Каждое утро Брэд Кроуфорд ходил завтракать в кафе на первом этаже. Оно начинало работу с семи утра, и там подавали отличные американские завтраки – без всякой там сырой рыбы, которую он ненавидел, а нормальный омлет с беконом, – и можно было спокойно почитать новости в сети. Этим солнечным утром он, как всегда, спустился на лифте вниз и устроился за своим любимым столиком у окна, с чудесным видом на сад во внутреннем дворике гостиницы.

– Вам как обычно, Кроуфорд-сан? – спросила по-английски миленькая японка в форме официантки.

Ее звали Юрико, она работала здесь уже полгода. Она училась на переводчика, потому и старалась всегда заговорить с ним, к счастью – не слишком навязчиво. Он уже собрался было ответить, что да, как обычно, но замер, только взглянув на нее, – на лицо девушки словно кто-то накинул серую полупрозрачную вуаль, и черты ее только слабо проглядывали сквозь эту дымку. Глаза потеряли блеск и запали, нос сгладился, а на месте рта проступали очертания зубов. Брэд знал, что это значит, и только потому заставил себя не отшатнуться. Это была «маска смерти», Юрико оставалось жить не больше месяца.

– Да... Да, как обычно, – проговорил он, поправил очки, изображая занятость, и уткнулся в планшет, но заголовки расплывались, распадались на отдельные буквы, а перед глазами стояла только «маска смерти». Он ненавидел это, но не было никакого способа заблокировать свое второе зрение, чтобы не натыкаться на такое каждый день. С обычными прохожими на улице у него практически не было проблем, он научился игнорировать – смерть всего лишь неотъемлемая часть жизни, и ничего ужасного в ней нет. Но со знакомыми было сложнее. Теперь, видимо, придется завтракать в другом месте.

Конечно, был вариант рассмотреть будущее девушки подробно и узнать, от чего именно она умрет, и можно ли этого избежать, – иногда хватало такой мелочи, что смешно вспомнить. Когда-то он предотвратил несчастный случай с женой одного большого человека, всего лишь спрятав в трещине за плинтусом ее обручальное кольцо – она так и не смогла найти его, отправилась заказывать новое, из-за чего опоздала на самолет и вообще передумала лететь на море, где утонула бы через пару дней. К счастью, сейчас он занимался серьезными вещами, а не такой ерундой. Но девушка и правда была очень милой, да и менять место для завтрака не хотелось, и Брэд подумал, что мог бы выделить немного времени и сделать исключение.

Краем глаза он заметил, как повар передает ей поднос с его завтраком, и едва не выронил планшет – лицо повара тоже покрывала дымка.

Неужели что-то случится прямо здесь, в кафе?

Он оглядел небольшой зал – других посетителей пока не было, он всегда приходил первым. Смутное беспокойство начало подниматься в глубине души. Брэд положил планшет на стол и вышел в холл гостиницы – регистратор у стойки как раз выдавал ключи пожилому японцу. Сквозь лица обоих скалились черепа.

– Кроуфорд-сан! – крикнула ему вслед официантка. – Ваш завтрак!

Но он не обратил внимания, быстрым шагом направляясь к выходу и пытаясь справиться с накатившим приступом удушья.

На свежем воздухе дышалось легче, и он вышел на тротуар, в пока не слишком плотный людской поток. В парке напротив как раз зацвела вишня.

Первый же прохожий, на которого упал его взгляд, был мертв, точно так же, как и Юрико. И второй тоже, и третий. Они все были мертвецами, все до единого. Их лица сливались в одну мутную дымку, серую с розовыми прожилками, – словно охваченные паутиной кровеносных сосудов, клейкой и пульсирующей, связанные своей будущей судьбой.

Брэд снова почувствовал, что задыхается. Спотыкаясь, он добрался до стены гостиницы и прислонился к ней, судорожно вдыхая воздух. Вытер пот со лба, и стал протирать очки, чтобы занять чем-то руки, и в стекле очков мелькнуло его собственное отражение.

– Не может быть… – прошептал он, пораженно вглядываясь в маску смерти на своем лице.

Полчаса назад, когда он брился в ванной перед зеркалом, все было нормально. Это значило только одно – грядущее событие, чем бы оно ни было, убьет его только в том случае, если он решит вмешаться. Пока он ничего не знал, он был жив.

Что-то заставило его перевести взгляд вверх, на небо. Небо над ним тоже было мертвым – сквозь яркую рассветную лазурь проступала та же дымка, серое низкое марево с красным отблеском.

– Вам нехорошо? Может, вызвать врача? – рядом оказалась Юрико. Возможно, она стояла здесь уже некоторое время, но Брэд не замечал ее.

– Нет, все нормально, – ответил он, стараясь не смотреть не девушку.

Он вернулся в кафе и машинально съел свой завтрак, не чувствуя вкуса. А потом еще посидел там немного, глядя, как зал наполняется ранними посетителями – не всем из них предстояло умереть в ближайшее время, несколько человек выглядели обычно и не носили «маску смерти». Как минимум это значило, что событие будет большим, но не глобальным.

Потом кофе совсем остыл, и Брэд отправился к себе в номер. Очень хотелось умыться, что он и сделал, стараясь не смотреть в зеркало над раковиной, только вода, конечно, не могла смыть «маску смерти». Потом он повесил пиджак на спинку кресла и сел писать срочное сообщение руководству.

Конечно, у него были идеи. Таким странным небо могло стать от большой природной катастрофы, которая изменит климат. Одного метеорита размером с Тунгусский хватит, чтобы сравнять с землей весь Токио с Йокогамой в придачу – жахнет, как атомная бомба мегатонн на пятьдесят. Или взять, например, извержение: если проснётся Йеллоустонская кальдера, от Соединённых Штатов останется одно воспоминание, а вулканическая зима накроет весь земной шар, и Токио в том числе, конечно.

Других гипотез пока не было. Брэд закончил стучать по клавишам и откинулся на спинку. Чего он не понимал, так это почему до сих пор не исчезла его «маска смерти», ведь ничто не мешало ему прямо сейчас заказать билеты на самолет для всей команды Шварц до безопасного места. Вообще, это он и собирался сделать, как только разберется, где оно находится, это безопасное место.

Скорее всего, он все равно не уедет, потому что попытается отвести катастрофу. Ведь именно этим он и занимался: предотвращал катастрофы; просто обычно они были политическими или экономическими и вряд ли могли грозить кому-то реальной смертью. Вот только предотвратить падение метеорита или извержение вулкана невозможно, и он даже пытаться не станет. Откуда тогда маска?

В такие моменты Брэду казалось, что он отдал бы что угодно за место простого офисного работника, проводящего жизнь в блаженном неведении между бухгалтерскими проводками, тетрисом и кофейным автоматом. Тогда ему не пришлось бы тащить на своих плечах все беды мира.

Он отправил отчет, снял галстук, достал из нижнего ящика письменного стола аптечку и набрал в шприц панадреналин. Та еще мерзость. Брэд подозревал, это от нее у него все сильнее падает зрение, хотя эсцетовский врач и клялся, что препарат безвредный. Хотя, возможно, падением зрения он расплачивается за свою способность видеть больше, чем положено обычному человеку.

В спальне были задернуты шторы, а кровать аккуратно застелена – видимо, в номере успела побывать горничная. Брэд лег на покрывало, не раздеваясь, положил шприц рядом и закрыл глаза. Иногда чтобы дотянуться до нужного события в пространстве-времени, требовалось много усилий, и порой он часами лежал так, перебирая в мыслях тысячи возможных линий, чтобы добраться до той единственной, которая ему была нужна. Но в этот раз искать не пришлось. Едва он потянул за первую же нить, как провалился в то состояние, которое называл про себя «погружение», – просто по старой привычке, потому что по сути это было нечто совершенно иное. И сразу понял, почему получилось так легко – он сам был связан с грядущими событиями, а смотреть собственные линии всегда намного проще.

От перехода между реальностью и моделью будущего закружилась голова. Брэд моргнул несколько раз, пока глаза привыкали к белому свету, и замер. Всё вокруг было словно бесцветным, выбеленным, как старый чек из супермаркета, не белым, а светло-серым. Он стоял на пустоши, заваленной обгоревшим мусором, арматурой и мелкими обломками, земля под его ногами была покрыта густым слоем мягкого светло-серого песка, а когда он приподнял ногу, то понял, что это не песок, а пепел. В лицо дул горячий ветер, буквально обжигающий, но все равно знобило. Ужасная вонь стояла на этом пепелище – вонь догорающей мусорной кучи и крематория. Небо над головой висело так низко, что, казалось, до него можно дотянуться рукой, – белое с красным отблеском, и с него падал редкий снег. Сквозь слои клубящегося в воздухе пепла что-то темнело – недалеко возвышались обгоревшие и искореженные остовы того, что когда-то было небоскребами Токио.

– Брэд? – позвал кто-то сзади, и он обернулся.

У него за спиной стоял смутно знакомый парень с винтовкой на плече и смотрел на него, нахмурившись. Странно смотрел, с подозрением. Но это не имело значения – здесь была не реальность, а всего лишь ее будущая модель, одна из возможных. Парень ничем не отличался от окружающего пейзажа, весь словно чёрно-белый. Пепел собрался в складках на его плаще и запачкал когда-то светлые волосы, темные очки, покрытые слоем пыли и с отпечатками пальцев на стеклах, нелепо сползли на нос.

– Когда? – спросил Брэд, не в силах говорить связно. За завыванием ветра слышался постоянный треск, негромкий, но навязчивый.

– Четвертого мая.

Стоял конец марта. Значит, у него в распоряжении месяц. Не так уж и плохо.

– Похоже на…

– …атомный взрыв, – закончил за него парень.

– Не может быть… – пораженно прошептал Брэд и в этот момент понял, что трещит старый счетчик Гейгера в его собственных руках.

– Идем быстрее, нам нельзя останавливаться, – сказал парень и надел защитную маску, которая закрыла ему пол-лица.

Брэд вспомнил его имя, это был Кудо Йоджи, Балинез из Вайсс. Если бы не окружающий пейзаж, он бы удивился, что тот называет его по имени, но сейчас это была наименьшая из всех проблем.

Здесь «маски смерти» на лице Кудо не было: единственное, чем модель будущего визуально отличалась от реальности – она никогда не показывала «масок смерти».

– Кто это сделал? – глухо спросил Брэд. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать треск, и нос, чтобы не чувствовать запах, и глаза тоже закрыть, чтобы не видеть, но и тогда остался бы горячий ветер и странный, болезненный озноб.

– Никто не знает. Идем, очень мало времени!

– Да, идем, – согласился Брэд и потянулся за нитью, которая связывала его с реальностью. Уже проваливаясь в нее, он успел заметить, насколько бледным и осунувшимся выглядел Кудо, он явно едва держался на ногах. Но спрашивать что-то было поздно, модель мгновенно померкла, и Брэд открыл глаза уже в реальности.

Слабость и тошнота накатили волной, он с трудом дотянулся до шприца с панадреналином и практически наощупь сделал себе укол – после такого сеанса зрение падало до минус черт знает скольких, и он почти ничего не видел. Нельзя было выходить из погружения так быстро, он мог расспросить Кудо подробнее. Но шок от увиденного оказался слишком велик, и этот запах…

Пришлось полежать еще немного, пока укол подействует, а потом он повернулся на бок и вырубился, мгновенно провалился в глубокий сон без сновидений.

 

Спустя десять часов он проснулся и сразу отправился посмотреть почту от руководства. Указания оказались ожидаемыми: «Вернуть команду на базу. Выяснить причину катастрофы и возможность предотвратить ее».

Он заказал три билета до Европы – для Шульдиха, Наги и Фарфарелло – и отправил новый отчет с той информацией, которую добыл во время погружения. О Кудо решил не упоминать, пока не выяснит все детали.

Все-таки парень странно вел себя. Обычно в таких ситуациях люди не понимали, что происходит, и спрашивали «Что с тобой?» или «О чем ты говоришь?», потому что он задавал вопросы, ответы на которые уже были известны ему в той модели будущего. Но Кудо быстро, четко и ясно сказал именно то, что было нужно. И называл Брэда по имени, словно они были хорошо знакомы. Да, надо было задержаться подольше, ничто не мешало выяснить все до мелочей. Ничто, кроме запаха, конечно.

На самом деле то, что он увидел, было невозможно. Холодная война давно закончилась, а террористы не имели доступа к такому оружию. Максимум, что теоретически могли соорудить террористы – это так называемая «грязная бомба»: радиоактивные отходы и взрыватель, который разнесет их на какой-то площади. Но это бомба малой мощности, она не способна нанести и десятой доли тех разрушений, которые он видел. Может, все-таки метеорит? Мало ли, что сказал Кудо, этот наверняка врет, как дышит.

Брэд достал из холодильника апельсиновый сок и с жадностью выпил, просматривая свои предыдущие заметки. Каждый раз, возвращаясь из погружения, он подробно записывал всю информацию о будущем, всё до мелочей – иногда это помогало в других делах. Вскользь услышанный репортаж по телевизору, курс валют, погода – всё это могло иметь значение, среди горы мусора можно было найти зацепку.

А тем временем от руководства пришел ответ: «Отправляем агента со специальными навыками для помощи в проведении расследования. Уровень допуска низкий, в детали задания не посвящать. Встречайте вечерним рейсом из Фукуока в аэропорту Ханеда».

Значит, руководство решило отправить одного из местных паранормов ему в помощь.

 

Следующим утром Брэд проводил команду – Шульдих упирался и не хотел ехать, и если бы не прямой приказ руководства, Брэд оставил бы его. Если с Наги и Фарфарелло все было хорошо, то у Шульдиха на лице тоже лежала «маска смерти» – переезд в Европу ему всё равно не поможет. Наверное, телепат не в состоянии выдержать одновременный предсмертный крик миллионов людей, пусть и на другом конце земного шара.

А вечером он встречал в Ханеда агента Розенкройц. Это оказалась девушка чуть старше Наги, похожая на индианку. Она сама подошла к Брэду – видимо, узнала по фотографии.

– Здравствуйте, мистер Кроуфорд. Зовите меня Агни.

Не имя, а позывной, обычное дело в Розенкройц. На хинди слово «агни» значит «огонь».

– Что вы умеете? – спросил Брэд.

– Я нахожу радиоактивные материалы на расстоянии, – она говорила по-английски с британским акцентом. – Обычно занимаюсь атомными электростанциями.

– Полезное умение, – холодно улыбнулся ей Брэд. Он ненавидел работать с кем-то, помимо своей команды. – На каком расстоянии?

– На любом.

 

Она поселилась в одном из номеров того же отеля, в котором жили Шварц, после чего Брэд велел ей составлять карту радиоактивных объектов в пределах Токио и Йокогамы, никуда не выходить и присылать ему каждый день отчеты о проделанной работе по специальному защищенному каналу, а лично беспокоить только по предварительной договоренности. Команда Брэда знала, что он может быть или в погружении, или в отключке после погружения, но посвящать в такие детали постороннего временного агента он не собирался. Впрочем, девушка не стала задавать вопросов, только вежливо кивнула и ушла в свой номер.

Дождавшись очередного сообщения от руководства, он приготовил всё для погружения и решил в этот раз подойти к делу обстоятельно. В сообщении говорилось о том, что по специальным каналам на ноги подняты все спецслужбы, но никакой новой информации нет, и ему пока следует рассчитывать только на себя.

Но один из других пророков Эсцет – Олли, чтоб его! – выдал короткое и очень мутное предсказание персонально для Брэда: «Старайся и старайся хорошо, Кроуфорд, тогда в самом сердце зимы ты увидишь их». Ну, отлично! Брэд терпеть не мог этот устаревший средневековый стиль а-ля «гадалка-вещательница на базарной площади», особенно долбаные шарады. Ну почему бы не сказать нормально, чтобы не приходилось потом всем отделом ломать голову? Но нормально Олли не мог, все знали, что у него не все дома. Брэд вообще с трудом признавал, что такой способ предвидения существует, ведь его собственный был совершенно иным – не мутным бредом выжившего из ума маразматика, а построенной на логике моделью, точной до мелочей.

Обычно Брэду было достаточно заглянуть в будущее, когда расследование уже провели, узнать причину, вернуться в реальное время и действовать в зависимости от заданной цели. Но этот метод работал, только если причину раскроют в ближайшее время. Брэд знал свой безопасный предел – ровно сорок дней. В тот раз, когда он заглянул в сорок первый день, его едва откачали в реанимации, а зрение восстановилось только через неделю. К тому моменту он уже успел с ним распрощаться.

К тому же, зная не понаслышке о том, как работает государственная машина, он вовсе не был уверен, что настоящую причину раскроют даже в узких кругах.

 

И в этот раз модель реальности легко раскрылась перед Брэдом, словно карта, сама легла в руку, и он с головой погрузился в нее, в раннее утро четвертого мая – в день события икс.

Его машина – неприметный черный джип – стояла на обочине пустой проселочной дороги, рядом с небольшим, но достаточно глубоким оврагом, вдалеке возвышалась Фуджи. В багажнике лежал запас бензина, воды, одежды, продуктов и специальных медикаментов от Эсцет. Начинался ясный весенний день, солнце уже припекало, на небе не было видно ни облачка. Судя по прогнозу погоды, ветер дул в сторону Токио, а, значит, радиоактивное облако двинется не сюда.

Хорошее место, он явно специально выбирал его. Если подъехать к Токио поближе, то можно повредить тело и придется начинать заново. В этом плане погружение походило на компьютерную игру: если убили – можно зайти ещё раз и переиграть, потому что погружение показывало не само будущее, а только его возможные варианты. Переиграть столько раз, сколько понадобится.

Брэд устроился в овраге, выключил все свои гаджеты и приготовился ждать, наблюдая в бинокль за небом над Токио.

Взрыв произошел в девять часов и пятьдесят шесть минут, без предупреждения, абсолютно бесшумно. Брэд скатился в овраг, не позволяя себе смотреть, чтобы не повредить глаза и не получить ожоги. Небо озарила яркая вспышка, как от молнии в глухой ночи, только она всё длилась, заливая светом от края до края. Скоро вслед за ней пришла ударная волна – сначала низкий утробный рев, потом земля с оглушающим грохотом содрогнулась так сильно, что края оврага начали осыпаться.

Когда он выбрался из укрытия, вся трава вокруг пожелтела, словно внезапно настала осень, асфальт посветлел до белизны, а краска на машине выгорела и стала серой, но только с тех сторон, что были обращены в сторону Токио.

Все радиостанции молчали. Мобильная связь не работала. На месте города поднималось гигантское грибообразное облако.

Брэд пораженно замер, глядя на него; он до последнего не верил. Под ноги ему упала мертвая птица.

 

Следующие несколько дней ему пришлось отсиживаться в подвале, куда его пустили местные жители. Все это время шел дождь, поливая землю водой с продуктами радиоактивного распада и пеплом. Сначала смотрели косо – никакой информации о взрыве у людей не было, и некоторые подозревали, что бомбу сбросили американцы, а Брэд не считал нужным притворяться хотя бы британцем. На второй день заработали мобильная связь, телевизор и интернет. Все телекомпании мира трубили об ужасной катастрофе, о сборах гуманитарной помощи, медиках Красного Креста и спасателях. Ю-туб был забит роликами с атомным грибом, роликами с камер, которые попали под удар, но успели передать изображение, роликами о работе спасателей и тушении пожаров, которые охватили всю префектуру Токио. Но никто нигде не говорил о причинах взрыва: ни одна страна не объявляла Японии войну, ни одна террористическая группировка не взяла на себя ответственность, над местом взрыва не пролетали ни самолеты, ни какие-либо другие объекты. На БиБиСи выступил какой-то эксперт, он потрясал перед камерой кулаком и доказывал, что взрыв был мощностью в несколько десятков мегатонн и что предварительный химический анализ осадков не позволяет определить его происхождение.

Брэд вышел в сеть со своего коммуникатора и отправил сообщение руководству. Ответ пришел очень быстро: как и сказал Кудо – никто ничего не знал, ни правительство, ни спецслужбы. В разработке было множество версий, и ни одна пока не выглядела правдоподобной.

Все это было крайне подозрительно. Такая операция требует серьезной подготовки, провернуть ее незаметно слишком сложно. А уж скрыться от агентов с паранормальными способностями и вовсе невозможно.

Похоже, в этот раз всё действительно придется делать самому.

 

Как только дождь прекратился, он выбрался из подвала, сел в джип и поехал в сторону Токио. Местные пытались задержать его – по телевизору жителям прилегающих к бедствию районов настоятельно рекомендовали не покидать помещений, не открывать окна и ждать отрядов самообороны, которые эвакуировали население. Он хотел уйти молча – эти люди все равно не были настоящими, всего лишь проекции в его сознании, – но зачем-то поблагодарил их за приют, еду и заботу.

Он погнал джип по пустой дороге. Все небо было затянуто серыми тучами, сильно похолодало, поверхности выцвели и побелели, трава пожелтела и хрустела под ногами, когда он пару раз останавливался на обочине, чтобы оглядеть горизонт в бинокль. То тут, то там на полях лежали мертвые коровы. Потом стали встречаться брошенные машины, скорее всего пораженные электромагнитным импульсом. А при выезде на большую трассу стоял патруль Сил Самообороны – в защитных костюмах и противогазах, хотя вряд ли здесь был слишком высокий фон: за прошедшее со взрыва время он должен был упасть уже в сотню раз. Брэд не горел желанием встречаться с ними, поэтому пришлось свернуть с хорошей дороги на какую-то проселочную грунтовку и ехать дальше по колеса в грязи, пока он не выбрался к полуразрушенному пригороду, до сих пор местами дымящемуся после пожаров. Но там улицы оказалась так забиты машинами и обломками, что проехать по ним было нелегко. Здесь во многих местах работали спасатели, стояли палатки для оказания первой помощи пострадавшим, но чем дальше он въезжал в зону поражения, тем меньше их становилось.

– Экстренное сообщение, – сквозь помехи по радио прорвался голос диктора. – Зона поражения патрулируется ООН и Силами Самообороны. Не пытайтесь проникнуть на оцепленные территории самостоятельно. Из-за высокого уровня радиации это опасно для жизни и здоровья. Информацию о своих родных и близких можно узнать по телефонам…

Окружной госпиталь не пострадал, но творилось там настоящее столпотворение: больные и раненые лежали и сидели вдоль дороги в несколько рядов – грязные измученные люди, а ближе ко входу в здание вряд ли можно было пройти, чтобы ни на кого не наступить. Среди раненых суетились медики и добровольцы из «Красного креста», раздавали продуктовые пайки, одеяла и лекарства. Когда Брэд вышел из машины, в лицо ударила невыносимая вонь – гари и болезни, и ему пришлось замотать лицо шарфом, чтобы хоть как-то дышать.

Это все ненастоящее, напомнил себе Брэд, чтобы подавить тошноту, я сейчас в своем номере, в теплой и чистой постели, а это всего лишь электрические импульсы в моей голове. Правда, легче не стало, но нужно было двигаться дальше, потому что главного, за чем он вообще сюда сунулся – информации – он так и не раздобыл.

– Что в новостях говорят? – спросил он у мужчины, который сосредоточенно прихлебывал из железной фляги.

– Террористов ищут. Ага, террористы, щас! – охотно откликнулся тот. – Идиоту понятно, что всё это дерьмо выгодно только правительству!

– Нет, это китайцы! – включилась в разговор женщина, которая куталась в обгоревшее с одной стороны одеяло. – Говорю вам, это проклятые китайцы!

– Слышал я, что это вообще не бомба была, а метеорит, – добавил кто-то еще.

– Откуда тогда радиация, умник? – насмешливо спросила женщина.

Они сцепились, что-то доказывая друг другу, и Брэд едва не пропустил слова немолодого человека в оборванной полицейской форме, с черным от копоти лицом:

– А я видел на развалинах Юки-онну.

– Вы же цивилизованный человек, полицейский, а несете суеверный бред, – укорила его женщина.

– С длинными черными волосами до пят, – продолжил тот, не обратив внимания. – А сама она была белой, почти прозрачной. Я думал, что она вся в снегу, но это был пепел. На ее теле не было ни ран, ни ожогов, и горячий ветер словно обходил ее стороной.

– Кто такая Юки-онна? – спросил Брэд.

– Это персонаж японского фольклора, прекрасная девушка, которая замораживает людей своим ледяным дыханием, – с подозрением окинув взглядом его европейскую внешность, ответила женщина.

– Что за чушь! – сказал кто-то. – Совсем свихнулся.

Брэд хотел расспросить полицейского подробнее – конечно, ничего сверхъестественного там не было и быть не могло, но что-то этот человек все же видел. Но в этот момент он заметил Кудо Йоджи.

К дверям госпиталя подъехал обшарпанный грузовик с брезентовым кузовом, из водительской кабины выпрыгнули два человека и принялись выгружать раненых. Йоджи и Кен Хидака, тоже из команды Вайсс. Они перетащили на носилках из грузовика в здание человек десять, и Хидака вернулся в кабину, а Кудо сел на бордюр и закурил. На нем не было никакого защитного костюма, даже маски, и только самоубийца стал бы курить радиоактивные сигареты.

– Привет, Йоджи, – сказал ему Брэд, подойдя к машине.

Тот сморщил лоб: видимо, не сразу узнал. Тем более, что в костюме спецзащиты и после нескольких дней в подвале Брэд сливался с местным серым и пыльным пейзажем. А потом усмехнулся и спросил:

– Чего надо?

В прошлой жизни они бы сцепились, скорее всего, насмерть, но здесь их прошлая жизнь умерла вместе с Токио.

– Как твоя команда?

– Мы с Кеном остались, сам видишь. Про остальных не знаю, их не было дома, когда рвануло. А теперь фиг найдешь. А твоя?

– Мои в Европе.

Йоджи понимающе ухмыльнулся. Его лицо было измазано пеплом, а волосы схвачены в неаккуратный хвостик, но Брэд все равно залюбовался. Если бы не более важные дела, он попытался бы склеить его прямо здесь.

– Почему сам тогда не уехал? – спросил Йоджи.

– У меня здесь дело. Как вам удалось выжить? Ваш район смело с лица земли.

– Да не поверишь! Кен сидел в подвале магазина и играл в «Варкрафт», и у него завис компьютер. Прикинь, да?.. – Йоджи рассмеялся. – У него именно в этот момент завис долбаный компьютер, и он позвал меня, потому что сам не знал, что с ним делать.

– Тебе повезло.

Йоджи криво усмехнулся и ничего не ответил.

– Не знаешь, откуда взялась бомба?

– Типа не собрал ли это я ее в нашем подвале? Нет. Может, это ты?

Брэд какое-то время смотрел на него, не понимая, шутит он, или всерьез.

– Нет. Я сейчас как раз и пытаюсь узнать, кто.

Йоджи последний раз затянулся, встал и бросил окурок на покрытый слоем пыли асфальт.

– Ну, удачи тебе… извини, не помню, как там твое имя, Кроуфорд.

Он отправился к кабине грузовика и не думая оставаться. А он должен был остаться, Брэд знал точно, потому что видел его в предыдущем погружении.

– Пойдем со мной, – сказал он Йоджи в спину.

Тот обернулся, улыбаясь.

– Под завалами полно бедолаг, которым моя помощь нужнее, чем тебе. Да и недолго мне осталось бегать.

– Что ты имеешь в виду?

– Подвал в «Конеко» – это же не убежище, он не герметичный, а радиация там… ну, приличная была, в общем. Врач сказал, еще дней десять не будет никаких симптомов, а потом вылезут все волосы, сдохнут все тромбоциты, иммунитет и что-то там еще, и Лондон-гуд-бай асталависта, бейби. Ну, ладно, извини, мне пора.

Брэд смотрел ему вслед, не зная, что еще сказать, он совершенно не был готов к такому.

– Если передумаешь, то догоняй, я поеду по шоссе на восток.

Йоджи поднял руку показать, что он всё услышал, но даже не обернулся. Налетевший порыв ветра поднял в воздух пыль, дышать которой было нельзя, Брэд плотнее замотал на лице шарф и вернулся к машине.

Нужно было рассказать Кудо, что это не реальность: парень явно упал духом и распрощался с жизнью. Рассказать, что в реальности он не умрет от лучевой болезни, а сможет угробить свой организм медленно с помощью алкоголя, никотина и наркотиков, чем он, несомненно, и занимался в перерывах между заказными убийствами. Да разве ж он поверит.

Брэд поехал по шоссе на восток, как и сказал, в сторону эпицентра. Дорога была завалена мусором и заставлена брошенными машинами, между которыми порой приходилось искать проезд, а то и расталкивать их бампером, и в воздухе здесь стояла пыль, похожая на густой туман. Нужно было ехать с включенными фарами, а фильтры в машине гудели от перегрузки. Стало сильно холодать – солнце не могло пробиться сквозь такой слой пыли. Людей нигде не было: кто ушел своим ходом, кого вывезли спасатели, но трупы иногда попадались – пока их никто не убирал, потому что едва хватало рабочих рук на живых.

Брэд терпеть не мог такую грязную работу, он предпочитал решать все проблемы, не выходя из кабинета, и сейчас очень страдал от необходимости проводить столько часов в отвратительных антисанитарных условиях. Эту часть своего дара он просто ненавидел. Одно дело спасти симпатичную женщину от бессмысленной и нелепой смерти, это было даже приятно, и совсем другое – сутками сидеть в холоде и грязи. Но, к сожалению, эту работу никто, кроме него, сделать не мог.

 

Когда совсем стемнело, он спрятал машину за большим грузовиком, среди еще десятка таких же пыльных машин, заглохших после электромагнитного импульса; залил в бак бензин из запасной канистры, устроился на переднем сидении и закрыл в машине все замки. Послушал радио – там снова говорили о террористах, индийских, китайских и северокорейских боеголовках, атомных подводных лодках и даже о метеоритах, но ни одну из версий не называли официальной. Потом связался со своим руководством, но и те ничего нового не сообщили.

Пора было наведаться в реальность – узнать местные новости и привести измученное погружением тело в порядок.

Контраст ударил по глазам и по нервам – в окно его гостиничного номера, чистого и светлого, заглядывало солнце. В вазе торчали подвянувшие цветы, которые оставила горничная несколько дней назад. После целого дня мучительной вони свежий утренний воздух показался лучшим ароматом на свете.

Брэд вколол себе приготовленный панадреналин, но не заснул сразу, как обычно делал, а сначала принял душ, держась за стенку, и съел обед, который заказал и положил в холодильник заранее, – хотя ноги и руки дрожали от слабости, перед глазами все расплывалось даже через очки, а от еды накатывала тошнота. Но тело нуждалось в калориях, и его надо было поддерживать в работоспособном состоянии.

Потом он вернулся в кровать и, перед тем как отрубиться, улыбнулся блестящим в солнечных лучах пылинкам. Реальность была чудесным местом, где ему никогда не снились сны, и он не уставал благодарить ее за это.

Проспав сутки, он прочитал все новости, поговорил с Агни по телефону и оставил ей распоряжения по расследованию, написал отчет руководству, где подробно изложил всё, что видел в погружении, а потом стал готовиться к возвращению.

 

Будущий Токио встретил его промозглым холодом и запахом гари. Перед джипом стояли трое и смотрели прямо на Брэда.

– Вот черт, – пробормотал он.

– Гляди, живой, – сказал один, что был в оборванной форме Сил Самообороны.

– Может, и тачка его живая? – добавил второй. Вроде гражданский; его куртка была покрыта подозрительными бурыми пятнами. Под мышкой он держал несколько связанных грязной веревкой коробок с айфонами, явно еще недавно лежавших на прилавке какого-то магазина.

– Ща проверим. – Третий поднял винтовку и двинулся к джипу.

Брэд потянулся за пистолетом, но замер от резкого окрика:

– А ну руки убрал! Выходи из машины, быстро!

Можно было вернуться в реальность и начать заново. Не тратить время на оценку ситуации, а сразу стрелять, но для этого пришлось бы пройти весь цикл: лишняя доза панадреналина, полсуток на сон, да и главный удар по сознанию приходился именно на переход туда и обратно.

Он вышел из машины, наблюдая за типом с винтовкой.

– Да у него здесь отличные припасы, смотрите, парни! Даже пара противогазов! – радовался тот.

Спустя секунду раздался выстрел, прямо посредине лба у типа образовалась аккуратная дырка, а из затылка брызнуло густым и красным на брезент стоящего рядом грузовика. Брэд не успел даже оглянуться, как двое других тоже рухнули на землю. Сразу за этим послышался гулкий рев, и со стороны возвышавшегося рядом моста подъехал Йоджи на мотоцикле, поднимая клубы пыли.

– Да ты влип, чувак! – рассмеялся он.– А я тебя здесь уже черт знает сколько ищу, сейчас вот с моста высматривал, и эти уроды пришлись очень кстати. Кто бы подумал, дезертиры и мародеры! А винтовка ничего, пригодится!

Он слез с мотоцикла и снял с трупа винтовку. Ту самую, которую Брэд уже видел на его плече в самом первом своем погружении. Паззл начал складываться.

– Я бы и сам справился с ними, но все равно спасибо за помощь, – сказал Брэд. Не то чтобы он не знал, чем Йоджи занимался в мирное время, но легкость исполнения впечатляла. Брэду приходилось убивать, но обычно он предпочитал не марать руки.

– Так я твой рыцарь в сияющих доспехах? – ухмыльнулся Йоджи.

Странно, но он выглядел единственным ярким, светлым пятном на сером фоне разрушенного радиоактивного пригорода, и Брэд невольно усмехнулся.

– Ну, тогда говори, что будем делать.

Они привязали мотоцикл к креплениям на крыше джипа и поехали дальше по шоссе, которое огибало эпицентр по большой дуге. Сначала в тишине, а потом Брэд заговорил:

– Почему ты передумал?

– Приехала большая группа спасателей из Красного Креста, и я решил, что мои услуги там больше не нужны. Лучше прокатиться с ветерком, чем киснуть в больнице и ждать, пока закончатся все тромбоциты, лейкоциты и прочая хрень.

Сложно было не согласиться, и Брэд кивнул:

– Да, понимаю.

– Так что именно ты ищешь? И почему один?

Интересно, поверит он, если рассказать о погружении?

– Ты же слышал, что я могу видеть будущее?

Йоджи хмыкнул с весьма скептическим видом.

– Ты не умрешь, – сказал Брэд. – Ну, по крайней мере, не от лучевой болезни.

Йоджи непонимающе глянул на него.

– Это не реальность. Это возможная модель реальности, которую позволяет построить моя способность. Здесь есть всё, до мельчайшей детали, есть ответы на все вопросы, надо только найти. Если я выясню, что привело к взрыву, то вернусь в реальность и смогу предотвратить его. Ты не умрешь. И ничего не будешь помнить, как и все остальные.

– Ты это сейчас серьезно сказал? – Йоджи покачал головой и презрительно фыркнул.

– Ну тогда не спрашивай, что я ищу и зачем, – ответил Брэд.

– Экстренное сообщение, – в очередной раз передали по радио. – Зона поражения… не пытайтесь проникнуть… своих родных и близких…

На другом канале Брэд нашел то, что искал.

– …основные загрязняющие компоненты – Стронций-90, Цезий-137 и Америций-241, – говорил диктор, – выброс которых в окружающую среду происходит в основном в результате аварий на предприятиях атомной энергетики.

– Период полураспада Америция – четыреста лет, – сказал Брэд. – Токио никогда не восстановится.

 

Днем похолодало еще сильнее, в машине даже пришлось включить печку. Счетчик снова показывал повышенный фон, но не настолько опасный, чтобы повернуть назад. Проехать становилось все сложнее, хорошо, что теперь можно было вести машину по очереди. Раньше, до взрыва, дорога заняла бы от силы час с учетом светофоров и пробок, но сейчас им то и дело приходилось останавливаться, чтобы расчистить проезд. Уже темнело, а они даже не добрались до Шестого шоссе. Когда развалины сменились более-менее уцелевшим кварталом в низине, Йоджи свернул в небольшую улочку и остановился.

Они выбрали полуразрушенный дом, у которого сгорела только крыша и немного второй этаж, а первый выглядел вполне ничего. Стены фонили, но не сильно, в подвале оказалось сухо и чисто, нашлась целая гора картонных коробок, явно оставшихся после переезда, на которых вполне можно было устроиться на ночлег, и брезентовый чехол от какой-то мелкой садовой техники. Не кресло в машине, конечно, но тоже сойдет.

Они разложили на полу коробки и устроились на них, Брэд уколол и Йоджи, и себе противорадиационный препарат, которым его снабдили Эсцет, достал из рюкзака кое-какую запасенную еду и флягу со скотчем, который оказался очень кстати.

– А ты правда веришь, что это все не настоящее? – спросил Йоджи, прикуривая сигарету.

В темноте Брэд видел, как подрагивает от холода огонек в его руке.

– Здесь нет ничего настоящего.

– Ну ты псих, – Йоджи улыбнулся. – Хотел бы и я в это поверить! Нет вонючего подвала, где мы с тобой, как два бомжа… Ха! Кроуфорд, ты смотрел «Матрицу»? «Ложки нет» – помнишь? Это для тебя типа как компьютерная игра, что ли? А если тебя здесь грохнут?

– Вернусь назад и переиграю все заново.

– Офигенно просто! У меня прямо руки чешутся провести эксперимент, – он тихо засмеялся и протянул сигарету: – Хочешь?

Брэд взял и затянулся, хотя давно бросил.

– Я и не думал, что ты поверишь.

– Да кто ж в такое поверит!

– Ты не умрешь, Йоджи. Мы выясним, в чем причина взрыва, я вернусь и всё исправлю.

– А как докажешь, что это не реальность?

– Ты думаешь, я самоубийца, что лезу в самое радиоактивное пекло?

– Да я вообще не уверен, что ты в своем уме. Ладно, расскажи, что ты там собираешься найти?

– Нужно узнать, что взорвалось. В Эсцет работают телепаты и другие специалисты, они сканируют информацию больше месяца, с того момента, как я узнал о взрыве. Но никто не нашел и намека, хотя от них не скрыться даже в самой глубокой норе.

– Это значит, что все, кто готовил взрыв – погибли? Подожди, но до взрыва их ведь должны были вычислить?

– Должны были, конечно. В том и сложность, потому я здесь.

– Модель реальности, я помню.

– Да. Вот я и пытаюсь искать какие-то следы на месте. Олли, это один из наших паранормов, который тоже видит будущее – не так, как я, иначе, – так вот, он говорит, что я найду, если буду хорошо стараться. Из-за особенностей его предвидения ничего более конкретного от него не добиться.

Брэд помолчал, ожидая от Йоджи какой-то реакции, но тот все не отвечал, и Брэд повернулся к нему. Йоджи спал, положив под голову рюкзак.

Он докурил сигарету, укрыл Йоджи брезентом, а сам устроился рядом и смотрел на его едва различимый в темноте силуэт. У Кудо было такое приятное лицо, открытое и симпатичное, да и парнем он был, судя по всему, неплохим. Как его угораздило вляпаться в эту историю с Вайсс?

Брэд смотрел на него, слушая низкий, царапающий нервы гул ветра за стенами, пока сам не начал засыпать – а потом очнулся в реальности.

 

После укола и обычного сна он собирался сразу вернуться в погружение, но быстро понял, что ему требуется отдых. Он всегда просто делал то, что должен, не позволяя себе ни задумываться, ни останавливаться, но сейчас не смог разогнать мысли. Нужна была передышка. И он должен был увидеть Кудо. Может быть, чтобы убедиться, что тот существует на самом деле, а не привиделся ему в радиоактивном тумане.

Брэд позавтракал, как обычно, в кафе, позвонил Агни и попросил ее прислать свежий отчет, а потом сел в машину и поехал к «Конеко».

Перед глазами стояли мертвые развалины, они просвечивали сквозь каждое здание в городе, и впервые он не мог понять – это какая-то разновидность «маски смерти», или просто мерещится. Да, он очень нуждался в передышке.

Ждать пришлось долго. Магазин работал до семи вечера, даже какие-то посетители заходили. Но он никуда не спешил, успел спокойно изучить отчет Агни – пока она не обнаружила ничего из ряда вон выходящего, хотя обозначила на карте массу подозрительных объектов.

Кудо появился через час после закрытия, и Брэд сразу не узнал его. До того, как настал конец света, в свободное от работы время Балинез из Вайсс красовался в стильных шмотках, идеально сидевших на его изящной длинной фигуре. Здесь его волосы были светлее, не тусклые и грязные от пепла, а будто золотистые. Их без конца трепал ветер, словно такой Йоджи нравился ему намного больше – не измученный и отчаявшийся, а спокойный и уверенный, красивый, как на картинке.

Выйдя из магазина, Йоджи остановился и посмотрел вверх на небо, оценивая погоду, потом усмехнулся, как самый беззаботный в мире человек, и отправился ловить такси.

Брэд поехал за ним. Никакой необходимости в этом не было, но он не мог удержаться. Позже, сидя в полутемном пабе и наблюдая за Йоджи, он раздумывал, что здесь делает, но уходить не спешил. Тот приговаривал вторую кружку пива, болтал с барменом, без конца улыбался и строил глазки всем девушкам, которые оказывались в пределах его видимости. В другом конце зала кто-то разбил стакан, и Брэд всего на секунду выпустил Йоджи из виду, но когда снова посмотрел в сторону барной стойки, его там уже не было.

– Чего тебе надо? – послышался его голос сзади прямо над ухом.

Поразительная наблюдательность и проворность. Брэд заметил блеск проволоки прямо перед своим горлом. Вспомнился отчет кого-то из агентов о том, как этой проволокой Кудо в одиночку положил хорошо вооруженный отряд чуть ли не из десяти человек. С трудом верилось, что это правда. Проведя столько времени с этим обаятельным парнем, Брэд почти забыл, что имеет дело с профессиональным убийцей.

– Я видел твое будущее, – сказал Брэд.

Дыхание Йоджи за спиной, запах его одеколона, едва уловимый, само его присутствие так близко, что можно было почувствовать исходящее от него тепло, мешало сосредоточиться, даже думать становилось трудно. Но это был другой Йоджи, холодный и злой, совершенно чужой.

– Понятно, – сказал тот. – Ну, мы все когда-нибудь сдохнем.

Брэд не ответил, но проволока исчезла, а Кудо сел на соседний стул. Он смотрел мрачно и нагловато, за ухом у него была пристроена сигарета.

– Так что, можно забить на борьбу с курением?

– Мы будем работать вместе, – сказал ему Брэд.

Правда и ложь одновременно, обычное явление для предвидения.

– Ну, это разве что настанет конец света, – усмехнулся Йоджи.

Но Брэд промолчал в ответ, и от его пристального взгляда Йоджи, видимо, стало не по себе.

– Ладно, хватит, вали отсюда. – Йоджи встал, со скрежетом отодвинув стул. – И лучше, чтобы я тебя не видел больше ни здесь, ни возле «Конеко», ни вообще нигде. А то я подумаю, что ты что-то вынюхиваешь, и кое-кому это ой как не понравится.

Брэд понимал, о чем он – организованная преступность, подпольные правительственные проекты и прочие сложности… И Вайсс, и Шварц увязли в этом дерьме по уши, и начальство лучше не злить, якшаясь с представителями конкурирующих группировок.

 

Вернувшись домой, Брэд обнаружил на шее тонкую царапину и каплю крови, которая испачкала воротник рубашки. Надо же, а он даже ничего не почувствовал. Он набрал шприц панадреналина, положил рядом с собой на кровати и потянул нить, которая плелась от кончиков его пальцев и вибрировала, отражая каждый вздох грядущего. В этот раз он очень хотел туда вернуться.

 

Йоджи тряс его за воротник, взгляд у него был встревоженный, почти напуганный.

– Эй, ты чего? – прохрипел Брэд, щурясь и пытаясь нашарить в кармане футляр с очками.

– Я уже минут десять пытаюсь тебя разбудить. Начал думать, что ты умер.

Брэд тихо рассмеялся.

– Нет, я просто отрубился здесь, пока был в реальности.

Йоджи перестал улыбаться, его лицо стало отстраненным.

– А, понятно. Снова ты за свое.

Они быстро собрались и отправились дальше. Серый рассвет мало отличался от сумерек – солнечные лучи не могли пробиться сквозь слой пыли и пепла, который поднялся в воздух после взрыва. Пригород закончился, и теперь их окружали покореженные и обгоревшие остовы многоквартирных зданий. Здесь уже не было ни спасателей, ни выживших, ни мародеров. Начался черный радиоактивный дождь, под которым дворники оставляли на лобовом стекле разводы пепла, через них с трудом можно было что-то рассмотреть. Машина с ревом прорывалась сквозь стену воды с неба, едва не увязая в грязи, в которую превратилась пыль под колесами. Стало настолько холодно, что дождь то и дело срывался на мокрый снег, но хуже всего – дальше дорога оказалась так завалена обломками и мусором, что скоро им пришлось бы бросить машину.

А потом они нарвались на патруль, слишком поздно заметили вооруженных людей в костюмах спецзащиты. Уже потом Брэд понял, что правительство отправило множество таких патрулей в зону поражения, но не от мародеров, а в попытке получить хоть какую-то информацию о том, кто и зачем мог такое сотворить. У них просто не было шансов проехать мимо незамеченными, потому что патруль искал таких, как они – не простых граждан, а тех, кто имел какое-то отношение к взрыву.

Дорогу им перегородили и резкими окриками приказали выйти. Йоджи глянул на Брэда, натягивая перчатки и прищурившись, – смотрел какую-то долю секунды, а, дождавшись едва заметного кивка, заложил руки за голову и вышел из машины. Брэд успел заметить под рукавом его плаща те самые часы, в которых пряталась проволока.

Брэд тоже вышел, раздумывая о том, стоит ли вернуться в реальность и переиграть ситуацию, поехать другой дорогой, – или сейчас попытаться выхватить пистолет. На него обрушился поток грязной ледяной воды. Человек в защитной маске ткнул стволом в грудь и прогундосил:

– Повернуться, руки на капот. Что вы здесь делаете, отвечайте.

– Да я ищу своих друзей, – затараторил Йоджи. – Ребята, вы чего, разве здесь нельзя ездить? Здесь где-то был их дом, они еще могут быть живы!

– Заткнись, – солдат огрел его прикладом, и Йоджи упал на капот рядом с Брэдом.

– Эх, ну какого хрена, я же хотел по-хорошему, – выдохнул Йоджи.

В следующую секунду он сделал одно резкое движение, в воздухе что-то просвистело и задрожало, как натянутая струна, – жуткий, леденящий кровь звук, от которого захотелось пригнуться. Он повторялся раз за разом, а воздух наполнился страшными воплями и беспорядочными одиночными выстрелами. Брэд пригнулся, выхватывая из кобуры пистолет. Он тоже стал стрелять, но мишеней для него почти не осталось: солдаты уже или лежали неподвижно, или корчились, пытаясь вырваться из паутины, которая разрезала защитную одежду так же легко, как кожу и мышцы, – но только сильнее увязали в ней. Брэд парой выстрелов закончил их мучения.

Йоджи откусил проволоку, и ее кончик сам спрятался обратно в часы.

– Мононить, – нервно улыбнулся он. – Режет как скальпель, если уметь пользоваться.

Брэд заметил в уголке его губ крошечную каплю крови. Если присмотреться, то можно было рассмотреть там несколько тончайших шрамов. Видимо, ему не всегда удавалось откусить проволоку аккуратно. Эта алая отметина просто заворожила Брэда, но Йоджи быстро слизнул ее привычным движением.

– А ты хорош, – сказал Брэд. – Я бы взял тебя в свою команду.

– Охранять всякую мразь типа Такатори? Да ни за что в жизни, – фыркнул тот.

Брэд хотел сказать, что охрана Такатори вовсе не то, чем кажется, – да какой был в этом смысл.

Они наскоро обыскали развалины, но так и не нашли машину патруля, лишь небольшую полевую лабораторию – видимо, группу забросили сюда для сбора образцов.

– Надо убираться отсюда, за ними могут вернуться в любую минуту.

Как ни был хорош Йоджи, их потери оказались слишком большими – случайная пуля продырявила бензобак джипа. Нужно было торопиться, они оба промокли до нитки, а каждая минута под радиоактивным дождем сокращала время, которое оставалось в их распоряжении.

Не сговариваясь, они надели заранее приготовленные Брэдом защитные плащи, сняли с джипа мотоцикл Йоджи, перебросили припасы из багажника в рюкзак и поехали дальше, медленно лавируя на двух колесах между развалинами, – Йоджи за рулем, Брэд у него за спиной. В последний момент он заметил рядом с одним трупом механический, старого образца счётчик Гейгера и подхватил его. Это был тот самый прибор, который он увидел у себя в руках во время первого погружения. Тогда счётчик трещал, как заведенный, а, значит, был гораздо ближе к эпицентру, чем сейчас.

Вместе со встречным ветром дождь стал просто невыносимым. Казалось, от него леденеют руки, немеют прямо сквозь перчатки, даже дышать становилось всё труднее, а очки Брэду мгновенно залепило грязным мокрым снегом, несмотря на надвинутый на глаза капюшон. Какое-то время Йоджи умудрялся вести мотоцикл дальше, но они оба понимали, что долго не продержатся.

– Нужно переждать дождь, а то далеко не уедем, – сказал Йоджи, остановившись у целой баррикады из обломков. – Может, дальше вообще придется пешком.

В этот момент среди шума дождя они услышали другой звук, низкий и рокочущий.

– Вертолет, – понял Брэд. – Сейчас они увидят, что мы сделали с патрулем и бросятся вслед.

– Нам нужен вертолет? – поинтересовался Йоджи, глядя вверх, откуда шел звук. Там ничего не было видно, кроме мутного марева дождя.

– А ты умеешь им управлять?

– Нет.

– Тогда не нужен. Нам надо спрятаться, пусть уходят.

– Как скажешь, – согласился Йоджи, но Брэд видел, что тот недоволен. Вайсс хотел драться.

Они положили мотоцикл на асфальт, присыпали сверху каким-то мусором и рванули к развалинам. Нужно было искать укрытие, но кругом были только обгоревшие обломки, пепел и арматура. Пришлось спрятаться под рухнувшей на подземный переход бетонной плитой. Свободного места было мало, они едва втиснулись туда вдвоем. Внутри все выгорело, только торчали железные останки торгового автомата, да несколько черепов белели среди пепла.

– Нихрена ж себе тут температура была, – сказал Йоджи, хрипло дыша и стягивая перчатки. – Я знаю этот район, через дорогу недавно открылся «Севен Элевен». А в соседнем здании можно поискать вход в бар, который в подвале был.

Щель, через которую они пробрались в переход, Брэд загородил торговым автоматом и прислушался. Вертолета не было слышно, только глухие порывы ветра да стук дождя.

– Сели, сейчас увидят трупы и начнут нас искать.

– Я не против продолжить, – нехорошо ухмыльнулся Йоджи. Его рука лежала на часах, белая от напряжения. На ней тоже остались царапины.

– Иногда через перчатки режет, – пояснил он, заметив взгляд Брэда. – Хотя эти специальные, с защитой от мононити.

В слабом свете, проникающем в переход, Брэд заметил, что в уголке губ, где он раньше поранил кожу своей проволокой, снова выступила кровь. Йоджи стер ее тыльной стороной ладони, посмотрел на след и едва заметно нахмурился. Кровь до сих пор не свернулась, и это был плохой знак.

– Надо обработать антисептиком, – сказал Брэд.

– Иди нафиг, – беззлобно отмахнулся Йоджи, снова натягивая перчатки.

Брэд который день приглядывался к нему, в реальности даже посмотрел досье, собранное на него в Эсцет. Йоджи был одним из самых красивых людей, что Брэд видел, даже в защитной штурмовке, измазанный пеплом и кровью, с вымокшими волосами. Обычно Брэд предпочитал парней более ухоженных и помягче нравом, на его вкус Йоджи выглядел слишком мужественно, даже при его худобе, гибкости и длинных светлых патлах: слишком опасно блестели его глаза. Такому что-то не понравится – вломит по зубам, и рука не дрогнет. Брэд тихо улыбнулся.

Наверху раздались голоса, и стало понятно, что людей там гораздо больше, чем в обычном патруле. Брэд снял оружие с предохранителя и замер, стоя вплотную к Йоджи. Близость горячего сильного тела волновала до дрожи в коленях, и очень хотелось прожить здесь еще хотя бы немного. Йоджи закрыл глаза, прислушиваясь, и бесшумно вытянул проволоку из часов.

– Брэд, – прошептал он. – С тобой было весело. Надеюсь, ты найдешь, что искал. А о патруле не волнуйся, сюда они не пройдут.

Йоджи мимолетно улыбнулся ему и дернулся к выходу из норы, в которой они прятались. Брэд вдруг понял, что Йоджи пошел с ним вовсе не для того, чтобы развлечься напоследок. Он хотел умереть быстро, а не в медленной мучительной агонии.

– Вот черт, а ну стой, – Брэд перехватил его, припечатав к стене.

Йоджи скрипнул зубами и попытался вырваться.

– Отпусти, Кроуфорд, я не хочу убивать тебя, – прошипел он.

Брэд был сильнее за счет мышечной массы и телосложения, но он знал, какую силу может придать человеку отчаяние.

– Нет, – прошептал Брэд, крепко прижав его к себе, слушая его тяжелое сорванное дыхание. – У тебя же еще нет никаких симптомов. А вдруг доктор ошибся? Когда придет время, я помогу, если ты захочешь, но не сейчас, не сейчас, Йоджи, еще рано.

Йоджи еще раз дернулся, но Брэд чувствовал, как его решимость гаснет. Прислонился щекой к его виску и проговорил, специально смягчая тон, – он умел, когда было нужно:

– Не надо, не оставляй меня.

Что-то неуловимо изменилось в том, как дышал Йоджи, как он смотрел; его мышцы, закаменевшие в предвкушении большой драки, медленно расслаблялись. Пустота ушла из его взгляда.

Брэд обнял его за плечи, прижимая к себе, и замер.

 

Прошло не меньше часа, прежде чем они услышали, как вертолет наконец улетает, и отправились проверить тот бар в подвале, о котором говорил Йоджи. К тому моменту они так промерзли под ледяным дождем, что едва двигались. В этот раз удача им улыбнулась – здание уцелело, хотя от него и остался только сейсмоустойчивый каркас, вход в бар не был ничем завален, а бронированная дверь оказалась невредимой и запертой. Очевидно, во время взрыва бар был закрыт. Йоджи потратил минут десять, открывая замок импровизированной отмычкой, а потом они спустились вниз по длинной винтовой лестнице. Внутри стоял спертый запах табачного дыма, пива и жареной картошки, и по сравнению с вонью снаружи это был просто изысканный парфюм. Брэд включил фонарик, и перед ними предстал маленький зал, стулья стояли на столах вверх ножками, только один упал – видимо, от подземного толчка ударной волны. Было странно видеть такой порядок в море хаоса.

– Кондиционеры вырубились и не успели занести сюда воздух снаружи, – сказал Йоджи, глядя на свой дозиметр. – Очень низкий фон. А мы с тобой после этого дождя странно что не светимся в темноте.

– Дождевую воду надо смыть, а одежду выбросить. У меня есть запасная, – Брэд снял рюкзак. Его трясло от холода, зуб на зуб не попадал.

На кухне они нашли несколько бутылей чистой воды, только нагреть ее было негде. Краем глаза Брэд видел, как Йоджи с треском стягивает совершенно промокшую куртку, затем джинсы, льет на себя воду, пытаясь смыть дождь, пепел и грязь, а потом начинает размазывать по телу противорадиационную жидкость, что дал ему Брэд. Без трех слоев одежды он выглядел крепким и гибким, но слишком худым, нужно было не вылезать из спортзала, чтобы поддерживать такую форму. Татуировка на плече, острые лопатки, длинные ноги, кожа вся в мурашках от холода, золотистая в отблесках света. Испорченная двумя отметинами от пулевых ранений, причем одна пуля, видимо, когда-то пробила насквозь правое легкое и раздробила ребра. По его спине прокатились дорожки воды с совершенно мокрых волос, одна из которых скрылась в ложбинке между ягодиц. Несмотря на холод, Брэда мгновенно бросило в жар.

– Хорош пялиться, – послышался голос Йоджи, и он только тогда очнулся от наваждения.

Он отвернулся, пробормотал «извини» и принялся вытираться. Хорошо, в баре нашлись полотенца, пусть и сомнительной по мирным временам чистоты. Сейчас это не имело значения. Сейчас ничего не имело значения.

– Здесь просто залежи выпивки, – послышался голос Йоджи. – Мы с тобой можем остаться здесь и бухать еще месяц.

Брэд стащил полотенце с головы, надел очки и оглянулся. Йоджи уже закончил с мытьем и успел переодеться в защитный комбинезон из рюкзака Брэда, и сейчас стоял за барной стойкой, звеня бутылками.

– О, текила!

Он откупорил бутылку, сделал глоток прямо из горлышка, потом со звоном отшвырнул бутылку куда-то в сторону и подошел к Брэду.

– Нравится? – хрипло прошептал он, прищурив глаза. Словно жажда саморазрушения все еще давила на него, отчего он был так не похож на себя самого из реальности. Но внутренний свет, который так привлекал Брэда, никуда не делся, всё ещё прятался в глубине его глаз, Брэд чувствовал. Он положил ладонь Йоджи на щеку, надавил большим пальцем на сухие обветренные губы. Йоджи облизнул его и втянул в рот, обдавая горячим дыханием.

– Да, нравится, – сказал Брэд.

Йоджи прихватил ему палец зубами, и Брэд зашипел от этой небольшой боли.

Йоджи молча стал расстегивать молнию на своем комбинезоне, и Брэд уткнулся ему в шею, впитывая его тепло, втягивая запах. Сжал ладонями узкие бедра, потянул на себя, но Йоджи оттолкнул его, заставив сесть на стул, и сказал:

– Не надо, я сам.

Тяжело дыша, Брэд снял очки и смотрел, как он раздевается.

Закусив губу, Йоджи сел к нему на колени, прижался покрепче, и Брэд не выдержал, принялся вылизывать ему шею, зарывшись носом в спутанные волосы, еще влажные. Сквозь химический запах противорадиационного средства пробивалась гарь, которую вряд ли вообще можно было вымыть, но Брэд с жадностью втягивал носом эту смесь, прижимал к себе неподатливое тело, гладил костлявые лопатки и проступающие ребра.

– Смазки нет, – пробормотал Йоджи, ерзая по его вставшему стволу, упираясь своим ему в живот. – И... Ничего, в общем, нет.

Брэд поцеловал его в губы, сухие и горячие. Тело жадно откликалось на каждый вздох Йоджи, пело от предвкушения и отчаянно желало ласки. Стул заскрипел под ними, с трудом выдерживая немалый вес двух мужчин.

– Тогда не будем, – прохрипел Брэд. Он еще не совсем выжил из ума, чтобы трахать парня без смазки, когда того может угробить малейшая царапина.

– Черта с два ты от меня так просто отделаешься, – ответил Йоджи.

Он усмехнулся, соскользнул на пол и взял в рот. Брэд едва не заорал от горячего мокрого прикосновения его губ, не особо умелого, но совершенно бесстыдного, без капли неловкости. Брэда затрясло, накатило волной, и он понял, что вот прямо сейчас и кончит, но Йоджи внезапно выпустил его и заплетающимся языком спросил, глянув снизу вверх:

– Так нормально?

Брэд скрипнул зубами, глядя в осоловелые зеленые глаза, подхватил его на руки и усадил на стол. Йоджи сразу сжал бедрами его талию, подставляясь, и хрипло застонал, когда Брэд медленно втиснулся в него, умирая от желания и нежности. Йоджи если и занимался этим раньше, то давно и мало, было почти больно.

– Давай, сильнее, – простонал он. – Не жалей.

Брэд сделал несколько осторожных плавных движений и стал толкаться все сильнее и жестче. Внутри, словно зарево, расцветало острое болезненное удовольствие. Йоджи смотрел на него в упор, жмурясь и кусая губы; Брэд видел, знал, что ему тоже хорошо. А потом Йоджи содрогнулся всем телом и запрокинул голову, и Брэд закричал, держа его крепко, как только мог.

 

Лежать на жестком дощатом столе было не лучшей идеей. Брэд вытерся тем же полотенцем и бросил его на пол, с тоской представив, в каком состоянии будет его тело, когда он вернется в реальность. Он и раньше трахался в погружениях: сначала ради интереса, потом исследуя собственные границы – здесь любой секс был безопасным, как в виртуальном пространстве, не нужно было предохраняться или волноваться о последствиях, и Брэд перепробовал все, что только мог придумать. А потом он убил случайного партнера – не потому, что хотел, а потому что мог, в погружении это было не более, чем игрой с бездушными марионетками, которые и так принадлежат ему одному. Но не почувствовал ничего, кроме отвращения к себе, а лицо парня, которого он задушил в постели, ещё долго стояло перед глазами, хотя в реальности тот был жив, здоров и о существовании Брэда даже не подозревал. После этого он больше не возвращался к экспериментам. Да и с сексом в погружениях тоже вскоре завязал: уж больно мерзко он чувствовал себя после возвращения – в поту, сперме и с воспоминаниями, которые не исчезали так же просто, как модель несуществующего будущего.

Все, что ему было нужно, он мог получить и в реальности, а чего не было в реальности – того он и в погружении найти не мог. Только, похоже, сейчас все выходило наоборот.

– Что грузишься? – спросил Йоджи, щелкая зажигалкой. Капельки пота блестели на его гладкой груди и на животе, где чуть обозначились кубики пресса.

– В реальности ты даже разговаривать со мной не станешь, – ответил Брэд, надеясь, что в его словах не слишком отчётливо слышится горечь.

– Это в той реальности, где типа взрыва не было, потому что ты его предотвратишь?

– Да.

Йоджи усмехнулся, пепел с его сигареты улетел куда-то на пол, а дым, красиво извиваясь, потянулся к потолку.

– А нафига тебе со мной в реальности разговаривать?

Брэд протянул руку и убрал с его лба волосы, осторожно погладил пальцами щеку и ничего не ответил – но Йоджи, кажется, и так все понял, потому что перестал усмехаться.

– Это типа потому, что ты плохой парень, а я хороший, да? – сказал Йоджи.

Брэд неопределенно хмыкнул.

– Но я убиваю людей, и уже давно счет им потерял, а ты спасаешь Токио, даже если это происходит в твоем больном воображении, и ты прешься в эпицентр взрыва под флагом шизофрении.

По тону нельзя было понять, шутит он или всерьез, но затем он рассмеялся, и Брэд смеялся вместе с ним, до слез.

 

Брэд проснулся в полной темноте и какое-то время пытался понять, где находится. Запах гари, холод и чье-то теплое тело, которое он прижимал к себе.

Он понял, что не смог вернуться в реальность и спал в погружении.

В полной панике он вскочил и попытался дотянуться до нити, что связывала его с реальностью, но не мог ее найти.

Нити нигде не было.

А вдруг он и правда сошел с ума?

Его затрясло. В юности с ним случались приступы паники, когда он не мог понять, где реальность, а где погружение, но с тех пор прошло много лет, и он научился полностью контролироваться свою способность. Наверное, нельзя было так часто и так надолго погружаться, из-за непомерной нагрузки контроль начал сбоить – но эта мысль тонула под весом подступающего ужаса. А что, если это реальность? Нити нет, а все вокруг такое настоящее. Что если Токио уже на самом деле разрушен, Йоджи умирает, а он сам всего лишь дергается в путах собственного больного разума?

Он зашарил по полу в поисках аптечки, где всегда хранил транквилизаторы, но руки заледенели и плохо слушались, а аптечки нигде не было, только какой-то мусор, пыль и пепел, пепел всюду!

– Эй, ты чего? – сонно пробормотал Йоджи и зажег фонарик.

Без очков Брэд видел только расплывающиеся пятна, пульс застучал в висках, он судорожно пытался вдохнуть, но воздух словно загустел и не поддавался.

– Что с тобой? – Йоджи схватил его за плечи. – Что мне сделать?

Надо было сказать «панадреналин», но он не мог выговорить ни звука, только открывал рот, как выброшенная на берег рыба.

Йоджи выругался, а потом влепил ему пощечину – и эта небольшая резкая боль прервала бесконечный панический поток мыслей, и он наконец смог кое-как вздохнуть.

– Давай, дыши вместе со мной, – Йоджи прижал его холодные ладони к своим губам, чтобы согреть дыханием. – Это просто паническая атака, надо правильно дышать, и она пройдет.

– Йоджи, – проговорил Брэд, едва отдышавшись, – это погружение? Или реальность? Скажи мне, ты должен знать.

Йоджи улыбнулся ему и тихо ответил:

– Это погружение.

– Хорошо, – прошептал Брэд и закрыл глаза.

Прошло какое-то время, и он понял, что засыпает. Йоджи обнимал его и что-то говорил, было так тепло и приятно, словно волны тихо уносили его. Он потянулся за нитью, и она внезапно отозвалась, сама легла в руку, как в лучшие времена.

 

Он пришел в себя в номере, в солнечное утро первого мая, судя по показаниям большого электронного календаря на тумбочке. Букет цветов в вазе полностью засох.

Время совсем сбилось и теперь шло в реальности быстрее, чем погружении, как это происходило каждый раз, когда он там спал или терял нить реальности. Тело было в ужасном состоянии – когда он попытался встать с кровати, то повалился на пол, не сделав и шага, ноги вообще не держали после нескольких дней без еды и движения. Физически Брэд был очень силен, он занимался боксом и мог выдержать страшные нагрузки, но и у него был свой предел.

Потом ему удалось кое-как встать и добраться до ванной, держась за стенку. В горячей воде он чуть не уснул, но смог взять себя в руки. Некоторые продукты в холодильнике испортились, и он подумал, не заказать ли еду в номер, но отбросил эту мысль – ему было все равно, что есть, а ждать доставку лишние полчаса не было сил. Если бы он мог влить себе калории внутривенно, то сделал бы это.

Уже засыпая в кровати, он подумал, что Йоджи ведь никогда не верил в существование погружений и модели будущего, а Брэда считал психом с навязчивыми идеями – но все равно ответил на его вопрос верно, распознал паническую атаку и сумел помочь. Никогда раньше у Брэда не было такого надежного напарника. Может, потому что раньше он работал только с паранормами, а те обычно были слишком заняты борьбой со своими собственными демонами, чтобы помогать кому-то ещё.

 

Вечером он чувствовал себя намного лучше, почти нормально. Написал короткий отчет руководству, просмотрел все входящие сообщения и новые отчеты от Агни, но никаких зацепок по-прежнему не было – может, потому что она работала вслепую и не знала, что искать. К этому времени Токио уже начали покидать все, кто имел доступ к секретному каналу Эсцет, – правительство и разные важные персоны, а также все сотрудники, не задействованные в операции. Никто из них, конечно, не знал, в чем причина, но если Эсцет намекали, что четвертого мая лучше держаться от Токио подальше, то нужно было так и делать, не задавая лишних вопросов. Брэд их не осуждал, он бы сам уехал, если бы понял, что ничего не сможет сделать.

«Старайся и старайся хорошо, Кроуфорд, тогда в самом сердце зимы ты увидишь их», – перечитал он пророчество Олли, хотя и так знал его наизусть. До эпицентра он пока не добрался, но время еще оставалось. Нужно было торопиться.

Он собрался и отправился в погружение.

 

Утром Йоджи отказался завтракать, хотя еда у них оставалась неплохая, да и в баре продукты еще не успели испортиться. Только сидел и курил одну за другой, пока Брэд собирал вещи. Они оба не вспоминали о вчерашнем, ни о сексе, ни о ночном приступе паники. Брэду хотелось подойти к нему и обнять, сказать что-нибудь хорошее, но если ночью это было естественным, то сейчас казалось неуместным. Да и Йоджи не выглядел человеком, который утром ждет объятий и обещаний вечной любви.

Поэтому они практически молча собрались и пошли дальше.

Снаружи дождь превратился в мокрый снег, стало еще холоднее, но время от времени ветер приносил горячие слои воздуха, которые не грели, а только обжигали лицо. Брэд должен был думать о том, как отыскать на этой свалке обещанных Олли «их», но думал только о том, сколько может продержаться на таком холоде человек с ослабленным лучевой болезнью иммунитетом. Но Йоджи не жаловался, просто молча шел рядом, а потом начал что-то рассказывать, даже шутил. От его мягкого хрипловатого голоса и у Брэда на душе стало легче.

Местность пошла совершенно неузнаваемая, хотя Брэд вроде бы хорошо знал эту часть Токио.

– Здесь был Хаттори-парк, – вдруг сказал Йоджи, остановившись.

– Откуда ты знаешь?

– Вон валяется кусок западных ворот. Ну, или что-то очень похожее.

Йоджи пнул какую-то штуку под слоем пепла, и Брэд разглядел каменный завиток с фрагментом иероглифа.

– Моя гостиница здесь недалеко.

– Была, – поправил Йоджи.

– Да… Была, – согласился Брэд.

Он огляделся – здесь даже металлические остовы зданий не уцелели, только камень, и тот местами оплавился. Посмотрел на дозиметр в своей руке – тот трещал, как заведенный. Точно, именно здесь он побывал в свое самое первое погружение. Тогда его шокировало всё вокруг – запах, серый свет, пепел, даже собственный лихорадочный озноб, но сейчас всё притупилось и воспринималось приглушенно, как через пыльный фильтр. Будто происходило это все не с ним, а с кем-то другим, а он только наблюдал со стороны, не испытывая никаких эмоций.

– Может, где-то здесь рвануло? – спросил он у Йоджи.

– Ну, в эпицентре ведь должна быть воронка? Надо ее найти, что ли?

– Да, давай.

– Слушай, а ты с самого начала думал искать эпицентр? И как же ты собирался возвращаться?

– Я не собирался, – улыбнулся ему Брэд.

Йоджи улыбнулся ему в ответ, и Брэд понял, что тот помнит каждую минуту прошлой ночи. Было бы у них хоть немного больше времени…

Внезапно он почувствовал, что ветер усилился, тот самый – горячий, словно врата ада приоткрылись, – он не грел, а только обжигал, пробирало даже через защитный костюм, хотя гореть здесь уже было нечему.

– Что это? – произнес Йоджи бесцветным голосом, и Брэд, холодея, понял, что тот смотрит куда-то поверх его плеча. В его глазах отражался яркий свет.

Брэд обернулся и увидел ее – Юки-онну.

Она сияла белым, словно была покрыта снегом, но снег, который кружил в воздухе, не касался ее, испаряясь. Дозиметр Брэда истерически взвыл. То ли из-за яркого света, то ли из-за пара силуэт ее выглядел нечетким, мутным, словно двоился, иногда больше, иногда меньше, рывками. А, может, зрение начало подводить Брэда. У нее были длинные черные волосы – единственное темное пятно на фоне бесцветной пустыни – и нечеловечески прекрасно лицо, на него было больно смотреть. Оно вообще ничего не выражало, словно было маской, самой совершенной маской смерти, какую только видел Брэд. Она должна была замораживать своим дыханием, как обещала легенда, но от нее исходил только жар.

Силуэт Юки-онны еще раз дернулся, раздвоившись, и она вдруг перевела взгляд прямо на Брэда. Из ее пустых глаз на Брэда глянул такой смертный ужас, что он рухнул на колени, а потом все окружающее померкло и пропало.

 

Открывать глаза было больно. Он все еще находился в погружении – перед ним застыло бесцветное марево, пепел набился в рот, а где-то под ухом частил дозиметр. Они с Йоджи лежали рядом с камнем, который когда-то был фрагментом западных ворот парка Хаттори, их уже успело присыпать снегом. Юки-онна исчезла, оставив после себя только радиационный след.

– Очухался? – прохрипел Йоджи.

– Ты видел, куда она делась? – спросил Брэд и закашлялся.

– Нет, я вырубился. Что это была за долбаная фигня нахрен? В жизни такой жути не видел. Мне показалось, или их там было двое?

– Не знаю, – прошептал Брэд. Перед глазами у него всё плыло. – Но, похоже, мы нашли то, что искали.

– Ну, отлично, – ответил Йоджи, слабо улыбаясь. – Теперь можно расслабиться и выпить кофе.

Лицо у него было совершенно белое, маленькая ранка от проволоки снова кровоточила, и он все время вытирал кровь тыльной стороной ладони.

– Ты говорил, что сделаешь, когда придет время, – проговорил он. – Кажется, я больше не встану.

Брэд тяжело сглотнул, горло словно наждачной бумагой резануло.

– Дай мне немного времени, – сказал он Йоджи.

– Только недолго.

– Недолго, – согласился Брэд, чувствуя, как путаются мысли, как гаснет сознание. Тело в погружении явно схватило несколько тысяч бэр и пришло в полную негодность. Он знал, что тоже больше не встанет, раз начались такие симптомы.

Нить реальности сама легла ему в руку, Брэд из последних сил сжал ее и потянул.

 

На календаре горело четвертое мая. Девять сорок две.

Сердце подскочило куда-то к горлу. До взрыва оставалось четырнадцать минут. Нужно было хватать Агни и бежать в гараж за машиной. От этого района останется только пыль, но они еще успеют отъехать на относительно безопасное расстояние.

Брэд дотянулся до телефона, с трудом поднялся и пошел к двери, морщась от боли в каждой мышце, на ходу набрал ее номер. Но тот был отключен.

– Что за… – пробормотал он. Нехорошее предчувствие начало зудеть где-то на заднем плане.

В коридоре гостиницы было тихо и пусто. Дверь в номер Агни оказалась заперта, и Брэд загремел в нее кулаком, но в ответ оттуда не донеслось ни звука.

Брэд посмотрел на свой телефон, поразмыслил пару секунд и включил голосовую почту.

– У вас одно сообщение, – сказала система.

– Мистер Кроуфорд, – зазвучал голос Агни в трубке. – Я третий день не могу с вами связаться. Мне нужно отлучиться из номера на полчаса. Сегодня в Токио будет проездом моя сестра, и это единственная возможность увидеться с ней. Извините, пожалуйста.

– Сестра… – пробормотал Брэд и побежал к лифту.

Восточные ворота Хаттори-парка были прямо напротив гостиницы, и Брэд бросился к ним через проезжую часть. Он забыл надеть очки и мало что видел, но интуиция вела его, а, может, тот самый горячий ветер, пока едва ощутимый, который он снова почувствовал, едва ступив за порог здания.

В парке было полно людей, и Брэд заозирался в панике, потом вспомнил про очки – перед погружением он всегда клал в карманы самые необходимые вещи как раз на такой случай, если придется быстро бежать. Но они не сильно пригодились – ветер усилился, и Брэд просто пошел к нему.

Со стороны они не вызывали особых подозрений, просто две девушки стояли в десятке метров друг от друга на пустой и залитой солнцем дорожке. Нужно было присмотреться, чтобы понять – от солнца дорожку закрывает густая листва, а светится там нечто другое. Листья на деревьях уже начали скручиваться и темнеть, асфальт побелел и дымился, а в воздухе то и дело появлялись голубоватые всполохи.

Брэд подошел сзади и положил руку Агни на плечо.

– Агни, – проговорил он, глядя на другую девушку. Та в растерянности смотрела на них. – Ты сейчас должна вернуться в гостиницу.

– Мистер Кроуфорд? – Агни словно очнулась. – Я фиксирую локальное повышение уровня радиации, вам нельзя здесь находиться.

– Я знаю, – спокойно ответил он, усилием воли подавив дрожь во всем теле. – Возвращайся в гостиницу, закройся в номере и никуда не выходи. Ты меня поняла?

– Да, – она кивнула.

– Иди и ни о чем не волнуйся, – Брэд развернул ее в сторону выхода из парка и подтолкнул. Она послушно сделала несколько шагов, потом оглянулась.

– Немедленно, – приказал Брэд.

Агни больше не останавливалась и, чем дальше она уходила, тем темнее становилось на аллее, всполохи гасли, ветер стихал. Брэд перевел дыхание и отправился к сестре Агни. Надо же, точная копия!

– Близнецы? – спросил у нее Брэд по-английски.

Та попятилась, испуганно глядя на него, но потом кивнула.

– Понятно. Как тебя зовут?

– Аша.

Обычная девушка, в джинсах и футболке, с двумя длинными косичками и сумкой через плечо. Странно, но Брэд не помнил, какая одежда была на том, что после взрыва называли Юки-онна.

– Аша, – Брэд улыбнулся. – Надежда.

– Да. Вы знаете хинди?

– Нет, так, пару слов. Аша, я начальник твоей сестры. Ты знаешь, где она работает?

– Да, у нее есть способности. А у меня нет, поэтому я простая студентка филфака, – в ее голосе послышалась обида, что ли, а потом она затрещала, явно волнуясь: – Я живу в Америке, в приемной семье. Приехала в Японию по обмену студентами, а мы с сестрой переписывались по сети, и она тоже случайно оказалась здесь, вот мы и решили встретиться. Мы с детства не виделись! Ей же ничего за это не будет?

– Не переживай. У меня к тебе есть одно дело, давай присядем, – он показал на скамейку рядом с аллеей. Ноги его не держали. – Сейчас, только мне надо позвонить.

Он достал телефон и набрал номер руководства. Телефон резко вонял пластиком, но к счастью не успел расплавиться от радиации. Часы показывали десять ноль три.

– Да, – ответили на том конце.

– Это Кроуфорд. Красный код отменяется. Нужна машина для зачистки местности.

– Ждите, машину высылаем.

Брэд бросил телефон на асфальт и откинулся на спинку скамейки.

– Ты не куришь? – спросил он.

– Нет, конечно! – оскорбилась девушка.

Брэд вздохнул.

– Но я могу сходить купить вам сигареты!

– Нет, никуда от меня не отходи, – Брэд удержал ее за руку и больше не отпускал.

– Что это было, мистер Кроуфорд? – спросила она, все еще испуганно поглядывая.

– Боюсь, у тебя тоже есть способности. Скорее всего, у вас с сестрой одна способность на двоих, и она разделилась между вами: ей досталась видимая часть, а тебе – скрытая, потому агенты Эсцет ничего не обнаружили. До полового созревания способности спят, но обычно их все равно можно обнаружить, что и произошло с твоей сестрой. Потом вас разделили, способность тоже разделилась, а теперь, когда вы встретились, она, наконец, соединилась и проснулась в полном объеме.

– Так а что это за способность? Я видела только какие-то белые вспышки, и жарко стало.

– Не знаю, – соврал Брэд.

Скорее всего, Аша была детонатором для Агни. Совершенно бесполезная сама по себе, она превращала сестру в грозное оружие. Ядерная боеголовка устроена по тому же принципу – заряд плюс взрыватель, практически безопасные по отдельности.

– Но любую способность нужно тренировать, иначе она принесет много вреда и скорее всего убьет носителя, – продолжил Брэд, а потом вспомнил то, что бродило по атомным развалинам и добавил: – Или даже что похуже с ним сделает.

– То есть я тоже теперь буду учиться в той школе, в которой училась сестра? – с восхищением спросила девушка.

– Да. Но ты не радуйся заранее, там тебе всю душу вытрясут. И, наверное, придется переучиваться на физику.

Но она не слушала, уже, видимо, строя новые планы.

– И я смогу видеться с сестрой?

– Это вряд ли, лучше заведи веб-камеру.

– А у вас тоже есть способности?

Брэд кивнул.

– И какие?

– Я вижу… вижу, кто умрет в ближайшее время.

– Ох… – Аша нахмурилась. – Это, наверное, неприятно. И кто из людей здесь, в парке, скоро умрет?

Он окинул взглядом парк, где вокруг фонтанов были раскинуты маленькие кафе, на летней сцене шло представление, а вокруг гуляло множество людей – Золотая Неделя была в самом разгаре, выдались прекрасные выходные, теплые, солнечные.

– Никто, – с улыбкой сказал Брэд.

К парку наконец подъехали два черных джипа, грузовик и машина «скорой помощи», аллею оцепили, и к ним подошли два агента Эсцет в темных костюмах. Брэд передал им Ашу, отказался от медицинской помощи, хотя на той ладони, которой он прикасался к Агни, остался ожог, и отправился обратно в гостиницу. У него еще осталось незаконченное дело.

 

Вероятная модель будущего обладала инерцией. После того, как ее вероятность становилась равной нулю, сама модель существовала еще некоторое время. Как машина не может остановиться мгновенно, так и модель не могла исчезнуть в мгновение ока.

Брэд доплелся до лифта и едва дождался, пока тот довезет его на нужный этаж. Увидев свое отражение в зеркале, он с трудом себя узнал – трехдневная небритость придавала лицу недоброе выражение, и он явно перешел в другую весовую категорию. Удивительно, что Аша не убежала от него в ужасе. Что ж, хорошо сшитый костюм творит чудеса, только жаль, что именно с этим придется расстаться, он наверняка радиоактивный.

Он запер дверь номера, выпил бутылку минералки, чтобы совсем не свалиться от обезвоживания, запаковал костюм в герметичный пакет, вкатил себе дозу противорадиационного препарата Эсцет и вернулся в погружение. Найти нить оказалось сложно: разрушенный Токио истончился и поблек, он исчезал, уступая место шумному и полному красок городу, полному жизни, новых возможностей и надежды. Но Брэд перебирал нити вероятностей до тех пор, пока не нашел ту самую, ставшую теперь совсем невесомой.

Хотя он вернулся оттуда совсем недавно, возвращение все равно ударило по восприятию, даже такому, сильно приглушенному нулевой вероятностью. Здесь тело умирало, тряслось от холода и лихорадки, руки едва шевелились от слабости, а мысли путались.

– Только недолго, – прошептал Йоджи. Дыхание у него было тяжелое и неровное.

– Недолго, – согласился Брэд, понимая, что ему удалось вернуться в тот же самый момент. – Потерпи еще чуть-чуть.

– Хорошо. – Странно, но Йоджи улыбнулся ему.

Брэд с трудом протянул руку и погладил его по сбившимся, грязным от снега и пепла волосам. Хотелось побыть с ним еще, еще хотя бы немного, нельзя было оставлять его здесь одного.

Небо следило за ними белёсым глазом, покрытым катарактой атомной дымки, пока несбывшаяся реальность не растаяла в совершенно белой мгле.

 

В номере было тихо и солнечно, еще стояло утро четвертого мая. Брэд уколол панадреналин, выпил воды из-под крана – тащиться к холодильнику не было сил, и хотел было вырубиться, чтобы проспать сутки, но ответственность и добросовестность были его проклятием. Он все-таки заставил себя включить компьютер и написал короткий, в несколько строчек, отчет руководству. Подробный он напишет позже, а пока пусть они там дальше сами разбираются с девочками и их чудовищной способностью.

Потом добрался до кровати и укрылся одеялом. Фантомный холод еще преследовал его, и он мог думать только о том, что оставил в погружении.

Прямо сейчас, в этот момент, где-то в Токио Йоджи сидел за прилавком цветочного магазина «Конеко но суме иэ», в стильных шмотках, с сигаретой за ухом и дымящейся чашкой кофе, с золотистыми волосами и чудесной улыбкой, здоровый и довольный жизнью. Чужой и холодный, посторонний человек, с Брэдом он даже разговаривать не станет.

Брэд сильнее натянул одеяло.

Он хорошенько выспится, отдаст должное американской кухне, потом приведет себя в божеский вид – и можно будет взяться за Йоджи всерьез. В реальности Брэд всегда получал то, что ему было нужно, если вероятность не равнялась нулю.

 

Конец