Монстрами мы были, монстрами мы стали

Перевод:

Оригинальное название: The Monsters We Are: The Monsters We Become

Глава 1. Tod und Leben (Смерть и Жизнь)

Боль. Внезапная боль обрушилась на Айю, впиваясь в мозг. Он обнаружил себя сидящим, согнувшись пополам и хватающим ртом воздух. Небольшие вспышки боли пронзали руки и ноги, все тело сводило судорогой, как будто при рвоте, но желудок был пуст. Мускульные спазмы и боль настолько изматывали, что он не мог сопротивляться обхватившим его сильным рукам, притиснувшим его к твердой, мускулистой груди.

- Не противься, мой красавец, - прошептал ему на ухо глубокий голос. – Боль утихнет. Умирать – это всегда больно.

Как будто в подтверждение этих слов невидимый кулак стиснул его сердце, и Айе пришлось бороться, чтобы сделать глоток воздуха. Осознав, что действительно умирает и ничего не может с этим поделать, он застонал от боли и ужаса. Такие несущественные вопросы, как почему он оказался в постели другого мужчины и что именно убивает его, отступили на второй план, пока он отчаянно пытался остаться в живых.

- Шшш, мой Питомец, - держащий его мужчина заговорил снова, в то время, как он из последних сил пытался отстраниться и вздохнуть. – Скоро все закончится.

Внутри Айи все кричало о нежелании умирать, но даже когда ему удалось-таки вдохнуть живительного кислорода, это не слишком помогло. Он мог только лежать на руках своего предполагаемого убийцы. Одной рукой тот удерживал его, а другой гладил по волосам. Столь нежный жест так резко контрастировал с происходящим, что Айя, если бы мог, рассмеялся - он пал жертвой безумца.

Он уже едва дышал, чувствуя, как умирает его тело. Как и было обещано, боль утихала, начала кружиться голова, он терял связь с реальностью. Неровное сердцебиение громом отдавалось в ушах; по мере того, как сжимались тиски вокруг сердца, оно слабело и замедлялось. Каждая секунда жизни как будто растягивалась, и, когда он, наконец, прекратил борьбу, весь мир застыл.

Все произошло ирреально и удивительно спокойно - боль ушла, и он внимательно вслушивался в то, как окончательно ускользает его жизнь. Сердце пропустило удар, затем еще, а потом окружающий мир стал медленно выцветать.

Жизнь вернулась как удар электротоком, пронесшийся по каждому нерву его тела, Айя содрогался с ног до головы, а крепкие руки держали его.

- Расслабься, - прошептал ему на ухо его похититель, все так же гладя его по волосам. – Поначалу это шокирует, но ты быстро приспособишься.

Пока этот человек не соврал ни в чем, да и сопротивляться казалось бессмысленным, так что Айя сделал, как ему было сказано. Спустя всего несколько секунд, он ощутил, как его тело медленно возвращается под контроль. Все происходящее так ошеломляло, что даже зная, что может двигаться, он остался лежать, стараясь понять, что же произошло.

Он почти наверняка умер, но, похоже, это состояние не продлилось долго. Вот только что-то было не так. Он знал это абсолютно точно, и лишь спустя некоторое время понял, в чем дело – он не дышал. Мало того, сердцебиение, медленную остановку которого он так ясно слышал, сейчас почти полностью отсутствовало.

- Захватывающе, не правда ли, - уже громче произнес владелец удерживающих его рук. – Обнаружить, что ты жив, но не совсем. Большинство мастеров-вампиров проводят своих детей через смерть во сне, но мне нравится, когда мои чувствуют каждый момент, это совершенно уникальный опыт, даже для нашего вида.

Айя не знал, что ему делать, сил хватило лишь на то, чтобы отодвинуться обернуться. Он был так занят умиранием, что не обращал внимания ни на что другое, зато теперь обратил. Они оба были совершенно обнажены и лежали посередине огромной кровати, застеленной шелковыми простынями. Самопровозглашенный мастер-вампир был не крупным, но больше его, слегка шире в плечах и, как показалось Айе, на несколько дюймов повыше. У его убийцы были длинные черные волосы, снежно-белая кожа и невероятно прекрасное, почти женственное лицо с тонкими чертами. Заглянув в глаза этому существу, Айя понял, что пропал.

- Добро пожаловать в мой мир, Питомец, - улыбаясь произнес вампир, но улыбка не добавила тепла его глазам. – Я Минору, и теперь ты принадлежишь мне.

Айя терпеть не мог, когда на него заявляли права – он принадлежал только себе, но глядя в глубокие черные глаза, не мог протестовать. Этот холодный, эгоистичный взгляд держал его, и он чувствовал, как что-то блокирует его волю.

- А у тебя есть сила духа, Питомец, - сообщил Минору, привстав на коленях и наклоняясь над ним. – Я восхищаюсь этим качеством, но мне ты не сможешь противиться. Я твой создатель и мастер, и буду поступать с тобой, как мне угодно.

Попытка отпрянуть далась Айе с огромным трудом, но почти удалась - пока его не удержала рука, стремительно ухватившая за подбородок.

- Скоро ты поймешь, что повиновение куда более приятно, - почти ледяным тоном произнес Минору. – Когда ты подчинишься, я буду давать тебе то, что тебе нужно; буду лелеять тебя и всячески ублажать. Все, чего я требую – покорность.

Айя глубоко вздохнул и снова растерялся - дышать получалось с трудом; он не понимал, что происходит.

- Тело твое помнит, - впиваясь в него взглядом, сказал Минору. – Нам нет нужды дышать как люди, но наши тела помнят, как это было, и продолжают. Позже ты научишься останавливать дыхание по желанию и приглушать сердце, выслеживая добычу.

Нахмурившись, Айя пытался уложить все это в голове, но для его рационального мышления это было чересчур. Разумеется, ничего такого не может существовать в реальности, все происходит лишь в его воображении.

- Потом придет голод, - глубоким, соблазняющим голосом продолжал Минору. – Чувствуешь, как он вползает в твой животик, Питомец? В первый раз он приходит быстро.

Айя не хотел прислушиваться к тому, что бормочет его убийца, но он действительно ощущал пустоту внутри. К голоду он привык, иногда он приводил друзей в отчаяние, буквально забывая поесть, но этот голод казался совсем другим. Как только он дал о себе знать, Айя уже не мог думать ни о чем другом.

Рука, стальной хваткой удерживающая его подбородок, разжалась, но он не пошевелился. Чувства обострились в поисках того, что ему нужно.

- Кровь, - шепнул Минору, и ему оставалось только поверить, ибо он понял, что именно искал. – Я сделаю тебе подарок, Питомец, дам то, что тебе нужно, а потом ты, в свою очередь, дашь то, что нужно мне.

Айя бы поспорил, но Минору вытянул перед его лицом запястье, и он мог только смотреть на тонкие голубые линии, медленно пульсирующие под кожей. Его болезненно медленное сердцебиение ускорилось, в ушах шумело, а весь мир сузился до кровеносных сосудов перед глазами.

- Питайся, Малыш, - уговаривал Минору. – Покажи мне создание, которое притаилось внутри тебя.

Желание повиноваться стало почти непреодолимым, но Айя пытался противостоять ему. Он этого не хочет, он ничей не питомец. Отодвинуться прочь оказалось непосильной задачей, удалось только на минутку отвести глаза от запястья Минору. В ту секунду, как его взгляд вернулся обратно, он ощутил боль в деснах, а потом больше не осталось ничего, кроме вытянутой перед ним руки, к которой он и потянулся. Его пальцы сомкнулись вокруг предложенного запястья, он мог видеть и слышать лишь кровь, пульсирующую под бледной кожей.

Открыв рот, он склонился над запястьем и медленно вгрызся в него. Не думая о том, что делает, лишь следуя своим потребностям. Раздался стон Минору, и тут же струя крови хлынула ему в рот. Как только это случилось, связь с реальностью улетучилась, он ощутил вкус возраста и силы, они ударили в голову как крепкое вино. Мыслей не осталось, имела значение только кровь. Он сделал глоток, еще один – и захотел все. Ничего кроме крови не существовало, и чтобы получить еще он сделает все, что угодно.

Когда запястье отняли, он зарычал и попытался снова ухватить его, но движения были нескоординированными, как будто он был пьян или под кайфом. Он хотел еще, хотел чувствовать бархатное скольжение жидкости в горло, но осуществить желаемое не мог.

- До чего же ты дикий, мой Питомец, - заливаясь смехом, сказал Минору. – Я так и знал. Когда я закончу приручение, из тебя выйдет прекрасный помощник - сплошная красота и подавленная ярость.

Айя не знал, что требуется от помощника, и в данный момент его это не волновало. До него начало доходить, что голод прошел, что не означало, что он не хотел еще, только вот энергии уже не осталось. Пребывая в замешательстве, он не шевельнулся, когда Минору навис над ним, а когда чужой рот накрыл его собственный, ничего не сделал, чтобы остановить его, и инстинктивно ответил.

Поцелуй вышел необычным, его целовали и раньше, но тут присутствовал некий неизведанный им ранее оттенок.

- Ты горяч, - притянув его обратно и порочно ухмыляясь, заметил Минору. – Я собираюсь насладиться тобой.

Айя не мог думать, в голове, казалось, клубится туман из желаний и потребностей, которые он не мог контролировать. Его толкнули на кровать, тело Минору навалилось сверху, и, несмотря на странное ощущение, он позволил этому произойти. Часть его знала, что он хочет совсем не этого, но эта часть была слишком маленькой, чтобы заставить его сопротивляться. Минору являл собой воплощение силы, его губы припали к шее Айи, заставляя того выгибаться под прижимающим телом, а нервы петь от наслаждения.

Внезапно в мозгу вспыхнул образ – темно, он одет для миссии, с мечом в руке, стоит, не в состоянии пошевелиться, а затем возникшие из тьмы красные глаза отнимают его волю. Он чувствовал прикосновение губ к своей шее, затем клыки вонзились в кожу, а защититься он не мог. И теперь тоже не может.

Руки блуждали по его телу, и он понимал, что не хочет этого, но эта мысль была смутной и безотносительной к происходящему. Прикосновения были приятными, его тело отвечало на них, а оставшаяся на страже часть мозга не находила в них ничего плохого.

Ладонь с длинными пальцами прошлась по его плоскому животу, пробралась сквозь поросль волосков между ног и сомкнулась вокруг его быстро твердеющего члена. Ноги оказались разведенными в стороны, чужие пальцы крепко его обхватили, поглаживая по всей длине и посылая восхитительные ощущения по всему телу, и Айя застонал.

- Такой красивый, - шепнул Минору, - Я понял, что сделал правильный выбор, когда ты кончил от первого же укуса.

Айя этого не помнил точно, но комбинацию наслаждение/боль, от которой у него снесло крышу, запомнил. Теперь было лишь наслаждение, но думать он все равно не мог.

- Ты был когда-нибудь с мужчиной, мой Питомец? – спросил Минору, перекатывая в ладони его яички. – Отдавался когда-нибудь?

Пальцы двинулись дальше, мимолетно коснувшись входа, отчего Айя вздрогнул.

- Ах, - произнес Минору, вталкивая один палец глубже и тем самым заставив его стонать. – Думаю, нет.

Желание говорить пропало вместе с желанием сопротивляться, Айе оставалось только закрыть глаза и чувствовать.

Минору продолжал играть с ним, поглаживая и целуя, прикасаясь так, как никто не прикасался раньше, а он мог только реагировать. Где-то в голове тоненький голос рассудка кричал, что надо сопротивляться, но удовольствие заглушало его.

На несколько секунд Минору отодвинулся, и за эти секунды он почти успел вернуться в реальность, но Минору уже был здесь. Как только эти руки и губы вновь коснулись его, он пропал.

- Какое прекрасное создание, - мягко произнес Минору, поглаживая его уже скользкими пальцами. – Выглядит хрупким, но скрывает внутри силу.

Пальцы касались его, скользили между ягодицами, раздвигая их, но на сей раз не легким касанием, а входя внутрь. Он застонал и приподнял бедра, сам не понимая, пытается он насадиться глубже или отстраниться. Прежние прикосновения были более интимными, и в то же время, менее назойливыми, теперь происходило нечто другое, и тоненький голосок в его мозгу стал громче.

- Расслабься, Питомец, - инструктировал Минору, закидывая ногу поверх его и не давая отодвинуться. – Тебе понравится.

Айе так не казалось, но голос Минору гипнотизировал, толкающийся в него палец был настойчив, а силы воли, чтобы заставить свое тело бороться, не осталось. Наслаждение этим совершенно незнакомым ощущением стало брать верх над замешательством и сомнениями. А затем палец задел внутри него какую-то точку, порождая интенсивные ощущения и затопляя наслаждением. Он выгнулся и застонал, желание сопротивляться умерло, хотя он и слышал, как хохочет Минору над его реакцией.

- Сколько же времени ты себе все запрещал? – поинтересовался Минору, вводя и выводя палец, медленно поглаживая ту точку снова и снова. – Ты реагируешь на наслаждение как изголодавшийся человек на еду, Питомец.

Думать было трудно, да Айе и не хотелось думать. Когда в него вошли сразу два пальца, он даже не пытался сопротивляться, просто позволил этому случиться, телу приспособиться, а мозгу таять от удовольствия, которое пришло после первоначального дискомфорта. Демон рядом с ним по сравнению с демоном в его собственно голове, был меньшим злом.

Он лежал, позволяя готовить свое тело, не думая и не сопротивляясь, пока Минору не встал на коленях между его ног и наклонился над ним. Только тогда его мысли на секунду прояснились - забравшее его жизнь создание нависло сверху, между длинных атлетических ног вздымался тяжелый член. Он понимал, что сейчас у него отнимут последнее, что осталось, но не противился. В последнее время он пережил слишком много боли и больше вынести не мог, а сопротивление означало боль, в то время как подчинение влекло за собой наслаждение.

Когда Минору толкнулся внутрь, он выкинул все мысли из головы, и хотя это было больно, такую боль было легко терпеть. Это пустяк, особенно когда член задел то местечко внутри него, прикосновение к которому затмевало все другие ощущения. Он отключился от мыслей, остались только чувства. Тело его скоро адаптировалось к члену в заднем проходе, он чувствовал себя наполненным, но было уже не больно, фактически, это ощущалось куда приятнее, чем он мог вообразить. И когда пальцы вновь обхватили его член, он был более чем готов отдаться оргазму. Ему было хорошо, хотя и казалось, что он смотрит на свое тело со стороны.

Когда внутри взорвался оргазм, он кончил с криком, цепляясь за простыни и почти раздирая их в клочья. Даже продолжающий вбиваться в него Минору не мог удержать его. Туман в голове несколько рассеялся, но он не хотел этого. Не хотел оказаться лицом к лицу с навалившимися проблемами – пока не хотел. Минору вышел из него, опуская его ноги на постель, а он так и остался лежать. Думать было слишком сложно, летаргия посторгазма взывала к нему, и он ей поддался.

Айя хорошо натренировал себя игнорировать то, о чем не хотел думать, иначе он бы годами не смог спать, и теперь он тоже отступил. Реальность никуда не денется, он будет разбираться с происходящим, когда у него найдутся силы, и он соскользнул в сон, тщетно надеясь, что, может быть, возвращаться не придется.

* * *

- Просыпайся, мой Питомец.

Айе не хотелось покидать мир тьмы, но голос Минору звал его, пробуждая притихший мозг.

- Знаю, новички могут дрыхнуть вечность, но мне уже стало скучно, - Минору не позволит ему сбежать обратно в мир грез. – Пора начинать новую жизнь

Неохотно открыв глаза, Айя обнаружил, что лежит на боку, все в той же постели, наполовину прикрытый шелковой простыней. Рядом с кроватью стоял облаченный в белую юкату Минору и рассматривал его. Что произошло, где он находится и почему лежит голый – все эти вопросы одновременно навалились на Айю, но он не шевельнулся. Он не принадлежал к торопыгам и не зная, сможет ли выиграть поединок, остался неподвижен.

- Ты очень хорошо умеешь прятать свой огонь за стеной изо льда, - заметил Минору, видимо, довольный его реакцией. – По крайней мере, ты понимаешь кто здесь главный.

Все так же молча, Айя медленно сел.

- Ванная там, - указывая на дверь, сказал Минору. – Приведи себя в порядок и одевайся. Я хочу тебе кое-что показать.

Он повернулся и вышел из комнаты, оставив Айю одного. Видимо, помимо его тела, вампир заинтересовался чем-то другим - хоть какое-то облегчение, но он не питал иллюзий – в какой-то момент Минору снова захочется секса. Айя давным-давно натренировал свое тело подчиняться воле – что бы не пришлось делать. Сейчас он чувствовал себя использованным, но даже сам себе в этом не признавался. Надо потянуть время, а когда подвернется возможность сбежать, он ее не упустит. А уж если попутно представится шанс прикончить Минору, это станет добавочным бонусом.

Выбравшись из кровати и игнорируя все остальное, он направился в ванную. Обнаружив там большую ванну и душ, торопливо включил душ и шагнул под его струи. Тянуть время бессмысленно, зачем провоцировать гнев Минору, если этого можно избежать, поэтому Айя быстро вымылся с ног до головы, затем выключил воду.

Только практичность помогла ему выжить после гибели родителей, и теперь она снова поможет ему. Он вытерся, повесил полотенце на место и обнаженным вернулся в комнату. И не слишком удивился, обнаружив стоящего в дверном проеме Минору.

- Ты хорошо скрываешь свой страх, - заметил тот.

Айя спокойно подошел к кровати, на которой были разложены вещи, и стал одеваться.

- Паниковать непродуктивно, - ответил он своему похитителю.

Видимо, Минору не был поклонником традиционных нарядов - одежда состояла из черных шелковых брюк и мягкой рубашки.

- Рубашку оставь расстёгнутой, - приказал Минору, когда дело дошло до пуговиц, и он подчинился.

Минору был обут в сандалии, но ему обуви не предоставили, следовательно, придется ходить босиком. Может быть, Минору чувствует себя в большей безопасности, если его пленники полуодеты. Айю не особенно это волновало, он просто прикидывал, что ему потребуется, чтобы сбежать. Разумеется, при условии, что вообще удастся сбежать от вампира, но на этот вопрос пока не было ответа.

За дверями спальни начинался небольшой коридор. Пока они шли по нему, какой-то запах щекотал ноздри Айи. Поначалу он не узнал его, но потом стал припоминать - слишком знакомый запах человеческих существ. Чем ближе они подходили к его источнику, тем больше оттенков появлялось в нем, как будто там находилось несколько людей, но все это было слишком непривычным, чтобы разобраться.

- Твои чувства еще больше обострятся, - сообщил Минору, как будто уловив его мысли. – Каждый день будет приносить новые возможности, в конце концов, тебе только полтора дня отроду.

Айя остановился.

- Полтора дня? – переспросил он, не то чтобы особенно желая болтать с породившим его монстром, но нужно же понять происходящее.

Он слишком хорошо помнил свою смерть, но считал что это произошло всего несколько часов назад. Минору поглядывал на него все с тем же выражением превосходства, которое не сходило с его лица.

- Ты спал как мертвый, - ухмыляясь собственной шутке, сообщил он. Айе она не показалась очень смешной.

Они подошли к еще одной двери и Минору отворил ее, жестом предлагая Айе пройти первым. Не желая попусту упрямиться, он подчинился и прошел в комнату. То что он увидел, заставило его застыть на месте.

На дальней стороне комнаты располагался небольшой тюремный блок, как в старомодных вестернах. Он состоял из двух камер из длинных железных прутьев, соединенных между собой небольшим коридорчиком. Дверь в коридор была заперта, как и двери обеих камер. Вдоль стен стояли скамейки, на которых без сознания лежали люди. Внутри одной камеры аккуратным рядком располагались члены Вайсс, во второй – Шварц.

- Что ты сделал? – спросил потрясенный до глубины души Айя.

- Тебе надо учиться, Питомец, - изрёк Минору, входя следом за ним и опуская руку на его шею. – Твоя прежняя жизнь окончена, а новая только начинается. Это поможет тебе войти в нее.

Айе стало невыразимо страшно.

- Что с ними? – спросил он, в надежде понять, как это можно исправить.

Все семеро мужчин пребывали в глубоком обмороке, но ран на них не было видно, и он слышал как бьются их сердца.

- Я напоил их своей кровью, - улыбаясь, объяснил Минору, озирая камеры. – Тем самым я распространил на них мою власть, и если я не дам им еще крови, они умрут. Чтобы превратить человека в вампира нам нужно напоить его своей кровью, а вот несколько капель – это как медленный яд, плюс мгновенное привыкание. У них осталось где-то часов шесть, прежде чем это начнет их убивать.

- Почему? – Айя ничего не понял.

Он был так шокирован, что даже не пытался сопротивляться, когда Минору развернул к себе его лицо.

- Чтобы обучить тебя, Питомец, - пояснил Минору. – Мы сыграем в одну игру. Я называю ее: друзья и враги. Я спасу всех, кроме одного, от которого ты будешь кормиться, осушив его досуха. Выбирать, кто умрет, будешь ты. Если ты никого не выберешь, выберу я, и умирать они будут медленно. В конце здесь останется только один, и если ты будешь очень хорошо себя вести, то я позволю тебе оставить его себе в качестве близкого существа.

У Айи в голове не укладывалось, как можно быть столь равнодушно-жестоким. В свое время ему доводилось убивать омерзительных личностей, но Минору был вне конкуренции.

- Я не смогу, - сказал он, обводя взглядом друзей и Шварц.

Другие убийцы может и были его врагами, но сама идея выбрать одного из них и кормиться от него наполняла его ужасом. Он просто не мог так поступить.

- Я не могу, - шепотом повторил он.

- Да нет, сможешь, - низким голосом мурлыкнул Минору ему на ушко. – Еще как сможешь, для этого-то и нужна игра. Когда голод начнет грызть тебя изнутри, ты придешь сюда и выберешь.

- Я предпочту умереть, - твердо заявил Айя.

Минору только расхохотался.

- Это не вариант, Питомец, - информировал вампир. – Совсем не вариант. Разве я не упоминал, что смерть от такого истощения очень мучительна? Никто не продержался более одного дня, они делали свой выбор. Я могу растянуть удовольствие надолго, они будут умирать неделями. Сперва начинается лихорадка, сжигающая их изнутри, затем приходит боль, сначала незначительная, время от времени они стонут, но постепенно стоны переходят в крики. Их убивает именно боль, в конце сердце останавливается. Подсевший на кровь вампира человек должен получать ее каждые двадцать четыре часа или, чтобы спасти его, надо обратить в вампира.

Потрясенный Айя потерял способность соображать. Это было слишком, в довершение всего, у него начала кружиться голова. Когда он покачнулся, Минору прижал его к своей груди и крепко обнял.

- Возможно, еще слишком рано, - сказал он, как ребенка поглаживая его по голове. – Тебе надо набраться сил.

Он развернул Айю и потащил прочь из комнаты, Айя не спорил, но старался сохранять ясность мышления. Все это было чересчур для него, его обычная броня дала трещину, но пока Минору вел его за собой, он постарался собрать волю воедино. Внутри разгорался гнев, и он распалял его, чувствуя как ярость наполняет клетки тела и придает сил. Минору, похоже, только позабавило, когда он отстранился и пошел сам, но это было все, на что он пока был способен. Следуя за Минору в спальню, он хранил на лице привычно-хмурое выражение.

- Не надо так сердито на меня смотреть, Питомец, - улыбаясь, заметил Минору, подходя к буфету, где стояли графин и два стакана. – Это самый лучший способ. Когда они умрут, твоя прошлая жизнь уйдет вместе с ними, и ты поймешь, что пути назад нет.

Внутри Айи все кипело. Когда речь шла о нем самом, он мог игнорировать многое, закрывать глаза на несправедливость и сосредотачиваться на практических вещах, но только не тогда, когда дело касалось близких ему людей. Очень мало было тех, кто хоть что-то для него значили, но Вайсс были близкими, и он не желал их смерти. Только потому, что больной вампир-извращенец, обожающий игры во власть, выбрал их, они обречены умереть, а это не правильно.

Все так же молча, он наблюдал, как Минору разливает по бокалам красную жидкость, слишком густую, чтобы быть вином, и через мгновение ощутил ее запах, от которого заныли зубы – кровь. Его чувства обострились и он почти сделал шаг вперед сам того не осознавая – кровь завладела его вниманием.

- Сейчас ты не сможешь сопротивляться, - сказал Минору, явно радуясь его потере самоконтроля. – Ты еще слишком юн. Подойди, Питомец, и я дам тебе то, что тебе нужно. А в игру сыграем завтра.

* * *

Минору протянул бокал, и Айя себя ощутил наркоманом, которому предлагают дозу. Даже просто устоять на месте стоило огромного труда, его самоконтроль летел ко всем чертям. Минору его упрямство развеселило.

- Я знал, что ты силен, - сказал вампир, все еще протягивая бокал. – Понял это с первого взгляда. В тебе есть нечто особенное, мой Питомец, как и в тех, кто лежат сейчас в камерах. Я почувствовал это в твоей крови, а сейчас оно у меня перед глазами. Не знаю, что это такое, но это делает тебя куда более забавным, чем те, кто были до тебя.

Запах крови сводил Айю с ума. Клыки у него во рту удлинились, и он не смог этому помешать. Убрать их тоже не получалось.

- Сдавайся, красавчик, - дразнил Минору. – Выбора-то нет.

Невозможность сопротивляться обозлила его еще больше. Айя мог быть рационалистом и смириться с невозможностью сопротивления, но тот факт, что он просто не может подавить свою ярость, он объяснить не мог. В отличие от гнева, который он частенько прятал, ярость контролю не поддавалась. Не совладав с собой, он подошел к Минору, буквально трясясь от злости, но все же взял бокал.

Минору отвернулся за своим бокалом - жест, который Айя расценил как выражение презрения. Породившая его тварь сочла его таким слабаком, что не задумываясь, просто поворачивается к нему спиной. Волна невероятной ярости накатила на Айю. Он бесился от злости на судьбу своих друзей, на эгоистичность этого создания, на отсутствие у себя самоконтроля, на то, что его использовали как дешевую шлюшку, а его ментальные щиты пали. И по мере того, как плавилась в нем ледяная стена, таяло самообладание.

Айя не случайно старался избегать эмоций, для этого существовала очень и очень серьезная причина. Вскоре после смерти родителей он обнаружил, что если не подавлять эмоции, они выходят из под контроля. А когда эмоции брали верх над логикой и практичностью, он превращался в гораздо более опасное существо, чем хотел бы быть.

Ярость вернула ему крошечную толику воли, он швырнул бокал об стену и тот с громким хрустом разлетелся. Минору шокировано обернулся с выражением удивления на аристократическом лице. Айю сорвало с катушек, он уже не беспокоился что произойдет, он мог только чувствовать.

Ему нужна кровь, нужна как ничто другое, и эта жажда смешалась с ослепляющей яростью. В первые минуты его новой жизни Минору сам показал ему, как заполучить кровь, и Айя кинулся вперед. Он двигался столь быстро, что обративший его вампир даже не видел его приближения, и со всей силы вонзил не встретившие сопротивления клыки в шею Минору.

Тот зарычал и с воплем попытался скинуть его с себя. Айя чувствовал, как в его тело впиваются когти, как сильные руки пытаются оттолкнуть его, но он держался с силой, которой сам в себе не подозревал. Он пил, впитывая в себя кровь и силу Минору. Вампир отбивался, нанося ужасные и болезненные раны, но его тело тут же исцелялось. Он не знал, нормально это или нет, но это придало ему сил.

Айя дрался как животное, пойманное и знающее, что ведет последний бой за жизнь или смерть. Что-то давило на его мозг – связь с породившим его вампиром - но не могло прорваться сквозь его ярость. Его гнев стал щитом, он пил и пил, забирая все, что мог от создавшего его существа. Боль и страх отступили на второй план, остались только гнев и голод.

Наконец, ослабевший Минору пошатнулся, но Айя не отпускал его. Они грохнулись вместе, но он ни на секунду не ослабил хватку. Он чувствовал, как сила втекает в его кровь, просачиваясь в каждую клетку тела. Он становился сильнее, а Минору слабел, терял свирепость, и наконец, остался неподвижно лежать под ним, распростёртый на полу.

Айя слышал, как слабеет и замедляется биение сердца Минору, он чувствовал его, как свое собственное, и только когда вампир под ним окончательно затих, он отодвинулся. Взгляд в почти мертвые глаза с затухающими искрами жизни довершил его ярость. Заорав, он вскинул руки и обрушил их вниз, когтистые пальцы располосовали грудь Минору. Он не знал, какой инстинкт движет им, но его пальцы сомкнулись вокруг сердца вампира и рванули.

Имея вампирскую силу, оказалось до смешного легко выдернуть еще бьющееся сердце из груди Минору. Оно дернулось в его руке один раз, второй, а затем осталось неподвижным, а лежавшая под ним тварь, булькнув, сдохла.

Некоторое время Айя просто сидел над телом, с трудом переводя дух, хотя в этом не было необходимости. Во рту стоял вкус крови, он чувствовал, что она течет по подбородку, и мог только вообразить, как сейчас выглядит. Сердце в его руке ссохлось, и когда он сжал пальцы, рассыпалось как хрупкий камень. Он смотрел, как оно утекает сквозь пальцы, и никак не мог собраться с мыслями и сделать что-нибудь.

Дал о себе знать эффект от выпитой крови могущественного вампира, возникло чувство опьянения - за вычетом отсутствия координации. Однажды Йоджи удалось подпоить его, и он тогда чуть не загремел головой вниз по лестнице – ничего подобного сейчас не наблюдалось. Мысли беспорядочно метались в голове, и одна из них напомнила о запертых в камере умирающих друзьях.

Цепляясь за кровать, он с трудом поднялся с трупа Минору, затем сорвал с себя окровавленную рубашку и как мог, постарался вытереться. Тело слушалось даже быстрее чем когда-либо, появилось ощущение мощи и даже непобедимости, но это не отвлекло его от намеченной цели. Был только один способ спасти остальных, и благодаря играм Минору, он точно его знал.

Шатаясь, он вывалился за дверь и побрел к камерам.

Запах людей ударил по чувствам, голова еще сильнее закружилась, но Айя не разрешал себе упасть. Сам того не заметив он уже проспал полтора дня, и не рисковал сейчас дать себе отдых, на случай, если проспит слишком долго. У его друзей осталось только шесть часов, он не позволит им умереть.

Всплыло смутное воспоминание, которое он отчаянно пытался заглушить. То, что он сотворил с Минору, пробудило память - он помнил вонзающиеся в его шею клыки и выпивающий его жизнь рот. Он помнил, как был вынужден пить в свою очередь, помнил медный и соленый привкус крови, который теперь ощущался совсем по-другому, и как затем мир померк – до тех пор, пока он не проснулся от боли. Минору выболтал все необходимые сведения, и теперь Айя знал, как превратить друзей в свое подобие.

С трудом миновав дверь, он заставил себя сфокусироваться на поставленной задаче, осматривая комнату, пока не наткнулся взглядом на ключи к камерам. Они висели на крючке, из камер их было не достать. Айя оттолкнулся от дверного косяка и, держась за стену, двинулся к ним. Чем дольше кровь Минору циркулировала по его телу, тем большее опьянение он чувствовал, и тем сложнее было концентрироваться на цели. Он постоянно забывал, что делает, а стена служила якорем, удерживающим его на правильном пути.

Добыв ключи, он сосредоточился на открывании сначала первой двери, а затем второй – той, где находились его друзья. Ни Кен, ни Йоджи, ни Оми не реагировали на издаваемый им шум. Когда он присел на скамью рядом с ними и дотронулся до руки Оми, та была холодна и почти безжизненна.

- Прости, - произнес он, зная, что тот не может его слышать, а затем притянул Оми к себе.

Только что перенасытившись кровью Минору, он не был голоден, он но от сладкого запаха человеческой крови зубы стали зудеть. Хотя бы одна из новых привычек сработала в его пользу. Оми выглядел таким бледным, чуть ли не серым, Айя чувствовал, как под отравляющим действием вампирской силы жизнь покидает лежащее на руках тело, и это укрепило его решимость.

Размытые воспоминания совсем не то, что четкие инструкции что и как надо делать, но выбора не было, поэтому он приподнял Оми и вонзил клыки в беззащитную шейку. Ощутив на языке кровь, он понял как сам изменился, почувствовал, как вздымается в нем сила, и тут вампирская жажда взяла верх. Он пил, как будто умирал и это его последняя трапеза перед смертью, ни о чем другом он думать не мог. Он хотел бы пить вечно, биение сердца Оми звенело у него в ушах и только перебои в нем заставили часть его мозга вернуться обратно.

С усилием оторвавшись, он застонал от огорчения на весь мир. Голова кружилась, он чувствовал, что Оми умирает. Думать было трудно, он почти позабыл, что нужно делать. Несколько секунд он просто тупо смотрел на бледное личико Оми и залитую кровью шею. И только уловив затухающее сердцебиение, он заставил себя действовать и сделал первое, что пришло на ум. Клыками, не замечая боли, разодрал свое запястье и подставил его ко рту Оми, делясь кровью.

Рана начала закрываться, но тоненький голосок внутри него контролировал процесс и не давал ей срастись. Он ощутил момент, когда Оми сделал глоток - как будто жар пронесся по каждой клетке его тела, и сила хлынула из него потоком к Оми. Он ощутил личность за юным лицом, ясно почувствовал ментальное присутствие, от этого реально снесло крышу, и снова ему пришлось всеми силами сосредоточиться на цели.

Когда в очередной раз сердце Оми затихло, он почувствовал, как сила стремится поддержать его, как будто Оми вошел в состояние полу-жизни. Айя не мог этого объяснить, сам не слишком понимая что происходит, но мог только предположить, что он находился в таком же состоянии перед тем, как Минору пробудил его, чтобы дать прочувствовать собственную смерть. Оми продолжал дышать, сердце его билось медленно, но ровно, и Айя чувствовал, как его сила вампира поддерживает происходящее. Он не знал, сколько это займет времени и когда Оми окончательно станет таким как он, он мог лишь продолжать.

Следующим оказался Кен. Айя осторожно уложил Оми обратно, прежде чем взять на руки другого. На этот раз он без колебаний наклонился и укусил бывшего футболиста. Было так же плохо, как с Оми, но на сей раз он был готов и сумел оторваться от раны, не взяв чересчур много. Когда его кровь полилась в рот Кена, Айя постарался отвлечься от происходящего и погрузился в свои чувства. Лишь малая часть его мозга еще функционировала, он действовал чисто инстинктивно, положил Кена и перешел к Йоджи.

Не позволить им умереть – это была единственная оставшаяся в голове мысль, он продолжал на автомате. Рациональное мышление оказалось похоронено так глубоко, что когда он закончил с Йоджи, то не мог остановиться и продолжал искать живые существа. Поблизости оказалось еще четверо живых, он чуял их, они уже умирали, и он продолжил действовать.

Назад Слайдшоу Далее

Вверх

Теги:

Ая (Ран)

Кроуфорд

БрэдоРан

ОМП