Поселившись вместе с Раном, Айя-тян оказалась окружена неусыпным вниманием со стороны брата и его друзей. Ее баловали, угощали конфетами, засыпали цветами и постоянно предлагали как-нибудь развлечь. За право пойти с ней в воскресенье в парк аттракционов Йоджи с Кеном чуть в шутку не подрались. Им почти удалось заставить Рана улыбнуться.
Победил Йоджи, заявив, что у него больше опыта в обращении с девушками, и вообще он их лучше понимает. Кен покраснел, надулся, но уступил. Впрочем, Айя-тян тут же пообещала ему, что с ним она тоже куда-нибудь сходит.
Специально для этого похода Ран купил сестре новое кимоно и битый час инструктировал Йоджи на кухне, чего тот не должен говорить, делать, покупать, куда смотреть, а под конец попытался всучить коллеге денег на Айины расходы. Йоджи покрутил пальцем у виска и посоветовал Рану расслабиться.
Утром Йоджи застрял в ванной минут на пятнадцать дольше обычного, протер до ослепительного блеска очки, часы и ботинки и даже раскопал где-то галстук. Правда, такой расцветки, что Оми тут же отобрал у него эту деталь туалета и обещал больше никому никогда не показывать.
Напутствуемая пожеланиями удачи, парочка направилась в сторону парка... Под вечер домой влетела счастливая Айя-тян, за которой плелся зеленоватый Йоджи с затравленным взглядом, слегка пошатываясь.
– А я всегда считал, что у меня хороший вестибулярный аппарат, – горестно пожаловался он Оми, упав в кресло в гостиной. Было слышно, как Айя-тян, захлебываясь от восторга, рассказывает Рану, как чудесно она провела день.
– А что случилось-то? – не понял Оми.
– Ну как тебе сказать... Три круга на колесе обозрения. Дважды – комната ужасов. Русские горки с мертвой петлей – я не помню, сколько раз... И еще всякое по мелочам. Клоуны, шарики, автомат с игрушками. Кажется, мы участвовали в каких-то конкурсах, не помню... Тайская еда, венгерская еда, американская еда... ох. И... и... мороженое... И, может, я еще чего-то забыл. Слушай, Оми, принеси аптечку, что-то мне нехорошо...
Поход с Кеном в кафе-мороженое состоялся через неделю. Видимо, Кену Ран доверял больше, поэтому инструктаж занял всего десять минут и свелся к тому, что место должно быть приличным и дома Айя-тян должна быть не позже восьми. Польщенный экс-футболист, захваченный мыслями о романтическом свидании, гордо пропустил мимо ушей предупреждение Йоджи о том, что мороженое Айя-тян поглощает в неограниченных количествах...
Когда они вернулись домой, Кен находился в состоянии шока.
– Я... я думал, мы поговорим о ее школьной жизни, о книгах, о фильмах, о спорте, в конце концов... Она обсудила со мной всех молодых людей, которые проходили мимо, и всех девушек... в подробностях. Мы перепробовали все, что было в меню. Мы познакомились с парой, которая сидела за нами, с теми, кто пришел на их место, с официантом... Я не смог ей ни о чем рассказать. Да я вообще слова вставить не мог! И у меня кончились деньги. Все...
– Я тебя предупреждал, Кенкен, – Йоджи расплывался в сочувственной ухмылке. – Тебе одолжить до получки?..
Больше предложений провести выходные вместе с Айей-тян не поступало. Ран собирался куда-то ее отвести, но тут случилась какая-то миссия, и на субботу девочка оставалась предоставленной самой себе.
Оми на миссию не уходил, он занимался дома, и Айя пришла посмотреть, как он работает на своем ноутбуке.
Оми так и не понял, что можно было сотворить с машиной за те пять минут, которые он провел на кухне, чтобы сделать им чаю. По словам удивленной Айи-тян, "экран просто мигнул и погас". А когда Оми вскрыл ноутбук, обнаружилось, что три платы просто сгорели. Таких у него дома не водилось, поэтому ремонт затянулся на неделю. Мальчик ходил злой, Айя скучала и чувствовала себя немного виноватой, хотя и не понимала, в чем именно.
А потом наступили вот эти выходные.
"Я просто хотел, чтобы она была такой же, как раньше. И отказывался замечать, что она изменилась. Делал вид, что ничего не происходит. Что так и надо, что это просто случайности... Не обращал внимания на слова Йоджи, на обиду Кена... Мне достаточно было только поговорить с ней, спросить ее. А я спрятал голову в песок. И вот теперь... Зачем ей это понадобилось? Что она хочет доказать и кому? И хочет ли? Или это просто возраст?.. Господи, какой возраст?! Шестнадцать ей или восемнадцать? Я ужасный брат. Я совсем не понимаю свою сестру...
Как она вообще оказалась у Шварц? Она не напугана, они, кажется, ничего плохого ей не сделали... но откуда я могу знать?! Случайность ли это, или снова происходит что-то, чего я не понимаю..."
Машина остановилась у дома. Брат и сестра молча вошли в темную гостиную, а затем в кухню, не желая будить остальных голосами. Не успел Ран включить свет, как Айя-тян бросилась ему на шею.
– Прости меня! Пожалуйста! Я не хотела тебя огорчать... Я не должна была этого делать!
– Что делать?.. – Ран не знал, с чего начать расспросы.
– Ну... Я разрезала твой старый плащ, и взяла сапоги у сестры Мако-тян, и постриглась... Мне так хотелось посмотреть ночную жизнь! Сходить в какой-нибудь клуб...
– С тобой ведь ничего не случилось? – Ран отодвинул ее от себя и тревожно заглянул в глаза. – Тебе никто не сделал ничего плохого?
– Нет, совсем нет! Я сразу познакомилась с Шур... Шу... ну, с тем рыжим, вы, кажется, знакомы... Он был таким милым...
– Кто? Шулдих?!
– Ну да! Он угостил меня коктейлем, а потом сводил в "Белую лилию"... там еще на сцене была такая девушка... со стулом... А потом мы танцевали. А потом он предложил отвезти меня домой, а мне нельзя было сюда... ну, ты понимаешь... и к Мако было еще очень рано. И...
– Погоди. Ты не... не чувствовала ничего такого... у тебя голова не кружилась? Голоса какие-нибудь, мысли странные... нет?
– Да нет... кажется... И потом, понимаешь, коктейль... и мне очень хотелось спать. А так ничего. Ну, и я спросила, где он живет. Мне почему-то казалось, что он должен жить один и в гостинице, и если я посижу у него до утра, то не будет ничего страшного... А он на меня так странно посмотрел... И потом мы поехали к нему... к ним.
– А они? Они тебе что-нибудь говорили, что-нибудь предлагали, поили тебя чем-нибудь?
– Ну, Брэд велел Наги сделать чаю... И мы немножко поговорили. Про школу, про друзей... А потом приехал ты. Они не сделали мне ничего плохого, не беспокойся. Они вообще приятные люди, а Шу-тян мне очень понравился, он такой замечательный...
Тут Айя-тян почувствовала, что ее брата отчетливо передернуло. А его голос, когда он заговорил, ее просто испугал.
– Ты. Никогда больше. Не должна. Встречаться. С этим человеком.
– Но, Ран, почему?! Что не так?.. Кто он? Откуда они тебя знают? И они так странно отреагировали, когда я сказала, как меня зовут... Что происходит, Ран?
Вместо ответа он крепко прижал ее к себе. Она тихо зашептала ему на ухо:
– Ран! Я уже большая, я могу понять... Если что-то серьезное, я должна знать! Ран, пожалуйста!
– Айя-тян, это длинная история. Сейчас я сделаю нам кофе...
Айя-тян не знала, что подумать. Ее брат уже минут десять смотрел в чашку с пугающим выражением лица. Раза два он вроде бы порывался заговорить, но тут же осекался и продолжал молчать, не поднимая на нее глаза. Что такого страшного он должен ей рассказать?! Он что, смертельно болен?.. Или они по уши в долгах и ему угрожают? Он связался с якудза? Ну что, что происходит?!
В этот момент затрещала, зашипела и погасла лампа дневного света. Айя-тян вздрогнула. Голос Рана прозвучал потусторонне:
– Ну вот, самое подходящее освещение для таких рассказов... – за окном брезжил мутный, грязный городской рассвет.
– Айя, я... Прежде, чем я тебе расскажу... Я хочу, чтобы ты знала... я очень тебя люблю. А то, что я делаю... То, кем я стал... Понимаешь, я – убийца. Да, это на пользу обществу, да, мы наказываем злодеев, но... А они, они просто... Из-за этого Шулдиха погибла сестра Оми. Фарфарелло убил собственную мать. А Кроуфорд, Кроуфорд... Они – зло! У них нет чести, они предали собственных хозяев, они... собирались убить тебя! И у них почти получилось... Я хочу, чтобы ты больше никогда не встречалась с этим человеком! – Ран выдохнул последнюю фразу и хотел сказать что-то еще, но понял, что больше не может. Оказалось, что придумывать себе оправдания, думая о сестре, лежащей на больничной койке, было несравнимо легче, чем говорить все это живой, перепуганной Айе-тян, смотревшей на него огромными глазами. Он совсем не так представлял себе этот разговор. Он много раз думал об этом, но даже в худшем варианте этого объяснения не было места Шварц! Он так надеялся, что она сможет понять его...
Он заставил себя поднять глаза на Айю-тян.
Айя-тян ничего не поняла. Безумие прошедшей ночи, переодевание, клуб, интересное знакомство, алкоголь, еще клубы, странные люди, знакомые с Раном... Она устала, хотела спать, она готова была выслушать упреки брата, но то, что он ей сказал... Он – убийца?! А те, у кого она гостила – еще хуже?.. Что он имел в виду? И этот страшный затравленный взгляд... Да пусть бы лучше он кричал и бранил ее, чем смотрел так, будто совершил что-то непоправимое... Но ведь это она виновата, а не он!
Рану было плохо. Ему было очень плохо, и с этим нужно было немедленно что-то делать. Айя-тян проглотила комок в горле и обняла брата.
– Ран, я очень тебя люблю. Ты самый лучший. Ты самый лучший брат. Я... мы поговорим обо всем завтра, хорошо? Тебе надо отдохнуть. Прости, что тебе пришлось из-за меня куда-то ехать среди ночи... – и уткнулась лбом ему в плечо.
Ран немного успокоился, решив, что самое страшное уже позади. Он понимал, что проблема еще не разрешена, но у него не было сил что-то делать с этим прямо сейчас. К тому же Айя не спала почти сутки, она устала и едва держится на ногах. Девочке надо отдохнуть. Да и сам он чувствовал себя так, будто попал под асфальтовый каток.
Он проводил сестру до ее комнаты, потом, подумав, вернулся в кухню и написал коллегам записку, чтобы их не беспокоили. Добрел до собственной постели и заснул, не успев раздеться.
Понедельник, утро.
Было чудесное утро. Йоджи стоял на табуретке, разложив на кухонном столе детали плафона и отвертки, и менял лампу дневного света. Настроение у него было скверное. Вчера он вернулся домой поздно вечером и застал привычную картину: Оми у себя за компьютером, Кен смотрит видео в гостиной, Айя и Айя-тян спят. Будучи изрядно нетрезвым, Йоджи отправился на кухню налить себе стакан воды и обнаружил, что там перегорела лампочка. Этот факт его не остановил, но в результате он промахнулся мимо стакана и плеснул воды на себя. И это было бы еще ничего, но намокли сигареты. Последние.
И вот теперь хмурый, похмельный, лишенный утренней порции никотина Йоджи мстительно вкручивал лампу, бормоча себе под нос, что лампы дневного света не перегорают. Во всяком случае, не трижды в течение месяца. Или, может, им попалась бракованная коробка?..
Оми, который не дотягивался до потолка даже с табуретки, стоял рядом и сочувствовал. Рядом с кучкой запчастей на столе лежала записка, содержание которой означало, что тот, кто потревожит спящих Фудзимия, умрет в страшных муках. Кен оккупировал ванную, и, похоже, надолго, так что электриком волей-неволей приходилось работать Йоджи, и нельзя сказать, чтобы ему это сильно нравилось.
На кухню спустился помятый Ран, протирая заспанное лицо мокрым полотенцем. Обвел присутствовавших мутным взором, посмотрел на календарь.
– Что, сегодня понедельник? А почему лампу вчера не сменили?
– ... ...!! – высказался Йоджи и тут же нервно оглянулся, проверяя, нет ли рядом Айи-тян. Ее не оказалось, и блондин расслабился: это значило, что ножнами катаны он по шее не схлопочет.
– Сам бы поменял! – перевел он собственную фразу на доступный язык. Ран одарил его сумрачным взглядом. Оми покосился на одного, на другого и бочком выскользнул из кухни. Понедельник – день тяжелый...
Ран направился было к выходу, но вдруг снова обернулся к Йоджи:
– Ты не знаешь, что за клуб "Белая лилия"?
Йоджи выронил отвертку и немедленно получил по затылку полупривинченным плафоном. Чертыхнулся, спрыгнул с табуретки и подмигнул Рану:
– И давно ты начал интересоваться гайдзин-стриптизом? Хороший клуб, интересный и дорогой... Эй, ты чего?!
На лице у Рана было ясно написано, что сейчас он кого-то убьет. Он пулей вылетел из кухни, и через несколько секунд хлопнула дверь комнаты его сестры. Потом хлопнула еще раз, и лидер Вайс ворвался в кухню с почти истерическим воплем:
– Когда ушла моя сестра?!!
Йоджи вторично уронил только что подобранную отвертку и растерянно спросил:
– А она вообще сегодня дома ночевала?..
В следующий момент он понял, что сказал, и приготовился прикрывать голову. Однако Ран стоял неподвижно и молча, в глазах его плескался нарастающий ужас. Потом он метнулся прочь, бросив Йоджи:
– Я возьму твою машину, у меня бензина нет!
– Куда?! Фудзимия, какого черта?! Кто магазин открывать будет?.. – Йоджи кинулся следом и, выскочив на крыльцо, только и успел увидеть, как его белый кабриолет, визжа новенькими шинами, разворачивается и скрывается за углом.
– А чьи это там такие ботфорты в углу?.. – окончание фразы Кена потонуло в звоне и хрусте стекла. Заглядевшись на кожаные сапоги на шпильках под вешалкой, футболист вступил точно в коробку с лампочками.
– Доброе утро, Кудо Йоджи, – меланхолично пропел горе-электрик. – ОМИ! СБЕГАЙ ЗА СИГАРЕТАМИ!!
Воскресенье (предыдущий день), поздний вечер.
Звонок в дверь застал Шварц врасплох. Брэд с Шулдихом только что упаковали Фарфарелло в смирительную рубашку. Наги заканчивал делать уроки на завтра и предвкушал очередной выход в Интернет – у него было несколько интересных задумок. Эту мирную семейную жизнь нарушила трель звонка.
Кроуфорд дернулся и чуть не выматерился вслух. Он не просматривал будущее на сегодняшний вечер, и это было для него неожиданностью. Неожиданностей он не любил.
– Кого-то ждем? – осведомился Шулдих с верхней площадки лестницы.
– Сейчас посмотрим, – разминая ладони, Брэд направился к двери. Наги с любопытством выглянул из своей комнаты, потом даже спустился вниз. Уроки ему смертельно надоели, а гости у Шварц бывали так редко!..
Кроуфорд открыл дверь, привычно отступая назад в коридор, чтобы в случае чего иметь простор для действий. Он был готов к любым неожиданностям...
...но не к этой.
Большие лиловые глаза, глядящие на него снизу вверх, отправили Брэда в состояние, близкое к столбняку.
– Здравствуйте, Кроуфорд-сан. А Шуру... дих... сан... дома?..
Воскресенье, ранний вечер.
Проснувшись под вечер, Айя-тян некоторое время слушала забавную звонкую пустоту в голове. Это было совершенно новое ощущение, и она какое-то время наслаждалась им, пока в ее памяти не всплыл вчерашний разговор с братом.
Было ясно, что ничего не ясно. Ран сказал, что он убийца. Как? Почему? Что все это означало? Какое отношение имел Шу-тян к сестре Оми?.. Кто этот тип с длинным именем на букву "Ф"? Вопросы роились в голове, ответов на них не было. Но самое неприятное было то, что ни в коем случае нельзя было расспрашивать Рана.
Айя-тян прекрасно видела, как ее обожаемый старший брат будто клещами вытягивал из себя каждое слово и как его при этом корежило. Она вовсе не хотела устраивать ему подобную пытку еще раз, задавая свои вопросы.
Это значило, что спрашивать нужно кого-то другого.
Айя-тян догадывалась, кого можно спросить.
Правда, Ран сказал что-то про то, что эти люди хотели ее убить... Но если они не сделали этого вчера, когда им ничто не мешало, то, наверно, больше им от нее ничего не надо?..
Девочка умылась, оделась, застелила постель и, захватив рюкзачок, вышла. В гостиной работал телевизор – наверно, Кен смотрел очередной футбольный матч. Йоджи и Оми не было видно. Ран, наверно, еще спал.
Помаленьку темнело, но было еще не поздно. Несмотря на усталость, нынче ночью Айя-тян запомнила приметные дома в том районе, откуда Ран увозил ее, и два указателя улиц. Эти места она помнила; еще когда были живы родители, они всей семьей, бывало, гостили у знакомых в тех краях. А у дома, где жил Шу-тян, было довольно оригинальное крыльцо... "Найду!" – решила девочка и поспешила к метро. По дороге она еще задержалась, чтобы позвонить из автомата Мако, уверить ее, что все в порядке и что подробности будут завтра в школе...
Пришлось немного поблуждать, но менее чем через час Айя-тян уверенно нажимала кнопку звонка. "Только бы дверь открыл Шу-тян!"
Не повезло. Ну что ж, все хорошо не бывает...
Воскресенье, поздний вечер.
– Проходи, – сухо сказал Брэд, впуская девочку внутрь. Сейчас, без макияжа и прилично одетая, она была очень хорошенькой, короткие рыжие волосы ее совсем не портили, и Кроуфорда посетила странная мысль о том, что подобное умение изменять себя – признак профессионала... "???" – удивился он сам себе и отогнал посторонние размышления.
– Наги, позови Шулдиха, – велел он младшему из команды. Наги взлетел вверх по лестнице, а Брэд указал гостье на диван и предложил располагаться. "Этого надо было ожидать. Шулдих нравится женщинам, действительно нравится. Но я не думал, что она найдет дорогу. Талантливая девочка."
– Шу-тян!.. – Наги изо всех сил старался не заржать. – Спускайся! Там твое... стихийное бедствие явилось!
Шулдих, который было двинулся к Наги с явным намерением проучить его за непочтительное обращение, резко развернулся и направился в сторону своей комнаты.
– Эй, ты куда? – опешил мальчик.
– Стреляться!! – изрек Шулдих голосом смертельно больного человека, которому предложили эвтаназию.
– Ну нет, – Наги сосредоточился, и через секунду обездвиженного немца пронесло по коридору обратно, к началу лестницы.
– Лучше иди, а то Брэд тебя сам пристрелит.
– Я тебе этого не забуду, уродец, – выдохнул Шулдих, которому возвратили свободу. – Не забуду, так и знай.
– Я испугался, – согласился Наги.
Рыжий хотел еще что-то сказать, но махнул рукой и сбежал вниз по лестнице.
– Шу-тян! – совершенно незнакомая девочка школьного возраста вскочила с дивана ему навстречу.
– Teuffel! – вырвалось у Шулдиха. Нет, это, конечно же, была та самая девочка, ее ментальный рисунок остался прежним, но... "Вот из таких и получаются ниндзя," – бросил он Брэду.
– Извини, что ты сказал?.. – не поняла Айя-тян.
– А... ничего особенного. Привет.
"Раз она пришла сюда, значит, Фудзимия ничего ей не сказал и даже мозги не прочистил," – Кроуфорд заметно расслабился.
"Как неосторожно. Он теряет навыки..." – Шулдих плюхнулся в кресло напротив. Наги уже возился на кухне, слышно было, как брякают чайные ложечки. В этом доме чай пили по-английски.
– Шу-тян, прости, что я тебя побеспокоила... – девочка выглядела смущенной и растерянной. "Извиняться, что ли, явилась?.." – Мне... я... у меня есть к тебе вопрос... несколько... можно?
– Ну? – "Наги, сколько можно копаться?.. Ей рот заткнуть нечем. Принеси печенья, что ли!"
– Дело в том, что мой брат сказал мне... но, наверно, я неправильно поняла... Шу-тян, а что у вас было с сестрой Оми?
… Молчание …
– Ой, я, наверное, не так спросила?..
– Девочка, – Кроуфорд начисто забыл про японские правила хорошего тона, – что именно рассказал тебе твой брат?
Айя-тян испугалась. Взгляд Кроуфорда стал настолько пронзительным и суровым, что девочке показалось, что она попала под рентгеновский луч. А Шулдих молча хватал ртом воздух, напоминая зеркального карпа в пруду в императорском парке.
– Ну... он сказал, что Шу-тян виноват в смерти сестры Оми, и еще про какого-то человека на букву "Ф", и что он убийца, а вы еще хуже, и я не должна больше к вам приближаться... но...
– И чего тебе стоило послушаться старшего брата! – Брэд поднялся, не сводя с нее тяжелого взгляда.
– Но ведь Ран... он же... он не может быть плохим! Он самый лучший! И Шу-тян... он тоже... тоже хороший...
– Так, – Кроуфорд прервал ее сбивчивую речь, и в наступившей тишине стало слышно, как на кухне всхлипывает и повизгивает от смеха Наги. Шулдих пошел пятнами.
– Шу... тян. Ты сейчас пойдешь, угостишь девушку мороженым, прогуляешься с ней по парку и доступно объяснишь, что именно пытался рассказать ее косноязычный брат.
– Почему я?! – едва не взвыл рыжий, но Брэд одарил его дружелюбным оскалом:
– Потому что ты у нас самый хороший.
В резиденцию Шварц Айя-тян вернулась задумчивой, чтобы не сказать подавленной. В отличие от Рана, Шулдих не собирался щадить чувства девочки, виноватым перед ней он себя не чувствовал и косноязычием не страдал, поэтому картина, нарисованная им, получилась весьма безрадостной.
Девочка прошла в гостиную, пустым взглядом посмотрела в пространство, присела на диван и через пару минут просто отключилась.
– Эмоциональный шок, – констатировал Брэд. – С какой степенью подробности ты ей все это рассказывал?
– Без внутренностей на асфальте, если ты об этом. Ей хватило фактов.
– Эй, Шулдих, ты все еще "хороший"? – окликнул его Наги.
– Не знаю, я был скромен и про себя говорил мало, – ухмыльнулся Шулдих, который, судя по всему, чувствовал себя заметно лучше, чем до прогулки.
– А про кого ты тогда говорил?..
– Про Вайс, – рыжий обернулся к Брэду. – Оказывается, Фудзимия изящно опустил большую часть сведений о себе и прочих цветочниках. Зато сказал пару гадостей про нас. Ну, я восстановил справедливость, раз уж Вайс об этом не позаботились. Думаю, она узнала много нового о друзьях своего брата...
– Всегда знал, что ты сволочь, – восхитился Наги.
– Ну конечно. Да, кстати, теперь она знает, что тебе, мелкий извращенец, нравятся девочки, у которых не все ладно с головой.
Наги фыркнул и надулся, не придумав, чем ответить на колкость.
– Брэд, когда нас посетит Фудзимия? – поинтересовался Шулдих, состроив мученическую гримасу.
– Утром, около восьми.
– Ну, тогда я хочу выпить. Составишь компанию?
– Нет, подожди. Попробуй на трезвую голову посмотреть, что такое эта девочка. Она в отключке, ее щиты должны ослабеть.
Шулдих недовольно дернул плечом, но подошел к Айе-тян. Наклонился над ней и тут же выпрямился:
– Ничего себе! Она спит! Мне бы такие нервы... Любая на ее месте валялась бы в обмороке или истерику катала. А этой даже кошмары вроде не снятся.
– Так проверь, что там ей снится...
Телепат сосредоточился, прикрыл глаза, его лицо стало отстраненно-спокойным. Потом он вдруг нахмурился, нагнулся ближе к девочке...
Кроуфорд успел увидеть, как брови Айи-тян дрогнули и сдвинулись, зеркально отображая выражение лица Шулдиха. А потом будто невидимый кулак врезался рыжему под ребра. Шулдиха отшвырнуло назад, впечатав спиной в стену. В полете немец задел кресло, и оно с грохотом опрокинулось.
Айя-тян, не открывая глаз, подложила руку под щеку и подтянула колени к груди.
– Что за черт?! – вырвалось у Брэда.
– Шулдих, ты жив?! – Наги подбежал к распростертому на полу немцу.
– Дура, больно же... – прошептал тот и, видимо, потерял сознание.
Кроуфорд посмотрел на Айю-тян. Девочка безмятежно спала. Он поднял с перевернутого кресла плед, аккуратно укрыл ее, почти автоматически подоткнув края ткани, и подошел к лежащему в отключке Шулдиху.
– Наги, переправь его наверх. Надеюсь, он ничего себе не сломал...
Ран нажимал на кнопку звонка, все еще не будучи уверенным, что действует правильно. Больше всего ему хотелось проникнуть в дом, забрать сестру и оставить килограмма три взрывчатки в качестве прощального подарка Шварц. Однако, несмотря на всю свою ярость, Ран понимал, что совершить диверсию в доме, где живет провидец, ему вряд ли удастся. Приходилось идти открыто.
Дверь открылась сразу, как будто Кроуфорд дежурил возле нее.
– Мы заждались, – тихо сказал он.
– Где она?!
– Не кричи. Она спит. Зайди в дом, есть разговор.
– Мне не о чем с вами говорить.
– Ошибаешься. Входи.
Ран увидел Айю-тян сразу, как только оказался в гостиной. Она сладко посапывала, свернувшись комочком на диване, накрывшись пледом почти с головой.
– Зачем она вам?.. – не удержался Ран, ожидавший увидеть гораздо менее идиллическую картину. – Чего вы снова хотите от нее?
– Она пришла сама... – попытался напомнить Кроуфорд.
– Ваш рыжий урод промыл ей мозги!!
– Наш рыжий урод со вчерашнего вечера в отключке, – сухо заметил Брэд. – Твоя сестра приложила его об стену.
Ран ошарашенно оглянулся на маленькую, беззащитную девочку:
– Как?..
– Наш рыжий урод, – прозвучал с лестницы голос Наги, – минут пять как пришел в себя и все это время ругается по-немецки. Я ничего не понимаю, но, кажется, ему очень плохо...
– У нас есть полчаса, – произнес Кроуфорд, – потом она проснется. Пойдем ко мне в кабинет, я тебе кое-что объясню.
... – Какими именно способностями она обладает, мы пока не знаем, – голос Брэда звучал спокойно и чуть-чуть устало, – но, думаю, это все последствия той аварии, после которой она лежала в коме. Это нужно выяснять; девочку необходимо учить. Тебе повезло: я готов этим заниматься.
– Ты серьезно думаешь, что я вам ее доверю? – Ран, ошеломленный свалившимися на него известиями, даже не подумал сомневаться в правдивости Кроуфорда. Однако последние слова главы Шварц показались ему смехотворными.
– У тебя нет выбора. Сам ты ничего не сможешь сделать. А если она окажется в руках Критикер, то будет всю жизнь работать на правительство... если только они ее на кусочки не разберут в процессе изучения... и в любом случае ты ее никогда больше не увидишь.
– Я вообще не хочу ничего с этим делать!
– Не получится. Подобный дар нельзя скрыть, рано или поздно он проявится. Пока она его не осознает, она не может его контролировать. А это неизбежно приведет ее либо в больницу, либо в сумасшедший дом. Это не шутки, Фудзимия. Меня научили контролю очень рано. Шулдиху повезло меньше, он не избежал психушки. Наги справлялся сам довольно долго, но, когда я его нашел, он был на грани гибели... Просто имей в виду: это само не проходит.
Ран сидел, сгорбившись, обхватив голову руками, и думал, думал... Все это было так неожиданно и пугающе. Стоило ему поверить, что теперь-то с Айей-тян все будет хорошо, и вот... Что же теперь делать? Что вообще можно с этим сделать?! Кроуфорд прав, во всем прав... Но отдать сестру им?! Почему Кроуфорд берется обучать ее, он ведь ничего не делает просто так. Какие планы у него на Айю-тян, и сможет ли он, Ран, вовремя помешать Шварц, если что-то пойдет не так? И этот "Шу-тян"... только его не хватало. Отпускать Айю к этим психам... Фарфарелло, Шулдих... Да, но... выхода нет.
– Что... ты намерен делать?
– Сначала всесторонняя проверка, анализы. Она давно проходила медицинский осмотр?.. Впрочем, неважно, придется пройти еще раз. Потом – анализ потенциала. Психологический профиль, IQ, возможно, один-два гороскопа. Ей придется научиться работать с Шулдихом. И тренинги... самоконтроль, разные уровни взаимодействия. Может, йога. Она никогда не занималась боевыми искусствами? Какая-нибудь из школ у-шу ей бы подошла...
Ран мысленно застонал.
– Заниматься придется постоянно, – продолжал Кроуфорд, тактично не замечая расширившихся глаз собеседника. – Я не буду предлагать переселить ее сюда, но ей придется бывать здесь ежедневно...
Понедельник, вечер.
– Оми, ты позвал Айю ужинать?
– Да, она сейчас спустится...
– Ребята, может кто-нибудь сменить меня в четверг вечером? Кен? – Йоджи с надеждой оглядывал коллег. Ран сидел мрачный, как туча; он выглядел так с самого утра, после того, как вернулся домой, и на вопросы не отвечал. Оми жизнерадостно копался в холодильнике в поисках сока. Кен спокойно ожидал, когда подойдет Айя-тян и можно будет сесть за стол.
– Как вкусно пахнет! – девочка появилась в дверях, и тут Кен хлопнул себя по лбу:
– Я все хотел спросить: это твои ботфорты там, под вешалкой? Я ни разу тебя в них не видел...
Айя-тян удушливо покраснела, и тут же лампочка, только утром вкрученная, с шипением перегорела.
– Да это черт знает что!! – возопил Йоджи, вскакивая.
Ран помрачнел еще на пару порядков. "Да... само это не проходит."
Когда улеглась суматоха, вызванная поиском по дому целой лампочки, заменой перегоревшей и накрыванием стола по второму разу, компания все же уселась ужинать.
Ран сидел с настолько издерганным видом, что Йоджи великодушно решил избавить его от части обязанностей, хоть и не самой тяжелой:
– Айя-тян, хочешь, я подвезу тебя завтра из школы?
– Нет, спасибо, Йоджи. Шу-тян обещал за мной заехать.
– Кто-кто?.. – блондин перевел изумленный взгляд на Рана.
– А-а... Шулдих, – раздраженно и устало махнул рукой тот.
– Чего??? – на него уставилось три пары очень круглых глаз.
Ран обвел коллег тяжелым взглядом и медленно, раздельно произнес:
– Я. Вам. Потом. Все. Объясню.
– Ни толку, ни проку, не в лад, невпопад...
Йоджи, Кен, Оми
– СОВЕРШЕННО!!!
Ран
