Вторая глава.
Каким бы приятным не казался звук будильника в магазине, он неизбежно будет одинаково противным по утрам. Этот непреложный закон жизни Шульдих уяснил для себя давно и перестал заморачиваться на таких мелочах, но попса, заигравшая почти над самым ухом этим утром, удивила даже его. Он хлопнул по плоской коробочке и, повалявшись в постели ещё пару минут, сел. Всё болело, будто его втиснули в костюм на пару размеров меньше того, что он носил. Шульдих встряхнул головой, отгоняя морок сна, и ощущение растаяло, не оставив после себя и следа.
Он прошел в ванную. Включив воду, забрал пригоршню холодной воды и, чтобы проснуться, плеснул в лицо. Глаза открылись. И тут-то его и ждало самое главное потрясение: его ванная была не его ванной! Батарея всевозможных тоников, кремов и шампуней могла сравниться разве что с количеством различных кисточек, помад, теней и прочей лабуды, названия которой Шульдих никогда не знал. Если бы он не был хладнокровным, опытным убийцей-паранормом, готовым к любого рода неожиданностям, пожалуй, он бы непременно в ужасе заорал. Он протер глаза кулаками, осторожно коснулся помады и, нервно вздрогнув, отдернул руку.
– Доброе утро, Ник. А почему ты ещё не готов? – пропел Кроуфорд за его спиной.
По спине Шульдиха пробежали мурашки. Он обернулся и столкнулся почти нос к носу с улыбающимся Оракулом.
– Ты успел сорвать банк, пока я спал? – удивленно отозвался Шульдих.
Кроуфорд улыбался утром крайне редко. Тем более ему.
– Нет, в банке я ещё не был, но спасибо, что напомнил. Надо не забыть сегодня заглянуть.
Кроуфорд зарылся пальцами в волосы Шульдиха, притянул его за талию и поцеловал:
– С добрым утром.
Чем дальше, тем больше это всё походило на страшный кошмар. Нет, не то что бы Шульдих был против. Он, наоборот, скорее был «за», но не предполагал столь поспешного развития ситуации и просто охренел.
Так и не дождавшись от собеседника хоть какой-нибудь реакции, Кроуфорд продолжил:
– Ладно, давай я тебе помогу.
Он усадил послушного Шульдиха на край ванны и принялся хлопотать вокруг него с умением, которого за ним раньше телепат не наблюдал. В действие шел весь арсенал, расположенный на трех рядах стеклянных полочек. Первый раз в своей жизни Шульдих не знал, что сказать, а поэтому молча следовал без сомнения ценным указаниям своего напарника.
– Посмотри наверх. И не моргай, – отдернул Кроуфорд Шульдиха и принялся подводить ему глаза карандашом.
От всего увиденного в голове было пусто, как после той самой попойки с боевиками из группы Тони: помнится, тогда они не могли смотреть на алкоголь в течение четырех месяцев, а с самим Тони и вообще больше не виделись.
– А теперь губы…
– Что губы? – выдавил Шульдих, чувствуя, что сейчас его глаза могут поспорить за первенство в объемах с блюдцем.
– Губы приоткрой… Ну, будто ты меня хочешь соблазнить. Боже, кого я учу! Ник, да что с тобой сегодня?!
– Ник… Ты никогда не звал меня так.
– Ммм…? Это новая игра? Как ты хочешь, чтобы я тебя называл? – Кроуфорд обворожительно улыбнулся.
Шульдих отшатнулся и чуть не упал в ванную. Кто-то из них явно сходил с ума. Телепат потянулся к сознанию Кроуфорда, чтобы прочитать его, наплевав на нарушение старого соглашения, и хватанул ртом воздух. У него ничего не вышло! По сравнению с этим появление помады на губах, розовая шелковая рубашка и драные джинсы, которые ему сунул в руки Кроуфорд, были такой незначительной фигней.
Очнулся Шульдих, уже сидя в машине рядом с Кроуфордом. Первым его порывом было поделиться с напарником неприятным открытием, но по здравом размышлении он передумал. В конце концов, Розенкройц всех их прекрасно выучила справляться со своими проблемами самостоятельно и качественно избавляться от балласта. Он пришел к выводу, что, чтобы не произошло, это произошло с ними двумя. Стоило подождать и разобраться: быть может, это были происки недоброжелателей? Конкуренты, которые давно мечтают их подсидеть, подбросили свинью?
Машина остановилась у дверей фешенебельного многоэтажного здания. Шульдих вышел и обернулся к Кроуфорду, чтобы поинтересоваться, а что они собственно тут делают, но замер с открытым ртом. Первое, что бросилось в глаза телепату, была большая пряжка ремня, щедро усеянная стразами. Он никогда не думал, что Кроуфорд способен такое одеть и не удавиться! Но в сочетании с лиловой рубашкой и обтягивающими джинсами это смотрелось совсем убойно. По крайней мере, Шульдих уже не был уверен, на каком он свете. Быть может в раю для пидарасов?!
– Это что на тебе?! – прошипел он, подходя к Кроуфорду вплотную.
– Никки, мы же договаривались. На людях ни-ни, – отдернул его Брэд и, хлопнув по заднице в который раз за этот день опешившего телепата, прошел в здание.
С громким щелчком челюсть Шульдиха встала на предусмотренное природой место. А их тут, похоже, знали. Кажется, с ними успели поздороваться все, даже те, кому было лень. Была только одна проблема: Шульдих никого из них не знал. И уж тем более в упор не помнил.
«Нет, я, конечно, хотел жить обычной жизнью… без дара, но не так же!» – досадливо подумал телепат, просачиваясь в съемочный зал за кокетничавшим со встреченным им по пути мужиком Кроуфордом.
– Брэд, можно тебя на секунду, – позвал Шульдих напарника.
– Да? – тот подошел к нему.
– Слушай, а что мы тут делаем?
– Деньги зарабатываем, разумеется, – недоуменно ответил Кроуфорд и вопросительно приподнял бровь.
Этот жест был до боли знаком Шульдиху. Пожалуй, он был единственной по-настоящему знакомой чертой Кроуфорда, которую он с утра в нем признал. Всего остального просто не могло быть, потому что за такое – пуля в лоб от мистера Я-Знаю-Всё!
– Ага… хоть что-то в этом мире неизменно, – неопределенно пробормотал Шульдих.
– Ник, давай на исходную, – повысил голос Кроуфорд, принимая из рук подошедшей девушки фотокамеру.
Шульдих прошел туда, куда ему указывали, и замер, чувствуя себя законченным идиотом. Дважды щелкнул затвор камеры. Брэд недовольно нахмурился, отпустил рукой всех присутствующих в зале людей.
– Ник, в чем дело? Шевелись!
– А что мне делать? – растерянно спросил телепат.
– Соблазнять меня.
– Что, вот прям так…?
– А как иначе? Давай пройдись. Продемонстрируй мне, как ты гнешься. Покажи мне взглядом, что ты хочешь меня.
– Чем черт не шутит, – пробормотал себе под нос телепат, остро жалея о том, что он не может прочитать мысли напарника. Ведь Кроуфорд не мог над ним так издеваться: у него не было настолько извращенного чувства юмора. Или было?!
Телепат прошелся туда-сюда, растрепал волосы и посмотрел на Кроуфорда своим коронным взглядом завзятого Казановы.
– Подвигай бедрами… расстегни верхние пуговицы рубашки, – абсолютно равнодушным голосом посоветовал напарник.
– Мы что снимаем порно? – нахмурился Шульдих.
– Хуже. Обложку для Мен.
– Для чего?! – Шульдих резко выпрямился.
Кроуфорд проворно щелкнул затвором камерой. В оглушительной тишине после громкого крика звук оказался похож на выстрел.
– Ну да. Ты что, забыл? Мы обещали Энни поработать на неё в этом месяце.
– Кроуфорд, ты обдолбался? – рявкнул, не выдержав, Шульдих. – Ты пронюхал, что у меня нет дара и теперь измываешься?! Если хочешь избавиться от меня, так давай… достань свою пушку и пристрели! Всяко лучше, чем так!
– Ник, – строго одернул его немного удивленный Кроуфорд, – прекрати истерику. Сейчас мы отработаем положенное на сегодня и поедем домой. Там и поговорим и, я обещаю, развлечемся с участием моей пушки.
– Слушай, Брэд, у меня есть встречное предложение: давай мы сейчас свалим домой и поговорим!
– Десять тысяч баксов коту под яйца? Ты уверен, что ты хочешь домой? Энни шутить не любит, может вообще аннулировать контракт.
– Сколько? – подавился ответной репликой Шульдих.
– Десять тысяч, – со вздохом повторил Кроуфорд.
– Так что ты говоришь, мне надо сделать? Покрутить жопой?
«И им за это столько платят? А я работаю как проклятый, рискую жизнью, а мне даже никаких сливок за вредность?» – мысли Шульдиха цеплялись друг за друга, как вагоны поезда дальнего следования.
– Ну… не столько жопой, сколько бедрами. Но в общем да, ты уловил мою мысль, – согласно кивнул Кроуфорд, беря на изготовку камеру. – Ты какой-то странный сегодня.
– Я просто разносторонний, – огрызнулся Шульдих.
К концу рабочего дня у телепата болело лицо так, как будто по нему проехались скалкой туда и обратно, а потом залили клеем, чтобы застыло. Шульдих всегда думал, что легче, чем работа фотомодели, найти попросту невозможно. На поверку оказалось, что он меньше уставал, отправляя на тот свет неугодных Розенкройц и Эсцет людей.
– Ник, поведешь? – спросил Кроуфорд, протягивая ключи от их машины.
Шульдих замер: баранку своего любимого черного лексуса оракул не доверял никому. Иногда телепату казалось, что в ад Кроуфорд отбудет на своем железном коне. «Брэд Кроуфорд, гребаный, мать его, оракул сдвинулся с катушек!» – с толикой восхищения и ужаса подумал Шульдих и принял любезное предложение.
Прибыв домой, он обнаружил, что настолько устал и голоден, что сил на выяснение отношений у него попросту нет. Они в молчании поужинали. Как оказалось, Кроуфорд прекрасно готовил, чему Шульдих был приятно удивлен. Застопорило телепата на голубом в красную полоску фартуке, который Брэд сноровисто повязал вокруг бедер. Многое бы он отдал, чтобы понять, а в чем собственно дело?!
– Брэд… – кашлянул Шульдих. – Нет, спасибо, я не хочу сладкого.
– Но ты такой худенький. Тебе надо лучше питаться.
– Кроуфорд, какого хрена происходит?!
– Ой, прости. Я забыл, что ты терпеть не можешь этой темы.
Телепат затряс головой, чувствуя, что он готов психануть и всадить пулю в голову своему напарнику, потому что ещё немного такого идиотизма и больше ничего другого ему не останется: в здравом уме останется только один!
Шульдих вскочил на ноги, подлетел к первому шкафчику на кухне и, резко распахнув его, сунул внутрь руку, чтобы достать пистолет. Нащупалась поваренная книга, а оружия будто и в помине не было. Но этого никак не могло быть!
– Ник? – недоуменно спросил Кроуфорд. – Что ты ищешь?
Шульдих в ответ только зло зарычал и пулей вылетел с кухни. Добежав до своей комнаты, он сунулся в тайник, где должен был лежать его нежно любимый глок, и с ужасом отдернул руку, обнаружив там вибратор, смазку и какую-то ещё хрень. Он перевернул верх дном сейф, метнулся к прикроватной тумбе, с грохотом вытащил ящики и, так же ничего не обнаружив в них, залез даже под кровать. Пистолета нигде не было. Шульдих зарычал не хуже льва, бросающего вызов своему сопернику, и рванулся в спальню Кроуфорда, собираясь выбить из него правду любым способом или погибнуть в расцвете лет, если окажется, что оракул просто решил поиздеваться над ним, перед тем как милостиво пристрелить!
Он порывисто распахнул дверь и почти тут же закрыл.
Шульдих никогда не был скромником. В четырнадцать расстался с девственностью. В семнадцать впервые переспал с мужиком, будучи снизу, и почти сразу же попробовал, что значит быть сверху. Ещё с момента первой встречи с оракулом имел виды на него, но даже в своих самых смелых мечтах не мог вообразить себе такого.
Шульдих снова приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Видение нагого Кроуфорда вольготно расположившегося на постели, манящего его одной рукой и держащего в другой руке наручники, никуда и не думало исчезать. Активность мозга резко упала, зато буквально в секунды возросла совершенно другая активность. А Шульдих думал, что подростковый возраст он уже миновал.
– Б-брэд? – заикаясь, уточнил он, входя в комнату так, словно мог напороться на мину.
– Да, дорогой, – буквально проворковал ему явно принявший какие-то очень сильные наркотики напарник. Как-то по-другому объяснить странное, неестественное, да что уж там, шокирующее поведение оракула Шульдих не мог. Впрочем, на данный момент не очень-то и хотел.
– Что ты хочешь…?
Кроуфорд сел на постели, демонстративно расстегнул наручники и соблазнительно улыбнулся медленно, явно с опаской подходящему к нему телепату:
– А как ты хочешь? Мне поднять руки? Или ты пристегнешь меня?
Шульдих почувствовал, как сердце пропустило удар, но молодой организм всё-таки брал своё и удачно противостоял сердечному приступу. Стоило телепату оказаться рядом с кроватью, как Кроуфорд встал на колени, притянул его за талию ближе к себе, провел руками по бедрам Шульдиха и начал целенаправленно избавлять его от одежды. Шульдих открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, так ничего и не сказав, закрыл его. Мысли из головы улетучивались с катастрофической скоростью. «Звезда в шоке», – констатировал Шульдих и, наклонившись к Кроуфорду, впился ему в губы голодным поцелуем, со страстью, которую он сам от себя не ожидал. Но что бы это не было: игра, издевательство или сон… Если изнасилование неизбежно… то стоило просто расслабится!
Точнее расслабляться совсем не стоило. Громко вжикнула расстегнутая напарником молния джинс Шульдиха, и Кроуфорд, ловко достав член телепата, взял его в рот. Шульдих блаженно застонал и зарылся пальцами в волосы любовника. «А, гори оно всё синим пламенем!» Наручники остались позабытыми валяться на полу, куда их спихнул Шульдих, раскладывая Кроуфорда на постели. Ему всегда до одури хотелось попробовать оракула на вкус, и в своих самых сладких снах Шульдих всё это видел и чувствовал, но реальность превзошла все его ожидания. Правда, немного не в той плоскости, в которой он предполагал. Кроуфорд гнулся под ним, подставлялся под ласки и беззастенчиво просил ещё.
– Да… милый! Я хочу тебя, – выдохнул Кроуфорд и обхватил любовника ногами за талию.
Это родео с переменной поз, громкими выкриками неприличного содержания и крышесносными оргазмами продолжалось почти до самого утра.
Когда Шульдих отвалился от любовника в состоянии «на сегодня хватит», он увидел прямо перед собой лицо нависшего над ним Кроуфорда, глаза которого сияли ну не чуть не хуже двух раух топазов:
– Ни-ик, ты сегодня был в ударе. Тебе так понравилось, когда я веду себя пожестче?!
Шульдих нервно закашлялся. Но на удивление сил уже не было. Кто бы мог подумать что в его отмороженном напарнике скрывается такой вулкан страстей… пидарастических. «Может, пока я спал, кто-то взломал щиты оракула и внушил ему всякую непотребщину? Хотя судя по ощущения от прошедшей ночи для Кроуфорда это было далеко не лишение девственности. Или это был не мой Кроуфорд? Тогда чей? И где прохлаждается мой Кроуфорд?!» – на этой благословенной мысли Шульдих уснул. И снился ему какой-то бред, под стать прошедшему дню.
