Если нырнуть в кроличью нору с головой, как в черный омут, то падение будет недолгим.

Но перед тем, как упасть, Акагава посмотрел на часы.

Он опаздывал.

Чеширский будет недоволен.

Он падал во тьму, и каждый раз не был уверен, что вернется.

В далеком круге просвета мелькнула широкая синяя юбка и белый фартук.

Элисон.

Тебе нельзя, хотел крикнуть Акагава. А Элисон спустила ноги и прыгнула — легко, потому, что не знала, что ждет ее внизу. И Акагава беспомощно наблюдал за тем, как развевается ее синяя юбка.

Он не хотел, чтобы с Элисон что-то случилось.

Неправда, сказал хриплый голос. Ты хотел.

Хотел, чтобы что-то случилось и Элисон ушла вместе с тобой.

* * *

Чеширский не прятал татуировки и шрамы. Возможно, гордился ими. Или ему было плевать.

– Джек...

Имя не настоящее. Как условлено, Акагава называл того, кто приходит, Джеком. Другие связные — другие Джеки. Его Джек в татуировках и шрамах. Опасный, как лезвие бритвы у горла.

Было в Джеке что-то от бродячего кота. Стоило оглянуться — он уже исчез.

И он улыбался. Поэтому Акагава не улыбался никогда. Боялся, что его улыбка будет повторением этого оскала.

А потом, как это часто бывало во сне, Акагава вспомнил, что Джека больше нет, что и этой встречи быть не должно. И что Джек забирал то, что приносишь с собой.

Или того, кто шел за тобой.

Элисон еще летела, синяя юбка раздувалась как парус.

Очень скоро она упадет.

– Ты не потеряешь ее, потому что никогда и не находил, – сказал Джек, тая в воздухе. – Ты не сможешь защитить ее, потому что сам опасен для нее.

Он почти исчез, только татуировки и шрамы отчетливо проступали сквозь призрачный, дрожащий воздух.

– Бедный кролик, всегда в бегах. Но дальше бежать некуда. Ты здесь. На самом дне.

Элисон падала, Джек таял в воздухе — но его оскал был настоящим.

– Она разобьется.

На лице Элисон не было страха, только удивление.

– Она разобьется, потому что ей нет места на дне, где есть только ты и я.

Акагава поднял брошенный к его ногам пистолет. Джек ошибался, когда думал, что он давно сдался.

Кровь проступила там, где куртку разодрали невидимые когти.

* * *

Безумное чаепитие, шутит Элисон.

Они сидят на скамейке в парке, ветер гонит пестрые кленовые листья по асфальту.

Чай в бумажных стаканчиках почти остыл.

Элисон кладет руку на украшение на шее. Подарок Акагавы — ловец снов. Нитки, бусины и перья.

Акагава близоруко щурится в ответ. Пистолет, как сытая змея, дремлет за пазухой.

Юки собирает и швыряет листья в небо. Они осыпают мальчика шуршащим дождем.

У его ног крутится бродячий серый кот.

И он улыбается.

Написать отзыв