Часть 2

Примечание:Этот фик - немного запоздавший подарок к Новому году Эсси Эргане (без которой - "Оми-Оми", не был бы написан этот рассказ). Спасибо за то, что ты есть!

 

Тихо, словно мышка, Оми проскользнул через заднюю дверь магазина. Прислонился к ней и на минуту прикрыл глаза. В доме царила тишина, очевидно, Айя, как обычно наверху, Кен пинает мяч с мальчишками, а Йоджи уже удрал на очередное свидание. Тем лучше, подумал Оми и тяжело вздохнул. Никто не увидит, как он вернулся спустя полтора часа после того, как с сияющим лицом вылетел из "Конеко" на встречу… И еще сказал Айе, что опаздывает, что его ждут, и что вернется поздно…

А Наги не пришел.

Юноша закусил губу и ниже опустил голову. На что он рассчитывал?! Да, они встретились несколько раз, да, им было хорошо вместе, но что потом?! Наги знал, кем Оми был для Шульдиха и Кроуфорда, так на что он мог рассчитывать, кроме пары встреч?! Блондин стащил с головы бейсболку и прижал ко рту ладонь. Нет, он не станет плакать… Еще не хватало. Он встряхнул головой и решительно направился к двери.

– Оми? – донесся из гостиной голос Йоджи.

– Я здесь, – спустя полминуты отозвался мальчик. Боги, неужели в этом доме нельзя хоть немного побыть одному?!

– Оми, иди сюда, – крикнул плейбой. – Мне скучно…

Блондин торопливо вытер глаза и постарался улыбнуться. Что бы там ни было, Йоджи не должен узнать… Никто не должен. Легким шагом мальчик вошел в гостиную. Йоджи сидел на диване, закинув руки за голову и положив ноги в лакированных ботинках на невысокий столик перед телевизором. Оми постарался поскорее проскользнуть мимо и сел позади плейбоя в кресло, стараясь, чтобы товарищ не заметил его расстроенного лица. Зеленоглазый слегка усмехнулся, без труда разгадав его маневр.

– Почему ты еще дома, Йоджи? – торопливо спросил Оми, безотчетно боясь, что тот заговорит первым и скажет нечто такое…

– Он что, не пришел? – вместо ответа спросил старший Вайсс.

– Он? – Оми похолодел, но старательно сделал удивленные глаза. Балинез нетерпеливо прищелкнул языком и развернулся так, чтобы видеть юношу. Тот инстинктивно запахнул полы клетчатой рубашки и подобрал ноги.

– Перестань, котенок, уж мне-то можешь не врать, – с оттенком превосходства сказал плейбой. – Можешь пудрить мозги нашему штатному девственнику – Сибиряку, но не мне. Это же очевидно…

– Неужели так заметно? – пробормотал Оми, опуская голову и пряча лицо.

– Ну… – хмыкнул Йоджи, – Я вообще-то был детективом, если ты не забыл, и кое-что замечаю, чего не видят другие… Ты отрастил волосы, сережку с камушком повесил в ухо… Меня уже пару раз спросили, что это за девушка с нами работает. Да и взгляд у тебя изменился, – он изящным жестом потянул ко рту соломенную прядь и запрокинул голову, – И кстати, таскаешь мои вещи, – прибавил он с усмешкой.

Оми вспыхнул. Сегодня он и вправду залез в шкаф старшего, и вытащил новый топик темно-синего цвета с едва заметным блеском, тонкий и шелковистый, который так приятно ласкал кожу. Все-таки Йоджи сказал, что не будет ночевать дома, и потом, он думал, что эта маечка должна понравится Наги… А после свидания можно было положить на место…

– Я… Извини… Я думал… – залепетал Оми. Йоджи махнул рукой.

– Да ладно, носи на здоровье… Хотя мог бы и сказать! – он посмотрел на юношу в упор. – Ну и, сколько ему лет?

– Пятнадцать… Почти шестнадцать, – прошептал тот, ощущая жгучий стыд и одновременно странное облегчение, что может поделиться с кем-то своим секретом. В конце концов, как это надоело – скрывать от всех, что он встречается с парнем…

– И ты позволил ему быть сэме? – поднял бровь Йоджи. – Хотя… это от возраста не зависит, – пробормотал он себе под нос. Оми вскинул голову.

– Йоджи, а ты? Ну ты… когда-нибудь…

– Спал с мужчинами? – помог ему плейбой. – Да, – коротко ответил он и пожал плечами. – Нам отпущено слишком мало времени, котенок, чтобы мы подчинялись обывательским законам, – он усмехнулся и щелкнул Оми по носу, и тот невольно улыбнулся в ответ. – Но вообще-то я предпочитаю девушек, – он поудобнее устроился на диване, и положил голову на подлокотник, – Ну так и что случилось с твоим парнем?

– Не знаю, – снова сник Оми. – Он просто не пришел…

– Он знает, кто ты? – серьезно спросил Йоджи.

– Нет… да… нет, не знает… – пряча глаза, ответил юноша. Одно дело – встречаться с мальчиком, а совсем другое дело, если этот мальчик – боец из числа Шварц. Некоторое время старший молча смотрел на Оми с непроницаемым лицом, а затем поднялся одним гибким движением.

– Мне пора, – нейтральным тоном сказал он и провел по груди, расправляя тонкую ткань черного топа, открывающего живот. Отбросил со лба светлые волосы и, достав из кармана длинного плаща пачку, выбил сигарету. – И не бери в голову! Если твой koi не полный идиот, он не за что не бросит такого красавчика, – Йоджи тепло улыбнулся и провел по щеке Оми мимолетным ласкающим движением. А затем развернулся на каблуках и шагнул за порог, через мгновение слившись с темнотой.

 

Оми посидел несколько минут, уткнувшись носом в колени, а потом, тяжело выбравшись из уютного кресла, поплелся наверх, в свою комнату. Надо занять себя чем-нибудь… У него полно работы, Айя торопит с новой программой, и вообще… Юноша сел за стол и включил компьютер. С негромким жужжанием тот стал загружаться.

"Может, у Наги что-то случилось? – вдруг беспомощно подумал он, – Например, неожиданная миссия… Идиот! – с неожиданно злостью он сжал руку в кулак. – Я просто идиот! Даже машину выключил, а не оставил в ждущем режиме, как обычно… Поверил..."

Наги обронил вскользь, чтобы в следующий раз Оми рассчитывал на целую ночь. И что?! К горлу подкатил комок. Конечно, что он из себя представляет? Бывшая шлюха, с которой можно не церемониться, не предупреждать, если вдруг изменятся планы, просто пожать плечами – Оми? Хм… подождет! И Шульдих… Мальчик задохнулся и сжался в комочек, испугавшись ярких образов, внезапно возникших в его голове. Шульдих и Наги, а что если они… Если они… Оми невольно всхлипнул и стиснул зубы.

"Йоджи прав. Я стал как девчонка. Все, больше никогда… Но он даже не знает моей IСQ, а может, он захочет…- мелькнула предательская мысль. – Нет!! Хватит, Оми, хватит! Он тебя просто бросил…"

И бегущие по экрану строчки внезапно потеряли свою четкость…

 

Оми спал, положив голову на сложенные на столе руки, сбросив кроссовки, и скрестив ноги в белых носочках. На дисплее сменяли друг друга разноцветные звездочки хранителя экрана, настольные часы показывали 02:37. Верхняя лампа была погашена, и комната освещалась только неверным мерцанием монитора. Юноша горько вздохнул во сне и поджал губы, повернул голову набок, открывая шею. Светлые волосы рассыпались по клавиатуре, и ветер из открытого окна растрепал спутанные прядки.

Из скопища теней внезапно отделилась тонкая фигурка и приблизилась к спящему. Оми чуть вздрогнул, еще не просыпаясь, что-то пробормотал, а затем две горячие руки обвились вокруг него, и влажные губы прижались ко рту, приглушая случайный вскрик.

– Наги?! – потрясенно распахнулись голубые глаза. Темноволосый мальчик крепко обнимал его, покрывая поцелуями лицо, – Я думал… ты же не пришел…

– Прости… я не смог… Брэд… – шептал юный Шварц, распахнув рубашку Оми и лаская обнаженную кожу, – срочное задание… отключить сигнализацию… не успел предупредить… – он рывком поставил блондина на ноги и, расстегнув его шорты и обхватив ягодицы, крепко прижал к себе.

– Я думал, ты меня… – простонал Оми, отвечая на поцелуи, – я испугался…

– Я так скучал, – выдохнул Наги, – чуть с ума не сошел… Думал о тебе, едва не замкнул цепь на Фарфа… – он сделал шаг к кровати, и мальчики упали на нее, не прерывая поцелуя. Телекинетик оказался сверху и судорожно дернул шорты Оми вниз. Коротко застонав, мальчик выпутал из штанины одну ногу, и притянул к себе Наги. Прикосновение твердого, горячего члена к бедру было таким возбуждающим, что Оми вскрикнул, запоздало вспомнив, что в соседней комнате спит Айя, а его сон очень чуток…

– На-аги… – простонал он, помогая Шварц расстегнуть молнию. – Там… Айя… он спит…

– К черту, – отрезал тот и накинулся на Оми жадными поцелуями, и юноша выгнулся под ласками, хватая раскрытым ртом воздух, – Прямо сейчас… Я тебя хочу…

Эти три слова, произнесенные задыхающимся хрипловатым голосом, лишили Оми остатков разума, и судорожно втянув в себя воздух, он обхватил ногами спину любовника, почти отчаянно прижимаясь к нему. И плевать, что не заперта дверь, что они оба почти полностью одеты…

Наги приподнял его бедра и вошел в него одним резким движением.

– А-ах!! – юноша вскрикнул от боли и забился, прикусив запястье. Наги со стонами двигался в нем, обжигая шею горячим дыханием.

– Прости… больно? – выдохнул темноволосый, замерев на мгновение. Оми зашипел сквозь зубы и стиснул челюсти, вцепившись в его предплечье сведенными судорогой пальцами.

– Черт… На-аги… Сильнее! – простонал он и сам двинул бедрами навстречу.

Наги вскрикнул и резко подался вперед, врываясь в податливую глубину тела, нетерпеливо и быстро.

– Нет, – Оми стиснул его ягодицы и качнул бедрами, подсказывая нужный ритм, – не так… быстро… Просто сильнее…

Кажется, юноша понял, что от него требуется, потому что, поймав нужный темп, задвигался ровно и глубоко, одной рукой вцепившись в бедро вайсса, насаживая его на себя, а другой обхватив за шею, и глухо вскрикивал в такт своим движениям. Оми вторил ему глубокими стонами, крепко прижимаясь к любовнику.

– Ах… да… еще… А-ааа!!!! – он запрокинул голову, мучительно прогнувшись в позвоночнике, и кончил, содрогаясь всем телом. Наги последовал за ним с беззвучным стоном.

 

Все еще крепко прижимая к себе Наги и пытаясь отдышаться, Оми приоткрыл один глаз и посмотрел на часы. 02:45. Невероятно. Прошло чуть больше пяти минут. Телекинетик со стоном выскользнул из него и откатился в сторону. Оми улыбнулся и погладил его по щеке. Как он мог сомневаться в своем koi? Тот вздохнул и отвел со лба влажные пряди.

– Останешься? – прошептал Оми, обводя пальцем контур губ Наги.

– Не могу, – тихо отозвался тот, – Я едва сумел вырваться, Брэд наверняка что-то знает про нас… Уже несколько дней смотрит на меня своим фирменным взглядом, словно собирается дырку прожечь…

Оми отвел глаза, сдерживая непрошеные слезы, когда Наги поднялся, застегнул брюки и поправил прилегающий френч. Он встал по другую сторону кровати и натянул шорты.

– Мне пора, – неловко сказал телекинетик и отвернулся к окну.

– Ты придешь? Когда мы снова увидимся? Я смогу позвонить тебе? – поток вопросов вырвался из Оми, прежде чем он сумел взять себя в руки. Наги молча смотрел на него, и блондин чувствовал, как растворяется умиротворение и удовольствие, смытое волной беспокойства и неуверенности.

– Мне пора, – повторил Шварц, и, приблизившись, коротко поцеловал юношу. А затем, вспрыгнув на подоконник, ловко соскользнул по стене вниз. Оми, метнувшись к окну, заметил, как мелькнула темная гибкая фигурка… А в следующую секунду – шум мотора, и мимо Конеко пронеслась спортивная машина.

"Привет, мой сладкий!" – возникла в сознании Оми насмешливая мысль, и, задохнувшись, мальчик отпрянул от окна. Коротко просигналив, красный "Порше" исчез в ночи.

 

"Ну ты даешь, мелкий", – с ноткой восхищения ухмыльнулся Шульдих, открывая дверь в темный коридор дома.

– Убирайся из моей головы, грязный извращенец! – замахнулся на него Наги, но на лице расплылась совершенно дурацкая довольная улыбка. Немец без труда увернулся.

– Я бы рад, да ты думаешь так громко, смакуя подробности своего свидания, что у меня уже стоит! – рассмеялся он. – Пойти, что ли, Фарфи разбудить…

Телекинетик расхохотался от души.

– Вот он отрежет предмет твоей гордости, будешь знать! – выговорил он сквозь смех.

– Тихо ты, – вдруг шикнул на него телепат и поднял голову, всматриваясь в темноту дома. – Фарф в своей комнате, а Брэда я не чувствую…

Наги притих и напрягся.

– Вполне возможно, он сейчас стоит… – шепотом продолжил Шульдих, – где-то рядом… и только и думает, как… откусить тебе голову! – неожиданно повысил голос он, вцепившись скрюченными пальцами в шею мальчика. Тот взвизгнул от неожиданности и подпрыгнул на месте.

– Придурок! – сердито выкрикнул он, вырываясь. Телепат давился от беззвучного смеха. – Я пошел спать. Чтоб тебе Брэда встретить! – пожелал он Шу на прощание и пошел к лестнице.

– И тебе спокойной ночи, – отозвался немец. Заложив руки в карманы, он покачивался с носков на пятки, глядя, как поднимается по лестнице Наги. Наверху тот обернулся.

– Шу…

– Да?

– Спасибо.

Шульдих послал мальчику воздушный поцелуй и развернулся на каблуках, направляясь в кухню.

– Ты задержался, – раздался позади него холодный голос.

 

Рыжий резко обернулся. Брэд стоял у двери в библиотеку, скрестив на груди руки. Как всегда, безупречный деловой костюм, идеально завязанный галстук, несмотря на поздний час, аккуратная прическа.

– Черт тебя дери, Брэд, – воскликнул телепат, переводя дух. – Напугал меня. Ты что, совсем не спишь?

– Ты вернулся поздно, – повторил лидер. Шульдих усмехнулся.

– С каких пор тебя это волнует? – ехидно осведомился он. На бесстрастном лице Кроуфорда не дрогнул не один мускул.

– С тех пор, как ты гуляешь с Наги, – ровным тоном ответил он. Немец фыркнул.

– Наги? – переспросил он, пожимая плечами, – Он наверное, десятый сон уже видит!

Брэд вздохнул.

– Шульдих, я слишком устал, чтобы препираться с тобой, и мне совсем не хочется разбивать тебе физиономию перед заданием, – он снял очки и потер переносицу. – Но так больше продолжаться не может. Его связь с мальчишкой Вайссов – прямая угроза.

– Брэд, – торопливо заговорил телепат, – подожди, ты не понимаешь…

– Я все прекрасно понимаю, – устало сказал Кроуфорд и прошел мимо Шу. – Скажешь ему сам или это сделать мне?

– Но это совсем не так, как раньше! Послушай, это, конечно, глупо, но Наги на самом деле любит этого котенка, и ты…

– Это не причина, – холодно отрезал лидер, поднимаясь по лестнице, – И ты прекрасно знаешь, что никто из нас не может себе этого позволить…

– Да, не причина! Ты же не знаешь, что творится у него в голове, а я знаю! – неожиданно взорвался телепат. – Для тебя это не причина! Уж ты-то наверняка никого и никогда не любил!

Брэд медленно обернулся. И Шульдих вдруг испугался его застывшего лица.

– Да, ты прав, – наконец сказал он. – Я никогда не любил. Сделай одолжение, не говори ему до завтрашнего вечера. На миссии он нужен мне в рабочем состоянии, – бросил он через плечо, отвернувшись и продолжая подниматься.

– Брэд, подожди! – в отчаянии Шульдих кинулся за ним, – Может быть, мы не имеем права на чувства, но уж так вышло… – он не отрывал взгляда от высокой фигуры лидера, – Я прошу за него. Дай им хоть немного времени, – почти прошептал немец.

Брэд остановился и положил руку на перила.

– У нас нет времени, – тихо сказал он и посмотрел на рыжего. – И не проспи завтра, – в голос вернулись прежние стальные нотки. – С утра мы выезжаем в Киото.

 

Черный "плимут" с погашенными фарами медленно катил между коробками складом промышленной части Киото. Неподалеку от крайнего здания машина затормозила.

Четверка Шварц сидела в молчании. Каждый прокручивал в голове инструкции, полученные накануне.

"Так, – говорил Кроуфорд, вызвав на экран своего ноутбука схему. – Здесь – промышленные склады. Наша цель – этот. Подпольный оружейный склад, замаскированный под мебельный. Три уровня под землей, около десятка охранников круглосуточно, сложная сигнализация… не для тебя, разумеется, – он кинул быстрый взгляд на Наги, который сосредоточенно слушал лидера. – Итак. Главный вход. Шульдих, Фарфарелло, – оба одновременно подняли глаза, – берете на себя охрану. Когда Master Mind заставит их открыть дверь, твой выход, Berkserсer…

Ирландец кивнул и быстро облизнул кончиком языка пухлые губы, перечеркнутые шрамом.

– Они узрят всех демонов ада, – уверенно сказал он. Шульдих негромко фыркнул.

– Не сомневаюсь, – бесстрастно ответил Брэд. – Prodigy. Идешь следом, из комнаты охраны отключаешь сигнализацию на всех уровнях, это не займет много времени. Когда Шульдих и Фарфарелло очистят здание от остальных, установишь три взрывателя, – он пробежал пальцами по клавиатуре и на схеме замигали три красных крестика. Сама по себе их мощность невелика, но когда сдетонирует взрывчатка на последнем уровне, начнется настоящий фейерверк… Пульт управления у меня, когда закончишь, я их активизирую. Машина будет стоять вот здесь, – схема склада сменилась другим планом, – у вас троих будет ровно шесть с половиной минут, чтобы выбраться из здания. Через семь минут на месте склада Мафасимо останется один котлован. Все понятно? – Брэд обвел взглядом команду. Все синхронно кивнули. – Отлично. – Кроуфорд захлопнул ноутбук и поднялся. – Выезжаем завтра ровно в восемь".

 

– Отец, – Брэд повернул голову и встретился с темным серьезным взглядом сидящего рядом мальчика. Шульдих и Фарфарелло, выскользнув из машины, уже растворились в темноте. – Ты что-то видел? Ты не похож на себя… Что-то случится с… кем-то из нас?

Кроуфорд покачал головой. Как ни удивительно, юный Шварц был единственным, с кем лидер мог позволить себе подобие откровенности.

– Не знаю. Это странно. Будто застилает туман, ничего не вижу. Миссия будет выполнена, это все, что я знаю…

"Prodigy, путь свободен", – прозвучал в их головах "голос" Шульдиха.

"Да, Master Mind", – отозвался Наги и, подхватив кейс с взрывчаткой, открыл дверцу машины. Кинул обеспокоенный взгляд на лидера и побежал к двери склада.

Когда мальчик оказался внутри, Шульдих тут же захлопнул за ним тяжелую дверь. "Туда" – телепат показал на ярко освещенную комнату. По сравнению с непроглядным мраком снаружи сияние ламп дневного света било по глазам. Поджав губы, Наги прошел мимо двух изуродованных трупов охранников – Фарфарелло славно поработал с ними, мальчик едва не вступил в кровавую лужу. Из коридора донесся сумасшедший смех ирландца и чьи-то приглушенные стоны – очевидно, Эрро нашел себе новое развлечение.

Наги сел за пульт управления, окинул взглядом камеры наблюдения. Коридоры здания были пусты, только на втором уровне прохаживались двое охранников, беспечно и непринужденно беседуя о чем-то.

Так, приступим… Разобраться в системе действительно оказалось нетрудным делом, как и говорил Брэд. Через пять минут мальчик отодвинул стул.

"Master Mind, питание отключено. Двое этажом ниже".

Телепат ответил мысленным кивком.

Наги установил один взрыватель в коридоре, у двери, которая была помечена на схеме Брэда красным крестом.

"Один есть, где вы?"

"В коридоре этажом ниже, – отозвался телепат, – иди прямо и спускайся по лестнице".

Мальчик последовал его указанию и оказался в просторном помещении. До самого потолка громоздились контейнеры с оружием. Один из ящиков был открыт, и Наги разглядел сложенные ровными рядами автоматы, блестящие от масла.

Недалеко от входа лежало тело человека, это был один из тех двоих охранников, что Наги видел в мониторе. Теперь он лежал на спине, смотря остекленевшими глазами в потолок, а в животе зияла широкая рана.

– Боже Духов и всякия плоти! Ты твориши ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный…- донеслось до Наги. Он повернулся и у противоположной стены увидел Фарфарелло с одним из охранников. Совсем молодой человек, почти мальчишка, темные волосы слиплись от крови, синяя униформа висела лохмотьями, он был весь залит кровью, но все еще стоял на ногах и пытался броситься на ирландца, танцующего вокруг него танец смерти.

– Пред Тобою трепещут Херувимы и Серафимы и тьмы тем и тысяча тысяч со страхом и трепетом предстоят Престолу Твоему...- единственный глаз ирландца горел фанатичным огнем, на лице – безумная улыбка. Он уворачивался без труда, и каждый раз наносил новую рану полуживому охраннику.

– …хранили во всех путях наших от всякого зла и таинственно наставляли и вразумляли нас даже до последнего издыхания нашего…

Наги пробрала дрожь. Ирландец читал отходную молитву.

– Ты повелел изъяти душу от поминаемого нами раба Твоего… – свист ножа, болезненный стон, – ... молим Тебя, Господи, не отними от души его… – глубокий голос Фарфарелло разносился под сводами склада, – … молим Тебя, да будет ей заступником и защитником от злого сопротивника в прохождении мытарств, да приведет его Тебе, как к Судии неба и земли… – молитва звучала страшной насмешкой, а гибкая фигура ирландца казалась олицетворением одного их тех самых демонов ада, о которых он говорил Брэду. -… и истязались духами злобы поднебесными!…

Шульдих показался в проеме двери, ведущей на следующий этаж. Бросил быстрый взгляд на Наги и щелчком закрыл окровавленный выкидной нож, который держал в руке.

– Эрро, время, – вслух сказал он. – Кончай его.

Янтарный глаз Фарфарелло вспыхнул.

– Да защитят, оградят и сохранят его от нападения и истязания страшных и злых оных духов, – сократил он молитву. Охранник, пошатываясь, с трудом выпрямился и попытался разглядеть своего мучителя сквозь заливающую глаза кровь, – как истязателей и мытарей воздушных, служителей князя тьмы; молим Тебя, – Фарфарелло взмахнул стилетом, – освободи его…, да не увидит он злых демонов полчище; – кинжал просвистел в воздухе и вонзился в горло мужчины, – …страшный сей путь со Ангелы Твоими, да вознесут его поклониться Престолу Твоему и да приведут его к свету, – голос упал до свистящего шепота, – Твоего милосердия…

Фарфарелло подошел к трупу охранника и выдернул оружие. Раздался тихий всплеск и Наги увидел кровь на полу у своих ног. Стряхнув с себя оцепенение, он быстро установил две оставшиеся бомбы.

"Oracle, готово", – обратился он к Брэду.

"Уходите", – отозвался лидер и на взрывателе вспыхнула красная лампочка. Отсчет начался.

Наги и Фарфарелло, теперь выглядящий спокойным и умиротворенным, быстрым шагом направились к выходу. Шульдих замыкал шествие, с любопытством оглядываясь по сторонам.

 

Телекинетик открыл дверцу машины и забрался на заднее сиденье. С другой стороны внутрь скользнул ирландец.

Брэд сидел за рулем, положив на него руки.

– Где Шульдих? – он метнул быстрый взгляд на своих бойцов, и у Наги перехватило дыхание. Рыжий немец шел последним, но куда же он делся?!

"Здесь я, не кипятись, Брэдли!" – рассмеялся Шульдих в голове Кроуфорда. Тот стиснул зубы.

"Шульдих. В машину. Быстро".

"Да ладно, – отмахнулся тот, – еще целых пять минут! Слушай Брэд, – немец показал лидеру картинку – ящики до потолка, набитые оружием, – вот если бы мы все это толкнули на черном рынке, сразу стали бы миллионерами…"

Кроуфорд сжал кулаки так, что побелели пальцы.

"Шульдих, если ты сейчас же не выйдешь, обещаю, что следующие две недели ты проведешь прикованным к постели…"

"Только с тобой, Брэдли… – издевательски протянул немец. – Слабо? – он хмыкнул. – Ладно, ладно, выхожу… И все-таки жаль, что столько добра…" – глухой взрыв прервал его слова.

Наги вздрогнул всем телом и увидел, как Кроуфорд смертельно побледнел.

"Шульдих?!" – но ментальная связь оборвалась.

Телекинетик схватился за ручку двери, но Брэд грозно рявкнул:

– Сидеть! – и тот застыл, – Фарфарелло, увози Наги! – И, выскочив из машины, метнулся к зданию.

– Почему так рано сработал взрыватель, я не… – забормотал мальчик. Ирландец, выкрутив до отказа руль, развернулся и рванул с места. – Подожди! – завопил Наги, вцепившись в его плечо. – Там Брэд и Шульдих, надо им помочь!

Фарфарелло отогнал машину на десять метров и резко затормозил, так что Наги едва не ткнулся носом в спинку сиденья.

– Брэд приказал сидеть в машине, – отрезал ирландец. – Он не даст погибнуть Шульдиху, – с усмешкой произнес он, – а когда они выйдут, нам всем придется удирать со скоростью света…

 

Кроуфорд бежал по проходу мимо контейнеров с оружием, высматривая Шульдиха. Он звал его мысленно, но немец не отзывался, вероятно, был без сознания. О том, что рыжий мерзавец мог быть мертв, Брэд предпочитал не задумываться. Потом он разберется, почему взрыв был на пять минут раньше, почему Шульдих не вышел вместе со всеми… За поворотом он увидел неподвижную фигуру – ярко-рыжие волосы, бледное лицо, на виске – глубокая рана, нанесенная обломком железной двери, развороченной взрывом. Немец вполне мог остаться без головы, но он всегда был везучей сволочью…

Брэд наклонился, быстро приложил пальцы к шее, нащупывая пульс.

"Жив…" – с облегчением выдохнул он и поднял Шульдиха на руки. Немец слабо застонал, приходя в себя.

– Брэд? – пробормотал он, пытаясь поднять голову с плеча лидера. – Что за… Как…

– Заткнись, – оборвал его Кроуфорд, быстрым шагом направляясь к выходу. Он кожей чувствовал угрозу – назревающий взрыв в подземелье, а времени оставалось все меньше…

– Брэд, я могу идти, – слабо выговорил немец, вытирая со лба кровь.

И в этот момент прогремел второй взрыв. Пол вздыбился, выплевывая обжигающее пламя, стена слева пошла трещинами, полетели осколки. Брэд упал вместе с Шульдихом, снова вскочил. Рядом неуверенно поднимался на ноги телепат, пошатываясь и сжав руками голову.

– Скорее… – прохрипел лидер и схватив Шульдиха за руку, побежал к выходу.

Третий взрыв. Пол дрожал под ногами, вокруг падали бетонные обломки. Немец собрал все силы и рванулся к выходу, теперь он тащил за собой внезапно ослабевшего Кроуфорда, осталось совсем немного, вот уже и дверь…

 

– Скорей же, скорее! – молился про себя Наги, стискивая кулаки, до боли в глазах вглядываясь в дверной проем. Уже несколько раз он порывался кинуться туда, но Фарфарелло всякий раз удерживал его. – Вот они! – не своим голосом завопил мальчик, увидев две фигуры, показавшиеся из дверей склада. Джей сдал машину назад и Шульдих вместе с Кроуфордом упали на заднее сиденье.

– Гони, Эрро, – выдохнул немец.

Фарфарелло дал газ и машина сорвалась с места. Не успели они отъехать и полсотни метров, как за спиной раздался оглушительный грохот. Рвалась взрывчатка в подвале. Взрывы следовали один за другим, пока не слились в единый рев.

Ирландец, пригнувшись к рулю, вел машину на полной скорости, Наги, сосредоточившись, ограждал их от летящих дождем раскаленных осколков. Позади разверзался настоящий ад.

 

Через пять минут Фарфарелло съехал с дороги за городом и остановился. Позади дымом затянуло полнеба – горели склады. По трассе с воем неслись пожарные машины.

– Быстро, – усмехнулся ирландец. С заднего сиденья донесся болезненный стон.

Шульдих закрыв глаза, сжимал раскалывающуюся голову. Пробормотал что-то по-немецки…

– Что с Брэдом?! – в голосе Наги прозвучал нешуточный испуг. Телепат повернулся к лидеру и ахнул.

Тот был без сознания. Очки он потерял при взрыве, на лице ссадины, безвольно запрокинутая голова, дыхание вырывается с хрипом… а на груди, превращая некогда белоснежную рубашку в алую, расплылось кровавое пятно.

– Брэдли… – прошептал телепат. С левой стороны груди, на три дюйма повыше сердца, торчал металлический обломок.

Шульдих соскользнул на пол.

– Брэдли, – испуганно повторил он, – Господи боже… Брэдли, очнись! – он потряс Кроуфорда за плечо и тут же отдернул руку. Американец застонал громче и закашлялся, на губах показалась кровавая пена. – Брэдли… – беспомощно повторил Шульдих, – Господи, Брэд, не вздумай умирать, сволочь, что я стану без тебя делать…

– Я еще не умираю, идиот, – с трудом выговорил Кроуфорд побелевшими губами.

– Брэд, тебе нельзя говорить, – немедленно среагировал Шульдих, но на лице была написана растерянность. Он неуверенно протянул руку к лицу Кроуфорда, словно собираясь отереть покрытый потом лоб, но рука повисла в воздухе. – Ты главное…

– Закрой рот, – выдохнул американец, – черт… больно…

Фарфарелло наклонился к лидеру и внимательно осмотрел рану.

– Пробито легкое, – спокойно констатировал он. – Если вытаскивать осколок, он умрет от потери крови. Надо наложить повязку и отвезти Брэда в больницу.

– Никакой… больницы… – прохрипел Кроуфорд. – Вытащи… сам…

– Брэд, мне нечем зашить рану, – терпеливо, объясняя словно ребенку, сказал ирландец. – Нечем дезинфицировать. Мы не довезем тебя до Токио.

Наги едва слышно всхлипнул. Шульдих сжав губы в тонкую линию, смотрел прямо перед собой.

– Вылезай, – обратился ирландец к телепату, решительно открыв дверцу машины. – Пусти меня.

Фарфарелло склонился над Брэдом и взмахом стилета вспорол ткань рубашки.

– Плохо, – серьезно сказал он, разглядывая торчащий осколок и лениво струящуюся по груди кровь. Американец дышал с трудом, борясь за каждый вздох. Джей быстро скинул с себя куртку и рубашку, и разорвал ее на ленты.

– Будет больно, – обратился он к лидеру. Тот едва заметно кивнул.

– Брэд, – Шульдих, забравшись на переднее сиденье, нагнулся и взял в свою руку пальцы Кроуфорда. Тот вздрогнул и поморщился. – Брэд, я могу отключить боль. Пусти меня, сбрось этот чертов блок…

– Нет, – прошипел тот и сделал попытку выдернуть пальцы.

– Брэд, пожалуйста, – настаивал телепат. – Я не стану копаться в твоей голове, я просто хочу избавить тебя от боли!

– Нет, – выдохнул лидер.

– Черт, мне не нужны твои секреты, – выкрикнул Шульдих, сжав ладонь Кроуфорда, – Я просто хочу помочь!

– Кончай истерику, – процедил Фарфарелло. – И отпусти его руку, ты мне мешаешь. Или продолжай вопить, и тогда он истечет кровью.

Шульдих выпустил руку Брэда и, выйдя из машины, стал на пронизывающем ветру, пока ирландец умело накладывал тугую повязку. Он машинально провел рукой по лбу, и вздрогнул от боли, задев свежую рану, про которую совсем забыл. Но теперь она напомнила о себе ноющей болью. Голова закружилась, и к горлу подкатила тошнота. Морщась, Шульдих отодрал бандану, приклеившуюся к голове его же кровью, и швырнул подальше. Скомканная тряпка взлетела и пропала в ночи, унесенная порывом ветра. Обхватив себя руками, телепат стоял, дрожа от холода и страха. А в голове билось: "Брэд, Брэд, Брэд…"

– Шульдих, – кто-то прикоснулся к его плечу. Карие глаза Наги были расширены от ужаса. Немец уловил его мысли: безумная тревога за Брэда, горечь, и мучительное чувство вины. Но сейчас ему не было дела до переживаний Наги. Кроуфорд умирал. – Поедем, – тихо сказал мальчик. – Эрро дозвонился до Такатори, он предоставит в наше распоряжение загородный дом неподалеку от Киото, и пришлет врача…

– А Брэд? – спросил телепат.

– Опять потерял сознание, – почти прошептал Наги, и его голос дрогнул. – Шу, скорее…

Немец согласно кивнул и сел в машину рядом с бесчувственным лидером, положил его голову себе на колени и осторожно обхватил за пояс, не давая сползти на пол. И всю дорогу несмело поглаживал его темные волосы…

 

Шульдих проснулся и резко сел на постели, разбуженный будто оттого, что его грубо тряхнули за плечо. Жутко болела голова, он прикоснулся ко лбу и нащупал повязку. Немедленно вернулась тошнота. Конечно… Они приехали в этот дом, Эрро гнал, как сумасшедший… Охрана была предупреждена, и пропустила без вопросов, врач, пожилой полусонный мужчина, уже ждал их. Кажется, он совсем не удивился, увидев, как Наги транспортирует раненого лидера в дом. Брэда положили на стол в большой комнате, кажется, это была гостиная. Врач было потребовал, чтобы все покинули комнату и не мешали ему, но после того, как Фарф, взмахнув ножом, заявил, что он желает лично проследить за ходом операции, замолчал. А Шульдих просидел все время в углу, обхватив себя руками и не отрывая взгляда от неподвижного тела Кроуфорда. Это не укладывалось в голове. Брэд, всегда такой сильный, спокойный, надежный, как скала… Он просто не мог умереть… Но он лежал там, едва дыша, такой беспомощный… И страшно нелепа была мысль, вдруг мелькнувшая в голове телепата, что раньше он не обращал внимания, какие же у Брэда длинные ресницы…

Врач вытащил осколок, быстро зашил рану и вколол Брэду какой-то дряни, "Чтобы не было заражения крови", так он сказал. И взялся за Шульдиха. Тот пытался отвертеться, уверяя, что все с ним в порядке, но к этому времени уже едва различал окружающие предметы.

Ему зашили рассеченную бровь, и наложили повязку. "Вместо моей банданы", – хотел съязвить телепат, но перед глазами все поплыло, и он едва не упал со стула. "Сильное сотрясение", – сказал врач, а потом Шу почувствовал укол шприца. И больше не помнил ничего.

Шульдих спустил босые ноги на пол, игнорируя страшное головокружение. За окнами темнота, неужели он проспал так долго? Надо узнать, как там Брэд… Он быстро просканировал пространство, не обращая внимания на внезапно возникшую ломоту в висках. Уловил мысли Наги, мальчик был в соседней комнате, сидел у постели Кроуфорда… Фарфарелло спал в смежной.

Стараясь не упасть, держась за стены, телепат добрел до соседней спальни и открыл дверь. Наги даже не повернул головы. Поникшие плечи, склоненная голова, пальцы сжимали ладонь лидера.

– Как он? – нерешительно спросил Шульдих, испугавшись своего хриплого голоса.

– Не приходил в сознание, – прошептал Наги, – Почти сутки прошли…

Немец подошел к постели. В приглушенном свете ночника он разглядел глубокие тени под глазами Брэда, измученное лицо. Шульдих осторожно скользнул в его сознание – мешанина темных пугающих образов, страдание, боль… Наги наконец повернулся к Шульдиху, и тот заметил, что глаза у мальчика красные от бессонницы.

– Ты совсем не спал, мелкий? – спросил немец, погладив темные волосы. Тот судорожно вздохнул, будто собираясь расплакаться, и неопределенно пожал плечами. – Иди, отдохни… Я посижу с Брэдом.

Наги беспомощно посмотрел на него.

– Шульдих, – вдруг сказал он. – Это моя вина. Я виноват в том, что случилось с вами.

– Что за глупости, – нахмурился телепат.

– Нет, – упрямо тряхнул головой Наги. – Я должен был проверить взрыватели, это только моя вина, что он сработал раньше, если бы я больше думал о работе, и меньше об… – он прикусил губу. – Я едва не убил тебя и Брэда, – тихо закончил он.

Шульдих устало вздохнул.

– Наги, поговорим об этом потом, ладно? Иди, отдыхай, – он поставил мальчика на ноги и обнял. Поцеловал в макушку и, выпустив из объятий, подтолкнул к двери. – Все будет хорошо, слышишь?

Тот кивнул и направился к выходу. Бросил быстрый взгляд на Брэда. И его губы искривились, задрожав от сдерживаемых рыданий. Проскользнув за дверь, он тихо прикрыл ее за собой.

 

Шульдих некоторое время смотрел в лицо Кроуфорда, а затем сел рядом с постелью прямо на пол.

– Все будет хорошо, Брэдли, – прошептал он и нежно погладил темные волосы. – Я здесь… – Он прикрыл глаза и проник в его мысли, изгоняя кошмары, навеянные болью, заменяя страдание теплом и успокоением. Брэд едва слышно вздохнул, разгладилась морщинка между бровями. Шульдих взял его ладонь и прижался к ней щекой.

– Только не умирай, ладно? – тихо сказал телепат.- Я сделаю, что захочешь… я даже не буду больше изводить тебя. Хочешь, монахом стану… Эрро понравится, – нервно хмыкнул он. – Брэд, все что угодно, только не бросай меня…

Шульдих прижался к его руке губами. Дрогнули пальцы? Нет, показалось…

– Я не умею молиться, – тихо продолжил он, – Но если бы умел, попросил бы у боженьки только одного… Чтобы меня убили раньше, чем тебя…

Рыжий осторожно положил кисть Брэда обратно на покрывало и поднялся. Отошел к окну и несколько минут всматривался в темноту.

"Не уходи…" – Шульдих резко повернулся. Кроуфорд еще не пришел в себя, но в мешанине смутных образов снова всплыла отчетливая мысль: "Не уходи…"

Показалось?! Но… другая мысль, четче предыдущей, словно стон, на выдохе: "Шульдих…"

Немец кинулся к нему, упал на колени возле кровати.

– Я здесь, я здесь, – шептал он, улыбаясь, как безумец, – Я здесь, Брэд, я никуда не уйду…

Он сидел у постели Кроуфорда, держа его руку. А потом несмело потянулся к лицу. Провел по щеке, сначала едва ощутимо, отвел волосы со лба.

– Брэдли… – прошептал он.

"Останься…" – и смутное желание объятия, тоска по теплу… Господи, да неужели…

– Как захочешь, Брэдли, – повторял Шульдих, гладя его волосы, прикосновения становились все уверенней. "Холодно…" – мелькнула мысль, и немец поднялся одним движением.

– Сейчас, сейчас… – он быстро сбросил одежду и скользнул под одеяло, прижавшись к крепкому, худощавому телу лидера. Даже если это бред, даже если завтра Кроуфорд не вспомнит об этом… Только быть рядом, ощущать тепло его тела, касаться гладкой кожи, вдыхать его запах…

Шульдих осторожно обнял его одной рукой, другой повернул к себе его лицо и нежно прикоснулся к губам. В сознании Брэда – тепло, спокойствие… В мыслях Шульдиха – смятение, буйная радость, счастье… Приходилось отчаянно сдерживать себя, чтобы не накинуться на желанное тело жадными поцелуями и безумными ласками, ведь Брэд не сможет ответить… Немец, улыбаясь, перебирал его волосы, касался легкими поцелуями лица.

– Наконец-то ты мой, – прошептал он, счастливо улыбаясь. – Тебе ведь хорошо со мной, правда, Брэд? Зачем же ты так долго меня мучил? Но теперь все, все… Я рядом, Брэдли, я всегда буду с тобой рядом…

Держа любимого в объятиях, Шульдих незаметно заснул. Фарфарелло, заглянув в комнату под утро, ничуть не удивился, увидев ярко-рыжую голову на подушке рядом с Брэдом. Несколько минут постоял, всматриваясь в умиротворенные лица спящих, усмехнулся и закрыл дверь.

 

Кроуфорд открыл глаза. Во всем теле страшная слабость, но боли не было… И какое-то странное чувство… Приятное тепло, кто-то обнимал его… Что?! Брэд повернул голову. Шульдих спал рядом с ним, прядь рыжих волос упала на лоб, пушистые ресницы отбрасывали тень на щеки…

– Какого черта, Шульдих?! – Кроуфорд сделал попытку отодвинуться, но немедленно вернулась тянущая боль в груди. Немец мгновенно проснулся.

– Брэдли… Как ты себя чувствуешь? – улыбнувшись, спросил он. Брэд смотрел на него в немом изумлении. Шульдих был обнажен, да и, как понял Кроуфорд, пошевелившись, он тоже…

– Прекрасно, – нахмурившись, ответил он. – А какого черта ты делаешь в моей постели, да еще и голый?!

Лицо Шульдиха застыло.

– Ты сам меня позвал… – медленно сказал он.

Брэд постарался повыше подтянуть одеяло.

– Не помню, – отрезал он. – Убирайся.

Шульдих полминуты смотрел на него, и на лице проступали боль и разочарование. Без единого слова он поднялся и взял в руки одежду.

– Знаешь, Брэд, – медленно сказал телепат, – вчера ты говорил совсем другое. – Он натянул брюки прямо на голое тело, надел майку и тряхнул головой, заставив волосы рассыпаться по плечам. Подошел к двери и остановился. – Я знал, что тебе было хорошо со мной… – тихо сказал он, не оборачиваясь. – Странно, да? Мы оба едва не погибли, а первое, что спрашиваешь ты, придя в себя в чужом доме – что рядом делаю я… – он усмехнулся. – Ты так старательно запрещаешь чувствовать себе, заковываешься в эту броню неприступности… И запрещаешь чувствовать другим. Ты знаешь, – он посмотрел на Брэда через плечо, – что Наги винит себя в том, что случилось?

Но лицо Кроуфорда было непроницаемо.

– Отдыхай, Брэдли, – прошептал Шульдих, кладя ладонь на ручку двери. – Желаю тебе скорейшего выздоровления. И еще. Спасибо за то, что спас мне жизнь.

 

Глядя прямо перед собой в пространство, Оми полировал вазу тонкого голубого стекла, не замечая, что уже несколько минут трет одно и то же место. Сегодня была его очередь убираться, но время уже перевалило за полдень, а он все еще крутился в гостиной, бестолково переставляя с места на место предметы.

– Оми! – мальчик вздрогнул и едва не выронил вазу. – Положи ее на место, дыру протрешь. – Оми посмотрел на Йоджи отсутствующим взглядом, и Балинез, вздохнув, взял у него вазу и поставил на полку, коснувшись при этом его руки. – Эй! Да у тебя же руки ледяные!

Плейбой потер кисть. Оми растерянно посмотрел на свою руку, все еще сжимающую тряпку.

– Да? – сказал он. – Странно…

– Что с тобой происходит, малыш? – в голосе Йоджи прозвучало сочувствие. – Ты сам не свой.

Оми вдруг шагнул к старшему и порывисто его обнял, уткнувшись лицом в плечо. Тот ошеломленно выдохнул, но обнял юношу в ответ.

– Ну что, что такое? – нежно прошептал он. – Снова, да?

Оми кивнул, не поднимая головы.

– Вот что, – Йоджи взял мальчика за плечи и отодвинул на расстояние вытянутой руки. – Это никуда не годится. Сегодня вечером мы с тобой кое-куда сходим, и ты выбросишь из головы все глупости, договорились?

– Куда? – пробормотал Оми, вдруг вспомнив "Орхидею".

– В мой любимый клуб, "Сияние", – улыбнулся Йоджи. – Кен и Айя вернутся не раньше завтрашнего утра, так что вечер – наш! Мне тоже не помешает развеяться, я так давно никуда не выходил, чувствую себя отставшим от жизни…

Оми посмотрел на него, пытаясь что-то сообразить.

– Ты же каждый вечер уходишь, – сказал он, нахмурившись. Балинез на мгновение растерялся или ему показалось?

– Я хотел сказать, что давно не был в том клубе, – быстро ответил Йоджи. – И кстати, я разрешаю тебе порыться в моем шкафу… Но! – он поднял палец, – Только сегодня! А ну-ка, быстро улыбнись! – он потрепал мальчика по щеке и тот послушно улыбнулся. – А теперь бегом в мою комнату!

Он схватил Оми за руку и потащил наверх. И поднимаясь за Йоджи вверх по лестнице, мальчик пытался решить для себя, не была ли эта внезапная щедрость попыткой отвлечь его? Но от чего? Он встряхнул головой и решил подумать над этим потом.

 

У входа в "Сияние" выстроилась приличная очередь, и Оми на мгновение почувствовал разочарование.

– Не бойся, котенок, прорвемся, – хмыкнул Йоджи, подхватил юношу под руку и решительно направился к входу.

– Йоджи, старик! Давно тебя не было видно! – воскликнул охранник, высокий темноволосый парень, и снял цепочку, пропуская их. Толпа негодующе зашумела.

– Как ты, Дики? – улыбнулся Балинез и пожал ему руку. – Парнишка со мной, – он обнял Оми за плечи. Дик с сомнением посмотрел на юношу.

– А ему хоть двадцать есть?

Йоджи рассмеялся.

– Конечно, Дики. Ну… почти.

Охранник фыркнул в ответ.

– Ладно, заходите. Еще увидимся.

Внутри царил дымный полумрак, разбавленный вспышками неоновых лучей. Йоджи остановился на пороге и втянул воздух, наполненный табачным дымом и запахом разгоряченных танцем тел. Оми наморщил нос.

– Отлично, – улыбнулся Йоджи, – Пойдем-ка, выпьем чего-нибудь…

Не успел Оми опомниться, как плейбой потянул его к барной стойке и заказал какой-то напиток, напоминающий шипучку, отсвечивающей в свете неона голубым.

– За тебя! – Йоджи поднял свой стакан, в котором плескалось нечто темного цвета, на вид гораздо крепче напитка Оми. Опрокинул его в себя одним махом и закурил длинную сигарету.

Юноша нерешительно посмотрел на свой стакан и сделал глоток. Ничего, даже приятно…Отдает хвоей, и приятно пощипывает язык…

– Йоджи! – раздался радостный девичий вопль, и плейбой мгновенно напрягся, но через мгновение лицо приняло прежнее расслабленное выражение. Сквозь толпу к ним проталкивалась невысокая стройная девушка с малиновыми волосами, почти как у Айи, короткой полупрозрачной блузке и черных обтягивающих брюках с блестящим поясом на бедрах.

– Теса, – улыбнулся балинез и обнял девушку. – Как ты, милая?

– Ты мерзавец, – нежно протянула она. – Как ты смел пропасть на столько времени и даже не позвонить мне?

– Теса, любимая, – проворковал плейбой, – Я был так занят, ни одной свободной минутки… Но никто не сожалеет об этом больше меня, это подтвердит даже Оми… – он кивнул на своего спутника. Девушка посмотрела на него и широко улыбнулась. Зубки у нее были мелкие и острые, придающие ей сходство с хищным зверьком.

– Какой хорошенький… – она встряхнула длинными волосами и поправила расшитую красными бусинками блузку, подчеркивающую ее роскошную грудь. – Привет, Оми… – и протянула ему руку с кроваво-красным маникюром.

– Привет, – отозвался тот, коротко пожав тонкие пальцы и снова уткнулся в свой стакан. Йоджи рассмеялся.

– Он немного застенчив… Мы работаем вместе, – сообщил он девушке.

– Правда? – она склонила голову к плечу, переключив свое внимание на Оми. – Как интересно… Потанцуем?

За ее спиной Йоджи кусал губы, чтобы не расхохотаться, когда на лице юноши появилось выражение неприкрытой муки.

– А… Я не умею танцевать, – попытался отвертеться он, но Теса цепко ухватила его за руку и потянула в круг танцующих.

– Это просто, дурачок, – пропела она, прижимаясь к нему и кладя руки на плечи. – Просто слушай музыку…

Сдавшись, Оми позволил ей вести себя, и положил руки на тонкую талию. Прикосновение к обнаженной коже было приятным, хотя это и было совсем по-другому, чем обнимать мужчину… Обнимать Наги. Он стиснул зубы и поклялся, что больше не вспомнит о нем, не вспомнит, что он с ним сделал, не вспомнит, что он его бросил… Может быть, он даже заведет себе девушку. Оми осторожно передвинул руки ниже, на бедра Тесы. Та в ответ прижалась крепче и провела руками по его плечам. А потом юноша почувствовал прикосновение влажного язычка к своей шее. Он вздрогнул, но не отстранился, позволяя Тесе целовать себя. Приятно… По телу разлилось тепло, мягко толкнув в низ живота. Лизнув напоследок мочку уха, девушка чуть отодвинулась и прямо перед лицом Оми увидел ее глаза, обведенные черными тенями и пухлые губы, накрашенные ярко-малиновой помадой. Она чуть улыбнулась и прикоснулась к его рту. И вот тут Оми понял, что не может поцеловать ее. Просто не может и все. Он так резко дернулся, отшатываясь назад, что Теса изумленно застыла.

– Извини, – пробормотал он, – Мне надо… Я сейчас…

И развернувшись, он покинул площадку, оставляя девушку недоуменно глядеть ему вслед.

 

Оми зашел в туалет и захлопнул дверь. Недовольно поморщился – кто-то разбил лампочку, на полу еще валялись осколки, другая едва светила, не в силах разогнать серые тени в углах. Напротив над раковиной висело зеркало, и юноша несколько минут всматривался в свое отражение. Встрепанные светлые волосы, пустые глаза. На кого он стал похож?! Такого взгляда у него не было даже когда он встречался с Шульдихом. Наги… – выдохом. Сломал, уничтожил, разбил сердце на сотню крошечных осколков…

К черту. Оми встряхнул головой и зашел в крайнюю кабинку. И едва он закрыл за собой дверь, как в туалет вошли двое…Или, судя по звукам, просто влетели. С треском захлопнулась дверь, отсекая громкую музыку и буханье тяжелых басов.

– Ты что здесь…

Оми вздрогнул. Голос Йоджи. А затем, судя по звукам, тот, кто вошел с ним, просто швырнул его на стену. Шорох одежды, короткий стон. Бомбей едва не рванул на помощь старшему, когда другой голос просто пригвоздил его к месту.

– Мы же договорились, разве нет? – тихий, чуть хрипловатый. Оми отчаянно пытался сообразить, где же он его слышал…

– Ты с ума сошел, – голос Балинеза был слегка задыхающимся, словно он только что пробежал кросс, и еще в нем было… желание?! – А если кто-то зайдет?

Щелкнул замок.

– Теперь не зайдет, – в голосе незнакомца явно прозвучала угроза. Он говорил очень тихо, оттого почти лишенный интонаций голос казался безликим. – Так что ты делаешь здесь с малышом?

– Пусти волосы, больно, – выдохнул Йоджи, – Как ты мог подумать, я с ним просто… Ему надо было… просто отдохнуть…

– Мы же договорились… – прошептал незнакомец ласково. -Ты можешь сколько угодно клеить девиц в магазине, поддерживая свою чертову репутацию бабника, но не шатаешься по кабакам без меня… А стоило мне отвернуться, как ты тут же побежал крутить задницей…

"Вот тебе и "предпочитаю девушек", – ошеломленно подумал Оми. Он чувствовал себя дико неловко, что стал невольным свидетелем разговора, но в самом деле, выйти сейчас будет еще хуже. Поэтому он притих, стараясь не выдать своего присутствия даже дыханием, и порадовался, что запер на щеколду дверь.

– Послушай, это не то, что ты думаешь, – попытался твердо сказать Йоджи, но Оми вдруг живо представил, как он должен сейчас выглядеть: лихорадочный румянец на бледных щеках, приоткрытый рот… Снова шорох одежды… И вдруг Балинез застонал, приглушенно, жарко. Незнакомец что-то прошептал, у Оми услышал, как они целуются. Жадно, неистово. Юноша прижался к стенке кабинки, чувствуя, как невольно возбуждается сам.

– Сумасшедший… – выдохнул Йоджи.

Звук расстегиваемой молнии, шорох сдираемой одежды.

– Давай… – прошептал незнакомец, и вдруг Йоджи вскрикнул, низко, надрывно. Крик перешел в глубокий приглушенный стон, очевидно, тот просто зажал партнеру рот. – Тихо… тихо… – стонал незнакомец в такт своим ритмичным и быстрым движениям. – Вот так… еще… умница… такой тугой…ты и правда меня ждал…

Йоджи вскрикивал уже беспрерывно, подаваясь под сильными толчками. Оми тихонько застонал и прижал ладонь к болезненно пульсирующему члену.

– Ке-ен… – вдруг простонал Балинез, и Оми вздрогнул, пытаясь понять, не послышалось ли ему это сквозь бешеный стук крови в ушах. Йоджи был с… неужели?!

Тут любовники вскрикнули в унисон, и наступила тишина, нарушаемая лишь звуками их неровного дыхания.

Зашуршала одежда, звякнула пряжка ремня. И снова звук поцелуя.

– Я люблю тебя, знаешь?

Оми едва узнал голос Йоджи, таким он был нежным и умиротворенным. Ни следа от нахального Балинеза, на всех смотревшего сверху вниз.

– Знаю, – прошептал партнер и снова поцеловал его.

Щелкнула задвижка. И через секунду Оми остался один.

 

Бомбей пробивался сквозь толпу, высматривая светловолосую голову старшего товарища. Chi, неужели он ушел со своим… Да неужели это и правда был Кен?! "Поверить не могу, – мрачно подумал он. – А почему нет? – ответил он сам себе. Кен красивый, он вообще классный парень… Ну а Йоджи… Господи, неужели Айя думал обо мне так же, когда я рассказал ему о Шу… А может, показалось? И это был не Йоджи, ведь тот, другой, ни разу ни назвал своего парня по имени, и это был какой-нибудь другой Кен. А Сибиряк не ходит по таким местам… Но ты тоже не ходил!" – вклинился нахальный внутренний голос.

– Оми! – кто-то крепко ухватил его за локоть. Йоджи, на котором висели сразу три девицы, широко улыбался. – Где ты был, я тебя всюду ищу!

– В туалете не пробовал посмотреть? – буркнул юноша, опуская глаза. Он вдруг понял, что ему отчего-то неприятно смотреть в сияющее лицо плейбоя.

– Что? – переспросил тот.

– Ничего! – ответил Оми. – Я просто… – он повернул голову и заметил Тесу, которая пробиралась к ним, подняв над головой стакан с коктейлем и махая рукой. – Йоджи, пошли отсюда!

Лицо Балинеза вытянулось.

– Да мы же пришли недавно!

– Йоджи, я хочу домой, – устало сказал Оми, глядя в сторону. – Если хочешь, можешь остаться, я доберусь сам. Да и Айя с Кеном должны скоро вернуться… – добавил он, внимательно наблюдая за реакцией.

Старший Вайсс разочарованно фыркнул.

"Нет, наверняка показалось, – подумал Оми, – это не мог быть он".

– Йо, милый… – капризно протянула одна девица, с выкрашенными в белый цвет короткими волосами, – пошли потанцуем, как раз медленная музыка…

– Извини, детка, – Йоджи улыбнулся, решительно снял с себя ее руки и быстро чмокнул в щеку. – Нам давно пора… Увидимся, любимая! – он подхватил Оми под руку и потащил к выходу.

– …И тогда я ей говорю – "Дорогая…"

Захлебываясь смехом, Йоджи открыл заднюю дверь. Оми, чуть улыбаясь, вошел следом. Всю дорогу Балинез трещал без умолку, но от этого была несомненная польза – можно было отвлечься от собственных невеселых мыслей.

– О, кажется, кто-то дома… – машинально отметил Оми, заметив полоску света, просачивающуюся из-под двери в кухню. Йоджи замолчал на полуслове.

За столом сидел Кен в черной майке без рукавов и пил чай из большой белой кружки. Левая рука была перевязана повыше локтя.

– Привет, – с тревогой сказал Оми. – Ты ранен? Вы давно вернулись? А почему так рано? А где Айя?

Йоджи прислонился к стене и молча смотрел на Сибиряка.

– И вам привет, – ответил Кен, окинув быстрым взглядом юношей. – Мы вернулись полчаса назад. Миссия завершена. Айя спит в своей комнате, потому что за трое суток почти не сомкнул глаз. А у меня – ерундовая царапина…

– Может… – начал Йоджи слегка охрипшим голосом и откашлялся. – Может, – повторил он тверже, – я тебя перевяжу?

– Я уже сделал перевязку, – с легким недоумением ответил Кен, поднялся и поставил чашку в раковину.

– А… – протянул Балинез, не отводя взгляда. – Тогда ладно.

– Ладно… – согласился Кен.

Они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Йоджи стоял в полуметре от Кена, не прикасаясь к нему, ни один не произнес больше ни слова, но их напряженные позы говорили яснее любых слов. И Оми вдруг почувствовал себя лишним.

– Я… пойду… – неловко сказал он и повернулся. Кен едва кивнул, а Йоджи вообще не подал вида, что заметил реплику Оми.

Уже от двери мальчик обернулся. Теперь они стояли вплотную друг к другу, и Кен, протянув руку, сжал в горсть пышные локоны Балинеза.

– У тебя волосы пахнут дымом, – тихо сказал он.

Йоджи прикрыл глаза и наклонился к лицу Кена.

– У тебя тоже…

Оми коротко выдохнул и вылетел их кухни. На языке он почувствовал металлический привкус крови и понял, что прокусил себе губу. Вбежал к себе в комнату и с размаху кинулся на постель, отчаянно вжимаясь в подушку. Образы Кена и Йоджи, неотрывно смотрящих друг другу в глаза, так и стояли перед его внутренним взором. Это безумное притяжение между ними, наэлектризованный желанием воздух… Все то, чего Оми теперь был лишен.

"За что?! – беззвучно простонал он. – Зачем?! За что?! Почему так?! Зачем ты бросил меня?! Что же ты сделал со мной, Наги…"

Теперь он был один и можно было скорчиться в комочек, подтянув к груди колени, чтобы не было так больно, и можно было дышать… Полвздоха. Выдох… Дать волю так долго сдерживаемым слезам и выть в подушку, все равно не услышит никто…

 

– Привет, мелкий, чем занимаешься? – Шульдих, влетев в комнату вихрем, бесцеремонно уселся на край стола.

Наги недовольно покосился на него, и подальше отодвинул ноутбук.

– Я занят, – коротко ответил он, вернувшись к прерванному занятию и снова застучал по клавиатуре.

Немец фыркнул.

– Ладно тебе, целый день сидишь не разгибаясь, пошли, прокатимся с нами!

– Шульдих, я занят, – повторил Наги.

– Ты скоро станешь точной копией Брэда, – недовольно сказал телепат и слез со стола. – Расслабься хоть ненадолго, да что с тобой? Ну, хочешь, мы с Эрро отвезем тебя… Сам знаешь, куда.

Наги коротко взглянул на него.

– Не хочу, – отрезал он. Шульдих вздохнул.

– Я же знаю, что хочешь, – тихо сказал он и отвел со лба юноши темные волосы. – Ты об этом постоянно думаешь.

– Это не имеет отношения к делу, – ровно ответил Наги. – Я не намерен больше видеться с… ним. Я обсудил это с Брэдом, сказал, что признаю свою ошибку и что больше это никогда не повторится.

Телепат молча смотрел на него, скрестив на груди руки. Повисло томительное молчание и Наги опустил глаза.

– Почти два месяца прошло, – наконец сказал телекинетик. – Он наверняка забыл про меня. А если не забыл, то видеть не захочет…

– Я могу узнать, – нахмурился Шульдих. – Хочешь? Котенок мне всегда нравился…

Наги стиснул зубы.

– Нет, – почти выкрикнул он. – Не ты!

Телепат презрительно скривил губы, уловив его мысли.

– Ты совсем свихнулся. Не собирался я трахать твоего плаксивого дружка…

– Да ты… – Наги вскочил со стула и вокруг Шульдиха мгновенно сжалось кольцо силы, парализуя, выдавливая из легких воздух. – Не смей так говорить о нем!

– Пусти… – прохрипел немец и хватка ослабла. Он судорожно вздохнул. – Ты… совсем рехнулся…

Наги упал обратно на стул.

– Прости, – глухо сказал он. – Не знаю, что со мной происходит…

Телепат рассмеялся и тут же закашлялся.

– Черт… Все ты знаешь. Только вот Брэд для тебя такой авторитет, что ты не хочешь подумать своей головой. Хочешь стать такой же бесчувственной сволочью? Так вперед!

Он встряхнул головой и направился к двери.

– И кстати, – обернулся он на пороге. – Ты не выяснил у Оракула, почему оказались неисправными те чертовы взрыватели?

Наги встрепенулся.

– Шульдих, что ты хочешь этим…

Но телепат уже исчез.

Несколько минут Наги смотрел прямо перед собой, что-то напряженно обдумывая. Внезапно он резко вскочил на ноги и помчался к двери. Вихрем слетел по лестнице и замер перед дверью библиотеки. Затем глубоко вздохнул и решительно постучал.

– Отец, – произнес он, открывая дверь, – Можно с тобой поговорить?

 

А пятнадцать минут спустя Наги летел по улице, не чувствуя под собой ног, не понимая, зачем, куда бежит. Вытирая слезы обиды и злости, дрожа от переполняющих эмоций, и вспоминая, прокручивая в голове слово за словом, каждый жест, каждое движение…

"Почему ты думаешь, что можешь позволить себе так разговаривать со мной?" – холодные синие глаза смотрят с кажущимся равнодушием.

Он не ожидал сам от себя, что внезапно нахлынувшее негодование сметет всю выдержку, что он воспитывал в себе годами, все почтение, что испытывал к Брэду как к человеку, заменившему ему отца, и лидеру их группы. И позволит взглянуть наконец на него как на мужчину, человека со своими недостатками и слабостями, толкнет на первый в своей жизни бунт.

"А ты?! – закричал он тогда, – Почему ты позволяешь себе обращаться с нами, будто мы бездушные куклы, марионетки?! Зачем ты сделал это?! Я всегда любил тебя и всегда верил! А ты просто идешь по трупам к своей цели!"

"Не смей кричать на меня, Наги", – с угрозой произнес лидер.

"И что ты сделаешь, отец? – тихо сказал юноша. – Ты забыл, что нам нечего терять, и поэтому мы свободны. Наш дар дает нам свободу. Мы можем делать почти все, и в этом сродни Всевышнему, – "Спасибо Фарфарелло за каждодневные лекции", – мелькнула в голове неуместная мысль. – Только для чего все это, если мы заперты в клетке условностей?!"

"Ты не понимаешь, о чем говоришь, Наги", – Брэд сидел очень прямо, стараясь казаться сдержанным и спокойным.

"Да я… Господи, – телекинетик махнул рукой, – Ты же не слушаешь меня!" – и он выскочил из комнаты.

"Наги, вернись!" – донеслось до него.

А теперь он бежал по улице, пока не начало колоть в боку, и только тогда остановился.

"Куда я?" – отстранено подумал юноша. И понял, куда, к кому он спешит. И, шагнув к бровке тротуара, поднял руку, останавливая такси.

Полчаса спустя он стоял напротив "Koneko".

 

* * *

 

– Да расслабься, Эрро! – смеясь, как сумасшедший, Шульдих открыл дверь и ввалился в темный коридор дома. – Ты только вспомни его глаза!

Ирландец, сдержанно улыбаясь, прикрыл дверь.

– Это было бессмысленно, – спокойно заявил он. – А поэтому глупо. Иногда ты бываешь совершенно невменяемым.

Шульдих поднял брови и безудержно расхохотался. Фарфарелло хмыкнул в ответ.

– Иди ты к черту, – наконец дружелюбно бросил светловолосый смеющемуся товарищу и повернулся. – Я иду спать.

Неожиданно Шульдих обхватил его за плечи и звонко чмокнул в щеку.

– Эрро… – томно протянул он. – Желаю тебе эротических снов с моим участием…

Ирландец рассмеялся.

– Ну разве что кошмаров…

– Ну тебя, – с наигранным недовольством сказал телепат и отстранился. – Я можно сказать, в любви ему признаюсь, а он! Ну и иди к себе, жестокий! – он театральным жестом прикрыл глаза ладонью.

Фарфарелло фыркнул и в несколько прыжков оказался наверху лестницы. А Шульдих, усмехнувшись, развернулся и направился в гостиную. Спать ему не хотелось.

Тяжело вздохнув, телепат опустился в одно из кресел. Стянув с головы бандану, запустил пальцы в спутанные волосы и потер виски. А на лице появилась странная горькая улыбка, так не вяжущаяся с привычным обликом беспечного мерзавца. Закрыв глаза, он откинул голову на спинку кресла и замер.

Неожиданно ударивший в глаза яркий свет заставил его дернуться, как от удара током. В дальнем кресле у стены возле выключателя сидел Брэд.

– Брэдли, черт тебя возьми! – воскликнул телепат, переводя дух. – Что ты взял за привычку пугать меня до смерти?! Решил угробить раньше времени?!

Лидер молча смотрел на него с застывшим лицом. Он не так давно оправился от раны, на задания пока не выезжал, но немец вовремя сообразил, что напомнить Кроуфорду о позднем времени и рекомендациях врача будет не самым лучшим вариантом. Не надо было уметь читать мысли, чтобы понять, что Брэд в бешенстве. Сжатые в тонкую линию губы, пылающие бешенством синие глаза… По всей видимости, он сидел здесь уже давно, поджидая Шульдиха. И на мгновение тому стало не по себе.

Ни один из них не спешил нарушать тяжелое молчание. Мужчины мерили друг друга взглядами, пока Шульдих не вспылил.

– Да что происходит, в конце концов?! – он попытался проникнуть в сознание Брэда, и как всегда, наткнулся на безупречный блок. Уголок рта Кроуфорда слегка дернулся, что, вероятно, должно было означать усмешку.

– Я надеялся, ты объяснишь мне, что происходит, – наконец произнес он.

– Я?! – удивленно вскинул брови телепат, внутренне подобравшись. Подобное начало не предвещало ничего хорошего.

– Именно ты, – сказал Брэд. – В последнее время произошло немало событий и я надеялся разобраться в них… с твоей помощью.

Несколько секунд Шульдих молчал, лихорадочно припоминая все свои выходки.

– А почему я? – наконец подал он голос. – Брэдли, ты можешь выражаться яснее?

Не успел рыжий моргнуть, как Кроуфорд одним прыжком оказался возле него и, вцепившись в отвороты зеленого пиджака, дернул на себя, вытаскивая из удобного кресла. Их глаза оказались почти на одном уровне.

– Яснее? – процедил он, – Хорошо… Я выскажусь яснее. Сегодня ко мне приходил Наги и едва не бился в истерике. Фактически он обвинил меня в посягательстве на его личную жизнь и свободу. Заявил, что верил мне всегда, но после того, что я сделал… Не сказал, что именно, вылетел, как ошпаренный, и его до сих пор нет дома…

– И ты его не видишь? – попытался усмехнуться телепат.

– Я знаю, где он, – сказал Кроуфорд. – Но сейчас меня интересует совсем другое. Я представляю, откуда у Наги взялись эти мысли. Тебя не устраивает мое руководство, Шульдих? – голос лидера был обманчиво спокоен. – Быть может ты забыл, сколько я сделал для тебя, откуда вытащил? Моей ошибкой было позволять тебе немного больше, чем остальным, учитывая твою ценность, но теперь ты решил склонить к неподчинению и Наги? Что же дальше? Быть может, возьмешь на себя руководство Шварц?

Пока Кроуфорд говорил, первоначальный испуг, вызванный неожиданностью, прошел и Шульдих почувствовал прилив негодования. Резко дернувшись, он вырвался из рук Брэда.

– Да ты послушай сам себя! – выпалил он. – Это говорит Брэдли Кроуфорд, образец чистоты и непорочности! Засунь свое руководство себе в задницу, вот что я тебе скажу! – Брэд тяжело дыша, обжигал его яростным взглядом. -Ах, как мы взбесились! – кричал Шульдих, – Надо же, кто-то осмелился перечить нашему непогрешимому лидеру! Если хочешь знать, ничего я не говорил Наги! Но я просто счастлив, что малыш наконец-то додумался сложить два и два, а точнее, один и три!

Кроуфорд, овладев собой, скрестил на груди руки с видом полного бесстрастия. Теперь в бешенстве был телепат.

– Продолжай, – невозмутимо сказал лидер. Шульдих зло рассмеялся.

– Продолжу, Брэдли, не сомневайся! Думаешь, испугаюсь тебя? Да, конечно, в твоей воле засадить мне пулю между глаз, да только положения вещей это не изменит! Наконец-то малыш додумался до того, что мне стало ясно почти сразу!

– И что?

– А то! – заорал совершенно вышедший из себя телепат. Одновременно со жгучей яростью он ощущал небывалое торжество. Наконец-то Брэд был в его власти! Он заставил слушать себя, заставил видеть себя, а не скользить равнодушным взглядом мимо, словно он – пустое место.

– Такатори никогда не присылает неисправного оружия! – не понижая голоса, продолжал немец. – Наги всегда проверяет его и тот раз не был исключением! Так почему рвануло раньше?! Эрро бомбы – до фени, ножички – вот его стихия. Я мог бы перевести часовой механизм, но вот незадача – я был внутри! И что остается? – он издевательски усмехнулся и развел руками. – Остается наш несгибаемый Брэдли!

Тот с белым от ярости лицом стоял совершенно неподвижно, как каменное изваяние.

– Что скажешь, Оракул? – ухмыльнулся Шульдих. – Ты хотел, чтобы малыш почувствовал себя виноватым и бросил своего котенка, но ты не увидел, что внутри буду я, и весь твой идеальный план полетит к чертям! И рискуя своей задницей, тебе пришлось вытаскивать меня, за что я тебе безмерно признателен! – он отвесил шутовской поклон. – Но только знаешь, что самое смешное, Брэдли? Именно то, что ты не видел меня. Наги говорил мне, давно… Ты никогда не видишь себя и тех, к кому испытываешь сильные чувства. Потому что не хочешь их терять. Поэтому ты не видел смерти своих родителей, поэтому ты не увидел меня…. Наги – это другое. Но ты не хочешь признать, что не такой бесчувственный, каким хочешь казаться, ты не признаешься даже самому себе, что беспорочного, идеального, безупречного Брэда Кроуфорда угораздило влюбиться в беспутную, беспринципную рыжую шлюху!

Тяжело дыша, в бешенстве они смотрели друг на друга.

– Да ты… – прошипел Кроуфорд и сгреб его за воротник.

– Ударишь меня, Брэдли? – усмехнулся ему в лицо телепат. – Давай! Ты же этого хочешь! Сделай, если тебе от этого станет легче!

Американец было занес руку для удара. Шульдих, нахально улыбаясь, не опускал глаз, неприкрыто издеваясь над ним. В глазах у Кроуфорда потемнело. Эта ничтожество смеет насмехаться над ним! Но хуже всего, что он утратил над собой контроль. Тварь, сволочь, подонок! Нет, он покажет ему, кто здесь хозяин…

Все это пронеслось в голове Кроуфорда за долю секунды. А затем он сделал то, чего Шульдих не ожидал от него совершенно. Рука, занесенная для удара, вцепилась в растрепанные рыжие волосы и Брэд, резко притянув его к себе, впился в губы жестоким поцелуем.

"Получи, тварь, – билось в голове Кроуфорда, пока он в кровь терзал его рот, с исступленной радостью чувствуя на языке медный солоноватый вкус. – Ты же давно этого хотел, так наслаждайся!" Зеленые глаза широко распахнулись от шока и боли, застонав, немец рефлекторно попытался вырваться, но Брэд был сильнее. Рванув рыжие пряди, он заставил Шульдиха запрокинуть голову назад.

– В чем дело? – прошипел он, чуть отстранившись, – Разве ты не этого ждал от меня?

И снова притянув его к себе, Кроуфорд поцеловал его еще более жестко, чем в первый раз, ощущая нарастающее возбуждение. Сейчас он покажет ему, кто здесь главный! А затем он почувствовал, как вокруг него обвились две горячие руки, и Шульдих, прильнув к нему, отвечает на поцелуй. Отвечает, несмотря на боль, и бедром он ощутил возбуждение рыжего. Кроуфорд резко отпрянул.

Немец, тяжело дыша, прикрыл затуманенные глаза и облизнул искусанные губы.

– Какой же ты голодный, Брэдли… – прошептал он.

Ах ты… негодование с новой силой нахлынуло на лидера.

Схватив его за плечо, Кроуфорд с силой толкнул телепата к стене. Тот крепко приложился виском, в голове зазвенело, перед глазами поплыли цветные круги. Одной рукой вцепившись в шею, другой Брэд дернул застежку на его брюках. Немец не сделал попытки вырваться, и только коротко простонал, когда лидер, сдернув с него джинсы, грубо стиснул ягодицы.

– Шлюха, – прошипел он на ухо Шульдиху. – Сейчас получишь…

Только теперь до рыжего дошло, что это уже не шутки, он действительно довел Брэда до такого состояния, что тот его просто изнасилует, а Шульдих даже не может ничего сделать! Дьявол, ведь это же их первый раз, неужели все будет… так?!

– Брэд, подожди, – попытался он остановить лидера, – Постой, не надо! – но тот, уже совершенно обезумев, одним движением расстегнул свои брюки, и, вцепившись в бедра Шульдиха, дернул на себя, врываясь в его тело.

От дикой боли рыжий взвыл, и прикусил запястье, чтобы не заорать в голос. Брэд, стиснув зубы, двигался в нем резко и безжалостно. Черт, до чего же больно… Из глаз брызнули слезы, и он зажмурился, ниже опуская голову, чтобы Кроуфорд не видел этого. По бедру потекло что-то теплое, и немец понял, что это его собственная кровь.

Насилуя его, американец не издавал почти ни звука, только изредка что-то шипел сквозь зубы. Шульдих различил "шлюха", "получи" и "тугая задница"… Боги, за что… Он впился зубами в прокушенную ранее губу, глухо постанывая.

Еще несколько резких движений – и Кроуфорд кончил, не сдержав приглушенного вскрика, вцепившись в бедра немца и дрожа всем телом. А затем пальцы на его ягодицах разжались, оставив кровоподтеки, и Брэд оттолкнул от себя Шульдиха. Рыжий едва удержался на подгибающихся ногах, боясь оторваться от стены. Волосы налипли на лоб и лезли в глаза, но он не решался поднять руку, чтобы убрать их, даже не делал попытки прикрыться. Между ног было тепло и мокро. Он не поворачивался, чтобы Брэд не увидел его искаженного болью лица. Шульдиха било мелкой дрожью. Нет, дело было даже не в боли физической, телепат умел ее переносить. Дело было в боли душевной. Один Брэд умел наносить ему такие раны, которые не рубцевались подолгу, заставляя чувствовать себя полным ничтожеством. И сейчас он расплачивался за краткий миг торжества над Кроуфордом. Разве он хотел этого?

"Ты же любишь меня, я знаю, – беззвучно простонал он. – И я люблю тебя. Так почему?! Почему у нас… так?!"

Он слышал, как Кроуфорд тяжело опустился на диван. Морщась от боли, Шульдих натянул джинсы и только тогда повернулся.

Брэд сидел, откинув голову на спинку и смотрел прямо перед собой.

– Можешь идти, – бесцветным голосом произнес он и перевел пустой взгляд на телепата. И на мгновение Шульдиху показалось, что он сейчас скажет что-то еще, быть может… Нет, что за безумные мысли?! Он молчал и ждал, сам не зная чего, а потом Брэд отвернулся. На мгновение в синих глазах промелькнула тень какого-то чувства, не то сожаление, не то горечь… Нет, глупо все это.

Шульдих направился к двери, стараясь идти ровно и не кривиться от боли в заднице, и не обращать внимание на расплывающееся по джинсам влажное пятно, на саднящие губы, и на страшное головокружение…

Он уже положил ладонь на ручку двери, и вдруг понял, что не может больше сделать и шага. Обессилено телепат привалился к косяку и прикрыл глаза.

 

Десять минут до закрытия магазина. Оми сидел под прилавком, переставляя по размеру глиняные горшки, завезенные три дня назад. Конечно, этим можно было бы заняться и раньше, но все время находились какие-то дела, так что посудины оставались неразобранными. В Конеко не было ни одного покупателя, хихикающие школьницы давно разбежались по домам, Айя на заднем дворе скандалил с поставщиками, которые не только приехали на полдня позже, но еще и перепутали заказ, Йоджи и Кен были на задании. Юноша напевал что-то под нос, мечтая о том, что скоро запрет двери, поднимется в свою комнату и включит компьютер. Вчера в чате он познакомился с милым пареньком под забавным ником Рыбка. Они проболтали до пяти утра, и договорились встретиться в сети сегодня. Из задумчивости его вывел мягко звякнувший дверной колокольчик. Оми недовольно наморщил нос и выглянул из-под прилавка, посмотреть, кого принесло на ночь глядя. И, задохнувшись, тут же нырнул обратно. В магазин вошел Наги.

Младший Шварц неторопливо оглядывался по сторонам, и, кажется, еще не видел Оми. А тот с неистово колотящимся сердцем отчаянно пытался привести в порядок свои мысли. Зачем он пришел?! Что ему здесь надо?! За последнюю неделю ему наконец-то удалось избавиться от назойливых мыслей о темноволосом любовнике, только-только обрести подобие душевного равновесия, и вот опять… Если бы здесь был хоть Йоджи или Кен, он бы попросил заменить себя, но увы. А Айю не дозовешься, мрачно подумал он, да и не ползти же под прилавком до двери! Нет, что за ерунда! Оми глубоко вздохнул и решительно выпрямился.

– Здравствуй, Наги, – громко сказал он, выходя навстречу юноше. – Если ты хотел выбрать цветы, поторопись, мы скоро закрываемся. Я могу тебе помочь?

Тот резко обернулся. С полминуты молча смотрел в лицо Оми, а затем слегка кивнул.

– Добрый вечер, – мягко сказал он. – Думаю, можешь…

Блондин сцепил пальцы под фартуком.

– Слушаю.

– Я хотел выбрать букет для своего друга, – не опуская глаз, произнес Наги. – Мы сильно поссорились, и я подумал, что это будет отличной идеей…

Сердце Оми ухнуло куда-то вниз, и словно издалека он услышал собственный голос, звучащий спокойно и деловито.

– Хорошо. Значит, цветы для мужчины… Назови примерный возраст и две-три черты характера, чтобы мне было проще сориентироваться…

Наги чуть улыбнулся.

– Ему двадцать три. Кстати, вот эти розы… – он подошел к напольной вазе, в которой стояли пара дюжин прекрасных алых роз на длинных стеблях и осторожно дотронулся до нежных лепестков. – Очень подойдут к его волосам. Да, он такой же, как этот цветок, – с полуулыбкой сказал Наги. – Красивый, яркий и колючий. Но если знаешь, как с ним обращаться… – он обвел пальцем тонкий шип.

Оми постарался улыбнуться без напряжения.

– Отличный выбор. Значит, розы. А для упаковки могу предложить вот это… – он обогнул телекинетика и ловко вытянул из-под стойки рулон черно-золотой бумаги. – Недавно завезли, с красными розами будет смотреться очень стильно…

– Нет, – покачал головой Наги и подошел вплотную к Оми. Тот инстинктивно отшатнулся. – Лучше эту, – он указал на бумагу светло-фисташкового цвета. – Как его глаза.

Блондин кивнул и отвернулся. Рыжие волосы, зеленые глаза. Значит, он не ошибся. Значит, они вместе…

– Отличный выбор, – безразличным тоном сказал он. – Я упакую семь роз, будет хороший букет…

Наги достал бумажник и отсчитал деньги.

– Благодарю за помощь. Ты настоящий профессионал своего дела.

Пропустив мимо ушей намек, Оми вынул розы из вазы и занялся делом, стараясь, чтобы не дрожали руки. Подровнять стебли, добавить несколько веточек сухостоя, выбрать ленту…

– Он такой нежный… – вдруг услышал вайсс тихий голос. Наги, присев на корточки возле стеллажа с букетами, склонился к бледно-лиловым фрезиям. Этот букет Оми составлял сегодня утром, старательно и от души, выбрал самые крупные цветы, подобрал бумагу в тон…

– Я так виноват перед ним, – прошептал Наги и вдохнул аромат цветов. – А он такой ранимый… хрупкий… нежный… словно ребенок… Скажи, – он обернулся к замершему юноше, – если я подарю ему этот букет и попрошу прощения, он простит меня?

Оми сделал над собой усилие, чтобы не сорвался голос.

– Почему ты спрашиваешь меня? – он пожал плечами и отвернулся. – Ты уже выбрал букет для Шульдиха, так спроси у него сам…

– Шульдих? – улыбнулся Наги. – Я говорю не о нем, – он взял в руки цветы и подошел к Оми. – Я говорю о тебе. Я прошу прощения у тебя. Мы можем… – он сжал прохладными тонкими пальцами руку юноши, – снова быть вместе?

Оми ошеломленно смотрел на него, а сердце в груди расходилось безумными толчками, и он отвлеченно подумал, что Наги наверняка слышит его стук. Прикусив губу, он спрятал лицо в благоухающих лепестках.

– Оми? – тревожно спросил телекинетик. – Ты… сможешь простить меня?

Блондин глубоко вздохнул.

– Нет.

– Нет? – в глубине темных глаз плеснула тщательно сдерживаемая боль.

– Нет, – повторил Оми. – Не прощу. По крайней мере… – Наги дыхание, – пока ты не объяснишь мне, что произошло.

Юный Шварц прикусил губу и склонил голову.

– Хорошо, – тихо сказал он. – Это было два месяца назад…

 

Когда туман в голове немного разошелся, Шульдих понял, что лежит на полу, достаточно удобно, даже голова не болит… лежит он это самой головой на чьей-то широкой груди, и обеспокоенный голос Кроуфорда зовет его по имени.

"Испугался? – сквозь дикую слабость и головокружение пробилась злорадная мыслишка, – Черт, как же меня угораздило грохнуться в обморок…" – но перепуганный лидер – такое зрелище увидишь не каждый день, поэтому Шульдих решил не спешить с "приходом в сознание".

– Да очнись же! – с отчаянием в голосе воскликнул Брэд и потянулся куда-то в сторону, а затем на рыжего обрушился шквал холодной воды и что-то мокрое залепило глаза и нос. Все желание разыгрывать из себя умирающего разом пропало. Фыркая и отплевываясь, немец стряхивал с лица лепестки белых астр. Кроуфорд сидел на полу с хрустальным кувшином в руках.

– Ну неужели, – выдохнул лидер. – Ты… в порядке?

На мгновение телепат почувствовал прилив злости. Еще и спрашивает! Но только на груди Брэда, в кольце его рук было так хорошо, что вся злость моментально схлынула. Да и в конце концов, он сам его спровоцировал...

– Не в порядке… – прошептал он, сделал попытку пошевелиться и застонал. – Боги… Брэд, ты же меня пополам… Знаешь, что ты редкая сволочь?

– Знаю, – просто ответил лидер. – Извини. Я не хотел.

Шульдих вытаращил глаза. Полный раскаяния Кроуфорд – черт, это стоило того! А пока…

– Господи… – простонал он, решив воспользоваться этим на полную катушку, – у меня в глазах темно… наверное, сотрясение… или от потери крови…

– Не паясничай, – недовольно отозвался Брэд, но в голосе была слышна неуверенность. И еще, он не сделал попытки отпихнуть от себя Шульдиха. – От этого еще никто не умер.

– Тебе-то откуда знать? – телепат поднял глаза на лицо Кроуфорда. Лидер сжал губы.

– Догадываюсь, – коротко ответил он.

Шульдих прикрыл веки ладонью.

– Долго я был без сознания? – слабым голосом поинтересовался тот, гадая, отчего Брэд продолжает держать его на коленях, хоть ему явно неудобно…

– С полминуты, – подумав, ответил лидер. – Ты можешь встать?

Шульдих поморщился.

– Не знаю… Голова кружится…

Брэд поднес руку к его лицу.

– Сколько пальцев? Отвечай!

– Двадцать пять, – буркнул Шульдих и попытался отпихнуть от себя его кисть. – Пусти меня…

С трудом он встал на колени. Брэд, легко поднявшись, настороженно наблюдал за телепатом. Тот, стиснув зубы и полузакрыв глаза, вцепился в дверной косяк и сделал попытку подняться. Голова закружилась еще сильнее, к горлу подкатила тошнота. Покачнувшись, он осел прямо на руки Кроуфорда.

– Так, – решительно произнес лидер. – Я тебя отнесу наверх.

– Пусти, – прошептал Шульдих, – немедленно… Вдеть тебя не могу.

– Тебе не надо меня видеть, – невозмутимо отозвался Кроуфорд. – Я отнесу тебя в комнату и уложу в постель. У тебя же явно сотрясение…

– За что я должен благодарить тебя, мать твою… – не удержался немец, попытавшись вырваться из рук Брэда, но попытка бесславно провалилась.

– Послушай, Шульдих, – ровно сказал тот. – Я признаю, что был несколько… несдержан, но это и твоя вина…

Немец попытался усмехнуться.

– Несдержан? Это теперь называется так?!

Неожиданно раздавшийся спокойный голос заставил обоих вздрогнуть.

– Не спится? – Фарфарелло, в одних брюках, стоял внизу лестницы, опираясь на перила, и меланхолично жевал плитку шоколада.

Шульдих живо представил, как они с Брэдом выглядят со стороны и едва не рассмеялся. Кажется, Кроуфорд тоже растерялся на секунду.

– Вы орали так, что едва стены не обрушились, – спокойно заявил ирландец и откусил еще кусочек, не сводя с них своего единственного глаза. – Что-то не так? – цепкий взгляд прошелся по растрепанным волосам Брэда, смятой одежде Шульдиха, и Фарф едва заметно усмехнулся.

– Все в порядке, – ровным тоном сказал Кроуфорд.

Ирландец кивнул.

– Ладно, – он повернулся и бросил через плечо. – Рад за вас.

Не успел ошеломленный лидер ответить хоть что-то, как Фарфарелло уже скрылся в дверях кухни. Вспыхнул яркий свет, звякнули бутылки в холодильнике.

Брэд взглянул на Шульдиха, но тот, сориентировавшись в обстановке, вовремя прикрыл глаза и сделал вид, что разговора с Эрро он не слышал.

– Великолепно, – процедил тот себе под нос и стал подниматься по лестнице.

Немец, осторожно приоткрыв один глаз, посмотрел поверх плеча Кроуфорда вниз. Фарфарелло, выглянув из дверей кухни, с любопытством наблюдал за ними. Внезапно светловолосый широко ухмыльнулся и отсалютовал стаканом сока. Слабо улыбнувшись, Шульдих подмигнул в ответ.

 

Наверху Брэд осторожно положил Шульдиха на кровать, попутно стряхнув с покрывала раскиданную одежду, стопку журналов и пепельницу. Тот со стоном вытянулся на постели и закрыл глаза. Так странно… Он не хотел видеть Брэда и одновременно не хотел, чтобы тот уходил. От двери послышался тихий вздох. Кроуфорд стоял у входа, опустив плечи, словно не мог решить, что ему делать.

А затем он молча подошел и опустился рядом на кровать, не глядя на Шульдиха.

– Что со мной происходит? – глухо сказал он. – Что происходит с нами? Почва уходит прямо у меня из-под ног, все летит к черту, а я не могу контролировать ситуацию… – он замолчал и сцепил пальцы так, что побелели костяшки. – Все то, к чему я так долго стремился, всю свою жизнь, все рассыпается пеплом… – его голос прервался.

Шульдих смотрел на него, чувствуя, как в груди поднимается теплая волна нежности.

"Брэд, Брэд… – думал он. – Ну когда же ты позволишь себе быть просто человеком…"

Он протянул руку и дотронулся до его плеча. Ошеломленно распахнулись синие глаза. Словно пытаясь что-то сказать, Кроуфорд приоткрыл рот, но тут же его губы накрыла узкая ладонь. Шульдих легко провел по его щеке, убрал темную прядь со лба.

– Брэдли, – тихо сказал он.

Лидер судорожно выдохнул. А затем чуть склонил голову и прижался щекой к его руке.

 

– …Ну, вот так все и было, – вздохнув, закончил Наги. – Я сказал Брэду, что думаю об этом и ушел. Знаешь… – он усмехнулся. – Я его совсем не виню. В конце концов, ему с нами тоже не сладко приходится. Единственное, о чем я жалею, это о том, что не понял этого раньше.

– Чего не понял? -отозвался Оми. Все время пока телекинетик вел рассказ, он упорно смотрел в пол, машинально обрывая бледно-лиловые лепестки своего букета.

– Что я тебя… – Наги запнулся. – Ну ведь ты… Короче, я же прошу тебя быть со мной, ты же понял?

– Пытаешься сказать, что любишь меня? – горько улыбнулся тот.

Темноволосый кивнул.

– В общем, да… – он помолчал. – Теперь, когда ты знаешь, что скажешь?

Оми поднял голову и поморгал, словно приходя в себя. Удивленно посмотрел на растерзанный букет и положил его на стойку.

– Не знаю, – уставившись куда-то за спину Наги, тихо сказал он. – Понимаешь, когда ты пропал, я много думал, просто с ума сходил, мне казалось, я бы продал душу дьяволу, появись ты и скажи то, что говоришь теперь… А сейчас я тебя слушаю и не чувствую ничего, только пустоту…

– Как это? – телекинетик не на шутку испугался. – Слушай, ты не можешь сказать, что я пришел зря! Для нас еще не поздно, ты не можешь…

– Оми! – раздался из дома голос Айи. – Что ты там возишься, закрывай магазин и иди в дом!

– Сейчас! – крикнул в ответ юноша и повернулся к Наги. – Мне пора, ты сам слышал… Да и не стоит ему видеть тебя здесь, мне еще магазин закрывать надо, а потом…

Младший Шварц взглянул в сторону двери, и она мгновенно захлопнулась. Щелкнул замок.

– Теперь не надо, – спокойно ответил он. – И я не отпущу тебя, пока мы все не выясним.

Он подошел вплотную и Оми инстинктивно вжался в стойку.

– Я пришел. Сюда. К тебе, – тихо сказал Наги. – Я послал к черту Брэда. Я… боже! Я так скучал…

Он положил руки на плечи юноши и наклонил голову, вдыхая запах его тела. Оми прикрыл глаза, чувствуя, как мгновенно ослабли колени.

– Не… надо… – выдохнул он, – не делай этого…

– Я ничего не делаю… – прошептал Наги, почти касаясь губами ушка, и по телу Оми прошла волна дрожи. – Я ничего не делаю… Ты и теперь скажешь, что ничего не чувствуешь ко мне?

Вайсс кусал губы, отчаянно сдерживаясь.

– На-аги… Это же нечестно…

– Что нечестно? – юноша поцеловал его в изгиб шеи. – Это? – прижался всем телом и прикусил мочку уха. -Или это?

Оми вздрогнул.

– Наги, подожди! – он собрал все силы и оттолкнул от его себя. – Подожди, дай мне сказать!

Телекинетик опустил руки и сжал их в кулаки.

– Хорошо, говори, – тихо сказал он, – Я слушаю.

– Наги, – торопясь, начал Оми, – ты же сам знаешь, что с нами будет! Мы… да, я тебя хочу так, что просто… О, нет, – он прикусил костяшки пальцев и отвел взгляд. – Мы поднимемся ко мне и будем всю ночь заниматься любовью, и нам будет хорошо вместе… – тихо сказал он. – Но что потом?! – его голос окреп, он взглянул в лицо Наги. – А потом ты снова вернешься к Шварц, Брэд снова скажет, что тебе нельзя со мной встречаться, и все заново?! Нет, не хочу! Не хочу так, ты понимаешь?!

Наги шагнул к нему и крепко обнял.

– Понимаю, понимаю, – шептал он, поглаживая светлые волосы, – все понимаю… Я ведь тоже много думал, и знаешь, что я решил?

– Нет, – прошептал Оми, отчаянно прижимаясь к нему.

– Я решил, что больше никому, никогда не позволю встать между нами! – он отстранился и взглянул в голубые глаза. – Никому. А если Брэд станет настаивать, я просто пошлю его к черту! Он не может позволить себе потерять меня, поэтому ему ничего не останется, как смириться. А насколько я знаю Оракула, – Наги улыбнулся, – он преподнесет все так, словно это его собственное решение. Ну? – он погладил юношу по щеке и прикоснулся к его губам. – Согласен?

Оми, не опуская глаз, несколько минут молчал. Да что же это… ни одной ясной мысли, Наги здесь, рядом… Все, о чем он мечтал так долго… Наконец юноша несмело улыбнулся и прильнул к любимому.

– Да, – прошептал он. – Согласен.

 

КОНЕЦ