Жаркая безлунная ночь лениво обнимала сонный Токио, невольно разморенный неприлично теплой для весны погодой. Все, что могло цвести, навязчиво реализовывало эту возможность, укутывая ароматами и практически сбивая с ног аллергиков и несчастных с чуткими носами. Смешиваясь со смогом, цветочный дух проникал сквозь двери и окна, настраивая некоторых особ на романтический лад. Или – на похотливый, как считали сами жертвы любвеобильных личностей.

 

~*~

 

У команды паранормов Шварц был период застоя. Вся четверка с удовольствием предавалась лени, каждый в меру своих желаний и возможностей занимался любимым делом, вслух проклиная жару, а про себя тихо её благословляя: самодур Такатори укатил на курорт и возвращаться пока не собирался.

– Что у нас сегодня в планах на вечер? – светским тоном спросил Наги у берсерка, сидящего у телевизора с программой телепередач в руках.

– Аниме, аниме, – бормотал Фарфарелло. – Много аниме, ужастики и порнуха по каналам для взрослых...

Грохот входной двери и громкий приветственный вопль вызвали у телекинетика философский вздох: если ночь, а Шульдих дома – жди концерта без заявок.

– Ха, порнушку смотреть собрались?! – немец встал в дверном проеме, сверкая зубами, глазами и вызывающей красотой.

– ...О! А по Дискавери новинки лазерной хирургии! – радостно сообщил Фарфарелло и поинтересовался у Наоэ. – Посмотрим?

– Давай! – с готовностью кивнул тот.

Рыжий сморщил нос и произнес с картинным презрением:

– Дети. Неинтересные вы! – надо заметить, Шульдих все делал картинно. – Уйду я от вас к Брэду!

– Понадобится ускорение – обращайся, – щедро предложил Наги.

Он не очень любил модус Шульдиха «Самая сексапильная скотина в мире».

– Всё, я ушел!

– Иди. Удачи, счастья, успехов, – телекинетик чувствовал, что немца бьет мандраж, и был готов на все, чтобы тот убрался поскорее.

– А в лазерной хирургии крови не бывает!

– Иди уже! – с негромким «бздынннь» в косяк воткнулся нож берсерка. Не самый любимый.

Вздохнув, телепат развернулся на 180 градусов и, что-то насвистывая, с нарочито громким топаньем пошел в сторону кабинета пророка.

– Еще один пункт программы – вечерний аудиоспектакль «Остаться в живых», – Фарфарелло гиеноподобно захохотал.

– Скорее, «Укрощение строптивого», – печально заметил Наги. – Шульдих же все ещё жив. Пойду, закажу пиццу. Я эти концерты на голодный желудок воспринимать не в состоянии.

Мальчик поднялся с ковра и пошел на кухню порыться в каталоге из последней любимой пиццерии.

– Мне с беконом! – напомнил Фарфарелло, не отрываясь от экрана, где хирург как раз вскрывал брюшную полость пациента.

– Ага, я помню, – отозвался Наги, набирая номер.

 

~*~

 

Жару Кроуфорд даже любил. Ум и таланты телепата охотно признавал. Но их сочетание последнюю неделю выводило его из себя, заставляя предусмотрительно спрятать пистолет подальше в сейф, а все острые предметы отдать Фарфарелло. На сей момент наибольшие телесные повреждения в его кабинете можно было причинить массивной настольной лампой.

«А ещё на окнах есть шторы, на потолке стеклянная люстра, да и кресло я легко подниму», – размышлял пророк, меланхолично рисуя могильный крест на распечатке графика изменения курса доллара относительно йены за апрель.

– А вот и я! – новая, установленная сегодня в отсутствие телепата дверная пружина не позволила ему привычно долбануть дверью о стену.

– Цветов не надо? – кисло поинтересовался Кроуфорд.

Немец всплеснул руками и манерно закатил глаза.

– Аллилуйя, ты дозрел? Надо! И цветы, и бассейн с шампанским, и устрицы, и кофе наутро в постель! – Шульдих перегнулся через письменный стол и, уложив подбородок на скрещенный пальцы, с томной улыбкой посмотрел на шефа. – Я хочу тебя, Брэд.

– А я тебя не хочу, – какой это дубль? Оракул уже сбился со счета. – Пшел вон!

Телепат довольно зажмурился и с невероятно удовлетворенной гримаской помотал головой.

– Нет. Выгони меня сам, – предложил он. – Примени грубую физическую силу.

Кроуфорд начал складывать из распечатки самолетик. Аккуратно, проводя по несколько раз ногтями по сгибам, добиваясь строгой симметрии крыльев.

– Не дождешься, – он запустил самолетик.

Оба внимательно проследили за полетом, молча задрав головы к потолку. Когда самолетик застрял между завитушек люстры, пророк со вздохом вернулся на грешную землю и без всякой надежды попросил:

– Шульдих, пожалуйста, уйди. Мне надо работать.

– Врешь, – телепат сладострастно ухмыльнулся. – Не надо тебе работать, ты читать что-то собрался.

Он уже практически лежал на столе, разметав рыжую гриву по бумагам и клавиатуре компьютера.

– Вру, – согласился Кроуфорд, кивая. – Но спать с тобой все равно не буду.

Застонав, Шульдих перекатился по столу. Теперь он лежал вверх лицом прямо перед оракулом, словно какое-то диковинное блюдо. Вполне возможно, ядовитое, судя по интенсивности окраски.

– Ох, Брэд, ну почему?! – хныкнул немец. – Я же не предлагаю тебе большую и чистую любовь! Я предлагаю как следует потрахаться к взаимному удовольствию – и все! Я не залечу, да и жениться на мне не потребую. Ну, Брэ-эд...

Телепат потянулся губами ко рту шефа, но тот только досадливо дернул головой, и поцелуй впустую скользнул по щеке. Отъехав на кресле в сторону, Кроуфорд встал и подошел к люстре, чтобы достать самолетик.

– Какой ты красивый, – протянул Шульдих, пожирая начальника глазами, пока тот, привстав на цыпочки – в доме были высокие потолки – доставал бумажную фигурку.

– Да? – Кроуфорд оглядел себя сверху вниз: черная футболка, черные брюки, домашние тапочки, почему-то зеленые. – Иди в бордель, Шульдих.

– Там таких нет, – тот невинно захлопал синими глазами.

Брэд, подумав, пустил самолетик в форточку. Не попал.

– Было мне, рыжий, видение, – задумчиво заговорил он, с радостью заметив тут же появившееся напряжение в позе телепата. – Если я начну с тобой спать, ты примешься ещё больше сволочиться, вести ещё более нездоровый образ жизни, водить в дом по три любовника за раз. Я буду беситься и тебя избивать. В итоге я однажды устрою тебе сотрясение мозга, у тебя пропадет дар, а затем я тебя пристрелю по твоей же просьбе. Как перспективка?

Шульдих помрачнел, поморщился и задумался – Кроуфорд замер, не веря своему счастью – но тут же просиял:

– А мне пары раз за глаза хватит!

В сердцах сплюнув на любимый ковер, пророк стремительно вышел из кабинета. С понимающей улыбкой оглядел младших подчиненных, жующих пиццу у стены напротив двери.

– Я болею за тебя, – прожевав, сообщил Фарфарелло. – И Наги тоже.

Телекинетик кивнул, кусая от одуряюще пахнущего сыром треугольничка.

– Спасибо, – пожал плечами Кроуфорд, направляясь к спальне.

– Спокойной ночи! – хором пожелала пара подчиненных.

Третий рыжим смерчем вынесся из кабинета и ворвался следом за Брэдом в спальню, пока тот не успел привычно запереться на ключ.

– Брэд!!! – боевой клич Шульдиха заставил слушателей вздрогнуть.

– Так, – судя по взвизгу телепата, его поймали за одно из уязвимых мест. – Слушай сюда. Сколько мы лет работаем вместе? Шесть? Вот. Если в самом начале работы ты смог задурить мою голову телепатией и сделать мне минет – это ничего не значит.

Стук.

– Головой? – шепотом спросил подтверждения догадки Наги. Фарфарелло кивнул.

– ...Зато больше ты влиять на меня не можешь. Если я – педераст, это не значит, что я обязан тебя хотеть.

Стук.

Наги со значением покачал головой.

– А если тебе хочется твердого предмета в задницу, – голос становился все громче. – То я готов удовлетворить твои потребности вот этим стулом. Смотри, какие у него ножки! Что? Нравятся?!

Встрепанного телепата вышвырнули из комнаты, дверь с грохотом захлопнулась, в скважине трижды повернулся ключ.

Негромкие аплодисменты Фарфарелло заставили Шульдиха гордо встряхнуть рыжей гривой.

– Ты меня ещё захочешь, ты меня ещё так захочешь!!! – он гордо прошествовал мимо коллег, бормоча себе под нос. – А стул так и не дал, жлоб.

Когда немец скрылся за углом, Наги дикторским тоном проговорил:

– Конец серии. Продолжение смотрите завтра, в 23.00.

Фарфарелло подобрал с пола пустые коробки из-под пиццы и поинтересовался:

– Поглядим криминальную хронику, и спать?

– Угу, – Наги прикрыл рот, зевая. – Завтра пиццу там же закажу, неплохо делают.

Из гостиной уже раздавались завывания сирены и грохот стрельбы.

 

~*~

 

В команде Охотников Света все также наслаждались незаслуженным бездельем. То ли преступность из-за жары не желала творить темные дела, то ли агенты Критикер в конец разленились, но уже две недели Вайсс о миссиях даже не думали, занимаясь исключительно цветочным магазином: товар вял на корню и требовал усиленной поливки.

По ночам ребята расслаблялись кто во что горазд: Кен пересматривал видеозаписи любимых матчей, придирчиво вслух разбирая ошибки игроков, Оми гонял монстров в очередной бродилке-стрелялке, Айя читал книги или слушал музыку, а Йоджи маялся дурью, так как денег на клубы уже не было.

Сегодняшним вечером, не нарушая традиции текущей недели, Кудо постучался в дверь комнаты Фудзимии ровно в 23.00. Тот, рассеянно бросив: – Заходи! – продолжил что-то читать.

Перед вошедшим Йоджи предстала завораживающая, на его взгляд, картина: Айя, лежащий на животе, тонкие домашние брюки облегают ноги, а майка вообще не скрывает широких плеч, лопатки слегка выпирают – он уткнулся подбородком в ладони.

– Опять зарылся в книжку? – блондин непринужденно упал рядом с Айей на кровать. – Пойдем, погуляем, ночью не так жарко. Проветримся, может, в бар заглянем, а?

– Я не собираюсь тебя поить за свой счет. Гуляй один, – изнывающий от жары, но почему-то почти не потеющий Ран вдруг с ужасом осознал, что надел майку вместо футболки. А напарник здесь. – «Попадалово».

Кудо приподнялся и, обдав горячим дыханием, шепнул:

– Одному совсем скучно... Разве тебе не хочется развеяться, хм? Почувствовать, как играет кровь, как от страсти срывает крышу? – в голосе звучало тягучее искушение; Айя хихикнул.

– Ты чего ржешь? – почти обиделся Йоджи.

– Момент смешной, слушай: «Ангел Девятнадцатой Станции попытался убить меня, и сейчас его нервная система живет, вплетенная в ткань ковра, на котором я стою; правда и то, что другие мои враги существуют в более простых формах – в каминах, холодильниках и пепельницах (здесь и далее цитируется книга Роджера Желязны «Создания Света, создания Тьмы»), – Айя, фыркал от смеха, зачитывая.

– Мда, – хмыкнул Йоджи. – У тебя странное чувство юмора, но мне нравится. Мне всё в тебе нравится, – голос опять стал соблазняюще-развратным.

Фудзимия вздохнул:

– Йоджи, ну когда же тебе надоест?

– Никогда, ты слишком сексуальный, – рука многообещающе скользнула по талии и, приласкав поясницу, скользнула вверх по позвоночнику. – Мне все в тебе нравится... То, как сверкают твои глаза, когда ты чем-то увлечен, и то, как ты прикусываешь губы, составляя букеты, и то, как накручиваешь прядь волос на палец... у тебя невероятно соблазнительная шея...

Подтверждая свои слова, он коснулся губами шеи Айи и скользнул выше, к мочке, скрытой волосами, слегка касаясь языком кожи.

Айя раздраженно дернул плечом и зачитал:

– «Одни говорят, что имя ее – Милосердие, другие – что Похоть. Но непроизносимое смертными имя ее – Исида, а тайна души ее – прах», – захлопнув книгу, он повернулся лицом к напарнику, прервав ласку влажного языка. – Отстань, прошу тебя. Мне не хочется тебя бить.

– Не бей, – покладисто кивнул Йоджи. – Просто расслабься. Если хочешь, расскажи мне, что ты сейчас читаешь... А я сделаю тебе приятно.

Айя, с лицом, достойным первых мучеников христианства, лег навзничь, вытянув руки вдоль тела. Врезать коллеге он всегда успеет, а так у него будет прекрасная возможность твердить на все уговоры Йоджи, что ему не понравились его ласки.

– В Доме Мертвых был праздник Тысячелетия. Человек без имени шел по кромешно темному залу, где некому было его видеть; в руках он нес жезл своего Хозяина... – монотонный голос Рана, призванный убаюкать Кудо, лишь скользил по поверхности сознания.

– Можно?.. – не дожидаясь позволения, Йоджи задрал повыше майку и приник губами к мускулистой груди.

– АААААААА!!!!!!! Сволочь зеленая!!! – вопль Оми резанул по барабанным перепонкам. – Я тебя щас!!!

– Это он кому? – слабым голосом поинтересовался Йоджи.

– Не тебе, – отрезал Айя. – Не отвлекайся. Ты был бы зеленоглазой сволочью.

– Ты помнишь цвет моих глаз, – польщенно улыбнулся ловелас.

– ...И он привел их в Тронный зал Дома Мертвых, где его Хозяин устраивал прием, – Ран продолжил пересказ, решив, что времени мало, а книга длинная.

Язык Йоджи выводил уже где-то тридцатый круг у левого соска, когда дикий крик Кена:

– Резче ты! Чего застрял?!! – грубо нарушил интимность момента.

Кудо от неожиданности стиснул зубы; Айя взвыл и с воплем:

– Значит, Жизнь есть ничто! – за волосы оттащил похотливого коллегу от себя.

Жалобный щенячий взгляд был ему ответом. С наглой непринужденностью рука Йоджи легла на ширинку брюк и приласкала полувозбужденный член. Айя, не выпуская волос приятеля из кулака, облокотился на локоть и задумчиво проговорил:

– Вот смотрю я на тебя иногда, Йоджи, и хочется мне только одного...

Тот отлепился от белоснежной шеи вожделенного напарника и с искренним интересом уставился на него.

– И? – подбодрил он нежданную откровенность.

– ...Отрезать тебе что-нибудь ненужное, – с той же меланхоличной неторопливостью закончил Фудзимия.

Кудо моментально смело с кровати на подоконник.

– Айя, нельзя же всё так серьезно воспринимать, – заискивающе улыбнулся он. – Сам посуди, как удобно, если мы будем проводить время друг с другом...

– Кому? – Айя сел на кровати и принялся рыться в тумбочке, вполголоса ругаясь себе под нос. Возле дверцы уже была горка пузырьков, книжек, свертков и коробочек.

– Что «кому»? – не понял Балинез.

– Кому удобно? – Фудзимия каким-то чудом почти по пояс влез в тумбочку, выставив на обозрение перегревшегося напарника самую красивую, по мнению того, часть тела. – О, нашел!

Айя выбрался из плена мебели и начал с нервной аккуратностью – перевозбудившийся Йоджи слишком тяжело дышал, облизывая губы, – класть былое содержимое на место.

– Нам, мне и тебе, – Кудо переместился с подоконника обратно на кровать и попробовал обнять напарника за талию.

Айя дернулся, уже не скрывая неприязни.

– Смотри, – он покачал перед носом Йоджи темным пузырьком, что отыскал в тумбочке. – Я не буду тебя резать или бить, я тебе насильно волью в глотку это, и ты неделю не вылезешь из сортира. А потом ещё что-нибудь придумаю. И я не считаю возможность поиметь твою задницу более привлекательной, чем сохранить остатки своего мозга. Пшел вон! – рявкнул он, как на брехливого трусливого пса.

– Ну, ла-адно, – Кудо неохотно поднялся с постели и, уже выходя за дверь, бросил. – Обещаю, скоро я тебя смогу переубедить...

– Ура, у меня есть немного покоя! – иронично порадовался Айя. – Спокойной ночи!

– Эротических снов, – мурлыкнул Кудо, закрывая за собой дверь.

 

~*~

 

Брэд Кроуфорд, мужчина молодой и не лишенный честолюбия, с некоторой паникой смотрел на вышедшего к завтраку в одних шортах Шульдиха. Пророк всё больше склонялся к мысли, что убийства ему в ближайшем будущем не избежать. Заслуженная гордость логика, протестуя, твердила, что следует внимательнее просчитать варианты, найти выход, после которого не пришлось бы организовывать похороны и вызывать из Розенкройц нового телепата.

– Даже не залезая в твою прекрасную голову, могу сказать, что ты сейчас думаешь обо мне, – Шульдих, наливая себе кофе, нарочно развернулся вполоборота так, чтобы рыжая грива эффектно скользнула по спине.

Кроуфорд сжал губы, чтобы не выматериться вслух. При Наги он не ругался принципиально, считая, что мальчишку и без него найдется кому испортить.

– Кррроуфорррд, – глухо прорычал с набитым ртом Фарфарелло. – Давай подарим Шульдиху мою смирительную рубашку, раз ему не в чем ходить?

– Отличный вариант, – светски кивнул пророк. – Фарфарелло, ты, я знаю, интересуешься медициной. Посоветуй, пожалуйста: какие травы следует использовать для подавления либидо?

Берсерк с сожалеющей гримасой развел руками:

– Я больше разбираюсь в хирургии, Кроуфорд. Если хочешь, можем попробовать, но держать Шульдиха будешь ты. Ампутация конечностей без анестезии оскорбит слух даже Бога.

– Пожалуй, в твоем предложении есть здравый смысл, – с некоторым оттенком мечтательности проговорил Брэд. – Это надо обдумать.

Шульдих, до того в шоке переводивший взгляд от шефа к Фарфарелло и обратно, взорвался негодующим:

– Да вы что, очумели? Если вам не надо, думаете, и другие побрезгуют? Запомни, Кроуфорд, – немец, нависнув над сидящим начальником, шипел и плевался как неисправный утюг. – Если до завтрашнего вечера у тебя не появится мальчика для траха, то им стану я!

Брэд медленно поднял казавшуюся невероятно тяжелой от обилия малоцензурных мыслей голову и с легким интересом спросил:

– Шульдих, какое тебе-то дело до моей личной жизни?

– Хех, – рыжий на полсекунды задумался, затем тряхнул волосами и сверкнул белозубой, чуть ли не в синеву, улыбкой. – Считай это моим маленьким капризом.

– Дамским? – подал голос впервые за утро Наги.

– Хочешь мигрень на месяц? – осведомился Шульдих.

– Кроуфорд, тебе помочь его подержать? – мигом предложил мальчик шефу.

– Спасибо, – поблагодарил Кроуфорд, вставая из-за стола. – Я обдумаю все ваши предложения.

Власть над командой стремительно утекала у него из рук. Следовало как можно скорее решить эту маленькую проблему, отвадив рыжего наглеца раз и навсегда и дав понять остальным, что у их шефа всегда всё под контролем.

Итак, шаг первый – найти кандидата в партнеры. Гея, артиста и за деньги.

 

~*~

 

Это было не самое тяжелое утро Фудзимии. Ему всего лишь следовало, как обычно, встать раньше всех, приготовить завтрак, а затем, разбудив этих засонь, отправиться развозить заказы. И утро могло бы стать прекрасным, если бы не лапающий его Кудо, по заслугам получивший несколько ударов по ребрам, да «понимающие» ухмылки младших, вежливо отводящих глаза.

Скрипя зубами от еле сдерживаемой ненависти, Айя собрал со стола грязную посуду, молниеносно протер стол, заставив напарников трепетно прижать к груди чашки с недопитым чаем. Тарелки парень драил столь яростно, что пена летела во все стороны, не помешав, однако, вконец обнаглевшему Йоджи хлопнуть напарника по заднице, выходя из кухни. Мерзкий сластолюбец, безусловно, получил законный пинок в коленную чашечку – вой стоял на весь дом, – но отмщенным Фудзимия себя не чувствовал.

Абиссинец, закончив с утренним дежурством по кухне, быстро погрузил заказы в фургон, решив, от греха подальше, развозить их помедленней. Во избежание, так сказать, убиения больного на голову коллеги (а как его назвать, если он слова «нет» не понимает ни в каком виде?). Мало ли, новый напарник будет ещё хуже... Айя поёжился от буйства собственного воображения и вместе с педалью газа надавил на клаксон, вспугнув стайку голубей, пару школьниц, целенаправленно опаздывающих на занятия, и Йоджи, переходящего дорогу к ларьку за сигаретами.

– Так вам и надо! – мстительно прошипел невозмутимый Фудзимия и был таков.

 

~*~

 

Кроуфорд лениво прогуливался по малолюдной улице, на которой капризный, но верный хозяину дар посоветовал искать решение проблемы.

Чуть ранее пророк уже успел изучить наборы столовых ножей в хозтоварах, а также дрели, шурупы и гвозди – особенно привлекли его внимание десятисантиметровые – в магазине стройматериалов. Поймав себя на вдумчивом рассматривании циркулярной пилы, он решил, что у долго работающих вместе людей наклонности становятся схожими, и поспешно покинул помещение.

Теперь Брэд рассматривал вывеску салона красоты, совмещенного со специализированным отделом парикмахерских принадлежностей «Schwarzkopf», размышляя, можно ли ему туда заходить. С одной стороны, никогда не помешает обновить прическу и оценить на предмет актерских способностей здешних парикмахеров. А с другой стороны, ножницы... Представив, как он прядь за прядью остригает рыжую гриву подшефного паяца, Кроуфорд позволил мечтательной улыбке скользнуть по губам.

Краем глаза заметив паркующийся рядом фургон, оракул слегка посторонился и уже было направился ко входу в салон, когда знакомое шипение: – Чертов озабоченный придурок! – несколько изменило его планы.

Кроуфорд увидел, как злобно скалящийся Фудзимия – развозивший заказы последним Кудо оставил после себя в бардачке с дюжину презервативов и комплект кружевного дамского белья – осатаненно распахивает дверцы фургона и, согнувшись пополам, начинает двигать что-то в глубине.

«А это идея!» – осенило оракула, невольно оценившего с новой точки зрения длину стройных ног и форму поджарых ягодиц. – «Роскошная, шикарная... Бредовая и попахивающая суицидом».

– Здравствуй, Фудзимия, – негромко поприветствовал он уже выпрямившегося парня.

Тот даже подпрыгнул от неожиданности. Резко развернулся и привычно процедил сквозь зубы:

– Шварц! Очень неприятно тебя видеть.

Кроуфорд хмыкнул. Задача была крайне сложной и потому интересной.

– У меня тоже отвратительное настроение, – с пониманием кивнул он верному противнику. Дар, почти виляя хвостом от радости, поддерживал выбранную линию поведения.

– Какая жалость! – громко посочувствовал Айя, параллельно отдавая выскочившему из салона работнику горшки с белыми азалиями. – И кто же тот святой человек, что осмелился тебе его испортить?

– Шульдих, – заложил пророк подчиненного.

Робкий работник шустро носил цветы, раздражающе мелькая перед глазами. Айя с силой всучил ему ещё горшок и поинтересовался:

– Что же натворил твой замечательный телепат? Прочитал без спроса мечты о тихом домике в горах и дюжине очаровательных детишек?

– Нет, – огорчил Брэд собеседника. – У нас не совпали желания: он хочет секса, а я хочу его пристрелить.

Цветонос споткнулся на входе в салон, едва не уронив нежно прижимаемые к груди горшки.

– Мда, – Фудзимия вытащил последний цветок. – Ты не любишь рыжих?

– Не знаю, – пожал плечами Кроуфорд. – Но я совершенно точно не люблю, когда мне мешают работать, круглосуточно домогаясь. Пагубно влияет на доходы, знаешь ли.

Вынырнувший из салона работник, пригибаясь как под артобстрелом, подкрался к Айе, сунул ему в карман фартука деньги, вырвал из рук горшок и скрылся, не прощаясь.

– Знаешь, Шварц... – задумчиво проговорил Абиссинец, пересчитывая запиханные в карман деньги. – Пожалуй, я готов тебе посочувствовать.

– Да? – делано удивился Брэд, не совсем понимая восторги дара. – Кстати, меня зовут Брэд Кроуфорд.

– Да-а, – протянул Айя и поднял на собеседника сверкнувшие оживлением глаза. – Знаешь, что? Ты его слабительным напои или ещё какой-нибудь гадостной химией. Я сегодня хочу опробовать эту методику на Балинезе. Надеюсь, резь в животе помешает ему тянуть лапы куда не надо!

«Сам в руки идет!» – с радостным удивлением, не отразившимся, разумеется, на лице, подумал оракул и мигом поправил себя – сказывалась работа с телепатом. – «В смысле, как удачно, что у него схожая проблема».

– Абиссинец, – торжественно начал он, еле удержавшись от того, чтобы преклонить театрально колено – больно нереальным казалась ему создавшееся положение. – Выходи за ме... Стань моим официальным любовником пред лицом Госп... наших команд!

Фразу он договаривал, как водится, перехватив в полете летящий в переносицу кулак.

– Хм, – Фудзимия опустил руку. – Мне нравится ход твоих мыслей... любимый!

 

~*~

 

Кроуфорд вернулся домой к полуночи. Громко хлопнул дверцей авто и, вместо того, чтобы через гараж как обычно подняться на второй этаж, вышел на аккуратно постриженную лужайку перед домом, залитую светом из распахнутых настежь окон спальни Шульдиха. Пророк стянул с носа очки и, положив их в нагрудный карман, замер, заглядевшись на звездное небо. В голове крутились подзабытые со школы названия созвездий, память навязчиво подсказывала, что Полярную звезду он найти просто обязан.

– Астрология прошла мимо, – тихо констатировал он. – Вместе с астрономией.

В нерешительности Брэд снял было белоснежный пиджак, но, что-то решив, отчаянно махнул рукой и улегся на газон, затянув хорошо поставленным баритоном:

– O, sole, o sole mio...

 

– Думаю, нам следует изучить образ жизни влюбленных людей.

– Я слышал, что они себя начинают неадекватно вести.

– Как именно?

– Ну, песни петь, на звезды любоваться. Совершать не свойственные им ранее поступки.

 

В руке оракула откуда ни возьмись очутилась пурпурная роза на почти что километровом стебле, которую он с видимым удовольствием время от времени нюхал.

Действо возымело эффект: из окна второго этажа донесся сдавленный вопль, последовавший за ним грохот двери дал понять, что Шульдих оценил представление.

Вскоре входная дверь настежь распахнулась, и на порог выскочил немец в давешних шортах с воплем:

– Кроуфорд! Что случилось?!

Брэд, ласково улыбнувшись луне, проговорил:

– Ничего, Шульдих. Сегодня был удивительный день, и я встретил замечательного человека, – с надеждой, что выражение лица сойдет за мечтательное, он прикрыл глаза, вспоминая.

 

– Фудзимия, да оторвись же ты от стула!

– Зачем это?

– Кто из нас живет с телепатом, я или ты? Мне надо на тебя посмотреть, чтобы было потом что ему показывать.

– Черт с тобой, – вздох. – Я даже повертеться могу.

– Во-от, совсем другое дело. Думаю, он впечатлится. Только между нами: твоя задница никого не оставит равнодушным.

– Скотина...

 

– Брэ-эд, – Шульдих осторожно подошел к валяющемуся на лужайке начальству. – А что с тобой? Ты какой-то странный...

– Правда? – удивился Кроуфорд, начавший было мурлыкать себе под нос что-то из Аль Бано и Ромины Пауэр. – По-моему, я веду себя как обычно.

Он ещё раз понюхал розу, провел лепестками по губам и, сладко потянувшись, подмигнул удивленной не меньше телепата луне.

– А роза у тебя откуда? – немец аккуратно читал самые яркие мысли шефа, благо тот не сопротивлялся. То и дело вспышками появлялось какое-то кафе, чьи-то длинные ноги в тонких джинсах, изящный широкоплечий торс, да блестящие темные глаза. Во всем облике было что-то неуловимо знакомое, но дальше в мозг Кроуфорда лезть было рискованно: пристрелит не глядя.

– Он подарил, – мечтательность лица пророка уже напоминала экстаз. – А завтра у нас свидание... Шульдих!

– Что?! – от резкого оклика тот почти подпрыгнул.

– Какие в Токио самые хорошие рестораны и гостиницы? – Брэд с укоризной посмотрел на подчиненного. – Не могу же я ЕГО повести неизвестно куда!

Рыжий замер, осознавая: Кроуфорд, похоже, по уши влюбился и жаждет интимной встречи. И он будет не он, если не посмотрит, что за фраер увел шефа из семьи!

– «Хилтон», «Савой», «Мариотт»... Традиционная роскошь и качество обслуживания, – машинально перечислял Шульдих, размышляя, как бы сподручней проследить за свиданием начальства, которое явно уплывало из его рук.

Так как рыжий был парнем незлым (для своих, по крайней мере), он был даже рад за Брэда, но проследить и проконтролировать хотя бы одну встречу счел необходимым: мало ли что задумал шефов хахаль? Вдруг этот парень злобный маньяк-киллер-альфонс, который разобьет шефу, вынужденному его убить, сердце? Что, несомненно, скажется на микроклимате их дружного коллектива самым скверным образом.

– ...Не пойдет, – за размышлениями Шульдих утратил нить боссова монолога.

– Что не пойдет? – переспросил он.

– Мой мальчик не пойдет в дорогое заведение, – повторил Кроуфорд. – Он у меня робкий, скромный и очень близок к природе.

 

– Предлагаю завтра встретиться в ресторане «Золотой лотос»

– Видно человека, привыкшего к роскоши... Мне надо, чтобы Йоджи легко смог за нами проследить. В трех километрах от Токио есть пансионат «Лагуна». Пляжный колорит, недурное обслуживание. Поужинаем в тамошнем ресторане, снимем бунгало для поддержания легенды о страстном романе, а наутро спокойно разъедемся.

– Пристойный план.

– Но тебя что-то настораживает.

– Да. Пойму, что – скажу.

– А у твоего рыжего есть машина?

– У моего?! Есть, разумеется.

– Сильно же он тебя... Не твой, общественный рыжий...

 

– ...Поэтому мы поедем в «Лагуну», – Кроуфорд как можно отчетливей представил себе маршрут проезда, найденный чуть ранее на карте. – Искупаемся в море и все такое...

Романтичность Брэда была уже на последнем издыхании, когда Шульдих, запомнив схему – никогда шеф не мыслил с такой отчетливостью – ушел в дом, то ли решив поберечь свои нервы и не читать влюбленного Кроуфорда, то ли ради составления плана слежки, на что начальник втайне и надеялся.

Кроуфорд, не торопясь, встал с газона, отряхнул одежду от налипших травинок и отшвырнул было подальше в кусты розу, но...

 

– Вот, держи.

– Зачем?

– Ты возвращаешься со свидания. Там положено друг другу дарить цветы.

– Мужчинам тоже? Я в своей практике подобного не припомню.

– Понятия не имею, я только с девушками встречался. Им дарил. Чем ты хуже?

– Фудзимия, не наглей!

 

...Цветок лучше поставить хотя бы в стакан с водой. На столе будет неплохо смотреться.

– А вдруг Шульдих завтра нашел бы её в кустах? – и Кроуфорд, рассеяно нюхая цветок, пошел, наконец, в дом. Завтра предстоял тяжелый день, стоило хорошо отдохнуть.

 

~*~

 

Айя зашел в гостиную так, что Йоджи показалось, будто тот раздевался на ходу. Скользнув лиловым взором по дивану, где Кудо так уютно устроился, Фудзимия повел плечами и, вместо того чтобы пойти как обычно в свою комнату, уселся туда же. И не просто так, дистанцируясь, как водится, а бедром к бедру, да ещё и с мечтательнейшей улыбкой на устах.

– Йоджи, – мягко окликнул он.

 

– В подростковом возрасте я читал, что влюбленные становятся необычайно добры к своему окружению.

– Будешь кормить своих шварцев мороженым и водить в зоопарк?

– Нет, к вам в магазин поведу... Резкое изменение характера может спровоцировать Шульдиха на глубокое зондирование моих мозгов, но ты мог бы попробовать.

 

– Что? – Кудо слегка занервничал.

– Скажи, – Айя замялся и потупил глаза. – Я красивый?

Йоджи в некотором отупении оглядел напарника снизу вверх, затем, для гарантии, сверху вниз, с удовольствием задержавшись на длинных ногах. Слов в голове вертелось много, предложений разной степени пристойности – ещё больше. Ожидающе-встревоженное выражение на лице Айи сподвигло его на ответ:

– Эээ...

Фудзимия огорченно выдохнул.

 

– Влюбленные крайне неуверенны в себе.

– А не пойти ли мне рвать на себе волосы и, посыпая голову пеплом, сетовать, что я хреновый пророк?..

– Мне казалось, ты не столь эпатажен.

 

– Понимаешь, Йоджи... Я сегодня встретил прекрасного человека. Он умен, обаятелен, не лишен чувства юмора, красив... – Фудзимия вздохнул совсем душераздирающе. – А я? Сопливый мальчишка, ничего собой не представляющий. Что я для него? Игрушка, верно?

Кудо медленно, но верно покрывался холодным потом. Айя. Несколько железобетонный, армированный, если можно так выразиться, парень. Скрытный, как распоследний слепоглухонемой отшельник. Откровенничает с ним, Йоджи, о своей личной жизни.

– Ты влюбился в мужчину? – решил, наконец, подать голос Балинез.

 

– Есть одна проблема.

– Да?

– Я до сей поры никогда не встречался с мужчинами и никаких гомосексуальных наклонностей у себя не замечал.

– Не смущайся, это не самый твой крупный недостаток. Завтра получишь полное представление...

– Боюсь, Йоджи мне не поверит.

– Играй, самурай. «Жизнь – как игра» – очень полезная установка.

 

– Н-не знаю, – смутился Айя.

Он очень честно пытался покраснеть, но ничего не получалось. Зато удалось не заржать в голос, ограничившись робкой улыбкой.

– Понимаешь, Йоджи, он... он, – Фудзимия картинно затаил дыхание, лихорадочно пытаясь подобрать достойное лирическое определение длинному хитроумному безобразию, именуемому Брэдом Кроуфордом. – Он такой необычный! И с ним так хорошо... просто быть рядом, понимаешь?

– Нет, – честно ответил плейбой.

– Нет, говоришь? – Айя старательно расстроился. – Вот... поцелуй меня!

– Что? – переспросил Балинез, не поверив своим ушам.

– Поцелуй! – настойчиво повторил напарник и сам потянулся к губам Кудо.

 

– До завтра.

– До свиданья.

– Погоди. Нам надо поцеловаться. Для тренировки, чтобы ты завтра себя комфортно чувствовал.

Кивок.

Ехидная усмешка природы, заточившей их губы изгиб в изгиб. Подарок чьего-то Бога – скорее всего того, которому мстит Фарфарелло, – если ладони одного идеальными дугами охватывают плечи другого. Статистика, объясняющая тасовку их генов, – руки второго словно созданы для талии первого.

– Как игра?

– Да.

 

Айя, огорченно хмыкнув, отодвинулся от напарника, оставив того ошарашено хлопать ресницами.

– Приятно, но ничего особенного, а вот с ним... – Абиссинец ничуть не покривил душой: целовался Кроуфорд виртуозно.

Так, что дыхание перехватывало. Коленки, конечно, не подкашивались, Айя не влюбленная девица, в конце концов, а киллер (не будем лицемерить).

– Бззз!!! – телефон зазвонил резко, мерзко и неожиданно.

– Я подойду! – Фудзимия сорвался с места ураганом, едва не сметя по пути коллегу. – Да?

Йоджи прислушался: динамик на телефоне был громкий, был шанс подслушать разговор, судя по всему, с тем самым «необычным».

– Привет! Я тебя по голосу узнал! Да, конечно, я могу спокойно говорить, у нас нет очереди на телефон, – Айя заливисто рассмеялся.

– Я снял для нас с тобой домик в пансионате «Лагуна», как ты и просил, – донесся из трубки голос со смутно знакомыми интонациями.

– Спасибо! – воскликнул Фудзимия и шепотом, прикрыв ладонью трубку, добавил: – Я... я тебя...

– Я тоже тебя люблю! – полузнакомый голос смеялся. – До завтра, родной.

Гудки.

– До завтра, – улыбнулся в пространство Айя и осторожно, будто хрустальную, положил трубку.

Йоджи пощупал свой лоб: нет ли температуры? Напарник определенно был не в себе. «Завтра обязательно за ним прослежу, вдруг это происки Шварц или кого похуже?» – решил для себя Кудо и, не пытаясь выпросить поцелуй на ночь у всё так же стоящего столбом коллеги, пошел спать.

 

~*~

 

Жара по-прежнему нависала над городом, путая мысли и внушая противоречивые желания. Брэд Кроуфорд, уже двести раз успевший пожалеть о вчерашней договоренности, ждал Фудзимию в ресторане пансионата. Приехать они должны были по отдельности, чтобы гарантированно привести за собой хвост. Шульдих, само собой, уже был на месте, в самом темном углу. Рыжий, вроде бы, упорно накачивался холодной минералкой, пытаясь заглушить головную боль. Пророк улыбнулся, нащупав в кармане пузырек, в котором не хватало трех таблеток: они ушли в утренний кофе телепата, который теперь на все лады честил головную боль, виня во всем жару и до кучи свои проклятые способности, запрещающие пить анальгетики. На сутки этой дозы должно хватить, а там он сумеет выдать Шульдиху пару-тройку непристойных картинок, чтобы тот поверил в их с Раном страстный роман.

– Здравствуй, любимый, – от вкрадчивого голоса и внезапно обнявших его сильных рук оракул чуть не подпрыгнул на месте. – Прости, что заставил ждать.

– Ничего страшного, присаживайся, – он нашел в себе силы улыбнуться. Потянувшись в уху Рана, он прошептал, имитируя легкий поцелуй: – Можем сильно не напрягаться, Шульдих страдает мигренью, ему не до телепатии. Вон он, в углу, на нас уставился.

Фудзимия непривычно хихикнул и уселся рядом, чтобы видеть все стратегические темные углы, но спиной ко входу: надо дать Йоджи возможность проникнуть незамеченным.

– Балинез ехал за мной всю дорогу, – прошептал он, переплетая пальцы с Брэдом. – Такое ощущение, что детективом он не был никогда. Представляешь, когда я остановился на заправке, он тоже туда заехал! Будто бы я могу не узнать его автомобиль.

– Непрофессионализм, – пожал плечами Кроуфорд, машинально заправляя за ухо собеседника прядку волос. – Ты на Шульдиха посмотри. Позорище. Мог бы – уволил без выходного пособия.

Немец вторую минуту сидел, вцепившись зубами в горлышко бутылки. Глаз от шефа и его спутника не отводил и, похоже, не моргал. Сожаление о невозможности прочитать хотя бы самые поверхностные мысли читалось даже не по глазам, а по самой позе телепата.

– А он не подумает, что это у него галлюцинации от жары? – забеспокоился Ран. – Не можем же мы ежедневно лицедейство устраивать, нам и работать надо.

– Нет, не подумает, – успокоил его пророк. – Вон, к нему Балинез по стеночке крадется, заметил, должно быть.

Кудо, низко надвинув на глаза цветастую панамку, мелкими шажками крался вдоль окон в сторону угла, где засел телепат. Разморенные жарой посетители лениво провожали глазами странного парня в строгом темном костюме, тихо удивляясь несуразному головному убору.

– Чучело, никакого вкуса, – буркнул Фудзимия, благодарно кивнув налившему ему сока сотрапезнику. – Зная Йоджи, могу предположить, что они себе на пару понапридумывают таких подробностей нашего романа, что нам будет достаточно просто улыбаться друг другу.

– Возможно, – Кроуфорд улыбнулся восторженно поглядывающей на них с Фудзимией официантке. – Но лучше перестраховаться, – добавил он, приобняв собеседника за плечи.

От неожиданности Ран подавился куском рыбы; аккуратно хлопая его по спине, Брэд вопросительно приподнял бровь.

– Ты можешь вести себя нормально? Как обычно, в смысле, – у откашлявшегося Абиссинца на глазах выступили слезы.

– Как обычно? – переспросил Кроуфорд. – Ты желаешь, чтобы я уложил тебя на пол к своим ногам? Думаю, это можно устроить. Если тебя не смущает грязь, разумеется.

– Оракул, ты прекрасно понял, что я имею в виду! – скрипнул зубами Айя. – Дай мне спокойно поесть!

– Не умеешь делать два дела одновременно? – поинтересовался Брэд, продолжая обнимать сильные плечи.

Прожевав очередной кусок, Ран покосился на слишком довольного на его вкус сотрапезника и пробормотал, обольстительно улыбаясь на публику:

– Отчего же, умею. Например, есть и препираться с тобой. Или есть и следить за теми горе-сыщиками. Неужели мы вчера были настолько убедительны, что они совсем не скрываются?

– Ясно, ключевое слово «еда», – Кроуфорд ощупал взглядом поджарую фигуру Рана. – Похоже, ты ведешь весьма активный образ жизни. Наши коллеги, подозреваю, основательно перегрелись и переутомились на почве безделья, осложненного спермотоксикозом.

Пророку принесли бифштекс, и он моментально обратил всё свое внимание на тарелку, решив, что резать мясо двумя руками будет не в пример удобнее, чем одной.

– О, – восхитился Ран, заметив оживление врага. – Похоже, не я один веду активный образ жизни. Любишь белковую пищу?

– Да, – кивнул тот. – И не сомневайся: я активный мужчина.

Двусмысленность, старательно подчеркнутая низким, чуть хриплым голосом, заставила Фудзимию хмыкнуть в кулак, вернувшись к трапезе.

– Я надеялся, ты покраснеешь, – ухмыльнулся Кроуфорд.

– Я не умею, – просветил его Абиссинец.

 

~*~

 

– А ты что тут делаешь? – неудачно замаскированный под шепот вопль заставил Шульдиха вынуть бутылку изо рта и перевести дух.

Йоджи, не дожидаясь приглашения, шлепнулся на соседний стул и замер, дожидаясь ответа.

– Угадай, – Шульдих подвигал руками заедающую челюсть. – Спорим, то же, что и ты?

– Ты тоже следишь за Айей? – обалдел Кудо. – На хрена?

– Идиот... – простонал телепат, голова просто раскалывалась. – На кой мне сдался ваш отморозок? Я за своим слежу!

– То есть? – тут Йоджи решил, наконец, приглядеться к спутнику Фудзимии. – Вот черт!

– Именно, Балинез, именно! – веско подтвердил немец. – У нашего шефа шашни с вашим самураем.

– И это он тот самый потрясающий человек... – заговорил Кудо.

– ...Которого он встретил вчера! – закончил за него рыжий, потирая виски. – Гляди, какая любовь у людей!

Йоджи послушно смотрел, как плечи Айи под рукой оракула сначала напряглись, затем он закашлялся, а Кроуфорд с нежнейшей улыбкой похлопал юношу по спине. Оба что-то друг другу тихонько говорили, улыбаясь. Старший мужчина изредка кусал губы, когда того не видел Ран, то и дело стреляющий глазами из-под алой челки.

– Отвратительно! – хором заключили Кудо с Шульдихом.

Сыщики глядели на свои цели одинаково: с неприязнью. Кроуфорд с Фудзимией тем временем отлепились друг от друга и с, кажется, не меньшим интересом накинулись на еду.

– Нет, я не могу больше на это смотреть! – воскликнул Шульдих, скривившись.

– Ревнуешь? – понимающе усмехнулся Йоджи.

– Я? – рыжий от удивления едва не свалился со стула. – Да ты сам глянь, как он ест! Кусает по небольшому кусочку, жмурится, жует медленно, да ещё и соус с губ слизывает! А его язык такой… – немец, высказавшись, с гримасой мученика потер виски.

Кудо, почесав переносицу, оглядел Шульдиха с ног до головы и неуверенно предположил:

– Ты голодный, что ли? Нормально он ест, аккуратно и с аппетитом. Зато Айя…

Немец с трудом оторвался от созерцания светлого шефова лика (другие, более соблазнительные части тела были недоступны) и развернулся к собеседнику.

– Да, я голоден, – тихо согласился Шульдих. – Я хочу Кроуфорда! Я уже задолбался за ним бегать. Да он сам не знает, чего хочет! Мужика у него уже с полгода не было, через раз ему голые задницы снятся – я телепат, я знаю! – а на мои предложения всё носом крутит, да твердит, что на меня у него не встанет! Думал, рыжие ему не нравятся, так ваш Абиссинец тоже не черно-белое существо! Я помню, прекрасно помню все мысли Кроуфорда, дай ему волю – согнет пополам и отдерет так, что неделю ходить не сможешь. И я хочу, чтобы именно от меня у этой ледяной статуи сносило крышу, а вовсе не от вашего неуловимого мстителя, помешанного на сестре, мести и чувстве справедливости!

– Бздынннь! – из рук подошедшей официантки, из профессиональной вежливости выслушавшей прочувствованную речь целиком, упала тарелка с салатом.

– А вот я по-нормальному голодный, – печально произнес Йоджи, разглядывая овощную композицию на черно-белых квадратах пола. И пояснил: – Позавтракать не успел.

Шульдих молчал, брезгливо отодвинув ноги от швабры прибежавшего уборщика.

– Если он воспользуется Айей и бросит – я его убью! – неожиданно и зло заявил Кудо. – Айя уже терял любимых людей, но если Кроуфорд разобьет ему сердце!..

– Да хрен знает, что их друг на друге переклинило, – дернул уголком рта телепат. – В этих башках рыться – себя не любить, скрытные оба до невозможности.

– Да уж, – Йоджи стянул с головы панаму, с выражением крайнего недоумения на лице покрутил её в руках и сунул в карман. – Черт знает что, оделся как идиот. А всё из-за него! Не спал всю ночь, думал, на какое явление природы он запал?

 

~*~

 

Виновники физического и душевного дискомфорта коллег с удовольствием поглощали обед, позабыв страстно переглядываться согласно сценарию игры. Опомнившись где-то на середине бифштекса, Кроуфорд, из чувства солидарности дождавшись, пока Ран проглотит очередной кусок, коснулся левой ладонью его колена. Фудзимия напрягся, но не шарахнулся: видимо, вспомнил, что всё идет в соответствии с планом публичного совращения его, многострадального.

Чуть помедлив, Брэд ласкающее провел пальцами по бедру юноши и незаметно покосился на наблюдателей. Те, будучи публикой благодарной, уставились под их с Фудзимией стол. «Прекрасно», – с удовлетворение подумал Кроуфорд и, не вполне отдавая себе отчет в собственных действиях, скользнул ладонью по ширинке рановых джинсов, легко погладил и, спохватившись, продолжил ласкать обтянутое тканью бедро.

Ран, едва заметно розовея скулами, – а утверждал, что не умеет! – резко выдохнул, а затем очень глубоко и медленно задышал. «Будто считает про себя», – подумал Кроуфорд, слегка удивленный реакцией сообщника. – «Ему нравится? Не могу сказать, что это неприятный сюрприз».

– Кхм, перестань, пожалуйста! – просипел Ран сквозь зубы. – У меня кусок в горло не лезет!

Оракул с легким сожалением, но без пререканий убрал руку с подозрительно напрягшегося бедра. Фудзимия тихо, но язвительно поблагодарил и, поерзав на стуле, положил ногу на ногу.

«Походе, я перестарался», – с легким раскаянием решил Кроуфорд. – «Возможно, ему в новинку откровенные прикосновения на публике, следовало раньше обговорить этот вопрос. Организм молодой, реагирует быстро».

Пресловутый организм, покорный разуму, машинально жевал рыбу, пока сам юноша панически размышлял о странностях восприятия.

«Лапал меня Йоджи, лапал – и ничего, а стоило дотронуться Кроуфорду… Может, количество переросло в качество? Эх, говорила мне сестра: “Ран, первый поцелуй должен быть по любви, а не по карточному долгу, что же с тобой дальше-то будет?” Вот и случилось мне счастье. Шварц не дурак, догадался, вон как лыбится… И рыба кончилась».

В ответ на смурной взгляд Рана оракул слегка приподнял уголки губ, хотя на секунду захотелось наклониться ближе и поцеловать алый рот, вспомнив вчерашний день.

Незаметно бифштекс постигла горькая участь рыбы, официантка принесла скороспело влюбленной паре вазочки с мороженым и ледяной апельсиновый сок, на который со стоном наслаждения накинулся Фудзимия. Кроуфорда кинуло в жар, не идущий ни в какое сравнение с царящим на улице: скульптурно красивая шея с ритмично подергивающимся кадыком так и притягивала взор. Рвано кашлянув, он вслепую нашарил свой стакан и осушил в пару глотков.

– Жарко, да? – сочувственно кивнул Ран на опустевший сосуд.

– Очень, – сглотнул кислую слюну оракул. – Теперь идем в номер, а затем на пляж?

– Да, – кивнул Фудзимия. – Как и планировали.

– Отлично, – Кроуфорд погрузил ложечку в стремительно тающее мороженое и прикрыл глаза, чтобы без помех разглядывать сквозь неплотно сомкнутые ресницы лакомящегося холодной сладостью сотрапезника.

«Перегрелся – так перегрелся», – обреченно подумал он.

 

~*~

 

– На меня Айя никогда так не смотрел, – с горечью произнес Йоджи, отворачиваясь от объектов наблюдения. – Трогать его вообще было без толку, а тут даже покраснел…

Они с Шульдихом жадно следили за каждым жестом влюбленных. Их переглядывания убивали сыщиков наповал: столько в них было страсти и неожиданно-робкой нежности.

– А как смотрел? – поинтересовался немец, вяло обмахиваясь газетой. – Как на стену?

– Это если пытался его приласкать, – хмуро ответил Кудо. – А так – как на коллегу, как и на любого из Вайсс.

– Да, мой такой же, – печально покивал рыжий и сморщился от прострелившей висок боли. – Ценный сотрудник я, блин…

Оба наблюдателя подперли щеки ладошками и пригорюнились, глядя на поедающую мороженое парочку.

 

~*~

 

Мороженое доедено, раздрай в душе почти улегся, да и тело стало полностью подчиняться суровому хозяину. Ран встал и без стеснения потянулся. Юноша, охлаждаясь десертом, решил, что не настолько часто выпадает роскошный шанс наслаждаться собственной игрой, тем более, со столь одаренным партнером как Кроуфорд. А посему следует развлекаться, особенно если благодатная публика внемлет каждому жесту.

Лучезарно улыбнувшись оракулу, Ран протянул ему руку:

– Пойдем, любимый?

И Брэд с не менее солнечной улыбкой принял его ладонь.

Экзотическую пару провожал глазами весь ресторан. Мужчины шли неторопливо и смотрели только друг на друга, чтобы ни в коем случае не осложнить задачу Йоджи и Шульдиху.

У выхода Кроуфорд прошептал, обнимая Рана за талию:

– Жарко, конечно, чтобы тискаться, но ради публики стоит потерпеть. Благо номер близко… – стройное тело обжигало похлеще солнца, и меньше всего в этот момент пророка волновали наблюдатели.

– Само собой, – Фудзимия встал на цыпочки и, целуя Брэда в щёку, краем глаза заметил ревниво-недоверчивые лица Шульдиха и Кудо, нагло стоящих в десятке шагов от них.

– Нам не верят, – выдохнул Ран в шею Кроуфорда.

Тот, поёжившись, сильнее прижал юношу к себе и, увлекая его прочь из ресторана, сказал:

– Не страшно. Мне удалось снять номер в домике, за окнами которого им будет очень удобно наблюдать. Первый этаж, само собой, да ещё и деревья с густыми кустами. Жалюзи, к нашему счастью, нет, а шторы задергивать и необязательно.

– Замечательно! – Ран приободрился, старательно избегая мыслей о том, что же они с оракулом продемонстрируют слежке в ближайшем будущем.

Сценки в голове были скорее не эротичными, а эстетичными. Фудзимия ценил красоту и остро чувствовал её проявления: блеск начищенной катаны и звон лески Кудо, цветение сакуры и изящные тенета интриги, острый ум Кроуфорда и нагие тела, переплетающиеся в любовном объятии… «Нет, этого, пожалуй, мы им не покажем», – решил Ран, ускоряя шаг.

– Милый, нам сюда, – попытался тормознуть его Кроуфорд.

Ноль реакции.

– Ран! – юноша, в свою очередь обняв оракула, попытался протащить девяносто кило живого веса мимо домика, где был их номер. – Стоп!

Кроуфорд рывком развернул Фудзимию к себе и на всякий случай придержал за пояс, чтобы тот опять не метнулся в светлые дали на крейсерской скорости.

Так как Ран признаков бунта не проявлял, Брэд отпустил его и, сгорбившись, принялся вытаскивать из кармана брюк ключи от номера. Фудзимия, чей лиловый взор был затянут подозрительно мечтательной поволокой, расценил изменение позы Кроуфорда как руководство к действию.

Ладони, охватившие за плечи, Брэд воспринял как часть игры, но когда к нему тесно прильнуло стройное тело, мешая достать полувытащенные ключи, у оракула возникла четкая уверенность, что перегрелся не он один.

«Шульдих», – Кроуфорд старательно не шевелился, чувствуя, как ласковые руки медленно, но уверенно забираются под рубашку. – «Это чертов Шульдих меня довел, что я готов накинуться на Фудзимию. Эта треклятая рыжая скотина в шортах!»

Отчетливый образ полуголого телепата отчего-то помог удержать себя в руках, когда Ран ненавязчиво потерся бедрами о пророка и, помедлив, прильнул губами к шее.

– Кхм, – Кроуфорд неохотно, но твердо отодвинул от себя юношу. – Я не против, если ты так настаиваешь, но не здесь же, верно?

Мечтательность лиловых очей медленно, но верно сменялась ужасом. Затем, словно по щелчку, на Брэда смотрел старый недобрый Абиссинец. А точнее, злой почти до невменяемости.

– Ключи, – Брэд, разжав пальцы, уронил в требовательно протянутую ладонь брелок и, усмехаясь – слава благословенному образу рыжего и наглого! – двинулся следом за рассерженным Фудзимией.

Уже в номере, рухнув на кровать, Ран вопросительно уставился на пророка.

– Что? – не выдержал тот сердитого взгляда.

Ран зло оглядел номер и тихо заговорил:

– Кроуфорд, мы договаривались о спектакле на взаимовыгодных основаниях. Будь так любезен, давай мне внятно понять, когда твое поведение не является частью игры. Сбивает.

– Это мои злые происки, – осклабился оракул, ощущая в Ране отголоски той овеянной эротизмом паники, что чувствовал и сам. – В жизни бы не подумал, что нам удастся поработать в команде, – рассеяно признался он.

Ран лениво провел пальцами по мягкому покрывалу и неопределенно повел плечами.

– Не переживай. До завтра здесь протянем на потребу шпионствующим господам, и всё вернется на круги своя, – Фудзимия заметно успокоился в прохладе номера и расслабленно растянулся на двуспальной кровати.

– Безыдейные мы с тобой, – посетовал пророк, с удовольствием его разглядывая. – Ужас.

– Кошмар, – охотно согласился Ран и, покосившись в окно, заметил: – Слежка уже на месте. Что делать будем?

Кроуфорд, тщетно пытаясь удержать спасительный образ, облизал мигом пересохшие губы.

– После твоего выступления у дверей предполагается, что мы уже яростно трахаемся, не добравшись до кровати, – хрипловато сказал он.

– О? – Ран изогнул тонкие брови. – А вдруг я ломака и профессиональный динамщик?

Оракул задумался, представив полураздетого, бешено отбивающегося Фудзимию.

– Тогда я тебя жестко насилую, – предложил он альтернативу.

– Не пойдет, – покачал головой Ран. – У нас же с тобой любовь! – и юноша назидательно поднял палец.

Улыбаясь, Брэд согласно кивнул, прилег рядом и, опираясь на локоть, медленно склонился к лицу юношу. Вытянутый палец пришлось опустить, чтобы не ткнуть оракула в лоб, а дыхание начало сбиваться само по себе.

Когда же их губы соприкоснулись, руки Рана безвольно упали на покрывало.

 

~*~

 

– Да тише ты! Ломишься как слон, после тебя ни одного целого куста не останется! – возмущался Шульдих.

– На себя посмотри! Все лохмы в листьях и мусоре, а туда же, – не остался в долгу Йоджи. – Тоже мне, фанат озеленения.

Оба продрались, наконец, через на диво густые для второсортного пансионата заросли и застыли у стратегически важного окна.

Сквозь грязноватые стекла в полумраке комнаты были отлично видны Кроуфорд, подпирающий стену, и Ран, вольготно разметавшийся на кровати.

– А я думал, они уже… – с претензией проговорил немец.

– Тебе одолжить пару кассет хентая? – осведомился Йоджи, нервно закуривая.

– Лучше сигарету дай, – огрызнулся рыжий.

За стеклом Брэд и Ран до чего-то договорились и пророк, устроившись рядом с Фудзимией, загородил того от зрителей.

– Целуются, – завистливо вздохнул Йоджи.

– Ага, – телепат выдохнул колечко дыма и который раз за день потер виски. – Блин, даже твоя дрянь не помогает!

– Я курю дорогие сигареты! – возмутился Кудо. – Просит, а потом ещё и придирается… Ты чего за голову хватаешься?

– Да башка раскалывается, – пожаловался Шульдих. – Будто гвозди заколачивают. Мне из-за дара таблеток пить нельзя, – тоскливо добавил он.

– Хреново, – посочувствовал Йоджи. – Хех, а что это они замерли в одной позе? Ставят рекорд по задержке дыхания?

Шульдих привстал на мысочки, но Рана за широкой шефовой спиной не разглядел.

– Ну, я даже не знаю, – протянул рыжий. – Может, твой испугался, а мой его уламывает?

– Ой ли? – не поверил Кудо.

– Ну не наоборот же! – вспылил немец. – Гляди, зашевелились!

И точно: из-за спины Кроуфорда показалась рука Рана и, помедлив, легла Брэду на плечо. Пророк торопливо снял очки и кинул куда-то в изголовье за подушку.

– Какие-то они вялые, – заметил Шульдих, нетерпеливо топчась на месте.

– А тебе чего нужно? Драйва? Экшена со стрельбой, погонями, и разрыванием одежды в клочья? – парировал Йоджи. – Я удивляюсь, что их вообще дернуло из Токио в такую-то жару. Сняли бы себе номер с кондиционером и не вылезали из койки пару суток – чем не жизнь?

Высказавшись, Кудо уселся под окном и закурил следующую сигарету.

– Начнется порнуха, свистни, но я готов поспорить, что сейчас они дальше обжиманий да поцелуев не зайдут, – заявил он.

– С чего ты взял? – Шульдих с ленцой смотрел как Ран поглаживает Кроуфорда по спине.

– Я работаю с Айей третий год

– А я с Брэдом – шестой, и что с того? – удивился Шульдих. – Он всегда добивается своего.

– Зато Айю никому не заставить сделать то, чего он не хочет.

– Не хочет? – не поверил Шульдих. – Почему? Он больной, что ли?

Немец тем временем гулял вдоль стены дома. Мельком глянув в соседнее окно, он застыл и, хохотнув, поманил Йоджи пальцем.

– Чего там? – тот неохотно выпрямился.

– Порнуху хотел? Получай! – и Шульдих подтолкнул Кудо поближе. К стеклу.

В соседнем номере парочка, для разнообразия гетеросексуальная, занималась тем, до чего Брэд с Раном ещё не дошли.

– Ух ты, горячие ребята! – восхитился Йоджи минут через пять. – А девчонка вообще огонь!

– Да, – немец, вспоминая нужные точки, пытался подлечиться акупунктурным массажем. – Тьфу, мы же совсем о наших забыли! А всё ты виноват, вуаерист несчастный…

Оба парня кинулись к брошенному посту наблюдения.

– Черт! – хором выругались они.

Довольный донельзя Кроуфорд в одиночестве валялся на помятой кровати, а из-за двери в ванную пробивалась полоска света.

 

~*~

 

«Всё должно было быть по-другому», – говорил себе оракул под плеск воды, доносившийся из душа. – «Это должно было быть работой».

Но как назвать работой медленные влажные поцелуи с красивым юношей, который, забывшись, отвечал жадно и страстно, но, пугаясь себя, потом цепенел под его руками.

– Иди ополоснись, нам ещё на пляж идти, успеем нажариться, – сделав титаническое усилие, Брэд отодвинулся на край кровати. – Они ненадолго отвлеклись, если меня не обманывает зеркало.

– Не обманывает, – Ран на удивление спокойно поднялся и неспешно ушел в ванную.

Красивый и сильный. Слишком острый на язык, чтобы считать его скучным, очень скрытный, но до странного близкий. Терпеливый. Эмоциональный. С такими стоит играть на равных: жалко терять, отпускать к другим его, честного, яркого, желанного… Пророк зажмурился, отгоняя смутные образы: то ли видения, то ли фантазии.

Они удивительно хорошо играют друг с другом. Осталось сделать так, чтобы не осталось проигравших; оба достойны победы, в этом Кроуфорд был уверен.

«Надо отдать ему Такатори, – решил Брэд. – Общество Фудзимии того стоит. А Эсцет пусть провалятся со своими амбициозными планами».

Неторопливые размышления который раз пригасили разбушевавшиеся гормоны, желание ушло на второй план.

Рана хотелось. Целовать, ласкать, спорить до хрипоты и смеяться до умопомрачения. Маленькую проблему – желания самого Фудзимии относительно него, Брэда, – следовало как можно скорее решить. Дар, не подававший признаков жизни последние несколько часов, возопил во весь голос, настаивая на немедленном затаскивании абиссинца в койку, потому что далее, видите ли, времени не будет.

«Не последний день живем», – подумал пророк. – «Соблазнение должно протекать неторопливо, а не с бухты-барахты. Тем более, если объект сам идет в руки».

О, да, вышедший из ванны в одних плавках объект так и напрашивался, чтобы его потрогали везде. Очертили гордый разворот плеч, собрали губами редкие капли, не стертые полотенцем, приласкали припухшие после недавних поцелуев губы.

– Мы идем на пляж? – растянуло в усмешке эти самые губы желанное видение. – Или лучше опять в ресторан? Твой плотоядный взгляд очарователен, но пропадает, увы, впустую: жадные зрители хоть и вернулись, но не в состоянии оценить выражение твоего лица, пока ты повернут к ним спиной.

– Язва, – с удовольствием проговорил Брэд, про себя очередной раз хваля свой прекрасный вкус.

Если такой человек как Фудзимия станет его, жизнь можно считать на треть удавшейся.

– О, разумеется, – немедленно согласился с лестным прозвищем.

Тем временем Кроуфорд лениво нашарил очки, нацепил на нос и, поднявшись, принялся медленно расстегивать рубашку. Ран, некоторое время понаблюдав за его манипуляциями, с ноткой неуверенности спросил:

– Ты считаешь, публика жаждет стриптиза?

– Не знаю, как публика, но я жажду на пляж, – разочаровал его Кроуфорд. – Если пойду в полном обмундировании, то не только вызову подозрения, но и схлопочу тепловой удар. А обратно в номер меня поволочешь ты.

– Понятно, твоё самолюбие не переживет позора, тем более в глазах бесценного Шульдиха, – покивал Ран. – Раздевайся.

– Любое твое желание – закон, – Кроуфорд, не глядя, швырнул рубашку за спину.

Глаза глядели в глаза, обещая, Брэд, помедлив, опустил руки к ширинке и легко потянул вниз язычок молнии. Раз, другой, третий…

– Заело? – сочувственно спросил Ран. – Помочь?

Скрипнув зубами, мужчина сильнее подергал заупрямившуюся молнию, но, услышав треск ткани, неохотно кивнул, принимая предложение.

Фудзимия, абсолютно серьезный, звеняще красивый, шагнул ближе и опустился на колени, немедленно положив ладони на пояс Кроуфорда.

– Поторопись, – скрипяще произнес тот.

– Само собой, – Ран натянул молнию и легкими рывками принялся дергать язычок вверх-вниз. На секунду остановившись, он с озорным прищуром глянул на пророка: – Представляешь, что они сейчас о нас подумали?

Брэд неверяще посмотрел вниз на мягкую улыбку Рана и процедил:

– Быстрее!

Юноша промолчал, игнорируя приказной тон. Молния потихоньку поддавалась.

Сосредоточенно нахмуренные брови, сильные пальцы, алые губы… Кроуфорд дышал глубоко и размеренно как недавно Фудзимия в ресторане, но понимал, что усилия пропадают впустую: жар там, где касались бледные пальцы, становился нестерпимым.

Тут Ран радостно выдохнул, брюки с тихим шорохом упали на пол, прохладный воздух номера тщетно попытался принести облегчение возбуждающемуся мужчине.

– Не ожидал, – произнес коленопреклонный юноша, не спеша подниматься.

Его легкое дыхание, еле касающееся Кроуфорда, казалось обжигающим. Стиснув зубы, Брэд, резко выдохнул и стиснул кулаки, пытаясь вонзить ногти в ладони. Убогий, недейственный прием.

– Я, – Фудзимия невыносимо нагло блестел лиловыми глазами. – Зашел слишком далеко?

– Скорее, недостаточно далеко, – скрежетнул зубами Кроуфорд. – Совершенно недостаточно.

Он машинально потянулся было к лицу юноши, но тот оскалился: – Пальцы откушу! – отбивая всякую охоту к прикосновениям.

Пророк осторожно переступил через брюки, поднял их с пола и прошел мимо напряженно замершего соучастника. Закрывая за собой дверь в ванную, Брэд услышал тихий скрип: видимо, Ран поднялся и сел на кровать.

«Фудзимия… Кровать…», – разыгравшееся воображение нарисовало ряд несомненно соблазнительных, но и самоубийственных перспектив.

Душ. Срочно принять ледяной душ, чтобы шоу смогло продолжаться. Он открыл холодную воду и сунул голову под кран. Стерев ладонью воду с лица, Кроуфорд тяжело оперся о раковину и посмотрел в горящие возбуждением глаза своего отражения. Нет, он выдержит. Он не убил Шульдиха, значит, и Фудзимию не изнасилует. Скорее, тот первым его прирежет. Из гуманизма.

 

~*~

 

– Похоже, они ещё не закончили, – Шульдих, нервничая, вырвал у Кудо сигарету и глубоко затянулся.

– Ага, – Йоджи с упорством мазохиста пялился на разворачивающееся перед ними действо.

Когда Кроуфорд роскошным жестом отбросил рубашку, оба вздохнули, а немец закусил костяшки пальцев.

– Что они собираются делать? – зачарованно прошептал Кудо, когда перед так и не снявшим брюки оракулом Айя опустился на колени.

– Минет, Балинез, это так называется, – с ноткой зависти просветил его Шульдих. – Как бы я хотел оказаться на месте Абиссинца!

– Да понял я, что, – отмахнулся Йоджи. – Почему Кроуфорд штаны не снимет? Стесняется кривых ног?

– У него такие ноги, что тебе и не снились! – обиделся за шефа телепат. – Тут тебе не концерт по заявкам. Иди в сценаристы, там и удовлетворяй свои эстетические позывы.

– Тогда стали бы по-другому, – буркнул Кудо. – Ничего же непонятно. Может, там у Кроуфорда молнию заело?

– Постучи в окно, попроси развернуться, – едко посоветовал Шульдих. – Какие молнии: посмотри, как напрягся Брэд, как близко к нему Абиссинец. Ничем невинным здесь и не пахнет!

– Смотри, не перевозбудись, – покосился Йоджи на тяжело дышащего немца. – Я тебе помогать не буду!

– Ещё чего не хватало, – чуть не перекрестился немец. – Ты совершенно не в моем вкусе. А вот ты точно удар схлопочешь, – с радостью сообщил он.

 

~*~

 

От приступа самоанализа Брэда оторвал виброзвонок телефона. Выпутывая мокрыми руками трубку из кармана штанов, он уже знал, что в самом скором времени он будет вынужден вернуться в Токио.

– Здравствуй, Кроуфорд, – голос Наги казался чуть виноватым. – Нас вызывает Такатори. Требует всех к себе этим вечером. Шульдиху я скинул сообщение.

– Еду, – коротко ответил оракул и отключил телефон.

Такатори. Задание Эсцет. И команда Вайсс в качестве каких никаких, но врагов. И очень-очень мало свободного времени… Перед глазами стояла усмешка Шульдиха: «Что, шеф, сдаешься?»

Он медленно одевал брюки, с мокрых волос звонко капало на холодный кафельный пол. Мерные звуки постепенно подталкивали к принятию решения, кажущегося единственно верным.

– Работа не должна мешать личной жизни, – веско сказал Брэд отражению и, не встретив возражений, толкнул дверь ванной.

Фудзимия, почти раздетый и возмутительно спокойный, лежал вверх лицом на кровати и с всегдашней невозмутимостью блистал красотой.

– Я должен ехать в Токио, – Кроуфорд нарочно не отводил глаз от желанного тела, – театр придется по-быстрому свернуть.

– Прискорбно, – поджал губы Ран. – Зря время потратили.

– Считаешь, они, – кивок в сторону окна, – не убеждены?

– Ничуть, – ответил юноша. – Если бы прониклись нашей неземной страстью, ушли бы. Чего они здесь не видели?

Кроуфорд гортанно рассмеялся. Тихое, ничем не замутненное ликование, что он испытывал, было сродни самое острой грани физического наслаждения.

– Многого, Ран, очень многого, – жар постепенно поглощал его тело, заставляя с жадностью вдыхать прохладный воздух. – И мы им всё покажем.

Разум отметил, как широко, недоверчиво, но предвкушающе распахнулись глаза Фудзимии, и в следующий момент Брэд прижимал юношу к кровати, впившись в алый рот голодным поцелуем.

 

~*~

 

– Что у них за игры? – задумчиво произнес Йоджи, глядя как теперь оракул сбегает в ванную, а Ран флегматично укладывается на постель.

– Эротические догонялки? – предположил Шульдих и, жеманно закатив глаза, простонал: – Догони меня, противный!

– Скорее, порнографические прятки. Я разденусь за дверью, а ты развивай воображение…

– До мозолей, – покивал телепат.

– По себе судишь? – хмыкнул Кудо, но немец, вдруг начавший целеустремленно рыться в кармане, только отмахнулся.

– Черт, Такатори принесло, – скривился немец, прочитав сообщение. – Покедова, увидимся на миссии.

– Вали, – выдохнул дым пятой по счету сигареты Йоджи. – Нет, постой, он вышел.

– И что? – нетерпеливо спросил наполовину скрывшийся в кустах Шульдих. – Абиссинец сменил его на посту под душем?

– Нет, – горящие глаза Кудо были лучшим подтверждением того, что происходит нечто необычное. – Ты только глянь…

Телепат вылез из зарослей и, подойдя к окну, начал вытряхивать листья из шевелюры, но так и замер с поднятой рукой.

Пара на кровати целовалась. С упоением, на грани потери себя, прижимаясь друг к другу так тесно, что только цвет кожи – смуглый Брэда и белоснежный Рана – помогал различить их тела в полумраке.

Возможно, юноша застонал, когда мужчина, оторвавшись от ярких, влажно поблескивающих губ, припал к шее и прикусил чувствительную кожу; нет, окно не пропускало ни звука, но распахнувшиеся глаза, но зарывшиеся в черный пряди пальцы, но рот, открытый в неслышном страстном крике…

– Нет!

– Заткнись, они тебя не слышат!

Мужчина вслепую водил руками по стройной талии, по бедрам, юноша, мучительно изогнувшись, подставлялся под ласковые губы, то мягко, то жестко, до боли, скользящие по горячему телу, оставляя следы, сейчас чуть розоватые, припухшие, но обещающие стать яркими памятными отметинами.

С видимым усилием Кроуфорд привстал, Ран вскинулся, цепляясь за его плечи, но покорно откинулся на подушки, стоило Брэду что-то прошептать в приоткрытые губы. Юношу затрясло, когда нежные, уверенные руки погладили бедра и решительно сдернули с него единственную деталь одежды. Мужчина жадно, обещающе улыбнулся и опустился между широко раздвинутых ног. Когда Фудзимия, явно протестуя, попытался уйти от откровенных касаний, приподнялся, запечатлел на не сумевших отказать губах легкий поцелуй, вновь что-то шепнул и вернулся к прерванному занятию. Юноша, не протестуя, лишь комкал покрывало, кусая губы в бесполезной попытке скрыть от любовника свое наслаждение.

– Красиво…

– Очень…

Кроуфорд настойчиво и неотрывно ласкал Ран, отчего тот невольно выгибался, подаваясь бедрами в рот, приносящий яркое, безупречное в своей остроте наслаждение. Брэд вслепую нашарил ладони любовника, стиснул и одновременно быстро и сильно сжал губами возбужденную плоть. Юноша, изогнувшись в экстазе, закричал так, что еле слышный звук донесся через стекло.

Обняв рухнувшего на влажное покрывало Рана, Брэд почти целомудренно поцеловал его в щеку, сказал что-то с легкой улыбкой и встал с кровати, старательно отводя глаза от тяжело дышащего юноши.

– Он… одевается? – хрипло спросил Йоджи.

– Да. Если меня вызвали, то его тем более, он же начальник, – отрывисто сказал Шульдих и дернул Кудо за рукав. – Идем отсюда. Ничего более занятного нам не покажут.

 

 

Эпилог

 

Фудзимия брезгливо держал двумя пальцами сэндвич, купленный в паршивой забегаловке, куда его загнал зверский голод. Сегодня, как назло, случился выходной, и оставаться дома не было никакого желания: Кудо ел Рана глазами круглосуточно, хоть и с почтительного расстояния в три шага.

– Или ты его, или он тебя, – от звуков знакомого голоса юноша непроизвольно стиснул кулаки, и жалкая начинка шлепнулась на пол, чудом избежав начищенных ботинок пророка. – Хм, так тоже можно…

– Кроуфорд, знаешь что… – начал Ран, но уверенное: – Знаю, стало ещё хуже, – пресекло его гневную речь.

– Видишь ли, мы с тобой не учли реакцию зрителей. Нам следовало учесть все возможные последствия, – с легким раскаянием произнес Кроуфорд. – Но я был не в состоянии. Твое присутствие не способствует ясности рассудка.

– Если бы я на тебя не отвлекался, возможно, у нас бы всё получилось! – отрезал Фудзимия, тщетно стараясь не краснеть под пронзительным взглядом оракула.

– Ран, я хочу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

– Я тебя внимательно слушаю, – он попробовал отвернуться, но Брэд ненавязчиво удержал его за плечо.

– Давай сыграем. Хотя бы в карты. Если ты проиграешь, то начнешь со мной встречаться, а я тебе за хорошее поведение подарю Такатори.

– А если проиграешь ты? – глаза Рана алчно блеснули.

– Я подарю тебе Такатори…

– Согласен!

– …А ты, за моё безупречное поведение начнешь со мной встречаться, – закончил Брэд, привычно ловя летящий в лицо кулак.

– Кроуфорд!

– Я знал, что ты не сможешь отказаться.

КОНЕЦ