Токио
199N год
[- Какое искренне желание убивать, какая ненависть. Боги, что может быть приятнее концентрированной человеческой ненависти? Особенно, когда эта ненависть высказана с такой страстью…] – Шульдих смотрит, как взбешенный Абиссинец атакует Кроуфорда, и на лице телепата непроизвольно появляется ухмылка.
[- Ты ненормальный,] – даже мысленный голос Наоэ звучит слишком уравновешенно.
[- Ненормальный?] – ухмылка немца становится шире.
[- Кудо справа, Mastermind,] - сухо отвечает Наги. И рыжему приходится вернуться к реальности.
Нью-Йорк
N лет спустя
Как много лет прошло с тех пор, как мы были одной командой. Как много лет прошло с тех пор, как мы играли с Вайс. Да, играли. Язык не поворачивается сказать «сражались». Наши столкновения и боем-то назвать нельзя. Скорее так. Шварц тренируются, а котята просто подвернулись под руку.
Но всё это позади. Черные распались, белые тоже. Все по одиночке. Оракул вернулся на историческую родину, Фарфарелло всем сюрприз устроил – влюбился и решил посвятить себя любимой женщине, Наги так вообще пошел работать на бывшего чибика из Вайс…
А меня мотает по свету. Из страны в страну, от работодателя к работодателю. Подумать только, профессиональный убийца-паранорм – свободный художник.
И тут это приглашение от Кроуфорда. И ведь сам позвонил, не через третьих лиц. Мол, Шульдих, помнишь, когда-то мы неплохо работали вместе, есть деловое предложение. Ну, уж если Брэ-брэ говорит деловое, то просто грех отказываться. Тем более что мне пока нигде так хорошо не работалось, как в родной команде. Да и мысли такие в голову всё назойливей ломятся: «А не пора ли остепениться, осесть и всё такое?».
Ну, я и поехал в Нью-Йорк.
Перед встречей с шефом прогуляться решил, окунуться в культуру янки, побродить по жилым кварталам. Кругом люди, мысли такие скучные, вялые, прямо никакого удовольствия.
И вдруг, как плетью, сквозь бессмысленные разговоры, пустые чувства, яростная вспышка боли. Горечь, тоска… такой силы, что если впитывать, то никаких шансов устоять на ногах. И… грустное счастье. Слова, мысли…
[- Айя, а ты с нами поедешь?]
[- Поехали с нами, Айя!]
- Да... конечно... Кен... Ёджи... Оми... поедем... вместе...
Смотрю, а в десятке метров от меня Абиссинец. Истекающий кровью, с нелепой улыбкой на губах. Умирающий и счастливый.
Я подумал, что не правильно это. Совсем не правильно. Этот парень всегда бешеный такой был, яркий. Хотел жить, во что бы то ни стало, вопреки всему. Только бы жить. Сквозь боль и ненависть. Мстить, убивать, но… жить.
Из всех котят он самым сильным был. Кудо – крышей потихоньку ехал, через улыбку, Хидака в монстра превращался, тоже… через образ милого паренька, младший так вообще тихоня, плакса, а внутри такие демоны, что… фьюх… Их понять можно было бы, если б они радовались умирая…
А тут…
Когда он выжил… Через ад прошел, между прочим, чтоб выжить. И ведь получилось, что самое удивительное.
Когда его сестра драгоценная очнулась…
Когда появился шанс быть свободным…
Сейчас?
Сейчас сдаться?!
Да нихрена!
Нью-Йорк
следующее утро
Айя открыл глаза. Небольшую светлую комнату заливали солнечные лучи. Тихо и спокойно. Фудзимия вздохнул. Состояние подобного умиротворения посещало его так редко. В мыслях царила приятная пустота, и совершенно не хотелось думать о том, как и куда он попал.
[- О! Уже проснулся? Ну, с добрым утром, котёнок-сан…]
Конец
