– Я так больше не могу! – Кудо втянул воздух сквозь стиснутые зубы и принялся развязывать фартук. – Этому пора положить конец!!
– Йоджи, это, в общем-то, не твое дело, – заметил Оми, встревожено посматривая на товарища.
– Ты взгляни на них!! Вы оба гляньте на них!!! – блондин шваркнул фартук об пол. – Ну что это такое…
Оми и Кен перевели взгляд туда, куда указывал палец блондина.
Снаружи магазина, под деревом, стояли двое: Сакура и Ран. Девушка выглядела смущенной и счастливой, теребя кончик косы, Ран же выглядел… Ну, как обычно. Девочка что-то лепетала, а юноша со стоическим лицом молчал, глядя в землю.
Наконец, он что-то сказал, повернулся к девушке спиной и вернулся в магазин.
– Ну? – Йоджи вопросительно посмотрел на него.
Айя бросил на него холодный взгляд и молча прошел мимо.
– Ну вот, опять… – блондин обхватил голову руками. – Ксо, я в самом деле не могу больше на это смотреть! Девчонка приходит сюда уже месяц и щебечет, щебечет, щебечет… Я бы понял, если бы Ран к ней хоть что-то чувствовал, так нет же… Но он не говорит ей об этом прямо, вот бедняжка и надеется на какие-то ответные чувства с его стороны и приходит снова, и снова, и… Аррррггггххххх!!!!!! – Йожди в расстройстве дернул себя за волосы. – Это уже не смешно. Я надеялся, что до нее дойдет, что Айя ею не интересуется, но не-ееет! Она или слишком самонадеянна, или тупа как пробка, а он…
– Стесняется или не хочет ранить ее чувства? – предположил Оми.
Йоджи пожал плечами.
– Или он просто мазохист.
Некоторое время парни глубокомысленно молчали.
– В любом случае, что мы можем сделать? – печально заметил Кен. – Не заявлять же ей, что Ран ее не любит!
– Почему нет? – мрачно спросил Кудо.
– Это неделикатно, Йо-тян!
Блондин пренебрежительно фыркнул.
– А деликатно будет, если я ее убью? – кровожадно уточнил он.
– Йоджи, не говори так, – твердо произнес Оми. – Мы прекрасно знаем, что ты этого не сделаешь.
Балинез лишь вздохнул.
– Мне бы твою уверенность… – пробормотал он. И вдруг его глаза сверкнули.
– Слушайте, а давайте ей скажем, что Ран уже занят? Тогда она от него отцепится.
– Это кем же может быть занят Абиссинец? – скептически спросил Оми. – Она знает всех Айиных поклонниц, и, кроме того, наверняка захочет встретиться с "подругой" Айи лично. И что будем делать тогда?
– А если сказать, что он встречается с мужчиной? – предложил Йоджи с шальным блеском в глазах.
Оми и Кен вытаращились на него в немом изумлении.
– А что, это идея! – Кудо прищелкнул пальцами, восхищаясь собой. – Если мы намекнем, что Айя предпочитает мужчин, Сакура от него отстанет.
Бомбеец покачал головой.
– И кто же этот «счастливец»? – поинтересовался он. – Айя почти никуда не ходит. Даже Сакура не настолько глупа, чтобы поверить, что это кто-то из нас.
– Почему это? – оскорблено спросил Йоджи.
– Потому что ты – бабник. – Оми ткнул его пальцем в голый живот. – Кена ничего не интересует кроме футбола, да и Айю он побаивается. – Сибиряк быстро закивал. – Я? – Оми на секунду самокритично задумался. – Тоже маловероятно, поскольку я выгляжу как ребенок, а у Айи нет склонности к педофилии.
– Мда, – Балинез почесал затылок. – А если кого-то постороннего? В конце концов, нам ведь не надо предъявлять его Сакуре "в живую"? Достаточно будет фотографии. У тебя в файлах наверняка найдутся фото симпатичных парней?
Оми пожал плечами.
– Надо посмотреть…
Спустя полчаса котята-заговорщики тупо созерцали экран Оминого монитора. Единственными "симпатичными парнями" оказались Шварц. Все остальные личности, чьи файлы хранились в базе данных Цукиено, выглядели или слишком старыми, или… зверскими.
Или мертвыми.
– Шварц, а? – Кен фыркнул.
– Она наверняка их помнит, – пробормотал Оми. Его рука нерешительно зависла над клавиатурой.
– Ну, мы всегда можем наплести ей о "запретной страсти" и прочей чепухе, – заметил Йоджи. – Любовь между врагами, все такое… Ну, как в дамских романах.
Оми удивленно посмотрел на него.
– Не знал, что ты читаешь дамские романы, Йо-тян.
– Жизнь полна неожиданностей, не так ли? – Кудо залихватски подмигнул. – Так, давай выбирать пару для Айи!
– А? – Оми с недоумением посмотрел на него.
– Ну, он же не может встречаться со всеми Шварц одновременно? – Йоджи кивнул на экран, с которого на них безразлично смотрели лица противников. – Давай подумаем, кто из них больше ему подходит. Как насчет Наоэ?
– Нет! – выпалил Оми. – Только не Наги!
Йоджи удивленно вскинул брови. Цукиено покраснел.
– Он… маленький, – с запинкой объяснил он. – И выглядит, как ребенок.
– Ладно, чиби выходит из игры, – Йоджи театрально махнул рукой. – Остаются трое. Фарфарелло?
– Хм… – Оми призадумался. – Сакура просто не поверит, что в такого урода можно влюбиться, – произнес он, наконец.
– Ну, не скажи. – Йоджи задумчиво нахмурился. – Есть в нем что-то… этакое.
Кен и Оми удивленно переглянулись.
– Возможно, но я не уверен, что Сакура будет думать таким же извращенным образом, – промямлил Бомбеец.
– Кто знает? – Йоджи фыркнул. – Ну, как хочешь. Тогда у нас остается всего два кандидата на руку и сердце прекрасного Айи-тяна! – Он кликнул мышкой и закрыл фотографии Наги и Фарфарелло. – Хм… – Он потер подбородок. – Рыжий нахал и сдержанный профи. Оба выглядят достаточно сексуальными, чтобы его заинтересовать. Думаю, это должен быть Кроуфорд.
– Почему? – полюбопытствовал Кен.
– Во-первых, именно с ним Абиссинец сталкивался на миссиях. – Йоджи принялся загибать пальцы. – Во-вторых, у него явно есть деньги, а Айя их очень любит. В третьих, – Кудо вздрогнул, – мне не по себе при мысли об Айе в оранжевом свитере, находящемся рядом с Шульдихом. Это колористическая бомба.
Оми вздохнул.
– Хорошо, Кроуфорд так Кроуфорд. Но учти, расписывать Сакуре историю его с Раном "неземной любви" я не буду!!
– Я тоже, – Кен вздрогнул. – Я просто не смогу…
– Разумеется, – Йоджи улыбнулся и подмигнул ему. – Доверьте это дело мне, малыши!
– Надеюсь, я об этом не пожалею, – пробормотал Оми, распечатывая на принтере одну из наименее официозных фотографий Оракула.
На следующий день Шульдих, как обычно, залез на крышу дома напротив и занялся своим обычным делом. То есть принялся шпионить за Вайсс. Не то, чтобы в этом была реальная необходимость, но наблюдать за котятами было интересно.
Увидев, что к магазину снова подходит Сакура, немец скривился. И когда, наконец, у Абиссинца хватит смелости сказать этой дуре, чтобы она отвязалась от него?
Однако, на этот раз навстречу девушке первым выскочил Йоджи и принялся ей что-то втирать, то и дело оглядываясь на дверь магазина, и, наконец, сунул под нос какой-то листок.
Сакура сначала смотрела на блондина довольно недоверчиво, потом покраснела, а под конец разговора выглядела как вареная свекла.
Шульдих, конечно, не мог это пропустить мимо ушей, и залез в ее мысли.
И чуть не свалился с крыши.
"Вот это да!" – подумал он ошалело. – "Вот никогда не бы не подумал, что у нашего Дьявола роман с Абиссинским котенком! Вау!!! Ну, держись, Брэд, теперь ты в моих руках!"
Тем временем плечики Сакуры поникли, и она, опустив голову, побрела прочь от магазина, из дверей которого вышел Ран. Абиссинец с облегчением и некоторым недоумением посмотрел ей вслед, потом пристально посмотрел на Йоджи.
– Кудо, что ты ей наговорил? – подозрительно спросил он.
Блондин запустил руку в волосы на затылке и неестественно рассмеялся.
– О, ничего особенного, Айя. Просто маленькая дружеская услуга, нэ?
На его несчастье, Шульдих не стал задерживаться и читать его мысли, а тут же помчался домой, чтобы по-новому посмотреть на своего босса, у которого, оказывается, тайный роман с Фудзимией. Сердце немецкого телепата пело и трепетало от открывавшихся перед ним возможностей…
Последствия
Иногда Брэду Кроуфорду было действительно жаль, что телепат в их команде – не он. Даже принимая во внимание, что телепатия была довольно сложным в управлении Даром, требовавшим жесточайшей внутренней самодисциплины и неимоверных усилий для контроля.
Не то чтоб Кроуфорд хотел знать, о чем думают Наги и Фарфарелло – они были для него открытой книгой, но вот Шульдих…
Временами эксцентричность немца прямо-таки перехлестывала через край, и Брэду оставалось только гадать, что именно происходит в этой лохматой голове цвета бешеного апельсина, и какие именно мотивы двигают поступками телепата.
Сейчас Шульдих ничего особенного не делал, но само его поведение вызывало у Оракула тоскливое чувство того, что он снова ничего не понимает.
Уже который день телепат ходил за американцем по пятам, ничего не прося, но и не спуская с Брэда восхищенно-выжидательного взгляда – словно в любой момент у Кроуфорда могли проявиться рожки, копыта, или, что еще хуже, нимб и крылышки – и немец не желал пропустить этот момент.
– Шульдих, тебе что, деньги нужны? – тоскливо спросил Оракул за завтраком на третий день такой жизни.
Он не любил спонсировать телепата, справедливо полагая, что и так выплачивает своей команде больше положенного. Но сейчас Кроуфорд был готов расстаться с небольшой суммой – лишь бы немец прекратил изучать его с поистине кошачьим выражением наглости и любопытства в зеленых глазищах.
– Спасибо, не надо, – удивительно вежливо ответил Шульдих, подпер подбородок двумя кулаками и уставился на него с удвоенной интенсивностью.
Брэд раздраженно прикрылся газетой и вцепился в свою чашку с кофе.
Конечно, телепат и раньше отличался странностями, но с Кроуфордом обычно предпочитал не связываться, и, пока Шульдиховы шалости не касались его лично, лидер Шварц предпочитал смотреть на них сквозь пальцы.
– Брэ-эээд, – протянул вдруг телепат сладким голосом.
Оракул вздрогнул, чуть не пролил кофе на белейшую рубашку и обалдело уставился на немца. Учитывая, что самым вежливым обращением Шульдиха к нему до этих пор было «Кроуфорд», да и то американцу пришлось приложить некоторые усилия, чтобы отучить телепата называть себя «мистер-палка-в-заднице» – такая фамильярность была довольно настораживающим явлением.
– Что? – ледяным тоном осведомился он.
Немец ничего не ответил, только томно вздохнул, опустил ресницы и посмотрел на своего босса совершенно коровьим влюбленным взглядом, отчего Брэду стало совершенно не по себе.
В кухню вошел Фарфарелло, и Оракул воспользовался удобным предлогом, чтобы смыться, не теряя лица.
– Эй, – позвал Берсерк Шульдиха, который все еще таращился туманным взором на то место, где недавно сидел Кроуфорд. – Ты что, обкурился? В нирвану впал?
Телепат перевел взгляд на него и нежно улыбнулся.
Фарфарелло поднял бровь.
– Точно, обкурился, – констатировал он.
– Фа-рфи…- томно пропел немец. – А вот скажи… ты кого-нибудь любишь?
– Бефстроганофф из говядины с грибами, – ответил Фарфарелло, залезая в холодильник. – Хочешь меня угостить?
– Нет, не «что», а кого! Девочку или там мальчика… – Шульдих помахал рукой.
– Каннибалов не уважаю, – чопорно ответил Берсерк.
Телепат закатил глаза.
– Фарфи, ты что, кроме еды ни о чем больше не думаешь? Не в этом смысле любишь…
– А в каком? – Фарфарелло подозрительно уставился на него.
– Э-ээ, – Шульдих поскреб скальп. – Ну, там цветочки… подарки… поцелуйчики под луной, – он бросил взгляд на молча моргающего Берсерка. – Ну, тычинки, пестики? – с надеждой закончил немец. – Ты понимаешь, о чем я? Птички делают это, пчелки делают это…
И надо же было, чтобы как раз в этот момент в кухню вошел Наги.
Он перевел взгляд с телепата на Фарфарелло и обратно.
– Птички, пчелки? – повторил мальчик за Шульдихом. – Что они делают?
Немец только махнул рукой и покинул кухню.
Наоэ с недоумением посмотрел ему вслед, перевел взгляд на ухмыляющегося Берсерка и со вздохом покачал головой. Для собственного же спокойствия он не хотел знать, что за беседа тут была.
Такатори Рейджи считал себя выдержанным человеком. В конце концов, он был политиком. А для политика, тем более политика-японца, умение сохранять невозмутимость и улыбаться, пусть у тебя хоть чирей на заднице растет – это все!
Но иногда даже умение улыбаться на тридцать два политических зуба не помогало.
Представьте себе многоопытного, выдавшего виды, коварного премьер-министра, которого охраняет весьма и весьма компетентно выглядящий, рослый, да еще и со способностью к предвидению телохранитель.
А теперь представьте, что данная компетентная, очкастая личность во время важного совещания морщится, ерзает, то и дело поправляет галстук и кидает замученные взгляды на некую рыжую телепатическую особь, в просторечии именуемую Шульдихом.
Который кидает на вышеупомянутую очкастую личность томные, загадочные взгляды, подмигивает и, разве что, не мурлыкает…
Что при этом подумает извращенный, опытный, видавший виды политик? Правильно.
А как он отреагирует? Тоже правильно.
В общем, Такатори начал посматривать на босса своих телохранителей с изрядным недоумением и опасением.
Не то чтоб политик не одобрял подобные отношения – по правде говоря, Рейджи был довольно твердо уверен в том, что его одобрение или неодобрение мистеру Кроуфорду глубоко безразлично. Но – Шульдих?!
При одном только взгляде в веселые, цвета скошенной травы глазки телепата премьер-министра неизменно прошибал холодный пот. Независимо от того, насколько опасен был Кроуфорд, силен Наги и безумен Фарфарелло, больше всего опасений у Такатори вызывал именно Шульдих.
Поэтому ничего удивительного, что после заседания премьер-министр сдавленным голосом заявил, что на сегодня он в присутствии Шварц не нуждается, и торопливо заперся в своем кабинете, на всякий случай вооружившись клюшкой для гольфа.
Не то чтоб Такатори думал, что телепат вдруг воспылает к нему безумной страстью, но так… на всякий случай…
В конце концов, кто знает, чего можно ждать от немца, которому даже Кроуфорд позволил быть сэме?
Едва только премьер-министр и его прихлебатели покинули зал совещаний, доведенный до белого каления Кроуфорд молча схватил Шульдиха за лацканы белого пиджака и прижал к стене.
– Какого черта?! – прорычал Оракул. – Чего ты добиваешься?!
– Успокойся, шеф, – даже полузадушенный, телепат ухитрился нагло улыбнуться и похлопать Брэда по плечу. – Пока мы понимаем друг друга, никто ничего не узнает. Я буду нем, как могила.
Кроуфорд нахмурился.
– Ты о чем?
Немец ловко выскользнул из его рук, боднул Брэда лбом в плечо, и… мяукнул.
– Считай, что я ничего не знаю, но да, это намек! – он залихватски подмигнул оторопевшему Оракулу, еще раз мяукнул и вышел.
Кроуфорд дрожащими руками пригладил медленно встающие дыбом волосы.
Он видел своего телепата в разных ипостатях, но мяукающий Шульдих… Это не вписывалось ни в какие рамки!
Временами Наги не знал, как ему относится к Брэду Кроуфорду. С одной стороны, американец был его боссом, и Наоэ беспрекословно выполнял приказы Оракула.
Часто телекинетик видел, насколько эффектным и безжалостным может быть этот человек, и был рад, что они с Кроуфордом на одной стороне.
С другой – Брэд относился к нему не совсем как босс – американец заботился о Наги почти как отец или старший брат.
Была и третья сторона их отношений: Кроуфорд был не только мощным Провидцем, но и личностью достаточно сильной, чтобы держать в узде такую разношерстную компанию, как Щварц – и за это Наоэ не мог не уважать их лидера.
Если бы Наги пригрозили пытками или отлучением от компьютера, что для него было, в общем-то, одно и то же – он бы, возможно, допустил, что испытывает к Оракулу, помимо опасливого уважения, некоторую… привязанность.
Когда Кроуфорд вечером постучался в его комнату и сказал, что хочет конфиденциально поговорить, Наги был слегка озадачен. Брэд редко удостаивал мальчика разговорами, не относящимся к заданиям. И уж тем более никогда при этом не выглядел… смущенным. Само слово категорически не подходило самоуверенному американцу.
– Наги… – Оракул остановился рядом с компьютерным столом, глядя на мальчика сверху вниз. – Скажи, ты не замечал за Шульдихом ничего странного?
– В каком смысле? – уточнил Наги осторожно. – Он, вообще-то, все время странный…
– Я имею в виду… – Кроуфорд покусал нижнюю губу, – Что-нибудь действительно странное. Он при тебе… не мяукал? Не гавкал? Не чирикал?
– Не-а, – Наги помотал головой. – Хотя, подожди. То есть, да… то есть, сегодня утром… он не чирикал, но, кажется, говорил с Фарфарелло… – Наоэ наморщил лоб. – О птичках. И о пчелках. Но не чирикал. Брэд, а что такого делают птички и пчелки?
К удивлению мальчика, вместо ответа на этот вроде бы вполне безобидный вопрос Кроуфорд сначала побледнел, потом покраснел, потом снял очки и принялся тщательно протирать их.
– Понимаешь, Наги, – в затруднении начал Оракул. – Пчелки и птички… они… размножаются… Для этого надо, чтобы птички были с другими птичками… в отношениях… а пчелки-с пчелками, – Кроуфорд посмотрел в почти абсолютно круглые от удивления глаза Наоэ, снова удушливо покраснел, и вылетел из комнаты, бросив:
– Я принесу тебе специальную литературу… Сам прочитаешь!
Наги проводил его ошеломленным взглядом, поморгал и решил, что Брэда Кроуфорда все же стоит отнести в категорию «Строгий приемный папа».
В конце концов, если он не ошибался, то Кроуфорд только что пытался провести с ним типичный «отцовский» разговор о сексе…
Понятия не имеющий о своем только что приобретенном социальном статусе Оракул кое-как доплелся до своего кабинета, плюхнулся в кресло, ослабил узел галстука и вытер вспотевший лоб. Объяснять подростку теорию секса – нет уж, дудки. Лучше он купит ему книгу… И вообще, он думал, что в нынешнее время подростки в этом плане куда осведомленней!
Но Шульдих…
Еще одна загадка. Зачем телепату понадобилось говорить о «птичках и пчелках» с Фарфарелло? Какой в этом смысл? Уж кого-кого, а Берсерка трудно было назвать невинным…
Кроуфорд тяжело вздохнул. Было ясно, что если он хочет доискаться до причин странного поведения немца, разговора с психом не избежать.
Фарфарелло любил свою команду. Действительно любил.
Причин для этого было много, но основных было две.
Первая – его команда, сама того не ведая, оскорбляла бога столь многими способами, что это само по себе заслуживало уважения.
И вторая – Шварц ему просто нравились.
Поэтому, когда Брэд Кроуфорд вступил в его комнату, Берсерк оторвался от собирания большого паззла с котятами, снисходительно кивнул и приготовился внимать.
– Какие проблемы, босс? – первым делом поинтересовался он.
– Проблемы? – брови Оракула поползли вверх. – С чего ты взял?
– У Шварц всегда есть проблемы, – мудро заметил псих. – Так что случилось на этот раз?
Кроуфорд вздохнул, и решил, что спор с Фарфарелло о наличии или отсутствии постоянных проблем в команде ни к чему не приведет.
– Что, по-твоему, происходит с Шульдихом? – прямо спросил он.
– Я думаю, ты не хочешь этого знать, – последовал неожиданный ответ.
– Чего-о??! – от неожиданности голос Кроуфорда почти сорвался на визг. Откашлявшись, он в немом изумлении уставился на Берсерка.
– То есть, как это «не хочу знать»? – подозрительно поинтересовался Брэд после паузы.
– Тебе это не понравится, – спокойно повторил Фарфарелло.
– Это уж позволь решать мне самому, – Кроуфорд нахмурился. – Итак, наш телепат…
– Влюблен.
Фарфарелло был прав, мне это ОЧЕНЬ не нравится – в смятении подумал американец. Но все, что он смог сказать вслух, было:
– А?
– Я говорю, что он влюблен, – Бесерк пожал плечами. – В кого – отдельный вопрос. Сначала я думал, что в меня…
Кроуфорд издал нечленораздельное мычание и торопливо вычеркнул из воображения картину предающихся любовным забавам Шульдиха и Фарфарелло.
– …потом – что в тебя…
Оракул жирными буквами вписал в мысленный блокнот «врезать в дверь спальни дополнительный замок»
– …но не исключено, что это может быть и Наги…
К предыдущей записи добавилась еще одна: «СЕРЬЕЗНО поговорить с мальчиком о сексе и способах предохранения».
-…но потом я его исключил. Хотя на счет нас с тобой – все еще в сомнении. А кроме нас в качестве предмета обожания рыжего остаются только Вайсс.
Поговорить с Фарфарелло, во внезапном озарении понял Кроуфорд, было ОЧЕНЬ плохой идеей.
Очевидно, выпученные глаза и отвисшая челюсть шварцевского лидера выдали полное непонимание им возникшей ситуации, т.к. Берсерк расщедрился на объяснения.
– Подумай сам. Это должен быть кто-то, с кем Шульдих часто видится. А это либо мы – поскольку мы живем вместе, либо Вайсс – поскольку с ними мы сталкиваемся почти каждую неделю. – Фарфарело задумчиво потер указательным пальцем висок.- Хотя, я как-то не подумал…Может, это кто-то из прихвостней Рейджи-сана? Или сам премьер?
Кроуфорд вытащил из кармана носовой платок и дрожащей рукой вытер со лба крупные капли пота. Картина Шульдиха и Такатори в одной постели было последнее, в чем он нуждался сегодня и вообще в этой жизни.
– Никакого Рейджи-сана, – хрипло заявил он.
Берсерк кивнул.
-О’кей. Итак, Шульдих втюрился в тебя, или меня, или одного из вайссовских котят. Вот что с ним «происходит». У тебя еще есть вопросы?
Кроуфорд открыл рот. Закрыл. Вздохнул.
– Нет.
И вышел из логова Фарфарелло, стараясь не наступить на разбросанные по полу кусочки паззлов.
Утром следующего дня Кроуфорд уехал в офис Такатори раньше всех, таким образом хитро избежав совместного завтрака с рыжей бестией и неожиданно очень умным психом.
Шульдих был огорчен.
Телепат сидел за столом, уныло подперев щеку кулаком, и скреб вилкой по тарелке, раздирая на клочки яичницу.
– Перестать скрежетать, пожалуйста, – попросил Наги, заходя на кухню. – У меня от этих звуков уши болят.
Шульдих молча показал ему язык, но скрести вилкой о тарелку перестал.
– Чего-то невеселый ты сегодня, – проницательно заметил Наоэ, садясь напротив. – Что, босс опять выволочку устроил?
Шульдих грустно покачал головой.
– Что мне выволочка, Нагси? Всего лишь сотрясание воздуха, – он вздохнул. – Меня гложет любопытство…- он задумчиво посмотрел куда-то сквозь Наги, заставив мальчика вздрогнуть. – Учитывая, как много Брэдли работает, когда же он успевает Абиссинца яоить?
– А-о-ы-ть???? – выдавил Наги.
– Только никому не говори, – рассеянно предупредил телепат. – Я в мозгах Сакуры, чтоб ей икалось вечно, прочитал, что у Абиссинца тайный роман с нашим биг боссом. Нет, но когда он успевает-то??!
– Ты уверен? – осторожно уточнил Наги. – А она-то откуда знает?
– От Балинеза. Он ее просветил, чтобы она им глаза не мозолила. Ну, Брэ-эд…То-то он на баб не смотрит – Фудзимия красивее любой девицы, – Шульдих мечтательно закатил глаза и прищелкнул языком. – Но когда и где они успевают этим заниматься, хотел бы я знать!
– Извращенец, – пробормотал Наги.
– Девственник, – не остался в долгу телепат.
Наги фыркнул, покраснел и обижено надулся.
Немец потрепал его по голове.
– Не грусти, мелкий, будет и на твоей улице праздник…Главное, почаще отрывайся от своего ящика. А хочешь, я тебе цыпочку найду?
Телекинетик отчаянно замотал головой, покраснел еще сильнее, и уткнулся в свою тарелку. В чем его личная жизнь точно не нуждалась, так это в помощи Шульдиха.
– Ну, как хочешь, – добродушно протянул телепат. – Если что – обращайся, – он еще раз потрепал волосы Наоэ и покинул кухню.
Наги отодвинул тарелку в сторону и задумчиво уставился в окно.
Полученная информация открывала перед ним новые возможности. Не то, чтобы он собирался выдавать Кроуфорда – боже упаси! Но… может быть его мама-папа-босс не будет зол на то, что Наги переписывается и встречается с Оми Цукиено – раз уж Оракул сам… гхм…- как это выразился Шульдих? – яоит Абиссинца?
