Chapter 2: Пиф-паф
Йоджи сидел на кровати с полотенцем на голове и еще одним – вокруг бедер. Оба полотенца были испачканы красным. Он долго оттирался в ванной, скреб себя под струей горячей воды, пока кожа не порозовела, и всё равно не сумел отмыть всю кровь. Черт бы побрал Аю с Кеном. Ладно хоть, его собственное оружие работает чисто...
Он вспомнил, как сверкнули лезвия багнаков, впиваясь в тело охранника. Как капала кровь с меча стоявшего в дверях Аи. Сам Йоджи должен был убрать цель.
Целью оказался непрезентабельный толстяк в дорогом костюме, с жалким зачесом на плешивой голове. Леска подергивалась, отмечая его борьбу и агонию. Ничего общего с удушением манекенов в тренировочном центре – больше похоже на то, как подсекаешь рыбу: сначала она рвется изо всех сил, потом слабеет и наконец совсем затихает.
Йоджи и раньше случалось отнимать жизнь, но этот человек был первым, кого он убил обдуманно и хладнокровно. Он боялся, что будет хуже. Что, может, ему будет жаль…
Жалости не было – только усталость и легкое опустошение. И еще он чувствовал себя очень, очень старым.
Нога болела – месяц назад зацепило пулей. Йоджи принял аспирин и забрался в постель, сбросив полотенца на пол.
Он уснул сразу, как только закрыл глаза.
* * *
Проснувшись посреди ночи, Шульдих обнаружил, что все еще одет. Так вымотался на деловых совещаниях Такатори, что отрубился прямо в костюме, с больной головой.
Голова и сейчас продолжала гудеть. На протяжении шести часов Шульдих отслеживал мысли каждого, кто входил в конференц-зал, но ничего подозрительного не обнаружил. Целый день Шварц ожидали покушения, которое так и не случилось. Из-за этого все были на взводе, и по возвращению домой Шульдих счел за лучшее не опускать щиты – хватало и своей собственной хандры.
Не надеясь больше уснуть, он поднялся с кровати и побрел в гостиную.
В гостиной сидел Кроуфорд, с чашкой кофе и книгой в потрепанной бумажной обложке.
– Разве ты заранее не знаешь, чем всё закончится? – спросил Шульдих.
– Все знают, чем заканчивается «Моби Дик», – отозвался Кроуфорд, не поднимая глаз от книги. – Я читаю не ради финала.
– А зачем тогда? Если ты читаешь, чтобы уснуть, не проще ли принять снотворное?
– Дело не в конечном результате, а в способе его достижения.
Шульдих уставился на него:
– Ты и сам в это не веришь. Я же знаю.
– Нет. Но ты-то веришь, поэтому кончай указывать мне, чем заниматься в свободное время.
– Да ладно… – Шульдих направился в сторону кухни. Ему тоже вдруг захотелось кофе.
– Ты же не собираешься выходить из дома? – окликнул Кроуфорд.
Шульдих остановился и задумался. В конце концов, он всё равно уже одет.
– Почему бы и нет?
– Сейчас четыре утра.
– Крайне важное сообщение, ага.
Кроуфорд замер, будто прислушиваясь к чему-то – очевидно, пытался определить, какие опасности грозят Шульдиху в ближайшие несколько часов.
– Тебе лучше остаться дома, – сказал он наконец.
– Да почему? На меня упадет метеорит? Покусает бешеная собака? Я попаду в автомобильную аварию? Что?!
– Ничего такого, что грозило бы тебе физическим ущербом.
– Может ты, мать твою, перестанешь загадывать мне загадки и скажешь прямо?
– Нет. – Кроуфорд снова вернулся к книге. – Есть вероятность, что в конечном счете ты пожалеешь. Но на твоей профессиональной работоспособности это не скажется, так что решай сам.
Шульдих показал ему средний палец и зашагал к двери.
Только на улице он вспомнил, что вообще не собирался сегодня никуда выходить.
* * *
Йоджи проснулся, судорожно хватаясь за горло в полной уверенности, что сейчас задохнется насмерть. Далеко не сразу ему удалось немного расслабиться и заставить себя сделать вдох.
Он откинул одеяло и сел, хватая воздух ртом. Сердце отчаянно билось о ребра.
В комнате было душно и сыро. Йоджи достал из бельевой корзины выброшенные вчера джинсы, натянул первую попавшуюся футболку и спустился вниз. Обулся и взял ключи.
На улице дышалось легче, и сердце начало понемногу успокаиваться. Йоджи быстро зашагал вперед, поглядывая на небо в поисках луны, но так и не нашел ее – слишком плотно сгустились облака. Он прибавил шагу.
Во сне Аска всегда умирала при лунном свете. На самом деле Йоджи не помнил, светила ли тогда луна. Даже если да, вряд ли она была такой густо-оранжевой, будто напитанной кровью.
Сегодня ему тоже приснилась луна, только на этот раз прозрачная, голубовато-белая. Она всё выцветала, пока он затягивал леску вокруг собственной шеи.
Летний ветерок льнул к нему, как мокрая ткань. Йоджи вспотел. Хотелось выпить, но бумажник остался дома.
Ровное бледное сияние над головой привлекло его взгляд. Высоко на стене одного из небоскребов светился неоновый циферблат. «Четыре утра, – словно бы говорил он. – Поздновато гуляешь».
Улицы были пусты. Мимо протарахтела уборочная машина, взметнув вихри пыли. Йоджи закашлялся.
Он понимал, что пора возвращаться.
Ему позарез надо было выпить.
* * *
В отличие от людей, с которыми Шульдиху приходилось соседствовать, обитатели города уже успокоились. Их сонные умы были не слишком остры, в большей степени погружены в себя и гораздо менее раздражительны. В четыре утра, решил Шульдих, Токио не так уж отстоен.
Какой-то старик видел сны о лодках; женщине приснилось, что ее бьет умерший два года назад муж. Одна девочка сидела на огромной горе конфет и плакала, потому что не могла спуститься. Шульдих дотянулся и подтолкнул ее. Она покатилась кувырком, громко крича. Интересно, подумал Шульдих, не сломала ли она шею, когда приземлялась? И правда ли, что, когда умираешь во сне – умираешь и на самом деле?
Сознание его скользнуло прочь от резких мыслей тех, кому не давали уснуть любовь, тревога или бессонница. Шульдих наконец-то опустил щиты и бездумно побрел, куда глаза глядят, впитывая чужие грезы, мысленное ворчание водителя уборочной машины, целеустремленность уличных кошек, выслеживающих крыс… и на самом краешке восприятия – что-то смутно знакомое, но пока не поддающееся распознанию.
Не то чтобы он очень старался распознать. Он расслабленно плыл в тумане снов, мыслей и чувств, в основном чужих. Шульдих знал, что это опасно: в такой мешанине можно и потеряться, – но никак не мог сосредоточиться.
Единственным ощущением, в реальности которого он сейчас не сомневался, было ощущение тротуара под ногами. Шульдих собрался, медленно шагнул, заставляя себя как следует прочувствовать твердость и неподатливость асфальта. Тронул рукой прохладное стекло витрины. Эти физические ощущения он мог с полным правом назвать своими: прикосновение волос к щеке, тяжесть пистолета в кобуре, тяжесть ключей в кармане… но ведь у него нет с собой ключей!
И подъезд дома, и дверь квартиры Шварц отпирались магнитной картой.
Шульдих сунул руку в карман. Ну да, так и есть. Вот она.
Значит, ключи – у кого-то другого.
Иногда он чувствовал, как Фарфарелло режет себя, или как лезвие бритвы скользит по щекам Кроуфорда во время утреннего бритья. Но воспринимать ощущения постороннего человека, да еще непроизвольно – редкий случай.
Шульдих огляделся. Поблизости не было ни души, но что-то едва заметно потянуло за одну из ниточек в паутине его сознания.
Он пошел в ту сторону, куда тянуло.
* * *
Йоджи свернул за угол и остановился: слишком устал, чтобы идти дальше. Но и возвращаться не хотелось. Он уселся на лестнице какого-то учреждения. Интересно, что скажет Манкс, если его арестуют за бродяжничество?
От созерцания гранитных ступенек его оторвал звук шагов. Навстречу шел человек с длинными, обесцвеченными темнотой волосами. Покрой его плаща показался Йоджи знакомым, да и эту походку он уже где-то видел…
Луч фонаря осветил лицо.
– Это ты, – сказал Йоджи.
Человек остановился напротив него и ухмыльнулся:
– А это ты. Йоджи.
– Откуда, черт побери, ты знаешь мое имя?
– Его нетрудно было узнать. Ты пользуешься большой популярностью в том клубе.
Йоджи нахмурился и поерзал на ступеньках. Он слышал будто наяву, как этот голос – только самую малость повыше – шепчет непристойности ему на ухо.
– Вот как? А выманить меня на улицу в четыре утра тоже было нетрудно? Если собираешься за мной гоняться, так хоть не пались.
– Совпадение.
– Ясное дело. – Йоджи немного поколебался. Вообще-то он всегда старался хотя бы знакомиться с теми, с кем трахался. – Ладно, мое имя тебе известно. Могу я узнать твое?
– Шульдих.
Йоджи сосредоточенно пошевелил губами.
– Ты американец?
– Да пошел ты… – оскорбленно возразил Шульдих.
– Без обид. – Йоджи пожал плечами. – Ты хорошо говоришь по-японски.
Шульдих фыркнул и плюхнулся на ступеньки рядом с ним.
– Ну так что, твой маленький ущербный мозг уже вымарал из памяти эпизод, где я трахаю тебя на задворках клуба? – спросил он, обнажив зубы в непроницаемой усмешке.
– Нет. – Воспоминания разом нахлынули на Йоджи: жар чужого тела, настойчивость проникновения, запах, который он заметил только сейчас. Тогда-то он и внимания не обратил на запах – и все-таки теперь узнал его. Не одеколон, нет, а что-то… что-то. Он потянул носом, но так и не смог определить.
Ухмылка Шульдиха превратилась из хищной в самодовольную.
– Хорошо. А то ведь могу и напомнить.
* * *
Шульдих чутко прислушивался к мыслям Йоджи и не пропустил короткий всплеск желания, вызванный этими словами.
Отлично.
Он положил ладонь на руку Йоджи и провел ногтями сверху вниз, оставляя чувствительный след на коже.
– Может, все-таки напомнить?
– Нет, спасибо. – Йоджи вырвал руку и приготовился встать. Шульдих потянул его обратно, придвинулся ближе и зашептал в самое ухо:
– Мне не обязательно тебя трахать. Я мог бы просто отсосать тебе. – Он ясно ощущал, что Йоджи заинтересован. Шульдих помедлил, давая ему время обдумать предложение. – И я заплачу за комнату.
Он откинулся назад, опершись спиной о верхнюю ступеньку. Усмешка, которую он при всем желании не мог бы скрыть, оттянула уголок рта.
Йоджи уставился на него:
– Даже не подумаю… делать это. Для тебя.
– Как хочешь. – Шульдих пожал плечами.
Он помедлил ровно столько, чтобы дать Йоджи передумать, но не стал дожидаться, пока тот выразит свое согласие.
– Вон там неподалеку отель. Определишься по пути. – Он поднялся и, схватив Йоджи за руку, быстро зашагал вперед.
– Ты просто отсосешь мне, – напомнил Йоджи, искоса глянув на него. – И я не собираюсь оказывать тебе ответную любезность.
– Какой же ты недоверчивый, красавчик. Расслабься. – Шульдих ущипнул его за задницу, специально чтобы заставить подскочить.
– Эй, ты! Дырка от жопы…
– Дырка чуть ниже. – Он скользнул пальцем по заднему шву Йоджиных джинсов. – Не думал, что ты забудешь.
Йоджи отпрыгнул в сторону. Шульдих последовал за ним.
– Или ты просто строишь из себя дурачка? Все-таки хочешь, чтобы я напомнил?
– Я хочу, чтобы ты перестал распускать руки на людях. И совершенно не нуждаюсь в твоих чертовых напоминаниях. Мне, мать твою, целый день сидеть было больно.
– Я старался быть нежным. – Шульдих улыбнулся со всем возможным очарованием. – Откуда мне было знать, что у тебя это первый раз? Ты же просто напрашивался!
Йоджи смерил его холодным пристальным взглядом. Не будь Шульдих таким прожженным типом, ему стало бы не по себе.
Йоджи коснулся пальцами наручных часов, и лицо его постепенно расслабилось.
Как интересно. Возможно, это подарок человека, который научил его держать себя в руках. Отца, учителя, лучшего друга…
Часики надо будет утром прихватить, решил Шульдих.
До утра оставалось не так уж много времени. Небо у горизонта уже начинало светлеть.
Часы явно были из тех дорогих штучек, которые могут подсказать время в любом городе мира и расход калорий на любой вид деятельности. Кроуфорду они понравятся.
Шульдих понял, что убьет Йоджи, когда закончит его трахать.
* * *
Йоджи наблюдал, как Шульдих расплачивается за комнату – точнее, говорит с парнем за стойкой и получает ключ. Никакие деньги при этом не фигурировали.
– Ты здесь уже снимаешь? – уточнил он, когда Шульдих отошел от стойки.
– Главное, что у меня есть ключ, – отозвался тот, устремляясь к лестнице. – Давай быстрей.
Йоджи не понял, нарочно ли он замял этот вопрос. Хотя, конечно, если Шульдих тут не жил, разве бы ему дали ключ от номера?
Комната в самом конце плохо освещенного коридора оказалась скудно обставленной, но относительно чистой. Может, она и вправду принадлежала Шульдиху, но следов обитания тут не наблюдалось – разве что покрывало на кровати было слегка помято.
– Ты что, был в отъезде? – спросил Йоджи.
– Мы переехали сюда пару недель назад. По работе.
– Мы?
Шульдих быстро глянул на него:
– Я и мои деловые партнеры. Не волнуйся, заповеди прелюбодеяния ты еще не нарушил.
Йоджи почувствовал слабое облегчение, тут же сменившееся мыслью о другой, давно нарушенной заповеди. Воспоминание о багровом лице и выпученных глазах жертвы заставило его передернуться. Он тряхнул головой и отвернулся запереть дверь. Потом повернулся обратно и вздрогнул, практически наткнувшись на Шульдиха. Стоя почти вплотную, тот внимательно заглянул Йоджи в лицо, будто искал там что-то. И опять запахло странным, неуловимым…
А затем внезапно всё прекратилось. Шульдих отступил. Он по-прежнему смотрел на Йоджи, но от этой непонятной настойчивости не осталось и следа.
«А глаза у него, как у Оми. Синие-синие...»
На лице Шульдиха мелькнуло насмешливое удивление.
– Давай на кровать, – сказал он, махнув рукой. – Приступим к празднику жизни.
Йоджи проскользнул мимо него и уселся на краешек постели.
Шульдих подошел и, положив ладонь ему на грудь, толкнул. Йоджи хотел воспротивиться, но почему-то передумал, откинулся назад, опираясь на локти, а потом и вовсе растянулся навзничь. Шульдих склонился над ним, встав коленями на постель, и запустил обе руки ему в волосы, удерживая голову. Держал крепко, но не тянул – во всяком случае, пока Йоджи не попытался высвободиться.
– Ты правда думал, что я просто отсосу тебе – и всё?
Вообще-то, нет. Не думал. Честно говоря, Йоджи вообще не дал себе труда как следует обдумать это подозрительно щедрое предложение. Просто не хотелось возвращаться домой и маяться остаток ночи в попытках уснуть.
А вот теперь он задумался. И то, как многообещающе ухмылялся Шульдих, ему совсем не понравилось.
Йоджи рванулся, резко вскинув бедра, ухитрился повернуться на бок и пихнуть его в грудь. Шульдих упал на постель, но тут же вскочил и снова вскарабкался верхом. Одной рукой он по-прежнему держал Йоджи за волосы, а другой молниеносно размахнулся и двинул ему в челюсть.
Йоджи мотнул головой и потянулся к часам, но даже тренированные рефлексы не помогали ему поспевать за Шульдихом. Тот двигался слишком быстро – быстрее, чем вообще казалось возможным. Не успев толком опомниться, Йоджи снова оказался распластанным на кровати под довольно скалящимся рыжим.
– И что теперь? Не будешь же ты вечно меня так держать.
«А как только ты ослабишь хватку, – мысленно добавил он, – я познакомлю твои яйца с моим коленом. Надеюсь, они поладят, потому что им не раз еще придется встретиться».
Шульдих рассмеялся и убрал руки.
– Бережешь свое целомудрие? Как… некстати.
Йоджи недоуменно нахмурился. Он явно чего-то не понимал. Удар в челюсть едва ли можно было истолковать неправильно, но, вместо того чтобы продолжить в том же духе, Шульдих вдруг заинтересовался его часами.
– Занятная штучка. Что они умеют?
– Показывать время. «А еще душить ублюдков, которые бьют меня по морде ни за что ни про что».
Одним стремительным движением Шульдих сорвал с него часы и принялся вертеть в руках.
– Тебя мама не учила, что нельзя брать чужие вещи без разрешения? – спросил Йоджи.
– А твоя не учила, что надо делиться?
Йоджи попытался успокоиться. Спусковой механизм часов слишком хорошо запрятан, чтобы сработать по случайности.
Шульдих поднял глаза и улыбнулся, нащупав пальцем кнопку, будто заранее знал, где она находится.
Йоджи бросился на него, как только снаружи показался кончик лески. Но с таким проворным противником у него просто не было шансов.
Спустя несколько весьма неприятных секунд он снова оказался на спине, только теперь руки его были заведены за голову и примотаны к спинке кровати. Леска угрожающе впивалась в голую кожу запястий.
Шульдих уселся ему на бедра и картинно отряхнул руки.
– Мило. Так подходишь к обстановке… Каждое помещение следовало бы украшать привязанным к кровати идиотом.
Йоджи сверкнул глазами, но промолчал. С учетом сложившейся ситуации, на «идиота» нечего было возразить.
– Ну? – сказал Шульдих. – Ты собираешься звать на помощь, или что? Другие обычно зовут.
– Я смотрю, у тебя большой опыт. Не знал, что ты псих.
– О, я абсолютно вменяем. У меня даже справка где-то есть. За подписью доктора, как положено.
Йоджи хотел рассмеяться, но только фыркнул.
– Я не вру, – сказал Шульдих. – Боишься?
– А надо? Выглядишь ты не очень страшно.
– У меня есть пистолет, – сказал Шульдих. Он вытащил пистолет и снял его с предохранителя, держа так, чтобы Йоджи видел. – Большой. Полностью заряжен.
До сих пор Йоджи не замечал никакого пистолета, даже когда Шульдих прижимался к нему вплотную. Вот черт…
– Жаль тебя разочаровывать, но размер не имеет значения. Главное – уметь пользоваться.
Презрительно улыбаясь, Шульдих приставил дуло пистолета ко лбу Йоджи:
– Хочешь узнать, как я умею им пользоваться?
Лицо у него было такое, что становилось ясно: спустит курок и глазом не моргнет. Вряд ли этот парень видел по ночам кошмары о тех, кого убил.
– Спасибо, обойдусь без демонстрации.
Шульдих убрал пистолет под плащ и нарочито поерзал задницей, устраиваясь поудобней.
Ему не потребовалось много времени. Член Йоджи, уже заинтересованный разговором о минете и взволнованный притоком адреналина, начал подниматься.
Йоджи тихо выругался.
– Так-то лучше, – усмехнулся Шульдих. – Больше похоже на то, чем мы намеревались заняться. Я не собираюсь насиловать тебя или типа того… – добавил он.
Йоджи понятия не имел, как много включает в себя «типа того». Хорошо бы убийство и пытки тоже проходили по этой категории…
– Потому что ты славный парень и не занимаешься подобными вещами?
– Нет, просто это не круто. Гораздо забавней, если ты сам будешь умолять.
– Ну да. Как это я сразу не догадался?
– И не говори... – Шульдих снова потерся о его пах.
В мозгу Йоджи раз за разом прокручивались воспоминания о ночи в переулке. Джинсы уже казались неприятно тесными. И, черт возьми, запах вернулся…
И Шульдих опять смотрел на него тем странным взглядом.
– Так и знал, что тебе понравилось, – с ухмылкой заявил он.
Он что, ебаный телепат?
Хотя нет, должно быть, он имеет в виду нынешнее состояние Йоджи, а не секс возле клуба.
– Это ничего не значит. Что бы ты ни говорил, это всё равно против моей воли. – Йоджи чувствовал себя полным придурком. И оттого, что ляпнул такую чушь, и оттого, что вообще оказался в таком положении.
– Что-то не припомню, как ты возражал.
– А был бы толк, если бы возразил?
– Попробуй – узнаешь.
Это могло сработать. А могло оказаться очередной издевательской шуточкой.
Всё это было бы даже забавно, если бы не происходило с ним самим.
И все-таки могло сработать.
Йоджи открыл рот… а потом снова закрыл.
* * *
«Возможно, он прекратит… а может, и нет».
Мысль была вполне предсказуемой. Некоторые и вправду попросили бы отпустить их, но большинство предпочли бы промолчать, чтобы сохранить достоинство. Шульдих понимал их. Он и сам поступал так же, в прошлом. Выдержать, а потом отомстить.
Вот только у Йоджи не будет шанса отомстить.
Под его пристальным взглядом Шульдих снял плащ, отстегнул кобуру и бросил то и другое на пол. Потом немного отодвинулся и положил руку на ширинку Йоджиных джинсов. Член под тканью был твердым и горячим. Шульдих слегка надавил.
Йоджи вильнул бедрами.
«Возможно, он прекратит…»
На этот раз мысль прозвучала скорей с беспокойством, чем с надеждой. Шульдих громко рассмеялся:
– Пожалуй, я все-таки не стану тебя убивать.
– Черт, – сказал Йоджи. – Рад слышать.
Шульдих запустил руку ему в штаны и сжал член ладонью. Йоджи застонал.
– Так-то лучше, – повторил Шульдих. Он расстегнул джинсы и стянул их вниз, ухмыльнувшись, когда Йоджи услужливо приподнял бедра. – Благодарю. Продолжай в том же духе, и, может быть, ты все-таки получишь свой минет.
– Иди к черту.
– Забавно слышать это от тебя. – Шульдих закатил глаза, стаскивая с него джинсы прямо через ботинки. Потом потянулся к запястьям Йоджи и подергал леску. – Хорошее оружие. Таким сражаться – рук не замарать. Любишь свою работу, а?
Лицо Йоджи не изменилось, хотя внутри он весь кипел.
– А ты свою?
– С чего ты взял, что я профессиональный киллер? Может, у меня просто хобби такое.
– Ага. А моя леска, может, белье сушить.
Шульдих тихонько хохотнул и снова обхватил его член.
– Теперь помолчи.
– Отъебись. Если я хочу говорить… – начал Йоджи, но тут же осекся, потому что Шульдих сдавил его чуть слишком сильно.
– Хороший мальчик. И хрен у тебя тоже ничего.
– Мне нравится…
Шульдих снова сжал руку:
– Я кому сказал, закрой рот. А то кляп вставлю. Хочешь?
Йоджи закрыл рот.
– Я так понимаю, что нет. Но если передумаешь – только скажи.
Вообще-то ничего такого Шульдих не планировал. Изначально его намерения были куда более кровавыми. Но так даже лучше. Первый же парень, которого он трахнул в Токио, оказался наемным убийцей? Чистое везение…
Он рассеянно погладил Йоджи по члену, смочил палец выступившей на кончике каплей и обвел головку. Йоджи закрыл глаза и прикусил губу. Даже не прислушиваясь к его мыслям, Шульдих чувствовал нарастающее удовольствие. У него и самого уже сосало под ложечкой, а в паху разливался жар. Отчаянно хотелось обо что-нибудь потереться.
Он сполз с Йоджи и, подняв голову, уставился ему в лицо:
– Раздвинь ноги.
– Зачем?
– Я не разрешал тебе говорить. Раздвинь ноги.
Йоджи не шелохнулся.
Шульдих вздохнул и подобрал с пола пистолет.
– Так понятней? – спросил он, целясь Йоджи в голову. – До тебя еще не дошло, что выбора нет?
Йоджи дернул плечом и остался лежать неподвижно.
Шульдих перевел пистолет ниже и нацелил ему в пах.
Йоджи побледнел, но не двинулся с места.
– Если пальнешь мне туда, никакого веселья не выйдет.
– Если пальну в голову, тоже не выйдет. Трупы меня не очень-то возбуждают. Раздвинь ноги, потому что я собираюсь трахнуть тебя. Так лучше?
На щеках Йоджи появилась легкая краска. Очень медленно, стараясь не встречаться с Шульдихом взглядом, он развел колени в стороны.
* * *
Он не хотел. Совсем. Но была вероятность, что Шульдих отпустит его, когда закончит. И лучше так, чем его найдут здесь, связанного собственной леской. Не дай бог, еще Манкс узнает...
Болезненно напряженный член подтянулся к животу. Стояло так, что даже мысли путались.
Вообще-то в тот раз всё было не так уж плохо…
Йоджи почувствовал, что его бросило в жар, и закрыл глаза. Он не хотел. Это был просто способ избежать позора.
Шульдих взял его за ногу и задрал ее повыше, заставив согнуть колено. Смоченный слюной палец коснулся входа. Йоджи стиснул зубы: тело отчаянно рвалось навстречу прикосновению.
Ни за что.
Впрочем, Шульдих и не ждал взаимности. Палец скользнул внутрь – сначала до первого сустава, потом глубже, нажал, повернулся… Йоджи сдавленно застонал.
– Правильно, – негромко проговорил Шульдих. – Мы оба знаем, что ты хочешь. Но можешь не признаваться, просто расслабься и получай удовольствие.
«Самая идиотская фраза из тех, что я слышал», – хотел сказать Йоджи. Но не сказал. С каждым новым прикосновением расслабиться становилось все легче.
Шульдих тихонько рассмеялся и протолкнул второй палец.
Йоджи выгнулся, ухватившись за спинку кровати, и прижался лицом к руке. На этот раз всё было по-другому. Он не был пьян. Он понимал, что происходит, и что должно произойти. Знал, кто перед ним, и не принимал Шульдиха за кого-то другого.
Бедра сами собой взметнулись кверху. Шульдих толкнулся глубже, покрутил пальцами, а потом развел их в стороны. Йоджи закусил щеку изнутри. Было больно – больнее, чем в тот раз, под выпивкой. С каждым резким ударом пальцев пульс подскакивал, а на затылке под волосами начал собираться пот.
– В прошлый раз ты был лучше, – заметил Шульдих, не прекращая ритмично таранить его пальцами. – Веселее как-то, да и громче. Давай-ка послушаем, как ты умеешь кричать.
Другой рукой, большим и указательным пальцами, он ухватил сосок Йоджи и слегка повернул одновременно с очередным толчком.
Звук, который вырвался у Йоджи из горла, был отвратительно похож на всхлип.
Шульдих повторил. Йоджи прикусил язык так сильно, что рот наполнился привкусом крови.
Шульдих убрал обе руки. Йоджи остался лежать с закрытыми глазами. Горло перехватило, и дыхание вырывалось с трудом. Голова кружилась, все тело обмякло. Нога медленно соскользнула обратно на матрас.
– Сейчас я буду тебя трахать, – сказал Шульдих.
Йоджи не ответил. Он уловил, как влажно хлюпнула выдавленная из тюбика смазка, но не услышал, как зашуршала упаковка презерватива. Хотел было сказать что-то, а потом вдруг решил – плевать. В прошлый раз они не предохранялись. Да и шансов умереть от какой-нибудь болезни с каждым днем пребывания в Вайсс остается всё меньше.
Горячая головка ткнулась между ягодиц так неожиданно, что он подскочил.
– Ну? – спросил Шульдих.
– Что «ну»?
– Не хочешь возразить?
Всё, чего Йоджи сейчас хотел – это чтобы внутри опять стало жарко. Он мотнул головой, не открывая глаз, и сделал вид, что не слышит, как Шульдих смеется над ним.
Шульдих двинулся вперед, но тут же снова остановился.
– Знаешь, – недовольно проворчал он, – я говорил с девчонкой, которая отымела тебя страпоном два месяца назад, и я уверен, что это был не единственный раз. Так какого черта ты такой узкий?!
Йоджи сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и все-таки открыл глаза:
– Клянусь богом, если не заткнешься, я найду способ вставить кляп тебе.
Шульдих усмехнулся:
– Так и знал, что в конце концов ты передумаешь.
Йоджи почувствовал, как перед глазами всё поплыло – ему вдруг показалось, что тот говорит, не разжимая губ. Интересно, бывают ли галлюцинации от сексуальной неудовлетворенности?
Шульдих медленно вошел до упора, и все мысли тут же вылетели у Йоджи из головы, оставив одно только желание кончить. Он снова зажмурился, задрожал всем телом, невольно натягивая леску.
Колени Шульдиха упирались ему в поясницу, а руки крепко держали за бедра, подтягивая ближе. Йоджи почувствовал, как жесткие волоски щекочут задницу, и осторожно выдохнул. Член сильно растягивал его, но это было терпимо. Более чем терпимо. Гораздо лучше, чем с пластиковой игрушкой. И как вообще можно было принять это за пальцы?
Шульдих снова подхватил его под колено и забросил ногу себе на плечо. Потом опустил ладонь ему на бедро, по пути будто ненароком задев пах. Йоджи издал невнятный, полный отчаяния звук.
«Давай, мать твою, давай, сделай это…»
– Сделать что?
Он был уверен, что до сих пор не говорил этого вслух. Но вопрос Шульдиха будто прорвал плотину, и слова полились потоком:
– Трахни меня. Давай, выеби меня, я хочу… – Он повторял это снова и снова. Просто не мог остановиться. А потом уже и не пытался.
Шульдих отодвинулся и тут же снова засадил. Йоджи слышал хлюпанье смазки и шлепки тела о тело, а еще – собственные стоны, которые окончательно перестал сдерживать.
* * *
Это был просто легкий ментальный толчок.
– Выеби меня как следует, – прорычал Йоджи. – Давай, ну… боже…
Хм, похоже, не рассчитал... Рано или поздно это пройдет – наверно – но сейчас у Йоджи явно отказали тормоза.
Значит, вот он какой, когда не сдерживается…
Шульдих определенно передумал его убивать.
Обычно он предпочитал сзади, но сейчас ему нравилось смотреть Йоджи в лицо, зная, что выражение этого лица – его, Шульдиха, заслуга. Это могло сойти за гримасу боли, если бы не было полной ее противоположностью: рот Йоджи обмяк, щеки заливала краска.
Он просил, умолял и требовал, и Шульдих давал ему всё: трахал его равномерно, сильно, глубоко, постепенно сам растворяясь в чужом удовольствии. Сознание мутилось. Он уже не отличал член Йоджи в своей ладони от своего собственного, сжатого телом Йоджи. Он двигал бедрами, задыхался, стонал, погружаясь глубже, теряясь в ощущениях: жар липкой от пота кожи, терпкий запах секса… Ощущения захлестывали с головой, так что физическое взаимодействие казалось уже неважным, почти ненужным.
Неизвестно, кто из них кончил первым, но второй тут же последовал за ним. Просто стало невмоготу.
Тычок в спину вернул Шульдиха к реальности из головокружительной пустоты.
– Слезай, засранец, ты тяжелый. И развяжи меня.
Он поднялся, всё еще слегка неуверенно, и рывком вытащил член, не без злорадства отметив, как поморщился Йоджи.
– И это вместо благодарности за лучший секс в твоей несчастной жизни?
– Не льсти себе.
– Почему? Кто-то должен мне польстить, раз ты явно не собираешься.
Шульдих размотал леску. Йоджи торопливо откатился в сторону, сел, прижимаясь спиной к изголовью кровати и возмущенно растирая запястья. На коже алели глубокие царапины.
– Нечего было метаться, – наставительно заметил Шульдих. – Ты прямо как маленький…
– Прошу прощения? А кто виноват, что я метался?
– О, так ты признаешь, что секс был великолепен?
– Пошел ты… – сказал Йоджи, но в голосе его не было злости, а глаза откровенно смеялись. – Где мои штаны? Я курить хочу.
Шульдих вытащил свои сигареты, зажег две сразу и протянул одну Йоджи. Теперь квиты.
Йоджи сделал затяжку и закашлялся.
– Это что, деготь? Собачье дерьмо?
– Да уж получше, чем твои дамские.
– Пошел ты еще раз. И подай мои штаны.
– Сам доставай.
Ни один не двинулся с места. Йоджи затянулся снова, теперь осторожней.
– Ну так что, ты не собираешься меня убивать?
– Неа, – сказал Шульдих. – В другой раз.
– Другого раза не будет. Если собираешься, давай сейчас.
Шульдих подобрал с пола пистолет и наставил на Йоджи:
– Пиф-паф. Ты убит.
– Ты понимаешь, что это не смешно?
– А по-моему, смешно.
– Вот псих…
– Ты слишком плохо меня знаешь, чтобы так говорить.
– Тем не менее, я прав, не так ли?
Шульдих пожал плечами и застегнул брюки. Он чувствовал, как работают мысли Йоджи. Рано или поздно возникнут вопросы. Но когда это случится, его, Шульдиха, здесь уже не будет.
Он встал с кровати и пристегнул на место кобуру:
– Повеселились и хватит. У меня дела. Увидимся.
– Если это хоть как-то зависит от меня – не увидимся.
– Твоя неприступность очаровательна, Йоджи, но надо и меру знать.
На обратном пути Шульдих мысленно подтолкнул парня за стойкой: не помешает слегка проучить Йоджи за недружелюбность.
Интересно, и чего это Кроуфорд так отговаривал его выходить? Должно быть, чопорный ублюдок просто не хотел, чтобы Шульдих развлекался.
* * *
Йоджи прикончил сигарету Шульдиха, натянул штаны и выкурил еще одну свою – пока не почувствовал, что ноги снова могут его держать. Потом выбросил размотанную леску и сделал безуспешную попытку вытереть пятна на покрывале. Ладно, к тому времени, как сюда придут, он будет уже очень, очень далеко…
Когда он проходил мимо пункта регистрации, служащий за стойкой окликнул его:
– Эй, вы откуда?
Йоджи остановился и заставил себя улыбнуться:
– Номер два-двенадцать. Я был вместе с рыжим парнем.
«Я был с парнем…» О боже.
«Вместе». Как будто этим словом можно описать, что они вытворяли.
Йоджи почувствовал, как лицо заливает краска. Хоть бы никто не заметил…
– С каким еще парнем? Вы о ком? Два-двенадцать не заселен.
– Вы же сами дали ему ключ. Еще и часа не прошло.
– Ничего я не давал, – сердито откликнулся администратор, выходя из-за стойки. – Я иду туда, и вы пойдете со мной. Если номер использовался, вам придется заплатить.
Йоджи похлопал по карманам в надежде, что бумажник вдруг появится из ниоткуда.
Бумажник не объявился.
Йоджи побежал.
Администратор гнался за ним три квартала. А по виду и не скажешь, что он такой выносливый…
* * *
Уже рассвело, когда Йоджи вошел в дверь магазина. Ая поднял голову от прилавка:
– Ты вовремя. – Казалось, он почти доволен. – Лилии надо полить. И полы Кен вчера не вымыл. – Он помолчал, а потом добавил: – Я как раз собирался сходить за кофе. Тебе принести?
Йоджи благодарно кивнул и схватил швабру. Слава богу, Ае и в голову не придет спросить, где он был, почему выглядит как чучело и не надо ли им поговорить об этом.
Уборка не заняла много времени. Йоджи решил присесть на минутку, перед тем как отправиться за лейкой. Он взобрался на табурет и опустил голову на прилавок, просто чтобы дать отдых глазам.
Когда Ая вернулся с кофе, Йоджи уже крепко спал.
