Его руки медленно ласкали податливое тело Айи. Сначала он провел ладонью по груди, задерживаясь на самых нежных местах. Затем горячо поцеловал ямочку на шее. Айя просто сходил с ума. Голова пошла кругом. Он ничего не слышал и не видел, только чувствовал прикосновение тела Фарфарелло. Это было весьма и весьма приятно.
Последовал горячий поцелуй. Их языки слились в яростном, понятном только им танце, пытаясь доставить наслаждение своим хозяевам. Атмосфера в комнате накалялась с каждой минутой.
=…Они находились на 87 этаже отеля «New Mountain» в Нью-Йорке. Вдалеке от повседневных забот проводили свой заслуженный отпуск…=
Фарфи прервал поцелуй и начал медленно вытягивать из брюк Айи ремень. За ремнем последовали и сами брюки. Фарф взглянул на это стройное обнаженное тело и мысленно восхитился его красотой.
=…С каждой битвой они замечали друг в друге что-то необычно-притягивающее. «Как он держит катану. Это оказывается настолько соблазнительно. Эти руки могли бы меня ласкать.» – «Оказывается битва с ним вызывает желание. Так и хочется взять в руки его ножичек и доставлять ему возбуждающую боль. Смотреть как он хочет меня.» В один момент все их идеалы испарились, ледяные стенки сердца разрушились и они оказались вместе…=
Проводя по внутренней стороне бедра языком, подбираясь все выше и выше, Фарфарелло наслаждался реакцией своего партнера. Каждый стон Айи доставлял ему такое удовлетворение, какое он не получал ни от одного убийства. Айя извивался под медленными ласками языка Фарфи, которые он производил ниже бедер. Стоны нетерпения были бы слышны по всему отелю, если бы не звуконепроницаемые стены. Айя оставлял огромные царапины на спине Фарфарелло, тем самым заводя его еще больше.
=…«Айя, как же я все-таки тебя люблю. Мне хочется рыдать. Чтобы ты всегда утешал меня. Собирал своими поцелуями соленые слезинки с моих глаз. Как бы я хотел просыпаться каждое утро с осознанием того, что ты рядом, ты мне не враг, ты моя вечная любовь. Будить тебя ласками. Как я хочу слышать твой веселый смех. Ты изменился… и я тоже. Это пошло нам на пользу. Товарищи видят теперь в наших глазах сочувтсвие, любовь. Этого раньше не было. Мы столько потеряли в разлуке друг с другом. Как же я люблю тебя, Айя…»
Наконец-то Айя взял инициативу в свои руки. Фарфарелло думал, что легко отделался. Не тут-то было. Айя разорвал на нем единственную, оставшуюся вещь из одежды – жилетку – и начал ласково целовать напрягшийся торс Фарфи. Его язык с каждым движением тела шел вверх, подбираясь к пухленьким губам любовника. Быстрым движением Айя завладел ртом Фарфарелло. Его язык создавал состояние единства, вызывая с каждой секундой неописуемое возбуждение.
Фарф слился со своей любовью резко, но нежно. С каждым толчком воспаряя все выше к небу. Нетерпение переросло в потребность друг в друге. Блондин прижимал к себе всего Айю настолько крепко, словно боялся потерять. Он целовал его плечи, нежно проводя руками по волосам. Ласкал его бедра. Он запоминал каждый кусочек этого восхитительного тела.
В этот момент они одновременно дошли до самого пика наслаждения: коснулись телами самого неба и в полудреме вернулись на обыкновенную землю.
― Я люблю тебя, – сказали они оба в один момент и сладко заснули в объятиях друг друга.
=…Все было бы хорошо, если бы не приходилось от всех скрываться. Отлучки Фарфарелло никто не замечал. Всем всегда наплевать где шляется этот псих. Если совершает что-либо им неугодное, сразу посылают на …, прекращают разговаривать и ты чувствуешь себя отбросом общества. Шульдих кажется что-то замечает странное в поведение Фарфи (в принципе он телепат), но являясь его другом, хранит секрет.
У Айи все намного труднее. Каждый день миссия. Не увидиться, не созвониться. Когда он задерживается, сразу подлетает Йоджи: «Где шатался? Подружку новую завел? Со мной познакомишь?». Начинаются расспросы, что, да как, да где, да зачем. Надоело. Следят за каждым движением. Приходится скрываться. А так хочется побыть наедине, не боясь, что застукают. Вот наконец-то выдалась такая ночка. Недолго. Жаль…=
Первым открыл глаза Фарфарелло. Сердце мгновенно наполнилось нежностью, теплотой. Как приятно знать, что он здесь. Фарф нежно провел ладонью по лицу Айи. Айя улыбнулся во сне. Наверное весьма приятный сон. Он не стал будить своего koi. Прошел на кухню. Из холодильника достал бутылку пива и сел напротив окна. Пиво ему нравилось. Оно имело весьма нежный оттенок, чуть с горчинкой, ни на какое другое он бы его не променял. Это была «Corona». Слышал в каком-то фильме: «Ты можешь пить любое пиво, но марка должна быть «Corona». Вот и последовал сему совету, и оказался прав. Пиво и вправду хорошее.
Фарф встал, прошелся по кухне. Решил сходить на улицу, купить по чизбургеру. Хотя надо поискать еще то место, которое работает в пол пятого ночи. Хм. Весьма интересно. Ну ничего, прорвемся. Он оделся. Айя все еще спал. Фарфи вышел в коридор, зашел в лифт, прошел к выходу. Все это он делал, вспоминая моменты пережитой ночи. На его лице играла блаженная улыбка. Попадавшиеся по дороге портье косо на него смотрели, не понимая, как может совмещаться в одном лице и злоба, и любовь. Но ему было на все наплевать.
Он вышел из отеля. Оглянулся…Пустота. Ни единой души. Немного подумав, он пошел направо. Размышляя о своем сбывшемся счастье, Фарф ничего вокруг не замечал.
Выстрел.
Боль пронзила его сердце с такой же силой, как несколько часов назад любовь. Каждая секунда превращалась в год жизни, которую просуществовал Фарфарелло. Он начал медленно сползать по стене дома, вспоминая прошлые обиды и наслаждения, счастье и горе. Ему не удалось доставить Айе много радостей и счастья , о которых мечтал.
Фарфарелло умирал. Его жилетка уже вся пропиталась кровью. Кровь растеклась по тротуару… А некому было даже помочь. Ночь опускалась на глаза одинокому раненому человеку. Одна единственная слезинка скатилась по щеке и упала в лужу крови рядом с его телом. И не было Айи, чтобы убрать эту слезинку поцелуем.
Единственную радость доставляло Фарфи осознание того, что хотя бы последние месяцы он жил, а не существовал со злобой и болью в сердце. Любовь к нему наконец-то пришла. Но от этого он не перестал ненавидеть бога – он отобрал у него жизнь именно там, где этого делать было нельзя. Но он сейчас пойдет к нему и убьет. Это его решение. Злобная улыбка отразилась на его лице.
Снова боль, но уже душевная. Внешняя боль всегда была противовесом к боли душевной. Она словно исцеляла все раны чувств. Поэтому Фарфи всегда был в шрамах. Слишком много боли. Но эту душевную боль уже не исцелишь.
Он умер.
Во всем городе мгновенно стало жутко темно. В 100 метрах от тела в тени исчез ствол большого пистолета с надписями. Блеск стали на секунду отразился на лице Фарфарелло.
Айя резко встал с постели весь в слезах. Фарфи рядом не было…
