И почему он решил, что Хлое сдастся так легко? Они же все были в той или иной степени упрямы в достижении своей цели. А блондин точно не собирался отступать.

Как ни странно, Ран не умел защищаться от ухаживания. Обычно его ледяной невозмутимости и холодных, даже грубых ответов хватало, чтобы избавить себя от чьей-либо назойливости. Кто-то фыркал и отворачивался от такого грубияна, кто-то терялся и не знал, как к нему подступиться еще раз. А ему самому так было проще всего: выпустить на мгновение коготки и снова уйти в глухую защиту.

В первый раз это не сработало на Йоджи. Плейбой просто несся напролом, не обращая внимания ни на его холод, ни на грубость, ни на равнодушие, ни на возможную встречу с катаной… И еще ему помогло то, что Ран был слишком молод, слишком потерян, слишком одинок и слишком долго не был с кем-то близок… Когда все эти четыре «слишком» сошлись в одной точке, он и Йоджи оказались в одной постели. Без любви, только со снедающим желанием юношеских гормонов. А потом он встретил Шульдиха, и даже не успел прикрыться своим привычным щитом. Конечно, он по-прежнему был «ледышкой Айей», но Шульдих никогда не поощрял его стремление спрятаться под чужой маской. Телепат не давил на него, давая полную свободу разобраться в себе самому, но твердо держался своей позиции: «Ран, для меня ты – Ран, котенок. Я хочу видеть тебя настоящего». Постепенно он оттаял и с удивлением обнаружил, как приятно может быть взаимное ухаживание, каким зажигающим может быть легкий флирт с тем, кого любишь. Шульдих ненавидел затворничество. Ему, как яркой, экзотической бабочке нужно было всеобщее преклонение и внимание. Ран сначала хмурился, дулся, обижался, а потом вдруг понял, что хотел показать ему этим Шу, и успокоился. Просто для Шульдиха было жизненно необходимо завести всю публику в ночном клубе, искупаться в этой волне всеобщего желания, изящно отшить самых смелых и положить всего себя к его, Рана, ногам. Дар любви, который Абиссинец научился принимать с благодарностью и легким оттенком ревности, что всегда еще больше импонировало и заводило Шу…

А теперь на него снова «открыли охоту» в стиле Балинеза: настойчиво, беспощадно, напрямик. Но хоть Ран и не был больше беспомощным котенком, то, что подобное происходило сейчас, было еще хуже. На мягкое отшивание у него просто не было сил: ему так и не далась эта наука до такой степени, чтобы делать это, не прилагая никаких усилий. Пригрозить Хлое катаной он, конечно, мог, но твердо знал, что не сможет пустить ее в ход: если блондин пострадает, тем более от его руки, то вся его жертва окажется напрасной, сделка аннулируется. Оставалось только замкнуться в себе, спрятаться в свой кокон и попытаться никак не реагировать. Но для этого нужны были железные нервы, а с этим у Рана на данный момент тоже было очень, очень плохо.

Блондин встречал его язвительным приветствием на кухне, подкарауливал в гостиной, оказывался рядом с ним в темном коридоре, вроде бы не слишком «нападая», но в то же время не упуская ни малейшей возможности коснуться его или оказаться чуть ближе, чем подошел бы просто друг.

Ран стоически пытался сохранять свое ледяное спокойствие, но с каждым днем делать это было все труднее и труднее. Он стал невольно отдергиваться, когда Хлое как бы ненароком задевал его рукой. Он вздрагивал, когда над самым ухом, полуинтимным шепотом вдруг раздавался вполне невинный вопрос. Он скрипел зубами, глядя в улыбающееся лицо Хлое. Он чуть не взорвался, когда увидел, что новый заказ оружия для румына состоит из бордовых розочек, а не из обычных, белых.

Рану казалось, что внутри него натянутые струны, которые вот-вот начнут лопаться одна за другой. И еще: он почти каждый день видел Шульдиха, и уже не понимал, что лучше: сходить с ума от видений или от тоски по ним. Он не знал, как заставить Хлое перестать за ним ухаживать, и как хоть как-то привести себя в порядок.

«Ты всегда был сильнее меня, Шу», думал Ран, глядя ночами в темный потолок, даже не пытаясь найти хоть какое-то лекарство от бессонницы. «Ты все выдержал. И ты бы никогда не бросил тех, кого любишь, а я, наверное, не смогу. Прости меня, я почти сломался, Шу…»

 

* * *

 

– Айя…

– Отстань от меня, – беззлобно отозвался молодой человек, как всегда, не глядя на Хлое.

Сегодня голова болела сильнее обычного, но он заставил себя сконцентрироваться на лежащей на столе карте.

– Значит, левый коридор, потом вот в этот зал.

– Мы не будем делиться на группы? – удивился Юки.

– С самого начала мы войдем с разных сторон. Вы с Кеном займетесь сигнализацией. Фри и Мишель нейтрализуют отдыхающих охранников. Мы с Хлое будем у главного входа. Все, как обычно, 15 минут. К этому времени мы уже все должны встретиться вот тут, – Ран ткнул пальцем в карту. – И дальше пойдем вместе.

– Нас будет легче поймать, – сказал Фри.

– Если до этого каждый выполнит свою часть работы, то им уже нечем будет нас отслеживать. А нам так будет легче идти вперед.

Все согласно закивали.

– Айя…

– Что еще, Хлое? – Ран устало помял пальцами переносицу.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

«Как же ты мне надоел, блондин». Навалившаяся усталость стала просто всепоглощающей …

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Можешь, – вдруг выдохнул Ран, – перестань пытаться залезть ко мне в кровать. Может быть, тогда я смогу нормально спать, есть, пить, и хоть немного жить, черт бы тебя побрал.

Сказав все это спокойным, безразличным тоном, Ран развернулся и направился к двери, оставив всю компанию с открытыми от удивления ртами.

– Сбор на миссию – ровно в девять. Не опаздывать! – бросил он через плечо и удалился.

– Хлое, может тебе и правда оставить его в покое? – неуверенно пробормотал Мишель.

– Где твоя гордость, парень? – поддержал его Фри. – Он же явно тебя не хочет!

– Знаешь, что, Хлое, твои заигрывания на него как-то плохо действуют, – вступился Кен, – он может выйти из себя… Это страшно…

– А ты не пробовал «охотиться» в другом месте? – сочувственно посмотрел на блондина Юки. – Можешь, например, полазить по порносайтам, – посоветовал юный любитель компьютера, и тихонько ойкнул под пристальным взглядом Кена.

– Чертов Абиссинец, – беспомощно простонал несчастный блондин. – А вы-то какого черта ко мне пристали?

– Потому что мы в одной команде, а ты его достал, – прямо сказал Фри. – Ты мешаешь ему работать. Поэтому уже смирись с тем, что ты ему НЕ нравишься.

– Пока он не порубил тебя на мелкие кусочки, – добавил Кен, – удивляюсь, почему он еще до сих пор этого не сделал?

Хлое кинул удивленный взгляд на совершенно серьезное лицо Сибиряка, и задумался.

 

* * *

 

– Вот мы и встретились, Абиссинец, как ты не старался от нас убежать, – насмешливо произнес Кроуфорд.

По лицу Наги вообще ничего нельзя было прочитать, а Фарф чуть качнулся вперед, вперившись в него желтыми обиженными глазами.

Ран вздохнул. Почему ему никогда не приходило в голову, что рано или поздно их пути пересекутся именно так? Может, он просто гнал от себя самую неприятную и очень очевидную мысль? Надо было хоть раз представить себе подобную ситуацию, тогда не было бы такой пустоты внутри и сухости во рту, не было бы так больно и страшно.

– Зачем вы здесь, Брэд?

– Тебя это не касается, Ран. Больше не касается.

Каждое слово хлестало, как пощечина, но разве он не сам сделал такой выбор?

– Какого черта, Шварц? – прорычал где-то рядом Кен, и по спине Рана пополз неприятный холодок. Ситуация выходила из-под контроля.

Он скорее почувствовал, чем увидел, как напрягся стоящий рядом Фри, тихонько вздохнул Мишель и зашуршал в его руках кнут. Сверкнуло холодным блеском бесшумно выдвинувшееся лезвие стилета в руке Фарфарелло, а Наги лениво прикрыл глаза. Но Рана не могла обмануть их показная расслабленность. Он-то знал, что именно сейчас Шварц собраны, как тугая пружина, в любое мгновение готовая распрямиться. Привычно, как всегда перед рывком задержал дыхание Юки, и качнулся в длинных пальцах Хлое смертоносный стебелек бордовой розы…

– Нет!

Слева – черные, справа – белые, и только он один, посередине, между ними. Серый, бесцветный. Под перекрестом недоуменных, недоверчивых, гневных, удивленных, вопросительных взглядов…

– Айя?!? – Кен чуть поднял перчатку, но перед его носом молниеносно блеснуло лезвие катаны.

– Пока я жив, никто из вас их не тронет, – Ран медленно повернул голову и посмотрел на Вайсс, в лицо каждому из них, глаза в глаза. Твердо, жестко, беспощадно.

– Айя?!? – почти жалобно выдохнул Кен.

Но вместо его обиженно-изумленного лица, в колыхнувшемся воздухе метнулись рыжие пряди. Ран уже не пугался и не удивлялся. «Так и происходит, когда неравнодушен к противнику, правда Шу? Компромисс заводит в тупик…» «Да, котенок», прозрачное лицо Шульдиха расплылось в улыбке. «Они пришли за архивными файлами на себя. Они вам не помеха… Только будь осторожен, Liebe…» Глаза Кена так и не успели наполниться гневом, потому что смотрящий как будто сквозь него Абиссинец, чуть улыбнулся и так провел ладонью по воздуху, как будто касался чего-то, видимого ему одному.

– Идите за своими файлами, Брэд, – сказал Ран. – Ну же!

Он снова смотрел на Кена, поэтому не видел, с каким задумчиво-напряженным лицом наблюдал за его движениями Кроуфорд. А от слов Абиссинца он и вовсе вздрогнул, но тут же вернул себе свою обычную насмешливую невозмутимость. Один еле заметный кивок, и Фарф бесшумной тенью исчез в темноте, а Наги просто растворился в воздухе, не утруждая себя менее радикальными способами передвижения.

– Мы еще встретимся, Абиссинец, – любому другому его тон показался бы просто угрожающим, но Ран слышал в нем только констатацию факта и согласно кивнул. – Если вы пойдете по правому коридору, – закончил Брэд и поспешил за своей командой.

– Что ты творишь, Айя? – Кен, наконец, обрел дар речи.

– Ты хочешь провалить миссию, Сибиряк? – холодно оборвал его Ран. – Оставим разборки до Конеко. А сейчас мы пойдем дальше. Направо.

– Но ты же сам выбрал на плане левый коридор! – воскликнул Кен. – Он – короче.

– Кен, пожалуйста, – Ран из последних сил старался сохранять терпение, потому что прекрасно понимал, что криком ничего не добьется. – Сейчас не время…

– Это ты веришь Шварц! А я – нет!

– Кен, послушай…

– К черту! – бросил через плечо Кен и метнулся налево.

Ран скрипнул зубами и развернулся к остальным.

– Я пойду за ним. А вы пойдете по правому коридору. Я знаю, что делаю, в отличие от Кена! – Он глубоко вздохнул, приказывая себе успокоиться, и закончил: – Мы вас догоним.

Никто не тронулся с места.

– Мы видим, что ты делаешь, – сказал Фри. – Только не понимаем, почему и для чего. Может быть прав именно Кен?

– Мы выясним это в Конеко, – вдруг заговорил молчавший до сих пор Хлое.

– Если вернемся туда, – парировал Фри.

– Вернемся, – с уверенностью ответил Хлое. – У любого из нас была масса шансов избавиться друг от друга, но никто, Фри, ни один из нас, этого не сделал. Поэтому сейчас мы пойдем по правому коридору, а Айя попробует спасти одну недоверчивую и истеричную задницу. Ты же не собираешься тоже истерить, Фри?

Ран с благодарностью посмотрел на блондина, который очень точно подобрал нужные слова, чтобы заставить здоровенного немца повиноваться. Фри кинул на улыбающегося Хлое подозрительный взгляд, но все-таки двинулся следом за ним. Мишель, как хвостик, поспешил следом. Юки шепнул: «Удачи», и тоже растворился в заданном направлении.

Ран развернулся и побежал налево.

 

* * *

 

«Только будь осторожен, Liebe…»

«..встретимся… если вы пойдете по правому коридору…»

Его предупредили дважды. Два человека, которых он бы послушал, даже если бы они не были наделены своими сверхъестественными способностями.

Ран притормозил в самом начале чуть освещенного коридора и дальше двинулся вперед очень медленно, внимательно оглядываясь по сторонам и отслеживая каждый свой шаг. И поэтому увидел, что впереди вместо ровного черного пола, рваными краями зияет пустота. Противный холодок пополз по спине, заставив поежится.

– Кен, – тихонько позвал он.

Ему казалось, что его сердце стучит непозволительно громко в этой мертвой тишине.

– Айя? – приглушенно донеслось из провала.

Ран облегченно вздохнул, хотя понимал, что радоваться еще рано.

– Ты не ранен?

Он еще осторожнее двинулся вперед, но через несколько шагов почувствовал, как дрогнула под ногами плитка, и замер.

– Пока нет, но…

Глухо посыпалась щебенка, но звука удара он так и не услышал.

– Кен?

Ран распластался на полу и очень осторожно подполз к самому краю обвала. Чернота казалась бесконечной, а под тусклым светом еле горящих ламп с трудом удалось разглядеть бледное пятно запрокинутого вверх лица Кена и отблеск на лезвиях багнака, которыми юноша умудрился зацепиться за стену при падении.

«Слишком далеко», прикинул Ран, но, тем не менее, еще немного сдвинулся вперед и протянул руку.

– Рискнем, Сибиряк? – как можно спокойнее спросил он, придвигаясь к стене.

– Слишком далеко, – подтвердил его опасения Кен. – Но стена все равно осыпается, так что… Что мы теряем?

Он попытался сильнее вонзить в стену лезвия, и, перенеся вес тела на одну руку, потянулся другой навстречу Рану. Снова посыпалась щебенка, лезвия угрожающе заскрипели. Кен замер, опять впившись в стену обеими руками.

– Давай еще раз, – прошептал Ран, и, когда стих шум, Кен снова потянулся ему навстречу.

Казалось их руки вот-вот соприкоснуться, но когда Ран подвигался чуть вперед, их пальцы опять ловили пустоту. Еще чуть-чуть, еще… Плита под ним вдруг глухо вздрогнула и поползла вниз.

– Айя, назад! – крикнул Кен, но только потерял чудом сохраняющееся равновесие, и сам с жутким скрипом ножей по камню заскользил вниз.

– Кен!!! Нет!!! – Ран не только не мог дотянуться до него, но и не мог остановить свое собственное движение вниз.

– Айяааа!!!

Кен уже исчез в темноте, в которую стремительно погружался и Ран, когда вдруг его отбросило назад воздушной волной. Он успел только приподняться, как рядом с ним приземлился Кен, впечатавшись спиной в стену и невольно охнув от боли.

–Ты путаешь, где право, а где лево, Абиссинец? – холодно поинтересовался парящий над полом Наги, хмыкнул, посмотрев на Кена, и растворился, не дождавшись благодарностей.

Ран перевернулся, скрестил ноги и облегченно вздохнул.

– Что это было? – невнятно пробормотал Кен. – Но как…

– Брэд увидел ловушку и предупредил нас, потом проверил будущее и послал Наги нас вытащить… Вот и все.

– Ни фига себе… – выдохнул Кен, видимо только сейчас поверив, что действительно остался жив.

– Нам надо догонять остальных, – напомнил Ран, поднимаясь на ноги.

– Значит, я обязан жизнью Шварц? – жалобно поинтересовался Кен, когда они уже заворачивали в правый коридор.

Ран молча усмехнулся.

 

* * *

 

– А теперь рассказывай, – твердо приказал Фри, как только они переступили порог Конеко.

Кен уже не очень настаивал на немедленном выяснении деталей, все еще пребывая в некоей прострации от своего неожиданного спасения, но теперь и все остальные требовали объяснений. Ран скользнул взглядам по их решительным лицам. Даже так вовремя поддержавший его Хлое, явно был не прочь выяснить все здесь и сейчас.

– Пойдемте в гостиную, – вздохнув, согласился Ран. – Что вас интересует? – спросил он, как только все расселись.

– Что, черт побери, здесь происходит?!? – рявкнул немец.

– Почему ты с нами, Айя? – перевел его вопрос на человеческий язык Кен.

– Я не знаю, на каких условиях вы согласились войти в Восточную группу, – начал Айя. – И не хочу знать, но, так или иначе, они заполучили всех, кого хотели. Зачем им был нужен именно я, не знаю. Я заключил сделку с Такатори Мамору, – Ран видел, как вздрогнул Кен, когда вместо знакомого и родного «Оми» прозвучало это чужое и холодное имя, – пока я защищаю каждого из вас, Криптон не тронет мою семью.

– Что?!? – выдохнули в унисон Юки, Мишель и Хлое.

Фри только нахмурился, а Кен воскликнул:

– Айю-тян?

– Нет, не Айю, – усмехнулся Ран. – Она здесь не при чем. Я говорю о Шварц.

Теперь замер и Кен.

– Те самые, с которыми мы сегодня встретились, да? – спросил Юки.

– Да, – кивнул Ран.

– Господи, Айя! – наконец, собрался с мыслями Кен. – Они так промыли тебе мозги, что ты до сих пор не можешь прийти в себя?!?

– Промыли мозги? – изумленно переспросил Ран. – С чего ты взял? Мои мозги никто не трогал.

Теперь Кен изумленно захлопал глазами.

– А они могут это сделать? – подал голос Хлое. – Очкарик, летающий мальчик и рычащее существо в ошейнике?

– Никогда не надо недооценивать противника, Хлое, – усмехнулся Ран. – Брэд не пропустит ни одного удара твоего меча, потому что будет знать о них заранее. Наги развернет твои розочки обратно, но не известно, что быстрее достигнет цели: их стебельки или Фарфи со своим стилетом. Это – самое маленькое, что они могут.

– Я не понимаю, Айя… – выдохнул Кен. – Тогда почему…?

– Что, почему?

– Если тебе не промыли мозги…

– Кен, – начал Ран, открыто глядя в глаза Сибиряка. – Шульдих мог это сделать. – Краем глаза он заметил, как вздрогнул Хлое, услышав это имя. – Легко. Но он никогда этого не делал. Он вообще никогда не читал мои мысли. Не было нужды. Мы и так ничего не скрывали друг от друга.

– Даже тогда, когда они похитили Айю-тян и чуть не убили Сакуру для ритуала Эстет?

– Кен, я уже говорил тебе, что тогда все было не так однозначно. Поверь мне, Шу сделал все, чтобы мы, я и Айя, пострадали, как можно меньше.

– Но он это сделал, он заставил тебя страдать!!!

Кен сейчас до ужаса напоминал ему самого себя пятилетней давности. Когда он сам кричал в лицо Шульдиху, что между ними все кончено, потому что тот его предал. А телепат только молчал, спрятав под ресницами зеленые глазищи, и даже не пытался оправдаться. И это разъяряло Рана еще больше. Он даже пожалел, что в последний момент, в какой-то вспышке просветления, оставил катану в Конеко. Наверное, подсознание оказалось тогда самым умным в его голове, лишив возможности сделать самое страшное и непоправимое: убить Шу. Иначе не было бы трех самых счастливых и самых коротких лет в его жизни. Тогда он отказывался слушать, слышать, понимать, как теперь делал это Кен. Только Шульдих решил подождать, а у него сейчас не было этого времени.

– Послушай, Кен. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но выбор между теми, кого ты любишь, всегда самый сложный, правда? Помнишь, Оми тоже сделал этот выбор.

Кен кивнул.

– Как ты понимаешь, тогда я тоже выбрал Вайсс.

– А Шульдих – свою команду.

– На самом деле не совсем, но он знал, что тогда я просто не стал бы слушать его объяснений. Поэтому он просто ждал того момента, когда я буду способен его понять. Любить врага всегда очень больно, но когда мы встретились снова, я уже был свободен от других обязательств.

– Любить? – беспомощно переспросил Кен.

В комнате было так тихо, что Рану стало неловко: он как будто исповедовался прилюдно. Глупая ситуация, но он не знал, как объяснить все другими, менее личными для него, словами.

– Не промывка мозгов, не козни Шварц. Все очень просто, Кен: я люблю Шульдиха. Он спас меня, привел меня в свой дом, в свою команду, и мы приняли друг друга. Они стали моей семьей. А теперь меня снова поставили перед выбором. Если бы не условие Такатори Мамору, сегодня я был бы с ними в том коридоре. Но я здесь, с вами. И я больше всех заинтересован в том, чтобы ни с одним из вас ничего не случилось, нравится вам это или нет… Кажется, я ответил на все ваши вопросы? – Ран поднялся. – Тогда я пойду спать, – и направился к двери.

– Айя…

– Ран, – красные волосы взметнулись от резкого поворота головы, и в лицо Сибиряка уставились холодные фиолетовые глаза.

– Что?

– Кен, меня зовут Ран, – спокойно повторил молодой человек. – И Шварц никогда не позволяли мне спрятаться за чужим именем. Они-то как раз и помогли мне прийти в себя и научили с этим жить. Особенно, Шу. И я буду защищать их всеми доступными мне средствами.

–Тогда почему бы тебе просто не вернуться к ним? – поинтересовался Фри.

– А как ты думаешь, кто тогда будет целью следующей миссии Вайсс? Я уже сказал, что готов сражаться за них. Но Такатори всегда умели мастерски расставлять силки. Я бы отказался от сделки, если бы он не сказал, что в команде Кен. Ведь всех вас я тогда не знал. А теперь я могу добавить, что не хочу сражаться против вас. Ловушка захлопнулась, – усмехнулся Ран. – И я пока не знаю, как мне из нее выбраться.

 

* * *

 

– Ран, подожди…

Молодой человек замер на лестнице и чуть повернул голову.

– Что еще, Хлое?

– Ран, прости меня, – Блондин поднялся на ту же ступеньку и легко дотронулся до его руки. – Я действительно не хотел, чтобы тебе было так тяжело. Я… Черт побери, что я должен сделать, чтобы ты… хоть как-то…

Рану было очень неуютно под молящим, смущенным взглядом голубых глаз. Он вздохнул и твердо поднял глаза: никому не следует знать, что бесчувственному Абиссинцу, ледышке Айе, не по себе от подобного разговора.

– Ничего, Хлое. Между нами ничего не может быть.

– Ран, теперь я понимаю, как тебе все еще тяжело, но я готов подождать.

– Не стоит, Хлое. Может быть, придется слишком долго ждать. Пока я люблю его, он для меня жив.

– Ты думаешь, так будет всегда?

– Не знаю, – честно ответил Ран. – Но пока я не могу даже думать о ком-то другом.

– Ты собираешься жить монахом?

– Может быть, – пожал плечами Ран, – я не знаю, – снова повторил он. – Но тебе все равно, о ком я буду думать, когда… глядя тебе в глаза, Хлое? – Ран все-таки не смог высказаться определеннее, но блондин его понял и еще больше погрустнел.

– Ран, я не прошу немедленного ответа.

– Зато я могу тебе его дать прямо сейчас, – вскинул голову Ран. – И мое «нет» – не жеманное согласие молоденькой девчушки!

– Я знаю. Ты, может быть, и молоденький, но никак не девчушка, – усмехнулся Хлое. – Думаешь, он бы на твоем месте поступил бы так же?

Ран даже улыбнулся от мелькнувшей в его мыслях картинки:

– О, нет. Нисколько не сомневаюсь, что он-то бы как раз пустился во все тяжкие. Шу из тех, кто заливает горечь вином, а прочие беды – беспорядочными связями.

От подобной откровенности Хлое даже опешил.

– Но я не такой. Я из тех, кто замирает в своей скорлупе. И никому не удастся меня оттуда вытащить, пока я сам этого не захочу. – Он открыто посмотрел в лицо блондина, видя, как исчезает с его губ усмешка. – А я не хочу, понимаешь? Не хочу. В моем мире Шу еще жив. И я хочу быть рядом с ним.

Он знал, что Хлое смотрит ему вслед, но, как всегда, не обернулся. «Я хочу быть с тобой, Шу… Я хочу быть с тобой, Шу… Я хочу быть с тобой, Шу…» И только увидев в зеркале свое отражение с лихорадочно блестящими глазами и безумной полуулыбкой на губах, он понял, что уже несколько минут беспрерывно повторяет эту молитву. И тогда ему стало страшно. Не за себя. Каждый прожитый день только приближает его к Шу, здесь бояться нечего. Только сейчас ему впервые пришло в голову, что если он сойдет с ума, то не сможет защитить Шварц. Никто не станет держать свое слово перед полоумным. Да и он сам, будет ли он сам в состоянии что-либо делать? Никогда еще он не ощущал себя таким беспомощным и жалким. «Я могу сопротивляться противнику, противостоять Хлое, выдержать гнев Вайсс, бороться с Такатори, но что я могу сделать против своих собственных мозгов?»

И через несколько часов бессонницы, он придумал только одну вещь, которую мог сделать в данной ситуации.

 

* * *

 

Ран замялся у высокого белого забора, но все-таки толкнул калитку и решительно вошел во двор. Мощеная булыжником дорожка привела его к невысокому деревянному крыльцу. Он еще раз вздохнул и позвонил.

Дверь распахнулась сразу. Как будто его визита ожидали. Хотя, наверняка, именно так это и было.

– Что тебе нужно, Ран?

Кроуфорд, как всегда, выглядел подчеркнуто-официально даже без галстука и пиджака.

– Я хочу с тобой поговорить, Брэд.

– О чем же? Если о твоем спасении, то скажи спасибо Наги: он ведь мог меня и не послушать.

– Нет, не об этом.

– Вот как? – Брови Кроуфорда в насмешливом изумлении приподнялись над дужками очков. – А о чем же?

– Мы можем где-нибудь поговорить, Брэд?

Американец пристально и безжалостно какое-то время рассматривал лицо Рана, отмечая залегшие под глазами темные круги, чуть ввалившиеся щеки и просто неестественную бледность молодого человека.

– Хорошо, пойдем на воздух, в доме сейчас не слишком уютно, – наконец, сказал он, и направился в сад.

Ран непонимающе нахмурился, но поспешил следом за стремительно идущим Кроуфордом.

– Я тебя слушаю, – напомнил Брэд, устроившись на широкой белой скамейке под деревом, видя, что Ран, примостившись рядом, молчит.

Молодой человек вздрогнул.

– Я… Черт, как же трудно, – пробормотал он, но, тем не менее, начал. – Я не буду оправдываться, Брэд. Я сделал то, что считал нужным, а теперь я хочу… я должен вас предупредить.

Кроуфорд недоверчиво хмыкнул, но Ран даже не посмотрел на него, твердо решив договорить свою речь до конца.

– Я думал, что смогу защитить вас. Но, кажется, я переоценил свои силы. Я не жалуюсь, Брэд, – Ран по-прежнему не поднимал головы, поэтому не видел, с какой неожиданной теплотой посмотрел на него американец. – Просто я не думал, что начну сходить с ума. – Ран сглотнул. – Я вижу Шу…

Не слыша ничего в ответ, молодой человек встряхнул огненными волосами и продолжил.

– Я вижу его. Я разговариваю с ним. Он предупредил меня о вчерашней опасности, так же, как и ты… Я чувствую тепло, идущее от него, – Ран прикрыл глаза, его голос звучал хрипло и еле слышно. – Я коснулся его щеки, и еще долго потом чувствовал покалывание на кончиках пальцев… Я так скучаю по нему, что схожу с ума…

– Покалывание, как от электрического разряда, – пробормотал Брэд, но Ран не обратил внимания. Только вскинул голову и, наконец, посмотрел в темные глаза провидца.

– Брэд, – против воли голос звучал почти умоляюще, – мне не с кем даже поговорить о нем. Я не могу совсем не говорить о нем…

– Ну, когда ты уходил, видимо, у тебя были мысли, с кем ты будешь разговаривать о Шульдихе, – достаточно жестко откликнулся Кроуфорд, сумев вовремя спрятать свое сочувствие и смущение.

Ран снова прикрыл глаза и прикусил губу, чтобы не расплакаться.

– Видимо, ты думал, что будешь беседовать о нем с Такатори Мамору?

Ран уставился на него во все глаза.

– Ты… Ты, как всегда, все знал… – выдохнул он. – Брэд! Ты знал, почему я это сделал и не остановил меня? Почему?!?

– Потому что так решил ты сам, Ран. – Брэд, не глядя на него, полез в карман за сигаретами. – Видимо, нам так и не удалось показать тебе, разницу между командой и волком-одиночкой. И ты так и не понял, что Шварц признали тебя полноправным членом команды, раз ты не счел нужным разделить с нами свои трудности.

– Брэд… Я… Я не хотел подставлять вас под удар… – прошептал Ран.

– Да, и поэтому сделал команду еще слабее? – с деланным изумлением поинтересовался Кроуфорд, чуть запрокидывая голову и выпуская тонкую струйку дыма. – Ты оставил нас только втроем. Странная логика, Абиссинец.

– Ты же знаешь, что я купил вашу жизнь! Зачем ты так говоришь, Брэд?

– Ты купил ее у Криптон. Зато оставил всем остальным. Или ты так веришь во всесильность своих хозяев? Эта организация сильнее всех остальных, вместе взятых? Мы очень привлекательная мишень, Абиссинец, слишком многие не прочь заиметь людей с нашими способностями. Знай себе, только увертывайся от предложений, – невесело усмехнулся Брэд.

– Я думал, вы – непобедимы, – неуверенно пробормотал Ран. – Я думал…

– Нет, ты не думал, – жестко перебил его Кроуфорд. – Потому что мы были практически непобедимы с Шульдихом и тобой. Только при таком раскладе мы стали недосягаемы. Но Шульдих умер, а потом и ты окончательно свел на «нет» наше преимущество.

– Брэд… я… – Рану не хватало воздуха и все кружилось перед глазами, настолько сильным было прозрение.

– Кстати, в доме сейчас действительно неуютно: там все в чехлах, – как будто не слыша его, продолжал Брэд. – Мы больше не можем себе позволить жить на одном месте, это слишком опасно. У нас не хватает сил защититься от всех непрошенных гостей.

– Брэд… Я…

Ран все-таки не выдержал и заплакал. Он пытался сдержаться, закрыв лицо ладонями, но слезы все текли и текли. Он всхлипывал, давясь судорожно вдыхаемым воздухом, но в горле стоял такой комок, что, казалось, воздух даже не пробивается через него. Он пытался заговорить, объяснить, но отчетливо понимал: что бы он ни сказал, ему все равно нет оправдания. Он опять предал тех, кто ему доверял, предал себя, предал свою память о Шу…

Брэд вдруг резко затушил сигарету и легко поднялся на ноги.

– Тебе надо успокоится.

Иногда Рану казалось, что у Брэда вообще нет никаких чувств. Он бы убил за проявление жалости, он не просил о сочувствии, но иногда нужна была только капелька, хотя бы маленькая капелька человеческого тепла. Крохотная надежда на то, что хоть что-то можно исправить…

Теплая ладонь вдруг мимолетной лаской коснулась его склоненной головы, и он даже замер от неожиданности.

– Ран, вашу комнату никто не трогал, – совсем по-другому прозвучал голос провидца.

– Но я не могу поставить вас под удар! Я схожу с ума! Зачем тебе двое сумасшедших в команде? Брэд…

– Ты слушал только себя, Абиссинец, – опять перебил его Брэд уже своим обычным холодно-насмешливым голосом. – Впрочем, тебе решать, – закончил он и, резко развернувшись, зашагал к дому.

Ран задержался в саду, вспоминая, сколько раз они сидели здесь все вместе, разговаривая и потягивая, кто кофе, кто пиво… Даже один раз устроили пикник, когда так и не смогли решить, куда отправиться на этот раз. Именно в этом саду они с Наги готовились к его выпускному тесту по японскому языку. Они тренировались тут с Фарфи, в первый раз – когда в зале сломался кондиционер, а потом – потому что тут понравилось больше. Здесь они столько раз болтали, катались по траве, смеялись, занимались любовью с Шу…

Ран поднял голову и посмотрел на дом. Окно их спальни было открыто, и ветер трепал рыжую занавеску…

«Это – мой дом».

Ран вытер остатки слез, встал и решительно направился к калитке, выходящей на улицу. Теперь он знал, что хочет, только пока не понимал, как это сделать.

 

* * *

 

– Почему ты позволил ему уйти?

Брэд обернулся на гневный голос и обнаружил застывшего в дверях Наги.

– Пусть уходит, – надувшись, проворчал Фарфарелло, поднимая голову от любимого стилета, который он аккуратно полировал замшевой тряпочкой, сидя на ковре в кабинете Брэда.

Наги проигнорировал психа:

– Он сделал это ради нас! Он думал, что так лучше, но теперь он понял, что это не так. А ты опять его отпустил!

– Ты подслушивал, – констатировал Брэд. – Интересно, как тебе это удалось?

– С Шульдихом было легче, но и так возможно, – огрызнулся Наги.

– Он ушел ради нас? – спросил Фарфарелло, непонимающе сдвинув тонкие брови.

– Он защищает нас от Криптон, Фарфи! – крикнул Наги. – Чтобы мы жили!

– Мы бы убили и Криптон, – пожал плечами Фарфарелло. – А он ушел. – И снова склонился над стилетом.

– Ты тоже так считаешь, Брэд?

– Пусть все идет своим чередом, Наги, – загадочно ответил Кроуфорд.

Юноша вздохнул, Фарф явно прислушивался к разговору, хотя и делал вид, что не обращает внимания.

– У него есть еще неоконченное дело, – сказал Брэд, – но Ран – умница, с этим он справится сам. Гораздо больше меня интересуют его видения.

– Видения? – переспросил Наги.

– Ты слушал не сначала, – хмыкнул Брэд.

– Нет, – смущенно признался Наги.

– Зря, в начале было самое интересное. Как раз то, о чем я хотел с тобой поговорить.

 

* * *

 

Ран даже не помнил, как донесся до Конеко. Казалось, он только что аккуратно прикрыл за собой белую калитку, и вот уже он пролетает мимо стоящих на крыльце вазонов с цветами и врывается в дом. Он был так зол на себя за то, что никак не может найти выход из создавшегося положения, что он, как маленький, отчаянно повторяет про себя: «Я хочу домой, я хочу домой», мешая самому себе мыслить спокойно и рационально. И только наткнувшись в коридоре на отпрянувшего от него Кена, Ран немного притормозил и изумленно уставился на Сибиряка.

– Что? – хрипло выдохнул Ран и закашлялся, так пересохло в горле от бешеного бега.

– С тобой все в порядке? – пискнул Кен, вжимаясь в стену, испуганно хлопая глазами на смертельно бледного, растрепанного Абиссинца с пятнами лихорадочного румянца на щеках и совершенно очумелыми глазами.

– Да. Нет.

Кен на всякий случай отступил еще подальше.

– Так да или нет?

– Нет. Я хочу домой, – на одном дыхании выдал Ран и задохнулся, как будто ухнув в ледяную воду, и разом обретя то самое рациональное мышление. – Я нужен им, Кен. Я только все испортил своим уходом. Я должен вернуться! Как можно скорее. И, пожалуйста, не мешайте мне, Кен!

– Может быть, мы можем тебе еще и чем-то помочь, Абиссинец?

Ран медленно повернулся, обнаружив столпившихся в дверях Фри, Мишеля и Юки.

– А вы хотите мне помочь?

– А почему нет, Ран? – вступил в разговор нарисовавшийся с другого конца коридора Хлое.

– Будем только рады, – подытожил Кен.

– Спасибо, – только и нашелся, что сказать Ран, получив столь неожиданную поддержку.

Кен по-дружески потрепал его по плечу.

– Так чем мы можем тебе помочь? – интимным шепотом поинтересовался блондин, тут же оказываясь рядом, и, воспользовавшись случаем, обвивая его рукой за талию.

Ран не успел даже дернуться, как раздался разъяренный рев в несколько голосов.

– Хлое!!!

– Все, все! – отскочил от него блондин, поднимая руки. – Кену можно, а мне нет?

– Он не с теми намерениями, – выразительно посмотрел на него Фри.

Блондин удручающе вздохнул.

– Хватит дурачиться, – строго шикнул на него Кен. – Ты знаешь, что делать, Ран? – снова повернулся он к Абиссинцу.

– Кажется, да, – медленно кивнул молодой человек, задумчиво обводя взглядом своих друзей.

 

* * *

 

Молодой человек с темно-пепельными волосами сидел за дорогим письменным столом, откинувшись на широкую спинку кожаного кресла, и с легкой улыбкой на губах смотрел в ноутбук.

На мониторе юноша с темными волосами, заснятый явно черно-белой камерой слежения магазина, стоял перед длинным стеллажом, уставленным консервированными продуктами и крутил в руках какую-то банку, сосредоточенно читая перечень использованных ингредиентов. Что-то ему не понравилось, потому что он поставил банку на место и перешел к следующей полке, где повторился тот же самый процесс придирчивого выбора. Звука на записи не было, но и без него сразу было видно, что его окликнули, потому что он вздрогнул, чуть не выпустив банку из рук, и тут же его лицо озарила сияющая улыбка. Он стал разворачиваться…

Человек, сидящий за столом, нажал на паузу, поймав чуть приподнятое кверху лицо. Покадрово пролистал до того момента, когда камера запечатлела распахнутые сияющие глаза, увеличил изображение, какое-то время смотрел на лучащееся счастьем лицо, и… включил другой файл. Дальнейшее его не интересовало.

После черно-белого, рябого изображения эта запись поражала своей яркостью. Тот же молодой человек шел по улице, засунув руки в карманы распахнутого плаща, ловко обгоняя идущих слишком медленно для его стремительного шага пешеходов. Красные, неровно выстриженные пряди, обрамляющие его лицо, разлетались от ветра, и он периодически встряхивал головой, откидывая их с щек. И все это время с его губ не сходила легкая улыбка, а темно-фиолетовые глаза оставались мечтательными, как будто он думал о чем-то очень приятном. Наконец, он свернул в какой-то проулок. Камера последовала за ним. Потом следовала явно склейка записи, потому что на следующем кадре молодой человек уже распахивал белую калитку, исчезая на территории частного дома. На этом файл обрывался.

Сидящий за столом мужчина кликнул мышкой на следующий в меню файл, но тут с противным бибикающим звуком заморгала зеленая кнопка на специальной деревянной панели, встроенной в стол. Молодой человек невольно поморщился и, нажав паузу, отодвинулся от ноутбука, откидывая со лба пепельно-серую челку.

Специальный канал. Интересно, кому понадобилось связаться с ним: самому Ричарду или кому-то другому из совета Криптон?

На мониторе застыл немного смазанный кадр снятого сбоку красноволосого молодого человека, с чуть нахмуренными тонкими бровями и приоткрытым ртом, как будто он что-то говорил тому, кто стоял в этот момент перед ним.

И перед тем, как ответить на вызов, мужчина за столом опять увеличил изображение, чтобы не было видно рукава зеленого пиджака и кончиков рыжих волос его собеседника.

 

* * *

 

После уничтожения Критикер он еще какое-то время следовал советам деда, пытаясь создать свою собственную организацию, собрав вокруг себя тех немногих, кто остался в живых и дополнив их новыми профессионалами. Но довольно быстро понял, что дед пытается руководить за него. Бывший Персия, уступивший место одному из своих сыновей, теперь снова хотел быть у власти, подчинив себе своего внука. Но он тоже не даром носил это имя, Такатори. Они стоили друг друга. И при всем своем почтении к старшему и к тому же единственному оставшемуся в живых родственнику, он не позволил сделать из себя марионетку…

Еще будучи на побегушках у деда, он решил, что из обломков гораздо труднее построить что-то стоящее, чем взять нечто готовое и постепенно перекроить его под себя. И Такатори Мамору поставил на Криптон. Его влияния и связей хватило, чтобы войти в совет уже функционирующей, но достаточно молодой организации, расширяющей свое влияние по всему миру, как некогда пыталась это сделать Критикер. Что ж, стоять у истоков тоже не плохо. Тем более, что у него прекрасно получалось вербовать себе сторонников, как среди руководителей среднего звена, так и в самом совете. Как истинный Такатори, Мамору никогда не сомневался, что в нужное время сумеет взять власть в свои руки, главное сначала подготовить почву, чтобы пришло это самое время. Тем более, что Криптон, не мудрствуя лукаво, почти повторяли изученный им вдоль и поперек путь Критикер. И когда встал вопрос о создании четырех боевых групп по подобию Вайсс, у него уже были свои мысли по этому поводу. Фри и Мишель были хороши, как исполнители. Юки тоже уверенно набирался опыта, становясь настоящим профессионалам. Хлое сам Ричард Криптон прочил в лидеры. Но у Мамору были и другие кандидатуры в группу – Кен и… Айя. Но если мысль о привлечении Сибиряка, как опытного члена Вайсс, была одобрена советом безоговорочно, то с Айей возникли проблемы. Прочитав то, что Мамору счел нужным ему показать про Абиссинца, Ричард удивленно спросил, как он собирается привлечь этого молодого человека в команду. Да и зачем? Пяти профессионалов и так вполне достаточно, чтобы создать отличную команду.

И он, скрипя зубами, вынужден был смолчать. У него действительно не было в руках никаких аргументов и доводов, как для Ричарда, так и для Айи. Что могло оторвать Абиссинца от обожаемого им Шульдиха?

Несколько лет назад получив доступ к архивам Критикер, Мамору с удивлением и неожиданной для самого себя злостью прочитал отчеты о свиданиях Абиссинца и телепата. Как он мог? Конечно, Йоджи тоже был не лучшей парой, но Шульдих? Как мог Айя позволить себе так увлечься? И кем! Шульдихом! Шварцем. Врагом. Оми всякий раз жалел, что не подозревал об этом в то время, как будто тогда он бы смог что-то изменить. Ладно, Айя и сам с этим разобрался. Он вернулся в команду, забыл свое увлечение, вспомнил о своем долге и их общем деле. И как только телепату снова удалось прибрать его к рукам? Тогда, уезжая в Нью-Йорк, Айя выглядел грустным и подавленным. И Оми искренне сожалел, что каждый из них решил пойти своей дорогой вместо того, чтобы как-то вместе пережить временные трудности. Если бы Кену не взбрело в голову искупать свои несуществующие грехи, а Йоджи остался в здравой памяти, может быть, тогда и Айе не пришло бы в голову жить новой жизнью? Вот только Абиссинец начал ее снова с Шульдихом. Начал так, что в этой его новой жизни не стало места для прошлого, в чем снова и снова убеждался Мамору, листая бумажные и просматривая пленки доставляемых ему отчетов о жизни Абиссинца. Айя совершенно растворился среди недостойных его Шварц. И не было никакой возможности привлечь его к участию в Восточной группе.

Но, несмотря на все, что пришлось ему испытать в своей жизни, Мамору считал, что судьба в конечном счете всегда была к нему благосклонна. Он еще раз признал это в тот день, когда узнал о смерти телепата, и понял, что у него развязаны руки. Теперь ничто не сможет помешать ему помочь Айе пережить потерю своего любовника, забыть недостойных друзей, обрести жизненную цель. Конечно, Айя попытался сопротивляться. Но кто может вести адекватную беседу, находясь в шоке от горя? Надо было выдернуть его из той среды любой ценой. И Мамору не был бы Такатори, если бы не нашел такой способ...

 

* * *

Ран уснул прямо за столом, уронив голову на скрещенные руки. Фарфарелло, тенью скользивший за ним два дня по Конеко, тут же встрепенулся в своем кресле на звук открывающейся двери, но, увидев среди входящих Брэда, снова расслабился.

– Может, его перенести на диван? – шепотом спросил Хлое.

– Проснется, – с сожалением покачал головой Брэд. – Тут без Наги не обойтись.

Кен с удивлением посмотрел на него, но Кроуфорд уже кивком головы указал Фарфарелло на дверь, и псих, не задавая лишних вопросов, бесшумно сорвался с места и выскользнул в коридор.

Все произошло так быстро, что двое Вайсс успели только недоуменно переглянуться. Тем временем Кроуфорд пересек комнату, поправил подушку на диване и взял плед. Почти тут же в дверях возник Наги, вопросительно глядя на провидца. Тот опять не сказал ни слова, а только кивнул головой в сторону спящего Абиссинца, и через мгновение его плавно подняло в воздух. Качнулись длинные красные пряди, а тело мягко распрямилось, переворачиваясь на бок, и Ран опустился на диван. Молодой человек чуть поерзал, устраиваясь поудобнее, обхватил руками подушку и затих.

– Вот это да, – пробормотал Хлое.

Брэд набросил на спящего Рана плед и обернулся к Фарфарелло, уже снова оказавшемуся в кресле.

– Посиди тут с ним, а мы пойдем работать в другую комнату.

«А ведь они действительно заботятся о нем», признался себе Кен. Он оглянулся на Наги, который наблюдал за Брэдом, и тоже посмотрел на американца. Он привык считать Кроуфорда бесчувственным и жестоким, холодным и расчетливым. Наверное, так оно и было. Но в данный момент этот человек аккуратно поправлял плед на спящем Ране. Потом Кен глянул на своего давнего противника, который всегда внушал ему ужас и отвращение, но забравшийся с ногами в кресло Фарфарелло, без своей устрашающей повязки выглядел обманчиво-безобидным. Особенно сейчас, когда он с легкой улыбкой на губах посмотрел на Кроуфорда и согласно кивнул на его приказ, а потом с тем же выражением на лице перевел взгляд на спящего Рана.

«Я думал, что это Айя заблуждается, считая Шварц своей семьей. Я думал, что они просто его используют. Но на самом деле ошибался я: они действительно любят его... Все, и хладнокровный Кроуфорд, и псих Фарфарелло, и отстраненный Наги», подумал Кен. И тут еще одна мысль вдруг вспыхнула в его голове, заставив покраснеть. «Если Ран готов на все ради Шульдиха, то как же тогда должен любить его он…»

Брэд собрал со стола планы, которые им уже удалось составить, и направился к двери. Кен и Хлое, не сговариваясь, еще раз посмотрели на сладко посапывающего Абиссинца и потянулись за Кроуфордом.

 

* * *

 

Теплые губы коснулись чувствительного местечка за ухом, опалив горячим дыханием.

– Koi, – выдохнул Ран, чуть откидывая голову назад.

Мягкие волосы наклонившегося к его шее телепата приятно защекотали кожу. Шульдих медленно качнул бедрами, снова глубоко погружаясь в его тело, и Ран застонал от невыносимости их неспешного слияния.

– Котенок, – прошептали губы, прежде чем прижаться к выгнувшейся шее.

Ран, всхлипнув, подался назад следом за почти покинувшей его тело плотью. Шу тихо засмеялся. Его рука переместилась на узкое бедро Абиссинца, притягивая его к себе, в то время, как он двигался ему навстречу. Ран еще больше согнул ногу в колене, почти перевернувшись на бок, и рука телепата, приняв приглашение, скользнула по выпирающей тазовой косточке, упругому животу, чувствительному паху, и сомкнулась на возбужденной плоти.

– Шу… – выдохнул Ран, прикрывая глаза.

Язычок телепата лениво рисовал влажные узоры на его плече, а бедра сталкивались уже чуть быстрее, все наращивая и наращивая темп, как и рука, двигающаяся по его члену.

– Шу…

Ран завел руку назад, зарывшись в мягкую гриву, не только услышав в ответ довольное мурчание, но и почувствовав этот вибрирующий звук всей кожей. Дрожь побежала по спине десятками маленьких искорок, заставив задрожать в обвивающих его руках. Шульдих рыкнул, уткнувшись носом в его загривок, и резко подался вперед. Еще и еще. Жестко и беспощадно. Сладко и невыносимо. Еще и еще.

– Шу!!! – выкрикнул Ран и распахнул глаза…

Предрассветные сумерки выползали из комнаты, уступая место солнечным лучам. В большом кресле лицом к нему спал свернувшийся клубком Фарфарелло. «Значит, я хотя бы не кричал во сне», – подумал Ран, переворачиваясь на спину. Его знобило даже под теплым пледом. Натянув его по самый подбородок, он замер, уставившись в светлеющий потолок. Осталось совсем чуть-чуть, но именно это ожидание теперь казалось ему бесконечным. И неизвестно, что ожидало его в конце: Шульдих или окончательное подтверждение его смерти.

«Я пройду этот путь до самого конца, Шу. Каким бы он ни был. До самого конца… К тебе…»

 

* * *

 

Миссию ориентировочно назначили на вечер.

Ран с трудом держал себя в руках, скрывая свое нетерпение и пытаясь успокоиться. Он бросался на помощь всем, лишь бы не остаться в одиночестве. Тогда у него точно не хватило бы сил справиться с поднимающейся волной неврастении. Ему хотелось кричать, плакать, смеяться, бежать, размолотить всю посуду и взмахнуть катаной…

– Попытайся расслабиться, Ран. Ты – как натянутая струна.

– Я не могу! – он резко обернулся на спокойный голос Кроуфорда, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. – Но я стараюсь, – не помогло. – Черт! Я не видел его уже несколько дней!!!

– Боюсь, что в этом виноваты мы с Наги. Я попросил его блокировать Конеко. Сейчас очень важно, чтобы никто не узнал о наших планах. Думаю, что Шу просто не может пробиться к тебе.

– О, Господи, – застонал Ран. – Долго еще?

– Пару часов, – усмехнулся Брэд. – Мы ждем ответ на наш последний запрос. А потом ты всех расставишь по местам, идет?

– Я? – удивленно переспросил Ран.

– Почему бы нет? Это поможет тебе собраться. Пойдем.

– У тебя железные нервы, Брэд, – с завистью сказал Ран и направился к двери.

– У тебя тоже, Абиссинец.

Ран притормозил рядом с ним и покачал головой.

– Я действительно на пределе.

– Многие сломались бы раньше, Ран. А ты выдержишь. Пойдем.

– Мне бы твою уверенность, – пробормотал молодой человек.

– Тебе хватит и твоей, – улыбнувшись, успокоил его Кроуфорд.

 

* * *

 

Оставалось всего несколько часов… Он старался не думать о Шу, сосредоточившись на миссии, но почему-то именно сейчас, когда это больше всего было нужно, он никак не мог собраться.

Вдруг вспомнилась одна из их последних прогулок по «злачным местам», как, смеясь, называл Шульдих ночные бары. Всю жизнь прожив в Японии, Ран и не подозревал, что ночами в городе так бурлит жизнь. Он думал, что после восьми часов вечера бетонные джунгли замирают вместе с их засыпающими обитателями. Ран никогда не бывал на узких улочках, залитых огнями и забитых проститутками обоих полов. Не знал, что существуют бары для гомосексуальных пар. И уж никак не предполагал, что побывает в них сам. Он краснел и смущался, Шу же чувствовал себя в этой пестрой среде, как рыба в воде, подплывшая к суше с единственной целью показать свою блестящую, экзотическую чешую. И через пару стаканов терпкого сливового вина эта мысль уже не казалась Рану такой ужасной, скорее наоборот – странно привлекательной…

Утром, мучаясь с похмелья и сопутствующей ему головной боли, Ран со стыдом вспоминал, как прижимался к Шульдиху во время танца, ласкал его… да чего уж там… откровенно лапал его прилюдно, закончив свое «выступление» разорванной на телепате рубашкой и жаркими поцелуями, кажется, прямо посреди танцевального зала …

Вернее, Ран хотел верить, что именно этим все и закончилось. И хотя Шу, смеясь, предлагал ему показать, что было дальше, он предпочел остаться в счастливом неведении.

Со временем неприятные воспоминания ушли и осталась только память о необычайной легкости во всем теле, возбуждающем смешанном запахе одеколона и пота Шу, и охватившей их обоих эйфории…

– Ран? Ты слышишь меня? – голос Брэда вернул его в Конеко. – Расставишь всех по местам?

Молодой человек вскинул голову и обвел взглядом ожидающих его ответа Вайсс, чуть улыбнулся нахмурившемуся Кроуфорду и оттолкнулся от стены, на которую опирался плечом.

– Ты позволишь мне немного покомандовать? – спросил он у Хлое.

Взгляд голубых глаз прошелся по его телу с головы до ног, нарочито медленно, оценивающе, и снова вернулся к лицу.

– Соскучился? – двусмысленно и, как всегда, чуть иронично спросил Хлое.

– О, нет… опять, – выдохнул где-то за его спиной, кажется, голосок Мишеля.

Ран заметил, как усмехнулся Брэд и «собрался» находящийся в поле его зрения Кен и вдруг… расплылся в обаятельной улыбке, чуть заведя за спину руки и выпятив вперед животик, еле прикрытый слишком короткой майкой.

– Безумно, – произнес он, четко проговаривая губами каждую букву.

В его ушах все еще звучала танцевальная музыка, а тело помнило ту странную легкость…

Блондин так опешил, что попытался сглотнуть, открыв рот, из чего получился булькающий, смешной звук.

– Значит, договорились, – как ни в чем не бывало резюмировал Ран и развернулся к совершенно оторопевшим Вайсс. – Идите все сюда, – он склонился над планом и привычно стал расставлять всех по местам.

Все внимательно слушали, согласно кивая, и только Брэд внес коррективы в четкий план Абиссинца.

– Нет, Наги пойдет с тобой, – твердо сказал он.

– Почему? – нахмурился молодой человек. – Он там нужнее.

– Потому что, как только ты увидишь Шульдиха, все остальное перестанет для тебя существовать.

Ран опустил голову.

– Ты не заметишь опасность, – счел нужным уточнить Брэд.

– Боюсь, что так… – виновато выдохнул Ран.

– Ничего, я пойду с тобой, – сказал Наое, мягко улыбнувшись.

– Все готовы?

Это был скорее риторический вопрос, чем действительно требующее уточнения состояние готовности. Они все, конечно, не так, как Ран, но тоже уже устали от ожидания.

– Все, – ответил за команду Хлое.

– Тогда дело за тобой, Наги.

 

* * *

 

После тщательных, но недолгих сборов, они спустились в небольшую гостиную Конеко. Никто и глазом не успел моргнуть, как они очутились на плоской опушке заросшего кустарником холма. Для Шварц такой способ передвижения давно был привычным, а вот Вайсс, хотя и знали, что им предстоит, все равно были несколько ошарашены.

– Здорово, правда? – не сдержался Юки, дернув за рукав оказавшегося рядом Фарфарелло.

Псих покосился на горящее восторгом лицо юноши и, хмыкнув, пожал плечами. Тем временем Хлое уже встречал на краю опушки вынырнувших из темноты четырех ребят из Западной группы. Кен тоже направился к ним, оглядываясь на оставшихся членов своей команды, стоящих чуть поодаль спокойных Шварц и замершего на самом краю обрыва Рана.

Абиссинец единственный не обращал ни на кого внимания, неотрывно глядя на раскинувшееся у подножья холма здание. И единственный, кто не выглядел спокойным, несмотря на свою неподвижность. Казалось, что он с трудом удерживает себя на одном месте, и если хотя бы порыв ветра нарушит это шаткое равновесие, то уже ничто больше не остановит его.

А Ран смотрел, как свет пересекающихся прожекторов выхватывал из темноты то одну, то другую часть белого, ничем не примечательного по своему строению дома, пристально вглядываясь в немногие освещенные окна на фасаде, как будто пытаясь угадать, за каким из них прячут сейчас Шу, и действительно с трудом сдерживался, чтобы не бросится вниз сломя голову.

– Ран!

Он вздрогнул и повернулся. Четверых «хозяев территории» уже не было видно.

– Пора, – сказал Хлое.

– Только не напортачь раньше времени, – осадил Абиссинца Кроуфорд, видя, с какой готовностью он дернулся в сторону здания.

– Постараюсь, – просто ответил Ран.

Брэд смерил его подозрительным взглядом и развернулся к остальным.

– Все, разошлись. У нас 15 минут. И, помните, ни одного слова по связи до моей команды, – напутствовал он их.

Хлое согласно кивнул, и двое Шварц растворились в темноте. Как разойдутся остальные, Ран ждать не стал: он развернулся и отправился по холму вниз, на свою позицию. «Только спокойно», твердил он про себя. «Только спокойно… Шу, пожалуйста, будь там… Спокойно… Шу, пожалуйста… Шу…» Ноги сами несли его все быстрее и быстрее. Каким-то чудом он затормозил на самой границе освещенного пространства, нырнув за низкорослый кустарник, и посмотрел на часы. Не может быть, чтобы прошло всего несколько минут!

Тихо ойкнул наткнувшийся на него запыхавшийся Наги, и Ран рефлекторно дернул его вниз, прикрывая ладонью рот.

– Шшш, – еле слышно выдохнул он.

Юноша закивал, и, отпустив его, Абиссинец чуть приподнялся, оглядываясь вокруг. Тишина уже не была такой абсолютной, в ней появились какие-то новые звуки, но, по крайней мере, нигде не завыла сигнализация. Откуда-то из-за угла здания появились два охранника, проверяющие периметр. Ран нырнул обратно за куст, и молодые люди замерли, затаив дыхание. По бетонной дорожке приближающиеся шаги звучали все громче и громче, уже можно было разобрать отдельные слова в негромком разговоре наемников. Вот они поравнялись с их убежищем, почти прошли мимо… «Пора», ожила в ухе Рана горошинка наушника четким голосом Кроуфорда, и он взвился вверх, в движении обнажая катану. Холодная сталь дважды разрезала воздух, но Абиссинец уже был далеко впереди, когда на землю осели два тела.

Наги только покачал головой и последовал за ним.

И тут разом со всех сторон завыли сирены. Телекинетик одним взглядом снес дверь прямо перед носом Рана, впрочем, ничуть не сомневаясь, что Абиссинец протаранил бы ее своим телом, может быть, даже не заметив этого препятствия. Он проскользнул внутрь, тут же занявшись своей работой.

Ментальный щит, построенный телепатами Эстет для защиты от внешнего мира, сослужил теперь плохую службу: энергетический купол Наги накрыл собой находящихся внутри здания людей, не давая им перенаправить свою убийственную силу внутрь. Оказавшиеся в центре люди теперь могли рассчитывать только на свои собственные силы, а, как и рассчитывали нападающие, в центре оказались не подготовлены к такой наглой и решительной атаке извне. Оставшиеся в живых после краха организации врачи, хоть и были гениями в своей области, но до хитрости и расчетливости Старейшин им оказалось очень, очень далеко. Они больше заботились о сокрытии своего центра, чем о его защите в случае физического нападения. Конечно, лаборатории охраняли настоящие профессионалы, но их оказалось слишком мало, чтобы противостоять тоже малочисленным, но зато более упрямым противникам.

Ран легко расправился еще с двумя солдатами, оказавшимися у него на пути, и бросился в выбранном им же самим направлении, углубляясь вглубь задания.

«Правое крыло, сектор А. Тут все чисто», – прозвучал в наушнике голос Фри.

«Правое крыло, сектор В. У нас жарко», – отрывисто откликнулся Кен.

«Отправляю к вам нашу парочку», – тут же отреагировал Хлое. -«Фри, Мишель, в сектор В».

Ран слушал вполуха, не улавливая смысл, и даже не смотрел, идет ли за ним Наги. Он просто забыл, что он должен идти не один.

«Шу, пожалуйста, будь там».

Где точно, он не формулировал. Где-нибудь, где он смог бы его найти. А остальное его уже не волновало.

«Левое крыло, сектор Д. Справимся сами», – сухо бросил Кроуфорд.

«Левое крыло, сектор С. Поднимаемся на второй этаж», – отозвался Хлое. – «Ран, ты как?»

«Сметает все на своем пути», – откликнулся за него Наги, – «абсолютно невменяемый».

«Чертов Абиссинец», – по привычке выдохнул Хлое. – «Как смогу, приду к вам».

А Ран тем временем двигался чисто механически. Его тело действовало отдельно от разума, занятого только своими страхами, пропитанного сомнениями и мыслями о Шульдихе. Он несся вперед, распахивая каждую дверь, и чуть не воя от разочарования, когда не находил там того, кто был его единственной ценностью.

«Шу, пожалуйста, будь там».

Он не знал, повторяет ли он эту фразу про себя, шепчет ли вслух или кричит во все горло. И в какой-то момент ему вообще начало казаться, что это не реально: вся эта миссия и возможность возвращения Шу. Может, он давно сошел с ума, а это – придуманный им мир и выбранный способ снова встретиться с любимым человеком?

Он распахнул очередную дверь, влетел в комнату и остановился, как вкопанный, потому что рыжий действительно был там. В белой, залитой ослепительным светом палате с мерзко жужжащими приборами. И только, увидев замершее на постели тело и разметавшиеся по подушке огненные волосы, Ран подумал, что даже если – это бред его больного воображения, то пусть он станет для него единственной реальностью. И он позволил себе поверить, что Шульдих жив. До этого он заставлял себя сомневаться. Слишком жестоким было бы разочарование. Второй раз пережить ЭТУ потерю он бы не смог. Но теперь, неведомо каким образом оказавшись у постели и сжав в руках безвольную ладонь, он позволил себе эту роскошь: поверить, что Шу жив.

– Рыжий…

Ран опустился на колени рядом с кроватью, как и предупреждал Брэд, ничего не видя вокруг. Его пальцы то беспомощно касались пластиковых кругляшков, прилепленных к голове телепата, боясь отцепить их и не желая оставлять, то снова вцеплялись в руку Шульдиха. Отчаяние темной волной поднималось откуда-то изнутри, смешиваясь с изломанными нервами, месяцами одиночества и безнадежности, перерастая в настоящую истерию, и больше не осталось сил этому сопротивляться. И тут он вспомнил о Наги.

– Наги!!! Пожалуйста!!! Я не знаю, не сделаю ли я только хуже!!! Пожалуйста!!!

Его так трясло, что он с трудом удерживал в ладонях руку телепата.

– Подожди чуть-чуть. Я сам отцеплю их, – отозвался Наое.

Один за другим отваливались присоски, освобождая Шу из его плена. И тут же на их месте оказывались ласкающие пальцы Рана. Его руки порхали по лицу Шу, поглаживая заострившиеся черты лица, касаясь волос.

– Шу! Вернись ко мне, Шу! – теперь на холодную кожу падали еще и горячие, соленые капли. – Почему он не приходит в себя?!? Наги, почему?!?!

Ворвавшийся в палату Хлое, пролетел по инерции еще несколько шагов и замер, оторопело глядя на рыдающего Рана.

– Котенок… – вдруг прошелестело в мозгах у всех троих.

Шульдих явно не утруждал себя сужением канала своего вещания.

– ШУ!!! – закричал Ран.

– О, Майн Готт, мне так не хватало твоего нежного голоска, – ехидно, но очень ласково откликнулся телепат.

Тело рыжего по-прежнему не подавало никаких признаков жизни, но голос звучал бодро и весело.

– Шу!!! – пальцы Рана снова скользнули в растрепанные волосы.

– Почеши меня за ушком, – тут же мурлыкнул Шульдих.

– Что происходит, Шу? Где ты? – и снова новая волна отчаяния от собственного бессилия.

– Что-то не так, – наконец, серьезно признался телепат. – Liebe, дай нам с Наги немного поработать над воздействием, а?

Ран честно попытался отойти, но ноги отказывались повиноваться. И тогда Хлое просто обхватил его за талию, поднимая на ноги, и оттащил в сторону, давая дорогу Наги. Кажется, Ран даже не понимал, что с ним делают, безотрывно глядя на Шульдиха. Хлое пришлось еще сильнее прижать его к себе, потому что тонкое тело Абиссинца вдруг стало слишком тяжелым, обвиснув на его руках тряпичной куклой.

Со стороны казалось, что темноволосый юноша просто стоит у постели, но Хлое даже не пытался уточнить, что происходит на самом деле: те двое явно были заняты, а Ран – не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. Он только дрожал и плакал, судорожно ловя ртом воздух. Для него минуты безмолвия тянулись часами. И глядя, как темнеет бледное лицо Наги, снова захотелось выть от бессилия. Наконец, Наое прикрыл глаза, и обернулся к молодым людям.

– Это воздействие – что-то типа заклятия. Его создавала целая группа, и оно действует пока кто-то из них еще жив.

– Значит, кто-то из них еще жив… – повторил охрипшим голосом Ран.

– Да, котенок. Они, видимо, не слишком доверяли друг другу, – вступил в разговор голос Шу. – Они могут либо снять его все вместе, либо оно пропадет само, но только, когда ни одного из них не будет в живых.

– Но я не хочу ждать!!! – Ран так дернулся, что Хлое с трудом удержал его. – Пусти!!!

– Пусти его, – приказал телепат, и руки румына, повинуясь мысленному приказу, разжались сами собой. – Я попытаюсь кое-что сделать, котенок, – уже совсем по-другому, ласково, мягко и успокаивающе, звучал голос телепата пока Ран, не чуя под собой ног, летел к постели. – Потерпи, маленький.

И Ран действительно, как ребенок, согласно кивнул головой, елозя щекой по плечу телепата, и затих.

– Я просканирую все здание и попытаюсь найти того, кто нам нужен, – объяснил телепат явно для своего нетерпеливого любовника. – Так, что тут у нас… В этом отсеке – пусто. Тут тоже. Ага. А это кто? О, привет, Сибиряк. Зачем так дергаться? Я же просто поздоровался… Оу… Наги, напомни мне потом, я тебе кое-что такое расскажу… Ладно, дальше, дальше, дальше… За тобой недобитый охранник, Брэд. Левее… Потом поговорим, мне сейчас немного некогда…

– Ты – невозможен, Шу, – сквозь слезы улыбнулся Ран.

– Я знаю, – тут же откликнулся телепат. – Так, тут еще горячо. Вперед, Фарфи!!! Я тебе немного помогу… Что значит: я лишил тебя удовольствия их убить? Дверь направо. Удачной охоты.

Хлое невольно поежился от подобного цинизма, но голос Шульдиха уже продолжал:

– Так, какая занятная парочка… Кстати, дружище, ты знаешь, какие фантазии бродят в голове у твоего малыша? Ага, теперь знаешь…

– Шульдих! – уткнулся носом в его плечо Ран.

– Я – за гармонию в отношениях, котенок, они еще скажут мне спасибо… Стоп! Вот она.

– Кто? – вскинул голову Ран.

– Доктор Кауфман. Она успела спрятаться, а теперь пытается уйти. Я не могу убить ее, не погибнув сам, это еще одно условие воздействия.

– Где она? – вскочил на ноги Ран, подхватывая катану.

– Слишком далеко. Наги, сектор С, подземный этаж. Она всего лишь доктор, у нее нет никаких способностей, только защита от меня.

– Отправь туда меня! – потребовал Абиссинец, развернувшись к юноше. – Ну же!!!

– Делай, как он говорит, Наги, – вздохнул Шу, – он же упрямый.

Яркий белый свет палаты сменился сумраком бетонного коридора. Ран осмотрелся по сторонам, но не заметил никаких признаков жизни.

– Иди вперед, – сказал голос Шульдиха.

И Ран двинулся в сгущающуюся темноту. Негромко гудели тусклые лампы аварийного освещения, и очертания стоящих по стенам каких-то громоздких железных шкафов терялись в их неровном свете.

– Налево, – подсказал Шу, когда Ран притормозил на развилке.

Абиссинец послушно направился к огромным металлическим контейнерам, так загромождающим коридор, что оставался только узкий, неровный проход. Где-то внутри них послышался еле уловимый шорох. И Рану показалось, что он слышит еще один звук: нарастающий нервный стук. Хотя, может быть, это колотиться его сердце?

Он продолжал бесшумно пробираться по лабиринту между ящиков, но, видимо, жертва каким-то образом почувствовала его приближение, потому что окружающую тишину теперь разрывал только этот нервный стук. Ран обогнул еще один контейнер и замер. Маленькая съежившаяся фигурка подняла голову и всхлипнула. Мелькнули светлые волосы, собранные некогда в аккуратную прическу, но сейчас рассыпавшиеся в полном беспорядке. Полные ужаса голубые глаза уставились на приближающегося мужчину с мечом. Женщина, прижав к груди тонкую папку с документами, еще больше подтянула под себя ноги, стараясь стать совсем незаметной.

– Отпустите меня, – так жалобно пробормотала она по-немецки, что Ран остановился, опуская поднятый было меч. – Пожалуйста, отпустите меня, – мелодичный голос женщины дрожал от страха. – Что я Вам сделала?

Против ожиданий, эти слова вернули его в реальность, не оставив жалости и милосердия. Молодой человек шагнул вперед и нагнулся над скорчившейся жертвой.

– Ты пыталась отнять у меня Шульдиха. Этого достаточно, – тоже по-немецки ответил Ран, решительно глядя в бледное холеное лицо.

Голубые глаза испуганно расширились, но тут же ее лицо исказилось ненавистью и брезгливостью, как будто она видела перед собой гадюку, и женщина рванулась вверх, пытаясь встать, оттолкнуть его, сбежать, и вдруг застыла, ни в силах двинуться дальше, глядя в холодные фиолетовые глаза стоящего над ней мужчины. Ее взгляд стал недоуменным, и вместо вопроса из приоткрытого рта наружу хлынул поток темно-бордовой крови. Женщина беспомощно всхлипнула, давясь вязкой жидкостью. Ее глаза наполнились страхом, и она, опустив голову, увидела матово поблескивающую гарду катаны почти у своей груди. Смертоносное лезвие, пройдя через папку, которую она все еще прижимала к себе, вошло в тело точно между ребрами. И вслед за осознанием, пришла оглушающая боль. Женщина, хрипя, забилась, как бабочка на булавке, и Ран выдернул меч. Доктор Кауфман осела на пол, ее тускнеющий взгляд с трудом удерживался на лице своего убийцы.

– Абиссинец, – с запоздалым прозрением и жалостью прохрипела она и застыла, а из разжавшихся пальцев, звякнув о бетонный пол, вывалился маленький пистолет, которым она так и не успела воспользоваться.

Ран развернулся и медленно пошел прочь. Один шаг, второй, третий он сделал уже в палате, остановившись и зажмурившись от ослепительного света.

– У тебя такой устрашающий вид, котенок, – прошелестел голос Шульдиха.

И Ран распахнул тут же заслезившиеся глаза, испуганно ища фигуру телепата.

– Не получилось? Ты не говоришь вслух!!!

Его взгляд сфокусировался и наткнулся на прищуренный зеленый глаз, который тут же ему подмигнул.

– Мне просто еще трудно шевелить даже губами, – хихикнул телепат у него в голове.

– Я устрою тебе такую терапию, рыжий!!!

Ран мгновенно оказался на постели, где-то по дороге об пол звякнула катана, но он, не обращая внимания, уже впился в непослушные губы телепата. За спиной хмыкнул Наги и крякнул Хлое, но на зрителей тоже уже было наплевать. Холодные губы Шу теплели под его губами, сначала отвечая чуть заметным дрожанием, потом неловкими движениями, но все увереннее и увереннее. Ран, тяжело дыша, оборвал поцелуй, когда Шу что-то промычал в его рот.

– Что-то не так? – испуганно переспросил он.

Покрасневшие губы телепата расплылись в улыбке.

– Мне нравится Ваша терапия, доктор Фудзимия, – почти внятно прохрипел Шульдих. – Но у меня еще много чего пока не двигается.

– Тогда продолжим?

Зеленые глаза хитро блеснули в ответ фиолетовым, и их губы снова впились друг в друга.

– Эээ… Ран, нам надо бы идти, – несмело начал Наги, но Абиссинец, кажется, даже его не услышал, продолжая терзать губы телепата.

– Ран! – чуть громче позвал вышедший из ступора Хлое, но и его голос пропал втуне.

– Я – за помощью, – сдался Наги и испарился.

Хлое беспомощно покосился на пустое место, где только что стоял телекинетик, и снова посмотрел на безумствующего Абиссинца. В коридоре послышался топот, Хлое напрягся, но в палату влетел запыхавшийся от быстрого бега Кен.

– Нашли Шуль… ой!

Сибиряк замер, заливаясь краской по самые уши и оторопело глазея на столь необычную картину: восседающий на лежащем Шварце исступленно целующий его Абиссинец.

– Нашли, – грустно ответил Хлое.

– Вижу, – пробормотал Кен.

Ран опять приподнял голову, отчего Шульдих разочарованно застонал.

– Вот видишь, терапия дает свои плоды: теперь у тебя еще кое-что двигается, – озорно прошептал он у рта телепата, но подался назад, когда Шульдих снова потянулся к его губам.

– Donnerwetter, – неразборчиво выдохнул немец.

– Ты что-то сказал, Liebe? – улыбнулся Ран, невинно хлопая ресницами.

– Немедленно наклонись! – хрипло рявкнул телепат.

– С удовольствием, – ответил Ран, с готовностью впиваясь в его губы.

Посередине палаты материализовались Наги и Кроуфорд.

– Вот! – обвиняюще ткнул в них пальцем Наое.

– Мда… – поморщился Брэд. – Но надо все равно перенести их отсюда.

– Шульдиха голой задницей на траву? – возмутился Наги. – Он же меня потом убьет!!!

Кроуфорд покосился на юношу, потом строго посмотрел на нарушителей порядка.

– Может, оттащить Рана?

Кен вздрогнул, с ужасом посмотрев на него.

– Тогда надо сначала спрятать его катану.

Брэд устало вздохнул.

– Тогда мы просто уходим, а они останутся здесь, – слишком громко и четко сказал он.

Кен и Хлое изумленно воззрились на него, а Наги усмехнулся, потому что эту фразу парочка определенно услышала. Оба, навострив ушки, замерли. Потом Ран медленно и мягко отпустил губы Шульдиха и, обернувшись к Кроуфорду, состроил извиняющуюся гримасу.

– Слезай и упаковывай свое имущество, – строго сказал Брэд.

– Что? Это я что ли имущество? – громко возмутился Шульдих и закашлялся. Остальные слова телепата звучали уже ментально. – Безобразие! А еще борец за вежливость!!!

– Или голой задницей на траву, – отрезал Кроуфорд.

Шульдих на секунду замолчал, потом жалобно попросил.

– Заверни меня в одеялко, Liebe. Этот садист так и сделает. Я, конечно, не против, чтобы на мою задницу пялились, но на землю… Пффф…

Брэд закатил глаза.

– Даю 10 секунд…

– Мы не в армии! – огрызнулся телепат. – За 10 секунд он завернет меня так, что обязательно будет где-нибудь поддувать! Ой-ой-ой!!! Осторожнее, Liebe! – завопил немец, потому что Ран, действительно кое-как завернув его в одеяло и подняв на руки, крепко прижал его к себе. – Я понимаю, что ты просто мечтаешь о резиновой сексуальной игрушке в натуральную величину, котенок, но я бы хотел остаться с целыми костями!!!

– Как тебе не стыдно! – Ран округлил глаза. – Лучше не дергайся…

– Наги, напомни мне, пожалуйста, почему я решил, что нам надо его спасти? – холодно поинтересовался Кроуфорд, выгнув бровь и скрестив руки на груди.

– Ммм… – юноша замялся только на секунду. – Наверное, ты больше не мог видеть Рана в зеленом халате.

Парочка вздрогнула и, перестав пререкаться, изумленно уставилась на них.

– А что не так? – недоуменно сдвинув брови, поинтересовался Абиссинец.

– Ты затаскал мой любимый халатик до дыр и смущал их? – захихикал Шульдих.

– Знаешь, а ты скорее всего прав, – согласился Брэд с предположением Наги.

– Ты действительно ходил в моем халате? – изумился Шу.

– Да, а что? – Ран совсем смутился.

– Это, конечно, так сексапильно, Liebe, но зеленый цвет к красным волосам… О Майн Готт, никакого вкуса…

Ран насупился. Кроуфорд кивнул, красноречиво глядя на Шульдиха.

– Я – исключение, только подтверждающее правило, – огрызнулся телепат.

– Ну-ну, – ехидно протянул Брэд и добавил: – Видимо, я справедливо решил, что только твое присутствие сможет избавить меня от этого зрелища.

Шульдих засмеялся.

– Не дергайся, ты все-таки тяжелый, – буркнул все еще обиженный Ран.

– Я не дергаюсь! – возразил телепат. – Я еще не могу дергаться!

– А я говорю – дергаешься!…

– Наги! Убери их обоих! – не выдержав, рявкнул Кроуфорд.

Гомонящая парочка исчезла, как по мановению руки.

– Собери всех, и пора тут заканчивать.

– А как мы закончим? – подал голос Кен, немного придя в себя от наступившей в голове тишины.

– Разрушим все к чертовой матери, – не терпящим возражений тоном заявил еще не совсем успокоившийся Брэд.

Оба члена Вайсс только недоверчиво переглянулись.

 

* * *

 

Наги снова собрал их всех на покрытом травой пригорке, с видом на белый корпус исследовательского центра.

Хлое разговаривал с лидером Западной группы, выражая благодарность за помощь. Кен опять стоял рядом с ним, рассматривая четырех молодых людей. Двое постарше, двое – совсем мальчишки. Холодно-сдержанный лидер, высокий брюнет с голубыми глазами, говорящий с легким славянским акцентом. Зеленоглазый улыбчивый юноша с копной непослушных соломенных волос. Белокурый скандинав, спокойный и подозрительный. И темноволосый мальчишка-итальянец, непосредственный и юркий. «Четыре абсолютно разных человека под одной крышей, объединенные общей целью», подумал Кен. «Ничего не меняется».

Чуть поодаль стояли Брэд и Наги. Юноша, наклонив голову, внимательно слушал, что вполголоса говорил ему Кроуфорд.

«Как будто вышел со званного приема, а не побывал на миссии», удивленно подумал Кен, оглядывая подчеркнуто-элегантную фигуру американца в ничуть не помявшемся дорогом костюме.

У ног Брэда, как верный пес, на траве сидел Фарфарелло, задумчиво созерцая усыпанное звездами небо и крутя в перепачканных кровью руках свой смертоносный стилет. Кен поежился. Псих, как будто почувствовав на себе его взгляд, мгновенно повернул голову, пытливо впился в его лицо желтыми глазами, потом усмехнулся и снова отвернулся к звездам.

«Он странный, и не всегда такой уж сумасшедший», почему-то подумал Кен и вздрогнул от этой неожиданно мягкой мысли по отношению к Фарфарелло. «Неужели Ран сумел хоть немного, но изменить и наше отношение к Шварц?»

Он посмотрел на Юки, доверчиво примостившегося рядом с психом. Юноша сидел, притянув колени к груди, устало опустив голову на скрещенные руки.

«Или, может быть, что-то изменилось только для меня? Ведь для всех остальных Шварц не успели побывать врагами, они – семья Рана. Пора и мне это принять».

Еще дальше, у самого обрыва сидели две пары. Фри приобнял своего малыша, укутав его полой куртки, и Мишель дремал, прижавшись встрепанной белокурой головой к его плечу. Немец улыбался и поглаживал непослушные пряди.

Ран посадил закатанного колбаской в одеяло Шульдиха боком, между своих расставленных коленей, прижав телепата к себе. Рыжая голова покоилась у него на плече. Шульдих периодически медленно, явно с трудом, приподнимал голову и зарывался носом в алые пряди, спускающиеся по шее Абиссинца. Ран терся щекой о его лоб, потом пытался чмокнуть в нос. Наконец, Шульдих запрокидывал голову, уступая его ласковому, но настойчивому давлению, и они медленно, чувственно целовались.

Смотреть на них было мучительно приятно. Становилось жарко, и появлялась тяжесть внизу живота…

Кен покраснел и отвел глаза.

– Ладно, пора устроить прощальный фейерверк.

Сибиряк поднял голову и обнаружил, что Наги, улыбаясь, смотрит прямо на него, как будто ожидая именно его согласия.

– Да, пожалуй, – совсем смутился Кен.

Юноша кивнул, но даже не двинулся с места. Несколько секунд ничего не происходило. Потом где-то внутри здания раздался грохот, и земля вздрогнула под их ногами.

Юки поднял голову и недоуменно захлопал глазами. Сонный Мишель встрепенулся и, что-то испуганно пискнув, прижался к Фри. Остальные смотрели то на дом, то на стоящего рядом с ними юношу, просто не веря своим глазам.

– Котельная? – вслух поинтересовался Шульдих, у которого чудом именно в этот момент оказался свободен рот.

– Ага, – кивнул Наги. – А теперь газовые баллоны.

Бабахнуло так, что черепичная крыша, подпрыгнув, раскололась надвое, выпустив ослепляющий сноп огня. И тут же пожар стал разрастаться с ужасающей скоростью. Со звоном лопались стекла, а из стен с грохотом выпадали целые плиты. Здание содрогалось так, как будто находилось в центре землетрясения, но чудовищной силы звуковые волны доходили только до подножия холма и, как будто натолкнувшись на невидимый барьер, откатывались обратно, вызывая еще большие разрушения. Завывающий прямо над зданием ураган только раздувал всепожирающий огонь. А сотворивший этот Армагеддон худощавый, высокий юноша стоял спиной к бушующей стихии и, улыбаясь, смотрел на опешившего Кена.

 

* * *

 

Шульдих, сощурившись и поджав губы, смотрел, как исчезает с лица земли его бывшая тюрьма. Ран, уткнувшись носом в рыжую макушку, счастливо посапывал и, зарывшись пальцами в непослушную гриву, поглаживая телепата за ушком.

– Все хорошо, рыжий? – мгновенно встрепенулся он, когда Шульдих судорожно вздохнул, издав то ли приглушенный рык, то ли просто всхлипнув.

– Теперь да, котенок, – встряхнул головой телепат и повернулся. – Теперь да, – улыбнувшись, медленно повторил он.

Они просто смотрели друг на друга. Им не нужны были слова, чтобы рассказать о том, что они пережили за несколько месяцев вынужденной разлуки, как не обязательно было говорить вслух о своих чувствах. Они и так знали, что готовы на все ради друг друга, что каждый из них получает взамен не меньше, чем отдает, что их любовь опять выдержала очередное испытание...

Совсем не обязательно было говорить вслух какие-то банальные фразы... Но так чертовски приятно было их слышать…

Шульдих улыбнулся еще шире.

– Я скучал по тебе, Liebe.

На бледных щеках Рана заиграл легкий румянец. Шу всегда безумно нравилось, что его котенка так легко смутить простыми, ласковыми словами.

– Я тоже, – чуть дрогнули в ответ припухшие губы Абиссинца.

В доме снова раздался взрыв, Ран вздрогнул от неожиданности и рефлекторно чуть сильнее прижал к себе Шульдиха, но не опустил глаз. Телепат тоже даже не обернулся.

– Твои губы… – ласково прошептал он.

– Опять опухли? – еще тише спросил Ран со смущенной улыбкой.

– Не то слово. Они просто бордовые. И у тебя до неприличия аппетитный вид…

Ран покраснел еще больше.

– Ну, теперь ты весь, как свеколка, – хихикнул Шу. – Наклонись…

 

* * *