Клетки

.

Перевод: 

.

Беты: Nika Romansu, Darian Kern Rannassy

Глава 1

 

Йоджи смотрел на пятнадцатиэтажный дом, который будто нависал над ним. Нависал, возможно, не совсем подходящее слово, потому что по бокам от него стояли еще более высокие здания. Вообще, «Апартаменты Ханабатаке», как назывался этот дом, не вписывались в свое окружение – казалось, что они появились здесь из другого времени. Что-то было в них, неуловимое, но дающее смотрящему понять, что тут располагаются не просто офисы и квартиры. Необычные детали: крепкий камень стен, вырезанные на отдельных кирпичах цветочные орнаменты, сразу выделялись среди простых стеклянно-гранитных фасадов соседних домов. Кроме того, почти на всех балконах, выходящих на улицу, стояли цветы.

 

Выбросив сигарету, Йоджи забрал коробку с пассажирского сиденья своего «Ягуара» и решил, что, наверное, не выспался сегодня, раз так крепко задумался и засмотрелся на какой-то чертов дом. Последняя неделя выдалась не из легких: после того, как он принял предложение Рики, он все время провел пакуя вещи и извещая клиентов о скорой смене своего адреса.

 

Но все усилия того стоили. Апартаменты Ханабатаке не были дешевыми. Ни для какого кошелька. Высокая цена служила сразу двум целям: избавиться от нежелательных обитателей и придать этому месту оттенок престижа. Несмотря на цены, комплекс никогда не испытывал недостатка в клиентах и инвесторах, и поселиться здесь было чрезвычайно трудно. Чтобы купить квартиру в этом доме, нужно было иметь много денег и связей. Или, как было с Йоджи, близко общаться с кем-то, у кого было и то и другое. Рика, его дорогуша, его бесценный подарок судьбы, просто отдала ему эту квартиру.

Йоджи все еще был немного в шоке от того, что наконец-то стал жильцом Ханабатаке. Он хотел купить здесь квартиру с тех пор, как услышал об этом месте. Одна из его богатых клиенток рассказала об этом доме, и с того времени Кудо мечтал о нем, как о еще одном символе статуса, вроде машины или дорогой одежды. К тому же, это приблизит Йоджи ко многим его женщинам, и встречаться с ними станет намного проще. Они всегда смогут сказать своим мужьям, что ходили по магазинам в этом районе, а сами в это время будут трахаться с ним. Еще одним плюсом было то, что его новый адрес мог привлечь лучших клиентов, значит, можно было позволить себе выбирать из них наиболее привлекательных. А так как квартира была полностью оплачена, и оставались только ежемесячные коммунальные платежи, у него теперь было больше денег на себя. И если он не захочет работать в какой-то из вечеров, то ему не придется этого делать.

 

Перейдя оживленную улицу, Йоджи вошел в Ханабатаке. Его сразу же остановил безупречно одетый охранник, не дав пройти и метра вглубь здания.

– Это частная резиденция.

– Я знаю, поскольку с сегодняшнего дня я живу здесь.

Йоджи поставил коробку на пол у своих ног и вытащил водительские права.

– Кудо Йоджи. Я переезжаю в квартиру 13Е.

Охранник посмотрел на права и низко поклонился.

– Извините, но вам придется подождать здесь. Я должен кое-что проверить.

Мужчина поспешил к столу, за которым сидел другой охранник, и кратко с кем-то поговорил по телефону.

Вздыхая и слегка пиная коробку, Йоджи гадал, успеет ли он хотя бы войти в квартиру до того, как рассыплется его мечта. Не передумала ли Рика? Может быть, стоило согласиться на ее помощь при переезде?..

Меньше чем через три минуты, к Йоджи подошел почти седой мужчина средних лет, одетый в черный костюм от Армани.

– Кудо-сан? Меня зовут Шизука. Мы недавно говорили с вами по телефону.

– Да, во вторник, если быть точным. Только не говорите мне, что что-то случилось с квартирой после того, как я подписал все бумаги из агентства Яйдо, которые мне вчера прислали!

 

Он специально перечислял имена и события на случай, если его приняли за самозванца или кого-то вроде того. Хотя Йоджи понимал необходимость в такой строгой охране, а это было еще одной причиной, по которой он хотел жить здесь, ему все равно не нравилось настолько подозрительное отношение. Что, неужели они не узнали, что он грязный полукровка, когда получили информацию о своем будущем жильце? Хоть Кудо и был дико занят упаковкой вещей, он все равно потратил время на то, чтобы одеться в достойную пару брюк и красную шелковую рубашку, чтобы не выглядеть слишком неказисто в первое свое появление здесь. Шизука поклонился ему.

– Я извиняюсь за причиненные неудобства. Мы ждали вас сегодня, но были очень заняты и немного не рассчитали время. Еще раз извините. Позвольте показать вам вашу квартиру.

 

Йоджи нагнулся за коробкой, но Шизука его опередил. Охранники поклонились ему и пожелали приятного пребывания в Ханабатаке, после чего вернулись к дверям. Проходя через холл, Йоджи отметил отличный дизайн: превосходное смешение японского и европейского стилей. Даже лифт был безупречным, с бледно-золотыми стенами и золотого цвета ковром. Отражение Йоджи взглянуло на него с зеркальных дверей лифта, когда Шизука нажал кнопку тринадцатого этажа, и Кудо порадовался, что не пожалел времени утром и оделся подобающим образом, учитывая такой «горячий прием» здешнего персонала.

– Я еще раз приношу свои извинения. Охрана всегда требует, чтобы кто-то из персонала встречал новых жильцов, поэтому администратор постоянно находится поблизости, когда новый человек переезжает к нам. К сожалению, сегодня мы были заняты и не рассчитывали, что вы так рано приедете, поэтому вас остановили на входе. Однако, теперь мы вас знаем, и это больше никогда не повторится.

«До тех пор, пока я плачу по счетам, так это следует понимать», - подумал Йоджи. Он махнул рукой.

– Не беспокойтесь. Я понимаю необходимость в такой охране, тем более что они были вежливы. Если меня не станут допрашивать каждый раз, когда я буду идти домой, то все отлично.

Шизука улыбнулся.

– Вас больше никогда не остановят на входе. Я прошу вас составить список всех ваших вероятных посетителей. Когда гости придут, охрана будет звонить вам и проверять, действительно ли вы их ждете. Но я уверен, что риэлтор все вам объяснила.

– Да, объяснила.

– Хорошо. Позвольте тогда рассказать вам об этом здании. В подвале у нас – сауна с бассейном, открытая для всех жильцов, на десятом этаже – полностью оборудованный спортивный зал. Персонал поможет вам с любой химчисткой, если понадобится, а на крыше есть сушилка для одежды и белья. Там также находится оранжерея, но это частная собственность одного из наших жильцов, поэтому мы просим вас туда не входить.

 

Шизука говорил все то время, пока лифт медленно взбирался вверх, и продолжал что-то рассказывать даже когда кабина остановилась, и открылись двери. Йоджи уже знал почти обо всем, о чем ему поведал мужчина, потому что провел небольшое собственное расследование. Кудо сделал это перед тем, как согласился переехать сюда, и был знаком со зданием едва ли не лучше персонала. Как бы он ни мечтал о жизни здесь, от старых привычек трудно избавиться.

Они прошли по коридору с бледно-зеленым ковром и кремовыми стенами к пятнистой деревянной двери, на которой было написано 13Е. Его новый дом. Шизука отпер дверь и передал ключи Йоджи.

Внутри, на полу перед дверью, небольшой кусочек пола был выложен плиткой – там следовало снимать обувь, но Йоджи не стал отвлекаться на такие мелочи. Теперь это была его собственность, и он мог разгуливать здесь обутый во что угодно. Пока Шизука разувался, Йоджи рассматривал обстановку.

 

Стены – золотистые с синим, ковры – глубокого темно-синего цвета и очень мягкие. Квартира была очень просторной, учитывая район Токио, где она находилась, и это частично объясняло ее заоблачную стоимость. Риэлтор описывала площадь квартиры в татами, хотя вместо них здесь были ковры, поэтому Йоджи до конца не представлял себе ее масштабы. Гостиная была достаточно большой для дивана, пары кресел, пары небольших столов и техники. С таким количеством свободного места не будет никаких проблем с развлечениями для гостей. Соседняя комната была вполовину меньше, скорее всего, там должен был быть кабинет или гостевая спальня.

Хозяйская спальня оказалась тоже довольно большой, в ней должна была поместиться огромная кровать Йоджи и куча места еще осталась бы для другой мебели, хотя, в принципе, кроме тумбочки, одежного шкафа и зеркала у него ничего и не было. Самое важное – это кровать. На ней он зарабатывал себе на жизнь, так что, раз она здесь помещается, Йоджи мог обойтись без всего остального. Кроме того, здесь хватало места и для его огромного гардероба.

Ванная делилась на две части. В одной был туалет, раковина и шкафчик, в другой – традиционная ванна. К счастью, кто-то немного переоборудовал ее так, что теперь появилась возможность принять душ. Плохо, что этот кто-то не обновил ванную полностью – не убрал отверстие слива в центре пола и не сменил кафель, но к этому можно было привыкнуть.

Задержавшись у зеркала, Йоджи присмотрелся к своим глазам. Да, еще немного красноватые, что было заметно с его темно-зелеными радужками, но уже не так сильно. Чего еще можно было ожидать? Он провел предыдущую ночь за выпивкой и танцами, а чтобы вовремя приехать сюда, успел поспать всего пару часов. Его волосы растрепались и выбились из удерживавшей их завязки. Йоджи распустил их по плечам и снял галстук. Поправив свою красную рубашку, он вышел.

 

В кухне было все, что нужно, даже небольшая стиральная машина. Да, это место действительно стоило всех хлопот с переездом. Йоджи до сих пор не мог поверить, что каким-то чудом стал владельцем такой квартиры. Ему нужно сделать для Рики что-нибудь необычное и прекрасное сегодня вечером. Будучи в замечательном расположении духа, Йоджи улыбнулся Шизуке, который терпеливо ждал его в гостиной.

– Ваш телефон подключен, и по вашей просьбе я назначил человека из нашего персонала, чтобы следить за порядком в вашей квартире. Ее зовут Момое-сан. Когда привезут вашу мебель?

– Примерно через полчаса. Я просто зашел все проверить и занести пару коробок перед походом по магазинам, поэтому меня не будет, когда ее привезут. С этим не возникнет проблем?

Шизука слегка наклонил голову.

– Нет, сэр. Риэлтор выбрала уважаемую фирму, мы часто с ними работаем. Наш человек поможет им и проследит, чтобы все было сделано, как следует.

Он потянулся к карману пиджака и достал маленькую стальную визитницу. Открыл ее, вытащил визитную карточку и с поклоном вручил Йоджи.

– Если у вас возникнут какие-либо проблемы, Кудо-сан, пожалуйста, свяжитесь со мной. Надеюсь, вам понравится жизнь в Ханабатаке. Удачного дня!

Йоджи схватил карточку двумя руками и притворился, что читает ее, мужчина тем временем быстро вышел из квартиры.

 

Посмеиваясь над отношением консьержа, Йоджи, тем не менее, спрятал карточку в свою визитницу. Он вполне мог рассчитывать на охотную помощь Шизуки из-за утреннего инцидента, так что карточка могла когда-нибудь пригодиться. Но ему все равно было смешно. Как ни крути, Ханабатаке немногим отличался от высококлассного борделя, и никакие усилия не могли этого изменить.

Взяв коробку, которую консьерж оставил на столе в кухне, Йоджи отправился в спальню и открыл один из шкафов, тот, что был поменьше. Он поставил коробку на самую верхнюю полку и задвинул ее вглубь, вплотную к стене, после чего развернулся и вышел из квартиры. Ему нужно было кое-что купить для нового дома, немного еды и самое главное – выпивку. Йоджи с удовольствием вспомнил, что, пока ехал сюда утром, заметил недалеко магазин со спиртным.

 

* * *

 

Входя в здание, Айя кивнул охране и еще раз – Шизуке, который разговаривал с грузчиком, одетым в униформу с той же эмблемой, что была на грузовике, припаркованном снаружи. Радуясь, что консьерж был занят и не попытался подойти, чтобы поговорить или помочь ему с сумками, Айя быстро прошел к лифтам. Он был счастлив, что кроме него в кабине никого не было, ведь на это он и рассчитывал. Было только десять утра, а большинство жильцов Ханабатаке обычно проводили утро в своих постелях, отсыпаясь после бурной ночи.

 

Спокойно дойдя домой, Айя открыл дверь и вошел в свою квартиру. Он обрадовался, когда в своем ящике на двери среди другой почты заметил письмо в конверте из плотной кремовой бумаги, пахнущее гиацинтами. Его радость немного омрачилась отсутствием вестей из Америки, но он сразу напомнил себе, что получил письмо от сестры как раз перед отъездом, так что этого следовало ожидать.

Отложив другие письма на маленький столик из вишневого дерева, стоявший возле двери, и разувшись, Айя открыл ароматный конверт. Он увидел аккуратные строчки, и уголки его губ поднялись в легкой улыбке, когда он прочитал почти официальное приглашение. Айя положил его к остальной почте и прошел в спальню.

Поставив свои сумки и пакеты на низкую скамеечку около кровати, он принялся их разбирать. Пакеты из магазинов отложил на потом, три кимоно и все, что брал с собой в Киото, оставил завернутыми в бумагу и спрятал в один из кедровых комодов. Ничего не нужно было стирать, поэтому, быстро убрав туалетные принадлежности в ванный шкафчик, он принялся снимать темно-синее кимоно и хакама, в которые был одет. Потом сложил дорогую одежду на тумбочке и пошел в ванную.

Медленно и тщательно заплетя свои длинные волосы, Айя заколол их на макушке, чтобы не намочить. Быстро приняв душ, он решил отложить долгую ванну на вечер, вспомнив, что сегодня уже освежился перед отъездом домой. Это было одним из обязательных ритуалов – мыться, когда его любовник уходил или когда Айя возвращался к себе после встречи с мужчиной.

Одетый в белую юкату, украшенную светло-зелеными бамбуковыми листьями, Айя убрал дорогое кимоно, в котором был раньше, и поискал что-то более подходящее на этот день. Темно-серое кимоно с маленькими китайскими львами, вышитыми золотыми и алыми нитками, было бы роскошным в понимании многих людей, но у него оно было одним из «нормальных». Одним из тех, в которых он ходил дома, если конечно не переодевался в юкату, чтобы работать в оранжерее. Серые хакама в тон завершили наряд.

После этого он взял один из пакетов, которые привез с собой, и вышел из квартиры. Айя прошел по коридору с высоко поднятой головой, не смотря ни на кого, мимо грузчиков, заносивших вещи в соседнее помещение. Он заметил, что мебель была западного, европейского стиля, и, когда услышал шепотки рабочих, обсуждавших его вид, наряд и вероятную профессию, притворился, что ничего не слышал, заставив себя как ни в чем ни бывало идти дальше.

В дверь на другом конце холла Айя постучал дважды, и ему быстро открыла миниатюрная женщина с нитями седины в волосах. Увидев его, она захлопала в ладоши от радости.

– Ах, Айя-сан! Вы вернулись! Аюми-чан будет очень рада вас видеть. – Женщина поклонилась, а он зашел в квартиру и снял уличную обувь, сменив ее на домашнюю пару, которую оставлял здесь.

– Где она, Коми-сан?

– В чайной комнате. Она была уверена, что вы появитесь до обеда, и ждала вас. Вам не стоило так спешить на пути из Киото, Айя-сан. В утренних поездах всегда такие толпы людей.

Кивая головой, пока Коми, одетая в слишком яркое и несерьезное кимоно для женщины ее возраста, продолжала щебетать, Айя прошел к чайной комнате. Отодвинув легкую дверь, он поклонился пожилой женщине, которая ждала его внутри.

 

На Аюми было замечательное кимоно цвета неяркого золота, с узором из мандаринов и зеленых листочков, красоту которого подчеркивал темно-золотой пояс. Ее снежно-белые волосы были подняты наверх и закреплены несколькими лакированными шпильками, на кончиках которых сверкали крошечные драгоценные камни. Ее милое лицо, ничем не выдававшее ее восьмидесятилетний возраст, было собранным и спокойным. Айя знал, что она так изысканно оделась специально для встречи с ним. Молодой человек слегка покачал головой – ему следовало выбрать наряд получше, даже если он собирался просто выпить чаю с дорогим другом.

– Айя, ты замечательно выглядишь. Как Киото?

Опускаясь на колени перед низким столиком, Айя наклонился и поцеловал Аюми в щеку. Она улыбнулась в ответ и принялась наливать кипяток в чайник, стоявший перед ней.

– Неплохо. Мы с Кикё провели в походах по магазинам почти весь вчерашний день, поэтому мне не было так скучно, как в прошлый раз.

Аюми рассмеялась, услышав такие новости, и ее голос был радостным и ясным, как у молоденькой девушки. Она поставила чайник и погрозила Айе пальцем.

– Как нехорошо с твоей стороны врать мне. Я же знаю, что ты лучше провел бы день за книгой, чем за глупыми и бесполезными покупками.

Она знала его очень хорошо, но все равно не понимала, насколько тяжело было Айе находиться в фамильном поместье любовника и не покидать своей комнаты, чтобы не сделать что-то, чего его родственники не одобрили бы. Некоторые из них вообще были против его присутствия там.

– Аюми, я клянусь, в этот раз мне было веселее. Кикё об этом позаботился, и к тому же мы купили не только безделушки. Айя поднял пакет и поставил его перед своей подругой. Изогнув элегантную бровь, Аюми пару секунд посмотрела на Айю перед тем как открывать подарки. В первой коробке оказался зеленый чай-порох, причем ее любимого сорта, который она могла использовать, проводя чайные церемонии. В следующей – простая на вид чашка, грубо-шершавая и коричневая, с рисунком из красноватых язычков пламени снаружи, и гладкая и темно-красная внутри.

– Айя, тебе не стоило дарить мне такой дорогой подарок. Но, конечно, спасибо огромное. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку – жест, приберегаемый ею только для самых близких друзей. – Я обязательно проведу чайную церемонию через несколько дней, чтобы по достоинству оценить твои подарки. У тебя найдется время, как думаешь?

Айя кивнул. – Думаю, да. Хирофуми будет занят работой всю следующую неделю, из-за этого он так рано сегодня уехал из Киото. – Он старался не показывать свою радость от того, что у него будет несколько дней спокойствия и тишины, свободных от визитов мужчины. – Я спросил его про наш с тобой поход на праздник цветения вишни, и он дал мне свое разрешение.

Аюми захлопала в ладоши, и ее лицо расцвело улыбкой. – Отлично! Мое новое кимоно будет готово к празднику, и мы будем неотразимой парой!

Ее золотые глаза сверкнули, когда она наклонилась и схватила красную косу, которая спадала вниз по айиной груди.

– Оно замечательного серо-серебристого цвета и украшено камелиями точно такого же цвета, как и твои волосы, я специально настояла на этом. Какое прекрасное будет сочетание, только подумай, какие о нас пойдут слухи! – Глаза Аюми вдруг стали хитрыми. – Однако нам нужно быть осторожными, иначе люди подумают, что я украла тебя у твоего любовника.

В такие моменты Айя понимал, почему эта женщина в свое время была самой востребованной гейшей Токио. Аюми могла заставить его улыбаться таким вещам, которые он даже не считал интересными. Но Хирофуми знал, что Айя относится к Аюми так, как если бы они были кровными родственниками, и только так, иначе никогда бы не позволил им общаться. Она годилась Айе в бабушки, но, каким-то образом, каждый, кто оказывался рядом с ней, забывал о ее возрасте.

– Они знают, что мне никогда не досталось бы такое сокровище, как ты, Аюми, и что я скромно следую за тобой как щенок, счастливый просто быть рядом. – Приятная чепуха легко срывалась с языка, и на секунду Айя вспомнил, как говорил похожие вещи своей сестре, просто чтобы заставить ее улыбаться. Точно такой же эффект они произвели на пожилую женщину.

Аюми разливала чай и цокала языком. – Ах, Айя, такие милые слова от такого серьезного молодого человека. Иногда ты искушаешь меня попробовать свои чары на тебе, просто ради того, чтобы слышать такое почаще. – Она поставила чайник и подождала, пока Айя возьмет свою чашку. – У тебя не будет ни шанса устоять, знаешь.

– Знаю. – Губы Айи снова изогнулись. За последние несколько минут он улыбался чаще, чем за последние три дня. Даже Кикё не мог добиться от него улыбки, хотя обычно его друг был очень изобретательным. Но сейчас Айя был дома и, наконец, позволил себе расслабиться, в первый раз с тех пор, как поехал в Киото.

– Ты очень умен, раз понимаешь это. – Аюми взглянула на него своими светлыми глазами поверх чашки, пробуя чай. Довольный, Айя тоже принялся за чай, наслаждаясь горячим настоем. Несколько минут они молчали.

 

Опустив свою чашку, Аюми подвинула поднос со сладостями к молодому человеку. Ее больная рука чуть подрагивала. Потом она налила им еще чая и села обратно на свою подушку, спрятав измученные артритом руки в рукава кимоно.

– Ты знаешь, у тебя теперь новый сосед.

– Да, я видел, как заносили мебель, когда шел сюда. – Айя откусил кусочек пирожного. Он терпеливо ждал, пока Аюми расскажет последние сплетни Апартаментов. Как самый давний здешний житель, она имела доступ к поразительному количеству информации обо всех жильцах. Казалось, что Аюми, склонив голову, рассматривает завитки пара, поднимавшегося над ее чашкой. – Ты будешь очень рад узнать, что это не очередная маленькая девочка, – сказала она осторожно, стараясь не разбудить болезненные для Айи воспоминания. Но, несмотря на ее мягкий тон, у него перед глазами мелькнуло заплаканное лицо Сакуры, и он встряхнул головой, чтобы избавиться от видения.

– Я не ожидал, что квартиру так скоро продадут. После смерти Кимуры прошло чуть больше месяца.

– Я тоже была очень удивлена, когда Шизука сообщил мне эту новость. Оказывается, вместо того, чтобы отойти к детям, эта собственность досталась его жене. – Аюми улыбнулась, подняла свою чашку с чаем и аккуратно обхватила ее ладонями. – Возможно, она хотела продать эту квартиру или оставить для подрастающих сыновей, чтобы им было где развлекаться со своими девушками, но вместо этого она подарила ее.

Айя сделал глоток остывающего чая и провел пальцем по керамике, восхищаясь узором из кленовых листьев. – Она подарила ее?

За апартаменты в Ханабатаке можно было получить немало денег даже при нынешнем экономическом кризисе. Квартиры были просторными, прекрасно отделанными, и, конечно же, в цену входило не только само жилье. Это было престижно, и вот за этот престиж, связанный с Ханабатаке, нужно было хорошо платить.

Аюми кивнула. – Да, я была шокирована, когда услышала это. Похоже, что, пока ее муж… отдыхал с маленькими девочками, – она нахмурилась с отвращением, – у нее самой был любовник. Сейчас ее дети уже в колледже, и она уезжает к родственникам на Гавайи. Люди считают, она хотела избавиться от квартиры до отъезда и решила, что это подходящий подарок для любовника, – Аюми коварно улыбнулась, – Должно быть, он чрезвычайно хорош, раз заслужил такой прощальный подарок.

С облегчением узнав, что его соседом теперь будет мужчина, Айя хмыкнул, ставя свою пустую чашку на столик, – Или ей было приятно думать, что она отдаст квартиру, которой ее муж владел последние лет двадцать и где он все эти годы скрывал своих девочек, своему собственному любовнику.

– Тс, Айя, ты слишком молод, чтобы быть таким циничным, – на секунду глаза Аюми погрустнели, и Айя пожалел о сказанном. И хотя он, скорее всего, был прав, Аюми предпочитала не упоминать всю горечь их жизни в разговорах. Такое отношение помогло ей пережить бессчетные годы, когда она была гейшей, смерть ее постоянного спонсора и любимого человека и последующие одиночество и изоляцию.

 

Стараясь загладить свою ошибку, Айя склонил голову, длинные пряди волос закрыли лицо.

 - Я прошу прощения, Аюми. Это были.. не лучшие несколько дней, к сожалению. Я все еще не пришел в себя после поездки.

После общения с семьей его любовника и повторяющихся напоминаний о том, какое именно место в его жизни он занимал сейчас: грязный секрет, с которым уважаемые люди не хотят иметь ничего общего.

Аюми похлопала его по руке. – Я боюсь, Айя, что ты не придешь в себя, пока не проведешь несколько часов со своими растениями. Думаю, ты будешь рад узнать, что я позаботилась о том, чтобы за ними ухаживали, пока тебя не было.

Айя поднял голову и улыбнулся женщине, и был удивлен, когда Аюми достала из-под стола большой синий подарочный пакет. Она поставила его на стол, и по тому, как дрожали ее руки, Айя понял, что он был тяжелым.

– Не только у тебя есть подарки. Я хотела подождать и удивить тебя позже, но сейчас тоже вполне подходящий момент.

Удивленный таким жестом, поскольку он знал, что у Аюми почти нет возможности делать кому-то подарки, Айя осторожно поднял пакет и подвинул его ближе к себе. Он был тяжелым, и внутри что-то шуршало. Аккуратно запустив туда руку, Айя вытащил единственную орхидею, поставленную в простую, радужно-переливчатую черную вазу. Он изумился тому, как цвет орхидеи сочетался с мерцающим фарфором, и как несколько изящных листочков, оставленных женщиной, заворачивались возле стебелька. Это была очень простая, очень элегантная икебана, напомнившая Айе, что он все еще был учеником Аюми, даже после всех прошедших лет.

– Аюми, это прекрасно.

Она улыбнулась ему и кивнула с благодарностью.

– Обычно я не граблю твою оранжерею, но когда я увидела орхидею, идея композиции просто возникла в моей голове. Я подумала, что она должна быть у тебя.

Из-за артрита Аюми прекратила заниматься цветами около двух лет назад. Чего ей стоило сделать икебану для Айи и подарить ее в одной из собственных ваз.. Айя не мог отвести взгляда от цветка. Он привык получать роскошные подарки от Хирофуми, но это.. это было самой драгоценной вещью, которую ему подарили за последнее время.

– Спасибо, – сказал Айя тихо, зная, сколько боли приносило Аюми составление икебаны, напоминая ей о ее возрасте и растущей слабости.

– Не за что, – Аюми провела распухшими пальцами правой руки по своему богато украшенному поясу. – Ты заставляешь меня скучать по юности, Айя, и по телу, которое не предавало меня. Я бы прогнала твою печаль и дарила бы тебе цветы каждый день, если бы была хотя бы вполовину моложе.

На несколько минут снова воцарилось молчание.

 

Затем Аюми взяла чайник и начала заваривать новый чай. – Ну что, ты хочешь услышать, что ты пропустил, пока был в отъезде? – ее голос уже был гораздо веселее, чем несколько минут назад. – Ты не поверишь, в какую ситуацию опять попала эта глупая Маки! – и Айя обратил все свое внимание на подругу, начавшую пересказывать свежие сплетни.

 

* * *

 

Йоджи возвращался в свою новую квартиру, еле удерживая в руках все пакеты. Ему действительно следовало бы поехать за покупками на машине, раз уж он столько всего набрал, да и саму машину стоило загнать на ее место в подземном гараже, но Йоджи не хотелось возиться с поиском парковки возле магазинов. Вместо этого он немного размялся и теперь хотел есть, а его руки грозили просто отвалиться от тяжести покупок.

 

Приближаясь к входу в здание, Йоджи быстро понял, что некоторые пакеты придется поставить на землю, чтобы освободить руку и открыть дверь. Замечательно, вместо всех этих вышибал внутри, разве нельзя было нанять швейцара или кого-то вроде того? Он начал опускать сумки, которые держал в правой руке.

– Давай помогу.

Йоджи посмотрел на вспотевшего и растрепанного парня, который выглядел всего на пару лет моложе его самого. У него были темные волосы, карие глаза и дружеская ухмылка на симпатичном лице. Йоджи мимоходом отметил его загар, хорошую фигуру и ужасный оранжевый свитер, в который тот был одет. Казалось, они уже где-то виделись…

– Спасибо.

Незнакомец кивнул и открыл дверь, а Йоджи немного удивился, когда увидел, что он тоже заходит в здание и охрана машет ему руками. Юноша прошел вместе с ним к лифту и снова улыбнулся, пока они ждали, когда двери откроются.

– Ты недавно здесь?

– Ага, только сегодня переехал. Я Кудо Йоджи. А ты?

– Хидака Кен. Живу в 8G. Давай, помогу тебе с этими пакетами. – Кен протянул руку, и Йоджи благодарно передал ему часть ноши, пытаясь восстановить кровообращение в пальцах. Кудо не знал, можно ли ему доверять, но Кен выглядел достаточно вежливым и казался простоватым и честным. Какого черта он делал в таком месте, как Ханабатаке, Йоджи не знал. Лифт приехал, и они шагнули внутрь.

– Спасибо за помощь. Не против подняться ко мне?

Кен улыбнулся снова и покачал головой.

– Не против. Все равно мне сейчас нечем заняться. В ближайший час – ни одной игры по телевизору.

Йоджи с ужасом смотрел, как капли пота разлетались в стороны от каждого движения юноши. Весна была теплой, по крайней мере, ее начало, и не было никаких других причин так потеть, кроме интенсивных занятий физкультурой. Которые Кудо считал слишком тяжелыми. Зачем утомлять себя таким скучным занятием, как упражнения? Тем более, когда есть множество более приятных способов вспотеть. Хотя Йоджи все равно уделял время поддержанию хорошей формы, по крайней мере, тогда, когда не страдал похмельем. Все, к чему он стремился – держать себя в тонусе и не выдыхаться слишком рано на танцполе или в постели.

– Ты, должно быть, переехал в 13Е. – сказал Кен, увидев, кнопку какого этажа нажал Йоджи. Карие глаза осмотрели его с головы до ног, оценивая, и Кудо не удержался от сексуальной улыбки, которая заставила несчастного парня ярко покраснеть и отвести взгляд. Как раз в этот момент лифт остановился на его этаже, и Йоджи, все еще смотря на смущенного собеседника, шагнул в холл, сразу же столкнувшись с кем-то, от кого пахло цветами. Секундное замешательство, и что-то, что было в руках у этого человека, упало на пол. Йоджи в растерянности отступил на шаг и остановился, когда, наконец, заметил, с кем столкнулся.

 

Женщина была одета в темное серое кимоно, которое выглядело чертовски дорогим, судя по украшениям на тяжелом шелке, но что-то в ее наряде казалось неправильным. Потом он заметил длинные красные волосы, цвета свежей крови, которые спадали прядями по обеим сторонам ее бледного лица и спускались длинной косой по спине. Она была высоковатой, но все равно красивой, с этими необычными волосами, каким-то образом не выглядевшими крашеными и подходившими к цвету бровей, бледной кожей и яркими фиолетовыми глазами, окруженными густыми ресницами.

– Извини, дорогая.

Женщина смотрела куда-то на пол с болью на лице, но до того, как Йоджи успел опустить взгляд и узнать, на что та смотрела, она подняла голову и уперлась в него взглядом. На ее лице было столько ярости, что Кудо невольно попятился, из-за чего злобный взгляд вдруг сменился паникой.

– Смотри, куда идешь! – произнесла женщина, но не мягким голосом, а глубоким и резким. Этот голос вообще не был похож на женский. Пока она наклонялась и поднимала смятый цветок и пустую черную вазу, которая пережила падение благодаря толстым коврам в холле, Йоджи понял, что было не так с ее кимоно. Под ним были светлые серые штаны, и пояс был слишком узким. По крайней мере, для женского пояса. Соединив все это с низким голосом и более пристальным взглядом на ее лицо, Йоджи внезапно осенило. Черт возьми, это был мужчина.

 

Ошеломленный таким открытием, Кудо молчал, пока этот странно одетый тип рассматривал цветок в своих руках, а через секунду смерил его взглядом еще более злым, чем предыдущий. Йоджи мог поклясться, что услышал слово «ублюдок», а затем незнакомец развернулся и буквально понесся по коридору.

– Эй, я же извинился! – крикнул он вслед разъяренному мужчине, но тот прошел по коридору до последней квартиры, как раз соседней с квартирой Йоджи, и открыл дверь. Потом незнакомец обернулся, чтобы еще раз сверкнуть на него глазами, и захлопнул дверь за собой. Йоджи продолжал смотреть в ту сторону, пытаясь понять, что такого было с этим придурком. Ну да, он столкнулся с ним и испортил цветок, но он же извинился. Блин, это же был всего лишь цветок.

– Что это с ним?

Кен только застонал и пошел по коридору к квартире Йоджи.

– Прекрасно, просто прекрасно. Ты не провел здесь и дня, а уже разозлил Айю. Я бы на вашем месте, Кудо-сан, пока не торопился распаковывать вещи.

Отпирая дверь и входя внутрь, Йоджи жестом пригласил Кена зайти. – Зови меня Йоджи, я ненавижу, когда ко мне все время обращаются по фамилии. – Он прошел в кухню. – Ты знаешь этого психа? Пиво будешь?

– Пиво не помешало бы, и если я буду звать тебя Йоджи, зови меня Кен, – сказал парень, ставя пакеты с йоджиными покупками на кухонный стол. – Пока ты тут живешь, во всяком случае.

 

Отметив, что грузчики распаковали и расставили его немногочисленные вещи, среди которых была микроволновка, стол, стулья, немногочисленная посуда: тарелки, столовые приборы, и множество бокалов, Йоджи порылся в пакетах, пока не нашел упаковку с пивом, которую он и вытащил. Затем засунул все пакеты в холодильник, решив, что может разобрать их позже. Передав Кену пиво, он двинулся в сторону гостиной.

– Проходи, садись.

Грузчики, однако, неплохо поработали, и комната была готова к приему гостей, только несколько картин стояли прислоненными к стенам. Черный кожаный диван и кресла были поставлены напротив телевизора, расположенного так, чтобы его не было видно сквозь широкие двери патио. Йоджи отметил, что еще осталось место для небольшой софы, и решил купить такую на днях. Он растянулся на диване, а Кен осторожно опустился на одно из кресел.

– Итак, что ты говорил? Почему я здесь не задержусь?

Кен глотнул пива перед тем, как ответить: 

– Это был Айя, тот, с кем ты столкнулся в холле.

– Айя – кто? – Йоджи быстро расправился с пивом, заслужив восхищенный взгляд Кена, и, поставив пустую жестянку на стол у дивана, схватил новую банку.

– Просто Айя. Насколько всем известно, у него нет фамилии. У многих, живущих здесь, ее нет, – Кен какое-то время смотрел на банку в своих руках, словно ища что-то. Потом он вздохнул и сел поглубже в кресло. Йоджи поморщился при мысли о том, как его мокрая от пота спина отпечатается на дорогой коже. Придется ее почистить, как только Кен уйдет.

– А, к черту, я, наверное, лучше скажу тебе, все равно ты рано или поздно об этом услышишь, – Кен криво усмехнулся Йоджи. – Ты ведь знаешь, кем являются почти все здешние жильцы, верно?

Йоджи кивнул. – Ага, я знаю все про Ханабатаке. Это место, где богатые и влиятельные прячут своих любовниц, – он начал поигрывать прядью своих волос. – Любой, у кого достаточно денег и связей, может поселить здесь свою милашку, поэтому арендная плата так высока и охрана серьезная.

Кен, судя по выражению лица, пытался понять, каким образом Йоджи получил квартиру. Кудо интересовал то же вопрос, только насчет Кена. Он не выглядел особенным, хотя и был привлекательным. И Йоджи был уверен, что где-то его уже видел…

– Почти исчерпывающе. Позволь дать тебе совет: будь осторожен, если решишь пофлиртовать с кем-то из местных. Здесь полно ревнивцев и богатеньких «папиков», которые довольны, когда их любовницы спрятаны в таком надежном и безопасном месте. Многие из них принадлежат к якудза, я видел, как несколько людей вели себя неосторожно и потом просто исчезли, – глаза Кена погрустнели на миг, он быстро допил пиво и потянулся за новым, но Йоджи опередил его и передал жестянку.

 

– Спасибо, – Кен молчал, пока открывал ее и делал первый глоток. – Вообще-то, мы говорили об Айе, не так ли?

 

Йоджи снова кивнул, вставая и вынимая сигареты. Перед тем, как подойти и раздвинуть балконные двери, он предложил сигарету Кену, но тот отказался.

– Да, точно. Что с ним такое? Почему он так забавно одет, и кто засунул палку ему в задницу?

Кен рассмеялся.

– Не дай Бог, он тебя услышит! – он отпил еще пива. – Если кого-то из здешних жильцов и не стоит сердить, так это его.

– С чего это? – Йоджи прислонился к стене и выдохнул дым на улицу.

– С того, чей он любовник и друг. На другом конце коридора – квартира старой женщины, которая живет здесь с войны. Из того, что я слышал, я узнал, что ее любовником был очень важный государственный чиновник, и, несмотря на то, что он уже умер, у нее до сих пор достаточно связей и власти во всем, что касается Ханабатаке. Она – самый давний жилец в этом доме, и хорошо знает всех, кто долго здесь пробыл. Ее зовут Аюми, в прошлом известная гейша, и к ней до сих пор приходят очень влиятельные люди, – Кен отбросил мокрые волосы с лица. – Черт, даже якудза обходят ее стороной. Они не ругаются в ее присутствии и обращаются с ней так, как будто она императорских кровей.

– И она друг Айи, я так понимаю, – Йоджи пускал дым колечками, и после еще нескольких затяжек вернулся на диван. Кудо не мог верить всему, что рассказывал Кен, ведь они только познакомились, но он постарается добыть как можно больше информации, пока тот не замолчит.

– Ага. Он живет здесь дольше меня, и все, что я знаю, так это то, что как только Айя поселился здесь, она взяла его под свое крыло. Он часто бывает у нее, приносит цветы и подарки.

«Хм, маленький красавчик – подлиза», – думал Йоджи, пока открывал новое пиво.

– Ладно, а кто же тогда его любовник? – мужчина, конечно, был красивым, но Йоджи с трудом мог представить его чьим-то «мальчиком на содержании». Он выглядел холодным, но очень экзотичным, даже больше, чем сам Йоджи. Зная, что евразийская внешность привлекает многих его клиентов, он решил, что с рыжим было то же самое. Значит, у них было нечто общее.

– Хирофуми Такатори.

 

Йоджи поперхнулся пивом, сел и уставился на Кена.

– Ты это серьезно?

Глаза Кена сверкали от удовольствия, он выглядел довольным, как мальчишка, только что разболтавший самый большой секрет просто ради интереса.

– Я не шучу. Если ты останешься здесь надолго, сам все узнаешь, – потом его лицо посерьезнело. – Только ни слова об этом за стенами этого дома.

– Может я и блондин, но я не дурак, – пробормотал Йоджи. Так значит, красавчик был шлюхой Такатори? Йоджи никогда не слышал ни слова о том, что кто-то из этой семьи предпочитал мужчин. Конечно, если у тебя папа – премьер-министр, то ничего не стоит скрыть и не такое. И уж конечно, Хирофуми Такатори хотел бы скрыть тот факт, что он гей.

– Ну, ты был достаточно глуп, чтобы разозлить Айю, это уж точно, – Кен поставил свою банку на столик. – Те, кто не ладит с Айей, потом обычно обнаруживают, что их выкинули отсюда на улицу. Я видел такое пару раз с тех пор, как поселился здесь, и.., – лицо Кена погрустнело. – И это еще не все.

Йоджи поднял брови и наклонил голову, молча прося продолжать.

Кен посмотрел на него, потом на свои руки.

– Я не хочу отпугивать тебя от этой квартиры, но ты в курсе, что последний ее жилец покончил с собой?

– Ага, в курсе, – Рика говорила ему об этом, но мысль о том, что в квартире кто-то умер, не заставила Йоджи отказаться от предложения его клиентки. – И что?

Кен снова покраснел. – Ну, многие приобретают здесь квартиры, потому что не хотят, чтобы их видели с пассиями на публике. Некоторые из здешних жильцов – мужчины, – на мгновение щеки Кена стали еще ярче. – А некоторые – почти дети. Блин, да они и есть дети.

Он замолчал, как будто сомневаясь, стоит ли продолжать. – Предыдущий владелец этой квартиры предпочитал маленьких девочек, Йоджи.

– Насколько маленьких? – Вот об этом Рика ему не сказала.

– Насколько я знаю, от восьми и до четырнадцати. Когда одна вырастала, он избавлялся от нее и находил новую. Последней точно было не больше тринадцати лет. – Кен схватил пиво и сделал несколько глотков.

– Ее звали Сакура, она была милой, только немного глупенькой. Она любила общаться, и ей было одиноко, поэтому мы были с ней хорошими друзьями. А еще, она обожала Айю, – Кен пожал плечами. – Ходили слухи, что они были любовниками, поскольку она вошла в число людей, с которыми он разговаривал, и он иногда дарил ей цветы. Я даже не знаю, верить ли этим слухам, но так все считают. Однажды, когда Сакура была в расстроенных чувствах, она искала Айю, и, по слухам, у них был разговор. Люди думают, что именно тогда он положил конец их отношениям, и это толкнуло ее на самоубийство.

 

Боже, какая отвратительная история. Разве можно было так обращаться с маленькой девочкой? Если все действительно было так, в следующий раз, когда Йоджи увидит Айю, он ударит его, плевать на друзей этого ублюдка.

– А почему ты не веришь слухам? Ты знаешь что-то, чего не знают остальные?

Качая головой, Кен посмотрел на двери патио. – Не совсем. Просто я никогда не видел, чтобы Айя обращался с ней, как если бы они были вместе, и я слышал, что у него ужасно ревнивый любовник. Айя много времени проводит в спортзале, почти каждый день занимается кендо, я часто его там вижу. Я несколько раз замечал на нем синяки, однажды – как раз после того, как здесь появилась Сакура и о них пошли слухи. Он выглядел так, как будто его избили, но, что забавно, после этого все равно не изменил свое отношение к ней.

– Хм. – Йоджи допил вторую банку пива и взялся за третью. Потом его одолело мрачное любопытство. Ему всегда говорили, что он совал нос не в свое дело. – Как она убила себя?

– Она закрылась на кухне и открыла газ. Ее нашел Айя, вломился в квартиру после того, как пару дней не видел и не слышал Сакуру, – Кен поднялся, поставил пиво на стол. – Хорошая квартира. Больше, чем наша с Казе, – он снова покраснел. – Ээ.. А ты будешь здесь жить один или как?

Улыбаясь тому, как Кен выпалил свой вопрос, Йоджи помахал рукой в воздухе. – Вся квартира моя и только моя. Хотя у меня будет много гостей. Я, знаешь ли, люблю развлекаться, – успокоил он. Но Кен, похоже, понял намек, и стал еще краснее. Кудо хотелось знать, кто же этот Казе и в каких он с Кеном отношениях. Тот не выглядел геем, но Йоджи не очень разбирался в таких вещах. У него было несколько любовников-мужчин, и большинство из них были клиентами, которых он обслуживал. Ему, в принципе, было все равно, кого трахать, пока это доставляло удовольствие и приносило деньги. Тихий голос в голове напомнил ему, что так было не всегда.

– О, я понял, – Кен смотрел на свои руки, которые не знал, куда деть. – Слушай, здесь не так много парней. Я вот знаю около шестнадцати, включая тебя, Айю и меня. Многих из этого числа, не считая нас, я бы не назвал парнями, если ты понимаешь, о чем я. В общем, я живу внизу, в 8G, и если тебе захочется отдохнуть или пообщаться, заходи. Я обычно там, если не выхожу на пробежку.

Интересно, отметил Йоджи про себя, что Кен не упомянул время, которое он проводит со своим любовником. Кудо кивнул, понимая, что попал в сложную ситуацию в этом доме, и помощь в столь непростом окружении была бы полезна.

– Звучит отлично. Ты тоже заходи, лучше где-то после обеда. Я обычно раньше не встаю, – он подмигнул Кену. – Моя красота нуждается в отдыхе, чтобы не разочаровать моих дам.

Румянец с Кена постепенно сошел, он ухмыльнулся в ответ и пошел к двери. – До обеда здесь почти никто не встает, только я и Айя. Мы часто сталкиваемся в спортзале, потому что хотим успеть позаниматься до того, как соберется толпа.

– Так что с ним такое, почему он так одевается, будто только что вышел из какого-то исторического представления? – спросил Йоджи. Черт, он спутал парня с женщиной, а таких ошибок он никогда не совершал. Кто станет сейчас носить кимоно, кроме женщин? Айя носил кимоно, чтобы быть больше похожим на японца? Вот уж кого Йоджи не хотел бы иметь своим соседом, так это высокомерного полукровку с большими связями.

Останавливаясь у двери, чтобы обуться, Кен, казалось, был озадачен.

– Честно говоря, не знаю. По-моему, я никогда не видел его в чем-то другом. Кто-то говорил, что Аюми учит его быть гейшей, как она, но я думаю, что это просто злые языки тех, кто завидует, что Айя стал ее лучшим другом.

 

Да уж, местечко было своеобразное. Хотя Йоджи не очень-то и беспокоился. Квартира принадлежала ему, и он ни перед кем не должен был отчитываться. Кудо не собирался слишком уж вливаться в здешнее общество, ему хватало забот с собственными клиентами и не хотелось думать обо всем этом в нерабочее время, хотя иногда попить с Кеном пива было бы неплохо. По крайней мере, пока он не узнает историю парня и все, что сможет – о жильцах Ханабатаке.

– Что ж, он может одеваться как угодно, просто пусть лучше не пытается меня отсюда выжить, или получит кое-что посерьезнее палки в свою задницу, – у Йоджи наконец-то было собственное жилье и шанс вырваться из той жизни, в которую Кудо втянулся пару лет назад, и он не собирался сдаваться без боя. Если красавчик попытается его задеть – получит по заслугам.

 

* * *

 

Айя ворвался в квартиру и поспешил на кухню. Он поставил помятый цветок на стол и горестно нахмурился, когда понял, что несчастный просто безнадежен. Ботинки чертова блондина уничтожили нежную орхидею. Потом парень поднял вазу и проверил, нет ли на ней трещин, рассматривая ее на свет, падающий из окна над раковиной. По крайней мере, хотя бы ваза не пострадала. Лицо Айи вдруг вытянулось, когда он заметил клеймо изготовителя на ее дне. Господи, Аюми подарила ему работу самого Озаки. Айя никогда не думал, что будет держать хоть одно из этих произведений искусства в руках, не говоря уже о том, чтобы владеть им. А этот проклятый белобрысый ублюдок чуть не лишил его драгоценного подарка.

 

Дрожа от гнева, Айя тихо вошел в свою мастерскую. Как и вся остальная квартира, она была сделана в традиционном стиле: с татами на полу, лакированными панелями, раздвижными бумажными дверями и низкой мебелью. Почти все пространство комнаты занимал большой стол, на котором Айя составлял свои икебаны. Две стены занимали полки с книгами, высушенными букетами, вазами и несколькими подарками от Хирофуми. Сделав пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, Айя освободил место на полке из красного дерева и осторожно поставил вазу туда. Теперь он сможет любоваться ею каждый раз, когда будет работать с цветами, и Айя был уверен, что этот подарок послужит для него источником вдохновения. Один взгляд на вазу – и гнев просто таял.

 

Айя все еще смотрел на это произведение искусства, когда зазвонил телефон. Дотянувшись до трубки, лежавшей на низком столе, парень посмотрел на нее с тревогой и опустился на колени. Ему вообще мало кто звонил, а по личным вопросам – только три человека. Он только что разговаривал с Аюми, у Кикё были свои планы на сегодня, так что оставался только Хирофуми. Который должен был быть на совещании почти весь день. Айя поднял трубку и ответил спокойным голосом.

– Айя, здравствуй. Ты не занят?

Это действительно был Хирофуми. Айя на секунду прикрыл глаза и попытался угадать, что мужчина хотел от него в данный момент.

– Нет, Хиро, я свободен, – как будто у него были еще какие-то дела, кроме Аюми и его увлечений. – Я только что пил чай с Аюми. Она просила передать тебе привет. Как твое совещание?

На том конце провода раздалось недовольное фырканье: 

– Очень скучно, я не хочу верить, что проведу весь день, слушая одни и те же доклады про курс йены к другим валютам, и что мне придется делать это еще две недели. Но сейчас перерыв, и я звоню тебе не за тем, чтобы жаловаться.

– О, – Айя постарался, чтобы его голос был ровным, хотя перспектива лишиться целой недели свободного времени не доставляла особой радости.

– Да. Я просмотрел бумаги, которые секретарь собрала для меня, и кое-что там касается твоей сестры. Я подумал, что ты хотел бы быть в курсе ситуации.

– С ней все хорошо? – паника заполнила Айю при мысли о том, что же такое должно было случиться с девушкой, чтобы Хирофуми вот так ему звонил.

– Да, с ней все в порядке, Айя. А вот с её машиной, боюсь, нет. Вчера в Новой Англии, похоже, была сильная снежная буря, и машина твоей сестры, вместе с парой других, пострадала. Повреждения довольно серьезные.

– Но сама она не пострадала, точно? – Айя прижал руку к груди, стараясь успокоить бешеный стук сердца. Ничто не могло случиться с его сестрой, только не с его маленькой Айей-чан. Она – единственный оставшийся член его семьи, и он стольким ради нее пожертвовал. С ней все должно было быть хорошо.

Хирофуми тяжело вздохнул.

– Боже, Айя, я наверно все делаю не так, да? Я просто позвонил, чтобы рассказать тебе о случившемся и успокоить. Я уже распорядился: ей купят новую машину, поскольку старая слишком сильно разбита. Я не хотел, чтобы ты волновался, если сестра напишет тебе об этом в письме. Все уже улажено, – мужчина замолчал на мгновение. – Мне жаль, если я тебя напугал. Новая машина просто отличная, это последняя модель той, что была у Айи-чан раньше. Ты говорил, она ей очень нравилась.

Айя прикрыл глаза и сосредоточился на том факте, что его сестра была в безопасности. Она жива, здорова и, скорее всего, не знает – радоваться ли ей подарку, или чувствовать себя виноватой из-за количества денег, которые он на нее тратит.

– Она знает о новой машине?

– Понятия не имею. Я сам получил эту информацию пару часов назад и поручил все Шимохире до того, как ушел на совещание. Она прислала записку о том, что проблема улажена, и твоя сестра получит новую машину утром по местному времени.

Хирофуми реагировал быстро. Он всегда так поступал, когда дело касалось Айи-чан, зная, как много она значит для своего брата. Айя представил, во сколько могла обойтись новая машина, и опустил голову.

– Спасибо, Хиро. Я очень благодарен, что ты все так быстро уладил.

– Это пустяки, Айя. Все, что я сделал, – это пара звонков, об остальном позаботились без меня, – голос Такатори был мягким и спокойным, и Айя мог представить себе, как мужчина улыбался, говоря с ним. Хирофуми мог очень приятно улыбаться, когда сам этого хотел.

– Ты уже встречался с Аюми? Ей понравились твои подарки?

Уже почти кивнув, Айя вспомнил, что говорит по телефону, и тихо ответил: 

– Да, понравились. Вообще-то, у нее тоже был для меня подарок – прекрасная композиция в вазе Озаки, – он знал, что Хирофуми удивится, когда увидит вазу, и что лучше будет рассказать о ней сейчас. Тогда подарок не покажется мужчине подозрительным.

– А, ты, кажется, упоминал этого мастера раньше. Я рад за тебя. И благодарен Аюми за то, что она не дает тебе скучать.

– Да, – прикусив нижнюю губу, Айя секунду раздумывал, упоминать ли то, о чем Аюми сегодня говорила, или не стоит. Но он и так будет должен Хиро за новую машину, поэтому скромничать уже не было смысла.

– Хиро, она была очень рада тому, что мы с ней пойдем на праздник цветения вишни, и даже заказала новое кимоно для такого случая.

Мужчина помолчал немного, а потом ответил все тем же теплым голосом.

– Понятно. Она все так же покупает кимоно у Китамуры, правильно?

– Да.

– Отлично, я обо всем позабочусь. Что-нибудь еще, Айя? У меня осталось всего несколько минут перед продолжением совещания.

Подняв голову, он заставил себя произнести: 

– Нет, спасибо, Хиро. Может... Я знаю, ты на этой неделе очень занят и не сможешь приехать ко мне, но, может быть, я смогу приехать к тебе? – как бы ни была ему ненавистна мысль о том, что у него не будет недели покоя, Айя был в огромном долгу перед мужчиной, и не мог просто принять подарки, даже не попытавшись отблагодарить за них. Это был единственный способ успокоить свою совесть – попытаться сделать хоть что-то для любовника в ответ на его щедрость.

– Айя... – голос Хирофуми стал глубоким и хриплым. – Я бы очень хотел увидеться с тобой как можно скорее. Но всю эту неделю я буду занят, – у Айи затеплилась надежда. – Я придумал. Ты можешь прийти завтра в мой офис в Парламенте. У меня будет небольшой обеденный перерыв, и я смогу провести его с тобой. Будь там в 11.30 и одень кимоно с семейными гербами. До встречи, любимый.

– Да, – он держал трубку около уха, пока не услышал, что Хирофуми выключил телефон, и потом медленно положил ее обратно на стол. Какое-то время Айя думал о маленьком кедровом ящичке, лежащем в одном из шкафов, и о тех вещах, что в нем хранились. Затем он поднял глаза на вазу, подаренную ему Аюми. Это было неподходящее время: сейчас у него все еще было слишком много обязательств. Но однажды такой момент наступит, и он сможет избавиться от своего позора.

– Shikata ga nai. Другого пути нет... – фраза помогала ему сосредоточиться, вспомнить, что некоторые вещи нужно было просто перетерпеть. Айя поднялся и решил, что сейчас стоило бы сходить за продуктами, после этого – убедиться, что с цветами в его оранжерее все в порядке, и, возможно, начать составлять новую икебану. Он отнесет ее Аюми вечером и попросит прогуляться завтра вместе с ним. Будет лучше, если люди подумают, что он сопровождает ее в здание Парламента, а не идет к своему любовнику.

 

* * *

 

Аюми сидела в своей гостиной, любуясь закатом через двери патио. Где-то в глубине квартиры Коми мыла посуду, напевая веселую песню. Пение прекратилось, и она спросила Аюми, не принести ли ей мороженого на десерт.

– Нет, Коми, спасибо. Я сыта, – Аюми подняла чашку с чаем и сделала глоток горьковатого напитка. Знакомый вкус помогал успокоиться, и она подумала о том, что, возможно, позволит себе выпить немного сакэ попозже вечером. В той бутылке, что Айя принес ей две недели назад, еще что-то оставалось.

Думая о своем юном друге, Аюми поставила чашку на стол перед собой и вздохнула. Сын Китамуры позвонил как раз перед ужином и сказал, что кимоно, которое сейчас для Аюми доделывал его отец, и все будущие заказы теперь будет оплачивать любовник Айи.

Ей не следовало ничего говорить этим утром, за чаем. Даже уставший после поездки Айя догадался, что значило для нее новое кимоно. Сын Аюми давал ей достаточно средств на жизнь, но на излишества почти ничего не оставалось. А новое кимоно было чрезвычайно дорогим. Конечно, она какое-то время копила деньги, особенно с тех пор, как Айя взял на себя все внеплановые покупки. Он платил, когда они ходили куда-нибудь пить чай или перекусить, его кредиткой они пользовались, ходя по магазинам, и цветы, украшавшие квартиру Аюми, были из его оранжереи. Все, чего ей хотелось – это новое кимоно, в котором она провела бы вечер под цветущими вишнями вместе с немногими оставшимися у нее друзьями.

Если бы только Натсуо оставил ей что-то еще, кроме квартиры и всех его подарков. Аюми знала, что он завещал своему сыну присматривать за бывшей любовницей и считал, что этого достаточно. Рейдзиро действительно следил, чтобы ей было на что жить, но не более того. Казалось, ему все равно, есть ли ей чем заняться, счастлива ли она. Хотя чего еще ждать от человека, с которым она ни разу в жизни не встречалась.

Похоже, у кого-то сегодня приступ сентиментальности. Наверное, сакэ – плохая идея, пить в одиночестве или в компании Коми было бы слишком грустно, а беспокоить Айю не хотелось. Аюми вдруг вспомнила свою молодость, когда казалось, что ей никогда не придется провести ни одного вечера вне чайного домика или чьего-то дома, без компании мужчин и других гейш. Как плохо, что теперь почти никто не устраивает такие праздники. Нет, современные мужчины ходят в бары, где женщины, подающие им напитки, немногим отличаются от проституток. Сейчас мужчинам, чтобы развлечься, нужен секс, а не флирт, смех, песни и музыка.

Снова подумав об Айе, Аюми грустно улыбнулась и подняла голову, чтобы посмотреть на собственную фотографию, сделанную сразу после войны. На ней Аюми была во всей своей красе, такая молодая и прекрасная, что дух захватывало при одном только взгляде. Как жаль, что времена гейш прошли и что Айя был мужчиной. Будь он девушкой, Аюми, без сомнения, сделала бы из него лучшую гейшу во всем Токио. С его красотой, естественной грацией и умом это было бы легко. Но Айя был молодым мужчиной, поглощенным своим горем, которое только росло с каждым проходящим годом. Аюми было больно видеть, как неохотно тот уехал в Киото, и как появились тени в его глазах, когда он вернулся. Здесь они могли забыть, насколько отличались от всех, но в поместье Такатори в Киото Айе постоянно приходилось помнить, что он был любовником Хирофуми, привязанным к нему против воли до тех пор, пока мужчина хотел этого. Аюми, по крайней мере, искренне любила Натсуо, хотя и не была настолько наивной, чтобы думать, что он испытывает к ней такие же чувства. Для него она была просто еще одним приобретением.

Забавно было думать, как похожа ситуация с Айей на то, что было с ней. Кроме, разве что, того факта, что Хирофуми любил Айю, хоть и очень собственнически. Причем любил достаточно сильно, чтобы оплачивать многочисленные счета его сестры и гарантировать, что пожилая женщина получит любые кимоно, какие только захочет. За шанс освободить Айю она отказалась бы от всех этих будущих кимоно, и даже от тех, что у нее уже были, тех, что напоминали ей о прошлом, и которые она не смогла бы заставить себя продать даже в самые трудные времена. С каждым годом она видела, как все меньше и меньше оставалось от мальчика, поселившегося в 13F четыре года назад – напуганного, одинокого и отчаянно пытавшегося все это скрыть. От мальчика, который охотно начал учиться икебане у Аюми, чтобы хоть чем-то занять себя. От мальчика, который медленно умирал внутри него с каждым проходящим днем. Ран превращался в туманное воспоминание, становясь холодным и равнодушным Айей – человеком, который закрылся от всего остального мира и не допускал в свою жизнь никого, кроме нее и еще нескольких дорогих ему людей.

 

* * *

 

Йоджи как раз закончил зажигать свечи в гостиной, когда услышал стук в дверь. Радуясь тому, как точно он рассчитал время, за которое Рика поднимется к нему после звонка охраны, предупредившей его о гостье, блондин тепло улыбнулся и поспешил к двери. Открыв ее, он улыбнулся самой сексуальной из всех своих улыбок и низко поклонился Рике, притворяясь, что снимает шляпу, как актеры в иностранных исторических фильмах. Этим забавным жестом он заработал ее смешок.

– Йоджи, ты настоящий джентльмен. Мне будет очень тебя не хватать.

Он выпрямился и за руку провел даму в гостиную. Привлекательная женщина, давно отметившая сорокалетие, но выглядевшая лет на десять моложе благодаря отличной фигуре, оглянулась вокруг, рассматривая гостиную и квартиру в целом.

– Я бы предложил тебе экскурсию, но, боюсь, здесь пока еще нечего смотреть. Одна комната до сих пор пуста, кухня едва обставлена мебелью... ну а спальню я берегу как сюрприз, – сообщил Йоджи, подмигивая Рике, пока та устраивалась на его кожаном диване. Йоджи быстро наполнил бокал ее любимым вином, которое заранее поставил в ведерко со льдом, и присоединился к ней. Часть своей репутации он заработал именно умением обходиться с женщинами, и большинству его клиенток это очень нравилось. Что касалось остальных... Йоджи был рад обслужить их так, как им того хотелось, пока ему за это платили. Тихий голос в голове пожурил его за мрачную мысль.

– Нет, я не хочу рассматривать пустую комнату или... кухню, – Рика слегка вздрогнула в своем элегантном бледно-желтом кашемировом платье, потом заставила себя улыбнуться. – Вместо этого я бы охотно взглянула на спальню.

– Конечно, как дама пожелает, – Йоджи наклонился вперед, коснулся губами губ Рики и прижался к ней своими затянутыми в кожаные штаны бедрами. Она тихо застонала, когда он обнял ее и провел руками вниз по спине. Рике нравились именно такие прикосновения, а еще она любила, когда играли с ее длинными волосами. К счастью, Йоджи пока не пропил свою память и практически никогда не путал, что заводило одну клиентку, а что – другую.

– Хм, Рика, а тебе действительно нужно ехать на Гавайи? – Йоджи выдохнул вопрос, когда немного отстранился, чтобы взглянуть в ее затуманившиеся глаза. Ему очень нравилось сводить с ума своих женщин, приевшихся мужьям, которые больше были заняты своими карьерами, чем теми, на ком женились. Для большего эффекта он провел рукой по ее щеке.

– Я.. Да, Йоджи. Мне действительно это нужно. Я скучаю по сестре, и я... я не могу больше жить здесь. Сейчас меня наконец-то ничего в этом городе не держит, – она так пылко говорила об этом. Йоджи представил себя на ее месте и решил, что был бы счастлив сбежать от такой жизни, наполненной разочарованиями и позором. Если бы в другом месте он смог устроиться лучше, Кудо давно уехал бы из Токио. Но переезды не всегда помогают уйти от собственного прошлого, которое, к тому же, не хочет тебя отпускать. Как правило, всех своих демонов ты берешь с собой.

Казалось, Рика прочла его мысли. – Поедем со мной, Йоджи. Тебе понравится на Гавайях, я уверена, – она улыбнулась и поправила выбившуюся прядку его волос.

Качая головой, он нежно поцеловал свою клиентку в губы. – Я житель Токио до мозга костей, хоть и не выгляжу таким, – он умудрился сказать это без следа горечи. – Кроме того, такая женщина, как ты, полностью свободная, на Гавайях... у тебя будет столько поклонников, что ты забудешь обо мне меньше чем за месяц, – и это было правдой. Ведь Йоджи для Рики был ничем иным, кроме как игрушкой для секса, которую она завела, чтобы отомстить неверному мужу. Возможно, она привязалась к нему больше, чем следовало бы, но у нее хватало ума понимать, что никакого будущего с жиголо быть не может.

По ее грустной улыбке было ясно, что она все понимала. Рика подняла голову, чтобы поцеловать Йоджи в щеку. – По крайней мере, мне не придется волноваться за тебя, когда я уеду. Тебе будет хорошо в этой квартире, я это знаю. Ты уже ведешь себя здесь, как дома.

Йоджи уже благодарил Рику за подарок во время их предыдущей встречи, а за последние пару лет у него появилась привычка скрывать свои чувства, поэтому он не стал говорить ей спасибо снова. Вместо этого он предпочел просто показать свою благодарность женщине, которая заслуживала кого-то лучшего, чем он сам.

– Мне кажется, что, поскольку ты уезжаешь через пару дней и это – наша последняя встреча, не следует терять времени, – Йоджи быстро поднялся и подхватил Рику на руки, заставив ее вскрикнуть от неожиданности. Ее возглас он заглушил долгим поцелуем. – Все еще хочешь увидеть спальню?

– Да, мне бы очень этого хотелось, – Рика весело смеялась, пока он нес ее на руках.

 

* * *

 

Йоджи подтянул простыни, все еще пахнущие сексом, к подбородку, и зарылся поглубже в постель. Рика ушла, оставив его ночевать в одиночестве, но он чувствовал себя достаточно уставшим и довольным, чтобы проспать до обеда. Засыпать в обнимку с чьим-то теплым телом было лучше, но блондин уже привык обходиться и так. Он быстро прогнал все эти мысли, пока они не потянули за собой воспоминания о прошлом и кошмары, портящие его сон. В этом за последние два года он стал мастером.

Уже засыпая, Йоджи подумал о том, слышал ли его Айя через смежную стену. Хм, Рика всегда была громкой, а сегодня он заставлял ее кричать почти весь вечер. Йоджи хихикнул, представив себе красавчика в бигудях, с каким-нибудь кремом на лице, которому не дают заснуть стоны Рики. Так ему и надо. Хотя, возможно, он попытается отомстить, когда его бойфренд доберется до его задницы.

Гадая, что же красноволосый прятал под всем этим шелком, Йоджи посмеивался, пока не заснул. Там должно было быть нечто весьма привлекательное, раз уж Айя живет в этих Апартаментах.

* * *

Айя вошел в здание Парламента с опущенной головой, держа Аюми под руку. Черный парик скрывал его яркие волосы, и он старался, чтобы люди не замечали цвета его глаз. Светло-коричневое хаори, украшенное на спине пейзажем с горой Фудзи, черное кимоно и хакама привлекали некоторое внимание, но ненадолго: потом все взгляды обращались к Аюми, также одетой в черное кимоно. Ее наряд по всему низу был украшен изображениями цветков сливы и дополнялся темно-фиолетовыми оби и хаори. Аюми улыбалась и кивала пожилым политикам, которые окликали ее по имени, некоторые из них подошли, чтобы поинтересоваться ее здоровьем. Айю все воспринимали, как эскорт.

В конце концов, они дошли до лифта и вдвоем поднялись на один из верхних этажей. Выйдя в тихий коридор, Аюми погладила руку Айи и ободряюще ему улыбнулась.

– Я пойду к Оказава-сану. Когда встретимся?

– Дай мне сорок пять минут, Аюми. Я буду ждать тебя здесь, – Айя поклонился своей подруге и поспешил по коридору в сторону лестниц. Он уже был несколько раз в этом здании и знал, как добраться до места работы Хирофуми без лифта. Молодой человек предпочел бы встретиться с мужчиной в его офисе в здании корпорации Такатори, но тот занимался какими-то бюджетными делами своего отца и должен был работать здесь еще несколько недель.

 

За считанные минуты Айя дошел до офиса Хирофуми. Секретарша, женщина средних лет с короткими черными волосами, покрывшись, как всегда, ярким румянцем, смотрела, как он входит в комнату, кивает и проходит к двери ее шефа. Шимохира знала об их отношениях, и должна была проследить, чтобы им никто не помешал во время «обеда».

Проскользнув в комнату, Айя запер за собой дверь. Когда замок щелкнул, мужчина поднял взгляд от компьютера на своем столе и с улыбкой посмотрел на гостя голодными глазами.

– Ты как всегда вовремя, – Хирофуми закрыл программу, с которой работал, и начал расчищать место среди бумаг на столе. Справившись с этим, он повернулся. – Сними плащ и парик и иди сюда.

Делая, как ему было сказано, Айя стянул парик и снял хаори, подходя к свободному креслу. Кабинет был выдержан в светло-серых тонах и украшен растениями и дорогими картинами. Огромный стол Хирофуми доминировал в комнате, превосходя размерами все, кроме кожаного дивана в стороне. Айя оставил вещи на кресле и подошел к своему любовнику.

Как только он оказался на расстоянии вытянутой руки, Хирофуми притянул его к себе и страстно поцеловал. Закрыв глаза, Айя разомкнул губы и позволил языку мужчины проникнуть в свой рот. Он отвечал на поцелуй как мог, но Такатори был сегодня особенно горяч и страстен. Как только голова Айи оказалась запрокинутой назад, язык мужчины погрузился глубоко в его рот. Рука Хирофуми потянула за длинные волосы, стянутые в узел, и через секунду они уже висели распущенными вдоль спины. Такатори наконец-то отстранился, чтобы посмотреть на него горящим взглядом темных глаз.

– Боги, Айя, ты так невероятно красив, – Хирофуми играл его волосами, пропуская длинные пряди сквозь пальцы и перекидывая их на ему грудь. Затем он так расположил прядки волос, что белые гербы клана Такатори на кимоно были четко видны в смешении алого и черного. – Ты надел его.

– Да, – как будто у него был выбор. Хирофуми говорил ему что делать, и он подчинялся. Это было правилом, которое никогда не менялось, и не изменится, пока они оба живы. Shikata ga nai.

Дрожащими руками Такатори распутал узкий пояс, не дававший распахнуться айиному кимоно. Потом он собрал ткань в одной руке и прижал Айю к столу. Оби полетел в сторону, когда Хирофуми занялся хакама, развязывая пояс складчатых штанов и спуская их вниз по ногам любовника. Под хакама на парне ничего не было.

– На стол, я хочу тебя на столе.

Подчиняясь, Айя сел на стол, аккуратно обращаясь с шелковым кимоно. Хирофуми помог расправить дорогую ткань позади него, так что теперь молодой человек сидел на прохладной деревянной поверхности. Его любовник распахнул кимоно пошире, почти благоговейно проводя руками по телу Айи. Затем его руки спустились на бедра, раздвигая их до тех пор, пока Айя не оказался полностью открытым и выставленным напоказ. Только огромным усилием воли ему удалось не покраснеть от того, как глаза мужчины пожирали его тело.

– Прикоснись к себе, Айя, – Хирофуми на мгновение придвинулся ближе, целуя парня и поправляя его кимоно так, чтобы оно оставалось распахнутым, но гербы клана все равно были видны. Потом он отступил на шаг и взялся за молнию своих брюк.

Айя закрыл глаза и провел пальцами по своему мягкому члену. Он надеялся, что вся затея Хирофуми закончится быстро, он переживет это и поспешит домой, чтобы помыться. Это тяжело было переносить, когда они были у него в квартире, но сидеть здесь, как обычная шлюха, которую имеют там, где удобно – это было испытанием для той малости, которая осталась от гордости Айи. Потом он с горечью напомнил себе о том, что действительно был шлюхой, просто очень особенной и дорогой. Его никак нельзя было назвать «обычным».

– Открой глаза, Айя, и погладь себя сильнее, – Айя посмотрел на тяжело дышащего любовника, ласкающего себя. Взяв собственный член полностью в руку, парень начал двигать ею, одновременно играя другой рукой с сосками. Чем скорее он будет выглядеть возбужденным, тем скорее все это закончится. Хирофуми нравилось думать, что его партнер наслаждается происходящим так же, как он сам.

Постанывая при виде того, как Айя прикасается к себе, Хирофуми шагнул ближе. Он поднял сброшенный пояс, взялся за колено парня и отвел его в сторону, заставляя раздвинуть ноги еще шире. Айя откинулся назад и оперся на руки. Мужчина дернул любовника за левое запястье, вытягивая его вперед, а когда тот упал на спину, схватил правое и быстро связал ему руки. Он подтянул Айю за бедра к краю стола, ближе к своему паху. Молодой человек чувствовал, как член мужчины прижимается ко входу в его тело. Руки Хирофуми продолжили дело, начатое Айей, двигаясь на его члене и пощипывая соски, пока не добились результата. Тяжело дыша, Хирофуми потерся о партнера.

– Скажи это, любимый.

– Хиро... возьми меня. Я тебя хочу, – Айе хотелось закрыть глаза, но Хирофуми пристально смотрел на него, шаря рукой в столе. – Я хочу тебя внутри, глубоко и сильно, – воздух наполнился запахом миндаля. – Боги, Айя... – скользкие длинные пальцы прижались к нему, после чего один скользнул внутрь. Айя слегка поморщился от ощущения вторжения, его связанные руки напряглись и снова расслабились. Хирофуми наклонился ближе, дорогая шерстяная ткань его костюма покалывала обнаженную кожу Айи. Мужчина поднял руки любовника и завел их ему за голову. Айя резко вдохнул, когда палец задел ту самую точку внутри него, заставляя все тело вздрогнуть от удовольствия.

Хирофуми поцеловал его снова, словно этот вздох был сигналом. – Держи ноги раздвинутыми, а руки – за головой, – еще один быстрый, но сильный поцелуй. – Ты не подозреваешь, как часто я представлял тебя вот таким, лежащим на моем столе, чтобы я мог делать с тобой все, что захочу. Чтобы я тебя трахал и заставлял умолять. Ты хочешь этого, Айя?

Выгнув спину, Айя смотрел на своего любовника из-под полуопущенных век. – Я хочу этого, Хиро. Я твой. Делай со мной что хочешь.

Убрав руку от Айи, Хирофуми быстро стянул свой костюм и повесил его на спинку кресла, чтобы не помять. Закончив с этим, он поставил ступни партнера на стол так, чтобы его ноги были разведены как можно шире, а бедра подняты вверх. Айя чувствовал себя как на каком-то средневековом орудии пытки, вроде дыбы. Позиция была неудобной, его руки свешивались со стола и уже начинали неметь.

– Я хочу взять тебя быстро и жестко, Айя. Прямо сейчас.

– Быстрее, Хиро, сделай это, – произнося эти слова, Айя, подстегиваемый желанием поскорее закончить с «платой», не ожидал, что Хирофуми действительно сделает все грубо и быстро. Ему пришлось сдержать крик, когда любовник вцепился в его бедра и впихнул свой член в едва растянутый проход. Айя изогнулся, стараясь сбежать от боли, но легкий стон все же сорвался с его губ, когда мужчина одним внезапным толчком проник в него так глубоко, насколько смог.

– Айя, ты в порядке?

Зная, что если он ответит: «Нет», – Хиро остановится и выйдет из него. Парень кивнул и заставил себя двинуть бедрами ему навстречу. Хирофуми давал Айе-чан шанс добиться того, о чем она мечтала: спастись от позора семьи Фуджимия, и все, чего он хотел взамен, было тело Айи. Такатори часто делал даже больше, чем от него ждали, для своего любовника и его сестры, и нельзя было просто так этим пользоваться. Если Хирофуми хочет его именно так, Айя не будет ему отказывать. Он будет терпеть боль и унижение, как делал это последние четыре года, и будет делать еще лет восемь.

– Сильнее, Хиро, я хочу тебя, – слова произносились резко, как обычно, так что Хирофуми считал, что они говорились в страсти, а не в отчаянии. Он начал толкаться в Айю, проникая глубоко и резко, так, как его просили. Айя вскрикивал от боли до тех пор, пока его бедра не были подняты вверх, и после этого он стонал уже от наслаждения. Независимо от того, насколько грязным он чувствовал себя в эти моменты, вспышек удовольствия, которые Айя ощущал, когда Хирофуми задевал ту точку внутри него, было достаточно, чтобы забыть обо всем. Даже о том, что он позволял себя трахать нелюбимому мужчине только ради денег.

Хирофуми выкрикивал его имя так громко, что Айя был уверен – секретарша слышала это, а потом рука мужчины на члене лишила его всяких мыслей. Он стонал от двойной стимуляции, погружавшей его все глубже и глубже в удовольствие, и не сопротивлялся приближению оргазма. Айя обвил ногой талию Хирофуми и крепче прижал мужчину к себе, заставляя его толкаться глубже, задевая простату. Такатори ускорил свои движения, роняя капли пота ему на лицо и грудь, и Айя не выдержал. Он кончил с криком, дрожа всем телом и сжимаясь вокруг члена Хирофуми. Мужчина еще несколько раз толкнулся в него, после чего кончил сам. Он рухнул на партнера сверху, задыхаясь и покрывая его шею поцелуями. Переводя дыхание, Айя лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как угасает удовольствие, и на смену ему приходит боль в руках и анусе. Он не шевельнулся, даже когда Хирофуми отодвинулся, выскальзывая из его тела.

– Спасибо, Айя, – Хирофуми схватил его за руки и помог сесть. Айя не сдержался и поморщился, когда пришлось выпрямиться. Такатори нахмурился, потом дотянулся до ящика и вытащил пару салфеток. Он аккуратно вытер любовника от семени и пота.

– Тебе ведь не было больно, правда?

Вздыхая, Айя взглянул на свои связанные руки. – Немного, сначала. Но потом стало лучше, Хиро. С тобой это всегда приятно, – и действительно, Хирофуми мог отказаться от собственного удовольствия, когда не получалось добиться ответной реакции от партнера. Айя считал, что ему повезло с любовником. Хирофуми никогда не гнался только за собственным наслаждением.

Мужчина убрал длинные пряди, прилипшие к лицу и груди Айи. – Прости, но я так давно хотел взять тебя именно так, на своем столе, чтобы ты был полностью в моей власти и все равно хотел меня. То, что я едва смог уделить тебе время в Киото, хотя и знал, что мы еще долго не сможем увидеться, сводило меня с ума, – он мягко поцеловал Айю в губы. – Я хотел получить достаточно удовольствия, чтобы пережить следующую неделю.

Айя тихо хмыкнул, и, когда Хирофуми развязал ему руки, заставил себя обнять мужчину за плечи и поцеловать его. Такатори пылко ответил ему, крепко обняв. Когда он отстранился, то смотрел на Айю с улыбкой.

– Ты знаешь, у меня еще осталось... – Хирофуми взглянул на часы, – около двадцати минут до того, как я начну рассказывать о дефиците нескольким ровесникам моего дедушки. Может, я успею доставить тебе удовольствие за это время?

Не говоря ни слова, Айя потянулся за новым поцелуем.

 

* * *

 

Йоджи вошел в Ханабатаке, держа в руке несколько пакетов. Сегодня он будет развлекать Яёи, которая обожает китайскую кухню. Ужин с небольшим количеством сливового вина приведет ее в хорошее расположение духа, а это значит, что у блондина будет очень приятная ночь. Яёи была одной из его любимых клиенток, молодая, богатая и обожающая всякие шалости. Йоджи тоже имел неистощимую фантазию, так что им всегда было хорошо вдвоем. А после этого у него как раз появятся деньги на ту софу, что он присмотрел.

Идя к лифту, Йоджи увидел красавчика Айю, стоявшего рядом с Шизукой и какой-то женщиной, одетой в кимоно. С его длинными красными волосами, обрамлявшими лицо, Айя был очень похож на девушку, и Йоджи задумался, не был ли тот трансвеститом или кем-то вроде. Может быть, парень ждал того дня, когда сможет избавиться от своего члена и станет настоящей женщиной. В конце концов, стервозность и резкие смены настроения у него уже были.

– А, Кудо-сан, позвольте представить вам двоих наших любимых жильцов, – позвал его Шизука. – Это Аюми-сама и Айя-сама.

– Я уже имел честь встретиться с Айей, но не с этим воплощением красоты, – Йоджи проигнорировал красноволосого и поклонился гейше. На вид казалось, что ей примерно пятьдесят с чем-то лет, ну максимум шестьдесят, не более того. Но разве Кен не говорил ему, что она живет здесь с войны? С его слов получалось, что женщине было гораздо больше пятидесяти.

Дама, одетая в черное и фиолетовое, скромно улыбнулась и ответила точно таким же поклоном, ни сантиметра ниже, чем тот, что Йоджи сделал перед ней. – Ах, наконец-то тайна раскрыта. Вы – тот самый новый жилец на нашем этаже. Приятно познакомиться, Кудо-сан.

– Пожалуйста, называйте меня Йоджи, – он улыбнулся женщине, отмечая, насколько та была симпатичной, несмотря на ее возраст. Не ослепительно красивой, но очень милой. Он хотел бы, чтобы многие его клиентки были похожи на нее, и так же хорошо выглядели.

– Как мило, Кудо-сан, – пожилая гейша произнесла радостным голосом, но глаза ее сузились. Она положила руку на локоть Айи, который до сих пор не проронил ни слова.

Шизука пожелал всем доброго дня и вызвал для них лифт. Пока они ждали, Йоджи заметил, как Аюми рассматривала его, и как Айя не отрывал взгляда от пола.

– Милая леди, я ошеломлен. Что я могу сделать, чтобы заслужить вашу благосклонность и дружбу? – Йоджи уступил Аюми дорогу, пропуская ее в лифт первой, но она не двинулась с места, пока Айя не шагнул вперед. Следуя за ними, Йоджи почувствовал знакомый ему слабый запах: запах секса, пота и чего-то еще, с тонким ароматом, похожим на миндальное масло. Интересно, что от Аюми пахло только гиацинтами.

 

Аюми погладила Айю по руке. – Ты должен уважать моих друзей, для начала.

Замечательно, значит, красавчик уже рассказал бабуле о том, как они столкнулись в холле. Йоджи выдохнул и провел рукой по своим волосам.

 

– Я извинился, по крайней мере, попытался, до того, как он ушел. Я не хотел топтать его чертов цветок.

Светло-карие глаза Аюми расширились на мгновение, а потом она посмотрела на Айю. – Айя, о чем он говорит? Это про тот цветок, что я вчера тебе подарила?

Айя сердито посмотрел на Йоджи, а затем повернулся к женщине с обычным непроницаемым выражением лица.

– Мы столкнулись в холле, и мне жаль говорить об этом, но твоя композиция упала. Уцелела только ваза.

В этот момент лифт достиг их этажа, и Йоджи, нахмурившись, вышел наружу, немного осторожнее, чем вчера. Так Айя ничего не говорил подруге о происшествии и не пытался выжить его отсюда? И это Аюми подарила ему тот цветок?

– О, Айя, мне так жаль. Я постараюсь сделать тебе еще одну.

– Все в порядке, Аюми. – Айя похлопал ее руку на своем локте, и Йоджи вдруг заметил, какими толстыми были ее пальцы и как распухли на них суставы. Он также заметил, что именно парень нес пакеты с покупками. Кудо прошел за парой по коридору, пока они не остановились у квартиры 13А, в которую и постучал Айя. Им быстро открыла женщина средних лет, поприветствовала Аюми и ее друга по именам и, придерживая дверь распахнутой, забрала сумки у молодого человека. Аюми повернулась к Йоджи. – Мне кажется, Кудо-сан, вам есть, что рассказать о себе, я же, в свою очередь, должна как следует поприветствовать вас здесь, – она поклонилась. – Пожалуйста, я буду очень рада, если вы как-нибудь зайдете на чай. Сообщите мне, когда выберете время.

Затем она поклонилась Айе, гораздо ниже, чем до этого – Йоджи, и ушла к себе.

Молодой человек выпрямился после ответного поклона и без лишних слов направился к своей квартире. Йоджи шел рядом, посматривая на него краем глаза. Айя с распущенными волосами выглядел моложе и казался одновременно и мужчиной, и женщиной. Если бы на его лице были хоть какие-то эмоции, он смотрелся бы весьма привлекательно. Конечно, Айя и так был очень симпатичным, но улыбайся он чаще, и мог бы стать одним из тех красивых мужчин, с которыми Йоджи был не против познакомиться поближе.

– Слушай, со вчера не могу успокоиться. Что у тебя за наряд? Я не думал, что парни могут быть гейшами.

Айя, наконец, посмотрел на Йоджи, но его лицо ничего не выражало. – Мужчины-гейши существуют, причем они появились раньше, чем гейши-женщины, и до сих пор встречаются, хоть их и мало. А почему я так одеваюсь – это не твое дело, – молодой человек продолжал идти к своей двери.

Обиженный таким отношением, Йоджи впихнул свой ключ в замок и уставился на соседа. Оказывается, парень не собирался быть вежливым с теми, кто ничего для него не сделал. Блондин не спускал такого никому, особенно таким же полукровкам.

– Я думаю, ты из тех людей, у которых портится настроение после секса, а, Айя-чан? В чем дело, твой парень спустил раньше, чем дал тебе такой шанс? Ты хоть отработал те деньги, которых стоишь, хм? Айя, как раз открывавший свою дверь, поднял голову и посмотрел на Йоджи. На мгновение, блондин поймал в его глазах вспышку гнева, сменившуюся грустью и усталостью, из-за которых тот выглядел вдвое старше. Его обычное непроницаемое выражение сменилось болью и горем, и Айя кивнул.

– Да, я всегда прилагаю к этому все усилия, – тихо сказал он, входя в квартиру и закрывая за собой дверь. Йоджи оставалось только стоять и смотреть на то место, где только что был Айя. Что ж, он хотел эмоций, разве нет? Хотел увидеть что-нибудь еще, кроме злобного взгляда и дурного характера. Цель достигнута – ему выпала возможность понаблюдать за чужой болью.

Йоджи прошел в свою квартиру и захлопнул дверь. Ну и что, если его слова причинили боль красавчику? Скорее всего, Айя вечером будет жалеть, что не огрызнулся в ответ, и в следующий раз Кудо так легко не отделается. Возможно, он побежит к Аюми плакаться, как блондин с ним плохо обошелся. Что поделаешь, Йоджи всегда платил обидой за обиду.

 «Я не всегда был таким», – вдруг подумал Йоджи. – «Я не всегда был таким подлым, ведь было время, когда я переживал не только о деньгах и собственном благополучии».

«Тот, прежний Йоджи не стал бы так обижать кого-то, специально или нечаянно», – знакомый голос произнес у него в голове.

– Да, но тот, прежний Йоджи мертв, как и ты, Аска. Поэтому отстань от меня, – пробормотал он. Ему вдруг резко захотелось выпить, он надеялся, что Яёи придет поскорее. Немного алкоголя и ночь секса помогут забыть о былом Йоджи и обо всех людях, которых он когда-либо подводил. Может быть, ему удастся убедить голос Аски, что человек, которого она любила, исчез, умер, и что ей пора перестать охотиться за его трупом.

Глава 2. Разговоры, проливающие свет

 

Йоджи смотрел через перила на оживленную улицу. Пешеходы спешили туда-сюда, делая вид, что им нужно сделать что-то важное. Он уже давно ничего такого не испытывал.

– Эй, Йоджи, я не собираюсь вешать твое белье вместо тебя!

Сбросив сигарету вниз, он повернулся и подошел к Кену, развешивающему постиранные вещи. У него была целая корзина мокрого белья, в основном простыней, и той одежды, которая не требовала специального ухода. Йоджи ненавидел стирку и откладывал ее целую неделю, что провел в Ханабатаке, и только сейчас сдался, потому что понадобились чистые простыни. Он хотел было отдать все в чистку местным работникам, но это оказалось слишком дорого. Конечно, платить Момоэ за уборку в квартире все равно приходилось, но за стирку его грязного белья Кудо не собирался никому отдавать такие деньги.

– Ладно-ладно, я просто любовался городом, Кен. Ты мог бы быть помягче с новичком, вообще-то, – Йоджи насупился и начал развешивать свои простыни. Несмотря на сказанное раньше, когда Кен расправился со своим бельем, он поспешил на помощь блондину. Очень скоро несколько веревок были заняты их вещами.

– Спасибо за помощь, Кен. Может, зайдешь сюда через пару часов и снимешь их за меня?

Кен улыбнулся. – И почему мне кажется, что если я сделаю ошибку и соглашусь, то буду делать это за тебя все время? – похоже, парень был немного умнее, чем выглядел.

Глядя на небо, Хидака покачал головой. – Сегодня тепло и солнечно, и ветер хороший. Простыни высохнут за пару часов, и тебе придется снять их, иначе это сделает кто-нибудь другой. И поверь, тебе это не понравится, – он хихикнул, глядя на погрустневшего Йоджи, – они так помнут все, что придется еще раз стирать и сушить. Некоторые здешние жильцы терпеть не могут, когда веревки заняты уже сухими вещами.

 

Хмыкнув, Йоджи взглянул на оранжерею, находившуюся на другом конце крыши, и на вещи, развешанные перед ней. Там сохли, в основном, полотенца и простыни, а если приглядеться, можно было заметить фигуру, двигающуюся внутри цветника.

– Он из таких? – Йоджи махнул рукой в ту сторону.

– Кто, Айя? – Кен бросил взгляд туда, куда махнул блондин, и покачал головой. Он сел на настил крыши и сделал глоток энергетика из бутылки, которую принес с собой. Парень выдернул Йоджи из постели сразу после своей пробежки и заставил устроить стирку, а потом еще и потащил сюда, чтобы все развесить.

– Нет, с ним у меня никогда не было проблем по поводу вещей. Он встает раньше почти всех и обычно управляется со своими делами до того, как здесь появится кто-то еще, – Кен еще минуту смотрел на оранжерею, а потом повернулся к Йоджи. – Почему он так тебя интересует? По-моему, каждый раз, когда мы видимся, ты расспрашиваешь о нем.

 

Ну, частично это было из-за того, что Кен был очень разговорчивым, когда речь шла о других людях, но о себе рассказывал мало, не скрывая лишь тот факт, что жил со своим другом Казе.

Другом, которого Йоджи еще ни разу не видел, хотя с Кеном встречался, по меньшей мере, раз в день. И который трудился допоздна, в отличие от Кена, у которого, похоже, не было работы. Во всяком случае, достойной, о которой можно было говорить. Раз Йоджи не мог ничего узнать о самом Кене, он сосредоточился на другой тайне, которой в данный момент оказался Айя.

– Потому что у него я уж точно ничего не смогу спросить. Его единственная реакция на меня – злобный взгляд, когда наши дороги пересекаются, – и снова тихий голос внутри, от которого Йоджи так и не смог избавиться, напомнил ему, что в таком положении вещей Айя был виноват не меньше, чем его новый сосед. Айя ни слова не сказал ему после того разговора в коридоре.

Кен вздохнул, вытянул ноги и откинул голову, подставив лицо солнцу. – Я не знаю, почему ты ждешь ответов именно от меня. Я разговаривал с ним от силы раз пять за все время. Один раз это было, когда он сказал, чтобы я не.., – Кен провел рукой по лицу, на котором на мгновение появилось выражение боли. – В общем, он сказал, чтобы я осторожнее упражнялся здесь, на крыше, возле его оранжереи. Поэтому я теперь бегаю. Еще один раз он сказал мне «доброе утро», когда мы развешивали белье, а в другой – сказал «пока», уходя из спортзала. Последний разговор был о том, чтобы он нормально обращался с Сакурой и не обижал ее, и с тех пор он со мной больше не общался.

Йоджи аж присвистнул. – И ты не побоялся задеть красавчика? Я удивляюсь, как тебя не выкинули отсюда за такую храбрость.

– Ну, он не разозлился. Он казался взволнованным чем-то и немного грустным. Все, что он ответил тогда, это чтобы я не лез не в свое дело и что он никогда не обидит девчонку, во всяком случае, намеренно. Он даже сказал, что она ему почти как сестра, – Кен прикрыл глаза на секунду. – Казе чуть не убил меня, когда узнал. Я сделал ошибку, оскорбив Айю в спортзале, в присутствии других людей.

Йоджи заправил прядку волос, свесившуюся ему на лицо. – Чего он так разозлился на тебя?

– Он боялся, что Айя может выкинуть нас отсюда, – Кен открыл глаза и щурился на солнце несколько секунд, потом перевел взгляд на сохнущие вещи. Йоджи заметил небольшой румянец, расцветающий на лице друга. – Мы не владеем этой квартирой, Казе просто снимает ее через кого-то. Ему нравится говорить людям, что живет здесь, он говорит, что это круто и отсюда ему ближе до работы. Айя с легкостью мог от нас избавиться, если бы захотел.

– Так он пытался что-нибудь сделать?

– Нет, во всяком случае, я ничего не знаю об этом. Вскоре после нашего разговора, мы встретились, он выглядел так, как будто его избили, и две недели после этого не разговаривал ни с кем, кроме Аюми и Сакуры. Я думаю, ему было о чем волноваться, кроме меня и моих претензий.

 

Зажигая еще одну сигарету, Йоджи внимательно смотрел на оранжерею. – Его часто избивают?

– Я.. чтобы настолько сильно – такое я видел только раз за все свое время здесь, а это уже почти два года. Я не знаю, кто это сделал – его спонсор или Кимура, или кто-то еще, – в голосе Кена появились нотки удивления. – Не знаю, заметил ли ты, но Айя не из тех, с кем можно просто поболтать обо всем на свете. Если я не могу обсудить с ним, кто выиграет Кубок Мира, то о том, почему он ходит весь в синяках, я и подавно не спрошу.

– Да, пожалуй, ты прав, – при упоминании о спортивных достижениях Йоджи вдруг начал что-то вспоминать, но вид открывающейся двери оранжереи отвлек его. Айя, одетый в красную юкату такого же цвета, как и его шевелюра, вышел из стеклянного домика с корзиной цветов в руке. Его длинные волосы, достававшие до поясницы, были заплетены в косу и перекинуты через плечо, спадая в корзину. Он спокойно проверил свои сохнущие на веревке вещи перед тем, как направиться к лестнице. Его взгляд скользнул по Йоджи и Кену, но Айя повел себя так, будто вовсе их не увидел, и продолжил свой путь.

Поняв, что зажатый в пальцах окурок уже их обжигает, Йоджи выругался и выкинул его. – Черт, а у него серьезные проблемы с общением.

– Йоджи, это Айя. Я тебе советую прекратить столько о нем думать и просто принять тот факт, что он всегда будет заниматься своими делами и вести себя так, будто тебя нет на свете, – Кен поднялся, чтобы расправить одну из своих простыней. – Кроме того, начинает казаться, что ты им всерьез заинтересовался. Я думал, ты предпочитаешь женщин, – сказал Кен, бросив на Йоджи оценивающий взгляд.

 

Чуть не сказав, что да, по большей части так оно и есть, блондин подумал, что едва не начал защищать свою сексуальность от того, кто сам толком ни в чем разобраться не мог. Йоджи знал, как выглядят на простынях пятна от любриканта, и хотел уже посоветовать Кену либо использовать смазку на водной основе, либо купить хороший порошок для стирки, но потом все понял.

– Я люблю красоту, Кен. Пока клиенты понимают, что вести в наших отношениях буду я, и при этом хотят меня, и сойдутся со мной в цене, конечно – я не против хорошо провести время. Какое тебе дело до этого?

Снова покраснев, Кен сглотнул и продолжил приводить в порядок свои вещи. – Мне все равно, с кем ты спишь, Йоджи, раз это не дети. Но Айя не для тебя, и это даже не смешно. Тебе придется ему заплатить, и никак иначе. А насколько я знаю, Хирофуми платит достаточно большие суммы денег за право держать его в своей постели. Черт, я слышал, что Айя настолько взял его в оборот, что Такатори даже оплачивает некоторые счета Аюми. Он построил для своего любовника эту оранжерею, чтобы тот мог возиться с землей, и переделал спортзал, чтобы ему было, где заниматься кендо. Почему-то я сомневаюсь, что ты сможешь себе позволить нечто настолько дорогое, как Айя.

 

Этот факт уязвлял гордость Йоджи. Он привык привлекать к себе внимание, а сделав это – заполучать практически кого угодно в свои сети. Черт, он мог одним движением заставить Кена покраснеть. Но добиться хоть какой-то реакции от Айи не получалось, кроме грустного взгляда тем вечером, когда он оскорбил его. Нужно было обязательно увидеться с Аюми. Вообще-то, старые женщины не вызывали у блондина особого интереса, но тот факт, что она игнорировала его, заставлял волноваться. К бывшей гейше прислушивались в Ханабатаке, и Йоджи знал, что на него косо посматривают некоторые жильцы как раз из-за того, что он не понравился Аюми. Теперь в ближайшее время придется принять ее приглашение на чай и выяснить, сможет ли он все исправить. Что касалось Айи…

 

Йоджи мог признаться себе, что действительно считал парня привлекательным. Этот факт застал его врасплох, когда они как-то ехали вместе в лифте. Кудо не мог оторвать глаз от длинных красных волос, ниспадающих по айиной спине, восхищаясь тем, как прекрасно тот выглядел в темно-синем кимоно, украшенном светлячками. Блондин обычно не чувствовал такого притяжения к мужчинам, но Айя был настолько красив, что устоять было невозможно. Жаль, что он оказался сволочью.

 

Таким образом, Йоджи оказался в тупике: он хотел кого-то, но этому кому-то было на него наплевать. Кудо уже давно не испытывал настоящего влечения, отличного от простого желания получить секс и сбежать от воспоминаний на какое-то время. Это чувство вызывало беспокойство, и Йоджи хотелось от него избавиться. Но Айя был таким чертовски безразличным, что он не мог выкинуть его из своей головы. Обычно он просто получал, что хотел, и шел дальше… но Кен был прав насчет Айи – тот был вне досягаемости Йоджи.

Может, у Айи и была интрижка с той девчонкой, Сакурой, может, и нет, но, кроме того единственного раза, когда от него пахло сексом, он не показывал никакого желания спать с кем-либо. Кудо решил, что Такатори отлично платил за привилегию держать Айю только для себя одного. Йоджи не выносил, когда не мог чего-то добиться, поэтому продолжал упорно пытаться это получить. Однако, голос в голове, заменявший ему совесть, служил напоминанием о том, чем закончилась его последняя попытка достичь недостижимого. И Йоджи не собирался обжигаться снова.

 

* * *

 

Айя только закончил менять простыни, когда раздался стук в дверь. Он поспешил из спальни, чтобы впустить гостя.

– Здравствуй, Айя. Как дела? – поприветствовал его пришедший подросток.

– Все хорошо, Мамору. А у тебя? – он провел младшего брата своего любовника на кухню. Там уже стояла тарелка с выпечкой, и Айя наполнил электрический чайник водой, чтобы заварить чай.

– Нормально все. Ой, с креветками! Спасибо, Айя, – Мамору взял печенье и вгрызся в него, усаживаясь за стол. Покончив с выпечкой, он вытащил ноут из сумки и подключил его к телефонной розетке возле стола. Следом появились и несколько учебников.

– Пожалуйста, – пока грелась вода, Айя заканчивал прибирать на кухне. Ему мало что приходилось делать по дому, но если бы Хирофуми пришел и застал его за уборкой, то горничным Ханабатаке снова влетело бы. Айя этого не хотел. Ему нравилось наводить порядок, это позволяло занять себя хоть чем-то. Кроме того, мысль о том, что кто-то чужой будет хозяйничать в его квартире, вызывала неприязнь. Айя предпочитал уединение.

Когда вода закипела, он налил им обоим чая и сел напротив подростка.

– Почему у тебя так много домашних заданий, ведь учеба только началась?

Мамору улыбнулся ему и потянулся за новым печеньем. – Ты знаешь, как это, Айя, в начальной школе. Мне кажется, наши учителя делают ставки, сколько из нас не выдержит.

Айя вспомнил свои годы в школе, и ему пришлось глубоко вздохнуть, чтобы унять боль в груди. Вся работа, все попытки попасть в лучший колледж… все это у него отобрали, когда цель была, наконец, достигнута. Сосредоточившись на горячей чашке в руке, Айя прогнал воспоминания. У него больше не было ни прошлого, ни будущего. Shikata ga nai. С этим нужно смириться.

– Тогда, может, ты объяснишь мне, почему сейчас читаешь книгу, по которой, я знаю, ты в прошлом году уже писал реферат? – Айя вопросительно поднял книгу. Мамору покраснел и наклонился, чтобы подуть на чай, будто пытаясь его остудить. Одновременно он что-то бормотал.

– Что?

– Потому что Ока должна прочитать ее к одному из уроков, и я пообещал ей помочь.

– А-а, – это следовало понимать так, что Мамору должен был написать реферат за нее, что было неудивительно. Девчонка вертела им, как хотела. Казалось, это обычное дело для младших сестер и старших братьев. – Как твоя сестра?

Мамору улыбнулся и спрятал книгу обратно в сумку. – У нее все отлично, Айя. Ее мама просила сказать тебе, что на следующей неделе она снова устраивает ужин омакасе в своем ресторане. Она интересовалась, хотите ли вы с Аюми прийти.

Айя минуту подумал и решил, что его подруга будет очень рада пойти туда. – Я зайду к ней завтра и оставлю деньги. Если у меня не получится составить ей компанию, Аюми возьмет с собой Коми, – Айя не знал, будут ли у Хирофуми планы на него в этот вечер.

– Хорошо, Айя, – Мамору сделал глоток из своей чашки и уткнулся в ноутбук. Оставив чайник включенным, чтобы гость мог налить себе еще чая, если захочет, Айя вернулся в спальню. Он собирался закончить уборку, пока Мамору будет делать домашнее задание. Начав прибираться, Айя подумал о том, как ему не хватало мальчика весь прошедший месяц. Хорошо было провести несколько часов в приятной компании у себя дома, причем в такой компании, которую не надо было развлекать, и которая не мешала ему заниматься своими делами. Айя с тоской подумал о сестре. Он ужасно по ней скучал, но ей было гораздо лучше в Гарварде. Там она могла осуществить свою мечту и стать доктором. Здесь у нее не было бы ни единого шанса.

 

Следующая пара часов прошла в относительном молчании, пока Айя заканчивал уборку и готовил ужин. Он помог Мамору с заданием по английскому, и как раз мыл посуду, когда открылась входная дверь. Айя уже вытирал руки, когда Хирофуми, улыбаясь, прошел в кухню. Он подошел к Айе и обнял его, горячо целуя.

– Хм, ты замечательно выглядишь в красном, – Хирофуми шепнул ему на ухо перед тем, как отстраниться. – Привет, Мамору.

– Привет, Хиро, – мальчик начал собирать свои учебники и выключил компьютер. – Машина еще внизу?

– Да, и Чоши ждет тебя, так что поторопись, – когда Мамору проходил мимо, Хирофуми протянул руку и взъерошил светлые волосы мальчика.

– Кто кормил тебя сегодня: Сакаки или Айя?

– Айя. У Оки были друзья в гостях, поэтому я побыстрее сбежал оттуда, – мальчик закатил глаза. – Они спорили, на ком я женюсь. Спасибо за ужин, Айя. Можно я приду завтра?

– Да, – Мамору улыбнулся и пожелал им доброй ночи перед тем, как уйти из квартиры. Как только дверь закрылась, Хирофуми снова притянул к себе Айю.

– Знаешь, ты не обязан нянчиться с ним. Если не хочешь, чтобы Мамору заглядывал сюда почти каждый день, он будет сразу идти домой.

Домой, где его не очень-то ждали, и Мамору знал это. Хирофуми был единственным, кто по какой-то причине заботился о мальчике, и Айя был достаточно умен, чтобы не спрашивать о ней. Особенно, если подозрения Кикё были правдой.

– Хиро, я рад его здесь видеть.

Хирофуми хмыкнул и провел рукой по юкате Айи. – Ты уже поел, верно?

– Да, – Айя обвил руками шею Хирофуми и задрожал, когда мужчина развязал пояс юкаты.

– Хорошо. Чай может подождать, сейчас я слишком сильно тебя хочу, – Хирофуми начал пятиться к спальне, гладя руками грудь Айи. – Сегодня был просто ужасный день, и единственное, что помогло мне его пережить – это мысль о тебе.

Айя не сказал ничего, пока они шли в его комнату, и просто стряхнул юкату с плеч, позволяя яркому хлопку упасть на пол. Руки Такатори стянули с него белье, и через секунду он лежал на кровати обнаженным. Быстро сняв костюм и отложив в сторону очки, горящий желанием Хирофуми лег на Айю, накрывая его своим телом. Он поцеловал его, засовывая свой язык к нему в рот, а руками старался вызвать ответную реакцию его тела. Айя лежал на своих высушенных солнцем простынях и полностью отдавался ощущениям, медленно нараставшим внутри.

 

* * *

 

Йоджи пришел домой и сразу направился на кухню. Открыв холодильник, он вытащил бутылку сакэ. Через секунду алкоголь уже лился в его горло ручейком, довольно долго не прекращавшимся. Неохотно опуская бутылку, он вытер рот рукой и решил, что надо принять ванну. Сакэ он забрал с собой.

 

Через пару минут он стоял под горячей водой, такой горячей, какую только мог вытерпеть. Бутылка сакэ ждала на полу, понемногу запотевая. Йоджи тер кожу мочалкой до тех пор, пока та не покраснела. Потом он просто позволил воде литься на него.

 

Обслуживая Генсая, он всегда чувствовал себя грязнее, чем обычно, но сегодня было просто хуже некуда. Йоджи мечтал, чтобы мужчина быстрее понял, что ему нужен садо-мазо специалист, и перестал звонить. Он опять вернулся к своему решению не работать больше с ним.

Сегодняшняя встреча переполнила чашу его терпения, и только факт, что он заранее согласился на визит, удержал его от того, чтобы повернуться и уйти из квартиры клиента.

Он должен был догадаться раньше, когда Генсай продолжал просить его быть грубее в сексе в последние разы. Йоджи любил использовать силу, если партнер этого хотел, но он любил удовольствие, а не насилие. По крайней мере, Генсай сегодня не хотел ничего, кроме действительно жесткого секса, и Йоджи пришлось одеть два презерватива, чтобы защитить себя, на случай, если один презерватив порвется, а у клиента пойдет кровь. Он не знал, что было хуже – согласиться на секс без смазки или сделать фистинг этому придурку. Это было так ужасно, что Йоджи отказался повторять. Он также не собирался выяснять, каких еще извращений мужчина потребует от него в следующий раз.

Это напомнило ему о том, что на этой неделе нужно было сходить на обследование. Йоджи был абсолютно чист, чему искренне удивлялся, вспоминая, как провел первые месяцы после смерти Аски, но некоторые из клиенток требовали подтверждения его здоровья. Было бы нехорошо, если бы чья-то жена или какая-то местная знаменитость подхватила какую-нибудь болячку. Йоджи всегда предохранялся и отказывал всем клиентам, которые требовали незащищенного секса. Он не мог так рисковать.

 

«Ну да, зачем позволять СПИДу прикончить тебя, когда с этим прекрасно справятся цирроз печени и рак легких?» – подумал Йоджи, выключая воду. Все, что его заботило – чтобы его труп хорошо выглядел. Он вышел из душа, схватил бутылку раньше полотенца, и, только сделав несколько глотков, начал вытираться.

 

Отбросив намокшую ткань, Йоджи обнаженным прошел к кровати, сел на чистые простыни и прикончил сакэ. Жаль, водки было не так много, ему бы сейчас пригодилась вся выпивка, которую только можно в себя залить. Йоджи ненавидел ощущать себя грязным и порочным, и злился на себя за то, что, грубо врываясь в тело Генсая, представлял вместо него Айю, умоляющего трахнуть его еще сильнее. Он отдал бы что угодно за то, чтобы это случилось, чтобы красноволосый упрямец умолял его о.. чем угодно.

Йоджи отставил бутылку на тумбочку и скользнул в постель. Он фантазировал, пока не заснул. Ему так хотелось поиграть с этими длинными красными волосами, увидеть метки своей страсти на этой бледной коже. Поглаживая себя, Йоджи позволил эротической мечте убаюкать себя, и в первый раз за многие месяцы уснул без мыслей об Аске.

 

* * *

 

Айя вытащил только что постиранные простыни из стиральной машины и сложил в пластиковую корзину, чтобы вынести на крышу и там развесить их. Хирофуми купил ему сушилку, но Айя предпочитал сушить белье на свежем воздухе, если была такая возможность. Тем более что он все равно проводил наверху час или два, занимаясь своими цветами.

Стук в дверь заставил Айю нахмуриться и подумать о том, кто это мог быть. Аюми всегда звонила перед визитом, Мамору был в школе.

Хирофуми ушел час назад и не вернется до завтрашнего вечера как минимум. «Кроме них, приходить некому», – думал Айя, идя к двери.

 

Посмотрев в дверной глазок, Айя почти улыбнулся. Он открыл дверь и обнаружил Кикё, прислонившегося к стене, и Цубаки, стоящего за ним в коридоре.

– Что вы здесь делаете?

– И тебе доброго утра, Айя, – длинноволосый мужчина протянул руку и заправил одну из прядей айиных волос тому за ухо. – Разве так встречают друзей, проделавших столь долгий путь, чтобы увидеть тебя?

Отступая в сторону, чтобы гости могли войти, Айя наконец поддался желанию улыбнуться. Он скучал по Кикё и переживал, что им так мало удалось побыть вдвоем во время его последней поездки в Киото. Даже несмотря на то, что друг вытащил его в тот безумный поход по магазинам.

– Как вам удалось сбежать на целый день? – радуясь их визиту, Айя все равно хотел знать, как Кикё и Цубаки смогли оказаться у него на пороге.

Кикё, одетый в официальное кимоно с настолько мелким черно-белым узором, что оно издалека казалось серым, разулся и, нацепив тапочки, прошел на кухню. Цубаки, плотную фигуру которого скрывали серые брюки, белая рубашка и синий пиджак, последовал за своим подопечным и другом, поставив на пол их сумки. Закрыв дверь, Айя пошел за гостями.

– Айя, я очень хочу выпить чаю. А потом мы с тобой потренируемся, потому что у меня все тело затекло после поезда, – Кикё наполнил чайник водой и начал искать свой черный чай, оставленный здесь ранее. Он предпочитал этот сорт зеленому, который Айя обычно пил.

 

Хозяин с усмешкой наблюдал, как парень продолжал открывать и закрывать разные шкафы, но никак не мог найти нужный. – А что, если у меня нет времени развлекать вас сегодня?

Хитро улыбаясь, Кикё прекратил свои поиски и прислонился к раковине.

– Я проверил расписание Хирофуми и знаю, что он будет очень занят ближайшие два дня. Это значит, что ты свободен для развлечений. На это у нас с тобой было слишком мало времени в Киото, так что я уговорил Сайдзё позволить мне поехать в Токио для небольшого похода за покупками.

Внутренне застонав при мысли, что Кикё собирается снова таскать его по магазинам, Айя открыл шкаф, в котором хранил его чай. Потом выбрал глубокий синий чайник с белыми розами и отсыпал в него ароматные листья.

– Я как раз шел развешивать белье перед вашим приходом, – Айя наполнил изящный сосуд горячей водой и поставил перед гостями. – Так что вы посидите здесь и попейте чай, пока я займусь этим.

Цубаки поднялся и подхватил корзину с мокрым бельем. – Позволь мне, Айя. Я еще могу проверить твои цветы, пока буду наверху, – добавил он радостным голосом.

Зная, что приятель будет очень рад на пару часов избавиться от своей роли телохранителя, Айя кивнул. Кикё и Цубаки приехали сюда, чтобы сбежать от всего: Кикё – от любовника и этикета, навязанного им, Цубаки – от работы, на которую он согласился, чтобы быть поближе к своему другу детства. Айя был совсем не против дать им возможность хоть ненадолго забыть обо всем. Пока они будут здесь, он сможет отвлечься от монотонности дней, которая его окружает.

 

Цубаки сразу же ушел, оставив Айю наедине с Кикё. Он налил чай и сел за кухонный стол, самый «западный» предмет мебели во всей его квартире. – Итак, где вы остановились?

– Я надеялся, что ты позволишь нам ночевать здесь, поскольку я не хочу останавливаться в доме Рейджи или в гостинице, – Кикё вздохнул от удовольствия, отпив горячего настоя. – Ты не против?

– У меня есть футоны, и ты знаешь, что это не проблема, пока Хирофуми не приходит ко мне, – Айя играл с прядью своих волос в ожидании, пока чай остынет. Такатори не понравится, если во время его визита в квартире будут гости, даже если один из них – любовник его дедушки, ни больше, ни меньше.

Услышав смешок, парень поднял глаза и вопросительно посмотрел на Кикё, за что получил еще одну хитрую улыбку. – Он не придет, Айя. Ему придется быть с отцом, пока они работают над новым бюджетом. Не беспокойся об этом и расслабься. Я приехал, чтобы веселиться, а не покупать новые кимоно, – Кикё выразительно на него посмотрел. – И даже не пытайся сказать мне, что у тебя есть дела поинтереснее, чем стирка и цветы.

Кикё знал, что Айе нечем больше было заниматься, потому что и ему самому ничего не оставалось, кроме как тратить деньги любовника и присматривать за стариком. Парень не был уверен, кому из них жилось хуже. Сайдзё не требовал от Кикё секса слишком часто, но жизнь парня была четко регламентирована, и от него требовались определенные вещи. Айя ублажал Хирофуми гораздо чаще, но в свободное время мог заниматься, чем хотел, в определенных рамках, конечно.

– Нет. Какие у тебя планы? – Айя спросил устало, не уверенный, что хочет услышать ответ. Кикё любил изменять своему любовнику, и имел дурную привычку таскать за собой друга.

– Ага, я знал, что уговорю тебя, – теперь Кикё улыбнулся ему по-настоящему, мягкой улыбкой, и допил свой чай. – Я хочу еще, а потом мы устроим поединок. После этого, я думаю, мы должны потратить безумное количество денег, потом поужинать… а потом мы устроим что-нибудь этакое. Распустим волосы, так сказать, – Кикё рассмеялся, отбрасывая назад свои длинные волосы, и с его лица исчезло то хитрое выражение, с которым он планировал неприятности, в которые они могли бы попасть. Айя с нетерпением ждал, когда Кикё расслабится, сбросит маску насмешника и шута и станет собой.

Настолько, насколько он еще может быть собой. Айя допил чай и поднялся. – Тогда я пойду переодеваться.

 

* * *

 

Бормоча что-то про свое легкое похмелье, Йоджи вышел из лифта и помахал на прощанье оставшейся внутри приятельнице, четырнадцатилетней Изуми. Он вдруг подумал, что это было преступлением – чтобы такая прекрасная девушка тратила свою юность на то, чтобы быть подстилкой какого-то якудза, но если он не мог спасти себя, то чем он мог помочь ей. Качая головой, Йоджи направился в спортзал.

 

Он стал достаточно популярным среди молодежи Ханабатаке, а более старшие жильцы относились к нему прохладно. Но Йоджи мог с этим справиться, когда вокруг было столько молодых и красивых женщин, желающих с ним подружиться. Пока они оставались его подругами, все было отлично. У Йоджи не было желания быть избитым каким-нибудь ревнивцем за то, что он тронул его девушку. До сих пор якудза не создавали ему проблем, особенно потому, что он ни разу не приводил сюда ни одного своего клиента из числа мужчин.

 

Сегодня утром он проснулся раньше обычного, голова болела от выпитого сакэ. Он решил, что от похмелья легко можно избавиться с помощью упражнений. Кен где-то бегал, поэтому Йоджи придется позаниматься в одиночестве, а потом, позже, можно будет пойти с ним куда-нибудь поесть.

Поскольку до обеда было еще далеко, зал был почти пуст. В углу пара женщин смеялась и пыталась заниматься аэробикой. Йоджи подошел к одному из тренажеров, как вдруг услышал стук дерева о дерево. Он увидел двух мужчин, одетых в доспехи и занимающихся кендо, и очень этому удивился. Йоджи знал, что Айя увлекается этим, но думал, что тот был единственным во всем доме.

Кем бы ни был второй мужчина, он был немного ниже Айи и оказался почти таким же хорошим фехтовальщиком, как красноволосый. Занимаясь, Йоджи поглядывал на их поединок, замечая, что каждый наносил противнику примерно одинаковое количество ударов. Он не так много знал о кендо, но ему казалось, что все происходящее перед ним делалось правильно. У этих двоих кендо выглядело как ритуал или танец, но не как спорт. Как раз тогда, когда его тело решило, что с него достаточно, те двое еще раз поклонились друг другу и сняли свои шлемы. Айя развязал платок, который удерживал волосы, и вытирал им прилипшие к его раскрасневшемуся лицу мокрые пряди. На секунду Йоджи представил, что таким Айя был во время секса, румяным, взъерошенным и выглядящим, как обычный человек, а не какой-то искусно одетый музейный экспонат.

Компаньон Айи тоже был длинноволосым, хотя густые пряди, достигавшие середины спины, были более-менее привычного черного цвета. Незнакомец выглядел на несколько лет старше Айи, ему было около тридцати, как Йоджи осмелился предположить. Он был высоким, изящно сложенным и с симпатичным лицом. Мужчина поймал взгляд Йоджи и улыбнулся, лениво помахав рукой перед тем, как подойти к нему.

– Похоже, ты здесь недавно. Я – Кикё, – он слегка поклонился Йоджи. Удивленный, что друг Айи может быть таким простым и приветливым, Кудо улыбнулся ему и наклонил голову. – Я Йоджи. Ты живешь здесь?

– Нет, я приехал к другу на пару дней. Что-то вроде неформального отпуска, – Кикё рассмеялся и оглянулся на Айю. На его лице появилось озадаченное выражение, когда друг не подошел ближе и не присоединился к разговору. Он наклонил голову и нахмурился, а потом снова повернулся к Йоджи, опять улыбаясь, но уже гораздо прохладнее.

– Ты не знаешь каких-нибудь новых клубов, случайно? Чтобы там было весело и не очень тесно?

Йоджи немного подумал, постоянно сползая взглядом на Айю. Тот стоял на некотором расстоянии, опустив глаза на деревянный меч, который сжимал в своих руках.

– Есть новый клуб «Шинджу», в нем было просторно те пару раз, что я там был. Он находится на восьмом этаже здания Хаяшибара, – Йоджи немного удивился, почему его спрашивали о клубе, но Кикё сразу же откланялся, получив ответ, и отошел,  поблагодарив. Айя собрал их доспехи и последовал за другом, не удостоив соседа даже взглядом, когда прошел мимо. Сжав зубы, Йоджи наблюдал, как пара выходит из зала, затем мрачно задумался над поведением Айи. Ему нужно было оставить свое высокомерие до того, как Йоджи либо трахнет его, либо просто изобьет.

 

* * *

 

Кикё улыбнулся обескураженной продавщице, наслаждаясь неудобным положением, в которое он поставил женщину. – Пожалуйста, запишите все это на счет Цукиено, – он наблюдал за тем, как взлетели ее брови от упоминания о владельце счета и от суммы, которую нужно было стребовать. Кикё гордился этим раундом шоппинга. Он сомневался, что у Айи когда-нибудь будет возможность одеть все юкаты, которые он сейчас приобрел, но смысл покупки был не в этом. Главной целью было потратить как можно больше денег Такатори, и раз Айя отказывался швыряться деньгами любовника, Кикё нужно было наверстать упущенное за него.

Он дал продавщице код к счету, который установил для него Сайдзё, и адрес Айи, чтобы покупки доставили туда завтра после обеда. Покончив с этим, он позволил утащить себя из магазина. Цубаки шел за ними – несчастный друг, превращенный в телохранителя приказом Сайдзё. Ха, это было смешно. Если бы с ними что-то случилось, то скорее он или Айя уладили бы проблему, а не его мягкий приятель.

– Кикё, зачем ты потратил там столько денег? – голос Айи был ледяным, и Кикё понял, что ему уже не удастся затащить друга в то множество магазинов, в которое собирался. Нервы парня, должно быть, уже были на пределе от постоянного внимания, которое привлекали их кимоно и прически. Он ненавидел, когда на него глазели, и это было одной из причин, почему он редко выходил из Ханабатаке. Айя совершенно не был рад тому, что его редкая внешность выделялась в толпе и делала его запоминающимся.

 

Если Кикё привык к тому, что на него смотрели, и даже научился щеголять своей странной внешностью на публике, то Айя был слишком скромным, чтобы выработать подобное отношение к происходящему. Этому мешало и то, что в магазине кимоно и магазине фарфора, куда они тоже зашли, работники не могли полностью скрыть свое неодобрение, зная, кем и чем парни являлись. Даже несмотря на то, что эти двое были их лучшими покупателями. «Конечно», – горько подумал Кикё, – «как можно ждать от уважаемых людей, что они будут нормально относиться к таким извращенцам, как Айя и я?»

– Потому что я помогаю экономике, Айя. Кроме того, подумай, как обрадуется твоя сестра, когда получит все эти юкаты и платья, которые ты ей купил, – чтобы заставить Айю расстаться с деньгами, нужно было дать ему возможность потратить их не на себя, а на тех, кто ему дорог. Он спокойно купил чайный набор для Аюми, украшенный цветками сливы и шмелями, на замену тому, который разбился пару недель назад. Потом – несколько подарков для сестры. Но Айя никогда не покупал ничего для себя за деньги Хирофуми, поэтому Кикё взял дело в свои руки.

Он подхватил Айю под локоть и потянул притихшего друга через дорогу.

– Что скажешь насчет того, чтобы немного поесть, а потом сделать последнюю на сегодня остановку в магазине? – им нужна была новая одежда на вечер, и за нее они заплатят наличными. Сайдзё и Хирофуми не открывали для них счетов в магазинах клубной одежды. Мужчины были особенно против того, чтобы Айя и Кикё ходили по клубам и общались с тамошними весельчаками. Нет, Айя и он должны были соответствовать какому-то дурацкому идеалу, и свободные развлечения им не разрешались. Такатори ненавидели, когда их обманывали в том, что касалось их собственности, и не допускали и шанса, что кто-то мог прикоснуться к их любовникам, не говоря уже о чем-то более приятном.

 

Прогоняя темные мысли, которые только делали Кикё грустным и злым, каким он не хотел быть в день прогулки с друзьями, он потащил упирающегося приятеля в небольшой ресторан. Когда официантка, не перестававшая пялиться на них во время заказа, отошла от столика, мужчина вздохнул и потянулся, чтобы погладить Айю по руке.

– Слушай, я ломаю себе голову последние пару часов. Кто был тот парень в зале? Яркий блондин с убийственной улыбкой? – Айя закатил глаза и вытер руки одним из влажных полотенец, что принесла официантка. – Это был мой новый сосед. Он сволочь, – Айя отбросил ткань в сторону и занялся разламыванием своих палочек для еды.

Кикё обменялся взглядами с Цубаки, который кивнул и внезапно встал из-за стола, направляясь к туалету. – Сволочь? Он мне таким не показался, но я ведь не живу рядом с ним. Что случилось, Айя? – Кикё пристально смотрел на друга, взглядом давая понять, что не оставит эту тему, пока тот не расскажет все в подробностях. Они должны были быть достаточно плохими, чтобы так разозлить обычно невозмутимого Айю, как это сделал Йоджи. – Здесь только мы, рассказывай.

Айя взглянул на пустой стул Цубаки и оглядел маленький ресторан. Потом он пожал плечами и налил себе чай. – Ничего особенного, Кикё. Мы встретились не при лучших обстоятельствах, и с того момента все только ухудшается. К тому же, он постоянно допоздна развлекает своих клиенток, и мне приходится проводить вечера в спальне, если хочется покоя и тишины.

Зная, что это не вся история, Кикё подпер голову рукой и уставился на Айю. Тот немного покраснел, но не стал продолжать рассказ, а его лицо постепенно принимало свое обычное бесстрастное выражение. Ситуация между Айей и его соседом должна была быть действительно ужасной, раз он так злился при одном его упоминании.

– Квартира принадлежит ему или его.. покровителю? – Кикё старался говорить спокойно, но по его глазам Айя понял, что друг имел в виду.

 

– Не надо выгонять его, Кикё. Квартира его, и если он уедет.. – Айя покружил чай в своей чашке пару секунд. – Лучше пусть моим соседом будет грубая сволочь, чем еще один ребенок. Следующий жилец вполне может оказаться еще хуже.

– Не окажется, если ты попросишь Хиро купить квартиру для тебя и держать ее пустой. Ты знаешь, он сделает это в мгновение ока. Или его брат может приобрести ее для двух своих девушек.

Айя поморщился при этой мысли. – Их отец взбесится, если такое произойдет. Это будут выброшенные деньги, и он не согласится, чтобы пассии его сыновей жили в соседних квартирах.

– Но давняя любовница и дочь этого лицемера живут всего парой этажей выше, – Кикё снова напомнил себе, что не собирался злиться на Такатори сегодня – это был день веселья, а не горечи. Для нее и так было слишком много времени.

 

Айя ничего не ответил, и Кикё покачал головой. – Скажешь мне, если Йоджи продолжит тебя обижать. Мы сможем что-нибудь сделать, чтобы он оставил тебя в покое. Может, пригрозим сбросить его с балкона, или что-то вроде, уверен, Цубаки сделает это для тебя. Или Хиро может поговорить с ним, – ему удалось добиться призрачной улыбки от парня.

 

Увидев своего друга, возвращающегося за стол, Кикё подмигнул Айе и откинулся на спинку стула. – Не забывай об этом, ладно? Я знаю замечательное кимоно, которое обязательно надену, когда мы решим спихнуть его с крыши Ханабатаке. Я обязательно куплю его, когда вернусь в Киото.

Айя снова вздохнул и кинул в него бумажной оберткой от палочек. – Кикё, есть в мире хоть одна вещь, которую ты никогда не купишь?

– Нет, Айя. Я превратил это в искусство за все эти годы, – Айя понимал приятеля как никто другой. Они оба продали себя Такатори за деньги и власть клана, и Кикё старался, чтобы цена его гордости и чести окупалась втройне. Если для всего окружающего мира он теперь был дорогой шлюхой, то он намеревался быть шлюхой безумно дорогой.

 

* * *

 

Йоджи выпил четвертый виски за этот вечер и зарычал от удовольствия, которое ему доставил дорогой напиток, скользящий по горлу и оставляющий за собой горячую дорожку. Он улыбнулся бармену и развернулся, чтобы обнять за плечи свою сегодняшнюю спутницу. Умеко была занята разглядыванием толпы на танцполе, но придвинулась ближе, почувствовав его прикосновение. Это была бизнес-леди лет тридцати, намеревавшаяся провести свои лучшие годы, пытаясь прыгнуть выше головы на работе, вместо того, чтобы выйти замуж и завести семью. Йоджи виделся с ней примерно раз в месяц, они ужинали, пили вино, потом он возил ее в клуб, а после они ехали к ней и занимались сексом. Он иногда задумывался, спит ли она с кем-то еще, кроме него, но, в целом, ему было наплевать. Она была хорошей клиенткой, и он был не против провести с ней вечер, особенно когда девушка действительно расслаблялась.

– Готова к танцам? – выдохнул он ей в ушко, остановился, чтобы быстро лизнуть его, и отстранился. Умеко слегка вздрогнула и повернулась к стойке, чтобы заказать выпивку. Йоджи поглаживал ее спину, пока они ждали бармена с заказом.

 

«Шинджу» не был любимым заведением Кудо, он был недостаточно модным и многолюдным для такой чести. Но Умеко предпочитала клубы поменьше, и он не смог удержаться и не привезти ее сюда, после того, как сегодня сказал об этом месте другу Айи. В восьмой раз за прошедший час Йоджи оглядывал зал в поисках длинноволосых парней. Кикё ведь не просто так спросил его про клуб, и он сказал, что будет здесь всего несколько дней.

Как раз когда бармен принес Умеко ее заказ, Йоджи заметил знакомую гриву волос. Он вздрогнул от удивления, когда Айя подошел к стойке почти рядом с ним. Его волосы были убраны назад, только две длинные прядки обрамляли лицо, и были заколоты парой серебряных булавок, тесные кожаные штаны обтягивали стройные ноги, а сверху был свободный серебристый топ с узкой сеткой, спускавшейся по левому рукаву. Йоджи выругался, когда увидел следы подводки вокруг глаз парня, подчеркивавшей их фиолетовый цвет еще больше, и блеск на его губах. Айя выглядел как гламурная рок-звезда: немного андрогинно, но совершенно не женоподобно.

 

Потом Йоджи заметил Кикё, который подошел к Айе сзади и слегка обнял, делая заказ и протягивая бармену деньги. Он был одет в красные кожаные штаны, такие же обтягивающие, как и айины, и белый топ в китайском стиле, с длинными рукавами и застежками в виде лягушек. Топ облегал его тело сверху, спускался до бедер и расходился разрезами на боках. Его волосы также были убраны и собраны в пучок, только несколько прядок спадали на шею, обрамляя лицо. Йоджи снова увидел макияж, но скорее театральный, чем женственный.

Кикё заметил внимание Йоджи, холодно ему улыбнулся и потянулся за стаканами. Он что-то сказал Айе, и тот повернулся, чтобы посмотреть на Йоджи. Их глаза на секунду встретились, потом красноволосый перевел взгляд на тесные штаны блондина и черный топ, в которые тот был одет. Затем Айя отвел взгляд, развернулся и направился на танцпол. Кикё еще раз мрачно ухмыльнулся Йоджи и последовал за другом.

Засмотревшись, как они растворяются в толпе, Йоджи подпрыгнул, когда почувствовал прикосновение к своей руке.

 

– Йоджи, я уже готова танцевать, – голос Умеко был немного раздраженным, а слова невнятными, наводя на мысль, что алкоголь уже сделал свое дело.

– Что? – Йоджи посмотрел на Умеко, проводя рукой по волосам. – Ты хочешь танцевать?

– Было бы неплохо, – отрезала она. Потом женщина вздохнула, поставила стакан на стойку и посмотрела туда, куда и Кудо. – Ты знаешь этих двоих?

Качая головой, Йоджи потянул Умеко на танцпол. – Нет, не знаю. Я просто думал, где этот парень так покрасил волосы? Может, мне перестать быть блондином и стать рыжим, как думаешь? – он очаровательно улыбнулся спутнице.

Умеко хихикнула и поиграла одной из его светлых прядей. – Я думаю, тебе идет быть блондином. Твой натуральный цвет прекрасно подходит к цвету кожи. Даже несмотря на то, что у тебя зеленые глаза, ты будешь странно смотреться с красными волосами. Чтобы краситься в такой оттенок, нужно быть таким же бледным, как тот парень.

Он пошел в мать цветом глаз и волос, а в отца – цветом кожи. – Ладно, значит, тогда я просто куплю парик, – он нашел для них свободное местечко на площадке и обхватил руками талию Умеко. – Не хотелось бы тебя разочаровывать.

– У тебя пока что получается этого не делать, – промурлыкала Умеко, прижимаясь к Йоджи. – Это-то мне в тебе и нравится.

Он усмехнулся и притянул девушку поближе, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в нос, затем начал танцевать. Они проведут здесь еще какое-то время, выпьют по стаканчику, а через пару часов Йоджи отвезет ее домой и завершит свою работу. Ему просто хотелось закончить все это и отправиться к себе. Бывали моменты, когда его новый стиль жизни становился невыносимым, и сегодняшний вечер как раз был таким. Пока Йоджи не увидел, сколько презрения может уместиться в одной паре фиолетовых глаз, он так себя не чувствовал.

 

Раз за разом он видел Айю и Кикё, танцующих то с женщинами, то друг с другом, но по их поведению ничего нельзя было заподозрить. Они просто выглядели друзьями, желающими хорошо провести время. Осознав, что язык тела, которым они общались, не был языком движений любовников, Йоджи из всех сил постарался забыть о них и сосредоточить свое внимание на Умеко. Это было трудно, его взгляд постоянно возвращался к Айе, танцующему с незаметной улыбкой на лице и полностью отдающемуся ритму. Таким Йоджи представлял бы парня в самую последнюю очередь – румяным от алкоголя, модно одетым и танцующим с такой грацией, как будто он делал это регулярно. Этот сексуальный Айя совершенно не соответствовал той мрачной его версии, одетой в кимоно, которую Кудо видел последние пару недель. Он удивился, как Айя делал это: как он переключался с одного на другое. Йоджи пытался избавиться от боли с помощью секса и выпивки, но оказался загнанным в тупик. То, что начиналось, как способ забыться, стало образом жизни, и он не знал, как вернуться к тому, что было раньше, или как сменить эту жизнь на что-то новое. Но сейчас он увидел своего высокомерного и неприятного соседа без его обычной ледяной маски. Йоджи не думал, что такие перемены вообще возможны, и когда он смотрел на танцующего парня, плюющего на тот ад, что мог ждать его потом в Ханабатаке, то ненавидел его. Ненавидел за то, что тот мог забыться, хотя бы на одну ночь, а он сам был на это не способен.

 

* * *

 

– Айя, это прекрасно, – восхищалась Аюми, нежно касаясь белых и золотых лилий, цвет которых подчеркивался прозрачной черной вазой, в которую ее друг их поставил. Зеленые стебли просвечивали прожилками сквозь стекло вместе с коричневыми и зелеными камнями на дне. Это была прекрасная композиция, одна из лучших, что когда-либо видела Аюми, несмотря на те годы, что она провела, обучая учеников искусству икебаны. Айя склонил голову, позволяя волосам скрыть лицо, и подвинул цветы к гейше. – Спасибо.

С поклоном принимая подарок, Аюми отодвинула вазу в сторону и спрятала руки в рукава кимоно. – Это одна из твоих лучших композиций, Айя. Я горжусь таким учеником, как ты. Тебе следовало бы открыть магазин и продавать свои творения, я знаю многих, кто был бы рад купить нечто настолько красивое.

– Почему-то я не представляю себя владельцем цветочного магазина, Аюми, – Айя выпрямился и покачал головой. – Для этого потребуются большие деньги, да и в Токио достаточно мест, где можно купить икебану.

 

Сначала Аюми хотела продолжить свои мечтания, сказать Айе, что он мог бы достать необходимую сумму, а она позаботилась бы о покупателях. Это была ее любимая игра для развлечения клиентов – пространно размышлять о том, чем бы мог заниматься загруженный работой политик или бизнесмен, если бы окончательно устал от своей напряженной деятельности. Однако у Айи не было возможности оставить нынешнюю жизнь и начать новую, и подобные мечты были бы только жестокой насмешкой. Ее клиентам было забавно представлять себя торговцами в костюмах, актерами, борцами сумо или даже гангстерами. Но Айе не принесут радости размышления о том, что никогда не будет ему позволено. Он принадлежал Хирофуми, и Аюми была уверена, что Такатори никогда его не отпустит.

– Думаю, ты прав. Сейчас не лучшее время для бизнеса, особенно с этим экономическим кризисом, – Аюми театрально содрогнулась. Все было не так плохо, как в годы войны, но, после долгих лет процветания, снижение экономики было тяжелым ударом для многих людей. Будучи гейшей, она привыкла к непостоянству удачи и просто надеялась, что ее профессия сможет пережить тяжелые времена и недостаток богатых спонсоров.

– Пожалуйста, Аюми. Я достаточно слышу об экономике от Хирофуми. – застонал Айя. – Мне цифры уже снятся, это ужасно.

Аюми хихикнула и похлопала себя по губам. – Боже-боже, извини, что причинила тебе боль, Айян. Я не хотела поминать при свете дня ужасные привидения и красные бюджеты, – она не смогла удержаться и продолжила смеяться, когда Айя сердито посмотрел на нее. – Нам остается только сделать свой вклад в экономику. Я великодушно позволю тебе угостить меня ужином сегодня, – улыбнулась она другу. Айя вздохнул и убрал волосы с лица. – Ты говоришь точно как Кикё. Я могу только представить, как Рейджи отреагирует, когда увидит, какие суммы ушли со счетов, пока он был в городе, – на губах Айи даже появилась тень улыбки. Он не питал никаких симпатий к отцу своего любовника. Рейджи всегда смотрел на него с таким презрением.

– Вот из него вышла бы отличная гейша. У Кикё было бы множество покровителей, исполняющих любое его желание, и все они пригодились бы, чтобы оплачивать его причуды. Может оно и к лучшему, что он родился мужчиной.

– Хн, – Айя провел пальцем по столу, прослеживая бледный узор завитков. – Он стал таким, как сейчас, только из-за Сайдзё.

 

Аюми кивнула, перебирая пальцами рукава кимоно. Она знала нескольких таких людей, как Кикё, пойманных в ловушку жизни, которую они ненавидели, и прячущих свою обиду за маской фальшивых улыбок и наигранного веселья. Элегантный молодой человек был великолепным актером, мало кто мог пробиться через его притворство, и уж тем более это не удавалось Такатори. Разве что Сайдзё знал, как несчастен был его любовник, и наслаждался страданиями Кикё. Может быть, это объясняло тот факт, что он ничего не сказал, когда Хирофуми заставил Рана стать Айей, превратив парня в копию его любовника. Или может просто двое мужчин слишком увлеклись фантазиями и не осознавали, что объекты их страсти тяготились своими ролями. И так было не только у Айи с Кикё. Многие жильцы Ханабатаке были вынуждены носить те или иные маски, чтобы удовлетворять ожидания своих хозяев. Аюми вздохнула, подумав о них. По крайней мере, от нее требовалось только никогда не выглядеть уставшей или несчастной. Она справлялась с изнурительной чередой гостей с улыбкой на лице. Было просто выглядеть игривой и счастливой, когда заставляешь смеяться других, и она могла провести весь вечер выпивая, шутя, играя на сямисене или танцуя. Ей никогда не требовалось делать то, чего требовали от ее соседей почти каждый день – продавать себя.

– Куда ты хочешь пойти ужинать, Аюми? – вопрос Айи застал ее врасплох, и Аюми потребовалось время, чтобы избавиться от мрачных мыслей и подумать над ответом.

– Может быть, пойдем к Сакаки? Мне нравится, как ее новый повар готовит черную треску, – ей хотелось бы еще раз попробовать это блюдо, и Рейджи не сможет пожаловаться, что Айя выкидывает деньги Такатори на ветер, если он будет делать это в ресторане его пассии.

– Тогда я вернусь к шести, – Айя поднялся на ноги, его природная грация вызвала укол ревности в груди Аюми. Она давно уже не двигалась так свободно, артрит, усилившийся за последние пару лет, даже заставил ее отказаться от учеников. Женщине не хватало компании и дополнительных денег, которые бы она зарабатывала для себя. Хотя, взамен, боги послали ей Айю.

– Я буду ждать тебя, Айя, – это будет прекрасный вечер, они вдвоем сбегут из своих квартир и будут наслаждаться компанией. Может, они даже посмотрят на витрины или сходят в кино, если Айя наберется смелости. Бедный мальчик до сих пор боялся, что его кто-нибудь узнает на улице. Аюми обожала необычный цвет его волос и глаз, но вынуждена была признать, что именно они делали Айю таким запоминающимся.

Скорее всего, именно поэтому Хирофуми не позволял своему любовнику красить волосы или прятать глаза. Он должен был благодарить богов и за свою удачу, и за позор Айи, мужчина уж точно не терял времени, когда ему выпал шанс заполучить свою давнюю и недоступную прежде мечту. Когда Айя поклонился и вышел из комнаты, Аюми снова поразилась тому, каким везунчиком был Хирофуми. Она не верила, что можно было быть настолько удачливым.

 

* * *

 

Гадая, не совершает ли он сейчас ошибку, Йоджи переложил празднично упакованную бутылку сакэ из правой руки в левую и постучался. Женщина, которую он мельком видел раньше, открыла дверь и подозрительно посмотрела на него. Он постарался выдать самую обворожительную из своих улыбок.

– Здравствуйте, я Кудо Йоджи. Я пришел на чай к Аюми-сама, она меня приглашала, – во всяком случае, так это выглядело. Все, что она тогда сказала, было, что им следует как-нибудь встретиться за чаем. Йоджи подумал, что сейчас как раз подходящий момент. Он надеялся, что Аюми не нужно было предупреждать о визите заранее. Это же просто чаепитие, ничего особенного. Однако, учитывая то, что Айя до сих пор вел себя так, как будто Йоджи не было на свете, ему не хотелось рисковать: он мог позвонить перед приходом и получить отказ.

 

Женщина фыркнула и неохотно впустила его в квартиру, указав жестом, что он должен ждать около двери, и поспешила в комнаты. Когда она ушла, Йоджи отстраненно отметил, что мандариновый цвет не шел ей, и что в кимоно она смотрелась полноватой. Поскольку эта одежда, надетая правильно, прятала все женские изгибы, нужно было быть или очень тонкой, или очень изящной, чтобы не выглядеть, как колода. Подумав об Айе, Йоджи добавил к этому списку еще и рост. Молодой человек действительно выглядел изящным в кимоно благодаря своему росту и широким плечам. На его стройном и мускулистом теле такой наряд смотрелся отлично, хотя Йоджи предпочел бы видеть парня одетым как в тот вечер, пару недель назад.

Прошло всего несколько секунд, и женщина вернулась с кислым лицом. – Аюми-сама ждет вас, – когда Йоджи сделал шаг вперед, она зашипела. – Ваша обувь! Снимите ее!

Понимая, что привык разгуливать по своей квартире обутым, Йоджи быстро разулся и нацепил самую большую пару тапочек, какую смог найти под дубовым столиком. К его удивлению, тапки были приличными и только немного жали. Размер обуви, благодаря маминым американским корням, создавал ему много проблем. Часто приходилось либо покупать импортную обувь, либо делать ее на заказ.

Следуя за седой женщиной, имени которой он не знал, Йоджи шел по татами мимо кремовых стен с несколькими рисунками, выполненными тушью. Женщина раздвинула бумажные двери и пригласила его войти в такую же комнату, как та, которая в его квартире оставалась пустой. Зайдя, Йоджи увидел помещение, выдержанное в кремовых и коричневых тонах, с маленькой нишей на одной стене, в которой была еще одна картина и прекрасная цветочная композиция. Одновременно с этим он ощутил запах цветов, наполнявший всю квартиру, и вспомнил, что в прихожей на дубовом столике стоял довольно большой букет.

 

– Аюми-сама, я надеюсь, что вы не против моего неожиданного визита. Я прошу прощения, что не договорился с вами заранее, – сказал Йоджи, кланяясь пожилой женщине. Он протянул ей бутылку сакэ.

Аюми слегка кивнула, принимая подарок, затем взглянула на вторую женщину. – Коми, принеси, пожалуйста, сливовый чайный набор. Спасибо, – потом она остановила взгляд на Йоджи и указала ему на подушку возле низкого столика, напротив нее.

– Пожалуйста, садитесь.

 

Вздыхая при мысли, что придется сидеть на полу неизвестно сколько, Йоджи медленно заставил свои ноги устроиться в таком положении, чтобы и быть близко к столу, и удобно сидеть. Почти удобно. Ему нужно было это предвидеть и одеть штаны посвободнее. Сейчас парень был рад, что не сидит спиной к двери, иначе входя в комнату, Коми увидела бы слишком много. Он сделал себе мысленную пометку никогда не надевать брюк с такой низкой талией, если собираешься сидеть на полу, или, по крайней мере, подбирать к ним длинную рубашку. Тот обрезанный свитер, что был на нем в данный момент, ситуацию не спасал.

Гадая, должен ли он что-то сейчас говорить, Йоджи просто смотрел на Аюми, которая сидела напротив него и одобрительно кивала, рассматривая бутылку рисового вина, что он принес. Минутой позже снова появилась Коми с черным лаковым подносом в руках. На нем стоял фарфоровый заварочный чайник, две соответствующие ему чашки и тарелка со сладостями, которые были, если Йоджи правильно догадался, из красных бобов. Он ненавидел красные бобы. Коми поставила поднос перед Аюми и тихо вышла из комнаты.

Пожилая гейша наполнила заварочный чайник горячей водой из чайника электрического, который стоял на столе, взболтала воду внутри и вылила ее в небольшую миску. Затем она отмерила в заварник немного зеленого чая-пороха и вновь наполнила его водой. Аюми поставила сосуд и посмотрела на Йоджи своими светло-карими глазами, которые казались почти золотыми.

– Итак, Кудо-сан, чем я заслужила то удовольствие, которое мне доставил ваш визит? Большое спасибо за отличный подарок.

– Не стоит благодарности. Вы сказали, что мне следует зайти к вам на чай когда-нибудь, поэтому я так и сделал, Аюми-сама, – повторил Йоджи, перебирая пальцами края своих джинсов. Ему внезапно стало неудобно, и он стянул тапочки, чтобы они не очень сильно жали. Почему он чувствовал себя так, как будто его заставляли что-то делать? Аюми просто смотрела на него некоторое время, а потом легонько кивнула.

– Да, так и было. Хотя я должна признаться, что вы удивили меня. Не ожидала, что вы примете мое предложение, ведь столько времени прошло. Я думала, вы забыли про приглашение, – Аюми подвинула поднос со сладостями к нему. – Пожалуйста, угощайтесь.

Йоджи покачал головой. – Нет, спасибо, я не голоден, хотя выглядит угощение замечательно, – он начинал жалеть о том, что пришел сюда, и все благодаря окружающей его обстановке. Сидя в комнате с интерьером 19 века, напротив женщины, которая вписывалась в это окружение лучше, чем в современность, Йоджи чувствовал себя не в своей тарелке, и не мог ничего с этим поделать. Он ненавидел это чувство, хотя должен был уже к нему привыкнуть.

– Жаль, оно действительно прекрасное. Надеюсь, чай вам понравится больше, – Аюми налила немного настоя в одну из чашек и протянула ее Йоджи. Он принял напиток, кивнул в знак благодарности и отставил фарфоровую пиалу в сторону. Ему следовало догадаться, что придется это пить, когда Аюми упомянула чай.

– Как вам жизнь в Ханабатаке, Кудо-сан?

– Пожалуйста, зовите меня Йоджи, Аюми-сама. Я не часто соблюдаю формальности, – Йоджи поднял чашку и заставил себя отпить немного горького настоя. – Мне будет очень приятно, если вы станете обращаться ко мне по имени. И да, я вполне счастлив здесь.

Качая головой, Аюми провела пальцем по своей чашке. – Это так странно для старой женщины, вроде меня, видеть, насколько неформально ваше поколение. Оно кажется чужим иногда. Это почти шокирует.

– Я думаю, мое поколение должно казаться странным вашему. Я помню, как нам еще в школе говорили, насколько испорченной стала наша культура, – сказал Йоджи, стараясь не допустить в свой голос горечь. Его самого, полукровку, рассматривали как яркий пример вестернизации Японии. Когда он понял, что никогда не сможет стать таким же японцем, как все, Йоджи почти полностью отказался от своей родной культуры.

Аюми кивнула и улыбнулась ему. – Мне так трудно запоминать новые слова. Кажется, что каждый день возникает еще одно, а мой английский никогда не был хорошим. Айе приходится постоянно все мне объяснять. Я чувствую себя такой старой, когда это случается.

Йоджи задумался: означало ли это, что Айя знает английский. Если это было так, ему следовало быть осторожнее, обзывая парня на этом языке. Йоджи начинало надоедать, что его не замечали, и становилось все труднее держать язык за зубами и не говорить ничего лишнего при встрече с Айей.

– Да что вы, такой красотке, как вы, не может быть и дня больше сорока, Аюми-сама, – Йоджи улыбнулся женщине самой искренней своей улыбкой.

Она тихо засмеялась и стрельнула в него глазами. – Ах, Кудо-сан, я вижу, вы льстец. Осторожнее со словами, или я не устою перед искушением соблазнить такого красивого молодого человека, как вы.

– Я буду ждать этого с нетерпением, Аюми-сама, – Йоджи обнаружил, что расслабляется благодаря этому флирту. Он начинал жалеть, что так долго тянул с визитом к Аюми. – Если вдруг решите прийти и исполнить мои немногочисленные фантазии – вы знаете, где я живу, – он позволил себе сделать улыбку немного хитрой.

Аюми покачала головой, смеясь. – Вам должно быть стыдно, Кудо-сан. Вы так торопитесь. Боюсь, я немного старомодна, но я предпочитаю, чтобы мужчина приходил ко мне, – она наклонила голову и кинула на Йоджи такой соблазняющий взгляд, что, даже несмотря на ее возраст, все его внимание было приковано к ней. – Я предпочитаю, чтобы мои мужчины тоже были немного старомодны, чтобы не чувствовать себя отставшей от времени.

– Поэтому вы так любите Айю? Потому что он старомоден? – вопрос вырвался у Йоджи до того, как он успел подумать, как грубо это прозвучит. Красноволосый часто занимал мысли Кудо, поэтому неудивительно, что он спросил о нем при первой возможности. Кроме того, Йоджи не знал, сколько еще Аюми будет терпеть его присутствие, поэтому не стал извиняться и пытаться опустить свой вопрос. Оставалось только надеяться, что женщина ответит ему перед тем, как выгнать. Может быть, узнав больше об Айе, Йоджи сможет перестать задевать его и оставит в покое.

 

Аюми взглянула на него из-под ресниц, делая глоток чая. Она поставила чашку и спрятала руки в рукава своего бледно-голубого кимоно. – Почему вы так решили? Потому что он так одевается, или потому что он знает, как следует себя вести, Кудо-сан?

Скрипя зубами от того, что Аюми отказывалась называть его по имени, Йоджи отставил свою чашку. – Я счастлив, что вы видите в нем это, Аюми-сама, но, возможно, вы также заметили, что мне не так повезло, как вам. Мне кажется, я не нравлюсь Айе, и я совершенно не могу понять, почему. Я извинился за то столкновение.

Рука Аюми поднялась, чтобы прикоснуться в нижней губе, пока она думала над тем, что он только что сказал. – Кудо-сан, я первая признаю, что вы с Айей встретились не при лучших обстоятельствах. Я также признаю то, что Айя иногда может быть высокомерным. Но слушать, как на него клевещет человек, не давший ему и шанса показать себя с лучшей стороны, я не буду. Если вы пришли за этим, можете уходить.

Йоджи вздохнул и наклонился к низкому столу. Все так хорошо шло, а он разрушил атмосферу доверия одним вопросом. – Аюми-сама, я пришел не за тем, чтобы причинить боль вам или Айе. Вообще-то я пришел совсем за другим. Я чувствую, что вы на меня сердитесь, и не знаю, что нужно, чтобы исправить то неверное впечатление, что у вас обо мне сложилось. Я не надеюсь, что смогу сделать это с Айей, но с вами я рассчитывал наладить хорошие отношения.

 

Оценивающе глядя на него своими светлыми глазами, Аюми вернула руку в рукав, покачав головой. – Лично у меня к вам, Кудо-сан, нет никакой враждебности. Но я знаю, что вы расстроили моего друга, и мне это совсем не нравится. Айе совершенно не нужны проблемы с вашей стороны, – пожилая женщина замолчала на некоторое время, опустив голову и рассматривая чайный набор перед собой. Она подняла свою чашку и обхватила ее ладонями. Посмотрев несколько секунд на прекрасный фарфор, она взглянула Йоджи в глаза с серьезным выражением.

– Я боюсь показаться грубой, но есть несколько вещей, которые должны быть абсолютно ясными для вас. Поймите, пожалуйста, что я не позволю вам причинить ему боль. Я знаю, что вы не единственный, кто виноват в том, что случилось между вами и Айей, но, тем не менее, если вы не можете уладить отношения с ним, то хотя бы перестаньте его оскорблять. Или вас здесь не будет. Больше я ничего не буду вам объяснять.

Его горло внезапно пересохло, а руки сжались в кулаки, когда Йоджи подумал о том, что может потерять свою квартиру здесь, в Ханабатаке.

– Это звучит как угроза, Аюми-сама. Должен сказать, не ожидал ничего подобного от вас. К тому же, я не понимаю, как вы исполните свою угрозу. Квартира принадлежит мне, и я не собираюсь переезжать в ближайшем будущем. И точно не из-за стервозного педика. Квартира моя, и моей останется.

 

Глаза Аюми посерьезнели, стали темно-золотыми, и в них появился гнев. – Если я еще услышу такое в адрес Айи, вы будете бездомным, Кудо-сан, – ответила она тихо, но ее руки тряслись вокруг чашки, которую держали. – Вы окажетесь на улице в течение дня. Не думайте, что я – ветхая старушка с пустыми угрозами. Это действительно случится.

Женщина казалась настолько серьезной, что Йоджи сдержался, не стал отвечать и просто смотрел на нее. Губы Аюми были плотно сжаты, руки продолжали дрожать, и в целом она казалась напряженной, как если бы сдерживала себя из последних сил. Он не собирался сердить ее, но угроза насчет квартиры серьезно его задела. Даже если Йоджи не был уверен, что Аюми действительно сможет сдержать свое обещание сделать его бездомным.

 

Внезапно он вспомнил, что Кен говорил ему о связях и власти, которые у нее были. Йоджи видел нескольких ее гостей, обычно это были менеджеры Апартаментов и пожилые мужчины, которых он видел в компании с разными премьер-министрами прошедших лет. У нее действительно были влиятельные друзья. Сложив одно с другим, он прищурился, глядя на Аюми.

– Это ведь вы, не так ли? Это вы избавлялись от всех, кто мешал Айе жить.

Аюми не отрицала его догадку, наоборот, она кивнула и поставила чашку на стол. – Именно так. Я забочусь о своих друзьях, Кудо-сан, и не боюсь пользоваться своим влиянием на здешнее руководство. Если бы я хотела вас выселить, к чему я сейчас очень близка, вы бы не жили здесь. Продолжайте обижать Айю и вы лишитесь дома, – Аюми снова приложила руку к губам, выглядя взволнованной. – О боже, угрозы за чаем. Я совсем не так представляла себе нашу встречу, Кудо-сан.

Йоджи поднял свою забытую чашку и сделал глоток остывшего напитка, пытаясь понять ситуацию. Кен сказал, что Айя избавлялся от всех, кто ему мешал, а теперь Аюми брала всю вину на себя. Этот факт не сочетался с тем образом, который Йоджи успел для себя составить. Но что еще ему было делать? Похоже, Айя наслаждался тем, что морочил ему голову без особых усилий.

 

Прочистив горло, Йоджи начал говорить в самой вежливой манере, на которую был способен. – Пожалуйста, Аюми-сама, ответьте на мой вопрос, и я уйду.

Аюми согласно кивнула, немного подумав. – Почему вы так о нем заботитесь? Что в нем особенного? Может, если я увижу его вашими глазами, то смогу понять, почему я должен относиться к нему лучше.

– Это очень личный вопрос, Кудо-сан, – она потянулась к его пустой чашке и налила в нее еще чая перед тем, как наполнить свою. – Ваша прямота снова меня шокирует, но, возможно, мой ответ заставит вас пересмотреть свое отношение.

Аюми отпила чай и обхватила чашку ладонями. Ее золотые глаза не отрывались от хрупкого сосуда. – Я забочусь об Айе.. потому что он самый заботливый, самый преданный и щедрый человек из всех, кого я знаю, – в ответ на приглушенное хмыканье Йоджи она подняла глаза и сердито на него взглянула. – Молчите и слушайте ответ на свой вопрос. Вы знаете его несколько недель, я знаю его больше четырех лет. Вы видите только маску, которой он закрывается от мира, в основном – из-за таких людей, как вы.

– Он пожертвует чем угодно ради тех, кто ему дорог, поэтому таких людей очень мало, – взгляд Аюми снова опустился к чашке, а голос наполнился грустью. – Я не буду говорить о его прошлом, только скажу, что случилось нечто, что заставило его отказаться от надежд на будущее ради того, чтобы кто-то другой мог осуществить свою мечту. Он отказался от жизни, за которую многие отдали бы все, и выбрал позор вместо нее. Это было сделано сознательно, ради любимого человека.

Аюми аккуратно поставила чашку перед собой. – И он продолжает жертвовать, по сей день. Я никогда не просила Айю о чем-то, кроме дружбы, а он дал мне все, чего я хотела и в чем нуждалась. Он оберегает меня, как я стараюсь оберегать его, и я знаю, что он обо мне охотно позаботится. Все это потому, что я могу видеть сквозь его маску и понимаю его боль. Многие здесь думают, что он просто дорогая шлюха, и сильнее чем они ошибиться трудно.

Она смотрела на Йоджи, и он почувствовал себя неуютно под этим взглядом. – Я знаю о тебе многое: твое прошлое, как ты получил свой новый дом. Я знаю о женщинах и мужчинах, которые тебе платят. Если кто-то здесь и является шлюхой, то это ты. И здесь ты не один такой. У тебя были свои причины, чтобы выбрать такую жизнь, хотел ты этого или нет. У любого здесь таких причин великое множество. Не думай, что знаешь историю каждого, иначе будешь делать ложные выводы. Не думай, что знаешь все про Айю. Ему слишком много пришлось вытерпеть, поэтому тех, кто имеет честь знать о нем все – мало.

Немного обиженный правдивым и метким комментарием про шлюху, Йоджи вздохнул, поднял свою чашку и выпил еще немного горького чая. Он пришел сюда подружиться с женщиной и получить ответы на вопросы, но вместо этого у него появилось еще больше вопросов и, кажется, новый враг.

Какое у Айи было прошлое, и почему он пожертвовал им? Ради кого? Зачем прятался за маской безразличия? Навыки и чутье, которые Йоджи старался подавлять последние пару лет, снова проснулись в нем, как только он столкнулся с первой за все это время загадкой. Он обнаружил, что, по какой-то странной причине, ему хотелось найти ответы на все эти вопросы.

– Большое спасибо за честный и откровенный ответ, Аюми-сама. Вы были так добры, что просветили меня на этот счет. Я, наверное, этого не заслуживаю. Я сожалею, если наше чаепитие прошло не так, как вы хотели, – Йоджи глубоко вздохнул, отставляя чашку. – Я пришел с надеждой познакомиться поближе, а вместо этого только рассердил вас. Прошу, поверьте, я не хотел.

 

Йоджи поднялся и коротко поклонился Аюми. – Спасибо за чай. Я прошу прощения за свое поведение и ту боль, которую мог вам причинить. Я подумаю над тем, что вы сказали, и постараюсь не враждовать с Айей. Но вы должны признать, что одного меня в случившемся винить нельзя.

Аюми вздохнула и кивнула головой. – Да, нельзя. Но, зная Айю, я скажу, что он еще некоторое время будет неприветливым с вами, даже если ваше отношение к нему изменится. Я свое решение также не изменю.

– Я понимаю. Спасибо еще раз за чай и разговор. Приятного дня, – Йоджи повернулся к выходу, и тут Аюми тихо его окликнула.

– Кудо-сан, – он оглянулся. – Я хочу, чтобы вы знали. Я не всегда провожу чайную церемонию так, но нам действительно нужно было уладить некоторые вопросы. Будь мы вежливее друг к другу, они бы даже не возникли. Если учтете все, что я вам сказала, возвращайтесь сюда, когда захотите, и мы проведем настоящую чайную церемонию, как два друга, – Аюми вдруг улыбнулась блондину самым очаровательным образом. – Ко мне не часто приходят такие красивые молодые мужчины, как вы.

Не в силах сдержать улыбку, Йоджи поклонился снова. – Тогда, я думаю, вы меня еще увидите, Аюми-сама, – он ожидал, что она отмахнется от официального имени, но когда Аюми всего лишь кивнула и пожелала ему хорошего дня, Йоджи только незаметно покачал головой и ушел. Что-то подсказывало ему, что дружбу гейши нужно будет заслужить, и это ему нравилось. С тех пор, как он встречал кого-то, не поддающегося его чарам и заставлявшего вести себя прилично, прошло слишком много времени.

В первый раз он не почувствовал обычного укола боли, когда подумал о том, кто был последним таким человеком.

 

* * *

 

Вздыхая и потирая глаза, Айя отключил компьютер и поднялся со стула. Маленький стол, на котором стояла машина, прятался от чужих взглядов в углу его кабинета, за прекрасной ширмой, украшенной карпами.

Заставляя затекшее тело двигаться, Айя пожурил себя за то, что сидел за компьютером так долго. Но он хотел проверить, все ли в порядке с его сестрой и ее денежными фондами. Она не тратила все деньги, что присылал ей Хирофуми, и вид растущего банковского счета на ее имя в некоторой степени успокаивал Айю. Его сестра думала о будущем, и в тот момент, когда деньги перестанут поступать, у нее все будет хорошо. Конечно, это не случится раньше, чем она получит образование и найдет достойную работу, разве что по воле случая. Айя не оставит свою сестру, пока не будет уверен, что она в состоянии о себе позаботиться.

 

Он вошел в гостиную, чтобы закрыть раздвижные двери, оставленные открытыми для прохладного вечернего ветра. Хорошо, что Хирофуми не будет в городе еще пару дней, а то он бы очень рассердился, увидев, что двери были не заперты так поздно вечером. Конечно, преступник должен быть полным идиотом, чтобы вломиться в Ханабатаке, ведь это был один из лучших районов города, но Хирофуми не нравилось, когда безопасность Айи находилась под угрозой. Он чудом отговорил своего любовника от идеи, чтобы за ним повсюду ходил телохранитель, как за Кикё. Просто Айя очень редко покидал здание, и практически никогда – в одиночку.

Закрыв гостиную, он перепроверил все на кухне и направился в спальню. Проходя по коридору, он услышал стук. Остановившись на секунду, парень задумался над тем, что же на этот раз затеял Кудо.

Единственным соседом кроме него, с которым Айя общался, был Харада, но тот обычно не возвращался до рассвета, так что шуметь мог только Кудо.

Почти скрывшись в спальне, Айя снова услышал стук, на этот раз сопровождавшийся стоном. Любопытство пересилило, он медленно открыл дверь и выглянул в коридор. Не уверенный, что именно он ожидал там обнаружить, возможно, Кудо, трахающего клиентку в холле, или что-то вроде, Айя не был готов увидеть того распростертым на полу и стучащим рукой в его же собственную дверь.

 

Сначала молодой человек хотел закрыть дверь и пойти спать, но если бы кто-нибудь еще на этаже проснулся и нашел Йоджи в таком виде, поднялся бы немалый шум. Кроме того, Аюми недавно попросила его быть повежливее с новым соседом, и если она узнает об этом, то расстроится.

Вздыхая, Айя открыл дверь полностью и шагнул в холл. – Кудо-сан, какого черта вы здесь делаете? – прошипел он тихо.

Один глаз Йоджи был заплывшим, но второй медленно открылся. Опустившись на колени, Айя понял, что он, очевидно, побывал в драке, и вышел из нее явно не победителем. По крайней мере, надеялся, что Кудо не был победителем, потому что, глядя на его испорченную одежду и окровавленное лицо, Айе совсем не хотелось видеть побежденного. Он подумал, что, возможно, Йоджи разозлил кого-то из якудза, державших здесь своих любовниц.

Айя осмотрелся, проверил руку, которой Кудо стучал по двери, но нигде не нашел ключа. Так что вариант – открыть квартиру парня и просто затащить его туда – отпал. Прикидывая, как Аюми будет ему обязана за это, Айя вздохнул и начал поднимать блондина на ноги. Ну, или пытаться поднимать, потому что тот еле соображал.

– Айя?

– Хн, – Айя отвернулся, когда Йоджи дыхнул на него. Стало ясно, почему парень в таком состоянии – от него разило алкоголем и рвотой. Сейчас, скорее всего, он был слишком пьян, чтобы ощущать боль. Идиот.

– А-айя. Что ты делаешь у меня в квартире? – Кудо пробормотал довольно громко.

– Тихо. Мы не у тебя в квартире, – Айя поднял Йоджи на ноги и практически затащил к себе домой. Ему ни капли не было стыдно, когда Кудо врезался в дверной косяк и застонал от боли. Дурак, он это заслужил. Айя умудрился дотащить соседа до гостиной, прислонил его к стене и приказал стоять так. По тому, насколько мутным был взгляд Кудо и как он начал сползать по стене вниз, Айя понял, что времени у него мало.

Он почти побежал к шкафу с футонами и в секунды достал пару, сложил один на другой и накрыл простынями. Затем подтащил Йоджи к этой импровизированной постели и просто дал ему упасть, следя за тем, чтобы тот приземлился на спину. Кудо застонал и пошевелился, когда Айя опустился на колени рядом с ним.

– Тебя тошнит? – Айя шлепнул его по щеке, затем повторял вопрос до тех пор, пока зеленый глаз не открылся и более-менее не сфокусировался на нем. Он не хотел, чтобы Йоджи вырвало на его татами.

– Нет.. Больно.. – Йоджи положил руку на грудь и поморщился. Решив, что его можно оставить на минуту одного, Айя поспешил за необходимыми вещами. Он схватил ведро, которое обычно использовал для уборки, аптечку, ножницы и юкату из тех, что купил Кикё в его последний приезд, и понес все это в комнату.

– Будет тошнить – воспользуешься этим. Я убью тебя, если испортишь мне полы, – пробормотал Айя, размахивая ведром перед лицом Йоджи, прежде чем поставить его в изголовье. Затем он взял ножницы и начал срезать с блондина одежду. Синие джинсы и рубашка из спандекса были слишком тесными, чтобы пытаться их стянуть, и к тому же напрочь испорченными. Судя по брызгам на них, Кудо уже тошнило раньше. Айя скривился от отвращения, скомкал рубашку и кинул в ведро. Срезав штаны, он немного покраснел, не ожидая, что под ними ничего не окажется. Хотя, джинсы были настолько узкими… Он должен был догадаться, что Кудо не носит белья. Грязные штаны отправились в то же ведро после того, как Айя почистил их карманы. Блондин остался лежать раздетым, весь в крови и грязи.

Как можно было довести себя до такого состояния? Пьяный, избитый и грязный. Айя надеялся, что Йоджи не работал. Может, это клиент был виноват во всем? Хотя все это его не касалось.

 

Кудо, кажется, наконец-то отключился, так что Айя смог принести воды и как-то привести его в порядок. Он удивился шрамам на груди парня, в задумчивости проводя пальцами по расчерченной полосами золотой коже. Когда Айя понял, что делает, то сосредоточился на том, чтобы почистить Йоджи и проверить, нет ли у него ран. Молодой человек не был врачом, но научился некоторым вещам от сестры, когда они еще жили вместе, и у него был опыт самостоятельного лечения. Он не думал, что ребра Кудо были сломаны, но они точно будут болеть, судя по синякам, которые их покрывали.

Кровь текла из разбитой губы, и после того, как Айя умыл лицо Йоджи и втер мазь в порезы, он приложил лед к самой большой опухоли. Он также вытер волосы парня, насколько смог, с удивлением наблюдая, как медово-золотые пряди начали завиваться, когда намокли. Йоджи, должно быть, старался их распрямлять, потому что обычно не выглядел кудрявым.

Позаботившись о своем незваном госте, Айя одел его в бело-сине-зеленую юкату. Кудо стонал, когда его переворачивали, но не просыпался. Было почти жаль прятать стройное, мускулистое тело парня и его золотую кожу, но если вдруг каким-то образом Хирофуми вернется из Тайваня раньше и найдет Йоджи в гостиной Айи, объяснить ситуацию будет легче, если парень будет одет.

 

Ликвидировав беспорядок и поменяв ведро, Айя посмотрел на своего соседа. Кудо, конечно, не будет счастлив завтра утром, но он сделал все, что мог, и, возможно, парень не будет слишком ужасно выглядеть с утра. Это, наверно, трудно – привлекать клиентов с опухшим от ударов лицом. Так почему же Йоджи позволил такому случиться? Айя едва знал парня, но тот не казался настолько отчаявшимся, чтобы соглашаться на таких клиентов. Нет, он был просто безразличной сволочью. Сволочью, которая переночует у Айи на полу.

– Хоть бы тебя не стошнило ночью. Боги, Аюми просто обязана это оценить, – молодой человек провел рукой по лицу и оставил шторы на балконных дверях не задернутыми. Так оставалось достаточно света, чтобы Йоджи мог разглядеть что-нибудь, если проснется ночью. Хотя, учитывая то, как от него несло алкоголем, Айя не удивится, если парень проспит весь завтрашний день. Лучше бы он этого не делал, конечно, Айе не хотелось объяснять Мамору, почему у него в гостиной спит чужой мужчина. Он просто надеялся, что никто ни о чем не узнает, особенно Хирофуми.

 

– Надо было оставить тебя в холле, – сказал Айя, направляясь в спальню. Что за чертовщина с квартирой 13Е и ее жильцами, врывавшимися в его жизнь? Все, чего он хотел – чтобы его оставили в покое. И что? Пьяные идиоты спали у него на полу. Он с нетерпением ждал того дня, когда сможет избавиться от всего этого.

Глава 3. Новые впечатления

 

Тело Йоджи вопило, что ему больно, мокро и холодно. Парень застонал, пытаясь разобраться. Почему он чувствовал себя так, как будто его избили и оставили лежать лицом в сугробе? Вместе с тем, как воспоминания о предыдущей ночи понемногу возвращались, он понимал, что половина его догадки была верной.

 

С трудом открыв глаза, он обнаружил, что нечто непонятное мешает ему смотреть. Помня о ребрах, на которые в драке пришлась пара пинков, Йоджи медленно поднял руку, не переставая морщиться от боли.

Коснувшись лица, он нащупал что-то холодное и мягкое. Подняв предмет и подержав его перед глазами, Йоджи понял, что кто-то завернул лед в полотенце и положил ему на лицо.

 

Это объясняло ощущения влаги и холода, по крайней мере. Он отложил компресс и с трудом приподнялся, чтобы осмотреться. Укрытый тонким одеялом, он лежал на чем-то вроде мягкой пуховой постели, расстеленной на полу в помещении, похожем на апартаменты прошлого века: полы с татами, низкие столики, циновки повсюду и несколько ширм, делившие большое пространство комнаты. Блондин запоздало понял, что комната кажется знакомой, но не смог сообразить почему.

 

– Бабусь? – горло пересохло, и голос вышел слабым и дрожащим.

Комната была слишком дорого обставлена, чтобы принадлежать матери его отца, и Йоджи сразу полегчало, когда он понял, что женщина не возникнет вдруг из ниоткуда и не начнет ругать его за что-нибудь.

Сев прямо, чего, кстати, его больной желудок не оценил, он увидел в комнате довольно широкие раздвижные двери, ведущие на балкон, уставленный растениями, и в его сознании все наконец-то встало по местам.

 

Он был в Ханабатаке, но не в своей квартире. Если только кто-то не переделал ее в его отсутствие, конечно. Заправив волосы за уши, он попытался вспомнить, что же случилось прошлой ночью, и не наткнулся ли он на кого-нибудь, добираясь домой.

Была драка в баре, и Йоджи фыркнул, вспоминая, насколько плохо он отбивался. Больше никакой текилы, раз от нее он становится таким сентиментальным, что позволяет какому-то ревнивому отребью с дружками избить себя. Вспомнилась официантка, с которой он пару раз спал раньше, вызвавшая ему такси и отправившая домой, и Йоджи смутно припомнил, как охрана в фойе отворачивалась от него, пока он ковылял по зданию. Еще парень помнил, как прислонился к стене в лифте, а потом…

Черт, он действительно слишком много выпил этим вечером. Даже если это был его личный день развлечений, лучше было бы заняться чем-то другим, а не идти по своим «местам боевой славы» и напиваться до беспамятства. Боже, как болело лицо. Болело все тело. Хотя в этом был плюс – было слишком больно, чтобы ощущать похмелье.

 

Однако если отставить в сторону страдания, ему нужно было подняться. Он находился в чужой квартире, и следовало выяснить, как он сюда попал. На секунду Йоджи задумался: что, если он отключился под дверью у Аюми, и женщина сжалилась и затащила его внутрь. И чего это стоило восьмидесяти-с-чем-то-летней гейше – втащить высокого, пьяного и избитого парня к себе в квартиру. Хорошо, что он был не слишком тяжелым.

 

Откинув одеяло, Йоджи сообразил, что на нем была не та одежда, что вчера. Он был в бело-сине-зеленой юкате из довольно приличного, а значит – достаточно дорогого, хлопка. Потрогав ткань, он заметил, что она была жесткой. Значит, юката была абсолютно новой. Озадаченный одеждой, которую ему не приходилось носить с детства – с тех пор, когда мама таскала его к бабушке на праздники, он покачал головой и осторожно поднялся на ноги.

Его голове и желудку совсем не понравилось это движение, но Йоджи четко помнил, как его вырвало на ботинки противника, поэтому сомневался, что в нем что-то еще осталось. Дождавшись уверенности, что не упадет, если будет двигаться, он начал исследовать все вокруг. Резной комод из черного лакированного дерева с узором из кленовых листьев и ласточек оказался заполнен неплохой техникой. Что ж, это было нормально: по крайней мере, Йоджи не умудрился по пьяни переместиться во времени или упасть в кроличью нору. За одной ширмой был стол с телефоном и, похоже, сетевой розеткой для компьютера, и симпатичное кожаное кресло, придвинутое к нему. Прозрачные раздвижные двери открывали вид, похожий на вид из квартиры Йоджи, но долго смотреть в ту сторону он не смог, поскольку от яркого солнечного света болели глаза.

 

Кудо отвернулся от дверей и увидел пару полок с безделушками и фотографиями. На всех была одна и та же девушка: милашка с длинными черными волосами, заплетенными в косички, и темными глазами. На одном снимке она стояла в чем-то вроде мантии бакалавра, на другом она, улыбаясь, прислонилась к большой вывеске, гласящей «Гарвардский университет». Девушка улыбалась на всех фотографиях, но почему-то Йоджи показалось, что она не была так уж счастлива. В ней было что-то знакомое, казалось, что он раньше ее уже видел. И почему он думал, что она выглядит слишком взрослой и у нее не та прическа? Услышав, как кто-то прочистил горло, он забыл о снимках и обернулся, чтобы застыть от удивления, глядя на хозяина квартиры.

 

– Отлично, ты встал. Можешь уходить. Твои ключи и кошелек – на столе в коридоре. Убедись, что тебя никто не увидит, когда будешь выходить отсюда, – произнося эти слова, Айя сердито смотрел на Йоджи. Закончив говорить, он развернулся и ушел на кухню.

 

Твою мать. Айя. Это была квартира Айи. Йоджи должен был догадаться, когда увидел традиционное убранство и знакомый вид из окон. Это Айя подобрал его вчера и уложил проспаться. Внезапно что-то заподозрив, Йоджи распахнул юкату, чтобы проверить, не воспользовался ли кто-то его состоянием, чтобы как-то пометить или изуродовать.

Возможно, у него на лбу теперь была татуировка «скотина» или что похуже. Однако, все, что он нашел – это чистую, покрытую синяками кожу.

 

– Наверное, я еще сплю, – игнорируя айин приказ уходить, Йоджи побрел в кухню.

Он обнаружил хозяина квартиры у плиты, помешивающего что-то в кастрюле. Айя поднял голову и нахмурился, сердито глядя на Йоджи. Тот вдруг вспомнил, что девушка, которую он вчера пытался подцепить, причем делал это довольно успешно, пока не вмешался ее парень, была рыжей. Кстати, единственной рыжей в клубе.

 

– Убирайся.

– И тебе доброго утра, солнышко, – Йоджи добрался до кухонного стола и сел рядом. – У меня к тебе вопрос: как, черт возьми, я очутился на полу у тебя в гостиной?

Айя занялся рисоваркой, стоявшей рядом с плитой. – Ты валялся в холле. Я не хотел, чтобы меня разбудили какие-нибудь якудза, нашедшие тебя и решившие повеселиться, поэтому я втащил тебя внутрь, – Йоджи получил еще один презрительный взгляд. – Ты был отвратителен.

– Я могу представить, – сухо ответил Йоджи, заправляя обратно выбившуюся прядь своих волос. Которая, кстати, завивалась больше, чем обычно, и на ощупь была довольно чистой. По крайней мере, чище, чем должна была быть, учитывая его вчерашнее «отвратительное» состояние. Должно быть, Айя умыл его и обработал раны. Йоджи осторожно дотронулся до лица – оно не ощущалось сильно отекшим, значит, лед тоже помог.

Хмыкнув, Айя продолжил заниматься, чем занимался, а именно – готовить себе завтрак. Он был в темно-синей юкате с золотыми, красными и оранжевыми карпами, плававшими по всей ткани. Темный цвет подчеркивал бледность Айи и его красные волосы, свисавшие вдоль спины длинной косой.

– Можно мне тоже позавтракать? – сейчас Йоджи так отчаянно нуждался в кофеине, что был согласен даже на чай, если уж у Айи не было ничего другого, содержащего это волшебное вещество. И еще он подумал, что за завтраком сможет как-то прояснить ситуацию. По меньшей мере, попробует добиться от Айи ответов на свои вопросы, пока будет есть. Положив деревянную ложку, которой он помешивал рис, на стол, Айя уперся взглядом в Йоджи. – Тебе не знакомо слово «убирайся»?

 

– Извини, я, наверное, слишком голоден и не понимаю, что ты говоришь, Айя. Погоди, это кофеварка, да? – Йоджи поднялся и подошел к прибору. Даже у Айи, ископаемого времен сегуната, должен был быть кофе, если имелась кофеварка. Йоджи набросился на холодильник, распахнул дверцу и увидел пакет « French Roast » прямо перед глазами.

– Да, как раз то, что нуж-ай! – он схватил кофе одной рукой, а второй тряс в воздухе от боли, потому что именно по ней пришелся удар деревянной ложкой. – Какого черта?

– Может, ты все же уберешься из моей квартиры и оставишь чертов кофе в покое? – Айя потянулся за пакетом, но Йоджи отступил на шаг и прижал его к груди, защищая.

– Отвали, красавчик. Я никуда не уйду, пока не залью в себя немного кофеина, – Кудо оскалился и попятился к кофеварке. Айя уже и так его ненавидел, так что вряд ли их отношения могут еще больше ухудшиться, если ему придется вытолкать наглеца вон. Блин, да если у Йоджи в этот момент будет в руках чашка кофе, он и не подумает жаловаться.

Айя вздохнул, и некоторое время смотрел на пол, покусывая нижнюю губу белыми зубами, раздумывая над чем-то. Потом пожал плечами и пошел обратно к плите. Йоджи проводил его взглядом, чтобы убедиться, что тот не пытается усыпить его бдительность, чтобы потом выкинуть из квартиры, а затем осторожно начал готовить себе кофе. Голова болела страшно, и, судя по ощущениям в желудке, нужно было что-нибудь проглотить, если он хотел чувствовать себя лучше.

 

– Ты еще хочешь завтракать?

Йоджи поднял голову, когда услышал вопрос, удивленный тем, как... ровно звучал айин голос. В вопросе не было эмоций, Айя как будто говорил о том, что солнце сегодня яркое или что-то вроде. Бесстрастное лицо не выражало ничего, когда он начал накрывать стол на двоих. Йоджи кивнул и продолжил отмерять молотый кофе. Наконец запустив кофеварку, он сел за стол. Слева стояла чашка с рисом, справа – мисо, а еще на столе было блюдо с пареной макрелью, немного разных солений и натто. Йоджи взял палочками кусочек рыбы, мечтая о том, что Айя мог бы приготовить омлет или что-нибудь более западное. Он прожевал кусочек и был приятно удивлен тем, насколько вкусным тот оказался. Йоджи боялся, что рыба будет соленой, но у нее был только привкус соевого соуса.

 

– Вкусно, – Йоджи посмотрел на Айю, который добавлял к своему рису натто. – Ты разве не будешь рыбу?

– Нет, – Айя налил себе чаю и принялся есть рис. Сначала Йоджи хотел поддеть парня и спросить, не считает ли тот себя слишком особенным, чтобы разделить с ним еду, но потом понял, что рыбы было не так уж много. До него дошло, что Айя не рассчитывал на его присутствие за завтраком и готовил только для себя.

 

Черт возьми, да что же с ним такое? Йоджи никто и никогда в жизни так не озадачивал. Айя злил его, не выходил из головы и возбуждал до неимоверности, и как раз тогда, когда Кудо уже махнул рукой на свои попытки когда-либо узнать его поближе, он проснулся у парня в квартире. Все, что требовалось вчера от Айи – отпереть дверь и впихнуть пьяницу в его собственную квартиру, однако вместо этого он вымыл Йоджи и позаботился о его ранах, а сейчас напоил кофе и накормил завтраком. Своим собственным завтраком, кстати говоря.

 

Йоджи проглотил рыбу вместе с парой солений, оказавшихся гораздо лучше на вкус, чем на вид, и встал из-за стола, чтобы налить себе кофе. Вернувшись обратно с чашкой в руках, он уставился в темные кофейные глубины и тихо заговорил.

– Спасибо, Айя, что позаботился обо мне этой ночью. И спасибо за завтрак тоже, – он уже не помнил, когда последний раз выражал свою благодарность так же искренне, кроме того случая, когда благодарил Рику за квартиру. Много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь делал для него что-то, заслуживавшее такой искренней благодарности.

 

Айя молчал, и как раз тогда, когда Йоджи начал скрипеть зубами и думать, зачем он вообще это сделал, отложил свои палочки и взялся за суп. – Не за что. Но никто не должен знать, что ты провел ночь здесь.

 

Мысль о том, что Айя не желает иметь с ним ничего общего, разозлила Йоджи. Но он мгновенно закрыл рот, обрывая свой едкий ответ, вспомнив, в каком месте сейчас живет, и о том, как здесь любят сплетни – почти так же, как деньги.

– Только не говори, что они раздуют скандал из-за того, что я поспал у тебя на полу одну ночь. Черт, да я даже не в той форме, чтобы что-то затеять, – усмехнулся он и аккуратно откинулся на спинку стула.

– Достаточно одного единственного слуха, пущенного по зданию, и все поверят, что мы... что-то затевали этой ночью, – Айя оценивающе смотрел на Йоджи, держа в руках чашку с супом. – И я не хочу, чтобы даже этот единственный слух пошел.

 

Жалея, что у него нет при себе сигареты, Йоджи смотрел на Айю, попивая кофе. Кофеин и протеин уже улучшили его самочувствие, и теперь он заметил, что айино лицо больше не было бесстрастной маской. Сейчас он выглядел уставшим, глаза были грустными и задумчивыми. От такого вида что-то внутри Йоджи зашевелилось, что-то, чему лучше было не просыпаться, черт возьми. Сейчас он не хотел начинать заботиться о ком-то. В настоящий момент он едва мог позаботиться о самом себе.

 

Йоджи хмыкнул и отпил еще немного кофе. Он вспомнил, как Кен говорил о ревнивом бойфренде Айи, и о том, что парень ходил в синяках после того, как пошли слухи о нем и Сакуре. Что-то щелкнуло у Йоджи в голове при этой мысли, возможно, сложилась одна из головоломок, но он отмахнулся от воспоминаний, чтобы подольше поразмышлять о свежей загадке. Возможно, поэтому Айя точно знал, что делать с синяками – потому что получал такие же время от времени.

 

Внезапно Йоджи захотелось сменить тему, и он помахал палочками в сторону Айи.

– Не хочу показаться грубым, но что ты сделал с моей одеждой? Ты упомянул ключи и бумажник, но не ее.

Айя кивнул головой в сторону угла кухни, и Йоджи заметил там небольшой мешок для мусора, аккуратно завязанный. – Мне пришлось срезать ее с тебя, но она и так уже была испорчена. Можешь оставить себе юкату.

Йоджи скривился, вспомнив, сколько стоили джинсы и топ. Черт, он не мог попробовать снять их, не повредив? Может, их можно было отдать в химчистку. Потом подумал об Айе с чем-то острым в руках возле своего тела и поморщился опять.

– Как же ты удержался и не отрезал что-нибудь еще, когда у тебя был такой шанс?

Айя снова удивил его, слегка улыбнувшись в ответ на вопрос. – Я не хотел пачкать свои полы кровью.

Хмыкнув, Йоджи спрятал ухмылку за чашкой с кофе. Хороший ответ, такой, какого и следовало ожидать. Тут он увидел, как Айя слегка улыбнулся, и не смог отвести взгляд, упиваясь увиденным. Понятно, почему его любовник тратил на него столько денег. Когда Айя улыбался, он был так прекрасен, что дух захватывало.

 

– Айя, я должен спросить тебя, и потом уйду. Почему ты не бросил меня в холле вчера ночью? Ведь у тебя было полное право просто пнуть меня и оставить там.

Айя резко изменился: следы веселья пропали за холодной маской. Он встал, собрал посуду со стола и сложил ее в мойку перед тем, как повернуться и посмотреть Йоджи прямо в глаза.

– Я сделал это потому, что Аюми расстроилась бы, найдя тебя в холле. А это случилось бы утром, когда Коми пришла бы готовить ей завтрак. Я знаю, что ты заходил к ней на чай пару раз.

 

Йоджи кивнул, и глаза Айи сузились. – Я скажу это только один раз, Кудо. Если ты собираешься как-то использовать Аюми или обидеть ее, ты пожалеешь об этом. У тебя не останется ничего, когда я разберусь с тобой. Я доверяю ее решению быть твоим другом, но она не настолько защищена, как кажется, и иногда даже умнейшие люди делают ошибки. Если она ошиблась в тебе и твоих намерениях, то расплачиваться за это будешь ты, а не она. Я ясно выражаюсь?

– Да уж, ясно, – Йоджи чуть не сказал Айе о том, как Аюми угрожала ему почти теми же словами, но промолчал. От угроз Аюми не бежал мороз по коже. Тем более что все, чем она грозила – это выкинуть его на улицу. Поведение Айи ясно показывало, что он на этом не остановится. Если Йоджи обидит гейшу, это будет стоить ему жизни, и он понял это. Он вдруг осознал, что не хочет злить Айю, и удивился, что он не отомстил ему за тот обидный комментарий, отпущенный пару недель назад.

 

– Хорошо. Ты закончил? – Айя указал на пустые тарелки перед Йоджи. Когда тот кивнул, Айя собрал чашки и тарелки и отнес их к раковине. Йоджи поднялся, налил себе новую порцию кофе и пил его, пока Айя мыл посуду. Йоджи мельком оглядел кухню, замечая, как блестели металлические поверхности плиты и холодильника, и как чисто было вокруг. Деревянные шкафы выглядели смазанными мастикой, бело-синяя скатерть – только что выстиранной, и нигде не было беспорядка, хотя в кухне было достаточно разных приборов и посуды, расставленной повсюду. Это подсказывало, что Айя заказывал еду на дом нечасто и не питался в ресторанах, как Йоджи.

– Момое-сан и у тебя тоже убирает? – Йоджи улыбнулся при мысли о пожилой женщине, прибиравшей его квартиру день ото дня. Она всегда говорила о своих кошках, если он оказывался дома, когда она приходила наводить порядок.

– Я сам убираюсь, – Айя отложил последнее блюдо на металлическую сушилку и принялся чистить раковину. – Тебе нужно уйти, пока никто не проснулся.

– Я знаю, – Йоджи допил свой кофе и отставил кружку, бросив тоскливый взгляд на кофеварку, оставшуюся всего лишь наполовину пустой. Айя вздохнул, снова наполнил чашку Йоджи и, держа ее в одной руке, другой подтолкнул гостя к двери.

– Ладно, ладно, я все понял, – пробормотал тот и побрел к выходу. Он нагнулся, чтобы взять свои ботинки, которые с него к счастью, не срезали, а Айя в это время с опаской открыл дверь и выглянул наружу.

 

Он передал чашку Йоджи. – Никого. Иди уже.

Йоджи взял кофе и шагнул в дверь. – Послушай, Айя, я действительно благодарен тебе за то, что ты для меня вчера сделал. Мне жаль, что мы познакомились при не лучших обстоятельствах, серьезно. Ты уверен, что хочешь отдать мне юкату?

 

Айя, казалось, слушал его вполуха, продолжая наблюдать за коридором.

– Да, оставь себе. У меня их больше, чем я смогу когда-либо сносить. А теперь иди.

Качая головой, Йоджи нащупывал ключи от своей двери, выходя в холл.

Айя мгновенно закрыл за ним дверь, а Кудо так же быстро открыл свою, заразившись от соседа паранойей. Перед тем, как запереться, он еще раз осмотрел коридор, чтобы проверить, не смотрит ли кто-нибудь, и незаметно улыбнулся, обнаружив все двери закрытыми. Перед некоторыми из них еще даже лежали газеты, подтверждая, что все жители тринадцатого этажа, кроме него и Айи, скорее всего, до сих пор были в своих постелях. Черт, он ведь даже не знает, который сейчас час.

 

Заперев дверь, Йоджи убрал ботинки и положил бумажник на стол в гостиной. Рухнув на свою новую софу, покрытую роскошным красным бархатом, он взглянул на часы на видеомагнитофоне. Было всего девять утра. Боги, зачем он так рано поднялся? Нужно было вернуться в постель и поспать еще пару часов.

Сделав несколько глотков кофе, Йоджи отставил айину чашку в сторону и направился в спальню. Недолгая остановка в ванной, чтобы отлить, показала в зеркале немного распухшую губу и синяк под глазом, но могло быть и хуже. В этот раз все заживет за пару дней, и можно будет замазать остатки каким-нибудь гримом. В последний раз, когда Йоджи начал драку и позволил кому-то другому ее закончить, он был страшилищем целую неделю. Забота Айи уменьшила вред, который он сам себе нанес.

Растянувшись на постели, Йоджи думал о своем странном соседе. Так значит, Айя подобрал его из-за Аюми. Йоджи снова приходил к ней на чай буквально вчера и приятно провел с женщиной целый час, теперь, когда все угрозы были забыты. С ней было удивительно приятно говорить, и она великолепно умела флиртовать, заставляя даже Йоджи краснеть, не оказываясь при этом вульгарной. Черт, он чувствовал себя польщенным, зная, что раньше, когда гейша была моложе, мужчины должны были платить хорошие деньги за то, что Аюми их развлекала.

Неудивительно, что Айя так ее защищал.

 

Становилось понятно, почему Аюми, в свою очередь, так защищала Айю. Та незаметная улыбка превратила его из высокомерной игрушки в прекрасного парня, которого Йоджи был не против узнать получше. Он застонал и перекатился на спину. Отлично, только этого и не хватало – еще больше зациклиться на Айе. Наверное, лучше было бы злиться на соседа, даже ненавидеть его в какой-то степени. А не удивляться и не испытывать к нему благодарность. Не хотеть заставить его улыбнуться еще раз, не думать, как выглядит его спальня, особенно когда Айя лежит распростертым на кровати с распущенными волосами и без юкаты.

 

Это все хорошая эротическая фантазия, Йоджи, только и всего. Он выставил тебя из квартиры как можно скорее, чтобы избежать сплетен, думаешь, он настолько глуп, чтобы затеять что-то с тобой? Вряд ли. Однако воображение Кудо отказывалось слушать голос разума. Пока Йоджи лежал на своей кровати, оно показывало ему, как мог бы выглядеть Айя в постели, восхитительно обнаженный. Руки Йоджи скользили по телу, одна занялась членом, другая касалась сосков, он думал о том, что мог бы сделать с обнаженным Айей, фантазии развивались и развивались до тех пор, пока он не кончил себе в руку.

 

* * *

 

Входя в гостиную, Айя тер глаза. Ему не удалось нормально поспать прошлой ночью, со всеми этими мыслями о незваном госте и размышлениями о том, что будет, если Хирофуми неожиданно появится. Айе действительно снились кошмары, как его будит любовник и требует объяснить, что Кудо делает в его квартире. Во сне незваный гость спал с ним в одной постели. Просыпаясь, Йоджи обнимал его, и Айе оставалось только наблюдать за тем, как нарастает ярость в глазах Такатори.

 

Сказать, что это было бы ужасно, если бы Хирофуми нашел Кудо здесь, в его квартире – значит не сказать ничего. Айя содрогнулся, представив. Такатори с трудом переносил мысли о том, что Айя может ему изменить. Так что ему лучше ничего не знать об этом утре.

 

Айя принялся избавляться от всех следов пребывания здесь Кудо. В первую очередь он снял и вытряхнул чехлы с футонов. Убрав их в шкаф, Айя собрал простыни и одеяло, которыми пользовался блондин, и засунул их в стиральную машину. Потом он отключил и помыл кофеварку. Айя не часто пил кофе, разве что когда Хирофуми оставался на ночь. Посуда с завтрака была высушена и убрана, и все, что оставалось сделать – это вынести мусор.

 

Чувствуя облегчение от того, что обо всем позаботился, Айя рухнул в кресло и уронил голову на руки. Он был таким дураком, что затащил Кудо к себе прошлой ночью. Ведь Хирофуми раньше удивлял его неожиданными и ранними возвращениями из командировок.

 

Однако утром он не смог заставить себя выставить Кудо после того, как ночью затащил его к себе. Аюми разозлилась бы… и он был у соседа в долгу за то, что тот ничего не сказал про поход в клуб на прошлой неделе. Айя хотел убить Кикё, когда увидел Кудо в Шинджу, испугавшись, что тот расскажет всем о его клубных развлечениях. Хирофуми был бы в ярости, если бы узнал об этом, несмотря на то, что Айя был вместе с Кикё всю ночь. К нему точно приставили бы телохранителя после такого. Но оказалось, что Кудо не сказал никому ни слова.

 

Поэтому он позволил Йоджи выспаться, а когда парень не ушел, как ему было сказано – еще и накормил его. Айя поднялся, чтобы открыть окно, только сейчас заметив, как сильно в комнате пахло кофе. Позаботившись об этом, он отправился в спальню.

Нужно было собраться, пойти развесить постиранное белье, и после этого отправиться в спортзал, пока там было пусто.

 

Переодевшись в подходящую для работы юкату, он вспомнил, насколько прилично Кудо вел себя этим утром, если забыть об отказе уйти без кофе. Айя подумал, что такого Аюми могла сказать новичку, чтобы вызвать в нем подобную перемену. Он точно знал, что за этим стоит его подруга, потому что она просила его дать Йоджи еще один шанс после их ужасной первой встречи. Может быть, она позвонила Кикё и сказала приехать с Цубаки обратно в Токио, чтобы скинуть Кудо с крыши Ханабатаке.

 

Представив себе это и почти улыбнувшись, Айя свернул юкату, в которой был утром, и убрал ее. Неизвестно почему, но ему пришлось признать, что он был рад. Рад, что Кудо не будет больше назойливым ублюдком по отношению к нему. Меньше всего ему нужен был новый сосед-сволочь. После несчастья с последним обителем соседней квартиры это было бы совсем невыносимо. Он заслужил передышку. Если только боги будут так добры, чтобы послать ее ему.

 

* * *

 

Йоджи заправил свои длинные волосы за уши и поправил очки перед тем, как постучать в дверь Кена. Тот не появился на крыше и в спортзале, а когда Кудо ходил за сигаретами, охранники сказали, что на пробежку Хидака тоже не выходил, так что он должен быть дома. Что было на руку Йоджи, который как раз хотел снова взглянуть на одну вещь у Кена в квартире. Теперь, проснувшись и избавившись от похмелья, он был готов разгадать одну из тайн.

 

Дверь распахнулась, и Йоджи оказался лицом к лицу с парнем примерно одного возраста с Кеном, может немного старше, с приглаженными назад черными волосами и улыбкой на симпатичном лице. Он был одет в дорогой деловой костюм, явно сшитый на заказ.

– Здравствуйте, вы не Никайдо, – сказал тот дружелюбно.

– Последний раз, когда я проверял, точно не был. Я Йоджи, Кудо Йоджи. Друг Кена, – значит, это был тот самый загадочный приятель – сообразил Йоджи. Он поправил очки, чтобы они получше прикрывали его глаза.

– Я слышал о вас, – парень распахнул дверь и пригласил Йоджи войти. – Я Казе. Входите.

 

Йоджи вошел в квартиру и даже разулся, немного морщась и пытаясь снять обувь, не нагибаясь. Внутри ничего не изменилось с его последнего визита, разве что стало немного чище. Когда где-то живут мужчины, это всегда заметно по вещам, разбросанным вокруг: футбольные и спортивные журналы, пустые пивные банки, куртки и свитера на спинке дивана и все прочее. Он увидел дальний столик, заставленный фотографиями, на которые ему хотелось взглянуть, и едва удержался, чтобы не рвануться к нему.

 

– Кен, к тебе друг пришел, – позвал Казе. – Выходи и встречай, я ухожу через минуту, – он улыбнулся Йоджи. – Я уезжаю из города на пару дней, так что Кен точно будет рад компании. Хочу только предупредить: он говорил, что хочет попробовать заставить вас бегать вместе с ним по утрам.

– Пожелайте ему удачи в таком случае, она ему понадобится. Нет таких людей, ради которых я вылез бы из постели в такую рань, – Йоджи бросил взгляд туда, куда Казе смотрел секунду назад, где, как он полагал, была спальня. Это было интересно – увидеть Кена с его «приятелем».

– Я думаю, Кену тогда придется бегать одному, так ведь?

 

В его голосе была странная нотка, заставившая Йоджи присмотреться и моментально узнать искорки ревности в его глазах. Кудо поморщился, подумав о соблазнении кого-то настолько... невинного, как Кен, как бы странно это ни звучало, и покачал головой.

– Вам лучше в это поверить. Никакая дружба не стоит утренней пробежки, если вместо нее я могу спать в собственной уютной постели, – Йоджи снова покачал головой. – Тем более что я не любитель бега. О, а вот и ты, Кен, – он улыбнулся другу, когда тот наконец-то вышел из спальни.

 

Кен выглядел так, как будто только что выбрался из постели, несмотря на то, что полдень уже прошел. Взъерошенные волосы, небритое лицо, трусы и мятая футболка. Казалось, что на его лице была тень смущенного румянца, и Кен не смотрел Йоджи в глаза.

– Привет, Йоджи, как дела? – Кен встал на некотором расстоянии от Казе. Тот нахмурился и обнял его рукой за талию. Кен покраснел; румянец еще больше усилился, когда Казе наклонился и поцеловал его.

– Я оставил для тебя пару яиц в холодильнике и целый чайник кофе, – как раз в этот момент раздался стук в дверь. Казе снова поцеловал Кена, прижимая его к себе.

– Увидимся в четверг, Кенкен. Рад был с вами познакомиться, Йоджи, – почему-то Йоджи сомневался, что Казе так вел себя с ним только из собственного дружелюбия. Он наблюдал за тем, как парень подхватил сумку у двери и вышел из квартиры.

 

На минуту Кен замолчал, пристально рассматривая ковер в гостиной. Потом Йоджи начал смеяться. – Так что, это и был твой «приятель», а, Кенкен?

Кен вскинул голову и сердито уставился на Йоджи, и тот подумал, что Кену еще учиться и учиться, пока у него получится что-то похожее на убийственные взгляды Айи. Однако через пару секунд Кен снова покраснел и смущенно улыбнулся.

– Да, это Казе, – он начал теребить край своей футболки. – Ты, наверное, гадаешь, в каких мы отношениях, да?

 

Йоджи фыркнул, направляясь к столику с фотографиями. – Тут и гадать нечего, Кен.

– Я не знаю, что ты подумал, Йоджи, но мы друзья, – Йоджи остановился и, оглянувшись, скептически посмотрел на Кена. Тот покраснел и еще сильнее потянул свою футболку. – Да, это так. Мы знаем друг друга с детства. Это просто... ну, мы еще...

– Спите вместе? Трахаетесь по-дружески, или как вы там это называете? Я все понимаю, Кен, – боги, кому-то действительно пора было вылезать из шкафа. Йоджи было глубоко наплевать, кто с кем спит, если это не касалось детей, и он не собирался напрягаться по этому поводу сейчас. Кроме того, он запросто мог сказать, что почти четвертью его клиентов были мужчины. Черт, да он в последнее время даже возбуждался, мечтая именно о мужчине.

Кен хмыкнул. – Не говори так об этом, Йоджи.

 

Почти спросив, как же тогда ему говорить о том, что Кен спит со своим лучшим другом, причем делает это слишком часто, чтобы называть все «просто экспериментом», Йоджи решил, что ему не нужны все эти проблемы. У него и так каждая косточка болела после прошлой ночи, и единственное, чего он хотел сейчас – это посмотреть на фотографии у Кена и понять, правильно ли он все запомнил.

– Ладно, Кен. Слушай, а где твоя фотография той девушки, что раньше жила в моей квартире? Ты мне еще ее показывал неделю назад, – Йоджи начал перебирать рамки с фотографиями на столике.

– Ты имеешь в виду Сакуру? – Кен подошел и поднял синюю рамку с воздушными змеями. – Вот она. А почему ты спрашиваешь? Только не говори, что ты вчера видел ее призрак или что-то вроде того.

– Не совсем, – Йоджи взял рамку и взглянул на снимок. Он даже поднял очки, чтобы получше его рассмотреть.

– Что, черт возьми, случилось с твоим лицом, Йоджи? – Кен был в шоке.

– Несколько парней вчера решили, что я слишком красив, и что мне будет гораздо труднее подкатывать к их девушкам, если я буду пострашнее, – Йоджи убрал очки наверх и вгляделся в фотографию. Как он и думал, девушка на снимках в квартире Айи была очень похожа на Сакуру. Она была немного старше, чем та, на которую он сейчас смотрел, и у нее были длинные черные волосы вместо коротких каштановых. Глаза тоже отличались, и у Сакуры ноги были длиннее. Он вспомнил, как Кен говорил ему, что она иногда бегала с ним по утрам.

 

– Слушай, а у Сакуры не было сестер? Старших, например? Она никогда не выезжала из страны?

Кен покачал головой и забрал у Йоджи фотографию. – Нет, она даже Токио никогда не покидала. Ее семья была слишком бедной, чтобы путешествовать, поэтому она и приняла предложение Кимуры. Думала, что сможет заработать немного денег для семьи, а потом встретит кого-нибудь, кто... не знаю, заберет ее отсюда, как принц из сказки, – Кен грустно посмотрел на фото умершей девушки. – Она не была очень умной. Кажется, она упоминала брата при мне, но не сестер, – сказал он, ставя рамку на место. – Кстати, ты не сказал, с чего вдруг так заинтересовался Сакурой. Ой, может, ты хочешь кофе?

Йоджи отказался. – Нет, спасибо, я уже выпил пару чашек этим утром, – он задумался, стоит ли рассказывать Кену о своем пробуждении в квартире Айи, но понял, что не хочет этого делать. Айя просил его никому об этом не говорить, и хотя Йоджи не думал, что Кен выбалтывал все, говорилось по секрету, не хотелось допускать даже малейшего шанса, что случившееся сегодня утром станет известно кому-то еще. Кен слишком охотно делился своими секретами, чтобы ему можно было полностью доверять.

 

– Мне кажется, я видел кого-то, похожего на нее, пока развлекался прошлой ночью, но девушка была немного старше, года на четыре. Это, наверно, мое воображение, – он улыбнулся Кену и опустил очки обратно на лицо.

– Приложи лед к глазу, Йоджи. Тебе все это померещилось до или после удара? – Кен направился в кухню. – Я иду за кофе, принести тебе льда?

– Я в порядке. Лед я уже прикладывал утром, и вообще, все не так плохо, как выглядит, – Йоджи бросил еще один взгляд на фотографию и покачал головой. – Мне пора, увидимся позже, Кен.

– Йоджи, – он остановился на пути к двери, услышав свое имя. Обернувшись к Кену, Йоджи увидел, что тот опять вцепился в край футболки. – Насчет Казе и меня, это тебя не напрягает? В смысле... в смысле, что мы с ним больше, чем друзья?

 

Желая сказать, что, на самом деле, он понял это еще несколько недель назад, вместо этого Йоджи просто покачал головой. – Нет, мне все равно, Кен. Я сегодня вечером ничем не занят, мне пришлось отменить свое «свидание» из-за этого, – Йоджи указал на синяк под глазом. – Так что если хочешь перекусить – приходи, – Йоджи ненавидел есть в одиночестве.

Обрадованный таким предложением, Кен улыбнулся и кивнул. – Звучит отлично. Мне особо нечего делать, пока Казе не будет в городе.

– А чем он занимается? – Йоджи не смог удержаться от этого вопроса. Не стоило задавать его, тем более здесь, в этом месте, но, встретив этого загадочного Казе, Йоджи поддался любопытству.

Кен неопределенно помахал рукой. – Он управляющий в маленькой компании. Сам он называет себя «мальчиком на побегушках», потому что всегда ездит туда-сюда за тем, что требуется его начальству, но за это неплохо платят, – у Кена при этих словах лицо приобрело виноватое выражение. – Я позвоню тебе насчет ужина попозже.

 

Йоджи кивнул и ушел. Значит, мелкий менеджер вроде Казе мог позволить себе снимать квартиру в Ханабатаке и покупать дорогие костюмы и обувь. Это было как-то... слишком. Вдобавок, у Кена не было работы, хотя он упоминал о каких-то деньгах на банковском счете. Йоджи действительно скоро придется реанимировать свои старые способности и узнать, что же Кен скрывает на самом деле.

Но сейчас его больше интересовал Айя. Хотелось знать, что за девушка была на фотографии, так похожая на Сакуру. Кен говорил, что Айя относился к умершей соседке, как к сестре, или что-то похожее. Аюми сказала, что Айя пожертвовал своим будущим ради кого-то другого. Была ли эта девушка его сестрой? Любовницей? В одном только Йоджи был уверен – ответов на эти вопросы он от Айи не получит. Наверно, пришло время для его забытых навыков, тех, что делали его таким прекрасным частным детективом. По крайней мере, до последнего раза, когда он стал слишком дерзким. Они вдвоем стали.

 

Чувствуя, как исчезает его хорошее настроение, он ссутулился и даже не заметил приветствия, которым его встретила пара женщин, слишком поглощенный своим горем. На мгновение ему захотелось забыть о своем желании выяснить прошлое Айи и Кена. Но он знал, что если проснулось любопытство, отказаться будет невозможно. Хотя на этот раз он вполне может найти больше, чем пару омерзительных тайн. И в этот раз, если он зайдет слишком далеко, платить за это будет только он один.

 

* * *

 

Аюми пила чай, пока официант убирал со стола. Когда он ушел, она улыбнулась Айе.

– Ужин был прекрасным, большое спасибо.

 

Айя кивнул и поднял свою чашку чая. Аюми подумала, что он замечательно выглядит в темном кимоно с серебряной строчкой. Оно подчеркивало бледную кожу Айи, но не делало его слишком невзрачным, и цвет контрастировал с красными волосами, которые Аюми обожала. Он был настолько красивым, что ей хотелось стать немного моложе и получить возможность сделать что-то большее, чем просто любоваться им.

 

– Ты ужасно неразговорчив сегодня. Я надеюсь, это не из-за меня, – пожурила его Аюми.

Айя моментально отвлекся от чая и покачал головой. – Конечно же, нет. Я просто думал о письме, которое получил от сестры.

– Ей нравится ее новая машина?

– Да, очень, – Айя взглянул на черную фарфоровую чашку в своей тонкой руке. – Она получила предложение провести часть лета с друзьями в местечке под названием Аутер Бэнкс, возле океана. Это было бы хорошим отдыхом от школы и работы.

 

Аюми заметила, что голос Айи немного изменился, и отставила свою чашку в сторону. – Да, звучит отлично. Твоя сестра так старательно учится, чтобы быть лучшей в классе, так что она заслужила небольшие каникулы, – она ждала, пока Айя скажет ей, в чем дело.

– Да, я тоже так думал. Однако, это место очень дорогое. Айя-тян сказала, что была бы очень рада найти там временную работу, но я не хочу, чтобы она работала официанткой или горничной тогда, когда, по идее, она должна была бы наслаждаться летом, – Айя вздохнул и закрыл глаза. – Она еще не уверена, возьмут ли ее на работу, а ответить нужно уже на следующей неделе.

 

Ах, теперь Аюми поняла, что беспокоило ее друга. – Айя... ты знаешь, Хиро заплатит за нее, тебе стоит только попросить, – она ненавидела говорить об этом, но сейчас только озвучивала его мысли. Аюми никогда не понимала нежелание Айи просить любовника о чем-либо. Хирофуми никогда не отказывал ему, даже казался счастливым, когда Айя просил его о чем-то, так что тому нечего было стыдиться. Он отказался от всего, чтобы стать любовником Такатори, и жил точно так, как указывал ему мужчина. Хирофуми был ему обязан за это, считала Аюми.

 

Ссутулившись, Айя наклонил голову так, что длинные пряди волос, не заплетенные в косу, коснулись стола. – Я знаю, Аюми. Но тебе не кажется, что это будет уж слишком – так много просить у него?

– Ни капли. Айя достаточно работала и заслужила себе стипендию. Хиро даже не пришлось платить за ее обучение два последних года, он оплачивал только ее жилье и карманные расходы. Кроме того, он платил за ее поездку в Торонто прошлым летом. Я и мысли не допускаю, что он откажет тебе в этот раз. Спроси его, Айя. Он разозлится, если узнает, что ты этого не сделал, – Хирофуми будет зол из-за того, что упустил еще один шанс покрепче привязать любовника к себе. Аюми ждала, когда же мужчина поймет, что любовь купить невозможно. Во всяком случае, любовь Айи.

– Я спрошу его позже. Я не хочу, чтобы Айя-тян волновалась о том, поедет она или нет. Она, должно быть, действительно очень этого хочет, если написала мне, – Айя вздохнул и сел прямо, но его взгляд оставался на чашке у него в ладонях.

 

Протянув руку, Аюми погладила пальцы Айи. – Твоя сестра очень хорошая девушка. Она почти никогда ничего у тебя не просит, так что ты можешь ее немного побаловать. Ты должен гордиться тем, как она старается заработать высокие оценки в иностранной школе. Она умница, и у нее все получится.

 

Если что-то и могло сделать Айю счастливым, так это упоминание о его сестре. Он улыбнулся Аюми и легонько сжал ее руку. – Я говорил тебе, что профессора уже предложили ей пойти в медицинскую школу? Они хотят, чтобы она осталась в Гарварде для получения степени. Она писала, что, если у нее будут такие же высокие оценки, ее автоматически примут туда, как только она подаст заявление.

– И через несколько лет она будет доктором, – все благодаря ее брату, который пожертвовал своим собственным будущим, чтобы у Айи-тян оно было наилучшим. На мгновение Аюми задумалась, что будет делать Айя, когда его сестра закончит колледж и станет врачом. Что-то внутри подсказывало ей, что тогда за ним придется очень тщательно присматривать.

 

Она решила, что лучше будет сменить тему. – Ты, должно быть, перенял у сестры какие-то навыки, раз недавно так хорошо позаботился о ранах Йоджи-сана.

Айя замер, и его ладонь выскользнула из рук Аюми. Она остановила его, сжав свои пальцы, несмотря на то, что от усилия заболели суставы. – Не волнуйся, Айя. Йоджи-сан рассказал мне обо всем вчера за чаем и поклялся, что больше никому, даже Хидаке, не сказал о случившемся. Я ему верю. Я не слышала ни единого слова о том, что ты помог ему той ночью, – она смотрела на друга с упреком. – Я не должна была узнавать об этом от него, Айя.

 

Он вздохнул и перестал пытаться убрать руку, так что женщина расслабила пальцы. – Я знаю, Аюми. Я просто не знал, как сказать тебе об этом, чтобы Коми не услышала. Это первый раз с той ночи, когда мы можем поговорить наедине.

Аюми легонько шлепнула Айю по руке, – Хм, эта отговорка почти подходит. Ты знаешь, что ей можно доверять, она не расскажет ничего из услышанного в моем доме, иначе я не держала бы ее. Я не могу поверить, что ты собирался скрывать это от меня, Айян. Тебе придется потрудиться, чтобы заслужить мое прощение.

 

Ее друг улыбнулся снова и кивнул. – Как насчет матча сумо? Хиро дал мне пару билетов недавно, и я надеялся пригласить тебя.

Хлопая в ладоши, Аюми улыбнулась в ответ на приглашение. Она так любила эту борьбу, и уже давно не посещала ни один матч. Потом ее выражение лица стало более серьезным, и она взглянула на Айю из-под ресниц.

– Билеты подойдут... если ты расскажешь мне обо всем, что случилось той ночью.

Айя покачал головой. – Мне следовало аккуратнее торговаться с тобой, – он отпил немного чая, посматривая по сторонам, чтобы убедиться, что никто не обращает на них внимания. Удостоверившись, что их никто не подслушивает, он поставил чашку на стол.

– Я нашел Кудо-сана в холле той ночью, и подумал, что ты расстроишься, если узнаешь, что он переночевал там, или что кто-то из якудза нашел его и … – Аюми не нужно было рассказывать о том, что какой-нибудь из этих головорезов мог сделать, если бы наткнулся на бессознательного парня. У них было не самое лучшее чувство юмора.

 

– Я не смог найти его ключи, пока мы были в холле, поэтому затащил его к себе. Я вымыл его и уложил в гостиной, а утром попытался выставить, когда он проснулся. Он не хотел уходить без завтрака, поэтому я накормил его, – Айя коснулся своей пустой чашки длинным, тонким пальцем, и Аюми налила ему еще чая. Он смотрел на стол, потом перевел взгляд на нее.

– Я.. должен признать, что он был удивительно вежлив со мной. Что ты сказала ему на ваших чаепитиях?

Аюми только улыбнулась, услышав удивление в голосе Айи. Она стрельнула в него глазами, когда он наполнил ее чашку ответным жестом. – Все, что я сделала – это пояснила, что если он хочет быть моим другом, ему придется уважать людей, которые заслуживают этого. Он признал, что неверно судил о тебе из-за вашей первой встречи, и сказал, что попытается все исправить. Я рада, что он не солгал мне. Это разозлило бы меня гораздо больше.

Несколько минут они вдвоем молча пили чай. Потом Аюми покачала головой. – Так ты попытаешься все исправить? Ничего не выйдет, если пытаться будет только он один.

 

– Я не знал, что мне есть, что исправлять, – тихо сказал Айя.

– Айян, – рука Аюми мелькнула, чтобы слегка шлепнуть руку Айи, лежащую на столе. – Ты прекрасно знаешь, как ведешь себя. Такой холодный и высокомерный, ты едва замечаешь его существование. Относишься к нему, как к неприкасаемому. Я знаю, что он испортил мой букет, но это не причина, чтобы так плохо относиться к человеку, – пожурила она.

 

Он холодно смотрел на нее, пока она говорила, но взгляд смягчился, когда она погладила его по щеке. На короткое время он стал Раном, таким юным и неуверенным, и Аюми не смогла прочесть все эмоции, мелькавшие в его фиолетовых глазах. Ей показалось, что она заметила вину, стыд и страх, и искренне хотела знать, что чувствовал ее друг.

 

– Айя?

– Ты права, Аюми, – он наклонился над столом в таком же жесте, рука, касающаяся лица женщины, была прохладной. – Это был не лучший способ познакомиться, и потом, мне кажется, я продолжал так к нему относиться, потому что… Я не хотел повторения истории с Сакурой, – последние слова он прошептал.

 

Аюми грустно улыбнулась. – Я не вижу, каким образом такое могло бы случиться. Сакура была милой, мечтательной девочкой, которая была на самом деле наивнее своих лет. А Йоджи-сан... он умный и привлекательный, но я чувствую, что он так же закрыт для окружающего мира, как и ты сейчас, Айян, – Айя нахмурился, услышав эти слова. – Я не вижу никакой опасности в том, что Йоджи-сан поверит, что между вами может быть что-то, кроме дружбы двух соседей, если это все, чего ты от него хочешь.

 

Что-то было в том, как расширились глаза Айи перед тем, как он быстро опустил взгляд на свою чашку, наклонив голову и спрятав лицо за волосами, что заставило Аюми подумать о только что сказанном. Потом она подумала о своем новом друге, Кудо Йоджи, о том, как он был красив, и каким он мог быть очаровательным, если вел себя достойно.

– Разве что… ты хочешь, чтобы между вами было что-то большее, чем дружба. Ведь так, Айя? – взволнованная Аюми наклонилась к другу. За те четыре года, что она знала его, молодой человек никогда не проявлял романтического интереса к кому-либо, хотя было достаточно тех, кто решился бы испытать ярость Хирофуми, пытаясь сделать Айю своим любовником. Она волновалась, что Айя никогда не познает любовь, никогда не испытает настоящей страсти. Это казалось невозможным для него – ощутить все эти чувства… разве что, только если частичка Рана все еще оставалась в нем.

 

– Аюми, нам пора уходить, – Айя поднял голову и поискал глазами официанта, собираясь попросить чек. Рука Аюми схватила его за подбородок и рывком повернула голову так, чтобы он смотрел на женщину.

– Мы уйдем после того, как ты ответишь на мой вопрос. Почему на самом деле ты так груб с Йоджи-саном? – она пристально смотрела на Айю, ожидая ответа.

Айя держал ее взгляд несколько секунд, а потом немного покраснел. – Он думает, что я – шлюха, Аюми. Он однажды даже насмехался надо мной из-за этого. И это человек, который продает себя любому, у кого есть деньги, каждую ночь. Неважно, что я думаю о нем, ничего подобного никогда не произойдет.

Сжав губы в тонкую линию, Аюми решила еще раз серьезно поговорить с Йоджи, когда тот придет на чай. Она не потерпит, чтобы ее Айю обижали. – Что ты чувствуешь к нему? – она задала вопрос тихим голосом, но Айя прекрасно знал ее, чтобы догадаться -  ей нужен ответ и она не отступит, пока его не получит.

 

Его румянец стал еще более заметным, и Айя нервно облизнул губы. – Я думаю, он очень красив. Мне нравятся его глаза и улыбка. Его голос, у него такой приятный голос. Я вижу его и думаю, как бы все сложилось, если бы мы встретились в другом месте, не здесь.. Потом я слышу, что он говорит мне, и хочу больше никогда его не встречать.

– Он был грубым в то утро, у тебя в квартире?

– Нет, – Айя обхватил пальцами руку Аюми и осторожно убрал от своего подбородка. – Теперь он мне улыбается, и в улыбке нет усмешки. Я думаю, что он даже пытался завязать разговор пару раз, но мы видимся только в здании, и всегда рядом есть кто-то еще. Я не понимаю его, Аюми. Как можно так быстро перейти от искреннего презрения почти к дружбе? Я всего лишь дал ему поспать у себя на полу.

 

Айя был таким смущенным, что Аюми слегка улыбнулась. Она хотела сказать, что Айя сделал нечто большее, чем просто дал Йоджи место, где тот отоспался, но он не понял бы ее. Вместо этого, она сконцентрировалась на сказанном.

– Я думаю, он тебе нравится, совсем немного, – когда Айя начал качать головой, она поцокала языком. – Нет, послушай меня, Айя. Я думаю, он тебе нравится, и поэтому ты с ним так груб. Он обидел тебя, ты обидел его в ответ, вместо того, чтобы просто проигнорировать. По крайней мере, так было еще несколько вечеров назад.

 

Она снова наклонилась вперед. – Сделай что-нибудь, Айя. Я не думаю, что он приходит на чай просто ради меня. Он спрашивает о тебе, да, Йоджи-сан делает это. Мелочи, детали, но я могу точно сказать, что ему интересно. Может, он хочет стать твоим другом. Может, он хочет чего-то большего, – может быть, Айя сможет научиться открывать свое сердце, пока оно не умерло от горя и тоски. Аюми видела много гейш и «куртизанов», закончивших так, поглощенных своей болью и ставших призраками самих себя.

 

– Я буду хорошо к нему относиться, Аюми, потому что я знаю, тебе бы этого хотелось. Я буду его другом. Однако, – голос Айи стал холодным на этих словах. – Это все. Ты знаешь, почему между мной и Кудо-саном никогда не сможет быть ничего большего, – его правая рука сжалась вокруг чашки, и взгляд Аюми сместился на его большой палец, сустав которого был немного опухшим и пересекался бледным шрамом. Айя понял, что чувствует Аюми с ее артритом, когда получил серьезный перелом.

 

Какой же она была дурой. В своих романтических фантазиях она забыла о Хирофуми. Даже если Айя и почувствовал искру желания к Йоджи, он никогда бы не поддался этому порыву. Он принадлежал Такатори, и не рискнул бы вызвать его гнев. Глупо было подбадривать его и, к тому же, опасно. Если Хирофуми приревновал к маленькой девочке, то с его яростью ничто не сравнится, если он обнаружит Айю с другим мужчиной. Но Аюми не могла прекратить надеяться, что Айя сделает что-то, что принесет ему ощущение счастья и любви.

 

– Прости, Айя, – она мягко коснулась его правой руки. – Я просто.. я хочу, чтобы у тебя было больше друзей. Это ужасно, что ты проводишь все свое время в одиночестве – в квартире или в оранжерее.

– Я вижусь с тобой, и Мамору часто заходит, – Айя отпустил чашку и погладил Аюми по руке. – Мне не нужно столько друзей, как у тебя.

– Все равно, еще один не помешает, а я порадуюсь. Будь добр к Йоджи-сану, Айя, и постарайся поговорить с ним, когда будет возможность. Лучше иметь друзей, чем врагов, – последних у Айи в Ханабатаке было полно.

– Хорошо, Аюми. Сдаюсь, – Айя вздохнул и поклонился ей.

– Хороший мальчик, – она погладила его по голове и улыбнулась, когда он снова вздохнул. – Не хочешь сходить в кино? Коми сегодня рассказывала мне про новый фильм, достаточно хороший. Она сказала, что он страшноватый, но не такой, как те, – Аюми помахала рукой. – Ну, ты знаешь. Сплошная кровь и раны. Не такой, к счастью, – она вздрогнула. – Нынешняя молодежь. Если они хотят смотреть на мясо, пусть идут работать мясниками.

– Извини, Аюми, но мне нужно домой. Хиро собирался зайти позже, – он кивнул официанту и смущенно улыбнулся женщине. – Если хочешь, у меня есть время для десерта, но не для кино.

Она покачала головой.

– Все в порядке, мы сможем пойти в другой раз, – Аюми спрятала руки в рукава кимоно, когда официант подошел к их столику.

 

* * *

 

Хирофуми еле сдержал вздох, оглядывая элегантно обставленную комнату, столы, покрытые скатертями и сервированные фарфором, людей в смокингах и дорогих платьях, пьющих и говорящих. Почувствовав прикосновение к руке, он перевел взгляд на нарушителя своего спокойствия.

 

– Хирофуми, дорогой, я на минутку, – Моритаке Чио улыбнулась ему, поднимаясь. Она была великолепна: длинные волосы, убранные назад бриллиантовыми заколками, вышитое синее платье без бретелек, подчеркивающее все ее изгибы. Несколько людей за соседними столиками заметили, как она положила руку ему на плечо, и посмотрели на вторую женщину, сидящую за его столом.

 

Рюсаки Номи немного смутилась и тоже встала.

– Я.. наверно присоединюсь к вам, Моритаке-сан, – молоденькая девушка – лет двадцать, не старше – весь вечер чувствовала себя неуютно. Она слегка споткнулась, следуя за известной певицей и актрисой.

Хирофуми поддался желанию вздохнуть.

– Масафуми, где ты ее нашел? – ему пришлось понизить голос. Масафуми покачал головой и подвинул свой стул ближе к Хирофуми, залезая в карман за серебряным портсигаром. Он предложил брату сигарету и потом зажег обе, делая затяжку перед тем, как ответить.

– Она работает в моей компании и помогает нам в исследованиях, – Масафуми пожал плечами. – Умная, тихая и не привлекает внимания. Мне надоело таскать с собой модель месяца на такие мероприятия.

 

Они пришли сюда в политических целях, их присутствие должно было показать, что они поддерживают отца. Рейджи Такатори был где-то в комнате, если Хирофуми хотел его найти, нужно было всего лишь поискать центр всеобщей активности. Однако единственным его желанием было пойти домой. Подобные ужины нагоняли на него смертную тоску.

 

Казалось, у Масафуми были такие же мысли. – Долго нам еще тут сидеть? Ненавижу тратить свои вечера на такое. Бесконечные разговоры, удары в спину и поцелуи в задницу… потому я и пошел в медицину, а не в политику.

– Да, потому что ты любишь разбирать все на части и потом собирать обратно, но при этом механизмы для тебя слишком скучны, – Хирофуми улыбнулся брату. – Еще час или два потерпеть, и ты будешь дома со своими женщинами, и..., – это было все, что он мог сказать в общественном месте. Хоть Хирофуми и был уверен, что их стол стоит достаточно далеко от других, и никто его не услышит, но не любил испытывать судьбу. Если кто-то подслушает, что он говорит про Айю, им обязательно захочется узнать, кто же эта «девушка» и не изменяет ли он Чио. Такой поворот событий не устраивал ни его самого, ни его спутницу. Они предпочитали, чтобы пресса и публика думали, что они влюблены друг в друга, а не в кого-то еще. Кого-то... кто не понравился бы журналистам и обществу.

 

Масафуми наклонился ближе и постучал портсигаром по столу. – Не могу дождаться момента, когда отправлюсь домой. Терпеть не могу уходить в середине проекта, даже если…, – тут его голос стал еще ниже, – Шизура прекрасно следит за исследованием вместо меня, но оно сейчас на критической стадии, и я буду зол, если что-то пойдет не так, пока я буду сидеть здесь.

Масафуми злобно смотрел на стол какое-то время, потом его лицо смягчилось. – К тому же, Нанами хотела, чтобы я уложил ее спать сегодня, – мысль о приемной дочери как всегда заставила его улыбнуться.

 

Хирофуми поднял свой стакан, уже больше наполненный растаявшим льдом, чем виски, и быстро опустошил его. – Я бы тоже предпочел быть сейчас не здесь, брат.

– Да уж, я думаю, – улыбка Масафуми приобрела оттенок ухмылки. – Как дела у... Айи?

– Отлично, просто отлично, – он не смог удержаться от улыбки, когда вспомнил последние ночи, проведенные с Айей. Его любовник был таким... восхитительным. Так охотно исполнял все просьбы Хирофуми, так стремился доставить удовольствие. Мужчина знал, что обрадовал Айю согласием оплатить каникулы его сестры и что любовник выражал свою благодарность единственным известным ему способом.

 

На мгновение улыбка Хирофуми потускнела, когда он подумал о том, как изменился Айя за прошедшие годы. Он был более открытым, когда был Раном, был способен выражать свою радость. Хирофуми не нравилось думать, что это он виноват в этих изменениях, но он знал, что это так. Айе тяжело давались разлука с сестрой и добровольное заточение в квартире. Мужчина знал – нужно оставлять своему любовнику больше свободы, но.. Хирофуми хмыкнул и поискал глазами официанта.

Ему нужно было еще выпить.

 

– Масафуми, мне скоро понадобится новый рецепт, – он не хотел больше причинять Айе боль и страдания. Он хотел, чтобы его любовник был счастлив.

 

– Завтра после обеда он будет у тебя, – Масафуми больше ничего не сказал, потому что официант подошел к их столу, и мужчина, воспользовавшись случаем, заказал напитки. Если было неприемлемо жить с двумя женщинами, так же неприемлемо – быть геем, то разговаривать о проблемах со здоровьем, особенно психическим – уж тем более.

– Спасибо.

– Это не проблема, Хиро, – Масафуми потушил сигарету и вздохнул. – Еще один час. Я дам этому ужину еще час, а потом меня срочно вызовут в больницу, – он закрыл глаза на секунду. – Крупная автомобильная авария, я думаю. Какой будет твоя отговорка?

Ему пришлось сдержать улыбку при мысли о том, как они с Масафуми устраивали такую игру, когда были детьми. – Мне позвонит секретарша и скажет о важных документах, которые нужно было отправить еще вчера, но этого так никто и не сделал. Конечно же, мне придется ехать и выяснять, в чем дело.

– Конечно, – они обменялись заговорщическими улыбками.

 

Пока его брат оглядывал комнату, ища то ли официанта, то ли их спутниц, Хирофуми думал о том, как проведет вечер, вырвавшись отсюда. Айя будет ждать его, одетый в шелковое кимоно. Он приготовит ему чай или сакэ – что мужчине захочется – и Хирофуми сможет просто поговорить с ним какое-то время, рассказать об этом глупом ужине, услышать, как Айя провел день, а потом, расслабившись, он притянет парня в свои объятья, вдохнет его запах и почувствует, как его волосы скользят между пальцев. Его прекрасный любовник. Он не желал никого с тех пор, как Айя стал принадлежать только ему. По правде, он никого не желал с тех пор, как увидел молодого человека несколько лет назад, и когда начались их отношения, Хирофуми был ему верен. Все, что ему нужно было для счастья – это Айя, и это никогда не изменится. Он слишком сильно любит его.

 

* * *

 

Йоджи стоял у себя на балконе и курил, наблюдая за медленно ползущими облаками. Похоже, синоптики опять ошиблись, и дождь не будет ждать вечера, чтобы пролиться. Он подумал о тех жильцах, чье белье сушилось на крыше. Им лучше его побыстрее снять, иначе все вымокнет и придется стирать снова.

 

Он вздохнул и прислонился к кирпичной стене балкона. Начал бездумно водить пальцем по цветам, вырезанным на камне. В отличие от большинства здешних балконов, на его собственном растения были только такие – ненастоящие. Может, стоит попросить у Айи каких-нибудь цветов, которые можно посадить в ниши на стене.

 

Это будет хорошим поводом поговорить с Айей, таким, что даже если кто-то услышит их, то не пустит сплетен и разговоров, которые постоянно кишели в здании. Это было чертовски невыносимо теперь, когда Айя больше не делал вид, что Йоджи не существует, и разговаривал с ним, если они оказывались вдвоем – выискивать всего лишь несколько минут то тут, то там, чтобы нормально пообщаться.

Кто-нибудь всегда мешал им, и Айя замолкал и уходил, как будто они вообще не говорили до этого.

 

Нужен был предлог, чтобы провести некоторое время наедине, узнать соседа получше. Убедиться, что Айя действительно стоил такого сумасшествия. Чем больше времени Йоджи проводил с ним, тем больше склонялся к тому, что да, стоил, но не собирался дать себя обмануть нескольким минутам общения, даже несмотря на то, какую огромную услугу тот оказал ему две недели назад. Или тем фактом, что Йоджи охватывало тепло каждый раз, когда Айя удостаивал его одной из своих редких улыбок. Йоджи зарычал, выкидывая сигарету, и приказал себе прекратить думать об этом.

 

Входя в кухню, чтобы попить, он заметил кружку, которую ему одолжил Айя. Почему-то он ее до сих пор не вернул. Хотя это был хороший предлог постучать к нему в дверь, вряд ли то этого будет достаточно, чтобы Айя впустил его внутрь. Йоджи почему-то казалось, что в нее нужно положить что-нибудь в качестве благодарности за кофе и за заботу, проявленную тем утром, но он не мог придумать, что именно. Аюми, возможно, могла бы подсказать, но у него сложилось впечатление, что она и так была слишком заинтересована происходящим между ним и его соседом, поэтому у Кудо не было желания вмешивать ее в это дело еще глубже.

Хватало того, что он постоянно пытался вытянуть из нее информацию об Айе и его прошлом, и уходил ни с чем. Придется вскоре применить несколько запрещенных приемов, иначе никаких ответов он не получит.

 

Может, снова напиться, чтобы его избили... Йоджи побился головой о холодильник перед тем, как открыть его и достать банку пива. Какой же он дурак. Айя по достоинству оценит то, что ему придется опять поднимать его избитую и окровавленную задницу с ковра в холле, и никогда больше не станет с ним разговаривать. Кроме того, он и так не работал несколько ночей из-за синяков и не хотел, чтобы это случилось снова. Его не столько расстраивали потерянные деньги, которые уже не были так важны теперь, когда у него было собственное жилье, сколько тот факт, что один из его клиентов был весьма недоволен. Йоджи придется очень постараться во время их следующей встречи.

 

Сегодняшний вечер, однако, он приберег для себя, первый раз с тех пор, как опять начал работать. И в этот раз он не пойдет в загул и разнос. Возвращаясь от клиента, Йоджи взял в прокате несколько фильмов: пару комедий, которые должны были поднять ему настроение. Добавить к этому упаковку с пивом в холодильнике, заказать хорошей еды на дом – и он готов расслабляться этим вечером. Он уже кучу лет такого не делал. Если не было работы, он обычно шел в клуб или бар, но после своего последнего подобного похода решил сделать перерыв. Йоджи вовремя заметил предупреждающие сигналы и понял, что с пьянством надо на некоторое время завязать.

 

Потягивая пиво, он пытался решить, какую именно еду заказать. Есть уже хотелось, хотя до ужина было еще далеко. А завтрак и обед он пропустил.

 

Листая меню ресторанов, которые привозили еду на дом, он задумался, не спросить ли Кена, что тот хотел бы поесть, но потом вспомнил, что Кен гулял со своим «приятелем». Они собирались провести день в парке, поскольку у Казе был выходной. Йоджи видел его еще пару раз, потому что Кен теперь приглашал его чаще, но друг Хидаки ему все равно не нравился. Йоджи, однако, ничего не говорил об этом Кену, потому что тот был уверен: Казе – это лучшее, что есть в его жизни.

 

Вдруг Йоджи сообразил, что у Айи не должно быть никаких планов на сегодня. Аюми угощали ужином ее друзья, а в новостях он видел, что Такатори Рейджи и Хирофуми были сейчас в Малайзии и пробудут там еще пару дней. Нужно было проверить, не захочет ли Айя присоединиться к Йоджи за ужином, раз они оба остались в одиночестве.

 

Кудо выбрал один из ресторанов и уже направился к двери, чтобы спросить Айю, не хочет ли он чего-нибудь. Однако, не дойдя пары метров, подумал о том, что будет делать, если молодой человек откажется. Это будет выглядеть странно – такое внезапное приглашение на ужин, но Йоджи не хотел упускать представившийся шанс. Вцепившись руками в свои волосы, он шагал по комнате, пытаясь придумать что-нибудь.

 

Шум капель, бьющих в стеклянные двери, отвлек парня. Он поспешил закрыть балкон, но задержался на минуту, наблюдая за ливнем. Снаружи было ужасно, и ему было жаль того, кому приходилось выходить в подобную погоду. Нужно будет заказать огромное количество еды, чтобы курьеры из ресторана не испугались такого дождя.

 

Йоджи перестал хмуриться, когда нашел решение проблемы. У него будет повод зайти к Айе, и даже если кто-нибудь увидит его у двери соседа, то ничего не заподозрит. Кроме того, не будет казаться, что он слишком торопит события и приглашает молодого человека на что-то, отдаленно напоминающее свидание. У Йоджи было предчувствие, что Айя не обрадуется прямым предложениям в его сторону, только не с его постоянным страхом сплетен и всего остального. Он решил начать с выбора фильмов. Если все пройдет гладко и удачно, он проведет вечер в роскошной компании и, возможно, узнает соседа получше. Это Йоджи нравилось больше, чем сидеть дома в компании одних лишь воспоминаний и алкоголя.

 

* * *

 

Мамору что-то напевал себе под нос, заканчивая задание по математике. Все, что оставалось сделать, была литература – и с домашней работой будет покончено. Это он мог сделать и позже, когда вернется домой, так что сейчас можно было развлекаться с Айей. Может быть, он сбегает и возьмет в прокате фильм, пока Айя будет готовить ужин, или еще лучше – уговорит друга заказать что-нибудь на дом. Для них двоих это будет замечательный день. Мамору любил так проводить свободное время.

 

Он гораздо лучше сходился с тихим Айей, чем со своими школьными приятелями и Окой, постоянно окруженной друзьями, которые его раздражали. Убрав свою домашнюю работу, Мамору поднялся, чтобы взять что-нибудь попить. Айя держал газировку специально для него, и, найдя банку, мальчик пошел в гостиную посмотреть, не взял ли тот каких-нибудь фильмов за эти пару дней. Фильмов он не нашел и решил подключиться к сети и проверить почту. Скорость здесь была гораздо выше, чем на кухне.

Он только вышел в интернет, когда Айя вернулся в квартиру с влажными и растрепанными волосами, неся корзину с бельем.

– Мамору, закрой, пожалуйста, двери на балкон, дождь начинается.

– Правда? – мальчик отвернулся от компьютера и заметил, что снаружи стемнело и подул сильный ветер. Мамору поспешил к дверям и закрыл их почти полностью. Он оставил небольшую щелку для свежего воздуха. Айя позаботился об окнах и дверях в остальных комнатах и отнес белье в спальню. Он пытался причесать волосы пальцами, возвращаясь в гостиную.

– Извини, что я так долго, но когда я заметил тучи, то решил снять и белье Аюми тоже. Я думал, до вечера дождя не будет, – Айя смотрел сквозь стеклянные двери, слегка нахмурившись. Понаблюдав за ливнем с минуту и снова попытавшись убрать волосы за уши, он взглянул на Мамору.

– Я заварю чай. Хочешь?

– Нет, спасибо, Айя. У меня есть газировка, – Мамору помахал банкой и пискнул, когда жидкость чуть не пролилась на пол. – Ой, извини.

– Не разлей, иначе будешь чистить все мои циновки, – предупредил Айя, направляясь в кухню. Мамору улыбнулся в ответ на шутливую угрозу, которую слышал каждую неделю. Он ничего не проливал на драгоценные айины татами, хотя несколько раз действительно рисковал. К тому же мальчик знал, что Айя не заставит его отмывать их, даже если он что-то разольет. Айя злился бы на него, пока чистил все сам, это да, но этим бы все и ограничилось.

 

Причина, по которой Мамору так любил проводить вечера после школы у Айи, была простой – это было единственное место, где он мог расслабиться. Айя обращался с ним, как с братом, постоянно заставлял его делать домашнее задание, напоминал, чтобы он не мусорил, и давал ему возможность и место подумать или позаниматься. Здесь, в отличие от дома, его никто не осуждал. Здесь его не игнорировали и не подлизывались к нему. Мамору был счастлив сбежать от внимания отца и слуг. К тому же, у Хирофуми всегда было хорошее настроение, когда он был здесь, а не дома. Его старший брат тоже не любил свой дом, но их отец настоял на том, чтобы все жили вместе. По крайней мере до того, как сыновья заведут свои собственные семьи. И не с теми людьми, которых уже выбрали себе Масафуми и Хирофуми.

 

Он мог понять неодобрение отца по отношению к старшим братьям, но не мог понять, что лично он сделал ему плохого. Он был лучшим в классе, вроде не был геем, не создавал проблем, но отец на дух его не переносил. Поэтому Мамору сбегал к Айе так часто, как мог, когда не должен был быть дома или в школе. Он был рад возможности провести здесь субботу.

– Айя, какие у тебя планы на вечер? Может, возьмем фильм?

Айя вышел из кухни, нахмурившись. – Не кричи, Мамору, – он взглянул в окно, мальчик заметил, что дождь усилился. – Может быть, когда дождь кончится. Я в такую погоду не выйду, ты тоже. Ты останешься на ужин?

– Я хотел бы, если ты не против, – Мамору не отводил взгляда от компьютера, говоря это. – У тебя нет никаких планов, да? Просто я знаю, что Хирофуми с отцом уехали на неделю в Малайзию, но, может, вы с Аюми собирались что-то делать сегодня.

– Нет, она сегодня ужинает с друзьями. Я собирался просто посидеть дома, – Айя подошел к стеклянным дверям и плотно закрыл их, потому что дождь начало задувать ветром на балкон. – Наверно, это к лучшему, учитывая погоду. Оставайся.

 

Радуясь полученному разрешению, хотя Айя почти никогда не выгонял его, Мамору быстро просмотрел свою почту, убеждаясь, что там не было ничего важного. Только несколько писем от друзей, которые хотели получить ответы на задания по математике. Он быстро выключил компьютер, опасаясь, что гроза усилится.

 

Айя переместился обратно в кухню, а Мамору решил, что ему не помешает чашка чая, и отправился за ним. Следующий час они провели за проверкой домашнего задания, причем способности к математике у Айи оказались даже лучше, чем у Мамору, он также помог мальчику попрактиковаться в английском. Мамору догадался, что раз Айя собирался изучать международные отношения, то приложил немало усилий, чтобы свободно разговаривать на этом языке, и не растерял своих способностей за прошедшие годы.

 

Действительно, иногда Хирофуми вызывал Айю, чтобы развлекать иностранных инвесторов, так что он, вероятно, общался с ними на английском. Громкое бурчание его желудка положило конец их учебе. – Извини, Айя.

 

– Хмм.. – Айя подошел к холодильнику. – У меня осталось немного вчерашнего лосося, если ты так голоден.

Спрыгнув со стула, Мамору поспешил к холодильнику за едой. Он жутко был голоден, но не хотел ни просить Айю приготовить что-нибудь, ни заказывать что-то на дом в такую непогоду. Сейчас он перекусит лососем, а потом, может быть, дождь утихнет и можно будет уговорить Айю заказать что-нибудь или сходить куда-нибудь поесть.

 

Как только Мамору принялся за роллы, в дверь постучали. Он заметил, как Айя напрягся при этом звуке, насторожившись, он пошел посмотреть, кто там. Мальчик отложил еду и последовал за ним, думая, что это Коми или его брат, вернувшийся домой раньше. Мамору надеялся, что это все же Коми, потому что Хирофуми выставил бы его, чтобы провести время с Айей.

 

Он совсем не ожидал увидеть высокого парня с зелеными глазами и мелированными светлыми волосами, стоящего у двери с огромным пакетом еды в руке.

– Здравствуй, Айя.

– Кудо-сан, что ты хотел? – Айя не выглядел рассерженным, скорее смущенным. Мамору, пытаясь выяснить, кем был незнакомец, подкрался ближе к двери.

 

Кудо невинно улыбнулся и поднял пакет, из которого доносились восхитительные ароматы, заставившие Мамору истекать слюной.

– Я заказал на ужин немного лапши, но они все перепутали и привезли мне чужой заказ. Я подумал, что, возможно, ты захочешь помочь мне съесть все это, поскольку один я ни за что не справлюсь, – он снова улыбнулся Айе, а потом заметил Мамору. Улыбка парня поблекла, а глаза сузились. – Ой, я не знал, что ты не один.

– Здравствуйте, я… Мамору, – он не хотел называть свою фамилию, если было возможно, даже если это выглядело немного невежливо. Мамору поклонился парню. Выпрямившись, он увидел, что тот странно смотрит на Айю.

 

Айя вздохнул и, отчаянно жестикулируя, зазвал парня в квартиру. – Не стой в дверях. Это... брат моего друга, – Айя скрестил руки на груди и неодобрительно посмотрел на Йоджи. – Почему ты сразу не заметил, что тебе принесли не тот заказ?

Гость, казалось, проигнорировал вопрос, повернувшись к Мамору. – Я Кудо Йоджи, можно просто Йоджи, если ты не Айя, конечно, – он подмигнул Мамору, кланяясь. – Что касается еды, то я заметил сразу, но курьер сказал, что лучше отдаст мне больше лапши, чем будет возвращаться с правильным заказом в такую погоду. Ну, так что ты скажешь? Здесь хватит на нас троих, – Кудо смотрел на Айю с энтузиазмом.

 

Мамору не мог поверить, что Айя действительно стоял и разговаривал с кем-то, кого он не знал. Ему было известно, что у Айи было не так много друзей, и он хотел знать, почему никогда раньше не слышал об этом Кудо Йоджи. К тому же, он не купился на историю с лишней едой. Мамору прищурился, глядя на пришедшего, и задумался, не был ли тот еще одним желающим переспать с Айей.

 

– Разувайся и неси это на кухню, – Айя развернулся и пошел, показывая дорогу, оставив за собой обалдевшего Мамору, и, судя по виду, настолько же обалдевшего Кудо. Они переглянулись, а потом Йоджи начал снимать свои туфли. Нацепив пару тапочек, он поспешил за Айей.

 

Что ж, все вышло не так, как Мамору рассчитывал. Айя, должно быть, дружил с этим Кудо, иначе просто выставил бы его за дверь. Мамору пошел за ними, переполненный вопросами. Он обнаружил Кудо за столом, наблюдающим, как Айя раскладывает чашки и палочки для них троих.

– Извините, Кудо-сан, а откуда вы знаете Айю? – спросил мальчик, сев за стол.

 

Кудо сморщил нос и начал вынимать картонные коробки с лапшой из пластикового пакета. – Я же сказал, зови меня Йоджи. Только Айя обращается ко мне по фамилии, – он показал язык красноволосому, заставив Мамору захихикать. – Я сосед Айи.

– А, понятно, – не совсем, конечно, но это объясняло то, как Айя познакомился с парнем, и почему его не выгнал. Мамору слышал, что новый сосед Айи был мужчиной, и был рад видеть, что они поладили. Айе нужно было с кем-то общаться, кроме него и Аюми. Может, это заставит его чаще улыбаться. Придется, однако, хорошо присматривать за Кудо, чтобы убедиться в честности его намерений. В еще одном источнике неприятностей Айя нуждался в самую последнюю очередь – Мамору знал, что его друг до сих пор переживает из-за всей этой истории с Сакурой.

 

Кудо положил себе немного еды, а Мамору, когда углядел коробку лапши с креветками, снова начал захлебываться слюной. Айя не сказал ни слова и подвинул лапшу мальчику.

– Так ты еще учишься в школе? – спросил Кудо, указывая своими палочками на школьную форму Мамору. – Разве ты не должен сейчас гулять с друзьями или делать уроки?

– Я сейчас с другом, Ку.. – выразительный взгляд заставил Мамору улыбнулся. – Йоджи-сан. Сегодня у меня нет никаких дополнительных секций, поэтому я пришел к Айе.

– Хм, – Кудо перевел взгляд с него на хозяина квартиры, который ел молча. Бледный Айя смотрелся странно в темно-зеленом кимоно с сосновыми ветками, притом, что Мамору был в своей темно-синей школьной форме, а Йоджи – в обтягивающей футболке и джинсах с низкой талией.

– Вы собирались чем-то заняться сегодня? – спросил Кудо удивительно спокойным голосом.

– Нет, – всего одно слово от Айи, но оно заставило Йоджи улыбнуться. Мамору решил, что теперь уж точно будет приглядывать за ним.

– Мы думали взять несколько фильмов, но это если дождь прекратится, – он крутнулся на стуле, чтобы посмотреть в окно кухни. За стеклом было еще темнее, чем раньше. – Хотя я не уверен, что это случится.

Кудо потянулся за еще одной коробкой лапши. – У меня есть пара фильмов, которые я еще не успел посмотреть. До завтра я их возвращать не собираюсь, так что могу принести сюда.

 

Все это выглядело абсолютно подстроенным. Лишняя еда, фильмы… Мамору не мог понять, что именно затеял Йоджи. Он повернулся к Айе, который прекратил есть и с непонятным выражением смотрел на своего соседа.

– У тебя не было… планов на сегодня?

На мгновение улыбка Кудо померкла, но вскоре вернулась, и он откинулся на спинку стула. – Нет, сегодня у меня выходной. Насколько я слышал, дождь будет лить до утра, а в такую погоду никто не хочет выходить на улицу. Так что я один на всю ночь.

 

Мамору покраснел, когда понял, о чем Айя спрашивал. Он должен был догадаться, когда узнал, что Кудо живет здесь. Мальчик отложил палочки и ждал, что Айя ответит.

 

Его друг быстро взглянул на него, и его бесстрастное выражение немного смягчилось. Айя закусил нижнюю губу, быстро перевел взгляд на Йоджи, а потом – на стол.

– Я.. Мы с Мамору собирались кое-чем заняться сегодня вечером…

На мгновение ему показалось, что Айя был бы не против провести какое-то время с Кудо, и на это мгновение мальчик почувствовал ревность. Потом она сменилась чувством вины за такое отношение к другу, и он задумался, почему Айя просто не сказал «да». В следующую секунду ему захотелось ударить себя по голове за собственную недогадливость. Айя не собирался соглашаться провести время с другим мужчиной при брате своего любовника.

 

– Хорошая идея, Йоджи-сан. Может, действительно принесете фильмы? – Мамору улыбнулся им обоим. Потом Кудо ушел, сказав, что сейчас вернется. Мамору остался наедине с Айей, который смотрел на него, наклонив голову набок.

– Будет классно провести вечер, смотря фильмы, правда, Айя? – когда тот ничего не ответил, Мамору принялся подкладывать себе добавку в тарелку. – Этот Кудо, он ничего. Хорошо дружить с соседями. Я не думаю, что Хирофуми будет возражать... но, в принципе, ему не обязательно знать об этом.

– Спасибо, Мамору, – Айя закончил ужин, и мальчик сделал то же самое. Он посмотрит на этого соседа сегодня и выяснит, пытается тот забраться к Айе в штаны или нет. Если Йоджи хочет дружить с Айей, и Айя не против, в чем Мамору немного сомневался, он не видит причин, мешающих им делать это. Да, Хирофуми скорее всего рассердится… но его здесь нет. Он не видит, как Айя одинок, как он скучает, раз даже визит шестнадцатилетнего подростка становится событием дня. Если Кудо развеселит Айю, у Мамору не будет с этим проблем. А то, о чем Хирофуми не знает, не может его расстроить.

 

* * *

 

Айя закрыл глаза, почувствовав руку Хирофуми, гладящую его волосы, отводящую пряди с шеи и лица. Потом любовник придвинулся ближе, крепко обнимая его и целуя в плечо. К несчастью, такая близость для Айи означала, что Такатори лежал на его длинных волосах, и он уже ощущал, как натягиваются пряди.

 

Однако заставить себя пошевелиться и освободить их он не мог. Если начнет ерзать, то не остановится до тех пор, пока не окажется в ванной, смывая следы секса, липнущие к коже.

– Айя, ты поставил будильник? – дыхание Хирофуми ощущалось теплом на его коже, мужчина подтянул Айю поближе к себе, удерживая рукой за талию. Ладонь любовника прошлась по животу, и юноше пришлось бороться с желанием задержать дыхание и избежать прикосновения.

– На шесть часов. Достаточно рано, Хиро?

– Вполне, – Хирофуми потерся носом о шею парня. – Мне хватит времени позавтракать с тобой перед работой, – Айю снова поцеловали, и потом Хирофуми замолчал, а его дыхание постепенно выровнялось.

 

Айя лежал, дико уставший. Ему безумно хотелось принять ванну, поменять простыни и проветрить комнату от запаха секса, наполнявшего ее. Пот Хирофуми лип к нему, его вкус был во рту. Айя сжал руки на простынях. Ему гораздо больше нравилось, когда Такатори приходилось уезжать после секса, и он не оставался до утра. Тогда Айя мог помыться и избавиться от следов произошедшего, и ему не напоминали об этом всю ночь.

 

Он так устал. С тех пор, как Хирофуми вернулся, он каждую ночь оставался у Айи и однажды даже провел с ним целый день. Это было слишком. Айя ненавидел гадать, не сказал ли он или не сделал чего-либо, что может рассердить мужчину, и у него не было времени на Аюми и цветы. Он ненавидел знать, что он в полной власти Хирофуми, который может брать его, когда захочет. Однако он должен был притворяться, что счастлив видеть мужчину, счастлив от того, что с ним обращаются, как с собственностью, и делать вид, что так же сильно хочет Хирофуми, как тот хотел его.

 

Четыре года такой жизни, и Айя уже не был уверен, в своем ли он уме. Изоляция и требования давили на него, доводя до состояния постоянной усталости. Аюми, Кикё и Мамору были его спасением, вместе с кендо и икебаной, но этого уже не хватало. Иногда всем, что удерживало его от ящичка в шкафу или от прыжка с крыши Ханабатаке, была мысль о сестре, усердно работающей, чтобы получить ученую степень и восстановить честь семьи Фуджимия. Она не давала сумасшествию взять над ним верх.

 

Но она же приносила ему столько боли. Айя знал – сестра недовольна тем, что брат не позволяет ей вернуться в Японию летом, она пыталась показать это. Он не мог позволить ей приехать и узнать, как именно он зарабатывает деньги, узнать, как низко он пал. И он не хотел, чтобы она приехала сюда и разбередила старые раны. До сих пор оставались люди, помнящие позор их отца и всей их семьи. Айя не хотел, чтобы его сестру обижали, чтобы люди отворачивались от нее с таким же презрением, как от него.

 

Он старался зарыться головой в подушку, но прижатые пряди волос не позволяли много двигаться. Айя вздохнул и заставил себя расслабиться и попробовать отдохнуть даже с Хирофуми, прижимающимся к спине, держащим его слишком близко и крепко. Этой ночью ему опять не удастся выспаться.

 

По крайней мере, Такатори будет занят следующие два дня, и Айя сможет передохнуть. Он проведет целый день в своей оранжерее, купаясь во влажном тепле помещения и мириадах запахов от цветов, находящихся внутри, сделает новый букет для Аюми. Потом они сходят куда-нибудь поужинать, пойдут в кино и проведут вечер за разговорами. Она говорила об этом недавно, когда Хирофуми был на работе, а у Айи было немного свободного времени. У нее уже весь вечер был распланирован. Гейша даже предлагала пригласить Кудо пойти с ними.

 

Айя почувствовал, как его щеки горят при мысли о соседе. На мгновение он представил, как бы это было – если бы Кудо был в его постели, обнимал его, вместо Хирофуми. Потом он прогнал эту мысль.

Это никогда не произойдет, это просто невозможно. Достаточно рискованно было просто дружить с ним, но чтобы посметь замахнуться на что-то большее… Глупо было даже говорить с Кудо, и неважно, что об этом думала Аюми. Он крупно рисковал – своей жизнью и жизнью сестры.

 

Но все же... тот вечер с Кудо и Мамору, когда они вместе смотрели фильмы, был так похож на его прежнюю жизнь. Айя даже почти рассмеялся пару раз – благодаря комедиям, которые принес Йоджи, и его с Мамору шуточкам. Эти двое отлично поладили, и их веселье настолько заразило Айю, что он даже поучаствовал в битве попкорном в собственной гостиной.

 

С того вечера от Кудо не было ни злых взглядов, ни едких комментариев. Вообще-то, их не было с того утра, когда тот проснулся у Айи в гостиной. Это было странно – развешивать белье на крыше и видеть сонного и растрепанного блондина, делающего то же самое, а если никого не было – говорящего с ним о простых житейских мелочах. Как поживают его цветы, какие сплетни в Ханабатаке, и все прочее. Айя понял, что ему не нужно бояться, что какая-нибудь неудобная тема всплывет в их разговоре, Кудо точно знал, о чем говорить не следует.

 

Может, поэтому проводить время с блондином было так приятно, он понимал, через что Айе приходится проходить. Аюми... она любила Натсуо и не думала о том, чем жертвует ради него. Мамору, несмотря на ум и наблюдательность, был просто ребенком. Он не мог даже представить, как живет Айя. Что касается Кикё, то его друг был слишком далеко, чтобы молодой человек мог искать у него поддержки и понимания, и он нашел свой собственный способ отвлекаться от такой жизни. А Кудо был рядом и знал, чему Айя подвергался каждый раз, когда приходил Хирофуми.

 

Наконец-то у Айи был кто-то, с кем можно было поговорить и найти понимание – то, на что он изначально надеялся в отношениях с Сакурой. Поэтому встречи с Кудо наполняли его каким-то удовлетворением, которого он раньше не испытывал.

Хирофуми начал тихонько храпеть, и его рука, обнимавшая Айю, напряглась. Немного дрожа остывающего на коже пота, Айя ухитрился подтянуть уголок покрывала на себя. От материала до сих пор пахло лавандовым порошком, которым он стирал белье, и он просто сконцентрировался на легком запахе, чтобы успокоиться.

Айя вздохнул, пытаясь достаточно расслабиться, чтобы уснуть на несколько часов, желая того спасения, которое дарил ему сон. Время пройдет гораздо быстрее, если он будет спать, и Хирофуми скорее покинет его. Айя сможет отмыть с себя все следы этого мужчины и на короткое время забыть, во что превратилась теперь его жизнь.

 

* * *

 

Йоджи подскочил со стула, услышав звук падающих в почтовый ящик конвертов. Он поспешил к двери и прижался к ней ухом, слушая шаги, удаляющиеся по коридору. Когда все стихло на пару минут, он выглянул из квартиры и посмотрел по сторонам. В коридоре никого не было.

 

Зная, что в любой момент кто-нибудь может выйти из квартиры или лифта, Йоджи ринулся к айиной двери. Его сосед сегодня гулял с Аюми, она вчера рассказывала об их планах. Они собирались сходить за новыми цветами для оранжереи. Это означало, что Айи не было дома, поэтому забрать его почту было некому.

 

Йоджи отодвинул заслонку на щели почтового ящика и заглянул внутрь. Там была прозрачная корзина, ловящая почту, и он мог ясно разглядеть несколько конвертов. Благодарный своим длинным пальцам и тому, что почтовый ящик не был защищен от воров, Йоджи смог ухватить большую часть конвертов. Аккуратно вытащив письма наружу, он принялся их просматривать.

 

Там была пара каких-то приглашений, флаер на выставку керамики и банковское извещение. Йоджи заметил, что на конверте не было имени, только номер квартиры Айи. Он отложил письма и снова заглянул в ящик. Это заняло минуту, но он смог достать пару конвертов, которые пропустил в первый раз. Это был еще один флаер, на этот раз из магазина кимоно, и еще одно письмо, которое и привлекло его внимание.

 

Оно было из США. На нем было несколько штампов и наклейка с адресом Айи поверх того, который был написан там изначально. Письмо явно пересылали из другого места. Йоджи попытался приподнять наклейку, но без особого успеха, да и к тому же он знал, что ему не стоит долго возиться с почтой. Поэтому он сдался и посмотрел на обратный адрес.

 

Письмо было из… Массачусетса. Интересно, ведь, если Йоджи правильно помнил, именно там находился Гарвардский университет. Потом он увидел имя адресата. Фуджимия Айя. Секунду он думал, почему Айя пишет письма сам себе, потом покачал головой. Почему-то он сомневался, что тот покидал страну в течение последней недели, ведь они виделись почти каждый день.

 

Фуджимия. Фамилия была очень знакомой. Йоджи знал, что где-то слышал ее раньше, но не мог припомнить, где. Ладно, если не вспомнит за день-два, то полистает старые газеты. Он догадывался, что фамилия должна быть как-то связана с Айей, тем более что он был тезкой с отправителем. Йоджи задумался, было ли это имя настоящим, ведь многие здешние жильцы брали себе новые имена, и непонятно было – почему Айя выбрал именно такой псевдоним. Может, он выяснит и это, когда займется поисками информации о фамилии Фуджимия.

 

Он засунул письма обратно в ящик и поспешил в свою квартиру. Теперь у него была зацепка, и весьма хорошая. Чем больше времени он проводил со своим соседом, разговаривая на крыше или на его кухне, встречаясь у Аюми или посещая вместе ресторан, тем больше ему хотелось узнать, получить ответы на все свои вопросы. Он не знал, что именно тянуло его к этому парню. Было ли это из-за красоты и спокойного ума Айи, или просто из-за таинственной ауры, которую тот распространял.

 

Йоджи надеялся, что последнее, потому что тогда он мог избавиться от своей одержимости, пока с ними ничего не случилось. Если нет.. Он не был уверен, что тогда сделает, и это пугало. Впервые за долгое время, его эмоции опять влияли на его поступки, и он слишком увлекся, чтобы остановиться. Это было очень плохо. На этот раз за его ошибки будет платить не только он сам – внезапно понял Йоджи. Своими действиями он мог навредить Айе. Как тогда – ей. Однако эта мысль не останавливала его, и это пугало еще больше.

 

Глава 4. Реальность, приносящая боль

 

Кен наблюдал за тем, как Йоджи механически вешает свои простыни, едва в состоянии сцеплять их вместе прищепками. У Кудо были красные глаза, он выглядел уставшим и был настолько тихим, что Кен действительно пожалел, что разбудил его, чтобы вместе развешивать белье.

 

– С тобой точно все в порядке, Йоджи?

– Ага, Кен, – Йоджи подавил зевок. – Я всю ночь развлекал клиента и не выспался. Дай мне еще пару минут, и я проснусь.

– Я дал тебе уже полчаса, ты, ленивец, – он ухмыльнулся другу, который в ответ на подколку показал ему язык. Кен решил прекратить подшучивать.– Почему ты тогда просто не сказал мне проваливать и не остался в постели? – Кен был немного в шоке от состояния Кудо и его присутствия в таком виде на крыше. У него сложилось впечатление, что его новый друг больше всего на свете хотел остаться в кровати и поспать, но почему-то не стал возражать насчет стирки.

 

Сдавшись и бросив вешать мокрое белье, Йоджи сел на пол и вытащил сигареты. – Мне нужно было устроить стирку, и у меня есть планы на сегодня. Если бы я выспался и проснулся в свое обычное время, то ничего бы не успел: ни постирать, ни высушить все, – он зажег сигарету и удовлетворенно вздохнул, затянувшись. – Так что нужно было либо встать и еще подремать попозже, либо остаться без чистых простыней. А они мне нужны.

– Я могу представить, – щеки Кена загорелись, когда он подумал о том, для чего именно Йоджи нужны были простыни. Его до сих пор удивляло то, что парень был… шлюхой. Он не вел себя так, как другие мужчины, живущие здесь, или как большинство здешних женщин. Кен на мгновение задумался о том, как Йоджи дошел до такой жизни.

 

Кудо откинулся на локти и растянулся на крыше, явно наслаждаясь солнечным светом. Кен сжалился над своим другом и закончил развешивать простыни за него. Пока Йоджи курил, а Кен занимался бельем, дверь на крышу открылась, и кто-то вышел на площадку. Йоджи быстро глянул на дверь, и его плечи поникли, когда он узнал Маки. Он снова принялся смотреть на небо.

 

«Должно быть, он думал, что это Айя», – подумал Кен. Он не знал, что происходило между двумя соседями, но знал, что там что-то было. Йоджи выходил развешивать белье гораздо раньше, чем делал это пару недель назад, примерно в то же время, когда Айя работал в оранжерее или тоже развешивал свою стирку. Кен также заметил, что между соседями больше не было вражды. Ему было известно, что они вдвоем ходят к Аюми – все здание сплетничало о том, как женщина постоянно заманивает к себе двух молодых и красивых парней. Похоже, многие завидовали старой гейше.

 

– Какие у тебя планы на сегодня?

Его вопрос, казалось, напугал Йоджи, потому что тот сел и улыбнулся ему, когда увидел все свои простыни висящими на веревке. – А, я иду с Аюми по магазинам. Она настояла, чтобы я посетил несколько летних фестивалей вместе с ней, и для этого мне нужно подобающе выглядеть. Женщина уговаривает меня купить юкаты, представь себе. – Йоджи закатил глаза и поправил очки на носу. – Я с детства не носил ничего подобного на людях.

– Скоро мы будем путать тебя с Айей, – поддразнил Кен. Он вежливо помахал Маки, когда она начала развешивать свое белье возле них. – Он обычно ходит с ней на фестивали, вообще-то. Ты, должно быть, действительно с ней подружился, раз она берет тебя вместо него, – добавил Кен, ожидая, что Йоджи скажет что-нибудь про Айю. Он не верил, что тот не пойдет с Аюми на праздники, и подумал, не пойдут ли они туда в этом году втроем.

 

Йоджи только хмыкнул и снова лег на крышу. Кен нахмурился, снова задумавшись о том, что же было между ним и Айей. Кудо перешел от постоянных вопросов о нем к тому, что почти никогда его не упоминал, особенно после того, как они втроем провели какое-то время вместе с Аюми. Он подумал… Кен помотал головой при этой мысли. Он не мог представить себе Айю, заводящего любовника – тем более, Йоджи в качестве такового. Даже зная, что у его друга есть клиенты-мужчины, Кен с трудом мог назвать его геем. Йоджи не был похож на содержанцев, живших здесь и обслуживающих мужчин. Он не выглядел «таким».

 

– Хороший день сегодня, правда? Что вы делаете после обеда? – Маки улыбнулась Йоджи, задавая вопрос, но выражение ее лица немного изменилось, когда она посмотрела на Кена. Он с ней не ладил. Кен не обращал внимания на сплетни, а она называла его педиком, потому что он не захотел спать с ней. Кен не дотронулся бы до этой женщины и трехметровой палкой, якудза передавали ее друг другу постоянно, и, к тому же, она была не в его вкусе.

 

Она не обрадовалась, когда никто ей не ответил, и начала дуться. Кен знал, что с ней не стоит заговаривать, и Йоджи, похоже, это понял тоже, что было прекрасно. Хидака знал, что она была одной из нескольких женщин Ханабатаке, которые не отказались бы развлечься с любым желающим этого мужчиной, но Йоджи был умнее и предпочитал проводить время с Аюми и Кеном. Он даже признавался другу, что не хотел бы быть избитым какими-нибудь гангстерами из-за здешних женщин. Если ему нужна была женская компания, то он предпочитал проводить свое время с Аюми, которая была умной и не втянула бы его в неприятности. Кен немного завидовал, потому что гейша никогда не уделяла ему особенного внимания.

 

Ветер усилился, и Кен уже собирался ткнуть Йоджи носком обуви, чтобы тот поднялся, и они пошли бы вниз, как вдруг одно из полотенец Маки вырвалось из ее рук и полетело по воздуху.

– Мое белье!

Йоджи сел и огляделся, потом со вздохом поднялся и поспешил за полотенцем, лежащим возле оранжереи. На мгновение он задержался, поднимая мокрую ткань, и пристально посмотрел на небольшой домик, а потом вернулся к Маки и отдал ей полотенце.

– Думаю, это придется постирать снова.

– Спасибо, Йоджи-сан, – она улыбнулась ему и откинула назад свои длинные мелированные волосы, выставляя при этом внушительную грудь. – Я собиралась приготовить сегодня что-нибудь, но я ненавижу готовить только для себя. Почему бы вам не зайти на обед? Это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы вас отблагодарить.

– Нет, спасибо, у меня уже есть планы, – Йоджи улыбнулся ей и отвернулся, направляясь к месту, где он лежал, чтобы подобрать свои сигареты. Кен попытался сдержать смех, когда увидел выражение лица Маки, получившей отказ. Похоже, это у него не получилось, потому что она злобно посмотрела на него и швырнула полотенце в свою корзину.

 

– Тогда как насчет завтра?

Йоджи покачал головой. – Извини, милашка, но у меня все расписано на неделю вперед. Я уверен, ты сможешь найти, кого позвать на обед, – он даже не смотрел на нее, наклоняясь за их с Кеном корзинами.

– С кем ты собираешься провести день, с Аюми или Кеном? Одна слишком стара для тебя, а другой занят, разве не так? Или ты любишь составлять ему компанию, когда его приятель уезжает? – поддела его Маки. – Я думала, тебе нравятся женщины, а ты просто еще один педик, – фыркнула она.

 

Кен почувствовал, как его лицо горит от унижения, но, прежде чем он смог что-то сделать, Йоджи шагнул к женщине и улыбнулся. Поразительно, каким угрожающим было выражение его лица. Он заставил Маки посмотреть на него, подняв пальцем ее подбородок.

– Мне действительно нравятся женщины, дорогуша, у меня проблемы только с такими сучками-сплетницами, как ты. Я знаю, какие слухи ты пустишь про меня, если я не сделаю того, что ты от меня ждешь. Что касается моих друзей, то я могу общаться с людьми, не трахаясь с ними, но я сомневаюсь, что ты хоть когда-нибудь пробовала так делать, – несмотря на такие слова, его голос оставался спокойным, и, на самом деле, даже почти очаровательным.

Маки покраснела и отпихнула руку Йоджи. – Ты обычная шлюха, Йоджи.

– Прошу уточнить. Я – очень разборчивая шлюха, и спасибо за комплимент, – он улыбнулся и поклонился женщине. – Я не трахаюсь со всеми, кто скажет мне «привет».

Теперь его улыбка стала хитрой и, прежде чем Кен успел понять это, Йоджи обнял его рукой за талию и прижал к себе.

 

– К тому же, Кенкен гораздо симпатичнее тебя, Маки. Я в любом случае предпочту это, – он погладил Кена по заднице, – такой сучке, как ты. Прощай, – он утащил приятеля за собой в сторону двери.

 

Кен подождал, пока они спустятся на один лестничный пролет, затем отпихнул руку Йоджи. – Тебе понравилось злить ее? Она теперь, наверное, сбросит наше белье с крыши. И тогда именно ты будешь все перестирывать и развешивать заново.

– Нет, не сбросит, потому что все, что мне останется сделать, это пожаловаться Аюми, и у Маки будут неприятности, – заметил Йоджи. – Я слышал о ее прошлых выходках, но с друзьями Аюми она не связывается. Эта замечательная дама достаточно часто ставила ее на место, чтобы та, наконец, признала ее авторитет.

 

Кен подумал немного. – Да, ты прав, Маки никогда даже не трогает Айю, а ведь она ненавидит геев. Я думаю, она сердится из-за того, что они гораздо красивее, – он улыбнулся Йоджи. – Единственная причина, почему она до сих пор здесь – это потому что один из ее друзей принадлежит к якудза, но, скорее всего, она здесь надолго не задержится. От нее слишком много проблем.

Потом он посмотрел на Йоджи. – И да, спасибо за последний комментарий. Теперь все будут думать, что мы с тобой трахаемся, а у меня, знаешь ли, гораздо более высокие стандарты, чем ты думаешь.

Йоджи невинно улыбнулся и пожал плечами. – Я не против. Ты очень симпатичный, Кенкен, и ты не найдешь никого лучше меня, – он рассмеялся, когда Кен закатил глаза в ответ на последние слова. – Если честно, то извини. Я не подумал. Черт возьми, да что ж такое со сплетнями в этом доме? – его улыбка растаяла, и, казалось, он над чем-то задумался. Йоджи молчал всю дорогу до своей квартиры.

 

– С тобой все в порядке? – Кен не привык видеть друга таким тихим, особенно после того, как они только что шутили и дразнили друг друга.

– Ага, только немного устал. Хочешь чего-нибудь выпить? Я бы выпил сейчас… – Йоджи потер глаза. – Воды. Да, я бы выпил воды.

Не думая о том, что собирался сказать его друг сначала, Хидака ответил, что тоже не отказался бы от воды. Скорее всего, Йоджи хотел чего-то покрепче, и Кен был рад, что он передумал. Кудо в последнее время стал гораздо меньше выпивать. Кен не видел ничего плохого в паре пива иногда, но ящик в день – это было многовато.

 

Пока Йоджи был на кухне, зазвонил телефон. Скоро включился автоответчик, и после веселого записанного послания хозяина квартиры послышался мужской голос.

– Йоджи, ты дома? Это Генсай. Я… я просто звоню узнать, свободен ли ты сегодня. Я надеялся с тобой встретиться. Перезвони мне, ладно?

Кен смотрел на телефон даже после того, как незнакомец повесил трубку, он задумался над тем, как выглядели клиенты Йоджи мужского пола. В голосе этого, например, не было ни капли женственности, которую он ожидал бы от мужчины, платившего Кудо за секс. На самом деле, его голос был по-настоящему мужским и явно принадлежал хорошо образованному человеку.

 

– Держи воду.

Он вздрогнул при звуке голоса Йоджи, схватил предложенную бутылку и подчеркнуто не смотрел на друга, когда тот подошел к телефону и стер сообщение.

– Ты разве не будешь ему перезванивать? – нерешительно спросил Кен.

– Нет. Я отказываюсь сотрудничать дальше с этим больным придурком, – он посмотрел на телефон со злостью, а потом сделал большой глоток воды. – Я не люблю те вещи, которые он просит меня делать.

– О, – Кен задумался, что это могло означать, а потом начал думать о том, был ли Йоджи тем, кто трахал, или тем, кого трахали? Если дело было в этом, то как Йоджи переключался туда-сюда с мужчин на женщин?

– Ты гей? – вопрос вырвался быстрее, чем он успел сообразить, что говорит.

Йоджи, как раз пивший воду, поперхнулся и закашлялся. Кен метнулся к парню и хлопал его по спине, пока тот не отдышался.

– Господи, Кен, ты чего? – выпалил Йоджи.

– Я..э…, – Кен сдался и занялся своей бутылкой воды. Он не знал, зачем задал этот вопрос, тем более что Йоджи знал, что они с Казе спят вместе. Кену действительно было все равно, гей его друг или нет, это его не волновало. Он просто.. он понял, что привык видеть стереотипных уке, как большинство парней, живущих здесь, и не мог представить Йоджи на месте кого-то из них, когда тот был с мужчиной.

– Я би. Я уже говорил, что люблю красоту, – Йоджи пожал плечами. – Меня привлекают те, кто привлекают, хотя чаще это женщины. Женщину легче подцепить, не боясь, что тебе отобьют все внутренности, если ты ошибешься с сексуальной ориентацией человека, – потом он поморщился. – Бояться нужно только их ревнивых дружков.

Потом Йоджи посмотрел на него с любопытством, заправляя волосы, падавшие на лицо, за уши. – А ты? Ты би или гей?

– Я не гей, – отрезал Кен автоматически, краснея при этих словах.

 

Йоджи недоверчиво посмотрел на парня, а потом прищурился. – Ты знаешь, что слово «гей» обычно означает секс с человеком того же пола, правда, Кен? Я только хочу узнать, кто из вас девушка – ты или Казе?

Кен сжал зубы и запустил руку в волосы. – Я знаю, что значит это слово, Йоджи, так что не язви. Мы оба парни, и мы не геи. Мы с Казе дружим с детства, у нас были девушки, просто… – он не знал, зачем завел этот разговор. Обычно Кен избегал даже мыслей об этом. На мгновение ему почудился голос отца Тимоти, описывающего ад, ждущий содомитов, и слова его бывшего партнера по команде.

– Я не какой-нибудь женоподобный гомик, а Казе уж тем более. Мы просто... мы можем доверять друг другу, и мы всегда рядом, когда это нужно. Мы никогда не спали с другими парнями, и секс – это не единственное, что мы делаем вместе, – он нахмурился, глядя на Йоджи, надеясь, что не перегнул палку с этим разговором, как ему показалось. – У меня не было нормальных свиданий в последнее время, а Казе занят работой. Мы.. помогаем друг другу расслабиться, – он замолчал на несколько секунд, а потом неуверенно улыбнулся. – И какого черта я перед тобой оправдываюсь?

 

Йоджи просто смотрел на него, сжав губы, а потом покачал головой. – Ладно, Кен, ты не гей. Но не каждый гей является «женоподобным гомиком» или «педиком». Ты видел тренировки Айи. Скажешь, он не сможет надрать тебе задницу, если захочет? Я бы мог познакомить тебя с некоторыми своими клиентами. Они платят мне, потому что я сохраню их тайну, ведь они не хотят рисковать, ища себе нового партнера. И они уж точно совершенно не похожи на то, как ты себе представляешь геев, – Йоджи выразительно смотрел на друга какое-то время, потом вздохнул и пошел к балкону. Раздвинув двери, он вылил недопитую воду в цветы, которые недавно приобрел.

 

Кен остался в гостиной, гадая, следует ли ему уйти или нет. Йоджи, наверно, обиделся на его слова, но он не знал, как извиниться. Кен никогда не желал другого мужчины так, как желал женщин. Казе был единственным человеком, которого он любил в своей жизни, но это была связь не страстная, а скорее удобная. Казе столько для него сделал, когда все другие отвернулись, и это было так приятно – знать, что он мог дать человеку то, в чем тот нуждался.

Услышав, что Йоджи вернулся в комнату, Кен быстро проглотил остатки воды и протянул пустую бутылку своему другу. – Мне пора. Хочешь, я сниму и твои вещи заодно, когда пойду за своим бельем? Если оно, конечно, еще там.

 

– Да, я был бы очень рад, Кен, – Йоджи улыбнулся, и парень вдруг почувствовал себя намного лучше. – Думаю, мне стоит немного полежать, у меня такое предчувствие, что Аюми будет меня сегодня таскать по всему городу.

– Нет проблем. Кроме того, я думаю, что тебе не стоит встречаться с Маки некоторое время. Твое белье может быть в безопасности, но она может не удержаться и сбросить тебя с крыши, если вы опять окажетесь там вдвоем, – Кен покачал головой, когда Йоджи картинно закатил глаза. – Ты должен знать, что если разозлить женщину, то это всегда выходит боком.

 

– Я знаю, Кенкен, но меня волнуют только те, кто мне действительно небезразличен, а не какие-то стервозные сплетницы, – Йоджи зевнул, идя с другом к двери. – Кстати, хотел тебя спросить. Ты когда-нибудь слышал фамилию Фуджимия?

В голосе Йоджи была странная нотка, которая не сочеталась с чрезвычайно небрежным тоном вопроса. Кен искоса взглянул на него и задумался. – Я.. она мне знакома, но ничего в голову не приходит. Это фамилия твоего.. ээ.. клиента?

– Нет, не клиента, – эта странная нотка снова зазвучала в голосе Йоджи, он выразительно помотал головой. – Я услышал ее недавно и с тех пор не могу успокоиться, мне кажется, я должен ее знать, – потом он пожал плечами. – А, ладно, как только я перестану об этом думать, то сразу вспомню.

Кен кивнул. – Ага, я тоже так делаю обычно. Что будем делать завтра? Может, посмотрим фильм или поедим чего-нибудь? – он не выходил из здания уже почти неделю, не считая пробежек и походов в магазин, и начинал потихоньку сходить с ума. Он ненавидел моменты, когда Казе уезжал так надолго, потому что не любил куда-то выходить один. Всегда оставалась вероятность, что его узнают, а он никогда не знал, как себя вести в таких случаях. А когда Кен выходил куда-то с Йоджи, большинство людей замечали только красивого блондина, а не его.

– Хмм. Извини, Кен, но завтра у меня дела. Не знаю, сколько времени они займут, поэтому вообще ничего на этот день не планирую, – Йоджи открыл дверь и отдал Кену его корзину. – Может, послезавтра?

– Хорошо, увидимся тогда, – он помахал другу, выходя в коридор, и вернулся к себе. Может быть, по телевизору будут показывать игру, тогда он сможет себя занять на пару часов и избавится от скуки. Кен надеялся, что Казе вернется побыстрее.

 

Йоджи сидел перед компьютером в библиотеке университета Токио, надеясь, что не забыл, как пользоваться интернетом, и что никто не попросит его показать студенческий билет. Вообще-то, ему пришлось прокрасться сюда, смешавшись с толпой студентов, входящих и выходящих из помещения. Окику уже выпустилась, так что он не мог рассчитывать на ее помощь, пока будет просматривать архив новостей. Он надеялся, что у нее все в порядке. Йоджи всегда обожал флиртовать с ней перед тем, как рыться в файлах, даже несмотря на то, что это ужасно злило Аску.

 

Он написал «Фуджимия» в строке поиска и ограничил выборку статьями за последние пять лет. Аюми сказала, что знает Айю больше четырех лет, так что он начнет с этого промежутка, а потом добавит еще год, если не найдет ничего. По крайней мере, он не искал ничего связанного с именами Ватанабе или Судзуки.

 

Поиск занял несколько минут, но программа выдала довольно объемный результат. Йоджи отбросил все, что было больше четырех лет назад, и отсортировал оставшийся приличных размеров список по дате. Он открыл файл, который сразу привлек его внимание.

 

По всей видимости, Фуджимия Ютака совершил самоубийство в своем офисе из-за какого-то скандала. Йоджи поплохело, когда он вчитался в детали: мужчина совершил сеппуку, а секретарша нашла его тело на следующий день – вакидзаши все еще торчал из тела, а кровь и внутренности были на полу. Боги, какой же сумасшедший выберет этот самый мучительный способ самоубийства? Если бы Йоджи когда-нибудь решил прекратить свое существование, он сделал бы это быстро: прыжком с крыши какого-нибудь здания или встав перед скоростным поездом. Главное – быстро и никаких шансов выжить.

 

Статья разожгла любопытство, и Йоджи продолжил изучать информацию о мужчине. Похоже, Фуджимия был замешан в каком-то финансовом скандале. Его обвиняли в присвоении средств… Йоджи не сдержал удивленный возглас, когда прочитал следующее имя. Компания Фуджимии работала на правительство, поскольку Ютака был близким другом Такатори Рейджи, сегодняшнего премьер-министра и, случайно или нет, отца любовника Айи. Фуджимию обвиняли в переводе денег, предназначенных для благотворительности и различных организаций, на его собственные счета. Конечно, мужчина отрицал все обвинения и совершил сеппуку, чтобы защитить свою честь.

 

Теперь Йоджи вспомнил этот скандал, хотя в то время не уделял ему большого внимания. Он привлек его внимание в основном из-за ужасного самоубийства и того факта, что в стране мог появиться новый премьер-министр. Некоторые люди обвиняли Такатори в предательстве друга, но, в конечном итоге, все оказалось просто бурей в стакане. Следственный комитет, созданный в связи со скандалом, не нашел никаких доказательств участия в этом премьер-министра, и единственное, в чем его можно было обвинить, так это в неправильном выборе друзей. Да и об этом вскоре забыли, поскольку доверять прибыльные связи своим компаньонам было обычным делом, а Фуджимия не был замечен ни в чем предосудительном до того, как разразился этот скандал.

 

Зная, что точно движется в нужном направлении, Йоджи сосредоточился на поисках информации о Фуджимии Ютаке. Мужчина сделал несколько заявлений о своей невиновности, а потом совершил самоубийство. Его высмеяли в прессе за то, что он сбежал от ситуации, как трус, не обращая внимания на способ, который он выбрал для этого, и мало кто за него заступился. Постоянно цитировался Такатори, сказавший, что ему трудно поверить в то, что человек, которого он знал больше двадцати лет, мог так поступить, но ему нечего противопоставить найденным уликам и доказательствам.

Йоджи еще почитал обличительные статьи и узнал, что если бы Фуджимия не убил себя, то его ожидала бы тюрьма и жизнь, полная позора. Это было странно – то, что почти никто за него не заступился, и то, как мгновенно его осудили и признали виновным.

Кудо поискал упоминания о семье мужчины. Некролог дал ему первую зацепку – в нем говорилось, что Фуджимия оставил после себя жену и двоих детей. Йоджи заметил, что программа нашла еще одно упоминание о смерти, связанное с фамилией Фуджимия, вышедшее спустя почти четыре месяца, и обнаружил, что это был некролог Фуджимии Юри, жены Ютаки. В нем было сказано, что она умерла в больнице от осложнений. Быстрый поиск выдал статью о ее неудачной попытке самоубийства. Женщина пыталась повеситься, но дети нашли ее и вытащили из петли.

 

Йоджи запустил поисковик на все статьи о Фуджимии Ютаке за последние десять лет. Большинство заметок касались его инвестиционной компании и контрактов с правительством, и все вместе они составляли образ успешного человека. Разительный контраст по сравнению с тем, что о нем говорили после скандала. Однако в этих статьях было мало упоминаний о его родственниках, в основном слова о том, что у него есть жена, сын и дочь.

 

Огорченный, Йоджи провел еще час, пытаясь найти хоть что-то о семье мужчины. Наконец, ему повезло – он нашел статью в общественном разделе «Ahashi Shimbun». Фуджимия давал интервью у себя дома для специального выпуска под названием «50 наиболее влиятельных бизнесменов Токио».

На фотографии мужчина был с семьей, торжественно выглядевшей перед камерой. Ютака был в темном деловом костюме, его жена, милая женщина с короткими волосами, была в кимоно. Йоджи сразу же узнал девушку возле нее – она была примерно одного возраста с Сакурой и одевалась, как мать.

Йоджи провел пальцем по изображению сына Фуджимии, стройного тинейджера, который не очень уютно чувствовал себя перед объективом. Айя смотрел на Йоджи с фотографии сквозь густые, коротко обрезанные волосы, и только две длинных прядки спускались по его щекам. Мальчик был в белой рубашке и черных брюках и прятал руки за спиной, стоя возле отца.

Подпись гласила: Фуджимия Ютака, Юри, Ран и Айя. Прочитав статью, Йоджи узнал, что сына звали Раном, а дочь – Айей. Это решало загадку с отправителем письма из Америки. Теперь он ломал голову над тем, почему Айя взял имя сестры.

 

Поиск по именам детей не дал почти ничего. Они оба были лучшими в школе, а в одной статье было упоминание о том, что Рана приняли в Токийский университет. Йоджи задумался, учился ли Ран когда-нибудь в колледже.

Кудо поискал еще немного, пока за его спиной не встал студент и не откашлялся многозначительно. Зная, что если у него попросят документы, начнутся проблемы, Йоджи собрал несколько распечатанных статей, в том числе и ту, где была фотография Айи, и отошел от компьютера. Он поспешил выйти из огромного здания, спеша вернуться домой и начать думать над тем, что только что нашел.

В статьях говорилось, что все активы Фуджимии были конфискованы, даже его компании. Его имя перемывалось всем Токио и, без сомнения, всей страной. Что произошло с его детьми? За несколько месяцев они стали сиротами и потеряли все, что имели.

 

Аюми сказала, что Айя пожертвовал своим будущим ради близкого человека, вспомнил Йоджи, выруливая в поток машин. Должно быть, она имела в виду его сестру, которая сейчас училась в Гарварде. Скорее всего, Айя согласился быть любовником Такатори ради сестры. Знала ли девушка, что брат для нее делал? Знала ли она, что он продавал себя, чтобы она могла посещать школу? Йоджи не верил в это, думая о том, как письмо пересылалось в Ханабатаке с другого адреса. Аюми также сказала, что Айя всеми силами старался скрыть настоящего себя от окружающих людей, и Йоджи готов был поспорить, что сестра Айи тоже входила в их число.

Он хотел знать, каким образом было сделано это предложение. Фуджимия Ютака и Такатори Рейджи были друзьями много лет – он понял это из прочитанного, так значит Хирофуми был знаком с Айей? С чего бы ему делать такое предложение сыну человека, из-за которого его отец чуть не потерял свое положение? Может, из-за этого Айя сменил имя и спрятался в Ханабатаке? Но разве Кен не рассказывал ему, что Рейджи держит здесь свою собственную любовницу? Старший Такатори наверняка знал, кого его сын выбрал себе в любовники.

 

– Отлично. Я заработаю себе адскую головную боль, пытаясь разобраться в этой свалке, я уверен, – однако все это было слишком интересным, чтобы бросить начатое.

Айя снова умудрился поразить его. Йоджи не ожидал узнать, что прошлое нового знакомого включало в себя крутую частную школу и принадлежность к одной из богатейших семей Японии, и что тот не был полукровкой, как Йоджи. Каково это было – видеть, как опорочена семья, потерять обоих родителей и лишиться всего, не будучи в этом виноватым? Айя не был активным соучастником своего падения, в отличие от Кудо.

Это объясняло многое, например, маску, которой он закрывался от мира. Последние пару недель у Йоджи был шанс заглянуть за этот холодный фасад, когда он разговаривал с Айей и видел, как тот общается с Аюми и Мамору. Парень был образованным, преданным, заботливым, когда дело касалось близких ему людей, и немного замкнутым. Вот кем он не был – так это высокомерным, грубым придурком, которого Йоджи видел в первые недели жизни в новом доме. Он вынужден был признать, что Айя превосходно отвращал от себя людей, желающих с ним подружиться. Наверно, так было из-за того, что случилось с его отцом.

 

Йоджи разгадал одну загадку, но осталось еще несколько, и он знал, что они не будут такими легкими. Одна из них – как именно Айя стал любовником Такатори Хирофуми, и какую роль в этом сыграла его сестра, кроме очевидной. Он также не мог забыть о Сакуре и о том, что Хирофуми действительно избивал Айю от случая к случаю.

 

Кудо зажег сигарету, пока стоял у светофора. Он чувствовал знакомое жжение в груди, которое появлялось каждый раз, когда он начинал новое расследование и принимался раскапывать все необходимые материалы, чтобы собрать головоломку. Он уже давно не испытывал ничего подобного, и еще больше времени прошло с тех пор, когда его это в последний раз действительно волновало. Именно это обстоятельство больше всего удивляло – как на самом деле важно было докопаться до правды об Айе. У Йоджи было впечатление, что скоро нужно будет начинать беспокоиться из-за своих эмоций, и это было таким шоком – что-то чувствовать снова после всех этих лет. Он знал, что следует бояться, учитывая последний раз, когда он испытывал нечто подобное к другому человеку, но это было слишком приятно – обнаружить, что внутри него еще осталось что-то живое.

 

Скорее всего, он был дураком и открывался навстречу еще одному сокрушительному удару в сердце. Если повезет, то, когда все случится, это добьет его. Йоджи знал, что не сможет снова вынести боль. И все равно, он чувствовал, что наткнулся на что-то, что стоило такого риска. Все, что нужно было сделать – это подумать о том, как Айя ему улыбается, и страхи отступали.

 

Йоджи поморщился, вылезая из машины и направляясь через подземную стоянку к лифту. Айя убьет его, если узнает, что кто-то копался в его прошлом. А разве у него был выбор, если парень был так неразговорчив? Теперь у него имелись некоторые ответы, и он может подождать, пока Айя упомянет о том, кем он был до того, как сменил имя и переехал сюда. Йоджи знал – было важно, чтобы Айя сам сказал ему правду.

 

Войдя в квартиру, он убрал ключи и положил статьи на один из столиков возле дивана, чтобы почитать их еще раз перед тем, как уйти на ночь. Он машинально проверил свой автоответчик и увидел, что тот мигает. Его ожидало четыре сообщения. Одно от Кена, насчет того, чтобы посмотреть футбол завтра после обеда, еще одно – от Аюми, с приглашением зайти на чай в ближайшие дни. Он решил перезвонить обоим и согласиться.

 

Когда он прослушал оставшиеся два сообщения, его хорошее настроение быстро испортилось. В первом Генсай умолял вернуть его в список клиентов, а второе звучало немного угрожающе – мужчина говорил, что знает, где Йоджи живет, и обещал зайти как-нибудь вечером и убедиться, что больше его не будут игнорировать. Придется позвонить охране внизу и сказать, чтобы Генсая задержали, если он действительно решится осуществить свою угрозу.

Запустив руку в волосы, Йоджи направился к холодильнику за пивом, которое поможет ему успокоиться и сосредоточиться на выяснении айиного прошлого.

 

* * *

 

Айя поставил чашку кофе перед Йоджи. Он встретил его по пути в оранжерею, когда тот возвращался домой, и, поскольку все остальные соседи еще спали, пригласил на завтрак. Пришлось признаться себе, что приятно завтракать с таким человеком, которого ты мысленно не умолял побыстрее доесть и оставить тебя в покое.

 

– Спасибо, Айя. Знаешь, для человека, который не любит пить кофе, ты отлично его варишь, – Йоджи устало улыбнулся, потягивая горячий напиток.

– Я никогда не говорил, что не люблю кофе, просто для меня в нем слишком много кофеина, – заметил Айя, идя к плите. Он решил приготовить омлет этим утром, с сыром, устрицами и красным перцем, и хотел убедиться, что еда не пригорает. Айя не так часто делал что-то, кроме риса, мисо и рыбы на завтрак. Его мать не верила в питательную ценность западных блюд и всегда приводила в пример то, какими тучными были американцы. Айя подумал о ней с грустью, вспоминая, как Айя-тян с каждым годом становилась все больше и больше похожа на нее. Он был рад, когда голос Йоджи прервал его грустные раздумья.

 

– И это говорит человек, который пьет.. сколько чашек чая в день? Я удивляюсь, что ты не летаешь после часа или двух, проведенных у Аюми. Что с ней вообще такое? Кажется, она не может разговаривать без чая или сакэ, – Йоджи поморщился, ставя чашку на стол. – Я просто не могу за вами угнаться. Мне нужен мочевой пузырь побольше.

 

Айя сдержал улыбку, готовя посуду для завтрака. Когда он только познакомился с Аюми, то чувствовал себя точно так же, но сейчас для него было странным вести разговор без того, чтобы предложить гостю угощение или что-то, чтобы освежиться.

– В зеленом чае меньше кофеина, чем в кофе. А по поводу Аюми, я думаю, это просто привычка с прошлых лет, когда она развлекала людей, – Айя расставил еду перед Йоджи и сел на свое место. – Она всегда следит за тем, чтобы у ее собеседников было достаточно еды и напитков, особенно напитков. Кроме того, тогда человеку есть чем заняться во время разговора. Если тебе нечего сказать, ты можешь притвориться, что пьешь, и всегда есть чем занять руки, – он налил себе немного чая перед тем, как взять палочки.

 

Йоджи тихо хмыкнул, поднося кусочек омлета ко рту, и, прожевав его, улыбнулся Айе. – Ты прекрасно готовишь, ко всему прочему. Думаю, ты прав, но все равно, я выпил больше зеленого чая за последний месяц, чем за последние пять лет.

В это можно было поверить, видя, как часто Йоджи бывал по утрам здесь или у Аюми, и учитывая, насколько по-западному он жил большую часть времени. Айя, в конце концов, отучил своего соседа от привычки входить в квартиру, не снимая обувь. Однако он ничего не ответил, молча расправляясь с омлетом и наслаждаясь компанией, которую не надо было развлекать и перед которой не надо было притворяться. Особенно по утрам, когда Йоджи сводил к минимуму свой флирт, желая просто немного поговорить, поесть и выпить кофе. Обычно он был слишком уставшим после «рабочей» ночи, вернувшись от клиента, и ничего не требовал.

 

Айя был этому очень рад, учитывая обстоятельства. Если бы Йоджи не был таким компанейским и легким в общении, он не приглашал бы его раз за разом. Дружить с ним только ради Аюми было бы слишком большим риском. И если честно, то Айе нравился флирт, даже при том, что он не мог на него ответить. Йоджи был осторожен и не заходил слишком далеко, не вынуждая Айю прекратить его визиты, чего никому не хотелось бы. Было так приятно разделить с кем-то пищу, начать день с непринужденной беседы и пары шуток, обычно со стороны Йоджи. Ему не было так одиноко, и он так давно не общался с другим мужчиной, кроме Кикё и Хирофуми. Айю удивляло то, насколько ему было приятно общество соседа, и это немного беспокоило. Тем не менее, последнее чувство никогда не останавливало его, поэтому он приглашал Кудо почти каждое утро.

 

Заметив, что чашка Йоджи почти опустела, Айя поднялся и налил другу еще кофе. Тот поднял бровь и кивнул благодарно, но ничего не сказал, пока не доел омлет.

– Спасибо, Айя, это было восхитительно, – он отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула. – Что делаешь сегодня?

– Я должен помочь Аюми убрать ее весенние кимоно и достать летние, – он будет пользоваться машиной и шофером, которых заказал для него Хирофуми. Парень почти вздохнул, подумав о том, что его любовник должен зайти этим вечером, и напомнил себе купить продуктов, пока будет вне дома. Ведь Хирофуми останется на ужин, да и на завтрак тоже.

Йоджи обхватил чашку ладонями и смотрел на коричневую глазурь. – Она когда-нибудь носит что-то кроме юкаты и кимоно? В том смысле, что я знаю, сколько ей лет, но другие женщины ее возраста носят брюки и тому подобное. Да и современные гейши не носят кимоно все время.

 

– Она никогда и не подумает одеться во что-то другое, если только это не будет какой-то особый случай, – тихо ответил Айя. Он снова поднялся из-за стола, чтобы собрать посуду и положить ее в мойку. – Я не думаю, что она делает это из-за своей профессии, – поймав озадаченный взгляд Йоджи, он облокотился на стол и начал теребить прядку своих волос, выбившуюся из-под завязки. – Она носит их не потому, что гейша, а потому, что ей в них удобнее. Я думаю, это напоминает ей о молодости, до того, как умер ее покровитель и она заболела артритом. Аюми.. – Айя замолчал на минуту, гадая, не говорит ли он лишнего. Он уважал тайны других так же, как свои, но Йоджи жил здесь уже пару месяцев и был другом Аюми. Айя не рассказал бы ему ничего такого, чего тот не заметил бы сам, – иногда Аюми живет в смешении прошлого и ее воображения, как мне кажется. Это ее спасение.

 

Йоджи кивнул.

– Я думаю, что знаю, о чем ты говоришь. Мы с ней на прошлой неделе как-то пришли в булочную, которая ей нравилась, и обнаружили, что она закрыта. Аюми не могла успокоиться, пока мы не вернулись домой и не выпили чаю. А потом… – Йоджи поднял свою чашку и понес ее Айе. – Она вдруг стала такой радостной, говорила и смеялась, пока мы пили, и смешила меня почти весь вечер. Зашел разговор о Хоккайдо, и она начала планировать путешествие для нас троих. Она так увлеклась, что я просто соглашался с ней, хотя и знал, что мы не сможем туда поехать, – Йоджи нахмурился и поставил чашку в мойку. – Но она думала, что мы просто возьмем вещи и поедем следующим утром, забыв обо всех назначенных встречах, о моих клиентах и …

– И о Хиро, – Айя обнаружил, что наклоняется в ту сторону, где стоит Йоджи, бессознательно подвигаясь ближе к гостю, и заставил себя выпрямиться. Он напомнил себе, что если для Йоджи флиртовать было обычным делом, то для него это было невозможно. – Да, ее воображение разыгрывается временами, и она совершенно забывает, как обстоят дела на самом деле. Если бы у нее не было кимоно и чайных церемоний, я думаю, она не смогла бы так легко прятаться в своих фантазиях. – Однако он и не собирался просить женщину измениться. Хотя Аюми иногда и поддавалась своим мечтам, и ему пару раз пришлось за это расплачиваться, она была счастлива, и он – тоже. Реальность, в которой они жили, не была приятной, поэтому любое избавление приветствовалось.

 

Йоджи постоял рядом с ним еще немного, и Айя понял, насколько четко он ощущал присутствие друга. От него неуловимо пахло сексом, одеколоном и чем-то пряным, что заставляло Айю желать сократить дистанцию между ними, прижаться к высокому парню, спрятаться носом в изгибе его шеи и глубоко вдохнуть. Чувствуя, как загораются его щеки, Айя резко отвернулся и начал мыть посуду.

– Что ж, я, пожалуй, пойду, – медленно произнес Йоджи и на секунду наклонился еще ближе к Айе. – Знаешь, я должен тебе пару завтраков, и сегодня я, скорее всего, рано освобожусь. Может, зайдешь завтра, а я что-нибудь для тебя приготовлю? – Йоджи дотронулся до его плеча, и Айя повернулся, чтобы взглянуть на парня. Тот улыбался ему, а его темно-золотые волосы свисали на лицо так, что Айе захотелось поправить их. – Я, конечно, не так хорошо готовлю, но я тебя не отравлю, честное слово.

– Я не смогу, Йоджи.. я.. буду не один утром, – Хирофуми спрашивал, что из его одежды осталось у Айи, и упомянул, что придется взять с собой смену, чтобы пойти на деловую встречу на следующий день.

Йоджи на секунду нахмурился, а потом неуловимым движением подхватил клочок мыльной пены из раковины и мазнул пузырьками по айиному носу. – Ну ладно, у тебя есть отговорка. Но я заставлю тебя попробовать мою стряпню в другой раз, обещаю. Пока, Айя.

 

Ворча и вытирая пену с лица, Айя неодобрительно посмотрел на друга и продолжил мыть посуду. Ополаскивая тарелку, он понял, что широко улыбается.

 

* * *

 

Давясь членом, Кикё всей душой желал полететь в Америку и убить того гениального фармацевта, который изобрел Виагру. Если бы не этот чертов препарат, он не стоял бы сейчас здесь, на коленях, и не ублажал бы ртом человека, которого ненавидел. Старого извращенца, которого заводил не столько сам минет, сколько унижение Кикё.

 

Руки парня сжали ткань кимоно Сайдзе, усиленно работая языком, он заставил мышцы своего горла глотать. Кикё принялся сосать еще сильнее и, в конце концов, был вознагражден, когда его партнер вскрикнул слабым голосом и кончил. Он подавился горьким семенем, которое заставил себя проглотить. Когда Сайдзе расслабился, Кикё отодвинулся от паха мужчины и еле удержался, чтобы не вытереть рот рукой.

 

Сайдзе улыбнулся ему, он выглядел удовлетворенным и удивленным. Кикё хотелось ударить его, достать веер с острыми краями, спрятанный у правой ноги, и раскроить ублюдку горло. Однако каким бы Сайдзе ни был извращенцем, он соблюдал условия их сделки, так что Кикё тоже должен был им следовать. Он надеялся, что Кейко была довольна его местью, где бы она ни была.

 

– Что-нибудь еще сегодня, господин? – поразительно, как вежливо он мог разговаривать, как совершенно его маска могла спрятать его истинные чувства. В конце концов, у Кикё было десять лет, чтобы довести ее до такого совершенства. Он говорил так, словно действительно хотел остаться здесь и делать все, что старому ублюдку еще придет в голову, хотя, на самом деле, все, что ему хотелось сделать – это убежать и смыть вкус Сайдзе из своего рта, и прикоснуться к коже, которая не будет сухой и морщинистой.

– Нет, сейчас я готов спать. Пришли Чию помочь мне, – Сайдзе схватил прядь длинных черных волос Кикё до того, как тот успел встать, и пропустил ее между пальцами. – Ты все еще очень красив, Кикё, – сказал он. – Возвращайся завтра вечером, – судя по ухмылке мужчины, на этот раз Кикё одним минетом не отделается. У Сайдзе всю неделю было хорошее настроение, и он был более требовательным, чем в последние два месяца. Кикё действительно хотел прикончить его нового врача.

 

Получив разрешение уйти, он поспешил по коридорам старого замка, стараясь оказаться как можно дальше от мужчины. Хотелось бежать, не останавливаясь, пока он не окажется так далеко от Такатори, как только возможно в этой жизни.

В конце концов, он успокоился и сообразил, где находится, и постарался, чтобы его никто не заметил. Большинство слуг уже спали, а те немногие, что ходили по коридорам, были охранниками и, значит, не помешали бы ему. Он прошел мимо пары из них на своем пути, и те старательно отводили глаза.

 

Через несколько минут он добрался до своего убежища. Проскользнув в комнату, и даже не позаботившись постучать в дверь, он увидел Сиона, лежащего на постели с бутылкой пива в руках. Кикё выхватил бутылку, стремясь избавиться от вкуса во рту. Выпив ее всю, он рухнул на постель рядом со своим любовником.

 

– Кикё, – мужчина помассировал ему плечи и поцеловал сзади в шею, собрав волосы Кикё одной рукой. – Ты в порядке?

– Честно говоря, нет, – он поставил пустую бутылку и устроился рядом, перебирая руками волосы Сиона, почти такие же длинные, как и у него самого. Это успокаивало – гладить густые темные пряди. Одно присутствие любовника успокаивало. Мужчина помогал ему забыть ужасы и позор его жизни. Может, он и начал спать с ним, только чтобы досадить Сайдзе, но сейчас Кикё нуждался в Сионе, чтобы просто не сойти с ума.

– Ага, – Сион продолжил массаж, пока Кикё не почувствовал, как напряжение оставляет его тело. Здесь он был в безопасности. Люди Сиона будут молчать, как делали это последние два года. Давно прошел тот момент, когда он надеялся, что Сайдзе узнает об их связи, теперь все, что имело значение – это возможность провести как можно больше времени с Сионом.

 

Вскоре он заурчал от удовольствия. – Если не прекратишь, я засну.

– Тогда засыпай, Кикё. Я не против.

– Врешь, – Кикё прижался спиной к Сиону, зажав его член между их телами.

Мужчина усмехнулся и перевернул его, так что они оказались лицом к лицу. – Нет, не вру. Я, конечно, буду более чем счастлив, если ты еще немного подождешь со сном, но я могу дать тебе немного отдохнуть, – Сион ухмыльнулся. – Я просто разбужу тебя через несколько часов, и мы сможем насладиться друг другом.

 

Но Кикё он нужен был именно сейчас, ему нужно было почувствовать вкус Сиона, прикосновение и запах, выжечь ими следы Сайдзе. Кикё потянулся и поцеловал мужчину. Он хотел его прямо сейчас. Его самого поразило, насколько сильно он его хотел.

Сион, казалось, понял это, потому что больше разговоров о сне не было. Его большие, мозолистые руки медленно освобождали Кикё от одежды, и скоро они оба были обнаженными, прижимаясь кожей к коже. Ощущение мускулистого тела мужчины, прильнувшего к нему, заставило Кикё застонать, желая большего. Сион застонал в ответ и перекатился на спину, притягивая Кикё к себе на грудь.

 

Чувствуя себя счастливым от возможности забыться в удовольствии, подаренном любовником, Кикё охотно отдался Сиону. Все его маски были сброшены, когда он, полностью обнаженный, нежился в надежных объятиях любимого человека.

 

* * *

 

Йоджи перехватил поудобнее сумки в левой руке и улыбнулся Аюми. – Так как, ты поделишься тем бисквитным тортом, который я помогал тебе нести?

Она засмеялась легким беззаботным смехом и похлопала парня по правой руке.

– Йоджи, как не стыдно. Может, я берегу этот торт для кого-то особенного?

– Да, и этот кто-то – я, – он сам засмеялся, когда женщина снова похлопала по его руке. – Ладно, Аюми, я тут надрываюсь, таская за тобой все эти сумки. Мое бесстыдство нуждается в энергии, чтобы его хватило до вечера.

 

Она поцокала языком и покачала головой. – Теперь я не смогу отпустить тебя, совершенно измотанного, домой, верно? Я думаю, я должна тебя накормить, когда вернемся, чтобы отблагодарить за помощь с покупками, – женщина взяла Йоджи за локоть. – Жаль, что Айя не сможет присоединиться к нам. Он так любит кофейные бисквиты.

– Это странно, потому что он никогда не пьет кофе, – заметил Йоджи. Он продолжал идти по улице, удивляясь тому, насколько расслабленным чувствовал себя сейчас. У него, как и у Айи, вечером была работа, но она казалась такой далекой, пока он шел в Ханабатаке под руку с гейшей, неся ее покупки. Это было так... нормально. Единственное, чего не хватало – это Айи, его тихого присутствия возле Аюми и низкого голоса, отмечающего мелкие детали происходящего вокруг, которые Йоджи никогда не заметил бы сам.

– Айя… странный, это верно, – Аюми помотала головой. – Нет, я хотела сказать, уникальный. Он вряд ли похож на странного в мире, где все такие.

 

Это было хорошим описанием. Йоджи кивнул, соглашаясь с Аюми. Когда они подошли к Апартаментам, в его мыслях был только его сосед, но тут он заметил темно-серый седан иностранной марки, подъезжающий к Ханабатаке. Пока он смотрел, шофер вышел из машины и открыл пассажирскую дверцу. Высокий мужчина быстро выскользнул из иномарки и стремительно направился к входной двери здания.

– Это Хиро, – тихо пояснила Аюми. – Он приехал немного раньше. Хорошо, что я не просила Айю пойти с нами в магазин, – ее тихий голос звучал обеспокоено.

Они вошли в здание, и Йоджи рассмотрел Такатори Хирофуми, когда они подошли к лифту. Он был рад, что темные очки скрывали его глаза, когда мужчина точно так же рассмотрел его самого.

 

– Хиро-сама, как я рада вас видеть. Вы замечательно выглядите. Как поживаете? – Аюми отпустила руку Йоджи, чтобы поклониться мужчине, пока они ждали лифт.

Он ответил поклоном. – Все хорошо, Аюми-сама, я рад видеть вас такой же красивой, как и прежде. Вам понравился недавний ужин с Айей и билеты в театр?

Аюми кивнула и захлопала в ладоши, – О, да, большое спасибо. Это был замечательный вечер, и я уже несколько месяцев не видела настолько хорошо поставленной пьесы. Жаль, что вы не смогли пойти вместе с Айей, – с легкостью соврала она. Йоджи знал, что Айя гораздо больше радовался возможности пойти туда с Аюми, а не со своим любовником, и что гейша тоже предпочла бы, чтобы там с ней был Айя.

Двери лифта открылись, и они втроем вошли в кабину. – Я вижу, вы ходили по магазинам, Аюми-сама. Это бисквитный торт, да? Айя будет рад, когда зайдет к вам на чай в следующий раз, – Хирофуми выразительно перевел взгляд с сумки на Йоджи.

Аюми это заметила и постучала пальцами по нижней губе пару раз перед тем, как начала говорить. – Да, он будет доволен. Позвольте вам представить моего друга, Хиро-сама. Это Кудо Йоджи, – Аюми похлопала парня по руке, а потом потянула за нее, пока Йоджи не поклонился с неохотой. Это был первый раз, когда он видел Такатори Хирофуми собственными глазами, и ничего особенного в мужчине не нашел. Такатори был высоким, немного худым, красивым и казался мирным из-за очков и приглаженных назад волос. Однако в его карих глазах Йоджи заметил искры гнева.

 

– Приятно познакомиться, – пробормотал Йоджи, выпрямляясь.

– Мне тоже. Я – Хиро, – мужчина едва заметно поклонился Йоджи. – Так значит вы – сосед Айи. Должен признать, вы совсем не такой, как я себе представлял, Кудо-сан.

– О, мне жаль, – Йоджи почувствовал, как сжалась рука Аюми на его локте, и взглянул на женщину. Ее лицо казалось бледным, а улыбка – натянутой, а когда он снова посмотрел на Хирофуми, то заметил, что гнев из его взгляда пропал, но Йоджи все равно чувствовал себя странно неуютно в его присутствии. Он не мог понять, что разозлило Такатори, и у него было смутное подозрение, что это был он сам.

 

Атмосфера в лифте продолжала накаляться, но тут, к счастью, раздался звонок, и двери открылись. Аюми снова поклонилась Хирофуми и потянула за собой Йоджи, придерживая его за рукав рубашки. Они не произнесли ни слова, пока не вошли к ней в квартиру и Коми не забрала покупки на кухню.

– Что случилось, Аюми? И не говори, что ничего, потому что ты чем-то расстроена. Это из-за Хирофуми? Что с ним такое было? – спрашивал Йоджи, усаживаясь перед низким столиком.

Она села, не вынимая рук из рукавов. – Я беспокоюсь, потому что Хирофуми выглядел разгневанным, и это может сказаться на Айе. Он не выглядел обрадованным встречей с тобой.

– Что я такого сделал? Почему я ему не понравился и почему он отыграется за это на Айе? – после того, как женщина не сказала ни слова, он наклонился и дотронулся до ее руки. – Аюми, чего ты боишься?

Она вздохнула и покачала головой. – Наверно, это все чепуха и обычные страхи старой женщины. Я надеялась, что Хирофуми тебя никогда не увидит, потому что я боялась, что он будет ревновать. Он, скорее всего, думал, что ты… такой же, как и другие парни, живущие здесь. Айя не сказал ему, что ты красив, потому что это разозлило бы его любовника. Теперь Хирофуми будет думать, что ему солгали, и будет искать причину, почему Айя не сказал ему правду.

 

– Он злится, потому что я не педик? – когда женщина нахмурилась, Йоджи сморщил нос. – Не надо лекций, пожалуйста. Ты же знаешь, именно так называют большинство здешних парней, и я не отношу Айю к их числу. Почему это так важно – что Хирофуми обо мне думает? Неважно, на кого я похож, между мной и Айей никогда ничего не было.

– Потому что... – она снова покачала головой. – Он считает Айю своей собственностью, и тому приходится плохо, когда Хиро считает, что его обманывают. Айя никогда не давал ему повода так думать, но это иногда случается, причем из-за гораздо менее подозрительных вещей, чем дружелюбное отношение Айи к симпатичному соседу. Я надеюсь, Хиро не забудет о своем обещании, – последние слова она почти прошептала с испуганными глазами.

Коми вошла в комнату как раз в этот момент, неся поднос с чайным набором и тарелку с тортом. Она улыбнулась, но когда ни Йоджи, ни Аюми на ее улыбку не ответили, она нахмурилась. Однако по незаметному жесту Аюми женщина тихо ушла.

 

Йоджи дал Аюми несколько минут, чтобы справиться с эмоциями, пока она готовила чай. Когда чайник был наполнен водой, он прокашлялся. – О каком обещании, Аюми? Это как-то связано с тем последним случаем, когда Айю избили?

Женщина подняла взгляд от фарфорового чайника в полном удивлении. Потом она прищурилась. – Откуда ты узнал об этом? От своего друга, Хидаки?

Йоджи кивнул, и она медленно выдохнула, постукивая пальцами по нижней губе. – Я скажу тебе правду, потому что, скорее всего, ты слышал только вранье. Айя дружил с Сакурой, он относился к ней, как к сестре. Заботился о ней, как мог, и старался развеселить, слушая ее рассказы и даря цветы. Однако некоторые местные жильцы, – она фыркнула, – не поняли настоящей природы их отношений. Они говорили, что у этих двоих роман, и было только делом времени, чтобы эти слухи дошли до Хирофуми.

Аюми спрятала руки в рукава и начала немного покачиваться. – Он... – она покачала головой. – Я до сих пор помню, как выглядел Айя наутро после скандала. Все его лицо было сплошным синяком, а глаза настолько заплыли, что он едва видел. У него несколько недель потом болели ребра.

 

– Ублюдок избил его, – руки Йоджи сжались в кулаки при мысли о том, что Айе причинили такую боль. – Почему Айя ничего не сделал? Почему он не ушел?

– Йоджи, мы не должны говорить об этом. Такого больше не повторится. Я просто старая женщина, которой мерещатся ужасы, и все, – она улыбнулась парню, но в улыбке не было радости.

– Скажи мне, почему Айя не ушел от мужчины, который избил его, Аюми? Или почему он не дал Хиро сдачи за то, что тот посмел его ударить. Скажи мне правду, а не то, что я могу вытянуть из Кена или кого-то еще из местных, – он пристально смотрел на подругу. – Я устал от сплетен и хочу знать правду. Айя мне ничего не скажет, так что остаешься только ты.

– Йоджи, Айя не обрадуется тому, что я рассказываю тебе о его проблемах, – сказала она, наклоняя голову и пряча глаза. – Я и так уже рассказала тебе о его прошлом больше, чем должна была. Давай выпьем чаю и поговорим о чем-то другом, – она потянулась за чайником.

Он поймал ее руки и осторожно задержал в своих. – Пожалуйста, расскажи. Как я могу быть другом Айи, если не знаю, что из моих поступков может ему навредить, а что – нет? Аюми, мне нужно знать правду, и ты единственная, кто может мне помочь. Ты сказала, что хочешь, чтобы мы были друзьями, но это невозможно, если он останется для меня полнейшей тайной, – Йоджи отпустил руки Аюми, когда она подняла голову и посмотрела на него. – Почему он не ушел?

 

– Он не может, – Аюми начала наливать чай трясущимися руками. – Хирофуми… Я не назвала бы это любовью, хотя он думает, что это она. Хирофуми верит, что любит Айю, и никогда его не отпустит, – она села и сплела руки. – Йоджи, никогда не говори Айе, что это я рассказала тебе обо всем. Он очень на меня обидится. Возможно, будет лучше, если ты будешь в курсе. Ты должен понимать, насколько осторожным нужно быть с Айей, – теперь Йоджи был совершенно сбит с толку этим замечанием и гадал, насколько Аюми догадывалась о настоящих его чувствах к их общему другу.

– В первый раз он ударил Айю через пару месяцев их «отношений», и я убедила его уйти, думая, что так будет лучше. Айя не сделал бы этого, он говорил, что Хирофуми ему нужен, я уговорила его уехать на пару дней, чтобы подумать обо всем спокойно и дать успокоиться Хирофуми. Это было ошибкой, и во всем была виновата я. Все, чего я хотела – чтобы у мужчины было время подумать о том, что он сделал, и устыдиться, и чтобы Айя убедился, что он может никогда не возвращаться сюда и быть свободным.

 

Йоджи пораженно смотрел, как по щеке Аюми катилась слеза, и молчал.

– Хирофуми нашел его меньше чем за день. Он так сильно избил Айю, что того пришлось везти к врачам, но Такатори не позволил ему остаться в больнице. Он привез его обратно, как только врачи с ним закончили, и оставался с Айей пару дней, пока тот приходил в себя. Хирофуми, казалось, стыдился своего поступка и постоянно просил прощения за свой гнев, – она вытерла слезу, но вместо нее потекли новые. – Он пообещал принимать лекарства, чтобы контролировать себя, и большую часть времени он это делает, но иногда все равно теряет контроль, например, когда думает, что Айя ему изменяет или собирается от него уйти. Он показал всем предельно ясно, что ни тому, ни другому он случиться не позволит.

– Он знает, что это ты уговорила Айю бросить его? – спросил Йоджи через минуту.

– Нет, иначе Айе было бы запрещено со мной разговаривать, – женщина прижала ладонь ко рту. – Айя сказал, что это была его идея. Ты хоть немного представляешь, как я себя чувствовала после того, что с ним случилось? Я знала, что виновата в том, что моему дорогому другу причинили боль. Поэтому, Йоджи, я тебе все это рассказываю. Тебе нужно быть осторожным с Айей. Если бы он не нуждался в ком-то, с кем можно поговорить, ком-то, кто понимал бы его и предложил бы свою поддержку, я бы давно уже избавилась от тебя. Йоджи, он медленно умирает внутри, как бы я не старалась предотвратить это, – голос Аюми был таким грустным, что ее больно было слушать. – Я рассчитываю на тебя, на то, что ты спасешь его. Я думаю, ты хочешь ему помочь, как и я, и, делая это, ты поможешь себе. Просто будь осторожен, потому что за любые наши ошибки расплачиваться будет он один.

 

– Теперь я это понимаю, – она была права, он хотел спасти Айю, сделать так, чтобы друг улыбался, и он не мог отрицать своих чувств, какими бы сумасшедшими они не были. Йоджи протянул руку и нежно вытер ее слезы. – Почему он до сих пор с ним, Аюми? Он мог бы уйти, если бы действительно хотел. Мог бы сбежать достаточно далеко, чтобы быть свободным, – Хирофуми вынужден был бы осторожничать с поисками Айи, чтобы пресса не узнала о его отношениях с другим мужчиной.

Аюми покачала головой. – Он не может, Йоджи. Или, я бы сказала, он просто этого не сделает.

– Из-за сестры, так? – увидев ее удивление, Йоджи грустно улыбнулся и вложил пиалу с чаем в руку женщины. – Он не уйдет из-за нее.

– Йоджи, как ты узнал об этом? Айя сказал тебе? – Аюми отставила чай и пристально посмотрела на парня, настолько пристально, что тот покраснел.

– Ну… нет. Я видел фотографию его сестры, когда Айя позволил мне переночевать у него, тогда. А потом я… просто сложил два и два, – он поежился от того, как Аюми продолжала на него смотреть. – Она ведь его сестра, или я ошибся в догадках? Кен сказал мне, что к Сакуре Айя относился как к сестре, а они похожи.

 

Аюми просто сидела, спрятав больные руки в кимоно, и отказывалась смотреть на парня.

– Почему ты мне не отвечаешь, Аюми? Почему ты так неохотно говоришь обо всем, что касается Айи? Он мне почти ничего не рассказывает, и ты туда же, – он дернул себя за волосы. – Я устал от всех этих здешних секретов, от того, что пока что-нибудь плохое не случится, я ничего не узнаю. Мне надоело быть в неведении. Кажется, люди здесь настолько потерялись в своих секретах и отрицании очевидного, что забыли правду.

Аюми продолжала смотреть на стол, ее щеки порозовели. – Я думаю, у тебя хватит ума не упоминать девушку при Айе, – ее голос пылал гневом. – Я даже описать не могу, насколько Айя будет зол, когда узнает, что ты шастал по его квартире.

– Я не шастал, фотографии стоят на виду, вообще-то, – вздохнул Йоджи. Он вдруг почувствовал себя уставшим, а до работы оставалось не так много времени. – Аюми, я клянусь, что спрашиваю обо всем не для того, чтобы навредить тебе или ему. Я просто хочу получить ответы. Какую власть Хирофуми имеет над Айей?

Аюми отпила чай, и по ее глазам казалось, что она смотрит в далекое прошлое. – Очень сильную, Йоджи. Такую, что мне не верится, что ее можно разрушить.

– Я бы не был так уверен в этом, – хмыкнул блондин, окончательно устав от того, что ему опять не говорят правды, хотя он все же узнал что-то новое. – Я думаю, он может освободиться, если достаточно постарается. Такатори могущественны, но и они всего лишь люди.

– Ты знаешь, но не понимаешь, – Аюми поставила чашку. – У Айи нет семьи, только сестра. Все, что они имели, было у них отнято, и все, что у них есть сейчас – все это дал им Хирофуми. Айя... у него впереди было такое будущее, и вдруг его не стало. Он должен был сам заботиться о сестре, и он сделал все, чтобы хоть у одного из них была достойная жизнь. Я не буду больше ничего объяснять, просто скажу, что его семья была опозорена, а у него не было выбора.

 

Она спрятала руки в рукава. – Я многого не знаю, Йоджи, он о многом отказывается говорить. Но из того, что мне удалось собрать, ясно, что, когда Хирофуми обратился к нему со своим предложением, Айя сразу же согласился. Я сомневаюсь, что он думал, будто у него есть выбор. Такое впечатление, что Хирофуми не терял времени и побыстрее спрятал его здесь. Он устроил все, чтобы сестра Айи посещала школу в США. Он остался совершенно один.

 

Неудивительно, что Айя привязался к Аюми, которая по непонятной причине была к нему так добра. Он отдал все, что у него еще оставалось, ради матери, которая вскоре умерла, и младшей сестры, и остался в полном одиночестве из-за этого. Йоджи не знал, смог ли бы он сам сделать что-то подобное для тех, кого любил.

– А как же Хирофуми? Почему он связался с опозоренным? – он подумал о том, каким собственником был Такатори. – Зачем ему рисковать, ведь если кто-то узнает о его связи с мужчиной – будет скандал?

– Не знаю, Йоджи, – Аюми наклонила голову и стала пить чай. У Йоджи осталось ощущение, что она с ним не до конца откровенна, но он достаточно хорошо знал женщину, чтобы не настаивать больше. Он уже получил несколько ответов, несколько новых кусочков головоломки. Вопросов все равно оставалось море, но сейчас не было времени заниматься этим конкретным делом.

 

– Аюми, мне жаль, что ты не одобряешь мою настойчивость по поводу разгадывания тайн Айи, но я просто должен это сделать. Я был бы рад поговорить с тобой еще, но мне нужно идти. Можно, я зайду к тебе завтра? – он надеялся, что Аюми не очень на него разозлится, потому что в последнее время он стал высоко ценить ее дружбу.

– Конечно, Йоджи, – она слегка постучала пальцами по губам и немного нахмурилась. – Похоже, я не могу на тебя сердиться из-за твоих поисков правды, поэтому я много рассказала тебе сегодня, игнорируя просьбу Айи молчать. Однако ты должен понять, с чем ему приходится сталкиваться. Будь осторожен с ним. Не давай Хирофуми поводов сердиться, прошу тебя. Пусть этот наш разговор тебя не пугает. Хотя ты и представляешь угрозу, но я все равно чувствую, что ты принесешь Айе больше пользы, чем вреда.

– Я знаю, и я не сделаю ничего, что может навредить ему, даю слово, – Йоджи поднялся и поклонился женщине. – Только тебе не кажется, что я могу навредить ему, как раз если не буду знать всех подробностей?

– Ты прав, Йоджи, я подумаю об этом, – Аюми подняла голову, чтобы он мог поцеловать ее в щеку. – Будь осторожен сегодня, пожалуйста. Не заставляй старую женщину волноваться.

– Не думай о плохом. Я буду осторожен, специально для тебя, – Йоджи улыбнулся и шагнул к выходу, а потом вспомнил про торт и наклонился, чтобы цапнуть пару кусочков. – Увидимся завтра.

 

Айя встрепенулся, когда услышал, что дверь в его квартиру открылась. Только у Хирофуми и Аюми были ключи, но Аюми никогда бы вот так просто не зашла к нему. Взглянув на часы, Айя нахмурился, заканчивая завязывать пояс вокруг талии. Хирофуми пришел немного раньше, наверное, он захочет что-нибудь выпить перед тем, как они уйдут вдвоем.

 

Он как раз закончил расправлять свое черное кимоно, украшенное синими и белыми волнами по краям, когда Хирофуми вошел в спальню. Айя мгновенно насторожился, заметив, как хмурился мужчина. Обычно Такатори улыбался, когда видел его.

 

– Добрый вечер, Хиро? Как прошел твой день?

Хирофуми подошел к Айе и схватил его за руку, дергая к себе. Парню пришлось сдержаться, чтобы не дать сдачи, настолько он был напуган таким развитием событий. Что случилось с мужчиной? На что он злился? Айя рассеянно подумал, не забыл ли Хирофуми принять свои лекарства, потому что никакой другой причины так обращаться со своим любовником он придумать не мог. С чего бы ему так злиться? Айя ничего не сделал, чтобы вызвать гнев мужчины, во всяком случае, ничего такого, что он сделал бы сознательно.

 

Другой рукой Хирофуми схватил его за подбородок и вздернул его голову так, что их глаза встретились. Мужчина действительно был чем-то разъярен, и Айя вдруг замер, готовясь к тому, что его будут бить.

– Расскажи мне о своем новом соседе, Айя, – голос Хирофуми кипел злобой, а его хватка на запястье Айи стала такой крепкой, что он почувствовал, как сдвигаются кости. Он пытался не морщиться от боли, не зная, не разозлит ли это мужчину еще больше.

 

– Я.. Это Кудо Йоджи, Хиро. Я рассказывал тебе о нем, – рассказывал, что Йоджи был проститутом, и позволил сделать выводы самостоятельно. – Он немного старше меня, и он… продает себя, потому что у него нет постоянного покровителя, – Что, черт возьми, Хирофуми мог узнать, что так его разозлило? Кто-то пустил слух про них с Йоджи? Кто-то узнал про их совместные завтраки?

 

Такатори хмыкнул и отпустил руку Айи только для того, чтобы пихнуть его на кровать. Мужчина мгновенно оседлал его бедра и схватил любовника за длинные волосы, грубо дергая за них до тех пор, пока Айя не застонал от боли. Другая рука Хирофуми поднялась, и Айя уже ждал удара.

– Хиро..

От нового рывка у него на глазах выступили слезы. – Я только что видел его, Айя, – прошипел Хирофуми. – Он не совсем такой, как я себе представлял, как ты мне его описывал. Он очень красивый мужчина. Почему ты общаешься с ним, а? Что вы делаете вместе? – он снова и снова дергал Айю за волосы.

 

Айя заставил себя дышать ровно, оставаться спокойным перед разъяренным Хирофуми. Должно быть, он пропустил прием лекарств, и что-то его разозлило. Никто не взялся бы предсказать, что могло случиться, если бы мужчина сорвался. В последний раз, когда такое случилось, Айя остался с подбитыми глазами, трещинами в ребрах и россыпью синяков.

– Я просто разговариваю с ним, Хиро, – он старался говорить успокаивающе, без паники, стыда и ненависти, которые ощущал в этот момент. – Я вежлив с ним, когда мы где-то встречаемся, и когда Аюми приглашает его куда-либо с нами. Он… – он чуть не сказал «хороший», но решил, что Хирофуми это может не понравиться. – Он мой сосед и друг Аюми, поэтому я общаюсь с ним, по-дружески.

– Он шлюха, Айя, – глаза Хирофуми распахнулись, он тяжело дышал, наклонившись ближе, и снова потянул Айю за волосы. – Он предлагал себя тебе? Или наоборот, он хочет тебя, хочет тебя поиметь? – пальцами он впился в голову Айи и дернул ее на себя, сгибая шею парня под болезненным углом. – Ты позволяешь шлюхе трахать тебя?

 

– Нет, Хиро. Я бы не сделал этого, я не изменил бы тебе, – Айя приготовился к новым оскорблениям. Он вдруг почувствовал себя таким уставшим и опустошенным, ему хотелось только одного – побыстрее покончить с болью. Позволить Хирофуми избить его и успокоиться после сделанного, чтобы уже не волноваться пару месяцев, до следующего припадка. Он ненавидел себя за это, за то, что просто принимал ситуацию, как есть, и все больше и больше хотел только того, чтобы Хирофуми избил его и ушел, чтобы после спокойно доползти до шкафа и покончить со всем раз и навсегда.

 

Хирофуми раздвинул его ноги и устроился между ними, еще больше вжимая Айю в мягкий матрас и еще сильнее запрокидывая ему голову. Парень еле слышно всхлипнул от боли. Ему так хотелось закрыть глаза, но Хирофуми продолжал неотрывно смотреть на него, все еще злясь и ожидая малейшего проявления слабости. Айя подумал о том, как это было бы – иметь любовника, которого не нужно будет бояться, вокруг которого не нужно будет ходить на цыпочках, чтобы не спровоцировать побои, и ему пришлось быстро прервать эти размышления, когда он начал думать о Йоджи. Нужно было сосредоточиться на том, что было здесь и сейчас, на том, чтобы успокоить Хирофуми. Аюми расстроится, если он придет к ней весь в синяках, а о спасении говорить было еще рано.

 

– Я никогда не изменял тебе, Хиро. Клянусь. Зачем мне это? – он должен был думать о сестре, об оплате ее счетов, о том, чтобы она могла провести лето с друзьями. Об Аюми, которая так радовалась походам в рестораны и магазины. Они зависели от него, и он не мог их подвести. Айя смотрел на Хирофуми и еле сдерживался, чтобы не показать свое отвращение к мужчине, спровоцировать избиение и быстрее покончить с этим. Он презирал себя за то, что лежал вот так, принимая оскорбления и практически желая побоев, но выбора у него не было.

 

Мужчина смотрел на него какое-то время, не выпуская волосы Айи и держа его голову над постелью, а потом его хватка постепенно ослабла. – Нет, ты такого не сделал бы, я знаю, Айя, – он сменил гнев на милость и осторожно опустил голову парня на кровать. – Ты мой, и ты никогда не сделаешь ничего подобного. Прости, любимый. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Я не хотел, я... пожалуйста, Айя, я не могу вынести и мысли о том, что ты мне изменяешь.

Все произошло внезапно. Секунду назад его чуть не избили, а сейчас Хирофуми целовал его, засовывая язык к нему в рот и прижимаясь бедрами к бедрам. Айя тихо вскрикнул. Он предпочел бы оскорбления. Боль можно было вытерпеть, но сейчас его настолько переполняли эмоции, что позор был невыносимым. Он не хотел вспоминать, кем на самом деле являлся. Он не хотел быть шлюхой Хирофуми.

 

Мужчина возился с его одеждой, и вскоре черное кимоно и синяя нижняя рубашка лежали на скамеечке у кровати. Он снова страстно и собственнически поцеловал Айю, расстегивая собственные брюки. Справившись с ними, он перевернул Айю на живот. Парень услышал, как открылась тумбочка, а потом почувствовал руку Хирофуми на своем бедре.

 

– Айя... скажи, чего ты хочешь.

Айя хотел, чтобы Хирофуми ушел и никогда не возвращался. Он хотел открыть шкатулку из своего шкафа и использовать ее содержимое по назначению, чтобы навсегда прекратить свой позор. Но он знал, чего от него ждут. Хотя слова были ему ненавистны, он все равно их произнес, зная о том, что может сделать Хирофуми в таком настроении, как сегодня. Всегда оставалась вероятность, что мужчина отыграется за Айю на Аюми или его сестре, как он не раз уже угрожал в прошлом.

 

Рука на бедре начала сжиматься, причиняя боль, и он вспомнил о недавнем гневе. Пару секунд он молчал, наполовину надеясь, что Хирофуми снова сорвется и ударит его, а потом заговорил.

– Тебя... я хочу тебя, Хиро, – у слов был вкус пепла, и ими было трудно не подавиться, но он делал то, что от него требовалось.

– О, Айя, – Хирофуми наклонился и поцеловал парня сзади в шею, одновременно толкаясь в него скользкими пальцами, чересчур быстро, так что это не было приятно. – Я тоже хочу тебя. Я хочу трахнуть тебя и услышать, как ты будешь кричать мое имя. Мое. Я – единственный любовник, который у тебя когда-либо будет, – Айя сжал зубы и попытался расслабиться под натиском пальцев Хирофуми и его грубого голоса. Хотелось, чтобы все это скорее закончилось, чтобы Хирофуми просто трахнул его и прекратил унижать. Тогда он сможет жить спокойно, хотя бы до следующего раза. Но он знал, что так просто не отделается.

 

Неприятные ощущения продолжались несколько минут, казалось, пальцы Хирофуми поначалу намеренно избегали прикосновений к простате Айи, а потом мужчина приподнял его бедра и обхватил другой рукой член. Плоть постепенно твердела, и волна удовольствия накрыла Айю.

 

– Кого, Айя? Кого ты хочешь? – голос Хирофуми был резким и несколько злым, и мужчина немного переместился за спиной у парня.

– Тебя, я хочу тебя, – ложь едва успела сорваться с его губ, когда мужчина снова прикоснулся к той чувствительной точке, заставляя Айю кричать.

А потом Хирофуми ворвался в него, двигая бедрами с достаточной силой, чтобы полностью погрузиться в тело парня. Айя был растянут как раз настолько, чтобы лишь немного застонать от боли, когда его начали вбивать в постель. Его голова оставалась на матрасе, а зад был поднят вверх, словно он по собственному желанию предлагал себя Хирофуми.

– Айя. Я люблю тебя, Айя, – вздыхал Хирофуми, врываясь внутрь и выходя из его тела. Айя едва не рассмеялся, чувствуя, как отделяется от этого безумного мира, поймавшего его. Такатори любил его. Разве того не стоили все унижения и оскорбления, чтобы мужчина, к которому он никогда ничего не испытывал, кроме утерянного уважения и дружеского отношения, «любил» его? И сделал его шлюхой?

– Хиро... Ах..! – любовник приподнял бедра Айи так, чтобы задевать его простату с каждым толчком, и тело парня взяло верх над разумом, освобождая его от боли и стыда на короткое время. Он прятался в удовольствии, отчаянно желая сбежать от реальности настолько, насколько возможно.

 

Но в глубине души он все же предпочел бы боль.

 

* * *

 

Йоджи стоял на балконе и курил. Вода с его волос, которые он не озаботился высушить, а только промокнул полотенцем, выйдя из душа, медленно капала ему на плечо и стекала вниз по груди, заставляя вздрагивать время от времени. Он только что вернулся от одного из своих клиентов-мужчин и, приняв душ, подхватил бутылку сакэ, и вышел сюда посмотреть на город и подумать о том, что ему раньше сказала Аюми. Ему не хотелось вспоминать о вспышке ярости, увиденной в глазах Хирофуми, о том факте, что Айя сейчас был где-то с мужчиной, и о том, что сам Йоджи ничего не мог с этим поделать.

 

Если смотреть влево, можно было увидеть неоновый свет одного из оживленных районов Токио, но перед Ханабатаке и так происходило много такого, что еще не успело наскучить. Со всех сторон доносились голоса соседей Йоджи, разговаривавших и смеявшихся. Ночь была прекрасной, и многие вышли на свои балконы или оставили балконные двери открытыми.

 

Он наблюдал за улицей минут десять, пока не увидел знакомую серую машину, подъехавшую к Ханабатаке. Йоджи подошел к краю балкона и высунул голову, чтобы лучше видеть происходящее. Он увидел Айю с поникшей головой и ссутуленными плечами, который вышел из темного седана. По крайней мере, так показалось Йоджи. Гадая, не было ли это вызвано лишь игрой его воображения и большим расстоянием, заставлявшими думать, что он видел Айю согнутым пополам, как старика, Йоджи выбросил окурок и пошел в квартиру. Задержавшись, чтобы поставить большую бутылку сакэ на стол, и не подумав даже накинуть рубашку, он просто открыл дверь и, убедившись, что в коридоре никого не было, прислонился к дверному косяку.

 

Айя добрался до тринадцатого этажа всего за пару минут. Йоджи оказался прав, и он действительно жутко ссутулился, не поднимая взгляд от ковра перед ним. Он брел по коридору, потеряв свою обычную грацию и ускоряя шаги по мере приближения к своей квартире.

 

– Эй, Айя, с тобой все в порядке? – Йоджи протянул руку и схватил рукав айиного кимоно, когда понял, что иначе тот просто пройдет мимо. Айя поднял голову, его глаза были красными и припухшими, а лицо – бледнее обычного. Йоджи был рад, что на лице приятеля не было синяков, но это не объясняло, почему он выглядел так, будто сейчас расплачется.

– Что, черт возьми, с тобой случилось?

– Йоджи, – Айя потер глаза рукой. – Ничего не случилось. Отпусти, – он достал ключи и направился к своей двери, и Кудо заметил, что у него дрожали руки.

Желая узнать, что так сильно расстроило Айю, Йоджи нахмурился и дернул за рукав, притягивая друга ближе к себе. Тот вскрикнул от неожиданности и злости, когда шатнулся в сторону Кудо, но прежде чем он успел что-либо сделать, Йоджи утащил его в квартиру и закрыл за ними дверь.

 

– Отпусти! – Айя зашипел и дернул назад рукав своей одежды, но Йоджи не собирался подчиняться, пока не получит ответа на свой вопрос. Он выпустил ткань и вместо нее схватил Айю за руку, насильно таща рассерженного парня в гостиную.

– Ты с ума сошел? Отпусти меня. Подожди, я же в обуви, Йоджи! – Айя начал подпрыгивать на ходу, пытаясь разуться, а Йоджи просто пихнул его на диван одним движением. Потом встал напротив, наблюдая, как Айя ругается и пытается сесть нормально.

– Ты рехнулся, – щеки Айи пылали, волосы растрепались и свисали на лицо. Йоджи заметил, что сегодня Айя был с распущенными волосами, и подумал, как прекрасно тот выглядит, и как черное кимоно с белыми и синими волнами делает его кожу бледнее, а волосы – еще ярче. Потом он заметил синяк на запястье Айи, и вспомнил, зачем притащил парня сюда.

 

– Я рехнулся уже давным-давно, Айя. Теперь рассказывай, что случилось, потому что я не выпущу тебя, пока ты этого не сделаешь. Черт, ты выглядишь так, как будто рыдал, и я помню, что сегодня утром у тебя еще не было этого синяка.

Айя зло смотрел на него, а потом потер глаза. – Я не рыдал, и ничего не случилось. Сегодня был трудный день, и я устал, поэтому дай мне уйти, – он нахмурился.

– Пожалуйста, – слово было сказано так, как будто у него рот был полон осколков стекла – с болью, коротко и хрипло.

Вздыхая, Йоджи покачал головой. – Что-то пошло не так, Айя? Я знаю, что у вас с Хиро были планы на этот вечер. Он причинил тебе боль? Это он оставил этот синяк? – он почувствовал, как закипает от гнева, поднимающегося у него в груди при одной только мысли об этом.

– Нет, он не делал мне больно, – Айя откинулся на спинку дивана, подобрав колени, спрятав руки в рукава и прижав их к груди. Голова повисла, как если бы у него не было сил держать ее прямо. – Он ничего мне не сделал. Пожалуйста, я хочу уйти. Я хочу просто принять ванну и выспаться, – Айя дрожал, все его тело было в таком напряжении, что почти гудело.

 

Йоджи сел рядом с другом. – Что произошло, Айя? Я не отпущу тебя, пока не расскажешь, – он никогда не видел приятеля настолько потерянным и, честно говоря, боялся оставлять его одного, учитывая историю его семьи. Увидев бутылку со спиртным, Йоджи перегнулся за ней через Айю, на мгновение прижимаясь к нему и наслаждаясь запахом лаванды и кедра, исходящим от шелковой одежды.

– Вот, выпей, – он был немного удивлен, когда Айя выхватил у него бутылку и принялся пить прямо из горлышка. Йоджи знал, что Айя достаточно медленно пьянеет – он провел пару вечеров, выпивая сакэ с ним и Аюми – но пить таким образом было плохой идеей. Когда он попытался отобрать спиртное, Айя просто отпихнул его руку. Примерно через минуту Айя поставил бутылку к себе на колени, откашлялся и сделал несколько глубоких вдохов. Он не отдал сакэ, а расслабился на диване, подтягивая колени к груди и укладываясь на них головой.

 

Не зная, что делать теперь, Йоджи поддался желанию, преобладавшему над всеми остальными, и начал гладить Айю по волосам. Тот вздрогнул от первого прикосновения, но затем, повернув голову и понаблюдав за ним удивленным взглядом, закрыл глаза и начал расслабляться. Йоджи вытащил пряди, зажатые между диваном и спиной Айи, и перекинул через плечо друга, расчесывая и распутывая их пальцами.

– Так что там сегодня случилось? – Йоджи говорил тихо и не прекращал расчесывать волосы.

Айя сделал еще глоток сакэ и начал говорить, не открывая глаз. – Мы пошли на ужин с клиентом Хиро. Я видел его пару раз раньше. Хиро однажды приказывал мне провести для него чайную церемонию. Мы были в отдельном зале, вчетвером. Он привел... парня с собой. Он гей, этот клиент Хиро.

Айя глотнул еще сакэ. – Мы немного выпили, съели по паре блюд, а потом... – он снова приложился к бутылке, дрожа все сильнее и сильнее. Когда он снова опустил бутылку, то с усилием потер глаза руками. – Его спутник не знал японского, поэтому мы говорили по-английски. Вернее, они говорили. Мне было нечего сказать. Я просто должен сидеть и прислуживать гостям и Хиро, как чертова гейша. Я уверен, они в половине случаев даже не знают, что я не девушка. Но этот мужчина знал и продолжал глазеть на меня. Я чувствовал, как злится Хиро. Он и так был мной недоволен сегодня... но я думал, что он успокоился и забыл об этом. Я сидел там, пока его клиент пытался ко мне прикоснуться, и я хотел, чтобы этот вечер скорее закончился, до того, как что-нибудь случится, – он мельком прикоснулся к синяку на своем запястье.

 

– Иностранец заговорил о походе в клуб и продолжении веселья. Он стал наливать мне выпить и хотел, чтобы я пил больше сакэ, – Айя поднял бутылку, собираясь глотнуть еще, но передумал и опустил ее. Он продолжил говорить с явной злостью в голосе. – Потом ни с того, ни с сего он спросил Хиро, не может ли тот одолжить меня. Он хотел получить меня на ночь и пообещал Хиро, что не навредит мне и вернет в хорошем состоянии. Как будто я был какой-то... игрушкой, что ли... Он даже предложил «поменяться мальчиками», как он сказал, и его парень просто сидел рядом с ним, как будто ничего не происходит, – Айя все же решил глотнуть еще алкоголя.

Йоджи поправил пряди, падавшие на лицо Айи. – Что сказал Хиро? – спросил он, стараясь, чтобы голос был ровным.

– Он ему отказал, – Айя открыл глаза и уставился на Йоджи, отодвинув бутылку буквально на пару сантиметров ото рта, чтобы иметь возможность говорить. – Сейчас они вместе гуляют по клубам, чтобы тот нашел себе кого-нибудь на ночь, – его глаза горели яростью. – Мне было сказано отправляться домой, и я, как «хороший мальчик», подчиняюсь приказам хозяина. Я всегда делаю то, что от меня хотят, неважно, чего я сам при этом хочу. Даже тогда… – Айя смотрел в никуда и снова начал пить, поглаживая пальцами поврежденное запястье руки, держащей бутылку.

 

Чувствуя облегчение от того, что Хиро не приказал Айе переспать с другим мужчиной, Йоджи продолжал гладить его по волосам. Когда тот продолжил напиваться, Кудо забеспокоился и попытался снова отобрать спиртное. Айя уже почти прикончил сакэ, а ведь он уже выпивал сегодня вечером.

– Айя, по-моему, тебе хватит. Тебя будет тошнить, если ты не остановишься, – блондину удалось схватить бутылку и выдернуть ее из рук парня.

– Меня уже тошнит, – Айя дернулся за спиртным, но теперь его вел не только гнев. – Меня от себя тошнит. Отдай, я не хочу себя больше так чувствовать.

– Нет, – поскольку в бутылке осталось совсем немного, Йоджи опрокинул остатки рисового вина в себя. Пока он пил, Айя колотил его кулаками по груди и плечам с такой силой, что Йоджи морщился, но не остановился, пока не допил всё сакэ. Потом Кудо отпустил бутылку, давая ей упасть за диван, и притянул друга к своей груди.

 

– Успокойся, я не дам тебе заблевать весь мой диван, – Айя злобно взглянул на него и боролся еще с минуту, а потом внезапно силы оставили его. Он обмяк в руках Йоджи и потер глаза, прижимая к ним ладони, как будто стараясь сдержать слезы.

– Нет, я хочу еще, Йоджи. Я все еще чувствую себя грязным... Все, о чем я мог думать, было то, что после всего пережитого меня чуть не обменяли, как.. не знаю.. проклятую лошадь или ещё что-то, и я ничего не мог с этим сделать. Я никогда еще в своей жизни не был таким беспомощным. А потом мне было так противно, когда Хиро отказал ему, потому что это должен был сделать я, а он мог запросто согласиться, и я пошел бы с этим ублюдком. Я бы позволил какому-то незнакомцу трахнуть меня. А почему нет, ведь я позволяю ЕМУ делать это, когда только он захочет.

Убрав руки Айи от его глаз, Йоджи устроился на диване, держа друга у себя на коленях. Он был таким теплым, так замечательно пах и был весь укутан шелком кимоно и его собственных волос. Осмелев от выпитого сакэ, Йоджи позволил себе сначала потереться о его шею, а потом уткнуться в макушку Айи, удивляясь, когда это вдруг лаванда и кедр начали так прекрасно пахнуть вместе.

 

– Я знаю, Айя, я знаю, что ты чувствуешь, – самое ужасное, что он не врал. Йоджи помнил, как жил в полном дерьме: ни работы, ни денег, ни дома – ничего. Ему тогда ничего не хотелось, кроме еще одного стакана выпивки, чтобы утопить в нем свои несчастья, и чтобы женщина, с которой он флиртовал весь вечер, заплатила за них двоих и пригласила его к себе. Он помнил, как это было – проснуться на следующее утро в ее постели, получить немного денег и оказаться выставленным за дверь. А потом снова встретить ее вечером и знать, как все будет, если он согласится на ее предложение выпить вместе. Можно было усомниться в том, так ли уж неохотно он все это делал, и то же самое можно было сказать об Айе, который спал с клиентом за деньги. Да, они могли отказаться… но на самом деле у них не было выбора. Никто бы этого не понял, не оказавшись на их месте.

 

– Как ты избавляешься от этого омерзения? – голос Айи был таким отчаявшимся и юным, без следа гнева. Он прижался ближе к Йоджи, обхватил его руками за шею и положил голову ему на плечо.

Йоджи обнял его покрепче. Он часто представлял парня в своих объятиях, но… это должно было быть по-другому. Не сейчас, когда Айя так страдает. – Я не знаю, Айя, честно. Я знаю только, что это нельзя утопить в алкоголе. Я пытался последние два года, и у меня ничего не выходило.

– Мммм, – Айя подвинулся, чтобы посмотреть снизу вверх на друга. Его глаза были покрасневшими, а взгляд – нечетким. – Я так устал от всего. Я просто хочу уйти, Йоджи. Хочу, чтобы все это прекратилось, пока не стало еще хуже. Я хочу уйти навсегда.

От этих слов Йоджи протрезвел и вспомнил фотографию залитого кровью офиса, где отец Айи убил себя, которую нашел во время своего расследования. Потом он вспомнил, что мать парня тоже покончила с собой. У него возникло нехорошее подозрение, как именно Айя хотел уйти.

 

– А как же Аюми и я, Айя? Как же Мамору? Если тебя не будет, мы будем грустить. Как же твоя сестра? – он не хотел упоминать ее и чертыхнулся про себя за оговорку, когда Айя отодвинулся еще дальше, нахмурившись.

– Моя сестра? Как ты узнал о ней? – потом Айя погрустнел. – Я не могу ничего сделать сейчас. Нужно подождать, пока она не сможет заботиться о себе. Я так устал от ожидания, Йоджи, но я не могу ее бросить вот так. Мне нужно просто смириться с тем, что происходит.

Айя выглядел таким грустным и потерянным в этот момент, что до того, как Йоджи понял, что делает, он наклонил голову и прикоснулся губами к губам друга. Потом начал целовать его, запустив руку в длинные алые пряди и приподняв лицо Айи, чтобы сделать поцелуй еще глубже. Айя, казалось, оцепенел на мгновение, а потом Йоджи почувствовал, как его целуют в ответ. Он застонал и прижал Айю к себе, в шоке от собственной страсти, вспыхнувшей вдруг внутри. Он хотел, чтобы это мгновение никогда не кончалось.

 

У Айи был вкус сладкого сакэ, и Йоджи толкнулся языком еще дальше, желая получить как можно больше этого вкуса. Айя повернулся в его объятиях и сел на Йоджи верхом, насколько это позволяла одежда. Йоджи схватился за пояс кимоно, стремясь развязать его и убрать тяжелый шелк с тела, о котором он мечтал уже два месяца.

 

Он почти справился с узлом, когда Айя отодвинулся, жадно глотая воздух. – Голова кружится, – он положил голову Йоджи на грудь, задыхаясь, и всем телом распластался на нем.  Кудо напомнил себе, что Айя пьян, и если бы он с ним сделал что-нибудь сегодня... тот никогда бы его не простил. Айя открылся перед Йоджи, и если бы он этим воспользовался, то больше никогда не услышал бы от Айи ни слова. Не говоря уже о том, что с квартирой можно было бы попрощаться, когда обо всем узнала бы Аюми. Он сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться.

 

Они просидели так несколько минут, а потом Айя попытался отстраниться.

– Прекрати, – сказал Йоджи, держа его еще крепче.

– Мне нужно вернуться к себе, – промычал Айя. – Хиро.. он может вернуться ночью. Мне нужно быть там, когда он придет.

Запуская руку в волосы друга, Йоджи отказался его отпустить. – Я отнесу тебя обратно, Айя, обещаю. Просто отдохни, ты говорил, что устал. Поспи, моя радость, – Айя что-то пробормотал, но быстро сдался и уткнулся головой под подбородок Йоджи, еще больше расслабившись.

 

Йоджи продолжал расчесывать волосы Айи пальцами, пока не понял, что тот крепко уснул. Это было так приятно – сидеть и держать его, давая хоть какое-то утешение. И наслаждаться взамен его присутствием. Он не чувствовал себя так с того времени, когда Аска еще была жива, но она его никогда не утешала. Она, скорее, была уверенной за них двоих. Ее никогда не унижали так, как Айю.

Следующий час он просидел, просто перебирая айины волосы и слушая его дыхание, и не двигался, пока не услышал, что шаги в холле стихли. Айя даже не заметил, как Йоджи поднял его, хмыкнув от неожиданной тяжести, не заметил он и того, как Кудо взвалил его на плечо, чтобы отнести в квартиру. «Айя действительно отключился», – подумал Йоджи, пройдя пару шагов. И весил он точно больше, чем казалось с виду. Убедившись, что взял ключи от квартиры соседа, он направился к выходу.

 

Йоджи возился с замком, удерживая Айю на плече и волнуясь, что в любой момент кто-нибудь может выйти в холл и увидеть их вдвоем, и что может уронить друга. Он вздохнул с облегчением, когда наконец открыл дверь и вошел в темную квартиру. Нащупав выключатель, Йоджи понес Айю в спальню.

Там он уложил парня на кровать и закончил развязывать его оби. За секунды он снял с него кимоно и хакама, сложив их аккуратно, убрал, и вернулся к Айе. На низкой тумбочке у постели он заметил пару завязок для волос и заплел айины длинные волосы в косу, чтобы они не запутались, пока он будет спать.

 

Снимать с него белье или нет? Йоджи понятия не имел, как обычно спит Айя, и у него чесались руки стащить фиолетовый шелк с этого стройного тела. Решив, что его бушующие гормоны наживут ему проблем, он неохотно оставил боксеры на парне и начал откидывать покрывало, чтобы уложить Айю на простыни. Еще раз подняв его, Йоджи несколько минут просто крепко держал друга на руках, больше всего на свете желая присоединиться к Айе в постели, провести с ним ночь и проснуться рядом. Однако все его нынешние проблемы померкнут перед новой, если Хирофуми неожиданно решит прийти сюда.

 

Поэтому он уложил Айю и пошел в ванную в поисках стакана. Найдя необходимое, Йоджи наполнил емкость водой и, немного поискав аспирин, взял и его с собой, чтобы оставить на тумбочке. Кое-кто будет утром страдать от похмелья.

 

Позаботившись обо всем, Йоджи снова нагнулся, отвел с лица айины волосы и поцеловал его открытые губы, наслаждаясь лаской пару секунд перед тем, как подняться и уйти. Он еще задержался у двери в спальню, просто чтобы посмотреть, как Айя спит, а затем ушел к себе.

Глава 5. Мгновения спокойствия

 

Хирофуми лежал за Айей, подложив одну руку под голову, а другой обнимая любовника за талию. Он просто лежал, наслаждаясь ощущением его гладкой кожи, запахом его лавандового шампуня для волос и просто тем, что Айя был рядом. Мужчина всегда пользовался моментом, когда мог понаблюдать за спящим парнем, потому что обычно любовник просыпался раньше. Однако сегодня, несмотря на его долгую гулянку с Тайсоном – поход по клубам в поисках подходящего «развлечения» на ночь для иностранца – он проснулся первым. Скорее всего, это из-за сакэ, запах которого мужчина учуял от него.

 

Он почувствовал укол совести, когда вспомнил прошлый день. Он обидел Айю, пусть не сильно и не специально. Хирофуми провел пальцами по левому запястью парня, тому, на котором остались синяки после обвинений в неверности. Какой же он дурак. Айя не поступил бы так с ним, не причинил бы ему такую боль, но Хирофуми все равно нарушил свое обещание и нанес вред любимому человеку.

Но, черт возьми, он был так зол вчера, наконец встретив Кудо и увидев, что он был совсем не таким, каким Айя его описывал. Кудо был красив, даже очень, его окружала аура секса и шарма, которая привлекла даже самого Хирофуми. Он ожидал увидеть кого-то вроде… Хоши или Кане – двоих мужчин, живших здесь. Женоподобных и обязанных своим местом жительства постоянным покровителям и клиентам. Мужчин, которые не интересовали Айю, и которых он избегал. А Кудо был таким, что его хотелось узнать получше, и Хирофуми волновался, что его любовнику захочется именно этого. Но ещё больше его волновало то, что Кудо мог сам быть заинтересован в близком знакомстве с Айей. Он наводил справки о парне и узнал, что тот работал как с женщинами, так и с мужчинами. Именно его бисексуальность так беспокоила Хирофуми.

 

Это все равно не оправдывало того, что он обвинил своего любовника в измене. – Мне так жаль, – прошептал он перед тем, как потянуться и поцеловать Айю в щеку. Парень не проснулся, а только тихо застонал. Хирофуми погладил его по голове, наслаждаясь прикосновением пальцев к волосам. Похоже, это успокоило Айю, потому что он затих и прижался теснее к мужчине.

 

Через какое-то время Айя повернулся и снова издал стон, на этот раз более низкий и приглушенный. Хирофуми потянулся через него за стаканом воды и затем смотрел, как его любовник медленно просыпается. Айя моргнул пару раз и крепко зажмурился. Лицо его было бледным, даже с небольшим оттенком зеленого. Держа стакан одной рукой, Хирофуми аккуратно помог Айе сесть, что заставило его снова застонать, и прислонил к себе. Он поднес стакан к его губам, медленно наклоняя сосуд и позволяя любовнику потихоньку глотать воду. Когда воды осталась примерно половина, мужчина убрал стакан и потянулся за аспирином. Он вытряхнул пару таблеток из склянки и прижал их к губам Айи. Проглотив их, тот облокотился на него, часто и неглубоко дыша ртом.

 

Убедившись, что Айю не будет тошнить, по крайней мере, прямо сейчас, Хирофуми поставил стакан и обнял своего любовника. Он почти мурлыкал от удовольствия, держа его в объятиях, медленно опускаясь с ним обратно на подушки. Айя застонал снова, оказавшись на матрасе, но не попытался освободиться из рук мужчины.

 

– Ты в порядке, Айя? – он мягко провел рукой по спине парня.

– Не совсем…, – ответил Айя хриплым и слабым голосом. – Когда.. когда ты пришел?

– Часа в три, – устало сказал Хирофуми. – Так много времени ушло, пока Тайсон не подобрал что-то по своему вкусу, и я смог оставить его одного, – это было трудновато – найти для американца рыжего японского парня, которого тот счел бы достойным своего внимания, и не убить иностранца при этом. Если он когда-нибудь попытается снова подкатить к Айе... Мужчина потерся о шею любовника и обнял его крепче. – Прости меня, Айя. Я не знал, что он попросит о чем-то таком вчера вечером. Я никогда больше не буду заставлять тебя посещать наши с ним встречи, – если бы ему не нужен был бизнес этого человека, он бы вообще больше не имел дел с Тайсоном. Однако пока действует их договор, ему нужно терпеть иностранца.

 

– Хммм.., – Айя просто лежал, закрыв глаза рукой от света. Вид его запястья снова напомнил Хирофуми о его безумном поведении. Он схватил руку Айи и спрятал ее в своих ладонях, заставляя того открыть глаза и устало посмотреть на него.

– Прости, Айя. Я.. последние две недели были просто ужасными на работе, – он тщетно пытался найти оправдание своим поступкам. – Я сильно нервничал и не очень хорошо перенес встречу с Кудо. Я просто..., – он нагнул голову и уткнулся в плечо Айи. – Я всегда теряю голову, когда думаю, что могу лишиться тебя. Мне так жаль, – это было правдой. Когда бы он ни думал о том, как войдет в квартиру и увидит, что Айи нет или что он с другим мужчиной, он всегда терял над собой контроль и срывался, обычно на своем любовнике.

 

Дрожащая рука коснулась его волос, и когда он посмотрел на Айю, то увидел, что тот спокойно смотрит на него. На секунду он захотел уметь читать мысли. За прошедшие годы Айя слишком хорошо научился скрывать свои настоящие чувства, так что мужчина был не в состоянии их понять. Ему не особо удавалось держать лицо, когда он был подростком, но за то время, пока Айя был его любовником, он отточил это искусство до совершенства. С новым приступом вины Хирофуми понял, что Айя научился этому, чтобы защищаться от него. Он знал, что ему тяжело день за днем сидеть здесь, не имея возможности чем-то заняться, кроме как уживаться с мужчиной, который может в любой момент наброситься на него. Однако это был единственный способ сделать Айю своим – держать его здесь.. Он загладит свою вину, как-нибудь.

 

Айя вздохнул и свернулся калачиком, лежа на боку и обхватив себя руками. – Все в порядке, Хиро. Я знаю, что ты не хотел так поступать.

– Нет, не хотел, – он никогда не желал этого, по крайней мере, сегодня он смог остановить себя до того, как все зашло слишком далеко. – Любимый, хочешь пить? Может, чай? – он хотел спросить Айю, каким образом он так напился после того, как они расстались, особенно потому, что не нашел ни одной бутылки из-под сакэ, придя сюда несколько часов назад, но не хотел устраивать новый допрос. Скорее всего, Айя ходил к Аюми рассказать о прошедшем вечере, и женщина напоила его.

– Чай, пожалуйста, и еще воды, – Айя потянулся за простыней, Хирофуми подтянул ее, помогая, и нежно поцеловал его в губы, после чего тот зарылся головой еще глубже в подушку. Мужчина поднялся с постели и ушел на кухню, чтобы принести все для Айи, задержавшись ненадолго в комнате и закрыв жалюзи на раздвижных балконных дверях.

Он проведет здесь, рядом с любовником, еще пару часов перед работой. Несомненно, отцу не понравится его опоздание, но к чертям старика. Он хотел позаботиться об Айе подольше, чтобы извиниться за свое вчерашнее ужасное поведение. Не стоило заставлять Айю присутствовать на этом ужине, тем более после того, как Тайсон настаивал на встрече с ним. Что ж, теперь он будет умнее. Ведь никто не успел пострадать.

 

Хирофуми наполнил электрический чайник водой, думая о том, как загладить свою вину перед Айей. Следующие два дня он будет занят на работе: надо заключить сделку с Тайсоном и помочь отцу продумать основу бюджета. Немного подумав о том, чтобы увезти Айю на пару недель куда-нибудь, например, в Киото, он решил, что это нереально. Значит, он извинится другим способом. Он достанет билеты, пусть сходит с Аюми на несколько спектаклей или матчей сумо. А в промежутках между их походами Хиро будет проводить здесь как можно больше времени.

 

Если бы только Айя был женщиной. Можно было бы жениться на нем. Больше никогда бы не пришлось прятаться, чтобы увидеться, а Айе не нужно было бы волноваться о своем низком положении. Вместо этого Хирофуми приходилось называть любимого женским именем, на случай, если речь о нем зайдет при посторонних, притворяться, что влюблен в Чио, и каждый день выслушивать от отца лекции о его «извращении». Как будто бы отец сам был образцом добродетели и не содержал дюжину любовниц, разбросанных по стране. Некоторые из них были не старше его родной дочери. Хорошо, что отец не мог приказать ему не видеться с Айей, поскольку Хирофуми поддерживал дед.

 

Ничто не разлучило бы его с Айей: ни отец, ни предрассудки, ни что-либо еще. Он любил парня с того момента, как впервые увидел его семь лет назад, и желал его с неугасающей страстью. А теперь, когда Хиро наконец получил Айю, он бы никогда его не отпустил.

 

* * *

 

Звук открывающейся входной двери отвлек Айю от книги. Он отложил чтение, закрыл глаза и прижал к ним ладони, думая о вернувшемся Хирофуми, причем вернувшемся тогда, когда Айя уже решил, что избавился от него на сегодня. Невозможно было дольше выносить его виноватую заботу и хотелось, чтобы его оставили одного.

– Ну вот, неужели на нас так невыносимо смотреть? – удивленный голос Аюми заставил его уронить руки и открыть глаза от неожиданности.

 

Пожилая женщина стояла у кровати с цветами в руках и улыбалась. За ней стоял Йоджи, держа поднос и обеспокоенно глядя на Айю.

– Что вы здесь делаете? – Аюми никогда не входила в его квартиру без предупреждения, она всегда звонила перед этим. Но Айя не был расстроен ни ее визитом, ни присутствием Йоджи, хотя ему было немного стыдно смотреть на соседа, потому что он не мог полностью вспомнить события прошлого вечера. Он помнил только, что напился сакэ и рассказывал о том, что случилось за ужином.

– Айя, так не встречают гостей, даже незваных, – Аюми села на кровать рядом с ним. – Йоджи, поставь поднос и принеси мне вазу для цветов. Там должна быть синяя, она прекрасно к ним подойдет, – женщина переложила золотые и розовые георгины, чтобы освободить одну руку, и прикоснулась к его щеке.

– Хорошо. Она в другой комнате, так? – Йоджи не ждал ответа, поставил поднос на тумбочку у кровати и вышел. Айя на мгновение засмотрелся на его задницу, затянутую в тесные голубые джинсы и ни капли не прикрытую белой футболкой, но прикосновение Аюми быстро вернуло его к реальности.

 

Он посмотрел на нее и заметил, что беспокойство, которое было во взгляде у Йоджи, теперь отражалось и в ее глазах. – Ты в порядке? Ты какой-то горячий, – она убрала его непослушные пряди. – Йоджи пришел ко мне сегодня и рассказал о вчерашнем вечере. Я прошу прощения, что воспользовалась своим ключом без предупреждения, но... мы волновались за тебя, – ее глаза скользнули по синякам на его запястье, и он пожалел, что не спрятал руку под простыней.

– Я.., – взгляд золотых глаз Аюми заставил его поперхнуться враньем. – Я устал, у меня до сих пор похмелье и вообще, мне плохо, – только Аюми могла вот так вытянуть из него правду. Она снова погладила его по щеке, сдерживая слезы.

– Мой бедный мальчик, – Аюми провела пальцами по его волосам и нахмурилась. – Айян, твои волосы насквозь мокрые! У тебя температура, а ты их даже не высушил, – начала ругаться женщина.

– Что там с его волосами? – Йоджи выбрал именно этот момент, чтобы вернуться в комнату с вазой, которую просила Аюми. Он даже налил в нее воды и поставил на стол перед тем, как принести поднос с чайником и моти.

– Они мокрые, – заявила Аюми таким тоном, будто это было ужасным преступлением. – Он лежит с абсолютно мокрыми волосами, а у него температура.

Айя не закатил глаза только потому, что устал, и смиренно принял чашку чая, переданную другом. Ему удалось полежать в ванне после ухода Хирофуми, но сил хватило только на то, чтобы после этого просто промокнуть себя и волосы полотенцем, накинуть юкату и упасть обратно в постель. Он расправил влажные пряди на подушке за собой, чтобы они быстрее сохли, и совершенно об этом забыл.

Йоджи нахмурился и пошел в ванную. Вскоре он вернулся с полотенцем и сел на середину постели, совсем близко к Айе.

 

– Слушай, сядь немного повыше, чтобы я высушил твои волосы, – Йоджи забрал чашку и отставил ее в сторону, а потом потянул Айю за руку.

Возмущенный таким отношением, он зыркнул на друга и крепко прижал простыню к груди, отказываясь двигаться. – Не надо, оставь меня в покое.

– Я не оставлю тебя с мокрыми волосами, Айя, тем более, когда ты заболеваешь, – Йоджи снова потянул его за руку, и обессилевший Айя ничего не мог поделать, кроме как тихо ругаться и бросать злобные взгляды, пока тот усаживал его вертикально. В принципе, он мог стукнуть Кудо, но Аюми из-за этого слишком рассердится.

– Я не болен, просто устал, и у меня похмелье. Я не понимаю, почему мои мокрые волосы стали такой проблемой, – он попытался отодвинуться, но Йоджи обхватил его рукой за талию и держал, прижимая к своей груди. Айя внезапно вспомнил, как прислонялся к нему, и перестал сопротивляться, вдыхая его запах, пока аккуратные руки расчесывали ему волосы. Йоджи обнимал его прошлой ночью? Очень похоже на то, потому что его предательское тело было только счастливо снова оказаться рядом с ним. Это так сильно отличалось от объятий Хирофуми.

 

Аюми снова прикоснулась к его щеке, а потом прижала ладонь к его лбу. – У меня никогда не было температуры из-за похмелья, Айян, и я никогда не выглядела такой уставшей. Думаю... ты слишком много нервничал в последнее время. Тебе нужно отдохнуть. Йоджи, высуши ему волосы, а я пока приготовлю суп, – ее рука задержалась на его щеке на мгновение, и он почувствовал ее легкую дрожь. Потом Аюми ласково улыбнулась и вышла из комнаты, заглянув по пути в ванную.

Йоджи послушался и начал промокать айины пряди полотенцем. – Твоя подушка вся вымокла из-за волос, ее теперь фиг высушишь. Как ты с ними справляешься, Айя? Я хочу сказать, ты замечательно выглядишь с ними, но, может, их стоит немного подрезать?

Айя не мог, это было бы вызовом для Хирофуми, который потребовал отрастить волосы с самого начала. – Я привык к ним, Йоджи, – устало ответил он. Йоджи был таким нежным, его прикосновения успокаивали настолько, что Айя почти засыпал. У него все еще болела голова, и желудок вел себя странно, поэтому идея отдохнуть, пока тело не восстановится, казалась очень хорошей. Тем более, когда кто-то занимался его волосами. Это было так приятно и напоминало о детстве, когда мама помогала ему сушить их после ванны. Айя сдался и решил просто наслаждаться вниманием и заботой.

– Йоджи, что вчера произошло? – он задал вопрос максимально нейтральным тоном, наполовину боясь ответа. Он чрезвычайно редко напивался до отключки, но сейчас ничего не помнил после того момента, когда рассказал Йоджи об ужине, кроме, разве что, объятий. После этого точно ничего не было.

 

Йоджи перестал промокать его волосы и начал расчесывать влажные пряди. – Ты разве не помнишь? – Айя покачал головой. – Ну, ты много выпил, так что удивляться нечему, – пробормотал он. – Я затащил тебя к себе, чтобы выяснить, что случилось, потом ты выпил почти все мое сакэ и рассказал про того козла с ужина.

 

– Это я знаю, – раздраженно промычал Айя и отодвинулся немного, хотя рука Йоджи все равно вернула его обратно. – Что потом? Как я вернулся к себе? – вот что его волновало: что случилось после того, как он вырубился, и что могло случиться, если бы Хирофуми вернулся и не нашел его.

 

Йоджи продолжил возиться с его волосами. – Ты был таким уставшим и расстроенным, что я не хотел тебя сразу отпускать, поэтому мы немного посидели у меня на диване. Я.. держал тебя на руках, потому что ты практически заснул на мне, а когда понял, что это безопасно – отнес тебя сюда и уложил в постель. И это было не так уж легко, знаешь ли, – Йоджи притворно сморщился и потер поясницу. – Ты гораздо тяжелее, чем кажешься, – потом его лицо стало серьезным. – Что с Хирофуми? Он больше не обижал тебя? – голос Йоджи стал резким на этом вопросе.

 

Радуясь, что ничего из сказанного Йоджи не противоречило его собственным немногочисленным и туманным воспоминаниям, Айя расслабился, снова облокотившись на него и забыв о раздражении. – Он пришел рано утром и остался на несколько часов. Потом немного помог мне справиться с похмельем и ушел на работу, – было почти приятно, когда мужчина его просто обнимал и гладил по спине. Никаких требований, никаких оскорблений. Хирофуми будет беречь его еще пару недель и, если все будет как обычно, скоро начнет сводить его с ума своей навязчивой заботой.

 

Чередуя сушку волос и их расчесывание, Йоджи так приятно прикасался к нему, что Айя начал понемногу засыпать. Он закрыл глаза и попросту наслаждался ощущениями, теплом и запахом друга, его осторожной заботой. И как-то уж слишком быстро Аюми позвала его и погладила по руке.

 

– Айя, проснись. Я принесла тебе суп, – он открыл глаза и увидел Аюми с подносом, на котором стояла миска с супом и стакан апельсинового сока. Она приготовила ему белый мисо с большими кусками грибов, тофу и морской капусты, и впервые за этот день его желудок оказался не против немного поесть. Потом Айя вспомнил, что лежит на груди у Йоджи, и покраснел от смущения и досады. Однако тот удержал его за плечо, когда Айя попытался подняться.

– Выглядит аппетитно, Аюми. Ты приготовила на всех? – спросил Йоджи, прижимая Айю обратно к себе. – Сиди, я почти закончил. Ты можешь есть, а я пока расчешу тебя и заплету косу, – прежде чем он успел возмутиться, Аюми протянула ему сок и еще одну таблетку аспирина.

– Выпей, Айя. Сейчас я принесу тебе суп, Йоджи. Ты такой обжора. Следи за своим аппетитом, а то растолстеешь и распугаешь всех своих клиентов, – пожурила она, наблюдая за Айей. Тот проглотил таблетки и почувствовал, что Йоджи трясется. Он смеялся, пока Айя допивал сок.

– Никогда не слышал таких жалоб раньше, Аюми. Более того, они сами пытаются меня откормить, но я быстро сгоняю все лишнее, – Йоджи собрал волосы Айи в одну руку, задев пальцами его шею и заставив парня вздрогнуть. – И это хорошо, потому что я не смогу, как некоторые гейши, прятать свои объемы под слоями шелка. Сколько там у тебя приходится на саму ткань, дорогуша?

Аюми фыркнула, поднимаясь на ноги. – Сейчас я такая же стройная, как была в юности, чтоб ты знал. Стыдись, Йоджи.

– Ну, тогда тебе придется нам это доказать. Как насчет того, чтобы примерить бикини и показать нам свое прекрасное тело, которое ты постоянно прячешь? – голос Йоджи был полон веселья, и Айя снова ощутил, как он трясется от еле скрываемого смеха.

– Ах ты..! – Аюми подхватила книгу Айи и немедленно шлепнула ею Йоджи по голове. – Извращенец! Не могу поверить, что ты так разговариваешь с пожилой женщиной вроде меня. Хн! – она стремительно вышла из комнаты, но Айя успел заметить улыбку на ее лице.

 

– Знаешь, глупо ее вот так дразнить. Она всегда найдет способ ответить тебе тем же, – предупредил друга Айя. Хотя все равно, забавная ситуация повеселила его и помогла расслабиться, впервые за долгое время. Он почувствовал, как Йоджи разделил его волосы на пряди и начал заплетать косу.

– Выражение ее лица стоило того. К тому же, теперь я могу жаловаться на головную боль, чтобы она чувствовала себя виноватой, – Йоджи потер голову. – Она довольно сильная, для такой маленькой женщины, – после этого они молчали, и Аюми вскоре вернулась, неся суп.

– Нужно было опрокинуть сюда банку соли, Йоджи. Не знаю, почему я этого не сделала, – проворчала она, передавая пиалу. – Айя, ты должен поесть! Я не дам тебе разболеться, – она протянула ему его миску, и тот со вздохом принял ее и начал есть.

Суп был теплым и восхитительным, в нем было как раз достаточно тофу и морской капусты. Желудок Айи заворчал на первых глотках, но вскоре успокоился. Он даже не заметил, как суп исчез, а сам почувствовал себя почему-то еще больше уставшим, чем до еды. Он облокотился назад, на плечо Йоджи, когда Аюми забрала пустую посуду. Внутренний голос пытался осуждать его за то, что он так расслабился с друзьями, что так свободно пользуется теплом и присутствием Йоджи, но ему было лень с ним ругаться. Эти двое были из тех людей, рядом с которыми не нужно было притворяться, поэтому он занялся именно этим – отдыхом рядом с другом. Глаза его снова закрылись, он почувствовал теплое прикосновение к щеке, потом теплые губы прижались к его лбу... а потом он заснул.

 

* * *

 

Составляя пустые миски на поднос, Аюми краем глаза заметила, что делал Йоджи. Он погладил Айю по щеке и поцеловал его перед тем, как уложить на постель. Айя тихо застонал, но не проснулся, даже когда его укрыли до подбородка простыней.

– Что ты ему подсунула? – голос Йоджи был немного раздраженным, а взгляд не покидал Айи. – Он слишком глубоко заснул, чтобы это был нормальный сон.

– Хм... я растолкла одну из его снотворных таблеток и смешала ее с апельсиновым соком, – женщина закончила прибираться и села рядом со спящим другом, нежно убирая рукой пряди с его лица. Айя был все еще слишком горячим на ощупь, но, возможно, отдых поможет ему почувствовать себя лучше. А она за эту пару часов приготовит подходящую еду. – Я не хотела давать ему что-то более сильное, чтобы его не тошнило снова, но он оказался таким уставшим, что этого было достаточно. Ему необходимо поспать, и подольше, чем час или два.

 

Йоджи улыбнулся и растянулся на кровати рядом с Айей. У женщины глаза чуть не полезли на лоб от такого жеста. Она всерьез задумалась над тем, что же на самом деле произошло прошлым вечером в квартире блондина. Совсем не из дружбы Йоджи прибежал к ней в семь утра и ждал вместе с ней, пока уйдет Хирофуми, чтобы проведать Айю. Да и для Айи было необычным такое близкое общение с другим человеком. Возможно, сейчас он не совсем хорошо себя чувствовал, но она предпочла бы видеть его ворчливым, а не уставшим и с температурой.

– Ты правильно сделала, Аюми. Ему необходим отдых – вчера он говорил, что смертельно устал. Я могу представить, каково ему после того, что случилось, – Йоджи возился с косой Айи, перекладывая ее то так, то этак, пока, наконец, не перекинул ее через плечо. Потом он заметил, что женщина за ним наблюдает, и сел на кровати. – Как думаешь, сколько у нас времени до прихода этого ублюдка?

– Ты о Хирофуми? – она нахмурилась, когда Йоджи кивнул. Пусть она и соглашалась с таким определением мужчины, но Айе не понравилось бы, если бы он это услышал. – Я сомневаюсь, что он вообще сегодня вернется, иначе он не заходил бы утром ко мне и не просил присмотреть за Айей, – она хотела захлопнуть дверь у него перед носом, когда он пришел, злясь на то, что мужчина посмел снова причинить боль Айе. Но она не стала рисковать и раздражать Хирофуми, особенно после вчерашнего. В следующий раз Айе может достаться еще больше.

 

– Я останусь здесь с ним, чтобы убедиться, что он нормально поест и останется в постели, – она посмотрела на друга и поправила воротник его юкаты. Ключицы Айи сильно выделялись, и она еще больше утвердилась в намерении следить за тем, чтобы он хорошо питался. Айя явно слишком много нервничал за последние дни, и если она о нем не позаботится, то он станет таким же костлявым, как Йоджи.

– Хочешь, составлю компанию? – на этот раз Йоджи выдал не голос, а глаза. Он с надеждой смотрел на Аюми, а потом грустно отвернулся, когда она покачала головой.

– Думаю, будет лучше, если я буду одна. Айя может проснуться и понять, что я сделала. Он быстрее прекратит злиться, если накричит на меня, а потом будет стыдиться, что сорвался на старой женщине, – она мягко улыбнулась, представив себе эту картину. Да, Айя будет обижаться целых пять минут, а потом заставит себя быть вежливым и постарается не расстраивать ее. Она, конечно, притворится, что чуть не расплакалась, когда он будет ругать ее, и Айя будет слушаться ее весь вечер. Он был слишком мягким, когда дело касалось небезразличных ему людей.

 

И такой же была она.

– Но он проснется нескоро, так что ты можешь ненадолго остаться, а потом сходить за покупками для нас и провести здесь вечер, когда Айя успокоится, – ей не хотелось видеть грусть в глазах друга, пусть и такого недавнего, как Йоджи.

 

Он улыбнулся и снова растянулся возле Айи. В ответ на ее взгляд он ухмыльнулся и улегся поближе к другу, а потом сразу же вскочил с ругательствами. Поменял мокрую подушку у Айи, откидывая ее в конец кровати и передвигая спящего.

– Я совсем забыл об этом, – и поскольку Аюми продолжала смотреть на него, он поиграл прядкой своих волос и опять улегся. – Раз уж я остаюсь здесь, то нужно устроиться поудобнее. – Йоджи подавил зевок и свернулся вокруг Айи, как можно ближе, но не касаясь его. – Тем более, я прошлой ночью так и не выспался.

– Тогда отдыхай. Я посмотрю, что мне нужно для ужина, и напишу тебе список покупок, – она грациозно поднялась на ноги, насколько ей позволяли больные артритом колени, и ушла в кухню, думая с интересом, насколько быстро Йоджи сможет заснуть.

На кухне она придирчиво осмотрела все, с большим вниманием, чем когда готовила суп. Ей хотелось приготовить одэн для Айи, а для этого нужно было еще несколько составляющих. Было очень кстати отправить Йоджи за покупками, чтобы он не мешался под ногами. Ей как раз хватит времени, чтобы поговорить с Айей.

 

Было так приятно видеть, как эти двое вели себя друг с другом. За последние недели она наблюдала, как они стали друзьями, заметила их взаимные привязанность и доверие. Как она и хотела, у Айи теперь был новый товарищ, который был рядом гораздо чаще, чем Кикё. Искра интереса, которую она заметила в глазах Йоджи, медленно разгоралась и в глазах Айи, в этом не было сомнений. Только не после того, что она видела в спальне.

 

Все шло даже лучше, чем она могла надеяться, размышляла женщина, хозяйничая в шкафах Айи. Теперь им нужно будет быть осторожными, особенно после того, как Йоджи встретился с Хирофуми. На мгновение ее руки задрожали от ярости, когда она вспомнила о новом синяке на запястье Айи. Хорошо, что на этот раз он не пострадал сильнее. Но это не меняло ее планов.

 

Айя никогда не сбежит ради себя самого. Он проведет всю жизнь в качестве любовника Хирофуми только ради того, чтобы его сестра ни в чем не нуждалась. Поэтому Аюми нужно было найти причину, чтобы он захотел жить иначе: далеко от Такатори и найдя счастье с кем-то другим.

Сначала она думала, что Кикё подойдет для этого, но, хотя они с Айей и стали друзьями, виделись они очень редко. Айя завел несколько приятелей, когда только переехал сюда, но один за одним они уезжали, когда удача отворачивалась от них. Потом была Сакура, глупая девочка... причинившая Айе только боль и напомнившая, почему он выбрал именно такую жизнь.

Может быть, присутствие Йоджи изменит положение вещей, и Аюми сделает все, чтобы это случилось. Если у Айи будет другой любовник, которого он будет желать и любить… это может заставить его уйти от Хирофуми. Она не загадывала дальше, предполагая, что Айю и так будет трудно заставить рискнуть ради своего счастья, и не думала о будущих препятствиях. Каким-то образом она просто знала, что будущее, которого она так желала, наступит. Айя будет счастлив, будет улыбаться и смеяться снова. Йоджи разделит с ним его горе и радость, а она увидит, как ее друзья наслаждаются жизнью и друг другом. Женщина прекратила свои поиски и смотрела в окно, мечтая с улыбкой на лице.

 

* * *

 

– Отстаньте от меня, – мычал Йоджи, пока кто-то тряс его за плечо. Ему было тепло и уютно прижиматься к Аске в их постели, и ему хотелось еще хоть немного поспать. Потом противный голос спросил, кто же может будить его в их квартире, если девушка спит в его же объятиях. Он устало приоткрыл глаза и вместо коротких черных волос увидел длинные алые пряди.

– Йоджи, просыпайся. Мне нужно, чтобы ты кое-то купил, – Аюми снова потормошила его. – Давай, тебе я снотворное не подсыпала.

Сдерживая проклятья, Йоджи быстро сел на постели и запустил руку в волосы, стараясь привести в порядок вьющиеся пряди. Пока он спал, он каким-то образом подполз совсем близко к Айе, и Аюми застала их так. Он поморщился, глядя на женщину и пытаясь заставить свои уставшие мозги работать нормально, но она посмотрела на него как ни в чем ни бывало и начала возиться с Айей, как кошка с котенком. Она погладила его по щеке, прижала ладонь к его лбу и причесала его волосы рукой, пытаясь убрать с лица растрепавшиеся пряди.

– Он уже не такой горячий. Думаю, все, в чем бедный мальчик нуждался – это в отдыхе, а нормальная еда и вовсе сотворит с ним чудо, – Аюми снова посмотрела на Йоджи. – Однако тебе придется походить по магазинам, чтобы это случилось. Я дала тебе поспать пару часов, так что побудь полезным и привези мне вот это, – она протянула ему листок бумаги. Он схватил его и вздохнул, увидев длину списка.

– Мне придется зайти как минимум в два магазина, чтобы все это купить, Аюми. Ты не можешь просто приготовить ему терияки и рис? – он умоляюще смотрел на нее, совершенно не желая носиться по всему району за продуктами. Конечно же, она просто отмахнулась от его взгляда своей крошечной рукой.

– Ха, Айе нужно что-то более сытное. Вперед, Йоджи, или я не позволю тебе ужинать с нами, – она сложила руки на груди и пристально посмотрела на него, но весь вид портила улыбка, прятавшаяся в уголке губ. – И никакого десерта! Коми получила посылку от своей сводной сестры из Америки, а в посылке было замечательное шоколадное печенье. Я думала подать его с ванильным мороженым, и мне будет очень жаль, если тебе не достанется, – она сказала это таким грустным голосом, что Йоджи на секунду поразился, насколько хорошая из нее вышла бы актриса.

 

Он снова вздохнул и неохотно сполз с кровати, одергивая свою футболку и поправляя джинсы. – Ладно, я понял, это такой тонкий намек, – он подошел к женщине, поцеловал ее в щеку и задержался еще на мгновение, чтобы взглянуть на Айю перед тем, как уйти. Он выглядел лучше, не был ни бледным, ни пылающим. – Это печенье просто обязано стоить таких усилий.

– Именно. Даже Айя объедается им, а он вообще-то не очень любит шоколад, – она похлопала Йоджи по плечу и подтолкнула парня к двери. Он решил подчиниться и вернулся в свою квартиру.

 

Он проверил автоответчик перед тем, как почистить зубы и переодеться в немятую футболку, и прослушал одно радостное сообщение от Кена, одно – от сегодняшнего клиента, уточнявшего, приезжать ли ему сегодня к десяти, и еще одно – от другого клиента, который хотел перенести встречу на этих выходных. Еще там было сообщение от Кавате, сотрудницы Ханабатаке, которая просила его подойти к администратору. Это немного озадачило, но в целом Йоджи был рад, что от Генсая ничего не было слышно. Всю последнюю неделю мужчина звонил по меньшей мере раз в день. Может, он наконец-то понял намек, во всяком случае, Йоджи на это надеялся. Не хотелось менять номер из-за этого придурка.

 

Приняв презентабельный вид, причесав волосы и накинув на белый короткий топ свободную синюю рубашку, он отправился по магазинам. В лифте он спускался вместе с Наоко и Такой, двумя молодыми женщинами с пятнадцатого этажа, с которыми как-то пропустил пару стаканчиков свободным вечером. Они всегда были неразлучны и не искали ничего, кроме хорошей компании, чтобы вместе обсудить тяготы «работы». Тогда ему понравилось с ними общаться. Они договорились как-нибудь повторить, и Йоджи ждал этого момента. Может быть, удастся вытащить Айю с собой.

 

Его хорошее настроение продержалось до того, как он поговорил с Кавате – молодой женщиной, одетой в простое серое платье и говорившей мягким голосом. Блондин спросил ее, в чем дело, и был удивлен, когда она передала ему продолговатый сверток.

– Это привезли для вас сегодня, Кудо-сан, но мы не могли дозвониться к вам в квартиру, – она поклонилась и вернулась к работе за компьютером.

Озадаченный подарком, он не тратил время зря и сразу прочитал небольшую карточку, прикрепленную к нему. Йоджи поморщился, когда увидел, что это от Генсая. Великолепно, мужчина перешел от звонков к подаркам. Парень разрывался между желанием выбросить это, чем бы оно ни было, и желанием вернуть обратно бывшему клиенту, но ему не хотелось больше с ним связываться. Не хотелось даже удостаивать его ответом, пусть и отрицательным. Направляясь к двери, он передал подарок, который, похоже, был бутылкой чего-то, охране, стоящей на посту.

– Вот, берите и наслаждайтесь, – он всучил сверток старшему из охранников, мужчине вдвое старше его, но все еще сохранившего внушительную мускулатуру. – С наилучшими пожеланиями, – и пошел дальше, но, прежде чем он дошел до двери, его окликнули.

 

Охранник держал бутылку коньяка, похоже, достаточно дорогую. – Кудо-сан, вы уверены, что вам это не нужно?

– Абсолютно, – он отмахнулся от благодарностей и быстро ушел. Так значит, Генсай пытался подкупить его алкоголем? Что ж, это лучше, чем цветы, но все равно не поможет. Йоджи имел достаточно клиентов и не нуждался в тех, от чьих запросов его тошнило. А это был как раз тот случай.

 

Он шел по улице, наслаждаясь одним из первых теплых летних дней, когда еще не так жарко и влажно, и смотрел на список, что дала ему Аюми. Блин, придется заходить в три места за мясом, специями и овощами, которые она хотела, не говоря уже о сакэ и, елки-палки, чае и свечах. Жаль, что в этом районе не было приличного рынка, а то он справился бы с заданием гораздо быстрее.

 

Он думал о событиях этого дня на пути в магазин, где были самые свежие овощи. Ему не удалось поспать этой ночью, так он переживал за Айю. Каждый раз, когда он засыпал, ему снился Айя, совершивший сеппуку, и то, как он обнаруживал его тело. В конце концов, он сдался и, как только подумал, что Аюми уже встала, уже стучал в ее дверь. Даже Коми еще не успела прийти к ней, чтобы помогать по дому, но гейша впустила его и напоила чаем, пока он рассказывал о том, что случилось. Она позвонила вниз, охране, чтобы узнать, приходил ли Хирофуми. Они сразу ответили, что да, и он еще не уходил. Потом было долгое ожидание, пока ублюдок уйдет, закончившееся тем, что он постучался к Аюми и имел наглость просить ее присмотреть за Айей, которому было плохо исключительно по вине Такатори. Йоджи в это время сидел на кухне под присмотром Коми, которая не давала ему сорваться и побить мерзавца, Такатори он там, или нет.

 

Он не должен был так себя чувствовать, не должен был так нервничать из-за другого человека. Такого не случалось с тех пор, как умерла Аска, но он не мог запретить себе заботиться об Айе или Аюми. Черт, даже Кен ему был небезразличен. Впервые за долгое время ему казалось, что он не один, пусть даже его окружали такие же шлюхи, как он сам.

Он покачал головой при этой мрачной мысли. Его друзья не были шлюхами, а он – был. Кен проводил почти все время с ним и постоянно звал всюду за компанию, и Аюми, несмотря на ее первое впечатление о нем, стала человеком, чьим обществом он по-настоящему дорожил. Что касается Айи.. Йоджи снова забеспокоился из-за глубины своих чувств к парню. Он вдруг вспомнил, как ненавидел соседа, и удивился – что же так радикально изменило его отношение? Был ли это сам Айя, оказавшийся гораздо лучшим человеком, чем Йоджи, и не отказавший ему в помощи той ночью, или та правда, которую он узнал о парне, о его прошлом и его жертвах? Может, это был тот факт, что Айя никогда не относился к нему, как к шлюхе, а только переживал за то, чтобы Йоджи не воспользовался добротой Аюми в дурных целях.

Йоджи слишком давно не позволял никому так приблизиться к себе, намеренно или случайно.

 

Неужели он, наконец, начал забывать Аску? Он искренне любил свою подругу и знал, что она любит его не меньше. Из-за этого она и погибла – из-за его глупой гордости – это трудно было пережить. У него было счастье, и он потерял его по собственной глупости. Был ли он настолько наивен, чтобы еще раз за ним погнаться?

Он хотел, чтобы Айя был счастлив, и не мог этого отрицать, не думая о причинах этого желания. Если Айя будет рад, то и Аюми тоже. Он переживал за гейшу и желал ей счастья не меньше, чем Айе. Эти двое как-то просочились за его защитные барьеры и заставляли его снова ощутить себя человеком. Причем настолько, что он стал меньше выпивать, и его не тянуло загулять, напиться и устроить драку, в которой он не собирался становиться победителем.

 

Добравшись до места, Йоджи потер голову рукой, нащупывая небольшую шишку от удара книгой. Черт, Аюми сильная. Возможно, он затеял опасную войну, в которой вряд ли победит, но он все равно будет стараться. Просто надо убедиться, что рядом нет книг, когда снова начнет дразнить женщину. Почему-то он сомневался, что она разобьет у него на голове чайник или бутылку сакэ, так что ему пока не придется полностью отказываться от нового развлечения.

Идя по магазину, он заметил девушку у кассы, которая ему улыбалась. Он подошел к ней, решив попросить помощи в поиске овощей, которые подойдут под строгие требования Аюми, и провести немного времени, беззаботно флиртуя. Он давно не делал ничего настолько невинного.

 

Айя медленно просыпался, сначала ощутив головную боль, а потом запах готовящейся еды. Он неторопливо сел, схватившись за голову, и попытался сглотнуть пересохшим горлом. Прошло некоторое время, прежде чем он смог встать, и еще больше времени ушло на поиски тапочек, которые оказались как раз там, где он их вчера оставил. Затем он отправился на кухню.

 

Аюми стояла у плиты, помешивая что-то в самой большой из кастрюль, повязав передник поверх своего сине-зеленого кимоно. Пряди белых волос спадали ей на лицо, и женщина что-то напевала, готовя еду, причем голос никак не выдавал ее возраст.

– А почему готовишь ты, а не Коми? – спросил он, облокотившись на холодильник.

Она испуганно вскрикнула и упустила ложку в то, что, по идее, было их ужином. Потом повернулась и схватилась за сердце. – Айян! Не надо ко мне так подкрадываться!

– Я не подкрадывался, – возразил он, открывая холодильник и вынимая оттуда банку зеленого чая. Закрыв дверцу, Айя заметил, что уже стемнело, и взгляд на часы подтвердил, что он проспал большую часть дня. Удивленный тем количеством времени, которое прошло, он потер глаза, до сих пор сонные. Голова была словно набита шерстью, а такого с похмелья с ним не бывало. Кроме того, оно должно было уже пройти к этому времени, и он не должен был чувствовать себя таким заспанным. Обычно эти ощущения приходили после того, как он принимал снотворное, которое ему прописал Масафуми.

 

Потом он заметил тревогу в глазах Аюми и сообразил. – Куда ты подмешала таблетки, в суп или в сок? – его голос был резким, частично из-за жажды, частично из-за злости на то, что его опоили.

– В сок, – тихо ответила она. – Айя, ты так ужасно выглядел, у тебя была температура. Я хотела убедиться, что ты выспишься, поэтому..., – она шмыгнула носом. – Я так беспокоилась за тебя. Йоджи прибежал утром и рассказал, как странно ты себя вел вчера, и мои страхи только выросли, когда я узнала, что Хирофуми был с тобой. Я думала, что поступаю правильно, честное слово.

 

Он только скрипнул зубами, открывая банку, еле сдерживаясь, чтобы не накричать на женщину. Но он никогда не был способен выражать свой гнев, когда видел слезы, и это прекрасно знали его мать и сестра, а теперь – и Аюми. Он был в ярости из-за случившегося, из-за того, что кто-то другой решил за него и обошелся с ним как с ребенком. Айя ненавидел оказываться в таких ситуациях, но это же Аюми. Если и был на свете человек, который действительно желал ему только добра, как и его сестра, то это была именно гейша. Хотя ему все равно хотелось кричать.

 

– Что ты делала, пока я спал? – в его голосе еще был гнев, и ему стало неловко, когда ее глаза заблестели от навернувшихся слез. Он поставил банку на стол и провел пальцами по волосам, растирая голову, словно стараясь заставить свои мозги работать.

– Я начала готовить ужин. У нас одэн и суномоно, и Коми испекла печенье чуть раньше, твое любимое, мягкое, – она нерешительно улыбнулась, и хотя он понял, что, скорее всего, его искусно разыграли, у него не было выбора кроме как отставить в сторону злость и кивнуть.

– Спасибо, пахнет замечательно, – он взял банку и глотнул холодный чай, чтобы промочить горло и не разговаривать так, словно он рычит. Пока он пил, женщина подошла и прикоснулась к его щеке.

– Да, ты сейчас выглядишь намного лучше, но все еще немного горячий. Тебе нужно будет еще поспать, Айя, и хорошо поесть, – ее рука прошлась по фартуку. – Я.. я говорила с Хиро сегодня, – ее глаза стали серьезными, когда она произнесла имя его любовника, выдавая то, как она злилась на мужчину. – Он звонил, пока ты спал, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Я сказала, что ты вымотался и почти заболел, и сказала, что тебе нужен отдых. Он со мной согласился. Ты не хочешь поехать в Odoriko-Onsen-Kaikan на несколько дней?

 

У Айи поднялось настроение при упоминании горячего источника. Это было довольно далеко от Токио, так что они будут жить в гостинице у друзей Аюми и целыми днями смогут отмокать в горячей воде. Они не ездили туда уже несколько месяцев.

– Только мы вдвоем? – он хотел убедиться, что Хирофуми не планировал поехать с ними, пусть даже это и было бы неудобно для него – находиться так далеко от Токио и работы.

– Да, только мы. Я думала пригласить с нами Йоджи, но, боюсь, он не сможет так быстро договориться с клиентами. Мы уезжаем послезавтра, если ты согласен, – улыбка Аюми стала уверенной, когда она увидела его радость. – Как тебе идея?

– Отлично, – он улыбнулся в ответ, счастливый, что сможет сбежать из Токио, от Хирофуми, хотя бы на пару дней. Айя сомневался, что его здоровье было в такой большой опасности, как Аюми наговорила его любовнику, но жаловаться он не собирался.

 

Она рассмеялась вслух и захлопала в ладоши. – Замечательно! Я позвоню Рей вечером и скажу, что мы займем две комнаты. Ох, это будет весело. Мы сможем проводить вечера в мандариновой роще, попивая сакэ и считая светлячков. К Рей приехали внуки, может, они устроят для нас спектакль, – женщина снова рассмеялась и вернулась к плите – вылавливать палочками утонувшую ложку. – Жаль, что Йоджи не сможет поехать с нами, я уверена, ему бы понравилось.

 

Часть его радости улетучилась. – Это к лучшему, Аюми. Я полагаю, что Хиро даст деньги на все, а если он узнает, что Йоджи был с нами…, – он потер запястье, все еще болевшее. Нет, ему не хотелось снова сердить своего любовника, пусть это и было бы весело, если бы Йоджи поехал с ними.

Аюми замерла на несколько секунд, наклонившись над кастрюлей. – Айя, он... пожалуйста, скажи мне, этот синяк – это все, что он с тобой сделал?

– Это все, Аюми. На этот раз он меня не бил, – Айю вдруг охватила усталость, и он присел за стол. – Когда у нас ужин? – спросил он, желая сменить тему. Аюми начала бы расспрашивать о деталях, а ему не хотелось вспоминать отчаяние и позор, которые он испытывал прошлой ночью.

 

Женщина молчала, а потом повернула голову и наблюдала за ним несколько секунд. Затем ее внимание вернулось к ужину. – Через полчаса, я думаю. Йоджи присоединится к нам, если ты не против. Бедный мальчик заслужил это, ведь он носился по всему району в поисках продуктов, – Аюми потыкала во что-то в кастрюле палочками и отложила их. Наполнив чайник кипятком и заваркой, она села рядом с Айей.

– Он скоро придет, – Аюми, слегка наклонившись над чайником, не отрываясь смотрела на него сквозь ресницы. – Может, я повторюсь, но он очень беспокоился за тебя, Айя. У тебя теперь есть настоящий друг, а ведь вы знакомы всего несколько месяцев.

Гадая, на что она намекает, Айя просто хмыкнул и попытался заправить за уши мешавшие и липнувшие к лицу пряди. – Мне жаль, что я доставил вам обоим столько хлопот.

– Что вчера случилось, Айя? Ты обычно так не напиваешься, – она отвлеклась от чайника и смотрела парню прямо в глаза с нескрываемой заботой.

Он вздохнул и снова принялся теребить волосы пальцами. – Хиро разозлился из-за Йоджи, но не бил меня. После того, как он успокоился, мы пошли на ужин с его клиентом, Тайсоном, – его губы сжались при упоминании об американце. – Он оказался еще большим дураком, чем показался мне в прошлый раз, и..., – Айя закрыл глаза, ему неприятно было вспоминать снова о происшествии, даже ради Аюми. – Он спросил Хиро, не хочет ли тот поменяться любовниками на время, пока он будет в Токио, или хотя бы на одну ночь. Я ничего не мог сделать, а просто сидел и слушал это.

 

Айя так боялся, что Хирофуми согласится, только чтобы порадовать американца. Однако рука, собственнически схватившая его за бедро, и возмущение в глазах Хирофуми быстро положили конец его опасениям. Но он все равно чувствовал себя грязным из-за этого испытания. Не говоря уже об отвращении к себе, которое он чувствовал из-за того, что, если бы его любовник согласился, ему пришлось бы пойти с иностранцем.

– Все, чем я отличаюсь от уличной шлюхи, так это тем, что Хирофуми не делится тем, за что платит деньги, – голос Айя был полон отвращения к себе. Одна мысль о прошлом вечере вызывала тошноту. Он дико хотел избавить себя от этого позора. Самоубийство пока не входило в его планы, а вот пьянство до потери сознания – очень даже.

– Ты знаешь, что это не так, Айян, и я не позволю тебе говорить такую чушь, – пожурила его Аюми. – Ты не больше шлюха, чем те, кто женился или вышел замуж по расчету, согласившись на союз с человеком только ради богатства и статуса. Это так ново – жениться по любви, даже сейчас это не так часто происходит, как всем кажется. Если бы все следовали желаниям своего сердца, выбирая супруга, не было бы нужды в гейшах или проститутках, которые нас заменили. Ты сделал то, что пришлось сделать, ты самоотверженный. Ты не шлюха.

 

Она держала его за руку, и только поэтому он все еще сидел за столом, хотя очень хотел убежать от заботы женщины. От ее прикосновения к его щеке у него на глазах выступили слезы. Он чуть не расплакался, но отказался поддаться эмоциям. Нужно было быть сильным ради сестры. Тем более, если он сломается, то еще больше расстроит Аюми.

Глубоко вздохнув, он подумал о сестре. Она старалась вернуть честь имени Фудзимия, веря, что и он занимался тем же. Нужно было быть сильным, чтобы у нее гарантированно был шанс осуществить свои мечты. Но ему было так одиноко, и он так устал, что даже присутствие Аюми не помогало. Он не мог дождаться, когда уедет на пару дней и попытается отдохнуть.

 

Неохотно отпуская его руку, Аюми налила им еще чая, который Айя медленно пил, пока женщина занималась ужином. Она периодически отвлекалась от салата, чтобы посмотреть на парня, подлить ему напитка или ласково прикоснуться к его рукам или лицу. После пятнадцати минут такого хлопотания, он почувствовал себя виноватым, что заставил Аюми так нервничать, и объявил, что идет в душ.

 

Он сбежал в ванную, снял юкату и боксеры и методично тер свою кожу, пока она не стала красной. Потом полежал в воде минут десять, помня об ужине и зная, что Аюми расстроится, если он не придет. Ванна помогла ему окончательно проснуться. Высохнув, он поискал подходящее кимоно и выбрал темно-серое, украшенное бледно-серым и белым облаками, с белыми фениксами, летящими сквозь них. Светло-серые хакама и оби завершили наряд, и парень еще ненадолго задержался, чтобы заново заплести косу.

 

Вернувшись на кухню, он обнаружил Йоджи, сидящего за столом и флиртующего с Аюми. Ее щеки были ярко красными, и он подумал, что это явно не из-за жаркой плиты. Они прекратили разговор, когда Айя вошел, и он почувствовал себя уверенным под их взглядами, потому что друзья замолчали на несколько секунд.

– Должен сказать, ты чертовски хорошо выглядишь, не то, что утром, – заметил Йоджи, выпрямляясь на стуле. Аюми зашипела на парня и шлепнула его по плечу, расставляя для всех салаты.

– Стыдно, Йоджи. Тебя что, никогда не учили вежливости? – она повернулась к Айе и улыбнулась. Он невольно улыбнулся в ответ, увидев, как хорошо она выглядела в своем любимом кимоно и с прядками волос, вьющимися вокруг лица.

– Надеюсь, – Айя сел за стол и заметил свечи и вазу с лилиями, которые дополняли своим ароматом восхитительный запах, наполнявший помещение.

 

Йоджи сидел справа от него, Аюми – слева, его одиночество отступило благодаря двум его друзьям. Он знал, что это будет замечательный ужин, и не только из-за пищи.

Даже с преследующей его головной болью и усталостью, Айя был рад компании Йоджи и Аюми. С ними он мог забыть о своих проблемах и немного помечтать. Неважно, что Хирофуми не нравился Йоджи, Айя не собирался прекращать их дружбу. Сейчас у него наконец было что-то личное и дорогое, и если он надеется пережить грядущие годы, ему понадобится сила друзей, чтобы питать его собственную. У него наконец-то снова появилось что-то свое.

* * *

Услышав стук в дверь, Мамору поспешил в коридор и открыл ее. – Йоджи, ты опаздываешь! Айя уже принялся за попкорн, – он улыбнулся своему новому другу и заметил, что Йоджи не ответил ему улыбкой, входя в квартиру. – Что-то случилось?

– Все в порядке, Мамору. Я просто нашел неприятный сюрприз, вернувшись домой, – Йоджи поправил волосы одной рукой, и Мамору заметил, что в другой он держал подарочный пакет.

 

– Это подарок для Айи? – спросил он, направляясь в гостиную, где все было готово для просмотра фильмов. На этот раз они собрались во вторник, потому что у Хирофуми был деловой ужин, и ждали, пока Йоджи вернется из автомастерской, чтобы начать веселье.

Йоджи покачал головой, опускаясь на пол с негромким стоном и устраиваясь на приготовленных для него подушках. Мамору ожидал обычной тирады о том, как приятно иметь нормальную мебель, вроде кресел или дивана, но ехидных комментариев не последовало.

– Нет, это подарок мне, – он посмотрел на синий пакет, наполненный золотой и синей оберточной бумагой, и поморщился. – Один муд.. один придурок, который не понимает, что я не хочу больше иметь с ним дел, постоянно посылает мне подарки, – он вдруг протянул пакет Мамору. – Бери, это тебе. Если я отправлю это обратно, он вернется с новым подарком, но я не хочу оставлять у себя что-то, подаренное им.

 

Осторожно приняв пакет, Мамору вытащил бумагу и развернул ее, чтобы достать дорогие часы, по весу которых было ясно, что они действительно из золота, а не из позолоченного металла. Это было очень дорогое ювелирное изделие, насколько он мог судить. – Хм.. Йоджи, ты уверен?

Тот посмотрел на часы и кивнул. – Да, я действительно не хочу ничего от него брать, и у меня и так уже есть несколько часов.

– Каких часов? – Айя вошел в комнату, одетый в потертые джинсы и белую хлопковую рубашку навыпуск, с закатанными рукавами, его волосы были затянуты в обычный хвост. Это до сих пор было шоком – видеть его в чем-то, кроме кимоно и юкаты, но по какой-то причине Айя, после второго просмотра фильмов, решил на их вечеринки одеваться в обычную одежду. Мамору предположил, что это потому, что в эти вечера Хирофуми точно не пришел бы, и Айя чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы одеваться по своему вкусу.

 

Йоджи одобрительно улыбнулся, и Мамору понял, что эта улыбка адресовалась совсем не подносу с попкорном, лимонадом и пивом, который Айя принес с собой. Он также заметил, что его друг сел совсем рядом с Йоджи и скрыл свою улыбку.

Поскольку Айя уезжал на пару дней на прошлой неделе, он был более спокойным, чем раньше, и особенно – когда был рядом с Йоджи. Мамору был рад видеть Айю счастливым, впервые за долгое время, потому что он уже начал волноваться из-за того, как друг терял вес и постоянно казался уставшим.

 

Похоже, отъезд на несколько дней и время, проведенное с Аюми, принесли ему огромную пользу.

– Ух, я мечтал о пиве последний час, – Йоджи потянулся и стянул банку с подноса. – Я только что подарил Мамору часы. Хочешь такие же? – он стрельнул глазами в Айю, растягиваясь на полу рядом с ним. – Думаю, мы сможем договориться.

Айя только хмыкнул и толкнул подмигивающего Йоджи так, что заставил его перевернуться. – У меня их достаточно, благодарю. Почему ты подарил часы Мамору?

– Ну, мне их подарили, но они мне не нужны, поэтому я решил – почему бы не отдать их мальчишке? Он может носить их и производить впечатление на подружек, – Йоджи не смутил отказ Айи, поэтому он ухмыльнулся и подполз к парню поближе. – Женщины любят мужчин, одетых с иголочки, и такие мелочи тоже важны.

– О да, ты все знаешь, – пробормотал Айя, подтягивая ноги под себя и открывая свое пиво, и Йоджи воспользовался моментом, чтобы подергать друга за длинную прядь. Сделав глоток, он отставил банку обратно на поднос и собрал свои волосы, перекидывая их через плечо на грудь.

 

Посмеиваясь над приколами друзей, Мамору показал язык внезапно погрустневшему Йоджи. – Мне ничего не нужно делать, чтобы привлечь девушек, большое спасибо. Мне и так хватает внимания. Ко мне только на этой неделе уже трое подходили с приглашениями пойти куда-нибудь.

– А ты сидишь тут с двумя парнями, вместо того, чтобы гулять со своей сестрой, – Йоджи поерзал на полу, пока не устроился так, чтобы лежать головой рядом с ногой Айи. Удивительно, что тот не противился такой близости. – Тебе стоит подумать над вероятностью того, что ты гей, знаешь ли. Тебя не тянет к цветочным композициям или к дизайну?

 

Айя не стал даже смотреть на него, а просто схватил подушку, прижал к лицу Йоджи и не убирал ее до тех пор, пока тот не стал вырываться. Пока Йоджи пытался отдышаться на полу, Айя встал и подошел к видеоплееру, чтобы выбрать фильм на сегодня.

– Я не гей, – сказал Мамору, когда Йоджи пришел в себя. – Мне нравятся девушки, но только те, которые хотят встречаться со мной, а не с сыном премьер-министра, – он хотел бы ходить в школу, где никто не знал бы о том, кто его отец, и где с ним бы обращались как с Мамору, а не с Такатори Мамору. Самое смешное, все люди, которые старались сблизиться с ним из-за связей его семьи, не понимали, что его отец не хочет иметь с ним ничего общего. Так что он не мог просить отца о чем-либо.

 

– Ладно, – Йоджи сел и глотнул пива, сердито смотря на Айю. – Ты противный гад, Айя, надеюсь, ты это знаешь. Скорее всего, это из-за цветов, с которыми ты возишься целыми днями. Их запах влияет на твои мозги и делает тебя психом.

Айя, казалось, не особо обиделся, потому что вставил кассету в магнитофон и сел обратно, совсем близко к Йоджи. – И это говорит человек, добровольно дышащий никотином и прочими ядами. Придерживайся стереотипов, и я покажу тебе, что с тобой может сделать педик с мечом.

– Оооо! Звучит многообещающе! А какой именно меч ты собрался использовать, Айян? – Йоджи хитро ухмыльнулся и подвинулся ближе к Айе. – Можно я выберу?

Мамору решил, что наблюдать за парнями, когда они были вместе, было гораздо интереснее, чем те фильмы, что он взял по пути из школы. Он сдержал смех, когда Айя ловко засунул горсть попкорна Йоджи за шиворот. Мальчик не мог поверить, насколько веселым мог быть Айя, когда не вел себя официально, и как Йоджи мог превратить что угодно в сексуальную игру или предлог для флирта. Забрав себе одну из тарелок с попкорном, Мамору уселся так, чтобы лучше видеть старших, и наблюдал за тем, как Йоджи вылавливает крошки попкорна из-под футболки, предлагая покормить Айю с рук, если тот слижет с груди блондина все масло.

Одно мальчик знал наверняка – во время этих киносеансов он набирался множества английских ругательств от Айи.

 

* * *

 

Йоджи зевнул и начал плеваться, потому что ветром ему в рот задуло волосы. Он поморщился, выплевывая пряди и заправляя их за уши. Сегодня было ветрено, поэтому он решил подняться на крышу и вытряхнуть свое покрывало.

– Слушай, а может, тебе их подстричь? – подсказал Кен, присоединяясь к наблюдению за суетой улиц внизу. – Или ты собрался отрастить такие же, как у Айи?

На секунду Йоджи вспомнил, какими шелковыми на ощупь были волосы Айи, и его губы изогнулись в незаметной улыбке. Он постепенно начинал обожать этот алый шелк и искал любой предлог, чтобы коснуться его. Первые несколько раз, когда он поправлял прекрасные пряди или проводил по ним пальцами, Айя отодвигался и сердито смотрел на него, но позже стал встречать Йоджи удивленным взглядом и, как тому хотелось верить, легким смущенным румянцем иногда.

 

– Не знаю. У меня не хватит терпения столько ждать, – он подергал одну из прядок. – Кроме того, зачем портить совершенство?

– Ну да, конечно, – Кен закатил глаза и ухмыльнулся. Он вдруг кашлянул в руку, и это звучало подозрительно похоже на «упрямая сволочь», но Йоджи решил не замечать этого, иначе пришлось бы сбрасывать наглеца с крыши. Чего ему совсем не хотелось, потому что они стояли над тем крылом здания, где он жил, и он не желал иметь дело с толпой зевак на своем балконе весь следующий день.

Так что вместо этого он затянулся сигаретой и выдохнул дым на Кена. – Знаешь, а я не слышал еще ни одной жалобы, кроме тех, что меня все время кому-то не хватает, – ладно, он действительно говорил, как самоуверенный задавака, но надо же было держать марку. Кроме того, Кен так симпатично закатывал глаза. – Ладно тебе, ты же знаешь, что хочешь меня.

Кен начал хихикать после этого замечания. – Извини, Йоджи, но ты – это для меня уже слишком. Я всегда западал на девочек-хулиганок, а не на парней, которые проводят перед зеркалом больше времени, чем большинство женщин.

 

Или на таких козлов, как его сосед Казе, но этого Йоджи вслух говорить не стал. Ему нравилось дружить с Кеном, и нравилась простота их отношений. Он не хотел обижать парня. Все, что нужно было Кену – друг, с которым можно хорошо провести время, и Йоджи запросто мог им быть. После стольких часов, проведенных с Айей, это было облегчением, поскольку он с таким упорством игнорировал его шутки, что Йоджи начал всерьез задумываться над тем, был ли Айя геем на самом деле. Потом он вспомнил, как Айя краснел, когда Йоджи играл его волосами, и решил, что тот просто строит из себя настоящего недотрогу, а Йоджи обычно на таких время не тратил. Хотя, он все еще не потерял интерес и решительно отказывался думать – почему.

 

– Знаешь, ты просто боишься, Кенкен. Ты знаешь, что если однажды получишь меня, то никого больше не захочешь, – он прислонился к ограждению в очень сексуальной позе и отказался принимать на свой счет истерическое хихиканье Кена. Он даже не удостоил его сердитым взглядом, когда тот скорчился, задыхаясь от смеха.

– Знаешь, я начну обижаться, если ты не прекратишь хохотать, Кен, – заметил Йоджи, стараясь изобразить недовольный взгляд. На самом деле, ему нравилось валять дурака, и он давно уже так не развлекался. Чаще всего он шутил, чтобы помочь клиентам расслабиться, но не подшучивал над самим собой. Так он обычно делал с Аской. Йоджи удивился, насколько просто и безболезненно стал вспоминать о мертвой подруге. Раньше эти воспоминания приносили столько боли.

– Йоджи.., – Кен замолк на несколько секунд, жадно хватая ртом воздух и сползая на крышу. – Ты.., – парень действительно плакал от смеха, слезы просто текли по его раскрасневшемуся лицу. – О боже, я.. – Кен потряс головой и, наконец, перестал хохотать. – Я в жизни так не смеялся.

– Я так рад, что насмешил тебя, – ответил Йоджи с едва заметной горечью. Да, он шутил, но это все равно было ударом по самолюбию – то, как Кена это развеселило.

 

Кен покачал головой, растрепывая свои темные волосы, и вытер глаза. – Я не над тобой смеюсь, Йоджи. Ладно, может и над тобой…, – он улыбнулся. – Но ты же не имел в виду ничего из того, что говорил, кроме фразы про то, что ты безумно сексуален, – его улыбка стала еще шире, и парень облокотился на ограждение. – Я просто вспомнил строчку из одной книги, где герой называл себя лакомым кусочком белого шоколада, – увидев непонимающий взгляд Йоджи, Кен продолжил рассказывать.

– По-моему, он пытался объяснить, что хотя люди и желали его, но через некоторое время он становился слишком.. сладким для них, или что-то вроде того, и поэтому ни один его роман не длился долго. А потом я подумал, что все это очень хорошо описывает тебя. Если бы между нами что-то началось, для меня это была бы смерть от шоколада. Белого шоколада, если быть точным, – он снова улыбнулся Йоджи, и это искреннее выражение лица делало его на несколько лет моложе.

 

– Точно, но ты умер бы счастливым, Кенкен, – протянул Йоджи, доставая пачку сигарет. Закурив, он скользнул вниз и сел рядом с другом. – Ты думаешь, это правда? То, что я слишком лакомый кусочек? – Аска точно так не думала. Они были так счастливы вместе.

– Думаю, для меня ты был бы таким, – тихо сказал Кен. – Я сам больше похож на моти. Тебе нужно найти такой же кусочек белого шоколада и заниматься этим, как кролики, – он запрокинул голову и посмотрел на небо. – Хмм, тучи расходятся. Скорее всего, всем захочется заняться стиркой и сушкой, так что не стоит оставлять твое покрывало здесь надолго.

– Ага, а то оно опять окажется у вентиляции, – прорычал Йоджи и прищурился. Он до сих пор приходил в ярость, вспоминая, как нашел свои лучшие простыни намотанными на металлическую трубу и измазанными жиром. Конечно, за этим стояла Маки. В тот день он очень хорошо закрепил все на веревке, и ветра не было. Однако прежде чем Йоджи успел поругаться с ней, вмешалась Аюми и все уладила. Под его дверью утром обнаружился новый набор постельного белья, и пошли слухи, что Маки не задержится в Ханабатаке надолго, во всяком случае, так самодовольно сказала Аюми.

 

Похоже, Кен читал его мысли. – Я предупреждал тебя, что не стоит связываться с Маки, – потом он вздохнул и поднялся на ноги. – Честно говоря, я не против, чтобы ее выставили. Казе говорил, что, как только ее покровители найдут новую девушку, Маки снова окажется на улице, – на мгновение Кен погрустнел и Йоджи подумал о том, каким добряком был его друг.

Еще он подумал о том, что Казе весьма интересным образом всегда был в курсе последних сплетен о якузда и их женщинах. И почти никогда не ошибался. Но это было еще одной темой, на которую он не говорил с Кеном, поскольку тот упорно защищал своего «друга» и объяснял все тем, что Казе завел друзей среди гангстеров. По опыту Йоджи знал, что те не были болтливыми со своими собутыльниками, но он мог и ошибаться.

 

– Не стоит жалеть ее, Кен. Из того, что рассказывала Аюми, я понял, что Маки была ходячей проблемой с первого дня, – только то, что Айю она обходила десятой дорогой, спасло ее от моментального возвращения на улицу. Казалось, Аюми использовала уважение якудза и свое влияние на управляющих только тогда, когда дела касались ее друзей. Знание того, что он входит в их число, приятно грело душу.

Кен повернулся и посмотрел вниз, на улицу, прежде чем ответить. – Я знаю, Йоджи, и я много раз хотел, чтобы ее выгнали. Просто я сомневаюсь, что ей будет легче жить, когда она уедет отсюда.

 

Да, он точно был мягкосердечным, – подумал Йоджи и похлопал парня по плечу.

– Вещи гораздо худшие случались с гораздо лучшими людьми, Кен, – он попытался сменить тему. – Кстати, ты свободен завтра вечером? У меня поздняя работа, и я хотел посмотреть до нее один фильм. Американский. Аюми говорит, что в нем достаточно бессмысленного насилия, ругательств и обнаженки, чтобы заморочить мозги любому еще до того, как пройдут начальные титры. Круто?

Это вызвало улыбку Кена, и он охотно согласился сходить в кино с блондином.

– Кажется, я даже видел его рекламу. Мы можем зайти куда-нибудь поужинать и растянуть прогулку на весь вечер.

 

– Похоже, у тебя намечается свидание, красавчик, – Йоджи подмигнул Кену и не смог сдержать улыбку, увидев, как тот покраснел. – Тебе нужно есть меня маленькими кусочками, чтобы ты смог отдалить свою страшную смерть от шоколада, насколько это возможно. Мы не будем..., – двое парней вышли на крышу и привлекли внимание Йоджи. По крайней мере, один из них.

Айя подошел к натянутым веревкам с недовольным выражением лица, которое смягчилось, когда он заметил Йоджи. За ним шел Мамору, который был явно чем-то очень обеспокоен.

 

– Мне так жаль, Айя, действительно. Как ты думаешь, пятна останутся? – он нес пару подушек, а у Айи в руках была корзина с темно-коричневой тканью, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась одним из его кимоно.

– Я выполоскал весь лимонад, так что посмотрим, что будет, когда оно высохнет. Теперь давай эти, – Айя потянулся за подушками резким движением.

Йоджи подошел к ним, выкидывая сигарету по пути. – Вам помочь чем-нибудь?

Мамору обрадовался, увидев его. – Йоджи! Как дела? – получив ответ, что все в порядке, подросток погрустнел. – Боюсь, я в конце концов разлил кое-что у Айи. И похоже, на него самого тоже.

– Хн, – Айя получше расправил кимоно на веревке, и Йоджи стоял достаточно близко, чтобы разглядеть ткань. Она казалась простой с расстояния, но вблизи был заметен хаотичный рисунок шелкового полотна с небольшими нитками, выбивавшимися то тут, то там. Мамору, похоже, испортил отнюдь не дешевую вещь, это было ясно по ткани. К тому же, Айя никогда не носил ни одного дешевого кимоно или юкаты. Неудивительно, что он сердился.

 

– Мне действительно очень жаль, – Мамору выглядел так, словно готов был сию секунду упасть перед Айей на колени и просить прощения, и Йоджи думал, что мальчик не заслуживал такого отношения. Тем более из-за такой случайности. Однако, помня о том, что Кен стоит у ограды, он не мог почти ничего сделать в данный момент. Они с Айей продолжали притворяться хорошими соседями перед окружающими.

 

– Айя, он сказал, что сожалеет, и я ему верю, – Йоджи взял мальчика за плечи и поставил перед собой. – Посмотри на него, разве может создание с таким лицом специально испортить что-нибудь?

Мамору сообразил, что задумал Йоджи и громко шмыгнул носом. Взглянув вниз, Йоджи заметил, что глаза мальчишки стали невообразимо огромными и блестели от слез. Он посмотрел на Айю, и тот через пару секунд хмыкнул и отвернулся, чтобы снова похлопотать над своим кимоно.

– Хорошо, я принимаю твои извинения. Но теперь никаких напитков в гостиной. Тебе с этого дня нельзя выходить с ними из кухни, – Айя еще раз строго посмотрел и переставил прищепки, держащие одну из сырых подушек.

 

Йоджи с Мамору обменялись заговорщическими улыбками, и потом помогли подержать вещи, с которыми возился Айя. Наклонившись ближе, Йоджи вдохнул аромат кедра и лаванды и прошептал на ухо соседу: – «Кроме того, я думаю, что ты лучше смотришься в сером и синем, чем в коричневом, так что не слишком большая потеря, если оно испорчено».

Айя не сказал ничего, зато ткнул Йоджи локтем в ребра, заставив того отойти и проглотить стон боли.

– Йоджи, я, наверное, пойду вниз. Хочешь зайти ко мне и выпить пива? – Кен подошел к ним, держа в левой руке корзину с полотенцами, которые он приносил сушиться.

Йоджи потер свои больные ребра и помахал рукой в сторону веревок с бельем. – Нет, спасибо, я останусь здесь и буду стеречь свое покрывало. Ой, извини, забыл. Кен, это Мамору, друг Аюми и Айи. Мамору, познакомься, это Хидака Кен, – он немного отошел, пока парни кивали друг другу, подбираясь к Айе. Он был совершенно уверен, что тот абсолютно случайно сдул с лица прядь своих растрепавшихся волос и шагнул ближе к веревке и Йоджи, чтобы расправить складку на кимоно.

 

– Приятно познакомиться, – вежливо ответил Кен и перевел взгляд на Йоджи. – Если передумаешь, заходи.

Мамору, стоявший и смотревший на Кена весьма озадаченно, вдруг хлопнул в ладоши. – Я знаю, почему ваше лицо кажется мне знакомым. Вы же играли в футбол, так? У моего друга Мураи есть ваша фотография на стене, – он улыбнулся Кену. – Может, я могу…

– Не сейчас, – вмешался Айя своим низким голосом и зажал рукой рот Мамору. Он взглянул на Кена и слегка кивнул. – Простите, он обознался.

– Все в порядке, – тихо сказал Кен и быстро ушел, почти бегом направляясь к лестнице. Йоджи ошеломленно смотрел на удаляющуюся спину друга, пока не услышал тихий вопрос Мамору.

 

– Айя, в чем дело? Почему ты не дал мне с ним поговорить? – потом его глаза расширились. – Я не ошибся, правда?

Айя грустно покачал головой. – Нет, не ошибся, но никогда не говори о том, кем он был, если встретишь Хидаку-сана снова, – он нахмурился, глядя на мальчика. – Ты вроде должен сообразить, что в таком месте не стоит говорить о прошлом людей, которых ты здесь встречаешь, – Мамору низко наклонил голову и извинился.

В это время Йоджи думал над тем, что сказал мальчик. Футбол, Кен играл в футбол. Теперь он понял, почему его друг выглядел таким знакомым и почему ему всегда в голову приходил спорт, когда он смотрел на Кена. Если Йоджи не обманывала память, пару лет назад был какой-то скандал, в котором оказался замешан профессиональный игрок по фамилии Хидака.

– Что он сделал, Айя, за что его выгнали из J-лиги? – под холодным взглядом Айи Йоджи только вздохнул и убрал за уши алые пряди, упавшие тому на лицо, едва удерживаясь, чтобы не провести пальцами по его щеке после этого. – Не изображай ледышку со мной, Айян, – пожурил он, называя его прозвищем Аюми. – Я узнаю, так или иначе, так что сэкономь мне время и расскажи сейчас.

 

– Я не сплетничаю, Йоджи, – отрезал Айя и сложил руки на груди. За его спиной Мамору украдкой провел пальцами по одной из влажных подушек, которые они принесли.

Йоджи скрипнул зубами и зацепился рукой за бельевую веревку. – Конечно, ты вообще редко разговариваешь, ведь так? – больше всего его раздражало то, что если бы он не был так захвачен Айей с момента их встречи, то уже знал бы все про Кена. Но он так увлекся соседом, который до сих пор оставался для него загадкой, что не стал копаться в прошлом Хидаки. – Ладно, я сам все узнаю или просто спрошу у него самого.

 

Он повернулся, чтобы уйти, и тут Айя схватил его за руку, останавливая своей сильной хваткой. Кудо оглянулся и увидел, как Айя осмотрел крышу, а потом потянул его куда-то влево.

– Пойдем, я не буду говорить об этом здесь. Есть люди, которые ничего не знают о Хидаке, и я не позволю им ничего подслушать, если они вдруг поднимутся сюда во время нашего разговора, – Айя направился к своей оранжерее, а Йоджи и Мамору последовали за ним.

 

В помещении было жарко и влажно. Айя, казалось, не замечал жары в своей хлопковой юкате. Йоджи был просто счастлив, что надел старые джинсы и футболку без рукавов. Мамору быстро расстегнул синюю школьную куртку, и они оба прислонились к разным столикам с растениями в горшках.

 

Айя занялся орхидеями, растущими в дальнем углу постройки. После того, как он побрызгал водой на те, которые поразительно напоминали цветом его глаза, он повернулся к Йоджи и Мамору, сжав губы в тонкую линию.

– Я расскажу только то, что знаю наверняка. Я не буду сплетничать. И рассказывать я буду только ради того, чтобы вы оставили его в покое, – он выразительно посмотрел на Йоджи. – Если вы не помните, пару лет назад был скандал вокруг футбольной команды из-за нечестных игр. Нескольких игроков обвинили в сговоре с букмекерами и в том, что они делали ставки на свои игры. Хидака был одним из них.

 

Теперь Йоджи вспомнил детали событий. Это было сразу после смерти Аски, ему было абсолютно наплевать на спортивные скандалы, но кругом было столько шума по этому поводу, что он даже что-то запомнил.

– Там не были замешаны наркотики? – спросил он у Айи, пока Мамору перебирал листья львиного зева.

– Его обвинили в том, что он был под действием наркотика во время матча, из-за этого не смог завершить игру, и его команда проиграла, – Айя начал водить концом своей косы по ладони. – Он был лучшим вратарем и считался одним из лучших игроков страны. Когда были предъявлены обвинения, его выгнали из команды, – он перевел взгляд на Мамору. – Не говори своему другу, что ты видел Хидаку.

– Я бы не сделал такую глупость, Айя, – Мамору умудрился выглядеть обиженным из-за просьбы. – Единственная причина, почему я что-то сказал сегодня, это потому, что очень удивился. Я и раньше видел здесь знаменитостей, но не среди жильцов.

Айя кивнул и ответил: «Хорошо», – а потом начал снова поливать цветы, и пара минут прошла в молчании.

 

– Погоди-ка, и это все, что ты хотел рассказать о парне, Айя? – Йоджи протянул руку и подергал за длинную косу. – Не замолкай на этом. Он действительно виноват? Он действительно был на наркотиках? Я ничего за ним не замечал такого, чтобы поверить в это.

Айя сердито посмотрел на него и оттолкнул его руку. – Это все, что я скажу по этому поводу, Йоджи. Ты хотел знать, кем он был, я сказал тебе. Теперь докажи, что у тебя есть мозги, как в это верит Аюми, и не говори Хидаке ни слова из того, что мы здесь обсуждали.

Йоджи в свою очередь сердито посмотрел на Айю. – У меня достаточно мозгов, чтобы не пойти к нему и не спросить: «Слушай, а правда, что тебя выгнали из футбольной лиги за махинации и наркоту, Кенкен?». Я сказал, что так сделаю только для того, чтобы тебя разговорить, – неужели Айя думал, что он действительно такой дурак. Йоджи размышлял об этом, рассматривая растения вокруг и не поднимая глаз.

– Я не хочу больше об этом говорить, Йоджи. У Хидаки есть право на тайну, а все, что я сказал – это факты, а не слухи. Хидака никогда не рассказывал о своем прошлом ни мне, ни кому-то, кого я знаю. Поэтому стоит уважать его желание, и не болтать об этом, – Айя слегка покраснел. – Во всяком случае, не болтать об этом и дальше.

 

И почему его не удивляло то, что Айя, не сказавший ни слова о своем прошлом за целых три месяца знакомства, так защищал другого человека, который был так же немногословен, когда дело касалось этой же темы? Йоджи хотелось подергать себя за волосы от досады. Все старались спрятать от него свои секреты. – Как ты узнал о его прошлом, Айя? Кен сказал, что вы говорили всего-то три раза за прошедшие два года.

Айя шагнул к Мамору и убрал его руку от растений.

– Аюми сказала, когда я переехал сюда. Она беспокоилась о паре вещей, но оказалось, что зря, – это все, что он сказал перед тем, как устроиться рядом с Йоджи, слегка прислонившись к нему, и начать поливать ирисы, стоявшие на столе.

Кудо наклонился в сторону Айи, из всех сил стараясь не выдать себя Мамору, стоящему в метре от них, но мальчик, похоже, игнорировал их, как делал всегда, когда они оказывались близко друг к другу. Йоджи не мог понять, что о них думает подросток, зная о том, что Айя спит с его братом, но во время их совместных вечеров, за ужином или во время просмотра фильмов, мальчик никогда не вел себя так, будто его беспокоит Айя и его близкие отношения.

– Значит Аюми можно сплетничать, а нам – нет? – Йоджи захотел ударить сам себя за эти слова, когда Айя отстранился от него, и все его неудовольствие отразилось на его лице.

– Я не стану больше говорить об этом, Йоджи, – Айя сердито посмотрел на него и через пару секунд вышел из оранжереи, оставляя их обоих глядеть ему вслед.

 

Потом Мамору вздохнул и похлопал друга по плечу.

– Это щекотливый вопрос, если ты еще не понял, – на йоджино недоверчивое фырканье мальчик грустно улыбнулся. – Он просто хочет уважать тайны других, Йоджи. Думаю, это из-за того, что он живет здесь так долго, здесь каждому есть что скрывать. К тому же, он привык хранить секреты.

 

Еще бы, ведь он регулярно спал с сыном премьер-министра, о котором ни слова нигде не говорилось на тему того, что он гей. Не говоря уже о прошлом Айи, о котором он отказывался рассказывать, независимо от того, с какой осторожностью Йоджи затрагивал тему. Это чертовски расстраивало.

 

Он вздохнул и отошел от стола, на который опирался. – Знаю, Мамору, но иногда мне все равно хочется схватить и трясти его до тех пор, пока он не заговорит, – он похлопал по карманам, проверяя, на месте ли сигареты и зажигалка, а потом вышел на крышу. – Я пойду и поговорю с Кеном. Увидимся, малыш.

– Пока, Йоджи, – Мамору направился к лестнице. Йоджи забрал свое покрывало и пошел вниз, к себе, чтобы оставить его дома по пути в квартиру Кена.

 

Через пару минут он уже стучал в дверь друга. Кен выглядел немного мрачным, отступая от порога и позволяя Йоджи войти. Тот прошел к дивану, опустился на подушки и откинул голову на спинку. – Ну, так как насчет пива, Кенкен?

Кен не сказал ни слова, сходил на кухню и вернулся с пивом для них обоих. Пока Йоджи не допил свое, говорить он не начинал.

– Думаю, ты размышляешь о том, насколько правдиво то, что сказал мальчик, так? – Кен держал так и не открытую банку в руках. – Или вы об этом уже поговорили после моего ухода?

– Типа того, – Йоджи наклонился вперед и вспомнил о сигаретах, но он знал, что Кен терпеть не может, когда у него в квартире курят. – Я знал, что где-то тебя уже видел, и это не заняло бы много времени – выяснить, где именно. Даже если бы Мамору ничего не сказал. Кстати, Айя отказался сплетничать о тебе, если тебе от этого легче.

 

– Приятно слышать. Да, обычно люди довольно быстро вспоминают о моем прошлом, хотя большинство ничего мне не говорит, – Кен поморщился и поставил свое пиво на стол. – Они не хотят снова вспоминать о том скандале, особенно сейчас, когда у команды дела идут хорошо, – он смотрел на запотевающую банку, а потом повернулся к Йоджи. – Это неправда. Ничего из этого. По крайней мере, из того, что обо мне говорили. Я никогда в жизни не «сдавал» матч, и я не принимал наркотики, во всяком случае, сознательно и охотно.

– Я знаю, Кен, я не верю слухам, – он действительно не верил. Ему часто приходилось видеть наркоманов, особенно за последние два года, и Кен не был похож на них. – Я никогда не встречал такого же спортивного фанатика, как ты, и я не могу представить тебя, играющего нечестно.

 

Кен обмяк в кресле и улыбнулся Йоджи. – Спасибо. Я думал... как только ты услышишь об этом, то поверишь вранью. Многие так делали. Я обожал игру, Йоджи, и я никогда не делал ничего, за что меня можно было бы выгнать из лиги, – его улыбка стала горькой. – Однако это все равно случилось.

Йоджи дотянулся до банки с пивом, про которую Кен, казалось, забыл. Если ему нельзя было курить, то он лучше будет пить. – Можешь не отвечать, но как ты здесь-то оказался? – на этом вопросе он настаивать не мог, ведь он сам не сказал Кену ни слова о своем прошлом. Если парень решит не рассказывать, придется снова прокрадываться в библиотеку и шарить по сети. Тут пришла мысль, что ему следует завести свой компьютер…

 

– Я отвечу. Лучше, если ты узнаешь правду, чем поверишь слухам, – Кен провел рукой по своему лицу и начал говорить. – Во время моей последней игры кто-то подсыпал что-то мне в питье. Это проявилось на тестах, и поэтому я пропустил вторую половину игры. Мне, конечно, никто не поверил, – он фыркнул с отвращением. – Что еще хуже – кто-то из команды соврал полиции, что я участвовал в мошенничестве, наверно для того, чтобы снять вину со всех остальных или что-то вроде того. Полиция, конечно, не нашла ни одного доказательства, как ни старалась. У меня были уважительные причины, чтобы пропустить те игры, в которых мы проигрывали, доктора меня поддерживали, и у обвинения не было доказательств. Мне удалось избежать тюрьмы, только и всего.

 

– Казе пришел в футбол вместе со мной, но получил травму в первом же сезоне и вынужден был уйти. Он стал работать помощником менеджера команды и моим личным менеджером. Из-за всех этих событий он отказался оставаться с командой, и с тех пор мы были вместе, – взгляд Кена переместился на столик с фотографиями, на многих из которых он был вместе со своим другом. – Я не мог никуда устроиться, поскольку меня все узнавали, но у меня были сбережения. Нам хватило их до тех пор, пока Казе не нашел эту работу. Вскоре он получил здесь квартиру, в которую мы вдвоем и переехали. Он считает, что когда пройдет достаточно времени, я смогу снова устроиться на работу, возможно, даже тренировать школьников. Я бы этого очень хотел, – сказал он мечтательно.

 

Йоджи прикинул, сколько должно пройти времени, чтобы люди забыли о позоре Кена, заслуженном или нет. Его прошлое всегда будет ему помехой в поиске работы, и наниматели будут жестокими по отношению к парню, который смошенничал и так подставил свою команду, как приписывали Кену.

– Почему ты не сменишь имя? Здесь полно якудза, со многими Казе дружит, они могут сделать тебе документы и рекомендации. Это довольно просто, как я думаю, и тебе всего лишь нужно будет покрасить волосы или купить линзы, – заметил Йоджи. Черт, да Кен был единственным человеком в этом здании, не считая Йоджи, который пользовался своим настоящим именем. Он сам не начал пользоваться псевдонимом только потому, что не думал об этом, заводя первых клиентов, а потом всем было уже наплевать на его прошлое. Тем более что у него не было никаких больших тайн, в отличие от Кена и Айи.

– Но я ничего не сделал! – голос Кена стал резким от гнева, а руки сжались в кулаки. – Я ни в чем не виноват, зачем мне прятаться? Если я сменю имя, это будет означать, что я виноват и прячусь.

 

Не собираясь спорить, даже видя нестыковки в его логике, Йоджи только покачал головой и допил пиво. – Это твоя жизнь, Кен, ты можешь делать что хочешь. Я просто подумал, что так было бы легче найти работу и продолжать жить, но это твое дело, поэтому поступай, как считаешь правильным.

– Я не буду вести себя, как преступник, Йоджи, просто не буду, – Кен закрыл глаза и запустил пальцы в волосы. – Слушай, спасибо что выслушал и понял, но я... сейчас я, наверное, хочу побыть один.

 

Поняв намек, Йоджи отставил пиво и поднялся. – Сиди, Кен, я знаю, где дверь, – он задержался на секунду, думая, не сказать ли Кену чего-нибудь, чтобы его приободрить. Слова вроде «блин, мне жаль, что ты потерял свою мечту из-за клеветы, и тебе теперь придется жить здесь, пока ты не избавишься от иллюзий и глупой гордости» казались не совсем подходящими. Йоджи никогда не умел толкать речи, разве что когда хотел что-то от кого-то получить. Так что он решил напомнить другу о планах на завтра.

 

– Пойдем, поедим часов в пять? Успеем на семичасовой сеанс, и после этого я пойду на свою «работу», – он старался говорить нейтральным голосом, задавая вопрос. Не хотелось, чтобы это звучало так, словно он уже забыл о рассказе Кена или словно он не хотел с ним больше никуда идти.

– Я.. да, это отлично, Йоджи, – Кен улыбнулся, откидывая с лица волосы и выпрямляясь в кресле. – Встретимся внизу в холле.

– Значит, у нас свидание. Надеюсь, ты будешь в настроении для белого шоколада, – сказал Йоджи и подмигнул парню. Боги, ему так нравилось вгонять Кена в краску. Было приятно видеть, что его обаяние еще работает, потому что рядом с Айей он начинал в этом сомневаться.

 

Йоджи вышел из квартиры и пошел к себе. Он был немного удивлен, когда, выйдя из лифта, увидел Мамору, сидящего под его дверью с опущенной головой, и поспешил к мальчику. – Только не говори, что Айя выгнал тебя из-за того, что ты что-то пролил.

– Нет, мы спустились с крыши, а нас уже ждал Хиро, – объяснял Мамору, пока Йоджи открывал дверь. – Можно побыть у тебя пару часов? Мама с сестрой пошли по магазинам, и я… В общем, у нас дома на выходных будет собрание политиков, и там сейчас такой дурдом с подготовкой, что я не смогу нормально позаниматься.

 

Сомневаясь, что это была настоящая причина, по которой мальчик не хотел идти домой, Йоджи кивнул, входя в квартиру. – Конечно. Я еще целый час или два буду дома, и ты можешь оставаться здесь даже после того, как я уйду. Главное, чтобы ты ушел до десяти.

– Спасибо, Йоджи, – Мамору подхватил свою школьную сумку и забежал в квартиру, направляясь в гостиную – Я уйду в половине десятого, на всякий случай, – он быстро достал ноутбук и подключил его, зная по прошлым визитам, где у Йоджи в квартире были розетки.

 

Когда подросток, наконец, уселся на диван, Йоджи полностью увидел его лицо и огромный синяк на всю правую щеку. – Мамору? Что с тобой случилось? – он схватил мальчика за подбородок и поднял его лицо к свету. – У тебя не было этого синяка двадцать минут назад.

 

Мамору попытался вырваться, но когда это не удалось, просто поднял руку и прикрыл темнеющий след от удара.

– Это пустяки, Йоджи. У тебя есть лед, чтобы приложить? Я не думал, что все будет так заметно.

– Сейчас принесу, – Кудо побрел на кухню и вытащил лед из холодильника. Завернув его в полотенце, пошел обратно в гостиную. – Держи, – буркнул он, пихая сверток в руки Мамору. – Теперь рассказывай, что случилось, – у него были подозрения, но он хотел подтвердить их до того, как вырвет сердце этому ублюдку.

– Ну.. Хиро немного рассердился, когда узнал, что я пролил что-то на айино кимоно и на пол, – Мамору говорил настолько тихим голосом, что Йоджи едва его слышал. – Он знает, как Айя старается поддерживать чистоту в доме.

 

Значит, он ударил его. – Чушь. Не оправдывай его за то, что он бьет тебя без повода, – потом он вспомнил, что Айя сейчас остался один с этим уродом, и пошел к двери. Если на Айе будет хоть один синяк, то Такатори полетит с балкона, и это будет явно не Мамору.

Подросток бросил компресс и схватил Йоджи за руку. – Ты куда?

– В соседнюю квартиру, проверить, как там Айя. Отпусти, мелкий, – он попытался отлепить пальцы мальчика от своей руки, но Мамору был сильнее, чем казался с виду.

– Не надо, Йоджи. Он будет в ярости, если ты туда придешь. С Айей все в порядке, он сразу же успокоил Хиро, – Мамору смотрел на него умоляюще, большими голубыми глазами, полными переживания. – Хиро уже в норме, и он сожалел о том, что ударил меня. Иногда его характер подводит его, но он более осторожен в присутствии Айи, он не причинит ему боль снова. Кроме того, – добавил он, краснея. – Я думаю, что он прогнал меня по определенной причине, и действительно будет очень зол, если ты их прервешь.

 

Вот этот кусок информации Йоджи совершенно не успокоил. Ублюдок ударил родного брата, а сейчас трахал Айю. Его друг сейчас, скорее всего, делал все что угодно, лишь бы не разозлить Хирофуми снова. На мгновение Йоджи захотелось сказать Мамору о том, что случилось пару недель назад, и почему Айя уехал на несколько дней, но он знал, что тот может убить его за такой поступок.

 

Черт возьми... он чувствовал себя таким слабым и бесполезным. Ему хотелось задушить Хирофуми, избить его так сильно, чтобы он никогда больше не рискнул показаться здесь, но Йоджи не мог ничего сделать, поскольку опасался, что Айя и, возможно, Мамору, потом будут расплачиваться за его действия. Он рухнул на диван рядом с мальчиком и ударил подушку, желая, чтобы на ее месте был вполне конкретный Такатори.

– Он не должен так обращаться ни с тобой, ни с Айей. Если я узнаю, что он оставил хотя бы царапину на Айе, я изобью этого ублюдка, как только увижу, – прорычал он. Что с того, что мужчина был сыном премьер-министра? Это не делало его неприкасаемым. Черт, все, что Йоджи нужно было сделать, так это пустить слух, что Такатори делал и с кем, и Хирофуми не смог бы показаться на публике несколько месяцев. Однако это затронуло бы Айю, а его друг не хотел, чтобы люди знали о его занятиях. Только это удерживало Йоджи. Но должно же быть что-то, что он может сделать…

– Хиро не хочет никому причинять боль, Йоджи. У него... у него проблема, но он старается держать ее под контролем, – Мамору прижимал компресс к щеке и смотрел вниз. – Он делает это и ради Айи тоже. Хиро гораздо реже выходит из себя, если Айя рядом. Он идет ему на пользу.

– Хн, – но Хиро явно не шел на пользу Айе. – Я принесу пиво, хочешь?

– Ой, я не уверен, что это хорошая идея, – тихо ответил Мамору.

– Поверь мне, малыш, это ничего не ухудшит. Я принесу тебе банку, – Йоджи поднялся и пошел на кухню, внезапно чувствуя себя гораздо старше своих двадцати трех лет.

 

Он понял, что укрепляется в своем решении, когда вошел в кухню и увидел на столе чашку, которую Айя дал ему давным-давно и которую он так и не вернул. Парень решил, что нужно узнать как можно больше о Хирофуми, если он рассчитывает освободить Айю от него, потому что сам Айя не собирался вырываться на свободу. Он сделает все что угодно, чтобы ублюдок никогда больше не «выходил из себя» в присутствии Айи. Таким беспомощным Йоджи не чувствовал себя с того дня, когда лежал на дороге и смотрел, как у него на глазах убивали его любимую. Он не собирался терять тех, кем дорожил, из-за того, что ничего не сделал.

 

Он только надеялся, что не сделает хуже своим вмешательством, но Йоджи искренне сомневался, что такое возможно. Он знал, что может нажить себе неприятности, но это было неважно. Он был шлюхой, что может быть хуже? Он уже потерял все, что когда-то имело значение. Однако блондин скорее умер бы, чем позволил повториться тому, что случилось в один ужасный день. Самое плохое в этом было то, что Айе было бы все равно, даже если бы ему пришлось расплачиваться за глупость Йоджи, как когда-то Аске. Им обоим нечего терять. Йоджи понял это в тот момент, когда Айя говорил о своем желании прекратить все раз и навсегда. Что ж, если им нечего было терять, то нечему было их сдерживать.

 

Глава 6. Новые мысли

 

Айя наблюдала, как волны накатывают на берег, посмеиваясь, когда холодная вода щекотала ей ноги. Вскоре придется или уйти с пляжа, если она не хочет замочить не только ноги, или просто сидеть здесь и позволить приливу утопить себя. Эта мысль вдруг показалась ей не такой уж плохой, но когда волна плеснула ей выше колен, она решила вернуться в дом. Все равно не стоит дольше находиться здесь одной.

Ян и Мия, скорее всего, уже спят. Они говорили что-то про ранний подъем завтра, про то, что будут искать красивые раковины, которые может принести приливом и про то, что ей стоит присоединиться. Она была единственной на пляже в такое позднее время, и даже несмотря на то, что они снимали дом в «благополучном» районе Outer Banks, Айя не думала, что будет разумно оставаться здесь допоздна.

Но ей так хотелось еще посмотреть на звезды и попытаться придумать, что подарить Рану на приближающийся день рождения. В этом году ему будет двадцать три, тот возраст, когда большинство молодежи заканчивает колледж и начинает самостоятельную жизнь. Только Ран потерял возможность учиться в университете Токио из-за «банковской ошибки» и не пробыл на занятиях ни дня.

Она скрипнула зубами и шлепнула руками холодный песок, стараясь не расплакаться. Это до сих пор доводило ее до слез, даже после прошедших лет – мысли о том, чего они лишились. Нет, чего лишился Ран. Было больно думать о смерти родителей. Не проходило и дня, чтобы она не думала о них, но Ран страдал гораздо сильнее. Ведь она все-таки была здесь, на пляже в США, проводила лето в замечательном доме, выходящем окнами на океан. Когда придет осень, она вернется в Гарвард и начнет свой третий год обучения в колледже, будет ездить на новой машине и приглашать друзей позаниматься у нее в квартире.

Она снова задумалась, как Ран жил и чем занимался там, в Токио. У нее было желание пойти в дом, схватить паспорт, пару самых нужных вещей и полететь домой, увидеться с братом. Проблема была в том, что Ран настаивал на том, чтобы она не возвращалась, пока не закончит учебу. Даже если бы она и ослушалась, то все равно понятия не имела, где он живет и как с ним связаться, помимо почтового ящика и номера телефона. Он тщательно скрывал свой адрес от нее, и уходил от объяснений того, чем занимался, чтобы достать деньги на новую машину или квартиру для сестры.

Он дал ей честное слово, что не вступил в мафиозную банду и не продавал наркотики. Он не был убийцей или вором. Она даже спрашивала его прямо – не стал ли он, упаси боги, проституткой, и он ответил ей в письме, что не работает ни в каком клубе и не продает себя на улицах. На этом ее фантазия касательно самых вероятных незаконных способов заработать большие деньги истощилась.

Может, он работал на какого-то богача, может – на кого-то из правительства, в качестве помощника, работая с иностранными гостями и применяя на практике те умения, которые приобрел, помогая отцу все прошлые годы. Он был достаточно умен, чтобы заработать стипендию в самом престижном колледже Японии, так что ему было что предложить своим работодателям. Но ей было известно, сколько стоила ее квартира, машина, не говоря уже о деньгах, каждый месяц поступавших на ее счет в банке. Там было что тратить, и даже больше. Не говоря уже об этих каникулах. Потом она прибавила к этому те суммы, которые Ран должен был тратить на себя, и снова не смогла понять, как ему это удавалось.

Ей было противно говорить ему о домике на пляже, но брат спросил, какие у нее планы на лето и не поедет ли она в Торонто с подругой, Аико. Поэтому она рассказала ему о предложении Яна и Мии, и о том, что она надеялась найти работу здесь, чтобы платить свою часть денег за аренду дома. Честно говоря, она не ожидала, что он положит на ее счет достаточно денег и на аренду дома, и на питание, и на все прочие расходы. Она думала отказаться, но в своем следующем письме Ран почти умолял ее поехать. Он написал, что не сможет взять отпуск этим летом, скорее всего потому, что будет отрабатывать подаренные ей деньги, и что это порадует его – если он будет знать, что она наслаждается летом, проведенным на пляже с друзьями. Ран даже упомянул их ежегодные семейные поездки к океану, то, как они были неразлучны, даже будучи подростками, и как они проводили все каникулы, плавая, гуляя по берегу и болтая.

Поэтому она приехала сюда, отставив все сомнения, и каждый вечер перед сном писала письма о том, что делала в этот день, чтобы он знал, насколько ей хорошо здесь и как она ему благодарна. Каждый раз она упоминала, как его любит, и не упускала возможности намекнуть, что было бы неплохо следующее лето провести в Токио.

От мысли о возвращении в Японию она слегка вздрогнула. Ей так хотелось увидеть брата, услышать его смех и поддразнивания, увидеть, как от ее улыбки он из серьезного молодого человека становится тихим и счастливым. Ей очень хотелось найти способ, чтобы он смог приехать к ней. Не хотелось возвращаться в Японию и снова слышать, как люди шепчут их фамилию и сплетничают о том, каким подлецом был их отец, что так подставил своего друга. Не хотелось встречаться с бывшими одноклассниками, дружившими с ней до обвинений против ее отца, и отвернувшихся от нее потом и издевавшихся над ней до окончания школы. Не хотелось пройти по улице и знать, что люди сразу же узнают его из-за его ярких волос и бледных глаз, точно так же, как они узнавали ее темно-синие глаза. Их старый сосед назвал их проклятыми и носящими отметину отцовского позора, сказал, что их необычная внешность отличает их от честных людей.

Но она все равно вернулась бы обратно, если бы это означало встречу с Раном. Она так скучала по нему и хотела, чтобы он к ней приехал. Она бы обнимала его целый час, не желая отпускать, пока не убедится, что он действительно с ней, а потом узнала бы, почему он так редко ей звонил, почему не позволял к нему приехать или узнать, где он живет и чем занимается.

Ран никогда ей не врал, во всяком случае, пока. Она в это верила. Но она знала, что что-то он от нее скрывает, и гадала – что же пропустила в своем списке криминальных занятий и профессий. Раз в год Ран посылал ей свою фотографию, и все они стояли у нее на столике живым доказательством того, как изменился ее брат за прошедшие годы. Он стал выше и тоньше, его плечи стали шире, а кожа – бледнее. Сначала Айю шокировало то, что он не перекрасил волосы – она бы на его месте сделала это в первую очередь. В последнее время волосы всегда были собраны сзади, так что трудно было сказать, настолько ли они длинные, как ей казалось на этих редких фотографиях. Самой разительной переменой оказалось то, что теперь Ран практически не улыбался, а свет в его глазах становился все слабее и слабее. Наверно, это все были игры ее воображения, но ей казалось, что Ран из серьезного подростка превратился в отстраненного молодого человека, очень красивого, но почему-то выглядящего неприкасаемым. Это было еще одной причиной, почему она будет держать его в объятьях не меньше часа, когда увидит – чтобы доказать себе, что до него действительно можно дотронуться.

– Тю, Айя, ты идиотка. Он не превратился в привидение, – ее голос так неожиданно прозвучал в грохоте освещаемых луной волн, и она покраснела, поняв, что сказала это вслух по-японски. Обычно она старалась как можно больше говорить на английском, чтобы избавиться от акцента. Но, потерявшись в мыслях, невольно вернулась к родной речи. Она снова, не в первый раз за последние четыре года, ощутила, как на нее накатила тоска по дому. Тоска не столько по Японии, сколько по брату.

Решение вырисовалось у нее в голове. –  Через год, Ран, я вернусь домой. Я хочу увидеть тебя, убедиться, что с тобой все в порядке и что я не придумываю всякую чепуху. Я встречусь с твоим начальником и проверю, забылся ли скандал, могу ли я действительно вернуться домой насовсем и может даже пойти в медицинскую школу в Японии. И я не приму отказа, – единственное, в чем она не была уверена, так это в том, стоит ли говорить брату о своем решении, или просто позвонить ему из Токийского аэропорта. У нее был номер телефона, которым она могла пользоваться в экстренных случаях, хотя он скорее всего раскричится на нее за такой поступок. Вообще-то, если она не скажет ему, что собирается приехать, он все равно на нее раскричится, так что переживать не стоило.

Обрадовавшись своему решению, Айя еще посмотрела на волны, подкрадывающиеся к ней, и ушла, раздумывая над подарком для Рана.

 

* * *

 

Айя услышал, как Хирофуми вошел на кухню, и вскоре почувствовал руку на своей талии и губы, прижавшиеся к его правой щеке. Он оставил мытье посуды и повернулся в объятии своего любовника, чтобы оказаться к нему лицом. Хирофуми был одет в один из деловых костюмов, которые держал в этой квартире – серый с тонкими черными полосками. Айя поправил серебристый галстук, чтоб был на мужчине и разгладил руками пиджак из прекрасной шерсти.

Хирофуми наклонился, и Айя приоткрыл рот, позволяя поцеловать себя и чувствуя вкус зубной пасты, которой Хирофуми только что пользовался. Мужчина крепко обнимал Айю, одна его рука была на пояснице парня, другая – на его плечах. Поцелуй продолжался несколько минут, и, несмотря на сильную хватку, был удивительно нежным. Когда Хирофуми отстранился, он улыбнулся Айе и прижал ладонь к его щеке, просто смотря на любовника какое-то время.

– Как бы я ни скучал по тебе, когда ты уезжаешь, но я думаю, что стоит чаще отправлять тебя с Аюми на горячие источники. После поездки ты выглядишь гораздо лучше, – пальцы мужчины прошлись по алым волосам, собранным сзади в свободный хвост. – Сегодня я весь день буду занят, но завтра смогу заехать на пару часов после обеда, – потом мужчина вытащил из кармана бумажник, выбрал оттуда несколько банкнот и положил на стол рядом с Айей. При этом он не поднимал глаз и вел себя так, как будто чувствовал себя неудобно.

– Пожалуйста, Айя, сходи сегодня куда-нибудь с Мамору – на ужин или в кино. Я знаю, он очень старается в школе, так что вечер отдыха не повредит. Убедись... убедись, что с ним все в порядке, – его голос стал мягче, пока он говорил.

Айя кивнул и взял деньги, пряча их в рукав своей темно-синей юкаты. – Думаю, мы можем сходить в кино, если он захочет, – он прикоснулся к плечу Хирофуми. – Я уверен, он знает, что ты не хотел, Хиро. Он знает, что ты заботишься о нем.

Хирофуми посмотрел на него и грустно улыбнулся. – Я не хотел ударить его, Айя. Я.. так устаю на работе, что иногда забываю принять свои таблетки, или не могу найти уединенное место, чтобы сделать это, – он прикоснулся к щеке Айи, проводя большим пальцем по скуле. – Это не причина бить его и тебя, я знаю, но... Мне жаль. Я ненавижу это повторять, но больше мне сказать нечего.

– Я знаю, Хиро. Знаю, что ты не хотел этого делать, и что ты постоянно перегружен стрессами, – привычные слова легко текли с губ Айи, а потом он поменял тему. Было бы неразумно муссировать тему слишком долго, поскольку это заставляло Хирофуми нервничать, а это ни к чему хорошему не приводило.

– Хочешь, я завтра что-нибудь для тебя приготовлю, какое-то конкретное блюдо? – его обрадовал тот факт, что Хирофуми зайдет завтра всего лишь на пару часов, но он даже не надеялся, что все, чем они будут заниматься – это сидеть и разговаривать. Когда Хирофуми был настолько напряжен, неважно – из-за семьи или работы – он всегда искал разрядки в сексе.

Хирофуми улыбнулся ему, на этот раз не с грустью, а с заметным желанием во взгляде.

– Все, чего я хочу – это ты. Не нужно ничего готовить, у меня на вечер назначен ужин. Можешь разве что запастись пивом и терпением, чтобы выслушивать мои рассказы о прошедшем рабочем дне, – мужчина притянул Айю поближе и его руки скользнули вниз, чтобы приласкать задницу парня.

– Как скажешь, Хиро, – новый поцелуй, весьма страстный, заставил Айю забеспокоиться о том, что Хирофуми сейчас не пойдет на работу, но в следующую секунду мужчина уже шел к двери, подхватив по пути свой портфель с документами. Айя проводил его, и когда дверь закрылась, он просто привалился к ней, почувствовав, как накатила усталость. Он был на грани еще со вчерашнего вечера, когда Хирофуми неожиданно приехал, не застал Айю в квартире и узнал о проступке Мамору. Айя ждал, что Хирофуми накинется и на него, но обошлось – он успешно отвлекал своего любовника до тех пор, пока тот не успокоился, и они большую часть ночи провели в спальне. К такому развитию событий Айя за четыре года уже до боли привык. Он только надеялся, что его терпения хватит до того, как к Хирофуми вернется  мирное настроение. Во всяком случае, этот приступ был не таким ужасным, как предыдущий.

Как только Айя заставил себя отойти от двери, собираясь отмыться от всего и поваляться остаток утра в ванне, раздался громкий стук. Гадая, кто мог тревожить его в восемь утра, он подумал, что, может, Мамору вчера пошел к Аюми, когда его выгнали, а теперь она пришла проверить, как у него дела. Если так, то он собирался сделать подростку внушение, когда снова его увидит – Мамору уже должен был знать, что не нужно рассказывать Аюми о таких происшествиях. И так было невыносимо, когда она узнавала о тех случаях, после которых у Айи оставались заметные синяки или повреждения.

Он был удивлен, открыв дверь и увидев Йоджи, с синяками под глазами и щетиной на лице. Айя едва успел заметить, что он был в старых домашних штанах и полинявшей футболке, как тот прошмыгнул мимо него и прошел в квартиру. Айя пару секунд смотрел, как Йоджи исчезает на кухне, потом закрыл дверь и пошел за ним.

Айя обнаружил Йоджи, когда тот наливал себе кофе, облокотившись на стол, как будто дико устал. Он поуже затянул пояс юкаты, сложил руки на груди и уставился на незваного гостя. – Кто дал тебе право врываться сюда вот так? Если ты хотел сегодня позавтракать, пойди и приготовь себе сам.

Йоджи глотнул кофе и опустил чашку. Сделав три шага, он оказался возле Айи, схватил его за подбородок и повертел его голову туда-сюда, пристально рассматривая. Потом отпустил подбородок и сцапал его руки, проверяя запястья и даже закатывая рукава юкаты.

Айя выругался и отступил назад, выдергивая руки из рук Йоджи. – Ты с ума сошел? Не трогай меня, – он чувствовал себя грязным, до сих пор ощущая на себе пот Хирофуми и все места, где любовник касался его или целовал.

– Я хотел убедиться, что у тебя нет синяков, как вчера у Мамору. Под халатом что-нибудь есть? – Йоджи махнул в сторону пояса айиной юкаты, заставив Айю опустить руки в защитном жесте.

– Он ничего со мной не сделал, – когда стало очевидно, что Йоджи не будет распускать руки, Айя потер глаза и рухнул на стул. – Вчера Мамору пошел к тебе? – он подумал, что так было лучше, чем если бы подросток пошел к Аюми, но не намного.

– Да, он почти весь вечер провел у меня. Почему-то ему не хотелось идти домой, – Йоджи потянулся за своей чашкой кофе и сел за стол напротив Айи. – Неудивительно, ведь у него есть брат, который его избивает.

– Хиро не избивает его, Йоджи, – устало возразил Айя. Когда его друг собрался спорить, Айя поднял руку и покачал головой. – Я не говорю, что он его не бьет, но я никогда не слышал о чем-то более серьезном, чем пара пощечин, – это была правда. Казалось, мужчина приберегает более энергичные побои для Айи и других.

Йоджи тихо хмыкнул и обхватил чашку ладонями. – Ты не думаешь, что и это – чересчур? Айя опустил взгляд на стол, неспособный ответить на вопрос. – Какого черта вы двое общаетесь с этим психом? Сначала он ставит тебе синяк на запястье, потом бьет Мамору. Почему бы не послать его на хрен?

Айя не ответил, а потом услышал вздох Йоджи. – Иногда я сам хочу тебя ударить, знаешь. Чтобы ты сказал хоть что-нибудь, – потом Айя почувствовал руку, прикоснувшуюся к его волосам и скользнувшую сквозь пряди, чтобы остановиться на его шее. Сначала он дернулся от прикосновения, но тепло руки быстро успокоило его. Когда он поднял голову, Йоджи смотрел на него с нескрываемой заботой.

– Он не всегда такой. Иногда… только на пару недель время от времени ему становится хуже, а потом все опять возвращается в норму. Это из-за стрессов, и он никогда не бьет нас специально, – по крайней мере, в последние несколько раз, подумал Айя и сжал правую руку.

Ладонь Йоджи оставалась на шее Айи, и не задумываясь, он наклонил голову и потерся щекой о руку друга, прижимаясь к ней на пару секунд. Он так устал, и иметь рядом кого-то, чьи прикосновения ему нравились, и не бояться этого жеста, было так приятно. Потом он откинулся на спинку стула, разрывая контакт, и опустил глаза.

– Почему ты здесь, Йоджи? Судя по твоему виду, тебе нужно все еще быть в постели, – он надеялся увести разговор от обсуждения себя и своей жизни к менее болезненной теме.

– Хм.., – Йоджи сделал большой глоток кофе. – Я совершенно не мог заснуть прошлой ночью и смотрел что-то по телевизору, когда услышал, как открывается и закрывается твоя дверь. Поэтому я решил зайти проведать тебя, – он немного поерзал на стуле, а когда заговорил снова, его голос был гораздо более веселым. – Ты точно не приготовишь мне завтрак?

Айя рискнул взглянуть на парня и обнаружил, что Йоджи с тоской смотрит на него и чешет живот. – Мне просто необходимо что-нибудь съесть, может, это поможет мне уснуть. Трудновато заснуть, когда страдаешь от голода.

Зная, что его разыгрывают, и абсолютно не обижаясь, Айя фыркнул, но все равно поднялся и пошел к холодильнику. Как бы ему ни хотелось принять ванну, он вынужден был признать, что сидеть здесь и отдыхать в присутствии Йоджи было приятнее. Айя начал по-настоящему наслаждаться их совместными завтраками, а на то, чтобы принять ванну и отдохнуть, у него будет еще целый день. – Я могу сделать тебе омлет с грибами и сыром, больше у меня ничего нет. Мне нужно будет сегодня идти за покупками.

– Отлично, Айя. У тебя все равно больше еды, чем у меня. В моем холодильнике лежит только плесневелая говядина и пиво, – Йоджи снова выглядел счастливым, поднимаясь, чтобы налить себе еще кофе. – Ты не против, если я пойду за покупками с тобой? Можем поехать на моей машине.

Разбивая яйца для омлета, Айя остановился и подумал над предложением. Вообще-то, ему следует пойти одному. Нехорошо, если его слишком часто будут видеть вдвоем с Йоджи, да еще и без Аюми, но втроем, да еще с покупками, они ни за что не поместятся в машине Йоджи. Но у него целый день был свободен, и ему не хотелось стеснять себя желаниями Хирофуми ни в каком виде.

– Хорошо. Если ты не против, я бы хотел поехать около часа дня, – Айя поставил омлет готовиться и вылил в свою чашку остаток кофе. Ему нужен был дополнительный кофеин, да и выражение йоджиного лица, когда тот увидел, как Айя сделал глоток, того стоило.

– В час так в час. Я тогда успею еще поспать и привести себя в порядок, – Йоджи поморщился, проведя рукой по волосам. – Мне нужно еще кофе, – он шмыгнул носом и выразительно посмотрел на Айю перед тем, как залезть в холодильник и вытащить оттуда пакет с молотыми зернами.

– Как ты собираешься заснуть, если пьешь его в таком количестве? – Айя закончил натирать на терке сыр и высыпал его с грибами в жарящиеся яйца.

– Нуу, я быстро трачу энергию, поэтому мне надо запасаться ею в таком количестве, – Йоджи налил воды в кофеварку и улыбнулся, когда она начала работать. Он подошел к плите и встал за Айей, поглядывая через его плечо на омлет. – Пахнет восхитительно.

Всей кожей чувствуя, насколько близко к нему был Йоджи, Айя согласно хмыкнул и выключил огонь под омлетом и горшочком мисо, оставшимся от завтрака Хирофуми. Он только потянулся за чашками, а Йоджи их ему уже протягивал. Айя кивнул в знак благодарности, напил в них суп и отступил назад, ожидая, что Йоджи посторонится. Он врезался в гостя, а тот внезапно подхватил его за талию.

Они замерли на мгновение, удивленно смотря друг на друга, и у Айи возникло неодолимое желание сократить расстояние между ними и поцеловать Йоджи. Он подумал о том, что знает, какой у Йоджи будет вкус – вкус сигарет и сакэ, губы мягкие, а подбородок немного колючий…

Волна желания, захлестнувшая его, шокировала, и заставила Айю отступить на шаг и вжаться в плиту. Он никогда не чувствовал желания настолько сильного, и уже годами не испытывал желания вообще, за исключением нескольких раз с Хирофуми. Он знал, что Йоджи привлекал его, и пытался сначала держать его на расстоянии, а потом подумал, что сможет дружить с ним и подавлять влечение. Судя по тому, что он только что ощутил, его чувства к Йоджи только росли, и он вдруг растерялся, не зная, что с ними делать.

Он сверкнул глазами на Йоджи и подтолкнул его к столу. – Садись, я все принесу, – Айя заметил, что его голос был хриплым, а руки тряслись, когда он выкладывал омлет на две тарелки. Он поставил их и чашку супа перед Йоджи, который не сводил с него глаз, и сел напротив с другой чашкой супа.

– Ты не будешь омлет? Его же две тарелки, – голос Йоджи тоже был хрипловатым, он немного поерзал на стуле, но не переставал смотреть на Айю.

Айя ощутил, как возвращается его усталость, и он поставил локти на стол, копаясь в своем супе. – Я ел с Хирофуми перед его уходом. Кроме того, ты выглядишь по-настоящему голодным, – он подумал, что его желудок все равно ничего бы не принял сейчас, настолько он разволновался. Хорошо, что хоть руки перестали трястись.

– Ну, раз ты уже поел, – Йоджи наконец перестал смотреть на него и радостно принялся за омлет, а потом и за мисо. Айя наблюдал за ним с минуту, а потом поднялся, чтобы приготовить себе чай. Выпить кофе он сейчас точно не смог бы. Когда Йоджи доест, он выпроводит его из квартиры и наконец-то насладится желанным отдыхом и ванной и попытается расслабиться.

Хорошо, что он успел насыпать заварку в фарфоровый чайник и поставить его к тому моменту, как Йоджи заговорил снова. – Айя, можно задать тебе личный вопрос?

– Мм, – он потянулся за электрическим чайником.

– Э.. ты на самом деле гей? – Йоджи быстро выпалил вопрос, и Айе понадобилось время, чтобы понять мешанину слов. Когда он разобрал ее, то порадовался, что ничего не держал в руках в этот момент.

Он выиграл для себя несколько секунд, пока наливал воду в фарфоровый чайник и нес его на стол. Ему хотелось спросить Йоджи, какого черта ему вдруг вздумалось задавать такие вопросы, но он боялся повторения того, что случилось здесь всего несколько минут назад.

Так что он решил ответить вопросом на вопрос. – А почему ты думаешь, что я не могу им быть? Насколько я понял в последний раз, Хиро – мужчина.

Йоджи, который пристально смотрел на Айю, покраснел и опустил взгляд на свою пустую тарелку, потом пожал плечами и снова посмотрел на друга. – Просто, если ты спишь с ним, то это ничего не значит. Я просто…, – он откинулся на спинку стула и вздохнул. – Я знаю некоторых девушек, которые устраивают шоу для удовольствия клиентов, а на самом деле ни лесбиянками, ни би не являются.

Снова Айе захотелось сказать, что ему задали очень личный вопрос и не объяснили почему. Ясно было, что Йоджи это понимает, потому что он слегка покраснел, но все равно смотрел на Айю. Тот налил себе еще чая.

– Я гей, Йоджи, – он вернулся мыслями на несколько лет назад, к своей первой влюбленности, своему однокласснику Аки, который был очень хорош в кендо и из-за которого Айя начал заниматься фехтованием. Влюбленность ни во что не переросла, но в клубе кендо Айя встретил Хидео, почти ставшего его парнем, во всяком случае, настоящих отношений до Хирофуми у него ни с кем не было. Все, на что у них с Хидео хватило смелости – это пара поцелуев до того, как… – Я гей.

Он давно перестал ощущать стыд от этой мысли. Кроме этого было достаточно вещей, которые позорили его гораздо больше. Айя признал то, кем и чем он являлся, и способность принимать то удовольствие, которое Хирофуми мог заставить его ощутить, было той деталью, которая делала весь их договор терпимым. Если бы Айя продолжал стыдиться своей ориентации, к этому добавился бы позор его нынешнего положения, и он уже давно бы поддался желанию умереть. Но Айя принял реальность, с помощью Аюми, и использовал это для собственного выживания. Изменить свое положение он был не в силах. "Shikata ga nai."

Йоджи удивленно моргнул, и Айя понял, что последние слова произнес вслух. – Что ты говоришь, Айя?

Он чуть не спросил, откуда такой интерес к его ориентации, но быстро отмел эту мысль. Йоджи не должно волновать, какой пол он предпочитает. Айя этого не допустит. Некоторые вещи в этой жизни были для него недосягаемы, и Йоджи был из их числа.

– Я спросил, хочешь ли ты еще кофе, – похоже, что Йоджи не купился на это, но все равно кивнул и протянул свою чашку. Казалось, он чего-то ждал, и начал хмуриться, когда Айя только лишь налил ему кофе и сел обратно, пить чай.

– Ну, наверно теперь мне все понятно. Я думал, что ты можешь быть би, как я, потому что…, – Йоджи вдруг замолчал и глотнул кофе, хотя тот наверняка был ужасно горячим.

Айя подождал, пока он допьет, и задал относительно безобидный вопрос. – Ты думал, что я би, потому что…? – когда Йоджи не ответил, взгляд Айи стал сердитым. – Это не имеет отношения к определенным слухам, которые здесь ходят, не так ли? – Йоджи молчал, и Айя гневно прищурился. – Пора бы уже научиться не верить ни слову из сплетен, что здесь рассказывают. Ты думаешь, что я спал с... Сакурой, да?

Йоджи удалось одновременно и покачать головой и показать, как ему неудобно. – Нет, я не думаю, что ты с ней спал. Я просто... я не могу тебя понять, Айя. Ты ведешь себя не так, как те, кого я знаю, и каждый раз, когда я уже думаю, что раскусил тебя, я понимаю, что ошибся, – он наклонился вперед, положив руки на стол, в сантиметрах от рук Айи, которому было трудно сдержаться и не прикоснуться к Йоджи, но он не хотел отвлекать его, пока все не выяснит.

– Почему ты остаешься здесь? Почему позволяешь избивать себя? Ты умный, талантливый и красивый. Ты можешь заниматься кучей других вещей. Черт, ты можешь найти себе кого-нибудь такого же богатого, как этот ублюдок. Или оставить и забыть эту жизнь. Что за власть он над тобой имеет?

Айя холодно посмотрел на друга. – Я не убегу к тому, кто заплатит больше, Йоджи, или к какому-то незнакомцу, – его кулаки сжались при этой мысли, и он отказывался думать об американце, Тайсоне. – У меня есть причины, почему я выбрал то, что я выбрал, и почему я остаюсь с Хиро, которого ты едва знаешь. Тебя не касается то, о чем ты сейчас спрашивал. Ты не имеешь права судить меня или думать, что ты знаешь, что для меня лучше, и что я мог бы сделать по-другому. Я не учу тебя жить, – он не говорил ему, что не стоит так много выпивать, не говорил бросить курить и заняться собой. Его не должно это волновать, но он не мог заставить себя прекратить переживать. По крайней мере, у него хватало ума не озвучивать свои чувства.

Казалось, Йоджи вдруг выдохся. – Нет, ты вообще почти ничего мне не говоришь, не так ли? Тебе искренне наплевать на мое прошлое. И на то, как я зарабатываю на жизнь. Тебя вообще хоть что-нибудь волнует, Айя? Что-нибудь, кроме Аюми и той девушки на фотографиях?

Айя буквально вскипел при упоминании о сестре, он как-то заметил, что Йоджи рассматривал ее фотографии, возвращаясь с перекура на балконе. Потом Айя сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Он был на грани после визита Хирофуми, и знал, что если не перестанет об этом думать, то скажет Йоджи что-нибудь такое, что навсегда его отпугнет. Он часто так делал, когда был младше, до того, как обстоятельства заставили его быть более осторожным в словах и действиях.

– Ты скоро поймешь, Йоджи, что это не то место, где спрашивают о прошлом. Обычно это приводит к боли. Я не спрашиваю про твое прошлое, потому что не вижу в этом пользы, и точно знаю, что это принесет вред, – Айя подумал обо всех жильцах Ханабатаке, с которыми он встречался за эти годы, и тех, кто покинул это место, живыми или мертвыми. Чаще – мертвыми. За последние несколько месяцев здесь не случилось ни одного самоубийства, что само по себе было редкостью.

– Что касается того, как ты зарабатываешь на жизнь, то ты уже взрослый, так что я думаю, что ты сам решил, кем тебе быть. И у меня нет права осуждать тебя, – Айя горько улыбнулся. – Тогда мне придется осуждать и себя, – это был самый странный и самый грустный разговор за завтраком за всю его жизнь, а это уже о чем-то говорило.

Йоджи посмотрел на него и тоже грустно улыбнулся. – Тебя что-нибудь волнует, Айя? Такое впечатление, что на собственную жизнь тебе наплевать, поскольку ты отказываешься выбираться из этого дерьма. Похоже, что тебе вообще на все наплевать.

Он хотел соврать и сказать, что это не так, но за последние четыре года все его мысли были заняты только побегом. – Меня волнует судьба Аюми и той девушки на фотографиях, – он нахмурился. – Не спрашивай про нее, Йоджи. Есть вопросы, на которые я не буду отвечать.

– Что ж, я рад, что тебя хоть что-то заботит, Айя, – протянул Йоджи с оттенком злости в голосе. – Хотя с другой стороны, получается, что если есть вопросы, на которые ты не ответишь, то есть и такие на которые ты ответишь. Почему мне кажется, что оба эти утверждения – вранье?

Теперь настала очередь Айи быть застигнутым врасплох, причем и тем, что Йоджи сказал, и тоном, которым это было сказано. Он сказал себе, что не нужно ничего объяснять, но потом его рот открылся и он сделал именно это. – Я переживаю за людей. Только за нескольких, но..., – Айя заправил за ухо прядь волос и закусил нижнюю губу. – Я никогда не волновался о многих вещах, но за некоторые я действительно переживаю, и это не изменилось за годы. О некоторых людях я забочусь, – это были его сестра, Аюми, Мамору и Кикё… и к собственному растущему ужасу, он понял, что за прошедшие недели в этот список каким-то образом попал и Йоджи. Он стал чем-то большим, чем просто друг. Как эти тихие утренние завтраки и чаепития смогли так быстро и незаметно расположить его к Йоджи?

– А ты переживаешь из-за чего-то? – спросил Айя, и его голос был чуть громче шепота.

Йоджи смотрел на него несколько секунд, а потом вдруг очень заинтересовался глубинами своей чашки с кофе. Он молчал несколько секунд, потом прочистил горло. – Знаешь, если бы ты спросил меня пару месяцев назад, я бы честно сказал, что нет. За последнее время я угробил кучу сил на то, чтобы не чувствовать вообще ничего. Особенно к другим людям, – слегка усмехнулся он. – Я, наверно, старею, или что-то вроде того, потому что я снова чувствую и переживаю.

Он оставил свои поиски чего бы то ни было в чашке, и смотрел на Айю. Молчание тянулось, а потом Йоджи прервал его, с горькой улыбкой на лице. – Чертовски больно, да? Чувствовать что-то к другому человеку, особенно когда очень стараешься этого не делать, – Айя мог только кивнуть и обхватить руками чашку с чаем.

– Больно, – Йоджи глотнул кофе и откинулся на стуле, всем видом изображая беспечность. Он начал наматывать прядь своих волос на палец. – Я думаю, нам было бы лучше, если бы мы были такими, как... ох, не знаю, Маки или Кане. Рано или поздно человек, который тебе небезразличен, предает тебя, или, что еще хуже, ты его предаешь, и ты чувствуешь себя так, словно у тебя вырвали сердце, а на его место насыпали битого стекла. Да, нам точно было бы лучше быть такими пустыми и красивыми оболочками, которыми могут пользоваться другие люди, и никогда не испытывать боли, – он говорил спокойным голосом, но его глаза выдавали внутреннюю боль, которая привлекла внимание Айи и не позволяла ему отвернуться. – Думаю, именно поэтому ни один из нас не задумывается о будущем. Мы не можем быть такими оболочками, и для нас существует только боль. А еще я думаю, что мы оба уже почти на пределе.

Он снова засмеялся, напугав Айю до того, что он вздрогнул всем телом и пролил чай себе на руки. Йоджи протянул ему салфетку и продолжил говорить. – Знаешь, я всегда думал, что стереотип шлюхи с золотым сердцем – это полный идиотизм, а сейчас, когда я – шлюха – я уверен в этом. В фильмах всегда показывают этих женщин, обожающих сопливые истории, и каких-то правильных засранцев, которые никогда не посмотрят на них, не вспоминая об их занятии. Или, как вариант, посмотрят, и отдадут ради них все, что имеют. Самое ужасное – это когда все приводят к счастливому финалу, где шлюха обретает любимого человека и новый шанс в жизни. Как будто это действительно настолько просто, – Йоджи обмяк на стуле. – Как будто действительно есть вероятность, что с нами такое произойдет. В этой профессии надежд на спасение мало.

Их нет. Айя снова подумал о тех жильцах, которые покинули Ханабатаке. О том, что многие из них либо перешли к другим покровителям или в другие подобные места, или выбрали другой, более решительный путь к спасению. О тех немногих, что ушли отсюда с твердым намерением больше не заниматься проституцией, никто больше ничего не знал, кроме немногочисленных грустных слухов.

Он знал, как уйдет сам, планировал это сразу, как очутился здесь. Он последует примеру отца, еще немного боли перед тем, как разделаться с ней навсегда. Своим последним поступком он докажет, что не был слабохарактерной подстилкой, и возможно, как он надеялся, у него получится хоть немного оправдаться в глазах предков. Выбора у него не было, на самом деле. Если бы он попытался уйти живым, Хирофуми нашел бы его и притащил обратно, как раньше, а он отказывался проводить остаток жизни в Ханабатаке, в качестве игрушки для мужчины.

Голос Йоджи вытряхнул его из мрачных размышлений. Он думал, что разговор был закончен, но оказалось, что это была просто пауза для кофе. – И все равно я отказываюсь думать, что все это абсолютно безнадежно, – он улыбнулся Айе и махнул в его сторону чашкой. – Мы просто дураки, если думаем, что какой-нибудь рыцарь в сияющих доспехах придет к нам на помощь. Если мы и выберемся из этого дерьма, то только своими силами. Объединившись. Я думаю, что единственное, что может спасти одну шлюху – это другая шлюха. Кто-то, кто знает, насколько все должно было быть плохо, чтобы выбрать такую жизнь, кто-то, кто оказался способен выжить в этом аду и сохранить частичку своей души. Нам нужен кто-то, кто поймет, через что мы прошли, и не будет осуждать нас за содеянное.

– Похоже, это и есть то, что не давало мне заснуть этой ночью. Я имею в виду обдумывание всего этого, – Йоджи встал из-за стола, чтобы налить себе еще кофе, а потом прислонился к кухонной стойке, потягивая напиток и не сводя глаз с Айи. – Последнюю пару месяцев... было приятно разговаривать с кем-то, кто все понимает, и я надеюсь, что ты чувствовал то же самое. Это..., – он пожал плечами, подыскивая следующее слово. – Это дает тебе ощущение, что ты не один, что есть надежда, несмотря ни на что. Потом я подумал, что если бы у меня был хоть один шанс быть кем-то кроме шлюхи до конца моих дней, мне пришлось бы снова переживать о чем-то. Это чертовски пугает, и что еще страшнее – я знаю, что придется рискнуть и открыться, возможно, навстречу новым страданиям. Но что будет, если я снова начну надеяться, заботиться о чем-то больше, чем о себе самом, а потом все закончится неудачей или болью? Надежда – это слишком опасное чувство, – он замолчал и занялся кофе, смотря на Айю поверх чашки.

Айя несколько секунд смотрел на своего соседа и обдумывал его слова. Это было так похоже на то, что Аюми годами пыталась ему сказать, и напомнило о том, что сказал Кикё, когда год назад поделился своим секретом. Еще он думал, что Йоджи прав, они могут открыть себя навстречу еще большим страданиям, если рискнут, но при этом он знал, что еще немного – и он сорвется. Случай с Тайсоном пару недель назад это доказал. Ему пришлось задуматься над тем, было ли правильным избегать страданий, не используя подворачивающиеся шансы спастись. Он знал, что его сестра хотела бы, чтобы он сбежал, так же, как Аюми и Кикё. Он просто не мог представить, как сможет и дальше помогать сестре и Аюми, если воспользуется таким шансом. Однако он не был настолько глуп, чтобы притворяться, что избранный им способ спасения не причинит им ужасную боль. Оставалось только решить – чего же он на самом деле хотел.

Йоджи продолжал смотреть на него, и он задумался, не должен ли он что-нибудь сказать. Он не знал, что сказать, стоит ли давать надежду или лучше промолчать и подумать обо всем еще немного. Потом Йоджи снова удивил его тем, что опустил свою чашку на стол и, внезапно наклонившись вперед, поправил прядку волос, постоянно падавшую Айе на лицо.

Теплое дыхание Йоджи коснулось его уха, когда тот тихонько засмеялся. – Похоже, ты действительно слушаешь то, что я говорю. Думаю, будет честно предупредить тебя, что я в какой-то мере безответственный идиот, – прошептал он на ухо Айе, пододвигаясь ближе. – Я всегда хотел рискнуть, всегда думал, что за ошибки буду расплачиваться только я, пока жизнь меня не научила. Я думал, что усвоил урок после того, как.. как потерял что-то очень мне дорогое, но, похоже, все, что я действительно узнал – я еще больший идиот, чем думал. Даже после всего, через что я прошел, я все равно хочу попробовать еще раз, даже если это принесет мне новую боль. Может, кто-то назовет это смелостью. Может, кто-то с этим не согласится. Так что у меня остается только один чертов вопрос. А ты смелый, Айя?

Потом Йоджи просто развернулся и ушел, забрав с собой свое тепло и оставляя Айю с ощущением холода и замешательства. Оставляя гадать, не померещилось ли ему все, что только что случилось. Как, черт побери, все так обернулось из обычного завтрака? Чтобы человек, которого он едва знал, но за которого, тем не менее, уже переживал, предложил ему шанс на спасение, на побег из этой клетки, в которой его заперли? Shikata ga nai. Слова эхом звучали у Айи в голове, мысль, которая помогала ему столько раз за эти годы. Но что если некоторые вещи не нужно было терпеливо сносить? Что если Йоджи был прав?

Он не был уверен, каким был ответ на этот вопрос, и его поиски явно займут много времени. Ему придется хорошо подумать над тем, что сказал Йоджи, и решить, осталось ли у него хоть немного смелости. Затем ему придется сравнить свои желания и потребности сестры и Аюми, потому что независимо от силы его желаний, на кону стояло не только его счастье.

Однако с одной вещью из сказанных Йоджи, Айе пришлось согласиться, пока он шел в ванную. Надежда действительно была очень опасным чувством.

 

* * *

 

Йоджи как следует затянулся сигаретой и наклонился к цветам, которые Айя ему подарил. Он выбрал львиный зев и георгины, и это буйство цвета всегда заставляло Йоджи улыбаться. Его матери всегда нравился львиный зев… У Айи на балконе росли хризантемы и небольшой кустик жасмина, который цвел сейчас в гордом одиночестве. Когда Йоджи спросил своего друга, почему тот не выбрал для каменных кадок какой-нибудь более ранний цветок, Айя спокойно ответил, что по его мнению, хризантемы стоили ожидания, и когда у всех остальных цветы увянут, у него они будут цвести до глубокой осени. Для такого грустного молодого человека это была довольно оптимистичная картина.

Ну разве не глупость – так разговаривать с Айей этим утром? Йоджи так устал и испереживался, что не мог нормально соображать, и все из-за Айи. Всю ночь провел в мыслях, что Айю обижают, пока он сидит здесь и ничего не делает. Он не мог убедить самого себя, что если сейчас сорвется и побежит ломиться к Айе в дверь, то не сделает хуже. Потом понял, что если настолько волнуется, то увяз по уши. Черт, ему было бы абсолютно все равно, если бы Номи, его другая соседка, оказалась бы к утру порезанной на кусочки, такой тщеславной и болтливой сучкой она была. Но при одной мысли о том, что Айю снова бьют…

Когда он успел так увлечься? Разве он ничему не научился до сих пор? Волноваться о ком-то – значит испытывать боль, видеть их умирающими на своих руках и оставаться разбитым на мелкие кусочки. Сначала его отец, потом мать, и в конце концов – Аска. Он поклялся себе, что она будет последней, но нарушил эту клятву, начав, даже так незаметно, что-то чувствовать к Айе. Даже когда понял, что что-то происходит, не задумался об этом всерьез, и вот, теперь он говорил Айе, что нужно воспользоваться своим шансом, позволить себе чувствовать что-то друг к другу и посмотреть, к чему это их приведет. Может, это будет путь к свободе, может, и нет. Учитывая их везучесть, скорее всего второй вариант.

Однако он решился и сказал, что хотел, желая снова чувствовать, желая чего-то большего, чем разговоры ни о чем за завтраком. Он был таким дураком, и, скорее всего, он останется ни с чем. Айя, наверное, не захочет больше иметь с ним никаких дел, и за покупками они не поедут.

Йоджи вздохнул, выкидывая сигарету, и пошел в ванную, чтобы почистить зубы. Сейчас он уже не выглядел таким уставшим, что было хорошо, учитывая, что поспать после завтрака ему удалось всего пару часов. Из одежды он выбрал обтягивающую зеленую футболку, подчеркивавшую цвет глаз и выделявшую его торс, и такие же облегающие синие джинсы. По какой-то причине ему хотелось приодеться для Айи…

«Потому что ты определенно решил, что трахнуть – это именно то, что ты хочешь сделать с этим человеком, Кудо», – сказал себе Йоджи. Он хотел Айю, уже давно. Это было вот так вот просто, и, учитывая, как давно он ничего не хотел на самом деле, это было страшно. И хотя он и мог упиваться своей виной в большинстве случаев, отказываться он не привык и не умел. Возможно, потому, что если уж он чего-то хотел, то всем своим существом, и притворяться, что ничего не происходит, было трудновато.

Когда, выйдя из квартиры и постучав к Айе, он не получил никакого ответа, то почти поверил, что не зависимо от силы желания, Айю он все равно не получит. Похоже, что он отпугнул его раз и навсегда. Выругавшись сквозь зубы, Йоджи чуть не пошел спать дальше, но потом вспомнил, что ему все равно нужно было ехать за покупками, и уныло пошел к лифту. По пути вниз ему встретились несколько человек. Суми и Мина радостно поприветствовали его, однако он только промычал что-то в ответ, зайдя в лифт. Весь путь вниз, в гараж, он ни с кем не говорил.

Йоджи подошел к машине, раздумывая при этом, не позвонить ли Аюми и не спросить ли, что ей нужно в магазине. Он не хотел брать ее с собой, потому что сейчас не было настроения слушать ее постоянные разговоры об Айе. Она быстро догадается, что он чем-то расстроен, и будет допытываться, чем именно. Объяснять, что случилось утром, у него настроения тоже не было.

Дойдя до машины, он замер, удивленно смотря на Айю, одетого в простое серое кимоно и хакама, который ждал, прислонившись к стене. Заметив его, Айя выпрямился и подошел к машине.

Йоджи не смог сдержать улыбку, выискивая ключи в кармане. Он не отпугнул Айю утренним разговором. Это, конечно, не означало, что Айя всерьез задумался над его предложением, но само по себе уже было хорошим знаком. Вряд ли Айя был бы здесь, если бы не согласился со сказанным, или если бы не хотел с ним больше общаться.

– Ну что, готов к походу по магазинам? – спросил он отвратительно счастливым голосом, удивительно звучавшим даже в его собственных ушах.

Айя фыркнул и сложил руки на груди. – Я надеюсь, что мы поедем, если ты, конечно, собираешься открыть свою машину.

– Боже, погоди секунду, я отключу сигнализацию, – Йоджи разобрался с этим и открыл свою дверцу, на секунду подумав, стоит ли сбегать и сделать то же для Айи. Но это может быть уже слишком. Поэтому он просто скользнул внутрь и оттуда открыл дверь для друга. Тот немного задержался, странно посмотрев на него, а потом залез в машину.

Йоджи начал разговор только когда они выехали на улицу. – Я не знал, что ты ждешь меня внизу. Я постучал к тебе, и решил, что ты передумал, когда не дождался ответа.

– Ну, ты сказал, что поедем на твоей машине, поэтому я решил, что и встречаться мы будем здесь, – пробормотал Айя, проводя рукой по шелку, закрывавшему его бедра. – Поедем в магазин возле станции Онаримон, там обычно самая хорошая рыба, – сказал он, когда они подъехали к перекрестку.

Жаль, Йоджи не знал об этом пару недель назад, когда Аюми отправила его за покупками – это сэкономило бы ему время на поиски. – А я подумал, что мы спустимся к моей машине вместе, – потом он понял, почему Айя ждал его внизу. В гараже было достаточно темно, так что вряд ли кто-то его заметил. Если бы они встретились наверху, то нашлись бы свидетели их совместного ухода, случись кому-то выйти в коридор или зайти в лифт. – Ты боишься, что о нас пойдут сплетни, так?

Айя вздохнул и кивнул. – Я знаю, что мы не сможем избежать их полностью, потому что есть люди, которые извратят что угодно, но мне удобнее быть… твоим другом, если наши отношения выглядят как обычные отношения соседей.

Заметив паузу, возникшую у Айи, Йоджи улыбнулся еще шире. – Думаю, ты прав. Плюс, два сексуальных парня вроде нас определенно привлекают внимание, как бы они не старались этого не делать, – он притворился, что поправляет волосы, пока Айя бормотал что-то очень похожее на «тщеславные блондины». – Я слишком роскошен, а ты выделяешься своими платьями.

– Если бы ты не был за рулем сейчас, я бы тебя ударил, – это было предупреждение. – Никогда больше не называй это платьем, – голос Айи был искренне злым.

– Извини, – сказал Йоджи и они замолчали на несколько минут. – Хотя ты должен признать, что ты выделяешься из-за кимоно и юкаты. И ты не одеваешься так на наши киношные посиделки.

Айя прислонился к дверце машины и теребил край кимоно. – Для наших посиделок мне практически не нужно даже из квартиры выходить.

– Я не понимаю, почему ты не ходишь в джинсах и футболке хотя бы в магазин. Так было бы проще для тебя и экономнее для химчистки. Думаю, сегодня никто не увидел, как ты уходил, и вряд ли у Хиро есть шпионы на рынках, – Йоджи заехал на парковку и повернулся, чтобы посмотреть на Айю. – Ведь их там нет, я прав?

Айя слегка улыбнулся, качая головой, но выражение лица осталось невеселым. – Нет, но я не могу рисковать, что меня увидят в нормальной одежде здесь или в магазине. Я могу одеваться нормально только в особых случаях, и обычные домашние заботы в их число не входят. Кроме того, это привлечет внимание к тому, куда я направляюсь, и с кем я…, – он поднял бровь. – Что будет не совсем хорошо. Все происходящее можно выдать за то, что ты просто делаешь мне дружеское одолжение и подвозишь до магазина, но если я буду одет так же как ты, пойдут слухи, – он наклонил голову и рассматривал наряд Йоджи. – Ну, не совсем как ты. У меня вкус лучше, – сказал он, открывая дверцу и выходя из машины.

Раздумывая над комментарием по поводу его одежды, Йоджи поправил свой зеленый топ и догнал Айю на стоянке. Они зашли в магазин вместе, и Йоджи прихватил корзину для всех их покупок. Потом заработал еще один удивленный взгляд от Айи, когда не дал ему взять вторую корзину для себя, но комментариев вслух не последовало. Они шли по магазину, осматривая каждый ряд витрин и часто останавливаясь, чтобы что-то выбрать. Айя сердился, что Йоджи выбирает только вредные вещи, вроде замороженных обедов, лимонада, тонн лапши и прочего, а потом просто насильно оттащил того к отделу свежих продуктов.

– Айя, если это не полуфабрикаты и не растворимая еда, то я понятия не имею, как это готовить, – сказал он, наблюдая, как его друг копался в свежих овощах и выбирал что-то для них обоих. – Еще есть доставка из ресторанов, а это всегда свежая еда.

Айя фыркнул, запихивая редиску в пакет. – Неудивительно, что ты такой худющий. Некоторые вещи готовятся не так долго, Йоджи. Кроме того, ты экономишь деньги, если готовишь сам.

– Я уж лучше потрачусь, – вздохнул Йоджи и облокотился на корзину, отказываясь идти дальше. – Я не умею готовить, и сразу об этом говорю. Все, что сложнее яичницы и разогревания в микроволновке – не для меня, поэтому я только один раз предлагал тебе завтрак, – Айя отвлекся от грибов и посмотрел на него, поэтому он продолжил свои откровения. – Не знаю, заметил ли ты, но я не обычный японец, и меня воспитывали не совсем традиционно. Моя мама была американкой, и рис был единственным японским блюдом, что она готовила. Я понятия не имею, что делать с большинством того, что ты накидал в эту чертову корзину, – Аска тоже не любила готовить, и постоянно с удовольствием заказывала еду на дом.

 Единственное, что Йоджи получил в ответ на свои откровения, было хмыканье, а потом из-под него вытащили корзину, так что он едва не упал. – Теперь мы пойдем за рыбой, – Айя подождал, пока Йоджи догонит его, и пошел дальше по магазину. – Знаешь, и в западной кухне есть полезные блюда. Она их тебе не готовила?

– Она жаловалась на дорогое мясо, и на то, что она не может готовить бифштексы так часто, как ей хотелось бы, – Йоджи почесал за ухом и усмехнулся, увидев выражение айиного лица. Потом он подумал, пробовал ли его друг бифштекс хоть раз в жизни. Воспитываясь в богатой семье, он, наверное, всегда получал здоровое полноценное питание и не сталкивался с американской кухней или фастфудом.

– Она занималась обработкой данных в какой-то американской компании здесь, и всегда составляла бюджеты то для одного проекта, то для другого, – непонятно, с чего вдруг он взялся рассказывать Айе о своем прошлом, о личных вещах, посреди магазина, больше того – в очереди за рыбой. – Ее не интересовала культура, а японский она выучила ровно настолько, чтобы нормально работать. Черт, у нее даже был помощник, который переводил все, кроме цифр. Дома она была мало, поэтому редко готовила и вся наша еда состояла из того, что она покупала по пути домой.

– Хмм. Подожди здесь, – Айя жестом оставил его стоять там же, где они были, а сам направился к прилавку с рыбой. Похоже, он был знаком с продавцом, стоящим там, и, поговорив пару минут, тот начал показывать Айе разные куски рыбы. Айя выбрал несколько и вернулся к Йоджи, пока рыбу заворачивали.

– Ватанабе всегда дает мне самую свежую рыбу, – объяснил он. – Я и для тебя попросил немного нарезать. Надеюсь, ты любишь тунца и камбалу.

Когда Йоджи вздохнул, Айя наклонился к корзине, так что они почти прикоснулись друг к другу. – Я покажу тебе, как ее готовить, Йоджи. Это не сложно, поверь. Я.. моя мать всегда гордилась, что сама каждый день готовила для нас, и я никогда не старался у нее ничему научиться, – глаза Айи погрустнели, когда он это сказал, и Йоджи поразился тому, что Айя наконец рассказывает о своем прошлом. – Мне пришлось научиться готовить, когда.. когда я остался один. Я немного знал, только простые и полезные блюда. Я научу тебя готовить за неделю, обещаю.

Может быть, Айя действительно серьезно воспринял его слова. По крайней мере, его не отпугнули сумасшедшие разговоры Йоджи. Ведь он продолжал проводить с ним время. Йоджи не смог сдержать улыбку, услышав предложение, и решил немного подразнить Айю. – Не знаю, похоже, что ты облегчаешь себе задачу. Давай так – если ты научишь меня готовить за неделю, то приготовишь мне десять ужинов и сходишь со мной в клуб, – от недоверчивого взгляда Айи он еще шире улыбнулся. – Я хотел вытащить тебя на пьянку с того вечера, когда увидел тебя с твоим другом в Шинджу. Мы бы там вдвоем устроили!

– А что получу я, если ты научишься готовить за неделю? – спросил Айя, слегка нахмурившись.

Он обдумал вопрос. – Ну, если я скажу, что приготовлю что-нибудь для тебя, то ты поймешь, что я постараюсь проиграть в этом споре. Как насчет того, чтобы приготовить мне десять ужинов и похода в клуб?

Айя закатил глаза и направился к прилавку, чтобы забрать свою рыбу. – Как насчет того, чтобы постараться изо всех сил, или я вообще не буду для тебя готовить?

Йоджи надулся от такого предложения и пошел за Айей к выходу. – А что насчет клуба?

– Может быть, если будешь хорошо себя вести, – Айя наградил его необычной улыбкой, в которой было как раз достаточно намека на разврат, чтобы заставить сердце Йоджи затрепетать. Он хотел сказать что-то остроумное и такое же развратное, но вовремя вспомнил, что в общественном месте флирт с Айей был плохой идеей.

Они расплатились за покупки и направились к машине. – Так когда мы начнем уроки? Сегодня я ужинаю с Кеном, так что может быть завтра? – на мгновение он подумал, не отменить ли сегодняшний план, но понял, что Кен расстроится.

– Я.. я занят сегодня вечером и завтра. Нужно пойти с Мамору поужинать, потом в кино, и..., – Айя не продолжал, да и не надо было. Йоджи только подумал, будут ли у Айи завтра синяки. – Мы можем начать с завтрака, если хочешь. Ты сегодня работаешь?

– Да, но не до утра. Пусть это будет поздний завтрак, и мы договорились о свидании, – он подмигнул Айе, заставив его вздохнуть и покачать головой. Потом они завернули за угол, к парковке. Йоджи сделал несколько шагов и понял, что возле его машины кто-то стоит.

На этот раз это был неприятный сюрприз. Его руки сжались в кулаки, когда он узнал мужчину, одетого в камуфляжные штаны и белую хлопковую рубашку с закатанными рукавами, открывавшую накачанные руки. Генсай как-то его выследил. Йоджи решил, что мужчина, наверное, прочесывал район в поисках его машины.

Он чуть было не развернулся и не ушел обратно, но потом отказался оставлять свою машину на растерзание этому ублюдку. Кроме того, с ним давно надо было разобраться, и было бы еще лучше, если бы Айя при этом не присутствовал. Тот замедлил шаги вместе с Йоджи и переводил взгляд с него на Генсая.

– Подожди здесь, Айя, мне нужно несколько минут, чтобы разобраться с этим, – тихо сказал Йоджи, чтобы только Айя мог его слышать.

– А, так ты его знаешь, – Айя коротко кивнул и остановился. – Будь осторожен. Я не хочу снова тебя лечить.

Йоджи мельком улыбнулся и передал ему свои пакеты перед тем, как подойти к машине. Генсай улыбнулся, но Йоджи только нахмурился и остановился вне досягаемости мужчины. – Что ты здесь делаешь? Ты теперь следишь за мной?

Генсай покраснел и выпрямился, словно пытаясь подействовать на Йоджи своим ростом. – Я только хотел поговорить, Йоджи, раз ты не отвечаешь на мои звонки. Я не могу войти в Ханабатаке, поэтому иногда проезжаю мимо в надежде, что случайно застану тебя вне дома.

Отлично, значит за ним следили. Генсай должен был днем работать в гольф-клубе. – Я скажу это еще раз. Оставь меня в покое, черт побери. Я не хочу тебя больше видеть. Это значит, что не нужно больше подарков, звонков и тем более неожиданных встреч, пока я хожу за покупками. Вообще – никаких больше встреч, абсолютно. Насколько яснее я должен выразиться, чтобы ты меня понял? – его голос из сердитого превратился в злой. Что, черт возьми, было с мозгами у этого типа, если он не мог забыть съемную шлюху вроде него?

Его бывший клиент снова покраснел и шагнул ближе, вызывая желание отступить на шаг назад, но Йоджи не сдвинулся с места. – Что с тобой, Йоджи? Я был твоим клиентом почти год, и платил отлично. Теперь у тебя есть жилье, и ты резко стал слишком хорош для меня? – Генсай махнул в сторону Айи. – У тебя теперь есть подружка? Это поэтому ты теперь не встречаешься со мной? Я знаю, что ты не перестал трахать парней, я проверял. Я видел тебя на твоих «свиданиях».

На секунду ему захотелось рассмеяться, в основном потому, что Генсай принял Айю за женщину. Боги, а может сказать Айе об этом и позволить ему порвать ублюдка на клочки? – Я не хочу видеть тебя потому, что ты больной придурок. Тебе нужна помощь или такая же сумасшедшая шлюха, как ты сам, поскольку я больше не буду делать то, что ты хочешь, – он теребил свою серьгу, сверля глазами своего бывшего клиента. – Я трахаю людей, это правда. Я не причиняю им боль и не делаю извращений, которые ты придумываешь. Найди себе кого-то другого для этих занятий и отвяжись от меня наконец.

Генсай, с красным от гнева лицом, внезапно ринулся вперед и схватил Йоджи за руку. – Послушай меня, проклятая шлюха, не указывай мне что делать. Я плачу тебе, и ты лучше...

Они оба в шоке смотрели на нож, который вдруг появился у самого глаза Генсая. Айя держал нож ровно и спокойно, что было очень хорошо, поскольку иначе Генсай лишился бы глаза, настолько близко к нему был клинок. Айя прочистил горло и сказал тихим голосом. – Мне кажется, он сказал, что не хочет тебя больше видеть. Убирайся.

Генсай пару раз сглотнул и осторожно шагнул назад от ножа. Он побледнел и вспотел. Йоджи был уверен, что и руки у него тряслись. Генсай открыл рот, чтобы что-то сказать, но Айя двинулся вперед, держа нож наготове. – Я сказал, уходи и держись подальше, черт тебя дери, – мужчина быстро развернулся и ушел.

Йоджи проводил его взглядом, а потом обернулся и увидел, как Айя идет обратно к их пакетам, брошенным на землю. Он заглянул в один из них. – Хорошо, похоже, яйца не разбились, – он поднял пакеты и пошел к машине. – Думаю, нам тоже следует убраться отсюда.

Это заставило его сдвинуться с места. Йоджи понял, что у него трясутся руки, когда полез в карман за ключами. – Ээ.. Хорошо, – он открыл машину и помог Айе расставить пакеты за сиденьями.

Сев в машину, он завел мотор и повернулся к Айе. – Что... где, блин, ты прячешь этот нож? Почему ты вообще ходишь с ножом? Ты представляешь, что он мог с тобой сделать, если бы добрался до тебя? Генсай ужасно сильный.

– Если бы он что-то затеял, лишился бы глаза, – спокойно ответил Айя. – Поехали.

Неуверенный, как понимать тот факт, что Айя говорил о том, что покалечил бы мужчину, тем же голосом, каким говорил, например, Мамору не съедать весь попкорн, Йоджи сделал, как было сказано. – Ты не ответил на другие вопросы.

Айя хмыкнул и провел руками по кожаной обивке машины. – Я знаю, как о себе позаботиться, Йоджи. Хиро... позаботился о том, чтобы меня научили самообороне, потому что я не терплю нянек, если мне нужно куда-то выйти одному, а также из-за всех посетителей и якудза, которые часто бывают в Ханабатаке. Я ношу нож на тот случай, если кто-то попытается что-то сделать, – он повернул голову, чтобы смотреть прямо на Йоджи. – А что касается того, где я прячу нож, то я не думаю, что тебе нужно это знать.

В ответ последовал смешок. – Нужно? Нет. Хочется? О, да. Почему мне кажется, что это очень счастливый нож?

– Хмм, – Айя откинулся на сиденье. – Так кто такой этот Генсай, кроме того, что он бывший клиент?

Йоджи скривился и остановился у светофора. – Он больной придурок, которому нравится, чтобы ему причиняли боль. Поэтому я посоветовал ему найти кого-то, кто захочет это делать и оставить меня в покое.

– Это он посылал тебе подарки? – Айя нахмурился, когда Йоджи кивнул. – Я надеюсь, ты предупредил охрану Ханабатаке о нем?

– Да, уже давно, – Йоджи фыркнул и вдавил педаль газа. – Я не дурак, знаешь ли. Я сам до этого додумался, – потом он махнул рукой, чтобы избавиться от атмосферы, созданной его злым ответом. – Извини, этот случай почти довел меня. Я никогда не думал, что он начнет следить за мной.

– Наверное, это потому, что ты такой чертовски сексуальный, – реплика Айи огорошила его, и он отвлекся от дороги, чтобы взглянуть на еле заметно улыбающегося друга.

Улыбаясь тоже, Йоджи кивнул. – Это точно. Попробовав меня один раз, ты сражен навсегда, – по крайней мере, он на это надеялся и не знал, радоваться ли тому, что Айя не помнил их поцелуй, или нет.

– Высокомерный дурак, – только и сказал Айя. Несколько минут они молчали, поскольку никому больше не хотелось шутить на эту тему. – Тебе, наверное, стоит позвонить в полицию, Йоджи.

Замечание застало его врасплох. – Что я им скажу, Айя? Что какой-то тип, уважаемый менеджер высококлассного гольф-клуба, сначала платил мне за то, чтобы я его трахал, а сейчас не может оставить меня в покое? Я не уверен, чего от них ждать в ответ больше – смеха или злобы и отвращения.

– Я... я знаю нескольких полицейских, которые воспримут тебя всерьез, – ответил Айя. После этого он как-то ушел в себя, а его лицо стало бесстрастным. Йоджи понял, что Айя задумался о чем-то неприятном.

Тут до него дошло, кем был дядя Хирофуми. Действительно, Айя мог заставить прислушаться к нему кого-то из полиции, если Такатори Шуичи знал, кто он такой. Кроме того, что он – сын Фуджимии Ютаки. Возможно, мужчина даже участвовал в расследовании, касавшемся старшего Фуджимии. Почему об этом ничего не писалось в статьях? Там не было никаких упоминаний брата премьер-министра, который возглавлял полицейский департамент Токио, где велось расследование скандала. Это было не в его власти или он позволил кому-то другому уладить это дело?

Они заехали в гараж Ханабатаке, и направились к лифту, быстро разобрав пакеты. – Почему бы тебе не пойти вперед, Айя? Я поднимусь через несколько минут, – он был уверен, что Айя не хочет, чтобы их видели вместе.

– Мы были вместе в магазине, Йоджи, так что не имеет значения, если кто-то нас сейчас увидит. Наоборот, было бы подозрительно, если бы мы вернулись по отдельности после того, как были где-то вдвоем, – Айя объяснял ему все, словно ребенку. – А теперь пойдем.

И почему он постоянно делал то, что ему говорил Айя? Он недовольно заворчал и шагнул в лифт. – Тогда почему ты не спустился со мной раньше?

– Потому что люди начали бы сплетничать, пока нас не было, и сочинять дурацкие истории о том, где мы можем быть. Теперь, увидев нас с покупками, они не смогут этого сделать. По крайней мере, это будет сложнее, – Айя немного поморщился и покачал головой. – Ненавижу сплетни.

– Я тоже, – искренне согласился Йоджи. – Так ты сегодня идешь куда-то с Мамору? Ты об этом говорил в магазине, вроде бы?

– Да, – на секунду показалось, что Айя хотел сказать что-то еще, но потом просто покачал головой. – Он еще не знает об этом. Это должен быть сюрприз, поскольку мы редко куда-то ходим.

– Я могу представить, учитывая то, кто его отец. Я удивлен, что он вообще может свободно гулять где угодно, как он это постоянно делает, – двери открылись, и они вышли в холл своего этажа.

– Он мало где бывает, и чаще всего приходит сюда. Кроме того, его отец хотел, чтобы ему позволили жить спокойно, так что пресса предпочитает преследовать старших членов семьи, – Айя дошел до своей двери и обернулся. – Спасибо, что подвез сегодня, Йоджи.

– Мне было приятно, Айя. Спасибо... спасибо, что помог мне, – Йоджи секунду поиграл волосами, а потом быстро окинул взглядом коридор. – Эмм.. Одиннадцать?

Казалось, Айя о чем-то раздумывал перед тем, как ответить.

– Десять.

– Десять? – Йоджи поставил часть сумок на пол и свободной рукой притворно схватился за грудь. – Десять? Ты меня убиваешь.

– Я знаю. Десять, – он мог поклясться, что Айя улыбался, входя в свою квартиру и закрывая за собой дверь.

 

* * *

 

Мамору тянул Айю за руку, пытаясь заставить друга идти быстрее. И правда, у Айи ноги длиннее, так почему же он идет так медленно? Если не поторопится, они пропустят фильм.

– Айя, вообще-то я хочу увидеть весь фильм. Из-за тебя мы пропустим начало, – Мамору сдвинул шляпу назад, чтобы умоляюще посмотреть на него. 

Айя вздохнул и пошел быстрее. – У нас еще целых двадцать минут до начала, Мамору. Успокойся.

– Хм. Посмотри на эту очередь и скажи, чтобы я расслабился, – кинотеатр был забит людьми, и он забеспокоился, что билеты кончатся раньше, чем они доберутся до кассы. Американский фильм постоянно рекламировали в последние две недели, и рассказы посмотревших о нем тоже впечатляли. – Лучше бы мы купили билеты до того, как пошли ужинать.

– Да уж. Почему так много людей? – Айя ссутулился, неуютно чувствуя себя в толпе. Мамору стало жалко друга, особенно когда девушки, стоявшие за ними в очереди, начали обсуждать волосы Айи. Они гадали, где можно покраситься в такой же цвет.

– Айя, тебе точно нужно чаще смотреть телевизор. Рекламу этого фильма крутят неделями, – нужно было чаще вытаскивать его из квартиры, подумал Мамору. Это будет трудно, учитывая то, что сегодня Айя пошел с ним, чтобы загладить вину за вчерашний поступок Хирофуми. Мальчик дотронулся до больной щеки. Ночь веселья стоила полученной пощечины, и теперь он мог попросить брата купить ему новый ноутбук. Конечно, он должен был стыдиться мыслей о том, как воспользоваться виной Хирофуми, но раз была такая возможность, он не собирался ее упускать.

– Мы не увидим этот фильм, – заныл он, когда очередь через пять минут не сдвинулась с места. На секунду Мамору задумался, не воспользоваться ли своим именем, чтобы получить пару билетов, но Айя убил бы его за это, а потом отец сделал бы то же самое, когда Мамору вернулся бы домой. Люди заметят, что с ним был красноволосый японец, некоторые узнают Айю, и будут проблемы. К списку людей, желающих его убить за подобную глупость, прибавится еще и Хирофуми.

Внезапно ему под нос сунули билеты как раз на тот фильм, который он так хотел посмотреть. – Вы же за этими билетами стоите, не так ли? – он увидел Йоджи, широко улыбающегося, а потом снова посмотрел на четыре билета, которые тот держал, и недоверчиво помолчал пару секунд. Потом выдал громкий вопль радости.

– Йоджи-кун! Где ты достал билеты? Что ты здесь делаешь? – Мамору подпрыгивал на месте, задавая вопросы, надеясь, что Йоджи не решил просто подразнить его билетами.

Йоджи засмеялся и махнул в сторону парня, стоящего рядом с ним, в котором Мамору, еще раз задрав голову, чтобы заглянуть под шляпу незнакомца, узнал Хидаку Кена. Похоже, он старался замаскироваться, как и Мамору.

– Мы стояли в очереди за своими билетами, когда увидели вас двоих. Айю трудно не заметить с его волосами, хотя даже у меня ушло некоторое время, чтобы узнать его, – Йоджи медленно осмотрел Айю с ног до головы, явно наслаждаясь его видом  – черные штаны и рубашка с длинными рукавами, под цвет его глаз. – Отлично выглядишь, милый, – Йоджи протянул последнее слово, а его глаза искрились от смеха.

Айя сердито взглянул на него и сложил руки на груди. – Я тебе не милый. Ты ждешь друзей? – он указал на билеты.

– Ну, я подумал, раз меня повысили до «Йоджи-куна», то тебе тоже следует придумать особое прозвище. – Йоджи показал Айе язык. – А билеты... когда я увидел вас, то понял, что вы пришли на тот же фильм, что и мы, поэтому я купил билеты на всех. Я не ошибся? – Мамору и Айя кивнули. – Тогда почему бы вам не выйти из очереди, чтобы мы могли пойти в зал и занять свои места?

Все, решено. Теперь он обожал Йоджи. Мамору подпрыгнул и обнял друга. – Теперь ты навсегда Йоджи-кун. Пойдем, – он отпустил Йоджи, но только для того, чтобы схватить за руки его и Айю и потащить их в зал.

Он услышал, как кто-то смеется, а когда оглянулся, обнаружил Хидаку, который зажимал рот рукой, пытаясь сдержать смех. Он подмигнул ему. – Ты идешь? Извини, у меня нет свободной руки для тебя.

– Ой, конечно иду, просто нечасто я вижу Айю и Йоджи, которыми командует кто-то вполовину меньше их самих, – усмехнулся Хидака. Потом улыбка быстро пропала с его лица, наверное, потому, что Мамору и два его друга недовольно нахмурились в ответ. Мамору ненавидел, когда над ним подшучивали из-за его возраста или роста. Еще он ненавидел замечания по поводу своих волос и глаз, в чем они были солидарны с Айей, хотя Мамору не выделялся так сильно из толпы, как его друг.

Через пару минут они уже сидели в креслах, Мамору и Айя в середине, Йоджи с одной стороны и Хидака – с другой. Конечно, Йоджи занял место рядом с Айей, поэтому мальчику было немного жаль Хидаку, который сидел, сгорбившись в своем кресле, окруженный незнакомцами. К тому же, Мамору еще должен был извиниться за вчерашний случай на крыше, но здесь об этом говорить не следовало. Так что он повернулся спиной к Айе, которого Йоджи донимал разговорами о кожаных штанах и том, почему Айя их не носит, кроме всего прочего, и улыбнулся Кену.

– Ты что-нибудь знаешь об этом фильме, ээ…? – вдруг стало ясно, что не стоит на публике обращаться к бывшему спортсмену по имени.

Хидака напрягся, но когда не услышал своего имени – медленно опустил плечи. – Все нормально, зови меня Кен. Да, я видел рекламу и говорил с теми, кто его уже видел, так что я примерно представляю, что будет, – он улыбнулся в первый раз с того момента, когда на него все хмурились. – Я рад, что мы пришли за билетами раньше. Похоже, на всех стоящих в очереди билетов не хватит.

– Я знаю, именно этого я и боялся, когда увидел толпу. Я рад, что Йоджи заметил нас, – он счастливо улыбнулся и даже подпрыгнул на месте. – Намечается отличный вечер! – причем настолько, что ему не хотелось идти домой. Тут он понял, что ему и незачем было туда возвращаться. Уж точно не для того, чтобы переодеться и сделать уроки на завтра. Его школьная форма осталась у Айи, где он переодевался в оставленные там раньше джинсы и футболку, а у Сакаки была еще запасная одежда на случай, если он останется там на ночь. Его отцу все равно, вернется он домой или нет. Только Хирофуми и, может быть, Масафуми будут ругаться, но Хирофуми еще несколько дней будет прощать ему все что угодно. Может быть, стоит уговорить Айю и остаться у него на ночь. Тогда можно гулять допоздна. Это было так весело – сначала поход в его любимый ресторан, сейчас – отличный фильм, который отец не одобрил бы, и Мамору не хотел, чтобы этот вечер кончался.

– Вы с Йоджи куда-то идете после фильма? Я думал, мы можем сходить поесть чего-нибудь вкусного, – он понизил голос, поскольку свет потихоньку гас и начинался фильм.

Хидака посмотрел на него, потом за него, на Йоджи. – Не знаю.. Йоджи нужно вернуться домой после этого, но я не против.

Что ж, было бы хорошо, если бы Йоджи пошел с ними, но Мамору не позволит ничему разрушить его планы. – Хорошо, мы справимся втроем, без него. Я знаю отличную мороженицу здесь, недалеко, – он улыбнулся Хидаке, который все еще сомневался. – Пойдем, ты должен любить мороженое.

– Я не знаю... Я люблю мороженое, но что на это скажет Айя?

– Он не будет против, если я его попрошу. Значит, идем! – и после этого, может быть, они смогут ненадолго зайти в зал игровых автоматов. Если это задумывалось, как его вечер, то он получит от него все возможное. Нечасто выпадала такая возможность, и еще реже Айя присоединялся к нему. Он будет умолять Айю о походе за мороженым и играми, если придется, ему действительно не хотелось идти домой сразу после кино. Если веселье все равно кончится, то пусть оно кончится попозже – разве он просил слишком много?

Казалось, Хидака задумался над этим, и в полумраке кинотеатра Мамору увидел, как он вдруг улыбнулся. – Ну, если ты уговоришь Айю, и я смогу на это посмотреть, то я иду. Все равно мне сегодня особо нечем заняться.

– Отлично! Начинай думать, какой десерт ты хочешь, уже сейчас, – он улыбнулся в ответ и устроился в своем кресле. Йоджи наконец перестал говорить Айе что-то о полезном для внешности лишнем часе утреннего сна, и они вчетвером замолчали, наблюдая, как по экрану пошли начальные титры.

 

* * *

 

Айя еще раз проверил кухню, убеждаясь в том, что от их прошедшего кулинарного урока не осталось ни следа. Кухня была безупречной, так что ему не о чем было волноваться, и, несмотря на то, сколько усилий потребовалось, чтобы вернуть ее в обычное сверкающее состояние, учить Йоджи готовить было очень приятно.

Йоджи не шутил. Он действительно не имел понятия, как приготовить простой завтрак, который Айя выбрал для их первого урока, но быстро учился. Если закрыть глаза на беспорядок, Йоджи отлично справился, и они, довольные, сели и съели плоды своего труда. Радуясь тому, что следующий урок будет только через день и у него есть время прийти в себя после урока сегодняшнего, Айя все равно с нетерпением ждал возможности провести время в компании Йоджи. У него будет повод стоять с ним рядом и вдыхать его пряный аромат... Йоджи, должно быть, пользовался мылом или лосьоном с гвоздикой. Айя не мог придумать другой причины, чтобы Йоджи пах гвоздикой.

Он заставил себя переключиться с этих мыслей, перестать думать о том, как хорошо было стоять рядом с Йоджи, чувствовать его тепло и запах. Сегодня Йоджи не сказал ни слова о том разговоре, и Айя был ему за это благодарен. Он до сих пор не понял, как относился к сказанному. Логика подсказывала, что сумасшествием было даже обдумывать предложение Йоджи, однако он не мог собраться с силами и держаться подальше от друга, как следовало бы. Поэтому пока что притворялся, будто этого разговора не было вообще.

Пиво остывало в холодильнике, и он зажег несколько свечей в комнате, надеясь, что их лавандовый аромат поможет Хирофуми сохранять спокойствие этим вечером. Закончив с этим, он направился на балкон, проверить цветы, и провел несколько минут, подстригая хризантемы, прекрасно разраставшиеся. С такой скоростью они вырастут даже больше, чем в прошлом году.

– Я думаю, ты был садовником императора в прошлой жизни.

Айя поднял голову от цветов и увидел Хирофуми, стоящего в проеме раздвижных дверей, с задумчивым выражением лица. Он быстро отложил сорванные листья и стебли в сторону и поспешил к мужчине.

– Хиро, я не слышал, как ты вошел. Как прошел день? Хочешь пива? – говоря все это, Айя помог Хирофуми снять пиджак. Когда они оказались в гостиной, Хирофуми притянул его к себе для поцелуя. Айя ощутил, как твердая плоть любовника прижимается к его бедру, да и поцелуй был очень страстным. Айя почти задыхался, когда мужчина оторвался от него. Он почувствовал, что тлеющее желание, оставшееся в его теле еще с визита Йоджи, начало усиливаться от прикосновений Хирофуми. Впервые он был не против избавиться от напряжения излюбленным способом мужчины.

Хирофуми улыбнулся и провел пальцем по нижней губе Айи. Тот, радуясь тому, насколько расслабленным выглядел мужчина, улучил момент и лизнул палец, скользивший по его коже. – Боги, Айя, ты заставляешь меня поверить, что день прожит не зря, и в то же время делаешь новости, которыми я должен поделиться, еще ужаснее, – простонал Хирофуми, наклоняясь для нового поцелуя и начиная расплетать руками косу, в которую была заплетены волосы Айи.

– Ммм, день был просто ужасным, – руки Хирофуми распутывали волосы Айи до тех пор, пока пряди не заструились свободно у него по спине. – Пиво не помешало бы, и у меня есть для тебя подарок от Кикё.

– О, давай я уберу это и принесу пиво, – ответил Айя, слегка задыхаясь. Он расправил ладонью темно-коричневый пиджак и пошел к шкафу, куда можно было его повесить. По пути он заметил большую сине-золотую коробку, стоявшую на низком столике в гостиной. Аккуратно убрав пиджак, он пошел за пивом.

Вернувшись в гостиную, где среди подушек сидел Хирофуми, Айя задумался. Почему он чувствовал такое сильное влечение к Йоджи, а не к своему любовнику, с которым был уже четыре года? Хирофуми был привлекательным, его тело хоть и не было таким красивым, как у Йоджи, но все равно мужчина поддерживал себя в форме постоянными тренировками и охотой. Многие люди сочли бы Хирофуми отличной находкой, и не только из-за семейных связей... Это если забыть о душевных проблемах. Однако все, что Айя когда-либо чувствовал к мужчине – это дружескую симпатию и уважение, которые за годы сменились терпением, смешавшимся с отвращением, когда они стали любовниками, и редкие вспышки страсти, когда тело Айи требовало разрядки.

Он поставил пиво на стол, рядом с коробкой.

– Позволь, я помогу, – он убрал руки Хирофуми и закончил за него то, что он начал – развязал темно-золотой галстук и расстегнул пару пуговиц на светлой рубашке. – Ты сказал, подарок от Кикё? – спросил он, глядя на коробку немного нахмурившись. Что на этот раз затеял его друг?

Хирофуми кивнул и провел руками по голубому поясу, державшему запахнутым айино темно-синее с серым кимоно. Не пытаясь развязать пояс, он вместо этого потянулся к бутылке пива.

– Да, он прислал его с человеком из семейной охраны и выразил сожаление, что опоздает на твой день рождения на день или два. Он хотел, чтобы ты получил подарок заранее, до его приезда в Токио.

Немного расстроившись, что не сможет отметить свой день рождения вместе с Кикё, Айя очень осторожно открыл празднично украшенную коробку. Подняв картонную крышку, он увидел темное синее кимоно, украшенное светлыми веерами и красивыми пейзажами. Приподняв край кимоно, Айя обнаружил подходящий по цвету хаори с таким же рисунком, повторенным на светлых участках накидки, светло-синюю нижнюю рубашку и темные синие хакама. Даже если учесть тяжесть плотного шелка, коробка все равно была тяжелее, чем следовало, поэтому Айя не стал ничего из нее доставать. Он подождет, а потом выяснит, каким был настоящий подарок Кикё.

– Я отправлю ему письмо с благодарностями и сожалением, что он не сможет приехать вовремя, – ответил Айя, отставляя подарок в сторону. Глотнув пива из своей бутылки, он посмотрел на Хирофуми, внезапно вспомнив, о чем мужчина говорил раньше. – Ты сказал про новости, и не очень хорошие, – он глубоко вздохнул, гадая, не провоцирует ли он сейчас бурю, поднимая эту тему. – Что случилось?

Хирофуми покачал головой, быстро допил пиво и притянул Айю к себе на руки, усаживая  верхом на своих бедрах. Потом начал развязывать пояс: 

– Ты помнишь, я упоминал поездку в Южную Америку после твоего дня рождения?

– Да, – от ощущения теплых рук, скользнувших под кимоно и поглаживающих грудь, его плоть начала твердеть и он подумал, что сегодня Хирофуми не придется особенно стараться, чтобы добиться реакции. – Ты будешь сопровождать отца во время его визитов в некоторые страны. Так…? – его дыхание сорвалось, когда кимоно и нижняя рубашка были стянуты с его плеч, а руки оказались в ловушке плотного шелка. Хирофуми занялся свободными штанами, остававшимися на Айе. – Тебя не будет почти две недели? – он с таким нетерпением ждал этого.

Его бедра приподняли, и через пару секунд штаны исчезли, вместе с бельем, оставив его полностью обнаженным. Хирофуми снова устроил его на себе, и Айя продолжил расстегивать его рубашку. Если новости были не очень хорошими, то нужно было убедиться, что Хирофуми не сердится, и впервые Айя был не против такого задания.

– Ты такой замечательный, Айя, – один из его сосков лизнули, заставив задержать дыхание. – Это должна была быть короткая поездка, но я только сегодня узнал, что ее продлили. В США будет проходить неформальная встреча по поводу Северной Кореи, и отца пригласили провести там пару недель, в том числе погостить в частном поместье президента во время выходных в честь Дня Независимости, – Хирофуми освободился от рубашки. – Нас не будет почти месяц, и уезжаем мы на следующей неделе.

Ему снова пришлось подвинуться, на этот раз для того, чтобы Хирофуми стянул свои брюки, выудив по пути что-то из карманов, сложить их и убрать вместе с рубашкой и галстуком.

– Я хотел что-нибудь разбить, когда услышал об этом, – Хирофуми выдохнул ему в шею, притягивая Айю к себе и одновременно раздвигая руками его ягодицы, заставляя их члены тереться друг о друга. – Я даже спросил отца, могу ли я приехать после праздников, но он требует, чтобы я был с ним во время всей поездки. Извини, любимый, но я пропущу твой день рождения.

Хирофуми поцеловал его шею несколько раз, медленно приближаясь к губам.

– Ничего, Хиро. Мы устроим что-нибудь, когда ты вернешься, – он не сильно стремился идти на шикарный ужин в отдельном зале какого-нибудь эксклюзивного ресторана, и не спешил получать кучу подарков, которые появятся, когда мужчина вернется.

Рот Хирофуми накрыл его губы, потом послышался звук чего-то рвущегося, а потом скользкие пальцы прижались ко входу в его тело. На секунду Айя представил, что это Йоджи целует и подготавливает его, и не смог сдержать стон до того, как снова обрел власть над своим буйным воображением. Хирофуми отстранился, смотря на него полузакрытыми от желания глазами и, улыбаясь, надавил пальцем глубже.

– Такой прекрасный, и весь мой. Я так хочу тебя, Айя, хочу до боли, – рука Хирофуми провела по плоти Айи, заставляя его толкнуться в свободный захват, и вскрикнуть от удовольствия, вспыхнувшего в его теле.

– Хиро... пожалуйста.., – он не хотел, чтобы сегодня его дразнили, ему нужно было избавиться от этого тянущего желания.

– Скажи это, Айя, – приказали ему резким голосом, когда в него вошел и повернулся еще один палец.

Впервые ему было наплевать на ложь, которую он должен был говорить, потому что сейчас он знал, к чему эта ложь приведет.

– Я хочу тебя, Хиро. Пожалуйста.

Со сбившимся дыханием Хирофуми снова двинул пальцами: 

– Что, Айя?

Его любовник, несомненно, наслаждался происходящим, наслаждался необычной требовательностью Айи. Он провел руками по бокам Хирофуми, а потом прочертил ногтями вниз по его спине, точно так, как мужчина любил, одновременно ерзая у него на коленях, прижимаясь к нему и его сочащемуся члену.

– Трахни меня, Хиро.

– Ох, боги, Айя. Я так хотел растянуть удовольствие сегодня, но..., – он поднял бедра Айи, расположил его над своим членом и медленно опустил. Айя ахнул, когда ощутил, как мышцы раздвигаются от вторжения. Толстая, горячая плоть вжималась в него, и он двинул бедрами вниз, вбирая ее еще быстрее. Он воспользуется этой редкой вспышкой похоти, чтобы подстегнуть Хирофуми, получить собственное удовольствие и побыстрее закончить этот визит мужчины. Закончится один день, один из той недели, после которой он будет свободен на месяц. Одна только эта мысль заставила его вскрикнуть от восторга, и он сделал это снова, когда Хирофуми зарычал и толкнулся в него, задевая самую приятную точку.

Затем он внезапно толкнул Айю так, чтобы он оказался спиной на татами, а бедрами на подушках. Хирофуми стоял на коленях между его бедер и размашисто вламывался в его тело, поддерживая его ноги руками.

– Ты этого хочешь? – рычал Хирофуми, двигая бедрами еще быстрее и все глубже погружаясь с каждым толчком. – Этого?

– Да... – он чувствовал, как приближается к разрядке, чувствовал приятное напряжение, которое будет нарастать и в один момент рассыплется, и на этот раз он не замечал ни пота, капавшего на него сверху, ни рук, сжимавших его бедра с такой силой, что синяки от них будут сходить несколько дней.

Хирофуми застонал и нагнулся, чтобы быстро лизнуть грудь Айи, а потом продолжил двигаться:

– Я вобью тебя в пол, Айя. Я заставлю тебя кричать, снова и снова. Я хочу оставить тебя опустошенным и заполненным мной, хочу, чтобы твои крики стояли у меня в ушах, когда я буду сидеть на этом ужасном ужине сегодня. Чтобы все, что мне нужно было сделать – это закрыть глаза и снова услышать тебя и почувствовать твое тело под собой.

Хирофуми не отступал от своих слов, заставляя Айю выкрикивать свое имя, мотая головой так, что его волосы разметались и прилипли к скользкой от пота коже. Рука мужчины начала ласкать оставшийся без внимания член Айи и внезапно напряжение прорвалось криком и разрядкой.

Хирофуми толкался в него еще минуту, дрожа всем телом и выдыхая имя Айи снова и снова, а потом и он кончил, изо всех сил толкнувшись вглубь. После этого он упал вперед, на грудь Айи, переводя дыхание.

Теперь, когда удовольствие угасло, Айя ощутил боль от жесткого секса, поверхность циновки, к которой были прижаты плечи и спина, и волосы, зажатые под ним и между их телами. Их кожа слиплась от пота и семени, и внезапно он почувствовал себя грязным, его посетило непреодолимое желание отмыть и отскрести кожу до тех пор, пока он не перестанет ощущать прикосновения мужчины. Забытье, добровольное или нет, никогда не продолжалось долго, и реальность снова обрушивалась на Айю.

Он подвинулся и понял, что Хирофуми все еще был внутри. Когда он шевельнулся снова, его любовник схватил его за бедра и удержал на месте. Потершись носом о шею Айи, Хирофуми поднялся на руках и посмотрел на него.

– Айя... У меня еще четыре часа до этого проклятого ужина, и потом до отъезда я смогу уделить тебе не больше пары часов. Позволь мне ощущать тебя вокруг моей плоти, пока есть возможность, и снова заняться с тобой любовью, пока еще есть время. Мне нужно что-то, что поможет смириться с мыслью о четырех неделях без тебя, – голос Хирофуми был хриплым, а в глазах были и грусть, и тень знакомого сумасшествия.

Выбора не было, и желания Айи опять никого не интересовали. Однако ради месяца свободы он мог слабо улыбнуться Хирофуми и кивнуть, приоткрывая рот и изображая некоторое подобие ответа на поцелуй.

– Айя.. ты не представляешь, как сильно я тебя люблю, и что я ради тебя делаю. Я не хочу, чтобы ты грустил, чтобы тебе было больно. Я буду заботиться о тебе, твоем счастье, всегда, – Хирофуми провел рукой по его лицу. Взгляд мужчины светился почти что безумием, которое хоть и не содержало ни капли гнева, но все равно заставляло чувствовать себя неуютно. От него мурашки бежали по коже. – Я позабочусь обо всем, обещаю.

Айя сглотнул и потянулся за лаской:

– Я знаю, Хиро. 

Хирофуми снова поцеловал его и провел рукой по его телу. Айя закрыл глаза и постарался не думать о том, какими ласковыми были поцелуй и прикосновение, потому что все, чего он хотел – это чтобы следующие четыре часа и следующая неделя прошли скорее. На секунду он задумался о том, замечал ли когда-нибудь Хирофуми, что Айя никогда не говорил о своей любви. Такая ложь была ему не под силу, только не с его посредственным актерским мастерством. Возможно, несмотря на все иллюзии, в которых Хирофуми жил, он понимал, что это будет уже слишком. Сердце Айи принадлежало его сестре и Аюми, двум самым важным людям в его жизни, ради которых он терпел эти страдания. Айя не думал, что сможет кого-то еще полюбить.

Пока поцелуй продолжался, Айя представлял, что у этого поцелуя был вкус сакэ и сигарет, и что он чувствует прикосновения небритого подбородка и длинных волос, падающих на его лицо. Это вернуло искру желания, которая поможет пережить еще несколько часов, приближающих его к месяцу спокойствия.

Глава 7. Былые знакомства

 

Аюми сидела в чайной комнате, проводя опухшими пальцами, болевшими сегодня сильнее обычного, по краю набора для сакэ, который она купила более сорока лет назад. Она вспомнила мастера, очень талантливого плотного молодого человека с самым заметным южным акцентом, который ей доводилось слышать. Его работы стали популярными как раз перед несчастным случаем с печью для обжига и последовавшей затем смертью мастера. В такие дождливые вечера недуги старого тела часто заставляли ее вспоминать, какими странными иногда были смерть и судьба.. Она надеялась, что Йоджи и Айя скоро придут.

 

Как будто в ответ на ее молитвы Коми провела Йоджи в комнату. На их лицах были улыбки. Йоджи наклонился, поцеловал Аюми в щеку и устроился напротив нее, поставив на стол бутылку холодного сакэ.

– Аюми, честное слово, ты каждый раз становишься все красивее и красивее. Боюсь, однажды я приду, и твой вид сведет меня с ума, как вишневый цвет в полнолуние, – он блеснул красноречием с таким серьезным лицом, что Аюми не смогла рассмеяться от такой чепухи.

– Ах, Йоджи, в тебе умер поэт, – улыбнулась она с притворной скромностью, поправляя складку своего фиолетового кимоно. – Должно быть, внимание двух самых красивых мужчин Токио делает меня такой красивой.

Йоджи погрустнел и убрал прядь волос за ухо.

– В Токио? Дорогая, мы с Айей – самые красивые в стране. Посмею заявить – в восточном полушарии тоже.

– О, ты подумал, что я про тебя? – она невинно захлопала ресницами. – Я имела в виду Айю и Мамору. – глядя на выражение его лица, она не удержалась и захихикала.

 

Он слегка рыкнул, изобразив на лице гнев, похожий на маску театра Но. Но надолго удержать такое выражение не получилось, поэтому он вздохнул и погрозил ей пальцем.

– Ты.. очень нехорошая молодая дама. Знаешь, тебя следует отшлепать, – Йоджи взглянул на гейшу и ухмыльнулся. – Думаю, это отличная идея…, – он опустил руки на пол и начал подкрадываться к женщине.

Аюми притворно вскрикнула и начала махать вокруг веером, до этого прятавшимся за поясом, словно пытаясь остановить Йоджи:

– О нет, я не позволю сделать с собой такое, ты... ты, животное!

Йоджи засмеялся и подполз немного ближе, оставаясь вне досягаемости веера: 

– Ладно тебе, Аюми, ты знаешь, что тебе понравится. Когда я закончу, я даже поцелую, чтобы было не так больно.

– Ох! – он действительно сумел вогнать ее в краску. – Ты... извращенец! Клянусь, ты оборотень кицунэ, с твоими-то зелеными глазами! – она хихикала и шлепала веером по его протянутым рукам, заставляя Йоджи делать несчастное лицо, мгновенно сменявшееся ухмылкой.

– Кицунэ, да? – Йоджи снова зарычал и перевернулся на спину. – Хочешь подергать меня за хвост? – от этого она засмеялась еще громче, задыхаясь на слове «извращенец».

 

– Я чему-то помешал? – услышав усталый голос Айи, они разом замолчали и посмотрели на дверь. Там стояли Коми и Айя, причем женщина тихо ворчала и выглядела шокированной, а Айя был бледнее обычного, его влажные волосы, не собранные в косу, липли к шее и лицу.

– Айян! Ты как раз вовремя, чтобы спасти меня от этого.. этого извращенца! – она обиженно посмотрела на Йоджи и прикусила губу, чтобы не рассмеяться, когда тот ей подмигнул.

– Ох, дорогая, мне так нравится, как ты произносишь это слово, – протянул Йоджи, поднялся и подошел к Айе. – Дело в том, что я еле от нее отбился. У нее сегодня такое любвеобильное настроение, – когда Айя не засмеялся, Йоджи с Аюми начали хмуриться. Обычно он был уставшим после визитов любовника, но этим вечером Айя был ненормально тихим. Аюми надеялась, что он избавится от этого настроения и присоединится к игре, но, кажется, это был не тот случай. Не случилось ли сегодня что-то? Йоджи быстро озвучил ее страхи. – Все в порядке, Айя? Хиро.. он не..

– Нет, он ничего мне не сделал, Йоджи, – вздохнул Айя, опускаясь на пол и немного морщась, усаживаясь на подушке. Аюми заметила, что кожа на его руках была красной, как после ванны, а на шее была пара синяков. Он заметил ее взгляд и улыбнулся в ответ, избавляясь от усталости в глазах.

– Хиро поделился со мной новостями сегодня. Он уезжает на неделе вместе с отцом, и их не будет около месяца, – его голос окреп к концу фразы, а плечи расслабились, когда он опустил сложенные руки на стол.

 

Целый месяц... Она тоже улыбнулась, сдерживаясь, чтобы не закричать от радости, что ее друг получит такую передышку. Потом кое-что пришло ей в голову.

– Айян! Это значит, что мы можем отпраздновать твой день рождения вместе! Куда бы ты хотел пойти на ужин?

– День рождения? День рождения Айи? – Йоджи недоуменно нахмурился. – То есть он родился, как все нормальные люди, а не был сотворен из лепестков сакуры и камелии, как я всегда думал? – когда Айя бросил на него сердитый взгляд, он усмехнулся и сел с ним рядом. – Извини, не смог удержаться. Мне сегодня сказали, что я поэт. Когда у тебя день рождения?

– …четвертого июля, – тихо ответил Айя. – Я не хочу затевать ничего необычного в этот день, Аюми, – он выглядел изможденным, опустив голову так, что подбородок коснулся груди. Потом вздохнул и поднял голову, потирая глаза руками. – Извините, я устал. Можно мне чая? От сакэ я засну прямо здесь.

– Конечно, Айя, – она посмотрела на Йоджи. – Ты не мог бы попросить Коми принести нам чай? Черный чай, – он быстро встал и поспешил исполнить ее просьбу. Аюми посмотрела на Айю и накрыла его руку своей. – Ты уверен, что все нормально? Ты выглядишь уставшим. Нужно было остаться дома и отдохнуть.

Он покачал головой и погладил Аюми по руке.

– Мне нужно было уйти из квартиры на некоторое время. Я в порядке. Хиро.. просто хотел получить от меня как можно больше до отъезда, – Айя немного покраснел, это было заметно только из-за его бледности. – Он был очень страстным сегодня, – сухо сказал он. – Мы не будем часто видеться на следующей неделе, однако он попросил меня оставаться дома на случай, если у него появится возможность заехать. Мне жаль, но наши планы на завтра придется отменить.

– Ничего. У нас в распоряжении целый месяц, а потом Хирофуми, когда вернется, будет ужасно занят, и нам достанется еще больше времени, – целый месяц в глазах Айи не будет темноты и усталости. Аюми постарается устроить как можно больше вечеров для них с Йоджи, и Айя будет смеяться уже к концу первой недели – это она себе пообещала. Нужно будет придумать что-то особенное на его день рождения, поэтому стоит поговорить с Йоджи и Мамору и узнать, что они смогут сделать. – Кикё приедет на твой праздник? – его друг всегда старался приехать в Токио в этот день или близко к нему, если у Хирофуми уже были свои планы, и вытащить Айю куда-нибудь. На свой день рождения Айя обычно впадал в депрессию. Аюми думала, что это из-за понимания, что еще один год прошел, еще один год жизни, проведенный в роли любовника Хирофуми против собственной воли.

 

– Нет, он приедет на следующий день. Он уже прислал мне подарок, и в нем было письмо. У Сайдзе будет вечеринка именно в этот день, и он хочет, чтобы Кикё был в Киото, – Айя взглянул на Йоджи, вернувшегося с подносом в руках.

– Я совершенно очаровал Коми, – заявил Йоджи с хитрой ухмылкой. – Как только она очнется от обморока, сразу сделает нам свое знаменитое печенье и украсит его сливками, – он сел и подвинул поднос к Аюми. – Надеюсь, она скоро придет в себя, а то у меня остался только час до работы, – он улыбнулся Айе. – Как думаешь, до утра ты успеешь отдохнуть? Я снова буду готовить. Конечно, после того, как ты покажешь мне, как это делать.

– Скорее всего, да, – ответил Айя. – Нам лучше заниматься только завтраками на этой неделе, потому что Хиро если даже и появится, то в обед или вечером, – он заметил недоуменный взгляд Аюми, покачал головой и провел рукой по столу. – Я учу Йоджи готовить.

– Ах, тысячи фастфудов и служб доставки потеряют свой бизнес, когда такое произойдет, – пошутила она, и даже Айя улыбнулся, увидев взгляд, которым Йоджи наградил ее в ответ. – Правда ведь, Йоджи, с тех пор, как ты сюда переехал, охрана перезнакомилась со всеми курьерами близлежащих ресторанов. Охранники даже звонят тебе со своими заказами, – она проверила чай и решила, что он достаточно настоялся. Наполнив чашку, она передала ее Айе, получив еще одну незаметную улыбку, на это раз – благодарную. Казалось, что новость об отъезде Хиро уже начала поднимать настроение ее молодому другу. – Хочешь чая, Йоджи?

– Нет, я лучше попью сакэ, – ответил он, не отвлекаясь от Айи, который поднял свою чашку и подул на горячую жидкость. Айя был в белой юкате с бледно-зелеными побегами бамбука, благодаря которой его глаза и волосы казались ярче.

 

На секунду Аюми тоже засмотрелась на него, наслаждаясь красотой, а потом перевела взгляд на Йоджи, одетого в черные кожаные штаны и серую обтягивающую рубашку из шелка. Они сидели почти вплотную, живой контраст сложения и стилей. Но создавалось впечатление, что их различия только дополняли друг друга.

 

Она налила сакэ Йоджи и себе, улыбаясь своим мыслям. Возможно, это было только ее воображение, считавшее, что эти двое созданы друг для друга, но с тех пор, как между ними возникла дружба, во взгляде Айи снова появился пропавший было свет, а в глазах Йоджи она пару недель назад заметила веселый блеск. Потом – эти кулинарные уроки. Такого Айя не предлагал никому, даже Сакуре.

– Вообще-то, я полагаю, что потери курьеров будут выигрышем продавцов на рынке. И Йоджи станет меньше попадать в неприятности, если он будет занят походами по магазинам, – она передала Йоджи чашку сакэ. – Я слышала, некоторые здешние девушки злятся на тебя. Ты уже разбил их сердца? Ты злой кицунэ.

– Хе, зовите меня просто Инари, – усмехнулся Йоджи. Он глотнул сакэ и вздохнул от удовольствия. – Нет, я рассердил кое-кого из них тем, что не согласился, что выселение Маки – это плохо. Я не могу дождаться – еще три недели, и ее здесь не будет. Ей действительно нужно было дать месяц на поиски нового жилья?

Аюми дотянулась и шлепнула его по колену.

– Стыдно, Йоджи. Не нужно быть таким грубым. Маки скоро уедет отсюда, возможно даже раньше, чем пройдет этот месяц, – она позволила женщине остаться исключительно из вежливости и сама будет рада избавиться от нее до того, как та попытается еще что-то предпринять против Йоджи.

– Думаю, мы нечасто будем ее видеть, раз она занята поисками нового покровителя или работы, – тихо сказал Айя. Он держал свою чашку у груди и выглядел более расслабленным, чем в начале их чаепития. – Так обычно происходит, когда кто-то уезжает отсюда, – они обменялись взглядами, и глаза Айи потускнели, скорее всего, от воспоминаний о том, чем обычно все кончалось у таких людей.

 

– Еще чаю, Айян? – когда он протянул свою чашку, Аюми наполнила её и села обратно на пятки. – Она уже трудится над этим. Коми сказала, что завтра Маки и еще несколько человек идут в гольф-клуб, чтобы та могла найти себе богача, – она поцокала языком и покачала головой. – Гольф-клуб, только представьте. Я иногда не понимаю, о чем думает ваше поколение, – она постучала пальцем по нижней губе и снова покачала головой. – Вернее, я почти никогда не понимаю, о чем думает ваше поколение. Поле для гольфа. Это так... вульгарно, – совсем не похоже на фестиваль, где она встретила Натсуо.

 

Йоджи усмехнулся и поставил локти на стол.

– Ну, там полно богатых мужчин, поскольку членство в клубе стоит дорого. Она обязательно встретит достаточно богатеев, особенно если зайдет в здание клуба после игры. Это не самый романтический способ, но у нее получится. Я встретил пару клиентов таким образом, – его глаза потемнели на секунду, а улыбка поблекла. – В любом случае, когда она уедет, мое белье будет в безопасности, – он посмотрел на Айю, и при этом его глаза снова загорелись. – Кстати говоря, мне нужно завтра затеять стирку и сушку, а тебе?

Айя кивнул и потер шею: 

– Мне тоже нужно будет развесить пару корзин белья. Мы можем пойти после твоего урока. Я могу выйти из квартиры, поскольку у меня есть сотовый, но не могу далеко уходить – вдруг Хиро приедет.

– Тогда это свидание, – Аюми закатила глаза, услышав комментарий, но Йоджи ей подмигнул. Она быстро налила сакэ ему и себе, предвкушая целый час шуток и флирта, пока они втроем будут расслабляться и веселиться. Жаль, что Йоджи скоро придется уйти, но, по крайней мере, у них будет еще немного времени пообщаться.

 

Йоджи наклонился ближе и притворился, будто шепчет ей на ухо: 

– Он без ума от меня, знаешь.

– Хмм, ты – злой кицунэ, ты наверняка уже околдовал его, – она погрозила ему пальцем у самого лица. – Заботься о нем хорошенько, а то я отведу его в святилище и разрушу твои чары.

Айя застонал и спрятал лицо в ладонях: 

– Почему у меня такое впечатление, что ваши знакомство и дружба – это самая плохая вещь, которая могла со мной случиться?

– Я думаю, у кого-то паранойя, – поцокал языком Йоджи, а потом снова наклонился к Аюми и опять понизил голос. – Так я всего лишь должен с ним хорошо обращаться, чтобы ты не жаловалась? – его глаза озорно сверкнули, когда она кивнула. – Отлично. Теперь можно повеселиться по-настоящему.

Айя застонал снова, и она рассмеялась, услышав это. Аюми подняла свою чашку.

– Давайте за это выпьем.

 

* * *

 

Мамору отвлекся от домашнего задания и поднял голову, когда услышал, как Айя ругал Йоджи за то, что тот неправильно сложил простыни. Он улыбнулся, увидев, как блондин опустил голову в притворном стыде, пока Айя сворачивал простыни сам, объясняя при этом, почему их нужно было сгибать вдоль, по центральной складке. Да, у Айи даже был любимый метод складывания белья.

Кен озвучил его мысли: 

– Какая разница, как они сложены? Похоже, Айе нужно новое хобби.

– Ну, он очень серьезно подходит к домашним заботам, – мальчик попытался защитить друга. – Вот когда он начнет ругаться из-за чайных полотенец, тогда я начну волноваться, – они обменялись улыбками и продолжили наблюдать за Йоджи и Айей.

 

Йоджи держал один конец простыни, которую они складывали вместе, и когда он поднес этот край к краю, что держал Айя, то схватил его руки и утянул вальсировать по крыше. Айя заявил, что если простынь помнется или испачкается, то Йоджи сам будет завтра ее вешать, предварительно постирав. Кроме этого Айя позволил кружить себя только пару минут, пока они не вернулись к веревкам для белья. Потом он отошел от Йоджи, проверяя простынь.

– Тебе повезло, что она не помялась, а то я заставил бы тебя погладить ее, – мрачно сообщил Айя своему партнеру по танцу.

Йоджи дотянулся и подергал прядь айиных волос.

– Значит, ты заставил бы меня сжечь несчастную вещь утюгом. Я не глажу простыни, милый, – он вскрикнул и притворился, что прячется за висящим бельем, когда Айя сердито посмотрел на него.

 

Кен хихикал, и Мамору тоже еле сдерживал смех.

– Думаю, стоит заставить его перегладить все белье, Айя, и проследить, чтобы он ничего не спалил, – предложил он.

Йоджи оглянулся на него обиженно.

– Спасибо, мелкий, что подкинул ему идею. В следующий раз не будет тебе никаких креветок и лапши к фильму.

– Ой, ты такой жмот, Йоджи-кун, – он схватился за сердце, как будто от боли, и упал на спину, приземляясь на свой рюкзак с домашним зданием. – Теперь мне незачем жить.

 

– Ага, поживи еще немного, чтобы успеть помочь нам отнести все вниз, а потом можешь умирать от разрыва сердца, – проворчал Йоджи. – Эй, Айя! Смотри, как ты складываешь наволочки, ты все неправильно делаешь.

– Дурак. Пойди на краю крыши поиграй, а? – Мамору сел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Йоджи подошел к Айе и продолжил подкалывать его по поводу складывания наволочек. Айя еще раз обозвал его дураком и надел наволочку, которую держал в этот момент в руках, Йоджи на голову.

 

– Знаешь, я никогда не думал, что увижу Айю, дурачащегося с кем-то, – признался Кен, наблюдая за возней и потягивая энергетик из банки. – Это просто на него не похоже.

Мамору поднялся и начал снимать полотенца, висевшие рядом с ними, потеряв всякий интерес к домашнему заданию. Он доделает его после ужина, когда Йоджи уйдет готовиться к «работе», а Кен вернется к себе – ждать своего соседа по квартире.

– Ну, он не такой остряк, как Йоджи, но и у него бывают приступы веселья, – в основном, когда Йоджи рядом.

Прошедшая неделя была интересной, потому что у Айи ничем не были заняты вечера и большая часть дня. Они могли развлекаться вместе, и обычно к ним еще присоединялись Кен и Йоджи. Сначала было немного странно, особенно в первый вечер, когда они собрались вчетвером, а Йоджи потом ушел. Но Мамору удалось запихнуть в Айю и Кена немного мороженого, и они начали осторожно беседовать. Друзьями их назвать было сложно... но их больше не напрягала компания друг друга, причем настолько, что дело дошло и до шуток.

 

Хотя Мамору и жаль было делить внимание Айи с кем-то еще, он вынужден был признать, что проводить время в компании Йоджи и Кена было приятно. Они с Кеном сошлись, когда бывший спортсмен преодолел свое ощущение неловкости по отношению к Айе и к тому, что его прошлое открылось. Йоджи и Айя дольше привыкали к его присутствию, но сейчас они снова продолжили дразнить друг друга или, по меньшей мере, Йоджи продолжал дразнить Айю, а тот продолжал ставить его на место.

– Да, хотя я не уверен, на пользу ли это Йоджи, – Кен засмеялся, когда тот, стянув с головы наволочку, принялся ныть из-за испорченной прически. – Ой, не будь рохлей, Йоджи.

Посмотрев в их сторону, Йоджи скривился и показал Кену средний палец.

– Тебе нечем заняться, кроме как отсиживать задницу, Кен? Например, белье свое снять? – его глаза загорелись нехорошим огнем. – Погоди, не надо, сиди там. Я позабочусь о твоих вещах.

 

Кен вздохнул и поднялся на ноги.

– Да уж, скатаешь все в ком, и оно помнется. Я отомщу еще страшнее, чем Айя. Я отдам это местным горничным, а ты оплатишь счет за их услуги.

Мамору расхохотался, увидев ужас, появившийся на лице Йоджи: 

– Похоже, он это серьезно, Йоджи-кун.

– Наверное, ведь он такая жестокая сволочь, – Йоджи перекинул наволочку через плечо и начал снимать свои рубашки. – В чем дело, Кенкен? Тебе мало любви дома? Хочешь, я утолю твои желания?

Кен покраснел и швырнул пару прищепок в друга: 

– Ни за что в жизни, Йоджи. Извращенец.

– Поэтому ты меня любишь, Кенкен, – подмигнул Йоджи, ухмыльнувшись еще шире, когда Кен фыркнул в ответ.

 

Мамору не мог сдержать смех, слушая перепалку своих друзей, и на мгновение задумался: не так ли должны выглядеть старшие братья. Хирофуми иногда поддразнивал его, но совершенно другим образом, а Масафуми постоянно отлавливал его и пичкал добрыми советами, обычно сообщая ему о последней статистике подростковой беременности, венерических заболеваний и наркотиках. Вело это все к неприятным, но исполненным благих намерений разговорам. Казалось, они заботятся о нем, но разница в возрасте была слишком большой, да и братья были слишком заняты, чтобы проводить с ним достаточно времени, и чтобы между ними завязались теплые отношения. Поэтому он любил общаться с Окой, когда девочку не окружали ее глупые друзья, и с Айей. Теперь у него еще были Йоджи и Кен.

Может быть, раз Хирофуми уехал сегодня, они могут пойти куда-нибудь этим вечером или следующим – посмотреть кино и поесть чего-то вкусного. Было бы неплохо проводить как можно больше времени у Айи или у Кена, играя в компьютерные игры. Как бы он ни любил своего брата, ему хотелось, чтобы Хирофуми подольше не возвращался. Тем более что и отца не будет столько же времени. Это было лучшее в их поездке, по его мнению. Целый месяц свободы и прогулок с друзьями, и ни слова о том, каким разочарованием для семьи он является. Ему хотелось, чтобы его отец никогда не возвращался.

 

* * *

 

Айя с Аюми гуляли по небольшому парку возле Ханабатаке, наслаждаясь легким ветерком, освежавшим солнечный летний день. Они решили прогуляться поздним утром, пока жара не стала невыносимой.

– Ах, я так рада, что сегодня не очень сыро. Как бы я ни любила смотреть, как все цветет, я ненавижу токийское лето, – сказала Аюми.

– Ммм, хороший день, – лето никогда не было его любимым временем года, но, гуляя в тени кленов, Айя должен был признать, что день действительно хорош.

– Да. Нужно было взять с собой Йоджи, он бы тоже порадовался. Лентяй, наверное, до сих пор в постели, – Аюми, одетая в лавандовое кимоно с розами, постучала пальцем по нижней губе, смотря на Айю, и на мгновение показалось, что ей нет ее восьми десятков лет. У айиной сестры было точно такое же кимоно…

 

Он тряхнул головой, чтобы избавиться от этой мысли раньше, чем она его расстроит.

– Нет, мы завтракали вместе, а когда я упомянул о прогулке, он сказал, что ему нужно с утра уладить пару дел, а потом он весь день будет свободен. Я ответил, что дам ему знать, когда мы вернемся, и, возможно, мы сможем выпить чая вместе.

Аюми улыбнулась и похлопала его по руке.

– Вы двое просто хотите еще бисквитного торта, я знаю. Может быть…, – протянула она. – У меня хватит угощения на двоих красивых мужчин, которые зайдут попозже. Может быть.

– Искусительница. И ты еще зовешь Йоджи кицунэ. Я должен проверить, не высовывается ли из-под твоего кимоно кончик хвоста, – пожурил он подругу.

Она рассмеялась и наклонила голову, на секунду положив ее к Айе на руку: 

– Да, думаю, поэтому мы с Йоджи так сдружились. Мы очень похожи. Но что тогда делать тебе, Айя?

– Мне приходится справляться с вами двоими, – обреченно ответил он и вынужден был улыбнуться, совсем немного, когда его ущипнули за руку.

– Стыдно, Айян, быть таким жестоким с такой старой женщиной, как я, – Аюми мило надулась. – Я знаю, ты – кот, ты – несносное существо. Надо купить тебе на день рождения мячик на шнурке, кошачьей мяты и ошейник с колокольчиком, чтобы я слышала, когда ты подкрадываешься.

– А как насчет накормить меня сашими вместо этого? – он почти расплылся в улыбке, увидев выражение ее лица, и все-таки сделал это, когда она вытащила веер и слегка шлепнула его по руке.

– Плохой кот, – они шли в молчании минуты две, привлекая взгляды прохожих, также наслаждавшихся погодой. Айя знал, что выглядит необычно, сопровождая Аюми в своем черно-белом кимоно и собранными в косу волосами. К этому времени он уже практически привык к косым взглядам. Пока не упоминалась его фамилия, он мог игнорировать их и обращать внимание только на цветы, мимо которых они с Аюми проходили.

Аюми направилась к пустой скамейке в тени, они подошли и сели там.

– Честно говоря, Айя, я была бы рада каким-нибудь предложениям по поводу твоего дня рождения. Он уже близко, поэтому у меня остается не больше недели, чтобы все устроить.

Он погладил ее по руке, откидываясь на спинку скамейки.

– Я прошу только, чтобы это было что-то тихое. Мы можем куда-нибудь сходить поесть или остаться дома – мне все равно, – лично он уже получил свой подарок – отъезд Хирофуми. Его любовник уехал не так давно, и Айя дорожил каждым днем. Было приятно не беспокоиться о том, что надолго уходишь из квартиры, и о том, сколько времени проводишь с Йоджи и Аюми. Было приятно спать в кровати одному. – Тебе совсем необязательно что-то делать.

– Но я хочу, – устало сказала она. – Это первый год, когда мне не придется соревноваться с Хиро и Кикё, и я хочу сделать что-то особенное. Кроме того, Йоджи и Мамору планируют отмечать с нами, и Хидака тоже должен присоединиться, – она глянула на него искоса. – Мамору отлично с ним поладил.

– Он не такой плохой, – пояснил Айя. – Я понимаю, почему Мамору и Йоджи дружат с ним, – сам он до сих пор удивлялся тому, что общается с Хидакой. Это все Йоджи и Мамору виноваты, но Айя был не против. Сплетники в Ханабатаке обсуждали то, насколько странной была дружба их четверки, но впервые ни на ком не заостряли внимания. Если бы слухи о его новых друзьях дошли до Хирофуми, ему не на что было бы злиться, поскольку он развлекался не только с Йоджи. Тот факт, что Мамору был с ними, должен был помочь убедить его любовника, что ничего романтического не происходило, даже если чувства Айи были чем-то большим, нежели просто соседская дружба. А если кто-нибудь увидит, как Йоджи с ним флиртует, то этот же наблюдатель заметит, что симпатичный блондин делает то же самое с Хидакой секунду спустя, а потом дразнит даже Мамору.

– Будь осторожен с ним. Я не слышала ничего плохого о Хидаке, но мне не нравятся слухи о его любовнике, – Аюми счастливо вздохнула, вытянув ноги. – Может, я и не люблю жару, но мои бедные суставы ее обожают. Если теперь не будет дождей хотя бы дня два, я буду очень рада.

– Посмотрим, что я смогу сделать по этому поводу, – важно сказал он и сдержал смешок, когда снова получил веером.

– Ты такой же хулиган, как Йоджи и я, ты просто хорошо скрываешь это. Я подарю тебе кошачьей мяты на день рождения, – она притворно нахмурилась, убирая веер. – Дай моим несчастным суставам еще пару минут на отдых, а потом пойдем домой, и там Йоджи сможет справиться с тобой, – Аюми сердито посмотрела на него, а потом улыбнулась, сразу становясь на десятки лет моложе. – Я понаблюдаю, как вы дразните друг друга, в последнее время это – мое любимое развлечение.

– Я не дразню его, – быстро возразил Айя. – Это он меня дразнит.

– Конечно, Айян, конечно, – сказала она покровительственным голосом. – Думай что хочешь.

 

* * *

 

Йоджи услышал стук в дверь и поспешил открыть, даже не подумав посмотреть, кто там. Он был уверен, что знает, кто пришел – Айя или Аюми, которые уже должны были вернуться и теперь приглашали его на чай. Или Айя просто зашел поговорить. Надеясь на последнее и то, что он сможет провести какое-то время с Айей наедине, Йоджи распахнул дверь и удивленно посмотрел на высокого мужчину, который и стучался к нему. На нем была бейсбольная кепка, скрывающая лицо. У Йоджи ушло несколько секунд, чтобы узнать мужчину по фигуре, и захлопывать дверь было уже поздно. Генсай вломился внутрь, вталкивая Йоджи обратно в квартиру и закрывая за собой дверь.

– Убирайся нафиг отсюда, ты.., – от удара в живот у него перехватило дух. Когда Йоджи упал на колени, Генсай схватил его за волосы и потащил в гостиную. Он боролся за глоток воздуха, извиваясь в хватке своего бывшего клиента, царапая руку, сжимавшую его волосы и оставляя полосы на коже Генсая.

– Прекрати, шлюха, – мужчина швырнул его на диван и снова ударил в живот, пока он не успел увернуться или ответить ударом. Мозг Йоджи отказывался работать. Он сообщал своему хозяину, что все это, должно быть, какой-то сон, потому что этот больной придурок никак не мог пройти мимо охраны Ханабатаке и избивать его сейчас.

– Удивлен? Думал, что избавился от меня? Ты, проклятая шлюха, трахающаяся со всеми, кроме меня, – голос Генсая сочился злобой. – Где теперь твой дружок-педик? Как ты меня теперь выгонишь? – каждый вопрос сопровождался ударом по голове или животу.

Сильная оплеуха вернула его в чувство, и ему удалось попасть по руке Генсая и отбить ее в сторону. Потом последовал удар в грудь, опрокинувший мужчину, что позволило Йоджи сползти с дивана, но не успел он сделать и пары шагов, как его схватили за ногу и дернули, роняя на пол.

Приземлился он неудачно, как раз на больно подвернувшееся запястье и подбородок, которым он, падая, проехался по ковру. Моментально на спину ему навалился противник, нанеся удар по почкам, который заставил Йоджи задохнуться от боли. Потом его перевернули.

Генсай схватил его за шею, его огромные руки обхватили ее полностью, впившись пальцами в кожу, и начали душить. Он несколько раз поднимал голову Йоджи и вбивал ее в пол. – В чем дело, Йоджи? Ты не рад меня видеть? – новый удар выбил искры у него из глаз, а грудь начала болеть от недостатка воздуха. – Хорошая у тебя квартирка, очень даже. Не думал, что у шлюхи-полукровки, вроде тебя, может быть такая. Думаешь, ты слишком хорош для меня, если у тебя появилась модная квартира и голубой дружок? А?

Он слабо отбивался от рук Генсая, и тот, наконец, отпустил его горло. Все, что Йоджи смог сделать – это набрать полные легкие воздуха. Когда он подумал, что отдышался, его снова ударили. Генсай смотрел на него сверху вниз, прищурив глаза от злости, его лицо было красным, а дыхание – неровным. Самым ужасным было то, что Йоджи ощущал стоящий член мужчины, прижимавшийся к его животу, и знал, что Генсая заводит боль, которую он ему причиняет. Он попытался отодвинуться, сбежать.

– Думаешь, ты чересчур хорош для меня, чертова шлюха? – прежде чем Йоджи смог ответить, его ударили опять, достаточно сильно, чтобы встряхнуть мозги, и, когда в глазах у него начало темнеть, Йоджи почувствовал, как с него стягивают джинсы. – Знаешь, я собирал информацию о тебе, старался за тобой следить с тех пор, как ты меня послал, словно из нас именно я – дешевка, – теперь голос Генсая стал мягким, почти спокойным. Его слова звучали так, как если бы он злорадствовал. – Мне сказали, что ты всегда сверху и не соглашаешься отдаться ни за какие деньги. Ты отверг многих, не только меня, и куча народу не отказалась бы тебя поиметь. Думаю, ты просто зарвавшийся выскочка, которому нужно указать его место, ты просто проститутка. Может быть, если я затрахаю тебя до крови, ты больше не будешь отказываться ответить мне тем же. Может быть, ты начнешь прислушиваться к своим благодетелям, проклятая шлюха.

Йоджи почувствовал, как расстегнулась первая пуговица на джинсах, и снова попытался заставить свое избитое тело двигаться. Это не происходило с ним, этого просто не могло произойти. Его не собирались насиловать в собственном доме, и тем более, это не мог быть Генсай. Это кошмарный сон.

– Слезь с меня, урод, – простонал он и попытался отбиться, пинаясь ногами. Лицо Генсая покраснело еще сильнее, и он впечатал увесистый кулак в живот Йоджи. Все, что он мог сделать, чтобы его не стошнило – это застыть всем телом, пока мужчина подтаскивал его к себе и начинал расстегивать джинсы.

– Ни одна шлюха меня не отвергнет, – прорычал он, расправляясь с очередной пуговицей. – Ты никогда больше этого не сделаешь, после того, как я с тобой закончу.

 

* * *

 

Айя вошел в Ханабатаке под руку с Аюми, и когда уличный шум остался за закрытыми дверями, его внимание привлек женский смех. Он кивнул охраннику, который улыбнулся им с Аюми, затем посмотрел в сторону лифта. Там было несколько людей, в том числе Маки, которая продолжала смеяться. На ней была короткая красная юбка, едва прикрывавшая задницу, красные туфли на шпильках и обтягивающий черный топ. Она провожала к себе очень высокого, плотного мужчину в камуфляжных штанах, белой футболке и бело-зеленой бейсболке, надвинутой на лоб так, что трудно было разглядеть лицо. Что-то в нем казалось знакомым, и это заставило Айю нахмуриться, пока он пытался вспомнить мужчину.

– Я смотрю, она очень старается найти нового покровителя, – тихо сказала Аюми. – Интересно, он знает, во что влезает, связываясь с ней?

От необходимости отвечать и от попыток вспомнить, где он видел незнакомца, Айю избавил Шизука, подошедший к ним и поклонившийся.

– Аюми-сама, Айя-сама, рад видеть вас в добром здравии. Как поживаете? Я могу чем-то вам помочь? – консьерж посмотрел на Аюми, задавая последний вопрос, и Айя задумался, не хотел ли тот избавиться от еще одного жильца.

– Нет, Шизука-сан, нас все устраивает, правда, Айя? – она посмотрела на него и улыбнулась, потом снова повернулась к Шизуке.

– Да, вполне, – кивнул консьержу Айя. – Передайте, пожалуйста, мою благодарность тем людям, которые чистят мою оранжерею снаружи. Они прекрасно работают, – гораздо лучше, чем предыдущие работники, которые постоянно оставляли потеки на стеклах.

Шизука просиял.

– Обязательно, Айя-сама. Я уже получил несколько благодарных отзывов об этих двоих. Они хорошо работают и получают от этого удовольствие, – он начал рассказывать о том, какие перемены произошли с персоналом, Аюми присоединилась к разговору, вспоминая разных рабочих прошлых лет, и Айя почти улыбнулся, заметив, как они гордились Ханабатаке и тем, что дела здесь шли отлично.

Рука Аюми лежала у него на локте, Айя просто стоял и едва прислушивался к их разговору. Вернуться в квартиру он не спешил, да и Аюми была рада поговорить. Увидев сменяющихся охранников, он вспомнил, где именно видел того незнакомца, что был с Маки, почувствовал, как в спину повеяло холодом, и вздрогнул.

Аюми прекратила разговор с Шизукой и посмотрела на Айю.

– Все в порядке?

– Мне нужно кое-что проверить, – он убрал ее руку со своего локтя и взглянул на Шизуку. – Боюсь… здесь может находиться кто-то, кого Кудо-сан просил не впускать. Я проверю и узнаю, так ли это.

Улыбка консьержа померкла, он расправил плечи, превратившись во внимательного профессионала.

– Пожалуйста, сообщите нам, если это действительно так, мы все уладим. Если хотите, с вами будет охрана, пока вы будете все выяснять. Может быть, им следует пойти туда вместо вас? Я могу отправить их проверить, все ли в порядке.

– Позвольте сначала мне убедиться, – если он ошибся, то будет неприятно, если охрана разозлит клиента, а если он был прав, то не стоило привлекать к происшествию много внимания. Он погладил Аюми по руке и кивнул, когда она попросила его быть осторожным, затем поспешил за стойку в фойе, напугав девушку, работавшую там, и быстро добрался до служебного лифта. Обычный придется долго ждать, и ему не хотелось волноваться, когда по пути лифт будет останавливаться, чтобы подобрать других жильцов.

 

Айя выбежал из кабины, как только двери открылись на их этаже, и направился к квартире Йоджи. Он заколотил в дверь, ругаясь шепотом и ожидая ответа. Йоджи должен быть дома. Он говорил об этом за завтраком и приглашал его зайти после прогулки с Аюми. Конечно, он мог пойти вниз, к Кену, или ему могло нездоровиться настолько, что он был не в состоянии открыть дверь, но у Айи было плохое предчувствие, и он не мог больше ждать. Уже и так прошло несколько минут с тех пор, как Маки с мужчиной поднялись наверх. На мгновение он подумал, что, возможно, стоит сходить к ней и поискать незнакомца там, но он не хотел рисковать и оставлять Йоджи одного, пока будет бегать туда-сюда.

 

Айя быстро открыл свою дверь и понесся в спальню, сбрасывая кимоно, но оставляя нижнюю рубашку и штаны с поясом. Оказавшись в нужной комнате, он схватил катану, лежавшую на черной лакированной подставке, и побежал в гостиную, на балкон. У них с Йоджи была смежная стена вдоль гостиных, и балконы находились всего в трех метрах друг от друга. Айя поясом привязал катану за спиной и раздвинул заросли жасмина, служившие ширмой между двумя балконами. Йоджи просто обязан был быть либо в опасности, либо не дома. Айя убьет его, если сейчас ворвется к нему с катаной и обнаружит друга в ванне.

Взобравшись на перила, он сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Это не был большой прыжок, и он делал это раньше, но все равно старался не смотреть вниз, на улицу. Да, Йоджи придется оценить это по достоинству, даже если он не нуждается в помощи. После еще нескольких глубоких вдохов он прыгнул через пустоту и ухватился за каменные цветочные кадки на балконе Йоджи. Его ноги болтались над землей на высоте тринадцати этажей, пока он, сжав зубы, подтягивался и зал