Почему-то работа телохранителем уже не доставляла такого… удовольствия, как раньше. Куда подевались эпические битвы Добра и Зла? Издевательства над невинными свидетелями? Черт, изводить членов собственной команды было не менее забавно, а уж как весело было валять дурака с противником и вовсе упоминать не стоит…

А, может быть, дело в том, что певцы не попадают в такое количество неприятностей, как старые продажные политиканы, поправил он себя, усилием воли вернул свои мысли к текущей работе и бросил взгляд на стоящую на сцене брюнетку, проверяя, дышит ли она еще. И чтобы убедиться, что она не испортит Ту Самую Песню.

«Где-то на белом свете…»

Если она плохо споет, я сам ее прикончу, телохранитель там или нет, мрачно думал он. Ему не настолько много платят, чтобы оставлять ее в живых, если она напортачит, особенно учитывая, как много увлекательных вещей он мог бы сейчас делать. Сам он не слишком любил музыку (его вкусы обычно не простирались дальше любой мелодии с ритмом, да погромче – чтобы отвлечь его лидера-американца), но эта песня была…скажем так… особенной.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Где-то во тьме…»
~ * ~ * ~ * ~ *

Там все и началось. В темноте, именно. Просто еще одна миссия, просто еще одна личность, которая должна умереть. Он ухмыльнулся про себя: и это была их последняя стычка с котятами.

Последние несколько недель они как-то притихли. Без них и их преисполненных сознанием своей правоты мыслей, было скучно. Эти мысли были как амброзия, особенно, у одного из них. И все же… странно, что они так долго не объявлялись.

Как будто в ответ на эти мысли, четыре дартса с невероятной скоростью возникли на границе видимости. С его скоростью, уклониться было до смешного легко. Опять все то же самое…

– /Котята здесь, можно поиграть,/ – послал он сообщение своим товарищам по команде. Кроуфорд даже не моргнул; он вероятно предвидел такой поворот событий и решил придержать информацию при себе; а может, был слишком занят Балинезом. Фарфарелло был поглощен очередным оскорблением Бога, то бишь, умерщвлением их мишени; в его сторону направлялся Сибиряк. А Наги…

– /Бомбей с ними?/

… думал приблизительно на ту же тему, что и он сам. Он ухмыльнулся про себя, прежде чем отозвался: 

– /Жив и пытается меня ухлопать. Прямо по курсу/. – Ощущение, близкое к счастью, просочилось через их связь, прежде чем Наги закрыл свои мысли; чиби уже в пути, чтобы выступить против Бомбея, своего любимого оппонента.

Так, считаем: Балинез, Сибиряк и Бомбей. А где же Абиссинец? Он раскинул телепатическую сеть, охватывая все здание; другого рыжика нигде не было. Все равно, не в стиле Вайсс выступать против них в неполном составе.

– /Осторожно. Абиссинца нет с котятами,/ – очередная группа дротиков на секунду зависла в воздухе, затем со звоном осыпалась на землю: прибыл Вундеркинд. – /Отлично, чиби. А мне теперь с кем играть?/

Наги, разумеется, игнорировал вопрос, и он побрел прочь, любопытствуя взглянуть, закончил ли Фарф свою работу до того, как его обнаружил Балинез. Или даже еще лучше – пойти поискать Абиссинца.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Я слышу голос, зовущий меня…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Голова болела. Нет… «болела» – это недооценка столетия. Казалось, что все население Японии разом подняло крик у него в голове.

– Шульдих?

Он попытался моргнуть невероятно тяжелыми веками, которые никак не желали слушаться. Видимо, это и есть ответ на вопрос, куда подевался Абиссинец. Где же он научился такому трюку? И, что еще более важно, когда?

– Если ты проснулся, не будешь ли ты так любезен перестать использовать меня в качестве подушки?

Он попытался шевельнуться и обнаружил, что все его тело так же, как и глаза, не желает сотрудничать. По крайней мере, телепатия до определенной степени еще работала.

– /Я бы с удовольствием, Абиссинец, но боюсь, что в данный момент это несколько невозможно,/ – мысленно рявкнул он.

Многострадальный вздох. 

– Хорошо, не мог бы ты хотя бы не орать?

–/С чего бы? Разве не ты проделал… что-то со мной? Запер там, где я не могу двигаться и едва могу пользоваться своими возможностями?/

– Не я, – глубоким баритоном опроверг Абиссинец. – Оми… ну, знаешь, Бомбей. Он только что вернулся с переподготовки по владению силой.

– /Добровольно делимся информацией?/

Он почувствовал, как другой убийца слегка пожал плечом.

– А кому ты расскажешь? Ты упомянул, что едва можешь пользоваться телепатией, а то, что ты даже сесть не можешь, я и сам вижу.

– /Так ты взял на себя обязанности караульного?/

Абиссинец фыркнул.

– Это вряд ли. /Оглядись вокруг. Узнаёшь, где мы?/ – шепнул он мысленно.

Он скользнул в мысли другого мужчины и огляделся по сторонам чужими глазами.

– Тоже не знаешь? – он, как мог, качнул головой. – Выходит, я не один такой. Я думал, что может быть, это работа Шварц, но, похоже, ошибся.

Минуту он молчал.

– /Я бы подумал на Кроуфорда, но не могу понять причину, зачем ему это. А Кроуфорд ничего не делает без хорошей причины, или трех./

– Как, например, похитить мою сестру? – после этой вспышки воцарилось долгое, напряженное молчание. – Извини… Сейчас не время для этого.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Может быть, память…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Все в порядке, – негромко просипел он. Наконец, глаза начали ему повиноваться и открылись. Все виделось немного размыто, но он все же рассмотрел красное пятно где-то над собой, должно быть, Абиссинец.

– Давно я в отключке?

– Думаю, несколько часов. По крайней мере, все время, что ты здесь.

В порядке эксперимента он еще раз попытался сесть и на этот раз даже ухитрился прислониться к плечу другого мужчины.

– Не догадываешься, где это «здесь»?

– Знал бы, не стал бы тут задерживаться, – отрезал Абиссинец. – И называй меня как-нибудь помимо «Абиссинца». – Должно быть, он выглядел настолько же удивленным, как себя чувствовал, потому что в следующий раз, когда Абиссинец – Фудзимия – заговорил, его голос был мягче: – Не знаю, заметил ли ты, но ты транслируешь мне все свои мысли.

Он нахмурился и сосредоточился на восстановлении своих щитов, поморщившись про себя, когда заметил, какое близкое сходство они приобрели со швейцарским сыром. Мелкий котенок освоил весьма полезный трюк. Черт. Видимо это означает, что придется его убить… попозже, когда выберусь отсюда.

– Не обижайся, но выглядишь ты хреново, – прервали его мысли. – Поспи-ка еще немного. – И прежде, чем он выдал хоть одну саркастическую реплику, Фудзимия продолжил: – Наши шансы выбраться отсюда увеличатся, если мы оба сохраним силы.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Может быть, мое будущее…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Он дрых, как убитый, когда его подушка зашевелилась и разбудила его. По привычке, он вытянул руку и попытался засунуть ее обратно на законное место. Обнаружив, что его рука оказалась слишком тяжелой для выполнения этой простой задачи, он проснулся окончательно.

Быстро замигав, он оглядел их крохотную камеру, подмечая то, чего не заметил в прошлый раз: в ширину места едва хватало для них двоих, чтобы сидеть бок о бок, а что до длины – то он, вероятно, не сможет даже вытянуть ноги. По правде говоря, скорее шкаф с решеткой, чем гостиная.

Его подушка, ака Абиссинец-Фудзимия, – изогнувшись под неудобным углом сидел, прислонившись к каменной стене. Теперь, присмотревшись, он заметил, что тот был бледнее обычного, если таковое возможно, и дышит слишком отрывисто. Только бы он не проснулся и не решил, что я его щупаю, подумал он про себя, развеселившись от собственного предположения и даже усмехнувшись, прежде чем протянуть руку вперед и провести ею по одежде другого мужчины. Вся веселость исчезла, когда его рука вернулась покрытая липкой влагой – кровью.

Онемевшими от царящего в камере холода пальцами он долго и кропотливо расстегивал его куртку. Мило… только где-то половина застежек выполняет свою функцию, мрачно подумал он, прежде чем приступить к внимательному осмотру раны товарища по несчастью. Почти наверняка – пулевое ранение (если конечно Бомбей не разработал новый вид дартсов – пробивающих насквозь, быстро возразил он сам себе), навылет, через правый бок, вдобавок, кусочки ткани, некогда бывшей черной, попали в рану. Кто-то решил медленно и болезненно убить парня – вот так подстрелив и заперев здесь: если он не умрет от потери крови, то его прикончит холод. Даже он сам так не поступил бы.

Очевидно, ощупывания и тряска, наконец, пробудили Абиссинца. Измученные, наполненные болью фиолетовые глаза медленно приоткрылись и несфокусированно уставились на него.

– Пытаемся покончить с собой по умолчанию, Фудзимия?

Мужчина резко шевельнулся, одной ладонью прикрывая рану и импровизированную повязку из собственной рубашки, которая давным-давно насквозь пропиталась кровью, и поплотнее запахнулся в куртку: 

– А тебе какое дело, Шварц?

Он нахмурился. Действительно, ему-то что?

– Ты же сам сказал – будет легче сбежать, если мы оба будем в хорошей форме, – спокойно ответил он.

– Ну конечно.

~ * ~ * ~ * ~ *
«Может быть, ждущая меня любовь …»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Так в чем смысл? Мы будем торчать здесь, пока не свихнемся от скуки и не поубиваем друг друга или как? – хмуро посетовал он.

Фудзимия выразительно закатил глаза: 

– Или пока не умрем от голода или от обезвоживания, ага, думаю так и задумано.

– Или ты решишь до смерти истечь кровью – тоже вариант, правда?

Хорошо, что он не видел лица Фудзимии, когда тот тихо ответил:

– Да, и это тоже…

Несколько долгих минут в камере было неуютно тихо.

– Эй, Фудзимия, – окликнул он, толкая ногу сокамерника своей ногой. – Ты там еще живой?

– Ты хуже, чем Йоджи. Почему от вас всегда столько шума?

– Не знаю, какое оправдание есть у Балинеза, но когда ты разговариваешь, я понимаю, что ты жив.

Вялый кивок в ответ.

– Так о чем ты хочешь поговорить?

Он пожал плечами: 

– Откуда мне знать, черт побери. Расскажи о своей сестре.

– Айе-тян? В этом году она окончила школу, скоро они с Сакурой-тян собираются во Францию, в колледж. Вот поэтому… – его голос затих.

– Что «поэтому»? – подсказал он, подталкивая плечом здоровое плечо Фудзимии.

– Поэтому я собирался оставить Вайсс, – глубокие голоса не предназначены для бормотания; неважно, как бы тихо Фудзимия не собирался это произносить, получалось громко и ясно; а возможно все дело в головокружении от потери крови. – Хотел поехать во Францию с Айей-тян, заботиться о ней. И не давать Сакуре-тян лезть в неприятности.

А вместо этого умру в какой-то камере вместе с одним из своих врагов, прошелестело у него в мозгу. Фудзимия должно быть и в самом деле ослаб, решил он, если уже не держит щиты.

– Могло быть хуже, – один фиолетовый глаз недоверчиво уставился на него. – Здесь мог бы оказаться Фарфарелло.

На этот раз фырканье его компаньона прозвучало вполне забавно, его даже можно было бы по ошибке принять за короткий смешок.

– Верно. Думаю, это было бы еще хуже.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Баюкай меня нежно…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Так ты собирался оставить Вайсс, а? – вслух размышлял он. Рыжик кивнул.

– А потом куда? Во Францию?

– Такой был план.

Ему даже не нужно было заглядывать в мысли собеседника, чтобы понять о чем тот думает.

– Кто сказал, что мы умрем? Не знаю, как насчет тебя, но я не собираюсь подыхать в этой крысоловке, – он слегка пожал плечами. – Могу запросто вытащить тебя, а могу оставить здесь. После того, как узнаю, кто выкинул этот маленький трюк и устрою для них новый уровень ада. /Это значит, что до того тебе нельзя умирать, Фудзимия./

– Как скажешь.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Держи меня нежно…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Как скажешь.

Голос Абиссинца звучал обреченно, и потребовалась все его самодисциплина – как бы мало ее ни было – чтобы не дать ему пинка за глупость. А может быть… может быть, он просто слишком измучен.

"Интересно, сколько времени он провел здесь, прежде чем притащили меня?" – мелькнула мысль. Взгляд автоматически вернулся к самодельной, насквозь пропитавшейся кровью, повязке. Сколько крови он уже потерял?

– Фудзимия? – молчание. – Йо, Фудзимия? Абиссинец? /Абиссинец?/ – без особой нежности он ткнул юношу, нахмурившись еще больше, когда тот едва шевельнулся в ответ. Решительно подтащил его к себе, так, что тот оказался почти у него на коленях, укутал их обоих в куртку Абиссинца и попытался снова: – /Фудзимия?/

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«До утренней зари, тихо угасает ночь…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Да? – тихий шепот.

– /У тебя начинается шок. Продолжай говорить./

– О чем?

– Что случилось? Как ты здесь оказался?

Пожатие плеч.

– Подстрелили.

Он раздраженно закатил глаза: 

– Как именно подстрелили? Профессионалов нашего калибра подловить нелегко.

Еще одно пожатие плеч.

– Я объявил Мэ… нашему связному, что ухожу, чтобы заботиться об Айе-тян. Она не обрадовалась. Мы как раз спорили на эту тему, когда остальные Вайсс вернулись. День рождения Кена, они ходили праздновать, – добавил он.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Я напрасно тратил свое время…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Что случилось? – он прислушивался к тихим словам мужчины и в то же время мысленно обшаривал все окружающее пространство в поисках других людей.

– Оми обрадовался еще меньше, чем Мэнкс. Разобиделся, пустился в разглагольствования, что с моей стороны будет огромной ошибкой покинуть Вайсс. Вообще-то никто не был особенно рад моему решению, но Оми был единственным, кто действительно разозлился. Мэнкс сказала ему – забудь и выдала нам эту миссию. Только я ступил ногой на склад, как почувствовал, что позади кто-то есть. Начал поворачиваться и видимо поэтому выстрел оказался не смертельным. Но он все равно выстрелил мне в спину, а я так и не рассмотрел его лица.

Дуется. Как… мило. Он дуется, потому что кто-то взял над ним верх.

Какой же он…

– А потом? – кроме них двоих поблизости находился только еще один разум, и читать его сложнее, чем разум Фарфа…Какого черта здесь происходит?

– А потом я проснулся здесь, соорудил из подручных средств самую лучшую повязку, какую только смог, – слабым жестом он указал на свой живот, – и спустя несколько часов кто-то приволок тебя.

– Думаешь, это кто-то из твоей команды попытался тебя достать?

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Пойманный в ловушку боли…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Никто из нас не пользуется огнестрельным оружием. Вот почему я думал, что это могли быть Шварц.

– Ну конечно, – на минуту воцарилось молчание. – Фудзимия?

– Хмм?

– Продолжай говорить.

– Я за несколько лет столько не говорил.

– Что ж, перестанешь говорить, начнется шок, – он нахмурился. – Расскажи еще про Айю-тян, – может быть, этой темы ему хватит надолго.

– Она собирается поступать в колледж во Франции. О, подожди-ка, это я уже говорил. Она будет изучать юриспруденцию. Сакура-тян будет изучать… социологию, кажется, я не очень помню. Они хотели поехать в школу в Америке, но родители Сакуры сказали нет, да и я не хотел, чтобы они ехали в Америку, – он слегка пожал плечами. – Там небезопасно, как мне кажется. В конце концов, Кроуфорд – американец.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Не дай мне упасть…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– А чем ты собирался заняться во Франции?

– Не знаю. Подумывал об университете. Не знаю, что хотел бы изучать, но надо же чем-то заниматься. Или всегда можно получить работу в цветочном магазине. В конце концов, я в этом прекрасно разбираюсь.

– Да уж.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Помоги мне увидеть свет…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Голова Абиссинца стала клониться к плечу. Он как раз собирался снова будить его, когда легкий скребущий звук насторожил его, предупреждая, что что-то – или кто-то – двигается неподалеку от их камеры. Очевидно, Фудзимия тоже это слышал, он выпрямился, больше не опираясь на телепата, рука потянулась за оружием, которого не было.

По другую сторону решетки вспыхнул ослепительно яркий свет, ему пришлось прищуриться; глаза уже привыкли к полумраку камеры.

– Ну, и как вам здесь нравится? – чересчур дружелюбно поинтересовался знакомый голос.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Чувствуя…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Оми, – выдохнул Фудзимия.

– Бомбей, – более твердо констатировал он, вставая на ноги.

Также пытаясь подняться, Абиссинец продолжил: 

– И что, как тебе кажется, ты делаешь, Оми?

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Чувствуя горечь и неправильность …»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Как я всегда говорил, Айя-кун: я никогда не прощаю плохих парней, – сладким голосом произнес Бомбей. – Как в деле с генералом Пауэллом, уход из Вайсс делает тебя предателем, а следовательно, плохим, – улыбка не оставляла его лица, взгляд на секунду метнулся с Фудзимии на него. – И мы всегда знали, каким злодеем является Шульдих, особенно после убийства Оуки.

– Ты же понимаешь, что тебе придется это объяснить остальным Вайсс, правда? – выпалил Абиссинец.

Он пытается выиграть время. Для чего? Что-то непохоже, что мы можем ожидать спасения. Про себя он пожал плечами. Вполне можно воспользоваться тем, что Бомбей отвлекся, пусть даже и ненамного.

– Здесь уже все распланировано. Вы с Шульдихом убили друг друга. Ужасно трагично; я прибыл слишком поздно и не успел спасти тебя от Шварц.

Лицо Абиссинца потемнело: 

– А как же Айя-тян?

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Слишком долго скитаясь по пустой жизни…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Бомбей на мгновение заколебался, затем его улыбка вернулась: 

– Вайсс позаботятся о ней.

Глаза Абиссинца стали ледяными.

– Если ты хоть пальцем прикоснешься к моей сестренке, Бомбей, ты не проживешь достаточно долго, чтобы пожалеть об этом.

– Я, Айя-кун! Она даже не узнает, что ее убило, и это был отличный отвлекающий маневр, Фудзимия.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Я закрываю глаза…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Рыжик быстро моргнул, отметив неожиданное изменение манеры говорить, заминку в речи и остекленевшие глаза, и, очевидно, пришел к определенному выводу: 

– Твоя работа, Шульдих?

Легкая усмешка.

– А ты знаешь какого-нибудь другого телепата, идиот? Но поскольку на деле всё далеко не так легко, как кажется, давай-ка выбираться отсюда и побыстрее.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Слушая ветер…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Нетвердой походкой Оми подошел к дверце и отомкнул замок, затем шагнул в сторону, не мешая им выйти, покачиваясь, как брошенная марионетка. Он прошел мимо юноши, пересек комнату, и только потом бросил взгляд назад, чтобы проверить состояние другого рыжего. Фудзимия двинулся было вперед, прижимая одну ладонь к боку и сохраняя нейтральное выражение лица, что само по себе говорило о том, как ему, должно быть, больно. Он добрел до дверцы клетки, ухватился за нее для опоры и сделал два или три шага наружу, прежде чем ноги его подкосились и тело беспомощно осело на пол.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Тоскуя о высоте…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Несмотря на всю свою скорость, он не успел – Фудзимия ударился о каменный пол прежде, чем он подхватил его. Наклонившись, он поднял тело на руки, парень весил так же мало, как и его сестра. На его шее далеко не сразу обнаружился нитевидный пульс. Долго он не протянет…

– Забери его отсюда…

Он резко развернулся и взглянул на говорившего. Безжалостными, как всегда, глазами, на него смотрел Наги. Не удержавшись, он нахмурился: 

– /Как это ты так подкрался?/

– Прятал свое ментальное присутствие за Бомбеем. Это нетрудно, поскольку в нем уже, по меньшей мере, два человека. Какая разница? Абиссинцу нужен врач, больше часа он вряд ли протянет. Я позабочусь о Бомбее.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Дай мне услышать голос твой…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Поудобнее устроив на руках бессознательного мужчину, он встал.

– С тобой все будет в порядке? – это выскользнуло само, он не собирался произносить этого вслух.

– Конечно. Ни Оми, ни Бомбей не захотят причинить мне зла. Иди отсюда, Шульдих.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Дай мне побыть с тобой…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Чтобы убить время, он еще раз пробежался по своей истории. Парень случайно выстрелил в себя и не смог добраться до больницы. Я удивлен, что они купились на это. Не знаю, что более странно: что они поверили в эту историю, или в то, что я его брат. Он негромко хмыкнул. Вероятно, просто бегло посмотрели на цвет волос и больше не приставали.

– Фудзимия-сан? – он посмотрел на молодую женщину в халате, который несколько часов назад был белым. – Операция только что закончилась. Мы должны…

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Когда на меня опускается тень…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Он заставил себя вернуться в реальность. В конце концов, ни у кого нет власти изменить то, что уже случилось. Так что нет смысла переживать над прошлым, оно давно мертво и похоронено.

Как и Абиссинец.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Как пение птицы…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Его внимание вновь обратилось к сцене. Брюнетка еще пела Ту Самую Песню. Он усмехнулся, ему-то казалось, что воспоминания заняли массу времени.

Пока он критически ее изучал, ухмылка сменилась гримасой. Катрина еще новичок на музыкальной сцене, и, тем не менее, смотрится довольно прилично. Но на все сто процентов он все еще ей не доверял.

И он никак не мог решить, нравится ли ему, что для исполнения этой песни она выбрала почти совершенно белый костюм.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Как легкий ветерок…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Эй, Шу, – тихий голос ворвался в его мысли.

Ему даже не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это.

– Давно не виделись, Наги, – он наконец поднял глаза, годы практики позволяли ему не корчить недовольную мину при виде постоянного компаньона Наги, его котенка, как тот когда-то выразился.

– Что привело сюда вас двоих?

– Хотелось посмотреть, что поделываешь.

Он кивнул в сторону сцены: 

– По-прежнему ношусь с идиотами, которые не могут сами о себе позаботиться.

– Она знает, что ты за ее спиной называешь ее идиоткой?

– Я ее и в лицо так называю. За спиной не считается.

– У нее чудесный голос, – мягко заметил Бомбей.

– Приличный.

– Знакомая песня, – прокомментировал Наги, краем глаза поглядывая на него.

– Отвали, чиби. Это не твое дело.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Оно зовет меня…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

– Не обижай Наги-куна, Шу-кун! – капризно заявил женский голосок. У него было всего полсекунды, чтобы подготовиться, прежде чем у него повисли на шее. – Это нехорошо! – продолжала Айя. Где-то за пределами видимости, он слышал, как хихикает Сакура, будто ничего смешнее в жизни не слыхала.

– Так и задумано, – парировал он, отлепляя ее от себя. Снова. Уже, кажется, в сотый раз за день.

– Аники! – окликнула она через плечо, восхитительно надув губки. – Шу-кун опять обижает меня и Наги-куна!

– Ну-ка, марш по местам, паршивцы, – рявкнул он. Посылая свой лучший смертельный взгляд в сторону Наги и Бомбея, он продолжал. – Это и к вам относится.

Все четверо поспешно смылись (он вскользь уловил несколько мыслей о рыжих и их темпераменте, которые решил игнорировать), и теперь единственное, что он слышал, была песня, исполняемая женщиной на сцене.

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Где-то на белом свете…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

Теплые руки скользнули вокруг его талии, голова прислонилась к его спине. Такой отвлекающий фактор можно было только приветствовать. Но не слишком явно.

– Где ты был? Твоя сестра и Сакура были…

– А знаешь, они тебе нравятся, – оборвали его.

– И кто тут у нас телепат?

– Ты так любишь мне об этом напоминать, – мужчина сделал несколько шагов, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. – Ты телепат, – Фудзимия Ран насмешливо сверкнул на него глазами. Два года и офигительное количество дорогущей физиотерапии, и он, по-видимому, вернулся в свою превосходную физическую форму, но так ли уж это важно на самом деле?

– Рад, что ты помнишь свое место, Фудзимия.

Даже не бросив на сцену повторного взгляда, он приник губами к губам мужчины. Разве это имеет значение? Что вообще имеет значение, кроме них двоих?

* ~ * ~ * ~ * ~ *
«Где-то на белом свете…»
* ~ * ~ * ~ * ~ *

::Owari::