Глава 4. Реальность, приносящая боль
Кен наблюдал за тем, как Йоджи механически вешает свои простыни, едва в состоянии сцеплять их вместе прищепками. У Кудо были красные глаза, он выглядел уставшим и был настолько тихим, что Кен действительно пожалел, что разбудил его, чтобы вместе развешивать белье.
– С тобой точно все в порядке, Йоджи?
– Ага, Кен, – Йоджи подавил зевок. – Я всю ночь развлекал клиента и не выспался. Дай мне еще пару минут, и я проснусь.
– Я дал тебе уже полчаса, ты, ленивец, – он ухмыльнулся другу, который в ответ на подколку показал ему язык. Кен решил прекратить подшучивать.– Почему ты тогда просто не сказал мне проваливать и не остался в постели? – Кен был немного в шоке от состояния Кудо и его присутствия в таком виде на крыше. У него сложилось впечатление, что его новый друг больше всего на свете хотел остаться в кровати и поспать, но почему-то не стал возражать насчет стирки.
Сдавшись и бросив вешать мокрое белье, Йоджи сел на пол и вытащил сигареты. – Мне нужно было устроить стирку, и у меня есть планы на сегодня. Если бы я выспался и проснулся в свое обычное время, то ничего бы не успел: ни постирать, ни высушить все, – он зажег сигарету и удовлетворенно вздохнул, затянувшись. – Так что нужно было либо встать и еще подремать попозже, либо остаться без чистых простыней. А они мне нужны.
– Я могу представить, – щеки Кена загорелись, когда он подумал о том, для чего именно Йоджи нужны были простыни. Его до сих пор удивляло то, что парень был… шлюхой. Он не вел себя так, как другие мужчины, живущие здесь, или как большинство здешних женщин. Кен на мгновение задумался о том, как Йоджи дошел до такой жизни.
Кудо откинулся на локти и растянулся на крыше, явно наслаждаясь солнечным светом. Кен сжалился над своим другом и закончил развешивать простыни за него. Пока Йоджи курил, а Кен занимался бельем, дверь на крышу открылась, и кто-то вышел на площадку. Йоджи быстро глянул на дверь, и его плечи поникли, когда он узнал Маки. Он снова принялся смотреть на небо.
«Должно быть, он думал, что это Айя», – подумал Кен. Он не знал, что происходило между двумя соседями, но знал, что там что-то было. Йоджи выходил развешивать белье гораздо раньше, чем делал это пару недель назад, примерно в то же время, когда Айя работал в оранжерее или тоже развешивал свою стирку. Кен также заметил, что между соседями больше не было вражды. Ему было известно, что они вдвоем ходят к Аюми – все здание сплетничало о том, как женщина постоянно заманивает к себе двух молодых и красивых парней. Похоже, многие завидовали старой гейше.
– Какие у тебя планы на сегодня?
Его вопрос, казалось, напугал Йоджи, потому что тот сел и улыбнулся ему, когда увидел все свои простыни висящими на веревке. – А, я иду с Аюми по магазинам. Она настояла, чтобы я посетил несколько летних фестивалей вместе с ней, и для этого мне нужно подобающе выглядеть. Женщина уговаривает меня купить юкаты, представь себе. – Йоджи закатил глаза и поправил очки на носу. – Я с детства не носил ничего подобного на людях.
– Скоро мы будем путать тебя с Айей, – поддразнил Кен. Он вежливо помахал Маки, когда она начала развешивать свое белье возле них. – Он обычно ходит с ней на фестивали, вообще-то. Ты, должно быть, действительно с ней подружился, раз она берет тебя вместо него, – добавил Кен, ожидая, что Йоджи скажет что-нибудь про Айю. Он не верил, что тот не пойдет с Аюми на праздники, и подумал, не пойдут ли они туда в этом году втроем.
Йоджи только хмыкнул и снова лег на крышу. Кен нахмурился, снова задумавшись о том, что же было между ним и Айей. Кудо перешел от постоянных вопросов о нем к тому, что почти никогда его не упоминал, особенно после того, как они втроем провели какое-то время вместе с Аюми. Он подумал… Кен помотал головой при этой мысли. Он не мог представить себе Айю, заводящего любовника – тем более, Йоджи в качестве такового. Даже зная, что у его друга есть клиенты-мужчины, Кен с трудом мог назвать его геем. Йоджи не был похож на содержанцев, живших здесь и обслуживающих мужчин. Он не выглядел «таким».
– Хороший день сегодня, правда? Что вы делаете после обеда? – Маки улыбнулась Йоджи, задавая вопрос, но выражение ее лица немного изменилось, когда она посмотрела на Кена. Он с ней не ладил. Кен не обращал внимания на сплетни, а она называла его педиком, потому что он не захотел спать с ней. Кен не дотронулся бы до этой женщины и трехметровой палкой, якудза передавали ее друг другу постоянно, и, к тому же, она была не в его вкусе.
Она не обрадовалась, когда никто ей не ответил, и начала дуться. Кен знал, что с ней не стоит заговаривать, и Йоджи, похоже, это понял тоже, что было прекрасно. Хидака знал, что она была одной из нескольких женщин Ханабатаке, которые не отказались бы развлечься с любым желающим этого мужчиной, но Йоджи был умнее и предпочитал проводить время с Аюми и Кеном. Он даже признавался другу, что не хотел бы быть избитым какими-нибудь гангстерами из-за здешних женщин. Если ему нужна была женская компания, то он предпочитал проводить свое время с Аюми, которая была умной и не втянула бы его в неприятности. Кен немного завидовал, потому что гейша никогда не уделяла ему особенного внимания.
Ветер усилился, и Кен уже собирался ткнуть Йоджи носком обуви, чтобы тот поднялся, и они пошли бы вниз, как вдруг одно из полотенец Маки вырвалось из ее рук и полетело по воздуху.
– Мое белье!
Йоджи сел и огляделся, потом со вздохом поднялся и поспешил за полотенцем, лежащим возле оранжереи. На мгновение он задержался, поднимая мокрую ткань, и пристально посмотрел на небольшой домик, а потом вернулся к Маки и отдал ей полотенце.
– Думаю, это придется постирать снова.
– Спасибо, Йоджи-сан, – она улыбнулась ему и откинула назад свои длинные мелированные волосы, выставляя при этом внушительную грудь. – Я собиралась приготовить сегодня что-нибудь, но я ненавижу готовить только для себя. Почему бы вам не зайти на обед? Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы вас отблагодарить.
– Нет, спасибо, у меня уже есть планы, – Йоджи улыбнулся ей и отвернулся, направляясь к месту, где он лежал, чтобы подобрать свои сигареты. Кен попытался сдержать смех, когда увидел выражение лица Маки, получившей отказ. Похоже, это у него не получилось, потому что она злобно посмотрела на него и швырнула полотенце в свою корзину.
– Тогда как насчет завтра?
Йоджи покачал головой. – Извини, милашка, но у меня все расписано на неделю вперед. Я уверен, ты сможешь найти, кого позвать на обед, – он даже не смотрел на нее, наклоняясь за их с Кеном корзинами.
– С кем ты собираешься провести день, с Аюми или Кеном? Одна слишком стара для тебя, а другой занят, разве не так? Или ты любишь составлять ему компанию, когда его приятель уезжает? – поддела его Маки. – Я думала, тебе нравятся женщины, а ты просто еще один педик, – фыркнула она.
Кен почувствовал, как его лицо горит от унижения, но, прежде чем он смог что-то сделать, Йоджи шагнул к женщине и улыбнулся. Поразительно, каким угрожающим было выражение его лица. Он заставил Маки посмотреть на него, подняв пальцем ее подбородок.
– Мне действительно нравятся женщины, дорогуша, у меня проблемы только с такими сучками-сплетницами, как ты. Я знаю, какие слухи ты пустишь про меня, если я не сделаю того, что ты от меня ждешь. Что касается моих друзей, то я могу общаться с людьми, не трахаясь с ними, но я сомневаюсь, что ты хоть когда-нибудь пробовала так делать, – несмотря на такие слова, его голос оставался спокойным, и, на самом деле, даже почти очаровательным.
Маки покраснела и отпихнула руку Йоджи. – Ты обычная шлюха, Йоджи.
– Прошу уточнить. Я – очень разборчивая шлюха, и спасибо за комплимент, – он улыбнулся и поклонился женщине. – Я не трахаюсь со всеми, кто скажет мне «привет».
Теперь его улыбка стала хитрой и, прежде чем Кен успел понять это, Йоджи обнял его рукой за талию и прижал к себе.
– К тому же, Кенкен гораздо симпатичнее тебя, Маки. Я в любом случае предпочту это, – он погладил Кена по заднице, – такой сучке, как ты. Прощай, – он утащил приятеля за собой в сторону двери.
Кен подождал, пока они спустятся на один лестничный пролет, затем отпихнул руку Йоджи. – Тебе понравилось злить ее? Она теперь, наверное, сбросит наше белье с крыши. И тогда именно ты будешь все перестирывать и развешивать заново.
– Нет, не сбросит, потому что все, что мне останется сделать, это пожаловаться Аюми, и у Маки будут неприятности, – заметил Йоджи. – Я слышал о ее прошлых выходках, но с друзьями Аюми она не связывается. Эта замечательная дама достаточно часто ставила ее на место, чтобы та, наконец, признала ее авторитет.
Кен подумал немного. – Да, ты прав, Маки никогда даже не трогает Айю, а ведь она ненавидит геев. Я думаю, она сердится из-за того, что они гораздо красивее, – он улыбнулся Йоджи. – Единственная причина, почему она до сих пор здесь – это потому что один из ее друзей принадлежит к якудза, но, скорее всего, она здесь надолго не задержится. От нее слишком много проблем.
Потом он посмотрел на Йоджи. – И да, спасибо за последний комментарий. Теперь все будут думать, что мы с тобой трахаемся, а у меня, знаешь ли, гораздо более высокие стандарты, чем ты думаешь.
Йоджи невинно улыбнулся и пожал плечами. – Я не против. Ты очень симпатичный, Кенкен, и ты не найдешь никого лучше меня, – он рассмеялся, когда Кен закатил глаза в ответ на последние слова. – Если честно, то извини. Я не подумал. Черт возьми, да что ж такое со сплетнями в этом доме? – его улыбка растаяла, и, казалось, он над чем-то задумался. Йоджи молчал всю дорогу до своей квартиры.
– С тобой все в порядке? – Кен не привык видеть друга таким тихим, особенно после того, как они только что шутили и дразнили друг друга.
– Ага, только немного устал. Хочешь чего-нибудь выпить? Я бы выпил сейчас… – Йоджи потер глаза. – Воды. Да, я бы выпил воды.
Не думая о том, что собирался сказать его друг сначала, Хидака ответил, что тоже не отказался бы от воды. Скорее всего, Йоджи хотел чего-то покрепче, и Кен был рад, что он передумал. Кудо в последнее время стал гораздо меньше выпивать. Кен не видел ничего плохого в паре пива иногда, но ящик в день – это было многовато.
Пока Йоджи был на кухне, зазвонил телефон. Скоро включился автоответчик, и после веселого записанного послания хозяина квартиры послышался мужской голос.
– Йоджи, ты дома? Это Генсай. Я… я просто звоню узнать, свободен ли ты сегодня. Я надеялся с тобой встретиться. Перезвони мне, ладно?
Кен смотрел на телефон даже после того, как незнакомец повесил трубку, он задумался над тем, как выглядели клиенты Йоджи мужского пола. В голосе этого, например, не было ни капли женственности, которую он ожидал бы от мужчины, платившего Кудо за секс. На самом деле, его голос был по-настоящему мужским и явно принадлежал хорошо образованному человеку.
– Держи воду.
Он вздрогнул при звуке голоса Йоджи, схватил предложенную бутылку и подчеркнуто не смотрел на друга, когда тот подошел к телефону и стер сообщение.
– Ты разве не будешь ему перезванивать? – нерешительно спросил Кен.
– Нет. Я отказываюсь сотрудничать дальше с этим больным придурком, – он посмотрел на телефон со злостью, а потом сделал большой глоток воды. – Я не люблю те вещи, которые он просит меня делать.
– О, – Кен задумался, что это могло означать, а потом начал думать о том, был ли Йоджи тем, кто трахал, или тем, кого трахали? Если дело было в этом, то как Йоджи переключался туда-сюда с мужчин на женщин?
– Ты гей? – вопрос вырвался быстрее, чем он успел сообразить, что говорит.
Йоджи, как раз пивший воду, поперхнулся и закашлялся. Кен метнулся к парню и хлопал его по спине, пока тот не отдышался.
– Господи, Кен, ты чего? – выпалил Йоджи.
– Я..э…, – Кен сдался и занялся своей бутылкой воды. Он не знал, зачем задал этот вопрос, тем более что Йоджи знал, что они с Казе спят вместе. Кену действительно было все равно, гей его друг или нет, это его не волновало. Он просто.. он понял, что привык видеть стереотипных уке, как большинство парней, живущих здесь, и не мог представить Йоджи на месте кого-то из них, когда тот был с мужчиной.
– Я би. Я уже говорил, что люблю красоту, – Йоджи пожал плечами. – Меня привлекают те, кто привлекают, хотя чаще это женщины. Женщину легче подцепить, не боясь, что тебе отобьют все внутренности, если ты ошибешься с сексуальной ориентацией человека, – потом он поморщился. – Бояться нужно только их ревнивых дружков.
Потом Йоджи посмотрел на него с любопытством, заправляя волосы, падавшие на лицо, за уши. – А ты? Ты би или гей?
– Я не гей, – отрезал Кен автоматически, краснея при этих словах.
Йоджи недоверчиво посмотрел на парня, а потом прищурился. – Ты знаешь, что слово «гей» обычно означает секс с человеком того же пола, правда, Кен? Я только хочу узнать, кто из вас девушка – ты или Казе?
Кен сжал зубы и запустил руку в волосы. – Я знаю, что значит это слово, Йоджи, так что не язви. Мы оба парни, и мы не геи. Мы с Казе дружим с детства, у нас были девушки, просто… – он не знал, зачем завел этот разговор. Обычно Кен избегал даже мыслей об этом. На мгновение ему почудился голос отца Тимоти, описывающего ад, ждущий содомитов, и слова его бывшего партнера по команде.
– Я не какой-нибудь женоподобный гомик, а Казе уж тем более. Мы просто... мы можем доверять друг другу, и мы всегда рядом, когда это нужно. Мы никогда не спали с другими парнями, и секс – это не единственное, что мы делаем вместе, – он нахмурился, глядя на Йоджи, надеясь, что не перегнул палку с этим разговором, как ему показалось. – У меня не было нормальных свиданий в последнее время, а Казе занят работой. Мы.. помогаем друг другу расслабиться, – он замолчал на несколько секунд, а потом неуверенно улыбнулся. – И какого черта я перед тобой оправдываюсь?
Йоджи просто смотрел на него, сжав губы, а потом покачал головой. – Ладно, Кен, ты не гей. Но не каждый гей является «женоподобным гомиком» или «педиком». Ты видел тренировки Айи. Скажешь, он не сможет надрать тебе задницу, если захочет? Я бы мог познакомить тебя с некоторыми своими клиентами. Они платят мне, потому что я сохраню их тайну, ведь они не хотят рисковать, ища себе нового партнера. И они уж точно совершенно не похожи на то, как ты себе представляешь геев, – Йоджи выразительно смотрел на друга какое-то время, потом вздохнул и пошел к балкону. Раздвинув двери, он вылил недопитую воду в цветы, которые недавно приобрел.
Кен остался в гостиной, гадая, следует ли ему уйти или нет. Йоджи, наверно, обиделся на его слова, но он не знал, как извиниться. Кен никогда не желал другого мужчины так, как желал женщин. Казе был единственным человеком, которого он любил в своей жизни, но это была связь не страстная, а скорее удобная. Казе столько для него сделал, когда все другие отвернулись, и это было так приятно – знать, что он мог дать человеку то, в чем тот нуждался.
Услышав, что Йоджи вернулся в комнату, Кен быстро проглотил остатки воды и протянул пустую бутылку своему другу. – Мне пора. Хочешь, я сниму и твои вещи заодно, когда пойду за своим бельем? Если оно, конечно, еще там.
– Да, я был бы очень рад, Кен, – Йоджи улыбнулся, и парень вдруг почувствовал себя намного лучше. – Думаю, мне стоит немного полежать, у меня такое предчувствие, что Аюми будет меня сегодня таскать по всему городу.
– Нет проблем. Кроме того, я думаю, что тебе не стоит встречаться с Маки некоторое время. Твое белье может быть в безопасности, но она может не удержаться и сбросить тебя с крыши, если вы опять окажетесь там вдвоем, – Кен покачал головой, когда Йоджи картинно закатил глаза. – Ты должен знать, что если разозлить женщину, то это всегда выходит боком.
– Я знаю, Кенкен, но меня волнуют только те, кто мне действительно небезразличен, а не какие-то стервозные сплетницы, – Йоджи зевнул, идя с другом к двери. – Кстати, хотел тебя спросить. Ты когда-нибудь слышал фамилию Фуджимия?
В голосе Йоджи была странная нотка, которая не сочеталась с чрезвычайно небрежным тоном вопроса. Кен искоса взглянул на него и задумался. – Я.. она мне знакома, но ничего в голову не приходит. Это фамилия твоего.. ээ.. клиента?
– Нет, не клиента, – эта странная нотка снова зазвучала в голосе Йоджи, он выразительно помотал головой. – Я услышал ее недавно и с тех пор не могу успокоиться, мне кажется, я должен ее знать, – потом он пожал плечами. – А, ладно, как только я перестану об этом думать, то сразу вспомню.
Кен кивнул. – Ага, я тоже так делаю обычно. Что будем делать завтра? Может, посмотрим фильм или поедим чего-нибудь? – он не выходил из здания уже почти неделю, не считая пробежек и походов в магазин, и начинал потихоньку сходить с ума. Он ненавидел моменты, когда Казе уезжал так надолго, потому что не любил куда-то выходить один. Всегда оставалась вероятность, что его узнают, а он никогда не знал, как себя вести в таких случаях. А когда Кен выходил куда-то с Йоджи, большинство людей замечали только красивого блондина, а не его.
– Хмм. Извини, Кен, но завтра у меня дела. Не знаю, сколько времени они займут, поэтому вообще ничего на этот день не планирую, – Йоджи открыл дверь и отдал Кену его корзину. – Может, послезавтра?
– Хорошо, увидимся тогда, – он помахал другу, выходя в коридор, и вернулся к себе. Может быть, по телевизору будут показывать игру, тогда он сможет себя занять на пару часов и избавится от скуки. Кен надеялся, что Казе вернется побыстрее.
Йоджи сидел перед компьютером в библиотеке университета Токио, надеясь, что не забыл, как пользоваться интернетом, и что никто не попросит его показать студенческий билет. Вообще-то, ему пришлось прокрасться сюда, смешавшись с толпой студентов, входящих и выходящих из помещения. Окику уже выпустилась, так что он не мог рассчитывать на ее помощь, пока будет просматривать архив новостей. Он надеялся, что у нее все в порядке. Йоджи всегда обожал флиртовать с ней перед тем, как рыться в файлах, даже несмотря на то, что это ужасно злило Аску.
Он написал «Фуджимия» в строке поиска и ограничил выборку статьями за последние пять лет. Аюми сказала, что знает Айю больше четырех лет, так что он начнет с этого промежутка, а потом добавит еще год, если не найдет ничего. По крайней мере, он не искал ничего связанного с именами Ватанабе или Судзуки.
Поиск занял несколько минут, но программа выдала довольно объемный результат. Йоджи отбросил все, что было больше четырех лет назад, и отсортировал оставшийся приличных размеров список по дате. Он открыл файл, который сразу привлек его внимание.
По всей видимости, Фуджимия Ютака совершил самоубийство в своем офисе из-за какого-то скандала. Йоджи поплохело, когда он вчитался в детали: мужчина совершил сеппуку, а секретарша нашла его тело на следующий день – вакидзаши все еще торчал из тела, а кровь и внутренности были на полу. Боги, какой же сумасшедший выберет этот самый мучительный способ самоубийства? Если бы Йоджи когда-нибудь решил прекратить свое существование, он сделал бы это быстро: прыжком с крыши какого-нибудь здания или встав перед скоростным поездом. Главное – быстро и никаких шансов выжить.
Статья разожгла любопытство, и Йоджи продолжил изучать информацию о мужчине. Похоже, Фуджимия был замешан в каком-то финансовом скандале. Его обвиняли в присвоении средств… Йоджи не сдержал удивленный возглас, когда прочитал следующее имя. Компания Фуджимии работала на правительство, поскольку Ютака был близким другом Такатори Рейджи, сегодняшнего премьер-министра и, случайно или нет, отца любовника Айи. Фуджимию обвиняли в переводе денег, предназначенных для благотворительности и различных организаций, на его собственные счета. Конечно, мужчина отрицал все обвинения и совершил сеппуку, чтобы защитить свою честь.
Теперь Йоджи вспомнил этот скандал, хотя в то время не уделял ему большого внимания. Он привлек его внимание в основном из-за ужасного самоубийства и того факта, что в стране мог появиться новый премьер-министр. Некоторые люди обвиняли Такатори в предательстве друга, но, в конечном итоге, все оказалось просто бурей в стакане. Следственный комитет, созданный в связи со скандалом, не нашел никаких доказательств участия в этом премьер-министра, и единственное, в чем его можно было обвинить, так это в неправильном выборе друзей. Да и об этом вскоре забыли, поскольку доверять прибыльные связи своим компаньонам было обычным делом, а Фуджимия не был замечен ни в чем предосудительном до того, как разразился этот скандал.
Зная, что точно движется в нужном направлении, Йоджи сосредоточился на поисках информации о Фуджимии Ютаке. Мужчина сделал несколько заявлений о своей невиновности, а потом совершил самоубийство. Его высмеяли в прессе за то, что он сбежал от ситуации, как трус, не обращая внимания на способ, который он выбрал для этого, и мало кто за него заступился. Постоянно цитировался Такатори, сказавший, что ему трудно поверить в то, что человек, которого он знал больше двадцати лет, мог так поступить, но ему нечего противопоставить найденным уликам и доказательствам.
Йоджи еще почитал обличительные статьи и узнал, что если бы Фуджимия не убил себя, то его ожидала бы тюрьма и жизнь, полная позора. Это было странно – то, что почти никто за него не заступился, и то, как мгновенно его осудили и признали виновным.
Кудо поискал упоминания о семье мужчины. Некролог дал ему первую зацепку – в нем говорилось, что Фуджимия оставил после себя жену и двоих детей. Йоджи заметил, что программа нашла еще одно упоминание о смерти, связанное с фамилией Фуджимия, вышедшее спустя почти четыре месяца, и обнаружил, что это был некролог Фуджимии Юри, жены Ютаки. В нем было сказано, что она умерла в больнице от осложнений. Быстрый поиск выдал статью о ее неудачной попытке самоубийства. Женщина пыталась повеситься, но дети нашли ее и вытащили из петли.
Йоджи запустил поисковик на все статьи о Фуджимии Ютаке за последние десять лет. Большинство заметок касались его инвестиционной компании и контрактов с правительством, и все вместе они составляли образ успешного человека. Разительный контраст по сравнению с тем, что о нем говорили после скандала. Однако в этих статьях было мало упоминаний о его родственниках, в основном слова о том, что у него есть жена, сын и дочь.
Огорченный, Йоджи провел еще час, пытаясь найти хоть что-то о семье мужчины. Наконец, ему повезло – он нашел статью в общественном разделе «Ahashi Shimbun». Фуджимия давал интервью у себя дома для специального выпуска под названием «50 наиболее влиятельных бизнесменов Токио».
На фотографии мужчина был с семьей, торжественно выглядевшей перед камерой. Ютака был в темном деловом костюме, его жена, милая женщина с короткими волосами, была в кимоно. Йоджи сразу же узнал девушку возле нее – она была примерно одного возраста с Сакурой и одевалась, как мать.
Йоджи провел пальцем по изображению сына Фуджимии, стройного тинейджера, который не очень уютно чувствовал себя перед объективом. Айя смотрел на Йоджи с фотографии сквозь густые, коротко обрезанные волосы, и только две длинных прядки спускались по его щекам. Мальчик был в белой рубашке и черных брюках и прятал руки за спиной, стоя возле отца.
Подпись гласила: Фуджимия Ютака, Юри, Ран и Айя. Прочитав статью, Йоджи узнал, что сына звали Раном, а дочь – Айей. Это решало загадку с отправителем письма из Америки. Теперь он ломал голову над тем, почему Айя взял имя сестры.
Поиск по именам детей не дал почти ничего. Они оба были лучшими в школе, а в одной статье было упоминание о том, что Рана приняли в Токийский университет. Йоджи задумался, учился ли Ран когда-нибудь в колледже.
Кудо поискал еще немного, пока за его спиной не встал студент и не откашлялся многозначительно. Зная, что если у него попросят документы, начнутся проблемы, Йоджи собрал несколько распечатанных статей, в том числе и ту, где была фотография Айи, и отошел от компьютера. Он поспешил выйти из огромного здания, спеша вернуться домой и начать думать над тем, что только что нашел.
В статьях говорилось, что все активы Фуджимии были конфискованы, даже его компании. Его имя перемывалось всем Токио и, без сомнения, всей страной. Что произошло с его детьми? За несколько месяцев они стали сиротами и потеряли все, что имели.
Аюми сказала, что Айя пожертвовал своим будущим ради близкого человека, вспомнил Йоджи, выруливая в поток машин. Должно быть, она имела в виду его сестру, которая сейчас училась в Гарварде. Скорее всего, Айя согласился быть любовником Такатори ради сестры. Знала ли девушка, что брат для нее делал? Знала ли она, что он продавал себя, чтобы она могла посещать школу? Йоджи не верил в это, думая о том, как письмо пересылалось в Ханабатаке с другого адреса. Аюми также сказала, что Айя всеми силами старался скрыть настоящего себя от окружающих людей, и Йоджи готов был поспорить, что сестра Айи тоже входила в их число.
Он хотел знать, каким образом было сделано это предложение. Фуджимия Ютака и Такатори Рейджи были друзьями много лет – он понял это из прочитанного, так значит Хирофуми был знаком с Айей? С чего бы ему делать такое предложение сыну человека, из-за которого его отец чуть не потерял свое положение? Может, из-за этого Айя сменил имя и спрятался в Ханабатаке? Но разве Кен не рассказывал ему, что Рейджи держит здесь свою собственную любовницу? Старший Такатори наверняка знал, кого его сын выбрал себе в любовники.
– Отлично. Я заработаю себе адскую головную боль, пытаясь разобраться в этой свалке, я уверен, – однако все это было слишком интересным, чтобы бросить начатое.
Айя снова умудрился поразить его. Йоджи не ожидал узнать, что прошлое нового знакомого включало в себя крутую частную школу и принадлежность к одной из богатейших семей Японии, и что тот не был полукровкой, как Йоджи. Каково это было – видеть, как опорочена семья, потерять обоих родителей и лишиться всего, не будучи в этом виноватым? Айя не был активным соучастником своего падения, в отличие от Кудо.
Это объясняло многое, например, маску, которой он закрывался от мира. Последние пару недель у Йоджи был шанс заглянуть за этот холодный фасад, когда он разговаривал с Айей и видел, как тот общается с Аюми и Мамору. Парень был образованным, преданным, заботливым, когда дело касалось близких ему людей, и немного замкнутым. Вот кем он не был – так это высокомерным, грубым придурком, которого Йоджи видел в первые недели жизни в новом доме. Он вынужден был признать, что Айя превосходно отвращал от себя людей, желающих с ним подружиться. Наверно, так было из-за того, что случилось с его отцом.
Йоджи разгадал одну загадку, но осталось еще несколько, и он знал, что они не будут такими легкими. Одна из них – как именно Айя стал любовником Такатори Хирофуми, и какую роль в этом сыграла его сестра, кроме очевидной. Он также не мог забыть о Сакуре и о том, что Хирофуми действительно избивал Айю от случая к случаю.
Кудо зажег сигарету, пока стоял у светофора. Он чувствовал знакомое жжение в груди, которое появлялось каждый раз, когда он начинал новое расследование и принимался раскапывать все необходимые материалы, чтобы собрать головоломку. Он уже давно не испытывал ничего подобного, и еще больше времени прошло с тех пор, когда его это в последний раз действительно волновало. Именно это обстоятельство больше всего удивляло – как на самом деле важно было докопаться до правды об Айе. У Йоджи было впечатление, что скоро нужно будет начинать беспокоиться из-за своих эмоций, и это было таким шоком – что-то чувствовать снова после всех этих лет. Он знал, что следует бояться, учитывая последний раз, когда он испытывал нечто подобное к другому человеку, но это было слишком приятно – обнаружить, что внутри него еще осталось что-то живое.
Скорее всего, он был дураком и открывался навстречу еще одному сокрушительному удару в сердце. Если повезет, то, когда все случится, это добьет его. Йоджи знал, что не сможет снова вынести боль. И все равно, он чувствовал, что наткнулся на что-то, что стоило такого риска. Все, что нужно было сделать – это подумать о том, как Айя ему улыбается, и страхи отступали.
Йоджи поморщился, вылезая из машины и направляясь через подземную стоянку к лифту. Айя убьет его, если узнает, что кто-то копался в его прошлом. А разве у него был выбор, если парень был так неразговорчив? Теперь у него имелись некоторые ответы, и он может подождать, пока Айя упомянет о том, кем он был до того, как сменил имя и переехал сюда. Йоджи знал – было важно, чтобы Айя сам сказал ему правду.
Войдя в квартиру, он убрал ключи и положил статьи на один из столиков возле дивана, чтобы почитать их еще раз перед тем, как уйти на ночь. Он машинально проверил свой автоответчик и увидел, что тот мигает. Его ожидало четыре сообщения. Одно от Кена, насчет того, чтобы посмотреть футбол завтра после обеда, еще одно – от Аюми, с приглашением зайти на чай в ближайшие дни. Он решил перезвонить обоим и согласиться.
Когда он прослушал оставшиеся два сообщения, его хорошее настроение быстро испортилось. В первом Генсай умолял вернуть его в список клиентов, а второе звучало немного угрожающе – мужчина говорил, что знает, где Йоджи живет, и обещал зайти как-нибудь вечером и убедиться, что больше его не будут игнорировать. Придется позвонить охране внизу и сказать, чтобы Генсая задержали, если он действительно решится осуществить свою угрозу.
Запустив руку в волосы, Йоджи направился к холодильнику за пивом, которое поможет ему успокоиться и сосредоточиться на выяснении айиного прошлого.
* * *
Айя поставил чашку кофе перед Йоджи. Он встретил его по пути в оранжерею, когда тот возвращался домой, и, поскольку все остальные соседи еще спали, пригласил на завтрак. Пришлось признаться себе, что приятно завтракать с таким человеком, которого ты мысленно не умолял побыстрее доесть и оставить тебя в покое.
– Спасибо, Айя. Знаешь, для человека, который не любит пить кофе, ты отлично его варишь, – Йоджи устало улыбнулся, потягивая горячий напиток.
– Я никогда не говорил, что не люблю кофе, просто для меня в нем слишком много кофеина, – заметил Айя, идя к плите. Он решил приготовить омлет этим утром, с сыром, устрицами и красным перцем, и хотел убедиться, что еда не пригорает. Айя не так часто делал что-то, кроме риса, мисо и рыбы на завтрак. Его мать не верила в питательную ценность западных блюд и всегда приводила в пример то, какими тучными были американцы. Айя подумал о ней с грустью, вспоминая, как Айя-тян с каждым годом становилась все больше и больше похожа на нее. Он был рад, когда голос Йоджи прервал его грустные раздумья.
– И это говорит человек, который пьет.. сколько чашек чая в день? Я удивляюсь, что ты не летаешь после часа или двух, проведенных у Аюми. Что с ней вообще такое? Кажется, она не может разговаривать без чая или сакэ, – Йоджи поморщился, ставя чашку на стол. – Я просто не могу за вами угнаться. Мне нужен мочевой пузырь побольше.
Айя сдержал улыбку, готовя посуду для завтрака. Когда он только познакомился с Аюми, то чувствовал себя точно так же, но сейчас для него было странным вести разговор без того, чтобы предложить гостю угощение или что-то, чтобы освежиться.
– В зеленом чае меньше кофеина, чем в кофе. А по поводу Аюми, я думаю, это просто привычка с прошлых лет, когда она развлекала людей, – Айя расставил еду перед Йоджи и сел на свое место. – Она всегда следит за тем, чтобы у ее собеседников было достаточно еды и напитков, особенно напитков. Кроме того, тогда человеку есть чем заняться во время разговора. Если тебе нечего сказать, ты можешь притвориться, что пьешь, и всегда есть чем занять руки, – он налил себе немного чая перед тем, как взять палочки.
Йоджи тихо хмыкнул, поднося кусочек омлета ко рту, и, прожевав его, улыбнулся Айе. – Ты прекрасно готовишь, ко всему прочему. Думаю, ты прав, но все равно, я выпил больше зеленого чая за последний месяц, чем за последние пять лет.
В это можно было поверить, видя, как часто Йоджи бывал по утрам здесь или у Аюми, и учитывая, насколько по-западному он жил большую часть времени. Айя, в конце концов, отучил своего соседа от привычки входить в квартиру, не снимая обувь. Однако он ничего не ответил, молча расправляясь с омлетом и наслаждаясь компанией, которую не надо было развлекать и перед которой не надо было притворяться. Особенно по утрам, когда Йоджи сводил к минимуму свой флирт, желая просто немного поговорить, поесть и выпить кофе. Обычно он был слишком уставшим после «рабочей» ночи, вернувшись от клиента, и ничего не требовал.
Айя был этому очень рад, учитывая обстоятельства. Если бы Йоджи не был таким компанейским и легким в общении, он не приглашал бы его раз за разом. Дружить с ним только ради Аюми было бы слишком большим риском. И если честно, то Айе нравился флирт, даже при том, что он не мог на него ответить. Йоджи был осторожен и не заходил слишком далеко, не вынуждая Айю прекратить его визиты, чего никому не хотелось бы. Было так приятно разделить с кем-то пищу, начать день с непринужденной беседы и пары шуток, обычно со стороны Йоджи. Ему не было так одиноко, и он так давно не общался с другим мужчиной, кроме Кикё и Хирофуми. Айю удивляло то, насколько ему было приятно общество соседа, и это немного беспокоило. Тем не менее, последнее чувство никогда не останавливало его, поэтому он приглашал Кудо почти каждое утро.
Заметив, что чашка Йоджи почти опустела, Айя поднялся и налил другу еще кофе. Тот поднял бровь и кивнул благодарно, но ничего не сказал, пока не доел омлет.
– Спасибо, Айя, это было восхитительно, – он отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. – Что делаешь сегодня?
– Я должен помочь Аюми убрать ее весенние кимоно и достать летние, – он будет пользоваться машиной и шофером, которых заказал для него Хирофуми. Парень почти вздохнул, подумав о том, что его любовник должен зайти этим вечером, и напомнил себе купить продуктов, пока будет вне дома. Ведь Хирофуми останется на ужин, да и на завтрак тоже.
Йоджи обхватил чашку ладонями и смотрел на коричневую глазурь. – Она когда-нибудь носит что-то кроме юкаты и кимоно? В том смысле, что я знаю, сколько ей лет, но другие женщины ее возраста носят брюки и тому подобное. Да и современные гейши не носят кимоно все время.
– Она никогда и не подумает одеться во что-то другое, если только это не будет какой-то особый случай, – тихо ответил Айя. Он снова поднялся из-за стола, чтобы собрать посуду и положить ее в мойку. – Я не думаю, что она делает это из-за своей профессии, – поймав озадаченный взгляд Йоджи, он облокотился на стол и начал теребить прядку своих волос, выбившуюся из-под завязки. – Она носит их не потому, что гейша, а потому, что ей в них удобнее. Я думаю, это напоминает ей о молодости, до того, как умер ее покровитель и она заболела артритом. Аюми.. – Айя замолчал на минуту, гадая, не говорит ли он лишнего. Он уважал тайны других так же, как свои, но Йоджи жил здесь уже пару месяцев и был другом Аюми. Айя не рассказал бы ему ничего такого, чего тот не заметил бы сам, – иногда Аюми живет в смешении прошлого и ее воображения, как мне кажется. Это ее спасение.
Йоджи кивнул.
– Я думаю, что знаю, о чем ты говоришь. Мы с ней на прошлой неделе как-то пришли в булочную, которая ей нравилась, и обнаружили, что она закрыта. Аюми не могла успокоиться, пока мы не вернулись домой и не выпили чаю. А потом… – Йоджи поднял свою чашку и понес ее Айе. – Она вдруг стала такой радостной, говорила и смеялась, пока мы пили, и смешила меня почти весь вечер. Зашел разговор о Хоккайдо, и она начала планировать путешествие для нас троих. Она так увлеклась, что я просто соглашался с ней, хотя и знал, что мы не сможем туда поехать, – Йоджи нахмурился и поставил чашку в мойку. – Но она думала, что мы просто возьмем вещи и поедем следующим утром, забыв обо всех назначенных встречах, о моих клиентах и …
– И о Хиро, – Айя обнаружил, что наклоняется в ту сторону, где стоит Йоджи, бессознательно подвигаясь ближе к гостю, и заставил себя выпрямиться. Он напомнил себе, что если для Йоджи флиртовать было обычным делом, то для него это было невозможно. – Да, ее воображение разыгрывается временами, и она совершенно забывает, как обстоят дела на самом деле. Если бы у нее не было кимоно и чайных церемоний, я думаю, она не смогла бы так легко прятаться в своих фантазиях. – Однако он и не собирался просить женщину измениться. Хотя Аюми иногда и поддавалась своим мечтам, и ему пару раз пришлось за это расплачиваться, она была счастлива, и он – тоже. Реальность, в которой они жили, не была приятной, поэтому любое избавление приветствовалось.
Йоджи постоял рядом с ним еще немного, и Айя понял, насколько четко он ощущал присутствие друга. От него неуловимо пахло сексом, одеколоном и чем-то пряным, что заставляло Айю желать сократить дистанцию между ними, прижаться к высокому парню, спрятаться носом в изгибе его шеи и глубоко вдохнуть. Чувствуя, как загораются его щеки, Айя резко отвернулся и начал мыть посуду.
– Что ж, я, пожалуй, пойду, – медленно произнес Йоджи и на секунду наклонился еще ближе к Айе. – Знаешь, я должен тебе пару завтраков, и сегодня я, скорее всего, рано освобожусь. Может, зайдешь завтра, а я что-нибудь для тебя приготовлю? – Йоджи дотронулся до его плеча, и Айя повернулся, чтобы взглянуть на парня. Тот улыбался ему, а его темно-золотые волосы свисали на лицо так, что Айе захотелось поправить их. – Я, конечно, не так хорошо готовлю, но я тебя не отравлю, честное слово.
– Я не смогу, Йоджи.. я.. буду не один утром, – Хирофуми спрашивал, что из его одежды осталось у Айи, и упомянул, что придется взять с собой смену, чтобы пойти на деловую встречу на следующий день.
Йоджи на секунду нахмурился, а потом неуловимым движением подхватил клочок мыльной пены из раковины и мазнул пузырьками по айиному носу. – Ну ладно, у тебя есть отговорка. Но я заставлю тебя попробовать мою стряпню в другой раз, обещаю. Пока, Айя.
Ворча и вытирая пену с лица, Айя неодобрительно посмотрел на друга и продолжил мыть посуду. Ополаскивая тарелку, он понял, что широко улыбается.
* * *
Давясь членом, Кикё всей душой желал полететь в Америку и убить того гениального фармацевта, который изобрел Виагру. Если бы не этот чертов препарат, он не стоял бы сейчас здесь, на коленях, и не ублажал бы ртом человека, которого ненавидел. Старого извращенца, которого заводил не столько сам минет, сколько унижение Кикё.
Руки парня сжали ткань кимоно Сайдзе, усиленно работая языком, он заставил мышцы своего горла глотать. Кикё принялся сосать еще сильнее и, в конце концов, был вознагражден, когда его партнер вскрикнул слабым голосом и кончил. Он подавился горьким семенем, которое заставил себя проглотить. Когда Сайдзе расслабился, Кикё отодвинулся от паха мужчины и еле удержался, чтобы не вытереть рот рукой.
Сайдзе улыбнулся ему, он выглядел удовлетворенным и удивленным. Кикё хотелось ударить его, достать веер с острыми краями, спрятанный у правой ноги, и раскроить ублюдку горло. Однако каким бы Сайдзе ни был извращенцем, он соблюдал условия их сделки, так что Кикё тоже должен был им следовать. Он надеялся, что Кейко была довольна его местью, где бы она ни была.
– Что-нибудь еще сегодня, господин? – поразительно, как вежливо он мог разговаривать, как совершенно его маска могла спрятать его истинные чувства. В конце концов, у Кикё было десять лет, чтобы довести ее до такого совершенства. Он говорил так, словно действительно хотел остаться здесь и делать все, что старому ублюдку еще придет в голову, хотя, на самом деле, все, что ему хотелось сделать – это убежать и смыть вкус Сайдзе из своего рта, и прикоснуться к коже, которая не будет сухой и морщинистой.
– Нет, сейчас я готов спать. Пришли Чию помочь мне, – Сайдзе схватил прядь длинных черных волос Кикё до того, как тот успел встать, и пропустил ее между пальцами. – Ты все еще очень красив, Кикё, – сказал он. – Возвращайся завтра вечером, – судя по ухмылке мужчины, на этот раз Кикё одним минетом не отделается. У Сайдзе всю неделю было хорошее настроение, и он был более требовательным, чем в последние два месяца. Кикё действительно хотел прикончить его нового врача.
Получив разрешение уйти, он поспешил по коридорам старого замка, стараясь оказаться как можно дальше от мужчины. Хотелось бежать, не останавливаясь, пока он не окажется так далеко от Такатори, как только возможно в этой жизни.
В конце концов, он успокоился и сообразил, где находится, и постарался, чтобы его никто не заметил. Большинство слуг уже спали, а те немногие, что ходили по коридорам, были охранниками и, значит, не помешали бы ему. Он прошел мимо пары из них на своем пути, и те старательно отводили глаза.
Через несколько минут он добрался до своего убежища. Проскользнув в комнату, и даже не позаботившись постучать в дверь, он увидел Сиона, лежащего на постели с бутылкой пива в руках. Кикё выхватил бутылку, стремясь избавиться от вкуса во рту. Выпив ее всю, он рухнул на постель рядом со своим любовником.
– Кикё, – мужчина помассировал ему плечи и поцеловал сзади в шею, собрав волосы Кикё одной рукой. – Ты в порядке?
– Честно говоря, нет, – он поставил пустую бутылку и устроился рядом, перебирая руками волосы Сиона, почти такие же длинные, как и у него самого. Это успокаивало – гладить густые темные пряди. Одно присутствие любовника успокаивало. Мужчина помогал ему забыть ужасы и позор его жизни. Может, он и начал спать с ним, только чтобы досадить Сайдзе, но сейчас Кикё нуждался в Сионе, чтобы просто не сойти с ума.
– Ага, – Сион продолжил массаж, пока Кикё не почувствовал, как напряжение оставляет его тело. Здесь он был в безопасности. Люди Сиона будут молчать, как делали это последние два года. Давно прошел тот момент, когда он надеялся, что Сайдзе узнает об их связи, теперь все, что имело значение – это возможность провести как можно больше времени с Сионом.
Вскоре он заурчал от удовольствия. – Если не прекратишь, я засну.
– Тогда засыпай, Кикё. Я не против.
– Врешь, – Кикё прижался спиной к Сиону, зажав его член между их телами.
Мужчина усмехнулся и перевернул его, так что они оказались лицом к лицу. – Нет, не вру. Я, конечно, буду более чем счастлив, если ты еще немного подождешь со сном, но я могу дать тебе немного отдохнуть, – Сион ухмыльнулся. – Я просто разбужу тебя через несколько часов, и мы сможем насладиться друг другом.
Но Кикё он нужен был именно сейчас, ему нужно было почувствовать вкус Сиона, прикосновение и запах, выжечь ими следы Сайдзе. Кикё потянулся и поцеловал мужчину. Он хотел его прямо сейчас. Его самого поразило, насколько сильно он его хотел.
Сион, казалось, понял это, потому что больше разговоров о сне не было. Его большие, мозолистые руки медленно освобождали Кикё от одежды, и скоро они оба были обнаженными, прижимаясь кожей к коже. Ощущение мускулистого тела мужчины, прильнувшего к нему, заставило Кикё застонать, желая большего. Сион застонал в ответ и перекатился на спину, притягивая Кикё к себе на грудь.
Чувствуя себя счастливым от возможности забыться в удовольствии, подаренном любовником, Кикё охотно отдался Сиону. Все его маски были сброшены, когда он, полностью обнаженный, нежился в надежных объятиях любимого человека.
* * *
Йоджи перехватил поудобнее сумки в левой руке и улыбнулся Аюми. – Так как, ты поделишься тем бисквитным тортом, который я помогал тебе нести?
Она засмеялась легким беззаботным смехом и похлопала парня по правой руке.
– Йоджи, как не стыдно. Может, я берегу этот торт для кого-то особенного?
– Да, и этот кто-то – я, – он сам засмеялся, когда женщина снова похлопала по его руке. – Ладно, Аюми, я тут надрываюсь, таская за тобой все эти сумки. Мое бесстыдство нуждается в энергии, чтобы его хватило до вечера.
Она поцокала языком и покачала головой. – Теперь я не смогу отпустить тебя, совершенно измотанного, домой, верно? Я думаю, я должна тебя накормить, когда вернемся, чтобы отблагодарить за помощь с покупками, – женщина взяла Йоджи за локоть. – Жаль, что Айя не сможет присоединиться к нам. Он так любит кофейные бисквиты.
– Это странно, потому что он никогда не пьет кофе, – заметил Йоджи. Он продолжал идти по улице, удивляясь тому, насколько расслабленным чувствовал себя сейчас. У него, как и у Айи, вечером была работа, но она казалась такой далекой, пока он шел в Ханабатаке под руку с гейшей, неся ее покупки. Это было так... нормально. Единственное, чего не хватало – это Айи, его тихого присутствия возле Аюми и низкого голоса, отмечающего мелкие детали происходящего вокруг, которые Йоджи никогда не заметил бы сам.
– Айя… странный, это верно, – Аюми помотала головой. – Нет, я хотела сказать, уникальный. Он вряд ли похож на странного в мире, где все такие.
Это было хорошим описанием. Йоджи кивнул, соглашаясь с Аюми. Когда они подошли к Апартаментам, в его мыслях был только его сосед, но тут он заметил темно-серый седан иностранной марки, подъезжающий к Ханабатаке. Пока он смотрел, шофер вышел из машины и открыл пассажирскую дверцу. Высокий мужчина быстро выскользнул из иномарки и стремительно направился к входной двери здания.
– Это Хиро, – тихо пояснила Аюми. – Он приехал немного раньше. Хорошо, что я не просила Айю пойти с нами в магазин, – ее тихий голос звучал обеспокоено.
Они вошли в здание, и Йоджи рассмотрел Такатори Хирофуми, когда они подошли к лифту. Он был рад, что темные очки скрывали его глаза, когда мужчина точно так же рассмотрел его самого.
– Хиро-сама, как я рада вас видеть. Вы замечательно выглядите. Как поживаете? – Аюми отпустила руку Йоджи, чтобы поклониться мужчине, пока они ждали лифт.
Он ответил поклоном. – Все хорошо, Аюми-сама, я рад видеть вас такой же красивой, как и прежде. Вам понравился недавний ужин с Айей и билеты в театр?
Аюми кивнула и захлопала в ладоши, – О, да, большое спасибо. Это был замечательный вечер, и я уже несколько месяцев не видела настолько хорошо поставленной пьесы. Жаль, что вы не смогли пойти вместе с Айей, – с легкостью соврала она. Йоджи знал, что Айя гораздо больше радовался возможности пойти туда с Аюми, а не со своим любовником, и что гейша тоже предпочла бы, чтобы там с ней был Айя.
Двери лифта открылись, и они втроем вошли в кабину. – Я вижу, вы ходили по магазинам, Аюми-сама. Это бисквитный торт, да? Айя будет рад, когда зайдет к вам на чай в следующий раз, – Хирофуми выразительно перевел взгляд с сумки на Йоджи.
Аюми это заметила и постучала пальцами по нижней губе пару раз перед тем, как начала говорить. – Да, он будет доволен. Позвольте вам представить моего друга, Хиро-сама. Это Кудо Йоджи, – Аюми похлопала парня по руке, а потом потянула за нее, пока Йоджи не поклонился с неохотой. Это был первый раз, когда он видел Такатори Хирофуми собственными глазами, и ничего особенного в мужчине не нашел. Такатори был высоким, немного худым, красивым и казался мирным из-за очков и приглаженных назад волос. Однако в его карих глазах Йоджи заметил искры гнева.
– Приятно познакомиться, – пробормотал Йоджи, выпрямляясь.
– Мне тоже. Я – Хиро, – мужчина едва заметно поклонился Йоджи. – Так значит вы – сосед Айи. Должен признать, вы совсем не такой, как я себе представлял, Кудо-сан.
– О, мне жаль, – Йоджи почувствовал, как сжалась рука Аюми на его локте, и взглянул на женщину. Ее лицо казалось бледным, а улыбка – натянутой, а когда он снова посмотрел на Хирофуми, то заметил, что гнев из его взгляда пропал, но Йоджи все равно чувствовал себя странно неуютно в его присутствии. Он не мог понять, что разозлило Такатори, и у него было смутное подозрение, что это был он сам.
Атмосфера в лифте продолжала накаляться, но тут, к счастью, раздался звонок, и двери открылись. Аюми снова поклонилась Хирофуми и потянула за собой Йоджи, придерживая его за рукав рубашки. Они не произнесли ни слова, пока не вошли к ней в квартиру и Коми не забрала покупки на кухню.
– Что случилось, Аюми? И не говори, что ничего, потому что ты чем-то расстроена. Это из-за Хирофуми? Что с ним такое было? – спрашивал Йоджи, усаживаясь перед низким столиком.
Она села, не вынимая рук из рукавов. – Я беспокоюсь, потому что Хирофуми выглядел разгневанным, и это может сказаться на Айе. Он не выглядел обрадованным встречей с тобой.
– Что я такого сделал? Почему я ему не понравился и почему он отыграется за это на Айе? – после того, как женщина не сказала ни слова, он наклонился и дотронулся до ее руки. – Аюми, чего ты боишься?
Она вздохнула и покачала головой. – Наверно, это все чепуха и обычные страхи старой женщины. Я надеялась, что Хирофуми тебя никогда не увидит, потому что я боялась, что он будет ревновать. Он, скорее всего, думал, что ты… такой же, как и другие парни, живущие здесь. Айя не сказал ему, что ты красив, потому что это разозлило бы его любовника. Теперь Хирофуми будет думать, что ему солгали, и будет искать причину, почему Айя не сказал ему правду.
– Он злится, потому что я не педик? – когда женщина нахмурилась, Йоджи сморщил нос. – Не надо лекций, пожалуйста. Ты же знаешь, именно так называют большинство здешних парней, и я не отношу Айю к их числу. Почему это так важно – что Хирофуми обо мне думает? Неважно, на кого я похож, между мной и Айей никогда ничего не было.
– Потому что... – она снова покачала головой. – Он считает Айю своей собственностью, и тому приходится плохо, когда Хиро считает, что его обманывают. Айя никогда не давал ему повода так думать, но это иногда случается, причем из-за гораздо менее подозрительных вещей, чем дружелюбное отношение Айи к симпатичному соседу. Я надеюсь, Хиро не забудет о своем обещании, – последние слова она почти прошептала с испуганными глазами.
Коми вошла в комнату как раз в этот момент, неся поднос с чайным набором и тарелку с тортом. Она улыбнулась, но когда ни Йоджи, ни Аюми на ее улыбку не ответили, она нахмурилась. Однако по незаметному жесту Аюми женщина тихо ушла.
Йоджи дал Аюми несколько минут, чтобы справиться с эмоциями, пока она готовила чай. Когда чайник был наполнен водой, он прокашлялся. – О каком обещании, Аюми? Это как-то связано с тем последним случаем, когда Айю избили?
Женщина подняла взгляд от фарфорового чайника в полном удивлении. Потом она прищурилась. – Откуда ты узнал об этом? От своего друга, Хидаки?
Йоджи кивнул, и она медленно выдохнула, постукивая пальцами по нижней губе. – Я скажу тебе правду, потому что, скорее всего, ты слышал только вранье. Айя дружил с Сакурой, он относился к ней, как к сестре. Заботился о ней, как мог, и старался развеселить, слушая ее рассказы и даря цветы. Однако некоторые местные жильцы, – она фыркнула, – не поняли настоящей природы их отношений. Они говорили, что у этих двоих роман, и было только делом времени, чтобы эти слухи дошли до Хирофуми.
Аюми спрятала руки в рукава и начала немного покачиваться. – Он... – она покачала головой. – Я до сих пор помню, как выглядел Айя наутро после скандала. Все его лицо было сплошным синяком, а глаза настолько заплыли, что он едва видел. У него несколько недель потом болели ребра.
– Ублюдок избил его, – руки Йоджи сжались в кулаки при мысли о том, что Айе причинили такую боль. – Почему Айя ничего не сделал? Почему он не ушел?
– Йоджи, мы не должны говорить об этом. Такого больше не повторится. Я просто старая женщина, которой мерещатся ужасы, и все, – она улыбнулась парню, но в улыбке не было радости.
– Скажи мне, почему Айя не ушел от мужчины, который избил его, Аюми? Или почему он не дал Хиро сдачи за то, что тот посмел его ударить. Скажи мне правду, а не то, что я могу вытянуть из Кена или кого-то еще из местных, – он пристально смотрел на подругу. – Я устал от сплетен и хочу знать правду. Айя мне ничего не скажет, так что остаешься только ты.
– Йоджи, Айя не обрадуется тому, что я рассказываю тебе о его проблемах, – сказала она, наклоняя голову и пряча глаза. – Я и так уже рассказала тебе о его прошлом больше, чем должна была. Давай выпьем чаю и поговорим о чем-то другом, – она потянулась за чайником.
Он поймал ее руки и осторожно задержал в своих. – Пожалуйста, расскажи. Как я могу быть другом Айи, если не знаю, что из моих поступков может ему навредить, а что – нет? Аюми, мне нужно знать правду, и ты единственная, кто может мне помочь. Ты сказала, что хочешь, чтобы мы были друзьями, но это невозможно, если он останется для меня полнейшей тайной, – Йоджи отпустил руки Аюми, когда она подняла голову и посмотрела на него. – Почему он не ушел?
– Он не может, – Аюми начала наливать чай трясущимися руками. – Хирофуми… Я не назвала бы это любовью, хотя он думает, что это она. Хирофуми верит, что любит Айю, и никогда его не отпустит, – она села и сплела руки. – Йоджи, никогда не говори Айе, что это я рассказала тебе обо всем. Он очень на меня обидится. Возможно, будет лучше, если ты будешь в курсе. Ты должен понимать, насколько осторожным нужно быть с Айей, – теперь Йоджи был совершенно сбит с толку этим замечанием и гадал, насколько Аюми догадывалась о настоящих его чувствах к их общему другу.
– В первый раз он ударил Айю через пару месяцев их «отношений», и я убедила его уйти, думая, что так будет лучше. Айя не сделал бы этого, он говорил, что Хирофуми ему нужен, я уговорила его уехать на пару дней, чтобы подумать обо всем спокойно и дать успокоиться Хирофуми. Это было ошибкой, и во всем была виновата я. Все, чего я хотела – чтобы у мужчины было время подумать о том, что он сделал, и устыдиться, и чтобы Айя убедился, что он может никогда не возвращаться сюда и быть свободным.
Йоджи пораженно смотрел, как по щеке Аюми катилась слеза, и молчал.
– Хирофуми нашел его меньше чем за день. Он так сильно избил Айю, что того пришлось везти к врачам, но Такатори не позволил ему остаться в больнице. Он привез его обратно, как только врачи с ним закончили, и оставался с Айей пару дней, пока тот приходил в себя. Хирофуми, казалось, стыдился своего поступка и постоянно просил прощения за свой гнев, – она вытерла слезу, но вместо нее потекли новые. – Он пообещал принимать лекарства, чтобы контролировать себя, и большую часть времени он это делает, но иногда все равно теряет контроль, например, когда думает, что Айя ему изменяет или собирается от него уйти. Он показал всем предельно ясно, что ни тому, ни другому он случиться не позволит.
– Он знает, что это ты уговорила Айю бросить его? – спросил Йоджи через минуту.
– Нет, иначе Айе было бы запрещено со мной разговаривать, – женщина прижала ладонь ко рту. – Айя сказал, что это была его идея. Ты хоть немного представляешь, как я себя чувствовала после того, что с ним случилось? Я знала, что виновата в том, что моему дорогому другу причинили боль. Поэтому, Йоджи, я тебе все это рассказываю. Тебе нужно быть осторожным с Айей. Если бы он не нуждался в ком-то, с кем можно поговорить, ком-то, кто понимал бы его и предложил бы свою поддержку, я бы давно уже избавилась от тебя. Йоджи, он медленно умирает внутри, как бы я не старалась предотвратить это, – голос Аюми был таким грустным, что ее больно было слушать. – Я рассчитываю на тебя, на то, что ты спасешь его. Я думаю, ты хочешь ему помочь, как и я, и, делая это, ты поможешь себе. Просто будь осторожен, потому что за любые наши ошибки расплачиваться будет он один.
– Теперь я это понимаю, – она была права, он хотел спасти Айю, сделать так, чтобы друг улыбался, и он не мог отрицать своих чувств, какими бы сумасшедшими они не были. Йоджи протянул руку и нежно вытер ее слезы. – Почему он до сих пор с ним, Аюми? Он мог бы уйти, если бы действительно хотел. Мог бы сбежать достаточно далеко, чтобы быть свободным, – Хирофуми вынужден был бы осторожничать с поисками Айи, чтобы пресса не узнала о его отношениях с другим мужчиной.
Аюми покачала головой. – Он не может, Йоджи. Или, я бы сказала, он просто этого не сделает.
– Из-за сестры, так? – увидев ее удивление, Йоджи грустно улыбнулся и вложил пиалу с чаем в руку женщины. – Он не уйдет из-за нее.
– Йоджи, как ты узнал об этом? Айя сказал тебе? – Аюми отставила чай и пристально посмотрела на парня, настолько пристально, что тот покраснел.
– Ну… нет. Я видел фотографию его сестры, когда Айя позволил мне переночевать у него, тогда. А потом я… просто сложил два и два, – он поежился от того, как Аюми продолжала на него смотреть. – Она ведь его сестра, или я ошибся в догадках? Кен сказал мне, что к Сакуре Айя относился как к сестре, а они похожи.
Аюми просто сидела, спрятав больные руки в кимоно, и отказывалась смотреть на парня.
– Почему ты мне не отвечаешь, Аюми? Почему ты так неохотно говоришь обо всем, что касается Айи? Он мне почти ничего не рассказывает, и ты туда же, – он дернул себя за волосы. – Я устал от всех этих здешних секретов, от того, что пока что-нибудь плохое не случится, я ничего не узнаю. Мне надоело быть в неведении. Кажется, люди здесь настолько потерялись в своих секретах и отрицании очевидного, что забыли правду.
Аюми продолжала смотреть на стол, ее щеки порозовели. – Я думаю, у тебя хватит ума не упоминать девушку при Айе, – ее голос пылал гневом. – Я даже описать не могу, насколько Айя будет зол, когда узнает, что ты шастал по его квартире.
– Я не шастал, фотографии стоят на виду, вообще-то, – вздохнул Йоджи. Он вдруг почувствовал себя уставшим, а до работы оставалось не так много времени. – Аюми, я клянусь, что спрашиваю обо всем не для того, чтобы навредить тебе или ему. Я просто хочу получить ответы. Какую власть Хирофуми имеет над Айей?
Аюми отпила чай, и по ее глазам казалось, что она смотрит в далекое прошлое. – Очень сильную, Йоджи. Такую, что мне не верится, что ее можно разрушить.
– Я бы не был так уверен в этом, – хмыкнул блондин, окончательно устав от того, что ему опять не говорят правды, хотя он все же узнал что-то новое. – Я думаю, он может освободиться, если достаточно постарается. Такатори могущественны, но и они всего лишь люди.
– Ты знаешь, но не понимаешь, – Аюми поставила чашку. – У Айи нет семьи, только сестра. Все, что они имели, было у них отнято, и все, что у них есть сейчас – все это дал им Хирофуми. Айя... у него впереди было такое будущее, и вдруг его не стало. Он должен был сам заботиться о сестре, и он сделал все, чтобы хоть у одного из них была достойная жизнь. Я не буду больше ничего объяснять, просто скажу, что его семья была опозорена, а у него не было выбора.
Она спрятала руки в рукава. – Я многого не знаю, Йоджи, он о многом отказывается говорить. Но из того, что мне удалось собрать, ясно, что, когда Хирофуми обратился к нему со своим предложением, Айя сразу же согласился. Я сомневаюсь, что он думал, будто у него есть выбор. Такое впечатление, что Хирофуми не терял времени и побыстрее спрятал его здесь. Он устроил все, чтобы сестра Айи посещала школу в США. Он остался совершенно один.
Неудивительно, что Айя привязался к Аюми, которая по непонятной причине была к нему так добра. Он отдал все, что у него еще оставалось, ради матери, которая вскоре умерла, и младшей сестры, и остался в полном одиночестве из-за этого. Йоджи не знал, смог ли бы он сам сделать что-то подобное для тех, кого любил.
– А как же Хирофуми? Почему он связался с опозоренным? – он подумал о том, каким собственником был Такатори. – Зачем ему рисковать, ведь если кто-то узнает о его связи с мужчиной – будет скандал?
– Не знаю, Йоджи, – Аюми наклонила голову и стала пить чай. У Йоджи осталось ощущение, что она с ним не до конца откровенна, но он достаточно хорошо знал женщину, чтобы не настаивать больше. Он уже получил несколько ответов, несколько новых кусочков головоломки. Вопросов все равно оставалось море, но сейчас не было времени заниматься этим конкретным делом.
– Аюми, мне жаль, что ты не одобряешь мою настойчивость по поводу разгадывания тайн Айи, но я просто должен это сделать. Я был бы рад поговорить с тобой еще, но мне нужно идти. Можно, я зайду к тебе завтра? – он надеялся, что Аюми не очень на него разозлится, потому что в последнее время он стал высоко ценить ее дружбу.
– Конечно, Йоджи, – она слегка постучала пальцами по губам и немного нахмурилась. – Похоже, я не могу на тебя сердиться из-за твоих поисков правды, поэтому я много рассказала тебе сегодня, игнорируя просьбу Айи молчать. Однако ты должен понять, с чем ему приходится сталкиваться. Будь осторожен с ним. Не давай Хирофуми поводов сердиться, прошу тебя. Пусть этот наш разговор тебя не пугает. Хотя ты и представляешь угрозу, но я все равно чувствую, что ты принесешь Айе больше пользы, чем вреда.
– Я знаю, и я не сделаю ничего, что может навредить ему, даю слово, – Йоджи поднялся и поклонился женщине. – Только тебе не кажется, что я могу навредить ему, как раз если не буду знать всех подробностей?
– Ты прав, Йоджи, я подумаю об этом, – Аюми подняла голову, чтобы он мог поцеловать ее в щеку. – Будь осторожен сегодня, пожалуйста. Не заставляй старую женщину волноваться.
– Не думай о плохом. Я буду осторожен, специально для тебя, – Йоджи улыбнулся и шагнул к выходу, а потом вспомнил про торт и наклонился, чтобы цапнуть пару кусочков. – Увидимся завтра.
Айя встрепенулся, когда услышал, что дверь в его квартиру открылась. Только у Хирофуми и Аюми были ключи, но Аюми никогда бы вот так просто не зашла к нему. Взглянув на часы, Айя нахмурился, заканчивая завязывать пояс вокруг талии. Хирофуми пришел немного раньше, наверное, он захочет что-нибудь выпить перед тем, как они уйдут вдвоем.
Он как раз закончил расправлять свое черное кимоно, украшенное синими и белыми волнами по краям, когда Хирофуми вошел в спальню. Айя мгновенно насторожился, заметив, как хмурился мужчина. Обычно Такатори улыбался, когда видел его.
– Добрый вечер, Хиро? Как прошел твой день?
Хирофуми подошел к Айе и схватил его за руку, дергая к себе. Парню пришлось сдержаться, чтобы не дать сдачи, настолько он был напуган таким развитием событий. Что случилось с мужчиной? На что он злился? Айя рассеянно подумал, не забыл ли Хирофуми принять свои лекарства, потому что никакой другой причины так обращаться со своим любовником он придумать не мог. С чего бы ему так злиться? Айя ничего не сделал, чтобы вызвать гнев мужчины, во всяком случае, ничего такого, что он сделал бы сознательно.
Другой рукой Хирофуми схватил его за подбородок и вздернул его голову так, что их глаза встретились. Мужчина действительно был чем-то разъярен, и Айя вдруг замер, готовясь к тому, что его будут бить.
– Расскажи мне о своем новом соседе, Айя, – голос Хирофуми кипел злобой, а его хватка на запястье Айи стала такой крепкой, что он почувствовал, как сдвигаются кости. Он пытался не морщиться от боли, не зная, не разозлит ли это мужчину еще больше.
– Я.. Это Кудо Йоджи, Хиро. Я рассказывал тебе о нем, – рассказывал, что Йоджи был проститутом, и позволил сделать выводы самостоятельно. – Он немного старше меня, и он… продает себя, потому что у него нет постоянного покровителя, – Что, черт возьми, Хирофуми мог узнать, что так его разозлило? Кто-то пустил слух про них с Йоджи? Кто-то узнал про их совместные завтраки?
Такатори хмыкнул и отпустил руку Айи только для того, чтобы пихнуть его на кровать. Мужчина мгновенно оседлал его бедра и схватил любовника за длинные волосы, грубо дергая за них до тех пор, пока Айя не застонал от боли. Другая рука Хирофуми поднялась, и Айя уже ждал удара.
– Хиро..
От нового рывка у него на глазах выступили слезы. – Я только что видел его, Айя, – прошипел Хирофуми. – Он не совсем такой, как я себе представлял, как ты мне его описывал. Он очень красивый мужчина. Почему ты общаешься с ним, а? Что вы делаете вместе? – он снова и снова дергал Айю за волосы.
Айя заставил себя дышать ровно, оставаться спокойным перед разъяренным Хирофуми. Должно быть, он пропустил прием лекарств, и что-то его разозлило. Никто не взялся бы предсказать, что могло случиться, если бы мужчина сорвался. В последний раз, когда такое случилось, Айя остался с подбитыми глазами, трещинами в ребрах и россыпью синяков.
– Я просто разговариваю с ним, Хиро, – он старался говорить успокаивающе, без паники, стыда и ненависти, которые ощущал в этот момент. – Я вежлив с ним, когда мы где-то встречаемся, и когда Аюми приглашает его куда-либо с нами. Он… – он чуть не сказал «хороший», но решил, что Хирофуми это может не понравиться. – Он мой сосед и друг Аюми, поэтому я общаюсь с ним, по-дружески.
– Он шлюха, Айя, – глаза Хирофуми распахнулись, он тяжело дышал, наклонившись ближе, и снова потянул Айю за волосы. – Он предлагал себя тебе? Или наоборот, он хочет тебя, хочет тебя поиметь? – пальцами он впился в голову Айи и дернул ее на себя, сгибая шею парня под болезненным углом. – Ты позволяешь шлюхе трахать тебя?
– Нет, Хиро. Я бы не сделал этого, я не изменил бы тебе, – Айя приготовился к новым оскорблениям. Он вдруг почувствовал себя таким уставшим и опустошенным, ему хотелось только одного – побыстрее покончить с болью. Позволить Хирофуми избить его и успокоиться после сделанного, чтобы уже не волноваться пару месяцев, до следующего припадка. Он ненавидел себя за это, за то, что просто принимал ситуацию, как есть, и все больше и больше хотел только того, чтобы Хирофуми избил его и ушел, чтобы после спокойно доползти до шкафа и покончить со всем раз и навсегда.
Хирофуми раздвинул его ноги и устроился между ними, еще больше вжимая Айю в мягкий матрас и еще сильнее запрокидывая ему голову. Парень еле слышно всхлипнул от боли. Ему так хотелось закрыть глаза, но Хирофуми продолжал неотрывно смотреть на него, все еще злясь и ожидая малейшего проявления слабости. Айя подумал о том, как это было бы – иметь любовника, которого не нужно будет бояться, вокруг которого не нужно будет ходить на цыпочках, чтобы не спровоцировать побои, и ему пришлось быстро прервать эти размышления, когда он начал думать о Йоджи. Нужно было сосредоточиться на том, что было здесь и сейчас, на том, чтобы успокоить Хирофуми. Аюми расстроится, если он придет к ней весь в синяках, а о спасении говорить было еще рано.
– Я никогда не изменял тебе, Хиро. Клянусь. Зачем мне это? – он должен был думать о сестре, об оплате ее счетов, о том, чтобы она могла провести лето с друзьями. Об Аюми, которая так радовалась походам в рестораны и магазины. Они зависели от него, и он не мог их подвести. Айя смотрел на Хирофуми и еле сдерживался, чтобы не показать свое отвращение к мужчине, спровоцировать избиение и быстрее покончить с этим. Он презирал себя за то, что лежал вот так, принимая оскорбления и практически желая побоев, но выбора у него не было.
Мужчина смотрел на него какое-то время, не выпуская волосы Айи и держа его голову над постелью, а потом его хватка постепенно ослабла. – Нет, ты такого не сделал бы, я знаю, Айя, – он сменил гнев на милость и осторожно опустил голову парня на кровать. – Ты мой, и ты никогда не сделаешь ничего подобного. Прости, любимый. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Я не хотел, я... пожалуйста, Айя, я не могу вынести и мысли о том, что ты мне изменяешь.
Все произошло внезапно. Секунду назад его чуть не избили, а сейчас Хирофуми целовал его, засовывая язык к нему в рот и прижимаясь бедрами к бедрам. Айя тихо вскрикнул. Он предпочел бы оскорбления. Боль можно было вытерпеть, но сейчас его настолько переполняли эмоции, что позор был невыносимым. Он не хотел вспоминать, кем на самом деле являлся. Он не хотел быть шлюхой Хирофуми.
Мужчина возился с его одеждой, и вскоре черное кимоно и синяя нижняя рубашка лежали на скамеечке у кровати. Он снова страстно и собственнически поцеловал Айю, расстегивая собственные брюки. Справившись с ними, он перевернул Айю на живот. Парень услышал, как открылась тумбочка, а потом почувствовал руку Хирофуми на своем бедре.
– Айя... скажи, чего ты хочешь.
Айя хотел, чтобы Хирофуми ушел и никогда не возвращался. Он хотел открыть шкатулку из своего шкафа и использовать ее содержимое по назначению, чтобы навсегда прекратить свой позор. Но он знал, чего от него ждут. Хотя слова были ему ненавистны, он все равно их произнес, зная о том, что может сделать Хирофуми в таком настроении, как сегодня. Всегда оставалась вероятность, что мужчина отыграется за Айю на Аюми или его сестре, как он не раз уже угрожал в прошлом.
Рука на бедре начала сжиматься, причиняя боль, и он вспомнил о недавнем гневе. Пару секунд он молчал, наполовину надеясь, что Хирофуми снова сорвется и ударит его, а потом заговорил.
– Тебя... я хочу тебя, Хиро, – у слов был вкус пепла, и ими было трудно не подавиться, но он делал то, что от него требовалось.
– О, Айя, – Хирофуми наклонился и поцеловал парня сзади в шею, одновременно толкаясь в него скользкими пальцами, чересчур быстро, так что это не было приятно. – Я тоже хочу тебя. Я хочу трахнуть тебя и услышать, как ты будешь кричать мое имя. Мое. Я – единственный любовник, который у тебя когда-либо будет, – Айя сжал зубы и попытался расслабиться под натиском пальцев Хирофуми и его грубого голоса. Хотелось, чтобы все это скорее закончилось, чтобы Хирофуми просто трахнул его и прекратил унижать. Тогда он сможет жить спокойно, хотя бы до следующего раза. Но он знал, что так просто не отделается.
Неприятные ощущения продолжались несколько минут, казалось, пальцы Хирофуми поначалу намеренно избегали прикосновений к простате Айи, а потом мужчина приподнял его бедра и обхватил другой рукой член. Плоть постепенно твердела, и волна удовольствия накрыла Айю.
– Кого, Айя? Кого ты хочешь? – голос Хирофуми был резким и несколько злым, и мужчина немного переместился за спиной у парня.
– Тебя, я хочу тебя, – ложь едва успела сорваться с его губ, когда мужчина снова прикоснулся к той чувствительной точке, заставляя Айю кричать.
А потом Хирофуми ворвался в него, двигая бедрами с достаточной силой, чтобы полностью погрузиться в тело парня. Айя был растянут как раз настолько, чтобы лишь немного застонать от боли, когда его начали вбивать в постель. Его голова оставалась на матрасе, а зад был поднят вверх, словно он по собственному желанию предлагал себя Хирофуми.
– Айя. Я люблю тебя, Айя, – вздыхал Хирофуми, врываясь внутрь и выходя из его тела. Айя едва не рассмеялся, чувствуя, как отделяется от этого безумного мира, поймавшего его. Такатори любил его. Разве того не стоили все унижения и оскорбления, чтобы мужчина, к которому он никогда ничего не испытывал, кроме утерянного уважения и дружеского отношения, «любил» его? И сделал его шлюхой?
– Хиро... Ах..! – любовник приподнял бедра Айи так, чтобы задевать его простату с каждым толчком, и тело парня взяло верх над разумом, освобождая его от боли и стыда на короткое время. Он прятался в удовольствии, отчаянно желая сбежать от реальности настолько, насколько возможно.
Но в глубине души он все же предпочел бы боль.
* * *
Йоджи стоял на балконе и курил. Вода с его волос, которые он не озаботился высушить, а только промокнул полотенцем, выйдя из душа, медленно капала ему на плечо и стекала вниз по груди, заставляя вздрагивать время от времени. Он только что вернулся от одного из своих клиентов-мужчин и, приняв душ, подхватил бутылку сакэ, и вышел сюда посмотреть на город и подумать о том, что ему раньше сказала Аюми. Ему не хотелось вспоминать о вспышке ярости, увиденной в глазах Хирофуми, о том факте, что Айя сейчас был где-то с мужчиной, и о том, что сам Йоджи ничего не мог с этим поделать.
Если смотреть влево, можно было увидеть неоновый свет одного из оживленных районов Токио, но перед Ханабатаке и так происходило много такого, что еще не успело наскучить. Со всех сторон доносились голоса соседей Йоджи, разговаривавших и смеявшихся. Ночь была прекрасной, и многие вышли на свои балконы или оставили балконные двери открытыми.
Он наблюдал за улицей минут десять, пока не увидел знакомую серую машину, подъехавшую к Ханабатаке. Йоджи подошел к краю балкона и высунул голову, чтобы лучше видеть происходящее. Он увидел Айю с поникшей головой и ссутуленными плечами, который вышел из темного седана. По крайней мере, так показалось Йоджи. Гадая, не было ли это вызвано лишь игрой его воображения и большим расстоянием, заставлявшими думать, что он видел Айю согнутым пополам, как старика, Йоджи выбросил окурок и пошел в квартиру. Задержавшись, чтобы поставить большую бутылку сакэ на стол, и не подумав даже накинуть рубашку, он просто открыл дверь и, убедившись, что в коридоре никого не было, прислонился к дверному косяку.
Айя добрался до тринадцатого этажа всего за пару минут. Йоджи оказался прав, и он действительно жутко ссутулился, не поднимая взгляд от ковра перед ним. Он брел по коридору, потеряв свою обычную грацию и ускоряя шаги по мере приближения к своей квартире.
– Эй, Айя, с тобой все в порядке? – Йоджи протянул руку и схватил рукав айиного кимоно, когда понял, что иначе тот просто пройдет мимо. Айя поднял голову, его глаза были красными и припухшими, а лицо – бледнее обычного. Йоджи был рад, что на лице приятеля не было синяков, но это не объясняло, почему он выглядел так, будто сейчас расплачется.
– Что, черт возьми, с тобой случилось?
– Йоджи, – Айя потер глаза рукой. – Ничего не случилось. Отпусти, – он достал ключи и направился к своей двери, и Кудо заметил, что у него дрожали руки.
Желая узнать, что так сильно расстроило Айю, Йоджи нахмурился и дернул за рукав, притягивая друга ближе к себе. Тот вскрикнул от неожиданности и злости, когда шатнулся в сторону Кудо, но прежде чем он успел что-либо сделать, Йоджи утащил его в квартиру и закрыл за ними дверь.
– Отпусти! – Айя зашипел и дернул назад рукав своей одежды, но Йоджи не собирался подчиняться, пока не получит ответа на свой вопрос. Он выпустил ткань и вместо нее схватил Айю за руку, насильно таща рассерженного парня в гостиную.
– Ты с ума сошел? Отпусти меня. Подожди, я же в обуви, Йоджи! – Айя начал подпрыгивать на ходу, пытаясь разуться, а Йоджи просто пихнул его на диван одним движением. Потом встал напротив, наблюдая, как Айя ругается и пытается сесть нормально.
– Ты рехнулся, – щеки Айи пылали, волосы растрепались и свисали на лицо. Йоджи заметил, что сегодня Айя был с распущенными волосами, и подумал, как прекрасно тот выглядит, и как черное кимоно с белыми и синими волнами делает его кожу бледнее, а волосы – еще ярче. Потом он заметил синяк на запястье Айи, и вспомнил, зачем притащил парня сюда.
– Я рехнулся уже давным-давно, Айя. Теперь рассказывай, что случилось, потому что я не выпущу тебя, пока ты этого не сделаешь. Черт, ты выглядишь так, как будто рыдал, и я помню, что сегодня утром у тебя еще не было этого синяка.
Айя зло смотрел на него, а потом потер глаза. – Я не рыдал, и ничего не случилось. Сегодня был трудный день, и я устал, поэтому дай мне уйти, – он нахмурился.
– Пожалуйста, – слово было сказано так, как будто у него рот был полон осколков стекла – с болью, коротко и хрипло.
Вздыхая, Йоджи покачал головой. – Что-то пошло не так, Айя? Я знаю, что у вас с Хиро были планы на этот вечер. Он причинил тебе боль? Это он оставил этот синяк? – он почувствовал, как закипает от гнева, поднимающегося у него в груди при одной только мысли об этом.
– Нет, он не делал мне больно, – Айя откинулся на спинку дивана, подобрав колени, спрятав руки в рукава и прижав их к груди. Голова повисла, как если бы у него не было сил держать ее прямо. – Он ничего мне не сделал. Пожалуйста, я хочу уйти. Я хочу просто принять ванну и выспаться, – Айя дрожал, все его тело было в таком напряжении, что почти гудело.
Йоджи сел рядом с другом. – Что произошло, Айя? Я не отпущу тебя, пока не расскажешь, – он никогда не видел приятеля настолько потерянным и, честно говоря, боялся оставлять его одного, учитывая историю его семьи. Увидев бутылку со спиртным, Йоджи перегнулся за ней через Айю, на мгновение прижимаясь к нему и наслаждаясь запахом лаванды и кедра, исходящим от шелковой одежды.
– Вот, выпей, – он был немного удивлен, когда Айя выхватил у него бутылку и принялся пить прямо из горлышка. Йоджи знал, что Айя достаточно медленно пьянеет – он провел пару вечеров, выпивая сакэ с ним и Аюми – но пить таким образом было плохой идеей. Когда он попытался отобрать спиртное, Айя просто отпихнул его руку. Примерно через минуту Айя поставил бутылку к себе на колени, откашлялся и сделал несколько глубоких вдохов. Он не отдал сакэ, а расслабился на диване, подтягивая колени к груди и укладываясь на них головой.
Не зная, что делать теперь, Йоджи поддался желанию, преобладавшему над всеми остальными, и начал гладить Айю по волосам. Тот вздрогнул от первого прикосновения, но затем, повернув голову и понаблюдав за ним удивленным взглядом, закрыл глаза и начал расслабляться. Йоджи вытащил пряди, зажатые между диваном и спиной Айи, и перекинул через плечо друга, расчесывая и распутывая их пальцами.
– Так что там сегодня случилось? – Йоджи говорил тихо и не прекращал расчесывать волосы.
Айя сделал еще глоток сакэ и начал говорить, не открывая глаз. – Мы пошли на ужин с клиентом Хиро. Я видел его пару раз раньше. Хиро однажды приказывал мне провести для него чайную церемонию. Мы были в отдельном зале, вчетвером. Он привел... парня с собой. Он гей, этот клиент Хиро.
Айя глотнул еще сакэ. – Мы немного выпили, съели по паре блюд, а потом... – он снова приложился к бутылке, дрожа все сильнее и сильнее. Когда он снова опустил бутылку, то с усилием потер глаза руками. – Его спутник не знал японского, поэтому мы говорили по-английски. Вернее, они говорили. Мне было нечего сказать. Я просто должен сидеть и прислуживать гостям и Хиро, как чертова гейша. Я уверен, они в половине случаев даже не знают, что я не девушка. Но этот мужчина знал и продолжал глазеть на меня. Я чувствовал, как злится Хиро. Он и так был мной недоволен сегодня... но я думал, что он успокоился и забыл об этом. Я сидел там, пока его клиент пытался ко мне прикоснуться, и я хотел, чтобы этот вечер скорее закончился, до того, как что-нибудь случится, – он мельком прикоснулся к синяку на своем запястье.
– Иностранец заговорил о походе в клуб и продолжении веселья. Он стал наливать мне выпить и хотел, чтобы я пил больше сакэ, – Айя поднял бутылку, собираясь глотнуть еще, но передумал и опустил ее. Он продолжил говорить с явной злостью в голосе. – Потом ни с того, ни с сего он спросил Хиро, не может ли тот одолжить меня. Он хотел получить меня на ночь и пообещал Хиро, что не навредит мне и вернет в хорошем состоянии. Как будто я был какой-то... игрушкой, что ли... Он даже предложил «поменяться мальчиками», как он сказал, и его парень просто сидел рядом с ним, как будто ничего не происходит, – Айя все же решил глотнуть еще алкоголя.
Йоджи поправил пряди, падавшие на лицо Айи. – Что сказал Хиро? – спросил он, стараясь, чтобы голос был ровным.
– Он ему отказал, – Айя открыл глаза и уставился на Йоджи, отодвинув бутылку буквально на пару сантиметров ото рта, чтобы иметь возможность говорить. – Сейчас они вместе гуляют по клубам, чтобы тот нашел себе кого-нибудь на ночь, – его глаза горели яростью. – Мне было сказано отправляться домой, и я, как «хороший мальчик», подчиняюсь приказам хозяина. Я всегда делаю то, что от меня хотят, неважно, чего я сам при этом хочу. Даже тогда… – Айя смотрел в никуда и снова начал пить, поглаживая пальцами поврежденное запястье руки, держащей бутылку.
Чувствуя облегчение от того, что Хиро не приказал Айе переспать с другим мужчиной, Йоджи продолжал гладить его по волосам. Когда тот продолжил напиваться, Кудо забеспокоился и попытался снова отобрать спиртное. Айя уже почти прикончил сакэ, а ведь он уже выпивал сегодня вечером.
– Айя, по-моему, тебе хватит. Тебя будет тошнить, если ты не остановишься, – блондину удалось схватить бутылку и выдернуть ее из рук парня.
– Меня уже тошнит, – Айя дернулся за спиртным, но теперь его вел не только гнев. – Меня от себя тошнит. Отдай, я не хочу себя больше так чувствовать.
– Нет, – поскольку в бутылке осталось совсем немного, Йоджи опрокинул остатки рисового вина в себя. Пока он пил, Айя колотил его кулаками по груди и плечам с такой силой, что Йоджи морщился, но не остановился, пока не допил всё сакэ. Потом Кудо отпустил бутылку, давая ей упасть за диван, и притянул друга к своей груди.
– Успокойся, я не дам тебе заблевать весь мой диван, – Айя злобно взглянул на него и боролся еще с минуту, а потом внезапно силы оставили его. Он обмяк в руках Йоджи и потер глаза, прижимая к ним ладони, как будто стараясь сдержать слезы.
– Нет, я хочу еще, Йоджи. Я все еще чувствую себя грязным... Все, о чем я мог думать, было то, что после всего пережитого меня чуть не обменяли, как.. не знаю.. проклятую лошадь или ещё что-то, и я ничего не мог с этим сделать. Я никогда еще в своей жизни не был таким беспомощным. А потом мне было так противно, когда Хиро отказал ему, потому что это должен был сделать я, а он мог запросто согласиться, и я пошел бы с этим ублюдком. Я бы позволил какому-то незнакомцу трахнуть меня. А почему нет, ведь я позволяю ЕМУ делать это, когда только он захочет.
Убрав руки Айи от его глаз, Йоджи устроился на диване, держа друга у себя на коленях. Он был таким теплым, так замечательно пах и был весь укутан шелком кимоно и его собственных волос. Осмелев от выпитого сакэ, Йоджи позволил себе сначала потереться о его шею, а потом уткнуться в макушку Айи, удивляясь, когда это вдруг лаванда и кедр начали так прекрасно пахнуть вместе.
– Я знаю, Айя, я знаю, что ты чувствуешь, – самое ужасное, что он не врал. Йоджи помнил, как жил в полном дерьме: ни работы, ни денег, ни дома – ничего. Ему тогда ничего не хотелось, кроме еще одного стакана выпивки, чтобы утопить в нем свои несчастья, и чтобы женщина, с которой он флиртовал весь вечер, заплатила за них двоих и пригласила его к себе. Он помнил, как это было – проснуться на следующее утро в ее постели, получить немного денег и оказаться выставленным за дверь. А потом снова встретить ее вечером и знать, как все будет, если он согласится на ее предложение выпить вместе. Можно было усомниться в том, так ли уж неохотно он все это делал, и то же самое можно было сказать об Айе, который спал с клиентом за деньги. Да, они могли отказаться… но на самом деле у них не было выбора. Никто бы этого не понял, не оказавшись на их месте.
– Как ты избавляешься от этого омерзения? – голос Айи был таким отчаявшимся и юным, без следа гнева. Он прижался ближе к Йоджи, обхватил его руками за шею и положил голову ему на плечо.
Йоджи обнял его покрепче. Он часто представлял парня в своих объятиях, но… это должно было быть по-другому. Не сейчас, когда Айя так страдает. – Я не знаю, Айя, честно. Я знаю только, что это нельзя утопить в алкоголе. Я пытался последние два года, и у меня ничего не выходило.
– Мммм, – Айя подвинулся, чтобы посмотреть снизу вверх на друга. Его глаза были покрасневшими, а взгляд – нечетким. – Я так устал от всего. Я просто хочу уйти, Йоджи. Хочу, чтобы все это прекратилось, пока не стало еще хуже. Я хочу уйти навсегда.
От этих слов Йоджи протрезвел и вспомнил фотографию залитого кровью офиса, где отец Айи убил себя, которую нашел во время своего расследования. Потом он вспомнил, что мать парня тоже покончила с собой. У него возникло нехорошее подозрение, как именно Айя хотел уйти.
– А как же Аюми и я, Айя? Как же Мамору? Если тебя не будет, мы будем грустить. Как же твоя сестра? – он не хотел упоминать ее и чертыхнулся про себя за оговорку, когда Айя отодвинулся еще дальше, нахмурившись.
– Моя сестра? Как ты узнал о ней? – потом Айя погрустнел. – Я не могу ничего сделать сейчас. Нужно подождать, пока она не сможет заботиться о себе. Я так устал от ожидания, Йоджи, но я не могу ее бросить вот так. Мне нужно просто смириться с тем, что происходит.
Айя выглядел таким грустным и потерянным в этот момент, что до того, как Йоджи понял, что делает, он наклонил голову и прикоснулся губами к губам друга. Потом начал целовать его, запустив руку в длинные алые пряди и приподняв лицо Айи, чтобы сделать поцелуй еще глубже. Айя, казалось, оцепенел на мгновение, а потом Йоджи почувствовал, как его целуют в ответ. Он застонал и прижал Айю к себе, в шоке от собственной страсти, вспыхнувшей вдруг внутри. Он хотел, чтобы это мгновение никогда не кончалось.
У Айи был вкус сладкого сакэ, и Йоджи толкнулся языком еще дальше, желая получить как можно больше этого вкуса. Айя повернулся в его объятиях и сел на Йоджи верхом, насколько это позволяла одежда. Йоджи схватился за пояс кимоно, стремясь развязать его и убрать тяжелый шелк с тела, о котором он мечтал уже два месяца.
Он почти справился с узлом, когда Айя отодвинулся, жадно глотая воздух. – Голова кружится, – он положил голову Йоджи на грудь, задыхаясь, и всем телом распластался на нем. Кудо напомнил себе, что Айя пьян, и если бы он с ним сделал что-нибудь сегодня... тот никогда бы его не простил. Айя открылся перед Йоджи, и если бы он этим воспользовался, то больше никогда не услышал бы от Айи ни слова. Не говоря уже о том, что с квартирой можно было бы попрощаться, когда обо всем узнала бы Аюми. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться.
Они просидели так несколько минут, а потом Айя попытался отстраниться.
– Прекрати, – сказал Йоджи, держа его еще крепче.
– Мне нужно вернуться к себе, – промычал Айя. – Хиро.. он может вернуться ночью. Мне нужно быть там, когда он придет.
Запуская руку в волосы друга, Йоджи отказался его отпустить. – Я отнесу тебя обратно, Айя, обещаю. Просто отдохни, ты говорил, что устал. Поспи, моя радость, – Айя что-то пробормотал, но быстро сдался и уткнулся головой под подбородок Йоджи, еще больше расслабившись.
Йоджи продолжал расчесывать волосы Айи пальцами, пока не понял, что тот крепко уснул. Это было так приятно – сидеть и держать его, давая хоть какое-то утешение. И наслаждаться взамен его присутствием. Он не чувствовал себя так с того времени, когда Аска еще была жива, но она его никогда не утешала. Она, скорее, была уверенной за них двоих. Ее никогда не унижали так, как Айю.
Следующий час он просидел, просто перебирая айины волосы и слушая его дыхание, и не двигался, пока не услышал, что шаги в холле стихли. Айя даже не заметил, как Йоджи поднял его, хмыкнув от неожиданной тяжести, не заметил он и того, как Кудо взвалил его на плечо, чтобы отнести в квартиру. «Айя действительно отключился», – подумал Йоджи, пройдя пару шагов. И весил он точно больше, чем казалось с виду. Убедившись, что взял ключи от квартиры соседа, он направился к выходу.
Йоджи возился с замком, удерживая Айю на плече и волнуясь, что в любой момент кто-нибудь может выйти в холл и увидеть их вдвоем, и что может уронить друга. Он вздохнул с облегчением, когда наконец открыл дверь и вошел в темную квартиру. Нащупав выключатель, Йоджи понес Айю в спальню.
Там он уложил парня на кровать и закончил развязывать его оби. За секунды он снял с него кимоно и хакама, сложив их аккуратно, убрал, и вернулся к Айе. На низкой тумбочке у постели он заметил пару завязок для волос и заплел айины длинные волосы в косу, чтобы они не запутались, пока он будет спать.
Снимать с него белье или нет? Йоджи понятия не имел, как обычно спит Айя, и у него чесались руки стащить фиолетовый шелк с этого стройного тела. Решив, что его бушующие гормоны наживут ему проблем, он неохотно оставил боксеры на парне и начал откидывать покрывало, чтобы уложить Айю на простыни. Еще раз подняв его, Йоджи несколько минут просто крепко держал друга на руках, больше всего на свете желая присоединиться к Айе в постели, провести с ним ночь и проснуться рядом. Однако все его нынешние проблемы померкнут перед новой, если Хирофуми неожиданно решит прийти сюда.
Поэтому он уложил Айю и пошел в ванную в поисках стакана. Найдя необходимое, Йоджи наполнил емкость водой и, немного поискав аспирин, взял и его с собой, чтобы оставить на тумбочке. Кое-кто будет утром страдать от похмелья.
Позаботившись обо всем, Йоджи снова нагнулся, отвел с лица айины волосы и поцеловал его открытые губы, наслаждаясь лаской пару секунд перед тем, как подняться и уйти. Он еще задержался у двери в спальню, просто чтобы посмотреть, как Айя спит, а затем ушел к себе.