Глава 2. Разговоры, проливающие свет

Йоджи смотрел через перила на оживленную улицу. Пешеходы спешили туда-сюда, делая вид, что им нужно сделать что-то важное. Он уже давно ничего такого не испытывал.

– Эй, Йоджи, я не собираюсь вешать твое белье вместо тебя!

Сбросив сигарету вниз, он повернулся и подошел к Кену, развешивающему постиранные вещи. У него была целая корзина мокрого белья, в основном простыней, и той одежды, которая не требовала специального ухода. Йоджи ненавидел стирку и откладывал ее целую неделю, что провел в Ханабатаке, и только сейчас сдался, потому что понадобились чистые простыни. Он хотел было отдать все в чистку местным работникам, но это оказалось слишком дорого. Конечно, платить Момоэ за уборку в квартире все равно приходилось, но за стирку его грязного белья Кудо не собирался никому отдавать такие деньги.

– Ладно-ладно, я просто любовался городом, Кен. Ты мог бы быть помягче с новичком, вообще-то, – Йоджи насупился и начал развешивать свои простыни. Несмотря на сказанное раньше, когда Кен расправился со своим бельем, он поспешил на помощь блондину. Очень скоро несколько веревок были заняты их вещами.

– Спасибо за помощь, Кен. Может, зайдешь сюда через пару часов и снимешь их за меня?

Кен улыбнулся. – И почему мне кажется, что если я сделаю ошибку и соглашусь, то буду делать это за тебя все время? – похоже, парень был немного умнее, чем выглядел.

Глядя на небо, Хидака покачал головой. – Сегодня тепло и солнечно, и ветер хороший. Простыни высохнут за пару часов, и тебе придется снять их, иначе это сделает кто-нибудь другой. И поверь, тебе это не понравится, – он хихикнул, глядя на погрустневшего Йоджи, – они так помнут все, что придется еще раз стирать и сушить. Некоторые здешние жильцы терпеть не могут, когда веревки заняты уже сухими вещами.

Хмыкнув, Йоджи взглянул на оранжерею, находившуюся на другом конце крыши, и на вещи, развешанные перед ней. Там сохли, в основном, полотенца и простыни, а если приглядеться, можно было заметить фигуру, двигающуюся внутри цветника.

– Он из таких? – Йоджи махнул рукой в ту сторону.

– Кто, Айя? – Кен бросил взгляд туда, куда махнул блондин, и покачал головой. Он сел на настил крыши и сделал глоток энергетика из бутылки, которую принес с собой. Парень выдернул Йоджи из постели сразу после своей пробежки и заставил устроить стирку, а потом еще и потащил сюда, чтобы все развесить.

– Нет, с ним у меня никогда не было проблем по поводу вещей. Он встает раньше почти всех и обычно управляется со своими делами до того, как здесь появится кто-то еще, – Кен еще минуту смотрел на оранжерею, а потом повернулся к Йоджи. – Почему он так тебя интересует? По-моему, каждый раз, когда мы видимся, ты расспрашиваешь о нем.

Ну, частично это было из-за того, что Кен был очень разговорчивым, когда речь шла о других людях, но о себе рассказывал мало, не скрывая лишь тот факт, что жил со своим другом Казе.

Другом, которого Йоджи еще ни разу не видел, хотя с Кеном встречался, по меньшей мере, раз в день. И который трудился допоздна, в отличие от Кена, у которого, похоже, не было работы. Во всяком случае, достойной, о которой можно было говорить. Раз Йоджи не мог ничего узнать о самом Кене, он сосредоточился на другой тайне, которой в данный момент оказался Айя.

– Потому что у него я уж точно ничего не смогу спросить. Его единственная реакция на меня – злобный взгляд, когда наши дороги пересекаются, – и снова тихий голос внутри, от которого Йоджи так и не смог избавиться, напомнил ему, что в таком положении вещей Айя был виноват не меньше, чем его новый сосед. Айя ни слова не сказал ему после того разговора в коридоре.

Кен вздохнул, вытянул ноги и откинул голову, подставив лицо солнцу. – Я не знаю, почему ты ждешь ответов именно от меня. Я разговаривал с ним от силы раз пять за все время. Один раз это было, когда он сказал, чтобы я не.., – Кен провел рукой по лицу, на котором на мгновение появилось выражение боли. – В общем, он сказал, чтобы я осторожнее упражнялся здесь, на крыше, возле его оранжереи. Поэтому я теперь бегаю. Еще один раз он сказал мне «доброе утро», когда мы развешивали белье, а в другой – сказал «пока», уходя из спортзала. Последний разговор был о том, чтобы он нормально обращался с Сакурой и не обижал ее, и с тех пор он со мной больше не общался.

Йоджи аж присвистнул. – И ты не побоялся задеть красавчика? Я удивляюсь, как тебя не выкинули отсюда за такую храбрость.

– Ну, он не разозлился. Он казался взволнованным чем-то и немного грустным. Все, что он ответил тогда, это чтобы я не лез не в свое дело и что он никогда не обидит девчонку, во всяком случае, намеренно. Он даже сказал, что она ему почти как сестра, – Кен прикрыл глаза на секунду. – Казе чуть не убил меня, когда узнал. Я сделал ошибку, оскорбив Айю в спортзале, в присутствии других людей.

Йоджи заправил прядку волос, свесившуюся ему на лицо. – Чего он так разозлился на тебя?

– Он боялся, что Айя может выкинуть нас отсюда, – Кен открыл глаза и щурился на солнце несколько секунд, потом перевел взгляд на сохнущие вещи. Йоджи заметил небольшой румянец, расцветающий на лице друга. – Мы не владеем этой квартирой, Казе просто снимает ее через кого-то. Ему нравится говорить людям, что живет здесь, он говорит, что это круто и отсюда ему ближе до работы. Айя с легкостью мог от нас избавиться, если бы захотел.

– Так он пытался что-нибудь сделать?

– Нет, во всяком случае, я ничего не знаю об этом. Вскоре после нашего разговора, мы встретились, он выглядел так, как будто его избили, и две недели после этого не разговаривал ни с кем, кроме Аюми и Сакуры. Я думаю, ему было о чем волноваться, кроме меня и моих претензий.

Зажигая еще одну сигарету, Йоджи внимательно смотрел на оранжерею. – Его часто избивают?

– Я.. чтобы настолько сильно – такое я видел только раз за все свое время здесь, а это уже почти два года. Я не знаю, кто это сделал – его спонсор или Кимура, или кто-то еще, – в голосе Кена появились нотки удивления. – Не знаю, заметил ли ты, но Айя не из тех, с кем можно просто поболтать обо всем на свете. Если я не могу обсудить с ним, кто выиграет Кубок Мира, то о том, почему он ходит весь в синяках, я и подавно не спрошу.

– Да, пожалуй, ты прав, – при упоминании о спортивных достижениях Йоджи вдруг начал что-то вспоминать, но вид открывающейся двери оранжереи отвлек его. Айя, одетый в красную юкату такого же цвета, как и его шевелюра, вышел из стеклянного домика с корзиной цветов в руке. Его длинные волосы, достававшие до поясницы, были заплетены в косу и перекинуты через плечо, спадая в корзину. Он спокойно проверил свои сохнущие на веревке вещи перед тем, как направиться к лестнице. Его взгляд скользнул по Йоджи и Кену, но Айя повел себя так, будто вовсе их не увидел, и продолжил свой путь.

Поняв, что зажатый в пальцах окурок уже их обжигает, Йоджи выругался и выкинул его. – Черт, а у него серьезные проблемы с общением.

– Йоджи, это Айя. Я тебе советую прекратить столько о нем думать и просто принять тот факт, что он всегда будет заниматься своими делами и вести себя так, будто тебя нет на свете, – Кен поднялся, чтобы расправить одну из своих простыней. – Кроме того, начинает казаться, что ты им всерьез заинтересовался. Я думал, ты предпочитаешь женщин, – сказал Кен, бросив на Йоджи оценивающий взгляд.

Чуть не сказав, что да, по большей части так оно и есть, блондин подумал, что едва не начал защищать свою сексуальность от того, кто сам толком ни в чем разобраться не мог. Йоджи знал, как выглядят на простынях пятна от любриканта, и хотел уже посоветовать Кену либо использовать смазку на водной основе, либо купить хороший порошок для стирки, но потом все понял.

– Я люблю красоту, Кен. Пока клиенты понимают, что вести в наших отношениях буду я, и при этом хотят меня, и сойдутся со мной в цене, конечно – я не против хорошо провести время. Какое тебе дело до этого?

Снова покраснев, Кен сглотнул и продолжил приводить в порядок свои вещи. – Мне все равно, с кем ты спишь, Йоджи, раз это не дети. Но Айя не для тебя, и это даже не смешно. Тебе придется ему заплатить, и никак иначе. А насколько я знаю, Хирофуми платит достаточно большие суммы денег за право держать его в своей постели. Черт, я слышал, что Айя настолько взял его в оборот, что Такатори даже оплачивает некоторые счета Аюми. Он построил для своего любовника эту оранжерею, чтобы тот мог возиться с землей, и переделал спортзал, чтобы ему было, где заниматься кендо. Почему-то я сомневаюсь, что ты сможешь себе позволить нечто настолько дорогое, как Айя.

Этот факт уязвлял гордость Йоджи. Он привык привлекать к себе внимание, а сделав это – заполучать практически кого угодно в свои сети. Черт, он мог одним движением заставить Кена покраснеть. Но добиться хоть какой-то реакции от Айи не получалось, кроме грустного взгляда тем вечером, когда он оскорбил его. Нужно было обязательно увидеться с Аюми. Вообще-то, старые женщины не вызывали у блондина особого интереса, но тот факт, что она игнорировала его, заставлял волноваться. К бывшей гейше прислушивались в Ханабатаке, и Йоджи знал, что на него косо посматривают некоторые жильцы как раз из-за того, что он не понравился Аюми. Теперь в ближайшее время придется принять ее приглашение на чай и выяснить, сможет ли он все исправить. Что касалось Айи…

Йоджи мог признаться себе, что действительно считал парня привлекательным. Этот факт застал его врасплох, когда они как-то ехали вместе в лифте. Кудо не мог оторвать глаз от длинных красных волос, ниспадающих по айиной спине, восхищаясь тем, как прекрасно тот выглядел в темно-синем кимоно, украшенном светлячками. Блондин обычно не чувствовал такого притяжения к мужчинам, но Айя был настолько красив, что устоять было невозможно. Жаль, что он оказался сволочью.

Таким образом, Йоджи оказался в тупике: он хотел кого-то, но этому кому-то было на него наплевать. Кудо уже давно не испытывал настоящего влечения, отличного от простого желания получить секс и сбежать от воспоминаний на какое-то время. Это чувство вызывало беспокойство, и Йоджи хотелось от него избавиться. Но Айя был таким чертовски безразличным, что он не мог выкинуть его из своей головы. Обычно он просто получал, что хотел, и шел дальше… но Кен был прав насчет Айи – тот был вне досягаемости Йоджи.

Может, у Айи и была интрижка с той девчонкой, Сакурой, может, и нет, но, кроме того единственного раза, когда от него пахло сексом, он не показывал никакого желания спать с кем-либо. Кудо решил, что Такатори отлично платил за привилегию держать Айю только для себя одного. Йоджи не выносил, когда не мог чего-то добиться, поэтому продолжал упорно пытаться это получить. Однако, голос в голове, заменявший ему совесть, служил напоминанием о том, чем закончилась его последняя попытка достичь недостижимого. И Йоджи не собирался обжигаться снова.

* * *

Айя только закончил менять простыни, когда раздался стук в дверь. Он поспешил из спальни, чтобы впустить гостя.

– Здравствуй, Айя. Как дела? – поприветствовал его пришедший подросток.

– Все хорошо, Мамору. А у тебя? – он провел младшего брата своего любовника на кухню. Там уже стояла тарелка с выпечкой, и Айя наполнил электрический чайник водой, чтобы заварить чай.

– Нормально все. Ой, с креветками! Спасибо, Айя, – Мамору взял печенье и вгрызся в него, усаживаясь за стол. Покончив с выпечкой, он вытащил ноут из сумки и подключил его к телефонной розетке возле стола. Следом появились и несколько учебников.

– Пожалуйста, – пока грелась вода, Айя заканчивал прибирать на кухне. Ему мало что приходилось делать по дому, но если бы Хирофуми пришел и застал его за уборкой, то горничным Ханабатаке снова влетело бы. Айя этого не хотел. Ему нравилось наводить порядок, это позволяло занять себя хоть чем-то. Кроме того, мысль о том, что кто-то чужой будет хозяйничать в его квартире, вызывала неприязнь. Айя предпочитал уединение.

Когда вода закипела, он налил им обоим чая и сел напротив подростка.

– Почему у тебя так много домашних заданий, ведь учеба только началась?

Мамору улыбнулся ему и потянулся за новым печеньем. – Ты знаешь, как это, Айя, в начальной школе. Мне кажется, наши учителя делают ставки, сколько из нас не выдержит.

Айя вспомнил свои годы в школе, и ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы унять боль в груди. Вся работа, все попытки попасть в лучший колледж… все это у него отобрали, когда цель была, наконец, достигнута. Сосредоточившись на горячей чашке в руке, Айя прогнал воспоминания. У него больше не было ни прошлого, ни будущего. Shikata ga nai. С этим нужно смириться.

– Тогда, может, ты объяснишь мне, почему сейчас читаешь книгу, по которой, я знаю, ты в прошлом году уже писал реферат? – Айя вопросительно поднял книгу. Мамору покраснел и наклонился, чтобы подуть на чай, будто пытаясь его остудить. Одновременно он что-то бормотал.

– Что?

– Потому что Ока должна прочитать ее к одному из уроков, и я пообещал ей помочь.

– А-а, – это следовало понимать так, что Мамору должен был написать реферат за нее, что было неудивительно. Девчонка вертела им, как хотела. Казалось, это обычное дело для младших сестер и старших братьев. – Как твоя сестра?

Мамору улыбнулся и спрятал книгу обратно в сумку. – У нее все отлично, Айя. Ее мама просила сказать тебе, что на следующей неделе она снова устраивает ужин омакасе в своем ресторане. Она интересовалась, хотите ли вы с Аюми прийти.

Айя минуту подумал и решил, что его подруга будет очень рада пойти туда. – Я зайду к ней завтра и оставлю деньги. Если у меня не получится составить ей компанию, Аюми возьмет с собой Коми, – Айя не знал, будут ли у Хирофуми планы на него в этот вечер.

– Хорошо, Айя, – Мамору сделал глоток из своей чашки и уткнулся в ноутбук. Оставив чайник включенным, чтобы гость мог налить себе еще чая, если захочет, Айя вернулся в спальню. Он собирался закончить уборку, пока Мамору будет делать домашнее задание. Начав прибираться, Айя подумал о том, как ему не хватало мальчика весь прошедший месяц. Хорошо было провести несколько часов в приятной компании у себя дома, причем в такой компании, которую не надо было развлекать, и которая не мешала ему заниматься своими делами. Айя с тоской подумал о сестре. Он ужасно по ней скучал, но ей было гораздо лучше в Гарварде. Там она могла осуществить свою мечту и стать доктором. Здесь у нее не было бы ни единого шанса.

Следующая пара часов прошла в относительном молчании, пока Айя заканчивал уборку и готовил ужин. Он помог Мамору с заданием по английскому, и как раз мыл посуду, когда открылась входная дверь. Айя уже вытирал руки, когда Хирофуми, улыбаясь, прошел в кухню. Он подошел к Айе и обнял его, горячо целуя.

– Хм, ты замечательно выглядишь в красном, – Хирофуми шепнул ему на ухо перед тем, как отстраниться. – Привет, Мамору.

– Привет, Хиро, – мальчик начал собирать свои учебники и выключил компьютер. – Машина еще внизу?

– Да, и Чоши ждет тебя, так что поторопись, – когда Мамору проходил мимо, Хирофуми протянул руку и взъерошил светлые волосы мальчика.

– Кто кормил тебя сегодня: Сакаки или Айя?

– Айя. У Оки были друзья в гостях, поэтому я побыстрее сбежал оттуда, – мальчик закатил глаза. – Они спорили, на ком я женюсь. Спасибо за ужин, Айя. Можно я приду завтра?

– Да, – Мамору улыбнулся и пожелал им доброй ночи перед тем, как уйти из квартиры. Как только дверь закрылась, Хирофуми снова притянул к себе Айю.

– Знаешь, ты не обязан нянчиться с ним. Если не хочешь, чтобы Мамору заглядывал сюда почти каждый день, он будет сразу идти домой.

Домой, где его не очень-то ждали, и Мамору знал это. Хирофуми был единственным, кто по какой-то причине заботился о мальчике, и Айя был достаточно умен, чтобы не спрашивать о ней. Особенно, если подозрения Кикё были правдой.

– Хиро, я рад его здесь видеть.

Хирофуми хмыкнул и провел рукой по юкате Айи. – Ты уже поел, верно?

– Да, – Айя обвил руками шею Хирофуми и задрожал, когда мужчина развязал пояс юкаты.

– Хорошо. Чай может подождать, сейчас я слишком сильно тебя хочу, – Хирофуми начал пятиться к спальне, гладя руками грудь Айи. – Сегодня был просто ужасный день, и единственное, что помогло мне его пережить – это мысль о тебе.

Айя не сказал ничего, пока они шли в его комнату, и просто стряхнул юкату с плеч, позволяя яркому хлопку упасть на пол. Руки Такатори стянули с него белье, и через секунду он лежал на кровати обнаженным. Быстро сняв костюм и отложив в сторону очки, горящий желанием Хирофуми лег на Айю, накрывая его своим телом. Он поцеловал его, засовывая свой язык к нему в рот, а руками старался вызвать ответную реакцию его тела. Айя лежал на своих высушенных солнцем простынях и полностью отдавался ощущениям, медленно нараставшим внутри.

* * *

Йоджи пришел домой и сразу направился на кухню. Открыв холодильник, он вытащил бутылку сакэ. Через секунду алкоголь уже лился в его горло ручейком, довольно долго не прекращавшимся. Неохотно опуская бутылку, он вытер рот рукой и решил, что надо принять ванну. Сакэ он забрал с собой.

Через пару минут он стоял под горячей водой, такой горячей, какую только мог вытерпеть. Бутылка сакэ ждала на полу, понемногу запотевая. Йоджи тер кожу мочалкой до тех пор, пока та не покраснела. Потом он просто позволил воде литься на него.

Обслуживая Генсая, он всегда чувствовал себя грязнее, чем обычно, но сегодня было просто хуже некуда. Йоджи мечтал, чтобы мужчина быстрее понял, что ему нужен садо-мазо специалист, и перестал звонить. Он опять вернулся к своему решению не работать больше с ним.

Сегодняшняя встреча переполнила чашу его терпения, и только факт, что он заранее согласился на визит, удержал его от того, чтобы повернуться и уйти из квартиры клиента.

Он должен был догадаться раньше, когда Генсай продолжал просить его быть грубее в сексе в последние разы. Йоджи любил использовать силу, если партнер этого хотел, но он любил удовольствие, а не насилие. По крайней мере, Генсай сегодня не хотел ничего, кроме действительно жесткого секса, и Йоджи пришлось одеть два презерватива, чтобы защитить себя, на случай, если один презерватив порвется, а у клиента пойдет кровь. Он не знал, что было хуже – согласиться на секс без смазки или сделать фистинг этому придурку. Это было так ужасно, что Йоджи отказался повторять. Он также не собирался выяснять, каких еще извращений мужчина потребует от него в следующий раз.

Это напомнило ему о том, что на этой неделе нужно было сходить на обследование. Йоджи был абсолютно чист, чему искренне удивлялся, вспоминая, как провел первые месяцы после смерти Аски, но некоторые из клиенток требовали подтверждения его здоровья. Было бы нехорошо, если бы чья-то жена или какая-то местная знаменитость подхватила какую-нибудь болячку. Йоджи всегда предохранялся и отказывал всем клиентам, которые требовали незащищенного секса. Он не мог так рисковать.

«Ну да, зачем позволять СПИДу прикончить тебя, когда с этим прекрасно справятся цирроз печени и рак легких?» – подумал Йоджи, выключая воду. Все, что его заботило – чтобы его труп хорошо выглядел. Он вышел из душа, схватил бутылку раньше полотенца, и, только сделав несколько глотков, начал вытираться.

Отбросив намокшую ткань, Йоджи обнаженным прошел к кровати, сел на чистые простыни и прикончил сакэ. Жаль, водки было не так много, ему бы сейчас пригодилась вся выпивка, которую только можно в себя залить. Йоджи ненавидел ощущать себя грязным и порочным, и злился на себя за то, что, грубо врываясь в тело Генсая, представлял вместо него Айю, умоляющего трахнуть его еще сильнее. Он отдал бы что угодно за то, чтобы это случилось, чтобы красноволосый упрямец умолял его о.. чем угодно.

Йоджи отставил бутылку на тумбочку и скользнул в постель. Он фантазировал, пока не заснул. Ему так хотелось поиграть с этими длинными красными волосами, увидеть метки своей страсти на этой бледной коже. Поглаживая себя, Йоджи позволил эротической мечте убаюкать себя, и в первый раз за многие месяцы уснул без мыслей об Аске.

* * *

Айя вытащил только что постиранные простыни из стиральной машины и сложил в пластиковую корзину, чтобы вынести на крышу и там развесить их. Хирофуми купил ему сушилку, но Айя предпочитал сушить белье на свежем воздухе, если была такая возможность. Тем более что он все равно проводил наверху час или два, занимаясь своими цветами.

Стук в дверь заставил Айю нахмуриться и подумать о том, кто это мог быть. Аюми всегда звонила перед визитом, Мамору был в школе.

Хирофуми ушел час назад и не вернется до завтрашнего вечера как минимум. «Кроме них, приходить некому», – думал Айя, идя к двери.

Посмотрев в дверной глазок, Айя почти улыбнулся. Он открыл дверь и обнаружил Кикё, прислонившегося к стене, и Цубаки, стоящего за ним в коридоре.

– Что вы здесь делаете?

– И тебе доброго утра, Айя, – длинноволосый мужчина протянул руку и заправил одну из прядей айиных волос тому за ухо. – Разве так встречают друзей, проделавших столь долгий путь, чтобы увидеть тебя?

Отступая в сторону, чтобы гости могли войти, Айя наконец поддался желанию улыбнуться. Он скучал по Кикё и переживал, что им так мало удалось побыть вдвоем во время его последней поездки в Киото. Даже несмотря на то, что друг вытащил его в тот безумный поход по магазинам.

– Как вам удалось сбежать на целый день? – радуясь их визиту, Айя все равно хотел знать, как Кикё и Цубаки смогли оказаться у него на пороге.

Кикё, одетый в официальное кимоно с настолько мелким черно-белым узором, что оно издалека казалось серым, разулся и, нацепив тапочки, прошел на кухню. Цубаки, плотную фигуру которого скрывали серые брюки, белая рубашка и синий пиджак, последовал за своим подопечным и другом, поставив на пол их сумки. Закрыв дверь, Айя пошел за гостями.

– Айя, я очень хочу выпить чаю. А потом мы с тобой потренируемся, потому что у меня все тело затекло после поезда, – Кикё наполнил чайник водой и начал искать свой черный чай, оставленный здесь ранее. Он предпочитал этот сорт зеленому, который Айя обычно пил.

Хозяин с усмешкой наблюдал, как парень продолжал открывать и закрывать разные шкафы, но никак не мог найти нужный. – А что, если у меня нет времени развлекать вас сегодня?

Хитро улыбаясь, Кикё прекратил свои поиски и прислонился к раковине.

– Я проверил расписание Хирофуми и знаю, что он будет очень занят ближайшие два дня. Это значит, что ты свободен для развлечений. На это у нас с тобой было слишком мало времени в Киото, так что я уговорил Сайдзё позволить мне поехать в Токио для небольшого похода за покупками.

Внутренне застонав при мысли, что Кикё собирается снова таскать его по магазинам, Айя открыл шкаф, в котором хранил его чай. Потом выбрал глубокий синий чайник с белыми розами и отсыпал в него ароматные листья.

– Я как раз шел развешивать белье перед вашим приходом, – Айя наполнил изящный сосуд горячей водой и поставил перед гостями. – Так что вы посидите здесь и попейте чай, пока я займусь этим.

Цубаки поднялся и подхватил корзину с мокрым бельем. – Позволь мне, Айя. Я еще могу проверить твои цветы, пока буду наверху, – добавил он радостным голосом.

Зная, что приятель будет очень рад на пару часов избавиться от своей роли телохранителя, Айя кивнул. Кикё и Цубаки приехали сюда, чтобы сбежать от всего: Кикё – от любовника и этикета, навязанного им, Цубаки – от работы, на которую он согласился, чтобы быть поближе к своему другу детства. Айя был совсем не против дать им возможность хоть ненадолго забыть обо всем. Пока они будут здесь, он сможет отвлечься от монотонности дней, которая его окружает.

Цубаки сразу же ушел, оставив Айю наедине с Кикё. Он налил чай и сел за кухонный стол, самый «западный» предмет мебели во всей его квартире. – Итак, где вы остановились?

– Я надеялся, что ты позволишь нам ночевать здесь, поскольку я не хочу останавливаться в доме Рейджи или в гостинице, – Кикё вздохнул от удовольствия, отпив горячего настоя. – Ты не против?

– У меня есть футоны, и ты знаешь, что это не проблема, пока Хирофуми не приходит ко мне, – Айя играл с прядью своих волос в ожидании, пока чай остынет. Такатори не понравится, если во время его визита в квартире будут гости, даже если один из них – любовник его дедушки, ни больше, ни меньше.

Услышав смешок, парень поднял глаза и вопросительно посмотрел на Кикё, за что получил еще одну хитрую улыбку. – Он не придет, Айя. Ему придется быть с отцом, пока они работают над новым бюджетом. Не беспокойся об этом и расслабься. Я приехал, чтобы веселиться, а не покупать новые кимоно, – Кикё выразительно на него посмотрел. – И даже не пытайся сказать мне, что у тебя есть дела поинтереснее, чем стирка и цветы.

Кикё знал, что Айе нечем больше было заниматься, потому что и ему самому ничего не оставалось, кроме как тратить деньги любовника и присматривать за стариком. Парень не был уверен, кому из них жилось хуже. Сайдзё не требовал от Кикё секса слишком часто, но жизнь парня была четко регламентирована, и от него требовались определенные вещи. Айя ублажал Хирофуми гораздо чаще, но в свободное время мог заниматься, чем хотел, в определенных рамках, конечно.

– Нет. Какие у тебя планы? – Айя спросил устало, не уверенный, что хочет услышать ответ. Кикё любил изменять своему любовнику, и имел дурную привычку таскать за собой друга.

– Ага, я знал, что уговорю тебя, – теперь Кикё улыбнулся ему по-настоящему, мягкой улыбкой, и допил свой чай. – Я хочу еще, а потом мы устроим поединок. После этого, я думаю, мы должны потратить безумное количество денег, потом поужинать… а потом мы устроим что-нибудь этакое. Распустим волосы, так сказать, – Кикё рассмеялся, отбрасывая назад свои длинные волосы, и с его лица исчезло то хитрое выражение, с которым он планировал неприятности, в которые они могли бы попасть. Айя с нетерпением ждал, когда Кикё расслабится, сбросит маску насмешника и шута и станет собой.

Настолько, насколько он еще может быть собой. Айя допил чай и поднялся. – Тогда я пойду переодеваться.

* * *

Бормоча что-то про свое легкое похмелье, Йоджи вышел из лифта и помахал на прощанье оставшейся внутри приятельнице, четырнадцатилетней Изуми. Он вдруг подумал, что это было преступлением – чтобы такая прекрасная девушка тратила свою юность на то, чтобы быть подстилкой какого-то якудза, но если он не мог спасти себя, то чем он мог помочь ей. Качая головой, Йоджи направился в спортзал.

Он стал достаточно популярным среди молодежи Ханабатаке, а более старшие жильцы относились к нему прохладно. Но Йоджи мог с этим справиться, когда вокруг было столько молодых и красивых женщин, желающих с ним подружиться. Пока они оставались его подругами, все было отлично. У Йоджи не было желания быть избитым каким-нибудь ревнивцем за то, что он тронул его девушку. До сих пор якудза не создавали ему проблем, особенно потому, что он ни разу не приводил сюда ни одного своего клиента из числа мужчин.

Сегодня утром он проснулся раньше обычного, голова болела от выпитого сакэ. Он решил, что от похмелья легко можно избавиться с помощью упражнений. Кен где-то бегал, поэтому Йоджи придется позаниматься в одиночестве, а потом, позже, можно будет пойти с ним куда-нибудь поесть.

Поскольку до обеда было еще далеко, зал был почти пуст. В углу пара женщин смеялась и пыталась заниматься аэробикой. Йоджи подошел к одному из тренажеров, как вдруг услышал стук дерева о дерево. Он увидел двух мужчин, одетых в доспехи и занимающихся кендо, и очень этому удивился. Йоджи знал, что Айя увлекается этим, но думал, что тот был единственным во всем доме.

Кем бы ни был второй мужчина, он был немного ниже Айи и оказался почти таким же хорошим фехтовальщиком, как красноволосый. Занимаясь, Йоджи поглядывал на их поединок, замечая, что каждый наносил противнику примерно одинаковое количество ударов. Он не так много знал о кендо, но ему казалось, что все происходящее перед ним делалось правильно. У этих двоих кендо выглядело как ритуал или танец, но не как спорт. Как раз тогда, когда его тело решило, что с него достаточно, те двое еще раз поклонились друг другу и сняли свои шлемы. Айя развязал платок, который удерживал волосы, и вытирал им прилипшие к его раскрасневшемуся лицу мокрые пряди. На секунду Йоджи представил, что таким Айя был во время секса, румяным, взъерошенным и выглядящим, как обычный человек, а не какой-то искусно одетый музейный экспонат.

Компаньон Айи тоже был длинноволосым, хотя густые пряди, достигавшие середины спины, были более-менее привычного черного цвета. Незнакомец выглядел на несколько лет старше Айи, ему было около тридцати, как Йоджи осмелился предположить. Он был высоким, изящно сложенным и с симпатичным лицом. Мужчина поймал взгляд Йоджи и улыбнулся, лениво помахав рукой перед тем, как подойти к нему.

– Похоже, ты здесь недавно. Я – Кикё, – он слегка поклонился Йоджи. Удивленный, что друг Айи может быть таким простым и приветливым, Кудо улыбнулся ему и наклонил голову. – Я Йоджи. Ты живешь здесь?

– Нет, я приехал к другу на пару дней. Что-то вроде неформального отпуска, – Кикё рассмеялся и оглянулся на Айю. На его лице появилось озадаченное выражение, когда друг не подошел ближе и не присоединился к разговору. Он наклонил голову и нахмурился, а потом снова повернулся к Йоджи, опять улыбаясь, но уже гораздо прохладнее.

– Ты не знаешь каких-нибудь новых клубов, случайно? Чтобы там было весело и не очень тесно?

Йоджи немного подумал, постоянно сползая взглядом на Айю. Тот стоял на некотором расстоянии, опустив глаза на деревянный меч, который сжимал в своих руках.

– Есть новый клуб «Шинджу», в нем было просторно те пару раз, что я там был. Он находится на восьмом этаже здания Хаяшибара, – Йоджи немного удивился, почему его спрашивали о клубе, но Кикё сразу же откланялся, получив ответ, и отошел,  поблагодарив. Айя собрал их доспехи и последовал за другом, не удостоив соседа даже взглядом, когда прошел мимо. Сжав зубы, Йоджи наблюдал, как пара выходит из зала, затем мрачно задумался над поведением Айи. Ему нужно было оставить свое высокомерие до того, как Йоджи либо трахнет его, либо просто изобьет.

* * *

Кикё улыбнулся обескураженной продавщице, наслаждаясь неудобным положением, в которое он поставил женщину. – Пожалуйста, запишите все это на счет Цукиено, – он наблюдал за тем, как взлетели ее брови от упоминания о владельце счета и от суммы, которую нужно было стребовать. Кикё гордился этим раундом шоппинга. Он сомневался, что у Айи когда-нибудь будет возможность одеть все юкаты, которые он сейчас приобрел, но смысл покупки был не в этом. Главной целью было потратить как можно больше денег Такатори, и раз Айя отказывался швыряться деньгами любовника, Кикё нужно было наверстать упущенное за него.

Он дал продавщице код к счету, который установил для него Сайдзё, и адрес Айи, чтобы покупки доставили туда завтра после обеда. Покончив с этим, он позволил утащить себя из магазина. Цубаки шел за ними – несчастный друг, превращенный в телохранителя приказом Сайдзё. Ха, это было смешно. Если бы с ними что-то случилось, то скорее он или Айя уладили бы проблему, а не его мягкий приятель.

– Кикё, зачем ты потратил там столько денег? – голос Айи был ледяным, и Кикё понял, что ему уже не удастся затащить друга в то множество магазинов, в которое собирался. Нервы парня, должно быть, уже были на пределе от постоянного внимания, которое привлекали их кимоно и прически. Он ненавидел, когда на него глазели, и это было одной из причин, почему он редко выходил из Ханабатаке. Айя совершенно не был рад тому, что его редкая внешность выделялась в толпе и делала его запоминающимся.

Если Кикё привык к тому, что на него смотрели, и даже научился щеголять своей странной внешностью на публике, то Айя был слишком скромным, чтобы выработать подобное отношение к происходящему. Этому мешало и то, что в магазине кимоно и магазине фарфора, куда они тоже зашли, работники не могли полностью скрыть свое неодобрение, зная, кем и чем парни являлись. Даже несмотря на то, что эти двое были их лучшими покупателями. «Конечно», – горько подумал Кикё, – «как можно ждать от уважаемых людей, что они будут нормально относиться к таким извращенцам, как Айя и я?»

– Потому что я помогаю экономике, Айя. Кроме того, подумай, как обрадуется твоя сестра, когда получит все эти юкаты и платья, которые ты ей купил, – чтобы заставить Айю расстаться с деньгами, нужно было дать ему возможность потратить их не на себя, а на тех, кто ему дорог. Он спокойно купил чайный набор для Аюми, украшенный цветками сливы и шмелями, на замену тому, который разбился пару недель назад. Потом – несколько подарков для сестры. Но Айя никогда не покупал ничего для себя за деньги Хирофуми, поэтому Кикё взял дело в свои руки.

Он подхватил Айю под локоть и потянул притихшего друга через дорогу.

– Что скажешь насчет того, чтобы немного поесть, а потом сделать последнюю на сегодня остановку в магазине? – им нужна была новая одежда на вечер, и за нее они заплатят наличными. Сайдзё и Хирофуми не открывали для них счетов в магазинах клубной одежды. Мужчины были особенно против того, чтобы Айя и Кикё ходили по клубам и общались с тамошними весельчаками. Нет, Айя и он должны были соответствовать какому-то дурацкому идеалу, и свободные развлечения им не разрешались. Такатори ненавидели, когда их обманывали в том, что касалось их собственности, и не допускали и шанса, что кто-то мог прикоснуться к их любовникам, не говоря уже о чем-то более приятном.

Прогоняя темные мысли, которые только делали Кикё грустным и злым, каким он не хотел быть в день прогулки с друзьями, он потащил упирающегося приятеля в небольшой ресторан. Когда официантка, не перестававшая пялиться на них во время заказа, отошла от столика, мужчина вздохнул и потянулся, чтобы погладить Айю по руке.

– Слушай, я ломаю себе голову последние пару часов. Кто был тот парень в зале? Яркий блондин с убийственной улыбкой? – Айя закатил глаза и вытер руки одним из влажных полотенец, что принесла официантка. – Это был мой новый сосед. Он сволочь, – Айя отбросил ткань в сторону и занялся разламыванием своих палочек для еды.

Кикё обменялся взглядами с Цубаки, который кивнул и внезапно встал из-за стола, направляясь к туалету. – Сволочь? Он мне таким не показался, но я ведь не живу рядом с ним. Что случилось, Айя? – Кикё пристально смотрел на друга, взглядом давая понять, что не оставит эту тему, пока тот не расскажет все в подробностях. Они должны были быть достаточно плохими, чтобы так разозлить обычно невозмутимого Айю, как это сделал Йоджи. – Здесь только мы, рассказывай.

Айя взглянул на пустой стул Цубаки и оглядел маленький ресторан. Потом он пожал плечами и налил себе чай. – Ничего особенного, Кикё. Мы встретились не при лучших обстоятельствах, и с того момента все только ухудшается. К тому же, он постоянно допоздна развлекает своих клиенток, и мне приходится проводить вечера в спальне, если хочется покоя и тишины.

Зная, что это не вся история, Кикё подпер голову рукой и уставился на Айю. Тот немного покраснел, но не стал продолжать рассказ, а его лицо постепенно принимало свое обычное бесстрастное выражение. Ситуация между Айей и его соседом должна была быть действительно ужасной, раз он так злился при одном его упоминании.

– Квартира принадлежит ему или его.. покровителю? – Кикё старался говорить спокойно, но по его глазам Айя понял, что друг имел в виду.

– Не надо выгонять его, Кикё. Квартира его, и если он уедет.. – Айя покружил чай в своей чашке пару секунд. – Лучше пусть моим соседом будет грубая сволочь, чем еще один ребенок. Следующий жилец вполне может оказаться еще хуже.

– Не окажется, если ты попросишь Хиро купить квартиру для тебя и держать ее пустой. Ты знаешь, он сделает это в мгновение ока. Или его брат может приобрести ее для двух своих девушек.

Айя поморщился при этой мысли. – Их отец взбесится, если такое произойдет. Это будут выброшенные деньги, и он не согласится, чтобы пассии его сыновей жили в соседних квартирах.

– Но давняя любовница и дочь этого лицемера живут всего парой этажей выше, – Кикё снова напомнил себе, что не собирался злиться на Такатори сегодня – это был день веселья, а не горечи. Для нее и так было слишком много времени.

Айя ничего не ответил, и Кикё покачал головой. – Скажешь мне, если Йоджи продолжит тебя обижать. Мы сможем что-нибудь сделать, чтобы он оставил тебя в покое. Может, пригрозим сбросить его с балкона, или что-то вроде, уверен, Цубаки сделает это для тебя. Или Хиро может поговорить с ним, – ему удалось добиться призрачной улыбки от парня.

Увидев своего друга, возвращающегося за стол, Кикё подмигнул Айе и откинулся на спинку стула. – Не забывай об этом, ладно? Я знаю замечательное кимоно, которое обязательно надену, когда мы решим спихнуть его с крыши Ханабатаке. Я обязательно куплю его, когда вернусь в Киото.

Айя снова вздохнул и кинул в него бумажной оберткой от палочек. – Кикё, есть в мире хоть одна вещь, которую ты никогда не купишь?

– Нет, Айя. Я превратил это в искусство за все эти годы, – Айя понимал приятеля как никто другой. Они оба продали себя Такатори за деньги и власть клана, и Кикё старался, чтобы цена его гордости и чести окупалась втройне. Если для всего окружающего мира он теперь был дорогой шлюхой, то он намеревался быть шлюхой безумно дорогой.

* * *

Йоджи выпил четвертый виски за этот вечер и зарычал от удовольствия, которое ему доставил дорогой напиток, скользящий по горлу и оставляющий за собой горячую дорожку. Он улыбнулся бармену и развернулся, чтобы обнять за плечи свою сегодняшнюю спутницу. Умеко была занята разглядыванием толпы на танцполе, но придвинулась ближе, почувствовав его прикосновение. Это была бизнес-леди лет тридцати, намеревавшаяся провести свои лучшие годы, пытаясь прыгнуть выше головы на работе, вместо того, чтобы выйти замуж и завести семью. Йоджи виделся с ней примерно раз в месяц, они ужинали, пили вино, потом он возил ее в клуб, а после они ехали к ней и занимались сексом. Он иногда задумывался, спит ли она с кем-то еще, кроме него, но, в целом, ему было наплевать. Она была хорошей клиенткой, и он был не против провести с ней вечер, особенно когда девушка действительно расслаблялась.

– Готова к танцам? – выдохнул он ей в ушко, остановился, чтобы быстро лизнуть его, и отстранился. Умеко слегка вздрогнула и повернулась к стойке, чтобы заказать выпивку. Йоджи поглаживал ее спину, пока они ждали бармена с заказом.

«Шинджу» не был любимым заведением Кудо, он был недостаточно модным и многолюдным для такой чести. Но Умеко предпочитала клубы поменьше, и он не смог удержаться и не привезти ее сюда, после того, как сегодня сказал об этом месте другу Айи. В восьмой раз за прошедший час Йоджи оглядывал зал в поисках длинноволосых парней. Кикё ведь не просто так спросил его про клуб, и он сказал, что будет здесь всего несколько дней.

Как раз когда бармен принес Умеко ее заказ, Йоджи заметил знакомую гриву волос. Он вздрогнул от удивления, когда Айя подошел к стойке почти рядом с ним. Его волосы были убраны назад, только две длинные прядки обрамляли лицо, и были заколоты парой серебряных булавок, тесные кожаные штаны обтягивали стройные ноги, а сверху был свободный серебристый топ с узкой сеткой, спускавшейся по левому рукаву. Йоджи выругался, когда увидел следы подводки вокруг глаз парня, подчеркивавшей их фиолетовый цвет еще больше, и блеск на его губах. Айя выглядел как гламурная рок-звезда: немного андрогинно, но совершенно не женоподобно.

Потом Йоджи заметил Кикё, который подошел к Айе сзади и слегка обнял, делая заказ и протягивая бармену деньги. Он был одет в красные кожаные штаны, такие же обтягивающие, как и айины, и белый топ в китайском стиле, с длинными рукавами и застежками в виде лягушек. Топ облегал его тело сверху, спускался до бедер и расходился разрезами на боках. Его волосы также были убраны и собраны в пучок, только несколько прядок спадали на шею, обрамляя лицо. Йоджи снова увидел макияж, но скорее театральный, чем женственный.

Кикё заметил внимание Йоджи, холодно ему улыбнулся и потянулся за стаканами. Он что-то сказал Айе, и тот повернулся, чтобы посмотреть на Йоджи. Их глаза на секунду встретились, потом красноволосый перевел взгляд на тесные штаны блондина и черный топ, в которые тот был одет. Затем Айя отвел взгляд, развернулся и направился на танцпол. Кикё еще раз мрачно ухмыльнулся Йоджи и последовал за другом.

Засмотревшись, как они растворяются в толпе, Йоджи подпрыгнул, когда почувствовал прикосновение к своей руке.

– Йоджи, я уже готова танцевать, – голос Умеко был немного раздраженным, а слова невнятными, наводя на мысль, что алкоголь уже сделал свое дело.

– Что? – Йоджи посмотрел на Умеко, проводя рукой по волосам. – Ты хочешь танцевать?

– Было бы неплохо, – отрезала она. Потом женщина вздохнула, поставила стакан на стойку и посмотрела туда, куда и Кудо. – Ты знаешь этих двоих?

Качая головой, Йоджи потянул Умеко на танцпол. – Нет, не знаю. Я просто думал, где этот парень так покрасил волосы? Может, мне перестать быть блондином и стать рыжим, как думаешь? – он очаровательно улыбнулся спутнице.

Умеко хихикнула и поиграла одной из его светлых прядей. – Я думаю, тебе идет быть блондином. Твой натуральный цвет прекрасно подходит к цвету кожи. Даже несмотря на то, что у тебя зеленые глаза, ты будешь странно смотреться с красными волосами. Чтобы краситься в такой оттенок, нужно быть таким же бледным, как тот парень.

Он пошел в мать цветом глаз и волос, а в отца – цветом кожи. – Ладно, значит, тогда я просто куплю парик, – он нашел для них свободное местечко на площадке и обхватил руками талию Умеко. – Не хотелось бы тебя разочаровывать.

– У тебя пока что получается этого не делать, – промурлыкала Умеко, прижимаясь к Йоджи. – Это-то мне в тебе и нравится.

Он усмехнулся и притянул девушку поближе, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в нос, затем начал танцевать. Они проведут здесь еще какое-то время, выпьют по стаканчику, а через пару часов Йоджи отвезет ее домой и завершит свою работу. Ему просто хотелось закончить все это и отправиться к себе. Бывали моменты, когда его новый стиль жизни становился невыносимым, и сегодняшний вечер как раз был таким. Пока Йоджи не увидел, сколько презрения может уместиться в одной паре фиолетовых глаз, он так себя не чувствовал.

Раз за разом он видел Айю и Кикё, танцующих то с женщинами, то друг с другом, но по их поведению ничего нельзя было заподозрить. Они просто выглядели друзьями, желающими хорошо провести время. Осознав, что язык тела, которым они общались, не был языком движений любовников, Йоджи из всех сил постарался забыть о них и сосредоточить свое внимание на Умеко. Это было трудно, его взгляд постоянно возвращался к Айе, танцующему с незаметной улыбкой на лице и полностью отдающемуся ритму. Таким Йоджи представлял бы парня в самую последнюю очередь – румяным от алкоголя, модно одетым и танцующим с такой грацией, как будто он делал это регулярно. Этот сексуальный Айя совершенно не соответствовал той мрачной его версии, одетой в кимоно, которую Кудо видел последние пару недель. Он удивился, как Айя делал это: как он переключался с одного на другое. Йоджи пытался избавиться от боли с помощью секса и выпивки, но оказался загнанным в тупик. То, что начиналось, как способ забыться, стало образом жизни, и он не знал, как вернуться к тому, что было раньше, или как сменить эту жизнь на что-то новое. Но сейчас он увидел своего высокомерного и неприятного соседа без его обычной ледяной маски. Йоджи не думал, что такие перемены вообще возможны, и когда он смотрел на танцующего парня, плюющего на тот ад, что мог ждать его потом в Ханабатаке, то ненавидел его. Ненавидел за то, что тот мог забыться, хотя бы на одну ночь, а он сам был на это не способен.

* * *

– Айя, это прекрасно, – восхищалась Аюми, нежно касаясь белых и золотых лилий, цвет которых подчеркивался прозрачной черной вазой, в которую ее друг их поставил. Зеленые стебли просвечивали прожилками сквозь стекло вместе с коричневыми и зелеными камнями на дне. Это была прекрасная композиция, одна из лучших, что когда-либо видела Аюми, несмотря на те годы, что она провела, обучая учеников искусству икебаны. Айя склонил голову, позволяя волосам скрыть лицо, и подвинул цветы к гейше. – Спасибо.

С поклоном принимая подарок, Аюми отодвинула вазу в сторону и спрятала руки в рукава кимоно. – Это одна из твоих лучших композиций, Айя. Я горжусь таким учеником, как ты. Тебе следовало бы открыть магазин и продавать свои творения, я знаю многих, кто был бы рад купить нечто настолько красивое.

– Почему-то я не представляю себя владельцем цветочного магазина, Аюми, – Айя выпрямился и покачал головой. – Для этого потребуются большие деньги, да и в Токио достаточно мест, где можно купить икебану.

Сначала Аюми хотела продолжить свои мечтания, сказать Айе, что он мог бы достать необходимую сумму, а она позаботилась бы о покупателях. Это была ее любимая игра для развлечения клиентов – пространно размышлять о том, чем бы мог заниматься загруженный работой политик или бизнесмен, если бы окончательно устал от своей напряженной деятельности. Однако у Айи не было возможности оставить нынешнюю жизнь и начать новую, и подобные мечты были бы только жестокой насмешкой. Ее клиентам было забавно представлять себя торговцами в костюмах, актерами, борцами сумо или даже гангстерами. Но Айе не принесут радости размышления о том, что никогда не будет ему позволено. Он принадлежал Хирофуми, и Аюми была уверена, что Такатори никогда его не отпустит.

– Думаю, ты прав. Сейчас не лучшее время для бизнеса, особенно с этим экономическим кризисом, – Аюми театрально содрогнулась. Все было не так плохо, как в годы войны, но, после долгих лет процветания, снижение экономики было тяжелым ударом для многих людей. Будучи гейшей, она привыкла к непостоянству удачи и просто надеялась, что ее профессия сможет пережить тяжелые времена и недостаток богатых спонсоров.

– Пожалуйста, Аюми. Я достаточно слышу об экономике от Хирофуми. – застонал Айя. – Мне цифры уже снятся, это ужасно.

Аюми хихикнула и похлопала себя по губам. – Боже-боже, извини, что причинила тебе боль, Айян. Я не хотела поминать при свете дня ужасные привидения и красные бюджеты, – она не смогла удержаться и продолжила смеяться, когда Айя сердито посмотрел на нее. – Нам остается только сделать свой вклад в экономику. Я великодушно позволю тебе угостить меня ужином сегодня, – улыбнулась она другу. Айя вздохнул и убрал волосы с лица. – Ты говоришь точно как Кикё. Я могу только представить, как Рейджи отреагирует, когда увидит, какие суммы ушли со счетов, пока он был в городе, – на губах Айи даже появилась тень улыбки. Он не питал никаких симпатий к отцу своего любовника. Рейджи всегда смотрел на него с таким презрением.

– Вот из него вышла бы отличная гейша. У Кикё было бы множество покровителей, исполняющих любое его желание, и все они пригодились бы, чтобы оплачивать его причуды. Может оно и к лучшему, что он родился мужчиной.

– Хн, – Айя провел пальцем по столу, прослеживая бледный узор завитков. – Он стал таким, как сейчас, только из-за Сайдзё.

Аюми кивнула, перебирая пальцами рукава кимоно. Она знала нескольких таких людей, как Кикё, пойманных в ловушку жизни, которую они ненавидели, и прячущих свою обиду за маской фальшивых улыбок и наигранного веселья. Элегантный молодой человек был великолепным актером, мало кто мог пробиться через его притворство, и уж тем более это не удавалось Такатори. Разве что Сайдзё знал, как несчастен был его любовник, и наслаждался страданиями Кикё. Может быть, это объясняло тот факт, что он ничего не сказал, когда Хирофуми заставил Рана стать Айей, превратив парня в копию его любовника. Или может просто двое мужчин слишком увлеклись фантазиями и не осознавали, что объекты их страсти тяготились своими ролями. И так было не только у Айи с Кикё. Многие жильцы Ханабатаке были вынуждены носить те или иные маски, чтобы удовлетворять ожидания своих хозяев. Аюми вздохнула, подумав о них. По крайней мере, от нее требовалось только никогда не выглядеть уставшей или несчастной. Она справлялась с изнурительной чередой гостей с улыбкой на лице. Было просто выглядеть игривой и счастливой, когда заставляешь смеяться других, и она могла провести весь вечер выпивая, шутя, играя на сямисене или танцуя. Ей никогда не требовалось делать то, чего требовали от ее соседей почти каждый день – продавать себя.

– Куда ты хочешь пойти ужинать, Аюми? – вопрос Айи застал ее врасплох, и Аюми потребовалось время, чтобы избавиться от мрачных мыслей и подумать над ответом.

– Может быть, пойдем к Сакаки? Мне нравится, как ее новый повар готовит черную треску, – ей хотелось бы еще раз попробовать это блюдо, и Рейджи не сможет пожаловаться, что Айя выкидывает деньги Такатори на ветер, если он будет делать это в ресторане его пассии.

– Тогда я вернусь к шести, – Айя поднялся на ноги, его природная грация вызвала укол ревности в груди Аюми. Она давно уже не двигалась так свободно, артрит, усилившийся за последние пару лет, даже заставил ее отказаться от учеников. Женщине не хватало компании и дополнительных денег, которые бы она зарабатывала для себя. Хотя, взамен, боги послали ей Айю.

– Я буду ждать тебя, Айя, – это будет прекрасный вечер, они вдвоем сбегут из своих квартир и будут наслаждаться компанией. Может, они даже посмотрят на витрины или сходят в кино, если Айя наберется смелости. Бедный мальчик до сих пор боялся, что его кто-нибудь узнает на улице. Аюми обожала необычный цвет его волос и глаз, но вынуждена была признать, что именно они делали Айю таким запоминающимся.

Скорее всего, именно поэтому Хирофуми не позволял своему любовнику красить волосы или прятать глаза. Он должен был благодарить богов и за свою удачу, и за позор Айи, мужчина уж точно не терял времени, когда ему выпал шанс заполучить свою давнюю и недоступную прежде мечту. Когда Айя поклонился и вышел из комнаты, Аюми снова поразилась тому, каким везунчиком был Хирофуми. Она не верила, что можно было быть настолько удачливым.

* * *

Гадая, не совершает ли он сейчас ошибку, Йоджи переложил празднично упакованную бутылку сакэ из правой руки в левую и постучался. Женщина, которую он мельком видел раньше, открыла дверь и подозрительно посмотрела на него. Он постарался выдать самую обворожительную из своих улыбок.

– Здравствуйте, я Кудо Йоджи. Я пришел на чай к Аюми-сама, она меня приглашала, – во всяком случае, так это выглядело. Все, что она тогда сказала, было, что им следует как-нибудь встретиться за чаем. Йоджи подумал, что сейчас как раз подходящий момент. Он надеялся, что Аюми не нужно было предупреждать о визите заранее. Это же просто чаепитие, ничего особенного. Однако, учитывая то, что Айя до сих пор вел себя так, как будто Йоджи не было на свете, ему не хотелось рисковать: он мог позвонить перед приходом и получить отказ.

Женщина фыркнула и неохотно впустила его в квартиру, указав жестом, что он должен ждать около двери, и поспешила в комнаты. Когда она ушла, Йоджи отстраненно отметил, что мандариновый цвет не шел ей, и что в кимоно она смотрелась полноватой. Поскольку эта одежда, надетая правильно, прятала все женские изгибы, нужно было быть или очень тонкой, или очень изящной, чтобы не выглядеть, как колода. Подумав об Айе, Йоджи добавил к этому списку еще и рост. Молодой человек действительно выглядел изящным в кимоно благодаря своему росту и широким плечам. На его стройном и мускулистом теле такой наряд смотрелся отлично, хотя Йоджи предпочел бы видеть парня одетым как в тот вечер, пару недель назад.

Прошло всего несколько секунд, и женщина вернулась с кислым лицом. – Аюми-сама ждет вас, – когда Йоджи сделал шаг вперед, она зашипела. – Ваша обувь! Снимите ее!

Понимая, что привык разгуливать по своей квартире обутым, Йоджи быстро разулся и нацепил самую большую пару тапочек, какую смог найти под дубовым столиком. К его удивлению, тапки были приличными и только немного жали. Размер обуви, благодаря маминым американским корням, создавал ему много проблем. Часто приходилось либо покупать импортную обувь, либо делать ее на заказ.

Следуя за седой женщиной, имени которой он не знал, Йоджи шел по татами мимо кремовых стен с несколькими рисунками, выполненными тушью. Женщина раздвинула бумажные двери и пригласила его войти в такую же комнату, как та, которая в его квартире оставалась пустой. Зайдя, Йоджи увидел помещение, выдержанное в кремовых и коричневых тонах, с маленькой нишей на одной стене, в которой была еще одна картина и прекрасная цветочная композиция. Одновременно с этим он ощутил запах цветов, наполнявший всю квартиру, и вспомнил, что в прихожей на дубовом столике стоял довольно большой букет.

– Аюми-сама, я надеюсь, что вы не против моего неожиданного визита. Я прошу прощения, что не договорился с вами заранее, – сказал Йоджи, кланяясь пожилой женщине. Он протянул ей бутылку сакэ.

Аюми слегка кивнула, принимая подарок, затем взглянула на вторую женщину. – Коми, принеси, пожалуйста, сливовый чайный набор. Спасибо, – потом она остановила взгляд на Йоджи и указала ему на подушку возле низкого столика, напротив нее.

– Пожалуйста, садитесь.

Вздыхая при мысли, что придется сидеть на полу неизвестно сколько, Йоджи медленно заставил свои ноги устроиться в таком положении, чтобы и быть близко к столу, и удобно сидеть. Почти удобно. Ему нужно было это предвидеть и одеть штаны посвободнее. Сейчас парень был рад, что не сидит спиной к двери, иначе входя в комнату, Коми увидела бы слишком много. Он сделал себе мысленную пометку никогда не надевать брюк с такой низкой талией, если собираешься сидеть на полу, или, по крайней мере, подбирать к ним длинную рубашку. Тот обрезанный свитер, что был на нем в данный момент, ситуацию не спасал.

Гадая, должен ли он что-то сейчас говорить, Йоджи просто смотрел на Аюми, которая сидела напротив него и одобрительно кивала, рассматривая бутылку рисового вина, что он принес. Минутой позже снова появилась Коми с черным лаковым подносом в руках. На нем стоял фарфоровый заварочный чайник, две соответствующие ему чашки и тарелка со сладостями, которые были, если Йоджи правильно догадался, из красных бобов. Он ненавидел красные бобы. Коми поставила поднос перед Аюми и тихо вышла из комнаты.

Пожилая гейша наполнила заварочный чайник горячей водой из чайника электрического, который стоял на столе, взболтала воду внутри и вылила ее в небольшую миску. Затем она отмерила в заварник немного зеленого чая-пороха и вновь наполнила его водой. Аюми поставила сосуд и посмотрела на Йоджи своими светло-карими глазами, которые казались почти золотыми.

– Итак, Кудо-сан, чем я заслужила то удовольствие, которое мне доставил ваш визит? Большое спасибо за отличный подарок.

– Не стоит благодарности. Вы сказали, что мне следует зайти к вам на чай когда-нибудь, поэтому я так и сделал, Аюми-сама, – повторил Йоджи, перебирая пальцами края своих джинсов. Ему внезапно стало неудобно, и он стянул тапочки, чтобы они не очень сильно жали. Почему он чувствовал себя так, как будто его заставляли что-то делать? Аюми просто смотрела на него некоторое время, а потом легонько кивнула.

– Да, так и было. Хотя я должна признаться, что вы удивили меня. Не ожидала, что вы примете мое предложение, ведь столько времени прошло. Я думала, вы забыли про приглашение, – Аюми подвинула поднос со сладостями к нему. – Пожалуйста, угощайтесь.

Йоджи покачал головой. – Нет, спасибо, я не голоден, хотя выглядит угощение замечательно, – он начинал жалеть о том, что пришел сюда, и все благодаря окружающей его обстановке. Сидя в комнате с интерьером 19 века, напротив женщины, которая вписывалась в это окружение лучше, чем в современность, Йоджи чувствовал себя не в своей тарелке, и не мог ничего с этим поделать. Он ненавидел это чувство, хотя должен был уже к нему привыкнуть.

– Жаль, оно действительно прекрасное. Надеюсь, чай вам понравится больше, – Аюми налила немного настоя в одну из чашек и протянула ее Йоджи. Он принял напиток, кивнул в знак благодарности и отставил фарфоровую пиалу в сторону. Ему следовало догадаться, что придется это пить, когда Аюми упомянула чай.

– Как вам жизнь в Ханабатаке, Кудо-сан?

– Пожалуйста, зовите меня Йоджи, Аюми-сама. Я не часто соблюдаю формальности, – Йоджи поднял чашку и заставил себя отпить немного горького настоя. – Мне будет очень приятно, если вы станете обращаться ко мне по имени. И да, я вполне счастлив здесь.

Качая головой, Аюми провела пальцем по своей чашке. – Это так странно для старой женщины, вроде меня, видеть, насколько неформально ваше поколение. Оно кажется чужим иногда. Это почти шокирует.

– Я думаю, мое поколение должно казаться странным вашему. Я помню, как нам еще в школе говорили, насколько испорченной стала наша культура, – сказал Йоджи, стараясь не допустить в свой голос горечь. Его самого, полукровку, рассматривали как яркий пример вестернизации Японии. Когда он понял, что никогда не сможет стать таким же японцем, как все, Йоджи почти полностью отказался от своей родной культуры.

Аюми кивнула и улыбнулась ему. – Мне так трудно запоминать новые слова. Кажется, что каждый день возникает еще одно, а мой английский никогда не был хорошим. Айе приходится постоянно все мне объяснять. Я чувствую себя такой старой, когда это случается.

Йоджи задумался: означало ли это, что Айя знает английский. Если это было так, ему следовало быть осторожнее, обзывая парня на этом языке. Йоджи начинало надоедать, что его не замечали, и становилось все труднее держать язык за зубами и не говорить ничего лишнего при встрече с Айей.

– Да что вы, такой красотке, как вы, не может быть и дня больше сорока, Аюми-сама, – Йоджи улыбнулся женщине самой искренней своей улыбкой.

Она тихо засмеялась и стрельнула в него глазами. – Ах, Кудо-сан, я вижу, вы льстец. Осторожнее со словами, или я не устою перед искушением соблазнить такого красивого молодого человека, как вы.

– Я буду ждать этого с нетерпением, Аюми-сама, – Йоджи обнаружил, что расслабляется благодаря этому флирту. Он начинал жалеть, что так долго тянул с визитом к Аюми. – Если вдруг решите прийти и исполнить мои немногочисленные фантазии – вы знаете, где я живу, – он позволил себе сделать улыбку немного хитрой.

Аюми покачала головой, смеясь. – Вам должно быть стыдно, Кудо-сан. Вы так торопитесь. Боюсь, я немного старомодна, но я предпочитаю, чтобы мужчина приходил ко мне, – она наклонила голову и кинула на Йоджи такой соблазняющий взгляд, что, даже несмотря на ее возраст, все его внимание было приковано к ней. – Я предпочитаю, чтобы мои мужчины тоже были немного старомодны, чтобы не чувствовать себя отставшей от времени.

– Поэтому вы так любите Айю? Потому что он старомоден? – вопрос вырвался у Йоджи до того, как он успел подумать, как грубо это прозвучит. Красноволосый часто занимал мысли Кудо, поэтому неудивительно, что он спросил о нем при первой возможности. Кроме того, Йоджи не знал, сколько еще Аюми будет терпеть его присутствие, поэтому не стал извиняться и пытаться опустить свой вопрос. Оставалось только надеяться, что женщина ответит ему перед тем, как выгнать. Может быть, узнав больше об Айе, Йоджи сможет перестать задевать его и оставит в покое.

Аюми взглянула на него из-под ресниц, делая глоток чая. Она поставила чашку и спрятала руки в рукава своего бледно-голубого кимоно. – Почему вы так решили? Потому что он так одевается, или потому что он знает, как следует себя вести, Кудо-сан?

Скрипя зубами от того, что Аюми отказывалась называть его по имени, Йоджи отставил свою чашку. – Я счастлив, что вы видите в нем это, Аюми-сама, но, возможно, вы также заметили, что мне не так повезло, как вам. Мне кажется, я не нравлюсь Айе, и я совершенно не могу понять, почему. Я извинился за то столкновение.

Рука Аюми поднялась, чтобы прикоснуться в нижней губе, пока она думала над тем, что он только что сказал. – Кудо-сан, я первая признаю, что вы с Айей встретились не при лучших обстоятельствах. Я также признаю то, что Айя иногда может быть высокомерным. Но слушать, как на него клевещет человек, не давший ему и шанса показать себя с лучшей стороны, я не буду. Если вы пришли за этим, можете уходить.

Йоджи вздохнул и наклонился к низкому столу. Все так хорошо шло, а он разрушил атмосферу доверия одним вопросом. – Аюми-сама, я пришел не за тем, чтобы причинить боль вам или Айе. Вообще-то я пришел совсем за другим. Я чувствую, что вы на меня сердитесь, и не знаю, что нужно, чтобы исправить то неверное впечатление, что у вас обо мне сложилось. Я не надеюсь, что смогу сделать это с Айей, но с вами я рассчитывал наладить хорошие отношения.

Оценивающе глядя на него своими светлыми глазами, Аюми вернула руку в рукав, покачав головой. – Лично у меня к вам, Кудо-сан, нет никакой враждебности. Но я знаю, что вы расстроили моего друга, и мне это совсем не нравится. Айе совершенно не нужны проблемы с вашей стороны, – пожилая женщина замолчала на некоторое время, опустив голову и рассматривая чайный набор перед собой. Она подняла свою чашку и обхватила ее ладонями. Посмотрев несколько секунд на прекрасный фарфор, она взглянула Йоджи в глаза с серьезным выражением.

– Я боюсь показаться грубой, но есть несколько вещей, которые должны быть абсолютно ясными для вас. Поймите, пожалуйста, что я не позволю вам причинить ему боль. Я знаю, что вы не единственный, кто виноват в том, что случилось между вами и Айей, но, тем не менее, если вы не можете уладить отношения с ним, то хотя бы перестаньте его оскорблять. Или вас здесь не будет. Больше я ничего не буду вам объяснять.

Его горло внезапно пересохло, а руки сжались в кулаки, когда Йоджи подумал о том, что может потерять свою квартиру здесь, в Ханабатаке.

– Это звучит как угроза, Аюми-сама. Должен сказать, не ожидал ничего подобного от вас. К тому же, я не понимаю, как вы исполните свою угрозу. Квартира принадлежит мне, и я не собираюсь переезжать в ближайшем будущем. И точно не из-за стервозного педика. Квартира моя, и моей останется.

Глаза Аюми посерьезнели, стали темно-золотыми, и в них появился гнев. – Если я еще услышу такое в адрес Айи, вы будете бездомным, Кудо-сан, – ответила она тихо, но ее руки тряслись вокруг чашки, которую держали. – Вы окажетесь на улице в течение дня. Не думайте, что я – ветхая старушка с пустыми угрозами. Это действительно случится.

Женщина казалась настолько серьезной, что Йоджи сдержался, не стал отвечать и просто смотрел на нее. Губы Аюми были плотно сжаты, руки продолжали дрожать, и в целом она казалась напряженной, как если бы сдерживала себя из последних сил. Он не собирался сердить ее, но угроза насчет квартиры серьезно его задела. Даже если Йоджи не был уверен, что Аюми действительно сможет сдержать свое обещание сделать его бездомным.

Внезапно он вспомнил, что Кен говорил ему о связях и власти, которые у нее были. Йоджи видел нескольких ее гостей, обычно это были менеджеры Апартаментов и пожилые мужчины, которых он видел в компании с разными премьер-министрами прошедших лет. У нее действительно были влиятельные друзья. Сложив одно с другим, он прищурился, глядя на Аюми.

– Это ведь вы, не так ли? Это вы избавлялись от всех, кто мешал Айе жить.

Аюми не отрицала его догадку, наоборот, она кивнула и поставила чашку на стол. – Именно так. Я забочусь о своих друзьях, Кудо-сан, и не боюсь пользоваться своим влиянием на здешнее руководство. Если бы я хотела вас выселить, к чему я сейчас очень близка, вы бы не жили здесь. Продолжайте обижать Айю и вы лишитесь дома, – Аюми снова приложила руку к губам, выглядя взволнованной. – О боже, угрозы за чаем. Я совсем не так представляла себе нашу встречу, Кудо-сан.

Йоджи поднял свою забытую чашку и сделал глоток остывшего напитка, пытаясь понять ситуацию. Кен сказал, что Айя избавлялся от всех, кто ему мешал, а теперь Аюми брала всю вину на себя. Этот факт не сочетался с тем образом, который Йоджи успел для себя составить. Но что еще ему было делать? Похоже, Айя наслаждался тем, что морочил ему голову без особых усилий.

Прочистив горло, Йоджи начал говорить в самой вежливой манере, на которую был способен. – Пожалуйста, Аюми-сама, ответьте на мой вопрос, и я уйду.

Аюми согласно кивнула, немного подумав. – Почему вы так о нем заботитесь? Что в нем особенного? Может, если я увижу его вашими глазами, то смогу понять, почему я должен относиться к нему лучше.

– Это очень личный вопрос, Кудо-сан, – она потянулась к его пустой чашке и налила в нее еще чая перед тем, как наполнить свою. – Ваша прямота снова меня шокирует, но, возможно, мой ответ заставит вас пересмотреть свое отношение.

Аюми отпила чай и обхватила чашку ладонями. Ее золотые глаза не отрывались от хрупкого сосуда. – Я забочусь об Айе.. потому что он самый заботливый, самый преданный и щедрый человек из всех, кого я знаю, – в ответ на приглушенное хмыканье Йоджи она подняла глаза и сердито на него взглянула. – Молчите и слушайте ответ на свой вопрос. Вы знаете его несколько недель, я знаю его больше четырех лет. Вы видите только маску, которой он закрывается от мира, в основном – из-за таких людей, как вы.

– Он пожертвует чем угодно ради тех, кто ему дорог, поэтому таких людей очень мало, – взгляд Аюми снова опустился к чашке, а голос наполнился грустью. – Я не буду говорить о его прошлом, только скажу, что случилось нечто, что заставило его отказаться от надежд на будущее ради того, чтобы кто-то другой мог осуществить свою мечту. Он отказался от жизни, за которую многие отдали бы все, и выбрал позор вместо нее. Это было сделано сознательно, ради любимого человека.

Аюми аккуратно поставила чашку перед собой. – И он продолжает жертвовать, по сей день. Я никогда не просила Айю о чем-то, кроме дружбы, а он дал мне все, чего я хотела и в чем нуждалась. Он оберегает меня, как я стараюсь оберегать его, и я знаю, что он обо мне охотно позаботится. Все это потому, что я могу видеть сквозь его маску и понимаю его боль. Многие здесь думают, что он просто дорогая шлюха, и сильнее чем они ошибиться трудно.

Она смотрела на Йоджи, и он почувствовал себя неуютно под этим взглядом. – Я знаю о тебе многое: твое прошлое, как ты получил свой новый дом. Я знаю о женщинах и мужчинах, которые тебе платят. Если кто-то здесь и является шлюхой, то это ты. И здесь ты не один такой. У тебя были свои причины, чтобы выбрать такую жизнь, хотел ты этого или нет. У любого здесь таких причин великое множество. Не думай, что знаешь историю каждого, иначе будешь делать ложные выводы. Не думай, что знаешь все про Айю. Ему слишком много пришлось вытерпеть, поэтому тех, кто имеет честь знать о нем все – мало.

Немного обиженный правдивым и метким комментарием про шлюху, Йоджи вздохнул, поднял свою чашку и выпил еще немного горького чая. Он пришел сюда подружиться с женщиной и получить ответы на вопросы, но вместо этого у него появилось еще больше вопросов и, кажется, новый враг.

Какое у Айи было прошлое, и почему он пожертвовал им? Ради кого? Зачем прятался за маской безразличия? Навыки и чутье, которые Йоджи старался подавлять последние пару лет, снова проснулись в нем, как только он столкнулся с первой за все это время загадкой. Он обнаружил, что, по какой-то странной причине, ему хотелось найти ответы на все эти вопросы.

– Большое спасибо за честный и откровенный ответ, Аюми-сама. Вы были так добры, что просветили меня на этот счет. Я, наверное, этого не заслуживаю. Я сожалею, если наше чаепитие прошло не так, как вы хотели, – Йоджи глубоко вздохнул, отставляя чашку. – Я пришел с надеждой познакомиться поближе, а вместо этого только рассердил вас. Прошу, поверьте, я не хотел.

Йоджи поднялся и коротко поклонился Аюми. – Спасибо за чай. Я прошу прощения за свое поведение и ту боль, которую мог вам причинить. Я подумаю над тем, что вы сказали, и постараюсь не враждовать с Айей. Но вы должны признать, что одного меня в случившемся винить нельзя.

Аюми вздохнула и кивнула головой. – Да, нельзя. Но, зная Айю, я скажу, что он еще некоторое время будет неприветливым с вами, даже если ваше отношение к нему изменится. Я свое решение также не изменю.

– Я понимаю. Спасибо еще раз за чай и разговор. Приятного дня, – Йоджи повернулся к выходу, и тут Аюми тихо его окликнула.

– Кудо-сан, – он оглянулся. – Я хочу, чтобы вы знали. Я не всегда провожу чайную церемонию так, но нам действительно нужно было уладить некоторые вопросы. Будь мы вежливее друг к другу, они бы даже не возникли. Если учтете все, что я вам сказала, возвращайтесь сюда, когда захотите, и мы проведем настоящую чайную церемонию, как два друга, – Аюми вдруг улыбнулась блондину самым очаровательным образом. – Ко мне не часто приходят такие красивые молодые мужчины, как вы.

Не в силах сдержать улыбку, Йоджи поклонился снова. – Тогда, я думаю, вы меня еще увидите, Аюми-сама, – он ожидал, что она отмахнется от официального имени, но когда Аюми всего лишь кивнула и пожелала ему хорошего дня, Йоджи только незаметно покачал головой и ушел. Что-то подсказывало ему, что дружбу гейши нужно будет заслужить, и это ему нравилось. С тех пор, как он встречал кого-то, не поддающегося его чарам и заставлявшего вести себя прилично, прошло слишком много времени.

В первый раз он не почувствовал обычного укола боли, когда подумал о том, кто был последним таким человеком.

* * *

Вздыхая и потирая глаза, Айя отключил компьютер и поднялся со стула. Маленький стол, на котором стояла машина, прятался от чужих взглядов в углу его кабинета, за прекрасной ширмой, украшенной карпами.

Заставляя затекшее тело двигаться, Айя пожурил себя за то, что сидел за компьютером так долго. Но он хотел проверить, все ли в порядке с его сестрой и ее денежными фондами. Она не тратила все деньги, что присылал ей Хирофуми, и вид растущего банковского счета на ее имя в некоторой степени успокаивал Айю. Его сестра думала о будущем, и в тот момент, когда деньги перестанут поступать, у нее все будет хорошо. Конечно, это не случится раньше, чем она получит образование и найдет достойную работу, разве что по воле случая. Айя не оставит свою сестру, пока не будет уверен, что она в состоянии о себе позаботиться.

Он вошел в гостиную, чтобы закрыть раздвижные двери, оставленные открытыми для прохладного вечернего ветра. Хорошо, что Хирофуми не будет в городе еще пару дней, а то он бы очень рассердился, увидев, что двери были не заперты так поздно вечером. Конечно, преступник должен быть полным идиотом, чтобы вломиться в Ханабатаке, ведь это был один из лучших районов города, но Хирофуми не нравилось, когда безопасность Айи находилась под угрозой. Он чудом отговорил своего любовника от идеи, чтобы за ним повсюду ходил телохранитель, как за Кикё. Просто Айя очень редко покидал здание, и практически никогда – в одиночку.

Закрыв гостиную, он перепроверил все на кухне и направился в спальню. Проходя по коридору, он услышал стук. Остановившись на секунду, парень задумался над тем, что же на этот раз затеял Кудо.

Единственным соседом кроме него, с которым Айя общался, был Харада, но тот обычно не возвращался до рассвета, так что шуметь мог только Кудо.

Почти скрывшись в спальне, Айя снова услышал стук, на этот раз сопровождавшийся стоном. Любопытство пересилило, он медленно открыл дверь и выглянул в коридор. Не уверенный, что именно он ожидал там обнаружить, возможно, Кудо, трахающего клиентку в холле, или что-то вроде, Айя не был готов увидеть того распростертым на полу и стучащим рукой в его же собственную дверь.

Сначала молодой человек хотел закрыть дверь и пойти спать, но если бы кто-нибудь еще на этаже проснулся и нашел Йоджи в таком виде, поднялся бы немалый шум. Кроме того, Аюми недавно попросила его быть повежливее с новым соседом, и если она узнает об этом, то расстроится.

Вздыхая, Айя открыл дверь полностью и шагнул в холл. – Кудо-сан, какого черта вы здесь делаете? – прошипел он тихо.

Один глаз Йоджи был заплывшим, но второй медленно открылся. Опустившись на колени, Айя понял, что он, очевидно, побывал в драке, и вышел из нее явно не победителем. По крайней мере, надеялся, что Кудо не был победителем, потому что, глядя на его испорченную одежду и окровавленное лицо, Айе совсем не хотелось видеть побежденного. Он подумал, что, возможно, Йоджи разозлил кого-то из якудза, державших здесь своих любовниц.

Айя осмотрелся, проверил руку, которой Кудо стучал по двери, но нигде не нашел ключа. Так что вариант – открыть квартиру парня и просто затащить его туда – отпал. Прикидывая, как Аюми будет ему обязана за это, Айя вздохнул и начал поднимать блондина на ноги. Ну, или пытаться поднимать, потому что тот еле соображал.

– Айя?

– Хн, – Айя отвернулся, когда Йоджи дыхнул на него. Стало ясно, почему парень в таком состоянии – от него разило алкоголем и рвотой. Сейчас, скорее всего, он был слишком пьян, чтобы ощущать боль. Идиот.

– А-айя. Что ты делаешь у меня в квартире? – Кудо пробормотал довольно громко.

– Тихо. Мы не у тебя в квартире, – Айя поднял Йоджи на ноги и практически затащил к себе домой. Ему ни капли не было стыдно, когда Кудо врезался в дверной косяк и застонал от боли. Дурак, он это заслужил. Айя умудрился дотащить соседа до гостиной, прислонил его к стене и приказал стоять так. По тому, насколько мутным был взгляд Кудо и как он начал сползать по стене вниз, Айя понял, что времени у него мало.

Он почти побежал к шкафу с футонами и в секунды достал пару, сложил один на другой и накрыл простынями. Затем подтащил Йоджи к этой импровизированной постели и просто дал ему упасть, следя за тем, чтобы тот приземлился на спину. Кудо застонал и пошевелился, когда Айя опустился на колени рядом с ним.

– Тебя тошнит? – Айя шлепнул его по щеке, затем повторял вопрос до тех пор, пока зеленый глаз не открылся и более-менее не сфокусировался на нем. Он не хотел, чтобы Йоджи вырвало на его татами.

– Нет.. Больно.. – Йоджи положил руку на грудь и поморщился. Решив, что его можно оставить на минуту одного, Айя поспешил за необходимыми вещами. Он схватил ведро, которое обычно использовал для уборки, аптечку, ножницы и юкату из тех, что купил Кикё в его последний приезд, и понес все это в комнату.

– Будет тошнить – воспользуешься этим. Я убью тебя, если испортишь мне полы, – пробормотал Айя, размахивая ведром перед лицом Йоджи, прежде чем поставить его в изголовье. Затем он взял ножницы и начал срезать с блондина одежду. Синие джинсы и рубашка из спандекса были слишком тесными, чтобы пытаться их стянуть, и к тому же напрочь испорченными. Судя по брызгам на них, Кудо уже тошнило раньше. Айя скривился от отвращения, скомкал рубашку и кинул в ведро. Срезав штаны, он немного покраснел, не ожидая, что под ними ничего не окажется. Хотя, джинсы были настолько узкими… Он должен был догадаться, что Кудо не носит белья. Грязные штаны отправились в то же ведро после того, как Айя почистил их карманы. Блондин остался лежать раздетым, весь в крови и грязи.

Как можно было довести себя до такого состояния? Пьяный, избитый и грязный. Айя надеялся, что Йоджи не работал. Может, это клиент был виноват во всем? Хотя все это его не касалось.

Кудо, кажется, наконец-то отключился, так что Айя смог принести воды и как-то привести его в порядок. Он удивился шрамам на груди парня, в задумчивости проводя пальцами по расчерченной полосами золотой коже. Когда Айя понял, что делает, то сосредоточился на том, чтобы почистить Йоджи и проверить, нет ли у него ран. Молодой человек не был врачом, но научился некоторым вещам от сестры, когда они еще жили вместе, и у него был опыт самостоятельного лечения. Он не думал, что ребра Кудо были сломаны, но они точно будут болеть, судя по синякам, которые их покрывали.

Кровь текла из разбитой губы, и после того, как Айя умыл лицо Йоджи и втер мазь в порезы, он приложил лед к самой большой опухоли. Он также вытер волосы парня, насколько смог, с удивлением наблюдая, как медово-золотые пряди начали завиваться, когда намокли. Йоджи, должно быть, старался их распрямлять, потому что обычно не выглядел кудрявым.

Позаботившись о своем незваном госте, Айя одел его в бело-сине-зеленую юкату. Кудо стонал, когда его переворачивали, но не просыпался. Было почти жаль прятать стройное, мускулистое тело парня и его золотую кожу, но если вдруг каким-то образом Хирофуми вернется из Тайваня раньше и найдет Йоджи в гостиной Айи, объяснить ситуацию будет легче, если парень будет одет.

Ликвидировав беспорядок и поменяв ведро, Айя посмотрел на своего соседа. Кудо, конечно, не будет счастлив завтра утром, но он сделал все, что мог, и, возможно, парень не будет слишком ужасно выглядеть с утра. Это, наверно, трудно – привлекать клиентов с опухшим от ударов лицом. Так почему же Йоджи позволил такому случиться? Айя едва знал парня, но тот не казался настолько отчаявшимся, чтобы соглашаться на таких клиентов. Нет, он был просто безразличной сволочью. Сволочью, которая переночует у Айи на полу.

– Хоть бы тебя не стошнило ночью. Боги, Аюми просто обязана это оценить, – молодой человек провел рукой по лицу и оставил шторы на балконных дверях не задернутыми. Так оставалось достаточно света, чтобы Йоджи мог разглядеть что-нибудь, если проснется ночью. Хотя, учитывая то, как от него несло алкоголем, Айя не удивится, если парень проспит весь завтрашний день. Лучше бы он этого не делал, конечно, Айе не хотелось объяснять Мамору, почему у него в гостиной спит чужой мужчина. Он просто надеялся, что никто ни о чем не узнает, особенно Хирофуми.

– Надо было оставить тебя в холле, – сказал Айя, направляясь в спальню. Что за чертовщина с квартирой 13Е и ее жильцами, врывавшимися в его жизнь? Все, чего он хотел – чтобы его оставили в покое. И что? Пьяные идиоты спали у него на полу. Он с нетерпением ждал того дня, когда сможет избавиться от всего этого.

Глава 4. Реальность, приносящая боль

Кен наблюдал за тем, как Йоджи механически вешает свои простыни, едва в состоянии сцеплять их вместе прищепками. У Кудо были красные глаза, он выглядел уставшим и был настолько тихим, что Кен действительно пожалел, что разбудил его, чтобы вместе развешивать белье.

– С тобой точно все в порядке, Йоджи?

– Ага, Кен, – Йоджи подавил зевок. – Я всю ночь развлекал клиента и не выспался. Дай мне еще пару минут, и я проснусь.

– Я дал тебе уже полчаса, ты, ленивец, – он ухмыльнулся другу, который в ответ на подколку показал ему язык. Кен решил прекратить подшучивать.– Почему ты тогда просто не сказал мне проваливать и не остался в постели? – Кен был немного в шоке от состояния Кудо и его присутствия в таком виде на крыше. У него сложилось впечатление, что его новый друг больше всего на свете хотел остаться в кровати и поспать, но почему-то не стал возражать насчет стирки.

Сдавшись и бросив вешать мокрое белье, Йоджи сел на пол и вытащил сигареты. – Мне нужно было устроить стирку, и у меня есть планы на сегодня. Если бы я выспался и проснулся в свое обычное время, то ничего бы не успел: ни постирать, ни высушить все, – он зажег сигарету и удовлетворенно вздохнул, затянувшись. – Так что нужно было либо встать и еще подремать попозже, либо остаться без чистых простыней. А они мне нужны.

– Я могу представить, – щеки Кена загорелись, когда он подумал о том, для чего именно Йоджи нужны были простыни. Его до сих пор удивляло то, что парень был… шлюхой. Он не вел себя так, как другие мужчины, живущие здесь, или как большинство здешних женщин. Кен на мгновение задумался о том, как Йоджи дошел до такой жизни.

Кудо откинулся на локти и растянулся на крыше, явно наслаждаясь солнечным светом. Кен сжалился над своим другом и закончил развешивать простыни за него. Пока Йоджи курил, а Кен занимался бельем, дверь на крышу открылась, и кто-то вышел на площадку. Йоджи быстро глянул на дверь, и его плечи поникли, когда он узнал Маки. Он снова принялся смотреть на небо.

«Должно быть, он думал, что это Айя», – подумал Кен. Он не знал, что происходило между двумя соседями, но знал, что там что-то было. Йоджи выходил развешивать белье гораздо раньше, чем делал это пару недель назад, примерно в то же время, когда Айя работал в оранжерее или тоже развешивал свою стирку. Кен также заметил, что между соседями больше не было вражды. Ему было известно, что они вдвоем ходят к Аюми – все здание сплетничало о том, как женщина постоянно заманивает к себе двух молодых и красивых парней. Похоже, многие завидовали старой гейше.

– Какие у тебя планы на сегодня?

Его вопрос, казалось, напугал Йоджи, потому что тот сел и улыбнулся ему, когда увидел все свои простыни висящими на веревке. – А, я иду с Аюми по магазинам. Она настояла, чтобы я посетил несколько летних фестивалей вместе с ней, и для этого мне нужно подобающе выглядеть. Женщина уговаривает меня купить юкаты, представь себе. – Йоджи закатил глаза и поправил очки на носу. – Я с детства не носил ничего подобного на людях.

– Скоро мы будем путать тебя с Айей, – поддразнил Кен. Он вежливо помахал Маки, когда она начала развешивать свое белье возле них. – Он обычно ходит с ней на фестивали, вообще-то. Ты, должно быть, действительно с ней подружился, раз она берет тебя вместо него, – добавил Кен, ожидая, что Йоджи скажет что-нибудь про Айю. Он не верил, что тот не пойдет с Аюми на праздники, и подумал, не пойдут ли они туда в этом году втроем.

Йоджи только хмыкнул и снова лег на крышу. Кен нахмурился, снова задумавшись о том, что же было между ним и Айей. Кудо перешел от постоянных вопросов о нем к тому, что почти никогда его не упоминал, особенно после того, как они втроем провели какое-то время вместе с Аюми. Он подумал… Кен помотал головой при этой мысли. Он не мог представить себе Айю, заводящего любовника – тем более, Йоджи в качестве такового. Даже зная, что у его друга есть клиенты-мужчины, Кен с трудом мог назвать его геем. Йоджи не был похож на содержанцев, живших здесь и обслуживающих мужчин. Он не выглядел «таким».

– Хороший день сегодня, правда? Что вы делаете после обеда? – Маки улыбнулась Йоджи, задавая вопрос, но выражение ее лица немного изменилось, когда она посмотрела на Кена. Он с ней не ладил. Кен не обращал внимания на сплетни, а она называла его педиком, потому что он не захотел спать с ней. Кен не дотронулся бы до этой женщины и трехметровой палкой, якудза передавали ее друг другу постоянно, и, к тому же, она была не в его вкусе.

Она не обрадовалась, когда никто ей не ответил, и начала дуться. Кен знал, что с ней не стоит заговаривать, и Йоджи, похоже, это понял тоже, что было прекрасно. Хидака знал, что она была одной из нескольких женщин Ханабатаке, которые не отказались бы развлечься с любым желающим этого мужчиной, но Йоджи был умнее и предпочитал проводить время с Аюми и Кеном. Он даже признавался другу, что не хотел бы быть избитым какими-нибудь гангстерами из-за здешних женщин. Если ему нужна была женская компания, то он предпочитал проводить свое время с Аюми, которая была умной и не втянула бы его в неприятности. Кен немного завидовал, потому что гейша никогда не уделяла ему особенного внимания.

Ветер усилился, и Кен уже собирался ткнуть Йоджи носком обуви, чтобы тот поднялся, и они пошли бы вниз, как вдруг одно из полотенец Маки вырвалось из ее рук и полетело по воздуху.

– Мое белье!

Йоджи сел и огляделся, потом со вздохом поднялся и поспешил за полотенцем, лежащим возле оранжереи. На мгновение он задержался, поднимая мокрую ткань, и пристально посмотрел на небольшой домик, а потом вернулся к Маки и отдал ей полотенце.

– Думаю, это придется постирать снова.

– Спасибо, Йоджи-сан, – она улыбнулась ему и откинула назад свои длинные мелированные волосы, выставляя при этом внушительную грудь. – Я собиралась приготовить сегодня что-нибудь, но я ненавижу готовить только для себя. Почему бы вам не зайти на обед? Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы вас отблагодарить.

– Нет, спасибо, у меня уже есть планы, – Йоджи улыбнулся ей и отвернулся, направляясь к месту, где он лежал, чтобы подобрать свои сигареты. Кен попытался сдержать смех, когда увидел выражение лица Маки, получившей отказ. Похоже, это у него не получилось, потому что она злобно посмотрела на него и швырнула полотенце в свою корзину.

– Тогда как насчет завтра?

Йоджи покачал головой. – Извини, милашка, но у меня все расписано на неделю вперед. Я уверен, ты сможешь найти, кого позвать на обед, – он даже не смотрел на нее, наклоняясь за их с Кеном корзинами.

– С кем ты собираешься провести день, с Аюми или Кеном? Одна слишком стара для тебя, а другой занят, разве не так? Или ты любишь составлять ему компанию, когда его приятель уезжает? – поддела его Маки. – Я думала, тебе нравятся женщины, а ты просто еще один педик, – фыркнула она.

Кен почувствовал, как его лицо горит от унижения, но, прежде чем он смог что-то сделать, Йоджи шагнул к женщине и улыбнулся. Поразительно, каким угрожающим было выражение его лица. Он заставил Маки посмотреть на него, подняв пальцем ее подбородок.

– Мне действительно нравятся женщины, дорогуша, у меня проблемы только с такими сучками-сплетницами, как ты. Я знаю, какие слухи ты пустишь про меня, если я не сделаю того, что ты от меня ждешь. Что касается моих друзей, то я могу общаться с людьми, не трахаясь с ними, но я сомневаюсь, что ты хоть когда-нибудь пробовала так делать, – несмотря на такие слова, его голос оставался спокойным, и, на самом деле, даже почти очаровательным.

Маки покраснела и отпихнула руку Йоджи. – Ты обычная шлюха, Йоджи.

– Прошу уточнить. Я – очень разборчивая шлюха, и спасибо за комплимент, – он улыбнулся и поклонился женщине. – Я не трахаюсь со всеми, кто скажет мне «привет».

Теперь его улыбка стала хитрой и, прежде чем Кен успел понять это, Йоджи обнял его рукой за талию и прижал к себе.

– К тому же, Кенкен гораздо симпатичнее тебя, Маки. Я в любом случае предпочту это, – он погладил Кена по заднице, – такой сучке, как ты. Прощай, – он утащил приятеля за собой в сторону двери.

Кен подождал, пока они спустятся на один лестничный пролет, затем отпихнул руку Йоджи. – Тебе понравилось злить ее? Она теперь, наверное, сбросит наше белье с крыши. И тогда именно ты будешь все перестирывать и развешивать заново.

– Нет, не сбросит, потому что все, что мне останется сделать, это пожаловаться Аюми, и у Маки будут неприятности, – заметил Йоджи. – Я слышал о ее прошлых выходках, но с друзьями Аюми она не связывается. Эта замечательная дама достаточно часто ставила ее на место, чтобы та, наконец, признала ее авторитет.

Кен подумал немного. – Да, ты прав, Маки никогда даже не трогает Айю, а ведь она ненавидит геев. Я думаю, она сердится из-за того, что они гораздо красивее, – он улыбнулся Йоджи. – Единственная причина, почему она до сих пор здесь – это потому что один из ее друзей принадлежит к якудза, но, скорее всего, она здесь надолго не задержится. От нее слишком много проблем.

Потом он посмотрел на Йоджи. – И да, спасибо за последний комментарий. Теперь все будут думать, что мы с тобой трахаемся, а у меня, знаешь ли, гораздо более высокие стандарты, чем ты думаешь.

Йоджи невинно улыбнулся и пожал плечами. – Я не против. Ты очень симпатичный, Кенкен, и ты не найдешь никого лучше меня, – он рассмеялся, когда Кен закатил глаза в ответ на последние слова. – Если честно, то извини. Я не подумал. Черт возьми, да что ж такое со сплетнями в этом доме? – его улыбка растаяла, и, казалось, он над чем-то задумался. Йоджи молчал всю дорогу до своей квартиры.

– С тобой все в порядке? – Кен не привык видеть друга таким тихим, особенно после того, как они только что шутили и дразнили друг друга.

– Ага, только немного устал. Хочешь чего-нибудь выпить? Я бы выпил сейчас… – Йоджи потер глаза. – Воды. Да, я бы выпил воды.

Не думая о том, что собирался сказать его друг сначала, Хидака ответил, что тоже не отказался бы от воды. Скорее всего, Йоджи хотел чего-то покрепче, и Кен был рад, что он передумал. Кудо в последнее время стал гораздо меньше выпивать. Кен не видел ничего плохого в паре пива иногда, но ящик в день – это было многовато.

Пока Йоджи был на кухне, зазвонил телефон. Скоро включился автоответчик, и после веселого записанного послания хозяина квартиры послышался мужской голос.

– Йоджи, ты дома? Это Генсай. Я… я просто звоню узнать, свободен ли ты сегодня. Я надеялся с тобой встретиться. Перезвони мне, ладно?

Кен смотрел на телефон даже после того, как незнакомец повесил трубку, он задумался над тем, как выглядели клиенты Йоджи мужского пола. В голосе этого, например, не было ни капли женственности, которую он ожидал бы от мужчины, платившего Кудо за секс. На самом деле, его голос был по-настоящему мужским и явно принадлежал хорошо образованному человеку.

– Держи воду.

Он вздрогнул при звуке голоса Йоджи, схватил предложенную бутылку и подчеркнуто не смотрел на друга, когда тот подошел к телефону и стер сообщение.

– Ты разве не будешь ему перезванивать? – нерешительно спросил Кен.

– Нет. Я отказываюсь сотрудничать дальше с этим больным придурком, – он посмотрел на телефон со злостью, а потом сделал большой глоток воды. – Я не люблю те вещи, которые он просит меня делать.

– О, – Кен задумался, что это могло означать, а потом начал думать о том, был ли Йоджи тем, кто трахал, или тем, кого трахали? Если дело было в этом, то как Йоджи переключался туда-сюда с мужчин на женщин?

– Ты гей? – вопрос вырвался быстрее, чем он успел сообразить, что говорит.

Йоджи, как раз пивший воду, поперхнулся и закашлялся. Кен метнулся к парню и хлопал его по спине, пока тот не отдышался.

– Господи, Кен, ты чего? – выпалил Йоджи.

– Я..э…, – Кен сдался и занялся своей бутылкой воды. Он не знал, зачем задал этот вопрос, тем более что Йоджи знал, что они с Казе спят вместе. Кену действительно было все равно, гей его друг или нет, это его не волновало. Он просто.. он понял, что привык видеть стереотипных уке, как большинство парней, живущих здесь, и не мог представить Йоджи на месте кого-то из них, когда тот был с мужчиной.

– Я би. Я уже говорил, что люблю красоту, – Йоджи пожал плечами. – Меня привлекают те, кто привлекают, хотя чаще это женщины. Женщину легче подцепить, не боясь, что тебе отобьют все внутренности, если ты ошибешься с сексуальной ориентацией человека, – потом он поморщился. – Бояться нужно только их ревнивых дружков.

Потом Йоджи посмотрел на него с любопытством, заправляя волосы, падавшие на лицо, за уши. – А ты? Ты би или гей?

– Я не гей, – отрезал Кен автоматически, краснея при этих словах.

Йоджи недоверчиво посмотрел на парня, а потом прищурился. – Ты знаешь, что слово «гей» обычно означает секс с человеком того же пола, правда, Кен? Я только хочу узнать, кто из вас девушка – ты или Казе?

Кен сжал зубы и запустил руку в волосы. – Я знаю, что значит это слово, Йоджи, так что не язви. Мы оба парни, и мы не геи. Мы с Казе дружим с детства, у нас были девушки, просто… – он не знал, зачем завел этот разговор. Обычно Кен избегал даже мыслей об этом. На мгновение ему почудился голос отца Тимоти, описывающего ад, ждущий содомитов, и слова его бывшего партнера по команде.

– Я не какой-нибудь женоподобный гомик, а Казе уж тем более. Мы просто... мы можем доверять друг другу, и мы всегда рядом, когда это нужно. Мы никогда не спали с другими парнями, и секс – это не единственное, что мы делаем вместе, – он нахмурился, глядя на Йоджи, надеясь, что не перегнул палку с этим разговором, как ему показалось. – У меня не было нормальных свиданий в последнее время, а Казе занят работой. Мы.. помогаем друг другу расслабиться, – он замолчал на несколько секунд, а потом неуверенно улыбнулся. – И какого черта я перед тобой оправдываюсь?

Йоджи просто смотрел на него, сжав губы, а потом покачал головой. – Ладно, Кен, ты не гей. Но не каждый гей является «женоподобным гомиком» или «педиком». Ты видел тренировки Айи. Скажешь, он не сможет надрать тебе задницу, если захочет? Я бы мог познакомить тебя с некоторыми своими клиентами. Они платят мне, потому что я сохраню их тайну, ведь они не хотят рисковать, ища себе нового партнера. И они уж точно совершенно не похожи на то, как ты себе представляешь геев, – Йоджи выразительно смотрел на друга какое-то время, потом вздохнул и пошел к балкону. Раздвинув двери, он вылил недопитую воду в цветы, которые недавно приобрел.

Кен остался в гостиной, гадая, следует ли ему уйти или нет. Йоджи, наверно, обиделся на его слова, но он не знал, как извиниться. Кен никогда не желал другого мужчины так, как желал женщин. Казе был единственным человеком, которого он любил в своей жизни, но это была связь не страстная, а скорее удобная. Казе столько для него сделал, когда все другие отвернулись, и это было так приятно – знать, что он мог дать человеку то, в чем тот нуждался.

Услышав, что Йоджи вернулся в комнату, Кен быстро проглотил остатки воды и протянул пустую бутылку своему другу. – Мне пора. Хочешь, я сниму и твои вещи заодно, когда пойду за своим бельем? Если оно, конечно, еще там.

– Да, я был бы очень рад, Кен, – Йоджи улыбнулся, и парень вдруг почувствовал себя намного лучше. – Думаю, мне стоит немного полежать, у меня такое предчувствие, что Аюми будет меня сегодня таскать по всему городу.

– Нет проблем. Кроме того, я думаю, что тебе не стоит встречаться с Маки некоторое время. Твое белье может быть в безопасности, но она может не удержаться и сбросить тебя с крыши, если вы опять окажетесь там вдвоем, – Кен покачал головой, когда Йоджи картинно закатил глаза. – Ты должен знать, что если разозлить женщину, то это всегда выходит боком.

– Я знаю, Кенкен, но меня волнуют только те, кто мне действительно небезразличен, а не какие-то стервозные сплетницы, – Йоджи зевнул, идя с другом к двери. – Кстати, хотел тебя спросить. Ты когда-нибудь слышал фамилию Фуджимия?

В голосе Йоджи была странная нотка, которая не сочеталась с чрезвычайно небрежным тоном вопроса. Кен искоса взглянул на него и задумался. – Я.. она мне знакома, но ничего в голову не приходит. Это фамилия твоего.. ээ.. клиента?

– Нет, не клиента, – эта странная нотка снова зазвучала в голосе Йоджи, он выразительно помотал головой. – Я услышал ее недавно и с тех пор не могу успокоиться, мне кажется, я должен ее знать, – потом он пожал плечами. – А, ладно, как только я перестану об этом думать, то сразу вспомню.

Кен кивнул. – Ага, я тоже так делаю обычно. Что будем делать завтра? Может, посмотрим фильм или поедим чего-нибудь? – он не выходил из здания уже почти неделю, не считая пробежек и походов в магазин, и начинал потихоньку сходить с ума. Он ненавидел моменты, когда Казе уезжал так надолго, потому что не любил куда-то выходить один. Всегда оставалась вероятность, что его узнают, а он никогда не знал, как себя вести в таких случаях. А когда Кен выходил куда-то с Йоджи, большинство людей замечали только красивого блондина, а не его.

– Хмм. Извини, Кен, но завтра у меня дела. Не знаю, сколько времени они займут, поэтому вообще ничего на этот день не планирую, – Йоджи открыл дверь и отдал Кену его корзину. – Может, послезавтра?

– Хорошо, увидимся тогда, – он помахал другу, выходя в коридор, и вернулся к себе. Может быть, по телевизору будут показывать игру, тогда он сможет себя занять на пару часов и избавится от скуки. Кен надеялся, что Казе вернется побыстрее.

Йоджи сидел перед компьютером в библиотеке университета Токио, надеясь, что не забыл, как пользоваться интернетом, и что никто не попросит его показать студенческий билет. Вообще-то, ему пришлось прокрасться сюда, смешавшись с толпой студентов, входящих и выходящих из помещения. Окику уже выпустилась, так что он не мог рассчитывать на ее помощь, пока будет просматривать архив новостей. Он надеялся, что у нее все в порядке. Йоджи всегда обожал флиртовать с ней перед тем, как рыться в файлах, даже несмотря на то, что это ужасно злило Аску.

Он написал «Фуджимия» в строке поиска и ограничил выборку статьями за последние пять лет. Аюми сказала, что знает Айю больше четырех лет, так что он начнет с этого промежутка, а потом добавит еще год, если не найдет ничего. По крайней мере, он не искал ничего связанного с именами Ватанабе или Судзуки.

Поиск занял несколько минут, но программа выдала довольно объемный результат. Йоджи отбросил все, что было больше четырех лет назад, и отсортировал оставшийся приличных размеров список по дате. Он открыл файл, который сразу привлек его внимание.

По всей видимости, Фуджимия Ютака совершил самоубийство в своем офисе из-за какого-то скандала. Йоджи поплохело, когда он вчитался в детали: мужчина совершил сеппуку, а секретарша нашла его тело на следующий день – вакидзаши все еще торчал из тела, а кровь и внутренности были на полу. Боги, какой же сумасшедший выберет этот самый мучительный способ самоубийства? Если бы Йоджи когда-нибудь решил прекратить свое существование, он сделал бы это быстро: прыжком с крыши какого-нибудь здания или встав перед скоростным поездом. Главное – быстро и никаких шансов выжить.

Статья разожгла любопытство, и Йоджи продолжил изучать информацию о мужчине. Похоже, Фуджимия был замешан в каком-то финансовом скандале. Его обвиняли в присвоении средств… Йоджи не сдержал удивленный возглас, когда прочитал следующее имя. Компания Фуджимии работала на правительство, поскольку Ютака был близким другом Такатори Рейджи, сегодняшнего премьер-министра и, случайно или нет, отца любовника Айи. Фуджимию обвиняли в переводе денег, предназначенных для благотворительности и различных организаций, на его собственные счета. Конечно, мужчина отрицал все обвинения и совершил сеппуку, чтобы защитить свою честь.

Теперь Йоджи вспомнил этот скандал, хотя в то время не уделял ему большого внимания. Он привлек его внимание в основном из-за ужасного самоубийства и того факта, что в стране мог появиться новый премьер-министр. Некоторые люди обвиняли Такатори в предательстве друга, но, в конечном итоге, все оказалось просто бурей в стакане. Следственный комитет, созданный в связи со скандалом, не нашел никаких доказательств участия в этом премьер-министра, и единственное, в чем его можно было обвинить, так это в неправильном выборе друзей. Да и об этом вскоре забыли, поскольку доверять прибыльные связи своим компаньонам было обычным делом, а Фуджимия не был замечен ни в чем предосудительном до того, как разразился этот скандал.

Зная, что точно движется в нужном направлении, Йоджи сосредоточился на поисках информации о Фуджимии Ютаке. Мужчина сделал несколько заявлений о своей невиновности, а потом совершил самоубийство. Его высмеяли в прессе за то, что он сбежал от ситуации, как трус, не обращая внимания на способ, который он выбрал для этого, и мало кто за него заступился. Постоянно цитировался Такатори, сказавший, что ему трудно поверить в то, что человек, которого он знал больше двадцати лет, мог так поступить, но ему нечего противопоставить найденным уликам и доказательствам.

Йоджи еще почитал обличительные статьи и узнал, что если бы Фуджимия не убил себя, то его ожидала бы тюрьма и жизнь, полная позора. Это было странно – то, что почти никто за него не заступился, и то, как мгновенно его осудили и признали виновным.

Кудо поискал упоминания о семье мужчины. Некролог дал ему первую зацепку – в нем говорилось, что Фуджимия оставил после себя жену и двоих детей. Йоджи заметил, что программа нашла еще одно упоминание о смерти, связанное с фамилией Фуджимия, вышедшее спустя почти четыре месяца, и обнаружил, что это был некролог Фуджимии Юри, жены Ютаки. В нем было сказано, что она умерла в больнице от осложнений. Быстрый поиск выдал статью о ее неудачной попытке самоубийства. Женщина пыталась повеситься, но дети нашли ее и вытащили из петли.

Йоджи запустил поисковик на все статьи о Фуджимии Ютаке за последние десять лет. Большинство заметок касались его инвестиционной компании и контрактов с правительством, и все вместе они составляли образ успешного человека. Разительный контраст по сравнению с тем, что о нем говорили после скандала. Однако в этих статьях было мало упоминаний о его родственниках, в основном слова о том, что у него есть жена, сын и дочь.

Огорченный, Йоджи провел еще час, пытаясь найти хоть что-то о семье мужчины. Наконец, ему повезло – он нашел статью в общественном разделе «Ahashi Shimbun». Фуджимия давал интервью у себя дома для специального выпуска под названием «50 наиболее влиятельных бизнесменов Токио».

На фотографии мужчина был с семьей, торжественно выглядевшей перед камерой. Ютака был в темном деловом костюме, его жена, милая женщина с короткими волосами, была в кимоно. Йоджи сразу же узнал девушку возле нее – она была примерно одного возраста с Сакурой и одевалась, как мать.

Йоджи провел пальцем по изображению сына Фуджимии, стройного тинейджера, который не очень уютно чувствовал себя перед объективом. Айя смотрел на Йоджи с фотографии сквозь густые, коротко обрезанные волосы, и только две длинных прядки спускались по его щекам. Мальчик был в белой рубашке и черных брюках и прятал руки за спиной, стоя возле отца.

Подпись гласила: Фуджимия Ютака, Юри, Ран и Айя. Прочитав статью, Йоджи узнал, что сына звали Раном, а дочь – Айей. Это решало загадку с отправителем письма из Америки. Теперь он ломал голову над тем, почему Айя взял имя сестры.

Поиск по именам детей не дал почти ничего. Они оба были лучшими в школе, а в одной статье было упоминание о том, что Рана приняли в Токийский университет. Йоджи задумался, учился ли Ран когда-нибудь в колледже.

Кудо поискал еще немного, пока за его спиной не встал студент и не откашлялся многозначительно. Зная, что если у него попросят документы, начнутся проблемы, Йоджи собрал несколько распечатанных статей, в том числе и ту, где была фотография Айи, и отошел от компьютера. Он поспешил выйти из огромного здания, спеша вернуться домой и начать думать над тем, что только что нашел.

В статьях говорилось, что все активы Фуджимии были конфискованы, даже его компании. Его имя перемывалось всем Токио и, без сомнения, всей страной. Что произошло с его детьми? За несколько месяцев они стали сиротами и потеряли все, что имели.

Аюми сказала, что Айя пожертвовал своим будущим ради близкого человека, вспомнил Йоджи, выруливая в поток машин. Должно быть, она имела в виду его сестру, которая сейчас училась в Гарварде. Скорее всего, Айя согласился быть любовником Такатори ради сестры. Знала ли девушка, что брат для нее делал? Знала ли она, что он продавал себя, чтобы она могла посещать школу? Йоджи не верил в это, думая о том, как письмо пересылалось в Ханабатаке с другого адреса. Аюми также сказала, что Айя всеми силами старался скрыть настоящего себя от окружающих людей, и Йоджи готов был поспорить, что сестра Айи тоже входила в их число.

Он хотел знать, каким образом было сделано это предложение. Фуджимия Ютака и Такатори Рейджи были друзьями много лет – он понял это из прочитанного, так значит Хирофуми был знаком с Айей? С чего бы ему делать такое предложение сыну человека, из-за которого его отец чуть не потерял свое положение? Может, из-за этого Айя сменил имя и спрятался в Ханабатаке? Но разве Кен не рассказывал ему, что Рейджи держит здесь свою собственную любовницу? Старший Такатори наверняка знал, кого его сын выбрал себе в любовники.

– Отлично. Я заработаю себе адскую головную боль, пытаясь разобраться в этой свалке, я уверен, – однако все это было слишком интересным, чтобы бросить начатое.

Айя снова умудрился поразить его. Йоджи не ожидал узнать, что прошлое нового знакомого включало в себя крутую частную школу и принадлежность к одной из богатейших семей Японии, и что тот не был полукровкой, как Йоджи. Каково это было – видеть, как опорочена семья, потерять обоих родителей и лишиться всего, не будучи в этом виноватым? Айя не был активным соучастником своего падения, в отличие от Кудо.

Это объясняло многое, например, маску, которой он закрывался от мира. Последние пару недель у Йоджи был шанс заглянуть за этот холодный фасад, когда он разговаривал с Айей и видел, как тот общается с Аюми и Мамору. Парень был образованным, преданным, заботливым, когда дело касалось близких ему людей, и немного замкнутым. Вот кем он не был – так это высокомерным, грубым придурком, которого Йоджи видел в первые недели жизни в новом доме. Он вынужден был признать, что Айя превосходно отвращал от себя людей, желающих с ним подружиться. Наверно, так было из-за того, что случилось с его отцом.

Йоджи разгадал одну загадку, но осталось еще несколько, и он знал, что они не будут такими легкими. Одна из них – как именно Айя стал любовником Такатори Хирофуми, и какую роль в этом сыграла его сестра, кроме очевидной. Он также не мог забыть о Сакуре и о том, что Хирофуми действительно избивал Айю от случая к случаю.

Кудо зажег сигарету, пока стоял у светофора. Он чувствовал знакомое жжение в груди, которое появлялось каждый раз, когда он начинал новое расследование и принимался раскапывать все необходимые материалы, чтобы собрать головоломку. Он уже давно не испытывал ничего подобного, и еще больше времени прошло с тех пор, когда его это в последний раз действительно волновало. Именно это обстоятельство больше всего удивляло – как на самом деле важно было докопаться до правды об Айе. У Йоджи было впечатление, что скоро нужно будет начинать беспокоиться из-за своих эмоций, и это было таким шоком – что-то чувствовать снова после всех этих лет. Он знал, что следует бояться, учитывая последний раз, когда он испытывал нечто подобное к другому человеку, но это было слишком приятно – обнаружить, что внутри него еще осталось что-то живое.

Скорее всего, он был дураком и открывался навстречу еще одному сокрушительному удару в сердце. Если повезет, то, когда все случится, это добьет его. Йоджи знал, что не сможет снова вынести боль. И все равно, он чувствовал, что наткнулся на что-то, что стоило такого риска. Все, что нужно было сделать – это подумать о том, как Айя ему улыбается, и страхи отступали.

Йоджи поморщился, вылезая из машины и направляясь через подземную стоянку к лифту. Айя убьет его, если узнает, что кто-то копался в его прошлом. А разве у него был выбор, если парень был так неразговорчив? Теперь у него имелись некоторые ответы, и он может подождать, пока Айя упомянет о том, кем он был до того, как сменил имя и переехал сюда. Йоджи знал – было важно, чтобы Айя сам сказал ему правду.

Войдя в квартиру, он убрал ключи и положил статьи на один из столиков возле дивана, чтобы почитать их еще раз перед тем, как уйти на ночь. Он машинально проверил свой автоответчик и увидел, что тот мигает. Его ожидало четыре сообщения. Одно от Кена, насчет того, чтобы посмотреть футбол завтра после обеда, еще одно – от Аюми, с приглашением зайти на чай в ближайшие дни. Он решил перезвонить обоим и согласиться.

Когда он прослушал оставшиеся два сообщения, его хорошее настроение быстро испортилось. В первом Генсай умолял вернуть его в список клиентов, а второе звучало немного угрожающе – мужчина говорил, что знает, где Йоджи живет, и обещал зайти как-нибудь вечером и убедиться, что больше его не будут игнорировать. Придется позвонить охране внизу и сказать, чтобы Генсая задержали, если он действительно решится осуществить свою угрозу.

Запустив руку в волосы, Йоджи направился к холодильнику за пивом, которое поможет ему успокоиться и сосредоточиться на выяснении айиного прошлого.

* * *

Айя поставил чашку кофе перед Йоджи. Он встретил его по пути в оранжерею, когда тот возвращался домой, и, поскольку все остальные соседи еще спали, пригласил на завтрак. Пришлось признаться себе, что приятно завтракать с таким человеком, которого ты мысленно не умолял побыстрее доесть и оставить тебя в покое.

– Спасибо, Айя. Знаешь, для человека, который не любит пить кофе, ты отлично его варишь, – Йоджи устало улыбнулся, потягивая горячий напиток.

– Я никогда не говорил, что не люблю кофе, просто для меня в нем слишком много кофеина, – заметил Айя, идя к плите. Он решил приготовить омлет этим утром, с сыром, устрицами и красным перцем, и хотел убедиться, что еда не пригорает. Айя не так часто делал что-то, кроме риса, мисо и рыбы на завтрак. Его мать не верила в питательную ценность западных блюд и всегда приводила в пример то, какими тучными были американцы. Айя подумал о ней с грустью, вспоминая, как Айя-тян с каждым годом становилась все больше и больше похожа на нее. Он был рад, когда голос Йоджи прервал его грустные раздумья.

– И это говорит человек, который пьет.. сколько чашек чая в день? Я удивляюсь, что ты не летаешь после часа или двух, проведенных у Аюми. Что с ней вообще такое? Кажется, она не может разговаривать без чая или сакэ, – Йоджи поморщился, ставя чашку на стол. – Я просто не могу за вами угнаться. Мне нужен мочевой пузырь побольше.

Айя сдержал улыбку, готовя посуду для завтрака. Когда он только познакомился с Аюми, то чувствовал себя точно так же, но сейчас для него было странным вести разговор без того, чтобы предложить гостю угощение или что-то, чтобы освежиться.

– В зеленом чае меньше кофеина, чем в кофе. А по поводу Аюми, я думаю, это просто привычка с прошлых лет, когда она развлекала людей, – Айя расставил еду перед Йоджи и сел на свое место. – Она всегда следит за тем, чтобы у ее собеседников было достаточно еды и напитков, особенно напитков. Кроме того, тогда человеку есть чем заняться во время разговора. Если тебе нечего сказать, ты можешь притвориться, что пьешь, и всегда есть чем занять руки, – он налил себе немного чая перед тем, как взять палочки.

Йоджи тихо хмыкнул, поднося кусочек омлета ко рту, и, прожевав его, улыбнулся Айе. – Ты прекрасно готовишь, ко всему прочему. Думаю, ты прав, но все равно, я выпил больше зеленого чая за последний месяц, чем за последние пять лет.

В это можно было поверить, видя, как часто Йоджи бывал по утрам здесь или у Аюми, и учитывая, насколько по-западному он жил большую часть времени. Айя, в конце концов, отучил своего соседа от привычки входить в квартиру, не снимая обувь. Однако он ничего не ответил, молча расправляясь с омлетом и наслаждаясь компанией, которую не надо было развлекать и перед которой не надо было притворяться. Особенно по утрам, когда Йоджи сводил к минимуму свой флирт, желая просто немного поговорить, поесть и выпить кофе. Обычно он был слишком уставшим после «рабочей» ночи, вернувшись от клиента, и ничего не требовал.

Айя был этому очень рад, учитывая обстоятельства. Если бы Йоджи не был таким компанейским и легким в общении, он не приглашал бы его раз за разом. Дружить с ним только ради Аюми было бы слишком большим риском. И если честно, то Айе нравился флирт, даже при том, что он не мог на него ответить. Йоджи был осторожен и не заходил слишком далеко, не вынуждая Айю прекратить его визиты, чего никому не хотелось бы. Было так приятно разделить с кем-то пищу, начать день с непринужденной беседы и пары шуток, обычно со стороны Йоджи. Ему не было так одиноко, и он так давно не общался с другим мужчиной, кроме Кикё и Хирофуми. Айю удивляло то, насколько ему было приятно общество соседа, и это немного беспокоило. Тем не менее, последнее чувство никогда не останавливало его, поэтому он приглашал Кудо почти каждое утро.

Заметив, что чашка Йоджи почти опустела, Айя поднялся и налил другу еще кофе. Тот поднял бровь и кивнул благодарно, но ничего не сказал, пока не доел омлет.

– Спасибо, Айя, это было восхитительно, – он отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. – Что делаешь сегодня?

– Я должен помочь Аюми убрать ее весенние кимоно и достать летние, – он будет пользоваться машиной и шофером, которых заказал для него Хирофуми. Парень почти вздохнул, подумав о том, что его любовник должен зайти этим вечером, и напомнил себе купить продуктов, пока будет вне дома. Ведь Хирофуми останется на ужин, да и на завтрак тоже.

Йоджи обхватил чашку ладонями и смотрел на коричневую глазурь. – Она когда-нибудь носит что-то кроме юкаты и кимоно? В том смысле, что я знаю, сколько ей лет, но другие женщины ее возраста носят брюки и тому подобное. Да и современные гейши не носят кимоно все время.

– Она никогда и не подумает одеться во что-то другое, если только это не будет какой-то особый случай, – тихо ответил Айя. Он снова поднялся из-за стола, чтобы собрать посуду и положить ее в мойку. – Я не думаю, что она делает это из-за своей профессии, – поймав озадаченный взгляд Йоджи, он облокотился на стол и начал теребить прядку своих волос, выбившуюся из-под завязки. – Она носит их не потому, что гейша, а потому, что ей в них удобнее. Я думаю, это напоминает ей о молодости, до того, как умер ее покровитель и она заболела артритом. Аюми.. – Айя замолчал на минуту, гадая, не говорит ли он лишнего. Он уважал тайны других так же, как свои, но Йоджи жил здесь уже пару месяцев и был другом Аюми. Айя не рассказал бы ему ничего такого, чего тот не заметил бы сам, – иногда Аюми живет в смешении прошлого и ее воображения, как мне кажется. Это ее спасение.

Йоджи кивнул.

– Я думаю, что знаю, о чем ты говоришь. Мы с ней на прошлой неделе как-то пришли в булочную, которая ей нравилась, и обнаружили, что она закрыта. Аюми не могла успокоиться, пока мы не вернулись домой и не выпили чаю. А потом… – Йоджи поднял свою чашку и понес ее Айе. – Она вдруг стала такой радостной, говорила и смеялась, пока мы пили, и смешила меня почти весь вечер. Зашел разговор о Хоккайдо, и она начала планировать путешествие для нас троих. Она так увлеклась, что я просто соглашался с ней, хотя и знал, что мы не сможем туда поехать, – Йоджи нахмурился и поставил чашку в мойку. – Но она думала, что мы просто возьмем вещи и поедем следующим утром, забыв обо всех назначенных встречах, о моих клиентах и …

– И о Хиро, – Айя обнаружил, что наклоняется в ту сторону, где стоит Йоджи, бессознательно подвигаясь ближе к гостю, и заставил себя выпрямиться. Он напомнил себе, что если для Йоджи флиртовать было обычным делом, то для него это было невозможно. – Да, ее воображение разыгрывается временами, и она совершенно забывает, как обстоят дела на самом деле. Если бы у нее не было кимоно и чайных церемоний, я думаю, она не смогла бы так легко прятаться в своих фантазиях. – Однако он и не собирался просить женщину измениться. Хотя Аюми иногда и поддавалась своим мечтам, и ему пару раз пришлось за это расплачиваться, она была счастлива, и он – тоже. Реальность, в которой они жили, не была приятной, поэтому любое избавление приветствовалось.

Йоджи постоял рядом с ним еще немного, и Айя понял, насколько четко он ощущал присутствие друга. От него неуловимо пахло сексом, одеколоном и чем-то пряным, что заставляло Айю желать сократить дистанцию между ними, прижаться к высокому парню, спрятаться носом в изгибе его шеи и глубоко вдохнуть. Чувствуя, как загораются его щеки, Айя резко отвернулся и начал мыть посуду.

– Что ж, я, пожалуй, пойду, – медленно произнес Йоджи и на секунду наклонился еще ближе к Айе. – Знаешь, я должен тебе пару завтраков, и сегодня я, скорее всего, рано освобожусь. Может, зайдешь завтра, а я что-нибудь для тебя приготовлю? – Йоджи дотронулся до его плеча, и Айя повернулся, чтобы взглянуть на парня. Тот улыбался ему, а его темно-золотые волосы свисали на лицо так, что Айе захотелось поправить их. – Я, конечно, не так хорошо готовлю, но я тебя не отравлю, честное слово.

– Я не смогу, Йоджи.. я.. буду не один утром, – Хирофуми спрашивал, что из его одежды осталось у Айи, и упомянул, что придется взять с собой смену, чтобы пойти на деловую встречу на следующий день.

Йоджи на секунду нахмурился, а потом неуловимым движением подхватил клочок мыльной пены из раковины и мазнул пузырьками по айиному носу. – Ну ладно, у тебя есть отговорка. Но я заставлю тебя попробовать мою стряпню в другой раз, обещаю. Пока, Айя.

Ворча и вытирая пену с лица, Айя неодобрительно посмотрел на друга и продолжил мыть посуду. Ополаскивая тарелку, он понял, что широко улыбается.

* * *

Давясь членом, Кикё всей душой желал полететь в Америку и убить того гениального фармацевта, который изобрел Виагру. Если бы не этот чертов препарат, он не стоял бы сейчас здесь, на коленях, и не ублажал бы ртом человека, которого ненавидел. Старого извращенца, которого заводил не столько сам минет, сколько унижение Кикё.

Руки парня сжали ткань кимоно Сайдзе, усиленно работая языком, он заставил мышцы своего горла глотать. Кикё принялся сосать еще сильнее и, в конце концов, был вознагражден, когда его партнер вскрикнул слабым голосом и кончил. Он подавился горьким семенем, которое заставил себя проглотить. Когда Сайдзе расслабился, Кикё отодвинулся от паха мужчины и еле удержался, чтобы не вытереть рот рукой.

Сайдзе улыбнулся ему, он выглядел удовлетворенным и удивленным. Кикё хотелось ударить его, достать веер с острыми краями, спрятанный у правой ноги, и раскроить ублюдку горло. Однако каким бы Сайдзе ни был извращенцем, он соблюдал условия их сделки, так что Кикё тоже должен был им следовать. Он надеялся, что Кейко была довольна его местью, где бы она ни была.

– Что-нибудь еще сегодня, господин? – поразительно, как вежливо он мог разговаривать, как совершенно его маска могла спрятать его истинные чувства. В конце концов, у Кикё было десять лет, чтобы довести ее до такого совершенства. Он говорил так, словно действительно хотел остаться здесь и делать все, что старому ублюдку еще придет в голову, хотя, на самом деле, все, что ему хотелось сделать – это убежать и смыть вкус Сайдзе из своего рта, и прикоснуться к коже, которая не будет сухой и морщинистой.

– Нет, сейчас я готов спать. Пришли Чию помочь мне, – Сайдзе схватил прядь длинных черных волос Кикё до того, как тот успел встать, и пропустил ее между пальцами. – Ты все еще очень красив, Кикё, – сказал он. – Возвращайся завтра вечером, – судя по ухмылке мужчины, на этот раз Кикё одним минетом не отделается. У Сайдзе всю неделю было хорошее настроение, и он был более требовательным, чем в последние два месяца. Кикё действительно хотел прикончить его нового врача.

Получив разрешение уйти, он поспешил по коридорам старого замка, стараясь оказаться как можно дальше от мужчины. Хотелось бежать, не останавливаясь, пока он не окажется так далеко от Такатори, как только возможно в этой жизни.

В конце концов, он успокоился и сообразил, где находится, и постарался, чтобы его никто не заметил. Большинство слуг уже спали, а те немногие, что ходили по коридорам, были охранниками и, значит, не помешали бы ему. Он прошел мимо пары из них на своем пути, и те старательно отводили глаза.

Через несколько минут он добрался до своего убежища. Проскользнув в комнату, и даже не позаботившись постучать в дверь, он увидел Сиона, лежащего на постели с бутылкой пива в руках. Кикё выхватил бутылку, стремясь избавиться от вкуса во рту. Выпив ее всю, он рухнул на постель рядом со своим любовником.

– Кикё, – мужчина помассировал ему плечи и поцеловал сзади в шею, собрав волосы Кикё одной рукой. – Ты в порядке?

– Честно говоря, нет, – он поставил пустую бутылку и устроился рядом, перебирая руками волосы Сиона, почти такие же длинные, как и у него самого. Это успокаивало – гладить густые темные пряди. Одно присутствие любовника успокаивало. Мужчина помогал ему забыть ужасы и позор его жизни. Может, он и начал спать с ним, только чтобы досадить Сайдзе, но сейчас Кикё нуждался в Сионе, чтобы просто не сойти с ума.

– Ага, – Сион продолжил массаж, пока Кикё не почувствовал, как напряжение оставляет его тело. Здесь он был в безопасности. Люди Сиона будут молчать, как делали это последние два года. Давно прошел тот момент, когда он надеялся, что Сайдзе узнает об их связи, теперь все, что имело значение – это возможность провести как можно больше времени с Сионом.

Вскоре он заурчал от удовольствия. – Если не прекратишь, я засну.

– Тогда засыпай, Кикё. Я не против.

– Врешь, – Кикё прижался спиной к Сиону, зажав его член между их телами.

Мужчина усмехнулся и перевернул его, так что они оказались лицом к лицу. – Нет, не вру. Я, конечно, буду более чем счастлив, если ты еще немного подождешь со сном, но я могу дать тебе немного отдохнуть, – Сион ухмыльнулся. – Я просто разбужу тебя через несколько часов, и мы сможем насладиться друг другом.

Но Кикё он нужен был именно сейчас, ему нужно было почувствовать вкус Сиона, прикосновение и запах, выжечь ими следы Сайдзе. Кикё потянулся и поцеловал мужчину. Он хотел его прямо сейчас. Его самого поразило, насколько сильно он его хотел.

Сион, казалось, понял это, потому что больше разговоров о сне не было. Его большие, мозолистые руки медленно освобождали Кикё от одежды, и скоро они оба были обнаженными, прижимаясь кожей к коже. Ощущение мускулистого тела мужчины, прильнувшего к нему, заставило Кикё застонать, желая большего. Сион застонал в ответ и перекатился на спину, притягивая Кикё к себе на грудь.

Чувствуя себя счастливым от возможности забыться в удовольствии, подаренном любовником, Кикё охотно отдался Сиону. Все его маски были сброшены, когда он, полностью обнаженный, нежился в надежных объятиях любимого человека.

* * *

Йоджи перехватил поудобнее сумки в левой руке и улыбнулся Аюми. – Так как, ты поделишься тем бисквитным тортом, который я помогал тебе нести?

Она засмеялась легким беззаботным смехом и похлопала парня по правой руке.

– Йоджи, как не стыдно. Может, я берегу этот торт для кого-то особенного?

– Да, и этот кто-то – я, – он сам засмеялся, когда женщина снова похлопала по его руке. – Ладно, Аюми, я тут надрываюсь, таская за тобой все эти сумки. Мое бесстыдство нуждается в энергии, чтобы его хватило до вечера.

Она поцокала языком и покачала головой. – Теперь я не смогу отпустить тебя, совершенно измотанного, домой, верно? Я думаю, я должна тебя накормить, когда вернемся, чтобы отблагодарить за помощь с покупками, – женщина взяла Йоджи за локоть. – Жаль, что Айя не сможет присоединиться к нам. Он так любит кофейные бисквиты.

– Это странно, потому что он никогда не пьет кофе, – заметил Йоджи. Он продолжал идти по улице, удивляясь тому, насколько расслабленным чувствовал себя сейчас. У него, как и у Айи, вечером была работа, но она казалась такой далекой, пока он шел в Ханабатаке под руку с гейшей, неся ее покупки. Это было так... нормально. Единственное, чего не хватало – это Айи, его тихого присутствия возле Аюми и низкого голоса, отмечающего мелкие детали происходящего вокруг, которые Йоджи никогда не заметил бы сам.

– Айя… странный, это верно, – Аюми помотала головой. – Нет, я хотела сказать, уникальный. Он вряд ли похож на странного в мире, где все такие.

Это было хорошим описанием. Йоджи кивнул, соглашаясь с Аюми. Когда они подошли к Апартаментам, в его мыслях был только его сосед, но тут он заметил темно-серый седан иностранной марки, подъезжающий к Ханабатаке. Пока он смотрел, шофер вышел из машины и открыл пассажирскую дверцу. Высокий мужчина быстро выскользнул из иномарки и стремительно направился к входной двери здания.

– Это Хиро, – тихо пояснила Аюми. – Он приехал немного раньше. Хорошо, что я не просила Айю пойти с нами в магазин, – ее тихий голос звучал обеспокоено.

Они вошли в здание, и Йоджи рассмотрел Такатори Хирофуми, когда они подошли к лифту. Он был рад, что темные очки скрывали его глаза, когда мужчина точно так же рассмотрел его самого.

– Хиро-сама, как я рада вас видеть. Вы замечательно выглядите. Как поживаете? – Аюми отпустила руку Йоджи, чтобы поклониться мужчине, пока они ждали лифт.

Он ответил поклоном. – Все хорошо, Аюми-сама, я рад видеть вас такой же красивой, как и прежде. Вам понравился недавний ужин с Айей и билеты в театр?

Аюми кивнула и захлопала в ладоши, – О, да, большое спасибо. Это был замечательный вечер, и я уже несколько месяцев не видела настолько хорошо поставленной пьесы. Жаль, что вы не смогли пойти вместе с Айей, – с легкостью соврала она. Йоджи знал, что Айя гораздо больше радовался возможности пойти туда с Аюми, а не со своим любовником, и что гейша тоже предпочла бы, чтобы там с ней был Айя.

Двери лифта открылись, и они втроем вошли в кабину. – Я вижу, вы ходили по магазинам, Аюми-сама. Это бисквитный торт, да? Айя будет рад, когда зайдет к вам на чай в следующий раз, – Хирофуми выразительно перевел взгляд с сумки на Йоджи.

Аюми это заметила и постучала пальцами по нижней губе пару раз перед тем, как начала говорить. – Да, он будет доволен. Позвольте вам представить моего друга, Хиро-сама. Это Кудо Йоджи, – Аюми похлопала парня по руке, а потом потянула за нее, пока Йоджи не поклонился с неохотой. Это был первый раз, когда он видел Такатори Хирофуми собственными глазами, и ничего особенного в мужчине не нашел. Такатори был высоким, немного худым, красивым и казался мирным из-за очков и приглаженных назад волос. Однако в его карих глазах Йоджи заметил искры гнева.

– Приятно познакомиться, – пробормотал Йоджи, выпрямляясь.

– Мне тоже. Я – Хиро, – мужчина едва заметно поклонился Йоджи. – Так значит вы – сосед Айи. Должен признать, вы совсем не такой, как я себе представлял, Кудо-сан.

– О, мне жаль, – Йоджи почувствовал, как сжалась рука Аюми на его локте, и взглянул на женщину. Ее лицо казалось бледным, а улыбка – натянутой, а когда он снова посмотрел на Хирофуми, то заметил, что гнев из его взгляда пропал, но Йоджи все равно чувствовал себя странно неуютно в его присутствии. Он не мог понять, что разозлило Такатори, и у него было смутное подозрение, что это был он сам.

Атмосфера в лифте продолжала накаляться, но тут, к счастью, раздался звонок, и двери открылись. Аюми снова поклонилась Хирофуми и потянула за собой Йоджи, придерживая его за рукав рубашки. Они не произнесли ни слова, пока не вошли к ней в квартиру и Коми не забрала покупки на кухню.

– Что случилось, Аюми? И не говори, что ничего, потому что ты чем-то расстроена. Это из-за Хирофуми? Что с ним такое было? – спрашивал Йоджи, усаживаясь перед низким столиком.

Она села, не вынимая рук из рукавов. – Я беспокоюсь, потому что Хирофуми выглядел разгневанным, и это может сказаться на Айе. Он не выглядел обрадованным встречей с тобой.

– Что я такого сделал? Почему я ему не понравился и почему он отыграется за это на Айе? – после того, как женщина не сказала ни слова, он наклонился и дотронулся до ее руки. – Аюми, чего ты боишься?

Она вздохнула и покачала головой. – Наверно, это все чепуха и обычные страхи старой женщины. Я надеялась, что Хирофуми тебя никогда не увидит, потому что я боялась, что он будет ревновать. Он, скорее всего, думал, что ты… такой же, как и другие парни, живущие здесь. Айя не сказал ему, что ты красив, потому что это разозлило бы его любовника. Теперь Хирофуми будет думать, что ему солгали, и будет искать причину, почему Айя не сказал ему правду.

– Он злится, потому что я не педик? – когда женщина нахмурилась, Йоджи сморщил нос. – Не надо лекций, пожалуйста. Ты же знаешь, именно так называют большинство здешних парней, и я не отношу Айю к их числу. Почему это так важно – что Хирофуми обо мне думает? Неважно, на кого я похож, между мной и Айей никогда ничего не было.

– Потому что... – она снова покачала головой. – Он считает Айю своей собственностью, и тому приходится плохо, когда Хиро считает, что его обманывают. Айя никогда не давал ему повода так думать, но это иногда случается, причем из-за гораздо менее подозрительных вещей, чем дружелюбное отношение Айи к симпатичному соседу. Я надеюсь, Хиро не забудет о своем обещании, – последние слова она почти прошептала с испуганными глазами.

Коми вошла в комнату как раз в этот момент, неся поднос с чайным набором и тарелку с тортом. Она улыбнулась, но когда ни Йоджи, ни Аюми на ее улыбку не ответили, она нахмурилась. Однако по незаметному жесту Аюми женщина тихо ушла.

Йоджи дал Аюми несколько минут, чтобы справиться с эмоциями, пока она готовила чай. Когда чайник был наполнен водой, он прокашлялся. – О каком обещании, Аюми? Это как-то связано с тем последним случаем, когда Айю избили?

Женщина подняла взгляд от фарфорового чайника в полном удивлении. Потом она прищурилась. – Откуда ты узнал об этом? От своего друга, Хидаки?

Йоджи кивнул, и она медленно выдохнула, постукивая пальцами по нижней губе. – Я скажу тебе правду, потому что, скорее всего, ты слышал только вранье. Айя дружил с Сакурой, он относился к ней, как к сестре. Заботился о ней, как мог, и старался развеселить, слушая ее рассказы и даря цветы. Однако некоторые местные жильцы, – она фыркнула, – не поняли настоящей природы их отношений. Они говорили, что у этих двоих роман, и было только делом времени, чтобы эти слухи дошли до Хирофуми.

Аюми спрятала руки в рукава и начала немного покачиваться. – Он... – она покачала головой. – Я до сих пор помню, как выглядел Айя наутро после скандала. Все его лицо было сплошным синяком, а глаза настолько заплыли, что он едва видел. У него несколько недель потом болели ребра.

– Ублюдок избил его, – руки Йоджи сжались в кулаки при мысли о том, что Айе причинили такую боль. – Почему Айя ничего не сделал? Почему он не ушел?

– Йоджи, мы не должны говорить об этом. Такого больше не повторится. Я просто старая женщина, которой мерещатся ужасы, и все, – она улыбнулась парню, но в улыбке не было радости.

– Скажи мне, почему Айя не ушел от мужчины, который избил его, Аюми? Или почему он не дал Хиро сдачи за то, что тот посмел его ударить. Скажи мне правду, а не то, что я могу вытянуть из Кена или кого-то еще из местных, – он пристально смотрел на подругу. – Я устал от сплетен и хочу знать правду. Айя мне ничего не скажет, так что остаешься только ты.

– Йоджи, Айя не обрадуется тому, что я рассказываю тебе о его проблемах, – сказала она, наклоняя голову и пряча глаза. – Я и так уже рассказала тебе о его прошлом больше, чем должна была. Давай выпьем чаю и поговорим о чем-то другом, – она потянулась за чайником.

Он поймал ее руки и осторожно задержал в своих. – Пожалуйста, расскажи. Как я могу быть другом Айи, если не знаю, что из моих поступков может ему навредить, а что – нет? Аюми, мне нужно знать правду, и ты единственная, кто может мне помочь. Ты сказала, что хочешь, чтобы мы были друзьями, но это невозможно, если он останется для меня полнейшей тайной, – Йоджи отпустил руки Аюми, когда она подняла голову и посмотрела на него. – Почему он не ушел?

– Он не может, – Аюми начала наливать чай трясущимися руками. – Хирофуми… Я не назвала бы это любовью, хотя он думает, что это она. Хирофуми верит, что любит Айю, и никогда его не отпустит, – она села и сплела руки. – Йоджи, никогда не говори Айе, что это я рассказала тебе обо всем. Он очень на меня обидится. Возможно, будет лучше, если ты будешь в курсе. Ты должен понимать, насколько осторожным нужно быть с Айей, – теперь Йоджи был совершенно сбит с толку этим замечанием и гадал, насколько Аюми догадывалась о настоящих его чувствах к их общему другу.

– В первый раз он ударил Айю через пару месяцев их «отношений», и я убедила его уйти, думая, что так будет лучше. Айя не сделал бы этого, он говорил, что Хирофуми ему нужен, я уговорила его уехать на пару дней, чтобы подумать обо всем спокойно и дать успокоиться Хирофуми. Это было ошибкой, и во всем была виновата я. Все, чего я хотела – чтобы у мужчины было время подумать о том, что он сделал, и устыдиться, и чтобы Айя убедился, что он может никогда не возвращаться сюда и быть свободным.

Йоджи пораженно смотрел, как по щеке Аюми катилась слеза, и молчал.

– Хирофуми нашел его меньше чем за день. Он так сильно избил Айю, что того пришлось везти к врачам, но Такатори не позволил ему остаться в больнице. Он привез его обратно, как только врачи с ним закончили, и оставался с Айей пару дней, пока тот приходил в себя. Хирофуми, казалось, стыдился своего поступка и постоянно просил прощения за свой гнев, – она вытерла слезу, но вместо нее потекли новые. – Он пообещал принимать лекарства, чтобы контролировать себя, и большую часть времени он это делает, но иногда все равно теряет контроль, например, когда думает, что Айя ему изменяет или собирается от него уйти. Он показал всем предельно ясно, что ни тому, ни другому он случиться не позволит.

– Он знает, что это ты уговорила Айю бросить его? – спросил Йоджи через минуту.

– Нет, иначе Айе было бы запрещено со мной разговаривать, – женщина прижала ладонь ко рту. – Айя сказал, что это была его идея. Ты хоть немного представляешь, как я себя чувствовала после того, что с ним случилось? Я знала, что виновата в том, что моему дорогому другу причинили боль. Поэтому, Йоджи, я тебе все это рассказываю. Тебе нужно быть осторожным с Айей. Если бы он не нуждался в ком-то, с кем можно поговорить, ком-то, кто понимал бы его и предложил бы свою поддержку, я бы давно уже избавилась от тебя. Йоджи, он медленно умирает внутри, как бы я не старалась предотвратить это, – голос Аюми был таким грустным, что ее больно было слушать. – Я рассчитываю на тебя, на то, что ты спасешь его. Я думаю, ты хочешь ему помочь, как и я, и, делая это, ты поможешь себе. Просто будь осторожен, потому что за любые наши ошибки расплачиваться будет он один.

– Теперь я это понимаю, – она была права, он хотел спасти Айю, сделать так, чтобы друг улыбался, и он не мог отрицать своих чувств, какими бы сумасшедшими они не были. Йоджи протянул руку и нежно вытер ее слезы. – Почему он до сих пор с ним, Аюми? Он мог бы уйти, если бы действительно хотел. Мог бы сбежать достаточно далеко, чтобы быть свободным, – Хирофуми вынужден был бы осторожничать с поисками Айи, чтобы пресса не узнала о его отношениях с другим мужчиной.

Аюми покачала головой. – Он не может, Йоджи. Или, я бы сказала, он просто этого не сделает.

– Из-за сестры, так? – увидев ее удивление, Йоджи грустно улыбнулся и вложил пиалу с чаем в руку женщины. – Он не уйдет из-за нее.

– Йоджи, как ты узнал об этом? Айя сказал тебе? – Аюми отставила чай и пристально посмотрела на парня, настолько пристально, что тот покраснел.

– Ну… нет. Я видел фотографию его сестры, когда Айя позволил мне переночевать у него, тогда. А потом я… просто сложил два и два, – он поежился от того, как Аюми продолжала на него смотреть. – Она ведь его сестра, или я ошибся в догадках? Кен сказал мне, что к Сакуре Айя относился как к сестре, а они похожи.

Аюми просто сидела, спрятав больные руки в кимоно, и отказывалась смотреть на парня.

– Почему ты мне не отвечаешь, Аюми? Почему ты так неохотно говоришь обо всем, что касается Айи? Он мне почти ничего не рассказывает, и ты туда же, – он дернул себя за волосы. – Я устал от всех этих здешних секретов, от того, что пока что-нибудь плохое не случится, я ничего не узнаю. Мне надоело быть в неведении. Кажется, люди здесь настолько потерялись в своих секретах и отрицании очевидного, что забыли правду.

Аюми продолжала смотреть на стол, ее щеки порозовели. – Я думаю, у тебя хватит ума не упоминать девушку при Айе, – ее голос пылал гневом. – Я даже описать не могу, насколько Айя будет зол, когда узнает, что ты шастал по его квартире.

– Я не шастал, фотографии стоят на виду, вообще-то, – вздохнул Йоджи. Он вдруг почувствовал себя уставшим, а до работы оставалось не так много времени. – Аюми, я клянусь, что спрашиваю обо всем не для того, чтобы навредить тебе или ему. Я просто хочу получить ответы. Какую власть Хирофуми имеет над Айей?

Аюми отпила чай, и по ее глазам казалось, что она смотрит в далекое прошлое. – Очень сильную, Йоджи. Такую, что мне не верится, что ее можно разрушить.

– Я бы не был так уверен в этом, – хмыкнул блондин, окончательно устав от того, что ему опять не говорят правды, хотя он все же узнал что-то новое. – Я думаю, он может освободиться, если достаточно постарается. Такатори могущественны, но и они всего лишь люди.

– Ты знаешь, но не понимаешь, – Аюми поставила чашку. – У Айи нет семьи, только сестра. Все, что они имели, было у них отнято, и все, что у них есть сейчас – все это дал им Хирофуми. Айя... у него впереди было такое будущее, и вдруг его не стало. Он должен был сам заботиться о сестре, и он сделал все, чтобы хоть у одного из них была достойная жизнь. Я не буду больше ничего объяснять, просто скажу, что его семья была опозорена, а у него не было выбора.

Она спрятала руки в рукава. – Я многого не знаю, Йоджи, он о многом отказывается говорить. Но из того, что мне удалось собрать, ясно, что, когда Хирофуми обратился к нему со своим предложением, Айя сразу же согласился. Я сомневаюсь, что он думал, будто у него есть выбор. Такое впечатление, что Хирофуми не терял времени и побыстрее спрятал его здесь. Он устроил все, чтобы сестра Айи посещала школу в США. Он остался совершенно один.

Неудивительно, что Айя привязался к Аюми, которая по непонятной причине была к нему так добра. Он отдал все, что у него еще оставалось, ради матери, которая вскоре умерла, и младшей сестры, и остался в полном одиночестве из-за этого. Йоджи не знал, смог ли бы он сам сделать что-то подобное для тех, кого любил.

– А как же Хирофуми? Почему он связался с опозоренным? – он подумал о том, каким собственником был Такатори. – Зачем ему рисковать, ведь если кто-то узнает о его связи с мужчиной – будет скандал?

– Не знаю, Йоджи, – Аюми наклонила голову и стала пить чай. У Йоджи осталось ощущение, что она с ним не до конца откровенна, но он достаточно хорошо знал женщину, чтобы не настаивать больше. Он уже получил несколько ответов, несколько новых кусочков головоломки. Вопросов все равно оставалось море, но сейчас не было времени заниматься этим конкретным делом.

– Аюми, мне жаль, что ты не одобряешь мою настойчивость по поводу разгадывания тайн Айи, но я просто должен это сделать. Я был бы рад поговорить с тобой еще, но мне нужно идти. Можно, я зайду к тебе завтра? – он надеялся, что Аюми не очень на него разозлится, потому что в последнее время он стал высоко ценить ее дружбу.

– Конечно, Йоджи, – она слегка постучала пальцами по губам и немного нахмурилась. – Похоже, я не могу на тебя сердиться из-за твоих поисков правды, поэтому я много рассказала тебе сегодня, игнорируя просьбу Айи молчать. Однако ты должен понять, с чем ему приходится сталкиваться. Будь осторожен с ним. Не давай Хирофуми поводов сердиться, прошу тебя. Пусть этот наш разговор тебя не пугает. Хотя ты и представляешь угрозу, но я все равно чувствую, что ты принесешь Айе больше пользы, чем вреда.

– Я знаю, и я не сделаю ничего, что может навредить ему, даю слово, – Йоджи поднялся и поклонился женщине. – Только тебе не кажется, что я могу навредить ему, как раз если не буду знать всех подробностей?

– Ты прав, Йоджи, я подумаю об этом, – Аюми подняла голову, чтобы он мог поцеловать ее в щеку. – Будь осторожен сегодня, пожалуйста. Не заставляй старую женщину волноваться.

– Не думай о плохом. Я буду осторожен, специально для тебя, – Йоджи улыбнулся и шагнул к выходу, а потом вспомнил про торт и наклонился, чтобы цапнуть пару кусочков. – Увидимся завтра.

Айя встрепенулся, когда услышал, что дверь в его квартиру открылась. Только у Хирофуми и Аюми были ключи, но Аюми никогда бы вот так просто не зашла к нему. Взглянув на часы, Айя нахмурился, заканчивая завязывать пояс вокруг талии. Хирофуми пришел немного раньше, наверное, он захочет что-нибудь выпить перед тем, как они уйдут вдвоем.

Он как раз закончил расправлять свое черное кимоно, украшенное синими и белыми волнами по краям, когда Хирофуми вошел в спальню. Айя мгновенно насторожился, заметив, как хмурился мужчина. Обычно Такатори улыбался, когда видел его.

– Добрый вечер, Хиро? Как прошел твой день?

Хирофуми подошел к Айе и схватил его за руку, дергая к себе. Парню пришлось сдержаться, чтобы не дать сдачи, настолько он был напуган таким развитием событий. Что случилось с мужчиной? На что он злился? Айя рассеянно подумал, не забыл ли Хирофуми принять свои лекарства, потому что никакой другой причины так обращаться со своим любовником он придумать не мог. С чего бы ему так злиться? Айя ничего не сделал, чтобы вызвать гнев мужчины, во всяком случае, ничего такого, что он сделал бы сознательно.

Другой рукой Хирофуми схватил его за подбородок и вздернул его голову так, что их глаза встретились. Мужчина действительно был чем-то разъярен, и Айя вдруг замер, готовясь к тому, что его будут бить.

– Расскажи мне о своем новом соседе, Айя, – голос Хирофуми кипел злобой, а его хватка на запястье Айи стала такой крепкой, что он почувствовал, как сдвигаются кости. Он пытался не морщиться от боли, не зная, не разозлит ли это мужчину еще больше.

– Я.. Это Кудо Йоджи, Хиро. Я рассказывал тебе о нем, – рассказывал, что Йоджи был проститутом, и позволил сделать выводы самостоятельно. – Он немного старше меня, и он… продает себя, потому что у него нет постоянного покровителя, – Что, черт возьми, Хирофуми мог узнать, что так его разозлило? Кто-то пустил слух про них с Йоджи? Кто-то узнал про их совместные завтраки?

Такатори хмыкнул и отпустил руку Айи только для того, чтобы пихнуть его на кровать. Мужчина мгновенно оседлал его бедра и схватил любовника за длинные волосы, грубо дергая за них до тех пор, пока Айя не застонал от боли. Другая рука Хирофуми поднялась, и Айя уже ждал удара.

– Хиро..

От нового рывка у него на глазах выступили слезы. – Я только что видел его, Айя, – прошипел Хирофуми. – Он не совсем такой, как я себе представлял, как ты мне его описывал. Он очень красивый мужчина. Почему ты общаешься с ним, а? Что вы делаете вместе? – он снова и снова дергал Айю за волосы.

Айя заставил себя дышать ровно, оставаться спокойным перед разъяренным Хирофуми. Должно быть, он пропустил прием лекарств, и что-то его разозлило. Никто не взялся бы предсказать, что могло случиться, если бы мужчина сорвался. В последний раз, когда такое случилось, Айя остался с подбитыми глазами, трещинами в ребрах и россыпью синяков.

– Я просто разговариваю с ним, Хиро, – он старался говорить успокаивающе, без паники, стыда и ненависти, которые ощущал в этот момент. – Я вежлив с ним, когда мы где-то встречаемся, и когда Аюми приглашает его куда-либо с нами. Он… – он чуть не сказал «хороший», но решил, что Хирофуми это может не понравиться. – Он мой сосед и друг Аюми, поэтому я общаюсь с ним, по-дружески.

– Он шлюха, Айя, – глаза Хирофуми распахнулись, он тяжело дышал, наклонившись ближе, и снова потянул Айю за волосы. – Он предлагал себя тебе? Или наоборот, он хочет тебя, хочет тебя поиметь? – пальцами он впился в голову Айи и дернул ее на себя, сгибая шею парня под болезненным углом. – Ты позволяешь шлюхе трахать тебя?

– Нет, Хиро. Я бы не сделал этого, я не изменил бы тебе, – Айя приготовился к новым оскорблениям. Он вдруг почувствовал себя таким уставшим и опустошенным, ему хотелось только одного – побыстрее покончить с болью. Позволить Хирофуми избить его и успокоиться после сделанного, чтобы уже не волноваться пару месяцев, до следующего припадка. Он ненавидел себя за это, за то, что просто принимал ситуацию, как есть, и все больше и больше хотел только того, чтобы Хирофуми избил его и ушел, чтобы после спокойно доползти до шкафа и покончить со всем раз и навсегда.

Хирофуми раздвинул его ноги и устроился между ними, еще больше вжимая Айю в мягкий матрас и еще сильнее запрокидывая ему голову. Парень еле слышно всхлипнул от боли. Ему так хотелось закрыть глаза, но Хирофуми продолжал неотрывно смотреть на него, все еще злясь и ожидая малейшего проявления слабости. Айя подумал о том, как это было бы – иметь любовника, которого не нужно будет бояться, вокруг которого не нужно будет ходить на цыпочках, чтобы не спровоцировать побои, и ему пришлось быстро прервать эти размышления, когда он начал думать о Йоджи. Нужно было сосредоточиться на том, что было здесь и сейчас, на том, чтобы успокоить Хирофуми. Аюми расстроится, если он придет к ней весь в синяках, а о спасении говорить было еще рано.

– Я никогда не изменял тебе, Хиро. Клянусь. Зачем мне это? – он должен был думать о сестре, об оплате ее счетов, о том, чтобы она могла провести лето с друзьями. Об Аюми, которая так радовалась походам в рестораны и магазины. Они зависели от него, и он не мог их подвести. Айя смотрел на Хирофуми и еле сдерживался, чтобы не показать свое отвращение к мужчине, спровоцировать избиение и быстрее покончить с этим. Он презирал себя за то, что лежал вот так, принимая оскорбления и практически желая побоев, но выбора у него не было.

Мужчина смотрел на него какое-то время, не выпуская волосы Айи и держа его голову над постелью, а потом его хватка постепенно ослабла. – Нет, ты такого не сделал бы, я знаю, Айя, – он сменил гнев на милость и осторожно опустил голову парня на кровать. – Ты мой, и ты никогда не сделаешь ничего подобного. Прости, любимый. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Я не хотел, я... пожалуйста, Айя, я не могу вынести и мысли о том, что ты мне изменяешь.

Все произошло внезапно. Секунду назад его чуть не избили, а сейчас Хирофуми целовал его, засовывая язык к нему в рот и прижимаясь бедрами к бедрам. Айя тихо вскрикнул. Он предпочел бы оскорбления. Боль можно было вытерпеть, но сейчас его настолько переполняли эмоции, что позор был невыносимым. Он не хотел вспоминать, кем на самом деле являлся. Он не хотел быть шлюхой Хирофуми.

Мужчина возился с его одеждой, и вскоре черное кимоно и синяя нижняя рубашка лежали на скамеечке у кровати. Он снова страстно и собственнически поцеловал Айю, расстегивая собственные брюки. Справившись с ними, он перевернул Айю на живот. Парень услышал, как открылась тумбочка, а потом почувствовал руку Хирофуми на своем бедре.

– Айя... скажи, чего ты хочешь.

Айя хотел, чтобы Хирофуми ушел и никогда не возвращался. Он хотел открыть шкатулку из своего шкафа и использовать ее содержимое по назначению, чтобы навсегда прекратить свой позор. Но он знал, чего от него ждут. Хотя слова были ему ненавистны, он все равно их произнес, зная о том, что может сделать Хирофуми в таком настроении, как сегодня. Всегда оставалась вероятность, что мужчина отыграется за Айю на Аюми или его сестре, как он не раз уже угрожал в прошлом.

Рука на бедре начала сжиматься, причиняя боль, и он вспомнил о недавнем гневе. Пару секунд он молчал, наполовину надеясь, что Хирофуми снова сорвется и ударит его, а потом заговорил.

– Тебя... я хочу тебя, Хиро, – у слов был вкус пепла, и ими было трудно не подавиться, но он делал то, что от него требовалось.

– О, Айя, – Хирофуми наклонился и поцеловал парня сзади в шею, одновременно толкаясь в него скользкими пальцами, чересчур быстро, так что это не было приятно. – Я тоже хочу тебя. Я хочу трахнуть тебя и услышать, как ты будешь кричать мое имя. Мое. Я – единственный любовник, который у тебя когда-либо будет, – Айя сжал зубы и попытался расслабиться под натиском пальцев Хирофуми и его грубого голоса. Хотелось, чтобы все это скорее закончилось, чтобы Хирофуми просто трахнул его и прекратил унижать. Тогда он сможет жить спокойно, хотя бы до следующего раза. Но он знал, что так просто не отделается.

Неприятные ощущения продолжались несколько минут, казалось, пальцы Хирофуми поначалу намеренно избегали прикосновений к простате Айи, а потом мужчина приподнял его бедра и обхватил другой рукой член. Плоть постепенно твердела, и волна удовольствия накрыла Айю.

– Кого, Айя? Кого ты хочешь? – голос Хирофуми был резким и несколько злым, и мужчина немного переместился за спиной у парня.

– Тебя, я хочу тебя, – ложь едва успела сорваться с его губ, когда мужчина снова прикоснулся к той чувствительной точке, заставляя Айю кричать.

А потом Хирофуми ворвался в него, двигая бедрами с достаточной силой, чтобы полностью погрузиться в тело парня. Айя был растянут как раз настолько, чтобы лишь немного застонать от боли, когда его начали вбивать в постель. Его голова оставалась на матрасе, а зад был поднят вверх, словно он по собственному желанию предлагал себя Хирофуми.

– Айя. Я люблю тебя, Айя, – вздыхал Хирофуми, врываясь внутрь и выходя из его тела. Айя едва не рассмеялся, чувствуя, как отделяется от этого безумного мира, поймавшего его. Такатори любил его. Разве того не стоили все унижения и оскорбления, чтобы мужчина, к которому он никогда ничего не испытывал, кроме утерянного уважения и дружеского отношения, «любил» его? И сделал его шлюхой?

– Хиро... Ах..! – любовник приподнял бедра Айи так, чтобы задевать его простату с каждым толчком, и тело парня взяло верх над разумом, освобождая его от боли и стыда на короткое время. Он прятался в удовольствии, отчаянно желая сбежать от реальности настолько, насколько возможно.

Но в глубине души он все же предпочел бы боль.

* * *

Йоджи стоял на балконе и курил. Вода с его волос, которые он не озаботился высушить, а только промокнул полотенцем, выйдя из душа, медленно капала ему на плечо и стекала вниз по груди, заставляя вздрагивать время от времени. Он только что вернулся от одного из своих клиентов-мужчин и, приняв душ, подхватил бутылку сакэ, и вышел сюда посмотреть на город и подумать о том, что ему раньше сказала Аюми. Ему не хотелось вспоминать о вспышке ярости, увиденной в глазах Хирофуми, о том факте, что Айя сейчас был где-то с мужчиной, и о том, что сам Йоджи ничего не мог с этим поделать.

Если смотреть влево, можно было увидеть неоновый свет одного из оживленных районов Токио, но перед Ханабатаке и так происходило много такого, что еще не успело наскучить. Со всех сторон доносились голоса соседей Йоджи, разговаривавших и смеявшихся. Ночь была прекрасной, и многие вышли на свои балконы или оставили балконные двери открытыми.

Он наблюдал за улицей минут десять, пока не увидел знакомую серую машину, подъехавшую к Ханабатаке. Йоджи подошел к краю балкона и высунул голову, чтобы лучше видеть происходящее. Он увидел Айю с поникшей головой и ссутуленными плечами, который вышел из темного седана. По крайней мере, так показалось Йоджи. Гадая, не было ли это вызвано лишь игрой его воображения и большим расстоянием, заставлявшими думать, что он видел Айю согнутым пополам, как старика, Йоджи выбросил окурок и пошел в квартиру. Задержавшись, чтобы поставить большую бутылку сакэ на стол, и не подумав даже накинуть рубашку, он просто открыл дверь и, убедившись, что в коридоре никого не было, прислонился к дверному косяку.

Айя добрался до тринадцатого этажа всего за пару минут. Йоджи оказался прав, и он действительно жутко ссутулился, не поднимая взгляд от ковра перед ним. Он брел по коридору, потеряв свою обычную грацию и ускоряя шаги по мере приближения к своей квартире.

– Эй, Айя, с тобой все в порядке? – Йоджи протянул руку и схватил рукав айиного кимоно, когда понял, что иначе тот просто пройдет мимо. Айя поднял голову, его глаза были красными и припухшими, а лицо – бледнее обычного. Йоджи был рад, что на лице приятеля не было синяков, но это не объясняло, почему он выглядел так, будто сейчас расплачется.

– Что, черт возьми, с тобой случилось?

– Йоджи, – Айя потер глаза рукой. – Ничего не случилось. Отпусти, – он достал ключи и направился к своей двери, и Кудо заметил, что у него дрожали руки.

Желая узнать, что так сильно расстроило Айю, Йоджи нахмурился и дернул за рукав, притягивая друга ближе к себе. Тот вскрикнул от неожиданности и злости, когда шатнулся в сторону Кудо, но прежде чем он успел что-либо сделать, Йоджи утащил его в квартиру и закрыл за ними дверь.

– Отпусти! – Айя зашипел и дернул назад рукав своей одежды, но Йоджи не собирался подчиняться, пока не получит ответа на свой вопрос. Он выпустил ткань и вместо нее схватил Айю за руку, насильно таща рассерженного парня в гостиную.

– Ты с ума сошел? Отпусти меня. Подожди, я же в обуви, Йоджи! – Айя начал подпрыгивать на ходу, пытаясь разуться, а Йоджи просто пихнул его на диван одним движением. Потом встал напротив, наблюдая, как Айя ругается и пытается сесть нормально.

– Ты рехнулся, – щеки Айи пылали, волосы растрепались и свисали на лицо. Йоджи заметил, что сегодня Айя был с распущенными волосами, и подумал, как прекрасно тот выглядит, и как черное кимоно с белыми и синими волнами делает его кожу бледнее, а волосы – еще ярче. Потом он заметил синяк на запястье Айи, и вспомнил, зачем притащил парня сюда.

– Я рехнулся уже давным-давно, Айя. Теперь рассказывай, что случилось, потому что я не выпущу тебя, пока ты этого не сделаешь. Черт, ты выглядишь так, как будто рыдал, и я помню, что сегодня утром у тебя еще не было этого синяка.

Айя зло смотрел на него, а потом потер глаза. – Я не рыдал, и ничего не случилось. Сегодня был трудный день, и я устал, поэтому дай мне уйти, – он нахмурился.

– Пожалуйста, – слово было сказано так, как будто у него рот был полон осколков стекла – с болью, коротко и хрипло.

Вздыхая, Йоджи покачал головой. – Что-то пошло не так, Айя? Я знаю, что у вас с Хиро были планы на этот вечер. Он причинил тебе боль? Это он оставил этот синяк? – он почувствовал, как закипает от гнева, поднимающегося у него в груди при одной только мысли об этом.

– Нет, он не делал мне больно, – Айя откинулся на спинку дивана, подобрав колени, спрятав руки в рукава и прижав их к груди. Голова повисла, как если бы у него не было сил держать ее прямо. – Он ничего мне не сделал. Пожалуйста, я хочу уйти. Я хочу просто принять ванну и выспаться, – Айя дрожал, все его тело было в таком напряжении, что почти гудело.

Йоджи сел рядом с другом. – Что произошло, Айя? Я не отпущу тебя, пока не расскажешь, – он никогда не видел приятеля настолько потерянным и, честно говоря, боялся оставлять его одного, учитывая историю его семьи. Увидев бутылку со спиртным, Йоджи перегнулся за ней через Айю, на мгновение прижимаясь к нему и наслаждаясь запахом лаванды и кедра, исходящим от шелковой одежды.

– Вот, выпей, – он был немного удивлен, когда Айя выхватил у него бутылку и принялся пить прямо из горлышка. Йоджи знал, что Айя достаточно медленно пьянеет – он провел пару вечеров, выпивая сакэ с ним и Аюми – но пить таким образом было плохой идеей. Когда он попытался отобрать спиртное, Айя просто отпихнул его руку. Примерно через минуту Айя поставил бутылку к себе на колени, откашлялся и сделал несколько глубоких вдохов. Он не отдал сакэ, а расслабился на диване, подтягивая колени к груди и укладываясь на них головой.

Не зная, что делать теперь, Йоджи поддался желанию, преобладавшему над всеми остальными, и начал гладить Айю по волосам. Тот вздрогнул от первого прикосновения, но затем, повернув голову и понаблюдав за ним удивленным взглядом, закрыл глаза и начал расслабляться. Йоджи вытащил пряди, зажатые между диваном и спиной Айи, и перекинул через плечо друга, расчесывая и распутывая их пальцами.

– Так что там сегодня случилось? – Йоджи говорил тихо и не прекращал расчесывать волосы.

Айя сделал еще глоток сакэ и начал говорить, не открывая глаз. – Мы пошли на ужин с клиентом Хиро. Я видел его пару раз раньше. Хиро однажды приказывал мне провести для него чайную церемонию. Мы были в отдельном зале, вчетвером. Он привел... парня с собой. Он гей, этот клиент Хиро.

Айя глотнул еще сакэ. – Мы немного выпили, съели по паре блюд, а потом... – он снова приложился к бутылке, дрожа все сильнее и сильнее. Когда он снова опустил бутылку, то с усилием потер глаза руками. – Его спутник не знал японского, поэтому мы говорили по-английски. Вернее, они говорили. Мне было нечего сказать. Я просто должен сидеть и прислуживать гостям и Хиро, как чертова гейша. Я уверен, они в половине случаев даже не знают, что я не девушка. Но этот мужчина знал и продолжал глазеть на меня. Я чувствовал, как злится Хиро. Он и так был мной недоволен сегодня... но я думал, что он успокоился и забыл об этом. Я сидел там, пока его клиент пытался ко мне прикоснуться, и я хотел, чтобы этот вечер скорее закончился, до того, как что-нибудь случится, – он мельком прикоснулся к синяку на своем запястье.

– Иностранец заговорил о походе в клуб и продолжении веселья. Он стал наливать мне выпить и хотел, чтобы я пил больше сакэ, – Айя поднял бутылку, собираясь глотнуть еще, но передумал и опустил ее. Он продолжил говорить с явной злостью в голосе. – Потом ни с того, ни с сего он спросил Хиро, не может ли тот одолжить меня. Он хотел получить меня на ночь и пообещал Хиро, что не навредит мне и вернет в хорошем состоянии. Как будто я был какой-то... игрушкой, что ли... Он даже предложил «поменяться мальчиками», как он сказал, и его парень просто сидел рядом с ним, как будто ничего не происходит, – Айя все же решил глотнуть еще алкоголя.

Йоджи поправил пряди, падавшие на лицо Айи. – Что сказал Хиро? – спросил он, стараясь, чтобы голос был ровным.

– Он ему отказал, – Айя открыл глаза и уставился на Йоджи, отодвинув бутылку буквально на пару сантиметров ото рта, чтобы иметь возможность говорить. – Сейчас они вместе гуляют по клубам, чтобы тот нашел себе кого-нибудь на ночь, – его глаза горели яростью. – Мне было сказано отправляться домой, и я, как «хороший мальчик», подчиняюсь приказам хозяина. Я всегда делаю то, что от меня хотят, неважно, чего я сам при этом хочу. Даже тогда… – Айя смотрел в никуда и снова начал пить, поглаживая пальцами поврежденное запястье руки, держащей бутылку.

Чувствуя облегчение от того, что Хиро не приказал Айе переспать с другим мужчиной, Йоджи продолжал гладить его по волосам. Когда тот продолжил напиваться, Кудо забеспокоился и попытался снова отобрать спиртное. Айя уже почти прикончил сакэ, а ведь он уже выпивал сегодня вечером.

– Айя, по-моему, тебе хватит. Тебя будет тошнить, если ты не остановишься, – блондину удалось схватить бутылку и выдернуть ее из рук парня.

– Меня уже тошнит, – Айя дернулся за спиртным, но теперь его вел не только гнев. – Меня от себя тошнит. Отдай, я не хочу себя больше так чувствовать.

– Нет, – поскольку в бутылке осталось совсем немного, Йоджи опрокинул остатки рисового вина в себя. Пока он пил, Айя колотил его кулаками по груди и плечам с такой силой, что Йоджи морщился, но не остановился, пока не допил всё сакэ. Потом Кудо отпустил бутылку, давая ей упасть за диван, и притянул друга к своей груди.

– Успокойся, я не дам тебе заблевать весь мой диван, – Айя злобно взглянул на него и боролся еще с минуту, а потом внезапно силы оставили его. Он обмяк в руках Йоджи и потер глаза, прижимая к ним ладони, как будто стараясь сдержать слезы.

– Нет, я хочу еще, Йоджи. Я все еще чувствую себя грязным... Все, о чем я мог думать, было то, что после всего пережитого меня чуть не обменяли, как.. не знаю.. проклятую лошадь или ещё что-то, и я ничего не мог с этим сделать. Я никогда еще в своей жизни не был таким беспомощным. А потом мне было так противно, когда Хиро отказал ему, потому что это должен был сделать я, а он мог запросто согласиться, и я пошел бы с этим ублюдком. Я бы позволил какому-то незнакомцу трахнуть меня. А почему нет, ведь я позволяю ЕМУ делать это, когда только он захочет.

Убрав руки Айи от его глаз, Йоджи устроился на диване, держа друга у себя на коленях. Он был таким теплым, так замечательно пах и был весь укутан шелком кимоно и его собственных волос. Осмелев от выпитого сакэ, Йоджи позволил себе сначала потереться о его шею, а потом уткнуться в макушку Айи, удивляясь, когда это вдруг лаванда и кедр начали так прекрасно пахнуть вместе.

– Я знаю, Айя, я знаю, что ты чувствуешь, – самое ужасное, что он не врал. Йоджи помнил, как жил в полном дерьме: ни работы, ни денег, ни дома – ничего. Ему тогда ничего не хотелось, кроме еще одного стакана выпивки, чтобы утопить в нем свои несчастья, и чтобы женщина, с которой он флиртовал весь вечер, заплатила за них двоих и пригласила его к себе. Он помнил, как это было – проснуться на следующее утро в ее постели, получить немного денег и оказаться выставленным за дверь. А потом снова встретить ее вечером и знать, как все будет, если он согласится на ее предложение выпить вместе. Можно было усомниться в том, так ли уж неохотно он все это делал, и то же самое можно было сказать об Айе, который спал с клиентом за деньги. Да, они могли отказаться… но на самом деле у них не было выбора. Никто бы этого не понял, не оказавшись на их месте.

– Как ты избавляешься от этого омерзения? – голос Айи был таким отчаявшимся и юным, без следа гнева. Он прижался ближе к Йоджи, обхватил его руками за шею и положил голову ему на плечо.

Йоджи обнял его покрепче. Он часто представлял парня в своих объятиях, но… это должно было быть по-другому. Не сейчас, когда Айя так страдает. – Я не знаю, Айя, честно. Я знаю только, что это нельзя утопить в алкоголе. Я пытался последние два года, и у меня ничего не выходило.

– Мммм, – Айя подвинулся, чтобы посмотреть снизу вверх на друга. Его глаза были покрасневшими, а взгляд – нечетким. – Я так устал от всего. Я просто хочу уйти, Йоджи. Хочу, чтобы все это прекратилось, пока не стало еще хуже. Я хочу уйти навсегда.

От этих слов Йоджи протрезвел и вспомнил фотографию залитого кровью офиса, где отец Айи убил себя, которую нашел во время своего расследования. Потом он вспомнил, что мать парня тоже покончила с собой. У него возникло нехорошее подозрение, как именно Айя хотел уйти.

– А как же Аюми и я, Айя? Как же Мамору? Если тебя не будет, мы будем грустить. Как же твоя сестра? – он не хотел упоминать ее и чертыхнулся про себя за оговорку, когда Айя отодвинулся еще дальше, нахмурившись.

– Моя сестра? Как ты узнал о ней? – потом Айя погрустнел. – Я не могу ничего сделать сейчас. Нужно подождать, пока она не сможет заботиться о себе. Я так устал от ожидания, Йоджи, но я не могу ее бросить вот так. Мне нужно просто смириться с тем, что происходит.

Айя выглядел таким грустным и потерянным в этот момент, что до того, как Йоджи понял, что делает, он наклонил голову и прикоснулся губами к губам друга. Потом начал целовать его, запустив руку в длинные алые пряди и приподняв лицо Айи, чтобы сделать поцелуй еще глубже. Айя, казалось, оцепенел на мгновение, а потом Йоджи почувствовал, как его целуют в ответ. Он застонал и прижал Айю к себе, в шоке от собственной страсти, вспыхнувшей вдруг внутри. Он хотел, чтобы это мгновение никогда не кончалось.

У Айи был вкус сладкого сакэ, и Йоджи толкнулся языком еще дальше, желая получить как можно больше этого вкуса. Айя повернулся в его объятиях и сел на Йоджи верхом, насколько это позволяла одежда. Йоджи схватился за пояс кимоно, стремясь развязать его и убрать тяжелый шелк с тела, о котором он мечтал уже два месяца.

Он почти справился с узлом, когда Айя отодвинулся, жадно глотая воздух. – Голова кружится, – он положил голову Йоджи на грудь, задыхаясь, и всем телом распластался на нем.  Кудо напомнил себе, что Айя пьян, и если бы он с ним сделал что-нибудь сегодня... тот никогда бы его не простил. Айя открылся перед Йоджи, и если бы он этим воспользовался, то больше никогда не услышал бы от Айи ни слова. Не говоря уже о том, что с квартирой можно было бы попрощаться, когда обо всем узнала бы Аюми. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться.

Они просидели так несколько минут, а потом Айя попытался отстраниться.

– Прекрати, – сказал Йоджи, держа его еще крепче.

– Мне нужно вернуться к себе, – промычал Айя. – Хиро.. он может вернуться ночью. Мне нужно быть там, когда он придет.

Запуская руку в волосы друга, Йоджи отказался его отпустить. – Я отнесу тебя обратно, Айя, обещаю. Просто отдохни, ты говорил, что устал. Поспи, моя радость, – Айя что-то пробормотал, но быстро сдался и уткнулся головой под подбородок Йоджи, еще больше расслабившись.

Йоджи продолжал расчесывать волосы Айи пальцами, пока не понял, что тот крепко уснул. Это было так приятно – сидеть и держать его, давая хоть какое-то утешение. И наслаждаться взамен его присутствием. Он не чувствовал себя так с того времени, когда Аска еще была жива, но она его никогда не утешала. Она, скорее, была уверенной за них двоих. Ее никогда не унижали так, как Айю.

Следующий час он просидел, просто перебирая айины волосы и слушая его дыхание, и не двигался, пока не услышал, что шаги в холле стихли. Айя даже не заметил, как Йоджи поднял его, хмыкнув от неожиданной тяжести, не заметил он и того, как Кудо взвалил его на плечо, чтобы отнести в квартиру. «Айя действительно отключился», – подумал Йоджи, пройдя пару шагов. И весил он точно больше, чем казалось с виду. Убедившись, что взял ключи от квартиры соседа, он направился к выходу.

Йоджи возился с замком, удерживая Айю на плече и волнуясь, что в любой момент кто-нибудь может выйти в холл и увидеть их вдвоем, и что может уронить друга. Он вздохнул с облегчением, когда наконец открыл дверь и вошел в темную квартиру. Нащупав выключатель, Йоджи понес Айю в спальню.

Там он уложил парня на кровать и закончил развязывать его оби. За секунды он снял с него кимоно и хакама, сложив их аккуратно, убрал, и вернулся к Айе. На низкой тумбочке у постели он заметил пару завязок для волос и заплел айины длинные волосы в косу, чтобы они не запутались, пока он будет спать.

Снимать с него белье или нет? Йоджи понятия не имел, как обычно спит Айя, и у него чесались руки стащить фиолетовый шелк с этого стройного тела. Решив, что его бушующие гормоны наживут ему проблем, он неохотно оставил боксеры на парне и начал откидывать покрывало, чтобы уложить Айю на простыни. Еще раз подняв его, Йоджи несколько минут просто крепко держал друга на руках, больше всего на свете желая присоединиться к Айе в постели, провести с ним ночь и проснуться рядом. Однако все его нынешние проблемы померкнут перед новой, если Хирофуми неожиданно решит прийти сюда.

Поэтому он уложил Айю и пошел в ванную в поисках стакана. Найдя необходимое, Йоджи наполнил емкость водой и, немного поискав аспирин, взял и его с собой, чтобы оставить на тумбочке. Кое-кто будет утром страдать от похмелья.

Позаботившись обо всем, Йоджи снова нагнулся, отвел с лица айины волосы и поцеловал его открытые губы, наслаждаясь лаской пару секунд перед тем, как подняться и уйти. Он еще задержался у двери в спальню, просто чтобы посмотреть, как Айя спит, а затем ушел к себе.

Глава 6. Новые мысли

Айя наблюдала, как волны накатывают на берег, посмеиваясь, когда холодная вода щекотала ей ноги. Вскоре придется или уйти с пляжа, если она не хочет замочить не только ноги, или просто сидеть здесь и позволить приливу утопить себя. Эта мысль вдруг показалась ей не такой уж плохой, но когда волна плеснула ей выше колен, она решила вернуться в дом. Все равно не стоит дольше находиться здесь одной.

Ян и Мия, скорее всего, уже спят. Они говорили что-то про ранний подъем завтра, про то, что будут искать красивые раковины, которые может принести приливом и про то, что ей стоит присоединиться. Она была единственной на пляже в такое позднее время, и даже несмотря на то, что они снимали дом в «благополучном» районе Outer Banks, Айя не думала, что будет разумно оставаться здесь допоздна.

Но ей так хотелось еще посмотреть на звезды и попытаться придумать, что подарить Рану на приближающийся день рождения. В этом году ему будет двадцать три, тот возраст, когда большинство молодежи заканчивает колледж и начинает самостоятельную жизнь. Только Ран потерял возможность учиться в университете Токио из-за «банковской ошибки» и не пробыл на занятиях ни дня.

Она скрипнула зубами и шлепнула руками холодный песок, стараясь не расплакаться. Это до сих пор доводило ее до слез, даже после прошедших лет – мысли о том, чего они лишились. Нет, чего лишился Ран. Было больно думать о смерти родителей. Не проходило и дня, чтобы она не думала о них, но Ран страдал гораздо сильнее. Ведь она все-таки была здесь, на пляже в США, проводила лето в замечательном доме, выходящем окнами на океан. Когда придет осень, она вернется в Гарвард и начнет свой третий год обучения в колледже, будет ездить на новой машине и приглашать друзей позаниматься у нее в квартире.

Она снова задумалась, как Ран жил и чем занимался там, в Токио. У нее было желание пойти в дом, схватить паспорт, пару самых нужных вещей и полететь домой, увидеться с братом. Проблема была в том, что Ран настаивал на том, чтобы она не возвращалась, пока не закончит учебу. Даже если бы она и ослушалась, то все равно понятия не имела, где он живет и как с ним связаться, помимо почтового ящика и номера телефона. Он тщательно скрывал свой адрес от нее, и уходил от объяснений того, чем занимался, чтобы достать деньги на новую машину или квартиру для сестры.

Он дал ей честное слово, что не вступил в мафиозную банду и не продавал наркотики. Он не был убийцей или вором. Она даже спрашивала его прямо – не стал ли он, упаси боги, проституткой, и он ответил ей в письме, что не работает ни в каком клубе и не продает себя на улицах. На этом ее фантазия касательно самых вероятных незаконных способов заработать большие деньги истощилась.

Может, он работал на какого-то богача, может – на кого-то из правительства, в качестве помощника, работая с иностранными гостями и применяя на практике те умения, которые приобрел, помогая отцу все прошлые годы. Он был достаточно умен, чтобы заработать стипендию в самом престижном колледже Японии, так что ему было что предложить своим работодателям. Но ей было известно, сколько стоила ее квартира, машина, не говоря уже о деньгах, каждый месяц поступавших на ее счет в банке. Там было что тратить, и даже больше. Не говоря уже об этих каникулах. Потом она прибавила к этому те суммы, которые Ран должен был тратить на себя, и снова не смогла понять, как ему это удавалось.

Ей было противно говорить ему о домике на пляже, но брат спросил, какие у нее планы на лето и не поедет ли она в Торонто с подругой, Аико. Поэтому она рассказала ему о предложении Яна и Мии, и о том, что она надеялась найти работу здесь, чтобы платить свою часть денег за аренду дома. Честно говоря, она не ожидала, что он положит на ее счет достаточно денег и на аренду дома, и на питание, и на все прочие расходы. Она думала отказаться, но в своем следующем письме Ран почти умолял ее поехать. Он написал, что не сможет взять отпуск этим летом, скорее всего потому, что будет отрабатывать подаренные ей деньги, и что это порадует его – если он будет знать, что она наслаждается летом, проведенным на пляже с друзьями. Ран даже упомянул их ежегодные семейные поездки к океану, то, как они были неразлучны, даже будучи подростками, и как они проводили все каникулы, плавая, гуляя по берегу и болтая.

Поэтому она приехала сюда, отставив все сомнения, и каждый вечер перед сном писала письма о том, что делала в этот день, чтобы он знал, насколько ей хорошо здесь и как она ему благодарна. Каждый раз она упоминала, как его любит, и не упускала возможности намекнуть, что было бы неплохо следующее лето провести в Токио.

От мысли о возвращении в Японию она слегка вздрогнула. Ей так хотелось увидеть брата, услышать его смех и поддразнивания, увидеть, как от ее улыбки он из серьезного молодого человека становится тихим и счастливым. Ей очень хотелось найти способ, чтобы он смог приехать к ней. Не хотелось возвращаться в Японию и снова слышать, как люди шепчут их фамилию и сплетничают о том, каким подлецом был их отец, что так подставил своего друга. Не хотелось встречаться с бывшими одноклассниками, дружившими с ней до обвинений против ее отца, и отвернувшихся от нее потом и издевавшихся над ней до окончания школы. Не хотелось пройти по улице и знать, что люди сразу же узнают его из-за его ярких волос и бледных глаз, точно так же, как они узнавали ее темно-синие глаза. Их старый сосед назвал их проклятыми и носящими отметину отцовского позора, сказал, что их необычная внешность отличает их от честных людей.

Но она все равно вернулась бы обратно, если бы это означало встречу с Раном. Она так скучала по нему и хотела, чтобы он к ней приехал. Она бы обнимала его целый час, не желая отпускать, пока не убедится, что он действительно с ней, а потом узнала бы, почему он так редко ей звонил, почему не позволял к нему приехать или узнать, где он живет и чем занимается.

Ран никогда ей не врал, во всяком случае, пока. Она в это верила. Но она знала, что что-то он от нее скрывает, и гадала – что же пропустила в своем списке криминальных занятий и профессий. Раз в год Ран посылал ей свою фотографию, и все они стояли у нее на столике живым доказательством того, как изменился ее брат за прошедшие годы. Он стал выше и тоньше, его плечи стали шире, а кожа – бледнее. Сначала Айю шокировало то, что он не перекрасил волосы – она бы на его месте сделала это в первую очередь. В последнее время волосы всегда были собраны сзади, так что трудно было сказать, настолько ли они длинные, как ей казалось на этих редких фотографиях. Самой разительной переменой оказалось то, что теперь Ран практически не улыбался, а свет в его глазах становился все слабее и слабее. Наверно, это все были игры ее воображения, но ей казалось, что Ран из серьезного подростка превратился в отстраненного молодого человека, очень красивого, но почему-то выглядящего неприкасаемым. Это было еще одной причиной, почему она будет держать его в объятьях не меньше часа, когда увидит – чтобы доказать себе, что до него действительно можно дотронуться.

– Тю, Айя, ты идиотка. Он не превратился в привидение, – ее голос так неожиданно прозвучал в грохоте освещаемых луной волн, и она покраснела, поняв, что сказала это вслух по-японски. Обычно она старалась как можно больше говорить на английском, чтобы избавиться от акцента. Но, потерявшись в мыслях, невольно вернулась к родной речи. Она снова, не в первый раз за последние четыре года, ощутила, как на нее накатила тоска по дому. Тоска не столько по Японии, сколько по брату.

Решение вырисовалось у нее в голове. –  Через год, Ран, я вернусь домой. Я хочу увидеть тебя, убедиться, что с тобой все в порядке и что я не придумываю всякую чепуху. Я встречусь с твоим начальником и проверю, забылся ли скандал, могу ли я действительно вернуться домой насовсем и может даже пойти в медицинскую школу в Японии. И я не приму отказа, – единственное, в чем она не была уверена, так это в том, стоит ли говорить брату о своем решении, или просто позвонить ему из Токийского аэропорта. У нее был номер телефона, которым она могла пользоваться в экстренных случаях, хотя он скорее всего раскричится на нее за такой поступок. Вообще-то, если она не скажет ему, что собирается приехать, он все равно на нее раскричится, так что переживать не стоило.

Обрадовавшись своему решению, Айя еще посмотрела на волны, подкрадывающиеся к ней, и ушла, раздумывая над подарком для Рана.

* * *

Айя услышал, как Хирофуми вошел на кухню, и вскоре почувствовал руку на своей талии и губы, прижавшиеся к его правой щеке. Он оставил мытье посуды и повернулся в объятии своего любовника, чтобы оказаться к нему лицом. Хирофуми был одет в один из деловых костюмов, которые держал в этой квартире – серый с тонкими черными полосками. Айя поправил серебристый галстук, чтоб был на мужчине и разгладил руками пиджак из прекрасной шерсти.

Хирофуми наклонился, и Айя приоткрыл рот, позволяя поцеловать себя и чувствуя вкус зубной пасты, которой Хирофуми только что пользовался. Мужчина крепко обнимал Айю, одна его рука была на пояснице парня, другая – на его плечах. Поцелуй продолжался несколько минут, и, несмотря на сильную хватку, был удивительно нежным. Когда Хирофуми отстранился, он улыбнулся Айе и прижал ладонь к его щеке, просто смотря на любовника какое-то время.

– Как бы я ни скучал по тебе, когда ты уезжаешь, но я думаю, что стоит чаще отправлять тебя с Аюми на горячие источники. После поездки ты выглядишь гораздо лучше, – пальцы мужчины прошлись по алым волосам, собранным сзади в свободный хвост. – Сегодня я весь день буду занят, но завтра смогу заехать на пару часов после обеда, – потом мужчина вытащил из кармана бумажник, выбрал оттуда несколько банкнот и положил на стол рядом с Айей. При этом он не поднимал глаз и вел себя так, как будто чувствовал себя неудобно.

– Пожалуйста, Айя, сходи сегодня куда-нибудь с Мамору – на ужин или в кино. Я знаю, он очень старается в школе, так что вечер отдыха не повредит. Убедись... убедись, что с ним все в порядке, – его голос стал мягче, пока он говорил.

Айя кивнул и взял деньги, пряча их в рукав своей темно-синей юкаты. – Думаю, мы можем сходить в кино, если он захочет, – он прикоснулся к плечу Хирофуми. – Я уверен, он знает, что ты не хотел, Хиро. Он знает, что ты заботишься о нем.

Хирофуми посмотрел на него и грустно улыбнулся. – Я не хотел ударить его, Айя. Я.. так устаю на работе, что иногда забываю принять свои таблетки, или не могу найти уединенное место, чтобы сделать это, – он прикоснулся к щеке Айи, проводя большим пальцем по скуле. – Это не причина бить его и тебя, я знаю, но... Мне жаль. Я ненавижу это повторять, но больше мне сказать нечего.

– Я знаю, Хиро. Знаю, что ты не хотел этого делать, и что ты постоянно перегружен стрессами, – привычные слова легко текли с губ Айи, а потом он поменял тему. Было бы неразумно муссировать тему слишком долго, поскольку это заставляло Хирофуми нервничать, а это ни к чему хорошему не приводило.

– Хочешь, я завтра что-нибудь для тебя приготовлю, какое-то конкретное блюдо? – его обрадовал тот факт, что Хирофуми зайдет завтра всего лишь на пару часов, но он даже не надеялся, что все, чем они будут заниматься – это сидеть и разговаривать. Когда Хирофуми был настолько напряжен, неважно – из-за семьи или работы – он всегда искал разрядки в сексе.

Хирофуми улыбнулся ему, на этот раз не с грустью, а с заметным желанием во взгляде.

– Все, чего я хочу – это ты. Не нужно ничего готовить, у меня на вечер назначен ужин. Можешь разве что запастись пивом и терпением, чтобы выслушивать мои рассказы о прошедшем рабочем дне, – мужчина притянул Айю поближе и его руки скользнули вниз, чтобы приласкать задницу парня.

– Как скажешь, Хиро, – новый поцелуй, весьма страстный, заставил Айю забеспокоиться о том, что Хирофуми сейчас не пойдет на работу, но в следующую секунду мужчина уже шел к двери, подхватив по пути свой портфель с документами. Айя проводил его, и когда дверь закрылась, он просто привалился к ней, почувствовав, как накатила усталость. Он был на грани еще со вчерашнего вечера, когда Хирофуми неожиданно приехал, не застал Айю в квартире и узнал о проступке Мамору. Айя ждал, что Хирофуми накинется и на него, но обошлось – он успешно отвлекал своего любовника до тех пор, пока тот не успокоился, и они большую часть ночи провели в спальне. К такому развитию событий Айя за четыре года уже до боли привык. Он только надеялся, что его терпения хватит до того, как к Хирофуми вернется  мирное настроение. Во всяком случае, этот приступ был не таким ужасным, как предыдущий.

Как только Айя заставил себя отойти от двери, собираясь отмыться от всего и поваляться остаток утра в ванне, раздался громкий стук. Гадая, кто мог тревожить его в восемь утра, он подумал, что, может, Мамору вчера пошел к Аюми, когда его выгнали, а теперь она пришла проверить, как у него дела. Если так, то он собирался сделать подростку внушение, когда снова его увидит – Мамору уже должен был знать, что не нужно рассказывать Аюми о таких происшествиях. И так было невыносимо, когда она узнавала о тех случаях, после которых у Айи оставались заметные синяки или повреждения.

Он был удивлен, открыв дверь и увидев Йоджи, с синяками под глазами и щетиной на лице. Айя едва успел заметить, что он был в старых домашних штанах и полинявшей футболке, как тот прошмыгнул мимо него и прошел в квартиру. Айя пару секунд смотрел, как Йоджи исчезает на кухне, потом закрыл дверь и пошел за ним.

Айя обнаружил Йоджи, когда тот наливал себе кофе, облокотившись на стол, как будто дико устал. Он поуже затянул пояс юкаты, сложил руки на груди и уставился на незваного гостя. – Кто дал тебе право врываться сюда вот так? Если ты хотел сегодня позавтракать, пойди и приготовь себе сам.

Йоджи глотнул кофе и опустил чашку. Сделав три шага, он оказался возле Айи, схватил его за подбородок и повертел его голову туда-сюда, пристально рассматривая. Потом отпустил подбородок и сцапал его руки, проверяя запястья и даже закатывая рукава юкаты.

Айя выругался и отступил назад, выдергивая руки из рук Йоджи. – Ты с ума сошел? Не трогай меня, – он чувствовал себя грязным, до сих пор ощущая на себе пот Хирофуми и все места, где любовник касался его или целовал.

– Я хотел убедиться, что у тебя нет синяков, как вчера у Мамору. Под халатом что-нибудь есть? – Йоджи махнул в сторону пояса айиной юкаты, заставив Айю опустить руки в защитном жесте.

– Он ничего со мной не сделал, – когда стало очевидно, что Йоджи не будет распускать руки, Айя потер глаза и рухнул на стул. – Вчера Мамору пошел к тебе? – он подумал, что так было лучше, чем если бы подросток пошел к Аюми, но не намного.

– Да, он почти весь вечер провел у меня. Почему-то ему не хотелось идти домой, – Йоджи потянулся за своей чашкой кофе и сел за стол напротив Айи. – Неудивительно, ведь у него есть брат, который его избивает.

– Хиро не избивает его, Йоджи, – устало возразил Айя. Когда его друг собрался спорить, Айя поднял руку и покачал головой. – Я не говорю, что он его не бьет, но я никогда не слышал о чем-то более серьезном, чем пара пощечин, – это была правда. Казалось, мужчина приберегает более энергичные побои для Айи и других.

Йоджи тихо хмыкнул и обхватил чашку ладонями. – Ты не думаешь, что и это – чересчур? Айя опустил взгляд на стол, неспособный ответить на вопрос. – Какого черта вы двое общаетесь с этим психом? Сначала он ставит тебе синяк на запястье, потом бьет Мамору. Почему бы не послать его на хрен?

Айя не ответил, а потом услышал вздох Йоджи. – Иногда я сам хочу тебя ударить, знаешь. Чтобы ты сказал хоть что-нибудь, – потом Айя почувствовал руку, прикоснувшуюся к его волосам и скользнувшую сквозь пряди, чтобы остановиться на его шее. Сначала он дернулся от прикосновения, но тепло руки быстро успокоило его. Когда он поднял голову, Йоджи смотрел на него с нескрываемой заботой.

– Он не всегда такой. Иногда… только на пару недель время от времени ему становится хуже, а потом все опять возвращается в норму. Это из-за стрессов, и он никогда не бьет нас специально, – по крайней мере, в последние несколько раз, подумал Айя и сжал правую руку.

Ладонь Йоджи оставалась на шее Айи, и не задумываясь, он наклонил голову и потерся щекой о руку друга, прижимаясь к ней на пару секунд. Он так устал, и иметь рядом кого-то, чьи прикосновения ему нравились, и не бояться этого жеста, было так приятно. Потом он откинулся на спинку стула, разрывая контакт, и опустил глаза.

– Почему ты здесь, Йоджи? Судя по твоему виду, тебе нужно все еще быть в постели, – он надеялся увести разговор от обсуждения себя и своей жизни к менее болезненной теме.

– Хм.., – Йоджи сделал большой глоток кофе. – Я совершенно не мог заснуть прошлой ночью и смотрел что-то по телевизору, когда услышал, как открывается и закрывается твоя дверь. Поэтому я решил зайти проведать тебя, – он немного поерзал на стуле, а когда заговорил снова, его голос был гораздо более веселым. – Ты точно не приготовишь мне завтрак?

Айя рискнул взглянуть на парня и обнаружил, что Йоджи с тоской смотрит на него и чешет живот. – Мне просто необходимо что-нибудь съесть, может, это поможет мне уснуть. Трудновато заснуть, когда страдаешь от голода.

Зная, что его разыгрывают, и абсолютно не обижаясь, Айя фыркнул, но все равно поднялся и пошел к холодильнику. Как бы ему ни хотелось принять ванну, он вынужден был признать, что сидеть здесь и отдыхать в присутствии Йоджи было приятнее. Айя начал по-настоящему наслаждаться их совместными завтраками, а на то, чтобы принять ванну и отдохнуть, у него будет еще целый день. – Я могу сделать тебе омлет с грибами и сыром, больше у меня ничего нет. Мне нужно будет сегодня идти за покупками.

– Отлично, Айя. У тебя все равно больше еды, чем у меня. В моем холодильнике лежит только плесневелая говядина и пиво, – Йоджи снова выглядел счастливым, поднимаясь, чтобы налить себе еще кофе. – Ты не против, если я пойду за покупками с тобой? Можем поехать на моей машине.

Разбивая яйца для омлета, Айя остановился и подумал над предложением. Вообще-то, ему следует пойти одному. Нехорошо, если его слишком часто будут видеть вдвоем с Йоджи, да еще и без Аюми, но втроем, да еще с покупками, они ни за что не поместятся в машине Йоджи. Но у него целый день был свободен, и ему не хотелось стеснять себя желаниями Хирофуми ни в каком виде.

– Хорошо. Если ты не против, я бы хотел поехать около часа дня, – Айя поставил омлет готовиться и вылил в свою чашку остаток кофе. Ему нужен был дополнительный кофеин, да и выражение йоджиного лица, когда тот увидел, как Айя сделал глоток, того стоило.

– В час так в час. Я тогда успею еще поспать и привести себя в порядок, – Йоджи поморщился, проведя рукой по волосам. – Мне нужно еще кофе, – он шмыгнул носом и выразительно посмотрел на Айю перед тем, как залезть в холодильник и вытащить оттуда пакет с молотыми зернами.

– Как ты собираешься заснуть, если пьешь его в таком количестве? – Айя закончил натирать на терке сыр и высыпал его с грибами в жарящиеся яйца.

– Нуу, я быстро трачу энергию, поэтому мне надо запасаться ею в таком количестве, – Йоджи налил воды в кофеварку и улыбнулся, когда она начала работать. Он подошел к плите и встал за Айей, поглядывая через его плечо на омлет. – Пахнет восхитительно.

Всей кожей чувствуя, насколько близко к нему был Йоджи, Айя согласно хмыкнул и выключил огонь под омлетом и горшочком мисо, оставшимся от завтрака Хирофуми. Он только потянулся за чашками, а Йоджи их ему уже протягивал. Айя кивнул в знак благодарности, напил в них суп и отступил назад, ожидая, что Йоджи посторонится. Он врезался в гостя, а тот внезапно подхватил его за талию.

Они замерли на мгновение, удивленно смотря друг на друга, и у Айи возникло неодолимое желание сократить расстояние между ними и поцеловать Йоджи. Он подумал о том, что знает, какой у Йоджи будет вкус – вкус сигарет и сакэ, губы мягкие, а подбородок немного колючий…

Волна желания, захлестнувшая его, шокировала, и заставила Айю отступить на шаг и вжаться в плиту. Он никогда не чувствовал желания настолько сильного, и уже годами не испытывал желания вообще, за исключением нескольких раз с Хирофуми. Он знал, что Йоджи привлекал его, и пытался сначала держать его на расстоянии, а потом подумал, что сможет дружить с ним и подавлять влечение. Судя по тому, что он только что ощутил, его чувства к Йоджи только росли, и он вдруг растерялся, не зная, что с ними делать.

Он сверкнул глазами на Йоджи и подтолкнул его к столу. – Садись, я все принесу, – Айя заметил, что его голос был хриплым, а руки тряслись, когда он выкладывал омлет на две тарелки. Он поставил их и чашку супа перед Йоджи, который не сводил с него глаз, и сел напротив с другой чашкой супа.

– Ты не будешь омлет? Его же две тарелки, – голос Йоджи тоже был хрипловатым, он немного поерзал на стуле, но не переставал смотреть на Айю.

Айя ощутил, как возвращается его усталость, и он поставил локти на стол, копаясь в своем супе. – Я ел с Хирофуми перед его уходом. Кроме того, ты выглядишь по-настоящему голодным, – он подумал, что его желудок все равно ничего бы не принял сейчас, настолько он разволновался. Хорошо, что хоть руки перестали трястись.

– Ну, раз ты уже поел, – Йоджи наконец перестал смотреть на него и радостно принялся за омлет, а потом и за мисо. Айя наблюдал за ним с минуту, а потом поднялся, чтобы приготовить себе чай. Выпить кофе он сейчас точно не смог бы. Когда Йоджи доест, он выпроводит его из квартиры и наконец-то насладится желанным отдыхом и ванной и попытается расслабиться.

Хорошо, что он успел насыпать заварку в фарфоровый чайник и поставить его к тому моменту, как Йоджи заговорил снова. – Айя, можно задать тебе личный вопрос?

– Мм, – он потянулся за электрическим чайником.

– Э.. ты на самом деле гей? – Йоджи быстро выпалил вопрос, и Айе понадобилось время, чтобы понять мешанину слов. Когда он разобрал ее, то порадовался, что ничего не держал в руках в этот момент.

Он выиграл для себя несколько секунд, пока наливал воду в фарфоровый чайник и нес его на стол. Ему хотелось спросить Йоджи, какого черта ему вдруг вздумалось задавать такие вопросы, но он боялся повторения того, что случилось здесь всего несколько минут назад.

Так что он решил ответить вопросом на вопрос. – А почему ты думаешь, что я не могу им быть? Насколько я понял в последний раз, Хиро – мужчина.

Йоджи, который пристально смотрел на Айю, покраснел и опустил взгляд на свою пустую тарелку, потом пожал плечами и снова посмотрел на друга. – Просто, если ты спишь с ним, то это ничего не значит. Я просто…, – он откинулся на спинку стула и вздохнул. – Я знаю некоторых девушек, которые устраивают шоу для удовольствия клиентов, а на самом деле ни лесбиянками, ни би не являются.

Снова Айе захотелось сказать, что ему задали очень личный вопрос и не объяснили почему. Ясно было, что Йоджи это понимает, потому что он слегка покраснел, но все равно смотрел на Айю. Тот налил себе еще чая.

– Я гей, Йоджи, – он вернулся мыслями на несколько лет назад, к своей первой влюбленности, своему однокласснику Аки, который был очень хорош в кендо и из-за которого Айя начал заниматься фехтованием. Влюбленность ни во что не переросла, но в клубе кендо Айя встретил Хидео, почти ставшего его парнем, во всяком случае, настоящих отношений до Хирофуми у него ни с кем не было. Все, на что у них с Хидео хватило смелости – это пара поцелуев до того, как… – Я гей.

Он давно перестал ощущать стыд от этой мысли. Кроме этого было достаточно вещей, которые позорили его гораздо больше. Айя признал то, кем и чем он являлся, и способность принимать то удовольствие, которое Хирофуми мог заставить его ощутить, было той деталью, которая делала весь их договор терпимым. Если бы Айя продолжал стыдиться своей ориентации, к этому добавился бы позор его нынешнего положения, и он уже давно бы поддался желанию умереть. Но Айя принял реальность, с помощью Аюми, и использовал это для собственного выживания. Изменить свое положение он был не в силах. "Shikata ga nai."

Йоджи удивленно моргнул, и Айя понял, что последние слова произнес вслух. – Что ты говоришь, Айя?

Он чуть не спросил, откуда такой интерес к его ориентации, но быстро отмел эту мысль. Йоджи не должно волновать, какой пол он предпочитает. Айя этого не допустит. Некоторые вещи в этой жизни были для него недосягаемы, и Йоджи был из их числа.

– Я спросил, хочешь ли ты еще кофе, – похоже, что Йоджи не купился на это, но все равно кивнул и протянул свою чашку. Казалось, он чего-то ждал, и начал хмуриться, когда Айя только лишь налил ему кофе и сел обратно, пить чай.

– Ну, наверно теперь мне все понятно. Я думал, что ты можешь быть би, как я, потому что…, – Йоджи вдруг замолчал и глотнул кофе, хотя тот наверняка был ужасно горячим.

Айя подождал, пока он допьет, и задал относительно безобидный вопрос. – Ты думал, что я би, потому что…? – когда Йоджи не ответил, взгляд Айи стал сердитым. – Это не имеет отношения к определенным слухам, которые здесь ходят, не так ли? – Йоджи молчал, и Айя гневно прищурился. – Пора бы уже научиться не верить ни слову из сплетен, что здесь рассказывают. Ты думаешь, что я спал с... Сакурой, да?

Йоджи удалось одновременно и покачать головой и показать, как ему неудобно. – Нет, я не думаю, что ты с ней спал. Я просто... я не могу тебя понять, Айя. Ты ведешь себя не так, как те, кого я знаю, и каждый раз, когда я уже думаю, что раскусил тебя, я понимаю, что ошибся, – он наклонился вперед, положив руки на стол, в сантиметрах от рук Айи, которому было трудно сдержаться и не прикоснуться к Йоджи, но он не хотел отвлекать его, пока все не выяснит.

– Почему ты остаешься здесь? Почему позволяешь избивать себя? Ты умный, талантливый и красивый. Ты можешь заниматься кучей других вещей. Черт, ты можешь найти себе кого-нибудь такого же богатого, как этот ублюдок. Или оставить и забыть эту жизнь. Что за власть он над тобой имеет?

Айя холодно посмотрел на друга. – Я не убегу к тому, кто заплатит больше, Йоджи, или к какому-то незнакомцу, – его кулаки сжались при этой мысли, и он отказывался думать об американце, Тайсоне. – У меня есть причины, почему я выбрал то, что я выбрал, и почему я остаюсь с Хиро, которого ты едва знаешь. Тебя не касается то, о чем ты сейчас спрашивал. Ты не имеешь права судить меня или думать, что ты знаешь, что для меня лучше, и что я мог бы сделать по-другому. Я не учу тебя жить, – он не говорил ему, что не стоит так много выпивать, не говорил бросить курить и заняться собой. Его не должно это волновать, но он не мог заставить себя прекратить переживать. По крайней мере, у него хватало ума не озвучивать свои чувства.

Казалось, Йоджи вдруг выдохся. – Нет, ты вообще почти ничего мне не говоришь, не так ли? Тебе искренне наплевать на мое прошлое. И на то, как я зарабатываю на жизнь. Тебя вообще хоть что-нибудь волнует, Айя? Что-нибудь, кроме Аюми и той девушки на фотографиях?

Айя буквально вскипел при упоминании о сестре, он как-то заметил, что Йоджи рассматривал ее фотографии, возвращаясь с перекура на балконе. Потом Айя сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Он был на грани после визита Хирофуми, и знал, что если не перестанет об этом думать, то скажет Йоджи что-нибудь такое, что навсегда его отпугнет. Он часто так делал, когда был младше, до того, как обстоятельства заставили его быть более осторожным в словах и действиях.

– Ты скоро поймешь, Йоджи, что это не то место, где спрашивают о прошлом. Обычно это приводит к боли. Я не спрашиваю про твое прошлое, потому что не вижу в этом пользы, и точно знаю, что это принесет вред, – Айя подумал обо всех жильцах Ханабатаке, с которыми он встречался за эти годы, и тех, кто покинул это место, живыми или мертвыми. Чаще – мертвыми. За последние несколько месяцев здесь не случилось ни одного самоубийства, что само по себе было редкостью.

– Что касается того, как ты зарабатываешь на жизнь, то ты уже взрослый, так что я думаю, что ты сам решил, кем тебе быть. И у меня нет права осуждать тебя, – Айя горько улыбнулся. – Тогда мне придется осуждать и себя, – это был самый странный и самый грустный разговор за завтраком за всю его жизнь, а это уже о чем-то говорило.

Йоджи посмотрел на него и тоже грустно улыбнулся. – Тебя что-нибудь волнует, Айя? Такое впечатление, что на собственную жизнь тебе наплевать, поскольку ты отказываешься выбираться из этого дерьма. Похоже, что тебе вообще на все наплевать.

Он хотел соврать и сказать, что это не так, но за последние четыре года все его мысли были заняты только побегом. – Меня волнует судьба Аюми и той девушки на фотографиях, – он нахмурился. – Не спрашивай про нее, Йоджи. Есть вопросы, на которые я не буду отвечать.

– Что ж, я рад, что тебя хоть что-то заботит, Айя, – протянул Йоджи с оттенком злости в голосе. – Хотя с другой стороны, получается, что если есть вопросы, на которые ты не ответишь, то есть и такие на которые ты ответишь. Почему мне кажется, что оба эти утверждения – вранье?

Теперь настала очередь Айи быть застигнутым врасплох, причем и тем, что Йоджи сказал, и тоном, которым это было сказано. Он сказал себе, что не нужно ничего объяснять, но потом его рот открылся и он сделал именно это. – Я переживаю за людей. Только за нескольких, но..., – Айя заправил за ухо прядь волос и закусил нижнюю губу. – Я никогда не волновался о многих вещах, но за некоторые я действительно переживаю, и это не изменилось за годы. О некоторых людях я забочусь, – это были его сестра, Аюми, Мамору и Кикё… и к собственному растущему ужасу, он понял, что за прошедшие недели в этот список каким-то образом попал и Йоджи. Он стал чем-то большим, чем просто друг. Как эти тихие утренние завтраки и чаепития смогли так быстро и незаметно расположить его к Йоджи?

– А ты переживаешь из-за чего-то? – спросил Айя, и его голос был чуть громче шепота.

Йоджи смотрел на него несколько секунд, а потом вдруг очень заинтересовался глубинами своей чашки с кофе. Он молчал несколько секунд, потом прочистил горло. – Знаешь, если бы ты спросил меня пару месяцев назад, я бы честно сказал, что нет. За последнее время я угробил кучу сил на то, чтобы не чувствовать вообще ничего. Особенно к другим людям, – слегка усмехнулся он. – Я, наверно, старею, или что-то вроде того, потому что я снова чувствую и переживаю.

Он оставил свои поиски чего бы то ни было в чашке, и смотрел на Айю. Молчание тянулось, а потом Йоджи прервал его, с горькой улыбкой на лице. – Чертовски больно, да? Чувствовать что-то к другому человеку, особенно когда очень стараешься этого не делать, – Айя мог только кивнуть и обхватить руками чашку с чаем.

– Больно, – Йоджи глотнул кофе и откинулся на стуле, всем видом изображая беспечность. Он начал наматывать прядь своих волос на палец. – Я думаю, нам было бы лучше, если бы мы были такими, как... ох, не знаю, Маки или Кане. Рано или поздно человек, который тебе небезразличен, предает тебя, или, что еще хуже, ты его предаешь, и ты чувствуешь себя так, словно у тебя вырвали сердце, а на его место насыпали битого стекла. Да, нам точно было бы лучше быть такими пустыми и красивыми оболочками, которыми могут пользоваться другие люди, и никогда не испытывать боли, – он говорил спокойным голосом, но его глаза выдавали внутреннюю боль, которая привлекла внимание Айи и не позволяла ему отвернуться. – Думаю, именно поэтому ни один из нас не задумывается о будущем. Мы не можем быть такими оболочками, и для нас существует только боль. А еще я думаю, что мы оба уже почти на пределе.

Он снова засмеялся, напугав Айю до того, что он вздрогнул всем телом и пролил чай себе на руки. Йоджи протянул ему салфетку и продолжил говорить. – Знаешь, я всегда думал, что стереотип шлюхи с золотым сердцем – это полный идиотизм, а сейчас, когда я – шлюха – я уверен в этом. В фильмах всегда показывают этих женщин, обожающих сопливые истории, и каких-то правильных засранцев, которые никогда не посмотрят на них, не вспоминая об их занятии. Или, как вариант, посмотрят, и отдадут ради них все, что имеют. Самое ужасное – это когда все приводят к счастливому финалу, где шлюха обретает любимого человека и новый шанс в жизни. Как будто это действительно настолько просто, – Йоджи обмяк на стуле. – Как будто действительно есть вероятность, что с нами такое произойдет. В этой профессии надежд на спасение мало.

Их нет. Айя снова подумал о тех жильцах, которые покинули Ханабатаке. О том, что многие из них либо перешли к другим покровителям или в другие подобные места, или выбрали другой, более решительный путь к спасению. О тех немногих, что ушли отсюда с твердым намерением больше не заниматься проституцией, никто больше ничего не знал, кроме немногочисленных грустных слухов.

Он знал, как уйдет сам, планировал это сразу, как очутился здесь. Он последует примеру отца, еще немного боли перед тем, как разделаться с ней навсегда. Своим последним поступком он докажет, что не был слабохарактерной подстилкой, и возможно, как он надеялся, у него получится хоть немного оправдаться в глазах предков. Выбора у него не было, на самом деле. Если бы он попытался уйти живым, Хирофуми нашел бы его и притащил обратно, как раньше, а он отказывался проводить остаток жизни в Ханабатаке, в качестве игрушки для мужчины.

Голос Йоджи вытряхнул его из мрачных размышлений. Он думал, что разговор был закончен, но оказалось, что это была просто пауза для кофе. – И все равно я отказываюсь думать, что все это абсолютно безнадежно, – он улыбнулся Айе и махнул в его сторону чашкой. – Мы просто дураки, если думаем, что какой-нибудь рыцарь в сияющих доспехах придет к нам на помощь. Если мы и выберемся из этого дерьма, то только своими силами. Объединившись. Я думаю, что единственное, что может спасти одну шлюху – это другая шлюха. Кто-то, кто знает, насколько все должно было быть плохо, чтобы выбрать такую жизнь, кто-то, кто оказался способен выжить в этом аду и сохранить частичку своей души. Нам нужен кто-то, кто поймет, через что мы прошли, и не будет осуждать нас за содеянное.

– Похоже, это и есть то, что не давало мне заснуть этой ночью. Я имею в виду обдумывание всего этого, – Йоджи встал из-за стола, чтобы налить себе еще кофе, а потом прислонился к кухонной стойке, потягивая напиток и не сводя глаз с Айи. – Последнюю пару месяцев... было приятно разговаривать с кем-то, кто все понимает, и я надеюсь, что ты чувствовал то же самое. Это..., – он пожал плечами, подыскивая следующее слово. – Это дает тебе ощущение, что ты не один, что есть надежда, несмотря ни на что. Потом я подумал, что если бы у меня был хоть один шанс быть кем-то кроме шлюхи до конца моих дней, мне пришлось бы снова переживать о чем-то. Это чертовски пугает, и что еще страшнее – я знаю, что придется рискнуть и открыться, возможно, навстречу новым страданиям. Но что будет, если я снова начну надеяться, заботиться о чем-то больше, чем о себе самом, а потом все закончится неудачей или болью? Надежда – это слишком опасное чувство, – он замолчал и занялся кофе, смотря на Айю поверх чашки.

Айя несколько секунд смотрел на своего соседа и обдумывал его слова. Это было так похоже на то, что Аюми годами пыталась ему сказать, и напомнило о том, что сказал Кикё, когда год назад поделился своим секретом. Еще он думал, что Йоджи прав, они могут открыть себя навстречу еще большим страданиям, если рискнут, но при этом он знал, что еще немного – и он сорвется. Случай с Тайсоном пару недель назад это доказал. Ему пришлось задуматься над тем, было ли правильным избегать страданий, не используя подворачивающиеся шансы спастись. Он знал, что его сестра хотела бы, чтобы он сбежал, так же, как Аюми и Кикё. Он просто не мог представить, как сможет и дальше помогать сестре и Аюми, если воспользуется таким шансом. Однако он не был настолько глуп, чтобы притворяться, что избранный им способ спасения не причинит им ужасную боль. Оставалось только решить – чего же он на самом деле хотел.

Йоджи продолжал смотреть на него, и он задумался, не должен ли он что-нибудь сказать. Он не знал, что сказать, стоит ли давать надежду или лучше промолчать и подумать обо всем еще немного. Потом Йоджи снова удивил его тем, что опустил свою чашку на стол и, внезапно наклонившись вперед, поправил прядку волос, постоянно падавшую Айе на лицо.

Теплое дыхание Йоджи коснулось его уха, когда тот тихонько засмеялся. – Похоже, ты действительно слушаешь то, что я говорю. Думаю, будет честно предупредить тебя, что я в какой-то мере безответственный идиот, – прошептал он на ухо Айе, пододвигаясь ближе. – Я всегда хотел рискнуть, всегда думал, что за ошибки буду расплачиваться только я, пока жизнь меня не научила. Я думал, что усвоил урок после того, как.. как потерял что-то очень мне дорогое, но, похоже, все, что я действительно узнал – я еще больший идиот, чем думал. Даже после всего, через что я прошел, я все равно хочу попробовать еще раз, даже если это принесет мне новую боль. Может, кто-то назовет это смелостью. Может, кто-то с этим не согласится. Так что у меня остается только один чертов вопрос. А ты смелый, Айя?

Потом Йоджи просто развернулся и ушел, забрав с собой свое тепло и оставляя Айю с ощущением холода и замешательства. Оставляя гадать, не померещилось ли ему все, что только что случилось. Как, черт побери, все так обернулось из обычного завтрака? Чтобы человек, которого он едва знал, но за которого, тем не менее, уже переживал, предложил ему шанс на спасение, на побег из этой клетки, в которой его заперли? Shikata ga nai. Слова эхом звучали у Айи в голове, мысль, которая помогала ему столько раз за эти годы. Но что если некоторые вещи не нужно было терпеливо сносить? Что если Йоджи был прав?

Он не был уверен, каким был ответ на этот вопрос, и его поиски явно займут много времени. Ему придется хорошо подумать над тем, что сказал Йоджи, и решить, осталось ли у него хоть немного смелости. Затем ему придется сравнить свои желания и потребности сестры и Аюми, потому что независимо от силы его желаний, на кону стояло не только его счастье.

Однако с одной вещью из сказанных Йоджи, Айе пришлось согласиться, пока он шел в ванную. Надежда действительно была очень опасным чувством.

* * *

Йоджи как следует затянулся сигаретой и наклонился к цветам, которые Айя ему подарил. Он выбрал львиный зев и георгины, и это буйство цвета всегда заставляло Йоджи улыбаться. Его матери всегда нравился львиный зев… У Айи на балконе росли хризантемы и небольшой кустик жасмина, который цвел сейчас в гордом одиночестве. Когда Йоджи спросил своего друга, почему тот не выбрал для каменных кадок какой-нибудь более ранний цветок, Айя спокойно ответил, что по его мнению, хризантемы стоили ожидания, и когда у всех остальных цветы увянут, у него они будут цвести до глубокой осени. Для такого грустного молодого человека это была довольно оптимистичная картина.

Ну разве не глупость – так разговаривать с Айей этим утром? Йоджи так устал и испереживался, что не мог нормально соображать, и все из-за Айи. Всю ночь провел в мыслях, что Айю обижают, пока он сидит здесь и ничего не делает. Он не мог убедить самого себя, что если сейчас сорвется и побежит ломиться к Айе в дверь, то не сделает хуже. Потом понял, что если настолько волнуется, то увяз по уши. Черт, ему было бы абсолютно все равно, если бы Номи, его другая соседка, оказалась бы к утру порезанной на кусочки, такой тщеславной и болтливой сучкой она была. Но при одной мысли о том, что Айю снова бьют…

Когда он успел так увлечься? Разве он ничему не научился до сих пор? Волноваться о ком-то – значит испытывать боль, видеть их умирающими на своих руках и оставаться разбитым на мелкие кусочки. Сначала его отец, потом мать, и в конце концов – Аска. Он поклялся себе, что она будет последней, но нарушил эту клятву, начав, даже так незаметно, что-то чувствовать к Айе. Даже когда понял, что что-то происходит, не задумался об этом всерьез, и вот, теперь он говорил Айе, что нужно воспользоваться своим шансом, позволить себе чувствовать что-то друг к другу и посмотреть, к чему это их приведет. Может, это будет путь к свободе, может, и нет. Учитывая их везучесть, скорее всего второй вариант.

Однако он решился и сказал, что хотел, желая снова чувствовать, желая чего-то большего, чем разговоры ни о чем за завтраком. Он был таким дураком, и, скорее всего, он останется ни с чем. Айя, наверное, не захочет больше иметь с ним никаких дел, и за покупками они не поедут.

Йоджи вздохнул, выкидывая сигарету, и пошел в ванную, чтобы почистить зубы. Сейчас он уже не выглядел таким уставшим, что было хорошо, учитывая, что поспать после завтрака ему удалось всего пару часов. Из одежды он выбрал обтягивающую зеленую футболку, подчеркивавшую цвет глаз и выделявшую его торс, и такие же облегающие синие джинсы. По какой-то причине ему хотелось приодеться для Айи…

«Потому что ты определенно решил, что трахнуть – это именно то, что ты хочешь сделать с этим человеком, Кудо», – сказал себе Йоджи. Он хотел Айю, уже давно. Это было вот так вот просто, и, учитывая, как давно он ничего не хотел на самом деле, это было страшно. И хотя он и мог упиваться своей виной в большинстве случаев, отказываться он не привык и не умел. Возможно, потому, что если уж он чего-то хотел, то всем своим существом, и притворяться, что ничего не происходит, было трудновато.

Когда, выйдя из квартиры и постучав к Айе, он не получил никакого ответа, то почти поверил, что не зависимо от силы желания, Айю он все равно не получит. Похоже, что он отпугнул его раз и навсегда. Выругавшись сквозь зубы, Йоджи чуть не пошел спать дальше, но потом вспомнил, что ему все равно нужно было ехать за покупками, и уныло пошел к лифту. По пути вниз ему встретились несколько человек. Суми и Мина радостно поприветствовали его, однако он только промычал что-то в ответ, зайдя в лифт. Весь путь вниз, в гараж, он ни с кем не говорил.

Йоджи подошел к машине, раздумывая при этом, не позвонить ли Аюми и не спросить ли, что ей нужно в магазине. Он не хотел брать ее с собой, потому что сейчас не было настроения слушать ее постоянные разговоры об Айе. Она быстро догадается, что он чем-то расстроен, и будет допытываться, чем именно. Объяснять, что случилось утром, у него настроения тоже не было.

Дойдя до машины, он замер, удивленно смотря на Айю, одетого в простое серое кимоно и хакама, который ждал, прислонившись к стене. Заметив его, Айя выпрямился и подошел к машине.

Йоджи не смог сдержать улыбку, выискивая ключи в кармане. Он не отпугнул Айю утренним разговором. Это, конечно, не означало, что Айя всерьез задумался над его предложением, но само по себе уже было хорошим знаком. Вряд ли Айя был бы здесь, если бы не согласился со сказанным, или если бы не хотел с ним больше общаться.

– Ну что, готов к походу по магазинам? – спросил он отвратительно счастливым голосом, удивительно звучавшим даже в его собственных ушах.

Айя фыркнул и сложил руки на груди. – Я надеюсь, что мы поедем, если ты, конечно, собираешься открыть свою машину.

– Боже, погоди секунду, я отключу сигнализацию, – Йоджи разобрался с этим и открыл свою дверцу, на секунду подумав, стоит ли сбегать и сделать то же для Айи. Но это может быть уже слишком. Поэтому он просто скользнул внутрь и оттуда открыл дверь для друга. Тот немного задержался, странно посмотрев на него, а потом залез в машину.

Йоджи начал разговор только когда они выехали на улицу. – Я не знал, что ты ждешь меня внизу. Я постучал к тебе, и решил, что ты передумал, когда не дождался ответа.

– Ну, ты сказал, что поедем на твоей машине, поэтому я решил, что и встречаться мы будем здесь, – пробормотал Айя, проводя рукой по шелку, закрывавшему его бедра. – Поедем в магазин возле станции Онаримон, там обычно самая хорошая рыба, – сказал он, когда они подъехали к перекрестку.

Жаль, Йоджи не знал об этом пару недель назад, когда Аюми отправила его за покупками – это сэкономило бы ему время на поиски. – А я подумал, что мы спустимся к моей машине вместе, – потом он понял, почему Айя ждал его внизу. В гараже было достаточно темно, так что вряд ли кто-то его заметил. Если бы они встретились наверху, то нашлись бы свидетели их совместного ухода, случись кому-то выйти в коридор или зайти в лифт. – Ты боишься, что о нас пойдут сплетни, так?

Айя вздохнул и кивнул. – Я знаю, что мы не сможем избежать их полностью, потому что есть люди, которые извратят что угодно, но мне удобнее быть… твоим другом, если наши отношения выглядят как обычные отношения соседей.

Заметив паузу, возникшую у Айи, Йоджи улыбнулся еще шире. – Думаю, ты прав. Плюс, два сексуальных парня вроде нас определенно привлекают внимание, как бы они не старались этого не делать, – он притворился, что поправляет волосы, пока Айя бормотал что-то очень похожее на «тщеславные блондины». – Я слишком роскошен, а ты выделяешься своими платьями.

– Если бы ты не был за рулем сейчас, я бы тебя ударил, – это было предупреждение. – Никогда больше не называй это платьем, – голос Айи был искренне злым.

– Извини, – сказал Йоджи и они замолчали на несколько минут. – Хотя ты должен признать, что ты выделяешься из-за кимоно и юкаты. И ты не одеваешься так на наши киношные посиделки.

Айя прислонился к дверце машины и теребил край кимоно. – Для наших посиделок мне практически не нужно даже из квартиры выходить.

– Я не понимаю, почему ты не ходишь в джинсах и футболке хотя бы в магазин. Так было бы проще для тебя и экономнее для химчистки. Думаю, сегодня никто не увидел, как ты уходил, и вряд ли у Хиро есть шпионы на рынках, – Йоджи заехал на парковку и повернулся, чтобы посмотреть на Айю. – Ведь их там нет, я прав?

Айя слегка улыбнулся, качая головой, но выражение лица осталось невеселым. – Нет, но я не могу рисковать, что меня увидят в нормальной одежде здесь или в магазине. Я могу одеваться нормально только в особых случаях, и обычные домашние заботы в их число не входят. Кроме того, это привлечет внимание к тому, куда я направляюсь, и с кем я…, – он поднял бровь. – Что будет не совсем хорошо. Все происходящее можно выдать за то, что ты просто делаешь мне дружеское одолжение и подвозишь до магазина, но если я буду одет так же как ты, пойдут слухи, – он наклонил голову и рассматривал наряд Йоджи. – Ну, не совсем как ты. У меня вкус лучше, – сказал он, открывая дверцу и выходя из машины.

Раздумывая над комментарием по поводу его одежды, Йоджи поправил свой зеленый топ и догнал Айю на стоянке. Они зашли в магазин вместе, и Йоджи прихватил корзину для всех их покупок. Потом заработал еще один удивленный взгляд от Айи, когда не дал ему взять вторую корзину для себя, но комментариев вслух не последовало. Они шли по магазину, осматривая каждый ряд витрин и часто останавливаясь, чтобы что-то выбрать. Айя сердился, что Йоджи выбирает только вредные вещи, вроде замороженных обедов, лимонада, тонн лапши и прочего, а потом просто насильно оттащил того к отделу свежих продуктов.

– Айя, если это не полуфабрикаты и не растворимая еда, то я понятия не имею, как это готовить, – сказал он, наблюдая, как его друг копался в свежих овощах и выбирал что-то для них обоих. – Еще есть доставка из ресторанов, а это всегда свежая еда.

Айя фыркнул, запихивая редиску в пакет. – Неудивительно, что ты такой худющий. Некоторые вещи готовятся не так долго, Йоджи. Кроме того, ты экономишь деньги, если готовишь сам.

– Я уж лучше потрачусь, – вздохнул Йоджи и облокотился на корзину, отказываясь идти дальше. – Я не умею готовить, и сразу об этом говорю. Все, что сложнее яичницы и разогревания в микроволновке – не для меня, поэтому я только один раз предлагал тебе завтрак, – Айя отвлекся от грибов и посмотрел на него, поэтому он продолжил свои откровения. – Не знаю, заметил ли ты, но я не обычный японец, и меня воспитывали не совсем традиционно. Моя мама была американкой, и рис был единственным японским блюдом, что она готовила. Я понятия не имею, что делать с большинством того, что ты накидал в эту чертову корзину, – Аска тоже не любила готовить, и постоянно с удовольствием заказывала еду на дом.

 Единственное, что Йоджи получил в ответ на свои откровения, было хмыканье, а потом из-под него вытащили корзину, так что он едва не упал. – Теперь мы пойдем за рыбой, – Айя подождал, пока Йоджи догонит его, и пошел дальше по магазину. – Знаешь, и в западной кухне есть полезные блюда. Она их тебе не готовила?

– Она жаловалась на дорогое мясо, и на то, что она не может готовить бифштексы так часто, как ей хотелось бы, – Йоджи почесал за ухом и усмехнулся, увидев выражение айиного лица. Потом он подумал, пробовал ли его друг бифштекс хоть раз в жизни. Воспитываясь в богатой семье, он, наверное, всегда получал здоровое полноценное питание и не сталкивался с американской кухней или фастфудом.

– Она занималась обработкой данных в какой-то американской компании здесь, и всегда составляла бюджеты то для одного проекта, то для другого, – непонятно, с чего вдруг он взялся рассказывать Айе о своем прошлом, о личных вещах, посреди магазина, больше того – в очереди за рыбой. – Ее не интересовала культура, а японский она выучила ровно настолько, чтобы нормально работать. Черт, у нее даже был помощник, который переводил все, кроме цифр. Дома она была мало, поэтому редко готовила и вся наша еда состояла из того, что она покупала по пути домой.

– Хмм. Подожди здесь, – Айя жестом оставил его стоять там же, где они были, а сам направился к прилавку с рыбой. Похоже, он был знаком с продавцом, стоящим там, и, поговорив пару минут, тот начал показывать Айе разные куски рыбы. Айя выбрал несколько и вернулся к Йоджи, пока рыбу заворачивали.

– Ватанабе всегда дает мне самую свежую рыбу, – объяснил он. – Я и для тебя попросил немного нарезать. Надеюсь, ты любишь тунца и камбалу.

Когда Йоджи вздохнул, Айя наклонился к корзине, так что они почти прикоснулись друг к другу. – Я покажу тебе, как ее готовить, Йоджи. Это не сложно, поверь. Я.. моя мать всегда гордилась, что сама каждый день готовила для нас, и я никогда не старался у нее ничему научиться, – глаза Айи погрустнели, когда он это сказал, и Йоджи поразился тому, что Айя наконец рассказывает о своем прошлом. – Мне пришлось научиться готовить, когда.. когда я остался один. Я немного знал, только простые и полезные блюда. Я научу тебя готовить за неделю, обещаю.

Может быть, Айя действительно серьезно воспринял его слова. По крайней мере, его не отпугнули сумасшедшие разговоры Йоджи. Ведь он продолжал проводить с ним время. Йоджи не смог сдержать улыбку, услышав предложение, и решил немного подразнить Айю. – Не знаю, похоже, что ты облегчаешь себе задачу. Давай так – если ты научишь меня готовить за неделю, то приготовишь мне десять ужинов и сходишь со мной в клуб, – от недоверчивого взгляда Айи он еще шире улыбнулся. – Я хотел вытащить тебя на пьянку с того вечера, когда увидел тебя с твоим другом в Шинджу. Мы бы там вдвоем устроили!

– А что получу я, если ты научишься готовить за неделю? – спросил Айя, слегка нахмурившись.

Он обдумал вопрос. – Ну, если я скажу, что приготовлю что-нибудь для тебя, то ты поймешь, что я постараюсь проиграть в этом споре. Как насчет того, чтобы приготовить мне десять ужинов и похода в клуб?

Айя закатил глаза и направился к прилавку, чтобы забрать свою рыбу. – Как насчет того, чтобы постараться изо всех сил, или я вообще не буду для тебя готовить?

Йоджи надулся от такого предложения и пошел за Айей к выходу. – А что насчет клуба?

– Может быть, если будешь хорошо себя вести, – Айя наградил его необычной улыбкой, в которой было как раз достаточно намека на разврат, чтобы заставить сердце Йоджи затрепетать. Он хотел сказать что-то остроумное и такое же развратное, но вовремя вспомнил, что в общественном месте флирт с Айей был плохой идеей.

Они расплатились за покупки и направились к машине. – Так когда мы начнем уроки? Сегодня я ужинаю с Кеном, так что может быть завтра? – на мгновение он подумал, не отменить ли сегодняшний план, но понял, что Кен расстроится.

– Я.. я занят сегодня вечером и завтра. Нужно пойти с Мамору поужинать, потом в кино, и..., – Айя не продолжал, да и не надо было. Йоджи только подумал, будут ли у Айи завтра синяки. – Мы можем начать с завтрака, если хочешь. Ты сегодня работаешь?

– Да, но не до утра. Пусть это будет поздний завтрак, и мы договорились о свидании, – он подмигнул Айе, заставив его вздохнуть и покачать головой. Потом они завернули за угол, к парковке. Йоджи сделал несколько шагов и понял, что возле его машины кто-то стоит.

На этот раз это был неприятный сюрприз. Его руки сжались в кулаки, когда он узнал мужчину, одетого в камуфляжные штаны и белую хлопковую рубашку с закатанными рукавами, открывавшую накачанные руки. Генсай как-то его выследил. Йоджи решил, что мужчина, наверное, прочесывал район в поисках его машины.

Он чуть было не развернулся и не ушел обратно, но потом отказался оставлять свою машину на растерзание этому ублюдку. Кроме того, с ним давно надо было разобраться, и было бы еще лучше, если бы Айя при этом не присутствовал. Тот замедлил шаги вместе с Йоджи и переводил взгляд с него на Генсая.

– Подожди здесь, Айя, мне нужно несколько минут, чтобы разобраться с этим, – тихо сказал Йоджи, чтобы только Айя мог его слышать.

– А, так ты его знаешь, – Айя коротко кивнул и остановился. – Будь осторожен. Я не хочу снова тебя лечить.

Йоджи мельком улыбнулся и передал ему свои пакеты перед тем, как подойти к машине. Генсай улыбнулся, но Йоджи только нахмурился и остановился вне досягаемости мужчины. – Что ты здесь делаешь? Ты теперь следишь за мной?

Генсай покраснел и выпрямился, словно пытаясь подействовать на Йоджи своим ростом. – Я только хотел поговорить, Йоджи, раз ты не отвечаешь на мои звонки. Я не могу войти в Ханабатаке, поэтому иногда проезжаю мимо в надежде, что случайно застану тебя вне дома.

Отлично, значит за ним следили. Генсай должен был днем работать в гольф-клубе. – Я скажу это еще раз. Оставь меня в покое, черт побери. Я не хочу тебя больше видеть. Это значит, что не нужно больше подарков, звонков и тем более неожиданных встреч, пока я хожу за покупками. Вообще – никаких больше встреч, абсолютно. Насколько яснее я должен выразиться, чтобы ты меня понял? – его голос из сердитого превратился в злой. Что, черт возьми, было с мозгами у этого типа, если он не мог забыть съемную шлюху вроде него?

Его бывший клиент снова покраснел и шагнул ближе, вызывая желание отступить на шаг назад, но Йоджи не сдвинулся с места. – Что с тобой, Йоджи? Я был твоим клиентом почти год, и платил отлично. Теперь у тебя есть жилье, и ты резко стал слишком хорош для меня? – Генсай махнул в сторону Айи. – У тебя теперь есть подружка? Это поэтому ты теперь не встречаешься со мной? Я знаю, что ты не перестал трахать парней, я проверял. Я видел тебя на твоих «свиданиях».

На секунду ему захотелось рассмеяться, в основном потому, что Генсай принял Айю за женщину. Боги, а может сказать Айе об этом и позволить ему порвать ублюдка на клочки? – Я не хочу видеть тебя потому, что ты больной придурок. Тебе нужна помощь или такая же сумасшедшая шлюха, как ты сам, поскольку я больше не буду делать то, что ты хочешь, – он теребил свою серьгу, сверля глазами своего бывшего клиента. – Я трахаю людей, это правда. Я не причиняю им боль и не делаю извращений, которые ты придумываешь. Найди себе кого-то другого для этих занятий и отвяжись от меня наконец.

Генсай, с красным от гнева лицом, внезапно ринулся вперед и схватил Йоджи за руку. – Послушай меня, проклятая шлюха, не указывай мне что делать. Я плачу тебе, и ты лучше...

Они оба в шоке смотрели на нож, который вдруг появился у самого глаза Генсая. Айя держал нож ровно и спокойно, что было очень хорошо, поскольку иначе Генсай лишился бы глаза, настолько близко к нему был клинок. Айя прочистил горло и сказал тихим голосом. – Мне кажется, он сказал, что не хочет тебя больше видеть. Убирайся.

Генсай пару раз сглотнул и осторожно шагнул назад от ножа. Он побледнел и вспотел. Йоджи был уверен, что и руки у него тряслись. Генсай открыл рот, чтобы что-то сказать, но Айя двинулся вперед, держа нож наготове. – Я сказал, уходи и держись подальше, черт тебя дери, – мужчина быстро развернулся и ушел.

Йоджи проводил его взглядом, а потом обернулся и увидел, как Айя идет обратно к их пакетам, брошенным на землю. Он заглянул в один из них. – Хорошо, похоже, яйца не разбились, – он поднял пакеты и пошел к машине. – Думаю, нам тоже следует убраться отсюда.

Это заставило его сдвинуться с места. Йоджи понял, что у него трясутся руки, когда полез в карман за ключами. – Ээ.. Хорошо, – он открыл машину и помог Айе расставить пакеты за сиденьями.

Сев в машину, он завел мотор и повернулся к Айе. – Что... где, блин, ты прячешь этот нож? Почему ты вообще ходишь с ножом? Ты представляешь, что он мог с тобой сделать, если бы добрался до тебя? Генсай ужасно сильный.

– Если бы он что-то затеял, лишился бы глаза, – спокойно ответил Айя. – Поехали.

Неуверенный, как понимать тот факт, что Айя говорил о том, что покалечил бы мужчину, тем же голосом, каким говорил, например, Мамору не съедать весь попкорн, Йоджи сделал, как было сказано. – Ты не ответил на другие вопросы.

Айя хмыкнул и провел руками по кожаной обивке машины. – Я знаю, как о себе позаботиться, Йоджи. Хиро... позаботился о том, чтобы меня научили самообороне, потому что я не терплю нянек, если мне нужно куда-то выйти одному, а также из-за всех посетителей и якудза, которые часто бывают в Ханабатаке. Я ношу нож на тот случай, если кто-то попытается что-то сделать, – он повернул голову, чтобы смотреть прямо на Йоджи. – А что касается того, где я прячу нож, то я не думаю, что тебе нужно это знать.

В ответ последовал смешок. – Нужно? Нет. Хочется? О, да. Почему мне кажется, что это очень счастливый нож?

– Хмм, – Айя откинулся на сиденье. – Так кто такой этот Генсай, кроме того, что он бывший клиент?

Йоджи скривился и остановился у светофора. – Он больной придурок, которому нравится, чтобы ему причиняли боль. Поэтому я посоветовал ему найти кого-то, кто захочет это делать и оставить меня в покое.

– Это он посылал тебе подарки? – Айя нахмурился, когда Йоджи кивнул. – Я надеюсь, ты предупредил охрану Ханабатаке о нем?

– Да, уже давно, – Йоджи фыркнул и вдавил педаль газа. – Я не дурак, знаешь ли. Я сам до этого додумался, – потом он махнул рукой, чтобы избавиться от атмосферы, созданной его злым ответом. – Извини, этот случай почти довел меня. Я никогда не думал, что он начнет следить за мной.

– Наверное, это потому, что ты такой чертовски сексуальный, – реплика Айи огорошила его, и он отвлекся от дороги, чтобы взглянуть на еле заметно улыбающегося друга.

Улыбаясь тоже, Йоджи кивнул. – Это точно. Попробовав меня один раз, ты сражен навсегда, – по крайней мере, он на это надеялся и не знал, радоваться ли тому, что Айя не помнил их поцелуй, или нет.

– Высокомерный дурак, – только и сказал Айя. Несколько минут они молчали, поскольку никому больше не хотелось шутить на эту тему. – Тебе, наверное, стоит позвонить в полицию, Йоджи.

Замечание застало его врасплох. – Что я им скажу, Айя? Что какой-то тип, уважаемый менеджер высококлассного гольф-клуба, сначала платил мне за то, чтобы я его трахал, а сейчас не может оставить меня в покое? Я не уверен, чего от них ждать в ответ больше – смеха или злобы и отвращения.

– Я... я знаю нескольких полицейских, которые воспримут тебя всерьез, – ответил Айя. После этого он как-то ушел в себя, а его лицо стало бесстрастным. Йоджи понял, что Айя задумался о чем-то неприятном.

Тут до него дошло, кем был дядя Хирофуми. Действительно, Айя мог заставить прислушаться к нему кого-то из полиции, если Такатори Шуичи знал, кто он такой. Кроме того, что он – сын Фуджимии Ютаки. Возможно, мужчина даже участвовал в расследовании, касавшемся старшего Фуджимии. Почему об этом ничего не писалось в статьях? Там не было никаких упоминаний брата премьер-министра, который возглавлял полицейский департамент Токио, где велось расследование скандала. Это было не в его власти или он позволил кому-то другому уладить это дело?

Они заехали в гараж Ханабатаке, и направились к лифту, быстро разобрав пакеты. – Почему бы тебе не пойти вперед, Айя? Я поднимусь через несколько минут, – он был уверен, что Айя не хочет, чтобы их видели вместе.

– Мы были вместе в магазине, Йоджи, так что не имеет значения, если кто-то нас сейчас увидит. Наоборот, было бы подозрительно, если бы мы вернулись по отдельности после того, как были где-то вдвоем, – Айя объяснял ему все, словно ребенку. – А теперь пойдем.

И почему он постоянно делал то, что ему говорил Айя? Он недовольно заворчал и шагнул в лифт. – Тогда почему ты не спустился со мной раньше?

– Потому что люди начали бы сплетничать, пока нас не было, и сочинять дурацкие истории о том, где мы можем быть. Теперь, увидев нас с покупками, они не смогут этого сделать. По крайней мере, это будет сложнее, – Айя немного поморщился и покачал головой. – Ненавижу сплетни.

– Я тоже, – искренне согласился Йоджи. – Так ты сегодня идешь куда-то с Мамору? Ты об этом говорил в магазине, вроде бы?

– Да, – на секунду показалось, что Айя хотел сказать что-то еще, но потом просто покачал головой. – Он еще не знает об этом. Это должен быть сюрприз, поскольку мы редко куда-то ходим.

– Я могу представить, учитывая то, кто его отец. Я удивлен, что он вообще может свободно гулять где угодно, как он это постоянно делает, – двери открылись, и они вышли в холл своего этажа.

– Он мало где бывает, и чаще всего приходит сюда. Кроме того, его отец хотел, чтобы ему позволили жить спокойно, так что пресса предпочитает преследовать старших членов семьи, – Айя дошел до своей двери и обернулся. – Спасибо, что подвез сегодня, Йоджи.

– Мне было приятно, Айя. Спасибо... спасибо, что помог мне, – Йоджи секунду поиграл волосами, а потом быстро окинул взглядом коридор. – Эмм.. Одиннадцать?

Казалось, Айя о чем-то раздумывал перед тем, как ответить.

– Десять.

– Десять? – Йоджи поставил часть сумок на пол и свободной рукой притворно схватился за грудь. – Десять? Ты меня убиваешь.

– Я знаю. Десять, – он мог поклясться, что Айя улыбался, входя в свою квартиру и закрывая за собой дверь.

* * *

Мамору тянул Айю за руку, пытаясь заставить друга идти быстрее. И правда, у Айи ноги длиннее, так почему же он идет так медленно? Если не поторопится, они пропустят фильм.

– Айя, вообще-то я хочу увидеть весь фильм. Из-за тебя мы пропустим начало, – Мамору сдвинул шляпу назад, чтобы умоляюще посмотреть на него. 

Айя вздохнул и пошел быстрее. – У нас еще целых двадцать минут до начала, Мамору. Успокойся.

– Хм. Посмотри на эту очередь и скажи, чтобы я расслабился, – кинотеатр был забит людьми, и он забеспокоился, что билеты кончатся раньше, чем они доберутся до кассы. Американский фильм постоянно рекламировали в последние две недели, и рассказы посмотревших о нем тоже впечатляли. – Лучше бы мы купили билеты до того, как пошли ужинать.

– Да уж. Почему так много людей? – Айя ссутулился, неуютно чувствуя себя в толпе. Мамору стало жалко друга, особенно когда девушки, стоявшие за ними в очереди, начали обсуждать волосы Айи. Они гадали, где можно покраситься в такой же цвет.

– Айя, тебе точно нужно чаще смотреть телевизор. Рекламу этого фильма крутят неделями, – нужно было чаще вытаскивать его из квартиры, подумал Мамору. Это будет трудно, учитывая то, что сегодня Айя пошел с ним, чтобы загладить вину за вчерашний поступок Хирофуми. Мальчик дотронулся до больной щеки. Ночь веселья стоила полученной пощечины, и теперь он мог попросить брата купить ему новый ноутбук. Конечно, он должен был стыдиться мыслей о том, как воспользоваться виной Хирофуми, но раз была такая возможность, он не собирался ее упускать.

– Мы не увидим этот фильм, – заныл он, когда очередь через пять минут не сдвинулась с места. На секунду Мамору задумался, не воспользоваться ли своим именем, чтобы получить пару билетов, но Айя убил бы его за это, а потом отец сделал бы то же самое, когда Мамору вернулся бы домой. Люди заметят, что с ним был красноволосый японец, некоторые узнают Айю, и будут проблемы. К списку людей, желающих его убить за подобную глупость, прибавится еще и Хирофуми.

Внезапно ему под нос сунули билеты как раз на тот фильм, который он так хотел посмотреть. – Вы же за этими билетами стоите, не так ли? – он увидел Йоджи, широко улыбающегося, а потом снова посмотрел на четыре билета, которые тот держал, и недоверчиво помолчал пару секунд. Потом выдал громкий вопль радости.

– Йоджи-кун! Где ты достал билеты? Что ты здесь делаешь? – Мамору подпрыгивал на месте, задавая вопросы, надеясь, что Йоджи не решил просто подразнить его билетами.

Йоджи засмеялся и махнул в сторону парня, стоящего рядом с ним, в котором Мамору, еще раз задрав голову, чтобы заглянуть под шляпу незнакомца, узнал Хидаку Кена. Похоже, он старался замаскироваться, как и Мамору.

– Мы стояли в очереди за своими билетами, когда увидели вас двоих. Айю трудно не заметить с его волосами, хотя даже у меня ушло некоторое время, чтобы узнать его, – Йоджи медленно осмотрел Айю с ног до головы, явно наслаждаясь его видом  – черные штаны и рубашка с длинными рукавами, под цвет его глаз. – Отлично выглядишь, милый, – Йоджи протянул последнее слово, а его глаза искрились от смеха.

Айя сердито взглянул на него и сложил руки на груди. – Я тебе не милый. Ты ждешь друзей? – он указал на билеты.

– Ну, я подумал, раз меня повысили до «Йоджи-куна», то тебе тоже следует придумать особое прозвище. – Йоджи показал Айе язык. – А билеты... когда я увидел вас, то понял, что вы пришли на тот же фильм, что и мы, поэтому я купил билеты на всех. Я не ошибся? – Мамору и Айя кивнули. – Тогда почему бы вам не выйти из очереди, чтобы мы могли пойти в зал и занять свои места?

Все, решено. Теперь он обожал Йоджи. Мамору подпрыгнул и обнял друга. – Теперь ты навсегда Йоджи-кун. Пойдем, – он отпустил Йоджи, но только для того, чтобы схватить за руки его и Айю и потащить их в зал.

Он услышал, как кто-то смеется, а когда оглянулся, обнаружил Хидаку, который зажимал рот рукой, пытаясь сдержать смех. Он подмигнул ему. – Ты идешь? Извини, у меня нет свободной руки для тебя.

– Ой, конечно иду, просто нечасто я вижу Айю и Йоджи, которыми командует кто-то вполовину меньше их самих, – усмехнулся Хидака. Потом улыбка быстро пропала с его лица, наверное, потому, что Мамору и два его друга недовольно нахмурились в ответ. Мамору ненавидел, когда над ним подшучивали из-за его возраста или роста. Еще он ненавидел замечания по поводу своих волос и глаз, в чем они были солидарны с Айей, хотя Мамору не выделялся так сильно из толпы, как его друг.

Через пару минут они уже сидели в креслах, Мамору и Айя в середине, Йоджи с одной стороны и Хидака – с другой. Конечно, Йоджи занял место рядом с Айей, поэтому мальчику было немного жаль Хидаку, который сидел, сгорбившись в своем кресле, окруженный незнакомцами. К тому же, Мамору еще должен был извиниться за вчерашний случай на крыше, но здесь об этом говорить не следовало. Так что он повернулся спиной к Айе, которого Йоджи донимал разговорами о кожаных штанах и том, почему Айя их не носит, кроме всего прочего, и улыбнулся Кену.

– Ты что-нибудь знаешь об этом фильме, ээ…? – вдруг стало ясно, что не стоит на публике обращаться к бывшему спортсмену по имени.

Хидака напрягся, но когда не услышал своего имени – медленно опустил плечи. – Все нормально, зови меня Кен. Да, я видел рекламу и говорил с теми, кто его уже видел, так что я примерно представляю, что будет, – он улыбнулся в первый раз с того момента, когда на него все хмурились. – Я рад, что мы пришли за билетами раньше. Похоже, на всех стоящих в очереди билетов не хватит.

– Я знаю, именно этого я и боялся, когда увидел толпу. Я рад, что Йоджи заметил нас, – он счастливо улыбнулся и даже подпрыгнул на месте. – Намечается отличный вечер! – причем настолько, что ему не хотелось идти домой. Тут он понял, что ему и незачем было туда возвращаться. Уж точно не для того, чтобы переодеться и сделать уроки на завтра. Его школьная форма осталась у Айи, где он переодевался в оставленные там раньше джинсы и футболку, а у Сакаки была еще запасная одежда на случай, если он останется там на ночь. Его отцу все равно, вернется он домой или нет. Только Хирофуми и, может быть, Масафуми будут ругаться, но Хирофуми еще несколько дней будет прощать ему все что угодно. Может быть, стоит уговорить Айю и остаться у него на ночь. Тогда можно гулять допоздна. Это было так весело – сначала поход в его любимый ресторан, сейчас – отличный фильм, который отец не одобрил бы, и Мамору не хотел, чтобы этот вечер кончался.

– Вы с Йоджи куда-то идете после фильма? Я думал, мы можем сходить поесть чего-нибудь вкусного, – он понизил голос, поскольку свет потихоньку гас и начинался фильм.

Хидака посмотрел на него, потом за него, на Йоджи. – Не знаю.. Йоджи нужно вернуться домой после этого, но я не против.

Что ж, было бы хорошо, если бы Йоджи пошел с ними, но Мамору не позволит ничему разрушить его планы. – Хорошо, мы справимся втроем, без него. Я знаю отличную мороженицу здесь, недалеко, – он улыбнулся Хидаке, который все еще сомневался. – Пойдем, ты должен любить мороженое.

– Я не знаю... Я люблю мороженое, но что на это скажет Айя?

– Он не будет против, если я его попрошу. Значит, идем! – и после этого, может быть, они смогут ненадолго зайти в зал игровых автоматов. Если это задумывалось, как его вечер, то он получит от него все возможное. Нечасто выпадала такая возможность, и еще реже Айя присоединялся к нему. Он будет умолять Айю о походе за мороженым и играми, если придется, ему действительно не хотелось идти домой сразу после кино. Если веселье все равно кончится, то пусть оно кончится попозже – разве он просил слишком много?

Казалось, Хидака задумался над этим, и в полумраке кинотеатра Мамору увидел, как он вдруг улыбнулся. – Ну, если ты уговоришь Айю, и я смогу на это посмотреть, то я иду. Все равно мне сегодня особо нечем заняться.

– Отлично! Начинай думать, какой десерт ты хочешь, уже сейчас, – он улыбнулся в ответ и устроился в своем кресле. Йоджи наконец перестал говорить Айе что-то о полезном для внешности лишнем часе утреннего сна, и они вчетвером замолчали, наблюдая, как по экрану пошли начальные титры.

* * *

Айя еще раз проверил кухню, убеждаясь в том, что от их прошедшего кулинарного урока не осталось ни следа. Кухня была безупречной, так что ему не о чем было волноваться, и, несмотря на то, сколько усилий потребовалось, чтобы вернуть ее в обычное сверкающее состояние, учить Йоджи готовить было очень приятно.

Йоджи не шутил. Он действительно не имел понятия, как приготовить простой завтрак, который Айя выбрал для их первого урока, но быстро учился. Если закрыть глаза на беспорядок, Йоджи отлично справился, и они, довольные, сели и съели плоды своего труда. Радуясь тому, что следующий урок будет только через день и у него есть время прийти в себя после урока сегодняшнего, Айя все равно с нетерпением ждал возможности провести время в компании Йоджи. У него будет повод стоять с ним рядом и вдыхать его пряный аромат... Йоджи, должно быть, пользовался мылом или лосьоном с гвоздикой. Айя не мог придумать другой причины, чтобы Йоджи пах гвоздикой.

Он заставил себя переключиться с этих мыслей, перестать думать о том, как хорошо было стоять рядом с Йоджи, чувствовать его тепло и запах. Сегодня Йоджи не сказал ни слова о том разговоре, и Айя был ему за это благодарен. Он до сих пор не понял, как относился к сказанному. Логика подсказывала, что сумасшествием было даже обдумывать предложение Йоджи, однако он не мог собраться с силами и держаться подальше от друга, как следовало бы. Поэтому пока что притворялся, будто этого разговора не было вообще.

Пиво остывало в холодильнике, и он зажег несколько свечей в комнате, надеясь, что их лавандовый аромат поможет Хирофуми сохранять спокойствие этим вечером. Закончив с этим, он направился на балкон, проверить цветы, и провел несколько минут, подстригая хризантемы, прекрасно разраставшиеся. С такой скоростью они вырастут даже больше, чем в прошлом году.

– Я думаю, ты был садовником императора в прошлой жизни.

Айя поднял голову от цветов и увидел Хирофуми, стоящего в проеме раздвижных дверей, с задумчивым выражением лица. Он быстро отложил сорванные листья и стебли в сторону и поспешил к мужчине.

– Хиро, я не слышал, как ты вошел. Как прошел день? Хочешь пива? – говоря все это, Айя помог Хирофуми снять пиджак. Когда они оказались в гостиной, Хирофуми притянул его к себе для поцелуя. Айя ощутил, как твердая плоть любовника прижимается к его бедру, да и поцелуй был очень страстным. Айя почти задыхался, когда мужчина оторвался от него. Он почувствовал, что тлеющее желание, оставшееся в его теле еще с визита Йоджи, начало усиливаться от прикосновений Хирофуми. Впервые он был не против избавиться от напряжения излюбленным способом мужчины.

Хирофуми улыбнулся и провел пальцем по нижней губе Айи. Тот, радуясь тому, насколько расслабленным выглядел мужчина, улучил момент и лизнул палец, скользивший по его коже. – Боги, Айя, ты заставляешь меня поверить, что день прожит не зря, и в то же время делаешь новости, которыми я должен поделиться, еще ужаснее, – простонал Хирофуми, наклоняясь для нового поцелуя и начиная расплетать руками косу, в которую была заплетены волосы Айи.

– Ммм, день был просто ужасным, – руки Хирофуми распутывали волосы Айи до тех пор, пока пряди не заструились свободно у него по спине. – Пиво не помешало бы, и у меня есть для тебя подарок от Кикё.

– О, давай я уберу это и принесу пиво, – ответил Айя, слегка задыхаясь. Он расправил ладонью темно-коричневый пиджак и пошел к шкафу, куда можно было его повесить. По пути он заметил большую сине-золотую коробку, стоявшую на низком столике в гостиной. Аккуратно убрав пиджак, он пошел за пивом.

Вернувшись в гостиную, где среди подушек сидел Хирофуми, Айя задумался. Почему он чувствовал такое сильное влечение к Йоджи, а не к своему любовнику, с которым был уже четыре года? Хирофуми был привлекательным, его тело хоть и не было таким красивым, как у Йоджи, но все равно мужчина поддерживал себя в форме постоянными тренировками и охотой. Многие люди сочли бы Хирофуми отличной находкой, и не только из-за семейных связей... Это если забыть о душевных проблемах. Однако все, что Айя когда-либо чувствовал к мужчине – это дружескую симпатию и уважение, которые за годы сменились терпением, смешавшимся с отвращением, когда они стали любовниками, и редкие вспышки страсти, когда тело Айи требовало разрядки.

Он поставил пиво на стол, рядом с коробкой.

– Позволь, я помогу, – он убрал руки Хирофуми и закончил за него то, что он начал – развязал темно-золотой галстук и расстегнул пару пуговиц на светлой рубашке. – Ты сказал, подарок от Кикё? – спросил он, глядя на коробку немного нахмурившись. Что на этот раз затеял его друг?

Хирофуми кивнул и провел руками по голубому поясу, державшему запахнутым айино темно-синее с серым кимоно. Не пытаясь развязать пояс, он вместо этого потянулся к бутылке пива.

– Да, он прислал его с человеком из семейной охраны и выразил сожаление, что опоздает на твой день рождения на день или два. Он хотел, чтобы ты получил подарок заранее, до его приезда в Токио.

Немного расстроившись, что не сможет отметить свой день рождения вместе с Кикё, Айя очень осторожно открыл празднично украшенную коробку. Подняв картонную крышку, он увидел темное синее кимоно, украшенное светлыми веерами и красивыми пейзажами. Приподняв край кимоно, Айя обнаружил подходящий по цвету хаори с таким же рисунком, повторенным на светлых участках накидки, светло-синюю нижнюю рубашку и темные синие хакама. Даже если учесть тяжесть плотного шелка, коробка все равно была тяжелее, чем следовало, поэтому Айя не стал ничего из нее доставать. Он подождет, а потом выяснит, каким был настоящий подарок Кикё.

– Я отправлю ему письмо с благодарностями и сожалением, что он не сможет приехать вовремя, – ответил Айя, отставляя подарок в сторону. Глотнув пива из своей бутылки, он посмотрел на Хирофуми, внезапно вспомнив, о чем мужчина говорил раньше. – Ты сказал про новости, и не очень хорошие, – он глубоко вздохнул, гадая, не провоцирует ли он сейчас бурю, поднимая эту тему. – Что случилось?

Хирофуми покачал головой, быстро допил пиво и притянул Айю к себе на руки, усаживая  верхом на своих бедрах. Потом начал развязывать пояс: 

– Ты помнишь, я упоминал поездку в Южную Америку после твоего дня рождения?

– Да, – от ощущения теплых рук, скользнувших под кимоно и поглаживающих грудь, его плоть начала твердеть и он подумал, что сегодня Хирофуми не придется особенно стараться, чтобы добиться реакции. – Ты будешь сопровождать отца во время его визитов в некоторые страны. Так…? – его дыхание сорвалось, когда кимоно и нижняя рубашка были стянуты с его плеч, а руки оказались в ловушке плотного шелка. Хирофуми занялся свободными штанами, остававшимися на Айе. – Тебя не будет почти две недели? – он с таким нетерпением ждал этого.

Его бедра приподняли, и через пару секунд штаны исчезли, вместе с бельем, оставив его полностью обнаженным. Хирофуми снова устроил его на себе, и Айя продолжил расстегивать его рубашку. Если новости были не очень хорошими, то нужно было убедиться, что Хирофуми не сердится, и впервые Айя был не против такого задания.

– Ты такой замечательный, Айя, – один из его сосков лизнули, заставив задержать дыхание. – Это должна была быть короткая поездка, но я только сегодня узнал, что ее продлили. В США будет проходить неформальная встреча по поводу Северной Кореи, и отца пригласили провести там пару недель, в том числе погостить в частном поместье президента во время выходных в честь Дня Независимости, – Хирофуми освободился от рубашки. – Нас не будет почти месяц, и уезжаем мы на следующей неделе.

Ему снова пришлось подвинуться, на этот раз для того, чтобы Хирофуми стянул свои брюки, выудив по пути что-то из карманов, сложить их и убрать вместе с рубашкой и галстуком.

– Я хотел что-нибудь разбить, когда услышал об этом, – Хирофуми выдохнул ему в шею, притягивая Айю к себе и одновременно раздвигая руками его ягодицы, заставляя их члены тереться друг о друга. – Я даже спросил отца, могу ли я приехать после праздников, но он требует, чтобы я был с ним во время всей поездки. Извини, любимый, но я пропущу твой день рождения.

Хирофуми поцеловал его шею несколько раз, медленно приближаясь к губам.

– Ничего, Хиро. Мы устроим что-нибудь, когда ты вернешься, – он не сильно стремился идти на шикарный ужин в отдельном зале какого-нибудь эксклюзивного ресторана, и не спешил получать кучу подарков, которые появятся, когда мужчина вернется.

Рот Хирофуми накрыл его губы, потом послышался звук чего-то рвущегося, а потом скользкие пальцы прижались ко входу в его тело. На секунду Айя представил, что это Йоджи целует и подготавливает его, и не смог сдержать стон до того, как снова обрел власть над своим буйным воображением. Хирофуми отстранился, смотря на него полузакрытыми от желания глазами и, улыбаясь, надавил пальцем глубже.

– Такой прекрасный, и весь мой. Я так хочу тебя, Айя, хочу до боли, – рука Хирофуми провела по плоти Айи, заставляя его толкнуться в свободный захват, и вскрикнуть от удовольствия, вспыхнувшего в его теле.

– Хиро... пожалуйста.., – он не хотел, чтобы сегодня его дразнили, ему нужно было избавиться от этого тянущего желания.

– Скажи это, Айя, – приказали ему резким голосом, когда в него вошел и повернулся еще один палец.

Впервые ему было наплевать на ложь, которую он должен был говорить, потому что сейчас он знал, к чему эта ложь приведет.

– Я хочу тебя, Хиро. Пожалуйста.

Со сбившимся дыханием Хирофуми снова двинул пальцами: 

– Что, Айя?

Его любовник, несомненно, наслаждался происходящим, наслаждался необычной требовательностью Айи. Он провел руками по бокам Хирофуми, а потом прочертил ногтями вниз по его спине, точно так, как мужчина любил, одновременно ерзая у него на коленях, прижимаясь к нему и его сочащемуся члену.

– Трахни меня, Хиро.

– Ох, боги, Айя. Я так хотел растянуть удовольствие сегодня, но..., – он поднял бедра Айи, расположил его над своим членом и медленно опустил. Айя ахнул, когда ощутил, как мышцы раздвигаются от вторжения. Толстая, горячая плоть вжималась в него, и он двинул бедрами вниз, вбирая ее еще быстрее. Он воспользуется этой редкой вспышкой похоти, чтобы подстегнуть Хирофуми, получить собственное удовольствие и побыстрее закончить этот визит мужчины. Закончится один день, один из той недели, после которой он будет свободен на месяц. Одна только эта мысль заставила его вскрикнуть от восторга, и он сделал это снова, когда Хирофуми зарычал и толкнулся в него, задевая самую приятную точку.

Затем он внезапно толкнул Айю так, чтобы он оказался спиной на татами, а бедрами на подушках. Хирофуми стоял на коленях между его бедер и размашисто вламывался в его тело, поддерживая его ноги руками.

– Ты этого хочешь? – рычал Хирофуми, двигая бедрами еще быстрее и все глубже погружаясь с каждым толчком. – Этого?

– Да... – он чувствовал, как приближается к разрядке, чувствовал приятное напряжение, которое будет нарастать и в один момент рассыплется, и на этот раз он не замечал ни пота, капавшего на него сверху, ни рук, сжимавших его бедра с такой силой, что синяки от них будут сходить несколько дней.

Хирофуми застонал и нагнулся, чтобы быстро лизнуть грудь Айи, а потом продолжил двигаться:

– Я вобью тебя в пол, Айя. Я заставлю тебя кричать, снова и снова. Я хочу оставить тебя опустошенным и заполненным мной, хочу, чтобы твои крики стояли у меня в ушах, когда я буду сидеть на этом ужасном ужине сегодня. Чтобы все, что мне нужно было сделать – это закрыть глаза и снова услышать тебя и почувствовать твое тело под собой.

Хирофуми не отступал от своих слов, заставляя Айю выкрикивать свое имя, мотая головой так, что его волосы разметались и прилипли к скользкой от пота коже. Рука мужчины начала ласкать оставшийся без внимания член Айи и внезапно напряжение прорвалось криком и разрядкой.

Хирофуми толкался в него еще минуту, дрожа всем телом и выдыхая имя Айи снова и снова, а потом и он кончил, изо всех сил толкнувшись вглубь. После этого он упал вперед, на грудь Айи, переводя дыхание.

Теперь, когда удовольствие угасло, Айя ощутил боль от жесткого секса, поверхность циновки, к которой были прижаты плечи и спина, и волосы, зажатые под ним и между их телами. Их кожа слиплась от пота и семени, и внезапно он почувствовал себя грязным, его посетило непреодолимое желание отмыть и отскрести кожу до тех пор, пока он не перестанет ощущать прикосновения мужчины. Забытье, добровольное или нет, никогда не продолжалось долго, и реальность снова обрушивалась на Айю.

Он подвинулся и понял, что Хирофуми все еще был внутри. Когда он шевельнулся снова, его любовник схватил его за бедра и удержал на месте. Потершись носом о шею Айи, Хирофуми поднялся на руках и посмотрел на него.

– Айя... У меня еще четыре часа до этого проклятого ужина, и потом до отъезда я смогу уделить тебе не больше пары часов. Позволь мне ощущать тебя вокруг моей плоти, пока есть возможность, и снова заняться с тобой любовью, пока еще есть время. Мне нужно что-то, что поможет смириться с мыслью о четырех неделях без тебя, – голос Хирофуми был хриплым, а в глазах были и грусть, и тень знакомого сумасшествия.

Выбора не было, и желания Айи опять никого не интересовали. Однако ради месяца свободы он мог слабо улыбнуться Хирофуми и кивнуть, приоткрывая рот и изображая некоторое подобие ответа на поцелуй.

– Айя.. ты не представляешь, как сильно я тебя люблю, и что я ради тебя делаю. Я не хочу, чтобы ты грустил, чтобы тебе было больно. Я буду заботиться о тебе, твоем счастье, всегда, – Хирофуми провел рукой по его лицу. Взгляд мужчины светился почти что безумием, которое хоть и не содержало ни капли гнева, но все равно заставляло чувствовать себя неуютно. От него мурашки бежали по коже. – Я позабочусь обо всем, обещаю.

Айя сглотнул и потянулся за лаской:

– Я знаю, Хиро. 

Хирофуми снова поцеловал его и провел рукой по его телу. Айя закрыл глаза и постарался не думать о том, какими ласковыми были поцелуй и прикосновение, потому что все, чего он хотел – это чтобы следующие четыре часа и следующая неделя прошли скорее. На секунду он задумался о том, замечал ли когда-нибудь Хирофуми, что Айя никогда не говорил о своей любви. Такая ложь была ему не под силу, только не с его посредственным актерским мастерством. Возможно, несмотря на все иллюзии, в которых Хирофуми жил, он понимал, что это будет уже слишком. Сердце Айи принадлежало его сестре и Аюми, двум самым важным людям в его жизни, ради которых он терпел эти страдания. Айя не думал, что сможет кого-то еще полюбить.

Пока поцелуй продолжался, Айя представлял, что у этого поцелуя был вкус сакэ и сигарет, и что он чувствует прикосновения небритого подбородка и длинных волос, падающих на его лицо. Это вернуло искру желания, которая поможет пережить еще несколько часов, приближающих его к месяцу спокойствия.

Глава 8: Созидающие чувства

Йоджи взглянул на свое отражение в зеркале и вздохнул. Правая щека распухла и посинела, а порез выделялся яркой красной линией. Еще его украшали фингал, опухшая нижняя губа и темные синяки вокруг горла. Какое совпадение – он выглядел как кто-то, из кого чуть душу не вышибли. Он злорадно понадеялся, что якудза не подарили Генсаю быструю смерть. Ему почему-то думалось, что его собственная смерть от рук этого сумасшедшего мерзавца не была бы милосердной.

Выглядел он ужасно. Вздыхая, Кудо расчесался и вышел из ванной, все еще переживая по поводу своего вида. Придется сегодня звонить и отменять встречи. Клиенты будут не в восторге, но выбора не было. Никаким образом он не смог бы выйти на работу в ближайшие несколько дней, возможно, даже до конца недели. Только когда синяки сойдут и боль утихнет. Сегодня он всего лишь вылез из постели, оделся и привел себя в порядок, насколько возможно, перед тем, как идти к Айе завтракать, но ему уже хотелось свернуться клубком и спать до тех пор, пока боль не пройдет.

«По крайней мере, об одной проблеме я могу не волноваться, пока не почувствую себя лучше», – подумал Йоджи, выходя на балкон покурить. Хорошо, что не надо платить за жилье, иначе пришлось бы ради этого распотрошить свою заначку. А так он просто не будет ничего покупать пару недель – ни одежду, ни мебель. Еще он попытается уговорить Айю и Аюми поехать с ним отдохнуть ненадолго, на Хоккайдо или к горячему источнику, или…

Йоджи улыбнулся, прислонившись к каменной стене, и вдохнул запах жасмина. Может, он будет не в состоянии веселиться с друзьями на отдыхе, но попытается извлечь максимальную пользу из своих больных руки, горла и живота и попорченного лица и «позволит» Аюми и Айе нянчиться с ним. Это будет почти так же весело, как обычный отдых. Он криво ухмыльнулся, стряхивая пепел с сигареты и представляя Айю, опекающего его. Интересно, получится ли уговорить соседа потереть ему спинку. Представив айину реакцию на такую просьбу, он поперхнулся дымом. Это почти стоило близкого знакомства с мечом – увидеть выражение его лица, когда Йоджи попросит друга это сделать.

Докурив, он пошел к Айе. Тот должен был сделать ему завтрак, и это было единственной причиной, по которой Йоджи так рано поднялся, хотя собирался целый день отдыхать и приходить в себя. Лучше бы его накормили чем-то кроме риса и рыбы, или завтрак не будет стоить таких усилий. Хотя, даже если еда будет обычной, он сможет вернуться в постель после того, как выпросит у Айи немного кофе. Все равно других планов у него не было, только те, в которых все о нем заботились.

Он не стал стучать в дверь Айи перед тем, как открыть ее. На его лице всегда появлялась улыбка, когда он обнаруживал, что дверь открыта специально для него, как это обычно было на их утренних встречах. Войдя внутрь, Йоджи учуял свежий кофе и, более того, бекон. Это было что-то новенькое, что-то, что он ел, только если ходил в «западные» закусочные. Оставалось надеяться, что ему не померещилось. Может, ему действительно слишком сильно надавали вчера по голове.

Айю он нашел на кухне, хмурящимся над сковородкой на плите. Подойдя поближе и взглянув через его плечо, Йоджи обнаружил источник мясного запаха, которым был действительно бекон.

– Ммм, я обожаю эту штуку.

Айя рассеянно хмыкнул и ткнул мясо палочками.

– Как узнать, когда оно готово? – спросил он сердитым голосом, не сводя глаз с содержимого сковородки.

Йоджи выхватил у него палочки и взял кусочек мяса. Позволив жиру стечь, а мясу – остыть, он попробовал его.

– Ммм, вкусно. Пусть еще минутку пожарятся, станут хрустящими, и тогда все. Я люблю, чтобы мясо было еще немного мягкое, – он прислонился к Айе, притворяясь, что помешивает бекон, и больной рукой слегка обнял друга за талию.

Айя на секунду замер, а потом очень осторожно уперся в живот Йоджи локтем, чтобы тот отодвинулся.

– Мне нужны новые палочки, раз ты запачкал эти, – он потянулся в шкаф за палочками и перевернул ими французский тост, обнаружившийся на соседней сковородке.

Йоджи смотрел на готовящуюся еду с открытым ртом. Французский тост, бекон и яичница… такого завтрака у него не было с тех пор, когда мать еще была жива. Похоже, он действительно не будет сегодня есть обычные мисо, рис и рыбу.

– Когда ты научился все это готовить, Айя? – восхищенно спросил Йоджи. Айя сказал, что знает очень мало рецептов европейских завтраков, и поэтому они, как правило, обходились традиционными.

Айя выключил плиту, развернулся и подтолкнул Йоджи к кофеварке.

– Позаботься о том, что будешь пить, пока я накрою на стол, – сказал он, потянувшись за тарелками на стойке. – Я подумал, что, раз ты учишься готовить, я тоже могу попробовать что-то новое. Сколько ты хочешь бекона?

– А? – Йоджи растерянно потряс головой, наливая себе кофе. Должно быть, это ему снится, в любой момент он может проснуться, и тогда придется готовить себе завтрак самому. Холодная каша и все такое. Айя не мог все это для него приготовить. – Ой, много. Я домашнего бекона уже сто лет не ел, – он добрел до стола и сел, держа чашку в ладонях и ерзая на стуле, устраиваясь поудобнее. Тело все еще болело, но он больше не жалел о раннем подъеме. Черт, сон мог подождать до тех пор, пока Йоджи не съест прекрасный завтрак, который Айя сделал именно для него. Ну, это если он сейчас не спит.

Поставив перед ним полную еды тарелку, Айя неодобрительно сморщил нос и сел: 

– Ты ведь знаешь, что это вредно, да?

– Айя, последняя вещь, о которой мне стоит волноваться – это болезни сердца, так что, – он показал ему язык и впился в кусок бекона, почти застонав от счастья при этом. Айя приготовил его замечательно, чуть хрустящим, но все еще достаточно сочным.

– Не говори так, – сказал Айя, нахмурившись, и сделал глоток чая. Он посмотрел на Йоджи, и его глаза расширились, когда взгляд опустился ниже. – Тебе сегодня не хотелось одеваться?

Йоджи провел рукой по черно-красной юкате, в которую был одет. Это была одна из тех, что он купил вместе с Аюми.

– Ну, у меня до сих пор все болит, и мне не хотелось одеваться, поскольку я потом все равно лягу спать снова, – он подмигнул Айе. – Я теперь знаю, почему ты их все время носишь. Они такие удобные. Я не думаю, что сегодня смог бы одеть что-то тесное.

– Пожалуйста, скажи, что у тебя под ней что-то есть, – прошептал Айя. Похоже, он о чем-то думал, и Йоджи готов был поклясться, что видел румянец на его бледных щеках. По-волчьи улыбнувшись от такого зрелища, Йоджи усмехнулся и потянулся за еще одним куском бекона. Да, его вчера чуть не убили и не изнасиловали, и сегодня у него все чертовски болело, но это не мешало ему чувствовать себя превосходно при мысли, что Айя увлекся фантазиями о том, как Йоджи выглядел под юкатой. Или даже воспоминаниями, учитывая вчерашнее купание.

– Благодаря тебе я сейчас чувствую себя слишком раздетым. И похоже, что мне это нравится, – поддразнил он. – Правда, Айя, это я должен думать не той головой, а не ты. Может, в тебе тоже есть что-то от кицунэ, – Айя сверлил его взглядом пару секунд, а потом уставился в свою тарелку. Йоджи не удержался и улыбнулся еще шире, увидев айин румянец. – Хочешь, проверю, нет ли у тебя хвоста?

Его друг вздохнул и поковырялся в своем тосте.

– Знаешь, нет смысла тебя бить, пока ты на этих таблетках, ты ведь все равно ничего не почувствуешь, – Айя откинулся на стуле и сделал глоток чая, а Йоджи оставалось только с восхищением смотреть на него. Пряди, наполовину убранные в свободный хвост, спадали вокруг лица на плечи, и на Айе была темно-серая юката с золотыми и красными узорами из язычков пламени, которая подчеркивала яркость его волос. Он был настолько невероятно красив, что Йоджи всерьез подумал, что это сон. В таком случае, если постараться, Айя поднимется со стула, подойдет ближе и сядет к нему на колени, а темная юката упадет с его плеч, когда он наклонится для поцелуя…

– ..да, Йоджи? – Айя был чем-то разочарован, судя по голосу.

– Ммм? Чего? – спросил Йоджи, выныривая из своей весьма приятной мечты. Настолько приятной, что пришлось сесть на стуле немного иначе и понадеяться, что вставать придется еще не скоро и тело успеет «остыть».

Айя бросил на Йоджи взгляд из-под падавших на лицо волос, еще больше усугубляя состояние друга: 

– Я спросил, должен ли тост быть таким сладким. Я его испортил?

Йоджи откусил кусочек хлебца, заметив мимоходом, что Айя забыл достать к нему кленовый сироп.

– Нет, он вкусный, – его мама добавляла туда чуть больше корицы, но и вариант Айи был достаточно хорош. Он откусил еще перед тем, как попробовать яичницу, радуясь, что Айя приготовил легко жующуюся пищу, ведь у него так болело лицо. – Вообще-то, все великолепно. Спасибо, что приготовил это для меня, – долгие годы никто ничего не делал специально для него. Даже Аска. Внезапно ему стало трудно глотать, и он принялся пить кофе, чтобы проглотить ком в горле.

Айя кивнул и резко сменил тему разговора. Они беседовали о погоде, пока ели, потом Айя встал, чтобы налить еще кофе и положить еще бекона. Йоджи до отвала набивал желудок прекрасной едой, потому что не знал, когда у Айи снова будет настроение вот так баловать его. У него была радостная мысль попросить друга повторить все это еще раз в виде урока, но такой вариант он оставил на самый крайний случай, ведь тогда Айя больше не станет готовить ему такие завтраки, ожидая, что Йоджи сам позаботится о себе.

– Как... как ты себя чувствуешь сегодня? – казалось, Айе было неудобно задавать этот вопрос. – Твоя щека выглядит лучше, и голос не такой хриплый, как вчера вечером.

– Рука болит сильнее, чем вчера, и лицо тоже. Не считая этого, мне лучше, – Йоджи встал за добавкой кофе, наслаждаясь теплым напитком. Айя мог прекрасно готовить кофе, лучше самого Йоджи. – Я только надеюсь, что таблетки еще не скоро кончатся, – конечно, он не будет просить еще один рецепт, у него и так хватало зависимостей, так что он старался держаться подальше от подобных вещей и не заражаться идеей «лучшей» жизни с помощью наркотиков. Кудо достаточно насмотрелся такого на обеих своих работах, чтобы знать, кто был в группе риска.

Айя начал убирать со стола, и Йоджи, наконец, заметил царапины на его руках. Сегодня Айя забыл про пластыри.

– А ты как? Никаких последствий от прыжков по балконам? – это вышло немного грубее, чем хотелось, потому что он вспомнил, как Айя вчера рисковал своей жизнью. Придурок мог упасть, или еще хуже – Генсай мог добраться до них обоих. Это было неприемлемо. Йоджи не мог позволить, чтобы небезразличный ему человек пострадал из-за него.

Айя взглянул на него с прохладцей и поставил тарелки в раковину.

– Ничего особенного, но спасибо, что спросил, – он открыл кран. Его напряженные плечи выдавали, как он обиделся.

Йоджи вздохнул и запустил руку в волосы.

– Прости, Айя, я не это хотел сказать. Я знаю, ты спас вчера мою задницу, но мне все равно... хочется вытрясти из тебя душу за такие трюки. Ты же мог погибнуть, – это уничтожило бы и Йоджи, и Аюми тоже.

– Йоджи... Я знал, что делал, – вздохнул Айя, по-прежнему не отводя глаз от намокающей посуды.

Подойдя к мойке, Йоджи облокотился на стол совсем рядом с Айей и пристально посмотрел на друга.

– Ты вчера сказал, что делал это раньше. Когда? Зачем? Только не говори, что у тебя привычка прыгать по соседним балконам.

Айя запустил руку в поднимающуюся в раковине пену и помотал ею под водой, потом подставил под струю, чтобы смыть пузырьки.

– Я.. я однажды делал это раньше, из-за Сакуры. Когда она не открывала дверь и два дня не давала о себе знать, – его напряжение немного ослабло. – Я не хотел просить у Шизуки запасной ключ, вдруг она просто грустила или... что-нибудь еще. Я не хотел никого беспокоить, – он устало улыбнулся. – Второй раз это было проще, когда я знал, что смогу.

Йоджи стоял, не зная, что сказать. Он смотрел на Айю, пока тот не отвлекся от посуды.

– Давай, я знаю, что тебе не терпится задать пару вопросов, они у тебя всегда есть, – спокойно сказал Айя.

Это было так, но почему-то Йоджи не хотелось расспрашивать, только не тогда, когда тема была настолько болезненной для Айи. Однако частный детектив в нем победил.

 – Это было тогда.. когда она..? – Йоджи гадал, как построить вопрос, чтобы не упомянуть самоубийство Сакуры таким образом, который расстроит или рассердит Айю.

– Да, тогда, – устало согласился его друг. – Я пробрался через балконную дверь и обнаружил, что кухня заперта, – Айя потер глаза мокрыми руками, а потом пригладил волосы. – К тому времени она уже была мертва как минимум день.

Йоджи не удержался, обнял Айю за талию и вздохнул, когда тот не отпихнул его руку. Он придвинулся ближе и крепко обнял друга: 

– Почему она это сделала?

Айя застыл, услышав вопрос, но потом положил голову Йоджи на плечо, не давая тому возможности видеть выражение своего лица, поскольку так они смотрели в разные стороны. Йоджи чувствовал напряжение тела Айи.

– Она хотела сбежать, оставить своего любовника и начать новую жизнь на новом месте. У нее хватило ума понять, что одна она это сделать не сможет, поэтому попросила меня пойти с ней, – рука Айи обвилась вокруг живота Йоджи, обнимая его. – Я сказал, что не могу, что у меня есть обязательства, и предложил ей деньги. Не знаю, почему она считала, что я сбегу с ней, но было очевидно, что мой отказ ее огорчил. Сначала я ничего не заподозрил, не встретив ее на следующий день.. думал, что, может быть, она сделала это, и хотел дать ей как можно больше времени до того, как ее любовник узнает обо всем. Поэтому я не обратился за помощью, чтобы попасть в ее квартиру.

«Он рисковал своей жизнью, чтобы проверить, все ли в порядке и уберечь девушку от позора или того, что ее найдут и вернут обратно, как с ним сделал Хиро», – подумал Йоджи. Что Айя чувствовал, когда нашел ее мертвой, ту, что была так похожа на его сестру, ради которой он пожертвовал всем? Он не мог себе это представить, поэтому просто обнимал Айю, мечтая забраться с ним в постель и свернуться в один клубок, наслаждаясь ощущением его тела в своих руках и знанием того, что сейчас он в безопасности. Йоджи хотел что-то сказать, утешить, но слишком боялся подобрать не те слова и причинить боль, заставить Айю отстраниться.

Через несколько минут это все равно случилось. Айя отпустил его и выпрямился, возвращаясь к посуде. Йоджи позволил своей руке соскользнуть вниз и остался стоять на месте, радуясь тому, что Айя рядом, даже несмотря на то, что его несчастное тело умоляло вернуться в постель. Он даже взял полотенце и начал вытирать тарелки, вызвав этим испуганный взгляд друга. Закончив с посудой, он протянул руку и вплел пальцы в волосы Айи, поднимая его голову, чтобы заглянуть в лицо. Айя предупреждающе смотрел на него, но Йоджи решил, что если тот разозлится, то все поступки можно будет списать на действие лекарств. Он наклонился и очень осторожно прижался губами к губам Айи, мимолетно ощущая вкус корицы и сахарной пудры, а потом шагнул назад.

– Спасибо за завтрак. Я пошел обратно в постель, – он позволил своей обычной улыбке снова появиться на лице, насколько это позволяла больная щека, и пошутил, чтобы разрядить обстановку. – Есть ли хоть один шанс, что ты согреешь ее для меня? Я ненавижу холодные простыни.

Айя недовольно посмотрел на него и запустил Йоджи в голову полотенцем, которым тот только что вытирал посуду.

– Я не грелка, Йоджи, так что иди и страдай от своих холодных простыней, пока я не выпинал тебя отсюда, – хотя слова звучали грубо, он слегка улыбался, пока говорил.

– Ладно, давай, обижай бедного инвалида, – Йоджи шмыгнул носом для большего эффекта и начал ковылять к выходу. – Если завтра не приду на обед, приходи посмотреть на мой  замерзший труп, скрючившийся в постели, – он еще раз хлюпнул носом и еле удержался от смеха, услышав страдальчески-несчастный вздох Айи. Выйдя из кухни, он зашагал так быстро, как только мог, и вернулся в свою квартиру. Вскоре он уже свернулся калачиком в постели, прижимая пальцы к губам и вспоминая сладкий поцелуй со вкусом корицы.

* * *

Аюми вздохнула, опуская чашку к себе на колени.

– Айя, я не позволю твоему дню рождения пройти без чего-то приятного. Мы не будем в такой вечер есть заказанное из ресторана и смотреть фильмы.

И правда, почему Айя не мог себе позволить немного повеселиться? Если бы гейша не занялась праздником, они тихо поужинал бы вместе и Айя провел бы остаток вечера у себя, грустя. Ей не хотелось, чтобы это произошло, поэтому она продолжала настаивать на том, чтобы сходить куда-нибудь в его день рождения. Видеть Айю таким подавленным было невыносимо.

Они собрались в квартире Йоджи – Йоджи, Айя, Мамору и Аюми. Поскольку Йоджи все еще неважно себя чувствовал, они решили пить чай здесь, чтобы их друг мог растянуться на своем диване и расслабиться, а не сидеть на полу у Аюми. Йоджи был, ни много, ни мало, в юкате, и полулежал на диване, облокотившись на подушки. На другом конце дивана сидел Айя. Аюми и Мамору заняли софу, и чаепитие только началось, когда Айя заявил, что не хочет ничего делать в свой праздник, до которого осталось уже меньше недели.

– Я не хочу устраивать пышный ужин или проводить день, покупая подарки, Аюми, – Айя посмотрел на нее и покачал головой. – Я не хочу ничего замысловатого, – в его голосе появились слегка умоляющие нотки, и он обхватил свою чашку ладонями. – Я думал, мы договорились устроить тихий, приятный ужин дома. Что в этом плохого?

– Мы можем найти другое тихое место для ужина, вроде ресторана Сакаки, – предложил Мамору. Потом он взглянул на Йоджи и опустил глаза, слегка покраснев. – Ну, или не у Сакаки, а где-то вроде этого. Мы даже можем заказать отдельную комнату, чтобы не волноваться о том, что нас могут увидеть, – он умоляюще смотрел на Айю. – Пожалуйста, давай что-нибудь устроим. У меня не так много возможностей провести время где-то с друзьями, и я согласен с Аюми в том, что нам нужно сделать что-то особенное в этот вечер. Кроме того, так мы сможем замечательно поужинать и не думать потом об уборке, – тут он выразительно посмотрел на Аюми.

Айя начал хмуриться, переведя взгляд с Мамору на гейшу. Аюми успела сделать такое же умоляющее выражение лица. Вдвоем они должны переубедить своего друга, но было бы неплохо, если б Йоджи тоже сделал что-нибудь, а не просто сидел и гипнотизировал свой чай. Если бы Айя пошел с ними, Аюми была бы уверена, что он прекрасно проведет время и не впадет в депрессию, как это обычно с ним случалось в день рождения.

Потом Айя потер глаза руками, и Аюми поняла, что затея удалась, по крайней мере, с ужином.

– Хорошо, мы поедим где-нибудь в небольшом ресторане, где есть отдельный зал, – он резко посмотрел на нее. – Ничего особенного, слышишь меня?

– Да, Айя, – покорно ответила Аюми, скрывая улыбку. Она знала прекрасное место, ресторан, принадлежащий внуку одного из ее друзей, и завтра она закажет стол. Это будет прекрасный ужин, и она проследит, чтобы им приготовили особенный десерт. – Так, а что будет потом? Ты же не собираешься просто съесть ужин и вернуться домой?

Йоджи внезапно отвлекся от своего чая.

– Нет, он идет гулять со мной, – он нервно улыбнулся, увидев взгляд Айи, которым тот его наградил за такое заявление, и запустил руку в волосы, не убранные назад сегодня. – Не смотри на меня так. Ты идешь со мной, и отказы не принимаются.

– А ты не думаешь, что это мне решать? – огрызнулся Айя. – Почему я должен делать то, что хотят другие, в свой собственный чертов день рождения?

– Потому что я перед тобой в долгу и хочу сводить тебя куда-нибудь и развеселить, – спокойно ответил Йоджи. – Ну же, Айя, я знаю, что ты любишь ходить по клубам. Мы пойдем в «Шинджу», чтобы тебе не было неуютно. Тебе необходимо что-нибудь вытворить в день рождения, и я хочу убедиться, что ты хорошо проведешь время. Можешь сидеть дома в любой другой вечер.

Айя покосился на Мамору и покачал головой.

– Не думаю, что клуб – это хорошая идея.

– Но Айя, ты должен пойти. Ты рассказывал, что часто развлекался, когда... когда еще учился в школе, так что я уверен, тебе понравится, – Мамору поставил свою чашку на кофейный стол и наклонился вперед, поставив локти на колени. – Ты же понимаешь, что я ничего не скажу Хиро. Думаю, это лучший способ отпраздновать твой день рождения, – на мгновение он замечтался. – Как бы я хотел пойти с вами.

– Извини, мелкий, но, думаю, ты будешь привлекать слишком много внимания, если пойдешь с нами, – Йоджи подмигнул Мамору, внезапно повеселев. – Как насчет того, чтобы мы в другой вечер все вместе занялись чем-то поспокойнее? Айя не сможет достойно веселиться, если все будут танцевать с тобой.

– Мы можем сходить в кино, а потом на игровые автоматы! Кен может пойти с нами, и на этот раз, Йоджи, – Мамору попытался изобразить строгость, – ты будешь с нами весь вечер. Мы сможем разбиться на пары и поиграть командами.

Аюми улыбнулась, увидев счастливое лицо Мамору, озадаченное – Йоджи и расстроенное – Айи. Трудно было поверить, что эти трое дружат всего пару месяцев, так они вели себя друг с другом.

 – Значит, решено. Мы идем на ужин, а потом Айя и Йоджи идут в клуб. Будем приглашать Хидаку?

Айя сердито смотрел в никуда, а потом перевел взгляд на друзей, отказывавшихся обращать внимание на его настроение. Он встретился взглядом с Аюми, которая смотрела на него с радостью, и начал теребить свои волосы, собранные в хвост.

– Почему нет? Любой ресторан, который вы втроем выберете, мне подойдет, но после ни в какой клуб я не пойду.

Аюми скрыла свое неудовольствие за чашкой чая. Она радовалась, когда им удалось убедить Айю насчет ужина, но никак не могла понять, почему её друг отказывался идти в клуб с Йоджи. Обычно он ходил туда с Кикё, и гейша готова была поспорить на свою коллекцию кимоно, что эти двое пойдут развлекаться на следующей неделе, когда Кикё приедет.

Йоджи тоже нахмурился и выпрямился, сидя.

– Почему ты не пойдешь со мной?

– Я не хочу идти в шумное и многолюдное место в свой день рождения, – сказал Айя, обводя край чашки пальцем. – Я хочу просто расслабиться, – он наклонился над чаем так, что волосы свесились вокруг лица и закрыли его от окружающих. – У меня нечасто выпадает шанс делать в свой день рождения то, что хочется, а мне хочется просто тихо пообщаться с друзьями, а не кричать, чтобы меня услышали, всю ночь, как это будет в клубе.

Йоджи задумался над этим, а потом улыбнулся.

– Хорошо, мы можем и так. Может, вернемся сюда после ужина и выпьем немного? – когда Айя отставил свою чашку и посмотрел на него, Йоджи широким жестом обвел свою квартиру. – Обещаю – никакой громкой музыки и толп народу, только хорошее сакэ и отличная компания.

Айя наклонил голову набок, обдумывая предложение.

– Думаю, я смогу выдержать компанию, если сакэ окажется достаточно хорошим.

– Спасибо, друг, – фыркнул Йоджи, дотягиваясь до волос Айи, лежавших на спинке дивана. Он потянул за них, но потом не отпустил, а начал перебирать пряди пальцами. – Только за одно это я тебя так напою, что к концу ночи ты будешь бегать по коридору абсолютно голый и кудахтать, как курица.

Аюми не удержалась и улыбнулась, представив себе это зрелище. Мамору же расхохотался.

– Почему-то я сомневаюсь, что это случится, Йоджи-кун, – еле выговорил он через минуту. – А можно я приду и посмотрю, как ты попытаешься это сделать?

Никто из них не успел ответить, а Аюми уже покачала головой.

– Нет, тебе потом в школу, и я не думаю, что твой брат обрадуется, если узнает, что ты был на вечеринке, где пили алкоголь. – Айя, отбиравший у Йоджи свои волосы, замер при упоминании своего любовника и изменился в лице. – Дай им двоим повеселиться, – Аюми улыбнулась Айе, сожалея о том, что напомнила ему о Хирофуми, но в то же время стараясь отговорить Мамору, напрашивавшегося на личную вечеринку Йоджи. Чтобы Йоджи когда-нибудь решился на первый шаг к Айе, который сам никогда не сделает этого, им необходимо остаться наедине.

– Правильно, мелкий, это вечеринка для взрослых, – Йоджи показал Мамору язык. – Думаю, ты не захочешь остаться напуганным на всю жизнь видом айиной задницы, пока он будет изображать курицу. Она такая белая, что ты можешь ослепнуть.

Айя угрожающе помотрел на Йоджи, выхватывая у него волосы и складывая руки на груди.

– И не мечтай, Кудо. Чтоб ты знал, у меня есть друг, который с большой радостью свесит твою задницу с балкона. Сейчас это будет лучшим подарком к моему дню рождения. Особенно, если он отпустит тебя, пока ты будешь там висеть, чертов извращенец, – злобно пробормотал Айя.

– Нет, я кицунэ, – Йоджи неожиданно наклонился вперед и лизнул Айю в щеку. От такой наглости Аюми чуть не выплюнула чай. – Ты должен звать меня зверем, – Йоджи вскрикнул, когда Айя отпихнул его на другой конец дивана, вытирая мокрую щеку рукавом юкаты.

– Я сам сброшу тебя с балкона, – ответил Айя, покраснев то ли от гнева, то ли от смущения, а скорее всего – от того и другого вместе. Учитывая то, что после такой выходки у Йоджи все кости остались целы, Аюми решила, что смущения было гораздо больше.

Мамору, тихо смеясь, снова наклонился вперед.

– Йоджи, веди себя хорошо, пока он этого не сделал. На этой неделе твоя очередь заказывать еду из ресторана, и ты не отделаешься от этого, умудрившись упасть с тринадцатого этажа, – его комментарий, казалось, разрядил ситуацию. Айя что-то бурчал себе под нос, все еще вытирая щеку, а Йоджи выглядел просто убитым.

– Но.. но.. у меня даже не было шанса оказаться отшлепанным Айей за мое плохое поведение! – наивно сказал он, но Аюми заметила хитрый блеск его глаз. В этот момент она всем сердцем поверила, что ее друг на самом деле кицунэ.

Пока Айя стонал, а Мамору краснел от этих слов, она отставила свою чашку и покачала головой.

– Йоджи, веди себя прилично, или мне придется отослать тебя в питомник, чтобы научить послушанию, – она погрозила ему пальцем для пущего эффекта, Йоджи вздохнул и надулся. Хоть ей и не нравилось прекращать игры в то время, когда им всем, и особенно Йоджи, нужно было развлечение, Аюми не могла позволить так смущать Айю. Кроме того, блондину стоило вести себя осторожнее при Мамору, даже если его разгулявшееся чувство юмора было вызвано стрессом и таблетками, что он принимал.

Йоджи поправил волосы правой рукой и вздохнул.

– Только для тебя Аюми. И потому, что я знаю, что ты это действительно сделаешь, – он потянулся вперед, чтобы поставить свою чашку на стол к остальным. – У тебя, наверное, уже приготовлен поводок и намордник, чтобы..

Ему не удалось договорить, потому что Айя, дождавшись удобного случая, неожиданно огрел его подушкой по затылку, как только Йоджи опустил чашку. Аюми удивленно смотрела на улыбку на лице ее дорогого друга, а тот снова шлепнул Йоджи подушкой, не задевая при этом его порезанную щеку.

– Одно непотребство у тебя на уме, болван, – спокойно сказал Айя, снова ударяя Йоджи, на этот раз – по плечу. – Если ты хочешь быть зверем, мы будем относиться к тебе, как к зверю.

– Ай... – Йоджи согнулся, пытаясь спрятаться от подушки, приземлившейся ему на макушку. – Проклятье, Айя, я... – он получил еще раз по здоровой стороне лица, а Мамору и Аюми только смотрели и поражались. Когда гейша начала хихикать, Мамору схватил подушку с софы и поспешил к дивану, легко шлепая Йоджи подушкой по коленям.

– Аюми, помоги! – взмолился Йоджи, сверкая удивленными глазами, и начал размахивать своей подушкой. – Их больше! – у него получилось хлопнуть Мамору по голове, но Айя снова добрался до него сзади.

Она засмеялась, увидев все это.

– О, нет, думаю, вы сами себя в это втянули, Кудо-сан, так что вам самому и выбираться, – она усмехнулась, увидев, как он обиженно посмотрел на нее и согнулся на диване, размахивая подушкой и пытаясь свернуться в клубок. – Кроме того, мне пригодился бы лисий хвост, или даже два, чтобы сделать накидку.

Пока Йоджи оплакивал ее предательство, Айя невинно подмигнул подруге и снова его шлепнул.

* * *

Решив подождать еще час перед тем, как идти на пробежку в ближайший парк, чтобы успеть в промежуток между временем, когда все остальные уже закончили свои утренние прогулки, и обедом, Кен направился к Йоджи. Он проверит, спит ли еще его друг и нет ли у него настроения чем-нибудь заняться. С момента нападения на Йоджи прошло два дня, и ему уже должно было стать лучше. Может, они сходят куда-нибудь позавтракать.

Он тихо постучался, не желая будить Йоджи, если тот еще спит. После четвертого стука дверь открыл Йоджи, одетый в синие пижамные штаны и белый топ. Волосы у него были влажными и торчали во все стороны, как будто он только что вышел из душа и вытерся. Лицо Йоджи выглядело ещё хуже, чем раньше – Кен сочувственно поморщился.

– Что, Кен? – Йоджи жестом пригласил его войти и закрыл дверь, но не ушел из коридора. – Ты на пробежку?

– Ты выглядишь.. хм.. хорошо сегодня, – он сомневался, стоит ли разуваться, но Йоджи, казалось, не собирался впускать его дальше в квартиру. – Я собирался и подумал, может, ты захочешь присоединиться ко мне за завтраком.

Йоджи расчесал волосы рукой и покачал головой.

– Я голоден, но я собирался позавтракать у Айи. Ты меня поймал в дверях, – потом он улыбнулся и указал на дверь. – Почему бы тебе не пойти со мной?

Не особо веря, что Айя сделает им завтрак, Кен нехотя кивнул и позволил утащить себя. Йоджи даже не подумал постучать в айину дверь и расплылся в ухмылке, обнаружив, что она не заперта. Они тихо вошли в квартиру, где Кен снял свою обувь, а Йоджи – тапки.

– Айя! Что ты нам сегодня приготовил? – они были на полпути к кухне, когда хозяин вышел и увидел их. Он нахмурился и сложил руки на груди. Йоджи совершенно не беспокоило, что Айя не был рад их присутствию, он обнял Кена и прижал к себе. – Смотри, кто за мной увязался! Можно, я его оставлю?

Айя сердито смотрел на них, а Кен нервно потел и пытался вывернуться из йоджиных объятий.

– Пожалуйста, скажи мне, что у тебя осталось уже совсем немного этих таблеток, Йоджи, – Айя вздохнул и взглянул на Кена. – Ты будешь завтракать?

– Хм, ага. В смысле, да, пожалуйста, – он покраснел и, в конце концов, смог вырваться, заехав локтем в бок Йоджи. – Завтрак не помешал бы.

Айя тихо хмыкнул, развернулся и пошел обратно на кухню.

Кен попытался привести в порядок свои волосы и одежду, сердито глядя на Йоджи, снова нацепившего идиотскую улыбку.

– Что за дурацкая идея злить того, кто готовит тебе еду? Что с тобой? Только не говори, что эти таблетки действительно мешают тебе соображать.

Йоджи подмигнул и шагнул к кухне:

– Неа, мне просто нравится злить Айю, изображая, будто так и есть. И не волнуйся, он мне еще за вчерашнее должен, так что приготовит нам что-нибудь вкусное.

Следуя за другом, Кен старался понять, как Айя может быть должным Йоджи, и, в конце концов, сдался: 

– О чем ты говоришь?

Йоджи оглянулся через плечо и скорчил рожицу: 

– Ублюдок вчера избил меня подушкой и даже Мамору втянул в это. Это было просто убийство, и теперь мне нужна новая диванная подушка, поскольку одна во время битвы порвалась. Это была настоящая война подушками по всей квартире.

– Айя? – Кен не сводил глаз с Йоджи. – Айя дрался подушками? – Йоджи кивнул. О, Кен отдал бы что угодно, лишь бы увидеть это. Элегантный, отстраненный Айя колотит Йоджи подушкой. Он не удержался и усмехнулся при этой мысли. – Ох, тебя наверно хорошо отделали, – Йоджи поморщился и вошел в кухню.

Айю они обнаружили у плиты, готовящим яичницу. Кастрюлька с мисо побулькивала рядом, а на столе были две чашки с рисом и немного копченого лосося. Йоджи по-хозяйски подошел к кофеварке и налил себе кофе в чашку, стоявшую рядом. Потом потянулся в шкаф за второй чашкой. Наполнив ее, он протянул кофе Кену: 

– Вперед, садись за стол.

Кен выбрал себе стул и заметил, что стол уже был накрыт на двоих. Он вопросительно поднял бровь, глядя на Йоджи, когда тот поставил перед ним тарелку, чашку и приборы: 

– Как часто ты здесь завтракаешь, Йоджи?

Ему ответил Айя, поставив на стол тарелку супа и блюдо с яичницей.

– Слишком часто, – он снова отошел и вернулся с чашкой риса. Смотря на Йоджи, он опустил на стол еду и сел. – Когда ты начнешь готовить?

Йоджи театрально схватился за свой бок, садясь за стол.

– Я бы начал, но.., – тут он жалобно шмыгнул носом. – До сих пор все так сильно болит, – потом он притворился сердитым. – Особенно после того, как меня пятьдесят раз ударили подушкой вчера. Ты должен мне завтраки еще пару дней.

Кен чуть не выронил кофе, когда Айя улыбнулся, почти незаметно, и согласился со словами Йоджи. Попробовав яичницу, в которой был перец и сыр, Кен забыл о своих друзьях... занимающихся чем-то, подозрительно похожим на флирт.. и стал есть. Яйца были просто восхитительными, как и лосось. Кен съел все, что ему предложили, пока Йоджи продолжал бесстыдно флиртовать и дразнить Айю, только хмыкавшего время от времени и угрожавшего сбросить Йоджи с балкона.

Это был один из лучших завтраков за последнее время, и теперь Кен мог запросто понять новую привычку Йоджи – просыпаться рано. Холодная каша, которую он обычно готовил, или яичница, что готовил Казе, когда был в хорошем расположении духа, не шли ни в какое сравнение. Да и последние две недели Казе постоянно пропадал на работе, а когда приходил, то был совершенно не в настроении готовить, так что разнообразие в меню случалось нечасто. Кену осточертела еда из ресторанов. Было так ужасно, что он готов был попробовать себя в качестве повара еще раз, невзирая на опасность отравиться или устроить пожар.

Прикончив завтрак, они с Йоджи помыли посуду в качестве благодарности, пока Айя сидел за столом и пил чай. Йоджи ухитрился несколько раз вымазать Кену лицо мыльной пеной, но тот вспомнил, как драться полотенцем, и хорошенько достал йоджину задницу пару раз. Они объявили перемирие, когда Айя спокойно сообщил им, что не обрадуется, если хоть одна тарелка будет разбита.

– Извини, я буду вести себя прилично, – Йоджи скуксился и захныкал. – Только держи подушки подальше, пожалуйста.

Айя закатил глаза в ответ, и Кен готов был поклясться, что видел еще одну незаметную улыбку на его лице. Они с Йоджи обменялись ухмылками и принялись вытирать чашки.

– Итак, какие планы на сегодня, Айя? – Йоджи отставил последние приборы и начал ополаскивать раковину.

– Хмм, мне нужно проверить растения, а потом Аюми планировала пойти за покупками, – Айя отодвинул чашку и поставил локоть на стол, подпирая голову. – Хочешь с нами? Или хочешь, чтобы мы тебе что-нибудь купили?

Йоджи осторожно коснулся порезанной щеки.

– Думаю, я дам вам список покупок. Я не в настроении пугать людей своим видом, – когда раковина стала чистой, он подошел к столу и сел, глядя на Айю. – Но как только синяки сойдут, ты пойдешь со мной покупать мне новую подушку.

– Тогда я сразу куплю тебе несколько. Я уверен, что порванных подушек будет больше, судя по тому, как часто тебя приходится бить, – сказал Айя, играл прядью волос.

Кен едва сдержал взрыв хохота, увидев лицо Йоджи после этих слов.

– Ты... – Йоджи дернул за прядь, которую Айя наматывал на пальцы. – Аюми права, ты – чертов кошак. Всегда так жесток со мной, – он дулся секунду, а потом встал, заставляя Айю тоже подняться, поскольку не отпустил его волосы. – Пойдем, я помогу тебе с цветами.

– Ты уверен, что тебе это под силу? – Айя слегка шлепнул Йоджи по руке, чтобы тот отвязался от его волос. – Я думал, ты слишком слаб, чтобы подняться по лестнице.

– Я справлюсь, если ты будешь идти передо мной, – Йоджи держал серьезное лицо до тех пор, пока Айя не понял намека и не начал сверлить его глазами. Кен не выдержал и засмеялся, причем еще громче – после того, как оба друга вдруг посмотрели на него, словно вспомнив, что он еще здесь. Такое часто случалось, когда Йоджи и Айя принимались дразнить друг друга. Кен думал, что это мило, хоть и немного.. взрывоопасно. Да, взрывоопасно – это было то слово, которым хорошо было описывать то, что происходило, когда Йоджи и Айя оказывались вместе. Кен никогда не видел кого-либо, кто хотел друг друга больше, чем эти двое.

– Думаю, тебе нужно быть осторожным, Йоджи, иначе Айя скинет тебя с крыши, а не с балкона, – потом он улыбнулся Айе. – Спасибо за завтрак, он был превосходным. Увидимся позже, – он вышел из квартиры, улыбаясь тому, как Йоджи жаловался Айе на свои раны, говоря, что не очень-то хорошо бить больного человека. Кен рассмеялся, услышав, как друг вскрикнул – наверное, снова получив от Айи, безразличного к тому, хорошо это или нет.

Он обулся и вышел, а когда открылись двери лифта – улыбнулся женщинам, находившимся внутри. Это были те девушки, что недавно переехали на 14й этаж. Они представились, пока лифт спускался, и Кену удалось не нахмуриться, поняв, насколько юными они были. Боже, да они должны быть в школе, а не в таком месте. Вокруг хватало больных на голову людей, и слишком многие из них держали в Ханабатаке своих любовниц. Он гадал, были ли их покровителями якудза или какие-то богатые извращенцы. Да, впрочем, все они ублюдки.

Вместе они дошли до фойе, и Кен быстро ускользнул на улицу, стремясь выйти из Ханабатаке на свежий воздух, под лучи солнца. Он ничего не мог поделать с тем, что здесь держали детей, хотя больше всего на свете хотел пойти и повырывать сердца у тех, кто запер их в этом месте для своего удовольствия или на продажу другим. Год назад в 4В была восьмилетняя девочка. Казе пришлось удерживать Кена, чтобы он не убил того извращенца, что содержал ее. Девочка не задержалась надолго. Кен подозревал, что Аюми и Айя сказали что-то о ней администрации – по крайней мере, эти двое не скрывали своего возмущения ситуацией. Сакура была немного старше, и было ясно, что она здесь по своей воле. Хотя это ей мало помогло.

Он помотал головой, не желая думать о своей мертвой подруге в такой солнечный день. По пути в парк он постарался привести мысли в порядок, а когда это не удалось, то решил просто думать о чем-то не таком грустном. Он вспомнил завтрак, и это заставило его улыбнуться. Кен гадал, стоит ли говорить что-то Йоджи о том, насколько очевидно его влечение к Айе, но не был уверен, что от этого будет польза.

Маловероятно, что Йоджи удастся чего-то добиться, даже если Айя отвечал ему взаимностью. Всегда именно Айя прекращал веселье или осаживал друга, заходившего слишком далеко. К тому же, именно Айе придется худо, если его любовник узнает об измене.

Как раз поэтому Кен о Йоджи и Айе не сказал никому ни слова, даже Казе. Теперь он знал, что Айя не был высокомерным придурком, каким всегда казался, а Йоджи был одним из его лучших друзей, которым было плевать, кто Кен такой и с кем он спит. Кен не собирался создавать им проблемы с Такатори. Наверное, говорить, что если они на чем-то попадутся, пострадает только Айя, было бы неправильно. Кен сомневался, что Такатори сможет причинить серьезный вред Айе, он ведь любил его, но Йоджи.. Нет, Кен будет держать рот на замке и убедится, что слухи о его друзьях не разгуляются. Они дали ему свою дружбу и не осуждали его, так что это было меньшее, чем он мог им ответить. Он никогда не предавал своих товарищей по команде или друзей.

* * *

Айя вздохнул, направляясь к лифту вместе с Йоджи, шедшим за ним. Он был просто уверен, что подлец рассматривал его задницу. Ради интереса он слегка качнул бедрами и, услышав, как Йоджи внезапно споткнулся, позволил своим губам изогнуться в улыбке. Извращенец, вот шлепнулся бы лицом в пол – и поделом.

Он дошел до лифта, и тут вдруг Йоджи из-за его спины протянул руку и нажал на кнопку. Йоджи прижался к нему, и Айя чуть не задрожал от внезапного тепла и аромата гвоздики. Он глубоко вздохнул и выставил локоть, но не слишком резко, помня о йоджином больном животе.

– Не хочешь подвинуться?

Йоджи крякнул от толчка, но не пошевелился.

– Нет, не хочу, – теплое дыхание скользнуло по его шее и, естественно, вызвало дрожь. Когда Айя услышал смешок, то двинул локтем еще раз, только уже сильнее. Это, наконец, заставило его друга отодвинуться.

Айя поправил юкату и повернулся к Йоджи с осуждающим выражением лица, говорящим, что не стоило вести себя так на людях. Это было нормально, когда все происходило в квартире, хотя Йоджи начинало заносить даже там. Он открыл было рот, чтобы накричать на друга, и пробежался по нему раздраженным взглядом, но выпуклость на йоджиных свободных штанах – не кричащая о его возбуждении, но все равно заметная – заставила его закрыть рот и резко отвернуться.

Ему не нужно было этого видеть. Не нужно было знать, что Йоджи в самом деле хотел его, когда и сам испытывал такое же желание. Он не мог позволить себе думать о том, как бы это было – прижать Йоджи к стене и ласкать его через тонкие хлопковые штаны, пока его плоть не станет по-настоящему твердой, и что будет, если лизнуть то место, где шея Йоджи переходит в плечо..

Звонок прибывшего лифта вернул Айю из его грез, и хорошо, что это случилось до того, как он поддался этому порыву. Все его тело затрепетало, и дышать было немного трудно. Он быстро зашел в лифт, а когда набрался смелости взглянуть на Йоджи снова, обнаружил, что тот выправил свою футболку из штанов, чтобы хоть как-то прикрыться. Поездка на пятнадцатый этаж была напряженной, поскольку он буквально ощущал короткое расстояние, разделявшее их.

Он был идиотом, раз не прекратил все это? Ему хотелось дружить с Йоджи, но влечение, что он испытывал, не уходило – наоборот, оно только росло с каждым днем. А мысль о жизни без друга.. Это повергло Айю в шок – он не так давно знает Йоджи, а тот уже стал для него настолько важен.

От этих мыслей его спасло то, что лифт приехал на нужный этаж. Йоджи слегка поклонился и жестом пропустил его вперед, не скрывая наглой улыбки. Айя вышел, стараясь не поддаваться искушению снова вильнуть бедрами.

Он сделал пару шагов и замер, когда охранник преградил ему путь рукой. На этаже было довольно много охраны, и пока он оглядывался, один из служащих вернулся с крыши с позеленевшим лицом.

– Что-то случилось?

– Боюсь, мне придется попросить вас вернуться на свой этаж, сэр, – мужчина поклонился им и указал на лифт.

– Но там наверху моя оранжерея, мне нужно позаботиться о цветах, – холодно возразил Айя, гадая, что могло случиться на крыше.

Молоденькая женщина, Тори, если он правильно запомнил ее имя, стояла в углу и постоянно всхлипывала, а один из охранников, явно неудобно себя чувствовавший, держал ее за руку.

Йоджи подошел сзади, он почувствовал его тепло, а потом услышал и голос.

– Что там происходит?

– Прошу прощения, сэр, но я не имею права говорить об этом. Пожалуйста, возвращайтесь вниз, – охранник нервничал, словно был не уверен в том, что может приказать им уйти, но и не желал пропускать их дальше по коридору. Айя подумывал о том, чтобы воспользоваться своим положением в Ханабатаке и подняться на крышу, чтобы проверить оранжерею, когда на лестнице показался Шизука.

– Я все улажу, Аннами-сан, – консьерж кивнул охраннику, а затем поклонился Айе. – Айя-сама, боюсь, мне придется попросить вас вернуться на ваш этаж. На крышу нельзя подниматься до приезда полиции.

Это привлекло внимание Йоджи. Он подошел ближе и нахмурился, глядя на Шизуку.

– К чему полиция? Что там произошло?

Мысленно желая, чтоб его друг замолчал и дал ему возможность попытаться поговорить с Шизукой, Айя оттолкнул его в сторону и быстро выпрямился.

– С моей оранжереей все в порядке? – вежливо поинтересовался он. – Я был бы очень признателен за возможность все проверить, если это возможно.

Шизука покачал головой.

– Боюсь, Айя-сама, что такой возможноси нет, но даю вам слово, что ваша оранжерея не пострадала сейчас и не пострадает во время расследования, за этим я лично прослежу, – мужчина вздохнул и наклонил голову, стараясь не встречаться взглядом с Айей, а когда тот не ушел, Шизука начал суетиться. – Пожалуйста, поймите, мы стараемся не поднимать шумихи.. но там.. на крыше умер человек, – Шизука наконец посмотрел на него серьезно. – Все выглядит как самоубийство, но им нужно во всем убедиться и... убрать тело.

Зная, что служащий сказал ему так много только из-за того, кем Айя был, юноша благодарно кивнул.

– Мне жаль это слышать, и я понимаю ваше желание сохранить все в тайне. Мы ничего никому не скажем, пока обо всем не будет заявлено официально. Мы вернемся в свои квартиры. Спасибо, что присмотрите за моей оранжереей, – он поклонился и развернулся, утягивая Йоджи за собой, поскольку тот, похоже, не хотел покидать этаж.

Йоджи заговорил, как только перед ними открылись двери лифта.

– Айя, там на крыше труп. Ты действительно не хочешь ничего больше узнать? Может, это..

– Не говори его имени, – прошипел Айя, вталкивая Йоджи в ожидающую кабину. – Все равно это не он.

– А кто тогда? – не получив ответа, Йоджи подошел к нему, загоняя друга в угол кабины и удерживая его там расставленными руками. – Айя, мне кажется, ты что-то знаешь и не хочешь поделиться. Мне это не нравится. Говори, кто это был? – Йоджи стоял так близко, что Айя ощущал его дыхание на своей щеке.

– Йоджи, не сейчас. Погоди, пока не зайдем ко мне, – лифт как раз остановился, и Айя проскочил под рукой своего друга и вышел в коридор. Йоджи шел за ним молча до самой квартиры, просто сверля его спину глазами, пока тот открывал дверь и шел на кухню. Оказавшись там, Айя наполнил и включил чайник, и прихватил пива из холодильника. Йоджи уселся за стол и спокойно посмотрел на него, получив пиво.

– Ладно, мы у тебя. Не хочешь рассказать, почему тот факт, что на крыше лежит труп, тебя не беспокоит, и почему ты уверен, что это не Генсай? – его голос был гораздо сдержаннее и спокойнее, чем Айя ожидал.

Садясь, он сделал несколько глотков пива и после заговорил.

– Я сказал тебе, что сомневаюсь, что полиция когда-нибудь найдет тело Генсая, а если и найдет, то точно не рядом с Ханабатаке, – Айя вздохнул и убрал с лица свои длинные волосы. – Если бы меня спросили, я бы сказал, что Маки совершила самоубийство.

Глаза Йоджи округлились.

– Маки? Почему ты так думаешь?

– Потому что Аюми вчера сказала мне, что Маки было приказано освободить квартиру уже завтра – на пару недель раньше, чем ей пообещали сначала, – Айя глотнул еще пива и отодвинул бутылку, ему в данный момент хотелось чего-то покрепче или, хотя бы, погорячее. – Сомневаюсь, что ей хватило времени, чтобы найти новое жилье или нового спонсора.

Йоджи нахмурился на свое пиво, которое держал в ладонях.

– И это причина убивать себя?

Айе пришлось напомнить самому себе, что Йоджи живет здесь всего несколько месяцев, причем месяцев достаточно тихих.

– Йоджи, я сомневаюсь, что якудза, вложившие деньги в Ханабатаке, были довольны её участием в том, что случилось с тобой. Безопасность здесь превыше всего. Из-за того, что она привела сюда человека, которого не потрудилась проверить, а, учитывая то, кем были ее спонсоры, поступать так ей не следовало никогда – они потеряли лицо. Одна из их девочек работала на себя и создала такую ситуацию. Многие недовольны тем, что нападение произошло здесь, в том числе и те, кто рассчитывает на помощь якудза в обеспечении безопасности Ханабатаке, – Айя вдруг почувствовал сильную усталость и потер свои сухие глаза. – Они отыгрались на Маки, лишив ее поддержки, а раз некому было ее поддержать, то она посчитала, что у нее вообще ничего больше не осталось в жизни.

Теплые руки обхватили его запястья и потянули вниз, Айя открыл глаза, чтобы встретиться взглядом с озадаченным Йоджи.

– Ты хочешь сказать, что она покончила с собой потому, что у нее больше не было спонсора? Это глупо. Она могла поступить иначе.

– Например? – спросил он тихим голосом, не желая быть тем, кто укажет его другу на жестокую реальность, окружавшую их. – Скорее всего, она не окончила школу и нигде, кроме как проституткой, не работала. Все ее друзья в тех же условиях – они не станут злить своих покровителей, помогая ей. Она стала бы неприкасаемой, так какие у нее оставались варианты? Отправиться в незнакомый город и продавать себя там? Вероятно, у нее не было денег, не было иного способа прокормить себя, кроме того, каким она делала это последние несколько лет, и новая жизнь была бы далеко не такой приятной, как эта. Наверно, Маки не видела смысла жить дальше.

Йоджи смотрел на него, нахмурившись, с упреком во взгляде: 

– Здесь что, все такие – просто сборище шлюх? Ты действительно думаешь, что они не могут уйти отсюда и стать лучше?

– Я ничего такого не думаю, Йоджи, – он освободил свои руки, спрятал их в рукавах юкаты и опустил глаза на стоявшее перед ним пиво. – Я был бы рад, если бы Маки ушла отсюда и начала новую жизнь без проституции. Но я здесь уже больше четырех лет, и могу сказать, что такое редко случается. Большинство из тех, кто уходит отсюда в поисках новой жизни или из-за того, что наскучили своим покровителям, оказываются в гораздо худших ситуациях. Лично я не знаю никого, кто ушел бы и стал жить нормальной жизнью.

Да и как они могли, если у них больше не было семьи, которая может поддержать, часто – из-за того, что от них отказались? Или если они ничего не умели делать, кроме как с кем-то трахаться за деньги? У него было небольшое преимущество, он закончил школу, но даже если он сможет уйти от Хирофуми, что он будет делать дальше? Если повезет, и люди не будут его узнавать, то в резюме ему все равно нечего было указывать кроме работы официантом в течение шести месяцев. На рынке труда, где выпускники колледжей и бывшие менеджеры искали что-то, что будет приносить им прибыль, какие у него были шансы прокормить себя, Аюми и сестру?

Айя поднял глаза на Йоджи.

– Люди обычно не задерживаются здесь надолго. Частично поэтому к Аюми относятся с таким уважением. Она живет в Ханабатаке почти с того момента, как его построили, и знает все, что здесь происходило, знает то, что может навредить очень влиятельным людям. Она – исключение, обычно здесь живут года по два. Множество людей приходят и уходят, и большинство из них.., – он закрыл глаза, вспомнив, как Сакура свернулась клубком на полу кухни, с широко распахнутыми глазами, и какой серой была ее кожа. – Большинство выбирает путь Маки, – и с каждым самоубийством он чувствовал укол зависти. Они делали то, что он сделать не мог, и часть его их ненавидела. Сакура была дорога ему, была заменой сестры, но Айя и ее ненавидел за это бегство.

Он снова склонил голову, не останавливая взгляд ни на чем и думая о том, насколько уставшим и пустым он себя ощущал. В отличие от других, он добровольно выбрал такую жизнь и принял решение стать тем, кем сейчас был. И все равно всем сердцем и душой стремился к побегу.

Айя не услышал, как пошевелился Йоджи. Все, что он понял – секунду назад он потерял всякую надежду и был абсолютно несчастен, а еще через секунду его обняли сильные, теплые руки. Йоджи провел рукой по его волосам, опустившись рядом с ним на колени и крепко обняв. Айя закрыл глаза и прислонился к другу, благодарно принимая объятия.

– С нами такого не случится, Айя, я не позволю. У нас есть ради чего жить, это дает нам надежду. Мы не просто шлюхи. Теперь я в это действительно верю и не позволю тебе думать иначе, – Йоджи говорил тихо, но так убедительно, что на секунду Айя почти ему поверил. Йоджи действительно дал ему надежду, и он не знал – радоваться этому или нет. Было бы намного проще поступить как Маки, нежели доказывать, что Йоджи прав. Айя так устал от позора и хотел, чтобы все закончилось. Но у него был друг, понимавший его чувства, который мог вот так просто его обнять, зная, какую боль он испытывает. Это давало хрупкую надежду, что может быть другой выход, не смерть, потому что Йоджи верил в такую возможность. Глупец. Но именно поэтому Айя позволил ему подобраться так близко, не взирая на опасность, которую Йоджи представлял для него. Похоже, это делало глупцами их обоих.

Айя закрыл глаза и позволил Йоджи обнимать себя, они не двигались, пока не зазвонил телефон и встревоженный голос Аюми не зазвучал из автоответчика. Без слов они отпустили друг друга, но Йоджи все равно был рядом с ним, пока Айя отвечал на звонок и рассказывал Аюми о том, что случилось на крыше.

* * *

Усевшись в машину Масато, Юуши вцепился руками в свои волосы. Его переполняли гнев, раздражение и отвращение, настолько, что хотелось побить что-нибудь, пока усталость не перекроет все чувства. Такое с ним случалось каждый раз, когда приходилось разбирать происшествия в Ханабатаке.

Масато не сказал ни слова, выезжая на дорогу, и они проехали в молчании несколько кварталов. Потом машина остановилась у обочины, и Масато хмыкнул, глуша двигатель. – Ты так и будешь сидеть весь день или что?

– Я пытаюсь понять, могу ли сегодня общаться с людьми, – Масато фыркнул, отстегивая ремень безопасности, и вышел из машины. Через секунду Юуши решил, что еще больше разозлится, если останется сидеть в жаркой машине один, и присоединился к напарнику. Они зашли в маленькую кофейню, сделали заказ и через пару минут уже сидели за столиком снаружи, попивая кофе.

Масато, никогда не ходивший вокруг да около, облокотился на стол и заявил.

– Это самоубийство.

Руки Юуши сжались на кофейной чашке так, что на мгновение он порадовался, что чашка была керамической, а не пластиковой или бумажной.

– Не буду с тобой спорить. Я не вижу причин считать иначе.

– Тогда почему ты так зол? Хоть раз у нас есть чистое и красивое решение, и после доклада следователя мы можем закрыть это дело и успокоиться, – Масато открыл пакетики с сахаром, прилагавшиеся к кофе, и высыпал их содержимое в свою чашку. – Ты радоваться должен.

– Ага, я должен радоваться, что двадцатилетняя девушка покончила с собой, – он запустил руку в волосы и избегал смотреть на расстроенного напарника. Масато было плевать на самоубийства, особенно, если это была молодежь, у которой должно было быть много причин продолжать жить дальше, но.. – Извини, это все то место, и даже если бы это не было самоубийством, мы ничего не смогли бы сделать, – поездки в Ханабатаке всегда заставляли его чувствовать себя неудачником. Он должен защищать закон, а не позволять преступникам и богачам со связями постоянно избегать ответственности.

Масато выпил кофе и опустил чашку с усталым вздохом.

– Юуши, побереги нервы и привыкни к этому. Это запретная территория. Думай о ней, как о дипломатической неприкосновенности. Да, хреново, что мы ни черта не можем сделать с тем, что там происходит, но у нас связаны руки.

Потому что один из владельцев квартир был премьер-министром и братом их босса. Юуши выпрыгивал из своей шкуры на полицейской службе, чтобы стать личным помощником Такатори Шуичи, постоянно подчищая все дела, в которых были замешаны его родственники.

– Как ты можешь плевать на все, Масато?

Его напарник холодно посмотрел на него и откинулся на спинку стула. Его ореховые глаза наполнились гневом, ветер взъерошивал длинные волосы Масато, но сам он какое-то время не двигался. Юуши поерзал на стуле, пока его друг молчал, зная, что перешел границы, но не желая сдаваться и снова извиняться.

– Я не плюю, Юуши. Но я работаю на этом месте дольше тебя и знаю, что если бы мы пошли туда арестовывать, разразился бы скандал на всю страну, который не утихал бы годами, а преступники, замешанные в нем, воспользовались бы своими деньгами и властью, чтобы выйти сухими из воды. Мы причинили бы огромный вред тем людям, которых пытаемся защищать, и толку от этого было бы мало.

– Однако если мы будем держать рты на замке, внимательно смотреть и делать свою работу, рапортуя так, как от нас этого хотят, возможно, мы сможем что-то сделать в другой раз, не здесь, – Масато убрал назад волосы, брошенные ветром ему в лицо. – Мне не нравится уходить, оставляя преступление без внимания, но мы должны правильно выбирать момент. Ты же знаешь, мы нашли в квартире Уно информацию, с помощью которой можно раскрыть несколько сообществ, зарабатывающих на проститутках в нашем городе.

Юуши поморщился, вращая чашку с кофе.

– Но мы не можем достать никого из здешних жителей. Как думаешь, сколько лет было девчонке, обнаружившей труп? Или ее подружкам, помогавшим ее утешать? Тебе же известно, что им нет восемнадцати.

– Да, это так, – гнев Масато прошел, и теперь мужчина выглядел измученным и казался гораздо старше своих тридцати с чем-то лет. – Но, по здешним меркам, они уже довольно староваты.

– Конечно, здесь не только дети, – на секунду он вспомнил о Фуджимии, которому было всего немного за двадцать, но который все равно был одним из самых старших жильцов Ханабатаке, с кем им пришлось общаться. По крайней мере, сейчас. Так было не всегда.

Масато взял чашку и принялся угадывать мысли. – Ты снова думаешь о нем, ведь так? Об Айе? Что у тебя с ним? Ты, никак, влюбился?

Юуши схватил один из пакетиков с сахаром и бросил его в Масато.

– Заткнись, Тамема. Он не в моем вкусе, – посверлив друга взглядом несколько секунд, он вздохнул и покачал головой. – Как ты можешь обвинять меня в том, что я о нем думаю, когда он тем или иным образом замешан в трех последних происшествиях из тех пяти, что мы здесь расследовали? Даже если бы Уно оказалась порубленной на куски, нам пришлось бы определить ее смерть как самоубийство, только из-за его вмешательства.

– Думаю, ты хватаешься за соломинку с этим последним делом. Скорее всего, она причастна к тому нападению, но я не верю, что он как-то связан с ее самоубийством, – Масато встряхнул пакетик, которым в него бросили, и машинально высыпал его содержимое в кофе. – Разве что если покровители выгнали ее за то, что она его разозлила. Я уверен, он не был рад тому, что из-за нее так избили его соседа, но он определенно не помогал ей повеситься, – детектив перестал размешивать сахар и поднял взгляд на собеседника. – И точно так же он не имел отношения к смерти той девушки, Томоэ. Ты ошибался тогда.

Масато не мог не ткнуть его носом в это дело.

– Да, но то, что ребенок принадлежал Кимуре, не означает, что Айя не развлекался с ней, как люди говорили, – он осуждающе посмотрел на напарника, издавшего неприличный звук. – Что? Ты всегда так делаешь, когда я вспоминаю об этом деле, и это меня достало. Зачем? Почему ты так уверен, что у него с ней ничего не было?

– Потому что... я расследовал дело, касавшееся его отца, – когда Юуши недоверчиво посмотрел на него, он кивнул. – Да, я помогал расследовать его самоубийство, в основном мелкие детали. Я никогда не общался с семьей, но читал документы и видел фотографии. Томоэ выглядела точь-в-точь как сестра Айи. Если у них что-то было, то он – больной извращенец. Я верю его словам о том, что они просто дружили.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас? – ему хотелось ударить Масато, но это было так похоже на его напарника. Он мог держать все в тайне месяцами, а потом вдруг удивить его. – Я все равно считаю, что в том деле было что-то подозрительное. Мы так и не получили нормального объяснения тому телефонному звонку.

– И никогда не получим, потому что он в этом замешан, – Масато отхлебнул кофе и облизнул губы, опуская чашку. – Все, что касается этой семьи, останется нераскрытым, тебе пора бы это понять. Как и предыдущие отчеты, сегодняшние точно так же «затеряются», и никто слова не скажет об этом самоубийстве.

– Но мы-то будем знать, – резко возразил Юуши. Он мог молчать, но забыть – никогда.

Масато улыбнулся и отсалютовал ему чашкой.

– Как раз вовремя, Хондзе, ты это понял. Да, мы всегда будем знать и помнить. Никогда не угадаешь, когда неприкасаемый вдруг станет уязвимым, а если такое случится, мы, наконец, сможем добиться справедливости. Черт, я такое даже пару раз видел, так что я все откладываю здесь, – он постучал пальцем по свой голове. – И делаю копии своих отчетов на тот случай, если такое снова произойдет. Твой дружок Айя может рассказать, как удача умеет вдруг повернуться спиной, и деньги с властью не всегда смогут тебя защитить.

– Да, это он может, – наверно поэтому этот мальчишка так запал ему в душу. Фуджимия из одного из самых ярких и влиятельных наследников Японии превратился в шлюху на содержании, но все равно сохранил ауру, показывавшую, что даже в таком положении он лучше Юуши, и это раздражало детектива. То, как Айя отвечал за Кудо в тот день, при расследовании. Как будто он был главным и ожидал подчинения. Это, и тот факт, что Фуджимия мог убить всех на своем этаже, и это сошло бы ему с рук только потому, что Такатори трахал его задницу. То, что он вполне мог быть замешан в убийстве четырнадцатилетней девушки, и с этим Юуши ничего не мог поделать. Фуджимия мог делать все что угодно, а Юуши придется зачищать его следы.

Он решил прекратить эти мысли.

– Так мы объединяем это самоубийство с делом Кудо или как? Они вроде как связаны.

– Нет, – Масато допил кофе, с сахаром и прочим, и перекатывал чашку в руках. – Не нужно. Кудо ни в чем не подозревается.

Юуши прищурился, глядя на напарника: 

– Только не говори, что это из-за того, кем он был.

– Да и нет. Ты чертовски хорошо знаешь, что он не причастен к ее смерти, так что нет необходимости связывать эти два дела. К тому же, так этот отчет будет легче спрятать, а я не хочу, чтобы люди узнали, кем он стал теперь, – Масато поставил чашку и спрятал руки в карманах своего потрепанного синего пиджака. – Он попал в неприятности с последним своим расследованием, хотя был настолько хорошим детективом, что некоторые власть имущие были им недовольны. Я не хочу, чтобы они узнали, чем он сейчас занимается, и начали злорадствовать, как низко он пал. Таким вещам лучше оставаться в тайне.

Юуши почуял, что это была какая-то история, которую ему придется вытянуть из своего напарника за пивом как-нибудь вечером.

– Он действительно был так хорош?

– Да, был. Я удивлен, что ты о нем не слышал, – Масато какое-то время смотрел в никуда. – Он меня не узнал. Но я не удивлен, мы пересекались всего раз, – потом он встряхнулся и встал. – Пойдем, нужно писать отчеты, которые никто даже не подумает читать, и взять какое-нибудь старомодное дело об убийстве или нападении, которое мы действительно сможем раскрыть.

– Ты у нас оптимист, так? – Масато улыбнулся, когда они шли к машине. Юуши заметил, что его настроение улучшилось. Вопросы, требовавшие ответа, все равно остались, и ему был ненавистно то, что он ничего не может с этим поделать, но подождать, как посоветовал напарник, он мог. Может быть, однажды он поможет справедливости восторжествовать.

* * *

Йоджи как раз начал наливать охлажденное сакэ в две маленькие керамические пиалы, когда в гостиную вошел Айя, одетый в линялые джинсы и черную футболку. Он перестал жалеть, что сменил черные брюки и синюю рубашку, в которой был на праздничном ужине в честь дня рождения друга, на удобные джинсы и безрукавку, пока Айя ходил переодеться из кимоно во что-то более неформальное. Теперь они выглядели как два приятеля, расслабляющихся за бутылочкой сакэ, и у Айи не будет постоянного напоминания о его любовнике, отвлекающего его от веселья.

Йоджи передал Айе одну из пиал и махнул рукой в сторону дивана.

– Садись, а я пока включу музыку, – он не сдержал улыбку, увидев, как Айя нахмурился. – Обещаю, она не будет настолько громкой, чтобы ее перекрикивать.

– Я беспокоюсь не о громкости, а о качестве, – кратко пояснил Айя, устраиваясь на диване и подбирая ноги под себя. – Я слышал, что у тебя обычно играет, когда ты принимаешь... гостей, и я предпочел бы тишину.

– Я ставлю то, что хотят они, а не я, – Йоджи включил плеер и нажал на кнопку, чтобы его открыть. Потом быстро вытащил один из дисков, на которые жаловался Айя. Они были дерьмовыми, с кучей сопливых песен, которые он никогда бы не стал слушать добровольно, но у него была пара клиенток, действительно любивших такую музыку. – Извини, что заставил тебя это слушать. Я не знал, что в твоей квартире тоже все слышно, – он выбрал свои любимые диски и нажал на воспроизведение.

Айя молчал, пока Йоджи не сел на диван рядом с ним. Потом пожал плечами и глотнул сакэ.

– Ты больше не включаешь музыку так громко, как раньше, так что в последнее время мне она не мешала, – похоже, он не заметил, как Йоджи покраснел от этих слов.

Он налегал на громкость тогда, когда злился на Айю. Это был прекрасный способ позлить своего упрямого соседа, но он прекратил так поступать, когда они стали друзьями. Йоджи подождал, может, Айя скажет что-то еще о его плохом поведении, но его друг слишком увлекся алкоголем, чтобы разговаривать. Йоджи его не осуждал, ведь он запасся несколькими бутылками лучшего сакэ, которое смог найти.

– Как тебе ужин? – сам он прекрасно повеселился. Еда была замечательной, компания – еще лучше, и он уже много лет так не смеялся. Однако он сомневался, что Айе ужин действительно понравился. Он странно притих, когда его друзья разговорились, и временами казалось, что Айя заставлял себя радоваться и улыбаться.

Но Айя мягко улыбнулся и потянулся за бутылкой сакэ, чтобы снова наполнить свою пиалу.

– На самом деле, я рад, что меня на это уговорили. Замечательный вечер, – он протянул бутылку Йоджи, но избегал смотреть ему в глаза, пока говорил.

Быстро допив, Йоджи протянул свою пиалу Айе, чтобы тот налил туда сакэ, и решил не настаивать на вопросе. Он подождет, пока алкоголь немного развяжет Айе язык, и тогда можно будет спросить, что его беспокоит.

– Думаю, у Мамору щеки останутся красными еще надолго. Невероятно, как часто он краснел сегодня.

– А чего ты ожидал, с твоим-то поведением? – Йоджи сразу хитро улыбнулся, и Айя презрительно фыркнул.

Он не удержался, и весь вечер заигрывал и флиртовал с Айей и Аюми, а бедный Мамору был в шоке от увиденного. Особенно, когда Аюми отвечала Йоджи той же монетой. Черт, даже Айя неплохо отшучивался, Кен все это время катался по полу от смеха, а Мамору был красным, как свекла. Странно, но мальчишка выглядел разочарованным, когда игры прекратились.

– Да, да, вот такой я плохой, – Йоджи закатил глаза, потягивая сакэ, и не смог сдержать ухмылку. – Жаль, что ты...

– Я не собираюсь тебя наказывать, – твердо сказал Айя. – Тебе нужно напомнить, что завтра здесь будет мой друг? Тот, что с радостью подвесит тебя за балконом?

Йоджи усмехнулся привычной шутке.

– Да ладно, ты такого со мной не сделаешь. Я слишком симпатичный, – он похлопал ресницами и глотнул сакэ. – Тем более что отшлепать меня – гораздо интереснее.

– Тебе – может быть. И не обольщайся насчет симпатичности. Многие женщины любят лис, но все равно носят шубы из их меха, – Айя поигрывал кончиком своих волос, собранных в хвост, его глаза оживились и, похоже, он включился в игру. – Но я всегда могу обойтись подушками, если Шизуке не захочется чистить тротуар.

Йоджи наслаждался словесной перепалкой. Ему нравилось, как Айя держит его в напряжении, и то, как они избегали болезненных тем, не сдерживаясь в других.

– В смысле, от меня, размазанного по нему тонким слоем? – он притворно обиделся. – Ты такой злой, Айян. Хочешь лишить мир моей красоты только потому, что не выносишь приставаний. И если ты еще не заметил, я сегодня убрал все подушки, – он обвел жестом комнату.

Айя огляделся, и улыбка на его лице стала более заметной, когда он не нашел ни одной маленькой подушки, которую можно было бы использовать в качестве оружия.

– Мне придется найти что-то другое, чем можно тебя ударить.

Беря бутылку, чтобы снова наполнить их пиалы, Йоджи рассмеялся, представив, как Айя подхватывает кофейный столик и бьет его им по голове.

– Наверное, мне нужно принести подушки, пока ты не нашел что-то, от чего мне будет гораздо больнее.

* * *

Не в состоянии сфокусировать взгляд, Айя пытался вспомнить, была это третья бутылка сакэ или четвертая за этот вечер. Он помнил свое последнее похмелье и не желал повторять подобный опыт в ближайшее время, но ему было настолько хорошо и приятно, что не хотелось прекращать пить из-за какой-то призрачной головной боли. Сегодня день был трудным, и хотелось получить удовольствие, пока была возможность. Решив все для себя, Айя налил еще.

Рядом с ним, на диване, Йоджи подпевал звучавшей песне. Айя подумал, что у его друга был достойный голос и хорошее английское произношение, и чуть не сказал ему об этом. Потом он вспомнил, что Йоджи рассказывал о своей матери-американке, и почувствовал себя глупо. Конечно, Йоджи знает, как произносить английские слова, скорее всего, он разговаривал на этом языке в детстве. Айя удивился, почему Йоджи никогда не говорил по-английски при нем, хотя ругательствами пользовался.

– Кто это? – спросил он, больше для того, чтобы что-то сказать, чем из любопытства, а когда Йоджи не перестал петь, просто ткнул его в живот рукой. – Эй, кто это? – он никогда не слышал этого исполнителя раньше и вынужден был признать, что эта музыка была гораздо лучше, чем та, что обычно звучала из йоджиной квартиры.

Йоджи поднял голову и обиженно посмотрел на него, потирая живот: 

– У тебя чертовски костлявые пальцы, так что держи их при себе, ладно? Ты меня как ножом проткнул.

Айя фыркнул, потом заметил пустую пиалу Йоджи и наполнил ее сакэ: 

– Если бы на твоих костях было больше мяса, это было бы не так больно. Так кто это поет?

Йоджи поднес пиалу к подбородку и засмотрелся на нее: 

– Джефф Бакли. Он уже умер.

– Причем здесь это? – спросил Айя, возвращая бутылку на столик. Послушав музыку без аккомпанемента Йоджи, Айя решил, что альбом ему нравится. – Одолжишь мне его, я сделаю себе копию?

– Да, конечно, – Йоджи перевел взгляд с пиалы на него и ухмыльнулся. – Ты можешь получить все, что захочешь, Айян. Особенно, если для этого нам с тобой нужно будет оказаться обнаженными в одной постели.

Айя хмыкнул, услышав предложение, и даже не подумал ударить Йоджи за него, поскольку это казалось бесполезной тратой энергии. Вместо этого он взял пиалу с сакэ.

– Мне нужен только диск, – иногда ему казалось, что Йоджи нравилось получать отказы. А порой он восхищался его упорством.

– Ты испортил все удовольствие, – Йоджи принялся за сакэ, но остановился, когда пиала коснулась его губ. – Нам нужен тост, – он дотянулся и схватил Айю за руку, не давая тому пить и расплескивая сакэ ему на руку. – Не пей, пока не придумаем, за что.

Смерив его взглядом и убрав руку Йоджи со своего запястья, Айя слизнул пролившееся сакэ.

– Зачем нам тост? – он повернулся на диване, садясь лицом к Йоджи. – Разве за ужином их не хватило? – все по очереди произносили тосты в его честь, а Йоджи пожелал ему много-много секса с сексуальным белокурым кицунэ в следующем году. Мамору сразу стал тявкать, как лиса, и Айя не смог удержаться от смеха вместе со всеми. Выражение лица Йоджи, когда его обставили, было бесценным. Айя по-настоящему наслаждался ужином какое-то время после этого.

– Да, но ужин был очень давно, – фыркнул Йоджи. – Сейчас нам нужен новый. Давай я придумаю, – Айя положил голову на спинку дивана и не стал поддаваться искушению предупредить друга, чтобы он не слишком задумывался и не сломал себе голову. – Я знаю, мы на следующий год еще лучше повеселимся на твоем следующем дне рождения, – Йоджи подмигнул ему. – На следующий год я точно затащу тебя в клуб.

При упоминании о следующем дне рождения у Айи испортилось настроение, и он быстро выпил свое сакэ, чтобы отвлечься. Он не знал, что было хуже – мысль, что они с Йоджи и через год будут здесь, или что к тому времени Йоджи, скорее всего, переедет, как это делало большинство живших здесь. За те четыре, вернее, уже почти пять лет, проведенных в Ханабатаке, у Айи не было ни одного соседа, задержавшегося на целый год.

– Вообще-то, ты должен был чокнуться со мной бокалом и сказать что-нибудь, – пробормотал Йоджи. – Ты мог хотя бы сказать, что ужин был непревзойденным. Ведь я здесь, с тобой, что может быть лучше? – Йоджи улыбнулся, но радость медленно растаяла, потому что Айя просто смотрел на него в ответ, без всякого выражения на лице. – Айя?

– Думаю, мне пора домой, – он потер глаза руками и попытался подняться, но обнаружил, что тело перестало его слушаться. Ему удалось только немного приподняться до того, как Йоджи толкнул его обратно на мягкие подушки.

– Нет, ты еще не уходишь, – его голос был немного сердитым, Айя опустил руки и увидел, как его друг хмурится. – Мы еще не допили эту бутылку.

Он взглянул на почти полную бутылку сакэ и две пустых рядом с ней на столе.

– Не думаю, что это хорошая идея. Я не хочу снова напиться.

Услышав смех, он снова посмотрел на Йоджи: 

– Знаешь, уже поздно. Мы напились примерно бутылку назад.

Несколько мгновений Айя просто восхищался красотой Йоджи, его улыбкой и волосами, падавшими на лицо. Прежде, чем успел понять, что делает, он потянулся и убрал прядку волос, прилипших к уголку йоджиного улыбающегося рта.

Йоджи поймал его руку и удержал ее, притягивая Айю к себе и заставляя прижаться поближе. Айя почувствовал запах гвоздики и сигарет, тепло его тела, и все, чего ему хотелось – это прижаться к его боку и окунуться в это тепло. С Хирофуми ему всегда было холодно, поэтому он был рад неожиданному теплу. Айя пододвинулся вперед, чтобы усесться рядом с Йоджи.

Тот обнял его рукой за плечи и прижал к себе. Айя вдруг вспомнил, что его уже обнимали на этом диване, а ласковая рука гладила его волосы. Он положил голову на плечо другу и закрыл глаза, впервые за день ощущая спокойствие.

– Я тебе еще подарок не подарил, – Йоджи тепло выдохнул ему в ухо. – Я хотел подождать, пока мы не останемся одни. Позволь, я схожу за ним.

Теперь уже Айя не хотел его отпускать.

– Не уходи, – он прижал руку к груди Йоджи, чтобы удержать его на диване. – Мне не нужен подарок, сегодняшний вечер уже сам по себе был подарком.

– Я принесу его позже, ладно, и все равно подарю тебе. Я вчера его целый день по магазинам искал, – Йоджи начал гладить Айю по волосам. – Это как раз то, что тебе нужно, еще одно кимоно.

Айя еще немного полежал на нем, а потом сел прямо и уставился на друга.

– Надеюсь, это шутка. У меня уже достаточно этих чертовых тряпок, – Хирофуми все равно подарит ему как минимум еще одно.

Снова рассмеявшись, Йоджи покачал головой.

– Нет, я бы не поступил так с тобой. И это не компьютерная игра и не старая ваза, – сказал он, вспоминая подарки Мамору и Аюми. – И не… что ты еще получил в подарок?

Сестра прислала ему свою фотографию, несколько книг его любимых поэтов и картину, нарисованную собственноручно. На ней был морской пейзаж на закате и силуэт пары, смотрящей на океан. Это напомнило ему о том, как они вдвоем гуляли вдоль берега, когда отдыхали всей семьей…

Он почувствовал, как его кто-то тянет за волосы, и вернулся из своих мечтаний, уставившись на Йоджи.

– Что?

– Ты почти вырубился, – Йоджи обеспокоено посмотрел на него и поправил ему волосы. – Что-то не так?

– Нет, просто задумался о своих подарках, – Айя снова устроился на плече у Йоджи, сползая вниз, пока не уткнулся головой ему в шею. – Мне подарили несколько книг и новые наряды. Один из них как раз кимоно, так что больше мне не нужно, – но Кикё пришлось послать ему что-то, что не вызовет подозрений Хирофуми и позволит спрятать настоящий подарок внутри. Судя по спрятанному подарку, они пойдут в клуб завтра вечером.

Йоджи откинулся на спинку дивана и потянул Айю за собой.

– О... это от..? – лежа головой у Йоджи на шее, Айя почувствовал, как друг внезапно сглотнул, не в состоянии выговорить вопрос целиком. Легко было догадаться, что он хочет спросить, даже в таком пьяном виде.

– Нет, это не от Хиро, а от одного из друзей, что завтра приедут. Хиро подарит свои подарки, когда вернется, – он не хотел этой вечеринки. Будет долгий вечер, в течение которого нужно будет притворяться счастливым, он получит множество дорогих подарков, которые только привяжут его к Хирофуми еще крепче. Несмотря на то, что он ненавидел свой день рождения, ужинать с друзьями и вот так обниматься с Йоджи ему нравилось.

Теплые руки принялись массировать его плечи, тщательно разминая мышцы, вызвав у него тихий стон.

– Хмм, ты почему-то ужасно напряжен. Этого допускать нельзя, ведь так? – Йоджи помог ему подвинуться вперед, чтобы он смог подставить массажу спину. – Это твой день рождения, ты должен быть счастливым и расслабленным.

Айе так надоело это слышать, что он должен радоваться и праздновать еще один прожитый год. Гнев, тлевший внутри весь день, наконец вырвался наружу.

– Какого черта я должен? Что такого хорошего в том, что я жив и на год старше? – он высвободился из рук Йоджи и повернулся к нему лицом. – Что хорошего в моей жизни, из-за чего я должен радоваться, что она стала еще длиннее?

Йоджи смотрел на него полными удивления глазами, беззвучно шевеля губами. Потом он закрыл рот и сделал глубокий вдох перед тем, как ответить на вопрос.

– Ты жив, в отличие от некоторых, кого я могу назвать. Ты молод, здоров, у тебя есть дом и люди, которые за тебя переживают, – он постепенно повышал тон. – У тебя до черта всего, чему можно радоваться, Айя.

Ему так не казалось.

– У меня до черта и того, отчего быть несчастным, – смотря в выразительные глаза друга, он почувствовал необходимость объясниться, рассказать то, что обычно не говорил даже Аюми. Выговориться о том, что тяжелым грузом лежало на нем и заставляло чувствовать себя абсолютно измученным и никчемным. Если кто-то и способен его понять, то это Йоджи.

– Мне двадцать три, – он горько улыбнулся и запустил руку в волосы. – Я уже должен работать в какой-нибудь компании, только выйдя из колледжа, и стараться сделать карьеру. Я должен с кем-то встречаться, может быть, даже серьезно задумываться о создании семьи, – он подумал какое-то время и покачал головой. – Ну, скорее думать о том, чтобы серьезно связаться с кем-то. Я должен делать вещи, нормальные для двадцатитрехлетнего мужчины, но я этого не делаю, правда же?

– Правда, – печально глядя на друга, Йоджи ласково провел рукой по его щеке и покачал головой. – Но ты жив, Айя. Есть надежда, что ты сделаешь все это, когда тебе будет двадцать четыре или двадцать пять. У тебя впереди еще есть годы, чтобы все успеть.

Айя закрыл глаза и наклонил голову за лаской, на несколько драгоценных мгновений поверив Йоджи. Но надолго забыть о реальности он никогда не мог.

– У меня может быть хоть сотня лет, и все равно никакой надежды на малейшее изменение, – сказал он тихо. – Йоджи, я.. уже почти пять лет, пять лет.. с Хиро. Он озвучил мне свое предложение примерно в это время пять лет назад. Я..

Он закрыл глаза, вспоминая ту встречу, то, как его возмущение и отвращение медленно превратились в смирение и отчаяние, когда у него не получилось найти способ содержать сестру и мать. Тогда он понял, что от семейного позора пострадает не только его жизнь, но и жизнь сестры. Это было как раз то время, когда он должен был начать взрослую жизнь, делать, что захочет, а оказалось, что все, на что он может надеяться – это лакейская работа и заработок, который не позволит освободить сестру от такого же пути. Айя с годами стал ненавидеть свой день рождения, поскольку он стал годовщиной этого судьбоносного решения.

Открыв глаза, он увидел, что Йоджи придвинулся ближе, так, что их лица разделяли какие-то сантиметры, и все еще смотрит на него с грустью. Облизнув губы и борясь с желанием сократить это расстояние и поцеловать Йоджи, он продолжил.

– Я не могу уехать отсюда без разрешения Хиро, а это вряд ли случится. Я никогда не смогу завершить образование и сделать достойную карьеру, найти и полюбить кого-то, создать свою семью. Каждый год я становлюсь старше и понимаю, что все возможности уходят безвозвратно. Каждый год – это напоминание о том, как долго я живу здесь, и о том, что еще один год потерян.

Айя потер лицо рукой, почувствовав, как покраснели щеки и зачесались глаза.

– Знаешь, мне иногда снится, что я стар, как Аюми, и жду визита Хиро. Все уже умерли, остался только я, и он – моя единственная компания. Я просто сижу и жду, что он придет. Словно его заводная кукла, ждущая, пока ее включат, чтобы немного развлечься, – он уже сам не понимал, что говорит. Его тошнило, и не только от рисового вина. Эмоции, бушевавшие внутри, лишили его равновесия, и он прислонился к Йоджи, к единственной надёжной опоре.

Йоджи поцеловал его в лоб и обнял.

– Ты не кукла, Айя. Ты умный, красивый молодой человек. Если даже я могу надеяться, что выберусь из этого дерьма, то почему ты не можешь? У тебя получится, – Йоджи снова поцеловал его. – Просто поверь в это, мать твою, ладно?

Айя замер на мгновение, жадно впитывая тепло и близость Йоджи. Он не знал, считать ли своего друга дураком из-за того, что тот верил в их светлое будущее, но сейчас он не мог даже подумать о следующем дне рождения в Ханабатаке. Ему казалось, что без Хирофуми будет лучше, но сегодняшний ужин только напомнил ему о том, чего у него никогда не будет. Хотя Йоджи все равно думал, что он все сможет и будет свободным.

Айя начал отстраняться от Йоджи, отталкивая руки, пытающиеся помешать ему. Он посмотрел ему в глаза, а потом наклонился и прижался губами к его губам. Как он и думал, губы Йоджи были мягкими, пахли сигаретами и сакэ, а подбородок был слегка колючим и шершавым. Айя прижался к нему и закрыл глаза, отчаянно нуждаясь в... том, чего действительно хотел. Чего желал всем сердцем и уже отчаялся когда-либо получить. Он хотел Йоджи.

Всего через пару мгновений Йоджи начал отвечать на поцелуй, обвив Айю руками и притягивая ближе. Поцелуй стал глубже, когда Айя сел на него верхом, они сражались языками, стараясь получить как можно больше друг от друга.

Голова закружилась еще больше, но буря эмоций растаяла под огромной волной желания и удовольствия. Мелькнуло мимолетное чувство тревоги, но Айя проигнорировал его, наслаждаясь мягкостью волос Йоджи, которые он пропускал между пальцами, и вспышками блаженства, когда они прижимались друг к другу твердеющей плотью.

Глухо застонав, Айя отстранился, тяжело дыша. Все его тело гудело от желания. Йоджи вплел пальцы в его волосы и притянул к себе для еще одного страстного поцелуя, и все, что Айе оставалось – это растаять от этих прикосновений. Он ощущал безумное возбуждение и был не в силах сдерживаться. Йоджи чувствовал то же самое, он упал на диван, вытягиваясь на нём и утаскивая Айю за собой.

Айя запустил пальцы под безрукавку Йоджи, стремясь прикоснуться к золотистому телу, о котором он мечтал последние несколько недель. Йоджи был худым и мускулистым, и легчайшее прикосновение к его гладкой коже заставляло того выгибаться навстречу. Он застонал, когда Айя нашел один из сосков и начал выводить вокруг него дразнящие круги, а руки, до этого стягивавшие завязку с айиных волос, замерли.

– Ох, черт, – Айя легонько ущипнул затвердевший сосок, и Йоджи снова застонал, подаваясь вперед бедрами. – Это ведь сон, правда?

– Молчи, – Айя потянулся, чтобы поцеловать Йоджи, не желая думать о происходящем, чтобы не разрушить все. Глубоко внутри он знал, что это было неправильно, и не стоило ему целовать и ласкать своего друга, но реальность отступила так далеко, а желание было таким сильным... У него и так было полно, о чем сожалеть, так что когда он придет в себя, разве будет еще один поступок иметь значение? У него никогда не хватит смелости поддаться своей страсти на трезвую голову.

Йоджи замолк и продолжил терзать его губы, а потом его руки освободили айины волосы и скользнули тому под рубашку. Айя ахнул, когда по его спине, легонько царапая, прошлись ногти, и запрокинул голову. Йоджи рыкнул и притянул его обратно. Их бедра двигались, раскачиваясь, и терлись друг о друга, вызывая сводящие с ума ощущения.

Айя попытался запустить руку между их телами и расстегнуть молнии на джинсах, но сконцентрироваться было чертовски трудно, когда весь мир хороводом кружился вокруг и Йоджи целовал его _так_. Он сдался и вместо этого начал гладить живот Йоджи, наслаждаясь ощущением влажной от пота кожи и редких жестких волосков под своими пальцами. Другой рукой он продолжал дразнить его соски, постоянно перемещаясь от одного к другому.

Йоджи удерживал его голову так, что он не мог прервать поцелуй, даже если бы и захотел. Рука на его спине начала спускаться, проскользнув под джинсы и боксеры, и приласкав ягодицы, заставила его вскинуть бедра. Его толчки стали сильнее и требовательнее, он терся о Йоджи, а тот отвечал ему в том же темпе, яростно поднимаясь навстречу и быстро отстраняясь, чтобы повторить все снова.

Рука Айи скользнула вокруг талии Йоджи в попытке притянуть его ближе и усилить прекрасное трение, заставлявшее задыхаться и извиваться от удовольствия. Они перестали целоваться, чтобы просто не задохнуться, и Айя уткнулся лицом в шею друга, в то время как ощущения становились все сильнее и сильнее. Он застонал от удовольствия, когда длинные пальцы погладили его между ягодиц, надавливая, но не проникая внутрь. Отдышавшись, он принялся посасывать солоноватую кожу Йоджи, двигаясь еще быстрее и снова задыхаясь от блаженства.

Потом внезапно всего стало слишком много, всего этого удовольствия, и Айя кончил, дрожа и прижимаясь к Йоджи. Все его тело напряглось, и он забыл, как дышать, осознавая только волны удовольствия, проходящие сквозь него. Как только он смог сделать глубокий вдох, Йоджи впился ногтями в его спину и выгнулся под ним, выкрикивая его имя.

Потом он просто держался за Айю, пока успокаивалось его сердце, а тело тяжелело от приятной усталости.

– О.. боги.., – выдохнул Йоджи, и Айе пришлось сквозь сон с ним согласиться. Он был поражен количеством только что испытанного блаженства, и чувствовал себя абсолютно опустошенным. Теперь было так тяжело держать глаза открытыми – алкоголь, объединившись с усталостью, наконец-то сделал свое дело. Несмотря на теплую влагу в штанах, ему было чрезвычайно уютно и совершенно не хотелось двигаться. Айя сполз вниз, уткнулся головой под подбородок Йоджи и уснул.

Глава 10: На следующее утро

– Я думал, ты хочешь завтракать, – сказал Айя удивленно, когда Йоджи зашел вместе с ним в гардеробную и крепко обнял, прижавшись к его спине. Йоджи улыбнулся, поцеловал айино плечо и, подняв голову и куснув бледное ухо, принялся отплевываться от волос.

– Хочу, – он продолжал обнимать Айю, радуясь, что тот рядом. Было так прекрасно, наконец, иметь возможность это сделать, и он наслаждался ощущением Айи в его объятиях, такого теплого и даже прижимающегося к нему в ответ. Йоджи так и подмывало швырнуть любовника на постель и наброситься на него, но он знал, что этим утром нужно быть серьезным и не обращаться с Айей так, словно секс был единственным его интересом.

– Тогда отпусти меня, чтобы я смог найти нам какую-нибудь одежду к завтраку, – Айя подергал одну из рук, обхватывавших его талию, и после быстрого поцелуя в щеку Йоджи сделал, как его просили. Он улыбнулся, увидев, что Айя не отошел от него. Вместо этого он стоял, глядя на яркие ткани, а потом потянулся за двумя свертками. Он легонько толкнул Йоджи под ребра, и они оба вышли из гардеробной. – Вот, это тебе.

Йоджи принял наряд, протянутый Айей – зеленую юкату с золотыми ромбами. Плотный хлопок был жестким на ощупь, и Йоджи готов был поспорить, что одежда была новой, как и та, что Айя дал ему в прошлый раз. Он поблагодарил и начал одеваться.

Айя прошел к шкафу, порывшись в ящике, вытащил две пары боксеров и вернулся к Йоджи.

– И это тоже надень. Должны тебе подойти, – боксеры были из серого шелка.

– Может, мне стоит обидеться на то, как ты стремишься всего меня закрыть одеждой? – поддразнил он. – Ты не думаешь, что нехорошо прятать всю эту красоту? – он показал жестом на свое тело в распахнутой юкате и постарался не рассмеяться, услышав айин вздох.

Все еще держа одежду, Айя провел рукой по груди Йоджи.

– Я думаю, так будет интереснее ее потом разворачивать, – выдохнул он хриплым голосом, от которого Йоджи захотелось застонать и повалить-таки его на кровать. Но вместо этого он понаблюдал за тем, как Айя одел боксеры и юкату, а потом неохотно закончил одеваться сам и завязал пояс.

Когда Айя взял расческу, Йоджи быстро ее отобрал.

– Позволь, я тебе помогу, – подтянув Айю к постели, он усадил любовника перед собой и начал разбирать запутанные алые пряди. – Как ты терпишь их, такие длинные? Чтобы распутать все узлы, понадобится несколько минут.

– Я обычно заплетаю их на ночь в косу, – Айя запрокинул голову. – Наверное... я привык к ним за все эти годы. Я бы чувствовал себя странно, если бы подстригся.

Йоджи не был уверен, что ему нравится идея увидеть Айю с короткой стрижкой, даже если учесть все трудности с расчесыванием. Айя так роскошно выглядел этой ночью, сидя на нем верхом, и эти волосы, укрывавшие их обоих... Йоджи теперь просто нужно будет помнить, что их нужно заплести перед сном, как бы не было приятно вот так сидеть и прикасаться к шелковым прядям. У Аски были короткие волосы, и ей не нравилось, когда он с ними играл. В отличие от Айи, которому это явно доставляло удовольствие – он довольно мурлыкал, прислонившись к любовнику.

Йоджи еще пару минут водил расческой по мягким волосам после того, как распутал все узлы. Потом разделил густую массу на три части и принялся заплетать косу. Справившись с этим, он передал ее кончик Айе и поцеловал его в шею. – Держи.

Айя откинулся назад для быстрого поцелуя в губы, потом вздохнул и поднялся.

– Пора завтракать, как думаешь? – спросил он, подхватывая с тумбочки завязку для волос.

– Ты так говоришь, будто это неприятная обязанность, – протянул Йоджи, вставая и следуя за Айей. О, как ему нравился вид сзади. Он с ухмылкой подумал, что с радостью пойдет за Айей куда угодно.

– Мы будем завтракать с Кикё и Цубаки, Йоджи, – Айя не был рад такой перспективе. – Насколько я могу сказать, вряд ли это будет весело, – он скривился и вышел из комнаты.

Йоджи вспомнил, что Айя говорил про Кикё: тому будет все равно, если Айя изменит Хиро. Кудо задумался, кем же все-таки был этот человек. Айя, казалось, не волновался раньше из-за того, что его друзья все знают, и это было хорошо, поскольку прошедшей ночью они, скорее всего, все слышали, но Йоджи внезапно занервничал. Что могли сделать эти люди при встрече с ними, что так расстроило Айю? Он вспомнил прохладный взгляд, которым Кикё наградил его при первой встрече, и подумал, что, может быть, им стоит просто отказаться от завтрака.

Айя замер перед ванной и толкнул Йоджи вперед, в коридор, когда тот тоже остановился.

– Ты иди вперед, а я буду через минуту, – сказал он, зашел в ванную и закрыл за собой дверь. Йоджи секунду поглазел на неё, потом глубоко вздохнул и пошел на кухню. Он расправил плечи, входя в светлую комнату.

Где тут же увидел мужчину, выше себя на полголовы и явно в два раза больше весящего. Здоровяк, выглядящий примерно ровесником Кикё, смотрел на него сверху вниз. Должно быть, это и был еще один друг, про которого говорил Айя. Тот самый Цубаки, который мог скинуть его с балкона. Почему же Айя не сказал ему, что Цубаки – борец сумо?

– Эмм, привет. Я – Кудо Йоджи. Вы, должно быть, Цубаки, – он нервно поклонился и всерьез задумался о том, чтобы вернуться к ванной и подождать Айю. И это не будет бегством, это будет стратегическим отступлением. Ему не хотелось ниоткуда падать.

Великан хмыкнул, и огромные руки, до этого сложенные на его массивной груди, дотянулись и схватили Йоджи за ворот юкаты.

– Я скажу это только один раз. Обидишь его – я затащу тебя на верхушку Tokyo Tower и сброшу вниз. Мы друг друга поняли?

– Да, однозначно, – Йоджи смотрел мужчине в темно-карие глаза и надеялся, что от угрозы его не прошиб пот. Он убьет Айю за то, что тот заставил его войти сюда одного. – Я не причиню ему зла, – боги, его никогда так не пугали ни из-за одной из его подружек, даже из-за Аски, а уж ее отец его просто ненавидел.

Изящная рука вдруг коснулась рук Цубаки и легонько похлопала по ним.

– Ты можешь его отпустить. Айя скоро придет, и ему не понравится то, что ты делаешь, – Кикё повернулся от Цубаки к Йоджи и смерил его еще одним холодным взглядом. – Знаешь, он это абсолютно серьезно. Он переживает за Айю и не хочет, чтобы его обижали.

Йоджи в этом не сомневался. Счастливый, что его отпустили, он неуверенно дошел до стола и сел. Чтобы с подозрением уставиться в чашку кофе, которую перед ним поставил Кикё. Что-то было такое в глазах темноволосого мужчины, говорящее – Цубаки не был единственным переживавшим за Айю.

– Ну, расслабься, он не отравлен, – Кикё сел рядом с ним, а Цубаки, уже в фартуке с улыбающимися кошками, направился к плите. Кикё держал в руке чашку кофе и, в качестве подтверждения своих слов, сделал глоток. – Айя расстроится, если мы расправимся с его любовником без всякой причины, – его глаза шутливо блестели. – Так что не давай нам повода, потому что я не хочу его расстраивать.

– Не хочешь, но все равно сбросишь меня с крыши, если я сделаю ему что-то плохое, так? – пробормотал Йоджи перед тем, как глотнуть свой кофе. Кофе был хорошим.

Кикё махнул рукой.

– Это только если ты причинишь ему боль или втянешь в неприятности. Обращайся с ним так, как он этого заслуживает, и мы будем твоими лучшими друзьями, – он улыбнулся, откинул за спину свои длинные волосы и наклонился к Йоджи. – Я заметил, ты не отрицаешь то, что вы любовники.

Пока Йоджи гадал, не сболтнул ли лишнего, и не разозлится ли от этого Айя, тот фыркнул и вошел на кухню.

– Как будто ты в этом сомневался, Кикё. Ты наверняка всю ночь подслушивал, – он сердито посмотрел на друга и сел за стол, после секундной заминки выбрав место рядом с Йоджи.

Кикё рассмеялся и тоже сел.

– Я даже стакан с кухни взял, чтобы лучше слышать. Ой-ой-ой, как было жарко, – он помахал на себя рукой, как веером, и снова засмеялся. – Эх, видели бы вы сейчас свои лица.

Йоджи с Айей одновременно раздраженно уставились на него.

– Понравилось услышанное? – огрызнулся Йоджи.

– Я бы поставил тебе четверку с плюсом за выносливость, учитывая то, насколько вы оба были пьяны, и пятерку за старание. На слух вы казались очень довольными. Я бы оценил лучше, если бы в следующий раз вы предоставили мне видео. Было бы замечательно, вы не находите? – Кикё ухмылялся, допивая кофе.

Разрываясь между желанием ударить мужчину и желанием рассмеяться, Йоджи покачал головой и тоже принялся за кофе. Рядом с ним Айя бормотал что-то про всех сумасшедших людей, с которыми ему приходится смиряться, но его трудно было понять из-за того, что он закрыл лицо руками. Не задумываясь, Йоджи протянул руку и заправил Айе за ухо выбившуюся из косы прядь, а тот потянулся за этой лаской. Йоджи улыбнулся и провел пальцем по кончику айиного уха.

Цубаки выбрал именно этот момент, чтобы поставить перед Йоджи тарелку мисо, и когда он отвернулся от Айи, то обнаружил, что оба гостя смотрят на него с одобрением. Кикё даже отсалютовал ему своей чашкой, прежде чем поставить ее на стол.

– Выглядит замечательно, Цубаки. Я умираю от голода, – Кикё выбрал тарелку с супом и посмотрел на Айю. – Как ты себя чувствуешь сегодня? Так же плохо, как вчера?

Айя потер глаза, поднимая голову.

– Нет, получше, – ответил он, протягивая руку к своей тарелке. – Но думаю, что ничего, кроме супа, на завтрак не хочу.

– Я съем что угодно, если оно будет так прекрасно пахнуть, – сказал Йоджи, пробуя суп. Он был вкусным, в нем было много грибов и лука. Йоджи привык справляться с похмельем за годы постоянного пьянства, и сегодняшнее не было слишком тяжелым. За едой он начал свободной рукой массировать Айе шею сзади, привыкая к тому, что ему можно прикасаться к любовнику в присутствии этих людей. Было так приятно показывать свои чувства, и он знал, что не сможет часто делать это при посторонних.

На столе появилась тарелка с рыбой.

– Тогда угощайся, – Цубаки сел напротив, слегка нахмурившись, но его брови разгладились, когда он посмотрел на Айю. – Ой, я забыл твой чай, – он вышел из-за стола и вернулся с чайником и чашкой.

Завтрак был тихим, и Кикё, наконец, вел себя прилично, пока Айя разбирался со своим супом и чаем. Цубаки изображал гостеприимного хозяина, постоянно наполняя всем тарелки и чашки, и оказался очень хорошим поваром. Не таким хорошим, как Айя, конечно. Йоджи заработал улыбку, когда попытался заставить любовника пообещать приготовить ему завтрак следующим утром.

– Может быть, если я спрячу всю выпивку, ты завтра будешь в настроении что-то приготовить, – поддразнил он, доедая рыбу.

Айя подпер подбородок рукой, поставив на стол локоть.

– Разве все эти уроки были не для того, чтобы научить тебя готовить?

– Да, но ты делаешь это гораздо лучше меня, так зачем же мне тогда возиться? – одна рука Йоджи переместилась под стол и устроилась у Айи на колене. – Завтра я угощу тебя ужином, если приготовишь завтрак. Только я и ты, выбирай любой ресторан. Как тебе такой вариант, м? Достаточно хорош, чтобы я получил еще немного бекона и французских тостов?

– Мне неприятно тебе это сообщать, но завтра мы все еще будем в городе, так что если ты надеешься дождаться нашего отъезда и не приглашать на ужин всех, то тебе не повезло, – сухо заметил Кикё, собирая грязные тарелки. – Пока мы здесь, мы везде ходим с Айей. Думай о нас, как о тройном комплекте.

Йоджи закатил глаза и сжал айино бедро.

– Я забыл, что вы еще здесь. Как бы ни было великолепно заполучить Айю только для себя, я думал больше о том, когда я смогу куда-нибудь сходить. Я.. я работаю сегодня вечером, – он почувствовал, как Айя застыл рядом с ним, и ему не хотелось поворачиваться и видеть выражение его лица. – Сколько вы еще будете здесь? – спросил он, чтобы сменить тему.

Взгляд Кикё помрачнел, пока он смотрел то на Йоджи, то на Айю.

– Еще пару дней, потом мы уедем, – он посмотрел на Айю. – Я говорил с Мамору вчера вечером, мы с Цубаки не будем больше спать у тебя на полу, а поедем в поместье, – казалось, он был чем-то очень доволен. – Рейджи обрадуется, когда узнает, что мы проведем там какое-то время. Я всю дорогу до Киото буду слышать, как он скрежещет зубами.

– Я более чем рад видеть вас здесь, – тихо сказал Айя.

– Не волнуйся, большую часть времени мы будем проводить с тобой. Мы только спать будем в настоящих постелях, – Кикё подмигнул. – И выпьем у Рейджи все бренди, – это заставило Айю улыбнуться.

Йоджи чувствовал, что что-то упускает, подтекст, который Айе и Кикё не нужно было озвучивать, чтобы понять друг друга. Чувствуя себя неуютно, Йоджи неохотно отодвинул свой стул и поднялся. Ему напомнили, что он знаком с Айюей всего несколько месяцев и многого еще не знает о своем любовнике, несмотря на все его расследования.

– Спасибо за великолепный завтрак, но мне пора идти, – он оставит Айю наедине с его друзьями.

Айя встал и слегка поклонился Цубаки: 

– Спасибо за завтрак. Я вернусь через минуту и помогу все убрать.

– Не стоит, Айя, – спокойно сказал Цубаки. – Ты вчера готовил ужин и позволил нам остаться здесь. Мы разберемся с посудой. Тебе стоит прилечь, ты до сих пор выглядишь усталым, – Цубаки похлопал его по плечу, а потом понес тарелки к раковине. Айя пару секунд наблюдал за ним, а потом посмотрел на Йоджи и жестом позвал его к выходу.

Они молча вернулись в спальню, чтобы Йоджи забрал свои ключи и бумажник, которые спрятал в складках юкаты.

– Айя... Мне жаль, что приходится работать, – реальность неприятно ворвалась в их счастье. Когда Айя промолчал, Йоджи сел на постель и притянул притихшего любовника к себе на колени. – Мне действительно жаль. Это.. это будет проблемой? – он искренне надеялся, что нет. Он не мог отказаться от достигнутого, только не после того, как желал Айю столько времени.

Айя обвел пальцем скулу Йоджи, вздохнул и посмотрел ему в глаза.

– Я не сказал бы, что это не проблема. Я.. мне не нравится мысль о том, что придется делить тебя с кем-то, Йоджи, – он закрыл глаза и уткнулся лбом в плечо Йоджи.

Поглаживая его шею, Йоджи поцеловал айино ухо.

– Я тоже не хочу делиться. Это будет невыносимо, когда вернется Хиро, – Айя напрягся при упоминании его любовника. – Но я просто не могу прекратить. Даже если бы у меня были деньги, люди задумаются, почему я перестал работать.

– Я знаю. И мне все равно больно, – Айя потерся о шею Йоджи, потом серьезно посмотрел на него. – Йоджи, а ты вчера пользовался презервативом? У меня.. не было ни одного, чтобы дать тебе, но..

Тут внезапно вернулась та мысль, что он что-то забыл, и воспоминание о том, как приятно было находиться внутри Айи, как непохоже на все остальное. Впервые за два года он не предохранялся во время секса.

– Твою мать, – Айя начал хмуриться, и Йоджи быстро и ласково коснулся его щеки. – Нет, не бойся, я здоров. Я всегда предохраняюсь с клиентами и каждый месяц проверяюсь, – теперь он задумался, как спросить Айю о его собственном здоровье.

– Хмм, – Айя мягко поцеловал его в губы. – Я тебе верю. Я никогда ничем не пользуюсь с Хиро, но.. он клянется, что ни с кем больше не спит, и я не думаю, что он лжет, – Айя помрачнел. – Я проверялся пару раз, просто так, и все тесты были отрицательными, – он закрыл глаза и потер их рукой. – Никогда не думал, что я могу чем-то его заразить.

– Не думай, Айя, – Йоджи опустил руку и поцеловал Айю. – Не думай об этом. Теперь мы будем осторожны, и оба останемся здоровыми. Не волнуйся насчет Хиро. Ты же не скажешь мне, что ты любишь его, или что ты был бы с ним, если.., – он чуть не упомянул айиного отца, но вовремя остановился. – Ты не был бы здесь, изображая заводную куклу, если бы у вас были настоящие отношения.

– Нет, – Айя грустно улыбнулся и покачал головой. – Однако если он больше ни с кем не спит, то внезапно подхваченная венерическая болячка заставит его что-то заподозрить. Нам нужно быть более осторожными, Йоджи. Если мы хотим, чтобы все получилось, нужно все продумывать.

По крайней мере, Айя говорил о том, как все устроить, и не пытался положить конец отношениям. Йоджи поцеловал любимого снова, глубоким и медленным поцелуем, стараясь показать, как он этому рад. Айя обнял его крепче, и поцелуй продолжился, пока они оба не возбудились снова. Йоджи заставил себя отстраниться, задыхаясь, и застонал при виде Айи, его припухших и влажных губ и прикрытых от страсти глаз.

– Боги, я так тебя хочу. Если бы не этот извращенец за дверью... – он подвигал бровями для пущего эффекта.

Это помогло развеять айину мрачность.

– Тогда я ни за что не заставлю его уехать, – он наклонился для еще одного быстрого поцелуя и соскользнул с коленей Йоджи. – Тебе пора идти.

– Знаю, черт побери, – он встал, притянул к себе Айю и обнял его, наслаждаясь ощущением того, как Айя к нему прижимался. – Не провожай меня. Может, тебе еще поспать? Ты выглядишь так, будто тебе это не помешало бы. Если Аюми увидит тебя с этими кругами под глазами, она с меня голову снимет за то, что не давал тебе спать всю ночь. А я очень дорожу своей головой, знаешь ли. Обеими головами.

Айя легонько ткнул его в бок и оттолкнул, но теперь он улыбался по-настоящему.

– Тогда иди. Я зайду к ней после обеда, так что до этого нужно отдохнуть, – он провел пальцем по подбородку Йоджи. – Тебе надо побриться. Увидимся завтра утром.

Йоджи хотел сказать, что увиделся бы с ним и раньше, но знал, что не может быть с Айей постоянно, и что у его любимого есть друзья, с которыми он хотел провести время. Еще он хотел сказать, что зашел бы сегодня поздно вечером, но подумал, что Айя вряд ли захочет видеть его в своей постели после того, как он весь вечер пробыл в чужой.

– Ладно, я зайду в десять, – еще один быстрый поцелуй, и он неохотно пошел к выходу. – Тогда и одежду свою заберу.

Было так трудно уходить, особенно волнуясь, что как только он уйдет, Айя одумается и никогда больше его не впустит. Он все равно заставил себя уйти. У входной двери он обнаружил Кикё. Тот даже улыбнулся ему, без прохладцы на этот раз, и открыл перед ним дверь.

– Увидимся, Йоджи.

Улыбаясь в ответ на дружелюбность, он кивнул:

– Завтра утром, вроде как. Я все-таки приду на завтрак.

Аюми смотрела на Айю поверх своей чашки. Она медленно потягивала горячий чай, заметив, как Айя, опустив глаза и держась напряженно, вертит чашку в руках вместо того, чтобы пить.

– Что-то не так, Айян? Ты хочешь чего-то другого вместо чая?

Он покачал головой и сделал глоток: 

– Нет, все в порядке. Мне нужно еще оставить место для ужина. Кикё, Цубаки, Мамору и я идем сегодня в ресторан к Сакаки.

Аюми провела пальцем по цветочному рисунку на фарфоровой чашке: 

– Еще один праздник? О, ты так занят в последние дни. Кстати говоря, как прошел вечер с Кикё?

Его плечи дернулись от этого вопроса, и чай плеснул в чашке, чуть не вылившись на прекрасное кимоно. Айя обычно не был таким неуклюжим: 

– Это было весело. Мы ходили танцевать.

А теперь этот ни о чем не говорящий ответ. Аюми подождала, пока Айя продолжит рассказывать, как он обычно делал, про его гулянки с Кикё, но он просто смотрел в свою чашку. Что-то случилось, и ей хотелось знать, что именно. Должно быть, поэтому он весь день был таким тихим и не смотрел ей в глаза.

– Ты кого-то встретил, кого знал раньше? Или слишком много выпил? – она прищурилась, когда Айя поставил чашку на стол и спрятал руки в рукава кимоно. – Айян?

– Я слишком много выпил, но никого не встречал, – он замолчал на мгновение, а потом продолжил. – Кикё пригласил Йоджи с нами, и он тоже выпил слишком много.

– А-а, – это не объясняло, почему Айя так нервничал. Обычно он радовался возможности провести вечер с Йоджи. – Ты вторую ночь подряд пьешь с ним. Кстати, как прошла предыдущая ночь? – она наклонилась вперед и подмигнула. – Он подарил тебе что-то? Что-то очень необычное?

– Да, – было трудно сказать точно, потому что Айя опустил голову, и волосы закрыли лицо, но Аюми готова была поклясться, что видела его улыбку. – Это очень красивая статуэтка. Тебе стоит зайти ко мне и посмотреть, – потом улыбка исчезла, и он убрал волосы назад. – Не знаю, как буду объяснять ее Хиро. Может, как одну из покупок Кикё, пока он был здесь.

Значит, статуэтка была или большой, или дорогой, а может и то, и другое, и Айе она настолько понравилась, что он решил не прятать ее от Хирофуми.

– Так, значит, ты получил замечательную статуэтку в подарок, перепил вчера вместе с Йоджи, которого по какой-то причине пригласил с вами Кикё, – она отставила чай. – У меня много вопросов обо всем, что ты умалчиваешь, но, боюсь, ответов я не получу, – Аюми надулась и приложила пальцы к нижней губе. – А бисквитный торт развяжет тебе язык? Ты сегодня тише, чем обычно, и это меня беспокоит. Я ожидала, что ты будешь полон историй о твоем двухдневном празднике, а ты не сказал и десятка слов.

Она подозрительно прищурилась, нанося свой коронный удар.

– Что произошло после того ужина? – она не успокоится, пока не выяснит, что Айя от нее скрывает. Раньше у них никогда не было друг от друга секретов, и сейчас она этого не потерпит. Особенно, если этот секрет так гнетет Айю.

Аюми смотрела на него в ожидании, и после минутного молчания он поднял голову и печально улыбнулся.

– Ты же не поверишь мне, если я скажу, что ничего, ведь так?

– Не поверю, – она чуть не фыркнула от такой глупости.

– Ладно. Ты все равно обо всем узнаешь, как я думаю, – он глубоко вздохнул и обхватил себя руками. – Мы с Йоджи… любовники.

Аюми не смогла удержаться, радостно вскрикнула и захлопала в ладоши.

– Ой, Айян, правда? – она дотянулась и схватила его за руки, отводя их от его груди и вытягивая из шелковых рукавов, чтобы сжать ладони. – Это не шутка? Я очень разозлюсь, если ты так пытаешься меня провести или обмануть.

Айя покачал головой, и Аюми не понравилась грустная улыбка, которой он ответил ей. Он высвободил руку и легонько постучал по ее носу.

– Почему я знал, что ты будешь рада этой новости? – спросил он тихо. – Нет, это не шутка, – улыбка исчезла. – Это на самом деле так.

Она отпустила его руки и погладила по щеке.

– Так чего же ты грустишь? Ты должен радоваться. Ты нашел свою любовь, – она заправила ему прядку волос за ухо. – Ведь ты его любишь, да? – она никогда не думала, что Айя может завести себе любовника просто так.

Он вздохнул и еле заметно кивнул.

– Думаю, да. Он явно смущает меня достаточно, чтобы назвать это любовью, – он взял ее руку в свои и опустил на стол. – Но это нехорошо, Аюми. Хиро придет в ярость, если узнает, и я даже думать не хочу, что он тогда сделает с Йоджи. Или с тобой. Или с моей сестрой.

– Вздор, Айя, – когда он нахмурился, Аюми похлопала его по лбу и покачала головой. – Нет, послушай меня. Я не скажу, что Йоджи не будет в опасности, если Хиро узнает. Но за меня или сестру не волнуйся. Я более чем способна постоять за себя, – она мило улыбнулась, поглаживая его щеку. – А твоя сестра в безопасности за пределами страны. А если он лишит ее своих денег, у него не останется над тобой никакой власти.

Айя подумал над этим и снова взял свою чашку.

– Но Йоджи все равно под ударом, – как и он, но никто из них не хотел обсуждать то, что Хиро сделает с Айей, если застанет его с другим мужчиной. Аюми закрыла глаза и попросила богов, чтобы такого никогда не случилось.

– Я сказал ему об этом, но ему, похоже, все равно, – Айя держал чашку в ладонях и сверлил ее взглядом. – Я влюбился в дурака.

– Айян, как не стыдно, – она легко шлепнула его по руке, заставив посмотреть на себя. – Йоджи явно решил, что ты этого стоишь. Я всегда считала, что он умен.

Айя кисло посмотрел на нее и протянул чашку за новой порцией чая: 

– Ты не принимаешь все это всерьез.

– Как раз принимаю, – она наполнила его чашку, потом свою. – Я знаю, что вы оба сильно рискуете, и обещаю сделать все, что могу, чтобы помочь вам держать все в тайне. Но я думаю, цель оправдывает средства. Теперь у тебя есть кто-то, кого ты любишь, Айя. Кто-то, кто, я уверена, переживает за тебя так же сильно, как ты за него, – теперь ей не придется смотреть, как он застывает, теряя интерес к жизни с каждым проходящим месяцем. – Мне больше не придется так сильно за тебя беспокоиться.

Он странно посмотрел на нее и занялся чаем. Закончив, он покачал головой: 

– Я не понимаю тебя, Аюми. Любовь ведь не побеждает все, ты же знаешь.

– Нет, но она помогает не сойти с ума. Это я знаю точно, Айя, – она видела, как это случалось с гейшами и содержанцами, с которыми она росла и взрослела. Если у тебя был любимый человек, еще лучше – если он отвечал взаимностью, это давало силы справляться с трудностями. Отчасти из-за этого она отказалась от карьеры и стала подругой Натсуо, даже зная, что на самом деле он ее не любил. Поэтому она родила ему ребенка и отдала отцу на воспитание – потому что это делало его счастливым. Любовь принесла ей боль, но она выжила, а многие ее сестры – нет.

– Думаю, ты хотела сказать, что она сводит с ума, – вздохнул Айя. – Я все еще не могу поверить, что делаю это. Или говорю тебе об этом, – он провел рукой по волосам. – Кажется, я, наконец, свихнулся.

– Тогда о чем беспокоиться? – Аюми хитро ухмыльнулась. – Если ты сошел с ума, то наслаждайся этим. Делай что хочешь.

Он снова вздохнул и покачал головой, но на его губах была искренняя улыбка: 

– Ты на меня очень плохо влияешь. Разве ты не должна быть голосом мудрости?

– Мудрости, не логики, – пожурила она. – Это разные вещи, Айя. И я говорю, что ты не ошибся, полюбив Йоджи всем сердцем. Не думаю, что он подведет тебя, иначе я бы ни за что не завела с ним дружбу. Просто прошу тебя, будь осторожен. – Если Хирофуми узнает обо всем и сделает что-то с Йоджи и Айей, она будет убита горем.

Айя изучающе посмотрел на нее.

– И почему мне кажется, что меня подставили? Почему же ты завела дружбу с Йоджи? – она вдруг заинтересовалась складками своего кимоно. – Аюми...

– Ты был таким грустным, Айян, – она взглянула на него снизу вверх, и ее голос был тихим. – Казалось, тебя мало что волнует, а потом сюда переехал Йоджи. Тогда я впервые увидела, чтобы ты настолько сильно заинтересовался незнакомцем, пусть даже это был гнев. Если бы он продолжал обижать тебя, я бы не настаивала на вашей дружбе, но он этого не сделал и тоже заинтересовался тобой. Так что... – она начала теребить край кимоно. – Я просто дала вам повод и возможность подружиться.

– И постоянно приглашала нас обоих на чай в одно и то же время. И рассказывала все эти истории о своих друзьях, что завели собственных любовников, – голос Айи становился все более сердитым. – Тебе действительно необходимо было вмешиваться? Если о нас узнают, столько всего может случиться.

– Вы все равно стали любовниками, – возразила Аюми, и Айя сразу отступил. Он перестал сжигать ее глазами и смотрел на цветочную композицию, которую принес. – Я признаю, что надеялась на такой исход, но это все, что я могла сделать. Очевидно, вы сами хотели того же.

– Да, так и было, – Айя согнулся и потер глаза. – Что мне теперь делать?

– Любить его и быть счастливым, – как бы ей хотелось, чтобы все было так просто. – Будь осторожен, но не сдавайся. Я думаю, это произошло не случайно, Айя. Вы созданы друг для друга.

– Хмм, – он глубоко вздохнул и смахнул волосы с лица. – Что ж, если ничего не выйдет, мы всегда можем броситься с моста вместе, как отчаявшиеся любовники.

– Не говори так, – прошептала она. – Такого не будет, я знаю. Ты будешь счастлив с ним.

– Возможно, – Айя осторожно коснулся лепестка одного из ирисов в букете. Его голос тоже был тихим. – Я... надеюсь, – он отпустил бледно-фиолетовый цветок и слабо улыбнулся Аюми. – Ты упоминала бисквитный торт, кажется?

– Да, упоминала. Сейчас скажу Коми, чтоб она нам его приготовила, – Аюми поднялась и расправила свое кимоно. Обходя стол, она остановилась возле Айи и погладила его по макушке. Он поднял голову, и она улыбнулась, гладя его по щеке. – Все будет хорошо. Вы сделаете друг друга счастливыми, а я приложу все усилия, чтобы вам ничто не помешало. Обещаю, – она использует все свое влияние и связи, чтобы обезопасить Айю и Йоджи. Хирофуми, может быть, из семьи Такатори, но она почти ровесница Сайдзе, а в Токио живет даже дольше, чем он. У нее достаточно друзей на постах достаточно высоких, чтобы остановить его сына и внука. Ей также было известно достаточно тайн, чтобы навредить этой семье и собрать вокруг себя единомышленников. Первым правилом гейш было молчание, и она соблюдала его все эти годы, старательно храня секреты, узнанные во время работы. Она с радостью нарушит это правило ради Айи.

Аюми наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Я вернусь через минуту, и мы поговорим о твоем любовнике и убедимся, что он обращается с тобой как следует. Думаю, я проверю, знает ли он, как вести себя с моим Айяном, – белая кожа Айи порозовела от румянца, отчего Аюми рассмеялась. – Даже не думай уходить, пока не удовлетворишь мое любопытство.

Кен вздохнул с облегчением, выйдя на крышу.

– Все нормально, похоже, немногие решили затеять стирку этим утром, – он волновался, что им не хватит свободных веревок, чтобы повесить одежду.

Йоджи крякнул, опуская свою корзину, полную мокрого белья, на крышу.

– Сегодня влажно. Наверно, белье будет сохнуть весь чертов день, – он подергал синюю безрукавку, которая на нем была. – Я просто постоял здесь и уже вспотел.

Кен нагнулся к корзине, а выпрямившись, бросил в него прищепку.

– Тогда чем быстрее мы все повесим, тем скорее сможем спуститься вниз, к кондиционированному воздуху, нытик, – он рассмеялся, поймав деревяшку, брошенную Йоджи в ответ.

– Иди к черту, Кенкен, – пробормотал он. Однако он улыбался, и Кен знал, что его друг на самом деле не сердится. И правда, Йоджи был в отличном настроении все утро. Хотя Кен совершенно точно разбудил его своим призывом к стирке, Йоджи только улыбнулся и совершенно не был против.

«Что ж, по крайней мере, он был счастлив», – подумал Кен, начиная развешивать рубашки. – Как будто в аду я кому-то нужен. У них есть достойная кандидатура вроде тебя, чтобы дожидаться ее. Лень – один из смертных грехов, знаешь?

– Да, кажется, где-то уже слышал, – Йоджи прекратил развешивать простыни, чтобы закурить. – Но и похоть тоже. Религия, не одобряющая что-то настолько замечательное, не для меня. Наверное, в следующей жизни я буду собакой или кем-то вроде, – он выдохнул дым и ухмыльнулся. – Может, даже лисом.

– Мамору сказал, что им ты был в прошлой жизни, – пошутил Кен. – Поэтому у тебя зеленые глаза. Часть твоих лисьих качеств осталась с тобой.

– Да ты что, Кенкен, я и не знал, что ты находишь меня похожим на лиса, – Йоджи приблизился к нему и положил руку на талию. – Мои молитвы были услышаны, – Йоджи даже осмелился потереться о его щеку.

Кен оттолкнул его и рассмеялся.

– Отстань, извращенец. Найди кого-нибудь другого и развращай, – он притворился, что рычит, поправляя воротник рубашки.

Глаза Йоджи загорелись, и он хихикнул.

– Ну да, отшвыриваем лучшего представителя мужчин – меня – ради того счастливчика, который поставил на твоей шее этот засос, – Кен почувствовал, как краснеет при упоминании о метке, оставленной на нем Казе. – Чем это ты занимался прошлой ночью?

– Не твое дело, – он швырнул одну из мокрых рубашек в Йоджи. У Казе нечасто бывали выходные, так что они просто весь день не вылезали из постели. У него до сих пор все болело после секса, но это было приятно. Иногда он беспокоился, что Казе не хочет больше быть с ним, судя по тому, сколько времени мужчина проводит на работе, но такие дни, как вчерашний, убеждали его, что Казе до сих пор что-то к нему испытывает.

– Похоже, от недостатка секса на этой неделе ты еще больше оглупел, – Кен улыбнулся, чтобы показать, что шутит. – Когда ты снова будешь работать?

– Этим вечером, – впервые за утро улыбка Йоджи поблекла, всего на пару секунд. – Кажется, я привык ничего не делать, пусть даже у меня все адски болело первые пару дней, – он провел пальцем по заживающей щеке. – Но я не могу дольше лишать всех этих несчастных своего присутствия.

Тут в Йоджи прилетела еще одна мокрая рубашка.

– Хватит выпендриваться.

Йоджи кинул обратно обе рубашки.

– Ты сердишься, потому что знаешь, что это правда. Черт, вот поэтому ты все время тащишь меня вешать белье за компанию – чтобы насладиться моим присутствием, – заявил он, продолжая развешивать свои вещи.

Кен фыркнул.

– Ну да, конечно. Ты следующий в моем списке. Я собираюсь соблазнить тебя с помощью связки мокрых трусов, – он выразительно посмотрел на белье, которое развешивал Йоджи. – Хорошо хоть, что ты стринги не развешиваешь.

– Если мне приходится одевать что-то, под чем будет заметно белье, я обхожусь без белья, – объяснил Йоджи, расправляя мятые красные боксеры.

Кен от такого аж подавился.

– Йоджи я не хочу знать, что и как ты носишь без белья. Честно, – он поежился, дотягиваясь до корзины и вынимая оттуда одну из выходных рубашек Казе.

– Прости, Кенкен, я не хотел смутить и возбудить тебя мыслями о моем теле без боксеров, – Йоджи распутно посмотрел на него, потягиваясь руками над головой так, чтобы футболка задралась, а штаны сползли, открывая живот и бедра. – Я теперь буду постоянно носить что-нибудь тесное, только ради тебя.

Кен не удержался. Он схватил мокрое полотенце и шлепнул Йоджи прямо по животу.

– Между мной и тобой должно быть как можно больше слоев одежды, – спокойно сказал он, пока Йоджи ныл от боли. – Ой, не будь ребенком, я едва тебя коснулся.

Йоджи наградил его сердитым взглядом, потирая живот, на котором теперь красовалась алая полоса.

–Ты маленький придурок, лучше б Цубаки тебя с крыши спустил, – пробормотал он.

– Кто такой Цубаки? – Кен раньше не слышал этого имени от Йоджи. Это кто-то из его клиентов?

Йоджи подулся еще немного, а потом снова потянулся за тем, что нужно было повесить.

– Это один из друзей Айи. Здоровяк, с которым ты не захочешь связываться, поверь.

– О, так ты об этом сумоисте, – сказал Кен. Он несколько раз встречался с ним, пару раз даже здесь, на крыше. Мужчина любил возиться с айиными цветами. – Удивительно, что его нет в айиной оранжерее, – он вспомнил, как Айя говорил о том, что к нему должны приехать гости, и подумал, что можно было догадаться, кто это будет.

Наконец разобравшись с вещами, Йоджи перевернул свою корзину и уселся на нее.

– Он тоже любит цветы? И почему меня это не удивляет? – он теребил прядку своих волос. – Слушай, а ты знаешь что-нибудь о нем или о его друге, Кикё? Что за история с ними?

«Похоже, несмотря на то, насколько близко Йоджи подобрался к Айе, он все равно был неразговорчив о своей личной жизни», – подумал Кен. – Я знаю, что они приезжают к Айе раз в пару месяцев, – он повесил последние одежки и сел на крышу, начав разминать мышцы, болевшие после утренней пробежки. – Насколько я слышал, здоровяк – это телохранитель второго. А Кикё – это любовник Такатори-старшего.

От такого открытия у Йоджи отвисла челюсть: 

– Да ну! Чего ж они с Айей тогда такие друзья? Я так понял, он с Рейджи не ладит. У этого мужика железные нервы, если один любовник развлекается там же, где другой живет.

– Нет, я говорю о Сайдзе, а не Рейджи, – сказал Кен, качая головой. В ответ на непонимающий взгляд Йоджи он вздохнул. – Сайдзе – это отец Рейджи.

– А, старый дурак в Киото, – Йоджи вытащил еще одну сигарету из пачки, но не поджег ее. Вместо этого он катал ее между пальцами. – Кошмар. Ему разве не за восемьдесят?

Кен скорчил рожу: 

– Да, я согласен. Противно подумать, как это – с таким стариком. Может поэтому Кикё так часто сюда приезжает, чтобы сбежать от старого пердуна?

– Так кто такой этот Кикё? – спросил Йоджи снова, немного нетерпеливо. – Кроме того, что он больной на голову?

Кен улыбнулся этому комментарию. Он бы ни за что не позволил старому извращенцу вроде Сайдзе себя лапать, или чего похуже.

– Думаю, тебе стоит спросить Аюми, если ты действительно хочешь узнать, – он поднял руку, как только Йоджи открыл рот. – Погоди, я скажу тебе, что знаю, но это немного. Аюми, скорее всего, знает больше, – всегда еще оставался Айя, но его они спрашивать не собирались. Он ненавидел сплетни, особенно когда они касались его самого.

– Я слышал разговоры, что он – сын какого-то богача из Киото. Здесь была девушка год назад, и она клялась, что видела его в газете, когда была маленькой. Она не смогла вспомнить его фамилию, к сожалению.

Йоджи пожевал фильтр сигареты, думая об услышанном: 

– Хмм. Если бы у меня было имя, было бы проще, но я хотя бы знаю, откуда он. Хотя это все равно не объясняет, как он оказался с Такатори.

Кен начал возиться со шнурками своих кроссовок: 

– Я уверен, что Айя знает его полное имя.

– Ага, и будет более чем рад сообщить его мне, – фыркнул Йоджи. – Знаешь, когда-нибудь я куплю тот наркотик, которым в шпионских фильмах всех заставляют говорить. Потом я свяжу Айю и вколю его ему.

Кен засмеялся, представив это: 

– Не знаю даже. Думаю, шок от того, что Айя будет говорить дольше двух минут, убьет тебя. Или это сделает сам Айя, когда освободится.

Тут Йоджи улыбнулся.

– Тогда мне придется держать его связанным все время, верно? – улыбка превратилась в ухмылку. – Хотя, я не думаю, что мне захочется видеть его связанным в своей постели. Что ж тогда за веселье? – он подмигнул Кену. – Может, это поможет мне пережить то, что меня отверг жестокий гад, которого мы называть не будем.

– Ты лучше привыкай к отказам, – сказал Кен. – Я же говорил, мне не нравятся блондины.

– Я запросто могу покрасить волосы, – поддразнил его Йоджи. – Или мы с Мамору объединимся и докажем тебе, как ты ошибаешься. Разок попробовав блондина, никогда уже не сможешь отказаться, – Йоджи подмигнул с нахальной ухмылкой.

Кен застонал, откидываясь на крыше на спину.

– Великолепно, теперь я представил, как вы с Мамору привязываете меня к постели. Жуть, – он притворился, что вздрагивает от ужаса. Картинка была бы не такой уж кошмарной, если оттуда убрать дымящего как паровоз блондина. – Ты напугал меня на всю жизнь.

В его бок потыкался носок ноги.

– Ты знаешь, что хочешь меня, Кенкен. Говорят, чем больше отрицаешь что-то, тем меньше в этом правды, – Йоджи фыркнул, поднимаясь на ноги. – Лучше я потрачу деньги на телохранителя. Однажды ты сорвешься и накинешься на меня там, где нам случится быть в этот момент. А я не так доступен, чтоб ты знал.

К счастью, Кену было слишком смешно, и он не смог сказать Йоджи, насколько доступным тот был на самом деле.

* * *

Айя вошел в свою гостиную и увидел там Кикё, шагающего из угла в угол. Он наконец-то сбежал от Аюми и надеялся, что его гости уже ушли. Но ему не повезло, и Кикё был дома и ждал его.

– Айя! Ты вовремя, – Кикё осмотрел его, заставив почувствовать себя неуютно и схватиться за воротник своего серого кимоно. – Выглядишь немного бледным. Чай с Аюми был так плох? – когда Айя не ответил, Кикё махнул рукой. – Ладно. Собирайся, мы идем за покупками.

– Нет, не идем, – Айя уже попался на это во время последнего визита Кикё, когда тот таскал его по всем возможным магазинам, и не собирался повторять этот поход. – Можешь пойти с Цубаки.

– Он в твоей оранжерее, и я не думаю, что смогу вытащить его оттуда до ужина, – Кикё схватил его за руку и потянул. – Пойдем, не так много времени осталось до того, как мы должны встретиться с ним и Мамору.

Айя уперся ногами в пол и помотал головой: 

– Я устал, и мне ничего не нужно. Иди один.

Кикё отпустил его запястье и сложил руки на груди.

– Или мы идем по магазинам, или обсуждаем то, что у тебя появился любовник, – сказал он с нехорошим блеском в глазах.

– Пойдем, – вздохнул Айя. Как бы он ни ненавидел походы за покупками, темы своей личной жизни ему бы не хотелось касаться. Особенно после чаепития с Аюми. Одного задушевного разговора о его новых отношениях было более чем достаточно.

Кикё тихо усмехнулся и пошел к двери. На выходе из здания их ждала машина из личного гаража Такатори. Айя узнал водителя, которого Хирофуми обычно присылал забрать его или повозить по городу, когда Айе это было нужно. Кикё сказал водителю ехать в один из самых дорогих районов недалеко от дома, и Айя поморщился. Рейджи не обрадуется, когда узнает об этом. Сначала Кикё с Цубаки останавливаются в его доме, потом пользуются машиной, и, наконец, счета из магазинов, которые, как Айя был уверен, составят еще одну неприлично большую сумму.

Транжирство они начали с магазина керамики, понравившегося Кикё, потратившись там, зашли в книжный. Айя с радостью купил несколько книг, пользуясь счетом, открытым для него Хирофуми. Будет подозрительно, если он ничего не купит, пока Кикё с ним, – вдруг понял Айя, и они вернулись в первый магазин за несколькими приглянувшимися ему вещицами. Они пошли по улице, заходя в магазины, но было слишком жарко и влажно, чтобы долго этим заниматься, так что они выбрали маленькое кафе с кондиционером и заказали чай.

Когда официантка отошла от столика, Кикё наклонился вперед и улыбнулся Айе.

– Итак, ты становишься таким алкоголиком, что тебе понадобился еще один набор для сакэ, или это подарок кому-то? Может, симпатичному блондину, любящему выпить?

– Тише, – прошипел Айя, обводя взглядом кафе и проверяя, не было ли рядом кого-то, кто мог услышать эти слова.

Кикё выпрямился и засмеялся.

– Ты параноик, Айя. Здесь можно свободно поговорить, иначе я ни за что ничего не сказал бы, – единственным человеком рядом с ними была молодая женщина, слушавшая что-то через наушники и читавшая книгу.

– Мы договорились, что я иду с тобой и ты молчишь... об этом, – напомнил Айя.

– Я соврал, – Кикё снова улыбнулся. – Да ну, ты должен был догадаться. Я не буду тебя мучить. Все, что я хочу знать – счастлив ли ты с ним?

Айя отпил чая и подумал над вопросом и причинами, заставившими Кикё его задать: 

– Да. Но какая тебе разница? Я думал, ты будешь рад, даже если я буду несчастен.

Его друг грустно улыбнулся и поднял свою чашку: 

– Это не так. Хоть я и безумно рад, что ты делаешь то, что тебе хочется, и к чертям Хиро, я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты – один из двух друзей, которые у меня есть, Айя.

От этого Айе стало немного стыдно за свой ответ: 

– А как же Сион?

– Это другое, – Кикё вздохнул и убрал пряди, падавшие на лицо. – Мы любим друг друга, но так мало времени проводим вместе, что у нас просто нет возможности быть друзьями. Тебе в этом смысле повезло.

Что он не должен был жить с Хирофуми, как Кикё жил вместе с Сайдзе, догадался Айя.

– Это все равно опасно.

Кикё кивнул: 

– Да, опасно, но я знаю, ты не будешь делать глупости. Единственный совет – не становись слишком наглым и неосторожным. Я полагаю, ты рассказал сегодня Аюми?

– Ага, – Айе вдруг расхотелось пить чай, и он отставил чашку. – Она сказала, что поможет.

– Хорошо. Перед ней все служащие твоего дома ходят на цыпочках, это упрощает тебе задачу. Тебе нужно только не давать пищи слухам и не допустить, чтобы Хиро застал вас с Йоджи вместе, – Айя потер глаза после этих слов, и к Кикё вернулось хорошее настроение. – А что, ты совершенно забыл про меня и Цубаки той ночью, и все соседи могли зайти в твою квартиру, а ты бы и не заметил.

Айя покраснел и разозлился из-за этого, хотя и не знал – на себя или на друга: 

– Я тогда был немного пьян, твоими стараниями.

– Рад стараться, – весело отозвался Кикё. – Не каждый день я помогаю другу найти себе парня, – Айя оглянулся еще раз, жалея, что не может заткнуть Кикё. – Ой, расслабься.

– Я бы так и сделал, если бы ты оставил эту тему, – сквозь зубы сказал он. Они оба и так привлекали достаточно внимания своим внешним видом, и не нужно было, чтобы люди на них глазели, услышав, что он гей.

– Он твой... – Кикё потянул немного, – ...друг, – он посмеялся над тем, как Айя вздохнул и потер глаза. – Я просто обожаю смотреть, как ты краснеешь. Ладно, отложим разговор. Не думаю, что тебе нужно об этом поговорить, я уверен, ты все продумал. Просто знай: если понадобится совет, я всегда рядом.

– Есть старая пословица о том, что с такими друзьями и врагов не надо, – буркнул Айя, вставая из-за стола. – Думаю, любой твой совет приведет к тому, что я влипну в еще большие неприятности.

– Ах, ты так хорошо меня знаешь, – Кикё наигранно обиделся и тоже встал, продолжая дуться до тех пор, пока они не вышли на улицу и не направились обратно к ждущей их машине. – Но если мы не собираемся больше говорить о тебе и Йоджи, то у нас впереди еще много магазинов. До ужина еще два часа.

Айя смотрел на проезжающие машины и думал, не броситься ли под какую-то из них. Какой бы мелодраматичной ни была эта мысль, она точно выигрывала по сравнению с еще одним часом прогулки с развеселившимся Кикё.

* * *

Йоджи поерзал, когда Аюми наполнила его чашку.

– У меня не так много времени сейчас, Аюми. Давай пропустим чай, и ты просто скажешь мне, в чем дело? – он как раз собирался на свое сегодняшнее «свидание», когда Аюми позвонила и упросила зайти на чай. Он уже хотел отказаться, когда она сказала, что возникла проблема, и она надеется, что он поможет ей с ней справиться. Йоджи ни за что не отказал бы в помощи женщине, особенно такой дорогой для него, как Аюми. Кроме того, Айя его убил бы.

Аюми не выглядела расстроенной чем-то, что было немного подозрительно. Она прекрасно смотрелась в светло-желтом кимоно с белыми камелиями и оранжево-золотым поясом вокруг талии. Гейша улыбнулась и подвинула к Йоджи тарелку с бисквитным тортом.

– Вот, попробуй. Я еле удержала Айю, чтобы он не съел всё.

Йоджи потянулся за вкусным угощением: 

– Айя был здесь?

– Да, после обеда, – Аюми улыбнулась, поднимая свою чашку. – Он провел со мной немного времени, а потом ушел с Кикё. Пока мы тут разговариваем, он наверняка уже скупил половину Токио, – хихикнула она. – Бедный Айян, он ненавидит ходить по магазинам, но все равно идет за компанию. Я думаю, нас ждут подарки, поскольку покупать что-то для себя он не любит.

Быстро забыв о том, зачем он зашел на чай перед встречей с клиентом, Йоджи запихнул остаток торта в рот и проглотил его: 

– А что там с этим Кикё? Он на самом деле любовник Такатори Сайдзе?

Аюми наклонила голову набок и загадочно улыбнулась: 

– Хмм, любопытно узнать о Кикё, да? Давай договоримся. Я расскажу тебе о нем, что знаю, а ты честно мне ответишь на один вопрос.

Стремясь узнать что-то ещё, кроме сплетен о друге Айи, он кивнул: 

– Договорились.

– Хорошо, – только что Аюми выглядела очаровательной и невинной, как юная девушка, и вот она уже сидит прямо, а золотые глаза прищурены и сверкают. На мгновение она напомнила Йоджи его бабушку. – Какие у тебя намерения в отношении Айи? – он просто смотрел на нее, и она цокнула языком и опустила чашку. – Что ты к нему испытываешь на самом деле? Скажи, потому что я уже знаю, что вы любовники.

Во рту у него пересохло, и он понял, что это оттого, что у него от удивления отвисла челюсть. Йоджи закрыл рот и сглотнул: 

– Как.. Айя..?

– Он сказал мне сегодня, – она поправила шпильку в волосах, продолжая оценивающе на него смотреть. – Я поняла, что у него что-то произошло, и он поступил мудро, рассказав мне, что именно. Теперь отвечай.

– Боги, Аюми, – Йоджи вытер внезапно вспотевшие ладони о штаны. Он знал, что Айя с Аюми близки, но было как-то слишком неожиданно узнать, что любовник обо всем ей рассказал, и это после всех его опасений, что их связь обнаружат. Йоджи даже не думал, что Аюми может навредить Айе, выдав их секрет. Но он внезапно потерял свою уверенность.

– Йоджи… – ее голос был резким, а глаза сузились еще больше.

Вспомнив, что злить эту леди было плохой идеей, он снова сглотнул.

– Ты хочешь знать, что я чувствую к Айе? – она кивнула, и он решил быть абсолютно честным. – Я люблю его. Давно люблю, но только недавно это понял, – он встретился с ней взглядом и не опускал глаз. – Я хочу сделать его счастливым, и чтобы у нас все получилось, – Йоджи попытался улыбнуться, чтобы разрядить обстановку. – Ты сбросишь меня с крыши, если я его обижу?

– Нет, – холодно ответила Аюми. – Я уже говорила тебе, что сделаю в таком случае. Сейчас я хочу всего лишь убедиться, что ты испытываешь такие же чувства к Айе, какие он испытывает к тебе, – она продолжала смотреть на него еще пару секунд, а потом снова внезапно изменилась и улыбнулась. – Еще торта? – она подтолкнула тарелку поближе, снова ведя себя как вежливая и культурная женщина, к которой Йоджи привык.

В горле у него вдруг пересохло, он отпил еще чая и потянулся за новым кусочком прекрасного торта. Аюми смотрела, как он ест, улыбаясь и поигрывая рукояткой веера, спрятанного у нее в поясе.

– Знаешь, этим утром мне уже угрожали сумоист-самоучка и парень, у которого тут не все в порядке, – он постучал себя по голове. – Мне также напомнили, что псих со связями может превратить мою жизнь в ад, но только если не убьет меня сразу за то, что я сплю с Айей. А сейчас миниатюрная женщина напугала меня сильнее, чем все они вместе взятые. Думаю, тебе следует это знать.

Аюми улыбнулась и поклонилась ему, а затем налила им еще чаю.

– Спасибо. Я буду очень стараться, чтобы их наказание поблекло перед моим, если ты когда-нибудь обидишь Айю, – она снова улыбнулась, мягко и нежно. – Хотя я не думаю, что ты так поступишь. Любовники, – она поставила чайник, сплела пальцы рук и опустила их на колени. – Я знала, что вы созданы друг для друга.

Боги, если Аюми могла так его напугать даже своим одобрением…

– Я рад, что ты на нашей стороне, – он отпил чая. – Ты угрожала Айе, чтобы он не обижал меня? – почему-то Йоджи не удивился, когда она покачала головой.

– Он никогда не сделает ничего подобного, Йоджи, – Аюми посмотрела на цветы, стоявшие на столе. – Если он подпустил тебя так близко, то теперь он скорее причинит боль себе, чем хоть как-то тебя обидит. Он отдает всего себя тем, кого любит. Я подозревала, что ты чувствуешь то же по отношению к нему, но хотела убедиться.

Мысль о том, что Айя его любит, согрела Йоджи изнутри. Удивленная, Аюми засмеялась и наклонилась вперед, чтобы похлопать его по руке, лежавшей возле тарелки с тортом.

– Я не хотела сказать, что не считаю тебя особенным, просто я волнуюсь за Айю гораздо дольше, чем за тебя. Я не думаю, что ты не отдаешь всего себя любимым, и именно поэтому вам так хорошо вместе. Вы оба.., – она нахмурилась и замолчала на несколько секунд. – Ох, я не могу подобрать правильное слово. Вы оба такие пылкие и впечатлительные, и даже эти слова не передают всего.

– Мы – лакомые кусочки белого шоколада, – хитро сказал он. Увидев ее озадаченное выражение лица, он рассмеялся и быстро пересказал тот разговор с Кеном, пару недель назад. Узнав происхождение этого сравнения, она тоже засмеялась и согласилась с ним.

– Да, вы оба такие же богатые и развращенные, – подмигнула она. – Вы из одного теста, это уж точно, – Аюми сжала его руку и посерьезнела. – Будь счастлив, Йоджи. Думаю, ты этого заслуживаешь. Вы оба заслуживаете.

Йоджи погладил ее руку, а потом потянулся за последним кусочком торта.

– Я постараюсь. Зная, что ты на моей стороне, это будет проще. Теперь у меня есть кто-то, на чьем плече можно будет поплакать, когда Айя будет со мной плохо обращаться, – он притворился, что вытирает слезы, а потом закинул в рот кусочек торта. – Хотя я не уверен, что тебе будет до этого дело, раз я тут сейчас доедаю за Айей.

– Глупый кицунэ, – довольно быстро для старушки она достала из-за пояса веер и слегка постучала им по носу Йоджи. – Я предложу тебе ужин. Это тебя утешит?

Йоджи посмотрел на часы, прежде чем решить.

– Если он будет готов скоро, я с радостью останусь и поем с тобой. Мне нужно кое с кем встретиться в восемь, – он был не в настроении общаться с клиентами сегодня. Все, чего ему хотелось – это остаться дома и подождать, пока Айя вернется, поужинав со своими друзьями, и провести вечер с ним. А не с какой-то женщиной, которая надоест ему за первый час их «свидания».

– Ужин будет готов быстро, и я уверена, Коми сделала достаточно еды, чтобы ты мог к нам присоединиться, – она разлила по чашкам остатки чая. – Йоджи, попытайся, чтобы твоя.. работа не разрушила то, что есть у вас с Айей. Я видела такое раньше, когда гейша или любовник содержанца не могли смириться с наличием у них клиентов. Айя не любит Хиро, и я сомневаюсь, что ты что-то испытываешь к своим клиентам, – она подняла чашку, слегка покраснев. – Я... не хочу вмешиваться, но прислушайся к моему совету.

– Хорошо, – он не думал о Хирофуми. Пока Айя не расстроился от того, что Йоджи сегодня нужно поработать, он и не думал, что скоро наступит его очередь сидеть дома, зная, что любимый человек сейчас с кем-то другим. С кем-то, кто думает, что Айя ему принадлежит. Почему-то это было гораздо хуже, чем если бы Айя каждую ночь был с разными людьми. Клиенты Йоджи были именно такими – людьми, которым он оказывал услуги. Он испытывал легкую симпатию к некоторым из них, но если он больше никогда с ними не встречался, то лишь вспоминал о них изредка. Хирофуми же был с Айей так часто, как мог, и какая-то часть Йоджи воспринимала его как соперника.

И это было совершенно дурацкой мыслью. Айя не любит Хирофуми.

– Если мы оба зашли настолько далеко, чтобы признать свои чувства и выразить их, я не позволю ревности все разрушить, – сказал Йоджи Аюми, уверяя ее, а заодно и себя. – Мы справимся как-нибудь.

Она подумала пару секунд, потом кивнула.

– Хорошо. Мне было бы неприятно говорить, какие вы оба глупые, если бы вы позволили чему-то подобному встать между вами, – допив чай, она опустила чашку и обворожительно улыбнулась. – Моя очередь говорить, не так ли?

Он улыбнулся в ответ и погрозил ей пальцем.

– Да, непослушная девчонка, время расплаты. Кто такой Кикё, и как он связан с Такатори и Айей? – Йоджи не хотел этого признавать, но он чуть-чуть ревновал. Было ясно, что Айя немного увлечен мужчиной, учитывая то, как свободно и открыто он себя вел с ним.

– Конечно, я не знаю всей истории, но точно знаю ее часть, – Аюми убрала веер. – Его бабушка была принцессой до оккупации, – брови Йоджи взлетели от таких новостей. Он не мог понять, как родственник императорской семьи, пусть и настолько дальний, что американские оккупационные власти смогли лишить его титула, мог оказаться на содержании.

Дав подумать над этой информацией, Аюми продолжила:

– Да, я тоже удивилась, узнав это. Его мать, потеряв титул, вышла замуж за промышленника, но его компания медленно нищала с годами. Он сильно зависел от военных во время войны, поэтому не понравился новому правительству и получил от них слишком мало контрактов. Когда родились Кикё и его сестра, у семьи осталось совсем мало денег. Кикё даже работал в полиции, чтобы обеспечить себя и сестру.

– У них все равно оставалась родословная, и даже в бедности, но они все еще были частью элиты Киото, – Аюми замолчала на мгновение, погрустнев. – Как раз на одной из вечеринок, устроенной их богатыми друзьями, его сестру убили. Она... Это была трагедия, – она прикрыла рот рукой и покачала головой.

Йоджи убрал свои волосы за уши. Смерть девушки, должно быть, была ужасной, если Аюми так ведет себя: 

– Они нашли того, кто это сделал?

Аюми вздохнула и снова покачала головой.

– Нет, во всяком случае, никто не был наказан. Я слышала, что Кикё чуть не сошел с ума, пытаясь найти ее убийц, и был отстранен от работы. Вскоре после этого несколько молодых мужчин из влиятельных семей Киото были найдены мертвыми, все – в результате несчастного случая, – она снова замолчала, словно не желая продолжать. – Как говорят мои источники, примерно в это же время Кикё стал любовником Такатори Сайдзе.

Сестру Кикё убили, и он не смог найти убийц. Потом мужчины, которые могли быть на той вечеринке, когда это случилось, оказываются мертвыми, а Кикё становится любовником очень могущественного человека. Йоджи не думал, что ему нужна какая-то еще информация, чтобы понять, что произошло.

– Так значит, он продал себя старому пердуну ради сестры? Чтобы получить возможность отомстить за нее? – Йоджи начинал понимать, что связывало Кикё и Айю. Они оба стали любовниками Такатори ради любимых сестер.

– Так это выглядит, – согласилась Аюми. – Айя подружился с Кикё вскоре после того, как сюда переехал. Хиро взял его с собой в Киото на неделю, там они и встретились. Как я понимаю, они сразу же поняли свою схожесть. Их дружба очень помогла Айе, и Кикё искренне о нем заботится, – она улыбнулась и слегка похлопала Йоджи по руке. – Однако я никогда не замечала, чтобы они были больше, чем друзьями. Можно даже сказать, что они друг другу как братья.

– Я счастлив это слышать, – ответил Йоджи и подумал, не слишком ли заметна его ревность. Он был очень рад, что зашел на чай. Теперь он знал, почему Айя и Кикё так близки. Этот разговор объяснял еще и то, почему Кикё поощрял их отношения. Должно быть, он хотел бы видеть себя в такой же ситуации.

Аюми внезапно хлопнула в ладоши, отрывая Йоджи от раздумий:

– Что скажешь насчет того, чтобы пойти на кухню, где ты сможешь испробовать свои чары на Коми и ускорить появление нашего ужина? Я хочу быть уверенной, что ты поешь этим вечером. Ты слишком худой, нельзя забывать о еде.

Он отставил чашку и поднялся на ноги. Встав, низко поклонился Аюми.

– Думаю, это отличный план. Только не говори Коми о нас с Айей, а то разобьешь ее бедное сердце, – он подмигнул, подавая ей руку и помогая встать. – Мне кажется, я ей действительно очень-очень нравлюсь. Она постоянно говорит, что возьмет меня к себе домой и будет кормить как следует, пока я не потолстею.

Аюми рассмеялась и ткнула его в бок.

– Желаю ей удачи. Почему-то мне думается, что ты найдешь способ избавиться от лишнего веса, и Коми будет совершенно не против, – поддразнила она.

Он подмигнул в ответ и повел Аюми на кухню: 

– Да, но тогда я буду совершенно счастливым тощим мужчиной.

Айя только поставил вариться кофе, когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Он удивленно посмотрел на часы, потому что не ждал Йоджи раньше, чем через полчаса. Он не начинал еще готовить завтрак, только поставил кофе. Однако его любимый вошел в кухню, одетый в синие пижамные штаны и свободную серую футболку.

– Ты немного рано, еще даже кофе не готов, – сказал Айя, поедая Йоджи глазами. Казалось невозможным, что кто-то может выглядеть так чудесно и сексуально, будучи таким сонным и растрепанным, но у Йоджи получалось. Айя устало улыбнулся ему и показал рукой на стол. – Мне нужно немного времени, чтобы приготовить завтрак.

Вместо того чтобы сесть, Йоджи подошел к нему и крепко обнял. Потом как следует поцеловал. Йоджи был настойчив, а у поцелуя был вкус зубной пасты. Несмотря на усталость от бессонной ночи, Айя охотно ответил, обхватывая плечи Йоджи руками.

Через несколько минут блондин отстранился.

– Боги, ты не подозреваешь, как я боялся обнаружить дверь запертой этим утром, – сказал он, держа лицо Айи в ладонях. – Мне пришло в голову, что ты можешь передумать за ночь, или что еще.

Айя не передумал, хотя за это время ему удалось поспать всего пару часов. Большую часть ночи он провел, переживая из-за своих новых отношений с Йоджи, и того, что его любимый был где-то с кем-то другим. Когда Айе удалось заснуть, ему снились жуткие кошмары.

– Я не передумал.

– Хорошо, – Йоджи провел большим пальцем по губам Айи, и это нежное касание заставило Айю задрожать от удовольствия. Становилось все труднее думать, когда рядом был Йоджи, пахнущий гвоздикой и мятой. У Айи руки чесались попробовать усмирить непокорные золотые пряди, торчавшие во все стороны. Поддавшись желанию, Айя причесал их руками, наслаждаясь ощущением густых мягких прядей под пальцами. Йоджи смотрел на него все это время, а потом наклонился за еще одним поцелуем.

Этот был еще более страстный, чем предыдущий, и Айю затрясло от желания и удовольствия, когда язык Йоджи коснулся его языка. Теплыми руками Йоджи провел по телу Айи, по бокам, спине, опустил их на его задницу, сжал ее пальцами и притянул Айю к себе.

Айя обнаружил, что все мысли о завтраке вылетели у него из головы, когда он почувствовал, как Йоджи прижимается к нему своей твердой плотью. Он тихо застонал и вцепился в плечо любимого, ошеломленный наполнившей его страстью. Она потрясла его и лишила сил, заставив повиснуть на партнёре и наслаждаться усилившимся контактом. Его собственный член начал твердеть, когда Йоджи принялся тереться об него бедрами, и пальцы Айи вплелись в волосы, которые только что расчесывали.

Несмотря на желание продолжать поцелуй, через несколько минут Йоджи застонал и отстранился.

– Айя, – выдохнул он, отодвигаясь. – К черту завтрак.

– Мммм, я согласен, – Айя почти мурлыкал, сократив расстояние между ними, покусывая Йоджи за горло и толкаясь бедрами вперед. – Лучше трахни меня, – он боялся, что страстное желание, что он испытывал к Йоджи той ночью, было по большей части спровоцировано алкоголем, но сейчас он был трезв. И ему ничего больше так не хотелось, как почувствовать Йоджи на себе и в себе, стремящегося все глубже, пока Айя сам не разлетится на кусочки от удовольствия. Это чувство было сейчас даже сильнее, настолько ему хотелось снова испытать то блаженство.

* * *

Йоджи застонал от айиных слов, не в силах поверить хоть на секунду, что Айя хочет его так же сильно. Он собирался зайти на завтрак и провести с любимым как можно больше времени, позволить Айе задавать темп развития их отношений, чтобы он не подумал, что Йоджи от него нужен только секс, но… Айя с убранными в хвост волосами, из которого выбивались пряди, обрамлявшие лицо и спускавшиеся по шее, в серебристо-серой юкате, так подчеркивавшей его светлую кожу и яркие волосы... Это было уже слишком, и Йоджи среагировал без раздумий, стремясь снова оказаться внутри этого прекрасного тела и заставить Айю кричать от удовольствия.

Они с Айей брели к спальне, спотыкаясь, но не желая прекращать ласкать и целовать друг друга, хотя это помогло бы им добраться до спальни гораздо быстрее. Йоджи запустил руки под айину юкату, поглаживая мягкую кожу и упругие мышцы и вызывая один из тех стонов, что он так обожал слушать. Айя чертовски сексуально выглядел с запрокинутой головой, когда Йоджи прикасался к его соску, и он не смог удержаться и прижался поцелуем к бледной шее, открывшейся ему. Коснувшись её ртом, Йоджи понял, что забыл сегодня побриться: он слышал шорох своей щетины по нежной коже.

К счастью, они добрались до спальни, не оказавшись на полу – настолько они были неуклюжими сейчас – хотя пару раз были близки к падению. Как бы Йоджи ни хотелось развязать пояс айиной юкаты, он не мог оторвать рук от тела любимого и продолжал ласкать и дразнить бледную кожу до тех пор, пока Айя не начал задыхаться от удовольствия, закрыв глаза и приоткрыв рот. Йоджи оказался на постели, с Айей сверху, и, подняв голову, буквально впился в открытый рот, наслаждаясь ощущениями и вкусом. Айя был таким притягательным, что Йоджи не мог себя контролировать. Мимолетно он задумался, как ему удавалось сдерживаться столько времени и не трахнуть друга раньше. Ему следовало сделать это месяцы назад.

– Ты просто невероятный, – прорычал он в губы Айи, наблюдая, как фиолетовые глаза медленно открываются после этих слов. Страсть клубилась в их глубине, пока Айя смотрел на него из-под прилипших к влажному лбу прядей. Йоджи провел руками по спине любимого и запустил их под его шелковые боксеры, мягко сжимая аппетитную плоть. – Я так тебя хочу.

– Я твой, – Айя лизнул его в губы. – Трахни меня. Я хочу. Я хочу тебя, – он толкнулся бедрами в бедра Йоджи, заставив их обоих застонать. – Отымей меня, – мурлыкнул Айя. – Я хочу ощутить всего тебя внутри, так глубоко, как только возможно.

Странно, но вместо того, чтобы возбуждать его, как это обычно было с «грязными» словечками в постели, на этот раз они вызвали у Йоджи непонятную боль и разочарование. Он никогда не мог представить себе изысканного, отстраненного Айю, говорящего ему такие вещи – как ему хочется, чтобы его отымели. Это звучало почти... отвратительно.

Он сглотнул и откинул голову назад, на постель, внезапно осознав кое-что неприятное.

– Ты так говоришь с Хиро, Айя? – ему не хотелось задавать вопрос, каждое слово которого уменьшало его желание, но ему нужно было знать. Этот ублюдок Хиро и так почти полностью владел Айей, и Йоджи не собирался позволить ему диктовать, каким будет их секс.

Его подозрения подтвердились, когда Айя распахнул глаза от ужаса. Он застыл на секунду, а потом вдруг начал отодвигаться от него, отводя взгляд. Йоджи держал его крепко и не собирался отпускать, так что в итоге они оказались сидящими на кровати, и Айя продолжал вырываться, хотя и старался не причинять боль при этом.

– Отпусти, Йоджи, я не.. оставь меня, уйди, – в голосе Айи была паника, но за ней скрывалась такая пустота, что Йоджи испугался. Он ожидал гнева, но не этого. Он не знал способа справиться с тем, как ужасно заставил Айю себя чувствовать.

– Айя, шшш, все в порядке, – он притянул его к себе на колени и держал изо всех сил. – Прости меня. Мне не следовало это говорить. Прости.

Айя повырывался еще пару секунд, а потом застыл, положив голову ему на плечо. Все его тело было просто каменным от напряжения. Дождавшись, пока можно будет ослабить свою хватку, Йоджи поднял руку, чтобы причесать густые айины волосы, разлетевшиеся во время их борьбы.

– Прости меня, – он был самым настоящим идиотом.

– Нет, ты прав, – голос Айи сочился болью. Он обвил руками грудь Йоджи, крепко обнимая его. – Я... так он требует, чтобы я говорил с ним. Говорил, как сильно хочу его. Это... то, к чему я привык.

– Тебе не обязательно делать это со мной, – Йоджи отодвинул волосы Айи, чтобы нежно поцеловать его в висок. – Пожалуйста, не притворяйся со мной.

От этого Айя дернулся, и Йоджи крепко его схватил, боясь, что он снова попытается сбежать. Вместо этого Айя всего лишь немного отстранился, чтобы обиженно посмотреть на Йоджи.

– Ты думаешь, я притворялся? Думаешь, я собирался это сказать? Это не так, – его взгляд стал гневным. – Хиро – это единственный мужчина, с которым у меня был секс, Йоджи. У меня нет твоего опыта, чтобы знать, что делать с одним человеком, и чего не делать с другим.

Тоже немного разозлившись, Йоджи ответил таким же взглядом.

– Мне все равно, как ты говоришь со мной, Айя, только знай, что это я. Не веди себя со мной так же, как с этим ублюдком, как будто ты спишь со мной, потому что обязан это делать. Я, может, и шлюха, как ты меня как-то обозвал, но я никогда не веду себя с партнерами так, словно они все одинаковые.

От этих слов гнев Айи внезапно улетучился, снова делая его уязвимым и юным.

– Я... я знаю, что это ты. Все, что я делаю – это чувствую, как сильно я тебя хочу, и я знаю, что ты – не Хиро, – Айя опустил голову и потер глаза. – Я не считаю тебя шлюхой, я так обозвал тебя только чтобы разозлить, чтобы ты оставил меня в покое. Я хочу тебя, просто...

– Ты слишком долго был с ним, – закончил за него Йоджи. Айя был любовником Хиро почти пять лет, притворяясь так долго, как Йоджи никогда бы не смог. Он почувствовал, как гнев тает, уступая место стыду. – Прости меня, Айя. Я знаю, ты хочешь меня, я просто не могу вынести мысль о том, что ты делаешь со мной то, что он заставляет тебя делать. Не втягивай это сюда, к нам, – он вздохнул и медленно наклонился вперед, пока их губы не соприкоснулись. Нежно, как только мог, он целовал своего любимого, намереваясь вернуть желание, захватившее их минуту назад.

Сначала Айя не отвечал, и пришлось немного потрудиться, чтобы он открыл рот. Как только это произошло, Йоджи откинулся назад на постель, крепко прижимая любимого к груди. Несколько минут они просто целовались, не спеша, возвращая себе уверенность. Сейчас Йоджи не столько хотелось закончить начатое, сколько убедить Айю. Ему не хотелось, чтобы призрак Хиро маячил между ними из-за того, что он сглупил и обратил внимание на то, что Айя невольно сделал.

Он погладил Айю по спине, чувствуя, как он до сих пор напряжен. Когда Йоджи начал медленно спускаться пальцами в ложбинку между ягодицами Айи, тот прервал поцелуй.

– Йоджи, – Айя зажмурился и хватал воздух ртом. – Скажи что-нибудь... Я... – он отодвинулся и запустил руку в волосы. – Похоже, это не помогает.

Не собираясь признавать поражение, Йоджи приподнялся, чтобы стянуть свой топ и отшвырнуть его в сторону. Потом он быстро развязал пояс айиной юкаты, отмахнувшись от любимого, пытавшегося его остановить. Он сдернул ткань, обнажив Айю до пояса.

– Айя, это ведь мы, – он схватил его руку и прижал к своей обнаженной груди. – Разве у меня такая же кожа? Такой же вкус? – другой рукой он водил по телу Айи, мягко, но настойчиво касаясь тех точек, которые, как он запомнил, когда они впервые были вместе, вызывали нужную реакцию.

Айя секунду просто смотрел на него, потом склонился и коснулся губами ключицы Йоджи.

– Нет, ты совсем на него не похож, – прошептал Айя, подняв голову. Его дыхание коснулось губ Йоджи, они были так близко. – Ты – не он.

Но они были в айиной постели, в квартире, купленной ему Хиро. Им нужно было сделать что-то отличающееся, и Йоджи не думал, что смены обстановки на его квартиру будет достаточно. Он глубоко вздохнул, пытаясь придумать решение. От одной мысли он замер, удивленный самой идеей. Этого он никогда не хотел сделать раньше, не хотел никому доверить такую степень контроля. Но это же Айя. Внезапно эта мысль перестала его так пугать.

– Айя, – он замолчал, чтобы облизнуть губы и набраться смелости сказать то, что собирался. – Я... хочу, чтобы ты взял меня, – он никогда еще не был снизу, никогда не хотел быть снизу, но сейчас это казалось правильным, даже если сама мысль приводила его в отчаяние.

Айины глаза распахнулись после этих слов.

– Я... ты уверен? – когда Йоджи кивнул, он закрыл глаза и сглотнул. Когда он снова открыл их, в них были желание и неуверенность. – Йоджи, я никогда раньше этого не делал.

– Я и не думал, – тихо сказал он, убирая волосы, упавшие Айе на лицо. Он совсем не был удивлен тем, что Хиро ни разу не позволил Айе оказаться сверху. Учитывая то, насколько этот ублюдок контролировал его любимого. Частично Йоджи радовался, что было что-то, чего Хиро не сделал с Айей первым, и что они теперь могут сделать вдвоем, это помогало успокоиться. – По правде говоря, это будет мой первый раз снизу, – он слабо улыбнулся Айе, молча смотревшему на него.

Как раз когда он снова занервничал, Айя наклонился вперед и поймал его губы долгим страстным поцелуем. Чувство, бывшее между ними до айиной ошибки, быстро вернулось, затопив его огнем и желанием. Он снова опустился на кровать, чувствуя на себе вес Айи: на груди и между бедер. Он прижимал любимого к себе, когда их тела начали двигаться в унисон.

Через какое-то время Айя отстранился, заставив Йоджи недовольно застонать. Ему хотелось, чтобы любимый лег обратно и продолжил тереться о него, сводя с ума. Потом он понял, что Айя снимает свою юкату, и охотно принялся помогать. Серая ткань была сброшена, и шелковые синие боксеры под ней были быстро сняты. Йоджи упивался видом восхитительно обнаженного Айи, его волос, спадавших на белую кожу, его мускулистого, стройного тела, готового к тому, чтобы доставить Йоджи удовольствие. Он не удержался и провел руками по этой гладкой коже, улыбнувшись тому, как Айя хрипло простонал его имя.

– Йоджи, – Айя поймал его руку и поцеловал ладонь. – Твоя очередь, – он потянул за пояс его пижамных штанов.

– Секунду, – Йоджи залез в карман и вытащил оттуда презервативы, которые принес с собой на всякий случай. – Я... ээ... – он вдруг растерял все слова, не зная, что говорить, и боясь, что это снова разрушит атмосферу. К счастью, Айя принял их с кивком и немного грустной улыбкой. Сердце Йоджи радостно подскочило, когда улыбка превратилась в ухмылку, и Айя поднял брови.

– Три? Это только на сегодня, или у тебя с собой еще парочка есть? – поддразнил Айя.

Йоджи оскалился и быстро снял штаны, оставаясь абсолютно обнаженным. Он этим утром не утруждал себя бельем.

– Ну, может, тебе понадобится пара попыток, чтобы понять, что к чему. В смысле, как оно – сверху.

Тут Айя прищурился, но прежде чем Йоджи успел извиниться, его пихнули назад. Он оказался лежащим на спине, Айя оседлал его бедра и наклонился, укрывая его длинными упавшими волосами.

– Может, у меня и нет опыта, но я знаю, что и как. Тем более что я был снизу достаточно раз, чтобы знать, что приятно, а что – нет, – сообщил Айя Йоджи низким и охрипшим от страсти голосом. Потом он потерся лицом о шею любимого, скользя руками вниз по его телу.

Йоджи ахнул, когда умелые руки ущипнули его соски, недостаточно сильно, чтобы причинить боль, но как раз настолько, чтобы обратить на себя его внимание. Пальцы Айи играли с чувствительными горошинами, перекатывая и пощипывая их до тех пор, пока Йоджи не начал выгибать спину, прося большего. Айя, все это время вылизывавший и легко посасывавший его шею, начал спускаться ниже. Он уделил внимание ключице, немного покусав ее, затем остановился на сосках. Влажное тепло сменило прохладные пальцы, и Йоджи выдохнул имя любимого.

Пока Айя пытал Йоджи поцелуями, его руки продолжали спускаться вниз. Они прошлись по ребрам Йоджи – он чуть не засмеялся от щекотки – а потом опустились на бедра. Он издал еще один низкий стон, потому что одна рука нашла его изнывающий от желания член, плотно обхватив его, а другая мягко подхватила яички.

Йоджи едва заметил, как Айя оставил его соски и начал прокладывать дорожку из поцелуев по его животу. Он был слишком занят, толкаясь в теплую, сжимающуюся тесноту, от которой его тело наполнялось удовольствием. Он без конца повторял имя своего любимого, запутавшись рукой в айиных длинных волосах и подталкивая его туда, где желание ощущалось сильнее всего. От одной мысли о том, как Айя коснется его ртом, он снова выкрикнул его имя, а бедра рванулись вперед.

Потом руки и рот исчезли, почти шокировав этим Йоджи. Он открыл глаза и увидел, что Айя что-то берет с тумбочки. До него медленно дошло, что именно он там мог брать, но до того, как страхи «первого раза» вернулись, Айя снова устроился между его бедер, и прикосновение волос, рассыпавшихся по его телу, было единственным предупреждением о том, что сейчас произойдет.

Одним быстрым движением лизнув головку, Айя взял в рот член Йоджи. Тот не сдержал стона, ощущая, как Айя умело сосет его плоть, дразня языком, скользящим вверх-вниз, и забирая его все глубже и глубже. Он ощущал, как пульсирует горло Айи вокруг его члена, и одновременно с этим Айя ласкал его яички, слегка сжимая и потягивая их в такт движениям.

Айя позволил ерзавшему по постели Йоджи трахать себя в рот. Йоджи держал голову Айи неподвижной, запутывая и сжимая пальцы в его волосах, чтобы иметь возможность толкаться в его рот в отчаянном ритме. Айя не пытался его сдерживать, а позволял Йоджи делать то, что ему хотелось – проникать так глубоко в это чудесное тепло, окружавшее его плоть, как только возможно. Он помогал Йоджи языком и губами и даже начал мурлыкать.

Не в силах больше терпеть, Йоджи кончил с резким криком, неистово подаваясь бедрами вперед. Он содрогался с каждым всплеском, выливавшимся из него, задыхаясь и пытаясь отдышаться после такой огромной волны удовольствия. Было так трудно держать глаза открытыми, но он не сводил взгляда с Айи, который тоже смотрел на него, глотая.

Айя еще немного пососал член обмякшего на постели Йоджи, а потом отодвинулся. Он раздвинул ноги Йоджи пошире, не встретив сопротивления, и подложил под его бедра подушку. Зная, что будет дальше, но слишком хорошо себя чувствуя, чтобы возражать, Йоджи пододвигался, пока его бедра не оказались приподнятыми. Айя наблюдал за ним темными от страсти глазами, и его скользкая рука пробралась под яички Йоджи.

Ощущение скользкого пальца, кружащего вокруг узкого кольца мышц, было немного необычным для Йоджи, но, похоже, Айя согрел смазку, пока ласкал его ртом. Йоджи смотрел на своего любовника, наслаждаясь видом Айи, стоящего на коленях между его ног, обнаженного, если не считать этих длинных и невозможно красных волос, и явно возбужденного. Член Айи торчал верх, блестящий от смазки, и Йоджи медленно попытался приподняться и дотянуться до него, чтобы вернуть часть того удовольствия, что ему доставил любимый. Но Айя отпихнул его руку.

– Не сейчас, – низкий голос Айи пророкотал в тишине комнаты. Прежде чем Йоджи успел возразить, палец толкнулся внутрь, заставив его упасть обратно на постель. Ощущение было немного неприятным, и он не стал думать о том, что последует дальше. Несколько долгих секунд Айя поворачивал палец внутри него, так мило прикусывая при этом нижнюю губу, что Йоджи отвлекся и забыл о неприятных ощущениях.

Потом там внизу что-то произошло, отчего все его тело пронзили искры наслаждения. Он ахнул, когда эту точку задели снова, и бедра сами собой дернулись вперед. Его обмякший член начал подниматься, и Айя снова двинул пальцем, заставляя Йоджи выкрикнуть его имя.

– Аа! Айя... О...

– Да, я знаю, – голос у его любовника был весьма довольным. Йоджи попытался сердито на него зыркнуть, а потом выругался, почувствовав, как в него проникает еще один палец. Пальцы двигались внутри него, продолжая его растягивать, а он пытался ровно дышать, несмотря на неприятные ощущения. Когда он привык к ним, Айя задел его простату, отчего Йоджи заметался от удовольствия. Он понял, что готов кончить в любой момент от того, как Айя попеременно то раздвигал пальцы, то задевал ими средоточие его блаженства.

– Айя... Айя! Не надо… – простонал он, стараясь отдышаться между волнами удовольствия. Наверно, от недостатка кислорода ему показалось, что Айя усмехнулся. Звук был таким тихим, что он не был ни в чем уверен, а Айя наклонил голову, и завеса сияющих волос мешала Йоджи увидеть его лицо.

Айя толкнул пальцы еще глубже, от чего Йоджи зарычал. Потом он попытался подвинуть его влево.

– Йоджи, повернись на бок, – Айя подтолкнул его ногу, заставляя двигаться.

– А? – Йоджи моргнул, пытаясь собрать мысли в кучку. – Разве ты не хочешь..?

– На бок, – сказал Айя тоном, не терпящим возражений. Потом он ласково улыбнулся и подтолкнул Йоджи снова. – Поверь, так будет лучше для тебя.

Йоджи перекинул ногу через руки Айи и сделал, что от него требовали. Было странно двигаться с пальцами внутри, но ему удалось повернуться на бок. Айя сразу же устроился за его спиной, и Йоджи почувствовал, как к его бедру прижимается твердая плоть любовника.

– Айя, не забудь про презервативы.

– Я помню, – Айя поцеловал его в основание шеи и отодвинулся. Йоджи слышал, как рвется пакетик и как тихо ругается Айя. Он понимал, что трудновато одевать эту штуковину одной рукой, но совсем не хотел, чтобы Айя убирал пальцы. Он к ним привык и предпочитал не думать о том, что вскоре окажется на их месте.

Айя чертыхнулся снова, и Йоджи рассмеялся.

– Оставь место на...

– Йоджи, – прорычал Айя, а потом вздохнул. Прикоснулся еще одним легким поцелуем к плечу Йоджи, от чего тот вздрогнул. – Извини. Я никогда ими не пользовался, а они еще и такие скользкие, – а теперь пользоваться приходилось, потому что никто не знал, что за дрянь Йоджи мог подцепить от клиентов, или Айя – от Хиро. Йоджи пообещал проверяться теперь дважды в месяц и брать Айю с собой. Он никогда бы не смог себе простить, если бы заразил любимого чем-то неизлечимым.

– Ну, они смазаны для нашего удовольствия, – попытался пошутить Йоджи, цитируя надпись на упаковке.

От этих мыслей его отвлек Айя, убравший пальцы.

– Постарайся расслабиться и дыши. Скажешь, если будет больно, – голос Айи был неуверенным, а трясущиеся руки прошлись по позвоночнику Йоджи. Тот кивнул и глубоко вдохнул, медленно выдыхая, когда Айя раздвинул его ягодицы, и что-то твердое и скользкое прижалось к входу в его тело.

Это было гораздо толще пальцев, и Йоджи морщился, пока член Айи медленно проникал в его тело. Он почувствовал, как сжимается, сопротивляясь вторжению, и, когда он сделал вдох и попытался расслабиться, Айя остановился.

– Все будет хорошо, просто расслабься, – успокаивал Айя напряженным, срывавшимся голосом. Йоджи подумал, что знает, что сейчас чувствует его любовник. Как только он еще раз вздохнул и немного расслабился, Айя снова толкнулся вперед. Он еще глубже проник в Йоджи, гладя руками его бока и спину, помогая отвлечься от боли. Это было непривычно и почти больно – быть вот так растянутым, и Йоджи пришлось удерживать себя и не пытаться отодвинуться от Айи.

Айя опять остановился, потом двинулся назад. Йоджи вздохнул с облегчением, и вздох превратился в стон, потому что Айя начал ласкать его слегка обмякший член. Йоджи толкнулся ему в руку, а когда качнулся назад, Айя подался бедрами ему навстречу. Йоджи ахнул от того, как член Айи скользнул глубже в его тело, не останавливаясь, пока Айя не прижался плотно к его спине. У него перехватило дыхание от ощущения растянутости и наполненности, и, к счастью, Айя остановился и продолжил ласкать его рукой. Его тело сжалось вокруг плоти Айи, уже не так сильно, как раньше, и Айя застонал.

Несколько мгновений они не шевелились.

– Йоджи? – голос Айи был нерешительным и тихим, так на него непохожим, что Йоджи улыбнулся и погладил рукой бедро Айи. – Как ощущения?

– Боги, Айя, я никогда не думал, что это будет так, – это было совершенно непохоже на пальцы внутри. Член Айи был теплым и твердым, плотно заполнял его, и неприятные ощущения понемногу проходили. – Разве ты не должен что-то делать?

– Сейчас, – Айя положил голову на плечо Йоджи. – Я... это восхитительно, Йоджи, ощущать тебя вокруг своей плоти, такого тесного и горячего, – Айя поцеловал его ухо. – Хорошо, – Айя начал двигаться, и дискомфорт вернулся, несмотря на движения айиной руки на члене Йоджи. Йоджи застонал и заерзал, неуверенный, что ему нравится, как его любимый проникает в него еще глубже. Айя на секунду замер, а потом немного подвинулся.

Когда Айя сдвинулся назад, Йоджи вдохнул, и шумно выдохнул, когда Айя снова задел ту точку внутри, от которой все перед глазами разлеталось фейерверками. Он выстонал имя Айи и потянулся рукой назад, пока не схватился за задницу любовника и не начал подталкивать его. Движения Айи стали увереннее, и он понемногу набирал темп, а Йоджи стонал от удовольствия. Теперь он едва замечал какой-либо дискомфорт, гораздо больше интересуясь тем, какие замечательные ощущения ему дарили рука и член Айи.

Айя шептал его имя, погружаясь в его тело снова и снова и лаская его член в такт своим толчкам. Йоджи двигался вместе с ним, жадно ловя волны блаженства, накрывавшие его каждый раз, когда Айя задевал самую нужную точку.

Йоджи начал дрожать от удовольствия, его яички налились и потяжелели. Ощущение Айи, двигающегося внутри, ласкающего его изнутри и снаружи, целующего его шею в промежутках между шепотом о том, как он красив, стало для него почти невыносимым. Он кончил, откинув голову Айе на плечо и закрыв глаза. Словно издалека он услышал, как Айя громко выкрикнул его имя, а потом прижался к спине и задрожал. Рука на его члене слегка сжалась, потом расслабилась, отпустила и переместилась на его бедро, пока Айя вздрагивал и переводил дыхание.

Несколько минут они лежали молча и не шевелились. Потом Айя отодвинулся и перекатился на спину. Йоджи поморщился, когда член Айи выскользнул из его тела, и медленно повернулся, прижимаясь к любовнику. Глаза Айи были закрыты, волосы прилипли к мокрому от пота телу, а на раскрасневшемся лице блуждала улыбка. Йоджи вытащил из-под себя волосы, на которых лежал, и перекинул их Айе на грудь, не убирая после этого руку. Он наклонился поцеловать любимого, а тот неторопливо ответил ему, обхватив одной рукой его шею.

– Как ты? – тихо спросил Айя, продолжая улыбаться даже после поцелуя.

Йоджи потянулся всем телом и поморщился в ответ на боль в непривычных местах. – Немного побаливает, но не так ужасно, как я думал сначала, – Айя был с ним очень осторожен. – Спасибо, – он потянулся к коробке с салфетками на тумбочке и вытерся. Затем он снял с Айи презерватив и выкинул его в маленькую корзину у кровати.

– Ммм... – глаза Айи закрылись, и он потянул Йоджи, чтобы тот лег рядом с ним. – Тебе спасибо, – он крепко обнял Йоджи и ласково погладил его поясницу. – Только завтрак в ближайшем будущем не жди.

От такой заявки Йоджи усмехнулся.

– Знаешь, мне вдруг расхотелось есть. Думаю, я бы просто отдохнул немного. Лучше ты мне потом приготовишь вкусный и сытный обед, – он толкнул Айю под ребра. – После того, как сделаешь мне массаж.

Айя открыл один глаз и с трудом изобразил сердитый взгляд. – Когда я позволяю тебе меня трахнуть, я получаю похмелье, а ты – массаж и еду? Как-то не очень честно.

– Значит, я постараюсь расплатиться с тобой, когда в следующий раз буду сверху, – сказал Йоджи заискивающим и обещающим голосом. – Как тебе такая перспектива?

– Даже не знаю. Если ты будешь готовить, меня все равно затошнит, – протянул Айя.

Йоджи только посмотрел на него секунду, а потом ткнул под ребра снова.

– Ну вот, ты дошутился, что оставил себя без еды, дорогой. – Айя открыл второй глаз, чтобы сердито посмотреть на него, но прежде чем он смог возразить по поводу такого обращения, Йоджи наклонился для поцелуя. Он не отступал, пока Айя не стал задыхаться. – Знаешь, – объяснил он, немного задыхаясь тоже. – Я так хорош, что мне не нужны поощрения вроде массажа и еды. Тебе придется потренироваться, чтобы начать надеяться достигнуть моего уровня. Но я с радостью помогу тебе в этом, – он провел рукой по айиному боку и остановился на бедре. – Тебе и подсказывать не надо, если честно.

– Хм, – Айя слегка подергал Йоджи за волосы. – Продолжай в таком духе и дождешься, что тебя выставят отсюда без обеда.

– Ты не поступишь так со мной, Айя, – Йоджи быстро его поцеловал.

– Не будь так уверен, – пробормотал тот, играя йоджиными волосами.

Йоджи только улыбнулся и опустил голову Айе на плечо. Он действительно был в этом уверен, но оставил эту тему, пока не разозлил Айю. Аюми говорила об этом – Айя заботился о тех, кого любил, и Йоджи был уверен, что теперь он входит в их число. Так что вместо спора он начал выдавать предложения, что Айя мог бы сделать ему на обед, пока его любимый не застонал и не заткнул ему рот поцелуем.

Глава 12: Боль реальности.

Чувствуя себя неудобно, Кен потер лицо ладонями перед тем, как выйти из ванной. Ощущая на себе взгляд Йоджи, он опустил голову, входя в гостиную, и присел на диван. Ему по-прежнему хотелось в туалет, а задница снова начала зудеть.

– Кен, с тобой все в порядке? Ты уже четвертый раз за час туда бегаешь, – голос Йоджи был обеспокоенным, а не насмешливым, как вчера, когда Кен постоянно бегал с крыши домой, пока они развешивали белье сушиться.

– Я в порядке, – буркнул он. Ему не хотелось привлекать внимание или говорить о своей проблеме. – Какой счет?

Йоджи понаблюдал за ним пару секунд, потом сообщил счет. Кен, к собственной радости, смог увлечься футбольным матчем на какое-то время. Его любимая команда выигрывала, и вообще было классно посидеть с другом, выпить пива и расслабиться. Казе улетел в Таиланд, и Кену хотелось отвлечься от того факта, что он будет один всю неделю, и от растущего дискомфорта и беспокойства.

Его команда забила еще один гол, когда Кен обнаружил, что снова идет в туалет. В отличие от предыдущей дюжины попыток, на этот раз у него что-то получилось, но, вытершись и увидев кровь на туалетной бумаге, он вскрикнул. Чтобы почистить себя, у него ушла половина рулона, и он с облегчением понял, что крови больше нет. Стараясь не волноваться из-за кровотечения, он спустил воду и вернулся в гостиную.

Йоджи внимательно смотрел на него, пока он садился. – Ладно, я спрошу еще раз. Что случилось? Ты не настолько много выпил, чтобы так часто отлучаться, и ты бледный. И почему ты кричал?

Кен нервно взъерошил волосы и пересел на край дивана. – Я.., – он устало вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Не хотелось говорить о настолько личных вещах, но у Йоджи был такой решительный вид, и все это было чем-то более серьезным, чем обычный запор. – В последнее время я не могу нормально сходить в туалет, – пробормотал он.

Йоджи прищурился и отставил в сторону банку пива, которую держал в руке. – Пописать или покакать? – когда у Кена запылали щеки, Йоджи закатил глаза и рассмеялся. – Да ладно тебе, не веди себя так, словно я сказал что-то обидное. Ты сколько в футбольной команде был? Тебя вообще должно быть трудно шокировать.

– Мне абсолютно все равно, если со мной в душе моется парень, и нет таких ругательств, которых я не слышал, но я обычно не обсуждаю свое пищеварение с товарищами по команде, – огрызнулся Кен, все еще смущенный вопросом. Такие разговоры обычно сводились к тому, кто завонял ванную или засорил унитаз. – У меня проблемы с кишками, понял?

– Что ты имеешь в виду? Ты вообще не можешь, или тебе больно это делать? Поэтому ты у меня вчера слабительное просил? – Йоджи был похож на сумасшедшего доктора.

Чувствуя себя униженным, Кен подумал, что стоило все же держать рот на замке. – Мне постоянно хочется, но в большинстве случаев ничего не выходит, – он почесал подбородок. – А в этот раз там была кровь.

От услышанного Йоджи выпрямился в кресле, явно забеспокоившись. – Кровь? Кен, это хреново.

– Ну, знаешь, Казе уехал сегодня, поэтому прошлой ночью…, – ему все еще было неудобно говорить о своей сексуальной жизни, даже с Йоджи. – Мы трахнулись пару раз, – выпалил Кен, слепив все предложение в одно длинное слово. – Может, он просто немного меня порвал.

– Ты бы это почувствовал, – уверенно сказал Йоджи. Он наклонился вперед, поставил локти на колени и пристально посмотрел на Кена. – Если бы он настолько тебя порвал, ты бы понял. Как насчет презервативов? Вы ими пользуетесь?

– Нет! – Кен гневно посмотрел на друга. – Нам не нужно, это только когда нет смазки. Я не трахаюсь со всем, что не против, как некоторые, – он тут же пожалел о сказанном, но Йоджи, похоже, не обиделся. – Со мной такого раньше не случалось, Йоджи, – сказал он сдержанно. Он понятия не имел, что делать в такой ситуации, стоит ли волноваться, и это было единственной причиной подобного разговора с Йоджи, пусть Кен и готов был умереть со стыда. – Может, это просто от прошлой ночи. Мы немного разошлись, – черт возьми, он снова краснел.

Йоджи хмыкнул, думая о чем-то, и через минуту медленно покачал головой. – Может так, а может и нет. Слушай, мне на этой неделе идти на анализы, так почему бы тебе не пойти вместе со мной? – его заботливый взгляд заставил Кена проглотить все комментарии о том, что ему не нужно проверяться на ВИЧ или что-то еще. Йоджи был слишком серьезен, чтобы пытаться его разыграть или унизить. – Просто сходишь со мной, ладно? Тебе не нужно никаких тестов, просто поговоришь с одним из врачей. Они решат, нужна тебе проверка или нет.

Кен хотел отказаться, сказать, что с ним все будет нормально через пару дней, но потом заерзал на месте. Зуд начался снова. – Хорошо, когда ты хочешь пойти?

– Может, завтра? – Йоджи вытащил телефон и что-то на нем проверил. – Я свободен в 11 утра. В это время там обычно нет очередей, но я позвоню и договорюсь о приеме, – он строго посмотрел на Кена. – Улизнуть я тебе не позволю, понял? Встретимся у машины в половине одиннадцатого.

Кен вздохнул и кивнул. У него не было сил, чтобы даже пытаться отвертеться от похода к врачу, так что неважно, как неловко ему там будет. Хоть он и верил, что визит в поликлинику будет просто тратой времени, мысль об этом принесла ему облегчение. Было приятно, что друг о нем заботился, а завтра все волнения прекратятся. В следующий раз он проследит, чтобы Казе использовал достаточно смазки. – Если доктор скажет, что это от грубого секса, ты платишь за обед.

– Хорошо, почему бы и нет? Похоже, я всю эту неделю всех угощаю, – Йоджи отложил телефон и откинулся на спинку дивана. Кен ждал, что он сейчас выдаст шутку, и был разочарован, когда Йоджи не проронил ни слова. Почему-то именно его молчание заставило Кена нервничать больше, чем весь этот разговор.

Йоджи пришлось почти силой затащить Кена в фойе клиники, получив пару странных взглядов от прохожих. – Черт, Кен, ты же согласился пойти со мной. Перестань вести себя как ребенок и иди уже, – он сумел затащить этого идиота в приемную, которая, к счастью, пустовала. Убедившись, что Кен не собирается сбежать, Йоджи отпустил его руку и указал на стул. – Садись, – голос у него был строгим, как если бы он говорил с маленьким, непослушным ребенком.

Кен, бледный сквозь загар, взлохматил рукой свои волосы и неуверенно улыбнулся.

– Спасибо, Йоджи, – он нервно схватил спортивный журнал и принялся листать, но делал это слишком быстро, чтобы что-то прочесть.

Йоджи с опаской понаблюдал за ним еще с минуту, а потом пошел к администратору. Он улыбнулся женщине средних лет и облокотился на стойку. – Привет, Хитоми.

Она поправила очки и предостерегающе на него посмотрела. – Сейчас вами займутся, Кудо-сан. Придется только немного подождать, – она вручила ему несколько бумаг и потом все же улыбнулась, сдавшись. – Еще один друг? Не такой симпатичный, как прошлый. Что ты задумал?

– Я просто умничка, развиваю ваш бизнес, – он обворожительно улыбнулся и подмигнул. – Кроме того, я пользуюсь любой возможностью, чтобы увидеть твое прекрасное лицо, – он усмехнулся, когда Хитоми покраснела и прогнала его от стойки.

Сев рядом с Кеном, Йоджи помог ему заполнить все анкеты. Он хорошо рассчитал время, и как только они закончили с бумагами, симпатичная медсестра назвала имя Кена. Йоджи довольно ощутимо пихнул его в нужном направлении и развалился на стуле, ожидая своей очереди. Вскоре его позвала на анализ крови еще одна милая медсестра, на этот раз – жена врача. Пока она брала у него кровь, Йоджи развлекался тем, что отвечал на ее вопросы о своей сексуальной жизни. Он порадовался, заставив ее покраснеть пару раз, но не слишком увлекался. Было не очень умно слишком уж сильно заигрывать с женщиной, которая засунула в твою руку иглу и к тому же была женой твоего врача.

После этого Йоджи вернулся в приемную. Прочитав один журнал от начала и до конца, он начал волноваться. Обычно он приходил сюда только сдать кровь и сразу уходил, если у него не было простуды или чего-то такого. Айя прошел полный осмотр, когда пару недель назад они сюда приходили, и даже это не заняло столько времени. Йоджи мрачно подумал, что, похоже, Кен проиграет в их споре.

Через несколько минут его друг подошел к нему мертвенно-бледный и вспотевший. Он держал в руке рецепт и не сказал ни слова, когда Йоджи встал и пошел с ним рядом. К машине они вернулись молча.

Усевшись в свой «Ягуар», Йоджи зажег сигарету и махнул в сторону клочка бумаги. – Я так понял, нам надо остановиться у аптеки перед обедом? – Кен ничего не ответил, Йоджи грустно вздохнул и выдохнул на него дым. – Земля – Кену! С тобой все в порядке?

Кен медленно покачал головой. – Нет, не все, – он провел рукой по лицу и вздохнул.

– Врач считает, что у меня гонорея, хотя он не может сказать точно, пока не придут результаты анализов.

– Бля, – Йоджи злобно выкинул сигарету и завел двигатель. Его подозрения подтвердились, и он не знал, что еще сказать. И, похоже, было не время говорить Кену, что хорошо, если он подхватил то, что лечится. Потом Йоджи подумалось, что гонорея может быть не единственной болячкой, подцепленной Кеном, и он прикусил губу.

– Ладно, я знаю аптеку тут рядом. Как раз по пути на обед.

– Йоджи, забудь про обед. Я сейчас не хочу есть, – Кен выглядел совершенно несчастным. Решив, что лучше будет помолчать, Йоджи просто кивнул и выехал с парковки.

Кен сидел в гостиной и нервничал в ожидании, когда Казе вернется домой. Его любовник позвонил из аэропорта, сказал, что уже едет, и попросил приготовить пару бутылочек пива. Кен послушно достал бутылки из холодильника и методично пил одну за одной, пока ждал. Сейчас он уже был немного пьян и надеялся, что это хорошо.

Десять минут спустя он услышал, как открылась входная дверь, и Казе весьма бодро позвал его. Кен почти вскочил с дивана и побежал к нему. Частично он был рад видеть своего любовника. Кена наполняла смесь любви, желания, стыда и смущения – и это его беспокоило.

Казе сначала ничего не заметил. Он поставил сумки на пол и притянул Кена к себе, чтобы поцеловать. – Хм, я вижу, ты принялся за пиво без меня, – он тепло улыбнулся Кену, но улыбка пропала, когда Кен на нее не ответил. – Ты в порядке?

Неохотно освобождаясь из объятий Казе, Кен покачал головой и сел. – Бывало и лучше. Мне пришлось сходить к врачу несколько дней назад.

– Что? – Казе, начавший собирать пустые бутылки, бросил их и сел рядом с Кеном. – В чем дело? Ты болен?

Кен не смог сдержаться и расхохотался. – Можно и так сказать, – всю последнюю неделю он репетировал, что скажет Казе, какие вопросы задаст. Все эти планы пошли прахом, и он ощутил, как смешанные эмоции сменяются гневом. – Представляешь, у меня гонорея, – сказал он, внимательно следя за реакцией любовника.

Казе на секунду замер. Кен разозлился еще больше, увидев, как на лице его любовника среди прочих эмоций мелькнула вина. – Что? У тебя венерическое? – когда он кивнул, Казе покраснел перед тем, как снова придать лицу непроницаемое выражение. – Как?

– Я думал, это ты мне скажешь, – вызывающе огрызнулся Кен. Его руки сжались в кулаки, а ярость нарастала. – «Только бы не позволить Казе свалить все на меня», – взмолился он мысленно. Нет. Ему нужна была правда, а не обвинения. – Врач сказал, что она у меня уже месяца два, раз так сильно запущена. Это как раз то время, когда ты начал ездить в командировки.

Вставая, Казе тряхнул головой, на его лице было негодование. – Погоди, ты думаешь, что это от меня? Что с тобой такое, Кен? Как ты можешь так обо мне думать? Может, ты это подцепил, сидя на унитазе своего друга Кудо.

– Не втягивай его в это, – заорал Кен, придя в ярость от обвинений в сторону Йоджи. – Он чист. Именно он отвел меня в клинику провериться, пока тебя, засранца, не было рядом. Я не мог подцепить это у него в ванной, и я точно не заразился, трахаясь с кем-то! Я ни с кем не спал, кроме тебя, с тех пор, как мы сюда переехали. А ты что скажешь?

Покраснев, Казе отступил назад, подняв руки, словно защищаясь. – Я здоров, Кен. Я хорошо себя чувствую. Если бы это я тебя заразил, разве я не был бы болен тоже?

Заметив, что Казе не сказал в ответ, что был ему верен, Кен почувствовал, как у него заболело в груди. – Мне сказали, что у некоторых людей гонорея никак не проявляется. Врач хотел и тебя проверить немедленно, – он с трудом сглотнул и обхватил себя руками. – Возможно, у тебя есть что-то еще. Нам обоим нужно продолжать проверяться в течение полугода или около того.

– К черту это все. Я, черт возьми, ничем не болен! – выкрикнул Казе.

Начиная раскачиваться взад-вперед на диване, Кен горько усмехнулся. – Есть только один способ узнать, не так ли? Сходи со мной к врачу и проверься, – Казе побледнел от такого предложения, а Кен забыл про боль и сосредоточился на своей злости. – Это так просто. Десять минут, и ты свободен. Я запишу тебя на завтра, – он потянулся к телефону, но только затем, чтобы трубку выхватили у него из руки.

– Мне не нужны никакие анализы. Я здоров, – повторил Казе, но уже не так уверенно. У него проступил пот, и он прятал глаза от Кена. – Может, доктора напутали с анализом. Может, ты тоже здоров.

– У меня шла кровь, Казе. Я сомневаюсь, что это врач виноват, – возразил Кен. Этот разговор должен был пройти по-другому. Казе не должен был вести себя так, словно ему есть что скрывать. Кена замутило, он встал и пошел в спальню.

– Эй, ты куда? – Казе пошел за ним. – Все нормально?

– Нет, – Кен зашел в спальню и взял одну из сумок с кровати. Повернувшись лицом к своему любовнику, он увидел его озадаченный взгляд. Боль в груди стала сильнее, но он отказался ей поддаваться. – Я не останусь здесь, если ты не пойдешь со мной и не сдашь анализы.

– Что? – Кена уже тошнило от этого вопроса. – Ты уходишь? Куда ты пойдешь?

– Я не знаю, – это было правдой, он не продумал все так далеко вперед. Он ожидал, что Казе будет переживать, признается в ошибке, сделанной однажды ночью. Поведет себя как мужчина. А не будет лгать и обвинять Кена во всем. – Может быть, к Йоджи.

Похоже, это разозлило Казе. – Ты пойдешь жить с этой шлюхой? Той, которая тебя, скорее всего, и заразила? Ты трахался с ним, Кен? Сколько он берет?

В конце концов, не сдержавшись, Кен опустил сумку и ударил любовника, вложив в удар всю свою силу. Казе закричал от боли и свалился на пол, прижимая руку к глазу.

– Твою мать, Кен, какого...

Кен схватил его за воротник дорогого костюма и поднял на ноги. – Я не трахал Йоджи! Я никого не трахал, кроме тебя! Тебя, засранца, которому плевать на то, что я мог действительно серьезно заболеть, если бы не пошел к врачу. Я хочу услышать гребаную правду, Казе. Я хочу, чтобы ты проверился. Если нет, я ухожу.

Казе резко сбросил его руки и уставился на Кена. Левый глаз у него уже начал заплывать. – Ну и куда ты пойдешь, Кен? У тебя нет жилья, а если ты попробуешь найти работу или снять квартиру, все узнают, кто ты. У тебя ничего нет без меня, – он говорил как обидчивый ребенок, злящийся из-за того, что у него отбирают игрушку.

– Ты просто не можешь сказать, что пойдешь со мной, да? – спросил Кен. Все надежды на то, что у них все будет нормально, умерли. – Ты не можешь признать, что облажался, да? – Казе молчал, а Кен тряхнул головой и шагнул к кровати. Он так устал. – У меня есть деньги, вообще-то. Несколько дисков, в которые я вкладывал, доходы от рекламы. Ты всегда советовал мне делать разные вложения, и я отдал тебе не все, когда мы въехали сюда, – он грустно улыбнулся, поднимая сумку. – Я откладывал на случай, если у нас будут неприятности. Похоже, теперь мне это пригодится.

– Кен, подожди, – гнев Казе исчез, и теперь он действительно выглядел взволнованным. – Не уходи. Я завтра схожу к своему врачу.

– Нет, ты пойдешь к тому же, у которого был я, – Кен не хотел, чтобы ему врали, подделывая результаты анализов и давая взятку врачу. – Мы пойдем вместе и вместе услышим, что тебе скажут, – он демонстративно не опускал сумку, пока Казе думал.

Глубоко вздохнув, Казе дотронулся пальцем до опухшего глаза. – Кен… прости меня, ладно? – его голос был заискивающим и глубоким, глаза опущены. Кен уже видел такое тысячи раз, когда его любовник влипал во что-то и пытался выпросить прощение. Казе отработал это представление до совершенства еще годы назад, в приюте, где они выросли. И Кен никогда не мог устоять. Сейчас, однако, боль в груди помогла ему остаться безразличным к представлению.

– Это трудно... держать наши отношения в тайне. Я не могу сказать парням, с которыми работаю, что у меня есть девушка, поскольку они захотят с ней встретиться. Я не могу сказать, что у меня есть парень, потому что…, – Казе пожал плечами и грустно улыбнулся. – Когда я ездил по делам, они постоянно подсовывали мне девушек. Я устал придумывать отговорки, а они начали что-то подозревать. Однажды мне предложили поискать симпатичного парня и трахнуть его. Ты знаешь, как это в мужской компании бывает. Мне нужна эта работа, Кен. Я не могу, я рискую потерять все, если они узнают, что я гей.

Казе подошел ближе, на его лице было полное раскаяние. – Это было один раз, клянусь. Я позволил им снять мне девчонку, и... я пользовался презервативом, но он, наверное, порвался. Это было неприятно. Мне не понравилось. Я думал только о тебе.

Кен позволил любовнику прикоснуться к его руке, но когда Казе попытался забрать у него сумку, отодвинулся. – Забавно, у тебя раньше никогда не было проблем с девушками. Ты трахал их при любой возможности, пока мы ездили по стране, – они шестнадцать лет провели вместе, взрослея, работая и живя вдвоем, и Казе до сих пор думал, что Кен не может определить, когда ему врут. Кен рассмеялся, резко и горько. – Ты думаешь, что он порвался. Ты ни слова не говорил и даже пытался все свалить на меня, – он пошел к двери.

– Кен! Подожди! Я думал, ты не станешь уходить, если я скажу правду! – Казе был в отчаянии, он схватил Кена за руку, пытаясь остановить. – Куда ты?

Уронив одну из сумок, Кен свободной рукой грубо отпихнул своего друга. – Отстань от меня, наконец. Я не хочу тебя видеть. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, – он зло смотрел на того, кого любил с самого детства, и слезы наворачивались ему на глаза. – Если бы это было один раз, ты бы мне сказал. Не нужно было мне лгать. Со сколькими ты на самом деле переспал? Почему просто не сказал мне, что тебе скучно и что тебе хочется разнообразия?

– Кен, я люблю тебя. Клянусь. Я.. я сглупил. Признаю. Не уходи от меня, – Казе умолял его. – Ты мне нужен. И я тебе нужен тоже.

– Я тоже тебя люблю, – признался Кен грустно. – Я бы простил тебя, ты же знаешь. Если бы ты сразу сказал мне правду, если бы ты повел себя, как будто тебе не все равно, что я заболел по твоей вине. У меня мог быть ВИЧ, только потому, что ты сходил налево, ты об этом когда-нибудь думал? – судя по шокированному выражению лица Казе – нет. – Я пойду к Йоджи. Он мне друг, а сейчас мне как раз нужны друзья. Оставь меня в покое, дай остыть, понял?

– Я сожалею, Кен. Правда, мне жаль. Я люблю тебя, – Казе печально смотрел на него. – Я не хочу, чтобы ты уходил. Останься, и мы со всем разберемся, пожалуйста.

– Я никогда не хотел оказаться больным или обманутым, поверь. Но мы не можем всегда получать то, что хотим. Увидимся, – Кен развернулся и пошел к выходу. Ему пришлось заставлять себя идти, чтобы не поддаться и не остаться. Это было страшно – уходить. Это было больно, и на мгновение стало непонятно, что будет больнее – уйти или остаться. Но он продолжал идти.

Йоджи зашел на кухню и оторопел. Кен сидел за его столом с чашкой кофе в ладонях. Он выглядел так, будто вообще не спал. – Футон был настолько неудобным?

Кен посмотрел на него измученным взглядом и печально улыбнулся. – Нет, футон неплохой, – Кен снова уставился в свою чашку.

Почесывая живот, Йоджи пошел к кофеварке за первой своей сегодняшней дозой кофеина. Уже по запаху он мог сказать, что этот кофе будет не таким вкусным, как айин. Он не мог позволить себе настолько дорогой сорт, но Кен неплохо справился с приготовлением. Йоджи прислонился к стойке, попивая кофе и пытаясь решить – есть у него настроение готовить завтрак или нет. Просто все было не так, если Айи не было рядом. Допивая кофе, Йоджи мысленно пожелал Хиро пару гадостей.

– Есть хочешь?

От вопроса Кен вздрогнул, вскинув голову и повернувшись на стуле, чтобы непонимающе посмотреть на Йоджи. Тот улыбнулся такой реакции и тому, каким помятым и потерянным Кен выглядел. – Это да или нет?

Кен пару раз моргнул и помотал головой. – Я не голоден, – на секунду он притих. – Хотя все равно спасибо. Я еще чуть посижу и уберусь отсюда, – Кен повернулся обратно и продолжил нагонять тоску на свой кофе.

Йоджи налил себе еще и сел за стол напротив друга. Немного помолчал, думая о том, что никогда бы не предложил ничего подобного еще несколько месяцев назад. Похоже, он действительно изменился. – Тебе не обязательно уходить.

Когда Кен опять посмотрел на него пустыми глазами, Йоджи вздохнул и откинулся на спинку стула. Ему хотелось уже разобраться с этим делом и пойти покурить. – У тебя есть, куда пойти, Кен? – парень покачал головой. Йоджи ощутил вспышку гнева на Казе, который так обидел его друга.

– Нет, – Кен ссутулился и убрал руки от чашки с кофе. – Хотя у меня есть немного денег, я вчера тебе рассказывал.

– Да, я помню, – Йоджи пил кофе, ощущая его горький вкус, и думал, как лучше все сказать Кену. Его друг еще со вчерашнего вечера, когда оказался у него на пороге, был в прострации. – А еще я помню, как дороги нынче квартиры и гостиницы. Сколько у тебя денег? Ты собираешься устраиваться на работу, чтобы себя обеспечивать? – он поколебался немного, задавая следующий вопрос. – Ты собираешься возвращаться к Казе?

При упоминании о любовнике Кен выпрямился и сердито посмотрел на Йоджи. Злости надолго не хватило, и Йоджи просто спокойно смотрел на друга, пока тот не покраснел и не потер шею. – Я.. не знаю, Йоджи. Он солгал мне. Я мог бы..., – Кен еще больше расстроился и опустил голову, словно не в силах держать ее прямо. – Ты уверен, что я могу остаться здесь? Я не хочу мешать тебе, но… я не думаю, что готов уйти насовсем прямо сейчас.

О да, Йоджи определенно был зол на Казе. Он надеялся, что этот засранец понимал, как сильно Кен его любит. Потом ему пришла в голову нерадостная мысль о том, что засранец наверняка знал, на что и рассчитывал, собираясь вернуть Кена себе. Если бы Йоджи считал, что Кену пойдет на пользу, если он его выгонит, и что его друг не потащится обратно к своему неверному любовнику, то сделал бы это немедленно.

– Ну, если останешься, придется соблюдать некоторые правила. Тебе нельзя будет устраивать здесь такой же бардак, как у себя дома, – Йоджи мило улыбнулся, когда Кен поднял голову и скорчил рожу в ответ на его слова. – Даже не пытайся изображать оскорбленную невинность, я был у тебя и все видел. Можешь жить в свободной комнате, и бардак будет только там. Я уверен, Айе еще не скоро понадобится его футон. Второе – тебе придется уходить, когда у меня будут гости. Я не собираюсь объяснять, откуда у меня сосед, когда люди платят мне за секретность, – он нетерпеливо постучал пальцами по столу, еле справляясь с никотиновым голоданием. Надо было покурить до разговора с Кеном, но ему совсем не хотелось видеть машину Такатори, забирающую Айю.

– Это будет нетрудно. Я могу ходить в спортзал или в кино, или еще куда, – Кен больше не выглядел таким отчаявшимся, а на его губах даже появилась тень улыбки. – Спасибо, Йоджи. Я не хотел пока снимать жилье. Пока не буду в чем-то уверен, – он помрачнел, взял кофе и сделал глоток. Потом скривился и быстро вылил все в раковину. – Бе, я ненавижу холодный кофе, – он налил себе новый и сел. – Я могу помогать с покупками и по дому. Всего несколько недель, пока я не решу, что делать.

– Живи, сколько понадобится, Кенкен, – беззаботно соврал Йоджи. – Я пойду, покурю. Сходи в душ и попробуй немного поспать. Судя по твоему виду, тебе это не помешает, – он оставил друга пить кофе и поспешил на балкон. Йоджи зажег сигарету в ту же секунду, как вышел на свежий воздух, глубоко затянулся и на мгновение задержал дыхание.

После пары затяжек он успокоился. Взяв кувшин с водой, который держал на балконе, Йоджи полил цветы, думая об Айе. В том, что он так изменился, был виноват его любимый. Когда вчера он пришел к Айе попросить футон для Кена, тот даже глазом не моргнул. Он сказал, что Йоджи может не возвращать его так долго, как будет нужно. Вот тогда-то Йоджи и понял, что Айя рассчитывает на то, что Кен останется не на одну ночь. Это должно было удивить его, учитывая границы айиной заботы об окружающих.

Еще он понял, что не хочет разочаровывать Айю. Если он думал, что Йоджи слишком добр, и не сможет выкинуть друга на улицу только потому, что позволять ему остаться – неудобно, то Йоджи не хотел его подводить. До переезда сюда, Кудо выгнал бы Кена на следующее утро. Но сейчас…

Теперь он с отвращением думал о том, как сильно изменился. Он был вполне достойным человеком до смерти Аски. Только потому, что он продавал свое тело, зарабатывая на жизнь, он не обязан был быть ублюдком. Настоящий мужчина не бросает своих друзей. Йоджи не собирался позориться перед Айей, Аюми и Кеном. Может, он пришел сюда и без желания заводить друзей, но он их завел, поэтому будет уважать эту дружбу.

Выбрасывая окурок с балкона, он мрачно подумал, что возвращение совести создаст ему некоторые трудности. Айя не сможет приходить к нему в любое время, и уж точно они не смогут ничем заниматься, если Кен в любой момент может войти в комнату. Вчера вечером они решили, что время своих встреч будут выдавать Кену за встречи Йоджи с клиентами. Бедному Кену лучше приготовиться к тому, что его будут выгонять на пару часов каждый день, когда Айя будет свободен от Хиро.

Он посомневался, не выкурить ли еще одну сигаретку, но решил, что лучше вместо этого что-нибудь съесть. Может быть, стоит пойти и поклянчить еды у Аюми и Коми. Эти двое всегда были рады его накормить. К тому же, они с Аюми могут вместе посокрушаться над тем, что Айя проводит день с Хиро. Йоджи не мог дождаться встречи с Айей, когда тот вернется. Скорее всего, любимого нужно будет немного развеселить.

На мгновение Йоджи захотелось снова стать безразличным ублюдком. Насколько проще будет отправить Кена обратно к Казе или заставить его снять себе жилье. Черт, у них с Айей и так было совсем мало времени друг для друга, а теперь еще это. Как будто судьба, сначала сведя их вместе, теперь наслаждалась, мучая их долгой разлукой.

Они с этим справятся, как-нибудь. Блин, да даже если понадобится ездить в лав-отели или куда-то в уединенное место, чтобы прикоснуться друг к другу – пусть будет так. Ведь это же не навсегда. Кен либо уйдет от Казе, либо к нему вернется. Йоджи надеялся на первый вариант, но, будучи влюбленным тоже, понимал, что не все так просто. Кен, скорее всего, любил Казе достаточно сильно, чтобы простить этого эгоистичного идиота.

Подумав так, он печально усмехнулся. Они с Айей отдали бы что угодно за то, чтобы быть только вдвоем, а у Казе, у этой сволочи, был такой человек, как Кен, и он ему изменял. Нет в мире порядка.

Масато рухнул в свое кресло и раздраженно обвел комнату взглядом. Люди рядом с ним не обращали на него ни малейшего внимания, что ему и было нужно, так что он хмыкнул и принялся за свой кофе. Он ненавидел утра. Ненавидел страстно. Сначала нужно выползти из теплой, уютной постели. Потом – принять душ и одеться, чтобы достойно выглядеть перед теми, на кого ему плевать. Потом – схватка с утренними пробками, которые всегда доводили его до состояния, когда хотелось просто начать убивать направо и налево, особенно если он стоял на одном светофоре дольше десяти минут. Он не был жаворонком.

Не имело значения, во сколько он проснулся. До десяти утра он не терпел ничьей компании. Поэтому одним из первых появлялся на работе, зная, что пару часов его точно будут избегать, пока он не выпьет пару чашек кофе и не разберется с несколькими документами. После десяти у него появится желание общаться, и они с Юуши смогут пойти и поговорить с людьми.

До десяти у него было еще целых три часа, и часть этого времени он решил потратить на проверку электронной почты. Масато подключился к системе, не ожидая получить никакого удовольствия от того, что там найдет. Одни письма относились к его расследованиям, другие были тупыми полицейскими напоминалками, а в третьих, присланных друзьями, которые надеялись поднять ему настроение, были шутки. Шутка про американского президента почти заставила детектива улыбнуться, и он сохранил ее на будущее, рассчитывая, что еще будет время насладиться ею как следует.

Разобрав половину посланий, Масато обнаружил еще одно, заставившее его выпрямиться в кресле и забыть о веселье. Это было автоматическое уведомление, настроенное уже довольно давно, которое сообщало, что активировалась определенная учетная запись в информационной системе.

Он немедленно подключился к полицейской базе данных и не сильно удивился, когда увидел, что пользователь запрашивал систему на предмет всего, где упоминался Фуджимия Ютака и его сын, Ран. Интересно, Кудо делал это самостоятельно, или Фуджимия его попросил? Какова бы ни была причина, но поиск велся тщательно. Кудо просматривал все, что было как-то связано с его соседом. Если он продолжит в том же духе, то найдет некоторые нелицеприятные вещи.

Взъерошив волосы, Масато отодвинулся от стола, его стул протестующее скрипнул. Он схватил пачку сигарет и чашку с кофе со стола и поспешил прочь. Скоро придет Юуши, а ему надо кое о чем подумать до того, как его любопытный партнер появится и заметит, что что-то не так. Настроения объяснять все Юуши у него не было.

Через пару минут Масато стоял на крыше. Сделав глоток кофе, он поставил чашку на парапет. Достал сигарету, закурил и глубоко затянулся, рассматривая здание напротив полицейского участка. Выдыхая облако дыма, он подумал о своем друге Атсумори и автоматическом уведомлении.

Кудо не пользовался этой учетной записью два года. Была бы она обычной, ее бы давно уже удалили, как неактивную. Однако обычного в ней не было ничего. Только четыре человека знали о ее существовании, и у нее был высочайший уровень доступа, какой только смог дать ей Таки. Кудо настоял на этом.

Кудо пользовался доступом к информации, запрашивая полицейскую базу данных, – такую возможность он получил через Масато в обмен на молчание о мелком проступке одного хорошего друга – чтобы расследовать те дела, которыми он занимался. Когда из-за смерти партнерши он отошел от дел, этой лазейкой больше никто не пользовался.

Так что же изменилось в его жизни сейчас, что он снова вспомнил об этой возможности? Ему скучно? Собирает информацию о соседе? Или пытается отплатить Фуджимии тем, что выяснит для него кое-какие вещи? Масато просто не терпелось узнать, какие именно. Он ненавидел тайны.

Затянувшись снова, он поразмыслил над ситуацией. Кудо был чертовски хорошим детективом. У его дел был высокий процент раскрываемости. Если он всерьез занялся делом Фуджимии, могут начаться проблемы. Хоть в полицейской базе данных и мало что можно было найти, Масато сомневался, что Кудо на этом остановится.

Дело Фуджимии всегда было ему неприятно. Особенно после того, как он однажды нанес визит в Ханабатаке и обнаружил, что Фуджимия Ран живет там на содержании Такатори. Это было неправильно, но он хорошо усвоил уроки Атсумори, учившего его, когда он только поступил в полицию. Мудрого человека, научившего его выбирать, где и когда сражаться. Он знал, что победить в этом случае у него нет никаких шансов. Даже Юуши хватало ума понять это.

А Кудо, видимо, нет. Докурив, Масато бросил окурок на пол и потянулся за кофе, прикидывая, как далеко Кудо зайдет в этом расследовании. С тем количеством информации, какое было в базе, не слишком далеко. Коллеги Масато позаботились о том, чтобы спрятать все, даже отдаленно вызывающее подозрения. Но он был внимателен, работая на этом задании, и делал собственные заметки, которые заставили бы многих поволноваться, если бы они узнали об их существовании. Это он знал, работая над делом, но не боялся. Сделать что-то в этом расследовании он не мог. Разве что, потеряв работу и кучу всего в придачу. Но это не означало, что он не может работать дальше, надеясь, что однажды все изменится.

Что Кудо готов потерять? Что он сделает, если определенные файлы загрузить в базу? Возможно, пришло время правосудия. У Масато было достаточно темных секретов, тяготивших его. Будет ли он лучше спать ночью с исчезновением одного из них? Он задумчиво пил кофе, уже зная ответ на этот вопрос. Это Юуши так на него влияет.

Айя зашел в квартиру Йоджи и обнаружил любовника за новым компьютером. Сначала его поставили в свободной комнате, но когда сюда переехал Кен, Йоджи перенес компьютер в гостиную. Точно так же, как и айин, он стоял за складной ширмой, так что Айя запросто положил руку на плечи любовника и куснул ухо, бывшее слишком соблазнительным, чтобы его не заметить.

Йоджи быстро переключил компьютер в спящий режим и запрокинул голову, а Айя оставил ухо, занявшись улыбающимися губами. У Йоджи был вкус сигарет и кофе, вкус, на который Айя постепенно подсаживался, как на наркотик. Он нетерпеливо застонал и отодвинул кресло от стола, чтобы усесться верхом на колени любовника.

Рот Йоджи был таким мягким и горячим. Айя любил проникать в него языком снова и снова, ощущая вкус своего любимого. Он обожал чувствовать под собой изгибающееся тело Йоджи, то, как перекатываются подтянутые мышцы, и то, как большие ладони ложатся на его задницу. Казалось, что на Йоджи будет неудобно сидеть вот так – с его-то стройностью – но когда их тела соприкасались, Айя вздрагивал от удовольствия. Словно Йоджи был проводом под током.

Зарывшись руками в его густые, волнистые волосы, Айя еще несколько минут наслаждался присутствием своего любимого, а потом неохотно прервал поцелуй.

– Пожалуйста, скажи мне, что Кен скоро все решит, – ему безумно хотелось утащить Йоджи в спальню и заняться любовью, но они оба знали, что нужно быть осторожными. Кен должен был скоро вернуться с пробежки.

Йоджи сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, прислоняясь своим лбом к айиному. – Я дам ему еще неделю, а потом подниму этот вопрос. Как сосед он неплох, но…, – он поерзал под Айей, чтобы ощущалась выпуклость в его штанах. – Мы ведь не отменяем наше сегодняшнее свидание вечером, правда?

– Правда, – Айя повернул голову, чтобы поцеловать Йоджи. Еще несколько часов, и он сможет делать с любовником все, что захочет. Он улыбнулся этой мысли. В последнее время он приобрел зависимость. Только вместо наркотиков или алкоголя, ему постоянно хотелось одного конкретного блондина, пахнущего гвоздикой. Желание захватило его почти моментально – тлеющий огонь, вспыхивавший, как только он начинал думать о своем любовнике.

Строго напомнив себе, что еще несколько часов нужно вести себя хорошо, Айя отодвинулся и кивнул в сторону компьютера. – Чем ты занимался?

– А, проверял свой счет, искал порнуху, рассказывал всем о том, что мы делали вчера, в своем блоге… ничего особенного, – Йоджи засмеялся, увидев взгляд, которым наградил его Айя. Сейчас он выглядел спокойным и счастливым, что было странно, учитывая то, каким уставшим он был за завтраком. Айя заметил, что каждый раз, когда он отрывал любовника от компьютера, Йоджи отшучивался от вопросов – однако, чем бы он ни занимался в сети, это делало его счастливым, и Айя не стремился выяснять, в чем дело. Все, что ему нужно было знать, это что Йоджи нравилось так проводить свое время.

С некоторой неохотой встав с колен любовника, Айя пошел на кухню. Йоджи потащился за ним и, когда Айя поставил греться воду для чая, обнял его сзади. Было так приятно находиться в кольце его рук, ощущать тепло и заботу. Айя откинул голову назад, укладывая ее на плечо Йоджи, и глубоко вдохнул. Сигареты и гвоздика. Его любимый запах.

– Что случилось? – спросил Йоджи тихим и встревоженным голосом.

– Завтра мне придется уехать в Киото. Вернусь через день, вечером, – у Айи перехватило горло, и он больше ничего не говорил. Он пришел сюда после телефонного разговора с Хирофуми, нуждаясь в присутствии Йоджи, чтобы успокоиться. Целый день в поместье Такатори терпеливо сносить ухмылки Сайдзе и гримасы Рейджи. Выслушивать замечания о том, что шлюхи должны знать свое место. Если бы там не было Кике... Айя выкинул из головы все мысли о Киото и сконцентрировался на том, как Йоджи прижимается к нему всем телом, как крепко обнимает его своими сильными руками.

– Я буду работать этим вечером и не смогу с тобой увидеться, когда ты вернешься, – теплое дыхание Йоджи щекотало Айе ухо с каждым словом. – Хотя на следующий день я свободен. Сможешь прийти в обед?

– Да, – у Хирофуми в этот день был деловой обед, поэтому они пробудут в Киото только одну ночь.

– Хорошо, – рот Йоджи опустился на айину шею дразнящим прикосновением, от которого Айя с шипением втянул в себя воздух и наклонил голову набок. – Только одна ночь, но я все равно буду так сильно по тебе скучать, – хрипло сказал Йоджи, разворачивая Айю, чтобы страстно поцеловать, не выпуская из объятий.

Они стояли на кухне, целуясь и обнимаясь, пока не услышали, как открылась входная дверь. С сожалением отстраняясь, Айя ласково погладил Йоджи по щеке и отошел от него. – Позвони мне сразу же, как он уйдет, – сказал он Йоджи, и его голос был переполнен желанием, которое едва удавалось сдерживать.

Блестящие глаза Йоджи выдавали такое же желание, и у Айи сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он провел пальцами по припухшим губам любовника, а тот кивнул. Потом Айя заставил себя отвернуться и заняться чаем. Йоджи пошел к холодильнику и вытащил себе бутылку пива, моментально свернул с нее крышку и выпил.

К тому времени, как Кен помылся и зашел на кухню в поисках энергетика, Айя уже пил чай, а Йоджи – следующую бутылку пива. Айя кивнул Кену и старался не смотреть на любовника. Он боялся, что Кен заметит тоску и желание в его взгляде. Нужно подождать еще несколько часов, а потом показать Йоджи, что он чувствует. Это будет длинный день.

Ощущая жар хорошей нагрузки, Кен бежал обратно в Ханабатаке. Он обливался потом и больше всего на свете хотел попить чего-нибудь холодного. Боже, он не мог подождать до осени, когда будет не так жарко бегать. Сегодня у него было впечатление, что он бежал по бесконечной сауне, но эти нагрузки были ему необходимы. Нужно было чем-то отвлечься от мыслей о будущем.

Поморщившись мыслям, которых он пытался избежать, Кен вытерся полотенцем, накинутым на шею, в надежде, что с него не будет капать. У него оставалось времени только на быстрый душ, а потом нужно будет уйти, освобождая квартиру для гостей Йоджи.

Как плохо, что Айя занят сегодня. Кен надеялся побыть у него, как часто делал в те вечера, когда Йоджи работал. Даже у Мамору сегодня были дела. Кен старался не расстраиваться, думая о том, что все его друзья чем-то заняты: работой или общением, а его жизнь – настолько жалкая, что он рад даже утренней пробежке.

Внутри здания у Кена окончательно упало настроение, когда он посмотрел в сторону лифтов. Сегодня просто не его день, так он решил. Казе стоял у лифта, одетый в темный костюм-тройку, и чертовски хорошо выглядел. Кен посомневался, стоит ли делать эти три шага, не желая разговаривать с любовником, но его заметили до того, как он что-то решил.

Казе помахал ему с полной надежды улыбкой. Сделав глубокий вдох, Кен заставил себя подойти. Грозило это ему сердечным приступом или нет, но лучше бы он пробежал еще несколько километров. – Доброе утро, Казе.

– Скорее, добрый день, – Казе подмигнул, и Кен почувствовал, что его друг сегодня пах его любимым одеколоном. Ему было трудно подавить желание подойти ближе к Казе, чтобы лучше почувствовать аромат. Было ли это совпадением, что Казе именно сегодня выбрал этот запах?

– Ты отлично выглядишь, – продолжил Казе, явно не собираясь прекращать разговор. Кен мысленно взмолился, чтобы лифт приехал скорее, пока он не сделал что-нибудь глупое. Он специально избегал Казе эти две недели, ему нужно было время подумать. У Казе слишком хорошо получалось заставлять его делать что угодно без всякой задней мысли. Вот как сейчас, когда Кену хотелось затащить любовника в их квартиру, содрать с него этот костюм, лечь с ним рядом на их кровати и вдыхать этот аромат.

Ну, если его защита была дерьмовой, то надо заняться нападением.

– Спасибо. Теперь я здоров, если хочешь знать, – он почувствовал небольшое удовлетворение, увидев боль на лице любовника. Может, он и любит до сих пор этого неверного ублюдка, но ему все равно хочется причинить Казе немного боли. Нечестно, если только он один будет страдать.

Лифт приехал, и его предупреждающий звонок прозвучал гораздо громче в напряженной тишине, последовавшей за словами Кена. Он быстро зашел внутрь и нажал кнопку тринадцатого этажа. Потом раздраженно вздохнул, когда Казе присоединился к нему, не собираясь при этом нажимать никаких кнопок. – Чего тебе?

– Я хочу, чтобы ты вернулся, – честно признался Казе. – Я хочу, чтобы мы снова жили вместе, снова были друзьями. Я не прошу тебя снова быть моим любовником, может быть потом, когда ты сможешь мне доверять. Я скучаю по тебе и прошу еще один шанс, – Казе старался изо всех сил: невинные глаза и умоляющий тон. – Прости меня. Пожалуйста, не отбрасывай все прочь только потому, что я был таким дураком. Дай мне шанс все исправить.

Кен от удивления мог только смотреть на своего любовника. Как будто это было так просто – вернуть все, что было между ними. Он не мог забыть стыд и боль, которые испытывал, сидя в кабинете у врача, то, как ему сообщили, что он болен тем, что передается половым путем. То, как незнакомый человек сообщал ему, что, очевидно, его любовник ему изменил. Эти мысли не сочетались с памятью о том, как Казе всю жизнь помогал ему, предлагая любовь и поддержку.

– Пожалуйста, Кен.

Смущенный противоречиями внутри себя, Кен устало покачал головой. До того, как он успел что-либо сказать, лифт достиг его этажа. Он вышел так, чтобы между ним и его любовником было какое-то расстояние. Одна его часть хотела вернуться и пойти с Казе в их квартиру, но другая часть заставляла идти дальше.

– Мне жаль, Казе, но мне нужно еще немного времени, – Кен взглянул на друга и ощутил укол боли, увидев, насколько огорченным выглядел Казе после этих слов. – Просто... мне нужно все обдумать. Еще немного, – ему хотелось вернуться тогда, когда он будет уверен, что Казе можно доверять. А этого пока не случилось.

Казе нерешительно улыбнулся и поклонился. – Хорошо, Кен. Думай столько, сколько тебе нужно. Я буду ждать тебя. Ты знаешь, где я живу, – его улыбка немного потухла, когда он выпрямился. – И… я не хочу на тебя давить, но, может быть, мы могли бы видеться пару раз в неделю? Просто чтобы ты понял, что мне действительно очень жаль. Мы могли бы ужинать вместе.

Кен всерьез задумался над предложением. Звучало неплохо, к тому же, это было бы кстати в те вечера, когда Йоджи выпроваживал его из квартиры. – Может быть. Мне нужно подумать. Я позвоню тебе завтра и скажу, что решил, – он заставит Казе еще немного поволноваться.

Казе просиял и снова поклонился. – Спасибо. Надеюсь, скоро увидимся, – голос у него был счастливым, и Казе продолжал смотреть на Кена, пока двери лифта не закрылись.

Чувствуя внезапно навалившуюся усталость, Кен побрел по коридору к квартире Йоджи и был очень рад обнаружить, что там никого нет. Он спрятал свои туфли, чтобы их не было видно, и поспешил в душ. Как бы ни было приятно стоять под прохладной водой, он не задерживался и быстро помылся. Потом вытерся, прибрал за собой ванную и пошел к себе.

Устало шлепнувшись на футон, Кен понял, что совсем не хочет снова уходить из квартиры. Разговор с Казе измучил его, и ему хотелось серьезно подумать над предложением любовника. А идти смотреть кино в одиночестве и подвергаться риску быть узнанным каким-нибудь фанатом футбола – не хотелось. На прошлой неделе такое уже было. Кен привык везде бывать с Казе, который знал, как поступать в таких случаях, и что говорить, чтобы человек извинился за то, что обознался.

Запутавшись еще больше, Кен решил, что никуда не пойдет. Ему действительно нужно было обо всем подумать. Если он останется в своей комнате и не будет шуметь, Йоджи ни за что не узнает, что он все время был здесь. Он может потом прокрасться из квартиры, когда клиент Йоджи уйдет, а он сам будет в душе, и притвориться, что только что пришел. Кену это показалось хорошей идеей.

Все еще ощущая усталость, он решил поспать. Закрывая глаза, он начал засыпать и краем уха услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Люди ходили по квартире и разговаривали. В полусне Кен заметил, что один голос был низким, гораздо ниже, чем голос Йоджи. Это привлекло его внимание, ведь Йоджи говорил, что домой приводил только клиенток. После случая с Генсаем он был осторожен и с мужчинами встречался только в общественных местах.

Гадая, что происходит, Кен передумал спать и резко сел на постели. Снова послышался низкий голос, и звучал он подозрительно знакомо. Кен подскочил с футона и неслышно подкрался к двери, потом прижался к ней ухом в тщетной надежде расслышать что-нибудь.

Было слышно бормотание, но голоса были слишком тихими, чтобы можно было разобрать слова. Потом на пару минут наступило молчание, а потом раздался приглушенный грохот, будто что-то упало. Снова бас, а потом Йоджи вскрикнул.

Вообразив, что Йоджи снова обижает какой-то клиент, Кен, не задумываясь, распахнул дверь и выбежал. К счастью, он успел притормозить в коридоре и напомнить себе, что он не знает, что именно Йоджи делает со своими клиентами. Может быть, ему ничего не грозит. Кен решил осторожно проверить, и если Йоджи снова избивают, он надерет чью-то задницу. Незачем выдавать себя заранее.

Если же Йоджи был с клиентом, то Кен ускользнет обратно к себе и спрячет голову под подушкой. Пробираясь по коридору, он добрался до угла и аккуратно заглянул в комнату.

Чертов диван стоял не под тем углом, чтобы можно было нормально разглядеть людей на нем. Проклиная вполголоса дизайнерский талант Йоджи, он прокрался дальше в комнату. Если Йоджи с клиентом, то Кена за такое в лучшем случае выгонят на улицу. Наконец он смог полностью увидеть парочку, расположившуюся на диване. Кен обрадовался, что они были заняты и не смотрели в его сторону.

Йоджи лежал, запрокинув голову. Он застонал – на этот раз стон был явно от удовольствия, и запустил пальцы в волосы женщины, делавшей ему минет. Кен, испытывая почти такой же стыд, как в кабинете у врача, мельком подумал, что в этой картинке что-то было не так. Разве не Йоджи должен был делать всю работу? Потом Кен обратил внимание на красивую юкату, которую женщина как раз пыталась снять – черную, с серебряными и белыми молниями. Эти цвета делали ее длинные красные волосы еще ярче…

– Нифига себе! – он не собирался ничего говорить, и уж точно не так громко, но шок от вида сдержанного, гордого Айи, делающего Йоджи минет… Кен знал, что он должен был уходить оттуда, не задерживаясь ни на секунду, но не мог пошевелиться. Даже когда оба его друга перестали делать то, что делали, и кое-как уселись. Айя быстро запахнул и завязал юкату, пока Йоджи пытался подтянуть джинсы. Они оба смотрели на него со злостью, и в итоге Кену захотелось растечься лужицей по полу и утечь обратно в свою комнату.

– Какого хрена ты тут делаешь, Кен? – Йоджи сорвался с дивана и пошел к нему. – Почему, черт возьми, ты еще здесь?

Столкнувшись с яростью друга, Кен внезапно обрел потерянный голос. – Какого черта я делаю? А разве ты не должен сейчас трахать какую-то бабу вместо Айи? Это ты что делаешь? – они смотрели друг на друга, пока Айя не встал с дивана и не направился к двери.

Йоджи отвернулся от Кена и побежал за Айей. – Подожди, не уходи пока! – он схватил Айю за руку и насильно притащил обратно на диван. – Ты никуда не пойдешь. Я тебя два дня не видел, – он толкнул его на диван и оседлал его колени. Потом оглянулся и обжег взглядом Кена. – Ты не должен был быть здесь.

– Мне жаль. Мне было так плохо, что совсем не хотелось уходить. И давно это продолжается? – оба друга молчали, и Кен ворвался в комнату. Его шок быстро сменялся гневом. – Так вы каждый раз тут встречались, когда выставляли меня за дверь? – двое его лучших друзей прятали от него такое. Кен чувствовал себя смущенным и недостойным доверия, что только добавляло масла в огонь. Почему было просто не сказать ему правду?

Йоджи с Айей переглянулись, затем Айя вздохнул и покачал головой. Он убрал волосы за уши, открывая свое уставшее и потерянное лицо. – Примерно пару месяцев.

Йоджи наклонился, поцеловал Айю в лоб, потом встал и повернулся к Кену. – Не сердись, что я выгонял тебя, чтобы видеться с Айей. Мы не можем встречаться в его квартире из-за Хиро. А тебе не говорили потому…, – Йоджи вздохнул и усмехнулся так же устало, как Айя выглядел. – Что мы должны были тебе сказать? «Знаешь, Кен, у нас с Айей отношения, несмотря на то, что у него есть сумасшедший хозяин. Не мог бы ты никому об этом не говорить, чтобы этот самый хозяин не убил нас?»

Так они – вместе? Кен посмотрел на одного, потом на другого, понимая, какими встревоженными они выглядели. Внезапно ему стало стыдно за всю эту глупость. Ладно, если бы его друзья дурачились, тогда можно было бы на них сердиться, но если у них все серьезно… Они не вели себя так, словно это была просто интрижка. Если так, они бы были немного испуганными, но не настолько. Сейчас они словно ждали, что за ними придут, или что-то подобное. Кен покачал головой. Они любят друг друга.

– Я пошел спать дальше. Извините, что помешал, больше такого не повторится. Просто скажите мне прямо в следующий раз, ладно? – он посмотрел на Йоджи, гадая, будет ли вообще этот следующий раз. За такое его вполне могут выгнать отсюда. – Мне действительно очень жаль, что я вам помешал. Я.. я ничего не видел, – он вернулся в свою комнату и улегся на футон. Как раз тогда, когда ему показалось, что невозможно еще больше запутаться в жизни, эта самая жизнь доказала ему обратное.

Через пару минут он услышал, как закрылась дверь в спальню Йоджи. Немного позже послышались тихие стоны и приглушенные голоса. Кен из всех сил старался не обращать на них внимания. Он включил радио и слушал музыку, прилагая все силы к тому, чтобы не думать, чем два его друга заняты в соседней комнате. Йоджи и Айя были любовниками!!! Да, он знал о взаимном притяжении между ними, но чтобы именно эти двое зашли так далеко… Что ж, по крайней мере, это объясняло то, как они сдружились, разве нет? И он ничего не заметил. Ладно, у него полно было своих проблем, но ведь Йоджи был его лучшим другом. Он должен был что-то заподозрить. Так же, как и с Казе. И почему он такой тупой?

Каким-то образом ему удалось заснуть. Обратно в реальность его выдернул громкий стук в дверь. Он сел и сонно потер глаза, а Йоджи, одетый в пижамные штаны, зашел в комнату, держа бутыки с пивом в руках.

– Держи, – он передал ему пиво и уселся на пол. – Подумал, ты не откажешься.

Еще бы. Кен быстро расправился с пивом, ловя кайф от ощущения того, как прохладная жидкость льется в горло. Йоджи к своему едва притронулся. Он просто сидел и смотрел, как пьет Кен.

Икнув после пива, Кен отставил бутылку и вытер губы тыльной стороной руки. Теперь можно начинать. Скорее всего, Йоджи скажет, что выгонит его. – Ты думал, я могу рассказать кому-нибудь, так? – обиженно спросил Кен. – Я думал, мы друзья. Ты не доверяешь мне?

Йоджи склонил голову, пряча лицо за волосами. – Я доверяю тебе, Кен. Мне было трудно принять решение не говорить тебе, особенно после того, как ты сюда переехал. Но ведь это не за тобой будет гоняться Хиро, если узнает обо всем, – он все еще сидел, согнувшись, но пока он говорил, его голос становился громче, и в нем были слышны его чувства. – Я не мог рисковать безопасностью Айи. Что если бы ты проговорился Казе однажды ночью? Ему, похоже, плевать на меня и на Айю, но подумай, стал бы он держать это в секрете?

Кен на минутку задумался. Он хотел сказать, что его любовник никогда бы не воспользовался его доверием и не предал бы его, но ведь Казе именно это и сделал, не так ли? – Я ничего бы ему не сказал, – но звучало это не так убедительно, как хотелось бы. Тихий голос внутри противно шептал, что вероятность была, и он вполне мог что-то сказать Казе. Тогда, когда еще доверял ему. – А теперь вам уж точно волноваться не о чем, – грустно пошутил он.

Йоджи молчал, а Кен начал теребить простыню, сбившуюся у него на коленях. Он крутил ткань так и сяк, пропуская ее между пальцами, и остатки его злости улетучивались. Йоджи был прав, что не доверял ему. – Спасибо, что позволил остаться здесь. Я теперь понял, почему ты не очень-то обрадовался, когда я оказался у тебя на пороге, и благодарен за то, что ты меня все равно пустил. Я найду себе новое жилье, – тихо закончил он. По крайней мере, Йоджи не придется его выгонять, и это сохранит их дружбу.

– Ты можешь остаться здесь, – Йоджи поднял голову и посмотрел на него, нерешительно улыбаясь. – В смысле, ты уже в курсе всего, так зачем же мне выгонять тебя? Теперь я даже могу говорить тебе, когда Айя придет, чтобы ты находил себе занятие. Нам не нужно будет волноваться, что ты снова на нас наткнешься, – Йоджи улыбнулся, а потом вдруг посерьезнел. – Если ты переживаешь за нас, то не говори больше никому, пожалуйста.

– Ты мой друг, Йоджи, – сказал Кен так искренне, как только мог. – Я не предаю друзей, – Кен почесал затылок, обдумывая предложение Йоджи. Может, было бы лучше ему все же уйти. – Не стоит оставлять меня здесь только из страха, что я кому-то расскажу.

Йоджи засмеялся и вытянулся на полу, опираясь на локти. – Я предлагаю тебе остаться здесь совсем не поэтому. Ты тоже мне друг, Кен. Даже если не вовремя появляешься. Если я тебя и выгоню, то за то, что ты неряха.

Вспомнив, во время чего он их застал, Кен покраснел и показал Йоджи средний палец.

– Ну, я-то думал, что тебе кости ломают, а не отсасывают. Я бы ни за что не вошел туда, если бы знал, что могу увидеть тебя без одежды.

– Это было бы слишком для тебя, да? – Йоджи ухмыльнулся и повилял бедрами. – От такого зрелища ты бы сорвал одежду и предложил бы себя мне.

– Да, конечно, мечтай. Ты наглый сукин сын, чтоб ты знал, – теперь, когда они вернулись к обычным дружеским перепалкам, Кену стало легче. Он улыбнулся и потянулся за забытым пивом Йоджи. – Серьезно, я не хочу снова застать вас за этим. Я и так никогда больше не смогу смотреть, как Айя ест собу, не вспоминая о том, что я сегодня видел.

– О, это ты только видел…, – Йоджи мечтательно улыбнулся, а потом сердито уставился на Кена. – Я c ним два гребаных дня не виделся, а ты чуть все не испортил. С тебя сегодня ужин, на нас троих.

– Договорились, – это было самое малое, чем он мог извиниться перед друзьями за беспокойство. – Только если это не будет соба, – он скорчил рожу, показывая, насколько ему неприятна мысль о том, чтобы увидеть Айю, всасывающего лапшу. Потом до него дошло. – Ээ, а кто-то еще знает? О вас двоих, я имею в виду.

Йоджи закатил глаза и улегся на пол. – Айины друзья, Кике и Цубаки, знают, потому что они останавливались у него, когда мы…, – к огромному удовольствию Кена, Йоджи действительно на мгновение смутился. – В общем, они знают. Я думаю, что Кике приложил руку к тому, чтобы мы сошлись той ночью, но я ничего не могу доказать. Аюми знает только потому, что Айя – ее дорогой ребенок, и она считает своим долгом вмешиваться в его жизнь, – он покачал головой и довольно улыбнулся. – Она поощряла это все с самого начала. Мамору знает тоже, поскольку однажды поймал нас целующимися. Теперь вы с ним можете обмениваться впечатлениями. Мы не собирались никому рассказывать, но…, – голос Йоджи притих, а лицо приобрело потерянное выражение, пока он глазел на потолок. – Пожалуйста, Кен.

– Ни одной живой душе, Йоджи, я обещаю, – Кен смотрел на него так серьезно, как только мог. – Даже если я вернусь к Казе, я не скажу ни слова. Вам с Айей не придется ни о чем беспокоиться, – он действительно сдержит слово. Никто не узнает о них от него.

– Я тебе верю, – сказал Йоджи через минуту. Потом они молчали, Кен допивал пиво, а Йоджи задумчиво смотрел в потолок. Потом он вдруг сел, а затем вскочил на ноги. – Я должен встретиться с Аюми и Айей за чаем. Мы потом вернемся сюда, – он наклонился и погладил Кена по щеке, отчего тот непонимающе взглянул на него. – Мне жаль, Кенкен. Я не мог больше ждать тебя. Постарайся не слишком убиваться по мне и найти себе кого-то еще. Ты сам виноват, это все твоя недоступность, – Йоджи наклонился еще немного и чмокнул его в нос. – Я всегда буду любить тебя, – потом он ушел, смеясь всю дорогу.

Кен потер нос с отвращением. Боги, и Айе надо справляться вот с этим каждый день. Бедняжка, получить Йоджи в любовники. От этой мысли Кен усмехнулся.

Аюми налила чай и передала Айе его чашку. Она нежно улыбнулась, увидев, как ее друг пытается спрятать зевок, прикрываясь рукой. – И где Йоджи берет столько сил? – поддразнила она.

– Это, наверное, из-за всего того количества кофе, что он пьет. Я не знаю, как у него получается. Он встречается с клиентами чаще, чем я с Хиро, – Айя подул на горячий чай и начал медленно пить, не дожидаясь, пока он остынет. Аюми подвинула поближе к Айе тарелку с бисквитным тортом, чтобы он мог остудить свой бедный язык.

– Может быть, ты хочешь мороженого вместо чая? – Айя покачал головой, и Аюми снова улыбнулась, поднимая свою чашку. – Я думаю, это ты его вдохновляешь, хоть про кицунэ и говорят, что это похотливые существа.

Айя посмотрел на нее поверх чашки, и она с удивлением поняла, что его щеки слегка покраснели. – Ну же, не говори, что вы все это время наедине только разговаривали, – было так весело дразнить Айю по поводу его любовника. Однако, заметив его взгляд, Аюми подумала, что, возможно, тему стоит сменить. Она вдоволь подразнит Айю в другой раз. – Как дела у Хидаки?

Лицо Айи смягчилось, он опустил чашку на стол и взял кусочек торта. – Мы думаем, что он вернется к своему любовнику. Йоджи узнал, что он виделся с Казе несколько раз на той неделе. Мы всегда думали, что он проводит время в моей квартире, пока мы..

– Пока..? – подсказала Аюми. Айя, явно привыкнув к шуткам, не покраснел ни капли. Вместо этого он просто занялся тортом. Аюми сделала печальное лицо и принялась пить чай. Может, ей перестать его дразнить на какое-то время, если он так к этому привык. Никакого веселья не выйдет, если у нее не получается заставить Айю краснеть.

– Одна из клиенток Йоджи попросила сопроводить ее на матч сумо. Он хочет знать, не могли бы мы сходить туда с ним за день до этого и научить всему, чтобы он не опозорился, – Айя сменил тему так ловко, что Аюми восхищенно захлопала в ладоши. «Ах, какая бы из него вышла чудесная гейша», – подумала она с гордостью и некоторым сожалением. – Я могу взять билеты у Хиро на нас двоих. Он уже спрашивал, не хочу ли я сходить на этот турнир.

– Конечно, я с удовольствием пойду. Мы можем сказать, что это я настояла, чтобы Йоджи пошел с нами, в качестве благодарности за его помощь с покупками на той неделе, – она вздрогнула, вспомнив, как у нее болели суставы из-за непрекращающегося дождя. – Мы можем попросить Сакаки сделать нам бенто и провести целый день, наблюдая за борцами. Это будет прекрасный день, – она хитро улыбнулась и вытащила веер из-за пояса. – Я возьму с собой веер, который держу на случай, если Йоджи будет плохо себя вести, и буду отгонять им всех женщин, пытающихся увести у меня моих прекрасных спутников. Делиться я не собираюсь.

Эти слова заставили Айю улыбнуться. – Могу одолжить тебе свой вакидзаши, если хочешь.

– Думаю, ничего короче катаны не сможет прогнать этих бесстыдниц. Вместе с Йоджи, вы оба слишком большое искушение для бедняжек. У них нет моей выдержки, – Аюми наклонила голову к плечу и прищурилась. Потом она улыбнулась, такое выражение лица она давно уже испробовала на своих клиентах – и оно никогда ее не подводило. – Вам повезло, что я решила, что слишком стара для вас обоих.

– Для нас ты никогда не будешь слишком старой, Аюми, – сказал Айя, показывая свое очарование, так редко выпускаемое на волю. – Мы с Йоджи так тебя любим, – его глаза весело сверкали, а в голосе, глубоком и приятном, проскальзывал смех. – Мы твои, можешь нас взять, когда захочешь.

– Я смотрю, ты кое-чему учишься у Йоджи. Скоро мне придется проверять, нет ли у тебя лисьего хвоста, – поддразнила она, чувствуя, как в груди разливается тепло. Она обожает такого Айю, счастливого и спокойного. – Будь осторожнее и не искушай меня слишком сильно, а то у меня может не хватить терпения, – они искренне улыбнулись друг другу, и Аюми налила им еще чая.

Потом Аюми перевела разговор на цветочную композицию, что Айя принес ей, замечательный букет из ранних красных хризантем и бледно-желтых маргариток. Ей удалось увидеть еще пару айиных улыбок, каждая из которых согревала ее изнутри больше и больше. Она знала – отношения с Йоджи не были простыми из-за страха быть обнаруженными, но все же это было лучшим, что случилось с Айей за последние годы. Во время каждой встречи Аюми видела все больше Рана, что давало ей надежду на хорошее будущее для Айи. И для Йоджи тоже, потому что его глаза теперь светились настоящими чувствами, и казалось, он счастлив.

Их беседа, в конце концов, была прервана прибытием одного из ее давних клиентов. Аюми немного огорчилась, увидев, как Айя поднялся на ноги и поклонился Секине с ничего не выражающим лицом, лишенным улыбки, украшавшей его минуты назад. Все следы Рана исчезли, оставив лишь Айю, холодного и отстраненного. Постукивая пальцем по губе, она смотрела, как ее друг уходит, и волновалась из-за этой резкой перемены, но потом сказала себе, что так Айя защищается от болезненной реальности – прячется за своей маской. Ей все еще было больно видеть это.

Она прогнала от себя эти мысли и обворожительно улыбнулась Секине, приглашая его сесть и отправляя Коми за новым чайным набором. Она специально прекратила свою полудобровольную изоляцию и начала снова приглашать клиентов. Но не из-за денег. Если ей хочется, чтобы Айя снова стал Раном, нужно будет потрудиться. Хирофуми не отдаст его без боя. Аюми хотела убедиться, что, когда придет время, она будет более чем способна воевать с таким арсеналом, какого побоится даже Такатори. Не обращая внимания на боль в суставах, она продолжала улыбаться Секине, покинувшему свой пост, но все еще очень уважаемому члену Кабинета Министров, который смеялся и вспоминал былые времена с ней.

Кен мог только вздохнуть, глядя на свои испачканные джинсы и футболку. Пока девочка, облившая его холодным кофе, продолжала извиняться, он просто качал головой, думая с тоской о своем футоне в йоджиной квартире. Ему вообще не стоило сегодня подниматься с постели. Нужно было понять это еще тогда, когда он встал утром и обнаружил, что Йоджи с Айей не оставили ему горячей воды, и что в квартире не было кофе.

– Все в порядке, – сказал он отчаявшейся девчонке, оглядываясь в поисках салфеток. Одна из ее подруг протянула ему несколько, которыми он и промокнул одежду. Это не особо помогло. Его белая футболка, скорее всего, была испорчена безвозвратно, если только ее не постирать как можно быстрее.

Отмахнувшись от извинений, Кен вышел из очереди и пошел домой. Ему просто не везло – Йоджи сейчас как раз развлекал клиентку. Он не сможет переодеться дома, но, может быть, получится что-то одолжить у Айи. Кен никак не мог встречаться с Казе в таком виде. Ему было очень неудобно под всеми этими взглядами окружающих, так что он сдвинул кепку на лоб и ссутулил плечи.

Быстрый разговор с охраной лишил его последней надежды на то, что, возможно, клиентка Йоджи опаздывает, и у него будет шанс переодеться до ее прихода. Оказалось, что Айя был его единственным шансом получить чистую одежду.

Он постучался к другу, Айя открыл мгновенно и, казалось, был удивлен, увидев именно его. – Кен? Тебе что-то нужно?

Кен показал на себя и поморщился. – Мне очень не хочется беспокоить тебя, но ты не мог бы одолжить мне какую-нибудь одежду?

Айя выглянул в коридор, потом снова посмотрел на Кена. – Ладно, – он жестом пригласил его внутрь, потом повернулся и пошел в спальню.

Следуя за другом, Кен заметил, что на Айе было кимоно с гербами Такатори, а волосы не были собраны в хвост или косу, как обычно. – Ты ждешь кого-то?

– Да, Хиро должен приехать чуть позже, – Айя был не очень этому рад, судя по голосу. Он подошел к комоду и быстро выдвинул ящик. – У меня должно быть что-то подходящее, но размер будет не совсем тот, – он порылся и вытащил пару коричневых штанов. – Держи, – белая пайта с длинными рукавами из другого ящика тоже полетела в Кена. – Что-то еще нужно?

– Надеюсь, нет, – сухо ответил Кен. Он положил чистую одежду на скамью и быстро снял с себя испорченные вещи. Они все еще были влажными, так что он просто кинул их на пол. Айя раздраженно поцокал языком, подхватил их и понес в ванную, сказав, что обработает пятна чем-нибудь.

Штаны были немного тесными и длинными, поскольку Кен был и ниже, и плотнее Айи. Ему пришлось немного закатать рукава и штанины, но это смотрелось неплохо. Сойдет для обеда с Казе и похода в кино.

Айя вернулся в комнату с пакетом в руках. – Держи, надеюсь, пятен не останется.

Кен посмотрел на пакет и пожал плечами. – Эмм, а не мог бы ты пока оставить их у себя? Я не смогу сейчас занести это в соседнюю квартиру, – после этого он замолчал, не зная, стоит ли еще больше намекать Айе на то, что Йоджи сейчас трахался с кем-то другим.

– Ты прав, – тихо ответил Айя, смотря в пол. – Зайди за ними завтра, – он положил пакет у скамьи и быстро оглядел Кена. – Сидят неплохо.

– Я так и думал, – Кен улыбнулся, разглаживая на себе мягкую хлопковую рубашку. – Спасибо, Айя, я очень тебе благодарен. Я был бы рад и юкате, только бы она была чистой, – он бросил взгляд на пакет и вздрогнул. – Такой уж я везучий, что собираю на себя чашки с кофе. Хорошо он хоть холодный был, – он скривился, глядя на пакет. – И это была не моя чашка.

– Постарайся ничего не пролить на эти вещи, – сказал Айя. – У меня осталось не так много нормальной одежды. Испортишь эту и в следующий раз точно получишь юкату, – он смерил Кена взглядом, а потом опустился на колени. – Давай я немного поправлю.

– Спасибо, – Кен смотрел, как Айя умело и аккуратно закатывает штанины. – Обещаю избегать чашек с кофе весь сегодняшний вечер, – Айя посмотрел на него снизу и по-настоящему улыбнулся. Радуясь тому, что снова одет в чистое, Кен улыбнулся в ответ. – Если хочешь, я надену дождевик сверху, чтобы подстраховаться, но мне тогда придется и его у тебя одолжить.

– Давай просто договоримся, что если испортишь эти вещи, то купишь мне новые, – Айя критически посмотрел на края штанин и снова немного поправил их. – Теперь мне придется тебя выпроводить. У меня еще есть дела, с которыми надо разобраться до прихода Хиро.

– Ничего, мне уже пора на встречу с Казе. Спасибо за помощь, – Кен невольно протянул руку и погладил Айю по голове. Айя застыл от такого, но ничего не сделал, только строго взглянул на него. – Увидимся завтра, – услышав шаги, Кен поднял голову и явно испугался, увидев, что кто-то стоит в дверях. Ему понадобилась пара секунд, чтобы узнать в этом мужчине Такатори Хирофуми. В жизни он оказался выше ростом.

– Хиро, – тихо произнес Айя, быстро поднимаясь и вставая перед Кеном. – Как прошел твой день?

Хирофуми сидел напротив отца, с нетерпением ожидая конца совещания. У него еще оставалась бумажная работа, с которой надо было разобраться до того, как ехать к Айе. Это был тяжелый день тяжелой недели, и он не мог дождаться момента, когда обнимет Айю и забудет обо всем этом. – Что-нибудь еще, отец?

Рейджи поднял взгляд от бумаг, которые читал, и отложил их на стол. Нахмурившись, он постучал по стопке документов. – Ты улаживал все с Харрис Корпорейшн, так? Разве они не должны были уже перевести на себя те займы?

Новая тема разговора была неприятной, однако Хирофуми заставил себя успокоиться и встретил взгляд отца. – Я работал над этой сделкой последние полгода. Похоже, все бумаги будут подписаны в конце этого месяца.

– Я сегодня говорил с Мива-саном, и он выразил свое беспокойство по поводу того, что все так затянулось, – Рейджи наклонился вперед, все еще похлопывая рукой бумаги. – Почему так вышло?

– Потому что человек, отвечавший за все, недавно умер, – ответил Хирофуми. Он был горд тем, как спокойно звучал его голос. – С ним произошел несчастный случай пару месяцев назад. Я говорил с его начальством, им потребовалось время для рассмотрения тех документов, что он готовил. Кто-то из их компании должен приехать через неделю, обсудить контракты.

Рейджи холодно смотрел на него с минуту. Единственным звуком, раздававшимся в комнате, был стук его пальцев по столешнице. – Кто-то, кто займет место Тайлера? Ты и его тоже убьешь?

Горло внезапно пересохло, и Хирофуми с трудом сглотнул, заставляя себя отвечать отцу как можно спокойнее. – О чем ты говоришь?

– Я говорю о том, что ты приказал Риндо убить американца, – Рейджи перестал стучать пальцами и хлопнул ладонью по столу. Хирофуми от неожиданности подпрыгнул на стуле. – Ты сказал, что отправил его в Америку уладить какие-то твои дела. Ты не сказал, что приказал ему кого-то убрать. Чем ты думал, Хирофуми? Какого черта тебе понадобилось это делать? Я обещал Мива-сану, что с займами все будет в порядке к концу лета, а уже сентябрь! Зачем ты убрал этого Тайлера?

– С займами все будет улажено к концу месяца! Я не пытался сорвать сделку, отец. Тайлер перешел границу. Он слишком много знал, – Хирофуми замолчал, стараясь дышать глубоко. Его переполняла злость, готовая выплеснуться от любой мелочи. Проклятье, почему отец спросил об этом? Почему его так заботит чья-то смерть?

Рейджи снова хлопнул по столу, заставляя Хирофуми смотреть на него. – Послушай, Хирофуми, – протянул он. – Если все не будет готово к концу месяца, Мива-сан попадет в неприятное положение. Он не позволит себе быть единственным, кто пострадает. Что бы там не сделал этот иностранец, это должно стоить того, что ты поставил дело под угрозу. Если сделка не пройдет, тебе придется найти средства, в которых нуждается Мива-сан. Значит, тебе придется избавиться от твоих дорогих игрушек, – последние слова отец злорадно прошипел.

От этих слов Хирофуми похолодел, а руки затряслись от безумного желания что-нибудь разбить. Он знал, что отец намекает на Айю. Старый козел годами пытался заставить его отказаться от любовника. Лицемер. Сколько скандалов было из-за того, что Рейджи приспичило получить какую-то женщину. За один только случай в Осаке его можно было с позором выгнать со службы.

– Я уже говорил с преемником Тайлера, он привезет контракты с собой на будущей неделе, – Хирофуми сделал еще один глубокий вдох и продолжил. – Это займет неделю-две, чтобы обговорить все детали, и Мива-сан будет свободен от долгов.

– Неделя, – Рейджи смерил его взглядом, собирая бумаги. – Контракты будут подписаны через неделю. Мне плевать, какие дела тебе придется отложить, чтобы разобраться с этим. Сейчас оно – самое важное. Я не хочу, чтобы ты занимался чем-то еще, и запрещаю тебе ходить к твоей шлюхе, пока все не улажено, – Рейджи поморщился от отвращения. – Может быть, если тебя не будет отвлекать этот ублюдок Фуджимия, ты, наконец, начнешь работать.

Хирофуми встал, сжав кулаки. Он сдерживался, чтобы не начать кричать на отца. Ему хотелось только одного – броситься на него и заставить взять свои слова обратно. – Когда приедет новый агент, мы решим все вопросы в течение недели, – наконец выдавил он. – Скажи Мива-сану, чтобы он не беспокоился. Хорошего дня.

К счастью, отец не попытался остановить его для дальнейших разговоров. Хирофуми не был уверен, что сможет провести еще минуту в этом кабинете и не сделать ничего такого, о чем потом пожалеет. Всю чертову неделю он вкалывал, улаживая проблемы, сваленные на него отцом, почти не имея времени на встречи с Айей. Он устал и замучился, а Рейджи напустился на него из-за одного из своих глупых друзей, паниковавшего из-за своих долгов. Мива должен был подумать головой перед тем, как в них влезать. Сейчас бы это пригодилось.

Направляясь к лифту, Хирофуми решил послать к черту бумажную работу. Он поедет к Айе прямо сейчас. Возможно, это поможет ему успокоиться. Вытащив свой телефон, он позвонил водителю и приказал подать машину. Когда, наконец, машина подъехала, он отругал водителя за двухминутное опоздание.

– В Ханабатаке, – прорычал он, едва сдерживая желание ударить мужчину. Ему дико хотелось выпустить свой гнев, сорваться и ощутить, как что-то ломается под его ударами. Он запоздало вспомнил о своих таблетках, забытых в офисе. Он не помнил, принимал их сегодня или нет, со всей этой суетой. «Ладно, завтра можно принять двойную дозу», – решил он, все больше разъяряясь на каждом светофоре и каждой остановке из-за пробок.

Когда они приехали к Ханабатаке, он настолько извелся, что даже не стал ждать, пока ему откроют дверь. Он так хотел Айю. Хотел обнять его и утешиться, превратить гнев, скопившийся внутри, во что-то гораздо более приятное. У него не было времени ждать, пока какой-то идиот сделает за него то, что он и сам в состоянии сделать. Хирофуми захлопнул за собой дверцу машины и поспешил внутрь здания.

Лифт ехал медленнее, чем обычно, и Хирофуми сдержал проклятье, когда молодая женщина, глазевшая на него все время, выходила на шестом этаже, задерживая лифт. Как только она вышла, он недовольно ткнул пальцем кнопку тринадцатого этажа и давил на нее, пока двери не закрылись.

Наконец, оказавшись на нужном этаже, он пошел по коридору, стремясь скорее увидеть своего любовника. Все, о чем он думал – это то, как все сразу станет хорошо, когда он его увидит. Айя успокоит его и поможет забыть об отце, работе и всем остальном. Хирофуми быстро нашел ключи и открыл дверь, даже не позвонив сначала.

Услышав голоса в спальне, он рванул туда, думая, что это Мамору зашел после школы. Он улыбнулся, представив, что Айя великодушно развлекает мальчика. Бедному Мамору сейчас придется поискать себе другую компанию. Хирофуми хотел Айю в свое единоличное пользование.

Его ждал неприятный сюрприз, когда он заглянул в спальню и увидел Айю на коленях перед каким-то незнакомцем. Яркий свет в комнате вдруг приобрел красноватый оттенок, а руки Хирофуми сами сжались в кулаки.

– Увидимся завтра.

Хирофуми замер в дверях и просто смотрел, как незнакомец поворачивается и смотрит на него с удивлением. Секундой позже, то же самое делает Айя, распахивая глаза. Айя быстро вскочил на ноги. – Хиро, как прошел твой день? – его голос был напряженным и резанул по слуху Хирофуми.

– Айя, – Хирофуми еле выдавил имя любовника, так у него свело горло от гнева и предательства. – Что ты делаешь?

Взгляд Айи метнулся к незнакомцу. – Это Хидака Кен. Он – сосед Кудо-сана, заходил одолжить кое-что у меня, – Айя повернулся к Хидаке и улыбнулся так же напряженно, как звучал его голос. – Ты можешь забрать свои вещи завтра.

– Ээ, ага, спасибо, Айя, – Хидака кивнул Хирофуми и осторожно протиснулся мимо него к выходу. Хирофуми дал ему уйти, не двигаясь, пока не услышал, как закрылась входная дверь. Все это время он не сводил глаз с Айи, а его руки, сжатые в кулаки, дрожали.

Его любовник нервно поправил волосы. – Хиро, он просто…

Айя не успел договорить, потому что Хирофуми, наконец, сорвался. Он шагнул вперед, вкладывая в удар всю свою силу. С громким звуком его кулак врезался в лицо Айи, обрывая его слова. Какая-то часть Хирофуми получала удовольствие от ощущения, как его рука соприкоснулась с кожей Айи.

– Не хочу даже слышать! – рычал Хирофуми, хватая Айю за плечи. Он начал немилосердно трясти его, отчего голова Айю моталась из стороны в сторону. – Ты думал, что можешь трахаться с ним перед самым моим приходом? Ты так его хотел? – с каждой секундой ярость росла. Все, о чем он мог думать – это как заставить Айю страдать. Любовник обидел его, он ответил тем же. Гнев можно унять, только сделав Айе больно.

Он ударил Айю в грудь, лишая его возможности вдохнуть и сбивая с ног. Схватив упавшего на колени Айю за волосы, Хирофуми вздернул его вверх и снова ударил, с той же силой. – Ты, проклятая шлюха. Я люблю тебя, а ты так со мной поступаешь, – он наотмашь ударил Айю по лицу и расплылся в улыбке, увидев, как потекла кровь из разбитой губы. – Ты, блядь, мне изменяешь, – он швырнул своего неверного любовника на пол.

Айя застонал от боли, падая, и вытянул руки, чтобы смягчить падение. Хирофуми пнул его, подбивая ему руку так, чтобы Айя приземлился лицом вниз. Шагнув вперед, Хирофуми со всей силы опустил свою ногу на айину вытянутую руку, и Айя закричал от боли.

– Я предупреждал тебя, Айя. Я говорил никогда так не поступать, – Хирофуми пнул Айю в бок, переворачивая его. Потом навис над ним, встав на колени, схватил за волосы и начал бить головой об пол, снова и снова. – Ты, блядь, принадлежишь мне. Ты мой. Ты хоть отдаленно представляешь, что я для тебя делаю? Какое дерьмо я терплю, чтобы содержать тебя? – Айя пытался что-то сказать, но Хирофуми не прекращал удары. Окровавленный рот Айи двигался, но кроме стонов, он ничего не издавал. Стоны звучали лучше, чем любое вранье, какое он мог придумать.

– Я даю тебе все, что ты только можешь захотеть. Все, в чем твоя сестра или эта старая шлюха нуждаются. Я кормлю и одеваю тебя, сука, – Хирофуми был в такой ярости, что брызгал слюной и каждое слово сопровождал ударом айиной головы об пол. – Я забочусь о тебе, делаю то, что ты просишь. Я убиваю ради тебя, черт возьми, и что в ответ? Ты раздвигаешь ноги для кого угодно.

Он отпустил волосы Айи и снова ударил его рукой. На этот раз это было уже не так приятно. – Ты проклятый ублюдок. Как давно ты трахаешься с Хидакой? Он мертвец.

– Не… я не спал с ним. Клянусь… он… просто друг, – Айя еле выдыхал каждое слово, его взгляд был мутным, а лицо – бледным под синяками и кровавыми разводами. – Нет… не Хидаку. Не его... Убей меня.

Хирофуми смотрел на избитого любовника и, наконец, услышал его слова. Красная пелена больше не застилала глаза, и он в первый раз с того момента, как вошел в комнату, отчетливо увидел своего любовника. Айя всхлипнул от боли, и гнев Хирофуми улетучился, оставив его опустошенным и потрясенным.

– Айя? – трясущейся рукой Хирофуми коснулся разбитой щеки любовника. – Любимый? – Айя застонал, закрывая глаза, и дернулся прочь от прикосновения. Теперь, когда приступ прошел, Хирофуми начал медленно понимать, что сделал с Айей.

– О, нет. Нет. Я не… я не мог этого сделать. Что ты заставил меня сделать, Айя? – он попытался вытереть его лицо и разочарованно выдохнул, когда Айя снова дернулся прочь от его руки. Лицо Айи опухало, по нему текла кровь, а левую руку он осторожно прижимал к груди. Волосы Айи разметались по татами, став похожими на лужу крови. Когда Хирофуми коснулся плеча Айи, он вскрикнул от боли и попытался отползти. От взгляда Айи Хирофуми и сам вздрогнул.

– Прости, мне так жаль, – он коснулся щеки Айи, отдернув руку из-за очередного стона. – Ты не должен был приводить его сюда, Айя. Что я должен был подумать? – Хирофуми начал нести чушь, сжимая в руках волосы Айи, стараясь убрать из его глаз это выражение. Он не виноват, Айя должен понять это. – Прости меня.

Айя смотрел на него все более и более расплывающимся взглядом еще несколько секунд. Кровь текла из его рта, впитываясь в волосы на полу. На этот раз он даже не шевельнулся, когда Хирофуми прикоснулся к нему.

– Мне так жаль, – Хирофуми попытался распутать волосы Айи, сделать что-то, что поможет его любовнику. Когда глаза Айи закрылись, Хирофуми захлестнула паника. Он схватил Айю за плечи и начал трясти, стараясь заставить того снова открыть глаза.

– Нет! Айя, прости меня.

Держа любовника на руках, Хирофуми быстро достал телефон из кармана и набрал номер. Масафуми знает, что нужно делать. Он все исправит, он всегда так делал. Слезы текли по его лицу, пока он ждал, когда его брат снимет чертову трубку, паника и страх переполняли его точно так же, как и гнев несколько минут назад. Он не виноват. Он не хотел сотворить такое с Айей. Нет. Это была ошибка. Он не хотел.

Глава 14. Коготок увяз… всей птичке конец.

Скрежеща зубами, Йоджи напомнил себе в четырнадцатый раз, что больных нужно терпеть.

– Айя, какого черта ты там делаешь? – чтобы помочь Аюми на кухне, он оставил любовника одного на целых две минуты, и сейчас у него все внутри сжалось, когда он обнаружил друга стоящим на балконе. Один за другим промелькнули страх и облегчение, и Йоджи почувствовал, что его терпение почти закончилось.

– А на что это похоже? – огрызнулся Айя, пытаясь открыть бутылку с водой. У него ничего не получалось, поскольку полностью удерживать левой рукой бутылку он не мог. – Мне нужно позаботиться о цветах.

– Аюми присмотрит за ними, – твердо сказал Йоджи, хватая бутылку и опуская ее обратно на пол. Потом он аккуратно взял Айю за руку и потянул в комнату. После вчерашних откровений он все еще нервничал, когда Айя был близко к острым предметам или балконам. Хоть Айя и пообещал им с Аюми не убивать себя, Йоджи не собирался рисковать.

– Я сам могу полить свои цветы, – Айя злился. Вздохнув, Йоджи не стал отвечать, пока они не дошли до горы подушек, на которую он осторожно, но достаточно сильно толкнул Айю, после чего сел рядом.

– Меньше о цветах думай, а больше – о себе. Они переживут пару дней без воды, – Айя попытался встать, но Йоджи обхватил его руками и удержал на месте. – Сядь, черт побери. Обедать пора, – Айя просверлил его взглядом, но успокоился, стряхнув с себя руки Йоджи.

У Йоджи дикое желание, чтобы Айя проснулся, когда они с Аюми будили его и проверяли состояние, сменилось желанием напоить любовника снотворным, чтобы тот проспал всю неделю. Айя был ужасным пациентом. Он хотел вести себя так, словно все нормально, ухаживать за цветами, убирать в квартире, несмотря на то, что один глаз у него почти не открывался из-за опухоли, а, значит, он не мог нормально видеть, и что едва мог пользоваться левой рукой. Йоджи готов был взять те таблетки, которыми Аюми уже поила Айю, и запихать их этому упрямцу в глотку, чтобы отдохнуть от беспокойства и раздражения.

– Йотан? Подойди сюда на секунду, – позвала Аюми с кухни.

– Сейчас, – крикнул он в ответ. Начав вставать, он пихнул Айю обратно на подушки. – Она меня звала, а не тебя. Сиди здесь, – за всю его заботу на него опять посмотрели как на врага, но взгляд смягчился после того, как он убрал волосы со лба Айи и поцеловал его.

– Я сейчас вернусь, – сказал он, улыбаясь.

Айя улыбнулся в ответ, насколько позволили разбитая губа и лицо. От вида некогда прекрасного лица Айи, теперь – в синяках и ссадинах, Йоджи снова вспомнил, что ненавидит Хирофуми. Он наклонился за еще одним поцелуем и поспешил на кухню, не веря, что Айя надолго останется на подушках.

Оказалось, что Аюми нужно помочь принести поднос с едой в гостиную. – Боги, Аюми, тут на всех хватит? – он показал на наполненные тарелки.

– Цыц, – шикнула она, шлепая его по руке. – Я тебя позвала ради сильных рук, а не ради язвительного языка, – она взяла маленький поднос с напитками. – Как Айя? Думаешь, он съест хоть что-нибудь?

– Если нет, то у него не хватит сил на то, чтобы и дальше меня раздражать, – мрачно ответил Йоджи. Получив от Аюми предупреждающий взгляд за то, что посмел покритиковать ее любимца, он вздохнул и взял поднос.

Каким-то чудом, Айя сидел на том же месте, где Йоджи его и оставил, прижимая к груди сломанную руку и морщась от боли. Йоджи поспешил к нему и опустил поднос. Тарелки съехали и застучали друг о друга. – Все хорошо? Дать тебе еще таблеток?

– Все нормально, – рыкнул Айя. Ну вот, опять то же самое, устало подумал Йоджи. Но потом Айя вздохнул и покачал головой. – Мне больно шевелить рукой.

– Так не шевели тогда, – за свой мудрый совет Йоджи получил еще один недобрый взгляд. Злясь и переживая в равной мере, он сел за Айей и, помня о его сломанной руке и болящих ребрах, осторожно обнял. Айя почти сразу расслабился и откинул голову Йоджи на плечо. – Ты сможешь ею пользоваться через пару дней. Дай ей немного времени, – он поцеловал Айю и обнял его чуть крепче.

Аюми уцепилась за повод заставить Айю поесть. – Ты поправишься быстрее, если будешь есть, – она принялась расставлять тарелки с тунцом и камбалой, овощами и прочим перед Айей, потом налила ему сок и чай. – Нельзя принимать столько лекарств на пустой желудок. Ешь, – строго сказала она.

Удивительно – Айя даже потерся носом о шею Йоджи перед тем, как послушно сесть и взяться за еду. Йоджи подвинулся ближе, чтобы тоже поесть и не выпускать при этом любовника из своих объятий. Еда была восхитительной, но Йоджи хотелось сакэ, и только потом он понял, что Айя не смог бы тоже пить сакэ из-за лекарств.

– Это просто прекрасно, Аюми. В последнее время ты стала неплохо готовить, – поддразнил Йоджи подругу, пристально следившую за тем, сколько Айя съел.

– Почему это бедная пожилая женщина, вроде меня, должна на всех готовить, если один нехороший кицунэ как раз брал уроки кулинарного мастерства? – отшутилась она и наклонилась к Айе. – Хочешь еще сладкой картошки? – не дожидаясь ответа, она положила ему добавки.

Йоджи вынужден был признать, что начал ревновать, когда Айя просто кивнул и взял кусочек картошки. Если бы он так хлопотал вокруг любовника, на него бы рыкнули или сверкнули глазами. Айя, похоже, примирился с заботливостью Аюми, а все недовольство вымещал на нем.

Однако, когда он убрал пряди волос, падавшие любовнику на глаза, и приготовился к последствиям своих действий, Айя просто прислонился к нему. Удивленный таким спокойствием, Йоджи обнял его рукой за талию. На этот раз Айя потерся носом о его плечо. Судя по быстро спрятанному зевку, Айя начинал засыпать. Этим, наверно, и объяснялось его примерное и ласковое, впервые за весь день, поведение. Йоджи покосился на остатки ужина, заподозрив, что Аюми опять подсыпала Айе снотворного.

Подняв бровь, он повернулся к ней и увидел, как она смотрит на Айю. – Тут еще камбала осталась, Айя, – предложила она, наливая чай. – Или ты хочешь чего-то другого?

– М.. Я наелся, спасибо, – ответил Айя, указывая на тарелки перед собой. Он действительно сумел съесть почти всё. Айя свернулся в руках Йоджи теплым, мягким клубком и зевнул снова. Когда Йоджи потянулся за своим чаем, на него по-настоящему зарычали. Решив, что лучше иметь ласкового, не рычащего Айю, чем справляться с Айей недовольным, он решил обойтись без чая. Может, его любовник быстро уснет, тогда можно будет уложить в его постель и нормально выпить. После этих двух дней выпить определенно стоило.

Глянув на Аюми, Йоджи увидел, что она довольно улыбается. Еще бы ей не быть довольной – ее любимчик, наконец, поел нормально и не огрызался на нее. Через минуту она встретилась с ним взглядом, и он одними губам спросил: – Ты опять опоила его?

Она помотала головой. – Айя, еще чаю?

Айя поднял голову и недовольно буркнул. – Нет, спасибо, – он поднял руку потереть глаза, но быстро опустил ее, потому что касаться опухшего лица было больно.

Уверенный, что за эти слова ему откусят голову, Йоджи вздохнул. – Любимый, ты сейчас заснешь сидя. Давай, я отведу тебя в постель, – боль и примерное поведение должны были, в конце концов, сказаться на Айе. Если Йоджи сможет сейчас затолкать его в кровать, то у него будет возможность свернуться рядом, и никто до самого утра больше не будет на него рычать и сверкать глазами.

И почему он не удивился, когда Айя оттолкнул его руки? – Я и так кучу времени провел в постели. Я не устал, – и конечно, для пущего эффекта, Айя выбрал именно этот момент, чтобы зевнуть.

Йоджи закусил губу и досчитал до десяти, потому что смех сейчас мог стоить ему жизни. Убедившись, что может говорить без смеха или крика, он кивнул. – Хорошо, не будем тебя укладывать. Налей ему еще чая, Аюми, – все, если Айя завтра проснется таким же капризным и неблагодарным, Йоджи напихает в него успокоительных таблеток на целый день.

Улыбаясь этой идее, Йоджи помог Айе держать чашку с чаем. Несомненно, Айе было лучше. Конечно, все болело, и он мало что мог делать самостоятельно, но даже несмотря на его ужасный характер, это было лучше, чем видеть его неподвижное тело на кровати. При других обстоятельствах Йоджи с удовольствием опоил бы его и наслаждался спокойным днем в постели с любовником, просто обнимаясь с ним. Хотя если на него еще раз зарычат, так он и сделает.

Только Айя начал по-настоящему расслабляться, раздался стук в дверь. Он подскочил, расплескивая чай на себя и Йоджи. Шипя и промокая горячие пятна, Йоджи в отчаянии посмотрел на Аюми, побежавшую к двери. – Это не Хиро, Айя. Нам бы позвонили предупредить, – он постарался успокоить любовника.

Вскоре их страхи развеялись, потому что Аюми вернулась, сияя улыбкой, а за ней шли Кикё и Цубаки. Оба улыбались, но их лица вытянулись, когда они увидели Айю.

– Кикё! Как ты здесь оказался? – непонимающе спросил Айя.

– Я узнал, что ты себя не очень хорошо чувствуешь, и не смог пропустить такой повод приехать сюда и накупить тебе подарков, – жизнерадостно ответил Кикё, однако его радость была наигранной. – Я знаю, тебе нравится фиолетовый и синий цвета, Айя, но тебе не кажется, что это уже слишком? – показал он на айины синяки.

Йоджи смерил его взглядом, ему не понравилось это замечание, но Айя вдруг фыркнул, и впервые за день это прозвучало по-доброму. Удивленный Йоджи прижал Айю к себе и посмотрел на него. Айя наконец-то забыл о плохом?

– По крайней мере, теперь у меня есть причина не ходить с тобой по магазинам, – спокойно ответил Айя. Он расслабился в объятиях Йоджи и даже прижал его руки своими.

Цубаки поставил сумки и ринулся к Айе. – Прошу, не упоминай при нем магазины, – застонал он, опускаясь рядом на колени. – Только здесь, в Токио, у меня появляется возможность почитать что-нибудь, а если он пойдет по магазинам – все пропало, – он бросил осуждающий взгляд на друга, но Кикё только театрально вздохнул. Снова повернувшись к Айе, Цубаки протянул руку и убрал волосы, закрывавшие самые ужасные синяки.

Айя вздрогнул, но потом погладил Йоджи по руке, успокаивая и себя, и его, пока Цубаки рассматривал синяки. – Не так плохо, как я думал. Я привез мазь от синяков и немного косметики, – он осторожно зачесал волосы обратно, как они и были. – Сион говорил с Масафуми о твоей руке и прислал грузы, с которыми ты можешь заниматься, когда кость срастется. Я научу тебя нескольким упражнениям.

– Спасибо, – Айя откинулся на грудь Йоджи. Похоже, он снова принялся доводить всех, судя по его тону. – Почему вы не сказали мне, что приедете?

Кикё кинул на Аюми быстрый недовольный взгляд, а потом улыбнулся Айе.

– Потому что это сюрприз. Мы не могли рискнуть и сказать тебе, что едем, чтобы ты не сказался больным или не придумал еще какую-то отговорку.

Айя в ответ громко фыркнул, мгновенно морщась и хватаясь за ребра. – Никакого шоппинга, – отрезал он. Йоджи обрадовался, услышав это, потому что Айя теперь хамил не только ему.

Кикё расстроился, и Йоджи показалось, что он услышал что-то вроде «ох уж эти упрямые рыжие». Потом мужчина улыбнулся и махнул рукой в сторону айиного компьютера. – Мы можем покупать и через Интернет.

Йоджи не смог сдержаться, особенно когда Айя на самом деле зарычал, а Цубаки застонал жалобно. Он начал хохотать, сотрясаясь всем телом. Да, Кикё тот еще тип, но ведь забавный!

Смеяться он перестал, когда острый локоть воткнулся ему в ребра. – Перестань дергаться, – буркнул Айя, обернувшись и сверля его взглядом через плечо, пока Йоджи не отсмеялся и не успокоился. Посмотрев еще немного для порядка, Айя хмыкнул и опять устроился в его объятиях, прижав правую руку к груди. Сожалея о своих неосторожных движениях, Йоджи нежно поцеловал его и потерся носом о его шею. Довольный звук, который он услышал, стоил боли в ребрах. На протяжении всего дня, когда он уже готов был сорваться, Айя делал что-то такое – довольно вздыхал или прижимался к нему – и Йоджи моментально остывал. Он понял, что Айя не был с ним груб из вредности, ему просто было больно и страшно, и он знал, что Йоджи ничего не сделает, если Айя сорвется.

Йоджи посмотрел на Кикё, и тот улыбнулся, поймав его взгляд. – Говоря серьезно, Айя, мы планируем задержаться на пару дней. Если тебе это неудобно, мы можем остановиться в другом месте, – когда Айя пробормотал, что все удобно, Кикё улыбнулся еще шире. – Спасибо. Раз уж мы остаемся здесь до завтра, может, тебе стоит пойти поспать?

Айя напрягся. – Я. Не. Устал, – каждое слово было произнесено с ледяной четкостью, и Йоджи порадовался, что не он задал этот вопрос.

– Ты уже почти спишь, – сказал Кикё немного раздраженно. – К тому же, у тебя роскошный любовник, какого черта ты не тащишь его в постель?

Последняя фраза действительно разозлила Айю, и Йоджи просто замер на месте. Он хотел было убрать руки от своего разъяренного любовника, но потом решил, что сейчас его объятия – это единственное, благодаря чему ангельски улыбающийся Кикё еще жив.

В этот момент как раз зашла Аюми с чайником свежего чая и двумя чашками. На подносе был еще стакан с водой и таблетки. Она опустилась рядом с Айей, который успокоился, как только повернулся к ней. Не говоря ни слова, она протянула ему стакан и две таблетки.

Он вздохнул, принимая их, и еще раз состроил рожицу Кикё. Потом Айя опять устроился в кольце рук Йоджи. – Если ты приехал дразнить меня или высмеивать – убирайся домой.

– О, Айя, ты же знаешь, что я слишком сильно тебя люблю, так что даже не мечтаю поиздеваться над тобой, – парировал Кикё.

Назревающую драку предотвратил Цубаки. – Мы кое-что с собой привезли, – он быстро встал, порылся в сумках и вернулся к столу с двумя маленькими белыми коробочками. Пока они с Кикё освобождали место на столе, Йоджи обнял Айю за плечи.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Уверен, что не хочешь побыть один?

Айя на мгновение затих. – Да, – он затих снова, а потом сжал пальцами руку Йоджи.

– Спасибо, – он не объяснял, а Йоджи не спрашивал. Вместо этого он нежно поправил любовнику волосы.

– Без проблем, Айя, – он сел, обнимая Айю и прислушиваясь к разговору Кикё и Цубаки, споривших, кому достанется самый большой кусок десерта, и дожидаясь, пока его любовник устанет и заснет. Аюми поведала ему настоящую цель приезда Кикё, и как только Айя окажется в постели, они смогут спокойно поговорить. Он вспомнил, как его мать называла некоторые серьезные деловые встречи, на которых она присутствовала. Когда Айя заснет, у него будет свой «военный совет».

________________________________________

Аюми налила три чашки чая и подняла голову, услышав нарочито громкий стон.

– Только не говори, что мы должны это пить. Может, принесешь сакэ? – взмолился Кикё.

– Сегодня нам как никогда нужны трезвые головы, – возмутилась она, прищурившись. Они не для того оставили спящего Айю одного, чтобы тут напиваться.

Йоджи вздохнул, протягивая руку за чашкой. – Я бы и сам от сакэ не отказался, – в ответ на ее строгий взгляд он улыбнулся и поднял руку, извиняясь. – Ладно, забудь. Давайте быстро со всем разберемся, а? Я не хочу надолго оставлять Айю одного.

– Даже после того, как он себя сегодня вел? – поддразнил его Кикё. Йоджи смерил его взглядом, а тот только улыбнулся в ответ. – Ой, только не злись. Похоже, ты ему действительно дорог, раз он так себя ведет. Мне он только через полгода решился показать, что сердится. Кроме того, раз уж я здесь, у него будет еще одна мишень для острых слов.

– Кикё, – Аюми подождала, пока он не посмотрел на нее. – Мы здесь не для разговоров и веселья. Я попросила тебя приехать в Токио по одной очень важной причине. Нам нужно обсудить все и позволить Йоджи вернуться к Айе. Он не высыпается.

Кикё почти мгновенно превратился из задиры в серьезного молодого человека. – Могу представить, почему. Сейчас это еще хуже, чем в прошлый раз. С его рукой точно все будет нормально? Сион мне ничего не сказал.

Услышав, как зашипел Йоджи при упоминании айиных ран, она накрыла его руку своей ладонью. – Шизура сказала мне, что перелом сложили правильно, и если с его рукой ничего не случится до того, как кость срастется, никаких последствий не будет. Вопрос в том, повезет ли Айе настолько в следующий раз?

– Лучше бы этому следующему разу не случаться, – злобно буркнул Йоджи. – Мы же за этим собрались, так? Позаботиться о том, чтобы Айя сбежал от этого гада до того, как снова пострадает.

Кикё с громким стуком опустил свою чашку. – Так ты за этим меня позвала? – он холодно смотрел на Аюми. – Ты хочешь, чтобы он снова сбежал? Ты забыла, как ему досталось за прошлый раз? – он перевел взгляд на Йоджи. – Она не рассказывала тебе? Я смотрю, она и тебя в это безумие втянула. Хочешь увидеть, как с ним сделают то же самое или что-то похуже? Когда в прошлый раз она решила спрятать Айю, так и случилось, – он резко мотнул головой в сторону Аюми.

– Я обо всем знаю, и она ни во что меня не втягивала, – Йоджи говорил сквозь зубы, а руки его сжались в кулаки. – К тому же, если он уйдет, это только вероятность, что он пострадает. Если же он останется, то новые травмы – это только вопрос времени. По мне – лучше первый вариант. Думаю, тебе он тоже больше нравится, если ты друг Айе.

Пока Кикё все обдумывал, Аюми достала из-под стола маленькую кедровую шкатулку и передала ему. – Возьми, – сказала она. Кикё взял ее, осторожно открыл крышку и потрясенно ахнул, узнав содержимое.

– Это.. это же для..

– Для сэппуку, – мрачно подтвердила Аюми. Йоджи поерзал на своем месте и отвернулся от шкатулки. – Я всерьез говорила о том, что Айя собирается пойти по стопам отца. Он прятал это от меня с тех пор, как переехал сюда. Планировал дождаться того времени, когда сестра станет самостоятельной и перестанет в нем нуждаться. Мы нашли его с этой шкатулкой вчера. Похоже, он боится, что Хиро доберется и до нас, и решил пересмотреть свои планы. Поэтому я и позвонила, – она пристально смотрела на молодого человека, которого считала союзником все эти годы. – Айе угрожает не только Хиро. Он не может больше жить в безнадежности. Ты прислушаешься к нам теперь?

Кикё продолжал смотреть на шкатулку еще какое-то время, потом закрыл и отодвинул в сторону. Он вытер руки о кимоно, словно пытаясь избавиться от грязи. – Это... Он не должен так себя чувствовать, у него теперь есть любимый, – он уставился на Йоджи. – Ты должен был сделать его счастливым.

Аюми положила ладонь на руку Йоджи и искоса взглянула на него, умоляя молчать. – Он и сделал, я не видела Айю счастливее, в самом деле. Но ты же знаешь Айю. Хиро обнаружил его наедине с другом и пригрозил, что убьет этого друга, а самого Айю избил. Айя не будет стоять и смотреть, как обижают его близких.

Кикё долго смотрел на нее, потом кивнул. – Да, я должен был подумать об этом. Юный глупец, – Йоджи напрягся, но Аюми успокоила его. Кикё не пытался оскорбить его любимого, а говорил ласково. Айя на самом деле был глупцом, позволяя своему сердцу руководить собой. Искренний, самоотверженный глупец. Она знала таких.

– Хорошо, что вы задумали? – Кикё беззаботно улыбнулся и поднял свою чашку. – Я не смогу сказать, насколько ваш план дурацкий, пока не услышу его.

Аюми тихо рассказала о том, что они с Йоджи уже сделали за последние недели, заработав от Кикё несколько удивленных взглядов. Когда она закончила, на лице у Кикё были уважение и зависть.

– Это... может действительно сработать. Недостаточно просто прятать Айю, Хирофуми перевернет весь мир, чтобы его найти. Однако у Такатори огромная власть. С ними опасно связываться.

Снова разливая чай, Аюми пожала плечами и улыбнулась. – Я пережила войну и много раз за свою жизнь видела, как сменяется власть, Кикё. Я знаю, что делаю. Йоджи хорош в своем деле, и мы оба прекрасно знаем и об опасности, и о том, что нам почти нечего терять. Мы не будем сидеть и смотреть, как Айя страдает, – резко добавила она. – Не забывай, что Такатори нажили себе множество врагов. У любого власть имущего их много, но Рейджи…, – она покачала головой. – Он далеко не так умен, как Сайдзе. Если бы мы выступали против старика, у нас было бы мало шансов. Однако Рейджи уже несколько раз едва уходил от скандалов. Если бы не его брат и отец, он никогда бы не забрался так высоко и не задержался бы наверху.

– Я занимаюсь его братом, – вклинился Йоджи. – Аюми займется врагами. Тебе остается старик, – он с вызовом глянул на Кикё.

Тот ответил ему спокойным взглядом. – Да, я действительно остаюсь в доме Сайдзе. Вы заставляете меня достаточно сильно рисковать.

– Ты ублюдок, Айя же твой друг! – закричал Йоджи. – Он бы сделал это ради тебя.

Кикё, не моргнув глазом, пил чай дальше. – Да, он мой друг, – вздохнул он. – Значит, тогда у меня нет выбора, так? Я всегда мечтал быть шпионом, – сказал он с широкой улыбкой.

Пораженная тем, как быстро Кикё согласился, Аюми пару секунд свыкалась с этим фактом, а потом начала пересматривать их общие планы. – Спасибо, – сказала она настолько искренне, что даже поклонилась. – Конечно, Сайдзе хранит какие-то опасные документы, которые ты можешь найти. Даже если тебе удастся собрать для нас только слухи, которые нужно будет еще подтвердить, это уже будет большой помощью.

Комнату внезапно наполнил горький смех. – О, я могу собрать нечто гораздо большее, чем слухи или пара компрометирующих документов. Сайдзе следит за ВСЕМ. Дайте мне направление поисков, и я найду вам достаточно информации, чтобы похоронить и Рейджи, и Хирофуми, – Кикё снова улыбнулся, но на этот раз улыбка была кривой и грустной.

Йоджи наклонился вперед с горящей в глазах надеждой. – Найди все, что сможешь, об айином отце и том скандале. Я знаю, что все было подстроено, но я еще не нашел все доказательства.

– Смерть Фуджимии Ютаки? – Кикё задумался. – Это будет хорошим началом. Я знал, что в то время у Рейджи не все было в порядке, но когда мы с Айей впервые встретились, я не хотел слишком много знать об этом. Я слышал, что произошло нечто нехорошее, и что Рейджи вдруг несказанно обогатился. И еще об одной вещи я могу узнать. У Хирофуми был охранник, которому поручили что-то уладить во время этой заграничной командировки. Посмотрим, расскажет ли мне Риндо, что там было.

Полная надежды и воодушевления, Аюми захлопала в ладоши. – Да! Я знаю, все получится. Втроем мы сможем свить такую веревку, что можно будет повесить обоих – Рейджи и Хирофуми.

– Аюми, мы не будем вить веревки, они сами свили ее для себя. Мы просто завяжем ее в изящные узлы, – мурлыкнул Кикё, размышляя о чем-то. – Интересно, что одевают на публичные казни? Белое? Или черное с белыми цветами? – его веселье внезапно исчезло, и он нахмурился. – Черт, я действительно не могу пройтись с Айей по магазинам в этот раз. Половина веселья пропадает.

– Кикё, если ты с нами, я буду ходить с тобой по магазинам столько, сколько захочешь, – Йоджи выпрямил ноги под столом. – Я даже твои покупки понесу.

– О, вот это уже интересно. Ты симпатичнее Цубаки, а Айя и так никогда не носит мои покупки за меня, – Кикё взмахнул ресницами. – Наверное, я воспользуюсь твоим предложением.

– Как угодно. Если мы закончили, я пойду, загляну к Айе. Ты идешь, Кикё? – спросил Йоджи, поднимаясь.

Аюми с Кикё переглянулись. – Нет, мне нужно еще поговорить с Аюми, – когда Йоджи вернулся к столу, Кикё замахал на него руками. – Иди, присмотри за Айей и скажи Цубаки, что я пробуду здесь еще час или около того. Мы посплетничаем о тех, о ком ты даже не слышал никогда. Айе от тебя будет больше пользы.

Йоджи не обиделся на эти слова. Он наклонился поцеловать Аюми и поспешил к любовнику. Она какое-то время смотрела ему вслед, радуясь, что Айя, наконец, нашел того, кто так сильно переживал за него. Ее молодому другу так повезло, что она оказалась рядом и не позволила такому мужчине, как Йоджи, пройти мимо.

Кикё дождался, когда Йоджи вышел, и вернулся к делу. – Итак, что ты знаешь о Миве Байко? И еще – принеси уже, наконец, сакэ. Если я взялся участвовать в разрушении маленькой империи Сайдзе, я хочу пить сакэ, а не чай, – нахмурился он, глядя на чайник на столе.

Улыбаясь, Аюми попросила Коми принести набор для сакэ и бутылку.

Йоджи отвел взгляд от плиты и чуть не получил инфаркт. Айя умудрился незаметно прокрасться на кухню, хотя Йоджи внимательно прислушивался, не скрипнет ли входная дверь. – Черт, ты меня убить решил?

– Сначала – завтрак, – быстро ответил Айя. Решив, что он сегодня не в настроении для шуток, особенно во время приготовления еды, Йоджи протянул руки и обнял любовника. Осторожно притягивая Айю ближе, он с радостью заметил, что синяки начали бледнеть. Хотя это ничего не значило, поскольку половина лица все еще была фиолетовой с черными и зеленоватыми пятнами.

Но Айя достаточно окреп за эти дни, и теперь Йоджи мог обнимать и целовать его, почти не сдерживаясь. Айя не уступал ему в своей страсти, отчего у Йоджи слабели колени. Целая неделя без занятий любовью с Айей. Боги, да он с ума сойдет, если это продлится и дальше, но он не будет давить на любимого. Он даст Айе понять, что все еще хочет его, и оставит решение за ним – когда заканчивать их «сухой закон».

Судьба смилостивилась над Йоджи, потому что, судя по тому, как Айя отвечал на поцелуй и прижимался к нему, терпеть осталось недолго. Добравшись губами до айиного уха, Йоджи принялся покусывать его, одновременно прижимаясь бедрами, и Айя тихо застонал. Дрожа от ощущения тонких пальцев, скользящих по его волосам, Йоджи пытался сообразить остатками разума, не будет ли слишком поспешным действием развязать пояс айиной юкаты.

– Йоджи? Ты на самом деле… ох, черт. Извините, простите..

Ощутив, как напрягся любовник, Йоджи заставил себя открыть глаза и увидел Кена, глазеющего на них с убитым выражением на лице. Тем же самым, с которым он ходил несколько дней после того, как узнал о несчастье с Айей. – Кен, тебе никогда не говорили, что ты всегда не вовремя? – сорвался Йоджи на своего соседа. И моментально пожалел об этом, потому что Кен теперь выглядел еще более виноватым.

– Простите меня, я просто зашел позавтракать. Я уйду.

Кен развернулся, и тут его окликнул Айя: – Не поев?

Остановившись, Кен повернулся к ним и покачал головой. Казалось, он немного расслабился, может быть из-за того, что Айя ему улыбался. – Только не йоджину стряпню. Должна же быть причина, по которой он всегда выпрашивает еду у тебя, кроме той, что он ленивая скотина, – у него хватило наглости радостно улыбнуться в ответ на злой взгляд Йоджи. – Я перекушу после пробежки.

– Ну, хотя бы кофе выпей перед уходом, – предложил Айя, поймав любопытный взгляд Йоджи. Обычно Айя не уговаривал Кена поесть или выпить, так что это было немного странно, да и непонятно, почему он делал это сейчас. Кен, похоже, тоже мало что понял, но кивнул и налил себе кофе. Это напомнило Йоджи о чайнике и он, отпустив Айю, принялся наливать туда горячую воду. Он хотел сделать для Айи идеальный завтрак. Оставалось только надеяться, что Кен вскоре уберется с кухни и оставит их наедине.

Наверное, Кен был телепатом, потому что он сразу же вышел из кухни с чашкой кофе в руке, сказав по пути: – Пойду, посмотрю новости, может, скажут, какой вчера был счет, а потом – на пробежку. Наслаждайтесь завтраком, – он помахал на прощание и ушел, вызвав облегченный вздох у Йоджи.

– Клянусь, у парня чутье или нечто подобное, раз он продолжает натыкаться на нас вот так, – вздохнул Йоджи. – И какого хрена ты пригласил его на завтрак? Я готовлю только для тебя.

– Может, я сначала хотел проверить твою пищу на нем? – он не сразу понял, что Айя дразнится. Шутливо рыча, Йоджи снова прижал его к себе и уткнулся ему в шею. Его любовник чуть не растаял у него в руках от этой ласки. Боги, какое счастье, что Айя такой чувствительный.

Айя самым прекрасным образом застонал, обхватывая плечи Йоджи. Неохотно напомнив себе, что он пригласил Айю на завтрак, а не потрахаться, Йоджи отпустил его, пока все не зашло слишком далеко. Или пока Кен не решил все-таки поесть. – Не могу поверить, что ты так со мной обращаешься, – надулся он.

Айя улыбнулся, его зрачки все еще были расширены от желания. – Я просто пытался успокоить его. Мне…, – его улыбка померкла. – Мне неприятно видеть, как он винит себя в произошедшем. Он не виноват.

Йоджи был с ним согласен. Это была вина этого урода Хиро, но он не хотел упоминать айиного хозяина здесь и сейчас. Не считая вторжения Кена, утро было замечательным, и не хотелось его портить. – Я обещал тебе блинчики, так? Поможешь их приготовить?

Сначала он получил недовольный взгляд, но потом Айя кивнул и глянул на плиту. Вставая за спину к своему другу, Йоджи подтолкнул его к плите, указывая на лопатку, лежавшую рядом, – Я научу тебя их переворачивать, – шепнул он Айе на ухо, начиная лить тесто на горячую сковородку. Оно сразу начало шипеть. Взяв лопатку, он коснулся ею айиной руки. – Вот, возьми. Палочки тут не помогут.

– Хмм, – Айя пихнул Йоджи локтем, потом взял лопатку. – Когда их надо переворачивать?

– Подожди, пока верх не начнет твердеть, – он прижался к любовнику, глубоко вдыхая его запах и улыбаясь. Левой рукой он обнял его за талию, а правую положил сверху на его руку. – Так, они вроде готовы, давай, я покажу, как это делать, – Айя расслабился и Йоджи перевернул его рукой один из блинчиков, слегка его подкинув. Этот блинчик чуть не приземлился на соседний, но для первой попытки было неплохо.

Следующие несколько минут были очень приятными, и ни один из блинчиков не слетел на пол или на плиту, хотя пару раз так и могло случиться. Наслаждаясь близостью Айи, Йоджи решил, что надо заниматься этим чаще. Кто знал, что приготовление пищи даст ему повод вот так пообниматься с Айей?

Закончив, он отправил Айю за стол, опуская перед ним полную тарелку восхитительно пахнущих блинчиков, чашки с фруктами, приготовленные заранее, и сок из холодильника. Казалось, Айя был рад посыпать блинчик ягодами вместо того, чтобы поливать его сиропом. Когда он откусил кусочек, то очень удивился, а прожевав, улыбнулся Йоджи на редкость широкой улыбкой.

– Они очень вкусные.

– И что тут удивительного? – поддразнил Йоджи. – Ты что, думал, что я тебя отравлю? Если б я хотел это сделать, то выбрал бы твою квартиру, а не свою.

Айя кисло посмотрел на него и продолжил есть. Йоджи и сам откусил кусок и должен был признать, что сегодня превзошел сам себя. Блинчики действительно были отличными, и он успел сжевать пару штук до того, как представил обнаженного Айю, усыпанного кусочками клубники и малины, которые можно было бы брать губами прямо с его кожи. Айя все еще ел, причем ел больше, чем обычно в последнее время, и не замечал аппетит другого рода, проснувшийся у Йоджи.

Прежде чем у Йоджи потекли слюнки, раздался звонок в дверь. – Откроешь, Кенкен? – когда никто не ответил, а звонок раздался снова, он понял, что сосед уже ушел, а дверь открывать придется ему. – Черт. Хоть бы Аюми не пришла проверять, травлю я тебя тут или нет, – буркнул он и пошел к двери.

– А на нее это было бы похоже, – согласился Айя, следуя за ним.

Скрипя зубами от одной мысли, что она, скорее всего, еще задержится у них для разговора или попытается утащить к себе на чай, Йоджи пытался придумать способ на некоторое время избавиться от их подруги. Кикё этим утром уехал. Конечно, Аюми поймет, что им нужно побыть наедине, пока Йоджи не рехнулся.

Кривясь, он открыл дверь. – Слушай, он в полном по…, – он не сразу понял, что перед ним не Аюми. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, где он видел этого высокого мужчину раньше. – Чем я могу вам помочь, детектив?

– Тамема. Я рад, что вы меня помните, – здоровяк в мятой голубой рубашке и синем костюме улыбнулся. – Я хотел бы с вами кое о чем поговорить, Кудо-сан.

Йоджи неохотно отошел от двери, впуская полицейского внутрь: – О чем? Я не получал штрафов за парковку уже четыре месяца, – он чуть не врезался в Айю, стоявшего за ним.

Обернувшись, чтобы улыбнуться ему, Йоджи замер, увидев лицо Айи. Услышав удивленный вдох, он глянул через плечо на Тамему – тот стоял и с изумлением смотрел на Айю.

– Я пойду мыть посуду, – пробормотал Айя и ушел на кухню, оставляя Йоджи в раздумьях, стоит ли волноваться. Оба были одеты, и Тамема знал, что они дружат, так что не было странностей в том, что Айя у него. Йоджи разозлился, что Тамема до сих пор смотрит Айе вслед.

– Что вы хотите? – вопрос вышел более грубым, чем ему хотелось бы, и он глубоко вздохнул, чтобы справиться с желанием вытолкать детектива за дверь.

Тамема моргнул и посмотрел на него: – Вы так и не зашли написать заявление о нападении. Я был в этом районе и решил заехать и напомнить вам.

Йоджи и не думал, что этим делом еще занимаются.

– Извините. Я забыл. Вы нашли его? – он проверял дело Генсая пару недель назад и последнее, что он узнал – дело все еще открыто. Они так и не нашли его тело.

– Никаких следов. Он… прекрасно спрятался, – уголок его рта дернулся. – Кажется, вы сегодня хорошо себя чувствуете, так, может быть, я запишу ваши показания и мы закончим с бюрократией? – он поднял бровь, доставая блокнот и ручку.

Желая побыстрее от него отделаться, Йоджи кивнул. – Ладно, только у меня не так много времени. Вы поймали меня в середине завтрака с другом, – он пристально смотрел на детектива, ожидая реакции на эти слова, но Тамема только кивнул в сторону гостиной.

– Пять минут, и я уйду. Присядем?

Они пошли в гостиную, но Йоджи не стал садиться. Вместо этого он ходил по комнате, показывая на разные места и вспоминая, что произошло тогда. На секунду он впал в отчаяние от мысли, что Генсай тогда избил его и чуть не изнасиловал, но Йоджи заставил себя успокоиться. Генсай мертв, и больше никогда никому не навредит.

Тамема все записал и задал Йоджи несколько вопросов, как примерный детектив. Это заняло несколько минут, чуть больше пяти, но не слишком долго. Как только Тамема получил всю нужную ему информацию, Йоджи направился прямиком к двери.

– Извините, что забыл об этом, – он чуть не добавил, что надеется на то, что недостаток информации не связал руки полиции, ищущей Генсая, но потом решил – это уже слишком. Если бы смерть Генсая расследовали серьезно, полиция не ждала бы пару месяцев, пока он напишет заявление. – Удачи вам.

– Спасибо, – Тамема вышел в коридор. – Прошу прощения, что прервал ваш завтрак. Всего хорошего, – он пошел к лифту, нахмурившись и сжав губы. Казалось, он о чем-то думает. Йоджи посмотрел ему вслед, гадая, не имеет ли это отношения к нему, да и зачем Тамема заходил на самом деле.

Стоило ли переживать из-за его визита? Тамема ни о чем, кроме дела, не говорил и ничего не сказал про Айю. Все равно Йоджи не мог успокоиться, и с этим ничего нельзя было поделать. Если Тамема что-то задумал, они скоро об этом узнают. Их завтраки с Айей не были секретом, да и Тамема ничего не видел.

Решив игнорировать свои подозрения, Йоджи пошел на кухню. Ему не терпелось узнать, что Айя делал, пока он общался с полицейским. Зайдя туда, он увидел, что его любовник уже заканчивает мыть посуду. Все, что оставалось на столе – это тарелка и чашка Йоджи.

– Больше ничего не хочешь съесть? – спросил Йоджи, прижимаясь к Айе со спины. Почувствовав, как напряжен его любовник, он нахмурился. Обняв его за талию, он отодвинул носом алую косу и поцеловал открывшуюся обнаженную шею. – Все в порядке?

Айя ничего не сказал, откладывая в сторону столовое серебро. Он повернулся в руках Йоджи, его лицо было серьёзным.

– Что он хотел? – спросил он резко.

– Он сказал, что ему нужно мое заявление насчет Генсая. Ты думаешь, он пришел за чем-то другим?

– Хмм, – Айя качнулся вперед, удивляя Йоджи глубоким, страстным поцелуем. Это было неожиданно, но Йоджи не жаловался, а потянулся к роскошной айиной заднице. Когда Айя вдруг прервал поцелуй и отодвинулся, Йоджи только крепче обнял его и протестующе застонал.

– Может, он хотел стать твоим клиентом.

Йоджи подумал над этим, сжимая ладонями задницу Айи: – Нее, у Тамемы прямо на лбу написано «сэмэ». Я не могу представить, как он платит мне за секс, и уж точно я не отдамся никому, кроме тебя, – он наклонился за новым поцелуем, но Айя отвернулся.

– Так ты можешь понять, что предпочитает человек, просто посмотрев на него? Это твой главный секрет?

Уже не пытаясь поцеловать Айю, Йоджи просто смотрел на него. Голос любовника был странным, словно он заставлял себя шутить, а в его глазах не было той искорки, которая появлялась, когда он действительно веселился. – Что случилось? Похоже, ты пытаешься отвлечь меня. Ты волнуешься, что он все поймет о нас? Мы же просто друзья, которые завтракают вместе.

Айя посмотрел на него, а потом опустил голову ему на плечо. – Хотел бы я знать, не Хиро ли прислал его сюда. Я не могу поверить в такое совпадение, что он просто так пришел.

– Эй, он же ничего не видел, – Йоджи нежно убрал айины волосы и поцеловал его в лоб. – Тем более, если бы он следил за тобой, то не пришел бы сюда. Он явно не ожидал тебя здесь увидеть, так что я сомневаюсь, что он знал о твоем приходе, – Йоджи устроился поудобнее, опершись о стол и все еще держа Айю в объятьях. – Это странно, что он вдруг появился, но я думаю, Хиро здесь ни при чем.

– Ты не знаешь Хиро, – грустно возразил Айя. – За Ханабатаке наблюдают его люди, следят, чтобы я никуда не сбежал. Они будут шпионить за мной еще несколько недель, куда бы я ни отправился из дома.

– Какого черта? – шокированный и разъяренный, Йоджи отодвинул Айю от себя, чтобы видеть его лицо. – За тобой следят его люди? Откуда ты знаешь, и почему раньше не сказал?

Айя устало вздохнул, а его синяки вдруг стали еще ярче. На секунду показалось, что он вдруг постарел и потерял всякую надежду, смертельно устав.

– Кикё подтвердил это сегодня. Хиро всегда следит за мной после того, как…, – он покачал головой, закрываясь волосами. – Это продлится примерно месяц, пока он не убедится, что я не попытаюсь сбежать, – Айя начал сползать на пол, но Йоджи обнял его крепче, прижимая к себе. – Я как-то и не думал говорить тебе об этом. За мной следят, только если я выхожу из Ханабатаке.

Йоджи начал понимать, почему Аюми не попыталась заставить Айю уйти от Хирофуми второй раз, и почему Кикё так не хотел во всем участвовать. Проклятый ублюдок обо всем позаботился.

– Думаю, ты к ним просто привык, любимый, – буркнул Йоджи в айину макушку. Та еще привычка. – Ты действительно думаешь, что Тамема – один из них?

– Он всегда пользуется семейными телохранителями, но Тамема и Хондзе работают на дядю Хиро. Я прямо не знаю, – ответил Айя, крепче обнимая Йоджи.

Теперь Айя будет переживать еще и из-за неожиданного визитера, а именно это ему сейчас и не нужно. – Я согласен, что его визит подозрителен, но я не думаю, что он следит за тобой. И повторяю – он ничего не видел. Сделай мне одолжение и не волнуйся, – им обоим легче было сказать, чем сделать, но Йоджи не собирался сходить с ума из-за одних только «если». Этому он научился за первый свой год без Аски.

Однако хоть он и мог игнорировать появление Тамемы, гнев и ненависть от новости о том, что Хиро снова обращается с Айей как с собственностью, продолжали расти. Сначала этот урод избивает его, а потом ведет себя с ним подобным образом. Должно быть, Хиро был далек от мысли, что если бы он обращался с Айей так, как он этого заслуживает, то можно было бы не бояться побега.

– Айя, – хриплым от переполняющих его эмоций голосом он позвал любимого. Айя, наконец, посмотрел на него, старательно пряча свои переживания. Йоджи стало больно от этого спокойного лица. Айя давно не был с ним таким сдержанным. – Ответь мне, прошу. Если бы ты мог без последствий уйти от Хиро, ты ушел бы? – ему необходимо было знать. Может, наконец-то до него начало доходить, как опасно и трудно будет освободить Айю. Хуже того, Айя провел столько лет у Хирофуми, что мог уже и не думать о другой жизни.

– Я не могу уйти. Он никогда меня не отпустит, Йоджи, – отчаяние Айи было и в его голосе, и в глазах.

Прижимая его ближе, Йоджи попробовал снова: – Я знаю. Я спрашиваю, что бы ты сделал, если бы однажды за тобой никто не следил и не угрожал Аюми или кому-то еще. Ты сказал, что не хочешь быть игрушкой Хиро, но действительно ли ты так думаешь? Ты бы попытался быть кем-то еще? Даже если бы это значило бросить Аюми и все, что у тебя здесь есть, и начать жить заново, ничего не имея?

Айя серьезно задумался над этим вопросом. Однако чем дольше он думал, тем больше Йоджи понимал. Молчание стало причинять почти физическую боль, и, в конце концов, Йоджи захотелось уползти куда-нибудь в темноту и спрятаться. И о чем он только думал все это время? Что толку освобождать Айю от Хирофуми, если Айя на самом деле этого не хочет? Почему он не прислушался, когда Айя говорил, что некоторые люди не способны измениться.

– Думаю… я сделал бы это ради тебя, – тихий голос Айи встряхнул Йоджи, прекращая его растущую панику. Ему понадобилось время, чтобы понять услышанное.

– Что ты сказал? – спросил он, подумав, что ему померещилось.

– Если бы я мог оставить Хиро…, – Айя закрыл глаза и глубоко вдохнул. – Неважно, что пришлось бы все оставить. Хоть это и больно даже просто думать о том, что я никогда больше не увижу Аюми. Если бы у меня был ты, мне бы этого хватило, – он открыл глаза и улыбнулся самой нерешительной улыбкой, какую Йоджи только видел у него. – Какая глупость, правда?

– Нет, – быстро остановил его Йоджи. У него перехватило дыхание, и он вообще чудом мог говорить. – Это лучшее, что я слышал в своей жизни, – Айя бросил бы все ради него. Дорогую квартиру, деньги, обеспеченную жизнь. Когда придет время, Йоджи постарается, чтобы его любовник никогда не пожалел о своем решении. – Я люблю тебя.

Айя напрягся, услышав его слова, и Йоджи заволновался, не слишком ли это было рано. Хотя волноваться было глупо – Айя уже знал, что он его любит. Просто вслух эти слова звучали всего во второй раз.

Потом Айя потянулся вверх, прижимаясь губами к губам Йоджи.

– Я люблю тебя, – выдохнул он так быстро, что Йоджи едва понял, а потом они принялись страстно целоваться. Если Йоджи думал, что был возбужден до этого… Все, что имело значение – это Айя в его руках, целующийся так, что перехватывало дыхание и желание почти вызывало боль. Недостаточно было просто отвечать на поцелуи и обниматься, но Йоджи сдерживался, не давая себе подхватить Айю на руки и утащить в спальню. Помня о том, как Айя вздрагивал от прикосновений к поврежденным ребрам, Йоджи контролировал свою страсть, чтобы не сделать ошибку и не причинить Айе боль.

Но Айе было плевать на свои раны. Он разочарованно застонал, когда Йоджи попытался отодвинуться, и прижался еще ближе, вплетая пальцы в его волосы. – Нет. Пожалуйста. Слишком долго.

Страстная мольба для Йоджи была словно удар в грудь, выбивший весь воздух и подкосивший ноги. – Айя, я не хочу делать тебе больно.

Но судя по поцелую, что он получил в ответ, Айя не собирался отступать. Решив, что его любовник уже совершенно уверен в своей готовности к сексу, Йоджи с Айей в руках направился к спальне так быстро, как мог.

Раздеваться они начали только в спальне. Юката Айи слетела в секунды, а Йоджи нужно было только выскользнуть из своих джинсов и футболки. Глядя на айино тело, он легко провел руками по синякам, портившим светлую кожу. – Если больно, то говори лучше сразу, – может, это и не было такой хорошей идеей на самом деле. У Айи наверняка еще все чертовски болит.

Айя нетерпеливо вздохнул и прижался к Йоджи, заставив его застонать от ощущения их соприкоснувшейся плоти. – Я устал от боли, Йотан. Я хочу ощутить что-то другое, – Айя принялся покусывать его подбородок, медленно спускаясь на шею.

– Ты меня с ума сводишь, – ахнул Йоджи, сжимая руками бедра Айи. Он так сильно хотел его, что едва мог быть осторожным. – Но я обожаю каждую минуту этого безумия, – признался он, подбираясь к кровати. Он растянулся на ней и потянул Айю к себе. Больше приглашений не потребовалось.

Айя накрыл тело Йоджи своим, и следующие несколько минут превратились в калейдоскоп теплых губ, шелковых волос и айиных ладоней, скользивших по бедрам Йоджи. Он позволил Айе немного подразнить его, а потом повернулся так, чтобы они оба лежали на боку. – Не спеши, дай я, – шепнул он.

Айя согласно вздохнул, запуская пальцы в волосы Йоджи, когда тот наклонился и припал губами к его шее. Трудно было сдерживаться и не впиться в бледную кожу, чтобы Айя начал биться под его руками, но так рисковать было недопустимо. Вместо этого, Йоджи прошелся поцелуями по груди Айи, задевая языком затвердевший сосок.

Когда Йоджи принялся посасывать его, Айя выдохнул, рванувшись бедрами вперед. Йоджи знал это ощущение. Он тоже двигал бедрами одновременно с любовником, и ему казалось, что кончить можно в любой момент. Семь проклятых дней без Айи. Даже Аска не будила в нем такого безумного желания. Одно только то, что Айя был с ним, обнаженный и возбужденный, уже могло столкнуть его за грань.

– Повернись, – шепнул он, но чтобы Айя его понял, потребовалось повторить. Любовник непонимающе посмотрел на него, потом повиновался. Когда он повернулся на бок, Йоджи потянулся за презервативом и смазкой.

На спине Айи не было синяков. Йоджи проложил дорожку из поцелуев вдоль его позвоночника, убрав в сторону длинные волосы. Когда он добрался до поясницы, Айя уже дрожал и требовательно стонал. Улыбнувшись тому, что он может довести Айю до такого же состояния, в каком находился сам, Йоджи прижал пальцы к его ягодицам и слегка раздвинул их.

Йоджи скользил пальцами по коже Айи, и ему было невероятно приятно слышать, как его имя выдохнули с такой страстью. Толкаясь в тесноту, Йоджи вынужден был держать любовника за бедра. Айя дернулся от прикосновения, а потом выдохнул, расслабляясь. Он застонал от удовольствия, когда Йоджи другой рукой дотянулся до его члена.

Судя по айиному сбившемуся дыханию, он не мог продержаться долго. Решив ускорить процесс, ради них обоих, Йоджи развел пальцы внутри Айи еще раз, а потом отодвинулся, чтобы надеть презерватив и смазать себя. Он сделал бы это быстрее, если бы у него не так сильно дрожали руки – одновременно от айиных просьб и собственного почти болезненного возбуждения.

– Йоджи… пожалуйста. Сейчас.

Целуя айино плечо, Йоджи прижался к нему сзади. Он поднял ногу Айи и замер на секунду, чтобы успокоиться.

– Йотан…

– Тссс, любимый, – он толкнулся вперед, преодолевая небольшое сопротивление и легко проскальзывая внутрь. Он застонал от блаженства, от ощущения, как Айя обнимает его, такой тесный и горячий. Ему так этого не хватало. Айя нетерпеливо двинул бедрами, подаваясь назад и вбирая Йоджи еще глубже.

Как бы ему ни хотелось быстро ворваться в тело любовника и не останавливаться, пока не придет разрядка, Йоджи все равно двигался медленно, целуя айины шею и плечо и лаская его член. Все равно, несмотря на все его старания отсрочить неизбежное, он застонал, почувствовав, как Айя сжимается вокруг него. Это было слишком приятно, и ничего не оставалось, кроме как последовать за любовником и позволить удовольствию захватить себя.

Они лежали рядом, спина к груди, Йоджи обнимал Айю за талию, а подбородок положил ему на плечо. Айя сплел свои пальцы с пальцами Йоджи и удовлетворенно вздохнул. Йоджи усмехнулся и потерся носом о его ухо, притягивая любовника ближе. – Ну что, тебе лучше?

– Ммм, – Айя действительно урчал, как кот. – Лучше, чем после всех этих таблеток.

– Может, мне стоит написать это на своих визитках, – пошутил Йоджи. – Кудо Йоджи, лучший кайф за ваши деньги, – он снова засмеялся, когда Айя недовольно фыркнул. Потом он посерьезнел и поцеловал айино плечо.

– Я хочу, чтобы ты не терял надежды, Айя. Так не может продолжаться вечно. Я все сделаю, чтобы у тебя было лучшее будущее. Поверь, – он так хотел рассказать Айе о своих планах, о том, как помогают Аюми и Кикё, но заставил себя молчать. Лучше, если Айя не будет знать. Они уже научились на собственных ошибках, что секреты имеют свойство раскрываться, и лучше будет держать все планы внутри их троицы.

Дотягиваясь до салфеток, Айя снова вздохнул, на этот раз – грустно. Почистив себя, он повернулся и позаботился о партнере. Выбросив все, улегся рядом, положив свою сломанную руку на бедро Йоджи: – Ты едва меня знаешь, а уже готов ради меня умереть. Ты безумец, Йоджи.

– Это мне уже говорили, любимый, – он попытался пошутить. – И я знаю тебя гораздо лучше, чем ты думаешь.

Айя внимательно посмотрел на него. – Может быть. Ты хочешь, чтобы я поверил в будущее с тобой. Я… мой отец обычно говорил, что, размышляя о будущем, каждый должен помнить о прошлом, – он задумчиво улыбнулся. – У него были сотни таких поговорок. Моя мать всегда дразнила его, говоря, что ему нужно было стать предсказателем или монахом. Его звали Фуджимия Ютака.

Пораженный тем, что Айя решил рассказать ему о своем прошлом, Йоджи просто лежал и слушал. Обнявшись, они лежали в постели, свет мягко лился сквозь щели в ставнях, и Айя рассказывал о своей семье и о том, как он сам был Раном.

Кен глотнул еще вина, пока Казе болтал о работе. Итальянский ресторан, выбранный его любовником сегодня, был удивительно роскошным и поэтому, несмотря на чудесный ужин, Кен чувствовал себя неловко. Ему не нравился весь этот шик даже в то время, когда он был звездой футбола.

– Еще одна командировка – и все, – договорил Казе, улыбаясь, и Кен понял, что он ждет какой-то реакции.

Сообразив, что отвлекся, Кен покраснел и опустил бокал. – Извини. Что – все?

Страдальчески закатив глаза, Казе вздохнул и налил им с Кеном еще вина. – Я знаю, что моя работа не так интересна, но неужели она настолько скучна для тебя, – в ответ на быстрые извинения Кена он улыбнулся и провел пальцами по его руке. – Я просто дразнюсь, Кенкен. Я пытался объяснить, что после поездки в Гонконг на следующей неделе, я перестану ездить в командировки вообще.

– Но... но ты.., – Кен ошарашено помотал головой. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. – Что случилось? Я думал, в компании тобой довольны.

– Да, они довольны. Я сам попросил не посылать меня больше, – Казе усмехнулся, скорее всего, при виде отвисшей от удивления челюсти Кена. – Слушай, Кен, ты так мило выглядишь сейчас.

Закрыв рот, Кен нахмурился и взял бокал с вином. – Ну, это неожиданно. Ты был так рад, когда они решили посылать в эти поездки именно тебя. Почему ты решил отказаться?

Казе замолчал на какое-то время, а потом нерешительно улыбнулся.

– Из-за того, что случилось. Если бы я не был так далеко от тебя…, – он покачал головой и глотнул вина. Кен тоже выпил, не представляя, что тут сказать. Он не знал, была ли тоска по дому единственной причиной измены Казе, но его тронул такой жест. Казе нравилось уезжать из города, из страны по работе, нравилось быть представителем компании. И тут он отказывается от этого…

– Тебя не понизили, скажи мне? Что с твоей работой? – забеспокоился он.

– Ну, я не сказал бы, что мой начальник был рад моему решению, но мне и в Токио хватает работы. Все будет хорошо, – Казе опустил бокал и пристально посмотрел на Кена. – Я сделал это ради тебя. Ради нас. Я знаю, что обещал не давить на тебя, но ты уже думал о том, чтобы дать мне еще один шанс? – Кен попытался что-то сказать, но Казе продолжил. – Я не жду, что мы снова станем любовниками, по крайней мере, не сразу. Но, может, ты просто вернешься домой? Мы же всегда были друзьями, Кен. Мы можем дружить снова? Казе умолял. – Дай мне шанс доказать, что я понял, какую ошибку совершил, и что я никогда больше не сделаю ничего подобного. Пожалуйста.

– Мы ужинаем вместе. Нельзя сказать, что мы совсем не видимся, – слабо сопротивлялся Кен.

– Нельзя, но я хочу быть с тобой больше, чем пару часов в неделю, – заявил Казе. – Я облажался, Кен, серьезно. И что еще хуже – навредил этим тебе. Даже пытался врать тебе об этом, – он снова коснулся руки Кена, на этот раз ненадолго задержав свои пальцы. – Я готов к любым переменам, чтобы снова завоевать твое доверие. Но мне нужно знать, что у меня есть шанс. Он есть?

Кен принялся проклинать себя за выпитое вино. Из-за него он теперь не мог не сказать «да». Сияющая улыбка Казе, однако, не придала ему уверенности. Кен понял, что всерьез раздумывает над его предложением.

Он мог вернуться домой. Хоть Йоджи и не говорил ни слова о поисках жилья, Кен чувствовал, что уже злоупотребляет его гостеприимством. Если бы Йоджи не проводил каждую свободную минуту с Айей, он точно уже сказал бы что-нибудь по этому поводу.

От этой мысли его снова захлестнуло чувство вины. Если бы он жил отдельно, решив так или иначе свои проблемы с Казе, Айя бы не пострадал. Но нет же, он несколько недель провел в размышлениях, и пошел в тот день к Айе… Неважно, сколько раз Айя с Йоджи повторяли, что он не виноват, глубоко внутри он был уверен в обратном. Айя вообще не был рад его приходу, но, как настоящий друг, впустил его. И за это ему так досталось.

Если Кен останется у Йоджи, кто поручится, что не случится что-то подобное? Может, когда-нибудь, не желая, чтобы он им мешал, Айя с Йоджи попадутся Такатори в айиной квартире. Но Кену не хотелось жить одному. Он слишком любил Казе, чтобы сделать последний шаг к разрыву.

– Ладно. Я вернусь, когда ты приедешь из Гонконга, – он принял решение, и счастливая улыбка Казе заставила его подумать, что это было правильно. Боги, как он его любил. – Но ты будешь пока спать на диване, – твердо добавил Кен, не желая полностью поддаваться. – Мы посмотрим, как у нас получится быть друзьями и соседями, а потом… мы начнем с того места, на котором закончили, – тихо сказал он, вспоминая, как именно это было.

– Спасибо, – Казе легко сжал его руку. – Спасибо. Я… я так благодарен тебе за этот шанс. Мне жаль, что я тогда все испортил, Кенкен.

– Да, и если ты испортишь все снова, это тебе придется искать себе крышу над головой, – он еще не простил любовника. – Я серьезно, Казе. Изменишь еще раз – и последнее, что ты от меня услышишь, будет «убирайся к чертям отсюда».

– Нет! – Казе покраснел, поняв, что своим выкриком он привлек внимание людей за соседними столиками. – Я обещаю, что ничем тебя не обижу, – продолжил он уже тише. – И докажу тебе, что я заслужил этот шанс.

– Уж постарайся, – вздохнул Кен. Ему было неуютно вот так, на публике, обсуждать их отношения. Он смотрел на стол, и между ними опустилось неловкое молчание, не закончившееся даже с приходом официанта. Сидя в ожидании чека, чтобы Казе заплатил за ужин и они могли уйти, Кен сказал себе, что все делает правильно. Он любил Казе – даже измена не повлияла на это чувство – и было ясно, что и Казе любит его, этим светились его темные глаза. Ну и что, что Айя с Йоджи смотрели друг на друга немного не так? Казе любил его достаточно сильно, чтобы отказаться от работы, полученной с таким трудом.

Принесли чек, и Казе пришлось отвлечься от Кена. Кен вздрогнул, когда любовник улыбнулся ему, оплачивая счет, и постарался убедить себя, что Казе не смотрит на него так же, как Такатори на Айю, только без гнева. У Казе не было причин считать его своей собственностью. Кен волновался только из-за того, что поспешил и что придется как-то объяснять Йоджи свое возвращение домой. Но у него была еще неделя, пока Казе будет в командировке.

Подбираясь к чайнику, чтобы залить заварку кипятком, Айя подпрыгнул от неожиданности, когда его осторожно оттолкнули. Мамору мягко отодвинул его в сторону, берясь за чайник: – Давай, я налью.

Не став огрызаться и говорить, что он и сам может справиться с такой мелочью, как горячая вода, Айя заставил себя сесть за стол и перепоручить все хлопоты другу. Мамору возился с ним весь день, впрочем, как и прошлые два. Он был еще невыносимее, чем Йоджи с Аюми, если такое вообще возможно.

Подумав о любовнике, Айя улыбнулся. Теперь, когда Йоджи знал, что ему не повредят некоторые… физические нагрузки, он перестал обращаться с ним как с фарфоровой куклой. Он, правда, все равно не давал ему заниматься кендо или носить тяжести… ладно, возможно, Йоджи все еще перебарщивал с заботой. Но, вспоминая прошлый вечер, Айя совершенно не был против.

В принципе, Мамору хлопотал за двоих. Когда он сел за стол, принеся чайный набор и печенье, Айя поинтересовался: – Ты позволишь мне пить самому или будешь держать мою чашку за меня?

– Я уже говорил и повторю снова – ты такой зануда, когда болеешь, – отшутился Мамору. – Я до сих пор помню твой последний грипп. Мне даже кошмары снятся, – он притворно вздрогнул, а Айя вспомнил, как рявкал на любого, кто подходил к нему близко, даже на Аюми. Это были самые тяжелые моменты болезни, однако ему повезло, что друзья не придушили его тихонько подушкой, пока он спал.

– Посмотрим, каким ты будешь веселым, когда окружающие будут твердить, что ты ничего не можешь делать сам, даже есть. Быстро надоест.

– Ты просто нервничаешь, потому что болен, вот и все, – беззаботно подытожил Мамору. – Ты самый ужасный пациент, я даже боюсь представить, через что прошел тот доктор, что лечил тебе руку, – хотя Мамору и говорил весело, но глаз не спускал с Айи, ожидая ответа.

– Не помню, чтоб я был ужаснее, чем обычно, – буркнул Айя в свою чашку.

– Ну, может, ты отвлекся на боль. Или головой ударился слишком сильно, пока летел по лестнице, – теперь Мамору выразительно смотрел на его лицо.

Айя едва сдержался, чтобы не потрогать скулу и не проверить, все ли в порядке с гримом. Синяки понемногу проходили, но их все равно нужно было прятать. А Мамору так на него смотрел, что Айя начинал сомневаться, получилось ли у него это сделать. Он сомневался, что Мамору поверил в историю Хиро о том, как Айя поранился.

– Ну, по крайней мере, мне не пришлось возиться с тобой в самое плохое время, – продолжал мальчик немного обиженным тоном. – Потому что меня заперли дома на всю прошлую неделю. Я уверен, что теперь Аюми с Йоджи не мешало бы от тебя отдохнуть.

– Они это пережили, – тихо ответил Айя. – И я уверен, что ты помог Хиро подготовить все для американских гостей.

– Да, он был так рад, когда, наконец, подписал вчера договор, – Мамору взял печеньку, но не стал есть, а начал вертеть ее в пальцах. – Вам нужно это отметить сегодня.

– Уверен, мы так и сделаем, – Айя старался не думать о том, что ночь он проведет с Хиро и что у его хозяина теперь будет больше свободного времени. Трудно было эти десять дней видеть Хиро по утрам, всего по часу, и прятать свой гнев и ненависть. Еще и эти попытки Хиро снова завоевать его доверие, все эти дорогие подарки… они только усиливали ощущение, что он – шлюха.

Они с Мамору тихо пили чай, ожидая Хиро с минуты на минуту, и у Айи все внутри сжималось от отчаяния. К этому добавлялись пристальные взгляды Мамору, и все, чего сейчас хотелось Айе – это забраться в постель и свернуться в клубок. Ясно было, что Мамору уже не ребенок и что он больше не верит айиным рассказам о синяках. К счастью, Мамору не делал ничего лишнего, а просто давал знать, что ему не говорят правды и он это понимает. Айе не хотелось думать, какой будет реакция Хиро, если он узнает, что младший брат все понял.

Услышав стук, Айя вскочил со стула и поспешил к двери. Хиро заключил его в крепкие объятия, едва шагнув в квартиру, и от силы его рук у Айи заныли больные ребра. Он сжал зубы от боли, а когда Хиро начал его целовать, Айя использовал это как способ отвлечься от злобы и отвращения.

– Айя, прекрасно выглядишь, – Хиро нежно убрал красные пряди с его лица. – Я не смогу сегодня есть, постоянно буду отвлекаться на тебя.

– Айя всегда прекрасно выглядит, – сказал Мамору, выходя в коридор со своей школьной сумкой. – Он даже гипс носит изящно.

Хиро покраснел при упоминании айиного перелома, а Айя замер. Хиро клялся, что снова принимает свои таблетки и ходит к психиатру. Но не сорвется ли он из-за невинного замечания Мамору? Айя осознал, что вполне в это верит.

Хиро усмехнулся и взъерошил волосы брата. – Да, это так. Хотя я не могу понять, как такое изящество может упасть с лестницы.

– Я тоже не могу понять, – немного сердито согласился Мамору, словно стараясь скрыть свои настоящие эмоции. Он осторожно обнял друга, не касаясь ребер, отчего стало понятно, что он заметил, как Айя их берег весь день. – Выздоравливай, Айя, завтра увидимся.

– Хорошо, – Айя обнял друга в ответ и проводил взглядом до дверей. Он был рад, что Мамору ушел, и одновременно с этим боялся оставаться наедине с Хиро. Заставив себя повернуться, он улыбнулся.

– Во сколько у нас ресторан? Еще есть время для чая? – нужно было быть вежливым, прятать свои настоящие чувства и ни за что не показывать Хиро, с каким удовольствием он бы зарезал его за одно только прикосновение.

– Дороги забиты, так что нам лучше выехать сейчас, – Хиро прижал Айю к себе. – Ты сегодня так красив. Как ты себя чувствуешь?

Айе хотелось солгать, что ему нужно больше времени на выздоровление, но если бы он начал придумывать отговорки уже сейчас, то не смог бы остановиться вовремя, не рассердив Хиро, возможно, даже слишком сильно. – Хорошо. Рука болит только изредка, и я могу немного шевелить пальцами, – он показал, как именно. Было так приятно, что рукой снова можно пользоваться.

– Я очень рад, – шепнул Хиро, наклоняясь за поцелуем. Айя заставил себя ответить, продолжить играть роль послушного любовника. Хиро больше не подозревал его в измене, и нужно было убедиться, что так оно и останется. Ради Йоджи нужно было сдерживать дрожь отвращения всякий раз, когда твердый член Хиро прижимался к его бедру.

Поцелуй тянулся ужасно долго, но Айя не рискнул отодвинуться первым. К счастью, Хиро остановился сам. – Пойдем, иначе до ресторана мы сегодня не доберемся.

– Идем, – ответил Айя, беря хаори со столика в коридоре.

Хиро ринулся помогать ему одеться. – Я надеялся провести с тобой ночь, – тихо сказал он и улыбнулся, когда Айя кивнул. – Мне жаль, но, даже закончив дело Харриса, я буду слишком занят еще несколько недель и не смогу приезжать. А из-за визитов к врачу мне еще труднее выкроить время.

Визиты, на которых Хиро учился держать себя в руках. Айя не очень расстроился, услышав, что у Хиро не будет свободного времени. – Ты будешь приезжать по утрам?

– Не думаю, что будет время даже на это. Честно говоря, у меня будет не больше часа, да и тот я проведу в дороге сюда и обратно, – закончив с хаори, Хиро обнял Айю за талию и повел к выходу. – Я надеялся, что ты согласишься приходить ко мне на работу пару раз в неделю.

«Чтобы меня можно было очень удобно трахнуть на столе и отправить восвояси», – мрачно подумал Айя. Ему так хотелось в ответ пожелать Хиро ужасной смерти, но, пройдя мимо двери Йоджи, он вспомнил, что не может позволить себе такую роскошь. Теперь он отвечал не только за Аюми и сестру, но и за любовника тоже. И, возможно, даже за Мамору. Слишком много людей зависело от его терпения.

– Я уверен, что смогу что-то придумать. Аюми в последнее время заскучала и вспомнила про своих старых друзей. Ее легко будет уговорить составить мне компанию, – ответил он с притворной легкостью. Так в эти дни у него хотя бы будет близкий человек рядом.

Пока Хиро рассуждал, какие дни будут наиболее подходящими для встреч, Айя думал о надежде, что обещал ему Йоджи. Аюми так и не вернула ни шкатулку, ни ее содержимое, и его связывала клятва не пытаться решить все проблемы одним махом. Все, что ему осталось, это держаться за любовь Йоджи и надежду, что однажды у них все получится. Айе очень хотелось, чтобы это помогло ему продержаться в этот вечер, на следующее утро и во все грядущие дни.

________________________________________

Йоджи снова посмотрел на часы, гадая, что могло задержать Айю. Заказанный им чай уже остывал, и Йоджи начинал волноваться. Он поерзал на стуле, жалея, что не успел принять душ после работы. Если бы он знал, что Айя опоздает…

Как раз в эту секунду Айя уселся напротив него, и Йоджи вздрогнул. Присмотревшись к любовнику, он отметил про себя и его грустные глаза, и сжатые губы, и бледность. Бледным он мог казаться и из-за черных парика и кимоно, но Йоджи в это не верил. Он готов был поспорить, что визит в офис к Хирофуми прошел не так успешно, как планировалось.

– Все в порядке? – от мысли, что Хирофуми опять причинил Айе боль, он снова пришел в ярость. Йоджи готов был взорвать все здание и убить подонка на месте, если это действительно случилось.

– Со мной все хорошо, – устало ответил Айя, пробуя чай. Он благодарно улыбнулся Йоджи поверх чашки. – Просто... его отец зашел как раз перед моим уходом. – Айя запустил было руку в волосы, но вовремя вспомнил про парик. – Можешь себе представить, как он «обрадовался», увидев меня. Не думаю, что в ближайшее время поеду туда снова, – а вот этому Айя был весьма рад.

Йоджи не мог его винить. Он и сам был счастлив, что у Хиро теперь будет меньше возможностей видеть Айю, пусть для этого его любовнику и пришлось столкнуться с Такатори Рейджи. – Что ж, мне кажется, нам придется найти другое кафе, – когда Айя быстро кивнул, Йоджи со вздохом поставил обратно свой кофе. – Да ладно, неплохое место, и кофе здесь самый лучший. Оправдывает свою цену.

– Да, но…, – Айя нервно оглянулся вокруг. – Ты знаешь, почему мне здесь не нравится. Уверен, мы найдем место не хуже.

– Ты просто параноик, – поддразнил Йоджи. – Никто не узнал тебя за эти две недели, и… – он не хотел называть настоящие причины, почему они выбрали это кафе, когда Хиро стал требовать, чтобы Айя приезжал к нему в офис. Здесь и офис был рядом, и некоторые клиенты Йоджи жили неподалеку, да и место было достаточно многолюдным, чтобы Хиро не подумал ничего лишнего. Они с Айей просто по-дружески общаются здесь, а потом Йоджи может подвезти Айю на своей машине, что будет лучше, чем если бы Айю возили на машине Такатори и привлекали лишнее внимание.

– Аюми здесь тоже нравится, – она должна была присоединиться к ним через полчаса.

Снова вздохнув, Айя покачал головой. Йоджи нахмурился, но решил, что спорить не стоит. Этого кафе здесь еще не было, когда Айя ходил на работу к отцу. Никто здесь не рассматривал Айю, а если и пытался, то только из-за его одежды.

– Раз уж некоторое время ты не будешь приходить к Хиро, нет необходимости заходить сюда. Нам нужно найти такое же многолюдное место, – они старались избегать укромных уголков, когда гуляли вместе, потому что за Айей до сих пор следили. Недели через две охрана оставит его в покое, но до тех пор они должны быть осторожны.

– Угу. Как твоя… встреча?

Он махнул рукой официантке перед тем, как ответить. – Он не жаловался, – ему вдруг безумно захотелось вернуться домой, принять душ и забраться в постель вместе с Айей. И чтобы Аюми уже пришла поскорее. Йоджи хотел провести вечер только с Айей. Никакого чая, компьютерных поисков, ничего, кроме них двоих. Неделя была трудной для обоих, и Йоджи хотелось напомнить себе, что есть человек, который по-настоящему его любит, а не просто использует, и которого он любит так же сильно. – Давай вечером останемся дома.

Айя одарил его долгим взглядом поверх чашки с чаем, потом кивнул, и его фиолетовые глаза потемнели от желания. Заранее предвкушая вечер, Йоджи допил свой уже холодный кофе и приказал себе соблюдать приличия. Нужно было дождаться Аюми.

Пока они говорили, молодой мужчина, примерно одного с ними возраста, на секунду задержался у их столика и сразу же отошел, когда появилась официантка.

– Повторите, пожалуйста, – сказал Йоджи, показывая на свою чашку и чайник Айи. Девушка послушно кивнула и поспешила выполнять заказ. Йоджи вдруг понял, что даже не воспользовался моментом и не поглазел на девушку и ее короткую юбку, и улыбнулся. – Ты меня совсем испортил, – шепнул он Айе.

Любовник непонимающе нахмурился.

 – Что?

– Потом объясню, – Йоджи нравился вид озадаченного Айи. Тот смерил его недовольным взглядом и допил свой чай. – Чем ты хотел бы заняться завтра? – спросил Йоджи в надежде, что они могут заняться этим чем-то вместе.

– Я обещал Мамору помочь с домашним заданием, а Аюми хотела пройтись по магазинам. Ты можешь пойти с нами, если хочешь, – Айя вертел пальцами прядку волос из парика, а Йоджи поразился тому, как необычно Айя выглядел с короткой стрижкой. Черные пряди еще сильнее подчеркивали его острые скулы.

– Ты имеешь в виду – побыть у вас шофером? Я согласен. Моя помощь Мамору не нужна? – он цеплялся за каждую возможность увидеться с Айей, не боясь показаться навязчивым. Судя по тому, как загорелись его глаза, Айя был только рад.

– Думаю, ты нам пригодишься. У него там что-то с английским языком, – Айя улыбнулся, опуская чашку. – Ты можешь помочь мне с обедом. Как тебе…

– Прошу прощения, – перебил его молодой мужчина, тот самый, что недавно останавливался у их столика. – Ран, это ты?

Айя побледнел и быстро помотал головой. Йоджи вскочил со стула еще до того, как мужчина шагнул к столу.

– Где ты был? Ты... что ты сделал с волосами?

Айя выглядел совершенно обескураженным и только мотал головой, поднимаясь со стула и направляясь к выходу, не удостоив незнакомца ответом. Йоджи быстро бросил несколько купюр на стол и пошел за Айей, отодвинув с дороги незнакомца. Несколько посетителей кафе уже глазели на них, а этот дурак все продолжал звать Айю его настоящим именем.

– Ран...

– Вы обознались, – тихо сказал Йоджи, разрываясь между двумя желаниями: ударить нарушителя их спокойствия и обнять Айю. Он не сделал ни того, ни другого, поскольку теперь уже все кафе не сводило с них глаз. Йоджи должен был выглядеть заботливым другом, не более. Им следовало выбраться из кафе до того, как охрана Айи поймет, что что-то не так, и примется выяснять. – Пойдем, Айя, – он подтолкнул Айю, все больше беспокоясь из-за его бледности и замешательства. Конечно, его кожа и так была белой, но теперь она казалась почти неживой.

– Айя? Почему ты пользуешься именем сестры, Ран? – спрашивал незнакомец, преследуя их. Йоджи начал подозревать, что у него не все в порядке с мозгами.

Он развернулся и уставился на мужчину.

– Это не Ран. Оставьте моего друга в покое и уходите, – еще несколько шагов, и они будут на улице, а там можно попробовать отделаться в толпе людей от этого типа.

Мужчина никак не отреагировал и потянулся к Айе. – Ран, я же знаю, это ты. Если не смотреть на волосы, ты все такой же. Прости, что так долго не общался с тобой. Я пытался, сразу после выпуска, но…

– Вы обознались, – только сейчас Айя заговорил, и его голос был хриплым. – Мы не знакомы. Уходите, – он мельком взглянул на него и быстро вышел. Оказавшись на улице, он побежал.

Оттолкнув придурка в сторону, Йоджи помчался за любовником. Незнакомец продолжал звать Айю. Йоджи поморщился. Чертов идиот. Они и так привлекли кучу ненужного внимания, а он еще орет. Ему хотелось остановиться и надавать этому типу как следует, но сейчас нужно было догнать Айю, бежавшего, по всей видимости, к их машине.

Внезапный крик заставил Йоджи обернуться. Он увидел, что их преследователь столкнулся на тротуаре с мужчиной, показавшимся ему немного знакомым, однако Йоджи не остановился, а побежал еще быстрее. И только догнав Айю, он понял, что этот мужчина был одним из людей Такатори.

– Эй, подожди меня! Как ты можешь в этом бегать? – Йоджи схватил Айю за рукав и заставил остановиться. Задыхаясь и морщась от боли в боку, он все равно пошел вперед, таща за собой Айю. До парковки совсем близко. – Мы оторвались от него. Кто, черт побери, это был?

Айя, взволнованный, но не запыхавшийся, покачал головой и произнес всего два слова.

– Ниджо Хидео, – потом он сжал губы в уже знакомой Йоджи гримасе и пошел к машине. Теперь уже Йоджи тащился следом, вздыхая.

Как он и ожидал, Айя не сказал ни слова по пути домой. Поездка была ненормально тихой. Йоджи не терпелось задать кучу вопросов и покурить, но он понял, что сейчас не получит ответов, да и от сигареты лучше отказаться, раз короткая пробежка вдруг оказалась такой изнурительной.

Он почти удивился, когда Айя оставил дверь в квартиру открытой и пошел за любовником. Вся квартира пропахла цветами, которые Айя недавно принес из оранжереи. Один только запах снял часть напряжения Йоджи. Разувшись, он пошел за Айей на кухню.

Тот стоял у стола, опустив голову. Подойдя ближе, Йоджи нежно обнял его.

– Айя, кто такой этот Ниджо Хидео? – фамилия была знакомой, а, кроме того, Йоджи понял, что чем дольше Айя молчит, тем больше он начинает ревновать. Почему Айя не хочет рассказывать об этом мужчине?

Вздохнув, Айя прижался к нему и сплел вместе их пальцы.

– Мы вместе учились в школе, вместе занимались кендо, а его отец, Ниджо Арата, – министр экономики, торговли и финансов. Он часто работал с моим отцом. Мы с Хидео стали хорошими друзьями и… даже больше.

Ревность вспыхнула, и Йоджи сжал руки на талии Айи.

– Вы были любовниками? – разве Айя не говорил, что Хирофуми был у него первым?

– Нет! Мы..., – Айя выдохнул и положил голову на плечо Йоджи. – Мы встречались, можно так сказать. Но у нас дальше поцелуев дело не зашло. Думаю, мы ждали, не делая следующего шага, пока не будем в колледже. Предполагалось, что мы будем соседями в общежитии, – Айя замолчал, а потом ткнул Йоджи локтем под ребра. – Я же говорил, что сидеть в этом кафе – плохая идея. Не мог меня послушать? – он сбросил с себя руки Йоджи и сердито посмотрел на него.

Потирая ребра, Йоджи тоже уставился на обидчика.

– Какого хрена, Айя? Я же не думал, что твой приятель, с которым ты встречался, однажды появится и тебя узнает. Это же... смешно. Кто мог бы предположить?

– Учитывая, что мой отец был тесно связан с правительством и что многие мои одноклассники теперь работают по соседству, можно было ожидать чего-то подобного, – Айя говорил резко, но его руки тряслись, когда он стал набирать воду в чайник. Вспомнив, как побледнел его любовник, услышав свое настоящее имя, Йоджи сообразил, что случившееся глубоко его потрясло. Забыв о своем гневе, он подождал, пока Айя поставит чайник, а потом снова его обнял.

– Прости меня. Я думал только о том, чтобы быть в таком месте, где Хиро ничего не заподозрит. Где-то, где мы можем отдохнуть перед возвращением домой, – место, где они могли бы забыть о том, что трахались с теми, кого терпеть не могут, чтобы потом прийти туда и обняться, окончательно прогоняя воспоминания любовью и страстью. – Я ненавижу, когда он заставляет тебя приходить к себе в офис, – прорычал он. – А там я хотя бы покупал тебе чай и веселил тебя по пути домой.

– Я знаю, – похоже, Айя успокоился, услышав это признание. Он повернулся в руках Йоджи и обнял его. – Я чувствую то же самое, когда слышу, как ты смеешься от моих шуток, когда ты рядом и…, – он мотнул головой. – Нет, туда мы не вернемся.

– Да уж, я понял. Я, может, и блондин, но не дурак, – усилия Йоджи были вознаграждены улыбкой. Наклонившись, он поцеловал Айю, сначала нежно, а потом – все более и более страстно, раздвигая языком теплые губы. У Айи был вкус чая, горьковатый и дымный. Когда Айя принялся посасывать его язык, дикая страсть переполнила Йоджи. Не задумываясь, он усадил Айю на стол, прижался к нему и заставил раздвинуть ноги.

Эти длинные ноги мгновенно обхватили Йоджи за талию, притягивая его ближе. Айя вцепился ему в рубашку, оторвав пуговицу в стремлении поскорее его раздеть. Йоджи отпихнул его и стянул мешающую ткань через голову, а потом принялся за айин пояс. Тут до него дошло, где они находятся. – Мы же на кухне, – заметил Йоджи, распахивая складки шелка. А ведь он только что возмущался, что Хиро трахал Айю в офисе…

– Плевать, – выдохнул Айя ему в ухо, к которому потом присосался. – Давай, Йотан, – он поерзал на столе, одной рукой помогая снять с себя хакама, а другую не убирая из волос Йоджи. – Я слишком сильно хочу тебя. Ты мне нужен. Внутри. Пожалуйста.

Боги, ну почему Айя произносил это слово только тогда, когда умолял его трахнуть? Ведь ему невозможно было отказать. Выкопав свой бумажник из кармана, Йоджи достал презерватив и бросил бумажник и свои штаны на пол.

Айя уже был смазан – Йоджи старательно не думал, почему – так что Йоджи просто прижался к нему и толкнулся внутрь. Просто охрененно. Йоджи всегда сводило с ума это ощущение – быть внутри любимого человека, в этом бархатном плену, и слушать, как стонут твое имя. Айя просто прилип к нему, обвив руками и ногами, уткнувшись в шею Йоджи, целуя, кусая и вскрикивая. Йоджи насколько мог подался вперед, вздрагивая от удовольствия и теряя голос от собственных стонов. Так невероятно, невообразимо прекрасно.

Потом, после, полностью выдохшись, он оперся руками о стол, чтобы удержать себя и Айю, все еще почти отчаянно цепляющегося за него. Их дыхание постепенно выравнивалось, жар тел уходил, но они не двигались. Было слишком хорошо просто стоять вот так.

От стука в дверь оба вздрогнули. Айя непонимающе посмотрел в ту сторону и вдруг запаниковал. – Аюми! – он мягко оттолкнул Йоджи и спрыгнул со стола, чуть не упав, когда ноги его не удержали. Втайне довольный собой, Йоджи поймал его и помог встать ровно. За свою заботу он получил недовольный взгляд, а потом Айя принялся быстро приводить себя в порядок. Натянув штаны и подняв с пола рубашку, Йоджи быстро оделся и пошел за любовником. – Айя! Парик!

Айя схватился за голову и стянул растрепанный парик, отложив его на столик в прихожей. Едва он открыл дверь, Аюми быстро вошла, явно беспокоясь. – А, вы добрались до дома.

– Аюми, мне так жаль, – настолько непривычно было видеть Айю почти умоляющим о прощении. – Я.. мы.. там в кафе..

– Я знаю, Айян, – она протянула руки и обхватила его лицо ладонями, заставляя замолчать. – Когда я пришла, там все наперебой обсуждали случившееся, так что мне пришлось немного потрудиться перед тем, как ехать домой. Кто это был?

Йоджи коснулся плеча любовника.

– Отведи Аюми в гостиную, я принесу чай, – он надеялся, что чайник еще не остыл, да и на кухне следовало прибрать. Аюми благодарно улыбнулась и пошла за Айей.

Через несколько минут на кухне был порядок, и Йоджи, неся поднос с чаем и печеньем, появился в гостиной.

– …не сможет ничего узнать обо мне. Мы бывали там всего пару раз, – Айя поднял голову и слабо улыбнулся Йоджи, а когда тот устроился рядом, айина улыбка стала гораздо радостнее.

– Он спрашивал, но никто ничего ему не сказал. Спасибо, Йотан, – Аюми взяла чашку. – Сомневаюсь, что он еще когда-нибудь побеспокоит тебя.

– Я надеюсь, что так и будет, – вздохнул Айя. Йоджи обнял его и прижал к себе.

– Он достаточно настойчив, чтобы попробовать выследить тебя? – спросил он, гадая, стоит ли ожидать появления этого типа в Ханабатаке.

– Не думаю, – пробормотал Айя, нервно кроша печенье. – Если отец Хидео узнает о сегодняшнем случае, он будет недоволен, – одно упоминание имени мужчины снова вызвало ревность Йоджи.

– Он сказал, что пытался поговорить с тобой раньше, – не отступал Йоджи. Он знал, что Айя хочет замять разговор, но не мог этого допустить. Было слишком больно делить любимого с Такатори, а тут еще старая страсть объявилась…

– Он пытался общаться со мной до того, как мы закончили учебу, – Айя спрятал руки в рукава и прислонился к Йоджи. – Он был одним из тех немногих, кто продолжил общаться со мной после скандала. Он пытался защитить нас с сестрой от издевательств других студентов, но мы больше не были друзьями. Его отец не хотел, чтобы мы общались. Перед отъездом в колледж он пытался связаться со мной тайком, – Айя все больше и больше напрягался, говоря об этом.

– Мне было стыдно, что ему приходится хитрить, чтобы просто поговорить со мной, поэтому я не отвечал на его звонки. Думаю, он считал, что я все равно смогу продолжить учебу, несмотря на то, что «потерял стипендию из-за ошибки в бумагах», – горько продолжил Айя. – Последний раз мы виделись сразу после того, как я принял предложение Хиро. Я сказал Хидео, что уезжаю работать и не могу дать ему мой новый адрес. Я думал, что больше никогда его не увижу.

– Прости, – сказал Йоджи, целуя Айю в лоб. Ему было ужасно стыдно за свой выбор кафе. Он не думал, что Айя может встретить кого-то из знакомых.

– Ты не виноват, Йоджи, – покачала головой Аюми. – Вам просто не повезло, так случается. Теперь мы будем встречаться в другом месте. Ешьте, вы оба, – она подвинула тарелку к ним. – Вы плохо выглядите. Мне прислать Коми вас откармливать? – она незаметно заставила их выпить весь чай и доесть печенье, и Айя постепенно расслабился.

Чувствуя, как уходит вина и напряжение, Йоджи провел остаток дня, обнимая Айю и подшучивая над Аюми. Он ни за что не позволит разрушить его жизнь или отобрать у него двух самых дорогих людей, Айю и Аюми. Ни Хиро, ни Хидео – никому.

________________________________________

Хирофуми оценил размер стопки с документами на своем столе и застонал. Добавить к этому все письма, которые нужно прочесть, и даже ужин с Мамору оказывается под вопросом. И все благодаря папаше, едва не получившему инфаркт от вида Айи, сидящего на его столе. Десятью минутами раньше – и он насмотрелся бы достаточно для настоящего инсульта. Его разъярил сам факт, что Айя приходит к нему в офис.

Как будто Рейджи сам не развлекался на работе. Его секретаршу наняли не только из-за способностей к делопроизводству, и весь персонал знал, что не стоит тревожить босса, если его секретарши в обеденный перерыв нет на месте. Черт, да если бы Хирофуми трахнул секретаршу, отец бы только усмехнулся и одобрительно похлопал его по плечу.

Хирофуми заставил себя дышать глубоко и ровно, пока не успокоился. Мамору. Надо позвонить брату и отменить их планы на вечер. Жаль, потому что Мамору и так сердился на него из-за Айи. В этот раз его любовник пострадал слишком сильно, чтобы это можно было скрыть, хотя он и держал Мамору подальше от Ханабатаке так долго, как только смог.

Сначала закончить с отчетом, потом звонить Мамору. Наверное, он скоро выйдет из школы и пойдет объедать Сакаки или Айю. Мысли снова привели Хирофуми к его любовнику, и он улыбнулся, проводя рукой по болевшему плечу. Айя укусил его, чтобы сдержать крик, когда кончал. Секс был страстным, почти неистовым. Хиро никогда не умел сдерживаться, когда Айя оказывался на его столе и просил, чтобы его трахнули. Но это и к лучшему, учитывая сегодняшние события.

Удовольствие сменилось гневом при мысли, что подобных визитов в ближайшее время не будет. Черт, его и так завалили работой, делами корпорации Харрис и обычными квартальными отчетами. Теперь, с подачи отца, у него вообще не будет времени на Айю.

На середине отчета его прервал звонок. Узнав номер одного из охранников семьи, он рыкнул в трубку.

 – Что?

– Такатори-сама? Это Комине.

Комине, в числе прочих, следил за Айей. Хиро выпрямился в кресле.

 – Что? – повторил он, на этот раз уже беспокоясь, а не злясь. Айя пытался сбежать?

– Я хотел сообщить о сегодняшнем происшествии. Вы хотели, чтобы вам сразу же сообщали, если с Фуджимией-саном что-то случится.

– Да, верно. Он в порядке? Где он? – Хиро приказал себе не волноваться и не злиться. Айя не будет пытаться сбежать. Он же умный. Скрип пластмассовой трубки заставил его расслабить руку. Следовало успокоиться, пока не поздно.

– Он дома, и он в полном порядке. Когда я видел его в последний раз, он выглядел немного взволнованным. В кофейне, в той...

– Я знаю, где он бывает в последнее время, – перебил Хирофуми. – Что случилось?

Комине замолчал на секунду, словно сомневаясь в чем-то. – Один из посетителей узнал его.

Отлично. Только этого сейчас не хватало. Если отец узнает…

– Кто это был?

– Сын Ниджо, Хидео, – у Хиро все перед глазами заволокло красным от этого имени. – Фуджимия-сан был там с другом. Ниджо подошел к ним и, судя по тому, что я видел, устроил сцену. Однако Фуджимия-сан с его другом ушли оттуда, и я помешал Ниджо преследовать их. Мне сообщили, что друг отвез Фуджимию-сана домой и больше он никуда не выходил, – еще одна пауза. – Ниджо задавал вопросы посетителям кафе, но никто ничего не сказал. Он пытался расспрашивать прохожих на улице, чтобы узнать, куда ушел Фуджимия-сан.

– Присматривайте за Ниджо. Я хочу, чтобы мне подробно доложили о нем как можно скорее. Что-то еще? – сквозь зубы выдавил он, стараясь сохранять спокойствие. Услышав, что на этом все, он повесил трубку и открыл ящик стола. Порывшись в содержимом, он достал таблетки и бросил одну на ладонь. Запив таблетку холодным кофе, Хиро стал ждать, когда она подействует.

Ублюдок Ниджо. В глазах темнело, когда Хиро вспоминал, как выглянул тогда из окна в доме Ютаки, тем весенним вечером, и увидел две слившиеся тени. Это были Айя и сын Ниджо, они целовались. В ярости и шоке он смотрел, как подростки обнимаются, а потом отстраняются друг от друга. Когда Айя тем вечером зашел домой, его щеки были залиты румянцем, а на губах была мечтательная улыбка.

Тем вечером Хирофуми понял две вещи. Первое – что Айя был геем, а значит, у Хиро был шанс, что ему ответят взаимностью, и второе – что он не позволит никому, кроме него самого, получить Айю, даже коснуться его. Ослепленный ревностью, он чуть не бросился за соперником. Когда разразился скандал, Ниджо запретил сыну общаться с Айей.

Теперь ублюдок знал, что Айя в городе. Сразу же после скандала он не отступал, стараясь связаться с Айей и используя отцовские связи, чтобы его выследить, это продолжалось даже после переезда в Ханабатаке. Хирофуми позаботился о том, чтобы поиски ни к чему не привели, и через несколько месяцев Хидео сдался.

Хирофуми не мог допустить, чтобы мужчина нашел Айю сейчас, особенно после сцены с отцом и того, что случилось с Айей недавно. Он не позволит былой любви отобрать у него Айю. Ни за что на свете.

Хиро заставил себя снова взяться за отчет. Комине или кто-то еще из людей Сиона скоро дадут ему всю информацию. А заодно и присмотрят за сынком Ниджо, если тот продолжит искать Айю.

Бумага захрустела в его кулаке, отвлекая от мыслей. Разглаживая лист, Хиро решил, что если Ниджо Хидео попробует что-то предпринять, он разберется с ним сам. Улыбаясь в предвкушении, он занялся работой.

________________________________________

Масато хмыкнул в ответ на пожелание доброго утра от коллеги, упорно называвшего утро добрым изо дня в день. Шима был слишком жизнерадостным для семи часов утра, честно говоря. Все остальные, а людей было пока немного, просто не обратили на Масато внимания. На что он и рассчитывал, приехав на работу гораздо раньше обычного.

Вытащив пару дисков из внутреннего кармана, Масато вставил один в компьютер. На нем была специально сделанная Таки программа, сбивавшая с толку мониторинг общей базы данных и не дававшая выяснить, откуда пришла та информация, которую он собирался выложить в базу. Как только Кудо увидит эти файлы, Масато удалит их, но осторожность не помешает, особенно когда копаешь под личные дела премьер-министра. Оставалось только надеяться, что Кудо вскоре снова примется искать.

У него ушло пятнадцать минут, чтобы разложить по местам сюрпризы для бывшего частного детектива. Пока программа делала свое дело, Масато проверил почту и выпил кофе, притворяясь, что это утро ничем не отличается от других, и что он не совершает поступок, за который его, да и не только его, вполне могут убить.

Какой же он дурак. Атсумори не выбирал бы выражений, если бы узнал о его решении. Но, с другой стороны, Юуши поддержал бы его. Масато не думал, кто из них был прав, он принял решение и теперь взялся за дело. Вид избитого почти до смерти Фудзимии стал последней каплей. Он не мог смириться с тем, что однажды может приехать в Ханабатаке и обнаружить его труп, зная при этом, что ты сам косвенно виновен в этой смерти. Мысль, что в скором времени после этого его место займет другой мальчик, чье будущее окажется в руках Такатори, была просто невыносимой.

Странно, если учесть ранний подъем и огромный риск, но Масато был почти… счастлив. Впервые за много лет он чувствовал себя чистым. Освобожденным от бремени. Ворча про себя, он решил, что это все из-за адреналина и мыслей о вероятной смерти, и что пора взять себя в руки. Через пару часов, когда появится Юуши, можно начать распекать его за то, что он так плохо влияет на напарника.