4 серии

Аменция

.

.

1
2
3
4
Пауза

Данный фик является частью серии "Всё, что я знаю о нём".
Порядок частей серии:
1. Школьные годы в Розенкройц
2. 4 серии
3. Красавица и чудовище
4. Аудиодрама Schwartz в обработке Аменции
5. Моя звезда
6. Смысл жизни
7. Чудесная невеста

Первые три части можно найти на "Сказках": http://www.snapetales.com/index.php?auth_id=8305

Серия 1 – Комедия

ФАРФАРЕЛЛО

Джей провел рукой по гладким серьгам в ухе. Это не произвело ожидаемого эффекта – он уже привык к ним. Придется воткнуть себе пятую, чтобы добавить свежих воспоминаний и вернуть элемент неожиданности. А когда он привыкнет к пятой, можно будет… сделать пирсинг на губе? Жаль, что Кроуфорд не разрешает пока. Наверняка думает, что это повредит имиджу команды. Как будто Фарфарелло мог повредить имиджу команды больше, чем Шульдих… Они должны выглядеть демонами, а не звездами ток-шоу, стилисты которых скрывают свой дальтонизм. Как бы то ни было, пока придется довольствоваться тем, что есть. Джей потянул за сережку, чувствуя напряжение в коже за ухом и отзыв между ног. Мало… Сильнее тянуть нельзя. Одноглазый – это даже интересно, но одноухий к тому же – уже смешно. Джей ухмыльнулся, отпустил ухо и понял, что мысли про одноухого бандита отвлекли его и возбуждение улеглось. Неужели он проведет драгоценное свободное время так же бездарно, как Шульдих, - у телевизора? Хотя Шу можно понять – чем больше они работали на политиков, тем больше работы было у Шульдиха (и тем меньше у Наги и Фарфарелло). Когда Шульдих думал, что его никто не видит, он даже позволял усталости отобразиться на лице.
Джей потянулся к лежавшей у постели книге. «Майн Кампф». Удивительно, как много плохого получается из хорошего. Если благие намерения приводят в ад, то какие тогда приводят в рай? Если цель оправдывает средства, то что оправдывает саму цель? У Джея была цель – дискредитировать Бога. Для начала христианского. В остальных религиях Джей чувствовал себя недостаточно подкованным в теории. С христианством же он был на короткой ноге – его память хранила несколько десятков текстов дословно. Если бог не может защитить даже своих слуг от Фарфарелло – в чем же тогда Его ВСЕМОГУЩЕСТВО? А если Фарфарелло делает то, для чего Бог его создал, - в чем же Его МИЛОСЕРДИЕ? А может, Бог запланировал смену имиджа? Или вообще переход к новой религии. Религии будущего, где все будет по-другому. И Фарфарелло – пророк нового Бога. А может быть, дьявол теперь сильнее Бога. И не Бог, а дьявол послал Фарфарелло на землю. А чтобы Фарфарелло понял свою миссию, дьявол убил его семью. Так что тогда, с дьяволом надо разбираться? Как? Джей почувствовал давление в висках. Возможно, если бы он чувствовал боль, у него болела бы сейчас голова. Читать «Майн Кампф» в очередной раз не хотелось.
Джей застегнул брюки, встал с кровати, подошел к двери, подергал ручку. Видимо, Кроуфорд предвидел, что лучше запереть. Или Шульдих запер без приказа, чтобы поприкалываться. Или Наги – просто в целях безопасности. Так или иначе, он заперт. Дверь не открывается, окно тоже. Хорошо, что в списке его психических расстройств не значится клаустрофобия, иначе он давно сошел бы с ума. Джей фыркнул и подошел к окну. Решетка на месте, но дом старый. Если постараться, можно выбить ее, но это очень шумный и пыльный способ – слишком заметный… Джей на всякий случай переключился на любование видом из окна, чтобы Шульдих не уловил мысли о возможности…
+Эй, что там про меня и старый дом? Дом исторический, между прочим. Не смей портить головой стены.+
+С каких это пор ты бережешь чужое имущество, Шульдих?+
+Это имущество временно наше.+
+ Тогда я испорчу стены в день отъезда.+
+По рукам.+
Шульдих исчез – слишком короткий разговор для Шу, как будто номером ошибся. Не иначе как действительно очень устал. И очень удачно отвлекся на размышления о стенах, заглушив идею Джея про решетку.
Джей с размаху плюхнулся ничком на кровать. Пружины зазвенели, прогибаясь и раскачивая Джея вверх-вниз. Остальные Шварц спали на ортопедических матрасах. Джей спал на железных и прикрученных к полу кроватях. Между прочим, позвоночник у Джея тоже есть. И если он заболит, Джей не будет замечать этого до тех пор, пока его не разобьет паралич. За теми, кто не чувствует боли, нужен особый уход. С другой стороны, если бы Джея ждал паралич, Кроуфорд постарался бы это предупредить, чтобы Фарфарелло оставался в строю. Если Кроуфорд ничего не делает, чтобы предупредить эту возможность… Три варианта. Первый – у Джея здоровье из того же материала, что и кровать. Второй – Джея все равно убьют раньше, чем он успеет чем-нибудь заболеть. Третий – в будущем Фарфарелло будет не нужен Кроуфорду. Тем более что профсоюза у телепатов нет…
+ Что-что? Чего нет у телепатов? У телепатов есть все, что нужно…+
+Шу, расслабься. Я – спать.+
+В семь вечера?+
+ Я заперт с одной книгой, которую читал уже два раза.+
+ Ну спи тогда…+
Джей подумал, что если бы Шу предложил принести ему новую книгу, было бы трудно не считать его другом, трудно доставлять неприятности своими экскурсиями по церквям. Но Шу облегчал задачу.
+ Я еще здесь, Фарф… Ты прав. Облегчать людям жизнь - главный смысл моего существования. Спокойной ночи.+
Смысл существования. Рыжая сволочь явно знала, как облегчить запертому Джею проблемы с засыпанием.
+ И тебе спокойной ночи, Шу.+
Джей лег на спину, расслабился назло подначке и начал считать овец. Ему нравилось считать их – в основном овцы были белые, но иногда попадалась черная, и Джей радовался ей, как родной. Кроме того, чтобы не зря тратить время на них, он считал их на всех четырех языках, которые знал, получая особое удовольствие от немецкого. Например, фюнфунтфюнфцихь. Музыка! Овцы начали разбредаться по сторонам и щипать травку, ленясь прыгать через изгородь, и Джей отбыл в страну сновидений.

***

В это время в Конеко Айя стирал свой оранжевый свитер. Он стирал сам, потому что это было дешевле всего. А на свитере было пятно. Оно было, во-первых, маленькое, во-вторых, внутри складки, – и его было бы видно, только если растянуть свитер. В-третьих, оно было даже красно-оранжевого цвета – только чуть темнее самого свитера. Короче, оно было совсем незаметное – наверно, Айя заметил его не сразу, и оно уже въелось. Но, незаметное или нет, оно БЫЛО, и Фудзимия знал об этом. Поэтому он стирал свитер уже полчаса. Можно было насыпать на пятно пятновыводителя, но, во-первых, пятновыводитель был дорогой, во-вторых, он мог выесть краску со свитера, и вместо маленького рыжего пятна получилось бы большое обесцвеченное. В-третьих… Черт! Хватит уже думать об этом и хватит стирать. Надо просто поставить точку. Айя решительно выжал свитер и хотел уже расправить его на сушке, но… На свитере было пятно. Айя не мог.
Айе хотелось взять катану и убить этот свитер. Располосовать на мелкие кусочки и выкинуть в окно. Но свитер был, во-первых, еще совсем хороший… Айя зарычал и схватился за голову.
- Айя-кун… Ты в порядке? – из-за двери раздался неуверенный и заботливый голос Оми.
А заодно, подумал Айя, можно было бы располосовать и выкинуть в окно Оми. Но Оми был, во-первых, командир…
- Айя-кун!
- Со мной все в порядке, Оми! – крикнул Айя. Потом решил уточнить: - Все как обычно.
Оми облегченно вздохнул, услышав первую часть сообщения, и напрягся, когда Айя озвучил вторую.
- Тебе помощь не нужна?
- Мне НИЧЕГО не нужно. СПАСИБО.
- Н-ну ладно, я тогда пойду.
Иди, иди, Оми… В очередной раз насыпав на пятно порошка, Айя с остервенением вцепился в свитер – раздражение на Оми помогло открыться второму дыханию. Разве так делают в Японии – подслушивают за дверью рычание соседей? «Главное, не растянуть его теперь», – шепотом сказал себе Айя, чтобы успокоиться и контролировать себя и стирку. Свитер то есть, а не Оми, мысленно пояснил Айя. Интересно, кстати, насколько Оми… легко растягивается? Воображаемый Оми, одетый в пижамку, стоя на кровати на руках и коленях задом к Айе, обернулся через плечо, прогнулся в пояснице и промурлыкал, призывно улыбаясь: «Давай, Айя-кун, проверь сам»... Только не это, чуть не застонал Айя. Вдруг он когда-нибудь напьется или его накачают наркотиками, и все эти мысли полезут наружу – а он полезет к Оми?!… Мысли о сексе, когда за дверью подслушивают заботливые товарищи, а на девушек нет денег – не в том смысле, а в смысле угостить и сводить в кино, - такие мысли надо пресекать. Хотя вот цветы подарить можно было бы – запросто. Все равно непроданные букеты приходится выбрасывать. Айя представил себе, как он выходит из Конеко на свидание, сопровождаемый звуком трех упавших на пол челюстей. Да еще как возвращается – наверняка его бы ждали, чтобы посмотреть. Свидание не стоит того. Йоджи шатается по клубам, Кен регулярно заводит подружек (с которыми всегда потом что-то случается – случайно ли?), Оми сидит в интернете и тратит много салфеток (нормально для его возраста), Айя… почти ничего не делает. Ни один из этих вариантов ему не подходит. Сексуальная жажда – ничто, имидж – все. Стоит оступиться – и никто не будет воспринимать его всерьез. Пока он думал, пятно отстиралось. Хоть какая-то радость за сегодняшний вечер.
Радость обернулась грустью и тревогой, когда Айя понял, что больше делать нечего. Потренироваться бы – но он сегодня уже тренировался. Если перенапрячься, потом придется день-два ждать, пока организм восстановится. Так уже было несколько раз: после трех тренировок по несколько часов в один день Айю наутро тошнило при виде любимой катаны, а мышцы болели так, что она чуть ли не вываливалась из рук. Почитать что-нибудь – не лежала душа. Поработать в магазине не в свою смену – только остальных пугать своим трудолюбием лишний раз. К тому же и не хотелось. Хотелось не работать, а отдохнуть, но как это делается? Особенно без семьи и без денег. Как вообще Вайсс проводят свободное время? Йоджи шатается по клубам, Кен регулярно заводит подружек (с которыми всегда потом что-то случается – случайно ли?), Оми сидит в интернете и тратит много салфеток (нормально для его возраста), Айя… Сегодня я об этом уже думал. То есть Вайсс тратят все свое свободное время на секс и его обеспечение? Неудивительно, что я постоянно думаю о сексе - живя с тремя озабоченными маньяками, которых больше ничего не интересует!
Айя вспомнил, чем еще можно было заняться: бухгалтерия. Если эти бумажки накапливались, бухгалтерия становилась пыткой. Так тоже уже было. Тогда из-за миссий было некогда возиться с бумажками, а потом Айя просидел с ними целые сутки без сна. Потом ему нужно было позвонить клиенту, и он сначала пытался позвонить с калькулятора, а потом набрал на телефоне вместо номера клиента сумму налога к уплате.

***

Закончив работу, Айя с удовольствием порвал на клочки черновики и испорченные листы, выбросил в мусорное ведро на кухне и потянулся. Удовлетворение от хорошо выполненной работы тут же сменилось тоской и ощущением подступающей депрессии, когда Айя увидел, что было еще только семь вечера.

ШУЛЬДИХ

Как же болит голова… Но если выпить таблетку, начнут жужжать голоса миллионов соседей. Надо уехать на Северный полюс и там выпить таблетку. Хотя не будут ли тогда в голове жужжать мысли белых медведей и песцов? Никогда не пробовал читать животных! Главное, никому не проговориться об этой мысли, иначе меня немедленно отправят в Розенкройц и будут проверять, могу ли я заставить попугаев раскрывать коммерческие тайны, а хомячков - сгрызать документы. О собаках вообще молчу – масса возможностей порвать кому-нибудь глотку. Кстати, о порванных глотках… Фарф сегодня думал что-то подозрительное с оттенком планирования побега. Что он там замышляет? Шульдих заставил себя проверить.
+Цвайунддрайсихь… О, черненькая – Шварц!+
Черная овца, просочившись к Шульдиху из сознания Фарфа, улыбнулась Шульдиху зубастой улыбкой, достойной чеширского кота, и Шульдих с мысленными проклятьями оставил Фарфа в покое. Но спасибо, что сегодня Фарф не наградил Шульдиха головной болью или образом очередной креативной расчлененки. Шульдих не был ни сентиментален, ни брезглив, и повидал в жизни много всякого, но Фарф иногда мог удивить даже бывалого.
Надо бы поспать, но время детское. Никогда не засыпал в семь часов, только когда валялся в госпитале… И Брэда нет. Он мог бы и взять меня с собой на этот прием, для которого чистил перышки полдня. Даже в парикмахерскую сходил. На приемах скучно, конечно, но все-таки лучше, чем вот так мучаться… Шульдих встал, поморщившись от головной боли. Надо как-то развлечься. Но не просто так, а с пользой для дела, - чтобы и себе, и Брэду. Импровизируя, Шульдих взял телефон, телефонный справочник и набрал номер Конеко.

- «Котенок в доме», добрый вечер. Чем я могу вам помочь? – в трубке раздался нежный голосок Оми.
- Я хотел бы заказать розы с доставкой.
- Да, конечно. Какие?
- С большими шипами.
Оми засомневался, стоит ли выполнять заказ.
- Д-да, конечно… А какого цвета?
- Самого дорогого.
Оми отбросил сомнения.

***

Через час консьерж сообщил, что курьер привез цветы. Шульдих попросил пропустить курьера и с любопытством ждал, заранее открыв дверь. Он уже погостил в айиной голове, чтобы подправить адрес доставки, - мало ли, куда они там записывают адреса клиентов, пришлось продиктовать Оми адрес какого-то детского сада из телефонного справочника и отлавливать Айю уже в дороге. Потом Айя будет думать, что приехал точно по адресу, данному ему Оми. Смешно будет, когда Вайсс отправятся в детский сад... Шульдих хихикнул. Головная боль отступала.
Айя с хорошо скрываемым недоумением вышел из лифта и огляделся.
- Сюда, - крикнул Шульдих и призывно махнул рукой.
Айя посмотрел в направлении голоса, и на секунду его глаза расширились, но тут же вернулись к нормальному размеру. Видимо, принял какое-то решение. Шульдих хотел немедленно посмотреть, какое, но тут Айя сказал ровным голосом, приближаясь к Шульдиху,
- Вы специально заманили меня?
- Прям уж таки тебя, прям уж таки специально… Я даже не знал, кто из вас четырех приедет.
- Ты хочешь меня убить? – устало спросил Айя.
- Я-то хочу… И Фарфарелло хочет. Но Брэд не разрешает.
- А если я убью тебя?
- Голыми руками? Не успеешь. А даже если чудом успеешь, не сможешь уйти. Наги и Фарф дома.
В разговоре наступила пауза, и Шу успел залезть в сознание Фудзимии. Такого вакуума Шу не испытывал уже давно. Вместо бури эмоций, которые Шу ожидал обнаружить, он нашел только отголоски удивления, которое Айя испытал, увидев Шу, легкое разочарование, что смерти сегодня тоже не дождешься и придется жить дальше, и ленивое желание войти в квартиру и посмотреть, как же живут те, кому можно жить, как хочется.
- Как хочется? – фыркнул Шу. – Мне не хочется жить в Японии, не хочется работать на Такатори, не хочется, чтобы у меня болела голова и чтобы Брэд все время развлекался без меня… - Шу подумал, что сболтнул лишнего. Впрочем, он все равно собирался стереть Айе воспоминания об этом вечере. А сначала поиздеваться над Айей всласть. Сказать ему какую-нибудь ерунду и заставить поверить… Например, что он – приемный сын, и что Айя-тян ему и не сестра вовсе. А его родная сестра – кого бы… о, Манкс! Шульдих заулыбался в предвкушении.
- Проходи, Айя.
Айя внес цветы в прихожую и остановился, вроде бы спокойно ожидая дальнейших указаний, но оставаясь повернутым к Шу лицом, как подсолнух к солнцу. Шу уже собрался закрыть дверь, но тут еще раз открылись двери скоростного лифта, и из лифта вышел Брэд. Брэд?! Не может быть. Эти приемы так быстро не заканчиваются. Мысли Шу заметались, и он вдруг увидел свою ситуацию в другом свете. Брэд взял взаимодействие с Вайсс под жесткий контроль. Все, что делал с ними Шу, должно было быть согласовано заранее и одобрено, потому что Вайсс были зачем-то нужны. Да, Шу собирался заставить Айю забыть об этом вечере, но вдруг сам Шу узнает что-то, что не должен был... Себе-то он память стирать не будет… Или вдруг на Айе есть жучки… Или будущее изменится… Думать дальше было некогда: Брэд уже идет по коридору, а в квартире - живое доказательство того, что Шу сделал то, чего нельзя было делать! Шу напряг мозг почти до кипения и… захлопнул дверь перед носом Брэда. Еще доля секунды – и Шу отпер дверь в комнату Фарфарелло. Еще одна доля – и Шу зашипел Айе:
- Прячься! Брэд идет!
Айя заглянул и подумал – а не остаться ли снаружи, но голос Шу в голове прогремел, как небесный гром: « Быстро внутрь!» - и Айя перешагнул порог, как будто ноги слушались не его, а Шульдиха, который моментально запер за Айей дверь. Хорошую, бронированную дверь со звукоизоляцией.
АЙЯ
Айя не хотел в эту комнату. Лучше встретиться с интеллигентным и спокойным Брэдом, чем с тем, с кем он теперь оказался заперт, но Айя не успел не только понять, как сопротивляться Шульдиху, но и чему вообще надо было сопротивляться. Айя постоял, замерев у двери, пораженный своей беззащитностью перед телепатией Шульдиха, и минут через десять все-таки оправился от шока – точнее, нескольких последовательных шоков. Хорошо, что тело и мозг сработали на автомате, позволив с нормальным выражением лица нормально поддержать разговор с Шульдихом, из которого Айя теперь не помнил ни слова. Позор. Хотя, может, это Шульдих уже стер ему память – наверняка ведь умеет, гад. Айя приободрился и позволил себе нормально вдохнуть. Теперь, когда он лучше осознал ситуацию, у него больше шансов потерять жизнь, но не лицо. Это успокаивает. Лежащий на кровати Фарфарелло открыл глаза. То есть глаз. И усмехнулся. Айя замер, не зная, чего ожидать.
- У меня что, сегодня день рождения? – особенно хриплым со сна голосом поинтересовался Фарфарелло, не убирая ухмылки. Айя осознал, что стоит у двери с букетом в руках. Что задумал чертов Шульдих?!
- Хм. Открытки нет, – ответил Айя и мысленно поблагодарил свой автопилот за ответ и спокойный голос.
- Повернись, - ответил Фарфарелло.
Айя решил не выполнять этой просьбы.
- Я просто посмотрю, нет ли на тебе ленточки или надписи.
Айя чуть поднял брови.
- Повернись, - повторил Фарфарелло. – У меня нет оружия. И я не собираюсь портить свой подарок.
- Я не подарок, – ответил Айя мрачно.
- Удачный каламбур, - ответил Фарфарелло. – Я справлюсь, чем бы ты ни был. Что ведет к вопросу… Что ты тут делаешь?
Судя по вопросу, Фарфарелло не был посвящен в планы Шульдиха и тоже был озадачен. Поэтому Айя ответил честно:
- Не знаю.
- Тогда как ты можешь быть уверен, что ты – не подарок?
У Айи не было опыта общения с психами, которых запирали в пустых комнатах с прикрученными к полу кроватями. Ему и с нормальными людьми было сложно, а сейчас Айя просто знал, что диалога не получится. Однако какая-то логика в вопросе Фарфарелло была. Может быть, Шу так все и задумал, - отдать Айю Фарфарелло. Тогда Айя ответил вопросом на вопрос:
- А ты сам уверен, что у тебя сегодня день рождения?
- Нет.
- Значит, ты тоже не можешь быть уверен, что я – подарок.
- Ладно, твоя взяла. Давай стучать в дверь.
- Зачем?
- Розы надо поставить в вазу.
Айя постучал каблуком в дверь, думая, что в здравомыслии психам нельзя отказать. Одно другому, видимо, не мешает.

ШУЛЬДИХ

Заперев Айю к спящему – на то была вся надежда - Фарфу, Шу сквозь нестерпимую головную боль, которая вернулась с процентами из-за напряжения, которое понадобилось для управления упрямым Айей, метнулся к двери и распахнул ее перед Брэдом как раз в тот момент, когда тот собирался позвонить. Пытаясь выровнять дыхание и не вызывать подозрений, Шу сказал:
- Йо, Брэд. Не ждал тебя так рано.
- А поздно, что, ждал?
- Конечно, ждал. Я тебя всегда жду. По-моему, это мой основной вид деятельности.
- А я ждал тебя.
- В каком смысле?
- Я утром дал тебе файл. И сказал, чтобы ты просмотрел его сегодня до обеда.
- Но сегодня же выходной! И у меня болит голова.
- Так ты его не открывал?
- Н-нет, я думал, что сделаю это вечером…Следующая встреча-то только завтра!
- Открой файл.
Шу возмущенно метнулся в гостиную, открыл ноутбук. Опять – файл. Какого черта, когда сегодня воскресенье? С другой стороны, Брэд отвлекся на файл и не спрашивает про Фарфа… Черт! А если Фарф проснулся и уже убил Фудзимию?!
+Фарф, что ты делаешь?!+
+Пытаюсь понять, по какому поводу праздник.+
+Это не праздник, это… это… + Шульдих открыл файл и увидел содержимое. +Ф-Ф-Фак!+
+ Еще раз, Шу?+
+ Короче, он должен выйти из твоей комнаты живым и невредимым…+
+Шу, это невозможно.+
+Ладно, тогда так: он должен из нее выйти хоть как-нибудь, когда Брэда не будет в квартире… Но именно должен! Обязательно!+
+ОУ-КЕЙ+
«Черт, черт, черт!» - думал Шу, просматривая презентацию ПауерПойнт, в значок которой на рабочем столе ткнул своим начальственным перстом Брэд сегодня утром. «Ты много работал», сообщала первая страница, на фоне анимированной картинки бьющегося головой о стену чиби-Шу, и «и очень устал» - на второй странице Шу пытался встать со стула и падал обратно, безвольно приваливаясь к спинке стула и свешивая руки плетьми по бокам стула. «Ты редко обедал» - с восторгом смотрящего на что-то в тарелке и уже берущего в руки вилку и нож Шу за шиворот утаскивали из-за обеденного стола за письменный на третьей странице. А на четвертой - «и ночи не спал» - чиби-Шу спал, уронив голову на руль своего авто, несущегося по улицам Токио. Почти трагическая (и почти правдивая) история внезапно заканчивалась настоящим фото Кроуфорда за столиком в ресторане и надписью «Твой босс приглашает тебя в ресторан – сегодня в 19:00». В какой ресторан и даже за какой столик Шу понял и без пояснений, потому что это он сам сфотографировал Брэда в его любимом ресторане, и Брэд еще сначала запрещал ему фотографировать. И вот пожалуйста – сам пользуется теперь.
Шу разозлился. Нет чтобы просто, по-человечески пригласить в ресторан! Обязательно надо было попутно проверить лояльность – или работоспособность – или бог знает еще что, чего Шу как раз и не хватило! Шу знал, что требовать от Брэда человечности не стоило, но хоть раз в жизни-то можно было не…
- Шу.
- Что?
- Ты посмотрел файл?
- Да. Давай теперь поменяем последний текст на – «Твой босс приглашает тебя в ресторан – вчера в 19:00». И ты сможешь дарить мне этот подарок каждый день!
- Тебе понравилась презентация?
- Не знал, что ты умеешь рисовать.
- Я и не умею. Это Наги рисовал.
- Наги?! То есть он… знает, что я должен был пойти в ресторан к семи и ничего… мне…
От злости у Шу потемнело в глазах.
+ Наги! +
+ Сейчас, Шу, только убью волка…+
+ А я сейчас ТЕБЯ убью!
+ А ты разве в онлайне? Я тебя не вижу! +
+ Я-то как раз в оффлайне, и мне не нужно тебя видеть, чтобы убить!+
- Надписи делал я сам. Наги знал про сюрприз, но не знал, что это сегодня к семи.
- Сюрприз?! Черт, Брэд, ты же вообще не можешь понять, что это такое! Это как слепому картины рисовать!
+Наги?+
+Что?+
+Живи пока.+
+Ну спасибо, шинигами…+
- Вот тебе еще один сюрприз. Столик заказан на девять.
Шу бросил взгляд на часы. Полдевятого.
- И что это значит, Брэд?
- Что мы с тобой идем в ресторан.
- Не пойду, - упрямо сказал Шульдих.
- Почему?
- Потому что ты надо мной издеваешься.
- И ты решил за компанию тоже над собой поиздеваться? Не советую. Шульдиховской атаки даже ты можешь не выдержать.
Шу подумал: а почему, собственно, я теперь не хочу идти? Потому что Брэд меня разозлил? И надеется теперь, что я не пойду? А вот черта с два.
- Ладно, - сказал Шу. – Пошли!
Проходя мимо зеркала, Шу искоса проверил отражение. Ксо. Выглядим, как дрессировщик со львом. Но уже и причесаться некогда.

***

Айя устал стучать. Фарфарелло тоже бросил это занятие и сел на кровать.
- Там почти не слышно, в коридоре, – пояснил Фарфарелло. - Только если подойти к двери и прислушаться.
Айя обвел глазами комнату. В ней не было ни признаков своей ванной, ни стола, ни хотя бы бутылки воды на подоконнике. Только кровать, книга (одна штука) и вмонтированные в стену почти под самым потолком часы. Хотелось спросить: а если нужно в туалет? Но Айя не любил задавать гипотетических вопросов – да и вообще говорить. Но Фарфарелло, видимо, догадался и сказал:
- Есть – пить – туалет – по расписанию. Когда дежурство Наги и Брэда. Когда Шу – по расписанию выходного дня. Типа у дежурного выходной, но если очень попросить, то придет.
- Но как ты можешь попросить? – не удержался Айя.
- Он же телепат. Достаточно подумать, например: «если Шу сейчас не принесет мне ужин – будет моим ужином завтра».
- Ты бы его… серьезно? – разговорчивость Айи поражала его самого. Он чувствовал себя просто не в себе, как Алиса, которая опять что-то не то съела или выпила.
- Кто меня знает, - ответил Фарфарелло, глядя в окно.
- Чье дежурство сегодня? – спросил Айя, надеясь все-таки понять, откроют ли их когда-нибудь.
- Не назначали.
Не дожидаясь вопроса, Фарфарелло пояснил:
- Дежурство – это когда у меня обострение. А сегодня меня просто так кто-то запер, по-моему.
Айя вдруг заметил, что уже неизвестно с какого момента сжимает розы так сильно, что острый шип до крови впился в ладонь, а правой рукой мертвой хваткой держится за дверную ручку за спиной. Возможно, поэтому он и стучал в дверь только каблуками – потому что развернуться не мог. Айя усилием воли разжал руку – хотел правую, а получилось – обе, и розы посыпались на пол. И Айе не понравилось, как Фарфарелло на него смотрит. Слишком заинтересованно, слишком пристально. Как Айя посмотрел бы на… Айя не успел додумать свою мысль, потому что Фарфарелло начал расстегивать жилет.

БРЭД

Не дал согласия автору на использование себя. В следующих главах автор постарается обойтись без согласия г-на Кроуфорда.

 

Серия 2 – NC-18

ФАРФАРЕЛЛО

Прекрасное окончание бессмысленного дня – это бессмысленный секс. Украшенный красными розами Айя – ни кровинки в бледном лице в обрамлении горящих волос, зато кровь на ладони, завораживающие глаза - совершенно невозможного лавандового цвета. Без катаны. Джей тоже без оружия… Но надо обойтись без него. Джей снял рубашку, обнажая украшенное шрамами тело. Айя мгновение боролся, стараясь смотреть мимо, но не смог удержаться. Джей усмехнулся, расстегнув брюки и услышав айин вздох. Айя еще не знает, как ему повезло, - Шу сказал, что вайсенок должен выйти отсюда сам. Значит, замороженный у двери Айя будет сверху. Джей стянул брюки, повесил на спинку кровати. Айя все еще стоял на том же месте, как классическая статуя, - такой же неподвижный и прекрасный. Запах роз заполнил уже всю комнату – очень уместно.
+Фарф!+
+Не вовремя, Шу!+
+Как раз вовремя! Вам ничего не нужно, случайно? Смазка, например?+
+Мне не нужна смазка.+
+ А ему? Подожди, я посмотрю обстановку.+

АЙЯ

Айю бросало то в жар, то в холод. Кислорода в воздухе было, видимо, слишком мало, - во всяком случае, Айя втягивал воздух в легкие, как рыба, выброшенная на берег, и никак не мог вдохнуть достаточно. Он знал это в себе: знал, что ему нравится такая фигура – с широкими плечами, узкой талией, некрупными, но литыми, тугими мускулами, и знал, что он заводится с пол-оборота – поэтому приходилось все время остерегаться любых источников возбуждения. И знал, что больше всего его возбуждает опасность. У Айи уже кружилась голова, и все труднее было скрывать свое состояние.
- Айя, – вдруг сказал Фарфарелло. - Шу говорит, что ты хочешь меня. Отойди от двери, он передаст тебе смазку.
Шу сейчас откроет дверь. Можно было бы убить хотя бы одного…
+ И оставить себя без удовольствия и сестру без спонсора. Да, Фудзимия? Отойди от двери, твоя голова не выдержит еще одного удара. Мы с Брэдом уходим на несколько часов, резвитесь, как хотите. Окно тоже с повышенной звукоизоляцией.+
Айя шагнул в комнату, дверь приоткрылась и тут же захлопнулась опять, но в щель успел влететь тюбик со смазкой. Фарфарелло, абсолютно голый, если не считать одеждой сережки, ошейник и напульсники, подошел к Айе, демонстрируя крупнокалиберную эрекцию и серебристые волосы, и встал на колени прямо на розы, не обращая внимания на шипы. Айя закусил губу – в брюках стало уже совсем тесно. Фарфарелло взял поцарапанную ладонь Айи в свою и с тихим ворчанием провел айиной ладонью по своей щеке, прикрыв глаз от удовольствия и оставляя на лице бурый след, потом вылизал ранку и подул на нее. В комнате было жарко, и Айя замер, когда по коже пробежал холодок. Фарфарелло это заметил, завернул футболку Айи ему на плечи, притянул Айю к себе и прошелся языком по соску – и подул, тут же повторил со вторым, наполняя комнату звуками шумного дыхания – с хрипом и каким-то свистом, и Айя уже не стал сдерживать свой собственный тихий стон – его было все равно не слышно. Фарфарелло расстегнул Айе брюки, высвободил требующий немедленного использования член, не глядя, нашарил на полу смазку, открыл, выдавил добрых полтюбика себе в руку и одним извилистым движением смазал Айю, развернулся задом и уперся руками в пол. У Айи в голове было восхитительно пусто. Последние мысли о том, что в комнате светло, а на окне нет штор, и что тут могут быть даже скрытые камеры, утихли. В пустоте бился мучительный, сладкий ритм, который нужно было перенести в реальность. Раздавленные розы заполнили почти герметичную комнату своим ароматом так, что его, казалось, можно было видеть, как туман. Фарфарелло подавался назад, вскрикивая, когда айин член задевал его задницу, и Айя встал на колени, ухватился за бедра Фарфарелло и с размаху вошел.
Фарфарелло хрипло заорал, двигаясь навстречу, и продолжал кричать без перерыва, даже на вдохе, издавая звуки, похожие на волынку при накачке мехов воздухом. Айя всегда раньше молчал во время секса – просто стеснялся. На удушение стремящихся вырваться стонов и криков уходило много энергии, и Айе казалось, что у него от этого повышается внутричерепное давление. Сегодня был шанс проверить, так ли это. Сдерживаться смысла не было. Во-первых, Фарфарелло можно было не стесняться. Во-вторых, от него было столько шума, что не слышно было бы даже бензопилу. Айя позволил себе стон во время толчка, потом еще один – погромче… И вошел во вкус, выражая свое наслаждение гримасами, которых никто не видел, и откровенными стонами, - как никогда раньше. Ощущения и их выражение, питая друг друга, росли в объеме, как снежный ком – быстрее, сильнее, слаще, еще…Еще! Фарфарелло, услышав поддержку – или конкуренцию, вышел за пределы человеческих возможностей по громкости издаваемых звуков – и по темпу движений, перехватив инициативу даже в условиях своих ограниченных возможностей. Айя намертво вцепился в скользкие от пота бедра Фарфарелло, ограничивая амплитуду его движений и не давая случайно разорвать контакт, а Фарфарелло метался, как сумасшедший маятник, сжимая, лаская Айю собой, на мгновения между выдохом и вдохом с всхлипом захлебываясь собственной слюной и тут же опять крича в голос. Айя почувствовал, что двигается и дышит в том же безумном темпе, и скоро его затрясло: от восторга и наслаждения казалось, что он летит – как на американских горках при движении отвесно вниз – а внизу он врезался в Фарфарелло и кончил так сильно, что было почти больно. Айя рухнул на Фарфарелло, дрожа и задыхаясь, пытаясь прочувствовать все до самого конца, отдать все до последней капли.
Долго выдержать такое не смог бы никто, и Айя, придя в себя, решил не смущаться, что кончил, наверное, быстро. А… Фарфарелло?
- Фар-фа-релло… Ты… - с трудом ворочая языком сквозь усталость и удовлетворение, начал Айя.
- Джей. Меня зовут Джей.
- Тогда меня, - выговорил Айя, с усилием сглотнул и отпустил Фарфарелло, - зовут Ран.
Фарфарелло, то есть Джей, сел на пол, не смущаясь тем, что они с полом пачкают друг друга, и засмеялся.
- Как при крещении, - пояснил он. – Были Фарфарелло и Айя, а теперь – Джей и Ран. Пить нечего. Но есть один способ. – Джей похлопал рукой по полу рядом с собой и Ран послушно сел. Сильная рука почти грубо развернула лицо Айи к губам Джея, и Джей поцеловал его, не отпуская руку, управляя Айей, как куклой, и Айя не сопротивлялся. Во-первых, сопротивляться было уже поздно, во-вторых, сила Фарфарелло, которую тот излучал, как радиатор – тепло, завораживала Айю, привлекала, как свет фонаря – ночную бабочку. Он хотел бы отдаться этой силе, почувствовать ее на себе. В себе. Поцелуй и правда оказался вкусным и влажным – Айя пил Фарфарелло, как вино, и не мог остановиться. Айя потянулся рукой погладить Джея – и заодно проверить, кончил он или нет, но Джей перехватил руку.
- Шульдих сказал, ты должен выйти из комнаты сам… Если мы продолжим, ты не сможешь.
Айя недовольно отстранился. Джей рассмеялся и лег на пол. Айя поднял брови.
- Я могу поспать и на полу, а ты – вряд ли, - сказал Фарфарелло и закрыл глаза. – Спокойной ночи.
Фарфарелло – Джей – действительно уснул уже через минуту, пока Айя думал, стоит ли вообще ложиться. Как и следовало ожидать, во сне Фарфарелло храпел. Айе досталась кровать, и он на нее все-таки лег, но это не принесло спокойствия. Сама кровать была неудобной – провисала, как гамак. Субстанции всевозможного происхождения, которыми был перепачкан Айя, уже начали подсыхать, склеивая волосы и одежду в интимных местах, отчего любое движение болезненно тянуло прилипшие волоски. Хотелось пить – по-настоящему, чистой холодной воды. В комнате было душно. Хотелось спать – так сильно, что слипались глаза, но все-таки настолько расслабиться, чтобы заснуть в квартире Шварц, Айя еще не мог.
+Черт, сначала ты посылаешь в эфир что-то такое, от чего пришлось тащить Брэда в смокинге в туалет, а теперь от тебя так дискомфортно, что я даже есть не могу - тошнит. Я попросил Наги дать тебе воды и выпустить тебя в душ. Вот еще забота на мою голову…+
Замки открылись, и дверь распахнулась. Айя осторожно слез с кровати и подошел к двери. В коридоре никого не было видно, но у двери на сервировочном столике стоял графин с водой и два стакана. И лежали деньги за цветы – точная сумма плюс чаевые курьеру. Говорят, профессионалы отличаются от чайников проработкой деталей.
+Если с Фарфом все ОК, можешь завезти столик в комнату. Если не уверен, лучше не давай ему стекло… и ничего острого…лучше вообще ничего не давай. Его фантазия не скована рамками здравого смысла и поэтому беспредельна.+
Айя решительно взялся за столик и повез в комнату.
+Жаль, я не вижу, как ты сейчас выглядишь… Надеюсь, в камеры будет хорошо видно.+
Все-таки у них есть камеры, без эмоций подумал Айя. Впрочем, моя мама говорила: тот, кто обзывается, сам и называется. Кто будет смотреть эти записи – тому и должно быть стыдно.
+Ты думаешь, твоя мама ЭТО имела в виду?+
Не обращая внимания на Шульдиха, Айя выпил стакан воды и вышел в коридор. Душ нашелся быстро – это была единственная открытая дверь. Сверкающая чистотой сантехника и отряды неизвестно для чего предназначавшихся средств с надписями на английском и, наверно, французском языках подавляли.
+Не смущайся, это гостевая ванная. Можешь пользоваться, чем хочешь.+
Айя разозлился бы и на свое плохое знание иностранных языков, и на подколки Шу, если бы не был сейчас так… доволен жизнью. Так, как давно уже не был. Хватит и простой интернациональной воды. Айя разделся, не заботясь уже о камерах, и решил обойтись душем, без ванны. Правда, потом придется надевать грязную потную одежду… На вешалке висело два халата, но…
+Можешь взять халат, он не кусается.+
+Шульдих, не оставляй Брэда без внимания, это губительно для отношений.+
Шульдих то ли последовал совету, то ли просто решил наказать самого Айю, оставив его без внимания, но в голове стало свободнее и спокойнее. При ближайшем рассмотрении Айя нашел все-таки на некоторых тюбиках слова «hair», «shampoo», «shower» и вымылся по-настоящему. Надел пахнущий лавандой халат, одноразовые тапки, как в гостинице, - потому что пол в коридоре был кафельный, тоже как в гостинице, забрал свою одежду и вернулся к комнате Фарфарелло. Остановившись в дверях, он на секунду услышал голос, который принял сначала за голос здравого смысла, - этот голос велел ему бежать отсюда сломя голову, но невидимая сила дала ему пинка под зад так, что он влетел в комнату, чуть не потеряв тапки, захлопнула дверь и проворчала закрывающимся замком. Ах да, - вспомнил Айя, - Наги дома. Голос разума заткнулся, - наверно, осознав свою неуместность.
Джей шевельнулся и, всхлипнув, подложил под голову руку. Айя подошел к кровати и с удовольствием лег. Спящий на полу без подушки и одеяла грязный и голый хозяин – и благоухающий лавандой и импортным шампунем гость на кровати. Настоящее гостеприимство, не ожидал. Хотя вот белье на кровати никто не менял. Айя повернул голову, чтобы узнать, как пахнет Фарфарелло, но подушка ничем не пахла. Можно ведь понюхать его самого, подумал Айя, поразился этой идее и, удивляясь сам себе и пытаясь как-то проанализировать ситуацию, в которую попал, уснул. И когда что-то разбудило Айю, уже светало.
- Офкуро… - раздался тихий шепот. Айя подскочил на кровати, дико озираясь вокруг. Точно! Это не Конеко, это… комната Фарфарелло. Джея. А Джей во сне зовет маму?
– Имото…- еще тише, с отчаянием прошептал Джей.
Младшая сестра?! По-японски? Если бы Джей не спал и если бы по его лицу сейчас не текли ручьями слезы, Айя подумал бы, что Джей откуда-то узнал историю Рана и использует это знание против Айи, но это было что-то… личное.
- Почему? – прошептал Джей. – Почему?
Айя ждал, что будет дальше. В комнате стало тихо. Видимо, кошмар прошел. У кого-то. А к кому-то только пришел. Имото. Все, теперь только держись. Ни свитера, ни бухгалтерии, ни опасности для жизни, - ничего нет, чтобы удержать Рана от очередного посещения его личного ада, распахивающего свои ворота каждый раз, когда Ран был ничем не занят и, наверно, каждый раз, когда Ран засыпал. Во всяком случае, сны, которые Ран помнил, все были именно об этом дне, дне, когда он потерял все. А ведь почти до утра понедельника продержался, - обидно. Айя закрыл глаза, уже морщась от визга шин автомобиля – на самом деле давно заржавевшего на свалке или разобранного на детали, болезненно сжимаясь от удара взрывной волны, чувствуя, как физически, как глыба льда, наваливается на него вина выжившего и…
+ Черт, что там с виной выжившего? Я люблю хорошую драму, но зацикливаться не надо, это скучно. Кстати, Брэд крепко спит, а тебе пора возвращаться к котяткам.+
+ Зачем ты меня сюда привел?+
+… Не твое дело. Выметайся.+
У Айи вдруг слегка закружилась голова, и он почувствовал, что не помнит, о чем только что думал. И как попал в эту комнату. И не помнит, почему вообще поехал с сюда с розами… То есть это он привез эти увядшие розы, которыми усыпан пол? Или он что-то перепутал?
+Шульдих, что ты делаешь?!+
+Ты что, заметил? Стираю ненужное.+
+Не надо!+
+Надо, Айя, надо… Ни к чему вам знать, где мы живем. Через часик очнешься в Конеко и скажешь, что после доставки у тебя разболелась голова, ты остановился отдохнуть и уснул в машине. И сам так будешь думать.+
+Не надо! Я уже забыл, как сюда ехал и зачем. Оставь мне…остальное…+
Айя был в отчаянии. Если бы он разговаривал с Шульдихом словами, то ни о чем бы не просил. Но управлять мыслями оказалось в миллион раз сложнее, чем словами: они возникали сами, как будто были не его, и сами выбирали себе направление.
+Неужели Фарф произвел на тебя такое большое впечатление?+
Против своей воли Айя вспомнил вчерашний вечер, задохнувшись и вцепившись пальцами в простыни, и Шу куда-то исчез. Минуты через две в голове Айи раздалось:
+ОК, за видео спасибо. Забудешь только адрес, квартиру и вид из окна. Остальное оставь себе, будет, что на пенсии вспомнить.+
+ До пенсии я вряд ли…+
+ Бывает еще пенсия по инвалидности. Шанс есть.+
Айя оделся, проверил деньги в кармане. Самый дорогой заказ этого месяца, если не считать банкетов. Сортовые розы… Хотелось разбудить Фарфарелло. Но кто знает, что у него на уме. Вдруг он вообще ничего не помнит? И что ему сказать? Спасибо и до свидания? Лучше не надо. Айя нагнулся к Джею. Фарфарелло спал, мерно и мирно дыша. Не храпел в данную минуту и казался совсем молодым и красивым. Красивым?! Айя поцеловал Фарфарелло в щеку, ожидая удара под дых, укуса или еще неизвестно чего, но Фарфарелло, видимо, не заметил поцелуя.
Выйдя из дома, Айя сел в машину. Легкое головокружение – и Айя забыл, из какого дома вышел.
+Шульдих!+
+Я же сказал, забудешь адрес, кварти…+
+У Фарфарелло есть младшая сестра?+
+Неродная, потому что он приемный ребенок. И не есть, а была. И приемным, можно сказать, был. Потому что его приемных родителей тоже убили.+
+Кто? И почему тоже – как моих или как сестру? И зачем ты меня…+
+ Айя, я не справочное бюро и я хочу спать. Еще вопрос – и я тебе всю предыдущую неделю сотру.+
Айя стиснул зубы. Он не собирался задавать вопросы. Никому и никакие. Они лезли из него сами, как пена из стиральной машины, в которую по ошибке засыпали порошок для ручной стирки. Безудержно и изо всех щелей. И в голове, которую Айя так хорошо научился загружать ерундой, чтобы ерунда вытесняла все остальное, и раздражением, чтобы не испытывать других, более болезненных, эмоций, опять загудели какие-то вопросы, которые казались важными, хотя Айя уже давно разрешил себе оставить только один, один, один, главный вопрос, смысл и цель - чтобы с этой целью ничего не конфликтовало, - это сестра. Айя вслух повторил: «Имото». В ушах эхом отозвался другой голос, похожий на аин собственный, но принятый издалека через старый радиоприемник – с треском и помехами: «Имото»…
Айя хотел было остановить машину и записать, что помнил о вчерашнем дне, на случай, если Шульдих все-таки сотрет ему память, но понял, что либо примет эту запись за безумную эротическую фантазию и сожжет, либо забудет, где искать эту запись. Либо Шульдих даст прямой приказ уничтожить ее. И Айя выполнит приказ. Шварц могли бы не просто уничтожить Вайсс, а сделать Вайсс своей прислугой, например. Стереть память и подправить кое-что. И Йоджи был бы дворецким, Кен шофером, Оми курьером, а Айя… Для чего его можно приспособить? В средние века он был бы самураем…В современном мире – телохранителем. Но Шварц и сами – телохранители.
+ Ты сегодня не догадался, для чего тебя можно было бы приспособить? Я подкину Брэду идею.+
+Шульдих, я уже далеко уехал. Оставь меня.+
+ Сам дай поспать, заноза…Перестань о нас думать.+
+Спокойной ночи.+
+Котяткам того же.+
Зачем все эти социальные фразы в беседе с Шульдихом? Чтобы закончить коммуникацию. Конец телепатической связи. Я опять думаю про Шульдиха. Как переключиться на розовых слонов?
Айя добрался до Конеко, когда некоторые люди уже начинали новый день. У Айи все еще продолжался вчерашний – и казался бесконечным. Сняв грязную одежду и рухнув на кровать, Айя провалился в сон.

***

Айе повезло – работы было много по всем фронтам и на следующий день, и после него, и на третий день, и еще раз, и еще раз, и еще много-много раз. Он засыпал, когда голова еще не успевала коснуться подушки, и вставал по утрам только благодаря железной воле, которая пока еще передвигала по Токио его грозившее отказать от усталости тело. Но все хорошее и тяжелое рано или поздно кончается: Айе достался выходной. Опять было воскресенье, и хотя Айя проспал до обеда, а потом убирался в комнате, вечер оказался свободным. В личном аду уже, наверно, начали топить печи.
Айя открыл книгу и честно попытался читать, но не смог даже сфокусировать взгляд на тексте – строчки сливались в черные полоски. Айя закрыл глаза. «Я справлюсь, чем бы ты ни был». И где ты теперь? Айя не первый раз ловил себя на том, что… скучает по Фарфарелло. Айя не завязывал близких отношений. Ни с кем. Что завязано, то может и порваться, - а это больно, очень больно. А может тянуться бесконечно, ни к чему не приводя и мучая, как вахта у постели сестры.
Фарфарелло создал с Айей связь, хоть Айя и не хотел этого. Зацепил Айю - своей откровенностью, странностью, страстью. Заинтересовал своей историей и своей жизнью. Он был равен Айе по силе. Может быть, даже сильней. Наверняка сильней, иначе он не был бы со Шварц. У Айи по спине пробежал холодок, тонкие волоски на коже встали дыбом. Фарфарелло был очень силен, красив, опасен, сексуален, и… похож на ребенка. Сколько лет было Джею, когда он потерял семью? Кто все-таки убил его родителей? Почему Шварц держат его взаперти – что за обострения Джей имел в виду?
Так долго думать о Фарфарелло и не возбудиться Айя не мог. Придется среди бела дня отправляться в душ. Айя встал, отложил книгу, окинул взглядом комнату. В ней было не намного больше вещей, чем у Фарфарелло. Много вещей, во-первых, трудно держать под контролем, во-вторых, они требуют внимания и ухода, в-третьих, когда их покупаешь, они дорогие и вроде бы всем нужны, а когда продаешь – дешевые и не нужны почти никому, в-четвертых, с ними трудно переезжать, а в пятых, в забитой вещами комнате негде тренироваться. Катана требует простора.
Вообще-то тренироваться нужно в зале, а можно – во дворе, но Айя не любил, когда на него смотрят. Особенно когда он учил что-то новое. На дворе, даже совсем пустынном, Айя позволял себе только показательные выступления, а не тренировки. Тренировался Айя в комнате, зная наизусть, в какие именно траектории сможет вписаться и не располосовать матрас или не разрубить стол. Точность движений требовалась хирургическая. А как тренируется Фарфарелло? Айе хотелось поговорить с ним об этом. Интересно, как работает телепатия Шульдиха? Он может теперь слышать меня – все время? Или хотя бы когда я вспоминаю про него? Или если он сам ищет меня? Нет, не может быть. Он бы вышел в эфир уже не раз за этот месяц. Наверно, когда связь уже потеряна, нужен более тесный контакт для ее восстановления. Понимая, что это на самом деле хорошо и что было бы ужасно, если бы он теперь всегда был открыт для Шульдиха, Айя расстроился. Да, он попросил бы Шульдиха… встретиться с Джеем еще раз. По другому – никак не связаться. Может, передать на миссии… записку? Сумасшествие заразно, подумал Айя и вспомнил, что Шварц знают про Конеко. Значит, если бы Джей захотел увидеть Айю, то сделал бы это. Значит, не хочет. И в этом нет ничего удивительного. Или… разочаровывающего. Хотя вряд ли Джей получает такие подарки каждый день. Возможно, он сейчас заперт в комнате. В дежурство Шульдиха. Лежит на прикрученной к полу гигантскими болтами кровати и… Что делает сейчас Джей? И почему меня это интересует?
Размышляя, Айя уже добрался до душа, вошел, заперся и привалился спиной к двери, закрыв глаза. Айя представил себе, что в душе его ждет, притаившись, Фарфарелло. Слыша свое собственное участившееся дыхание, Айя сказал шепотом, стараясь говорить уверенно и бархатисто: «Ран, я ждал тебя». Получилось похоже, и Айя, не открывая глаз, начал раздеваться, чувствуя на себе тяжелый пристальный взгляд. Не решаясь больше изображать Фарфарелло вслух, Ран обхватил себя правой рукой за шею, больно нажав пальцами на позвонки, и швырнул сам себя в душ. Если бы Шульдих подслушал этот спектакль, подумал Ран, на ощупь включая воду, я бы умер сейчас от стыда. Уже заметно возбужденный член вздрагивал в такт пульсу, от тонких острых струек душа заболела кожа по всему телу. Джей, подумал Ран, подставляя лицо воде, Джей, возьми его… в рот… Ран вспомнил их единственный поцелуй. Губы Джея были мягкие и теплые, а язык - сильный и наглый. И поцелуй был очень, очень сладкий, и оба сглатывали слюну каждые несколько секунд… Ран сделал воду теплее, облизал ладонь, пытаясь представить, что это тоже делает Джей, а потом нагибается и лижет – там… Возбужденный до предела, Айя держался одной рукой за стену, а второй ласкал себя, повторяя: «Джей, Джей, да, так, хорошо, мне так хорошо, давай быстрее, быстрее»…О-о-о… Хотелось стонать громче, как тогда в комнате Джея, но Айя закусил губу, сжал руку крепче и кончил молча, прижимаясь лбом к холодной стене. О Дже-ей… Постояв так пару секунд – покачиваясь и не желая возвращаться в реальность, Айя открыл глаза и выпрямился. Боги, что я делаю… Что со мной такое? Айя вымылся, вернулся в свою комнату и лег в кровать, не запирая дверь – если кому-нибудь надо, пусть заходят и делают что хотят, только пусть не трогают Айю.

БРЭД

Г-н Кроуфорд воспользовался правом на неприкосновенность частной жизни и через суд добился запрета публикации информации о себе в этой главе.

 

Серия 3 – Мелодрама

РАН

Во сне все было как всегда. Ран с трудом выкарабкался из-под обломков очередного здания и по оранжевому цвету неба понял, что это сон. Спасибо и за то. Бывало, что Ран проходил все круги ада и только потом осознавал, что на небе должна быть одна луна, а не пять, или что проект больницы полностью из стекла, включая стены туалетов, не одобрил бы ни один строительный комитет. Оглядевшись, он заметил на одиноко возвышавшейся над развалинами уцелевшей стене, украшенной двумя неразбившимися бра и силуэтом изголовья кровати, выделявшимся синим на выцветших до голубого обоях, знакомую фигуру.
- Фарфарелло! – не чувствуя необходимости скрывать эмоции от произведений своего подсознания, открыто обрадовался Ран и счастливо улыбнулся.
Фарфарелло легко спрыгнул с трехметровой высоты, подняв облако пыли, и подошел, демонстрируя все 32 белоснежных зуба.
- Ты же знаешь, как меня зовут, и каждый раз…
- Привет, Джей! – Айя обнял Джея, прижимаясь всем телом, пока тот не исчез или не превратился во что-нибудь другое. Жаль, что Айя не умел управлять своими снами, чтобы сейчас переобустроить эти развалины во что-нибудь более подходящее для свидания, а фоновые взрывы и стрельбу переозвучить в приятную музыку.
- По-прежнему ничего не помнишь? – с подозрением спросил Фарфарелло.
- В каком смысле?
- Ты помнишь, что я тебе рассказывал вчера?
- Вчера? Джей, мы во сне. Тут есть только сейчас.
Лицо Джея потемнело, он отстранился. Не понимая, в чем дело, Айя попытался опять прижать его к себе, но Джей оттолкнул его. Жаль, подумал Айя. Но хотя бы можно будет полюбоваться. Хотелось бы спросить его про семью и про остальное, но он не сможет сказать больше, чем знаю я.
- Не понимаю, почему я до сих пор не бросил тебя… Ты опять забыл меня.
- Забыл? Я думаю о тебе каждую свободную минуту. А ты мог бы придти ко мне – и не приходишь.
- Черт. Говорю тебе в тридцатый раз – Кроуфорд не разрешает мне приближаться. Это я, Джей, настоящий. Мой дар позволяет мне приходить в твои сны. Или, если бы ты умел хотя бы медитировать, я мог бы приходить во время медитации… Но ты даже не запоминаешь сны! Ты понимаешь, что я чувствую, когда понимаю, что ты… Опять меня не знаешь! – вдруг заорал Фарфарелло.
Айя опешил.
- И что, ты каждый раз так на меня вопишь? Тогда я наверно, очень тебя люблю, если, несмотря на это, рад тебя видеть.
Фарфарелло, который уже отвернулся и начал было пробираться куда-то, – видимо, подальше от Айи, остановился и посмотрел на Рана через плечо.
- Любишь?
Айя смутился. Смущаться чего-то в собственном сне? При этом не показывать смущения, как в реальной жизни? Что-то было не так с этим сновидением. Точнее, с этим персонажем. Они были во сне, так что ничего не стоило подтвердить, что да, - Айя любит Джея, хотя это было сначала только полупредположение- полушутка. И это помогло бы не дать Джею уйти. Но вдруг это и правда… настоящий Фарфарелло?
- Так что, любишь?
- А я верил тебе в предыдущие разы? Что я говорил?
- Не уходи от ответа.
Айя попробовал себя успокоить: даже если это настоящий Джей, все равно они во сне. Айя не берет на себя никакой ответственности, даже если признается сейчас в любви. А если Джей будет смеяться над его признанием, можно будет проснуться. Но и во сне это был слишком серьезный вопрос. Фарфарелло уже отвернулся и продолжил прокладывать себе путь прочь.
- Джей! – крикнул Айя. – Я и сам об этом не знал, потому что не задумывался, но я тебя люблю, правда!
Небо вдруг стало темнеть и затягиваться тучами, земля под ногами затряслась.
- Ран, ты собираешься устроить грозу и землетрясение по этому поводу? Мне придется уйти.
- Почему? Останься, я тебе верю!
- Если тебя сейчас шарахнет молния, а потом поглотит магма, ты просто проснешься. А мое тело останется без сознания, если я погибну здесь. При встрече, если вспомнишь, скажи мне кодовую фразу…
В этот момент небо расколола пополам молния, и гром заглушил последние слова исчезнувшего Джея. Земля тоже разошлась, и Айя оказался правой ногой на одной, а левой – на другой стороне увеличивающейся бездонной трещины. Айя хотел выбрать одну из сторон и попытаться спастись, но решил подчиниться и упасть в бездну. Это больше соответствовало его настроению. Скоро из-под ног Айи посыпались камни и песок, и Айя, потеряв опору, полетел вниз, в горячую темноту, ослепленный молниями и оглушенный громом, крича во весь голос: «Люблю тебя-а-а!»
Айя проснулся без будильника. Первый раз за много дней не нужно было вскакивать на миссию или в магазин. Может, уже остаться в постели на ночь? Какой-то странный сон ему снился сегодня. Он куда-то падал и кричал… Неужели я кричал – «люблю тебя»? Айя вдруг вспомнил еще один момент – злые слова Фарфарелло: «Ты опять меня не знаешь». Что бы это могло значить? Сон постепенно ускользал из памяти, и Айя подошел к столу записать, что помнил. Фарфарелло – пропасть – крик – люблю тебя – ты опять меня не знаешь. Айя перечитал все вслух. Сознание цеплялось за какие-то обрывки воспоминаний, за тени ускользающих эмоций и идей, но никак не могло ухватить. За окном шел дождь, где-то сверкнула молния. Точно! На фоне сверкающего молниями неба Джей сказал: «Если вспомнишь, скажи мне кодовую фразу»… Какую? Этого Айя вспомнить не смог.

ФАРФАРЕЛЛО

Джей пришел в себя и рывком сел на кровати. Ран опять забыл его. И в этом нет ничего удивительного. Или… разочаровывающего. Надо было выбрать себе кого-нибудь более доступного, из своего вида – вида паранормов обыкновенных. Брэд и Шульдих были заняты. Друг другом. Может, когда Наги подрастет… Джей вспомнил, как несколько раз удирал еле живой из снов Наги, в которых рушились не здания, как у Айи, а целые вселенные, и сталкивались не машины, а планеты, - и решил, что с Наги пришлось бы общаться строго только наяву. А без общения во сне Джей не смог бы почувствовать, что на самом деле знает человека. К тому же к Наги его не влекло. Его влекло к Айе. Который был недоступен в реальности - как враг, которого еще и нельзя было убить, чтобы избавиться от этого влечения, и почти что недоступен для развития отношений в астрале – как простой человек. Уже чувствовать близость – и обнаруживать, что ее опять нет. И так каждый день. Да, Ран опять забыл его – забыл и прогулки по ландшафтам подсознания Рана, и разговоры по душам, и поцелуи, и спарринги на мечах, и попытки договориться о встрече в реале… И надо уже прекратить эти попытки.
+Фарф, ты прав. Ты совершенно правильно думаешь, что попытки надо прекратить. Причем думаешь уже тридцатый раз за этот месяц. И ты упорен, как баран, поэтому будет и тридцать первый, и так далее... Но твои одинаковые мысли затормаживают мне мозг. Хочешь, помогу тебе?+
+Как?+
+Сотру воспоминания о Ране.+
+Насовсем?+
+Можно не стереть, а заблокировать и поставить триггер. Например, если Ран сделает что-то определенное, блок снимется.+
+Хорошо. Давай так – заблокируй все, но если Ран когда-нибудь скажет мне – «Я люблю тебя», я все вспомню.+
+Проще стереть и не мучаться…+
+Сделай, как я прошу…Но все-таки не сейчас. Дай мне еще пару недель.+

***

- Ты вообще веришь в Бога?
- Хн.
- Я верю в то, что его нет. Это обман, Ран. Грандиозный обман. Религия была нужна, чтобы сделать из дикарей послушных граждан, рабов своего общественного строя. А я хочу сделать из рабов свободных людей. Абсолютно свободных. И не получается. Может быть, в Бога на самом деле никто и не верит? Поэтому мои старания неэффективны? Может быть, в другом месте нужно прилагать усилия?
- Джей, а ты что-нибудь знаешь о буддизме?
- Не было времени разобраться.
- Найди время. Думаю, тебе буддизм будет больше по душе.
- Почему?
- Там считается, что у всех людей есть природа Будды. То есть каждый может стать таким, как он. И ты, и я.
- То есть вокруг меня по улице ходят люди, которые думают, что они не рабы бога, а сами боги, и ведут себя точно так же, как те, которые думают наоборот?
- Видимо, да. Я не очень хороший консультант. Мне все равно, в какой ад я попаду – в буддийский или в христианский.
Джей окинул взглядом пейзаж. Ветер с грохотом гнал по пыльной улице пустую жестяную банку, трепыхал занавески в открытых окнах. Худая ободранная кошка с прокомпостированным чьими-то зубами ухом грелась на солнце. Да, Рану все равно. Потому что он не может себе представить, что такое ад. Джей притянул Рана к себе, заглянул в лавандовые глаза. Пытаться объяснить, пытаться спасти… Бесполезно. Утром Ран все забудет. Джей закрыл глаза и поймал губы Рана своими. Все больше увлекаясь поцелуем, Джей одной рукой прижал Рана к стене, второй тискал его, где попало. Джей знал, что от возбуждения Ран всегда просыпается - как будто им мало других проблем в отношениях. И все равно опять не смог удержаться. Звуки стали отдаляться, стена за спиной Рана таять. До встречи в следующем сне, Ран. Теперь, когда Джей принял решение прекратить все это, встречи и прощания стали даваться гораздо легче.

***

- А ты не задумывался, что смерть Такатори никак не поможет Айе-тян? А твоя смерть, которой ты разве что не ищешь, станет и ее смертью тоже? Может, лучше было получить MBA или открыть собственный бизнес, заработать денег и отправить ее специалистам в Европу…
По изменившейся атмосфере Фарфарелло почувствовал, что прощаться сегодня будет некогда, и немедленно смылся. Было бы интересно задержаться на долю секунды и посмотреть, как именно подсознание Рана собиралось его ухлопать, но любопытство сгубило не только кошку. Фарфарелло об этом никогда не забывал.

***

- Ран, а у тебя была девушка?
- Была.
- Как ее звали?
- Зачем тебе знать?
- Ладно. Только одна?
- Нет. Джей, зачем тебе это?
- А сколько тебе было лет, когда ты первый ра…
- Шестнадцать, и тема закрыта.
- А про меня тебе не интересно узнать?
- Нет.
- А какой тип тебе нравится?
- Пойдем погуляем, Джей. Посмотрим фейерверки.
- Фейерверки? Я их видел уже сто раз, и твоя сестра ко мне пристает и болтает не меньше чем Шу. Она вообще чем-то на него…
- Тогда пойдем в ресторан.
- Только когда научишься хотя бы кофе делать.
- Да как можно его во сне сделать! Кофе или снится, или нет… И мне – нет, потому что я пью чай. Неужели ты можешь кого-то попросить во сне делать кофе?
- Шу, например, может изменять свои сны, как хочет. В Розенкройц все это могли – и ученики, и инструктора. А Брэд может меня к себе не пускать. Это уже его личная способность, я больше таких людей не встречал.
Фарфарелло заметил, что Ран напряжен и настойчиво пытается увести его из своей комнаты, украдкой бросая нервные взгляды на свой неубранный футон. И вспомнил, что Ран был как-то особенно растрепан, когда Джей влез к нему через окно, а интерьер дома странно волновался, как будто Ран собирался уже проснуться, и обкатанный диалог на тему, откуда здесь Джей и что он из себя представляет, занял гораздо больше времени, чем обычно, потому что Ран все переспрашивал по десять раз и не мог связать двух слов.
- Ладно, я согласен на фейерверки, но только если ты найдешь мне юкату. У твоего отца наверняка была.
- Ладно! Я сейчас.
Ран выбежал из комнаты искать юкату, а Фарфарелло быстро откинул одеяло. На матрасе лежал «Плейбой» с Фарфарелло на обложке. Обнаженный Джей был увит шипастыми красными розами, как плющом, и из проколов по белой коже текли тонкие струйки крови. Интимные места были прикрыты цветами, но не полностью. Джей с удовлетворением отметил, что Ран – за одну только встречу в реале - запомнил его до мельчайших подробностей. Полистав журнал, Джей нашел себя и одетым только в красную ленту; и в костюме, видимо, мужчины-кошки, то есть кота; и даже, к своему особому удовольствию, на кресте. Жаль, что эту картинку нельзя было перенести в реальность. Джей повесил бы ее у себя в комнате, как постер. Дальше Джей не успел рассмотреть – страницы уже становились пустыми. Сны рассеивались без хозяина, а бесхитростный Ран искал юкату в каких-то других комнатах. Джей сунул рассыпающийся журнал обратно под становящееся прозрачным одеяло – и как раз вовремя.
- Нашел! – в комнату вбежал Ран. – Переодевайся!
Джей потянулся расстегнуть брюки и рассмеялся. Расстегивать было нечего: Джей был покрыт брюками, как пирожное глазурью. При этом материал был плотный, а на поясе – такой же цельный ремень с декоративной пряжкой.
- Хорошо, что у меня никогда не будет расстройства желудка, - сказал Джей, вспарывая брюки.
- А как ты их надел? - с недоумением спросил Ран.

***

Джей нашел глазами Рана и опешил. Счастливый Ран оживленно что-то говорил, стреляя глазами по собеседнику, – может, Джей не во сне у Рана, а в собственной галлюцинации? – и, привстав со стула, разливал по чашкам кофе, загораживая того, с кем был в кафе, своей спиной. Джею было видно только черные ботинки немалого размера. Так что это не Айя-тян. А больше Ран ни с кем раньше не общался. Неужели Йоджи? Джей ногой распахнул дверь кафе и, рыча, метровыми скользящими шагами за секунду пересек зал, собираясь вытащить конкурента из-за стола за шкирку и вышвырнуть через стеклянную витрину на улицу. Увидев, с кем за столиком сидел Ран, Джей растерялся второй раз за одну минуту, чего в его жизни не случалось, если исключить пару случаев с Шу. На Джея с молчаливым неодобрением смотрел он сам. В своей обычной одежде, с обычными бинтами и полным набором своего обычного оружия. Кто будет сильнее, если они подерутся? Настоящий Джей или воображаемый Раном? А мы точно подеремся, понял Джей, выхватывая нож одновременно со своим отражением. И этот монстр меня, кажется, прирежет, подумал Джей в следующую секунду, отчаянно пытаясь очнуться и чувствуя, как нож входит ему между ребер и движется по направлению к сердцу. Неужели… не успею? Надо было уходить сразу…

***

Джей с опаской огляделся: и в этот раз что-то было не так. Столетние ели возносились макушками к небесам, Джей стоял на мягкой, усыпанной желтой хвоей земле. С трудом перелезая через бурелом, Джей медленно продвигался в направлении света - и оказался на высоком обрыве над долиной. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался все тот же лес. Но на горе напротив возвышалось огромное белое здание, похожее по форме на гриб. Судя по размеру окон, здание было размером с город. Где же Ран?
- Ран, где ты?
- Здесь, - раздался голос Рана, откуда-то сзади и сверху.
Джей резко развернулся и успел краем глаза заметить, как что-то мелькнуло в воздухе и исчезло.
- Где «здесь»?
Джею пора было заводить свою прелюдию о том, что он – настоящий и так далее, пока Ран не сделал чего-нибудь опасного. Он уже открыл было рот, но тут Ран хихикнул и спросил:
- Ты что, свалился с доски в лесу? Не надо было летать на спортивной. Купил бы себе семейную, у нее ремни есть и барьеры.
Рану снилось что-то интересное.
- Покажись наконец, Ран!
Ран грациозно выплыл из-за спины Джея – в абсолютно облегающем белом костюме, по фасону больше похожем на одежду Йоджи, и в белых перчатках без пальцев, стоя на висящей в воздухе где-то на уровне глаз на похожей на скейтборд доске.
- Где твоя доска? Потерял? – заигрывающе спросил Ран.
- У меня ее и не было.
- Как же ты тогда сюда попал? - хмыкнул Ран. - Катался с кем-то, и тебя скинули? А, это девушка была, а ты…
- Можно к тебе?
Ран подлетел к Джею поближе, нагнулся, поцеловал в щеку, выпрямился и протянул руку.
- Тебе – всегда можно. Залезай, – Ран посмотрел на Джея из-под длинных ресниц и вдруг изменился в лице и крикнул, - быстрее!
Джей услышал за спиной топот тяжелых ног или лап и тяжелое дыхание. Надо сматываться из этого сна, подумал Джей, но вместо этого прыгнул на доску. Прямо за ухом Джея клацнули зубами чьи-то челюсти, и они с Раном в обнимку взмыли в воздух. Прижимаясь к спине Рана, Джей оглянулся посмотреть на тварь, которая его чуть не съела, но она уже исчезла в лесу. Судя по вою, это было что-то типа огромного волка. Черт, я опять рискую жизнью, чтобы побыть с этим придурком во сне.
- Ну, - с энтузиазмом сказал Ран, - в город - в караоке, или в заповедник, поохотиться?
Мне определенно нравится этот сон, решил Джей. Не стоит портить такого… развлекательного Рана напоминанием о настоящей жизни.
- А давай сначала в заповедник, а потом в караоке?
Ран рассмеялся и показал согласие обеими руками – сжав кулаки и выставив большие пальцы вверх. Ну и ну, подумал Джей, чувствуя, как Ран двигается в его объятьях, смеясь и разворачивая доску – скользя при этом бедром по ноге Джея, - это почти как общаться с сумасшедшим… Но на самом деле это тоже Ран, каким он был бы без своих душевных травм.

***

- Джей, Айя, не входите в дом, там сейчас взорвется газ!
- Нет, Ран, не взорвется. Я читал объявление, сегодня в связи с ремонтными работами газ отключен.
Ран посмотрел на Джея безумными глазами.
- Тогда мы успеем вытащить…
Джей поймал Рана за рукав.
- Стой, там некого вытаскивать. Твои родители ждут нас в каком-то крутом ресторане, где подают отличный кофе, потому что без газа мама не смогла приготовить ужин. Тебе оставили записку с адресом.
Ран метнулся в дом, Джей и вцепившаяся в его руку Айя зашли за ним.
- Да, Джей… - протянул Ран, рассматривая рисунок со схемой проезда. - Но откуда ты это знал?
- Твоя мама звонила мне, – импровизировал Джей. - Она хотела, чтобы ты уже познакомил меня с родителями - лично. Сказала, что сегодня в ресторане как раз будет удобно.
- Ой, Ран, как здорово! – запрыгала Айя и повисла у Джея на рукаве. – Джей понравится маме, наверняка!
Ран окинул Джея скептическим взглядом и сухо сказал:
- Нам надо где-то спрятаться. Такатори…
- Убей Такатори. До того, как он собьет Айю.
- Но… Как… За что тогда? – растерялся Ран.
- Ты хочешь непременно убить его ПОСЛЕ?
- Н-нет…
- Тогда давай.
Ран сомневался.
- Тогда я сам убью Такатори, - сказал Джей, вытаскивая нож.
- Нет, - взревел Ран, отбрасывая Джея с дороги и на ходу хватая катану.
- Давай посмотрим, - с восторгом воскликнула Айя и вытащила Джея на улицу.
Ран нашинковал машину, Такатори и водителя в капусту секунд за пять. Персия успел сообразить и скрыться. Ран осмотрел катану, сунул в ножны и сказал, тяжело дыша:
- Теперь в ресторан.

***

Так, сегодня все как обычно: Ран одевается на праздник. Джей вошел в комнату Рана и обмер. Ран надевал платье. Платье было европейского образца, с молнией сзади. Ран шарил рукой по спине – то снизу, то сверху, но замочек все время ускользал из его пальцев.
- Помочь? – окончательно охрипшим голосом спросил Джей.
Ран повернулся к нему лицом – более узким, чем должно было быть, обрамленным несколькими завитыми локонами, и с более нежными чертами, и ответил похожим на прокуренный женский голосом:
- Почему ты опаздываешь?
- Я..э-э-э… В пробку попал.
- Попал в пробку, спускаясь из собственной спальни?
Джей прокрутил в голове динамику своих последних встреч с Раном. Сначала – порно-журнал про Джея. Потом – двойное свидание в кафе. Неудачное, правда, но ничего, все живы. Обалденный вечер с охотой на шестилапых зверей и пением песен в караоке, которое оказалось сценой на стадионе тысяч на десять зрителей, расположенном в центре белого грибо-города. Они закончили выступление стриптизом - и такой зрительской поддержки Джей не получал еще ни разу в жизни. Знакомство с родителями в ресторане. Прошло не совсем удачно (но кофе был ничего). Сегодня Ран кажется женщиной и считает Джея членом своей семьи. Пожалуй, у Джея такой роман с подсознанием Рана, который реальному Рану даже и не приснится. То есть наоборот, только снится. С одной стороны, это трагедия. С другой стороны, в этом что-то есть. Хотя и не все, чего бы хотелось…
- Не надо было за тебя выходить! - надул накрашенные малиновым губки Ран и засмеялся, не удержавшись. – Да шучу… Конечно, надо было. Что ты стоишь столбом? Помоги, наконец, застегнуть!
Джей на деревянных ногах подошел к Рану, откинул ему, то есть ей, волосы вперед и попытался потянуть замок молнии кверху. И это тоже… Ран? Без душевных ран? Молния шла очень туго. Джей схватился за расходящиеся края, встряхнул Рана и потянул.
- Эй! Поаккуратнее там!
- Не сходится, - пояснил Джей.
- А ты спереди поправь, как нужно.
Джей просунул руки подмышками Рана и дальше и замер, нащупав что-то теплое и мягкое. Ран заерзал:
- Джей… Сейчас некогда! - и добавил, хихикнув, - но они стали больше, правда?
Джей напряг всю свою волю, чтобы убрать руки. В виде девушки или нет, это все равно Ран, который от возбуждения проснется. Воли не хватило: Джей набрал полные пригоршни теплого и мягкого и сжал. Ран тихо вздохнул, откидываясь назад, – и все исчезло.

***

Две недели уже почти прошли. Надо, чтобы Шу выполнил свое обещание, пока Джея совсем не затянуло в подсознание Рана. Джей уже и так старался успеть выспаться днем и вечером, урывками между повседневными делами, чтобы всю ночь проводить там. Чтобы не пропускать его снов – ни одного, особенно последнего перед пробуждением, который Ран мог и запомнить. В обычных кошмарах, про Рана и сестру, Джей старался достучаться до Рана напрямую, как настоящий Джей, или поправлял сценарий, а в необычных, которые теперь доставляли особое удовольствие и часто происходили в исторических местах в исторические моменты, просто участвовал в той роли, которую отводил ему Ран. Ран страдал от кошмаров все меньше, - иногда за счет прямого понимания, что ему все это снится, иногда за счет манипулирования, которому научился Джей, а в основном потому, что Рану стали чаще сниться другие сны. Может быть, Джей льстил себе и его заслуга в этом была не так велика, - может, просто время лечит Рана, но Фарфарелло думал, что проделал неплохую психотерапевтическую работу, вырвав подсознание Рана из замкнутого круга.

БРЭД

Информация отсутствует.

 

Серия 4 – Все и сразу

ШУЛЬДИХ

В доме Шварц поселился секрет. И жил он в кабинете Брэда, и был недружелюбно настроен по отношению к Шу. Шу пришел к такому выводу, потому что:
- Брэд запирался в кабинете, чтобы поработать, хотя раньше просто выгонял Шу, если тот заходил не вовремя,
- Брэд говорил из кабинета по мобильному больше, чем по стационарному, хотя по стационарному было дешевле,
- Брэд делал покупки, от которых оставались только упаковки в мусорном ведре, а новых вещей в доме или у Брэда не появлялось,
- Брэда стали спрашивать по телефону женщины - и говорить сами, а не переключать на своих боссов,
- наконец, Брэд стирал за собой историю в браузере, выходя из интернета, хотя на компе Брэда стоял фильтр против порносайтов, который заодно блокировал почти весь интернет, пропуская, наверно, только официальные новости и котировки акций, и что там было стирать?!
Шу пытался спровоцировать Брэда на разговор и так, и эдак, но Брэд только сверкал очками и ухмылялся. Почитать мысли Брэда было нельзя – за это Брэд был обязан по контракту немедленно устранить Шу, и нельзя прослушать его разговоры – за это Брэд тоже должен был устранить Шу, - контракт найма Шу был длинный, но довольно однообразный. Нельзя было даже попросить Наги вскрыть дверь кабинета, чтобы Шу застал Брэда врасплох. Такого варианта развития событий в договоре не было предусмотрено, но Шу подозревал, что в этом случае Брэд пристрелит его и так – инстинктивно. Можно было только обыскать кабинет. Однако если бы Брэд увидел в одном из своих проблесков будущего, как Шу шарит по ящикам его письменного стола, – то устранил бы просто для профилактики.

И все-таки Шу придумал способ добраться до секрета. Два раза в неделю к ним приходила старушка – божий одуванчик - протереть пыль и помыть пол, и вряд ли она умела сопротивляться телепатии. Ее руками можно было открыть ящики, а ее глазами посмотреть, что там лежит… Шу еле дождался понедельника. Даже приглашение поучаствовать в астральной мыльной опере Фарфа не могло преодолеть его одержимость идеей раскрыть секрет. Шу впервые поздоровался с горничной, имя которой не помнил, и не стал тратить время на его поиски, а просто затаился у нее в сознании и ждал, когда она начнет убираться у Брэда.

Это утро открыло Шу глаза на многие вещи… Шу понял, что зря раньше не обращал на горничную внимания. Оказалось, что она чистит Брэду обувь рукавами пиджака Шу; перекладывает мелочь из карманов Шу в карманы Наги; выливает все средства с надписью «для длинных, секущихся волос» в унитаз – не до конца, чтобы было незаметно; пылесосит во всех комнатах, а потом вытряхивает пылесос в комнате Шульдиха и заметает пыль ему под кровать; прячет шнур питания от ноутбука Шу - сегодня на дно корзины для белья… Шу вспомнил, что находил шнур один раз в морозилке, один раз в кармане зимнего пальто – дело было летом, а зимой шнур оказался на новогодней елке, замаскированный под провод от электрогирлянды. Шу тогда искал шнур по дому два часа, а каждые пять минут ему звонил Брэд и требовал срочно прислать какой-то документ, но у ноутбука сел аккумулятор и Шу никак не мог ничего послать. Шу проверял и Фарфа, и Наги, но они были не виноваты. Предположить, что это делал Брэд, было невозможно. И Шу решил, что это ему самому надо меньше пить. А оказалось!
Меня ненавидит горничная, понял Шу. Почему же? Досьте? Тут милейшая старушка как раз принялась протирать письменный стол Брэда, и Шу, отложив разборки со старушкой и месть на потом, заставил горничную открыть верхний ящик. Это оказалось очень легко. Она как будто сама этого хотела. В ящике лежала пачка открыток – приглашений на свадьбу. Открыток было всего штук пятнадцать, свадьба планировалась очень скромная - наверно, только для близких родственников. Из-под открыток выглядывал каталог свадебной моды и рекламка аренды лимузинов с подписанными почерком Брэда ценами. Шу подсказал горничной полистать каталог, и из него выпал листочек – с мерками Брэда. В этом не было никаких сомнений.
+Шикарный гайдзин собирается жениться! + подумала старушка. + А я-то думала, что рыжая сволочь заставляет его спать с собой!+
- То есть Брэд – шикарный иностранец, а я – сволочь странного цвета, как всегда? И с чего это она взяла, что Брэда нужно – и вообще возможно - заставлять? А тем более что он собирается жениться? – таковы были первые мысли Шу. Кажется, в психологии это называется «отрицание», - такова была его следующая мысль.
Шу оставил старушку, которая уже сама, войдя во вкус, открыла следующий ящик, и не стал заморачиваться ни на тему пыли, и на тему зарядки. Были заморочки и покруче на повестке дня. Брэд, ты змея… очковая. Удав с галстуком. Лунный светофор для трамвая. Который я все время жду. Нет, если бы ты хотя бы объяснил… Мол, фиктивный брак – политика! Или даже если бы сказал, что должен жениться, потому что клану Кроуфордов нужен законный наследник. Да что угодно, я все равно бы не поверил. Но за заботу спасибо – сказал бы Шу. А так? Сколько лет уже я…
+ Шу, чем ты занимаешься? Ты должен был быть в офисе пятнадцать минут назад.+
+ А буду – пятнадцать минут вперед.+
+ Жду тебя, и не хами боссу.+

ФАРФАРЕЛЛО

На эту ночь у Джея были большие планы. Надо было проверить, собирается ли Шу завтра утром действительно выполнить их уговор, а не сделать какую-нибудь гадость, и попрощаться с Раном. Джей вытянулся на кровати, закрыл глаз. Закрывать глаза было необязательно, но лучше выглядеть спящим, чем в отключке: Джея сегодня не будет в себе очень долго.
Проявившись у Шульдиха во сне, Джей не смог удержаться от смеха. Шульдих как будто вернулся в свой подростковый период.
Посреди большого французского сада, украшенного античными статуями, стоял огромный особняк в классическом стиле. Окна призывно светились в сумерках, из дома доносилась музыка, разговоры, смех и звон столовых приборов. Шу, в грязных белых брюках и мятом пиджаке с оторванным рукавом, сидел на каменном полу, прижавшись щекой к запертой двери, и шептал, царапая дверь ногтями:
- Вот и уйду, Брэд. Уйду, и тогда ты пожалеешь…
- Привет, Шу!
Шульдих перестал скрестись в дверь и поднял лохматую голову.
- Фарф, ты надеешься, что пришла твоя очередь поприкалываться надо мной?
- Нет, я пришел тебе помочь.
- Да как ты-то можешь мне помочь?
- Словом. Двумя словами: это сон.
- Чем докажешь?
- Ну почему я должен всем что-то доказывать! Попробуй заменить это все на что-нибудь более приятное.
Особняк провалился в тартарары. Шу оживился и повеселел.
- Черт побери! Уже приятно.
- Шу, мне сегодня предстоит долгая ночь. Угости чем-нибудь.
Что-то налетело сзади и сбило Джея с ног. Он еле успел ухватиться за ручки, чтобы не свалиться, когда подлетел на метр в воздух на шезлонге.
- Давай без фокусов!
- Извини, я просто не додумался, как заменить тротуар на песок, не убрав нас с земли, – ответил Шульдих со второго шезлонга.
Шульдих плавно опустил шезлонги на белый песок – в тень пальм. Вдаль простирался бескрайний голубой океан, на столике стояли два радужного цвета коктейля с зонтиками. Фарфарелло поморщился.
- Шу, сделай кофе.
- Брэд не разрешает давать тебе кофе, – ответил Шу, посасывая свой коктейль.
- Он просто считает, что я от кофе перевозбуждаюсь. Хотя ни разу не проверял.
- Так ты перевозбуждаешься или нет? – заинтересовался Шу.
- Крепкий кофе с сахаром и молоком. И не чашечку, а кружку.
- Ладно.
Фарфарелло взял свой кофе и с удовольствием отхлебнул. Теперь оставалось только наблюдать и делать выводы. Шу молча смотрел в океан. Молчание Шу – большая редкость и признак глубокой депрессии. А где причина? Фарф проследил направление его взгляда: по волнам плыла наряженная пестрыми… то есть это издалека казалось, что пестрыми флажками, а оказалось, что розовыми и белыми воздушными шариками. Паруса тоже были белые и розовые. Надо было перечитать Фрейда накануне вечером. Шу что, был девочкой-подростком и скучает по потерянной невинности? Или хотел бы быть девочкой-подростком…
- Что это, Шу?
- А, это… Это, наверно, свадебное путешествие Брэда.
Зонтик в стакане Шу исчез, и жидкость в стакане стала подозрительно прозрачной. Шу выпил ее залпом и с силой швырнул стакан куда-то за голову.
- А Брэд что, женился?
- Еще нет. Но купил открытки-приглашения на свадьбу, узнавал цены на прокат лимузинов, держит в ящике письменного стола каталог свадебной моды…
- Так может, он просто помогает какому-то другу?
- Фарф! Откуда у Брэда друзья?
- Тогда клиенту?
- А зачем тогда в каталоге лежал листок с мерками Брэда? У нас нет ни одного клиента под два метра ростом. Мы в Японии, помнишь?
Фарфарелло задумался. Это было особенно приятно делать в снах Шу, потому что здесь Шу не был телепатом. Он был более нормальным без своего дара, менее язвительным, откровенно влюбленным в Брэда. Джей был здесь с ним на равных, а может быть, даже сильнее. Сны - это территория Джея, его площадка для игр. Здесь он был свободен, даже когда в реальности висел вверх ногами в смирительной рубашке. Он любил свои путешествия, несмотря на все ночные кошмары, в которых пришлось поучаствовать и жертвой которых он мог стать... Наверно, поэтому в Розенкройц и не было больше никого с таким же даром, - все погибали еще в детстве, не успев выбраться из чужих снов. Или сходили с ума – там же. C одной стороны, быть уникальным приятно, с другой стороны – в Розенкройц его некому было тренировать. Возможно, он мог намного больше, но экспериментировать было опасно. Возвращаясь к теме сегодняшней встречи: Шу вообще не думает об обещании, данном Джею, а озабочен только матримониальными планами Брэда. Причем настолько озабочен, что молчит уже несколько минут. Может, поставить точку в этом вопросе?
- Да, возможно, он женится, – небрежно сказал Джей. - Ну и черт с ним.
Шульдих никак не отреагировал, как показалось сначала, но потом Джей подскочил на шезлонге и крикнул:
- Шу! Убери цунами!
- Черт с ним, да, Фарф? – процедил Шульдих, заводясь. - Или бог с ним? Или хрен с ним? Почему эти три фразы значат то же самое – ты же у нас специалист по теологии и лингвистике?
- Шу! Если я утону, то не вернусь в тело, вас заберут в Розенкройц для выяснения причин, и телепаты там выудят воспоминания о том, как ты меня утопил!
Цунами отступило обратно в океан.
- Ладно, Фарф. Но кофе сегодня больше не проси. - Шу отвернулся, всем видом показывая, что разговор окончен. Что ж, Джей мог и подождать. Время во снах тянулось как угодно. Они могли любоваться океаном и пить кофе хоть несколько месяцев. А Шу не умел долго молчать, даже в депрессии.
- Слушай, Фарф. – раздалось через минуту. - Ты веришь в «пока смерть не разлучит вас»?
- Только если ЗАГСы были бы оборудованы электрическими стульями.
- Зачем тогда люди женятся?
Фарф посмотрел на собеседника и поджал губы.
- Шу, ты голый.
На голове Шу появилась блестящая, украшенная бриллиантами корона.
- Я у себя во сне, Фарф. Не нравится – вали отсюда.
- Мне, может, и нравится, но это отвлекает от разговора.
Шу завернулся горностаевую мантию и замурлыкал от нежного прикосновения меха к коже, но вспомнил, что ему сейчас не до мурлыкания, и перестал.
- Что ЭТО, Фарф? Что ты имел в виду?
- Шу! Какого…
Предупредив упрек, Шу поменял мантию на костюм попугая, с хохолком из длинных радужных перьев, торчащих над головой, как волосы у панка, и свисающих на лоб.
- Либо ты надеваешь нормальную одежду, либо я не буду обсуждать твои проблемы.
- Ну все, все… - примиряюще сказал Шу и предъявил себя Джею в кожаном жилете, ошейнике с пряжкой, черных напульсниках и перчатках без пальцев, в брюках, подвязанных под коленями красной лентой, связывающей ноги, и затянутый бинтами.
- Шу, - с досадой сказал Джей, - что это за садо-мазо-бондаж?
- И это говоришь мне ты?! – изумился Шу.
- Для меня это нормальная одежда, а для тебя – нет, - объяснил Джей, и, спохватившись, добавил, - только зеленого френча не надо.
- Поздно, - ответил Шу, и Фарфарелло закрыл глаз, чтобы избежать хроматической атаки. Так и надо было сделать с самого начала. Правда, тогда он мог не заметить цунами.
- Фарф, зацени прическу!
Кажется, Шу достаточно отвлекся от своих проблем.
- Шу, ты обещал мне заблокировать память о Ране.
- Да, помню. Открой глаза, ну или глаз, - что можешь, короче, - удивись сюрпризу.
Джей послушался, ожидая подвоха, и действительно удивился. Из океана, озаряемый закатным солнцем, вышел, как только что родившаяся Венера, Ран, на котором была только катана: на непривычно загорелой коже блестели капли воды, а под кожей заметно перекатывались мускулы, когда он, не обращая внимания на зрителей, молниеносным движением выхватил катану из ножен и встал в дзедан-но-камае, готовясь к удару. Тут Шу добавил жару, и из океана стали вырываться черные собаки с висящими красными языками и огромные летучие мыши, а Ран отточенными движениями со свистом рубил их на бегу и на лету, и они исчезали, растворяясь в дым, только их алая кровь зависала в воздухе шариками, как ртуть, оставляя за катаной след, как за самолетом.
- Прекрати, Шу, - сказал Джей.
- Почему? Разве тебе не нравится?
- Мне не нужен Ран, которого придумал ты. Это не Ран, это элементы внешности и хореографии. Мне был нужен только настоящий. И только весь – мысли, мечты, сны, воспоминания, жизнь. Но это невозможно, и я хочу забыть.
Ран перестал мочить монстров, повернулся к Джею с упреком на лице и растворился вслед за псами и мышами, алые капли тоже.
- А я хотел настоящего Брэда, Фарф. И, наверно, никогда его даже не видел. И хотел его всего, а он не дает мне даже кусочка.
- Что, совсем не дает? Даже лизнуть? - усмехнулся Джей.
На горизонте появился смерч. Нет, общаться с Шу сегодня просто невозможно. Слишком опасно. Остается надеяться, что Шу не успеет сочинить никакой пакости для Фарфарелло, если будет так занят, тоскуя по настоящему Брэду, и выполнит обещание. Лучше пока навестить Рана.
- Развлекайся со своим смерчем сам, Шу. Пока.
Джей пришел в себя, потянулся, посмотрел, который час. Три ночи. Надеюсь, Ран, ты спишь. Если у тебя сегодня ночная миссия или бессонница – мы даже не попрощаемся. Джей настроился на Рана и… оказался на бескрайнем зеленом лугу. Вокруг стрекотали кузнечики, цвели маки. Совершенно нетипично для Рана. Фарфарелло услышал детские голоса и обернулся. А, все понятно. Придется прощаться с шестилетним Раном. Может быть, так будет даже легче.
- Дядя, вы заблудились? - раздался детский голосок. Большеглазый и красноволосый, Ран побежал к нему и остановился, как вкопанный, в паре метров от Джея, - наверно, заметив шрамы и повязки.
- Да, совсем, – ответил Джей. – Тебе разве не говорили, что нельзя разговаривать с незнакомыми?
- А мы… - засомневался Ран, - незнакомы? Мне кажется, я вас где-то видел.
- Подойди сюда, - позвал Джей и подумал, что и голос его довольно страшен для ребенка. Ран осторожно подошел, с любопытством разглядывая лицо Джея. Джей присел на корточки, и Ран вдруг провел теплой ладошкой по шраму Джея.
- А ты смелый… - прошептал Джей, замирая от пробежавшей по спине волны жара.
- Я просто знаю, что это сон. Моя сестра на самом деле в коме, а тут она бегает за бабочками.
Джей накрыл ладонь Рана своей, прижал крепче к щеке.
- А меня ты не помнишь? Ладно, не отвечай. Не помнишь, так не помнишь. Я пришел попрощаться с тобой.
- Ты уезжаешь?
- Да, можно и так сказать. Если ты встретишь меня наяву и скажешь мне…
Фарф хотел назвать свою кодовую фразу еще раз, но говорить ее ребенку было слишком странно.
- И скажешь мне кое-что, что я говорил тебе в прошлом сне…
Пейзаж вдруг стал замываться по краям, а Ран - озираться по сторонам с озабоченным видом. Выдернув свою руку из сжавшей ее ладони Джея, Ран пробормотал, отвернувшись:
- Дядя, мне пора…
Черт, он просыпается. Интересно, почему.
- Прощай, Ран, – сказал Фарф, глядя вслед убегающему мальчику. И добавил: Я люблю тебя. И я об этом, возможно, никогда… не вспомню.

ШУЛЬДИХ

Фарф опять приходил ко мне во сне, с неудовольствием подумал Шу, проснувшись. Явно хотел проверить, что именно я собираюсь с ним делать, но во сне я этого не понял. Уже утро – пора выполнить обещание. И заодно наказать за наглость.
+Фарф, ты готов?+
+Да.+
И Шу поставил блок и триггер. Придется сделать то же самое для Рана, чтобы не создавать в реальном мире нестыковок. Ведь из-за несовпадений мог возникнуть целый ком проблем, - пусть оба либо помнят друг о друге, либо нет. Шу заодно заменил фразу «Я тебя люблю» на «Я тебя убью». Надо было дать им хоть какой-то шанс. А если учесть, что они оба убийцы по призванию, в пылу очередного боя кто-нибудь из них наверняка прорычит «Я тебя убью», и триггер сработает для обоих. Так, теперь наказание. В порыве вдохновения Шу добавил еще одно маленькое условие. Теперь если кто-то из них скажет второму – «Я тебя люблю», то все воспоминания сотрутся навсегда. Тоже у обоих. Хорошенького понемножку.
Из-за Фарфа придется теперь тащиться в Конеко искать Фудзимию. Шу лениво встал с кровати. А было бы свободное утро, если бы Шу не помогал своим друзьям, – бескорыстно, между прочим. Безвозмездно. Как мало они его ценят…

***

Шу тащился по бесконечному коридору офисного здания и пытался сосредоточиться на своей задаче, и не мог. Какие-то деньги мафии пропали, потому что Вайсс кого-то потревожили, и он должен был найти деньги и при возможности забрать. Вообще-то он мог все, но накопившаяся за последние месяцы усталость, горечь от предполагаемого предательства Брэда на фоне накатывающих от Фарфа из соседней комнаты волн то любви и счастья, то сомнения и неудовлетворенности, а после блокировки памяти еще и отчаяния и агрессии, плюс добавка от Наги - телекинетика в полном расцвете переходного возраста, - все это напрягало, а предложение, которое сделал ему полчаса назад Брэд прямо на крыльце этого здания, пока они ждали назначенного времени, добило его. Это было предложение… не сделать что-то. Это было то, что так и называется, – предложение. Руки и сердца. Шу не мог понять, шутит Брэд или нет, и поэтому не знал, смеяться или радоваться. Он чувствовал себя обманутым, потому что, решив, что Брэд женится на ком-то, окончательно разочаровался в людях и за последние пару недель сделал столько гадостей, сколько не успел за предыдущие пару десятилетий. Из окружающих не пострадал, наверно, только сам виновник торжества, то есть Брэд. А теперь оказалось, что идея, послужившая поводом к дебошу, была ошибочной. Конечно, пострадавшие заслуживали того, что получили… Наверно. Во всяком случае, подстегнутый поведением Брэда Шу проделал большую работу во имя зла, на чьей стороне предположительно был.
Шу на автопилоте брел по коридору, безуспешно пытаясь вспомнить поточнее, что он должен узнать и от кого, а навстречу ему – и далее мимо – пробежал, вытаскивая из кармана телефон, мафиози средних лет и вообще средних данных, в дорогом, но плохо сидящем и мятом костюме, в ужасе думая: «Надо срочно связаться с ней, чтобы она переправила деньги дальше…Куда бы… На Кипр теперь не стоит, лучше на БВО. На «Ирину Бьютифул Лимитед». Шу встрепенулся, взял след и тут же заменил в сознании жертвы «Ирину Бьютифул» на «Брэдли Файнел», одну из фирм Брэда. В панике и спешке вызывая номер своей Ирины, мафиози и глазом не моргнул при замене. Реквизиты герой-любовник обещал прислать СМС-кой. В коридоре раздались голоса Кена и Йоджи. Спрятавшись в дверном проеме, Шу выслушал интермедию про тварь тьмы и дождался, пока Вайсс сделают свое дело и покинут сцену. Потом Шу выудил из кармана задранной багнаками и для верности задушенной жертвы телефон, из своего кармана – бумажку со списком реквизитов, нашел «Брэдли Файнел» и отправил СМСку на последний набранный номер, добавив от себя текст, что деньги должны уйти сейчас же, иначе Ирине угрожает опасность.
Порадовавшись халяве – или точному предвидению Брэда - Шу пошел к выходу. В здании уже началась полномасштабная паника. Вайсс выбирались из здания, попутно убивая немногих оставшихся в живых после их продвижения к цели охранников, а также служащих фирмы, принадлежащей твари тьмы, а заодно всех, кто мешался на пути. Мельком зацепив сознание Оми, он узнал, что через полчаса и все семнадцатиэтажное здание будет взорвано, потому что Критикер не смогли узнать, где именно хранится информация, которую нужно было уничтожить. Если Брэд хочет хаоса во всем мире, то понятно, почему он не дает убивать Вайсс.
+Брэд, деньги, считай, у нас.+
+Отзывай команду, Шу.+
+Наги, уходим.+
+Я уже ушел, жду в машине.+
+Фарфарелло, уходим.+
+Я кое-что не закончил, уйду потом, уезжайте без меня.+
Черт! И это называется команда? - подумал Шу, решая, стоит ли сказать Фарфарелло, что ему нужно уложиться в полчаса, или сказать ему про взрыв только через 29 минут, чтобы повеселиться. Внезапно Фарфарелло отключился – Шу вышибло из его сознания, как пробку из шампанского. Так избавляться от Шу умел только Брэд. А еще так получалось, если во время телепатического контакта человек умирал.
+Брэд, у нас проблема!+

ФАРФАРЕЛЛО

- Я тебя убью, - прошипел Фарфарелло, обнажая зубы, и покачнулся от приступа головокружения, вцепившись свободной от ножа рукой во врага, чтобы не упасть. А когда приступ прошел, перед ним был не Фудзимия Айя из Вайсс, а Ран, ошалелым взглядом смотрящий на него. Ран, с которым Джей провел в пересчете на реальное время несколько лет – кем только они не были, и что только они не делали вместе, когда подсознание Рана освободилось от своего короткого замыкания. Пустота в душе, грызущая изнутри в последние несколько дней, вдруг заполнилась воспоминаниями и чувствами – такими яркими и теплыми, что у Джея чуть не подкосились ноги. Надо будет запретить Шу даже приближаться к его мыслям о Ране!
Катана замерла в замахе, нож Фарфарелло изменил траекторию и вонзился в косяк двери. Фарфарелло мгновенно собрался с мыслями и зашептал, глядя Рану в глаза, спеша, боясь, что их прервут.
- Ран! Брэд не разрешает мне видеть тебя. Я прихожу к тебе во сне, но ты забываешь меня, – Фарфарелло перевел дыхание и продолжил, - Шу заблокировал мне память. Я только что вспомнил…
- Я тоже! А сны – я же не все забываю, Джей! – голос Рана вибрировал, как музыка в хорошем сабвуфере.
- Брэд не разрешает, но мы уже увиделись… Быстрее!
Фарфарелло впился губами в губы Рана, втаскивая его в комнату. Ран успел закрыть дверь – правда, ключа, чтобы запереть ее, не было. Фарфарелло с рычанием стаскивал с Рана одежду, а Ран пытался помочь, но, кажется, только мешал, не успевая за Джеем и не выпуская катану из рук.
- Положи ее!
- Что… Что?
- А, ладно.
Джей присел на корточки, стаскивая с Рана брюки вместе с бельем, и Ран схватил его за волосы и привлек к себе. Джей чуть не потерял равновесие от неожиданности, но быстро сориентировался, уперся одной рукой в стену и провел языком по всей длине члена Рана, пощекотал кончиком языка головку. Ран дернулся так, что чуть не снял с Джея скальп, и тут же разжал пальцы, широко раскрыв глаза.
- Мне же не больно, Ран, - с ухмылкой напомнил Джей. – Сделай так еще.
Ран опять запустил руку в волосы Джея – насколько же это было слаще, чем когда Джей сам... Потеряв нить мысли, Джей облизал губы и взял горячий и упругий член Рана в рот – так глубоко, насколько мог. Ран стонал сквозь стиснутые зубы, невыносимо приятно таская Джея за волосы, а Джей хотел сделать все, чтобы сделать этот день…НЕЗАБЫВАЕМЫМ.

ШУЛЬДИХ

Добежав первым, Брэд открыл дверь с табличкой «Комната для переговоров», позвал: «Фарфаре…» - и осекся. Шу заглянул в кабинет и схватил Брэда за плечо. Брэд аккуратно убрал руку Шу, так же аккуратно прикрыл дверь и посмотрел на Шу взглядом, не предвещавшим ни премии, ни отпуска.
- Шу, объясни мне, что происходит. Полчаса назад они пытались друг друга убить… Почему вдруг такая смена настроения?
- Почему сразу я?
- Если не ты, то кто же?
- Ладно, Брэд… Я заблокировал им воспоминания друг о друге. Пароль для снятия блока – «Я тебя убью». А фраза «Я тебя люблю» сотрет все воспоминания.
- Кому?
- И тому, и другому, конечно. Я все предусмотрел, Брэд!
- А остальным? Они же не на необитаемом острове живут, Шу. А если один скажет, а второй не расслышит? А если Фарф скажет ему, но во сне? А как все это согласуется с моими приказами по Вайсс – Фарфарелло и так в них запутался? Ты представления не имеешь, к чему приведут эти фокусы. Думать надо, прежде чем экспериментировать.
Шу пролепетал:
- Я думал! Думал… Они могут…э-э-э… Я могу еще добавить… или убрать… Или поработать потом со всеми…м-м-м…свидетелями.
- Иди туда и исправляй ошибки.
Шу телепатически сунулся к Фарфу и тут же вернулся. Фарф загружен своими процессами на сто процентов, к нему не пробиться ни в мысли, ни в воспоминания. Айя? Черт, то же самое! Просто открыть дверь и войти в комнату… И что? Растаскивать их по углам и успокаивать? Они его просто растерзают, как помеху…Надо срочно позвать Наги. Хотя нет, некогда его ждать. Или Оми все-таки не взорвет здание с Фудзимией внутри?

РАН

Одна из преследующих Рана сексуальных фантазий, происхождение которой Ран заново осознал только несколько минут назад, осуществилась, и реальность превосходила ожидания. Он стонал, тянул Джея к себе, елозил уже мокрой от пота спиной по двери, а Джей двигался в уносящем Рана в небеса темпе. Сильные влажные пальцы скользили между ягодиц Рана, доставляя ему дополнительное удовольствие, вызывая ощущение тепла и расслабления - одновременно с напряжением и наслаждением спереди, заставляя хотеть чего-то еще, и Рана бросало между этим двумя ощущениями, как от стены к стене при землетрясении, и Ран чуть ли не терял сознание, с трудом удерживаясь на согнутых ногах. Он кончил быстро и сладко, даже и не стараясь удержаться – у них было мало времени, и, открыв глаза, увидел, как дергается кадык облизывающегося и встающего с пола Фарфарелло, который уже расстегивал себе брюки.
Ран положил, наконец, катану на пол и встал к стене лицом, упершись в нее ладонями, но Фарфарелло схватил его за руку и дернул по направлению к столу. Ран подчинился, пытаясь понять, какую позу имеет в виду Фарфарелло, и Джей, ведя Рана, как партнершу в танце, направил его на мраморный стол. Ран послушно лег на живот, вздрагивая от контакта такой чувствительной сейчас кожи с холодным камнем, вытянул руки вперед и вцепился в края. Когда Фарфарелло ворвался в него, Ран вскинулся на столе, выгибаясь, разжал судорожно стиснутые до сих пор зубы и закричал одновременно с Джеем, выплескивая в крике все напряжение и тоску, скопившиеся в нем за последнее время, – и пытаясь сказать что-то важное, что он должен был сказать Джею при встрече, – вспомнить бы только, что!

- А-а-а… Дж..Джей! Я…
- Хр-р-р… Ах!
- ААА! О, о, о-о – Джей!
Рану было горячо, голова кружилась, он задыхался, а звук голоса Фарфарелло, когда тот стонал и рычал, отзывался во всем теле, словно у звуковых волн была масса и температура, и они щекотали Рана в тех местах, куда не могли добраться руки Фарфарелло, который, казалось, ласкал Рану одновременно бока, ягодицы и спину, как шестирукий индийский бог. И каждую секунду Фарфарелло как будто прошивал его насквозь огненным мечом – Ран не мог почувствовать точно, что с ним происходит, он чувствовал только удар – и огненный шар, приносящий наслаждение, разрывался внизу позвоночника на две части, одна из которых прокатывалась жаром и удовольствием вверх, до самой макушки, а вторая – вниз, до кончиков пальцев ног.
Когда шары стали догонять друг друга, Ран вскрикнул в последний раз и кончил – перед глазами вспыхнула молния, и осветила губы Джея – Джея из того странного сна – и эти губы беззвучно произнесли «кодовую фразу», в которой теперь не было сомнений, и, измученный и счастливый, чувствуя содрогания Джея на себе, Ран опустился на стол, прижался горячей щекой к прохладному гладкому мрамору и сказал:
- Я люблю тебя, Джей!
В голове вдруг что-то взорвалось, и Ран все-таки потерял сознание.

ШУЛЬДИХ

- Шу, это твоя ошибка, тебе и исправлять, пока их никто не видел, – уточнил Брэд. – И пока никто из них окончательно не сошел с ума.
Об дверь изнутри шмякнулось что-то тяжелое, дубовая дверь треснула.
- Ух ты, - бодрясь, сказал Шу. – Как ты думаешь, что это сейчас было, - убийство или любовь?
- Пора, – спокойно, как всегда, ответил Брэд. – Отзывай Фарфа, пока Ран без сознания.
Шульдих открыл дверь как раз вовремя: коленопреклоненный Фарфарелло закончил облизывать нож, испачканный в крови, и готовился вонзить его в сердце лежащему перед ним Рану. Одежда Рана была раскидана по конференц-залу, а спущенные брюки Фарфа должны были мешать ему двигаться, но Джея это, видимо, не смущало и не отвлекало.
- Фарф, стой! - гаркнул Шу во весь голос, подкрепив команду телепатически. – Нельзя! Пора уходить, одевайся немедленно.
Фарфарелло остановился, окинул Рана безумным взглядом, недовольно рыкнул и начал одеваться. Окровавленный Ран не шевелился, но дышал. Брэд вошел в комнату и обнял Шу за плечи.
- Брэд, я…
- Ты все правильно сделал, Шу. За время романа с Раном Фарфарелло не был в церкви ни разу, а на миссиях слушался приказов. Теперь он начнет убивать, как попало, но мы успеем выполнить все свои планы в Японии, прежде чем полиция начнет доставлять нам неприятности из-за него. А Фарфа в будущем ждет Салли. Паранорм - ведьма. Она ему больше подходит.
- Только ты умеешь так взбесить, Брэд, – со злостью и облегчением сказал Шульдих.
- Нет, Шу. Только ты.

БРЭД

Засекречено/Classified

 

1
2
3
4
Пауза

Вверх

Теги: 
Ая (Ран)
Фарфарелло
Кроуфорд
Шульдих
Крольдих

Разрешение на публикацию не было получено

Тем не менее, мы взяли на себя смелость опубликовать работу - с целью сохранения наследия ру-фандома Weiss Kreuz.