Йоджи

В последнее время я пришел к выводу, что вечера могут быть приятными по двум причинам: если нет миссий, и если я выловил Айю, а он этому не сопротивлялся. Исходя из чего, я имел все основания полагать, что сегодняшний вечер приятен вдвойне, поскольку кровожадных планов у Персии на эту ночь, судя по всему, не было, а наш бессменный лидер стоял в моих объятьях, позволяя водить носом у него за ухом. После получасовых поисков по всему дому, я, наконец, обнаружил его внизу, в нашей подвальной комнате, где мы обычно смотрели кассету с пафосными призывами теневого начальства очистить Токио от скверны преступного мира. Это выглядело, как односторонняя игра в таинственность: зрители давно знали, кто актер, а он все еще упорно верил в то, что никто ничего не подозревает. Забавно, конечно, но иногда надоедает.

Но, к счастью, сегодня тишь и гладь, божья благодать. Никаких непредвиденных визитов Мэнкс, фотографий убийц и расчлененных трупов жертв. Я вообще сильно сомневаюсь, что даже с такой любовью к работе, как у секретарши нашего шефа, она заявится к нам с визитом в половине первого ночи. Для этого надо быть просто одержимой, хотя порой мне и мерещится в ней нечто такое. По моему глубокому убеждению, Мэнкс из тех людей, в которых при желании можно увидеть кого угодно – от домохозяйки до фанатика-оккультиста, проводящего у себя дома тайные ритуалы перед алтарем в шкафу. Есть в ней что-то от каждого из них.

Я с наслаждением вдохнул, тут же ощутив исходящий от волос Айи приятный запах. У меня к нему слабость, что поделаешь. В смысле, к Айе, а не к запаху, хотя их сочетание еще лучше. Я мог бы так часами стоять, не двигаясь, просто обнимая его и слушая, как ровно бьется его сердце, но только такому никогда не сбыться, потому что, во-первых, лишнего времени у нас обоих не слишком-то много, а во-вторых, ему это надоест. Дело в том, что Айя человек действия, для него ожидание – настоящая мука, поэтому на миссиях в засаде сидим обычно мы с Кеном, а вот когда приходит время действовать, появляется Айя и парой точных ударов отправляет на тот свет всех, кого нужно. Красота. Люблю смотреть, как он работает, у меня от этого дух перехватывает, как будто прыгаешь с высоты.

Оми сейчас, наверное, за компьютером сидит или смотрит с Кеном очередной футбольный матч, героически пытаясь сделать вид, что его это зрелище действительно захватывает. Не знаю, конечно, может, ему и впрямь интересно, но лично на меня эта бестолковая беготня за мячом нагоняет тоску, от которой сразу хочется спать. Лучше любого снотворного, я сам проверял. Пятнадцать минут, и я мирно подремываю в кресле, вытянув ноги, об которые Оми обязательно споткнется, если пройдет мимо. Кроме них он ни обо что не спотыкается, я даже специально следил за ним пару дней, чтобы удостовериться.

Я снова поводил носом у Айи за ухом, отчего тот слегка шевельнулся. Наверное, щекотно стало. Кстати, Айя мягкий и теплый.

– Да, да, они, наверное, внизу.

А вот Мэнск надоедливая, как муха в супе. Зачем я вообще о ней сегодня вспомнил? Накликал на свою голову. Я опустил руки, обреченно вздохнув и позволив Айе выскользнуть из моих объятий и с невозмутимым лицом усесться на диван. Чего-чего, а нагонять на себя суровый вид он умеет.

– Мэнкс, подожди, может, их там и нет…

О'кей, Оми, который прекрасно знал, что мы именно здесь, все же попытался нас предупредить. Похвально. Каким-то образом он все про нас с Айей разнюхал, но, впрочем, это даже к лучшему: теперь при своем приближении чибик всегда начинает намеренно громко топать ногами, уже издалека сообщая, что он идет. Весьма удобно, кстати. Айя даже перестал нервно дергаться, когда дверь в комнату неожиданно начинает открываться. Вот только с Кеном проблема: он хоть и знает все, но ходит все равно, как прежде: бесшумно, как всякий профессиональный убийца.

– Больше им быть просто негде, – гнула свое Мэнкс. – И будь добр, перестань мельтешить у меня под ногами, я все равно туда спущусь.

Вот так приятные вечера превращаются в такие, о которых потом даже вспоминать не хочется. Я бросил вопрошающий взгляд на Айю, мол, не в курсе ли он, что ей на этот раз могло от нас понадобиться, но тот только пожал плечами, так же, как и я, пребывая в состоянии полнейшей неизвестности.

Ну нет, на этот раз я никуда не пойду, что бы там она не наговорила. Денег, полученных за прошлую миссию, еще хватит, поэтому жертвовать своим личным временем ради мнимого торжества справедливости я не собираюсь. Хорошо бы еще Айя так же считал, а то он у нас иногда при слове "деньги" начинает неадекватно себя вести.

– Вот вы где!

Мэнкс, наконец, преодолела винтовую лестницу, что с ее каблуками вполне могло считаться подвигом, и двинулась к нам с Айей. За ней спустились заспанные Кен с Оми, оба в пижамах и тапочках, отчего они выглядели совершеннейшими детьми.

– Твоя интуиция тебя, как всегда не подвела, – подольстился я.

Доставать Мэнкс – это хобби, которое может надоесть только тогда, когда она сдастся, а поскольку этого ей не позволит сделать упрямство, смерть от скуки в ближайшие годы мне точно не грозит.

– Да уж. Когда после обыска всех остальных комнат остается только одна, интуиция, знаешь ли, заметно обостряется.

Это Оми что ли уломал ее весь дом обойти, чтобы в подвал не пускать? Молодец, малыш, хвалю! Вечерний променад по цветочному магазину и, судя по остаткам навоза на ее туфлях, еще и по подсобке – то еще испытание.

– Мэнкс, душечка, а у тебя, случаем, нет аллергии на растительные яды?

– Яды? – Она сначала побелела, потом побагровела и, наконец, пошла неровными розовыми пятнами.

– Да, вот эта веточка в твоих волосах ядовита. Вызывает спазмы дыхательных путей, рвоту, головокружение, еще чего-то, не помню уже… Сущие пустяки, конечно, но порой бывает не вовремя.

Мэнкс закачалась и рухнула на диван. Не спорю, это было жестоко с моей стороны, а явиться без приглашения около часа ночи – разве не жестокость по отношению к нам? Айя прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку.

– Что это с ней? – вяло поинтересовался Кен, которого, судя по сонному голосу, ответ не слишком волновал.

– Ерунда. Просто обморок. Через пару минут оклемается.

Как же, пара минут. Через двадцать секунд Мэнкс уже сидела на диване, ожесточенно вырывая из волос застрявшую там абсолютно безобидную веточку, в которой ей виделись все любезно перечисленные мной муки. Я наслаждался этим зрелищем минуты три, прежде чем она успокоилась и открыла свою неизменную папку, где обычно хранила сведения о новом задании. Мне сразу стало тоскливо, словно завтра помирать, и, глядя на лица остальных, можно было с уверенностью сказать, что они думали примерно о том же.

– Тут вам от Персии… это… вот, в общем… Сам смотри…

Мэнкс выудила из бумаг конверт и дрожащими руками сунула его мне. Похоже, ядовитая веточка произвела на нее неизгладимое впечатление. Надо будет это запомнить на случай, если она опять достанет всех по самое не хочу.

Я без особого интереса вскрыл конверт, ожидая очередной порции зверски растерзанных жертв, однако вместо этого там оказались…

– Билеты? – неуверенно уточнил я.

– Да, – Мэнкс обмахивалась своей папочкой, все еще бледная, как размороженная курица. – Двухнедельный отпуск на побережье. Я к вам с такими новостями, а тут всякие… веточки ядовитые… Гадость какая.

– Мы их вырубим, – заверил я ее на автопилоте.

Мысли в голове скакали, как лошади на ипподроме, а я не знал, на какую из них поставить, чтобы получить больший выигрыш. С чего это начальство так раздобрело, а? Раньше Персия как-то не подавал поводов думать, что страдает излишним мягкосердечием, а тут на тебе, четыре билета, да еще даром. А в голове уже начали вспыхивать вполне определенные картинки, мешающие сосредоточиться: пляж, горячий песок, мокрый, только что вышедший на берег Айя… Подождите, здесь должен быть подвох! Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, это же все знают! Но, будь я проклят, там же будет Айя… и солнце, и никаких миссий, и…

Проблема каждой мыши не в том, что она не знает, как работает мышеловка, а в том, что сыр в ней всегда сильнее. До чего же я сейчас напоминал эту самую мышь…

 

Оми

Мы едем в отпуск, мы едем в отпуск! Вот это счастье привалило! И надо же, кто его нам принес – Мэнкс. Такого благородного поступка от нее явно никто не ждал, потому что она у нас что-то вроде ходячей колонки некрологов: всегда сообщает кто, когда, где и почему умер. Неудивительно, что особого энтузиазма ее неизбежные визиты ни у кого из нас не вызывают, но на этот раз никакого разговора о загробной жизни не было, равно как и очередной кассеты с заданием. Получается, Йоджи даже зря довел ее до обморока своим блефом про ядовитую веточку. Все обошлось одним маленьким конвертом, в котором оказалось четыре больших сюрприза, но это повергло всех в такой шок, какой не вызывал ни один покойник на нашей совести. Мы с Кеном были разбужены поздним приходом Мэнкс, поэтому реакция у нас была, мягко говоря, заторможенная, а вот у Йоджи на лице крупным шрифтом были написаны все неприличные мысли, посетившие его пустую голову в тот момент, когда он вытащил билеты. Спорю, он думал о том, как проведет с Айей эти две недели. Все я про них знаю уже давно, а они всё, как дети, в конспирацию играют и по комнатам от нас с Кеном прячутся, словно подростки от родителей.

Только в этот раз никакого медового месяца у них не выйдет, потому что билетов четыре, а пункт назначения в них указан один. Обломись, Йоджи, от меня и Кена тебе никуда не деться. Безумство мартовских котов можешь отложить на потом. До чего я коварный, а!

С утра я потащил нашего футболиста по магазинам, поскольку на отдыхе мы не были давно (если я не ошибаюсь, а я никогда не ошибаюсь, ни разу мы там не были), и подходящих вещей у нас в гардеробе после тщательных поисков не обнаружилось. Зато обнаружился повод потратить деньги, которые я не без помощи Йоджи все-таки вытянул из Айи. Правда, особо на них не разгуляешься, но на самое необходимое хватит. Список покупок я составил заранее, поэтому вероятность забыть что-нибудь была минимальной.

Уж не знаю, что там у Персии с головой случилось, обострение или еще чего, но пока есть возможность, надо рвать отсюда когти. Когда нам еще такой шанс выпадет? Мы и так уже зашиваемся, а благодарности никакой. Ну, то есть помогаем очистить мир от "тварей тьмы" и все такое… Это, конечно, правильно, но почему у этих самых "тварей" такие особняки, в которых без карты заблудится можно, а поборники справедливости копают лопатами навоз? Уж отпуск-то мы точно заслужили, и я собираюсь провести его так, чтобы было потом, о чем вспомнить.

Для себя и Айи Йоджи купит все сам, стало быть, о них заботиться необходимости не было, и мы с Кеном могли полностью сосредоточиться на собственных желаниях.

– Как тебе вон то огромное полотенце, Кен?

– Какое? С маленькими желтыми жирафами? Думаю, тебе пойдет, Оми.

Вот значит как, да? За такое убивать, между прочим надо. Все-таки я слишком добрый, это точно: надо было его не в шесть утра поднять, чтобы по магазинам идти, а в четыре.

– Прекрати нести чушь! Тут же люди вокруг ходят.

– А что плохого в том, что семнадцатилетний парень любит желтых жирафов? – намеренно громко вопросил Кен с ехидненькой улыбочкой.

Так, он сам напросился.

– Очевидно, это все же лучше, чем в восемнадцать лет спать в обнимку с футбольным мячом, правда?

У Кена вмиг запылал кончик носа и уши. Ага! Получил камень в свой огород, вот теперь и разбирайся.

– Ладно, мир, – сдался он, нервно оглядываясь. За что я обожаю Кена, так это за то, что он все понимает с полуслова, в отличие от Йоджи, которому хоть по голове стучи, а он все равно без спросу заскакивает в занятую мной ванную с воплем "поймали с поличным!" Кого он там надеется поймать, так и не могу понять, но он упорно продолжает эти идиотские попытки уже не первый год. Я даже попробовал сменить в ванной замок, что, однако, меня не спасло: как память о старой работе у Йоджи в комнате завалялся набор профессиональных отмычек, которым он не преминул воспользоваться. Ну конечно, кто бы сомневался в его чертовой находчивости.

Так, вроде ничего купить не забыли. Чего ты на меня смотришь, как ковер на моль, а, Кен? Что значит, "и кто это понесет"? Глупый вопрос, разумеется, ты. По-моему, это очевидно. Думаешь, я тебя просто так с собой взял, на халяву прогуляться? Нет, к счастью для тебя мои благие побуждения не спят даже по утрам, так что давай, бери пакеты и бодрым шагом вперед марш! И побольше энтузиазма на лице, я же помогаю укреплять твое здоровье. Утренние нагрузки полезны для организма, не ты ли мне это беспрестанно твердишь? Вот и покажи на собственном примере, чтоб у меня был образец для подражания. Вперед, я за тобой! Только остановлюсь у ларька с мороженым на секундочку и сразу догоню.

 

Айя

Если кто-то считает, что настоящий кошмар – это маньяки-убийцы, зубастые и слюнявые чудовища или телекинетики в переходном возрасте, смею заверить, он жестоко ошибается. По сравнению с походом по магазинам в компании Кудо, все это разом тускнеет и отодвигается на второй план без единого шанса выйти в первые роли. Я знаю, о чем говорю, поскольку именно на меня он сейчас примеряет все, что приносит в примерочную кабинку чересчур услужливая продавщица, причем уровень ее услужливости резко возрос, едва Йоджи выразительно помахал у нее перед носом своей кредиткой. На мой закономерный вопрос о том, откуда у него такие деньги, он с улыбкой, которую я СЛИШКОМ хорошо знаю, ответил, что никогда не тратил все до последней йены. Кто бы мог подумать, что в таком человеке, как он, живы остатки бережливости. Мне вдруг подумалось, сколько они еще продержатся, пока не выдохнутся окончательно, но спорить с самим собой как-то не интересно, так что от этой идеи я отказался.

Вообще-то, читая газету и попивая утренний (точнее обеденный, поскольку на часах было около двух) кофе, я никак не думал, что сегодняшний день обернется бешеным кроссом по магазинам, но взгляд появившегося на кухне Йоджи был более чем однозначным. К слову сказать, я сопротивлялся. Сопротивлялся ожесточенно, но как все чаще и чаще случается в последнее время, в итоге верх одержал все же он. Кофе был покинут, газета отложена, а мы учинили набег на магазины одежды. Сам поражаюсь, как я оказался во все это втянут, причем втянут по самые уши. Очевидно, попал под влияние очередного таланта Йоджи – тащить за собой всех, кто попался под руку, вот только под руку ему всегда попадаюсь именно я, отчего ко мне в голову начинают закрадываться смутные подозрения о том, что все это неслучайно. Если вы общаетесь с Йоджи, слово "случайно" можно смело забыть – к нему оно абсолютно неприменимо.

– А как тебе эта? – Йоджи с вдохновением опытного стилиста извлек из только что принесенной разноцветной стопки какую-то тряпочку, судя по расцветке, побывавшую в цистерне с особо опасными химикатами. К тому же ее размер не позволял причислить вещь к семейству рубашек или хотя бы футболок, что значило только одно: это было ни что иное как…

– Топ! Классная вещь, правда? Тебе пойдет.

Отвратительно. И это еще слабо сказано. Как он вообще может такое носить, да еще умудряться выглядеть как минимум на миллион йен? Видимо, мне это не дано.

– Нет, мне пойдет длинный темный плащ, в котором меня не заметно в темноте.

Йоджи обреченно вздохнул. Как-то он это делает, что мне вроде как становится даже неудобно. Боже, он просто невыносим…

– Ну да, и на пляж мы захватим твою катану в тубусе. Айя, очнись, это не миссия, а отпуск. Понимаешь меня? О-т-п-у-с-к. Повтори по буквам.

– По буквам напишут твое имя на надгробии, если ты вздумаешь напялить на меня эту мерзость.

Я всегда предельно честен, это один из моих незыблемых принципов, которые, к сожалению, не всем понятны. Не думал, что найдется человек, который будет его ценить… и при случае против меня же и оборачивать.

– Угрозы, угрозы… Как это знакомо. Айя, ты на себя в зеркало-то хоть иногда смотришь, а? Да по тебе сохнет половина наших клиенток, а ты прячешься в свой оранжевый свитер, как улитка в раковину.

– Мне нравится мой свитер…

– Да ради бога! Но не носить же его, не снимая!

Неправда. Раз в неделю я отношу его в химчистку, и вообще знал бы Йоджи, сколько мой свитер стоит, у него бы челюсть отпала. Я ношу только качественные вещи, а не всякое тряпье вроде этого кошмарного топа, который только на салфетку годится. Прискорбно, что он не разделяет моего мнения в данном вопросе, но это отнюдь не исключение. У нас с ним диаметрально противоположные вкусы практически во всем: я пью черный кофе, а он со сливками; я встаю рано, а он может проваляться в кровати до обеда; я собранный и ответственный, а он безголовый и безалаберный; я с удовольствием слушаю классику, а у него сносит крышу от рока; у меня на первом месте долг, а у него – удовольствия. И так далее и тому подобное. Если так, что я вообще делаю в этой тесной примерочной кабинке?

– Ты на меня ЭТО не оденешь, – упрямо заявил я, – Только через мой труп.

Йоджи расплылся в хитрой улыбке.

– Ладно, не будем впадать в крайности. Не хочешь показывать миру свою красоту во всем блеске, мне же лучше. Меньше будет конкурентов, а, следовательно, и неопознанных трупов. Да пошутил я, пошутил, не делай такое лицо! Вот тут рубашка есть, вполне в твоем стиле – черная, незаметная, воротник застегивается так, что живым ты ее с себя не снимешь. Нравится?

Я вырвал рубашку из его рук и, бросив на него исподлобья мрачный взгляд, от которого Йоджи мечтательно закатил глаза и прислонился спиной к стене, принялся ее примерять. Оказалось, в самую пору.

– Отлично, – кивнул я.

– Отстой, – отозвался Йоджи. Почему я не удивлен? – Прошлый век. Такие уже давно не в моде.

– Плевать я хотел на моду. Я ношу только то, что мне нравится.

Он отлепился от стены и наклонился вперед, отчего наши носы соприкоснулись. Это нечестно, Кудо, это, в конце концов, подло! Не смей этого делать, даже не вздумай использовать мои слабости, слышишь? Шине!

– Она же неудобная, Айя, – промурлыкал он, игнорируя мой мысленный вопль, – Сам подумай, как я буду ее с тебя снимать, а?

Ах ты, наглый, самоуверенный… Мне нехорошо. Тревога! Срочная эвакуация, немедленно! Я дернулся к выходу, однако тут же напоролся на его руку, как на шлагбаум.

– Черт с тобой, бери, что хочешь, только все равно я это носить не буду.

– Ну это мы еще посмотрим, – многозначительно произнес Йоджи, – С тобой приятно общаться, Айя.

– Это был шантаж.

– Каждый думает в меру своей испорченности, – глубокомысленно изрек он, собирая в охапку все, что уже успел для меня выбрать. Надеюсь, это его разорит, и у меня появится хоть какой-нибудь повод позлорадствовать. – Лично я думаю, что это был маленький толчок к верному решению.

– Шантаж, – я упрямо сложил руки на груди.

– Да, да, – Йоджи копался в стопке с одеждой и, похоже, слушал меня вполуха, – Я уже говорил, что ты красивый?

Все, сейчас я буду на него злиться. Уже злюсь. Злюсь. Р-р-р! Ну почему на него так трудно сердиться?

 

Брэд

Я проснулся, но глаза открывать не спешил. Профессиональная привычка убийцы, что поделаешь. К тому же иногда приятно несколько минут просто поваляться в кровати. Три минуты – не больше, иначе это грозит вылиться в такую же неискоренимую лень, как у Шульдиха. Кстати, где он? Я пошарил рукой по кровати слева от себя, но никого не нащупал, хотя его тепло под одеялом еще сохранилось. Стало быть, рыжий сам встал недавно, что, в принципе, как-то не в его стиле… Обычно Шульдих дрыхнет до обеда, а тут поднялся раньше меня. Так, сложим два и два, чтобы получить очевидное.

Я быстро глянул на часы и обомлел. Половина первого, причем явно не ночи! Как я мог проспать?! У меня же столько работы, столько дел, столько проблем и забот, а я тут валяюсь, как бревно. Пулей вылетев из кровати, я помчался в ванную. Перед поворотом, правда, пришлось затормозить и наскоро пригладить волосы, потому что мелькнуло видение проходящего мимо Наги, а я как никак лидер команды и выглядеть должен подобающе в любой ситуации. Даже в пижамных штанах.

– Доброе утро, Кроуфорд.

– Доброе утро, Наги, – серьезно кивнул я, отмечая то, как он непроизвольно окинул меня взглядом, полным тщательно скрываемого недоумения. Будь я на его месте, у меня бы тоже была такая реакция. – Представляешь, так увлекся документами, что только сейчас вспомнил про завтрак.

– Обед, – сухо поправил Наги, – Ничего, в последние месяцы меня уже ничем не удивишь.

Подросток поклонился по привычке, которая не исчезла, даже несмотря на то, что он уже не первый год работает в команде, где кроме него нет больше ни одного японца, и скрылся в своей комнате. Ну и кто из нас кому лапши на уши навешал?

Так, срочно в ванную, это сейчас важней всего. У меня до сих пор в голове не укладывалось, как я мог проспать. Мозг наотрез отказывался воспринимать это, как факт, пытаясь найти логическое объяснение произошедшему, однако пока безуспешно. Я сделал воду попрохладнее, чтобы меня не разморило, и приступил к изысканию причин такого несвойственного для меня поступка.

Вроде бы ничего из ряда вон выходящего вчера не случалось, даже как-то удивительно тихо было: никто не орал, не швырялся предметами, не матерился по-немецки, не спорил из-за того, какую еду заказывать – японскую или итальянскую, не дрался за пульт от телевизора. Словом, ничего такого, что уже давно стало для меня обыденностью. Шульдих даже раздобрел и состряпал нам, так сказать, семейный ужин: накрыл в столовой шикарный стол на четверых, с приборами, салфетками и кучей вилок и ложек для каждого блюда. Откуда, интересно, он узнал, какая из них для чего нужна?

Фарфарелло достался ирландский пудинг в виде церкви после вероломного поджога (по словам Шульдиха), на вершине которого красовалась корявая надпись "Сдохни!" Что и говорить, Фарфарелло был в дичайшем восторге, а вот Наги его бурной радости не разделил, поскольку для него Шульдих приготовил пряник в форме штанги с издевательским девизом "Тягай, мелкий, а то тебя сквозняком из форточки сдувает". Юмор вполне в стиле немца. Судя по лицу мальчишки, в ближайшее время рыжему по темным углам ходить не желательно, а то мало ли какая дрянь на него случайно свалится. Что касается меня, то тут все было еще страшней, чем у остальных: я удостоился звания "Наш любимый шеф" и горки оладий под кленовым сиропом.

Я сказал, что вчера ничего особенного не произошло? Черт возьми, произошло! Шульдих сошел с ума. Или у меня галлюцинации на почве нервного перенапряжения. Но как бы там ни было, это все не объясняло того, что я проспал. Кстати, в последнее время сон стал моей новой, неизвестно каким способом привитой мне привычкой. Каждый вечер, часов с десяти, я буквально не способен ни на что другое, кроме как идти спать, чего раньше за мной не замечалось. Может, я действительно вымотался и нуждаюсь в отдыхе, о котором Шульдих твердит мне при каждом удобном и неудобном случае? Не знаю, не знаю…

Когда я привел себя в порядок и спустился на кухню, он сидел за столом и, прижав кулаки ко рту, совсем как ребенок, любовался на разложенную перед ним еду. Оказывается, в его нахальных синих глазах могут появляться сверкающие плотоядные звездочки, а я и не знал.

– Привет! Ты уже встал?

– Нет, я еще наверху, а тебе мерещится, – буркнул я, обшаривая кухню взглядом детектива на месте преступления. Ага, улика найдена: злополучный пряник в виде штанги с воткнутой в него вилкой. Вывод – у меня не галлюцинации, и вчера действительно было то, что было.

– Шульдих, ты…

– Ага, я! Сижу вот тут и обедаю. Присоединишься?

Что-то я не помню, чтобы раньше он столько ел. Или я просто этого не видел?

– Пожалуй, – ответил я, немного подумав, – Вчерашние оладьи?

– Не будь привередой, они почти не зачерствели, – гордо возвестил Шульдих, ставя передо мной тарелку, на которой лежали подошвы от ботинок. Прошу прощения, оладьи, это у меня после сна в глазах все плавает. И вообще мне как-то паршиво с утра, слабость странная, словно и не спал я всю ночь напролет, а в стакане напротив качается мое подозрительно бледное лицо. Перетрудился. Точно.

– Слушай, я…

– Да, ты! Ты у нас самый замечательный в мире шеф! Просто прелесть! Хочешь добавки?

– Проклятье, Шульдих, прекрати меня перебивать! Что на тебя нашло? Радушие из тебя прямо так и прет. Денег, что ли, надо?

Шульдих обиженно фыркнул.

– Как будто у самого нет. Просто настроение у меня хорошее, вот и все. Наверное, для тебя это нонсенс, но уж как-нибудь смирись. Кстати, бледный ты какой-то… Не отравился случаем?

Как своевременно! Сначала накормить, а потом спросить, не отравился ли я. В этом весь Шульдих.

– Нет, просто устал, наверное. Я тут подумал, может, нам куда-нибудь съездить на пару недель. Отдохнем, развеемся. Как тебе идея?

– А Такатори?

– Господи, Шульдих, неужели ты действительно думаешь, что мне нужно разрешение этого старого борова, чтобы сделать то, что я хочу?

– Тогда я обеими руками "за"! Пойду, скажу мелкому, он давно о таком мечтал. Брэд, я тебя обожаю!

А я обожаю отдых в одиночестве… Ну или, на крайний случай, с Шульдихом, но БЕЗ Наги и уж тем более Фарфарелло. Не успел я ничего сказать, как немец уже вылетел из кухни с воплем "Наги, мы едем в отпуск! Готовь надувной круг!", а мне осталось только обреченно уронить голову на стол и застонать. Боже, я собственными руками подписал свой смертный приговор…

– Я плаваю без круга, идиот! – раздалось со второго этажа.

 

Шульдих

Вот уж не думал, что все так удачно обернется! Не знаю, с чего вдруг Брэда посетила эта гениальная мысль, но, клянусь, на этот раз я тут ни при чем. Может, оказал только косвенное влияние, но уж никак не нашептывал ему во сне, о том, что я его совесть и жажду отпуска. Обычно, если я хочу чего-то добиться, мои методы куда более изощренны и действенны. Например, эта замечательная травка, которую я стащил из магазина наших белых котяток. Да уж, была заварушка пару месяцев назад, даже вспоминать не хочется, но везде есть свои плюсы. Так вот эта самая травка – что-то вроде мяты, только с потрясающим эффектом. Я завариваю ее вместе с чаем, когда у Кроуфорда слишком уж шалят гормоны, и проблема решается сама собой: он просто заваливается спать, а я тихонько подкатываюсь ему под бок и на всю ночь получаю большого, теплого, мирно сопящего Брэда, которого можно обнимать, как плюшевого мишку. Не жизнь, а сказка.

Словом, меня все устраивало настолько, что я вчера просто светился от счастья и даже решил устроить всем по сюрпризу, правда, реакция на него была разная. Фарфи меня, конечно, не подвел: от восторга, вызванного сожженной пудинговой церковью, пригвоздил праздничную курицу к стене. Веселуха! С ним не соскучишься. Наги, правда, при виде именного пряника скуксился, как будто кило лимонов съел, но правду знать тоже полезно, а то я при нем уже и форточку открыть боюсь. Еще вытянет на улицу, кто тогда будет всяких здоровенных мужиков по асфальту раскатывать? Я, знаете ли, привередливый, чтобы руки об них пачкать. В конце концов, работник умственного труда, а не грузчик, и кто бы там чего не говорил, я себя ценю и лелею.

А с утра Брэд объявился на кухне бледный, как будто только что с того света. Вообще-то я травку строго по рецепту отмеряю, но, может, я его перепоил? Я тогда, в магазине, на колонку с побочными эффектами только мельком взглянул, не до этого как-то было, честное слово. Кое-что помню, но так, обрывками… Тошнота, аллергия, беременность, диарея… Мощная же травка, а! В туалете Брэд вроде не пропадает, пятен на нем никаких нет, еду в недоваренном виде не возвращает, да и до родов ему, по-моему, еще далеко, так что на первый взгляд все нормально. Наверное, он и вправду переработал с этими заданиями, которые на него сыпет наше личное проклятие – Такатори. Я про него даже книгу нашел – "Как общаться с дебилами". Надо будет почитать на досуге.

О'кей, отпуск – так отпуск.

– А как же твой любимый круг в виде полосатого утенка?

Я – единственный человек, способный вывести из себя нашего гения, и я этим безмерно горд!

– Я НЕ плаваю с кругом! Сколько раз можно повторять? Это была твоя идея – подарить его мне на день рождения, а мне потом целый месяц кошмары снились. Когда будет твой день рождения, я тебе устрою бесплатный визит к парикмахеру. Ничто так не красит рыжих, как перекись водорода.

О, мелкий научился огрызаться. Класс! Мои усилия не пропали даром, теперь хоть будет с кем поцапаться, если вдруг затоскую.

– Мои волосы – это святое! Я же не покушаюсь на твою коллекцию одноразовых ложек, хотя мог бы.

– Пошел вон!!!

– Ладно, ладно, не кипятись. Кстати, билеты на тебе. Сам выбирай, куда поедем, чтоб я потом не слышал нытья о том, что ты хотел туда, а мы приехали сюда, понял?

Наги нехотя кивнул. Вот и славно, а я пошел собираться.

 

Оми

Боже, это был кошмар… Не умеем мы без приключений жить, куда деваться. То есть это Йоджи не умеет без них жить, а заодно и нам достается. В качестве бесплатного приложения, так сказать. Что ему спокойно не сиделось, а? Ездят же люди нормально в поездах, и никому не мешают. Мог бы к окну приклеиться, как Кен, или книжку почитать, или, в конце концов, тихонько полапать Айю, который как раз чтением и был занят. Наглядное пособие по моральному разложению Йоджи мы бы еще вытерпели – если уж на то пошло, то уже не первый год это наблюдаем – но ему на месте не сиделось, как будто у него шило... В общем, ясно.

Он отправился курить к открытому окну чуть впереди наших мест, и впоследствии даже Айя признал, что уж лучше бы он остался с нами, поскольку то, во что превратилось его обыденное угождение никотиновой зависимости, все пассажиры еще долго будут вспоминать.

Сначала вроде все было нормально: Айя не отрывался от книги ("Как ухаживать за катаной", понимаю, литература серьезная), Кен успешно изображал прилипшую к стеклу муху, пожирая взглядом мелькавшие мимо окрестности, а я откровенно зевал от скуки и думал, что надо бы как-нибудь развлечься. Зря думал, честно признаю. В компании с Йоджи таких мыслей допускать ни в коем случае нельзя: он их, похоже, чует, как мышь сыр.

Я как раз решил взглянуть в окно, надеясь, что Кен все-таки нашел там что-то действительно стоящее, поэтому успел заметить, как мимо стекла пронесся чей-то окурок. Всего пара мгновений, но у меня глаз снайпера, если кто забыл. Ничего примечательного вроде, однако уже в этот момент мне как-то нехорошо стало, словно чувствовал, чем это все обернется. Как в воду глядел.

И тут сзади потянуло горелым, а потом раздался истошный визг. Мы повскакивали со своих мест, как ошпаренные. Женщина в конце вагона прыгала на месте, как на горящих углях, и ее вполне можно было понять, поскольку пучок у нее на голове дымился, будто дымовая шашка, а ее соседи, махавшие руками, чтобы потушить возгорание, только раздували пламя. Я обернулся, выискивая глазами Йоджи, но встретил только его виноватое лицо, мелькавшее среди ринувшейся на помощь женщине толпы. Так и знал, что это был его окурок! Потому что кроме него все нормальные люди сигареты тушат в пепельницах, а возле окна она точно была – я видел стоявшую рядом жестяную банку, когда мы садились в поезд.

Тем временем в вагоне поднялся настоящий гвалт. Все кричали и махали руками, от чего толку не было никакого, а бедная женщина с костром на голове все больше напоминала мечущийся туда-сюда живой факел. Никто не ожидал, но положение спас Кен. Он единственный из нас не растерялся и тут же бросился к огнетушителю, расталкивая столпившихся людей. С этим он, пожалуй, перестарался… В смысле, с огнетушителем. В итоге женщина, идентифицированная им как очаг возгорания, была с ног до головы облита пышной белой пеной, и все тут же замолкли, наблюдая за апогеем катастрофы.

Мало кто бы обрадовался такому спасению, вот и женщина эта тоже не шибко счастлива была. После пары секунд полного оцепенения она бросилась душить своего спасителя. Ну не могли же мы с Айей позволить ей вот так запросто совершить преступление! В общем, мы кинулись спасать Кена, в процессе чего он нечаянно задел локтем остатки прически на голове нашей оппонентки… С раскрытыми ртами весь вагон заворожено наблюдал за тем, как ее парик накренился набок, а затем шлепнулся на залитый пеной пол.

О-о-о! Это оказалось даже страшнее, чем пожар, уж поверьте! Такое даже не описать, такое просто видеть надо! Еще пара секунд немой сцены в стиле лучших шекспировских трагедий, и женщина кинулась душить Кена с удвоенной энергией.

И где, спрашивается, все это время был Йоджи? О, он там толкался позади толпы с видом раскаивающегося грешника, пока мы тут пытались выжить в неравной борьбе с чертовой пеной и буйной женщиной, в которой, оказывается, пропадал талант борца-тяжеловеса. Вот так всегда! Йоджи во что-нибудь вляпается, а мы за него на орехи получаем.

В результате, из вагона мы вывалились не в лучшем виде. Айя, Кен и я – в пене и на грани отказа от всех моральных принципов относительно ценности человеческой жизни, а Йоджи с нервной улыбочкой из разряда "ну кто же виноват, что так вышло?" ОН!!! ЭТО ОН ВИНОВАТ!!! Неужели до него не доходит?!

Вот так начался наш долгожданный отпуск…

 

Айя

Пена была холодной, даже несмотря на то, что стоящее в зените солнце нещадно палило, заставляя всех изнывать от жары. Очевидно, это из-за ее специфических свойств, благодаря которым она служила превосходным средством борьбы с огнем. Но наша главная проблема состояла в том, что к огню мы имели весьма посредственное отношение.

Спрашивать, из-за кого все случилось, смысла не имело. Этот "кто-то" все равно выкрутится, даже если мы все втроем прижмем его к стенке. Проверено. Осталось только вздохнуть и пожелать, чтобы на пути к отелю нам непременно попалась какая-нибудь "тварь тьмы", которой уже давно пора на тот свет.

Но даже в этом нам не повезло… По закону подлости все представители теневого бизнеса сегодня взяли выходной, словно сговорившись. Обычный тихий солнечный денек, мирный городок на самом берегу моря и неспешно прогуливающиеся туда-сюда туристы – вот что предстало перед нами, едва мы покинули вокзал.

Все это было неправильно, мерзко и фальшиво. Как они могут тут прохлаждаться, тратя деньги на пустые удовольствия, и ни о чем не думать? Мне такого не понять.

– Айя, ты куда? – хором спросили Кен и Оми, когда я развернулся.

– Обратно. Я возвращаюсь домой.

Йоджи сразу сбросил маску своего притворного раскаяния, вихрем промчавшись мимо и загородив мне дорогу.

– Но мы же только приехали! Хочешь, я даже возьму твои вещи?

– Не делай из меня слабака, Кудо, – процедил я сквозь зубы.

– Даже не думал! Я хотел сказать, что нельзя упускать такой шанс, раз уж у Персии внезапное обострение щедрости. Когда он еще раздобрится? Айя, черт бы тебя побрал, я же столько шмоток накупил! Ты непременно должен все это хотя бы по разу одеть!

Так, это было его последней ошибкой.

– Я еду домой.

– Айя, Айя, Айя, Айя, – затараторил Йоджи, замахав руками, как утопающий в поисках спасательного округа, – не надо поспешных выводов! Ты же знаешь, у меня язык без костей! Сначала говорю, а потом думаю. Ну дурак, ну что поделаешь. Это не лечится, значит остается только смириться.

– Думаю, Оми с Кеном прекрасно с этим смирятся. Удачи, – пожелал я, попытавшись обогнуть Йоджи обманным маневром, но тут на мне разом повисли как раз те, кого я только что упомянул.

– Айя, не оставляй нас с ним наедине! – возопил Оми так, словно его бросали в клетку к голодному льву. – Мало нам того, что в поезде случилось! Он же нас тут угробит! Неужели тебе нас не жаль, Айя?!

Оми давить на жалость умеет профессионально, но только меня этим не проймешь. Я ему не какая-то там старушка Момое.

– А кто будет работать в магазине? – поддержал его Кен, карабкаясь вверх по моей ноге, чтобы я его лучше слышал. – Таскать навоз, поливать цветы, развозить заказы?

Вот знают ведь мои слабые места и в наглую этим пользуются! Тоже мне, борцы за добро и справедливость… Похоже, придется вытерпеть отпуск до конца. Буду считать, что это очередная миссия. Всего две недели, в конце концов, я должен справиться.

Ох, не нравится мне, как на меня Йоджи косится… Я этот взгляд знаю.

 

Шульдих

– А что, если я буду каким-нибудь грозным разбойником? Как думаешь?

Я носился по номеру, где мы остановились, поднимая в воздух разноцветные горы одежды, которую самым бессовестным образом выкрал из ближайшего магазина прошлой ночью. А что? У меня с совестью прекрасные деловые отношения – я ее по пустякам не беспокою, а она натренирована на команду "заткнись".

– Думаю, из тебя выйдет прекрасная овечка Долли, только рыжеватая немного, – гаденько так высказался Наги, восседая на широкой двухместной кровати, куда его, кстати говоря, никто не приглашал. Самого от пола не видать – если не споткнешься, то и не заметишь, а наглости, хоть отбавляй. И не смотрите, что с виду такой примерный мальчик. То еще чудовище.

Так, о чем это я? Ах да! Сегодня вечером какой-то толстосум устраивает в своем особняке карнавал, и Наги уже достал нам билеты, ради чего ему пришлось обратиться к своим навыкам мелкого хакера. Правда, за это нам придется взять его с собой… Тем же коварным путем к нашему с Брэдом вечеру на двоих примазался Фарфи, с неожиданной сознательностью напомнивший мне, что оставлять его в гостинице одного крайне небезопасно для всех, отчего меня начали мучить кое-какие подозрения насчет того, что эта его сознательность в последнее время стала проявляться в самые неподходящие моменты.

В итоге идея вечеринки для двоих плавно перетекла в неизбежность вечеринки для четверых, как я ни сопротивлялся. Может, если повесить Фарфи на чибика, нам удастся незаметно от них отвязаться? Пускай на пару поразмышляют о том, какой вид салата можно нарубить из приглашенных гостей, а мы с Брэдом в это время развлечемся, причем под словом "развлечемся" я подразумеваю как раз то, от чего почти сумел его отучить, благодаря незаменимой травке. В свое время к ее использованию меня вынудил приступ отчаяния, потому что Кроуфорд мне совсем житья не давал. Не буду скрывать, мне весьма льстят его взгляды и желание все свое свободное время проводить со мной, но тогда я счел, что всему должна быть мера, а потому прибег к помощи растительного мира. Как результат, Кроуфорд стал гораздо умереннее в своих порывах и частенько засыпал уже к десяти вечера, как престарелый кот.

За это время я отъелся, отоспался и снова был полон сил и энтузиазма, которого Брэд теперь не разделял. То есть он спал со мной в одной постели, но он не "спал" со мной в полном смысле этого слова. А как же мое мнение? Плюшевый Брэд – это, конечно, хорошо, но, на мой взгляд, с этим пора было завязывать, поэтому я в срочном порядке приостановил подмешивание заветной травки во все, что он ел или пил. Поиграли и хватит. Хочу Брээээда!

Визит на карнавал, собственно говоря, ради этого и задумывался. Ночь, громкая музыка, море положительных эмоций, в которых можно безнаказанно купаться, и тихий, увитый декоративным плющом балкончик, куда я собирался затащить Кроуфорда на приватный разговор. Да, именно так все и будет.

– Ну что, решил, наконец, или так и будешь пялиться в потолок с глупой ухмылкой? – безжалостно оторвал меня от мечтаний Наги.

– Разбойник! Точно! Определенно мое амплуа. Широкие пиратские штаны, яркий платок и не знающий промаха клинок без ножен – это для меня.

Наги демонстративно зевнул и со скучающим видом подцепил пальцем с кровати какой-то лоскут вызывающе-токсичного окраса, претендующий на звание банданы.

– Лучше оставь это Фарфи, – посоветовал он, – Так, по крайней мере, будет легко объяснить его единственный глаз. Ну там… пиратские разборки за холодильник и все такое. А в таких широких штанах, кстати, наверняка сквозняк гуляет… Ты бы поосторожней, а то простудишь чего-нибудь… важное.

Я подозрительно на него покосился, обманчиво мягкой походкой приближаясь к кровати, на которой он сидел.

– Это ты на что намекаешь, а?

– На гланды, идиот!

– Я так и подумал, между прочим! – принялся я оправдываться.

– Вот и не тянись тогда к подсвечнику. Меня им все равно не достать. Только зря время потратишь.

Всегда считал, что дети – это худшее из наказаний, но на этот раз чибик, похоже, был прав, поэтому от костюма пирата придется все-таки отказаться.

– Тогда что одеть?

– Мне-то откуда знать? Но до вечера тебе лучше это решить, потому что из-за твоего мечущегося вкуса карнавал никто отменять не будет.

Вот какая от него польза в доме, а? Даже совет дельный дать не может.

– Тебя, между прочим, там вообще не должно было быть, – ехидно уведомил его я, – Сидел бы тут и телик смотрел, так нет же: на маскарад ему захотелось. Мелкий вымогатель.

– А у кого я этому научился? – этот наводящий вопрос я предпочел проигнорировать, – Скажи спасибо, что еще не промышляю шантажом. Я достал вам билеты, так что имею полное право туда пойти, это ты оспорить не можешь.

– Но я же так хотел побыть наедине с Брэдом… – сдуру ляпнул я, спохватившись только тогда, когда в глазенках Наги уже загорелся нездоровый огонек. Быстро затолканный в рот платок меня тоже не спас: у Наги ушки были всегда на макушке.

– Таааак… А вот и еще одна причина непременно туда пойти, – многообещающе протянул он.

"Язык твой – враг твой!" Стоит повесить этот девиз над кроватью у себя в комнате.

 

Оми

Столько всего, столько всего, аж глаза разбегаются! Захлебываясь детским восторгом, я глазел по сторонам, попутно размышляя, с чего начать свой неожиданный отпуск. Бассейн, водные горки, пляж, бар с соблазнительными коктейлями и таким желанным мороженным, игровые автоматы и еще куча всякого рода развлечений, призванных отправить меня в подростковый рай наяву. Хочу все и сразу! Вот класс!

Пока мы спускались на пляж, я успел описать вокруг нашей компании минимум кругов сорок, от чего у Йоджи, в конце концов, закружилась голова, и он схватил меня за руку, как строгий отец, чтобы я не брыкался. Однако учитывая, что по возрасту я ему в сыновья ну никак не годился, картина получилась довольно забавной, особенно с точки зрения проходящих мимо девушек, которые, глядя на то, как Йоджи вцепился в мое запястье, начали безудержно хихикать. Вид – поклонницы яоя. Я уже видел им подобных: четверо таких постоянно маячат у нашего магазина в надежде уличить нас в неуставных отношениях.

Ну я человек услужливый, так что… Хотят яой? Пожалуйста. Когда мы проходили мимо очередной стайки весело щебечущих девушек, я невинно так похлопал глазками и мило покраснел, дернув Йоджи за руку.

– Йоджи, а ты помажешь мне спинку кремом?

У того аж лицо перекосилось, а девушки, вздохнув с тайным восхищением, проводили нас умиленными взглядами. Пускай порадуются, мне не жалко.

– Оми, ты не заболел? – подозрительно ласково осведомился Йоджи, пытаясь стряхнуть мои пальцы со своей руки, – Может, тебе в тень пойти, попить чего-нибудь холодненького?

А меня все больше и больше распирало от веселья! Девушки остановились, притворяясь, что у них всех разом развязались шнурки, причем то, что они шли босиком, не играло никакой роли. Ну еще бы, им же интересно, чем тут дело кончится.

– Ах, Йоджи, не бросай меня! Я этого не переживу! – я повис у него на руке с видом отвергнутого любовника. Кен смотрел на меня с все возрастающим ужасом, словно неожиданно узнал обо мне что-то, что я ото всех скрывал долгие годы, и почему-то краснел еще пуще меня. Но я-то был в роли, а ему с чего краснеть?

– Оми, кончай ломать комедию, – отчаянно защищался Йоджи, – Вон уже девушки пялятся.

– Так я для кого стараюсь?

– А… – он, наконец, оценил мой спектакль, – Ну тогда ладно, можешь висеть и дальше. Я тебе даже помогу, чтоб натуральнее выглядело.

Прекратив попытки отцепить от себя мои руки, он тут же принял вид суровой неприступности, что произвело на девушек просто неизгладимое впечатление. Классическая постановка – отказ пылкому возлюбленному.

– Думаю, ты сам понимаешь, что виноват, – внятно продекларировал Йоджи, изображая, как тяжело ему разбивать сердце маленького, доверчивого, но по сценарию в чем-то провинившегося любовника. – Между нами все кончено.

– Но я не хотел! Это вышло случайно! Ты должен меня понять! – не унимался я.

Айя смотрел на нас, как на резвящихся на лужайке полоумных, а вот Кен, похоже, втянулся в спектакль ничуть не меньше замерших неподалеку девушек. Отлично, сейчас и его подключим.

– Какой кошмар! Я этого не переживу! Кен, только ты можешь меня утешить! – Я кинулся к нему на шею, отчего он совсем остолбенел и смог только что-то невнятно промямлить. Актер из него, конечно, никудышный.

– Ну вот и замечательно, – подвел итог Йоджи, – Вы друг друга утешите, а я пошел на пляж. Айя, ты идешь?

Поняв, что выяснение отношений благополучно завершилось, девушки заторопились по своим делам, уже предвкушая, как расскажут об увиденном подругам. Разумеется, с добавленными от себя подробностями.

Йоджи остался доволен разыгранным спектаклем не меньше меня и всю оставшуюся дорогу до пляжа насвистывал какую-то веселенькую мелодию, услышанную по радио. Даже мрачный Айя, наконец, смирился с тем, что ближайшие дни он проведет здесь, хотя это, наверное, было для него нелегко. Только Кен еле плелся позади всех на негнущихся ногах. Даже не знаю, с чего бы это.

 

Йоджи

Да уж, это было весело! Здорово малыш придумал, надо отдать ему должное, хотя сначала я за него даже испугался, потому что раньше за ним таких склонностей не замечалось. А тут такое! Какие все-таки лица у тех девчонок были, просто умора. Но, в конце концов, они сами напросились, а девушкам отказывать неприлично.

Отыскав подходящее местечко, мы расположились там с полным комфортом. Я и Айя, как приверженцы культурного отдыха, улеглись на горячие от солнца шезлонги, а младшие по-аборигенски хлопнулись прямо на песок, предварительно постелив туда большие полотенца. Кен до сих пор пребывал в некотором ступоре от того, что мы тут с Оми устроили, поэтому для него слово "хлопнулся" помимо переносного значения имело еще и прямое. Он бы, наверное, до сих пор стоял как вкопанный, если бы Оми не усадил его на полотенце почти что силой. Странно как-то Кен себя ведет, словно первый раз с этим столкнулся. В конце концов, он не раз видел нас с Айей целующимися и даже в более компрометирующих обстоятельствах, но никогда это не вызывало у него такого шока.

– Эй, Кен, ты как? – на всякий случай спросил я, щелкнув его по спине полотенцем, чтобы вывести из прострации.

– А? Что? – он ошалело захлопал глазами, будто только что осознал, где находится, – Мы уже на пляже?

– Доброе утро, – усмехнулся я, – Рад, что ты все еще здесь. Ты чего как в воду опущенный?

– Я? Нет! Все просто отлично: море, пляж, птички поют, травка растет…

– Кстати, о травке, – ухватился я за возможный вариант. Точно, наверняка, все дело в этом. – Кен, ты часом ей не балуешься? Ну, может, было разок, а? Ты не удержался, всякое бывает…

Кен вцепился в свое полотенце, как солдат в ружье, и замотал головой так, что если бы у него были веснушки, то они точно повылетали бы со своих мест.

– Нет! – торопливо выпалил он, – Ничего не было! Совсем! Я удержался, честное слово!

При взгляде в его испуганно распахнутые глаза мне отчего-то подумалось, что это только я его о травке спрашиваю, а отвечает он мне совсем о другом. Кен, а, Кен, а может, у тебя есть какой-нибудь секрет? Ладно, я потом еще спрошу, когда никого рядом не будет.

А пока лучше на Айю полюбуюсь. Повезло же мне хоть раз в жизни! Вон лежит на соседнем шезлонге, вытянулся на солнышке, греется. В ослепляющих лучах его багряные пряди выглядят ярче, словно им добавили краски. Он повернулся на бок, прикрыв лицо рукой, и волосы мягко мазнули ему скулы и идеально гладкую шею. Какой же он у меня все-таки красивый… Мое совершенство. Никому не отдам.

– Кен, там возле тебя баночка с кремом для загара, – послышался голос Оми, – Намажь спину, пожалуйста, а то я скоро корочкой покроюсь, как индейка в духовке.

Не успел я представить Оми с зажаренной корочкой и под клюквенным соусом, как Кен подскочил на месте, словно его ужалили, и сшиб упомянутую баночку с края айиного шезлонга на песок. Мы вроде бы пробыли на солнце не так уж и долго, но он был красный, как хорошо проваренный рак, и сбивчиво дышал.

– Я… мне… надо охладиться… да… срочно!… искупаться… Я пошел!

И он умчался к воде так, словно за ним гналась свора адовых гончих. Все же мне интересно, где он взял травку, от которой так крышу сносит?

 

Кен

Они не знают, они не знают, они просто НЕ МОГУТ ЭТОГО ЗНАТЬ!!! За столько лет я ни разу не прокололся, не выдал себя ни единым жестом или взглядом, так с какой стати тогда Йоджи прицепился ко мне со своими дотошными расспросами?!!

Я нырнул, чтобы хоть как-то унять бушующий разум. Холодная вода сразу отрезвила, став своеобразным успокоительным для моих расшатанных нервов. Бросив быстрый взгляд на берег, где расположились ребята, я решил заплыть подальше и, расслабившись, подумать о том, как умудрился оказаться в таком положении.

Итак, начнем с начала. То, что Айя и Йоджи – пара, факт в узких кругах довольно известный, а значит особо никого не шокирующий. И я, и Оми уже давно к этому привыкли: Оми, наверное, в силу молодости и гибкости мировосприятия, а я… А вот я отношусь к этому спокойно потому, что сам гей. Ну да, что в этом особенного? Вот только ЭТОТ факт неизвестен даже в узких кругах, вследствие чего мне порой приходится сталкиваться с некоторого рода проблемами, которые остальным не всегда понятны. В первую очередь, это катастрофическая незакомплексованность Оми, который имеет довольно смущающую меня привычку засыпать на диване, привалившись к моему плечу или уткнувшись теплым носом мне в шею. Он иногда может часами по дому шататься и не засыпать даже глубокой ночью, но стоит ему присесть рядом со мной, как он тут же отрубается, словно я для него лучшее снотворное.

А еще он после миссий не может спать в своей кровати, и мне приходится проводить ночь в кресле рядом со своей собственной, потому что только там он засыпает. Все это, конечно, мило и замечательно, но мне-то каково? Оми всегда мне нравился, однако, небезосновательно полагая, что его это не интересует, я никогда ему ничего не говорил, чтобы не осложнять отношения. А раз он не знает, то зачем знать остальным? Учитывая неуемный характер Йоджи, нетрудно предположить, что он тут же занялся бы поисками подходящей для меня пассии. Нет уж, увольте.

И вдруг сегодня я узнаю, что Оми совсем не против того, чтобы прилюдно обнять парня (пусть даже того же Йоджи), и ничуть этого не смущается. Тут у кого угодно бы челюсть отвалилась, не то что у меня. Конечно, это было просто развлечение, но с чего вдруг Оми в голову вообще пришла такая идея? А потом он еще и меня обнял – в рамках шоу, конечно, – но это оказалось так… приятно. Хоть и неожиданно. Мне бы ему подыграть, не столько для продолжения спектакля, сколько для собственного удовольствия, а я застыл, будто замороженный, и только ошалело пялился куда-то в пустоту. Кен, ты дурак. Такой шанс был, а ты им не воспользовался, башка бестолковая. Обидно-то как…

Да еще Йоджи со своими расспросами… Ну да, один раз, когда Оми уснул у меня в кровати, мне настолько захотелось лечь с ним рядом и прижать к себе, что я чуть было так и не сделал, но все же вовремя спохватился. Вот только Йоджи-то откуда об этом известно?! Он что, под дверью у меня сидел или в окно подглядывал? У него это в рамках принципов, так что кто его знает… Надо было срочно спасаться из провокационной ситуации, в которую он меня загнал, вот я и пошел охладиться. К тому же Оми попросил намазать кремом ему спину, а мое буйное воображение уже и так было на грани срыва.

Я в смятении. То ли я Оми и вправду нравлюсь, то ли у меня обострение эмоциональной восприимчивости на почве того, что Йоджи постоянно к Айе ластится, как мохнатый кот, а мне свои чувства приходится всячески скрывать. С другой стороны сейчас и обстановка весьма подходящая, чтобы попытаться ему все объяснить… Ну почему все так сложно?

Кстати, как-то нога у меня нехорошо затекла, а от берега я довольно далеко. Черт, совсем из реальности выпал! Нога двигаться отказывается, мне как до берега-то добраться?!! А-а-а-а!!! Если я сейчас тут ко дну пойду, то кто же все Оми объяснит? Мне помирать рано, у меня еще на этом свете дела. Очень важные дела. Помогите!!!!

 

Наги

Блаженство… Мы здесь уже неделю, а домой совсем не хочется. Было бы к чему возвращаться. Кроуфорд сказал в школе, что это поездка по семейным обстоятельствам, а так как наш преподавательский состав лучше коллективно удавится, чем позволит появиться слухам о том, что их не волнуют чужие семейные обстоятельства, то меня благополучно освободили от занятий на две недели. Даже пожелали моей приемной бабушке – миссис Кроуфорд – скорейшего выздоровления после тяжелой операции. Бедная мнимая бабушка… Если бы она у меня действительно была, ее бы это, несомненно, растрогало.

С утра я заглянул к Кроуфорду и Шульдиху, но застал там только немца, мечущегося по спальне от кровати к шкафу с выражением крайней озабоченности на лице. Выглядело все так, словно он потерял что-то важное и никак не может найти, но при взгляде на кучу разноцветного тряпья на кровати все сразу стало ясно. Вчера я достал всем нам билеты на бал-маскарад, и Шульдих до сих пор не мог решить, что же ему одеть. Посидев у него с полчасика и выдав пару советов, которые все равно не были оценены им по достоинству, я, взяв с собой Фарфарелло, за которым мне было велено приглядывать, отправился прогуляться по берегу и подышать морским воздухом.

Когда Шульдих радостно сообщил, что мы едем в отпуск и что выбор места – на мне, я подошел к возложенной на меня задаче ответственно. То есть собрал целую кучу рекламных проспектов и, заперевшись у себя в комнате, принялся внимательно их изучать. В кои-то веки у меня появился шанс смыться из школы, поэтому надо было продумать все до мельчайших деталей, чтобы потом ни о чем не жалеть. В итоге мы стали счастливыми обладателями целого этажа в одном из самых престижных отелей на этом побережье с прекрасным видом на море и непередаваемым утренним и вечерним бризом, от которых у меня даже возникла определенная зависимость. Кроуфорд сказал, чтобы я не экономил на единственном за долгое время отпуске, так что я решил, что этажа на нашу буйную семейку вполне хватит.

В левой части этажа поселились старшие, ну а нам с Фарфарелло достались все оставшиеся комнаты, так что в обиде никто не был. Кстати, морской воздух благотворно влияет даже на ирландца: по крайней мере, пока он не вытворял ничего из ряда вон выходящего. Остается надеяться, что и не вытворит.

Мы мирно прогуливались по берегу, когда я вдруг заметил вдалеке барахтающегося в воде человека. Судя по всему, его отнесло течением, потому что от пляжа мы были довольно далеко, и спасатели рядом не обитали.

– Фарфи, мне кажется, или там и вправду кто-то тонет?

Тот прикрыл рукой единственный глаз, чтобы защититься от солнца, вглядываясь в синеву, на фоне которой то и дело взлетали руки утопающего.

– Может, и тонет, – равнодушно пожал он плечами, принявшись пинать песок носком ботинка, – А может, это новый стиль плавания.

– Думаешь? – задумчиво спросил я. Утопающий дергался в воде, на мой взгляд, слишком резко, чтобы это могло быть стилем плавания, но с другой стороны, много ли я понимал в плавании? – А может, он на помощь зовет?

– Спасти что ли хочешь? Или просто так разговор поддерживаешь?

Кто бы что ни говорил, а я никогда не считал Фарфарелло чокнутым: для психа он проявлял слишком очевидную разумность.

– Ну вроде того… – промямлил я, глядя, как жертва купания последний раз вскинула руку и с отчаянным "помо…" пошла ко дну. – Наверное, уже пора.

– Давай, давай, а то будешь спасителем трупа, – подбодрил меня Фарфи, неожиданно тоже заинтересовавшийся происходящим.

Я заставил свою силу дотянуться до человека и, схватив его, вытащить на берег, держа как можно ближе к поверхности воды, чтобы невольные свидетели подумали, будто он просто плывет. Через пару минут утопленник был уже около моих ног и выглядел, мягко говоря, весьма плачевно. На лицо и волосы ему налипли обрывки водорослей, которые он собрал, видимо, пока я тащил его к берегу, как на буксире.

– Он, наверное, воды наглотался, – несмело предположил я, с надеждой глядя на Фарфарелло.

– Хочешь, чтобы я его пнул, и он ее выплюнул? – с готовностью отозвался тот.

– Да нет же! Просто скажи, что делать, и я сделаю это сам, а то если предоставить это тебе, он трупом так и останется.

Фарфарелло задумчиво поскреб затылок и начал грузить меня всем, что когда-либо читал про спасение утопленников. Информации, конечно, была бездна, но ее бессистемность привела бы в отчаяние кого угодно. В итоге мы общими силами кое-как реанимировали парня, и когда он, наконец, начал дышать более-менее ровно, я смог вздохнуть с облегчением. Обрывки водорослей все еще мешали толком его рассмотреть, так что я их убрал, заодно очистив и мокрые каштановые волосы.

И вот тут у меня началась нервная икота, остановить которую было практически невозможно. Передо мной лежал не кто иной, как Кен Хидака. Правда, немного синюшный и с закрытыми глазами, но, несомненно, Хидака. Откуда здесь могли взяться Вайсс?!!!

– Ну и зачем мы его спасали? – задал философский вопрос Фарфарелло.

– Ум… ну…ик, – меня явно пробило на красноречие, – так ведь того…

– Это мы будем "того", если Кроуфорд об этом узнает. Давай-ка я его тихо прирежу, а?

В ответ на его предложение я смог только возмущенно фыркнуть, не придумав, что можно на такое ответить.

– Так я же тихо, – немного обижено засопел Фарфарелло, – Никто бы и не заметил.

Вот же черт. Ну надо было именно Хидаке топиться! Других претендентов что ли не нашлось? Что вот с ним теперь делать? Мокрый весь, замученный такой, и волосы ко лбу прилипли, и губы посинели… и, проклятье, о чем я вообще думаю?!! Это все его вина, лежит тут, утопленник-недоучка, и ухом не ведет, а я вот мучаюсь. Ладно, если уж я его вытащил, то, как спаситель, имею право делать с ним все, что захочу.

Вздохнув, я наклонился и осторожно поцеловал его в полуоткрытые губы. Соленые, но мне понравилось. Пожалуй, еще разок, и можно сматываться со спокойно душой. Или два разика, или даже… Ой, он просыпается! Все у него не вовремя: и утопление, и пробуждение, а я ведь только во вкус вошел. Пришлось срочно ретироваться.

Глядя на меня, Фарфарелло милостиво предложил поделиться своей запасной смирительной рубашкой. Это он на что намекает? Я вполне нормален, веду себя адекватно, не проявляю беспричинной агрессии, что еще надо? В итоге Фарфи все-таки пришел к выводу, что у меня в голове случилось какое-то помутнение от свежего воздуха или еще от чего, и я теперь близок ему по духу. В конце концов, в идее стать наследником клана оскорбляющих бога было что-то завораживающее, но я решил, что подумаю об этом как-нибудь в другой раз, потому что из головы не выходил невольно спасенный Хидака. Как там Фарфи сказал – "помутнение"? Ладно, пусть будет помутнение, но я непременно должен увидеться с ним еще раз.

Хм… Пожалуй, я еще успею достать ему лишний билет на тот маскарад.

 

Айя

Наверное, в этой поездке было гораздо больше плюсов, чем мне виделось, но больше всего меня радовали два обстоятельства: здесь не было навозных удобрений, и не было Шварц. Причем второе даже перевешивало первое. Мы наслаждались морем, солнцем и полным бездействием, а они торчали в душном, переполненном городе, строя планы по захвату мира или занимаясь еще какой-нибудь ерундой. В итоге справедливость все же восторжествовала, и мне даже немного жаль, что им об этом неизвестно. Весьма достойный повод в кои-то веки позлорадствовать, потому что на одежде для меня Йоджи все-таки не разорился, таким образом, лишив меня этого маленького удовольствия. Но ничего. Зато при воспоминании о попавших впросак Шварц на душе становится легче.

Я приоткрыл один глаз, старательно закрывая лицо от палящих лучей солнца, и тут же встретился взглядом с Йоджи, который откровенно на меня пялился.

– Прекрати, – недовольно буркнул я.

– Айя, ты жадина, – он широко улыбнулся, – Почему тебе не нравится, когда кто-то ценит твою красоту?

– Потому что я не фарфоровая кукла в витрине магазина, чтобы на меня глазели.

Йоджи непонимающе передернул плечами, судя по всему, так и не услышав стоящих, по его мнению, доводов. Я вообще не помню, когда в последний раз он счел мои доводы стоящими.

Впрочем, пусть уж он лучше на меня смотрит, чем без конца выдвигает идеи, как бы нам повеселей время провести. Порой полет его буйной фантазии достигает таких невиданных высот, что даже я не знаю, где от него спасу найти. Иногда мне думается, без моей рассудительности и, бесспорно, положительного влияния, Йоджи точно сверзился бы с какой-нибудь крыши. Не потому, что такой неуклюжий, а просто так, в поисках свежих ощущений. Это он умеет. В смысле, находить себе на голову свежие ощущения. Мог бы, наверное, даже курсы открыть для тех, кто жаждет такому таланту обучиться. И нам бы подспорье было, а то совсем в проклятом магазине зашиваемся…

Точно, подкину ему идейку. Пускай обращает свои таланты в деньги.

– Слушай, Йоджи, – как бы между делом начал я.

– Ммм?

– Я вот тут подумал…

– Айя, ты забыл что ли? Мы же в отпуске! Какое "подумал"? На отдыхе такой ерундой не занимаются.

– А… ну… – Проклятье, как он умудряется каждый раз сбивать меня с серьезного разговора, практически не прилагая к этому усилий? Просто смотрит прямо мне в глаза и улыбается, как тот самый змей в райском саду. Поверить не могу, что я опять попался. – А чем тогда нам заняться?

Это я спросил?!! Как я мог такое ляпнуть, ведь знаю же, чем он всегда на подобные вопросы отвечает. Определенно, эта жара плохо на меня влияет.

– Хм… – Йоджи сделал вид, что серьезно задумался. Спорю, что самое большее через 5 секунд он скажет то, что я от него и жду. А именно: "конечно, сексом!" И я опять окажусь в дурацком положении.

– Например, можем сходить куда-нибудь. В клуб или еще куда, – наконец, предложил он, – Айя, а почему у тебя так лицо вытянулось?

Ладно, признаю, на сей раз он меня немало удивил. Может, на него жара, наоборот, влияет хорошо? Но, тем не менее, в дурацком положении я все-таки оказался.

– Думал, я скажу "конечно, сексом", да? – прекрасно зная, что прав, протянул Йоджи. В последнее время я начал серьезно задумываться о том, как ему удается узнавать о моих мыслях, если внешне это никак не проявляется. Стоп. Кажется, он только что говорил что-то о вытянувшемся лице. Ну, прекрасно! Докатился. – Я, между прочим, не думаю об этом 80% времени. Хотя… рядом с тобой такое немудрено. Айя?

В это время я предавался самобичеванию, поэтому пропустил момент, когда он оказался около меня, а его нос почти что касался моего. Почувствовав кожей его дыхание, которое было горячей, чем палящие солнечные лучи, я открыл глаза.

– Хочешь я тебя поцелую? – напрямую спросил Йоджи. Его глаза тепло улыбались мне.

Я сдался. Причем добровольно. Он был единственным человеком, которому я не мог сопротивляться, и, слава богу, что мы не были врагами.

– Хочу.

К тому же Йоджи всегда было наплевать на то, есть ли рядом кто посторонний или нет. Зато этим НЕ-посторонним было на это отнюдь не наплевать. Едва его губы коснулись моих, как тут же раздался звонкий голос Оми.

– Смотрите, Кен идет!

Если беспристрастно взвесить все факты: мое настроение, близость Йоджи, обстановку в данный момент, – и судить обо всем этом абсолютно объективно, то вообще КАКОЕ МНЕ БЫЛО ДЕЛО ДО ТОГО, ИДЕТ ТАМ КЕН ИЛИ НЕТ?!!

 

Оми

Ну почему Кен появился именно в этот момент? Ни раньше, ни позже. Я только сумел подползти к нашей парочке на максимально близкое расстояние, чтобы, наконец, спокойно понаблюдать за тем, как они целуются. Сам не знаю, что на меня нашло, но вдруг захотелось увидеть это поближе. Может, со мной что не так? Гормональный всплеск или еще чего? А тут Кен вернулся. Вот я с испугу и выпалил:

– Смотрите, Кен идет!

Как будто кому-то это было интересно. Разумеется, Айя теперь косится на меня так, словно я заслуживаю немедленного и мучительного уничтожения. Йоджи, правда, только разочарованно скривился, но спасибо, что хоть он не жаждет убить меня прямо здесь и прямо сейчас. Парни, я не хотел, честное слово! Это все Кен, который, кстати говоря, выглядит так, будто только что с того света.

– Кен, ты это… в порядке? – поинтересовался у него Йоджи, зевая.

– А? – Кен, конечно, иногда бывал немного рассеянным, но чтобы настолько… Что-то не припомню. – Угум. Я в норме. Просто воды наглотался.

А глаза какие-то шальные и бегающие. Интересно, что же все-таки случилось, если он сам на себя стал не похож. Двигаясь на автомате, он сел на полотенце, да так и замер, словно на видеомагнитофоне нажали стоп-кадр.

– Оми, – вдруг тихо спросил Кен и умоляюще взглянул на меня, – А ты случайно никуда не уходил, пока меня не было?

– Ну уходил, – пожал я плечами, – Сначала искупался, потом за мороженым бегал. Жара же ужасная. Слушай, здесь недалеко такие рожки вкусные! Ты просто обязан их попробовать.

– Правда? – Похоже, он немного расслабился. По крайней мере, его плечи уже не были так напряжены, а пальцы не давили на колени с такой силой, что на них проступали красные пятна. – Обязательно попробую.

Йоджи, глядя на нас, хмыкнул каким-то своим мыслям и улегся обратно на свой шезлонг. Бросив случайный взгляд вниз, я заметил, что он, держа руку Айи в своей, бережно гладил его ладонь большим пальцем.

 

Брэд

Я никогда не имел ничего против отдыха, как такового. Но у этого рода деятельности есть один существенный недостаток, из-за которого мне и не хотелось лишний раз с ним связываться: отдых, особенно качественный и продолжительный, способен вызвать катастрофическое привыкание. Другими словами, я мог впасть в зависимость, так что, зная об этой своей слабости, стремился снизить количество собственных выходных до минимума. Брэд Кроуфорд, боящийся собственной беспробудной лени… Боже мой, самому не верится. Не говорите никому, ладно?

Я превратил себя в образец самоуверенной и беспринципной сволочи, и никому не позволяю не то, что видеть, даже задумываться о существовании моих слабостей. Работа наемника не позволяет быть уязвимым, иначе долго в этом бизнесе вам не протянуть.

Опять я про работу, да? Это рефлекс. Не могу ничего с ним поделать. Не то чтобы от него нужно совсем избавляться, но… Наверное, Шульдих прав в том, что порой надо уметь не думать ни о чем. Уж он-то у нас по части мыслей профессионал.

Я бросил на него ленивый взгляд. Рыжий расслаблено зевнул, развалившись в удобном тростниковом кресле. Его легкая рубашка была распахнута на груди из-за жары, а высокий бокал с коктейлем и плавающими в нем кубиками льда он приложил ко лбу, наслаждаясь прохладой.

Мы сидели в уютном уличном кафе, пытаясь привить мне умение расслабляться, но, судя по промежуточным результатам, итоги были неутешительными. Кстати говоря, в последние дни меня не покидает странное ощущение, что Шульдих пытается мне на что-то намекнуть. Вопрос только – на что? И неужели, в конце концов, он не может сказать об этом прямо?

– Брэд, тебе нужна встряска, – вдруг ни с того, ни с сего выдал немец. Заметил мой взгляд. Он всегда чувствует, когда я на него смотрю. Впрочем, его слова меня озадачили.

– Что ты имеешь в виду?

Шульдих хитро сощурился. Пристрелите меня, если он сейчас не был чертовски похож на лиса, который что-то затевает.

– Немного физической нагрузки вкупе с немалой долей удовольствия. Как тебе?

– Спарринг? – догадался я. – Неплохая идея, только не знаю, есть ли здесь спортзал.

Звездочки в глазах Шульдиха заметно померкли. С каких, кстати, пор они там вообще появились?

– Есть, – буркнул он, насупившись, – Но я не об этом.

И вдруг меня посетила ужасная мысль: он собирается потратить все наши деньги в здешних магазинах! Кошмар. Тут же такие цены!

– Поход по магазинам? – тихо так, надеясь, что он не услышит, спросил я, мысленно готовясь к битве за сохранность наших финансов.

– Нет! – явно начиная раздражаться, фыркнул Шульдих. – По-твоему, я похож на девушку, чтобы торчать возле витрины и клянчить новые побрякушки?

– Нет, – вконец растерялся я, ломая голову над тем, что же его так раздражает. Вроде бы я ничего особенного не сказал, даже еще не начал с ним спорить, в конце концов. – Хм… Ну тогда, наверное, хочешь на пляж сходить, верно?

Шульдих с треском хлопнул стаканом о столик и, перегнувшись через него, вцепился в мою рубашку. Да в чем дело-то?

– Секс, Кроуфорд! – прошипел он так, что сидящие за ближайшими столиками отдыхающие изумленно на него вытаращились. – Я хочу секса! Немедленно!

К собственному немалому удивлению я нервно сглотнул.

Шульдих держал крепко, посетители все так же таращились на нас, а я судорожно пытался вспомнить, когда успел отвыкнуть от этого приятного занятия. С первого раза не получилось, к тому же одна из длинных рыжих прядей нагло качалась прямо перед моим лицом, позволяя видеть на ее кончике густую сладкую каплю коктейля – последствия близкого знакомства бокала со лбом Шульдиха.

Странно, но мне вдруг захотелось эту каплю слизнуть. Без особой на то причины. Почему бы и нет, в конце концов? Посетители кафе и так уже в шоке от публичной демонстрации аморального поведения, которую тут устроил Шульдих, стало быть, ничего с ними не случится.

Я поймал прядь губами, наблюдая за тем, как глаза рыжего становятся все больше и больше. Похоже, такого он не ожидал. Оказывается, я уже забыл, как учащается мое дыхание, стоит ему приблизиться почти вплотную, как расширяются его зрачки, когда он это замечает… Интересно, если я его сейчас поцелую, нас отсюда сразу вышвырнут или сначала посмотрят на баланс моей кредитки?

Пока я решал этот риторический вопрос, лицо Шульдиха поменяло выражение на ошарашено-неверующее. Не успел я спросить, в чем дело, как он с воплем "не может этого быть!" рванул прочь из кафе, кажется, в сторону ближайшего магазинчика сувениров. Или нет. Особо я не приглядывался, потому как мне в срочном порядке пришлось заняться анализом ощущений собственного организма, который почему-то среагировал на выходку рыжего, как подросток на порно-журнал.

Подозрительно. Очень подозрительно. Кстати, когда я в последний раз спал с Шульдихом?

О, а вот и владелец кафе! Пора доставать кредитку.

 

Шульдих

Так, первая стадия плана "Убей в Брэде плюшевого мишку" прошла удачно. Я собрал все запасы чудодейственной травки и запрятал их себе под подушку. Там их точно никто не найдет, а я, таким образом, всегда буду помнить о своих ошибках.

Уже второй день Кроуфорд питается богатой белками и клетчаткой пищей: бифштекс, салаты, рыба, соки и тому подобное. Словом, все то, что значится в списке, составленном мной с помощью мудрой книги "О вкусной и здоровой еде", которую я случайно заметил в сумке у одной милой старушки в поезде. Разумеется, она не могла отказать такому обаятельному молодому человеку, как я, поэтому с удовольствием мне ее подарила.

"Ах, в наше время молодежь так мало читает. Особенно о здоровье", вздохнула она. Я скривился. Начнешь тут читать, когда уже хоть на стенку лезь! Я не то, что читать, – взвыть готов, а Брэду все пофигу! Смотрит на меня, как на лучшего в мире коллегу: внимательно так, с участием и интересуется, почему это я такой нервный. Блин, чтоб я еще раз послушался советов Кудо и связался с какими-то травами!

Первоочередная задача – восстановить в организме Кроуфорда привычный баланс веществ: это вернет его к обычному состоянию, когда он реагировал на меня, как положено. Вот только я не знаю, сколько нужно времени, чтобы действие растительных соков сошло на нет. Остается надеяться, что немного, иначе я Кроуфорда просто изнасилую, не спрашивая, разделяет он мой энтузиазм или нет!

Вторая стадия плана – любым способом намекнуть ему, что уход на покой был преждевременным, и подтолкнуть к активным действиям. Черт возьми, хоть к каким-нибудь действиям! Именно с такой целью я и притащил его в это летнее кафе. Жара, открытая рубашка, прижатый ко лбу бокал коктейля, многозначительные взгляды… Это была чистейшей воды провокация, от которой – будь Брэд в норме – у него бы крышу сорвало уже через пять минут! И единственное, о чем он думал в этот момент, – работа и его извечный страх перед собственной ленью! Просто уму непостижимо!

Неудивительно, что я сорвался. Особенно после того, как он провалил третью подряд попытку угадать мои намерения. У этой проклятущей травки помимо успокаивающего оказался еще и тормозящий эффект! Пришлось сказать открытым текстом и, по-моему, это единственное, на что Брэд среагировал. Интересно, во сколько ему обойдется мое неприличное поведение на людях… Расценки на мораль нынче немалые, даже на курорте. Хотя это последнее, что меня сейчас волнует.

Я был чертовски близок к своей цели в тот момент. Я чувствовал сбившееся дыхание Кроуфорда, видел, как он косится на капельку коктейля на моих волосах. Он даже слизнул ее! Еще бы чуть-чуть и…

Кудо! Эту белобрысую макушку я узнаю где угодно, но что, черт подери, он здесь делает?!! Позабыв о продуманном соблазнении, я рванул к нему, оставив Кроуфорда успокаивать расшалившиеся гормоны. И что в итоге? Чуть не удушил абсолютно незнакомого паренька, которым оказался владелец той самой белобрысой макушки. Понимаю, он не виноват, что со спины похож на грозу девушек старше восемнадцати из "Дома, где живут котята", но это была просто подлость! Жизнь, ты меня слышишь? Ты скотина, так и знай! Распоследняя скотина!

Ааааа… Брэд был почти у меня в руках, а я упустил его исключительно благодаря собственной паранойе. Блиииин… Раньше что-то не замечал я за собой обостренной подозрительности. Зато теперь все обострилось. Это от долгого воздержания… Точно.

К столику я вернулся злой, как сотня чертей, поэтому просто плюхнулся в плетеное кресло, не удосужившись даже взглянуть на Кроуфорда. Можно было и не проверять – дураку ясно, что нужный момент упущен.

– Обознался, – угрюмо буркнул я, не дожидаясь его вопроса.

– А, – только и сказал Брэд.

Я со стоном съехал вниз по креслу, мечтая о том, чтобы мир разлетелся на тысячу кусков, и все бы знали – виноват в этом Кудо!

 

Йоджи

Да что же это такое, а? Уже второй час икаю! Сколько еще организм будет надо мной издеваться? Я ведь в последнее время его даже не особо мучил: никакой острой еды, умеренное курение и все в том же духе. И тут на тебе – откуда ни возьмись икота. Может, вспоминает кто?

– Воды попей, – сжалился Айя.

– Еще литр? Это будет уже второй. Я лопну и тебя забрызгаю, хочешь?

Айя моментально отодвинулся на край кровати. Эгоист. А где же "конечно, Йоджи, я умру с тобой"? Да уж, мы живем не в век пылких признаний… Ладно, я пошутил. К тому же гибель от икоты не входит в мои планы. Но избавляться от нее все же надо, потому что сегодня вечером я собирался сводить Айю в ресторан, который приметил, когда мы возвращались с пляжа в гостиницу.

Мелкие умотали развлекаться. Сейчас, наверное, разоряют игровые автоматы, попутно опустошая здешние запасы мороженого и коктейлей, но, по крайней мере, можно не опасаться, что Оми снова втемяшится в голову влететь к нам в номер в самый неподходящий момент. Что-то он в последнее время стал проявлять к нашим с Айей отношениям нездоровый интерес. Хм… Это наводит на кое-какие мысли.

– Йоджи, – задумчивый голос Айи оторвал меня от размышлений.

– А?

– Твоя икота. Она пропала.

– И правда! Как вовремя. Слушай, у меня к тебе предложение, – я придвинулся к нему поближе, намереваясь посвятить его в планы относительно сегодняшнего вечера. – Как ты смотришь на то, чтобы сходить в ресторан?

– Хм… – Айя задумался, и я, коварно этим воспользовавшись, опрокинул его на спину. Он успел только фыркнуть, прежде чем оказался прижатым к кровати без шанса сбросить меня. Впрочем, маленький шанс я ему оставил, все равно знаю – он им не воспользуется.

И тут случилось то, что я мог бы и предвидеть.

– Парни, у меня потрясающая новость!

Оми определенно не признает закрытых дверей и чужой личной жизни. Табличка "не беспокоить" на дверной ручке не для него.

– Ну всё! – Айя отшвырнул меня в сторону, явно намереваясь наложить руки на нашего чибика. Нельзя сказать, чтобы я его не понимал, но все же впадать в крайности, на мой взгляд, не стоило. – Это был последний раз, когда ты, мелкий паршивец, вторгся в мою личную жизнь! Шине!

– Айя, стой! – Оми враз побледнел, как простыня, и попятился к приоткрытой двери, из-за которой высовывалась виноватая мордашка Кена.

– Я ему говорил, что с этим можно подождать, – пробормотал он. – Говорил, что лучше вас не трогать…

– Поздно, Кен. Зря он тебя не послушался, – выискивая поблизости катану, прошипел Айя. Похоже, в гневе он забыл, что я все же уломал его оставить ее дома. Ну и слава богу. Пока он ее ищет, у меня есть время выяснить причину, заставившую Оми сунуться к нам в номер, даже зная, что Айя и так на него злится из-за произошедшего на пляже.

– А в чем, собственно, дело? – вздохнув, поинтересовался я, попутно следя, чтобы моя красноволосая пассия не решила кинуться на Оми с голыми руками. Малыш и так уже вжался в стену по максимуму.

– Мы заскочили в отель на минуту, чтобы переодеться, – быстро затараторил Оми, стремясь выложить всю информацию до того, как Айя до него доберется.

– Это УЖЕ было ошибкой, – выразил тот свое мнение, пригвоздив чибика взглядом к стене. Оми сглотнул. – Стой и не двигайся, пока я не найду катану, понял?

Малыш поспешно закивал. Ничего другого под суровым взглядом нашего командира ему не оставалось.

– И что? – потребовал я продолжения, когда Айя, довольный произведенным эффектом, вернулся к поискам.

– И метрдотель сказал нам, что у него есть для нас конверт на мое имя, – с каким-то вымученным вздохом произнес Кен и вдруг покраснел. Проклятье, чего он постоянно краснеет неизвестно из-за чего? Сиди тут и голову ломай.

Оми мог только кивать, зато делал этот с удвоенным энтузиазмом.

– Ну и… в конверте оказалось приглашение на бал-маскарад в доме какого-то здешнего богача. Вот и все! Я вообще не знаю, зачем было из-за этого такой шум поднимать, но Оми…

– Оми – молодчина! – не дав Кену договорить, я бросился обнимать нашего чибика, который, сам того не подозревая, подал мне отличную идею. Айя, заметив это, прекратил потрошение тумбочки и уставился на нас подозрительным взглядом.

За то время, что мы с ним общаемся, я эмпирическим путем выяснил, что ход его мыслей в 70% случаев сводится к решению об убийстве. Кто бы знал, чего мне это стоило… Но речь сейчас не об этом. Я веду к тому, что если его сбить с процесса формирования мысли, Оми скорее всего останется в живых. А он мне сейчас ой как нужен, чтобы провернуть одно маленькое дельце.

– Это грандиозное везение, Айя! – выпалил я. – Может, курьер напутал что-то с адресом или еще чего, но оцени главное: мы приглашены на бал-маскарад!

– Вообще-то приглашение всего одно… – начал было Кен.

– А вот для этого нам как раз и нужен наш доморощенный хакер! Ну, что скажешь, Оми? Найди этого типа, который устраивает вечеринку, повороши его книгу гостей, занеси туда пару-тройку лишних имен и, глядишь, получишь шанс прожить чуточку дольше. По-моему, весьма выгодная сделка, а?

– Рас…четливый мерза…вец, – сдавленно пискнул Оми, задыхаясь в моих дружеских объятиях.

– Что я слышу? И это все, что ты можешь сказать после того, как я самоотверженно спасаю тебя от нашего неустрашимого лидера? Кстати, еще есть шанс отдать тебя ему на растерзание, – как бы невзначай напомнил я чибику. Ха, против такого довода ему просто нечего возразить!

– За…сра…нец…

– Не слышу?

– Хорошо! Только отпусти меня, наконец!

– Ну вот и умничка, – я расплылся в довольной улыбке, уже предвкушая все прелести грядущего вечера. – Дуй к себе в номер и приступай к работе, а мне пока надо с Айей поговорить.

Едва я отпустил его, Оми пулей вылетел за дверь, но напоследок все же успел показать мне язык. Ничего, я не обиделся. Чего из-за мелочей раздражаться, когда жизнь подкидывает мне такой подарок?

 

Кен

Для начала Оми сказал, что мы пойдем играть на автоматах, но по пути он увидел бар с молочными коктейлями, и, разумеется, мы не могли его пропустить. Потом пришла очередь ванильных рожков, шоколадных батончиков и газировки, на которые я смотрел с тихим ужасом. Но Оми, похоже, это нисколько не смущало: он уплетал их за обе щеки так, что у него при этом даже уши шевелились. В процессе уничтожения сладкого родилась идея посетить парк аттракционов, но, решив, что надо переодеться, мы заглянул в гостиницу. Как выяснилось, зря.

Понятия не имею, кто мог прислать мне приглашение. Это точно какая-то ошибка, иначе и быть не может, поскольку здесь просто неоткуда взяться знакомым, которых у меня и так не много. И зачем Оми устроил столько шума из-за этого недоразумения? Теперь вот нарвался на непредвиденное хакерство. До сих пор не понимаю, чего Йоджи так радовался? Мне лично и не очень-то хочется туда идти.

– И это называется "друг"?! – распалялся Оми, ожесточенно терзая клавиатуру ноутбука. – Шантаж, манипулирование, угрозы, подбитие на уголовное преступление – и это еще не все, чего мне стоило общение с ним!

– Ты про то, что Йоджи постоянно без спросу врывается к тебе в ванную с воплем "поймали с поличным"? – уточнил я.

– Ты тоже слышал?

– По-моему, это весь район слышал, – слабо улыбнулся я. – Не бери в голову.

Хорошо, что Йоджи ко мне в ванную не врывается, а то потом разборок было бы! Мне, конечно, повезло, что он с объектом наблюдения ошибся, но иногда Оми становится жалко: за меня расхлебывает.

Малыш мне ничего не говорил, но я все же уверен, что это именно он вытащил меня на берег, когда я едва не пошел ко дну. Воспоминания как в тумане, но я явно слышал молодой голос своего спасителя. Я даже уточнил у Йоджи, не уходил ли Оми, пока меня не было. Оказалось, что уходил. Точно, это он! Мой маленький самоотверженный герой! Просто для признания этого он слишком скромный. Ну и ладно, мне достаточно знать, что я ему небезразличен.

И еще… Не помню точно, но, по-моему, меня целовали. Хотя я воды сильно наглотался, так что, может, это просто мое разыгравшееся воображение… Очередная неопределенность в моей жизни. Что же теперь делать-то? Открыть Оми правду или продолжать мучиться? Легко мне так думать, а ему каково будет?

Я вздохнул.

Оми сидел на кровати, скрестив ноги и положив на них ноутбук. Сидя на краешке, я мог видеть его открытую из-за короткой футболки поясницу с выступающими позвонками. Желание провести по его спине рукой было закономерным, но непозволительным. Так что осталось снова вздохнуть и упасть на кровать в попытке оказаться как можно ближе к нему. Что мне благополучно удалось. Оми слишком поглощен взломом данных, чтобы замечать меня, а значит, я могу спокойно полежать около него, обдумывая дальнейшие действия.

– Слушай, а почему это только Айя и Йоджи должны развлекаться на этом маскараде? – вдруг встрепенутся Оми, – Если уж меня заставили в эту авантюру вляпаться, то я хочу получить от этого хоть какую-то выгоду.

Нехорошее предчувствие заявило о себе, едва он закрыл рот. Ох, это неспроста…

– Кен, мы идем с ними!

Ну вот, я так и знал, что этим все кончится.

 

Наги

Я критически осмотрел себя в зеркале. Ничего так, очень симпатичный мальчик, сказал я сам себе. Если не я, кто еще скажет? Вот только это выражение глаз мне как-то несвойственно: обычно у нас Шульдих с таким коварно-предвкушающим взглядом ходит, когда очередной план проворачивает. Он на планы горазд, чего греха таить. Ставлю что угодно: он и в этот раз чего-то удумал. Впрочем, мне сейчас не до него, поскольку я теперь имею собственную заинтересованность в том, чтобы оказаться на маскараде.

Кен, Кен, Кен… Билет я ему уже отправил, и даже не зная, от кого он, Хидака пойдет на бал хотя бы из любопытства. Если сам не захочет, его все равно заставят, потому что Кудо – их тамошняя лиса – так или иначе об этом пронюхает и покоя никому не даст. Но на него и остальных "белых" мне наплевать – они не особая помеха.

Все должно пройти великолепно! Оно просто не может пройти иначе, потому что я – это вам не Шульдих, у которого вечно все из-за какой-то дурацкой мелочи проваливается. О, нет. Я такого не допущу.

Вот только как бы мне привыкнуть к этой мантии… Может, нарядиться Гарри Поттером было не такой уж и хорошей идеей, как казалось сначала? Здесь я, судя по всему, немножко дал маху… Обычно моя одежда куда более практичная и удобная, но ради маскарада пришлось примерить этот костюм. Единственное, что нашлось у продавщицы моего размера. Не впечатляет. Хотя очки мне даже идут.

И мне все еще интересно, на что она намекала, когда говорила о неминуемой встрече такого симпатичного Гарри, как я, с таким же симпатичным Драко? Сказала и тут же хихикать начала вместе с подружкой. Я уловил только "двое… на пляже… сцена ревности…высокий блондин и светловолосый подросток…" Ахи и вздохи я опускаю. Вот в такие моменты я жалею, что не умею читать мысли: кто их поймет, этих женщин. Но мне это мозголомательство уже не грозит: я в жизни определился.

– Эй, бишонен, ты там скоро? Полчаса у зеркала торчишь. На свидание что ли собрался?

Дверь захлопнулась с громким щелчком и не менее оглушающим немецким матом. Наверное, я немного перенервничал. Если не брать в расчет Тот, то когда я в последний раз был на свидании? Никогда! И это в мои-то 15!

Шульдих за дверью перешел на японский, но я почти не слушал его. Еще раз поправил сползшие на нос очки, слегка растрепал волосы для соответствия образу и решил, что, наконец-то, готов.

 

Шульдих

Засранец! Он еще двери передо мной захлопывать будет! Еле отшатнуться успел, а то остался бы с распухшим носом, и не видать бы мне тогда страсти в глазах Брэда, как собственных ушей. Расквашенные носы не слишком способствуют соблазнению.

А малыш-то, похоже, и вправду на свидание собрался! По глазам вижу, что-то задумал. Я закусил губу и предпринял срочные меры по высадке десанта в его мозгах. Неудачно. Десант разбился о стенку с нарисованной на ней фигой. Мелкий паршивец, он еще издевается!

Ладно, черт с ним. Если бы не свои проблемы, я б ему жизнь-то попортил. В этот раз бишонену повезло, но ничего: будет и на моей улице грузовик с леденцами!

– Кроуфорд сказал, выходим через 10 минут, – крикнул я. Дверь оскорблено промолчала. – Если не спустишься к этому времени, пеняй на себя.

Я поправил бандану и гордо удалился в наши с Брэдом апартаменты.

Фарфи от костюма пирата отказался, нарядившись доктором-психопатом. Белый халат, белые брюки и ботинки, белый Фарфи. Легко вошел в образ, признаю. И даже его ножи оказались к месту. А посему пиратская сабля была заткнута за мой пояс, и что бы там Наги не говорил о сквозняках, гуляющих в таких широких штанах, чувствовал я себя превосходно. В организме, будоража кровь, гулял адреналин, и я уже предвкушал радости грядущего вечера.

Когда я вошел в комнату, Кроуфорд тоже стоял у зеркала. Подавив чувство дежа-вю, я ринулся к нему. Адреналин и прочие коварные гормоны – это их вина! По крайней мере, именно так я отвечу Кроуфорду, когда спросит, что на меня нашло.

– Шульдих, ты уже сказал Наги, что… Ой. Шульдих, а что ты делаешь, сидя на мне верхом?

Грррррр!!! Крепись, рыжий, крепись, осталось недолго. Скоро чертова травка выветрится, и все будут счастливы! Надо в это верить. А пока придется еще потерпеть наивные вопросы, которые Кроуфорд задает с абсолютно честными глазами. Боже, дай мне сил!

– Оцениваю твой костюм, – даже не задумываясь, ляпнул я. – Прикидываю, как его можно снять.

– Думаешь, будет жарко? Но я все равно не собирался купаться.

Терпение, Шульдих. Я сказал: ТЕР-ПЕ-НИ-Е.

– Проехали, – обреченно вздохнул я, сползая с него. – Наги я уведомил. У него осталось, – быстрый взгляд на часы, – 4 минуты 23 секунды. Давай, бери свою маску и двинули.

Брэд встал с кровати, аккуратно разглаживая слегка помятый строгий черный костюм и складки длинного темного плаща, делавшего его похожим на зловещую тень, каковой он, собственно и являлся, ибо на сегодняшнюю ночь Кроуфорд обратился в Призрака Оперы.

Да здравствует способность призраков незаметно исчезать! Ночью она нам пригодится.

 

Кен

Я всегда считал себя разумным человеком, и этот факт имел под собой множество оснований: для начала то, что я честно предупреждал Оми, чем может закончиться скоростное и беспрерывное поглощение сладостей и газировки вкупе с американскими горками. Да, да, именно тем, о чем вы подумали: Оми тошнило уже второй час.

Ну а я? Последние 120 минут я провел рядом с ним, в туалете. Успел пересчитать всех рыбок, нарисованных на душевой кабинке, выучил наизусть золотистые вензеля на полотенцах и подумал о том, что у нас дома в ванной не мешало бы постелить такой же пушистый коврик: на нем было очень уютно сидеть.

Йоджи мне первым спасибо скажет, потому что иногда после какого-нибудь клуба именно он проводит на этом коврике больше всего времени. Потом, конечно, приходит Айя, демонстративно помахивает катаной, вздыхает и дает ему нужные таблетки. Обычная картина. Зато за своевременную помощь Йоджи на него целую неделю смотрит, как на спасителя, и ведет себя вполне прилично.

– Оми, ты как? Полегчало?

То, что я услышал, нельзя было назвать положительным ответом даже при бурном воображении. Оми помычал и… в общем, вы поняли. Бедняга, как его скрючило-то…

Разумеется, теперь ни о каком маскараде не могло быть и речи. Ему бы хоть до кровати доползти. Мне-то, в принципе, все равно, но с Оми я бы на бал сходил. Что ж, видимо, не судьба.

– Малышня, вы где? – Зато эта самая судьба принесла нам Йоджи.

– Мы здесь, – крикнул я, выглянув из туалета. Парни еще ничего не знали, так что Оми помимо дурноты предстояло пройти еще и через публичное ознакомление с содержимым его желудка.

– Вы чего тут застряли? – Йоджи уже двигался к туалету. Вслед за ним, враждебно вглядываясь в углы, в комнату просочился Айя. Очевидно, память о том, как Оми влетел в их с Кудо номер, еще была жива и умирать в ближайшем будущем явно не собиралась. – Блин, Кен, ты даже еще не одет! Да и Оми тоже… Малыш, ты что-то забыл на дне унитаза?

– Зат…кнись… – борясь с новым приступом, прошипел Оми.

Йоджи благополучно пропустил рекомендацию мимо ушей.

– Да уж, дела… – протянул он, задумчиво поскребывая затылок, но тут же спохватился, вспомнив, сколько времени вбухал в то, чтобы волосы выглядели гладкими и блестящими. Кстати, когда он успел стать брюнетом? Неужели все только ради того, чтобы подойти под выбранный образ? – Маскарад начнется через час. Вряд ли малыш успеет прийти в себя к этому времени… Ух ты, это вафли, да? Я видел такие внизу, в баре.

– Кен… – взмолился Оми. – Убей его! Я оплачу… все рас…ходы по вывозу трупа…

Я нервно хихикнул, представив, как буду запихивать Йоджи в сточную канаву.

– Какой прагматичный мальчик! – неподдельно восхитился наш бывший блондин. Надеюсь, это только на сегодняшний вечер, потому что я привык к его светлым волосам. – Что скажешь, Кен?

– Тебе лучше знать, – поддел я его. – Ты у нас временами проводишь вечера в обнимку с унитазом, так что, полагаю, имеешь в этом больший опыт, чем я.

– Сострил, да? – нисколько не обиделся Йоджи.

– Но ведь это правда, – неожиданно высказался Айя, с интересом наблюдая за Оми.

– А вот здесь можно было и промолчать, – фыркнул Кудо.

Айя передернул плечами и продолжил наблюдение. Его черное самурайское кимоно оттеняло яркость волос и золотой блеск длинной сережки, так что я живо представил, скольких девушек ему сегодня предстоит отшить.

– Так что будем делать с малышом? – вопросил Йоджи. Мне показалось, или в его глазах промелькнуло сострадание? – Ого! Похоже это клубничное мороженое!

Видимо, все-таки показалось…

Я вздохнул.

– Ничего. Идите веселиться, а я останусь с Оми.

– Кен, ты… настоящий друг… – с благодарностью выдохнул тот.

– Да, да, – закивал Йоджи. – Малыш, ты лучше не отвлекайся, а то еще промажешь…

– ЗАТКНИСЬ!!!

Йоджи расплылся в ухмылке.

– Ладно, мы уходим. Удачи!

– Пошел вон! – из последних сил пожелал ему Оми и со стоном уронил голову.

Мне почему-то кажется, что Персия подозревал: отпуск будет для нас хуже любой миссии, поэтому и выдал эти билеты. Злобный садюга!

 

Фарфарелло

Маскарад – это сборище разодетых в пух и прах людей. Люди – это вероятные претенденты на роль моей жертвы. А мои жертвы – это неоспоримое оскорбление Бога. Таким образом, следуя логике, можно сделать вывод, что я непременно должен там быть. Я правильно мыслю?

– Нет, – вредным голосом заявил Шульдих. – Когда ты начинаешь думать, это вообще пугает.

На такое, между прочим, можно было и обидеться.

Я с интересом глянул на висевшую у меня на поясе коллекцию ножей – обязательный атрибут врача-психопата.

– Хочешь, чтобы я перестал думать?

– Да, – буркнул Шульдих. – То есть, нет! Черт, нет, не смей этого делать! Только попробуй устроить там резню, и я лично тебя выпотрошу! Фарфи, только не сегодня. Я умоляю: НЕ СЕГОДНЯ!

Шульдих – человек довольно нервный, я понял это давно. Мне кажется, он и сам догадывается, но сегодня его нервозность явно выше нормы.

Вчера я заглянул к нему в комнату, когда искал Наги. На первый взгляд его там не было, но Наги очень маленький, и если не двигается, его не всегда можно сразу заметить, поэтому я решил посмотреть поближе. Ближе всего оказалась подушка Шульдиха, к тому же она была довольно больших размеров, а значит, могла укрыть за собой Наги…

Логика всегда была одной из моих сильных сторон.

Я поднял подушку, но маленького Наги там не оказалось. Зато там была какая-то травка в пакетике, с виду очень напоминающая мяту.

– Ну, Брэд, ну мы же опоздаем! Наги, хватит развивать комплекс Нарцисса! Твою бабушку, спускайся немедленно!!!

– У меня нет бабушки, – резонно заметил Наги из своей комнаты.

– А как же миссис Кроуфорд?

– Так же, как миссис Шульдих!

– А ну иди сюда, чертов гаденыш!!!

Шульдих действительно много нервничал в последнее время, так что, думаю, ему будет приятно, если я заварю для него чай с этой травкой.

 

Йоджи

Ла-ла-ла, ла-лам… Симпатичная песенка. Услышал сегодня утром по радио, и она буквально засела в мозгах. Наверняка, это какой-то слуховой трюк, чтобы песни так заедали в голове… Ладно, на маскараде все равно будет столько музыки, что эта мелодия быстро выветрится.

Едва мы вошли в зал, цвета и звуки хлынули на нас, как шампанское из бокала. Пары кружились в вальсе, плавно перемещаясь по залу и создавая впечатление яркого колыхающегося ковра. Вокруг царило веселье: маски мелькали на каждом шагу, причудливые костюмы поражали своей изысканностью, люди смеялись искренне и беззаботно.

Конечно, даже немного жаль, что младшие не смогли пойти: вчетвером было бы веселее, но кто ж виноват, что Оми не слушает умных советов. Уверен, Кен его предупреждал, и не раз. Он вообще о нем печется, как нянька, причем по личной инициативе. Наверное, потому что по возрасту близки, хотя интересы у них абсолютно разные.

Я глянул на Айю. Он всегда чувствовал себя не очень уютно в толпе, потому и начал неспешно отодвигаться к ближайшей стене, очевидно, надеясь с ней слиться. Только ничего у него не выйдет: его внешность уже привлекла к себе внимание парочки девушек, которые стремительно протискивались к нам, ловко орудуя локтями.

Айя, заметив их, затравленно оглянулся, но прежде, чем они успели до нас добраться, я по-хозяйски обнял его за талию, скрывая длинным плащом. Девушки оказались на редкость сообразительными – не сбавляя темпа, развернулись на 180 градусов и исчезли из виду даже быстрей, чем появились.

Я победно ухмыльнулся.

– Йоджи, – процедил Айя.

– Да?

– Немедленно убери руку с моей задницы.

– Ох, в самом деле, – притворно возмутился я, – И как это вышло? Наверное, потому что шелк кимоно очень скользкий.

– Нет, наверное, потому что ты очень наглый, – вернул меня к реальности Айя.

– Ну… всего понемножку, – улыбнулся я. – Пойдешь со мной танцевать?

– Нет.

– Слушай, это уже патология. У тебя все предложения начинаются с отрицания. Тогда я сгоняю вон к тому столу и принесу нам чего-нибудь вкусного. К тому времени, как я вернусь, будь добр – передумай.

И прежде, чем Айя успел фыркнуть – а именно это он и собирался сделать – я испарился.

 

Оми

Аааааа… Мне плохо… Убейте меня, это будет гуманно… Нет, лучше взорвите все американские горки и устройте облаву на мороженщиков!

Ну почему такое случилось именно со мной? Черт, у меня же были грандиозные планы на вечер. Я даже достал эти злополучные билеты, из-за которых Йоджи меня чуть не придушил, и все коту под хвост! В итоге они там с Айей веселятся, а я валяюсь тут и жалею себя. Правда, компанию мне составляет Кен, а это хоть какое-то, но все же утешение.

Блииииин… После двухчасового изучения внутренностей унитаза у меня не осталось сил даже доползти до кровати. Чувствую себя размазней в прямом смысле этого слова. Опять-таки спасибо Кену – он меня до сюда донес. Все-таки хороший он парень, хотя и чересчур наивный временами бывает. Во всяком случае, лучше так, чем быть, как Йоджи, который, скотина этакая, еще и издевается надо мной! Ему это боком выйдет, обещаю, поскольку как истинный подросток я по натуре своей незлопамятен – сделаю зло и не запомню.

– Получше стало? – заботливо осведомился Кен, присаживаясь рядом со мной на кровать.

– Немного, – вяло пролепетал я, тупо пялясь в потолок. – Спасибо, что остался со мной. В одиночку я бы не выжил.

Кен улыбнулся.

– Да ладно, все равно ничего особенного я не потерял. Это Йоджи так туда рвался, а мне как-то не особенно и хотелось. Жаль только, что тебе плохо стало – ты же хотел пойти.

– Да, была идейка, – слабо кивнул я. – Можно мне сменить полотенце?

– Конечно. Я сейчас.

Кен убрал с моего лба уже нагревшееся полотенце и, сбегав в ванную, чтобы намочить его под струей холодной воды, вернулся назад. Новая порция прохлады принесла мне заметное облегчение, и я даже тихонько застонал от удовольствия. В данный момент ледяной компресс был для меня благословением божьим.

– Оми, – немного помолчав, произнес Кен. – Можно мне прилечь рядом?

– Глупый вопрос. Конечно, ложись. Будем страдать вместе.

Кен смущенно улыбнулся и аккуратно подкатился ко мне под бок. Минут пятнадцать мы лежали в тишине, а потом Кен неожиданно выпалил:

– Оми, ты мне нравишься!

Если, конечно, это возможно в лежачем положении, то я остолбенел. А Кен придвинулся плотнее, положив руку на мое бедро. Мне стало жарко, даже несмотря на компресс.

– Эммм… – многозначительно выдавил я, силясь разглядеть что-либо полезное в потолке. – В каком смысле?

– Оми, не будь дураком, – я чувствовал, что Кен улыбается, хотя и не видел его лица. Верно, я дурак. Как я раньше не заметил?

– Я напугал тебя? – осторожно, словно боясь спугнуть, спросил он.

– Нет, просто… Я такого не ожидал, – честно признался я. Так, надо тянуть время, пока я собираюсь с силами, а потом – один рывок, и я уже буду далеко отсюда. Скажем, в номере Айи и Йоджи: ключи они оставили.

– Прости. Так и знал, что не стоило тебе говорить. Прожил же два года в неведении – можно было все так и оставить…

Два года?!!! ДВА ГОДА, черт меня подери!!! Куда я смотрел все это время?

Я всегда считал Кена лучшим другом и самым нормальным из всей нашей "белой" семейки, и мне даже в голову не приходило, что я… блин, как трудно произнести-то… могу ему нравиться. Нравиться в том смысле, в каком Айя нравится Йоджи. К ним я уже привык, но Кен?

Хорошо, надо успокоиться и проанализировать имеющуюся информацию. Нравится ли мне Кен? Ну… он добрый, заботливый… Блин, ладно, мне он нравится! Он мой друг. И, собственно говоря, так ли уж далеко от друга до любовника?

Хм, возможно, ключи от айиного номера мне не пригодятся… Хей, а чья это рука в моих шортах?!

 

Наги

Уже прошло около часа с тех пор, как мы прибыли на маскарад, а Хидаку все не видать. Попробуй найди его в такой толпе! Мало того, что народу куча, так они же еще и в костюмах все. Можно до утра ходить и всем под маски заглядывать. Да… Явная недоработка в плане.

Сейчас мне бы здорово пригодился дар Шульдиха, но я еще не спятил окончательно, чтобы просить его о помощи, тем более в ТАКОМ деле. К тому же он не отлипает от Брэда, а это о многом говорит.

Кстати, предсказания продавщицы все же сбылись: я встретил Драко. Впрочем, разговор вышел недолгим, потому что сразу же после того, как он, многозначительно подмигивая, намекнул, что неплохо было бы прогуляться в уединенном местечке, его вынесло на балкон и скинуло в ближайшие колючие кусты. Сквозняки нынче ужасные, заметил я проходящей мимо даме, которая тут же благоразумно с этим согласилась.

Но где же Хидака? Может, что-то случилось: непредвиденные обстоятельства, внезапная гибель одного из коллег по работе (кстати, было бы неплохо) или еще чего? И ведь не спросишь у Кроуфорда видения – сначала по стенке размажет, а уже потом расспрашивать будет.

Фарфи! Как я мог про него забыть? Он все равно вместе со мной Хидаку реанимировал, так что в курсе дела. Единственный человек, на которого я могу положиться.

Фарфарелло? Эй, ты где? АААААА! Он же секунду назад стоял возле меня! Только что! Если Брэд узнает, что я выпустил его из виду, меня ждет как минимум стол патологоанатома. Соображай, Наги, соображай, ты же гений. Куда он мог деться? Народу в зале тьма, просто так его не найти… ё-мое, у него же ножи! А я видел где-то тут праздно шатающихся священников! Конечно, не настоящих, а переодетых, но, сомневаюсь, что Фарфи будет выяснять разницу. Ками-сама, его надо найти НЕМЕДЛЕННО!

 

Шульдих

Наконец-то! Ночь, маскарад и Кроуфорд! После всего, что я натерпелся, это будет достойная награда. Я ее честно – оцените: честно! – заслужил.

Пока мы шли к дому по аллее, я приметил маленький темный балкончик, который идеально подходил для осуществления моего плана. Поставлю внушающий заслон, чтобы каждый, проходящий мимо, сразу думал, что ему надо в другое место, и дело в шляпе. Кроуфорду просто некуда от меня деться.

– Значит так, чибико, – я принял вид сурового наставника. – Я – ухожу с Брэдом, ты – делаешь, что хочешь, но не спускаешь глаз с нашего белого зверя, понял?

Судя по выражению его лица, Наги моими наставлениями не проникся. Вместо того, чтобы внимать святой мудрости, он сосредоточенно рассматривал толпу, словно ища кого-то. Я снова предпринял штурм его сознания и снова наткнулся на прочную стену, на которой на этот раз было нарисовано уже две фиги. Надеюсь, они увеличиваются не в геометрической прогрессии.

Конечно, напрягись я немного, мог бы туда прорваться, но мне сейчас было не до того. Главное, чтобы Наги следил за Фарфарелло, а об остальном я позабочусь.

– Наги, – я отвесил ему легкий подзатыльник, чтобы привлечь его внимание. – Это – Фарфи. Он в целом парень неплохой, но нуждается в твоем присмотре, чтобы не сорваться из-за какой-нибудь мелочи. Ты меня понял? Ну-ка, повтори: "Наги должен приглядывать за Фарфи".

– "Наги должен пнуть Шульдиха"…

– Ах ты!... Ладно, суть ты уловил. И чтобы без проблем, ясно?

Проводив взглядом удаляющуюся парочку, я повернулся к Кроуфорду. То есть к тому месту, где он только что стоял. Ну этого-то куда понесло, скажите на милость? Мне теперь еще бегать в поисках, что ли? Как будто и без того проблем мало…

Ла-ла-ла, ла-лам… Черт, еще эта дрянь привязалась на мою беду. Подцепил из чьего-то сознания и теперь не знаю, как от нее избавиться. Попадись мне этот тип, который такие песни слушает, я бы ему устроил бесплатную прочистку мозгов.

Я бегло оглядел движущуюся толпу и задержал взгляд на столике с пуншем у стены. Вот он! Стоит ко мне боком, выбирая напиток: белая маска Призрака Оперы скрывает половину лица, темный плащ спадает до пола. Я оказался возле него в считанные секунды.

Пара молниеносных движений, и Призрак был благополучно прижат к ближайшей колонне, скрытой тенью от какого-то вьющегося растения, спускавшегося сверху.

– Все, Брэд. Доигрались. Теперь-то ты от меня точно никуда не денешься!

И тут я замер. Спасибо, что сердце крепкое: в противном случае у меня случился бы неминуемый приступ. Ибо я прижал к колонне не Кроуфорда.

Вытаращив глаза, напротив меня стоял Кудо! В черном костюме, длинном плаще, с маской Призрака Оперы! Черт, у него даже были темные волосы, приглаженные гелем так же, как у Кроуфорда!

Заорали мы одновременно.

 

Йоджи

– ТВОЮ МАТЬ!!!!!!!!!!!!!!

– КАКОГО ХРЕНА?!!!!!!!

Не знаю, кто из нас двоих орал громче, но эффект был оглушающий. Кажется, мы даже перекрыли музыку, потому что ползала разом обернулось в нашу сторону. А мы стояли у колонны, вцепившись друг в друга, как на собачьих боях, и рычали не хуже заправских медведей.

Шульдих очнулся первым.

– Ха, дружище, сколько лет, сколько зим! – он слегка ослабил хватку на моем воротнике, но просто так отпускать не собирался. – Мой друг со школьных лет, – обернувшись к застывшим гостям, громко пояснил Шульдих, хлопая меня по плечу так, что мне оставалось только молиться, чтобы кости остались целы. – Никак не ожидал увидеть его здесь. Представляете, какая встреча!

Толпа недоверчиво смотрела на его ухмылку и не двигалась. Наверное, им было интересно, в какой школе могли учиться такие разные люди, как мы с Шульдихом. Откровенно говоря, я бы тоже поинтересовался.

"Ты лучше подыграй, а то обоим худо будет," – подал немец дельную мысль, не переставая ухмыляться ни на секунду.

– Кайл, ты что ли? – выпалил я первое, что пришло в голову. – Черт, как изменился! А рыжина-то побледнела… – Шульдих непроизвольно скривился, но меня уже понесло, – Наверное, плохое питание. Да, в наше время это неудивительно… Неужели это намечающаяся лысина?

"Заткнись", – мысленно прошипел Шульдих, а вслух добавил:

– Ну что ж, старина, пойдем, поговорим в тихом месте.

Гости понимающе закивали и вернулись к прерванному танцу, а мне во всей красе представились последствия приватного разговора с Шульдихом. Нет уж, как-нибудь обойдусь.

Я сделал попытку вывернуться из его рук, но она потерпела полный крах: немец крепко прижал меня к колонне.

– А теперь, – качаясь на самой грани самообладания, процедил Шульдих, – говори, какого черта ты здесь делаешь в этом костюме?

Если он надеялся меня запугать, то получилось не очень, несмотря на все его старания.

– На себя посмотри! – возмутился я, – Могу переадресовать вопрос тебе.

– Хрен я тебе отвечу!

– Тогда что мешает мне сказать то же самое?

– Может, перспектива вывернутых наизнанку мозгов?

– Может, – оценил я степень его угрозы. – У нас отпуск, вот и решили развлечься, а у тебя какие проблемы?

– Твой чересчур длинный язык, – яростно прошипел Шульдих.

Так-так, это уже интересно. Глаза покрасневшие, бегающие, дыхание сбивчивое, общая нервозность… Бог мой, да у него синдром длительного воздержания! Держись, Кудо, теперь главное – не заржать, а то в отель тебя привезут по частям. Но предательская глумливая ухмылка уже расползалась по моему лицу против воли… Блин, над таким просто ПОЛОЖЕНО кататься, потому что… черт побери, это же Шульдих! И синдром воздержания! Держите меня, мне плохо.

– Кудо, прекрати ржать! – рявкнул немец, – Кудо!

Но я уже не мог остановиться. Хохот буквально раздирал меня на части, даже живот заболел. А вот Шульдиху было не до смеха: его рычание становилось все громче, а перспектива моих вывернутых мозгов – все ближе.

Но меня снова спасли! На этот раз – объект шульдиховского воздержания.

– Кого я вижу, – Кроуфорд с бокалом шампанского появился за его спиной неожиданно, как истинный Призрак Оперы. – Наверное, не стоит даже спрашивать, что ты здесь делаешь, Кудо.

– Да уж, для собственного внутреннего спокойствия лучше не спрашивай, – я изо всех сил старался затолкать хохот поглубже в себя, но выходило плохо.

Шульдих переводил ошарашенный взгляд с меня на Кроуфорда, а потом, видимо, что-то решив, вырвал бокал из рук американца, залпом его осушил и, схватив Кроуфорда за воротник, утащил его в сторону маленького темного балкончика. Конец синдрому воздержания! За это надо выпить.

– Ну и чего ты прилип к этому столбу? – в своей обычной "дружелюбной" манере поинтересовался знакомый голос.

– Айя! Блин, Айя, я тебе сейчас ТАКОЕ расскажу!

Но тут толпа танцующих всколыхнулась, словно водная гладь, по которой пошли круги от брошенного в нее камня, и стала спешно отодвигаться от дальнего угла зала, откуда слышались какие-то крики.

– Фарфи, стоять!!!

Ого, а веселье-то, похоже, только начинается!

 

Наги

Я знаю, что не подарок, но все-таки такого я не заслужил. Хидаки на маскараде не было – это неоспоримый факт, поскольку я облазил все углы, спугнул порядочное количество влюбленных парочек в кустах и пошарил своей гаррипоттеровской волшебной палочкой везде, где только можно было пошарить. В итоге выглядел я, мягко говоря, не важно. А как бы вы выглядели после методичных и скрупулезных поисков не только в кустах, но и в пыльных кладовках, потаенных комнатках за толстыми портьерами и еще сотне мест, где, похоже, уже сотню лет не прибирались? Плюс к этому темп у меня тоже был не слабый: никто не знал, когда Фарфарелло вздумает начать истребление фальшивых священников.

До сих пор поверить не могу, что я в такое влип… Объясните мне, как тихий и порядочный мальчик вроде меня мог оказаться замешанным в этом? Нет, лучше не объясняйте, сам все знаю… Не задумай я встретить тут Хидаку, был бы внимательней и следил за Фарфи. Ненавижу самокопание! Ладно, оставим это на потом, сейчас надо найти доктора-психопата, пока он не вжился в роль окончательно. Может, устроить маленькое землетрясение? Тогда все разбегутся, и ему будет некого резать. Но в этом случае маскарад отменят, а лишать себя хоть какого-то праздника я не хочу. У меня и так их в жизни – раз-два и обчелся!

Я вышел из особняка на парковую аллею. Что делать?

– Какой миленький Гарри! – проворковали у меня над ухом. Я аж подпрыгнул на месте. Только не говорите мне, что это…

– А я Драко. Приятно познакомиться.

Второй Драко за вечер! Мне кажется, или они меня и вправду преследуют? Наверное, если бы я оделся куртизанкой, они бы и то ко мне так не липли. А все продавщица виновата: "Ах, вам так идет эта мантия! Это судьба!" Ее судьба закончится пышными похоронами, если она еще раз попадется мне на глаза. Даю слово.

– Слушай, уйди, а? – попытался я решить проблему разумно. Кроуфорд всегда говорил: сначала думай головой, а уже потом применяй силу. Блин, достали они меня! До жути хочется сразу перейти ко второму пункту. – Тебе же лучше будет.

Однако предупреждение не было услышано.

– Почему? Разве ты не хочешь повеселиться? – с искренним изумлением спросил Драко. – Сегодня же маскарад!

– И что? Это повод кидаться на маленьких Гарри Поттеров?

– Ну почему сразу кидаться? Я же еще даже не предложил.

– Зато точно подумал…

Пока Драко раздумывал над тем, как меня переубедить, меня неожиданно посетила гениальная мысль: прежде чем избавиться от надоедливой мошки, используй ее.

Я пододвинулся поближе к Драко и состроил умильные глазки, застенчиво теребя свою мантию. Даже покраснел натурально, чтобы он купился.

– Наверное, ты прав. Неплохо было бы повеселиться… Ты же понимаешь, о чем я?

Парень зарделся как маков цвет, но закивал так, что я думал, у него голова отвалится. Давай, насаживайся на крючок, ты же не можешь сопротивляться такой обольстительной наживке, как я, верно?

Он быстро огляделся в поисках подходящего места и остановил бегающий взгляд на ближайших кустах. Боже, какое плебейство… Но прежде, чем он меня туда потащил, я добавил:

– Только сначала мне надо кое-кого найти. Сказать, что пойду прогуляюсь с новым другом. Ты тут хорошо ориентируешься?

Драко глупо моргнул. Очевидно, мысленно он был уже в кустах, и маленькая задержка сбила его мыслительный процесс. Если таковой имелся, конечно. Ну же, не тупи!

– А… ну да. Многих знаю, даже несмотря на костюмы.

– Отлично! А доктора-психопата случаем не видел? – Надежда отыскать Фарфи росла и крепла на глазах.

– Хм… – Драко задумался. Казалось, я даже слышал, как скрипят шестеренки у него в голове. – Седой и с повязкой на глазу? У него еще ножи на поясе, да?

– Про ножи лучше не напоминай… – невольно скривился я. – Да, это он. Где ты его видел?

– Возле балкона с оркестром, а что ты…

Невидимый телекинетический кулак отправил неудачливого ухажера в те самые кусты, о которых он недавно грезил. Пускай досматривает собственные фантазии, коли уж в жизни не повезло. Очнется с фингалом – сразу вспомнит, что совращать маленьких Гарри Поттеров – дело наказуемое.

Не тратя времени даже на то, чтобы стряхнуть толстый слой пыли с теперь уже серой мантии, я рванул обратно в зал. Оркестровый балкон нависал над танцующими, подобно каре небесной, а значит, чтобы до него добраться, мне придется подниматься на второй этаж. Все-таки это ошибка, что существование паранормов тщательно скрывают от простых людей: будь все не так, я бы сейчас просто поднял себя наверх телекинезом. Но нет, мне суждено терпеть лишения даже в этом! Бедный маленький Наги Наое, как мне тебя жаль…

Слава богу, огромная лестница позади. Я остановился на секунду перевести дыхание и оглянулся. Пары внизу все так же кружились в вальсе, Фарфарелло нигде видно не было.

Дверь в оркестровую ложу оказалась незапертой, и я сунулся туда в самый подходящий момент – музыканты как раз сделали маленький перерыв, что спасло меня как минимум от временной глухоты.

– Простите, что отвлекаю, – как можно более учтиво, несмотря на сбившееся дыхание, обратился я к ближайшей молоденькой скрипачке, – Вы не видели здесь молодого человека с повязкой на глазу?

Девушка пару секунд ошарашено моргала: видимо, от нечего делать кто ни попадя в оркестровую ложу не совался, но потом под напором моей милой улыбки, грозящей вылиться в нервное хихиканье, согласно кивнула.

– У него еще ножи на поясе были, да?

– Не напоминайте, – проскрежетал я, всеми силами стараясь сохранить на лице невинную улыбку.

– Да, он заглядывал недавно, – охотно сообщила мне скрипачка, – Такой обаятельный молодой человек, должна я заметить. Спрашивал, кто у меня любимый композитор. Ах, Моцарт, Моцарт, сказала я, а он…

– Спасибо, – остановил я поток ее излияний. Одно было ясно – Фарфарелло здесь был, но сейчас его нет. Следующий вопрос: где он теперь, черт подери?!! – Давно он ушел?

Девушка казалась немного оскорбленной тем, что я ее перебил, но моя милейшая улыбка вернула ей хорошее расположение духа. Вот поэтому я редко улыбаюсь: как только я это делаю, все сразу кидаются меня тискать. Видимо, не могут устоять. А всему виной моя внешность, из-за которой Шульдих, будь он трижды неладен, и зовет меня "бишоненом".

– Ну… пару минут назад, полагаю, – задумчиво пробормотала девушка. – Мы как раз закончили играть…

– Спасибо, – снова поблагодарил я ее и испарился еще до того, как она успела закончить предложение. Вылетев на площадку второго этажа, я впился взглядом в разношерстную толпу, колышущуюся внизу. Фарфарелло не мог уйти далеко. Белый, белый, белый… Вот он! О, боже, там священники!!!

Я рванул вниз по лестнице ему наперерез.

– Фарфи, стоять!!!

 

Шульдих

– Все, это была последняя капля! – пытаясь унять бьющую меня дрожь, проскрежетал я.

Вьющийся по каменной кладке плющ немного смягчил удар, когда я толкнул Кроуфорда к стене, едва мы добрались до потаенного балкончика.

– Ты имеешь в виду шампанское, которое выпил? – невозмутимо уточнил Брэд, скептически приподняв бровь. – Согласен, тебе не стоит перебарщивать с выпивкой.

Я взвыл, как оголодавший койот, и с размаху врезал кулаком по стене всего в паре сантиметров от уха Кроуфорда. Тот даже не вздрогнул.

– Мне кажется, ты чем-то обеспокоен, Шульдих, – заметил он, проявляя чудеса проницательности, за которую я уже готов был его убить.

– О, да! И это еще слабо сказано! – я схватил его за воротник и встряхнул так, что маска Призрака Оперы свалилась на пол. – Посмотри на меня, Брэд. По-смо-три! Что ты видишь?

Кроуфорд растеряно моргнул, потом нахмурился. Чеееееееерт…

– Я тебе подскажу. Я схожу с ума, Брэд! У меня от тебя крышу срывает, а ты смотришь на меня так, будто видишь впервые в жизни!

– Эээ…Шульдих, я…

– Молчать! Лучше даже рот не открывай, иначе снова будешь всякую чушь нести.

Лицо у Кроуфорда было такое, словно он всерьез сомневался, кто из нас действительно несет чушь, но меня уже понесло. Слова вылетали быстрей, чем я успевал их осмыслить.

– Конечно, это моя вина. Пошел на поводу у Кудо с его успокаивающей травкой, думал, если подмешаю тебе немного, ты не будешь меня так третировать… Но, черт подери, кто же знал, что ты вообще перестанешь со мной спать?!!!

– Но Шульдих, я…

– Брэд, я так больше не могу… Сжалься, я тебя прошу. Что ты хочешь, чтобы я сделал, а? Я буду паинькой, честно. Буду приносить тебе кофе в кабинет. Буду ответственным и собранным. Приберусь у себя в комнате! Да, я готов пойти даже на это, лишь бы ты снова посмотрел на меня, как раньше! Брээээээээээээээд!

Выслушав мою пространную тираду, что, вы думаете, Кроуфорд сделал? Проникся? Прослезился? Он деловито кашлянул. КАШЛЯНУЛ, черт бы меня побрал!

– Это, конечно, замечательно, Шульдих, что ты осознал свои ошибки, но только… Чего конкретно ты от меня хочешь?

Мой рык мог бы поспорить с рыком разъяренного гризли, которого подняли посреди зимы. Выглядел я, наверное, примерно так же, но со стороны на себя посмотреть не мог, что сберегло мне лишнюю порцию нервов.

Вместо ответа я впился в Кроуфорда яростным поцелуем, прижимаясь к нему всем телом, шаря руками по плечам, спине, шее. Призывая на помощь все умение, которое всегда доставляло ему столько удовольствия. И, наконец- то, был вознагражден!

Брэд перестал невнятно мычать мне в губы и, расслабившись, как раньше, перехватил инициативу. Йаху!!! Я сделал это, сделал! Я вернул Кроуфорда из царства мертвых!

– Так про какую травку ты там говорил? – обманчиво мягко произнес он, оторвавшись от меня на секунду. Его глаза горели в темноте пламенем забытой страсти, но я явственно ощутил, что, несмотря на это состояние, мои слова он не забудет. Ой, блин… Как я мог так проговориться?

– Травку? Какую травку? – попытался отмазаться я. Не вышло.

– Ту самую, что ты подсыпал мне, – уточнил Кроуфорд, настойчиво терзая зубами мое ухо. А-а-а, нельзя так пользоваться моими слабостями… Брэд, ты двуличный мерзавец…

– Ну… это… там такое дело было… в общем… Эй, я слышу какие-то крики! По-моему, это Наги вопит: "Фарфи, стоять!"

– Ничего, он взрослый мальчик, сам разберется, – Кроуфорд проигнорировал мою попытку избежать разговора. – Садись-ка на перила. Они в метр шириной, тебе хватит. Садись, садись, нечего глазами хлопать. Кажется, этот узел на поясе развязывается так…

Эй, кажется, это я собирался его тут раздевать! Тогда как же вышло, что я сам теперь без доброй половины одежды, а Брэд с самодовольной ухмылкой ставит уже второй засос на моей шее?! Такими темпами я не выдержу и все ему про треклятую травку расскажу. И он ведь отлично это знает, чертова пифия!

 

Айя

Большие скопления людей никогда не были тем, о чем я грезил по ночам, поэтому если бы не Йоджи, я бы сюда ни ногой. Но он так упрашивал, так уверял, что не покинет меня ни на секунду (даже прибег к паре запрещенных приемов), что я, в конце концов, сдался. Снова. И самое страшное – я уже начинаю к этому привыкать.

И вот когда мы сюда прибыли, первое, что сделал этот неугомонный плейбой, умчался за напитками! Мог бы, между прочим, и меня с собой взять, поскольку танцевать с ним я все равно не собирался. Однако он испарился прежде, чем я успел ему об этом сказать.

Постояв в ожидании его минут десять и умудрившись "любезно" отвадить четырех поклонниц, я отправился на поиски, завершившиеся успехом у столба недалеко от стола с напитками. Йоджи сидел на полу, привалившись к нему спиной, и хохотал так, что у него слезы на глазах наворачивались. Кудо – человек непредсказуемый, в большинстве случаев людям бывает трудно понять, почему ему вдруг стало весело, и внутренний голос подсказывал мне, что сейчас именно такой момент. Что бы я ни предположил, это все равно окажется неверно, поэтому я даже не стал пытаться.

– Ну и чего ты прилип к этому столбу? – поинтересовался я с прохладцей. Я там, понимаешь ли, мучаюсь в одиночестве, спасаюсь от фанаток, а он тут сидит и катается со смеху.

Йоджи поднял на меня смеющиеся глаза, в которых тот час же отразилась такая нескрываемая радость, что мне стало даже немного стыдно за свои недавние мысли. Все-таки он искренне счастлив видеть меня в любое время, хотя порой и бывает совершенно несносен.

– Айя! Блин, Айя, я тебе сейчас ТАКОЕ расскажу!

Не успел я подумать, что могло случиться за такой короткий промежуток времени, как толпа всколыхнулась, словно рисовое поле под порывом ветра. Я машинально повернул голову к источнику волнения и обомлел. В конце зала в опасной близости от группы переодетых священников доставал свой нож тот, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть: Фарфарелло. И… стойте, это случаем не Наоэ проталкивается сквозь толпу с воплем "Фарфи, стоять!"

Даже не глядя на Йоджи, я был уверен: он пребывал в шоке не меньше моего. Ущипните меня, пожалуйста. Ой!

– Черт, Кудо, ты чего творишь?!

– Сам же попросил ущипнуть, – развел руками Йоджи.

Интересно, как давно я стал разговаривать вслух, сам того не замечая?

Я неверяще фыркнул.

– Йоджи, скажи мне, что это галлюцинация. Что там сейчас не Наги и не Фарфарелло.

– Даже не надейся, – с подозрительной торжественностью заявил Кудо, – Это они, и, если я не ошибаюсь, сейчас там будет така-а-а-а-ая заварушка…

– Лучше бы ты ошибался, – с вялой надеждой пожелал я, уже нутром чувствуя, что просто так мы отсюда не выберемся. К слову, внутреннее чутье никогда меня не подводило. Не подвело и в этот раз. – Не собираюсь быть втянутым в это.

– Поздно, Айя! – проклятые чертики в глазах Йоджи подсказали мне приговор, – Мы просто НЕ МОЖЕМ такое пропустить!

– Йоджи, заткнись! Оставь меня в покое! – позорно взвизгнул я, когда он схватил меня за руку и потащил в самую гущу волнений. Но куда там! Кудо уже не слышал меня, вовсю размахивая свободной рукой и крича что-то типа: "Наги, малыш, как твой гибискус?"

Так, а вот ЭТО уже повод для ревности.

 

Шульдих

Я был счастлив.

Абсолютно.

Распластавшись на широких перилах – вполне подходящей замене одноместной постели – я смотрел на черное, усеянное блестящими звездами небо и наслаждался щедрой порцией чистейшего кристаллизованного счастья, которое стало вознаграждением за все мои недавние труды и лишения. Сознание расслаблено плавало в дымке удовольствия, заполнившей голову, а меня распирала донельзя глумливая ухмылка.

Деловито отряхивающий костюм Кроуфорд стоял рядом. Его тень перечеркивала меня пополам.

– Шульдих.

– Дааааа? – щурясь, как обчистивший ближайший курятник лис, протянул я, потягиваясь. Хей, Брэд, может, еще один раунд?

Кроуфорд несколько обеспокоено сглотнул, пялясь на меня, но все же подавил порыв, прокашлялся, чтобы скрыть заминку, и непререкаемым тоном произнес:

– Поднимайся. Мне нужен плащ.

Бу! Ну и пожалуйста.

Я соскочил с перил, позволив ему поднять накинутый на них плащ (как трогательно, что он пожертвовал им ради моего удобства!), встряхнуть его и аккуратно защелкнуть фибулу на шее. К этому времени я уже снова вырядился залихватским пиратом, однако меня смущала куда-то задевавшаяся бандана. Утешало то, что с балкона ей точно деться было некуда.

– Брэд?

– Нет, – отрезал тот.

– Что "нет"? – не понял я, озадаченно хмурясь.

– Второго раза не будет.

– Пошляк! – лицемерно обвинил я его. – Я всего лишь хотел спросить, не видел ли ты мою бандану.

Кроуфорд страдальчески закатил глаза. Так, похоже, сейчас он снова заведет старую песню о том, что это самая раздражающая часть моего гардероба. Но у него было такое лицо и такие глаза…

– Шульдих, ты не хочешь заменить ее на что-нибудь другое? Я имею в виду твою бандану…

… и такой глубокий, чарующий голос, и такой неприступный вид, что он просто нарывается на то, чтобы я еще раз завалил его на перила… Что?!!! ЗАМЕНИТЬ МОЮ БАНДАНУ?!!!!!!!!

– Возможно, ободок или… – продолжал кощунствовать Кроуфорд.

– Только через мой труп! – взорвался я, – Еще предложи мне сделать хвостики!

Едва в его голове сформировалось мое изображение с двумя рыжими хвостиками, я кинулся его душить.

– Ладно, ладно, я пошутил, – оценив угрозу, сдался Брэд, – Там, кажется, какая-то суматоха в зале. И я вроде бы слышал голос Наги.

Какая оперативность! Сначала вытряс из меня признание в подмешивании усыпляющей травки, потом получил то, что хотел (хорошо, то, что МЫ ОБА хотели), а теперь вспомнил про Наги. Привык, пророк чертов, чтобы события происходили строго в нужном ЕМУ порядке!

– Ты же сказал, что он большой мальчик и сам справится, – ревностно передернул я плечами.

Но Кроуфорд уже покинул балкон.

– Скотина! – Я бросился вдогонку.

 

Брэд

Единственное, что мне оставалось после случившегося, это надеяться, что у меня не было такого же ошалело-блаженного лица, как у валявшегося на перилах Шульдиха. Дабы не рисковать репутацией холодной сволочи, столь долго и тщательно мной создаваемой, я одевался, стоя к немцу спиной. Впрочем, даже так я чувствовал исходящие от него волны умиротворения.

Интересно, как он смог вытерпеть последние пару дней, бедняга? Хотя о чем я говорю? Это же он виновен в подмешивании травки, а не я, в конце концов. За что боролся, на то и напоролся, как говорится. Действие растительных соков выветрилось из моего организма в считанные часы после принятия последней дозы, но Шульдих просто заслуживал того, чтобы я поиздевался над ним в отместку. Такая трогательная забота о начальстве, какую он продемонстрировал, усердно отпаивая меня травкой, требовала от меня ответной услуги.

И я решил, что окажу ее, продолжая разыгрывать из себя накачанного успокоительным по самое не хочу.

К слову сказать, я получил от этого спектакля немалую долю удовольствия. Как он носился со мной, будто с сокровищем, откармливал сбалансированной диетой, из кожи вон лез, соблазняя… А я только заботливо спрашивал, почему он такой нервный. Выражение его лица в эти моменты я точно не забуду до смерти.

А ведь тогда в кафе я чуть было не сорвался, но, слава богу, Шульдиху что-то померещилось, и в тот момент, когда я уже готов был наплевать на свою роль, он сам испарился в неизвестном направлении.

Кстати, он, кажется, обещал быть паинькой и взять за правило приносить мне в кабинет кофе. Надо будет ему напомнить, как только разберемся с тем, что тут успели натворить Наги с Фарфарелло за те полчаса, которые нас с ними не было. А натворили они немало…

Когда я вошел в зал, моим глазам предстала следующая картина: Фарфарелло и Фудзимия (а этот-то тут чего делает?) вдохновенно рубились на мечах, а на заднем плане Наги и Кудо совместными усилиями пытались реанимировать трех валявшихся в обмороке священников. Толпа, очевидно, полагающая, что все это – часть продуманного спектакля, восхищенно аплодировала удачным выпадам Фудзимии и головокружительным прыжкам Фарфарелло.

А ведь меня не было всего лишь каких-то полчаса…

Я глубоко вдохнул и сделал то, что на моем месте сделал бы каждый умный, чувствующий ответственность за своих подчиненных лидер:

– ШУЛЬДИХ!

– Да не ори ты, Брэд, – недовольно скривился тот, стоя слева от меня, – Я уже тут. Чего ты… Ой-ё-ё-ё! А можно мне тоже заорать?

Я предпринял решающую попытку справиться с внезапно одолевшим меня нервным тиком, и, кажется, одержал победу.

– Лучше залезь к ним в мозги и скажи мне, как все это могло случиться.

Шульдих сдавленно хихикнул, словно уже знал, что его там ждет, но приказу все же подчинился. Наблюдая за ним в течение следующих 10-20 секунд, я почувствовал, что хочу знать только основные моменты, но уж никак не всю картину. Зато немцу это, похоже, нравилось. Он то и дело восхищенно присвистывал и качал головой, а в его глазах полыхал знакомый азарт, послуживший в свое время причиной немалых неприятностей.

– Ну?

– Не нукай, – огрызнулся Шульдих и добавил уже спокойнее:

– Тебе такого все равно не понять.

Это он кому сказал "не понять"? Мне? Еще нет на свете такого, что не под силу понять Брэду Кроуфорду, великому пророку. Он меня за кого держит, а?

– Шульдих, – обезоруживающе улыбнулся я. – Тебе напомнить, что ты и так уже влип с этой травкой? – Немец сглотнул. – Думаешь, я это так оставлю? Я с тебя шкуру сдеру, будь спокоен. – Вдобавок к угрозе я приобнял его за талию, наклонившись прямо к уху, так что все, описываемое мной, казалось на порядок реалистичней. – Поэтому будь паинькой и по-хорошему расскажи мне, в чем тут дело.

Шульдих оценил перспективы мгновенно.

– Ну… тут такое дело… Слушай, я тебе лучше покажу, а то говорить просто язык не поворачивается.

Через минуту и проклинал себя за то, что согласился, но вернуться в прошлое, к сожалению, было нельзя. Персия дал Вайсс отпуск? Просто так? Мне не верилось. Но факты – упрямая вещь, и оспаривать их существование не самая лучшая затея. Ладно, оставим разбор причин на потом – сейчас надо растаскивать по углам Фарфарелло и Фудзимию, после чего не мешало бы вспомнить о древних методах воспитания и провести с Наги серьезный отцовский разговор.

 

Наги

Если бы я заранее знал, что ножи у Фарфи бутафорские, я бы никогда не полез в эту заварушку. Но я не знал, и, как неизбежное следствие, полез.

Со второго этажа я слетел с такой скоростью, что чуть не снес по пути все, мимо чего пробегал (разбитые старинные вазы, стоявшие на перилах, не в счет – мне просто надо было за что-то хвататься для поддержания равновесия). Толпа танцующих, очевидно, почувствовала, что мне надо уступить дорогу, иначе я пройдусь прямо по ним, поэтому как по сценарию хлынула в стороны. Фарфи, вытаскивающий один из своих ножей, был прямо по курсу.

Как выяснилось позже, вытаскивал он его только для того, чтобы показать на лезвии гравировку компании-производителя заинтересовавшимся священникам, которые со скорбью поведали ему, что других костюмов для них просто не нашлось, хотя сами они большие любители холодного оружия. Словом, родственные души, чтоб им пусто стало!

Фарфарелло успел сказать только "Здравствуй, Наги. Как хорошо, что ты, наконец, нашелся" прежде, что я кинулся на него с разбегу. До сих пор понять не могу, чего я надеялся этим добиться. Но выяснить все до конца мы опять-таки не успели, поскольку из окружившей нас толпы вывалился запыхавшийся, но радостный Кудо и растрепанный Фудзимия, который, очевидно, сопротивлялся напарнику изо всех сил.

– Э… кхе… кхе… добрый вечер, Кудо-сан, – пролепетал я.

Дальше я почувствовал только сквозняк, вызванный тем, что Фарфарелло метнулся к Фудзимии. Открыв глаза, я увидел, как они вовсю фехтуют.

– Как дела, малыш? – неунывающий Кудо сидел рядом со мной на корточках и приветливо улыбался.

– Отвратительно, – обреченно вздохнул я, презрительно покосившись на валявшихся у моих ног священников. – Еще вот эти тут в обмороке…

Кудо оптимистично заявил, что это не беда, и он знает, как их реанимировать, но в тот момент, когда он собрался это продемонстрировать, мне на плечо опустилась знакомая тяжелая рука…

Если в двух словах, то все закончилось благополучно. Ну… более или менее. В попытке растащить фехтующих Шульдих вдобавок к своим засосам на шее получил туда же пару тумаков, что способствовало мгновенному обострению его телепатических способностей: он просто вырубил обоих, прибегнув к гипнозу. Кроуфорд рассказал толпе вдохновенную объясняющую историю, вдумываться в которую даже не стоило, иначе мигрени не избежать, и с маленькой мысленной подачки настрадавшегося за вечер Шульдиха толпа поверила.

Что и говорить, отпуск вышел на редкость запоминающийся. Смаковать подробности можно не один час, и это единственное, что утешает меня во время моего домашнего ареста, которым Кроуфорд ознаменовал наше прибытие домой. А ведь на вечер он еще запланировал "серьезный, отцовский разговор." Спасите…

И в следующий раз, когда мне взбредет в голову запасть на кого-нибудь из Вайсс, стукните меня, пожалуйста, по голове. Непродолжительная кома пойдет мне только на пользу.