как вы думаете, – она чуть улыбнулась. – Если это то, чего он хочет, то я его поддерживаю. Это не скажется не на моей работе. Ни на его. Если вы об этом.
– Нет. Не об этом, – Персия повернулся и посмотрел на нее чуть грустно. – Вы с ним странные.
– Возможно. Но мы не подведем вас.
– Я в это верю, – мужчина кивнул и сел в кресло. – Ты свободна.
– Благодарю, – Сомали поклонилась и, цокая каблуками, удалилась.
Ран долго изучал витрину. Он чувствовал себе немного неуютно. Ему впервые доводилось покупать такие вещи. Он не чувствовал в себе сил одному войти в магазин, а сестра запаздывала. Это было важно для него.
Айя-чан появилась из-за поворота. Она шла, помахивая сумочкой. На ней были брюки клеш и бежевое приталенное пальто до колена. Она смотрелась роскошно. Мужчины оборачивались ей в след.
– Здравствуй, брат, – она поцеловала его в щеку. – Извини, что запоздала. Шеф задержал меня с последним вашим отчетом.
– Что-то не так? – Ран чмокнул ее в нос.
– Нет. Все хорошо. Но он хотел уточнить незначительные детали. Мне придется сегодня поговорить с Бомбейцем или Балинезом.
– Почему с ними? – юноша сжал ее ладошку, обтянутую тонкой кожаной перчаткой.
– У Оми хорошие логические способности. А Кудо когда-то был детективом, – она вздохнула. – И как ни грустно мне это признавать – очень хорошим детективом.
– Вот как.
– Все. Забыли, – она тряхнула головой. – Давай не будем сегодня о работе.
– Хорошо, – легко согласился Ран и снова посмотрел на витрину.
– Ты уже что-то выбрал? – Айя-чан проследила за его взглядом.
– Нет, – смутился юноша. – Я думал, что ты мне поможешь.
– Ты словно в секс-шоп пришел. Это всего лишь подарок на день рождения.
– Я никогда ему ничего не дарил.
– О, Ран! – воскликнула она. – Он будет рад, даже если ты подаришь ему карандаш!
– Откуда тебе знать?
– Догадываюсь, – усмехнулась она и дернула себя за сережку. – Тебе не холодно?
– Нет. Нормально, – пожал плечами Ран. – А что?
– Что на тебе за тряпка?
– Это свитер.
– Брат, если я говорю, что это тряпка, то значит так и есть, – Айя-чан нахмурилась. – И где твой шарф?
– Мне не холодно.
– О, да! Не думаешь, что с гриппом на миссию я тебя не отпущу?
– Я никогда не болею, тебе ли не знать.
– Угу. Но разницу между закаливанием и сквозняком ты понимаешь?
– Айя.
– Что?
– Ты говоришь, как мама.
Девушка замолчала, надувшись. Она была похожа на ребенка, у которого отбирают любимую куклу. Наконец она вздохнула.
– Может быть, – а потом жалостливо добавило. – Если у тебя нечего надеть, то давай купим.
– Айя! Я здесь, чтобы купить подарок Брэду. У меня нет намерений ходить по магазинам.
Юноша заметно испугалась. Сестра повисла у него на рукаве. Она сама была словно рекламой всех модных брендов разом, а брат такой красивый и так ужасно одет! Это было больше, чем она могла бы вынести. Она попробовала с другой стороны.
– Неужели ты в этом пойдешь к Брэду? У него же праздник. Оденься красиво. Порадуй его.
– Нууу, – юноша заколебался. – Не то чтобы там действительно был праздник…
– Какое это имеет значение?
– Наверное, ты права… – растеряно произнес Ран.
– Конечно, права! Всего пару вещей! Чтобы ты выглядел, как тебе подобает.
– Хорошо, – скрепя сердце согласился юноша. – Но сначала подарок!
– Договорились. Идем! – сестра потянула его за руку.
Они вошли в магазин.
Консультант появился перед ними, как из воздуха. В такие магазины не заходят поглазеть.
Ран с ужасом посмотрел на ряды выставленных в витрине часов. Они все показались ему совершенно одинаковыми. Айя-чан уже оживленно болтала с продавцом.
Идея с часами возникла внезапно. Но была банальной, пока Ран не увидел этот магазин. Цены были не просто высокими. Астрономическими. И он с каким-то непонятным недоумением понял, что может себе это позволить. За полтора года проведенные в Критикер его счет пополнялся регулярно и весьма немалыми суммами. Он ничего не тратил. Совсем. На Цусиме он умудрялся жить на две тысячи йен в месяц. Как мама говорила – на печеньки. Теперь он собирался купить любовнику дорогие часы. Оракулу они были не очень нужны, но не во времени же дело. В статусе, который подчеркивали эти часы. И Рану хотелось подарить что-то такое. До безумия дорогое, подходящее ему, символичное.
– Вот, смотри, – Айя отвлекла его от размышлений.
Оказывается, за это время она успела сузить выбор до пяти моделей. И теперь они стояли перед ним, на стекле.
Ран склонился над ними.
Продавец разглядывал своих покупателей с интересом. Девушка явно была не бедна. Ее мужчина выглядел похуже. Хотя был красив. Очень. Такие способны выпотрошить кошелек не только богатенькой дурочки, но и серьезного мужчины.
Брат с сестрой в этот момент не подозревали о его мыслях, а разглядывали часы.
Ран даже не силился понять, в чем разница между стоящими перед ним наручными часами. Похожие друг на друга браслеты из настоящей кожи, корпуса, наверное, из разных сплавов, но он в этом не разбирался. Он хотел уже ткнуть в одни наугад, но перевел взгляд в сторону и замер. Пусть это было не совсем то, зачем он пришел, но уйти без этого он теперь бы не смог. Под стеклом, отдельно от всех остальных лежали часы. Не наручные. Карманные. На толстой цепочке из золота. Ран сразу понял, что пришел сюда за ними. Они выглядели немного старомодно, строго и в то же время естественно. Они были символом временем и подходили тому, кто живет в двух временах.
– Эти, – указал юноша.
– Брат, ты уверен? – Айя немного удивилась, но в принципе не была против.
– Да. Я уверен, – Ран поймал удивленный взгляд продавца, который он бросил на Айю, когда она назвала его братом.
– Прекрасный выбор, – все-таки служащий магазина улыбнулся девушке.
– Заверните, – велела она. – У вас есть подарочные коробки?
– Конечно.
– Красные?
– Конечно.
– Давайте, – она махнула рукой, отпуская его.
Тот засуетился, заворачивая покупку.
– Подождите, – остановил его юноша.
– Да?
– Вы можете сделать гравировку?
– Конечно, – продавец достал лист бумаги. – На крышке?
– Да. Наверное.
– Что написать?
– Инициалы: «Б.К.», – Ран залился румянцем, словно его поймали на чем-то постыдном.
Айя тихо фыркнула у него за спиной.
– Ты еще его портрет в профиль выбей.
– Сестра!
– А, ну да, – она обняла его за талию. – Лучше выбить твой, чтобы он носил его у сердца.
– Ну, прекрати, – он положил ладони поверх ее рук.
Продавец выдал ему корешок квитанции.
– Вы сможете забрать их завтра. Как будете оплачивать?
Ран вытащил из кармана джинсов кошелек, покопался в нем, достал карточку и улыбнулся сестре.
– Тысячу лет ей не пользовался.
– По тебе видно, – она закатила глаза. – Что ты за динозавр, брат? Ты словно живешь в прошлом веке.
– Не правда.
– Ладно. Оплачивай, и идем, – она кровожадно потерла руки. – Вспомним прошлое? Сегодня я сделаю из тебя человека.
– Мне уже страшно, – пробормотал юноша.
Ран сидел в кафе. Он был усталым и раздраженным. Сестра поставила перед ним поднос и села напротив.
– Не дуйся.
– Я не дуюсь.
– Ага. А я мать Тереза.
– Айя!
– Мы прекрасно провели день.
– Мы шесть часов ходили по магазинам.
– Так долго? – она немного удивилась. – Впрочем, неважно. Главное, что мы все купили.
– Мы купили больше, чем все, – Ран вздохнул.
У него появились сегодня новые шарф, два свитера, куртка, пальто, джинсы, двое брюк, четыре рубашки, туфли, кроссовки, майка, футболка, ремень и даже пиджак и галстук. Он перевел взгляд на гору сумок и пакетов. Он даже представить себе не мог, как со всем этим придет в Конеко. Но сестра выглядела счастливой. И это немного компенсировало все остальное.
– Ты будешь пудинг? – Айя подтолкнула к нему стаканчик.
– Я не люблю сладкое.
– Это полезно. Для мозгов.
– Тогда я отдам это Кену, – усмехнулся Ран.
Айя искренне рассмеялась.
Странный был день. Небо было тяжелым и серым. Предснежным. Начало ноября выдалось довольно холодным, но сегодня, словно перед снегом было тепло.
Ран пил горячий крепкий и горький кофе. За окном кафешки спешили куда-то люди. Сестра сидела напротив, покачивая ногой, и блаженно улыбалась. На секунду юноше даже показалось, что ничего не было. Словно эти полтора года они прожили в родительском доме. Он учился в университете и помогал отцу. Айе сдавать в этом году последние экзамены. И она как обычно таскает брата за собой по магазинам и говорит о глупостях.
Сестра расстегнула пальто. И слева под ее рукой Ран скорее почувствовал, чем увидел кобуру с пистолетом. На ней был пиджак, который всегда удобно распахнуть и выхватить оружие. И чувство нереальности прошло. Напротив него сидит Сомали. Та, в которую превратилась его сестра с возрастом. Девушка. Нет, женщина способная на предательство и убийство. И не смотря ни на что по-прежнему любимая.
Они доели в молчании, потом Ран со вздохом собрал сумки и они вышли на улицу.
– Будет снег, – посмотрев в небо, сказала Айя-чан.
– Наверное. Ты сейчас к нам?
– Да, – она вздохнула. – Нужно возвращаться к работе.
Когда они вышли из такси возле Конеко, Ран отобрал у сестры все пакеты. Выглядел он при этом, как вьючный мул.
– Я отнесу все наверх, а ты поговори с ними, – сказал он.
– А, хорошо, – согласилась она и проводила его взглядом.
Ран обогнул магазин и пошел к черному входу. Он не знал, что о нем подумала сестра, но позориться по-прежнему не хотел.
Покупки он свалил на кровать в своей комнате, с ужасом понимая, что ему же придется все это разбирать, хоть и чуть позже.
Когда он спустился в магазин, Айя-чан о чем-то разговаривала с Оми и одновременно отмахивалась от Ёджи. Кен невозмутимо копался в цветах, откладывая то, что уже не годилось в продажу.
Балинез крутился вокруг его сестры, как кот. Ран почувствовал, что у него дернулся глаз.
– Твоя сестра пришла, – тихо сказал Сибиряк, когда Абиссинец встал рядом с ним. – Донимает Оми расспросами о последней миссии. Там должен был быть какой-то человек, который интересует Персию.
– Да, я знаю, – Айя не стал им мешать. – Давай я тебе помогу.
– Не, все нормально, – Хидака отмахнулся. – У тебя же сегодня выходной. Я сам.
– Тогда я закрою магазин.
Ран пошел опустить жалюзи.
Сомали в это время закончила расспрашивать Бомбейца и повернулась к Ёджи.
– Балинез? У тебя есть что добавить?
– Я скажу «да», если это заставит тебя задержаться хоть на минуту, – он широко улыбнулся.
– Не паясничай.
– Тогда нет.
– Тогда всё, – она застегнула пальто и, не обращая внимания на Балинеза, вышла из-за прилавка.
– Подожди, – тот побежал за ней.
– Ран, я ушла, – махнула она рукой.
– Увидимся, – кивнул Абиссинец.
Ёджи сунул в рот сигарету и выскочил следом за Сомали на улицу.
– Спорим, она сломает ему палец? – подал голос Кен.
– Надеюсь, – процедил сквозь зубы Ран.
– Это вредно для здоровья, – сказала Айя, когда Ёджи вышел вслед за ней на крыльцо и чиркнул зажигалкой, прикуривая.
– Не любишь курящих мужчин? – блондин томно на нее посмотрел.
Балинез уже понял, что она упрямая, но он еще не встречал в своей жизни по-настоящему неприступных женщин. И потому не терял надежды. Впрочем, он ее никогда не терял.
– Я не об этом, – она вздохнула. – Ты замерзнешь в одной рубашке.
– Я горячий, – мурлыкнул он.
– Откуда вы все такие закаленные на мою голову, – она протянула к нему руку. – Дай сигарету.
Ёджи охотно подал ей пачку. Она тонкими пальцами вытянула себе сигарету и вопросительно посмотрела на него. Балинез поспешно прикрыл огонек зажигалки ладонью и поднял к ее лицу, с любопытством наблюдая за тем, как она судорожно затягивается.
– Ты мне нравишься, – прямо сказал он.
– Тебе все нравятся, Балинез, – вяло отмахнулась она. – Я видела твое досье. Ты волочишься за каждой юбкой.
– Как жестоко, – он закатил глаза. – Как такая красивая женщина, может говорить такие жестокие вещи?
– Не паясничай, – повторила она. – Это ни к чему не приведет. Хотя я могу допустить, что ты просто не можешь вести себя иначе.
– Сомали.
– Что?
– Свидание. Завтра у меня выходной.
– Зато у меня нет, – отрезала она. – Я не хочу ломать тебе ничего, поэтому будь хорошим мальчиком.
– Я буду, – Ёджи сделал шаг к ней, оказавшись почти вплотную.
Она подняла голову, разглядывая его.
– Не люблю высоких, – она выдохнула дым ему в лицо.
Блондин закашлялся, несмотря на то, что сам курил.
– Ты… гх… такая…
– Какая?
– Красивая.
– Ты неисправим, – она бросила окурок в урну. – Мне нужно идти.
– Я рад, что мы пообщались, – сказал он ей вслед.
– Увидимся, Балинез.
– Обязательно.
Ёджи смотрел, как девушка уходит вдоль улицы. Она была… прекрасна. Высокие каблуки выбивали равномерную дробь, и даже под пальто было видно, какая тонкая у нее талия. Силуэты Сомали и Аски сливались в его сознании. Сильные женщины не должны умирать.
– Кудо, – Ран стоял в дверях, скрестив руки на груди.
– Что это за хмурое лицо? – рассмеялся Ёджи. – Только не говори, что сам положил на нее глаз…
Абиссинец не дал ему договорить, шагнул вперед, взял его за грудки, развернул и приложил спиной о дверь.
– Убери от нее руки. Навсегда, – прорычал он.
– Почему это? – опешил Балинез.
– Ей еще нет восемнадцати.
Такой довод огорошил блондина. Он открыл рот и закрыл, став похож на рыбу.
– Но… – наконец выдавил он. – Она мне все равно нравится.
– Неужели? – Абиссинец прищурился. – Вот тебе еще один довод, чтобы держаться от нее подальше – она моя сестра.
– Аааахренеть, – протянул Ёджи.
Ран выпустил его. Блондин почесал в затылке.
– Слушай, извини, а? Я же не знал.
– Да, – Абиссинец отвернулся и тоже посмотрел в ту сторону, где скрылась Сомали.
– Вот теперь, когда ты сказал, я вижу, что вы похожи. Даже характер! – Балинез рассмеялся.
Не то чтобы он был против сестер своих друзей. Но сестра Айи! Это перебор даже для такого камикадзе, как Ёджи. К тому же, похоже, у этих двоих навязчивая идея его покалечить!
Абиссинец фыркнул.
– Больше, чем ты думаешь. Не трогай ее, – он подумал и добавил. – Без ее разрешения.
– Письменного? – уточнил Балинез и на недоуменный взгляд пояснил. – А как я тебе иначе потом докажу, что она мне его дала?
– Придурок.
– Просто хочу уточнить.
Айя фыркнул и ушел в дом. Балинез достал еще одну сигарету. Это дело явно стоило перекурить.
Ран надел рубашку, которую купила ему сестра. Он уже давно забывал смотреться в зеркало. Сегодня он поймал себя на мысли, что это тоже связано с Брэдом. Ран был уверен в его любви. Даже если он придет в мешке из под риса, любовник будет рад. Еще бы! Его гораздо легче снимать! Но сегодня он оделся как на свидание. Это вызывало приятные воспоминания о Париже и их первых встречах. Даже инцидент с похищением вспоминался, как что-то хорошее. Он тогда впервые увидел смерть и это его не испугало. Не пугало и теперь, когда он сделал смерть своей работой.
Юноша поправил воротник, положил обтянутую красным шелком коробку в бумажный пакет и вздохнул. Теперь ему предстояло прорваться через заградительный бастион из любопытных напарников и добраться до дома Шварц. Сегодня у его любовника День Рождения и он намерен провести вечер с ним во чтобы то ни стало. Даже если…
– Айя, Мэнкс пришла! – голос Оми вырвал его из приятных мыслей.
Ран неверяще посмотрел на пакет в своих руках, потом поставил его на постель и пошел вниз.
Все уже были в подвале. Сомали встретила его жалостливым взглядом.
– Прости… – начала она.
– Ничего, – оборвал он сестру. – Давайте к делу.
– Айя! – Ёджи увидел его и округлил глаза. – Ты чего так разоделся?
– Я собирался уходить, – пояснил Абиссинец.
– На свидание? – Кен пихнул его локтем.
– Не ваше дело.
– Господи, она счастливица! – Ёджи осмотрел Айю, словно сам собирался его пригласить выпить.
Сомали закашлялась.
– О, прекрати, – Абиссинец поморщился. – И так тошно.
– Дааааа, сочувствую, – протянул Балинез и уселся на диван. – Включай. Быстрее начнем – быстрее закончим.
– Брэд? – Шульдих выглянул с кухни. – Когда Ран придет?
Оракул сидел в гостиной, бесцельно листая какую-то книгу.
– Он задержится.
– А точнее?
– Сейчас семь, – Кроуфорд задумался, как всегда, когда пытался рассчитать промежуток между видением и событием. – В одиннадцать. Или в полдвенадцатого.
– Ничего себе! – телепат расстроился. – Почему так поздно?
– Его задержали, – Брэд перевернул очередную страницу. – Можете есть. Я его дождусь.
– Вот еще! – Шульдих надулся. – Пойду, уберу все в холодильник.
– Я не просил тебя делать из этого событие, и уж тем более столько болтать, – хмуро ответил Оракул.
– Мог бы отвести его в ресторан, – подал голос Наги, который сидел на полу и что-то читал с ноутбука.
– Шульдиха? – не понял Кроуфорд.
– Рана, – пояснил мальчик, не поднимая головы. – Ты же хотел отметить это только с ним.
– Я вообще не имел намерения отмечать, – качнул головой Оракул. – Как и последние двенадцать лет.
– Ну да, конечно, – Наги посмотрел на отца. – Если бы у меня был такой любовник, я бы нашел, что у него попросить на свой День Рождения.
– И часто у тебя такие фантазии? – мурлыкнул телепат, присаживаясь рядом с ним и обнимая за шею.
– Какие?
– Что Ран твой любовник.
– Извини, – мальчик вздохнул. – Мне жаль тебя разочаровывать, но у меня, скорее всего, традиционная ориентация.
– О, так ты уже определился? – рыжий потрепал его по голове. – Похвально. Весьма похвально.
– Опять же мне жаль, что ты до сих пор не смог определиться. Но я в этом не виноват.
– Мини-Брэд, – улыбнулся Шульдих. – Правда, Фарф?
– Подрастет – узнаем, – философски заметил Берсерк.
Он играл сам с собой в шахматы, устроившись на диване.
Дом Шварц напоминал тихое отделение дурдома.
Брэд перевернул очередную страницу. Видение его беспокоило, но волноваться пока не стоило.
Ран припарковал машину.
Сейчас он был рад, что получил права, хотя на Цусиме ему это казалось дурацкой идеей.
Он торопился, но все равно приехал так поздно, что не был уверен, ждет ли его еще Брэд.
Юноша вышел из машины. Идти было недалеко. Меньше трехсот метров. Он прекрасно понимал, что уже поздно. Но седьмое ноября ведь еще не закончилось! Ран перешел на бег.
Он не успел переодеться после миссии. Коробка с часами лежала за пазухой, словно он украл ее где-то. К дому Шварц он домчался за несколько минут, поднялся на крыльцо, пытаясь отдышаться. Дверь перед ним распахнулась. Ран вскинул голову и встретился взглядом с Оракулом.
– Брэд, извини…
– Ты бежал?
– Да. От парковки, – Ран подался к нему. – Извини… Я…
– Все в порядке, – Кроуфорд втянул его в дом и прижал к себе. – Я знал, что ты придешь.
– Ран! – Шульдих высунулся из гостиной. – Мы все ужасно голодные! Иди скорее!
– Вы… вы ждали меня? – юноша выдохнул и чуть отстранился от любовника. Он и так уже сомневался, что от коробки что-то осталось.
– Да, – Оракул взял его за подбородок и посмотрел в лицо. – Ты как?
– Нормально, – юноша вымучено улыбнулся.
Брэд наклонился вперед и провел языком по его щеке. Ран вздрогнул. Он только сейчас вспомнил, как выглядит. Во время миссии ему оцарапало лицо, и струйка крови успела добежать до подбородка. Вытереть ее у него не было времени.
Кроуфорд поцеловал его в губы, слизывая капельки крови. Ран мгновенно растаял у него в руках, отвечая на поцелуй.
– Брэд! Ран! Ну, где вы? – голос Шульдиха вывел их из прострации. – Ран! Как тебе не стыдно такое обо мне думать?
– Извини! – крикнул юноша и улыбнулся. – Мы уже идем.
Он быстро разулся, снял плащ, повесил его на вешалку и вытряхнул из-за пазухи коробку. Вид она и правда приобрела непотребный. Мятая, ободранная на углах. Спасло то, что внутри картонной коробки лежала коробка основная, и она была из красного дерева.
– Брэд, прости, – Ран протянул ему подарок. – Это не Беретта, конечно, но я хотел тебе подарить что-то особенное. Извини, что в таком состоянии. Она побывала со мной на миссии. Я боялся, что не успею заехать потом домой…
– Ран, – остановил его Кроуфорд. Для этого ему пришлось прижать палец к губам юноши. – Сделай мне еще один подарок – перестань извиняться. Ты пришел – и это главное.
– Да, изви… – Абиссинец улыбнулся. – Я люблю тебя. С Днем Рождения.
Брэд принял коробку, открыл ее и вытащил часы.
– Это…
– Часы. Мне показалось, они тебе подойдут.
– Они стоят целое состояние.
– Да, – Ран смущенно улыбнулся. – Айя помогала мне выбирать.
– Теперь я по-настоящему владею временем, – Брэд поцеловал любовника. – Они мне очень нравятся. Спасибо.
– Идем, – юноша потянул его. – А то Шульдих меня съест.
– Он это может.
Поздний ужин протекал почти по-домашнему.
Вопреки обыкновению, Шульдих не готовил его сам, а заказал в ресторане. И теперь дулся, что все остыло и ему пришлось разогревать.
После ужина все тихо разошлись. Хотя телепат и предлагал совместно поорать в караоке. Наги нужно было на следующий день в школу. А Фарфарелло тактично пожелал спокойной ночи и ушел спать пораньше.
– Ты останешься на ночь? – прошептал Брэд на ухо Рану.
Тот вспыхнул.
– Да. Конечно.
– Хорошо.
– Идем к тебе?
– Да идите уже! – прикрикнул на них Шульдик, который собирал тарелки со стола. – Празднуйте, пока есть возможность. Это ваш первый совместный праздник.
– А ты?.. – Брэд не договорил.
– Все нормально, – телепат усмехнулся. – Расслаблюсь и получу удовольствие. Не думай об этом.
– Хорошо. Спасибо, – Кроуфорд потянул Рана за собой.
– Глупости, – рыжий опустил голову, изучая столешницу.
Когда любовники ушли наверх, он еще некоторое время переставлял тарелки с места на место, потом у него начала кружиться голова. Шульдих стиснул зубы и взял тряпку. Он вытер со стола. Потом возбуждение стало накатывать волна за волной. Телепат чувствовал себя слишком хорошо, чтобы думать о чем-то другом. Он покачнулся и чуть не упал. Они ласкали друг друга и, похоже, говорили о чем-то. Шульдих спотыкаясь, вышел с кухни и прислушался. Фарфарелло спал в подвале. Телепат чуть ли не кубарем скатился с лестницы вниз и вломился в камеру Берсерка.
– Тебе плохо? – Фарф приподнялся на локте, разглядывая обезумевшего напарника.
– Напротив, – пьяно засмеялся Шульдих. – Мне очень и очень хорошо.
– Ты тоже решил запереться в подвале?
– Амммммнн, – телепат осел на пол. Ноги отказались его держать. – О, Господи! Черт!
– Господа я тебе не обещаю, – усмехнулся Берсерк, встал и направился к нему. – А вот Черта…
– Что угодно… Что угодно… – глаза Шульдиха закатились. – Только останови это. Черт, как же хорошо…
Фарфарелло взял его за шиворот и оттащил к своей постели. Разложил его на футоне и принялся раздевать. Шульдих метался и тяжело дышал. Берсерку даже не хотелось думать, что сейчас происходит в комнате Брэда. Он сдернул с телепата штаны и положил ладонь на его болезненно напряженный член. Шульдих застонал и толкнул ему в руку.
– Ну, давай же. Приди в себя, – Фарф стал быстро дрочить ему, углубляя его муку и давая облегчение телу. Наконец телепат вскрикнул и кончил. Он еще несколько минут постанывал. Но это было уже эхо.
– Спасибо, – наконец прошептал он, едва сумев разлепить губы.
– Они еще не закончили?
– Нет. И боюсь, нескоро закончат, – рыжий чуть отодвинулся. – Ложись.
Берсерк невозмутимо улегся рядом.
– Не думай, что я буду помогать тебе с этим все время.
– Угу.
– Это и так второй раз подряд.
– Угу.
– Ты меня слышишь?
– Да. Прекрасно слышу, – Шульдих слабо улыбнулся. – Я побуду здесь, хорошо?
– Я думал, ты смотаешься из дома.
– Я хотел. Но уже ночь и боюсь, утки могут не оценить юмор.
– Причем тут утки? – не понял Фарфарелло.
– Не важно, – телепат еще немного отодвинулся. – У тебя есть снотворное?
– Где-то было.
– Дай.
– Вот, дьявол, – Берсерк нехотя поднялся и стал рыться в аптечке, что стояла у стены. – Только в ампулах.
– Так даже лучше. Давай.
– Я не умею делать уколы.
– Я сам. Просто набери.
Фарфарелло со вздохом распаковал шприц и сбил стеклянное горлышко ампулы. Набрал два куба и стряхнул воздух.
– Держи, – он вручил шприц телепату.
Тот трясущимися руками уколол себя в руку и откинулся на подушку.
– Надеюсь, подействует до того, как они начнут снова.
– Почему ты так на это реагируешь? – Берсерк улегся обратно. – Я же видел. Тебе было просто хорошо. А ты ведешь себя так, словно тебя пытают.
– Ты не понимаешь, – Шульдих закрыл глаза, говорил он все медленнее. – Это все так странно… Словно это я и не я. Брэд… Связь с ним в такие моменты особенно сильна. Не знаю почему. Просто это течет сквозь меня, словно оно мое… а оно не мое…
– Это просто гордость, – Фарф зевнул. – Ты сам себе создаешь проблемы.
– Может… быть… Прости…. Я ничего к тебе…
– Знаю, – Берсерк потрепал его по рыжей макушке. – Скажи спасибо и заткнись.
– Спасибо… Где же он… ходит… С ним будет легче… Я это знаю… откуда… то…
Шульдих отключился буквально на полуслове.
Фарф натянул на них одеяло и закрыл глаза. А они еще говорят, что это он сумасшедший! На себя бы посмотрели сначала.
Еще на лестнице Брэд притиснул его к себе и положил руки на его зад. Ран усмехнулся и, вцепившись в его плечи, обхватил его талию ногами, поэтому в комнату Оракул его внес.
– Ты такой легкий, – пробормотал Кроуфорд, снова проводя языком по царапине на его лице.
– Разве? – Ран прижался к нему. – Во мне почти шестьдесят пять килограмм.
– Так мало? – они опустились на постель. – Не удивительно, если учесть, чем ты питаешься.
– М? – юноша тихо засмеялся и провел руками по его плечам. – Это просто ты большой неуклюжий гайдзин.
– Не говори так, – Брэд поглаживал его по спине.
– Сколько ты весишь? – Ран с интересом на него посмотрел.
– Девяносто семь килограмм, – признался Брэд.
Ран качнулся вперед и опрокинул любовника на спину, по-прежнему упираясь ему в плечи.
– Большой шкаф – громко падает, – пробормотал он, низко склоняясь к его лицу.
– Неужели? – Оракул его поцеловал.
– Я хотел подарить тебе что-то особенное.
– У меня уже есть нечто особенное, – Брэд сжал ладонями его задницу так, что юноша задрожал. – То, чего ни у кого больше нет.
– Может быть, ты все-таки чего-то хочешь, – прошептал ему на ухо Ран.
Брэд тяжело выдохнул, чувствуя, как член твердеет, однозначно реагируя на родной сладкий аромат. Он наверное никогда не привыкнет к тому, какой эффект на него производит любовник.
– Очередной подарок, – Брэд усмехнулся. – Что-то типа фартука на голое тело?
Ран красноречиво залился краской.
– Ты сделаешь что-то подобное для меня? – продолжал дразнить его Кроуфорд.
– Все… все, что захочешь, – пробормотал юноша.
– Мммм, – Брэд легко поцеловал его в губы. – Не думаю, что я фетишист.
Ран иронично приподнял бровь.
– Ну, может быть мне нравятся необычные места, – со смешком признался Оракул.
– Пляж, ванная, машина… – стал перечислять Ран.
Брэд уже откровенно засмеялся.
– Было дело. Хотя машина – нет. Мне не нравится. Там тесно.
– Это в твоей-то?
– В любой.
– Надо еще учесть, что пляж был посреди города, а ванная в чужом доме, – напомнил юноша.
– О, да. Самые сладкие воспоминания.
Ран принялся расстегивать его рубашку.
– Лежи.
– Ран…
– Просто лежи, – юноша чуть сполз вниз и накрыл губами его сосок, провел пальцами по шраму со своим именем.
– Ох, черт!
Было что-то пугающее в том, как Ран ласкал его и раздевал. Брэд поймал себя на этом страхе. Неужели что-то осталось в нем? Что-то из прошлого? Шульдих говорил «три потока времени». Настоящее, будущее и прошлое. Но оно не властно ничего изменить. Оракул положил ладонь на голову юноши, когда он опустился ниже, интимно целуя его живот и расстегивая ремень на брюках. Горячее дыхание обжигало. Ран спустил его брюки до колен, замешкался, а потом стянул их полностью. Они ему мешали.
Любовник словно намеренно мучил его. Ран целовал Брэда. Живот, внутренняя сторона бедра. Пока не подобрался к самому главному. Он лизнул головку члена, обхватывая его рукой у основания.
– Ран!
– М?
Юноша обхватил головку губами и подался вперед. Член Брэда был слишком большой, чтобы он мог взять его в рот полностью.
Оракул схватил его за волосы, чувствуя, как сокращаются мышцы горла вокруг члена. Ран сделал несколько глотательных движений и подался назад, потом снова вперед. Языком он поглаживал головку и ствол. Кроуфорд застонал сквозь зубы. Любовник выглядел просто потрясающе. Он скользил губами по его члену, каждый раз доставая до своего горла. Глаза он прикрыл. Щеки тронул румянец.
Брэд смотрел на него, зарывшись пальцами в его алые волосы, и чувствовал, что долго так не продержится. Ран второй рукой погладил его по животу, поднялся выше, сжал сосок, потом коснулся шрама. Казалось, он притягивал юношу.
Оракул вздрогнул всем телом, когда член выскользнул из одуряюще сладкого и горячего рта. Ран провел языком по яичкам, облизывая и играя с ними.
– Черт! Ран!
Юноша не отозвался, проводя большим пальцем по жестким темным волоскам у основания члена. Потом он снова наклонился и взял в рот, двигаясь на этот раз быстрее, помогая себе рукой. Он хотел, чтобы любовник кончил.
Брэд не продержался и минуты после этого. Ран посасывал его головку, лаская член ладонью. Кроуфорд зашипел сквозь зубы. Дрожь в паху стала нестерпимой, и он содрогнулся от оргазма. Юноша не выпустил его изо рта, глотая горьковатые соленые капли. Он продолжал облизывать его и посасывать, даже когда член начал опускаться.
– Иди сюда, – Брэд потянул его к себе вверх.
Ран прильнул к нему. Кроуфорд чувствовал, что любовник сам немного дрожит.
– Глотать было не обязательно, – прошептал Оракул, ловя его за подбородок, так как юноша попытался отвернуться от поцелуя.
– Извини.
– Я надеюсь, что ты ни на ком, кроме меня не тренировался, – с улыбкой сказал Брэд, проводя пальцами по его припухшим губам.
– Почему ты такое спрашиваешь? – выдохнул Ран.
– Уж очень хорошо у тебя получается.
– Я… я хотел это сделать. Но никак не было случая.
– Тебя это возбуждает? – Кроуфорду не нужно было слышать ответ. Он и так знал это по дрожи, которая сотрясала все тело Рана.
– Да, – юноша снова отвернулся, когда любовник потянулся поцеловать его.
– Прекрати, – Брэд, наконец, поймал его губы и жадно поцеловал. – В следующий раз только скажи.
– Я умру от стыда раньше, – прошептал ему в губы Ран.
– Ну, это вряд ли, – Брэд чуть отстранил его от себя. Он хотел позаботиться о любовнике и с недоумением обнаружил, что тот все еще полностью одет.
Оракул с нетерпением стал вытряхивать Рана из его одежды. Тот невнятно запротестовал.
– Брэд, я сам…
– Мне нравиться тебя раздевать, – Кроуфорд прервал его возражения очередным поцелуем. – Словно разворачиваю подарок.
– Если бы я знал, что тебе так нравится разворачивать подарки я бы завернул часы получше, – он улыбнулся, – и сам оделся бы тщательнее.
– Оба подарка мне нравятся без обертки.
Брэд осторожно расстегнул рубашку Рана. Ее воротник был в крови и, похоже, не собственной. Брюки Оракул бросил на пол следом за его рубашкой. Юноша лежал на белых простынях, раскинув руки. Он был возбужден. Его шелковая кожа была горячей.
– Я могу… – Брэд погладил любовника между ягодиц.
– Что угодно, – Ран прикрыл глаза.
Кроуфорд усмехнулся. Его мальчик был таким податливым. Но ровно настолько, насколько это могло нравиться. В этом не было ничего от вседозволенности шлюх. Просто Ран ему верил.
Брэд вытащил тюбик с любрикантом и смазал собственные пальцы. Он погладил зажатую задницу юноши и тот расслабился, чуть ерзая в нетерпении на постели. Оракул медленно ввел в него два пальца, чувствуя, как раскрывается для него привычное к подобным ласкам тело. Ран сладко застонал. От его голоса член Брэда твердел. Но Кроуфорд не был уверен, что любовник продержится хоть сколько-нибудь долго, и потому не стоило даже начинать. Лучше было немного потерпеть, а потом начать новый раунд.
Он трахал Рана пальцами, задевая внутри простату, а второй рукой лаская его член. Юноша начал стонать громче, похоже, забыв, где находится. Он подавался всем телом навстречу горячим рукам любовника, выгибаясь. Наконец, он схватил его за локти и вскрикнул. Брэд еще пару раз провел рукой по его члену, словно стараясь выжать все до капли. Ран открыл глаза и посмотрел на него мутным взглядом.
Брэд тут же поцеловал его.
Они несколько минут лежали, а потом юноша перекатился на бок, прижимаясь к любовнику.
– Не говори только, что тебе этого достаточно, – прошептал он.
– Нет. Совсем недостаточно, – Кроуфорд поглаживал любовника, прикидывая, можно ли снова начать более серьезные ласки.
– Тогда давай, – выдохнул Ран, словно угадав его мысли.
Брэд подмял его под себя и заглянул в глаза.
– Не хочешь немного сменить местоположение?
– М? – юноша поднял на него удивленный взгляд. – Что ты придумал?
Оракул кивнул на подоконник.
– Всегда хотел это попробовать.
– Трахнуть меня так, чтобы пол улицы видело?
– На дворе ночь – никто не увидит.
Брэд поднял его с постели и перенес к окну. Ран сел на подоконник и раздвинул ноги.
– Чего именно ты хочешь?
Кроуфорд, откровенно погладил его от груди к паху, обхватил пальцами полувозбужденный член.
– Хочу оказаться внутри тебя и почувствовать, как ты стонешь и кончаешь от этого.
– Брэд… – юноша задрожал, подчиняясь его сильным рукам. – Ты сумасшедший. Этот… подоконник… Я потом не смогу смотреть на него спокойно….
– Вот и прекрасно, – выдохнул Оракул ему в рот.
– Мммм? – Кроуфорд поднял голову, пытаясь понять, что издает мерзкий звук, который его разбудил.
Это был телефон Рана. Юноша только натянул повыше одеяло и не проснулся.
Брэд дотянулся до телефона и посмотрел на него. Будильник. Всего лишь будильник.
– Ран, – Оракул потряс любовника за плечо.
– Ммм?
– Ран, вставай. Твой будильник звенит.
– Ёджи, отстань…
Брэд на подобное заявление настолько опешил, что забыл и про сон и про будильник, который так и не выключил.
– Что еще за «Ёджи»? – Кроуфорд сердито сдернул с юноши одеяло. – Ты где находишься?
– Ох, Брэд? – Ран, наконец, разлепил глаза. – Я думал, что я в Конеко…
– Еще одна такая оговорка и мне придется провести ревизию в твоем Конеко… – зло процедил сквозь зубы Оракул.
– Злишься с утра пораньше, – юноша зевнул и сел. – С чего вдруг?
– Ты назвал меня «Ёджи»!
– А, – Ран отмахнулся. – Наверное, что-то снилось.
– Ничего себе оправдание!
Юноша рассмеялся.
– На твоем месте я бы начал волноваться, если бы я назвал тебя «Ёджи» вчера ночью.
– Ладно, – Кроуфорд поморщился, но он знал, что любовник ему не врет.
– Мне надо идти, – Ран встал и стал собирать свои вещи по полу. – У меня сегодня смена в магазине.
– Я не знал… Ты же вчера работал.
– Ох, – Ран с трудом разогнулся, натягивая брюки. – Ты просто животное.
– Спасибо, – Брэд встал, повернул его к себе и застегнул на нем рубашку. – Кто такой Ёджи?
– Новый напарник, – сказал юноша с улыбкой. – Волочится за моей сестрой.
– Он красивый?
– Да, пожалуй, – Ран пожал плечами. – Он высокий блондин, немного придурок, постоянно курит.
– Явно не твой тип, – Брэд успокаивающе поцеловал его.
– Ага, – юноша окинул похотливым взглядом обнаженного любовника. – Мой тип стокилограммовый медведь-гайдзин.
– Редкое животное.
– Не то слово.
– Я провожу тебя, – Оракул поискал взглядом свои брюки.
– Не надо, – Ран кивнул на разворошенную постель. – Досыпай. Я захлопну дверь. Мне надо спешить.
– Ладно.
Юноша чмокнул его в губы.
– С прошедшим. Я позвоню.
– Хорошо, – Брэд напоследок не удержался и хлопнул его по заднице.
– Животное, – Ран шлепнул его по руке и вышел из комнаты.
В доме было тихо. Он спустился к двери, обулся, снял с вешалки свой пыльный плащ для миссий, оделся и вышел на улицу. Дверь за ним мягко захлопнулась.
Юноша огляделся. Шел мелкий снег. Он успел припорошить дорогу и тротуары. Было по-зимнему морозно. Ран поднял воротник. Он еще не отошел ото сна и горячей постели с запахом одеколона Брэда. Дыхание мгновенно превращалось в пар, окутывая его морозным облаком.
Юноша встряхнулся и зашагал к парковке, где оставил машину.
Ёджи поймал себя на мысли, что с нетерпением ждет новой миссией. Потому что в эти дни в магазин приходила Она. Красивая, длинноногая, уверенная в себе девушка «которой не было восемнадцати». Сомали следовала за Мэнкс тенью и обрывала любые попытки навести к себе мосты. Над Балинезом она посмеивалась, но благодушно. Надо сказать, что знание, что Сомали сестра Абиссинца немного охладило пыл Ёджи, но менять стиль общения сложно. Иногда просто невозможно.
Когда она пришла сегодня. Ёджи тоскливо смотрел на нее. Она поздоровалась со всеми, отдала кассету с миссией, похвалила последний отчет.
Когда они вышли из подвала, как всегда немного подавленные, Кен отозвал ее в сторону. Балинез следил за этим со смешанным чувством удивления и ревности. Они о чем-то тихо говорили. Лицо Сомали сначала хмурое, неожиданно просветлело. Потом она порывисто обняла Сибиряка. Тот засмеялся и похлопал ее по спине. Они о чем-то еще поговорили, и она пошла к выходу, махнув на прощанье брату.
Ёджи помимо своей воли последовал за ней. На крыльце они молча стояли рядом. Балинез закурил и протянул сигарету ей. Она без слов взяла ее, и он поднес ей зажигалку.
Это время, проведенное с ней наедине, всего три минуты, пока горит сигарета, принадлежало только им двоим. И Ёджи впервые за много лет понимал, что счастлив. Сигарета и красивая женщина рядом – что еще нужно в жизни?
– Что ты сказала Кену? – спросил он, пока их время совсем не вышло.
Сомали покосилась на него и призналась.
– Я пригласила его на ужин.
– Он тебе нравится?
– В некотором роде, – она пожала плечами. – Он мой друг. До него у меня не было друзей-мужчин.
– В этом нет ничего странного.
– Возможно, – она выдохнула горький дым и прикрыла глаза. У нее они были почти такого же цвета, как и у брата.
– Он согласился, судя по всему.
– Да. И это, как знак прощения.
– Прощения?
– Не важно. Долгая история.
– Да, – Ёджи посмотрел на кончик своей сигареты. Времени у них оставалось немного.
– Ты ведешь себя, как хороший мальчик. Почему? – она весело глянула на него.
– У нас был разговор с твоим братом.
– О! Так ты знаешь, – она стряхнула пепел. – Хорошо иметь такого брата, правда?
– Наверное.
– Он отпугивал от меня всех мальчишек еще в школе.
– Ты говоришь так, словно жалеешь об этом.
– Возможно, – она подумала. – Немного. Совсем немного.
– Звучит так, словно мне можно вести себя с тобой по-прежнему.
– Возможно, – она бросила окурок и весело сверкнула глазами. – Кто сказал, что я люблю парней, у которых палка в заднице?
– Разве девушка может говорить такие вещи! – притворно закатил глаза Ёджи.
– Синоним будет «слишком серьезных»? – поинтересовалась она и фыркнула. – Прости. Чего только не нахватаешься, живя и работая с лихими парнями.
– Кто сказал, что мне не нравятся женщины, которые умеют называть вещи своими именами?
Она усмехнулась последний раз и ушла вдоль по улице.
Середина декабря выдалась холодной и бесснежной.
Ёджи затянулся. Сомали сняла перчатку и взяла сигарету.
– Скоро Рождество, – сказала она.
С недавних пор она сама заговаривала с Балинезом. Мэнкс не раз удивлялась, как она с ним общается. Ее саму его навязчивое внимание раздражало.
– Сомали, – Ёджи на нее покосился.
– Аю?
– Где ты будешь его встречать?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Какая разница.
– Я могу пригласить тебя?
Она закашлялась.
– Ку… куда?
– В ресторан. Наверное.
Ёджи выглядел немного неуверенно.
– Ты чего? – она воззрилась на него с удивлением.
А кто бы не удивился, когда тебя приглашает встретить Рождество человек, с которым тебя связывает одна сигарета в неделю?
Ёджи улыбнулся ей.
– Это отказ.
– Нет, – она помахала сигаретой. – Просто хочу знать причины.
– Какие нужны причины, чтобы пригласить красивую девушку в ресторан?
– Балинез, – она растянула губы в пошловатой улыбке. – Тебя что, отшила твоя подружка?
– Ну, можно и так сказать, – Ёджи почесал в затылке. – Так ты согласна?
– Не лучше ли тебе пригласить ту, с которой у тебя больше шансов? – Сомали вздохнула, отворачиваясь.
– Я не имею в виду ничего такого…
– Я об это и говорю. Не лучше ли тебе найти девушку, которая тебе точно даст. А не рисковать со мной.
Балинез улыбнулся ее откровенности. Своей речью она все чаще напоминала ему Аску. Та тоже всегда говорила, что думала.
– Я не буду ставить тебе это в вину, – с показным сожалением сказал Ёджи.
– Я на это надеюсь.
– Это значит «да»?
– Да. Это значит «да», – она хлопнула его по плечу. – Не пожалей потом.
– Не пожалею, – он широко улыбнулся. – Двадцать четвертого. Вечером. В девять. Где мне встретить тебя?
– А куда мы пойдем? – Сомали бросила окурок и с интересом посмотрела на него.
– Я заказал столик в «Клариссе».
– Заказал? – она рассмеялась. – Какая предусмотрительность. Впрочем, чего это я? Ты бы все равно нашел, кого пригласить.
– Конечно! – не стал отпираться Кудо.
– Встретимся у ресторана, – вынесла она вердикт.
– Договорились, – Ёджи смотрел, как она натягивает перчатки, перехватывает сумочку и, махнув рукой, уходит.
Она никогда не прощалась. И это создавала впечатление, что она никогда и не уходит.
– Айя! – Ёджи окликнул Абиссинца, который стоял над сковородкой, на которой шкворчал омлет.
– Что? – спросил тот, не оборачиваясь к блондину.
– Ты проведешь Сочельник со своей пассией?
– Я не думал об этом.
– Слушай, она что страшненькая, что ты боишься нам ее показать? – ехидно спросил Балинез.
– Нет, – коротко ответил Айя и закрыл омлет крышкой.
– Что «нет»?
– Не страшненькая.
– Господи! До чего ты разговорчивый парень! – Ёджи схватился за голову.
– Нормальный. Просто ты лезешь не в свое дело.
– Проведи Сочельник с ней. Для девушек это важно. Хотя это конечно американский праздник… Это у них есть дух Рождества.
– Американский, говоришь? – пробормотал Айя и прикусил губу.
Возможно, Ёджи по-своему прав. Для Брэда Рождество что-то значит. Наверное, в детстве он собирался вместе с родителями. Елка, игрушки, подарки, смех. Что-то большее, чем просто повод. В детстве не бывает атеистов.
– Ну, так что? – не успокаивался блондин.
– Я приглашу ее. Спасибо.
– Об этом надо было думать заранее! – неподдельно возмутился Ёджи. – Теперь вряд ли ты сможешь заказать где-нибудь столик!
– Мы решим эту проблему, – усмехнулся Айя.
– Какой ты самоуверенный!
– Взаимно.
– Я заказал столик в «Клариссе». Лучший столик.
– Похвально.
– Но я иду с другом.
– Не с девушкой? – Айя вовсе не хотел проявлять любопытство, просто так показал удивление.
– С девушкой. Но она друг.
– Что-то мне не верится.
– А зря.
Абиссинец фыркнул и снял сковороду с плиты.
Ёджи собирался сказать, что идет с его сестрой, но так и не решился.
– Брэд, – Ран поцеловал его в плечо. – Как насчет Сочельника?
– А что с ним? – не понял Кроуфорд.
Он взял со столика очки, надел и повернулся к любовнику.
– Ты хочешь отпраздновать его с командой?
– Я не люблю праздники. Эта честь у нас принадлежит Шульдиху.
– Извини, – юноша вздохнул.
– Почему ты спросил?
– Я хотел быть с тобой в этот вечер.
– Ран…
– Что?
– Ты, правда, хочешь?
– Почему бы и нет. Повод ничем не хуже остальных.
– Я атеист, но твой подход мне нравится.
– Хорошо. Но до Рождества десять дней…
Оракул внезапно улыбнулся.
– Слушай, – сказал он. – Мы ведь никуда не ходим вместе.
– Да, – согласился Ран. – Но на это куча причин.
– Один раз можно.
– Но Ёджи сказал, что сейчас невозможно заказать столик…
– Опять Ёджи! – возмутился Кроуфорд и сел на постели.
– Ага, – юноша потянулся. – Так что насчет столика?
– Были бы деньги, – хмыкнул Брэд, разглядывая, как Ран прогибается в спине.
– Мррр, – одобрительно ответил юноша.
Брэд погладил его ладонью по животу.
– Прекрати, – буркнул Ран. – Тебе еще недостаточно?
– И никогда не будет достаточно, – Оракул наклонился и поцеловал его в губы.
Тело любовника притягивало его, как магнит. Особенно, когда оно обнаженное, горячее и так близко.
– Как ты жил без меня все те месяцы? – юноша отстранил его и тоже сел. – Я начинаю сомневаться…
– Зря, – Брэд придвинулся и обнял его за талию. – Тебя никто не заменит.
– Прекрати, – Ран усмехнулся. – Ты все время говоришь такие вещи…
– Какие?
– Сладкие.
– Неужели?
– Я не люблю сладкое.
– Неужели?
– О, перестань! – юноша рассмеялся и встал, выскользнув из его объятий. Подобные разговору у них возникали часто, но ничем не заканчивались.
Он стал одеваться под пристальным взглядом любовника, стараясь сам на него не смотреть. Иначе он вообще никогда от сюда не уйдет.
– Я решу проблему с рестораном, – сказал Оракул, чуть позже, когда они оба успели одеться.
– Хорошо, – Ран поправил ему галстук.
– И позвоню тебе.
– Хорошо, – повторил юноша.
Когда Брэд стоит перед ним вот так, разница в росте слишком заметна. В постели это не так мешает. Рану пришлось задрать голову, чтобы поцеловать его.
Ёджи покрутился перед зеркалом последний раз и удовлетворился увиденным, он глянул на часы и кивнул. Пора.
На лестнице он столкнулся с Айей. Они посмотрели друг на друга оценивающе.
– Как я выгляжу? – не выдержал первым Балинез.
– Сносно, – ответил Абиссинец.
Надо признать, что Ёджи выглядел хорошо. Светлая рубашка с поднятым воротником, низкие брюки с широким поясом, волосы завязаны в хвост. Ничего лишнего. Просто и элегантно. Возможно, немного вызывающе. Но совсем немного.
На Айе тоже были брюки, черные и узкие. Рубашка тоже была черной, со шнуровкой.
– И ты неплох. Только почему черное?
– Не знаю, – Абиссинец пожал плечами.
– Что-то символичное? – не сдался Ёджи.
Нюх его еще никогда не подводил.
– Не скажу, – хмыкнул Айя и пошел вниз по лестнице.
– Значит угадал!
– Отвяжись.
– Куда вы идете?
– Секрет.
– Айя! Сегодня Сочельник. А ты огрызаешься, как обычно. В тебе нет духа Рождества, – патетично воскликну Балинез.
– Не хами.
Кен выглянул из гостиной.
– Уже уходите?
– Да.
– Оми, наши красавцы уходят!
– Приятно провести вечер, – откликнулся мальчик.
– Кен, а ты ни с кем не встречаешься сегодня? – Ёджи обхватил его за шею и потрепал по волосам.
– Нет. Я уж лучше посплю, – рассмеялся Сибиряк. – Да и Оми нужна компания.
– Не занимайтесь ничем противоестественным без нас, – Балинез выпустил его.
Айя уже обувался.
– Ладно. Дождемся вас.
Ёджи нагнулся зашнуровать ботинки и уставился на ноги Абиссинца.
– Айя, у тебя туфли на каблуке?
– Это сестра купила мне.
– У нее есть вкус, – Балинез почему-то смутился.
– Ёджи, – заговорщески прошептал Кен. – Знаешь, что это значит?
– Что?
– Подумай.
– Что девушка Айи высокая! – Балинез рассмеялся. – Бинго, Кен! Ты умнеешь прямо на глазах!
– Просто у меня когда-то были такие же туфли.
– Прекратите! – возмутился Айя. – Я же сказал, что я их не покупал! Их купила Айя!
Даже Оми высунулся из гостиной, чтобы посмотреть.
Абиссинец не сразу понял, почему Ёджи так уставился на него.
– Что? – нервно спросил Айя и снял с вешалки пальто.
– Айя? – Балинез дернулся вперед и схватил его за ладонь обеими руками. – Твою сестру зовут Айя?
Абиссинец прикусил язык, но потом выдохнул. Что теперь поделаешь?
– Да, – сказал он и кивнул Сибиряку.
Кен и так знал. Поэтому тайну из этого делать поздно.
– А почему тебя…
– Все. Хватит, – оборвал его Абиссинец. – Не порть мне настроение, а то я испорчу тебе лицо.
– Испугал, – буркнул Ёджи, но заткнулся.
– Ты возьмешь Севен?
– Да. Хоть это и не самая подходящая машина для зимы.
– Это вообще не самая подходящая машина, – фыркнул Оми.
– Я попрошу! – Балинез поднял палец. – Эй! Подожди меня!
Айя уже выходил на улицу.
Ран смотрел, как Брэд разливает вино. За окном был морозный токийский вечер. Они сидели в ресторане, который располагался на верхнем этаже небоскреба. Внизу лежал город. И сегодня он не погаснет допоздна.
– Ран.
– Что?
– О чем ты думаешь?
– О Рождестве.
– Забавный праздник, – согласился Оракул и поднял бокал.
– Да, – Ран взял свой.
Они чокнулись и выпили по глотку.
– Ты какой-то грустный, – Брэд обвел взглядом зал. В основном парочки, воркующие между собой, склонившись над столиками. Несколько нешумных компаний. Свет был приглушенным. На них никто не обращал внимания.
– Я думаю о том, как ты справлял Рождество в детстве, – признался Ран.
Кроуфорд помолчал, качая бокал в руке. Юноша уже начал думать, что он не ответит. Но Брэд все-таки вздохнул и сказал.
– Это было слишком давно.
– Ничто не бывает «слишком» давно.
– Я многое уже не помню, – Оракул пригубил вино. Оно было густое и красное, как кровь. – Помню отца, который много смеялся в этот день и мать, хлопочущую на кухне. И обертки подарков. Я всегда знал что внутри. И то Рождество, на которое за мной пришли я тоже помню. Оказалось, знание о том, что тебе подарят – билет в один конец.
– Прости, – Ран тронул его ладонь. – Я не знал, что тебя забрали на Рождество.
– Это уже не причиняет боли, – Брэд вздохнул и сжал его пальцы. – Есть вещи намного страшнее, чем так и не раскрытые подарки.
– Да. Наверное.
– Я не хочу потерять тебя, – Кроуфорд чуть наклонился, так что его взгляда не было видно из-за стекол очков. – Без тебя я бы умер…
– Брэд… о чем ты…
– Я не знаю, в какой момент изменились наши жизни. Возможно, все должно было сложиться не так. Возможно, мы не должны были встречаться. Более того – я это знаю. Что стало бы с нами порознь – можно угадать.
– Встретились два одиночества, – Ран улыбнулся и наклонился вперед, приближая лицо к нему. – Я не должен был быть в тот день в Париже. Я опоздал к времени отлета. Но самолет задержали по погодным условиям. И я улетел с отцом. Что-то или кто-то хотел, чтобы мы встретились. Прими это, как атеист.
– Я вообще-то крещеный, – усмехнулся Оракул.
– Тогда прими, как католик, – юноша поднял бокал и легко чокнулся с Брэдом. – Некоторые вещи случаются и всё. Откуда нам знать, как могло бы быть иначе? Каким человеком стал бы я, каким – ты, что бы случилось с Айей и как все это сказалось бы на наших командах. Этого уже не случится.
– Ты прав, – Брэд поцеловал его в ладонь. – Наверное, осознание того, что хорошее все-таки случается и называют духом Рождества.
Ран тихо засмеялся.
Их первое свидание за два года можно было назвать удачным.
После ресторана они спустились на этаж вниз. Кроуфорд снял для них комнату размером с пол этажа. По крайней мере, юноше так показалось.
– Брэд, – он осуждающе посмотрел на любовника. – Зачем так шиковать? Ты же не хочешь впечатлить меня своими деньгами?
– Нет, – Оракул обнял его сзади и поцеловал в висок.
– Тогда, зачем? – Ран усмехнулся. – Помнится, нам в свое время хватало и узкой ванной комнаты.
– Просто других номеров не было. Твой Ёджи был прав в некотором роде.
– Он не мой!
– Ты вроде его командир.
– Ну, если в этом смысле, – Ран не отрываясь, смотрел на заснеженный город за стеклом. Они стояли у окна. Оно было огромным, от пола до потолка и от него веяло прохладой.
– Тебе не холодно?
– Немного.
– Рубашка такая тонкая, – Брэд красноречиво погладил его пальцами от груди до талии. – И тоже напоминает мне о Париже.
– Я этого и добивался, – Ран повернулся в его объятиях. – Идем в постель.
Рождественское утро было холодным и пряным. В воздухе еще плыло ощущение чуда, которое развеется к вечеру.
Айя надела свое роскошное черное пальто отороченное мехом, застегнула сапоги. Взялась за ручку двери, но не ушла. Постояла на пороге и вернулась в комнату.
Ёджи спал так крепко, что даже не слышал, как она собиралась.
Девушка покачала головой. Во что утро превращает ночь – страшно знать.
Блондин был хорошенький даже сейчас. Весь такой мягкий, покорный, как домашний кот. И такой же ласковый.
Айя вздохнула.
– Ну, я и дура.
Потом решительно развернулась и ушла, тихо притворив дверь, чтобы не потревожить сон золотистого кота.
То, что вчера произошло, было взаимной ошибкой. Они не должны были этого делать. Просто не должны. И дело не в праве на счастье. Дело в том, что Ёджи никогда не будет ей верным. А иного она не примет.
Возможно, она тоже искала счастья. Но ее брат никогда бы не изменил тому, кого полюбил. И Айя знала, что пока не найдет такого же для себя – она будет искать. И найдет, или умрет в поисках. Оба варианта ее устраивали.
Балинез проснулся, когда солнце стояло уже высоко.
– Айя, – позвал он и рывком сел на постели. – Айя!
В номере было тихо.
– Черт! – он вскочил с постели так резко, что закружилась голова.
Ёджи не обратил на это внимание. Он заметался, уже понимая, что слишком поздно.
Сомали ушла не прощаясь.
Пытаться сделать ее своей все равно, что ловить туман.
Но ему хотелось надеяться, что эта ночь и для нее что-то значила.
Она смеялась, когда он вчера расстегнул молнию на ее платье. И все казалось волшебным. Что сделало с ними утро? Зачем?
Девушка с характером Абиссинца и ногами модели ушла, как уходит все волшебное. Тихо и не прощаясь.
Лучше уж бы она сердилась. Но она не лгала вчера, когда обнимала его. И не хотела лгать с утра. И потому ушла.
Ёджи сел на постель.
Они еще увидятся. Обязательно. И у него еще будет шанс. Возможно, им стоило начать все с начала.
– Черт! – Балинез ударил по постели кулаком. Никогда прежде он не злился так оттого, что его девушка свалила от него с утра.
Зачем он был ей вообще нужен?
Ёджи тряхнул головой. Что за странный вопрос. Но ответ на него был самым важным, что он хотел сейчас услышать.
Ран проснулся сам. Без всякой причины. Это было приятно, просыпаться без будильника.
Брэд тоже открыл глаза, когда любовник завозился в его объятиях.
– Прости. Я тебя разбудил? – юноша провел кончиками пальцев по его щеке.
– Все в порядке.
Вчера они угомонились довольно поздно и теперь еще оба не поняли, выспались они или нет.
– С Рождеством, – сказал Ран и улыбнулся.
– Далось тебе это Рождество, – Кроуфорд притянул его ближе. – Впрочем, годится любой повод.
– Согласен, – юноша положил голову ему на плечо и с любовью на него посмотрел.
Брэд близоруко сощурился. В такие моменты он выглядел беззащитно, открыто и очень естественно. Ран потянулся его поцеловать.
– Ты такой горячий, – сказал Оракул, когда они поцеловались. – Ты не простыл?
– Я никогда не болею.
– Это похвально, но вчера ты был так легко одет.
– Прекрати меня опекать, – юноша легонько ткнул его в ребра. – Мне хватает для этого сестры.
– Неужели?
– Она неисправима, – пожаловался Ран. – То, что в меня стреляют на миссиях – это нормально. А если я вышел из дома без шарфика – это катастрофа. Кто-нибудь может понять женщин?
– Не я, – рассмеялся Кроуфорд. – Спроси Шульдиха.
– Он специалист по женщинам?
– Он специалист по чужим мозгам.
– По твоим, в том числе, – буркнул Ран.
– Ревнуешь.
– Немного.
– Дурак.
– Ты не лучше.
Это, как и все их препирательства, проходило тихо, перемежаясь поцелуями.
– Это я должен ревновать, – вздохнул Брэд. Он не выпускал любовника из объятий. Ран и не пытался встать, обводя пальцем шрам на его груди.
– К кому? – все-таки поинтересовался юноша.
– У тебя тоже есть команда.
– И что с того?
– Они на тебя смотрят.
– Обязательно, – серьезно кивну Ран. – Куда ж им еще смотреть. Тебя ведь рядом нет.
– И никто тебе не делал никаких предложений?
– Нет, – юноша фыркнул. – Среди людей попадаются и нормальные.
– Неужели?
– Брэд, прекрати, – Ран поцеловал его. Долго и красноречиво.
– Тебе пора? – понял Оракул, когда любовник отстранился.
– Да. Нечестно, что мы с Ёджи отдыхали вечером, а ребятам так никуда и не ходившим придется еще и самим открывать магазин с утра.
– Зачем он вообще вам нужен?
– Магазин?
– Да.
– Не знаю, – обреченно вздохнул Ран. – Сам его ненавижу. Дурацкое прикрытие. Начальство решило, что сложнее всего найти то, что находится на самом видном месте.
– Это не лишено смысла.
– Кто ж спорит, – юноша хотел выскользнуть из-под его руки, но Кроуфорд его не выпустил. – Ну, что?
– Хоть полчаса-то у тебя есть? – Оракул хитро улыбнулся.
Ран запустил руку под одеяло и сам расплылся в улыбке.
– Ого.
– А ты думал, я тебя просто отпущу?
– Была такая надежда, – юноша нетерпеливо прильнул к нему. – Но это уже не важно…
– Так значит, полчаса у нас есть?
– Думаю, есть даже целый час.
Кроуфорд перекатился по постели и подмял любовника под себя.
– А знаешь, что я успею сделать с тобой за час?
– Знаю, – выдохнул Ран.
И он действительно знал.
Брэд был жадным и нетерпеливым. Хотя вчера они делали это долго и почти нежно. Рану нравились обе крайности. И когда Оракул его любил, и когда просто брал. Юноша обнял любовника за плечи, чувствуя, как легко входит в него член. Его задница все еще была достаточно влажной от смазки и спермы. Ему даже казалось, что если Брэд кончит в него еще раз, то у него побежит по ногам. Но сопротивляться этому приятному вторжению у Рана не было никакого желания.
Кроуфорд низко склонился над ним, подхватив его ноги и широко разводя их в стороны.
– Брэд! – юноша выгнулся под ним.
Оракул на секунду замер, давая ему возможность привыкнуть.
Ран застонал и закрыл глаза. Ему было хорошо. Быть взятым любовником прямо с утра – больше, чем просто удовольствие. И юноша чувствовал, как сильно, почти до предела растянут. Это давно не причиняло боли. Все-таки его любовник американец, а у них все большое, а не только самолюбие.
– Двигайся, – выдохнул Ран. – Чего ты ждешь?
– Согласия, – Брэд коротко поцеловал его и начал двигаться. Резко и быстро. Словно стремясь, как можно быстрее отправить их обоих за грань.
Ран чувствовал, что просто не может не стонать, когда любовник выделывал с ним подобное. Пальцы Брэда обхватили его член, заставляя выгибаться, подаваться вперед, вскрикивать.
– Брэд!
– Да, малыш.
– Ох, черт. Как хорошо… – Ран выгнулся под ним, опираясь на постель только задницей и затылком.
Брэд содрогнулся, крепче обхватывая его горячее тело. Он чувствовал, что кончает внутри него. Хотя там и так было влажно, но ничто не заставило бы его сейчас вытащить член из этой горячей тесноты.
Оракул последний раз провел рукой по члену Рана и тот с тихим стоном кончил ему в ладонь.
Они почти всегда кончали одновременно. Брэд понятия не имел, как у них это получается. Ни с кем у него не было ничего подобного раньше. Они, похоже, настолько чувствовали друг друга, что иначе было невозможно.
Кроуфорд опустился на любовника и осторожно стал целовать в шею.
– Оо, Брэд, хватит, – выдохнул юноша, не открывая глаз. – Я сейчас умру.
– Не надейся.
– Я, конечно, люблю тебя, – Ран стал перебирать его волосы. – Но ты тяжелый…
– Угум, – Оракул приподнялся и чуть подался назад, покидая его тело. Юноша вскрикнул почти болезненно. Чувство опустошения было ужасным.
Брэд встревожено на него посмотрел.
– Ты как?
– Ох, хорошо, – Ран уткнулся ему в плечо. – Так много за раз у нас давно уже не было.
– Да, пожалуй, – Кроуфорд прижал его к себе. – Некоторое время… мы… гм… возможно не сможем этого делать.
– Что? – юноша испугано вскинул голову. – Ты снова уезжаешь?
– Нет, – Брэд качнул головой. – Не хочу говорить – вдруг обойдется.
– Тебя подстрелят, – догадался Ран. Он слишком хорошо его знал и этот чуть виноватый взгляд. Оракул всегда смотрел так, когда не мог ничего изменить. Точнее когда мог, но не хотел, когда его устраивал результат.
– Да, – признался Кроуфорд. – Меня подстрелят на следующей неделе. Пока я не вижу альтернативы. Точнее вижу, но она еще ужаснее, а третьего варианта пока нет.
– Я не понимаю…
– И не нужно, – Оракул чмокнул его в губы. – Забудь. Я не хотел тебе говорить.
– Брэд, и что… тебя… – Ран запнулся и посмотрел вниз. – Прямо туда подстрелят?
– Нет, слава Богу! – тот рассмеялся вполне искренне. – В руку.
– Ну, тогда воздержание тебе не грозит, – с хитрой усмешкой Абиссинца сказал юноша.
– Обещаешь?
– Обещаю, – Ран лизнул его в ухо.
Мэнкс зашла в магазин первой. Ёджи смотрел, словно сквозь нее, на идущую следом Сомали. Секретарша даже немного обиделась. Да что она пустое место что ли?
Они все спустились в подвал.
Ёджи ловил взгляд Сомали, но та и не скрывала его. Кивнула ему, как старому приятелю и пошла поздороваться с братом.
Тот обнял ее и что-то тихо спросил. Она рассмеялась. Потом к ней подошел Кен, и она хлопнула рукой по его ладони.
Мэнкс сухо кашлянула и все заняли свои места. Сомали достала кассету.
После получения миссии они поднялись наверх. Мэнкс ушла почти сразу. Сомали задержалась, обсуждая последний отчет с Оми. Мальчик серьезно кивал, а она загибала пальцы, что-то перечисляя. Наконец, она попрощалась и вышла на крыльцо. Ёджи метнулся за ней. Она не глядя, протянула к нему руку.
– Сигарету, – почти потребовала она.
– Извини, – Балинез замешкался. – Я забыл их в магазине…
– А зачем ты тогда вышел? – удивилась девушка.
– Айя! – блондин схватил ее за локоть. – Мне что, нужен повод, чтобы увидеть тебя?
– Ох, Ёджи, – она покачала головой. – Не строй из себя оскорбленную невинность. То что произошло было взаимно и приятно, но это все.
Он судорожно выдохнул, чтобы не сморозить какую-нибудь глупость.
– Я был у тебя первым, – сказал он.
Она улыбнулась.
– Ну, кто-то же должен.
– Почему я?
– Ты мне нравишься, – без всякого стеснения призналась Сомали. – Это тебя ни к чему не обязывает. Не суетись, пожалуйста. Я этого не люблю.
– Если так, то можно мне снова тебя пригласить? – Ёджи придвинулся к ней вплотную. Ей пришлось задрать голову.
– Балинез, – она прикусила губу. – Давай все проясним. В тебе сочетается все, что я люблю с тем, что я не люблю и никогда не полюблю. Ты умный, веселый, сильный, настойчивый, но при этом я прекрасно понимаю, что ты никогда не будешь мне верен, что ты легко лжешь, а я всего лишь похожа на какую-то из твоих подружек. Не стоит делать вид, что на мне свет клином сошелся. На кого бы я ни была похожа – я не она. И тебе предстоит это понять. Желательно сейчас, а не тогда когда все зайдет слишком далеко.
Ёджи заметно побледнел, но схватил ее за плечо.
– Высказалась? – процедил он сквозь зубы.
– Да, – Сомали надела перчатки. – Это всё?
– Нет. Теперь скажу я! – Кудо склонился к ее лицу, пытаясь понять причину ее злых слов, но она смотрела на него с участливым вниманием, и это немного остудило его. – Сомали… Айя, я прекрасно осознаю, что ты не Аска. Не делай из меня шизофреника. Но у каждого есть свой тип женщин. Возможно, я любил тебя в ней, а не ее в тебе сейчас. Все относительно. И будет нечестно, если ты даже не дашь мне шанса. Ты так легко рассуждаешь о моей верности и вообще о вещах, которые я даже сам о себе не знаю…
Она тихо фыркнула.
– Побойся Бога, Балинез. Женщины возведены для тебя в абсолют. Не вешай мне лапшу…
– Айя! – он тряхнул ее за плечи. – Все, что ты говоришь – правда, но есть одно большое «но».
– Какое? – она иронично приподняла бровь.
– Я люблю тебя.
Она помолчала, отводя взгляд, потом снова посмотрела на него.
– А ты уверен?
– Так дай мне шанс убедиться самому и доказать тебе, – Ёджи повертел головой и, убедившись, что улица пуста, рухнул перед ней на колени.
– Простудишься, придурок, – тихо и обреченно прошептала она.
– Айя, дай мне шанс.
– Я не приму измены и лжи, – она покачала головой. – Я пристрелю тебя как собаку, если узнаю о чем-то подобном.
– Хорошо, – он поймал ее руку и поцеловал. – Все, что скажешь. Только останься.
– Господи, – она шагнула вперед и обняла его, зарывшись пальцами в волосы. – Почему у меня чувство, словно я совершаю самую большую ошибку в своей жизни?
Ёджи сдавленно всхлипнул, уткнувшись ей в живот.
– Айя…
– Все хорошо, Ёджи. Я здесь.
– Айя…
– Ну что?
– Твой брат убьет меня.
– Обязательно, – «утешила» его Сомали, поглаживая по голове.
Ёджи понял, что невольно улыбается.
Этот день так и останется в его памяти. Ее злые слова, и ее нежные прикосновения, и то, как он стоял перед ней на коленях. У него было чувство, что в тот день ему было прощено всё. Он снова любим лучшей из женщин. Бог слишком добр к нему. Он этого не заслужил.
– Я уверена, что заслужил, – тихий смех Аски за спиной. – Любовь должна спасать.
Ёджи кивнул. Эту женщину он ни за что не отпустит. Третьего шанса ему уже не будет дано.
Балинез не знал, что в один из дней любовь разорвала порочный круг. Любовь Брэда спасла Айю, ее любовь к брату превратила ее в Сомали и привела сюда, чтобы сейчас он мог стоять перед ней на коленях, как перед иконой и тоже быть спасенным.
– Ну, хватит, – Сомали заставила его подняться. – Возьми куртку, сигареты и пошли сходим в кофейню. Я замерзла, да и ты тоже.
– Хорошо, – Ёджи вытер набежавшую слезу. – Только отпрошусь у твоего брата.
– Давай, – она хлопнула его по плоскому заду.
Балинез поспешно исчез в магазине.
– И все-таки, я дура, – вздохнула Айя ему вслед. – Правда, Аска?
– Мы обе дуры, – снова тихий смех. – Но разве он того не стоит?
– Не знаю, подруга. Не знаю, – покачала Сомали головой. – У него странный вкус на женщин.
– Женщина, которая стреляет, ничуть не хуже женщины, которая дерется.
– Нда. Огромный золотистый кот. Не думаю, что это то, чего я хотела. К тому же он высокий…
Дверь открылась и запыхавшийся Ёджи выскочил на крыльцо уже в куртке.
– С кем ты говорила? – спросил он.
– Идем, – Айя взяла его под руку. – Я тебе потом расскажу.
– Ой, не могу. – Кен утер набежавшую от смеха слезу. – И что было потом?
– Ничего, – Сомали ковырнула ложечкой пирожное. – Стью сказал, что я стерва и ушел.
– Ну, в этом-то мы никогда не сомневались.
– Сволочь! – Айя попыталась пнуть Сибиряка под столом, тот увернулся и снова заржал.
– Рукоприкладство!
– Скорее уж, ногоприкладство, – он сползла по сидению и все-таки пнула его в коленку.
– Ну, все! Травмировала ценного бойца!
– Тебя не травмирует даже бетонная плита, если упадет на голову.
– На счет плиты ты преувеличиваешь, – Кен придвинул к себе тарелку.
– А на кого упал кирпич тогда? – она ткнула в него ложечкой. – Ты его, по-моему, даже не заметил.
– Во-первых, он упал не с десятого этажа, а со второго. Во-вторых, это было полкирпича. А в-третьих, мне было больно!
– Ага. Я тогда три новых слова узнала. Футболистов, что специально таким словам учат?
– Не то, чтобы учат, – Сибиряк задумчиво изучал содержимое тарелки. – Просто тренера как-то надо понимать. Приходится учить.
Айя захихикала.
– Ну что ты смотришь? Ешь давай.
– Прости. А что это? – Кен потыкал вилкой, словно ожидая, что два аккуратных кулечка из чего-то печеного убегут из его тарелки.
– Это блинчики. Фаршированные ягодой. Никогда такого не ел?
– Я не силен в европейской кухне. Я бы предпочел пудинг.
Айя почему-то снова засмеялась.
– Чего ты ржешь?
– Ой, ничего, – она отмахнулась. – Ты кушай-кушай.
– Ладно. Если отравлюсь, то виновата будешь ты.
– Хорошо. Я даже напишу об этом отчет Персии. Мол умер Сибиряк от недостатка пудинга в организме.
Кен откусил блинчик и зажмурился.
– Сносно.
– Вот видишь!
– Что у тебя с Ёджи, – неожиданно спросил Кен.
Сомали поперхнулась.
– Почему ты спрашиваешь?
– Он смотрит на тебя.
– Тоже мне повод!
– Нет, ты не поняла, – Сибиряк хитро на нее посмотрел. – Он больше ни на кого так не смотрит.
– Его счастье, – фыркнула девушка.
– Ну, мне-то уж ты можешь сказать, – Кен ткнул ее ногой под столом. – Что у вас?
– Только брату не говори, – она вздохнула. – Мы встречаемся. Всерьез.
– Всерьез? С Ёджи? – Сибиряк расхохотался.
– О, хватит, – она уткнулась в ладони. – Я и так чувствую себя дурой!
– Ёджи! Из всех мужчин! Почему?
– Не знаю. Он мне правда нравится.
Кен посерьезнел.
– Айя, ты уверена в том, что делаешь?
– Не совсем. Но… – она виновато посмотрела на друга. – Я ему верю.
– Надеюсь, он этого заслуживает. И давно?
– Вторую неделю.
– Короткий срок для отношений.
– Ну, извини.
– Прощаю, – махнул на нее рукой Сибиряк. – И как он в постели?
– Не твое дело! – она покраснела, став почему-то еще больше похожей на брата, хотя Кен и никогда не видел его краснеющим.
– Ну, хоть полслова!
– Какие же вы мужчины… – она зашипела сквозь зубы.
– Какие?
– Похотливые животные.
– И твой брат?
– Не трогай Рана, – она ткнула в него ложечкой. – Он лучшее, что могла родить ваша дефективная игрек-хромосома.
Кен заржал, чуть не подавившись.
– Я за тобой записывать буду.
– Разрешаю, – царским жестом махнула на него Айя.
– Беру свои слова обратно. Беееедный Ёджи. Он с тобой попал.
– Еще как попал!
Сомали зажмурилась. Когда заводишь кота – хлопот всегда прибавляется. Но он того стоит.
