Учеба и немного секса

Написано на Зимнюю фандомную битву 2015.

Шульдих тоскливо ожидал очередной гадостной процедуры, наблюдая, как лаборантка прикрепляет провода. Она была старше него, уже за двадцать, наверное. Раскосые глаза и черные смоляные волосы.

— Не ерзай, — велела она. Шульдих завел глаза к потолку:

— Ну что там сегодня?

— Тебе-то какая разница, — буркнула лаборантка. — Лист восемнадцать дробь три. Много нового узнал?

— Сильно дерьмово будет?

Она пожала плечами. Может, и на самом деле не знала, если она не телепатка, то на себе попробовать не могла.

Как только она пробежалась по кнопкам, запуская программу, эти мысли потеряли всякое значение.

На следующий день преподаватель ментальной защиты зашел, пока Шульдих ждал процедуры, и лаборантка обрела имя — прощаясь, препод назвал ее Сильвией. Шульдих пялился ей в вырез белого халата, пока укладывался на кушетку и позволял пристегнуть себя ремнями. Потом машина заработала, бомбардируя его мозг накладывающимися сигналами.

Задав параметры, Сильвия достала бутерброды из пластикового контейнера и принялась жевать, прихлебывая чай. Парнишка прикусывал губы в страдальческой гримасе. Программа, наверное, и правда жесть, но чужие проблемы Сильвию волновали меньше всего. Ничего, ее тоже в свое время погоняли будь здоров, хоть и по другой специализации, да и после сдачи экзаменов борьба за место под солнцем не заканчивается.

Сегодня он думал, что сорвется, попросит передышки. В принципе, это не запрещалось, просто потом пришлось бы догонять недоделанное, так что растягивать сомнительное удовольствие не хотелось. Дотащившись к себе, он упал на лежанку без сил и долго бессмысленно таращился в потолок, потом стал представлять Сильвию в ее коротком халатике и без, и отчасти вернулся к жизни.

Назавтра интенсивность воздействий, похоже, еще возросла, Шульдих держался сколько мог, и все-таки не выдержал:

— Хватит, больше не могу пока, останови!

Сильвия оторвалась от проверки листа с каким-то длинным списком, потыкала кнопки, и все прекратилось. В сторону Шульдиха она даже не взглянула, сразу вернувшись к своей писанине. Минут через десять, не поднимая головы, спросила:

— Ну что, поехали дальше?

— Нет, погоди.

— Выбьешься же из графика, — она наконец отложила листки и подсела к кушетке. — Может, тогда по чаю?

— Давай.

Сильвия налила себе в обычную чашку, а Шульдиху — в кружку с носиком и плотно прилегающей крышкой и сунула в правую руку, освободив ее от ремней.

— Развязала бы лучше совсем.

— Ага, а потом все снова налаживать.

Пить не особо хотелось, так что после пары глотков Шульдих спросил:

— Давно тут работаешь? А по специализации ты кто?

Под халатом у нее был, кажется, только лифчик, и, развлекаясь болтовней, Шульдих поглядывал туда, представляя, как она наклоняется и трется об него своей грудью. Это помогало, напряжение и психическое эхо проходили понемногу.

— Хорош таращиться, — она легонько щелкнула его по носу, не сердясь: мальчишка был забавный, симпатичный.

— Да тут особо не на что больше смотреть. Но из уважения к тебе могу изучить потолок.

— Процедуру-то возобновим, или что мне с тобой делать?

— Лучше трахни меня, — спокойно предложил он, язык без костей, и Сильвия даже как-то не удивилась. Только бросила взгляд, полный сомнения, на стол с бумагами, потом на дверь. Вообще-то график — это его проблемы, а она сейчас может позволить себе немного личного времени.

— Ну что же…

— Можешь даже ремни не снимать.

— А я и не собиралась, — засмеялась Сильвия. — Если тут кого-то возбуждают игры в развратную медсестру, то придется потерпеть немного садо-мазо.

Она защелкнула замок на двери, сняла трусики и расстегнула нижние пуговицы халата — неторопливо, давая Шульдиху возможность смотреть и придти в нужную кондицию. Хотя он, наверное, он и так уже готов, юношеская гиперсексуальность. Расстегнула ему рубашку и джинсы, стащила трусы пониже и, на мгновение задумавшись, решила:

— Сделаем-ка вот что.

Шульдих почувствовал, как его член обхватывает у основания, и с восторгом сообразил, что Сильвия воспользовалась телекинезом — но больше движения не продолжались, и он настороженно спросил:

— Что это?

— Чтобы ты не кончил раньше времени, оставив меня на бобах.

Сильвия погладила его по щеке, заметив, что он напрягся, и сказала:

— Успокойся, я тебе ничего плохого не сделаю. Тебе будет приятно.

Она устроилась сверху, разведя ноги, и проехалась промежностью по члену. Тот налился кровью и стоял, и Сильвия деловито спросила:

— Я тебе нравлюсь?

— Ага. Я на тебя дрочил вчера. Да мне сейчас и Рут Строн понравится, надо же чем-то отвлекаться.

— Ты просто мастер комплиментов, — недовольно отозвалась Сильвия. Поерзала бедрами вверх-вниз по его телу. Там стало влажно. Шульдих подавался навстречу, стараясь прижаться к ней, но пока прикосновения были слишком легкими.

— Ну давай, — прошептал он, в голове уже шумело, длинные фразы подбирать стало трудно.

Она прижималась сильнее, придавливая член промежностью, сжимая мышцы бедер, уже почти не сдвигаясь, только покачиваясь взад-вперед, до финальной серии мышечных сокращений — озабоченная только собой, использующая его тело для своего удовольствия, и чувствовать это было страшновато и по-своему захватывающе. После она устроилась в кресле, переводя дыхание, а Шульдих, скосив глаза, смотрел на нее молча, растерянный и неудовлетворенный.

— Ну-ну, — улыбнулась Сильвия, чувствуя себя еще слишком расслабленно. — Не переживай, тебя не забыли. Вечеринка только началась.

Она сунулась за вторую дверь и почти сразу вернулась обратно, держа в руках какой-то стерженек, со словами:

— Давай разнообразим нашу половую жизнь.

— Это что?.. — начал Шульдих, но тут же сообразил: — Ты собираешься в меня засунуть эту штуку? А может, не надо?

Сильвия наклонилась, дотронувшись губами до его губ, провела по ним языком, и он раскрыл рот, чувствуя, как дух захватывает от ее ласки.

— Если не хочешь, — сказала Сильвия, отстранившись, — не надо. Я тебя одену и валяй, занимайся на тренажере дальше. Я же не заставляю.

Он облизал губы, глядя на нее во все глаза:

— В смысле, если я не хочу, чтобы ты засунула мне железку в член, то?..

Сильвия засмеялась.

— Это больно вообще?

— Я буду очень нежно, обещаю.

— Ну ладно, — выдохнул он, — только… Охх!..

Он вздрогнул, чувствуя, как металл входит внутрь, и Сильвия почти сразу остановилась. Склонилась ближе и тронула губами головку члена, потом просунула руку между ног, обхватив яйца, и поласкала немного. Шульдиху хотелось дернуться навстречу, но он старался не двигаться, боясь пораниться. Сердце стучало как бешеное.

— Разве плохо? — прошептала Сильвия, вводя стерженек глубже, и Шульдих застонал, чувствуя, что не в состоянии отвечать.

Малейшие движения внутри ощущались так сильно, что пробирала дрожь. Ему хотелось, чтобы Сильвия остановилась. И чтобы продолжала. Наконец она вынула железку и снова поцеловала член, дотрагиваясь губами и языком, но не беря в рот, погладила по всей длине, потом легла сверху, прижимаясь всем телом, и стала целовать Шульдиха. Тело все еще дрожало, глаза были влажными, и он жарко отвечал на поцелуи, зажмурившись.

— Ты такой сладкий, — ласково шептала она, — милый…

Потом она села сверху, на этот раз приняв член внутрь, и телекинетическая петля вокруг него разжалась. Сильвия думала, мальчик кончит в пару движений, но тот на удивление продержался еще немного.

Оргазм был сильным. Потрясающим. Он открыл глаза, чувствуя, что все кругом еще немного вращается, и посмотрел на Сильвию, готовый к чему угодно.

— Минут десять отдохни перед тренировкой, — тяжело дыша, сказала она. — Ничего, график терпит.

В следующий раз он увидел Сильвию на дне рождения Ляйм и сразу подошел.

— Привет! Потанцуешь со мной?

— Шульдих, ты теряешь девяносто процентов своей привлекательности, когда не связан, — ответила она, краем глаза следя за другими гостями.

— Свяжи, я не против, — не моргнув глазом, ответил он. — Амриш Карн, боже мой! Сильвия, о чем ты думаешь!

— Если ты на что-то надеешься, даже не пытайся лезть ко мне в голову, — прошипела Сильвия.

— Не буду, если мне есть на что надеяться.

Сильвия улыбнулась, и он радостно продолжал:

— Из Амриша песок сыпется… и не пойдет такой мужлан на игры, которые ты любишь!

— Много ты понимаешь в мужчинах! — фыркнула Сильвия. — Как раз такие, как он…

— Я сам мужчина.