Non est roses dines pines...
(Не бывает розы без шипов)

 

– Где, во имя всех богов, ты прячешься, Ран?

Йоджи устал, смертельно устал искать, волноваться, сходить с ума, бояться за него. Он устал ходить по холодному городу, где среди миллионов чужих лиц затерялось одно-единственное, любимое. Он бродил, уже не надеясь на случайную встречу; бродил, потому что не мог бездеятельно ждать, потому что ничего другого ему не оставалось.

Он остановился у какой-то витрины. Замерзшее стекло искажало его облик, лицо казалось невероятно бледным и опустошенным. А может, оно таким и было. Йоджи отвернулся. Его глаза с отчаянием всматривались в толпу, но нигде не мелькали знакомые алые волосы. Ран, Ран, где же ты?

А ведь Йоджи только на минутку вышел на балкон выкурить сигарету, а когда вернулся – его рыжика уже не было в комнате. Зазвенел телефон. Глаза Йоджи упали на чертов аппарат... мужчина почему-то вздрогнул и взял трубку. Звонил Оми. Он с возмущением заявил, что их разъединили, и что там Айя бросает трубку? И вот тогда Йоджи испугался. “Только что говорил по телефону и вот его уже нет и трубка положена...” Йоджи быстро извинился и бросил трубку. Осмотр квартирки показал, что Рана нет. Но он никуда не уходит один, к тому же не предупредив...

Он не вернулся ни через полчаса, ни через час, другой... Йоджи не вытерпел и пошел его искать.

Сейчас он содрогался при одной только мысли, что с Раном могло что-то случится. Это напомнило ему осенние события, тогда он тоже так сходил с ума от беспокойства. Только тогда Айя еще был самим собой, и они, по крайней мере, знали, что произошло...

 

* * *

 

А началось все со звонка. Глупый телефонный звонок... и никого не было рядом с Айей в тот момент, чтобы поддержать его или остановить. Йоджи и Оми опоздали буквально на минуту: Айи уже не было дома. Звонили из больницы. Ни Йоджи, ни Оми не знали, в чем дело, но могла быть только одна причина, чтобы вырвать Айю из дома... и из объятий Йоджи.

Сестра.

Йоджи и Оми сразу же поехали в ту клинику, где лежала настоящая Фуджимия Айя, молясь, чтобы они ошиблись. Когда они приехали, им пришлось чуть ли не приступом взять кабинет главврача, куда их так упорно пытались не пустить. “Они не имеют права...” – черта с два! Йоджи никогда не был так близок к убийству невинных граждан, как сейчас. Они все же добились, чтобы их приняли. И все для того, чтобы узнать, что Айи... больше нет. Айи – девочки, ради которой продолжал жить ее брат. Она умерла ночью, врачи ничего не могли сделать. Усталый после ночного дежурства, но все-таки такой вежливый пожилой человек повторил им те же слова, что он сказал и тому совсем молодому человек, ее брату, так недавно.

Ее больше нет.

Йоджи онемел... словно земля ушла у него из-под ног: где сейчас Айя, их Айя, что он чувствует... что собирается делать?

В больнице его не было, машина осталась на стоянке, но Айи и след простыл. Куда он мог пойти? Они не знали, и могли только надеяться... молиться, чтобы Айя не совершил чего-нибудь непоправимого. “Боги, пусть он вернется домой, а мы поможем ему, будем рядом...”

Йоджи знал, что Айя ни за что не примет их помощи. Ну почему он всегда должен уходить один?

В тот день он тоже долго ждал Айю сначала в больнице, потом дома. Не выдержал, ушел, шатался по городу под дождем, до темноты. Но даже когда он вернулся домой, Айя там не было.

Йоджи не находил себе места. В его голове роились видения Айи... мертвого, неподвижно лежащего на залитом кровью асфальте. Боги, пусть он ничего не сделает с собой! Или не пойдет убивать Такатори в одиночку, что в общем-то то же самое. Йоджи немного успокоился, когда Оми сказал ему, что Такатори нет сейчас в городе, вообще нет в Японии; если верить новостям, он уехал по делам в США.

Йоджи ждал Айю всю ночь. Да, рядом были Оми и Кен, они тоже не спали. Но... он не мог не вспоминать ту ночь, когда он так же ждал возвращения Айи – из миссии; ту ночь, когда Айя впервые поцеловал его так внезапно и так страстно. Всего-то неделю назад! Он вспоминал и ту ночь, когда они занимались любовью – первую и единственную. Йоджи пытался отвлечься от изматывающей тревоги и забыться в сладких воспоминаниях.

...руки Айи, обнимающие его, неуверенно и неловко касающиеся его, ласкающие его. Лицо Айи с закрытыми глазами и приоткрывшимися губами, подставленное его поцелуям. Его прерывистое дыхание, его “Йоджи! Йоджи!”, повторяемое задыхающимся голосом. Его прекрасное тело, вздрагивающее от каждого прикосновения любовника снаружи или внутри, отвечающее, требующее еще, еще...

Йоджи тихо простонал, обхватив голову руками: неужели это никогда не повторится? Неужели... он больше никогда не увидит своего рыжика?

Легкое прикосновение заставило его поднять голову. Оми с тревогой смотрел на него.

– Я не могу потерять его, – с отчаянием выдохнул Йоджи. – Только не его!

 

* * *

 

Он проснулся на кухне и с трудом поднялся со стула. Тело болело неимоверно. Он рассеянно поискал глазами “детей”. Вышел из комнаты, потирая лицо руками. Кен и Оми обнаружились в гостиной, крепко обнявшись, они спали на слишком узком для двоих диванчике перед телевизором. Йоджи не стал их трогать.

В окна лился бодрый солнечный свет. За ночь тучи исчезли, и умытый город выглядел очень свежим и радостным. В Йоджи снова проснулась надежда. В такой день не может случиться ничего плохого, Айя обязательно вернется и все будет... Йоджи помрачнел. Для Айи-Рана уже не все будет хорошо и это навсегда.

Он прошелся по дому, сунулся было в магазин. Закрыто, конечно. В такое время. Был бы дома Айя, он бы уже ругался как черт за такое разгильдяйство. Йоджи развернулся и ушел. Покупатели могут быть разочарованы, но сегодня они не работают. Он вернулся на кухню (хотя при мысли о еде начинало тошнить) и снова сел за стол, вперив взгляд в стенку. Он будет ждать всю жизнь, если потребуется. Как бы жалко или патетично это не звучало.

Звук отпираемой двери заставил его подпрыгнуть на месте. Дети еще спят, так ведь? Ключей больше нет ни у кого, кроме... Он хотел вскочить и броситься туда, но ноги ослабели. Он остался сидеть.

Легкие, почти неслышные шаги и на пороге возник Айя, словно лучшая из сбывшихся сказок. Он был в своем свитере, джинсах – в чем выскочил вчера, – а плащ, наверное, успел снять в прихожей. В руках бумажный пакет из магазина, а лицо... Он выглядел как всегда. Разве только круги под глазами.

– Айя... – слабым голосом позвал Йоджи.

Красноволосый кивнул и прошел к столу.

– Магазин закрыт, – указал он.

– Где ты был? – заикаясь, спросил Йоджи.

“Нет, у меня, наверное, бред”.

– Гулял, – невозмутимо ответил Айя, ставя пакет на стол. – Вот, зашел на рынок по дороге. Правда, у меня было мало денег.

Он сел рядом с Йоджи и вытащил из пакета апельсин. Йоджи онемел. Айя слегка приподнял брови, словно спрашивая, что так удивляет его друга. Ответа он не дождался, слегка пожал плечами и принялся чистить апельсин. Про магазин он больше не вспоминал.

В кухню вошел Кен, потягиваясь. Увидев Айю, он замер с поднятыми над головой руками.

– Айя! – воскликнул он. – Ты здесь?

– А где мне еще быть? – удивился Айя. – Я тут живу, знаешь ли. Доброе утро, кстати.

Кен застыл, присоединясь к Йоджи в новообразованном музее восковых фигур Вайс. В комнату осторожно заглянул Оми. Судя по его лицу, он все слышал.

– Айя, мы все знаем, – начал он.

– О чем?

– О... твоей сестре.

Айя очень удивился:

– И что же вы знаете?

В этот момент Йоджи ощутил такую тревогу, такой страх, что все волнения ночи бледнели перед ней. Даже такой непробиваемый человек как Айя не может быть настолько спокойным. Йоджи похолодел. Острое ощущение неизбежной беды, катастрофы, резкое, как запах апельсина в руках Айи.

– Айя, – выдавил он из себя, – твоей сестры больше нет.

Он увидел, как сморщился Кен от резкости этих слов, как ахнул Оми. Но Айя не дрогнул.

– О чем ты, Йоджи? У меня нет сестры и никогда не было, – Айя с жалостью посмотрел на побледневшего плейбоя, выглядел тот не ахти. – У тебя похмелье? Хочешь апельсин?

Йоджи тупо посмотрел на очищенный апельсин, что Айя разделил на дольки и протянул ему; потом на Айю. Само спокойствие и уверенность.

– Айя, что случилось с твоими родителями? – с замиранием сердца спросил он.

Айя на миг помрачнел:

– Они умерли, давно. Зачем ты?..

– Айя, – перебил его Йоджи, его тревога превратилась в ужас от подозрения правды: только не это, ой мамочка... – В честь кого ты носишь это имя?

Айя впервые растерялся.

– Меня зовут Ран. А Айя... я не помню. Может, прозвище? – он вдруг улыбнулся. – Это не важно.

– Ты сбрендил, – тихо сказал Йоджи. – Айя, ты сошел с ума.

Он вскочил со стула, схватил Айю за грудки и хорошенько встряхнул.

– Айя! – прорычал он. – Приди в себя! Ударь меня, скажи, что я идиот, но только не сходи с ума!

Раньше Айя так бы и сделал, и понадобилась бы помощь Кена, чтобы удержать его и спасти жизнь того несчастного, кто посмел задеть их красноволосое высочество, но сейчас... он только смотрел на него совершенно круглыми изумленными глазами и молчал. Из его ослабевших пальцев выскользнули и упали на пол дольки апельсина.

– Айя, что с тобой? – прошептал Йоджи, заглядывая в недоумевающие фиолетовые глаза.

– Ничего... Я хочу спать.

Айя закрыл глаза, прислонился к крепкому телу рядом и внезапно обмяк. Йоджи едва успел подхватить его.

– Что с ним? – Оми вышел из ступора и подбежал к ним.

– Спит, – удивленно констатировал он. – Просто спит.

– Я отнесу его наверх, – мертвым голосом произнес Йоджи. – Прибери тут.

 

* * *

 

– Я не верю. Неправда. Этого не может быть. Нет, просто не может быть. Не с ним.

Йоджи сидел у кровати в комнате Айи и тупо повторял эту мантру. Он чувствовал, что иначе у него начнется истерика.

– Это пройдет. Это временно. Это не может быть правдой.

На кровати лежал Айя и спал. Йоджи сам принес его сюда, сам раздел и уложил в постель. И сидел рядом уже несколько часов. Кен предложил было сменить его, но Йоджи так посмотрел на парня, что тот быстро увял и отошел. Теперь они с Оми беспокоились и за него тоже, но ему было все равно.

– Я больше не оставлю его ни на секунду, – твердо сказал Йоджи и снова уставился на Айю. – Еще одна ночь такого ожидания и я свихнусь.

“Я тоже сойду с ума”. Йоджи протянул руку, чтобы осторожно коснуться Айи. По крайней мере его любимый был здесь, рядом. Живой. Целый-невридимый – когда Йоджи раздевал его, он не заметил на теле никаких повреждений. Только старые. Надо будет снять бинт с шеи. Когда Айя проснется. Йоджи еще раз потрогал безвольно откинутую руку. За последние несколько часов он сделал это неоднократно. По крайней мере, Айя не думал исчезать. Это хорошо.

“А что происходит в этой голове, мы разберемся позже. Потом. А пока он спит. Пусть отдохнет”.

Айя спал очень тихо, не двигаясь и неслышно дыша. Как будто сильно устал. Он, наверное, не спал всю ночь. Знать бы, где он был. И что делал. “Я гулял...”

Наступил вечер, а Айя все спал. Йоджи наконец позволил Кену сменить себя ненадолго, чтобы он мог быстро перекусить и привести себя в порядок. Будить Айю на ужин он не позволил. “Пусть спит”, – сказал он строго, с ужасом думая, что пока не в состоянии опять столкнуться с непониманием Айи.

Ночевал Йоджи в комнате Айи, в его постели, крепко обнимая спящего юношу, чтобы тот никуда не исчез ночью.

 

* * *

 

– Йоджи. Пусти. Йоджи!

Йоджи подскочил и сел, когда в его ухо прокричали его же собственное имя.

– Проснулся? А теперь отпусти меня, а то задушишь, придурок!

– А? – он посмотрел вниз и разжал пальцы.

Айя выскользнул из его объятий на постель и потянулся, как ни в чем ни бывало. Йоджи отвел глаза, чтобы не испытывать сейчас лишних желаний.

– А что ты делаешь в моей постели? – тем же тоном Айя мог спросить который час.

– Тебя караулю, – брякнул Йоджи.

– Зачем?

– Чтобы ты не убежал, как вчера.

– Я убегал?

– Да, – Йоджи снова повернулся к Айе и тут же пожалел об этом.

Айя лежал на спине, приподнявшись на локтях, и смотрел на него, удивленно приподняв брови. Едва прикрытый одеялом до пояса.

– Ты не помнишь, – прошептал Йоджи.

– Нет, – кажется, Айе было все равно.

Йоджи снова почувствовал запах апельсинов.

– А что было до этого?

– Что?

– Мы спали вместе.

– Зачем? – Айя нахмурился.

Йоджи едва удар не хватил.

– Ты не помнишь, как отдавался мне?

Айя даже не покраснел. И лежал все так же.

– Я это делал? Не помню.

Йоджи потерял дар речи.

 

* * *

 

Но, как он понял чуть позже, это были только цветочки. Еще ошеломленный после краха личной жизни, в тот же день Йоджи узнал, что:

1) Айя помнит о Вайс, но совершенно равнодушен к этому.

2) Не помнит, кто такой Такатори (“Какой-то родственник Оми?”).

3) Наотрез отказывается брать в руки катану.

И при этом не ругается, почти не хмурится и иногда даже улыбается. А один раз даже рассмеялся, когда увидел реакцию Кена на его улыбку. Словом, это могло бы даже рассмешить Йоджи, не будь это Айя. Айя никогда не вел себя так. Это был не Айя.

В не меньшем шоке были их милые маленькие клиентки, когда ребята все-таки открыли магазин тем утром. Втроем – Оми был в школе. Айя, конечно, вышел работать вместе с Йоджи и Кеном. Более того, он очень удивился, когда Йоджи заикнулся было о его плохом самочувствии и наотрез отказался оставаться в постели весь день. Что они могли сделать? – привязать его к кровати?

Но они не представляли, на что идут. Да, они знали, что Айя не в порядке, но то, что было в магазине... они не были готовы к такому. Они просто никогда не видели любезного Айю. Это было... как удар током. Особенно, когда вместо того, чтобы выдворить наиболее болтливую и шумную девчонку, как обычно, Айя... улыбнулся ей. Бедная девочка могла только растерянно хлопать глазками. Йоджи не мог не позлорадствовать, видя кого-то на своем месте. Впрочем, несколько секунд спустя девушка пришла в себя, и Йоджи уже совершенно не понравились сердечки, заигравшие в ее глазах.

– Ах, Айя-сан, – заверещала она, – вы такой каваи, когда улыбаетесь!

Йоджи впервые в жизни так захотел ударить женщину. Но Айя ей еще и ответил, и тогда блондину захотелось пришибить их обоих.

– Я знаю, – совершенно невозмутимо ответило это красноволосое чудо, и еще раз лучисто улыбнулось, чем снова отправило свою поклонницу в полный ступор.

Йоджи подскочил к Айе и всеми правдами и неправдами увлек его в дом. Если так будет продолжаться, он сойдет с ума от ревности, а одного ненормального им с лихвой хватает. Больше в этот день Айя в магазине не показывался, к огромному огорчению девочек, мигом образовавших клику иступленных фанаток Айи-сана.

Впрочем, не считая момента в магазине, с этим Айей существовать было легче. Он был гораздо мягче и покладистее, общительнее, черт возьми! С другой стороны... это было ненормально. И не только потому, что Вайс не привыкли к такому Айе. В нем что-то исчезло, что-то, делающее его Айей. И... Йоджи заметил одну вещь. Этот Айя выполнял все, о чем бы его ни попросили. Такое пугало больше всего.

А если он попросит Айю поцеловать себя?

 

* * *

 

К ночи Йоджи снова пришел в Айину комнату. Тот не удивился и продолжил спокойно раздеваться, даже когда Йоджи запер дверь и привалился к ней, пожирая глазами тело юноши и не скрывая этого.

– Я буду ночевать здесь, – с нажимом сказал он.

Айя пожал плечами и лег.

– Ты позволишь? – спросил Йоджи.

– Мне все равно, – ответил Айя. – Выключишь свет?

Йоджи смотрел, как Айя закрывает глаза и поворачивается на бок. Он выключил свет и устало присел на кровать.

– Айя, ты спятил, – с отчаянием сказал он.

Он лежал в постели с человеком, которого любил больше всего на свете, которого хотел так, что тело болело, и не мог решиться протянуть руку и коснуться его.

 

* * *

 

Когда Йоджи проснулся утром, Айя уже встал. Он стоял у окна, полностью одетый, и смотрел на улицу. Он был так чертовски красив... Просто совершенство. Но такой далекий. Невозможно поверить, что Йоджи когда-то целовал его, обнимал, занимался с ним любовью. Как он умудряется быть таким соблазнительным и таким невинным в то же время?

Йоджи сам не заметил, как выскользнул из постели, его рассудок снова сдался желанию. Он подошел к Айе и так привычно обнял его со спины. Юноша прислонился к нему, закрывая глаза.

“Он не отвечает за свои действия!” – напомнил трезвый голос. С каким бы удовольствием Йоджи послал его подальше! Он смотрел на красноволосого парня в своих объятиях и еле сдерживал побуждение поднять его на руки и бросить на кровать.

“Хочу”.

Йоджи зарылся носом в жесткие Айины волосы, вдыхая их аромат. “Он даст тебе все, о чем ты попросишь. Сейчас он согласится на все. О чем я думаю? Как я могу... Но он и раньше позволял мне все, что я хотел...” Йоджи крепче прижал к себе желанное тело.

– Я сойду с ума, – пробормотал он.

– Йоджи, – выдохнул Айя, выгибаясь в его руках, теснее прижимаясь к его телу.

– Черт! Я же не святой!

Йоджи резко развернул Айю к себе лицом и жадно поцеловал его. Айя закинул руки ему на шею, отвечая с не меньшим пылом. Йоджи больше не колебался. Он увлек возлюбленного к кровати. Стянул с него футболку, бросил куда-то в сторону, толкнул Айю на кровать. Его рыжик упал на одеяло, перевернулся на спину и негромко рассмеялся. Этот тихий смех, сверкающие глаза, раскованная поза сводили Йоджи с ума. Он опустился на кровать, схватил Айю в охапку и начал покрывать его грудь быстрыми поцелуями. Эта гладкая кожа, этот запах! “Ты опять со мной!” Айя снова коротко рассмеялся и запустил свои пальцы в волосы Йоджи. Потянул вверх. Йоджи поднял голову. Айя смотрел на него с тем же самым ожиданием, что и в ту их единственную ночь. Только страх больше не прятался на дне этих аметистовых глаз.

– Ты меня хочешь? – спросил Йоджи, затаив дыхание.

– Хочу, – кратко ответил Айя и дернул за волосы, заставляя его опустится.

Йоджи с удовольствием подчинился, позволяя целовать себя. Как всегда, поцелуй Айи заставил его растаять от наслаждения. Кто научил его так целоваться...

Он мягко касался губами шеи, длиной и тонкой, как у девчонки. Айя отвернул голову, подставляя самые чувствительные местечки и тихо вздыхая под жаркими и влажными прикосновениями. Шея, ухо... потом снова шея, осторожные укусы, снова поцелуи.

Он лежал на Айе, обхватив его голову руками, и снова целовал эти нежные губы. Он не хотел торопиться. Сейчас Айя принадлежал только ему, мучительно сладко постанывая в поцелуе, обнимая и слегка царапая спину. Сейчас Айя был самим собой, а не тем странным парнем, что занял его место после смерти сестры.

Йоджи раздел своего любовника и снова вернулся к его губам. Но Айя подался навстречу всем телом, обнимая его согнутыми в коленях ногами, очевидно требуя другого. Нетерпеливый! Йоджи усмехнулся, не торопясь лаская руками грудь с маленькими шариками сосков. Когда он задел один, Айя напрягся и на миг задержал дыхание.

– Йоджи...

– Да, мой сладкий?

– Ну же...

– Тише, тише. Сейчас.

Йоджи повернул Айю на бок лицом к себе и закинул одну его ногу на себя. В следующий миг рыжик зашипел, вцепляясь в плечи Йоджи, почувствовав проникновение в себя длинных пальцев. Йоджи замер, ожидая готовности любовника. Когда хватка рук на его плечах немного ослабла, он начал медленно погружать пальцы глубоко в тело Айи и так же медленно вытягивать обратно. Фиолетовые глаза зажмурились, нижняя губа крепко прикушена маленькими зубками. Йоджи толкнул сильнее, и Айя не выдержал. Его тело вздрогнуло, а голова бессильно упала на плечо Йоджи. Заглушенный стон. Пора. Блондин освободил свои пальцы и уложил Айю на спину, устраиваясь между его ног.

– Обними меня ногами за талию, – шепнул он.

Айя поспешно выполнил указание.

– А теперь – держись!

Йоджи медленно вошел в Айю. Тот резко втянул воздух при проникновении, но не вскрикнул и скоро расслабился. Зато простонал его любовник, целиком погружаясь в упругое тепло. Снова, о боги!

Дальнейшее смешалось в одно ослепляющее блаженство: резкие толчки Йоджи, встречные движения Айи, их тяжелое дыхание, редкие вскрики – Йоджи не был уверен, чьи.

Первым не выдержал Айя: дернулся, кусая губы почти до крови и выгибая спину, и обмяк. Йоджи успел сделать еще несколько торопливых толчков, пока последний (“о, как глубоко!”) не заставил его тихо охнуть и бессильно опуститься на уже неподвижно лежащего любовника. Он положил голову на грудь Айи, чувствуя, как разжимается объятие длинных сильных ног на его талии. Теперь хотелось только не шевелиться.

“Сейчас мы уснем”, – лениво подумал Йоджи и обнял Айю за талию.

 

* * *

 

Настроение Айи могло меняться по несколько раз за день.

Иногда случались периоды депрессии. В такие моменты он становился вялым и подавленным, молчал и чаще всего сидел в своей комнате, ничего не делая и глядя в одну точку. Вывести его из этого состояния не мог даже Йоджи. Айя не откликался, не реагировал на обращение, не отвечал на поцелуи. Можно было только ждать, пока это пройдет само.

Айя мог быть в светлом настроении. Тогда он часто улыбался, с удовольствием делал что-нибудь по дому, мог работать в магазине (последнее не очень нравилось Йоджи). Такие моменты были очень хороши для любви: если у Айи и были раньше комплексы или неловкость, смущение, они совсем исчезли. Эти периоды Йоджи называл про себя временем Рана, веселого и просто обворожительного молодого человека. Именно из-за этих моментов Йоджи боялся отводить Айю к врачам: он легко мог выболтать о Вайс, а это не было желательно.

Но пару раз случались такие моменты, которые продолжали питать в Йоджи надежду, что когда-нибудь все это кончится. Тогда Айя, казалось, что-то вспоминал... во всяком случае, он осознавал, что с ним не все в порядке. В такие моменты почти возвращался прежний Айя с его серьезным пронизывающим взглядом и отстраненностью, с его строгостью, и именно этого человека Йоджи любил и ждал.

Впервые такое пробуждение произошло через неделю после смерти Айиной сестры.

Было утро. Они проснулись и сразу занялись любовью. Айя, как всегда, нетерпеливый и жадный до любых Йоджиных прикосновений... А потом они лежали, отдыхая.

Айя крепко обнимал Йоджи за талию, прижимаясь к нему всем телом, удобно устроив голову на его груди. Йоджи лениво перебирал волосы своего любовника, наслаждаясь его близостью.

– Айя, – он слегка потянул за алые пряди, – ты меня сейчас задушишь.

– Я боюсь.

– Чего? – удивился Йоджи: Айя, казалось, не знал страха.

– Что ты уйдешь.

– Я не уйду, – Йоджи обнял юношу, подтаскивая его выше; он еще не понимал, что нашло на его рыжика. – Я никуда от тебя! Что за мысли?

Взгляд Айи насторожил его. Тот действительно чего-то боялся.

– Что такое?

Боги, только не... Йоджи боялся еще какого-нибудь поворота в течении Айиной болезни.

– Я не хочу остаться один. Я не хочу забыть тебя.

– Что?

– Я все время что-то забываю. Со мной что-то не так.

– Что? – выдохнул Йоджи.

Это было фактически в первый раз за это безумное время, когда Айя засомневался в себе.

– Вы говорили, что у меня была сестра, но я не помню ее. Я не хочу забыть и тебя.

Йоджи погладив его по спине.

– Ты меня не забудешь, – пообещал он, глядя во встревоженные глаза над собой. – Я тебе не позволю. Ты все время будешь со мной.

Айя опустил голову на плечо Йоджи.

– Йоджи, – прошептал он еле слышно, – я боюсь, что если уйду отсюда, то забуду дорогу назад.

– Ты не уйдешь.

– Я хочу уйти из этого дома.

Йоджи похолодел и инстинктивно крепче прижал к себе любовника. Что еще взбрело в эту ненормальную голову?

– О чем ты говоришь? Куда ты собрался? Я не позволю тебе!

– Как ты меня терпишь? – этот вопрос просто-таки ставил в тупик. – Я был раньше другой. А какой сейчас – я вам противен.

– Что ты несешь?

– Я не знаю, почему ты со мной еще... Кен и Оми не любят меня. Они... Мне лучше уйти.

Айя внезапно вырвался из рук Йоджи и сел, отвернувшись от него. Блондин тоже сел. Он вспомнил взгляды Кена и Оми, когда они видели, как Ран вешается на него. Как стремится все время был рядом, как можно ближе. Это не был их Айя, конечно.

– С чего ты взял, что они не любят тебя? Они могут сторониться... они просто боятся причинить тебе боль, задеть тебя.

– Не сочиняй.

Это было сказано таким холодным Абиссинским тоном, что Йоджи вздрогнул. Скажи ему кто раньше, что он будет мечтать о таком тоне и невыразительных взглядах рыжего отморозка – он бы рассмеялся в лицо. А теперь это вселяло в него надежду. И ужас.

– Я не хочу, чтобы ты уходил. Обещай, что не уйдешь.

– Йоджи, я не могу быть тут больше.

Теперь Йоджи не на шутку испугался. Он представил себе еще один день ожидания и волнений... а если Айя уйдет насовсем? С ним же может случиться что угодно!

– Мне тут плохо.

Йоджи схватил Айю за плечи и развернул к себе. Его возлюбленный опустил глаза. Что делать? Запирать его теперь, что ли? Но как можно удержать взаперти Абиссинца, даже ненормального?

– Айя, потерпи еще немного, я все устрою.

– Что?

– Я найду нам квартиру, мы будем жить вдвоем.

Айя некоторое время изучал свои руки, потом покачал головой.

– Я не хочу разлучать тебя с друзьями.

О, боги! Если бы ситуация не была такой тревожной, Йоджи бы рассмеялся.

– Айя, – улыбнулся он, – ты не помнишь, мы уже хотели свою квартиру раньше.

  - Не помню, – тихо откликнулся тот. – Ты говоришь правду?

– Да. Я никогда не буду лгать тебе о том, что ты забыл, клянусь.

– Я тебе верю... почему-то.

“Ох, котенок, ты сведешь меня с ума!”

– Ты меня правда не бросишь?

– Дурак! – Йоджи велел себе успокоиться. – Конечно же, нет!

– Если ты меня бросишь, я умру. – Айя наконец-то решился поднять глаза на своего собеседника.

   Он не угрожал, не ломал комедию, не преувеличивал: он спокойно оценивал свое состояние. Когда Йоджи понял это, его снова бросило в холод.

– У тебя остался только я, чтобы держаться, так, рыжик? По крайней мере, ты живешь.

Айя вопросительно поднял бровь, и Йоджи чуть не расплакался, как нервная барышня, от этого жеста, так напомнившего прежнего Айю.

– Ты не убежишь, пока я не найду нам другой дом?

– Нет. Ты обещал... я постараюсь запомнить это.

Йоджи вздохнул и обнял своего ненормального возлюбленного.

– Голова болит, – пожаловался Айя.

– Нечего было стукаться ею о спинку.

– Нечего было меня так швырять!

– Ну да, конечно, я виноват!

– А кто?

Снова появился Ран, и серьезный разговор перешел в веселую возню, быстро обернувшуюся сексом.

 

* * *

 

Следующие две недели были адом. Йоджи ни на минуту не оставлял Айю одного. Ему снились кошмары, что он потерял его, или тот погиб. Он просыпался в холодном поту... но его рыжик все время оказывался рядом.

Йоджи обзванивал все объявления и агентства, подыскивая подходящее жилище. Кен и Оми были не в восторге от этого решения. Они, конечно, с трудом принимали нынешнее состояние своего лидера, но все же не считали переезд хорошей идеей. Их сомнения и недовольство вызывали в Йоджи дикое желание завыть. С другой стороны появился еще один плюс в пользу отдельного жилища.

Наконец, квартира была найдена. Совсем небольшая, двухкомнатная, с замечательной ванной и кухней, с очень хорошей мебелью и недалеко от их магазинчика. Йоджи свозил Рана посмотреть, и тот полностью одобрил его выбор. Впрочем, рыжик, наверное, был бы счастлив любому варианту. Йоджи быстро покончил с последними формальностями, чтобы переехать как можно скорее. Он решил не тянуть, достаточно было взглянуть на сияющее личико Рана, чтобы броситься за чемоданом. Йоджи очень нравилось, когда Айя спокоен или даже весел и очень не нравилось, когда тот мрачнел или забивался в свою комнату и сидел там как в норе. А мысли о квартире очень хорошо влияли на его возлюбленного...

 

* * *

 

Йоджи запихнул коробку в машину и снова вернулся в дом. Мимо, обгоняя его, промчался Ран и весело бросил на ходу, что наверху осталась одна, последняя, и что он пошел за ней. Йоджи усмехнулся и устало потянулся. Иногда он задумывался, неужели они в самом деле раньше так же испытывали терпение Айи, как сейчас Ран доводит его? Если так, то бедный Айя... прости, я только сейчас начинаю тебя понимать.

На пороге возник Оми, с сожалением глядя на него.

– Все-таки уезжаете, – протянул он.

– Не вешай нос, – подмигнул Йоджи. – Мы же не в другой город уезжаем. Тут два шага. Будете ходить к нам в гости... И работу я не собираюсь пока бросать. А вы и без меня когда-то неплохо справлялись вдвоем.

Он не в первый раз говорил это. Оми улыбнулся совсем как взрослый. Йоджи немного нахмурился (совсем как Айя, блин!). Когда дети успели так вырасти? Не за эти же дни... Может, он просто не замечал?

Звонок в дверь отвлек их от сосредоточенного разглядывания друг друга. Йоджи открыл дверь и отступил назад, давая гостье зайти. Они давно не видели ее.

Мэнкс.

Оми увидел, кто пришел, и сложился пополам от смеха. Мэнкс удивилась: вот так ее еще ни разу не встречали! Оми схватился за живот и, задыхаясь от смеха, убежал из прихожей. Йоджи даже не улыбнулся. Он с каким-то нездоровым любопытством взирал на девушку. Гостья почувствовала себя неуютно: Йоджи выглядел... не нормально.

– Ребята... – начала она, но блондинчик перебил ее.

– Мэнкс, больше никаких миссий.

“Интересно, что бы сказал на это Айя, будь он в здравом уме?”

– Что?! – она, кажется, скорее ожидала, что Фудзияма исчезнет, чем Вайс скажут такое.

– Никаких миссий, Мэнкс. Вайс больше нет, – объяснил Йоджи.

– Что ты... несешь? – еле вымолвила она, отмечая, что Вайс не предложил ей пройти в комнаты.

Йоджи вздохнул.

– Только не говори мне, что не знаешь, что случилось с сестрой Айи.

– Она умерла.

– Где ты была все эти гребаные дни, Мэнкс? – холодно отчеканил Йоджи (все, переобщался с Айей! – или это тоже передается половым путем?). -Ты могла бы сообразить, что случится с Айей после этого!

Мэнкс не успела ответить. В комнатку вошел Ран с последней коробкой в руках.

– Последняя! – радостно заявил он. – О, Мэнкс, привет!

Он улыбнулся девушке и вышел на улицу. Мэнкс задыхалась от изумления.

– Что это? – наконец, смогла выдавить она.

– Это Фуджимия Ран, – любезно объяснил Йоджи.

– Я знаю его имя, – Мэнкс взяла себя в руки. – Что с ним? Улыбается, как...

– Он спятил, – пожал плечами Йоджи. – Сошел с ума. Я не шучу, Мэнкс.

Он не шутит, поняла девушка. Ее взгляд метнулся к двери, за которой скрылся Айя. Вайс – без него?

– Надо что-то делать, Йоджи.

– Что?

– Я могу... У нас есть надежный человек, врач, он может посмотреть, что с ним. Айю можно положить в одну больницу...

Йоджи в секунду был рядом с ней. Он схватил Мэнкс за плечи и встряхнул. В его прикосновениях не было ласки.

– Ран ненавидит больницы! Только попробуй увести его от меня, и я тебя убью! Я умею, ты знаешь!

– Йоджи...

– Еще слово про психушку и тебе конец!

Йоджи даже не хотел думать, что будет с Раном, если тот останется один, без него. В последнее время ему, кажется, стало лучше. Во всяком случае, выглядит он довольным. Если не считать тех тревожных взглядов, которыми смотрит Ран, когда Йоджи даже ненадолго оставляет его.

– С чего ты стал так заботиться об Айе?

Йоджи выпустил девушку и даже отошел назад. По его лицу расползалась язвительная ухмылка.

– Детка, – с жалостью протянул он, – да ты отстала от жизни!

Он подошел к двери, выглянул на улицу и позвал Рана. Подождав, пока юноша войдет в дом и вопрошающе уставится на него, Йоджи взглянул на Мэнкс.

– Видишь ли, красотка, – сказал он, привлекая возлюбленного к себе и обнимая. – Мы с Раном любовники и уже давно. Да, моя розочка?

Красноволосый красавец улыбнулся, с обожанием глядя на Йоджи.

– Поцелуй меня, а то Мэнкс не верит, – вздохнул бывший плейбой.

Ран схватился за светлые волнистые волосы, легко потянул любовника к себе, одновременно чуть-чуть приподнимаясь на носках, и поцеловал. Йоджи невольно прикрыл глаза, пока губы и язык Рана творили чудеса с его ртом. В нем вспыхнула страсть. С тихим ропотом он прижал стройное тело Рана к себе, жадно поглаживая его спину, забираясь под свитер. Ран еле слышно простонал, цепляясь за его плечи. Эта явная слабость любовника всегда лишала Йоджи рассудка. Весь отдаваясь поцелую, он даже не услышал, как хлопнула дверь.

– Гм. Йоджи!

Нет, уйдите, не сейчас. Умм, Ран, продолжай...

– Йоджи! Не увлекайся! Мэнкс уже все поняла, осознала свои ошибки и ушла!

Йоджи с сожалением отстранил Рана, упиваясь взглядом затуманенных страстью фиолетовых глаз.

– Поехали домой, – шепнул он своему рыжику. – Продолжим там.

Ран кивнул и посмотрел на Оми, так не вовремя прервавшего их, и вздохнул.

– Ох, Оми, – с легкой досадой сказал он, – ты всегда такой любопытный! Шел бы лучше на кухню и помог бы Кену не спалить дом!

И Оми, и Йоджи остолбенели. Дело было даже не в словах Рана, а в интонации, с которой они были произнесены, в выражении его лица. Совсем как раньше... Айя скрестил руки на груди и окинул друзей своим оценивающим взглядом. Тихо вздохнул и посмотрел на Йоджи.

– Поехали, – сказал он просто и кивнул Оми. – До встречи.

Йоджи тупо смотрел, как красноволосый парень поворачивается и выходит.

– Айя? – прошептал он и бросился следом, даже не попрощавшись с Оми.

Мальчик машинально запер дверь и на автопилоте направился в кухню. Айя... Может быть, идея с переездом была не такой уж плохой... Но какое лицо было у Мэнкс! Надо рассказать об этом Кену!

 

* * *

 

Йоджи сидел за рулем, Ран – рядом на переднем сиденье. Он был тих и задумчив всю поездку. А Йоджи не терпелось узнать, уточнить... он надеялся... перед уходом из дома ему показалось, что Айя вернулся. Во всяком случае, он так странно вел себя... может, ему лучше?

– О чем ты думаешь? – наконец спросил он осторожно.

– О Мэнкс, – отозвался Ран. – Она очень удивилась... Йоджи, ты сделал это, чтобы доказать ей?..

– Да. Не считая, что я всегда готов целоваться с тобой.

– Ну понятно. – Ран помолчал немного. – Давай не будем больше целоваться при всех?

– Почему? – Йоджи затаил дыхание.

Рану было все равно, где и когда Йоджи его целует (а может, и кто это делает, как иногда казалось его любовнику). Айя же... вряд ли бы он позволил себе такое. Может быть, это внезапное решение Рана означает, что...

– Не хорошо. Не хочу, – кратко ответил Ран.

– Как скажешь, – Йоджи боялся верить, но, кажется, он был прав в своих догадках?

– Ты не сердишься?

– Конечно нет, рыжик.

 

* * *

 

Жить вдвоем оказалось прекрасно. Никто не мешал, не отвлекал, не требовал ужина в самый неподходящий момент... ну, не считая желудка самого Йоджи однажды... вот Ран смеялся!

Ран. Его рыжик. Он все время был так близко. Йоджи немного волновался, не устанет ли его возлюбленный от постоянного присутствия рядом другого человека, ведь Айя любил свое одиночество... Он тревожился напрасно: Ран обожал его. Сам же Йоджи... ему вовсе не составляло труда быть с любимым человеком. Он заново вспоминал, что кроме страсти бессонных ночей существуют еще и долгие спокойные вечера, когда можно просто посидеть рядом. Тогда даже неугомонный Ран затихал. Он забирался с ногами на диван и задумчиво смотрел на любовника из-под длинной челки. Как Айя...

Иногда Йоджи уже сам не понимал, кого он любит. Того ли холодного, скрытного и строгого Айю, в которого он влюбился и с которым провел одну-единственную ночь; Айю, который до сих пор заставлял его сердце болеть при малейшем напоминании. Или, может быть, он любит Рана, открытого и веселого юношу, страстного любовника, так влюбленного в него и совершенно не помнящего себя прежнего. Иногда Йоджи напоминал себе, что Айя и Ран – это все-таки один и тот же человек. Но вот в это поверить было труднее всего, и порою Йоджи чувствовал, что сам сходит с ума.

Тогда он обнимал Рана и закрывал глаза. Тело под его руками было тем же (все, что осталось от Айи?), губы были те же, и тихий бархатный голос мог так же восхищенно-неуверенно прошептать его имя... Но и только.

В остальном тоже произошли большие перемены. Пару раз в магазин заходила Мэнкс. Разговаривать с ней посылали Рана (под неусыпным, но безмолвным присмотром Йоджи – ему совершенно не хотелось, чтобы эта девчонка увезла его ненормального рыжика “лечиться”). Бывший лидер Вайс почему-то всегда был очень рад приходам Мэнкс, и одной его ясной приветственной улыбки девушке хватало, чтобы лишиться дара речи. О, она, конечно, пыталась взывать к памяти Айи, но бесполезно. Он только вежливо кивал, когда она рассказывала о его сестре, о Такатори Реджи, из-за которого Айя оказалась в коме и в итоге умерла, о Персии... Но у Мэнкс просто опускались руки, когда после всех этих бесед Ран (боги, и это было Айей?!) ласково начинал уговаривать ее не нервничать так, успокоиться, выпить чаю... Йоджи все время удивлялся, почему она не убегает с воплями.

Единственный раз, когда Ран отказался наотрез разговаривать с Мэнкс и даже вышел из себя, было когда девушка попросила его взять катану. Он так распсиховался, что Йоджи, в конце концов, не выдержал и увел его прочь. Зато Мэнкс больше не пыталась говорить с Айей.

Йоджи тоже отказывался наотрез от Вайс. Он не собирался рисковать своей жизнью (а заодно и жизнью слишком привязанного к нему Рана) теперь, когда она обрела смысл. Кен и Оми тоже не очень-то рвались выполнять миссии Вайс вдвоем без старших товарищей... вообще не рвались.

Мэнкс, видимо, отчаялась и больше не приходила. Нельзя сказать, что Йоджи совсем спокойно переносил ее речи (и весточки от Персии) об их неподобающем поведении (“и как мы могли оставить всех обездоленных в беде?”), но стоило ему только посмотреть в ясные и ничего не подозревающие глаза возлюбленного, как все остальное таяло и становилось неважным.

Дети, оставшиеся жить вдвоем, замечательно справлялись с домом. Кен, предварительно уточнив у Йоджи, не собирается ли тот с Раном возвращаться обратно, даже раздумывал, а не сдать ли им одну из пустующих комнат? Йоджи не знал, что сказать... Как бы то ни было, эту идею пока оставили, так как Кен однажды во время уборки упал с лестницы и сломал руку. Ох, такое со всяким может случиться, нэ?

Была еще одна новость... мягко говоря, любопытная. Йоджи узнал ее из газет. В тот день они с Раном немного задерживались и только завтракали. Йоджи, уплетая что-то вкусненькое (ну, так кто готовил!), одновременно быстро знакомился с достижениями утренней прессы. Ран вопросительно поднял глаза, когда его друг чуть не упал со стула от удивления. Йоджи совершенно ушел в газету, – вместо обычных шуточек или приставаний, – торопливо читая статью на первых листах.

– Что такое? – спросил Ран, а он редко любопытствовал.

Йоджи поднял глаза и несколько секунд серьезно рассматривал своего рыжика, взвешивая, а готов ли тот услышать такое.

– Ты помнишь Такатори Реджи?

Ран сморщил нос и вернулся к завтраку.

– Ты говорил о нем.

– И все? – пробурчал Йоджи под нос. – Твой драгоценный враг погиб вчера, взорвался в своей машине.

– Бедняга, – равнодушно ответил Ран.

Его любовник усмехнулся: дико было бы услышать что-то подобное от Айи, и снова уткнулся в статью. Маленькое примечание в конце рассмешило его.

– “Телохранители пропали без вести”, – прочитал он вслух и расхохотался. – Ай да Шварц! Сами, небось, и подорвали босса!

Ран пожал плечами.

– Я всегда считал, что Такатори мелковат, чтобы быть боссом Кроуфорда.

Йоджи таки свалился со стула.

Ран встал, обошел вокруг стола и присел рядом с изумленным другом. Насмешливо посмотрел на него и неожиданно взъерошил светлые волосы.

– Землетрясения нет, а ты падаешь, – заметил он; фиалковые глаза совершенно невинны, да понимал ли он, что сказал?

– Айя...

– Мы опоздаем в магазин. Доедай скорей.

Ран помог Йоджи подняться, и вернулся на свое место.

 

* * *

 

И вот так, в любви и заботах, мелких ссорах и смехе, – черт, да в обычной жизни обычного человека! – прошло для Йоджи больше двух месяцев. Приближался декабрь, заставляя бывших Вайс задумываться, где встречать Новый год. Кен и Оми будут дома... Йоджи колебался. Можно было остаться вдвоем – так будет лучше для Рана, или пойти к ребятам – как хотелось самому Йоджи. Наверное, нужно было уехать и жить отдельно, чтобы понять, как близки и дороги стали двое остальных Вайс. Было бы неплохо собраться всем. Только... Айи не будет. Хм. Может, и не стоит вчетвером – ради Кена и Оми тоже.

Хвала всем богам, хоть Кену снимут гипс в первых числах декабря. Хорошо бы он тогда встречал Новый год.

 

* * *

 

Йоджи проснулся от легких дразнящих прикосновений теплых ласковых рук, от ощущения губ, целующих его. Он улыбнулся спросонок, обнимая Рана, с увлечением будившего его. Или точнее, пробуждающего его. Или еще точнее, возбуждающего его.

Губы Рана коснулись его носа, пробежались по все еще закрытым векам. Йоджи фыркнул и перекатился, – теперь Ран был под ним, – и только тогда открыл глаза. Его встретила усмешка. Несколько секунд Йоджи смотрел на этот улыбающийся рот, окончательно просыпаясь.

– Ты совсем не даешь мне спать, – пожаловался он.

Темно-красные брови взметнулись вверх в удивлении. Йоджи задумчиво уставился в фиолетовые глаза. Ему вспомнилось одно аметистовое ожерелье, что он видел недавно в магазине. Дорогое, конечно. Жаль, Ран не девчонка, эти камни очень подошли бы к его глазам.

– Тебе в самом деле не нравится?

– А? – Йоджи понял, что совсем замечтался, ослепленный видением Рана в драгоценностях.

Ран повторил вопрос. Он больше не улыбался. Йоджи вспомнил свою сонную жалобу.

– Конечно, нравится, – сказал он и легко погладил кончиками пальцев надувшиеся губки. – Я просто залюбовался тобой.

– Врешь, – снова заулыбался Ран.

– Нет.

– Я же знаю, что...

Йоджи не дослушал, что именно знает Ран; по его мнению, они уже слишком долго болтают, а раз его разбудили, надо заняться делом. Сильные руки, обнявшие его спину, и тихое мурлыканье в поцелуе показали, что Ран вовсе не против этого отвлечения. Когда они оторвались друг от друга на миг, Йоджи уже задыхался.

– Ты сводишь меня с ума, – шептал он, жадно, до ярко-розовых следов целуя шею любовника.

Ран оттолкнул его, – терпеть не может засосы, капризный красавчик! – опрокинул на спину. А вот самому так целовать, оставляя горящие пятна и следы зубов, ему нравилось. Йоджи зажмурился, вздрагивая от удовольствия. Он вскрикнул, когда Ран неосторожно слишком сильно укусил его сосок, но нежные губы уже легко целовали его грудь, извиняясь за несдержанность. Йоджи снова расслабился. Горячий язычок пощекотал его живот, пупок, вызывая смех. Он чувствовал, как улыбаются губы Рана, прижимающиеся к его коже, и протянул руки, чтобы взъерошить волосы. А еще можно поймать две длинные прядки и потянуть, заставляя любовника подняться вверх. Если бы Ран начал целовать его член, Йоджи хватило бы ненадолго, он уже знал это. Не надо. Лучше сделать иначе. Он потянулся к губам Рана, пока тот устраивался на нем, обнимая и ласкаясь. Ммм, такой горячий, такой гладкий...

Зазвонил телефон. Йоджи выругался. Ран приподнялся, садясь на бедрах любовника, и, прищурившись, запустил в телефон подушкой. Мерзкий аппарат заткнулся. Парень усмехнулся и опустился обратно. Йоджи рассмеялся.

– Ты лучший, самый лучший! – утверждал он сквозь смех и поцелуи.

Его пальцы тем временем скользнули вниз по спине Рана, нашли щель и пробежались по ней. Оставив одну руку дразнить узкий вход (от чего Ран начал резко вздыхать и напрягаться в ожидании), другую протянул под кровать, где-то там должен быть крем...

Этот стон, это беспомощное и немного хриплое “а-ах-х...” всегда сносило Йоджи крышу. Миг, когда он овладевал Раном, всегда осторожно и мучительно медленно, словно прося прощения за тот первый раз. Миг, когда Ран забывал себя, отдаваясь целиком, доверяясь своему возлюбленному.

Йоджи целовал плечи, спину, шею, затылок – все, до чего мог дотянуться, не прекращая неторопливые ритмичные движения. Его рыжик лежал под ним, отвернув лицо от подушки, и тихо постанывал, изнывая от его медлительности. Йоджи не спешил наращивать темп, он знал, что это сводит Рана с ума, и именно поэтому сдерживался. Он ждал, пока его любовник не выдержит и сам попросит.

– Йоджи...

– Что, любовь моя?

Он всегда сдается первым, нетерпеливый рыжик! Йоджи улыбается, тоже держась из последних сил.

– Быстрее!

Йоджи с удовольствием выполнил просьбу своего возлюбленного, с силой вонзаясь в тонкое тело под собой, извивающееся в предвкушении оргазма.

Последний, особенно сильный спазм – все, Рану уже ничего не надо, – и Йоджи позволяет себе утонуть в страсти. Ему тоже осталось немного: еще пара секунд и он кончает в глубинах этого восхитительного тела с именем Айи на устах. Его освобождение заставляет Рана вздрогнуть, и это каким-то образом напоминает Йоджи о необходимости перевернуться, пока он не задушил любовника. Он сползает с тонкого тела под собой, откидываясь на спину. Рыжий даже не шевельнулся, все еще тяжело дыша в подушку. Даже не дотрагиваясь, можно понять, что его спина влажная от пота. Блондин неодобрительно цокает языком и тянется за одеялом: не хватало только простудить его теплолюбивого мальчика. Теперь даже хватает сил лечь на бок и прижать Рана к себе. Ох, он такой тощий!

– Мой маленький... – что ты шепчешь? – а, неважно. – Мой самый сладкий.

Ран прижимается спиной к твоей груди, его дыхание успокаивается. Все хорошо, но через некоторое время понимаешь, что безумно хочется курить.

Йоджи бросил взгляд на любовника. Тот, кажется, задремал, не стоит его беспокоить, ну ладно. Он тихонько вылез из постели, накинул халат и вышел на балкон. Прохладно, очень прохладно, градусов десять есть или нет? Поеживаясь, Йоджи закурил и посмотрел в комнату. А, Ран все-таки встал. Смотреть на него, как он двигается, одевается, настоящее пиршество для глаз. Какое изумительное тело!

Йоджи улыбнулся, когда Ран заметил, что за ним наблюдают, и показал язык. Мало того, жестокий рыжик подошел к балконной двери и задернул занавески.

– Бака! – пробурчал блондин, затягиваясь.

Надо будет разобраться с этим... одну сигаретку попозже...

Когда Йоджи вошел в комнату, озябший, но довольный, он увидел, что постель до сих пор не убрана (это намек, что стоит в нее вернуться?), а Рана нет. Может, он в ванной? Тогда можно пойти и помочь ему, спинку потереть, например.

Зазвонил телефон. Ран, зануда, уже опять подключил его? Йоджи лениво поднял трубку, а они так мечтали об отсутствии этого проклятия!

– Ну! – грозно крикнул он.

В трубке тишина.

– Йоджи, извини, конечно, но ты – придурок!

– Оми, откуда такие нехорошие слова? – ухмылялся Йоджи.

– От тебя, само собой! Ладно, что там у вас со связью? То дозвониться не могу, то разъединяют с вами!

– Как это разъединяют? – Йоджи уплыл в воспоминания, как Ран отключал телефон.

– Да вот Айя до тебя трубку взял...

– Подожди!

Йоджи бросил трубку на стол и метнулся в зал.

– Ран! Ран, ты где?

Сердце замерло и словно оборвалось. “Нет, только не опять!”

– Ран!

В прихожей нет его ботинок и куртки нет. Ушел.

– О, боги... – прошептал Йоджи.

Он выскочил на площадку. Никого. Тишина. Торопливо обулся и бросился на улицу. Как ни всматривайся, нигде не видать алую шевелюру. Ран мог уже сто раз уехать на автобусе или свернуть где-то за угол.

Йоджи вернулся домой. Может быть, Ран просто вышел в магазин? Он сам не верил в это. Ран никогда никуда не уходил, не предупредив его (и тогда Йоджи всегда шел с ним). Вот так, молча – никогда. Зато Айя всегда так делал... Йоджи похолодел.

Когда он снова поднял трубку, Оми уже не знал, что подумать.

– Черт, куда ты пропал, Йоджи?

– Оми, что ты сказал Рану?

– А что?

– Он ушел. Я даже не заметил!

– Ой...

Молчание Оми встревожило Йоджи, хотя куда уж больше.

– Ну?

– Ты хочешь сказать, он... как тогда? Я же сказал ему, что недавно из больницы звонили...

– Что?!

– Ну, Кен с утра в больницу пошел, сам, и ему гипс сняли, он мне сразу позвонил, а я вам...

Йоджи закрыл глаза.

– Думаешь, он вспомнил?

– Кто ж его знает?

– Что делать, Йоджи?

– А что мы можем?

 

* * *

 

Ждать. Йоджи уже тошнило от ожидания. Полчаса, час, другой. И он не выдержал и пошел искать. Нереально, конечно, найти человека в таком большом городе, но он просто не мог больше сидеть дома и сходить с ума. Почему, почему Ран ушел? Вспомнил ли он что-то, или это очередной приступ безумия? “Я не уверен, что вспомню дорогу обратно...” – он однажды сказал это.

Йоджи проклинал себя за то, что снова оставил Рана одного. “Лучше бы я бросил курить”. Но ведь это только на минуты, как он мог предположить, что что-то может случиться за это время? Утро началось так хорошо... Ран, такой ласковый, такой страстный... Проклятье! “Я его убью, точно убью, сколько можно!” К сожалению, ни дразнящие воспоминания, ни угрозы не могли помочь. Ран исчез.

Йоджи, ссутулившись, шел сквозь толпу. Он сам не понял, как оказался в этом районе Токио. Магазины, ларьки, закусочные, снова магазины... До Нового года еще три недели, но новогодний бум уже начал захватывать ума и сердца горожан. Йоджи с раздражением протискивался сквозь скопления людей, неслышно ругаясь под нос.

Поймал уголком глаза странный отблеск, встревоживший его. Обернулся. Алые волосы мелькнули в толпе. Сердце словно взорвалось, и Йоджи ринулся следом, охваченный внезапной надеждой. К несчастью, он попал в противоположный поток людей, выходивших из торгового центра, мимо которого он проходил секунды назад. Йоджи матюгнулся, выдираясь из толпы, и заозирался в поисках Рана. Конечно же, никого.

“Идиот. С чего ты взял, что это именно он? – издевался Йоджи над собой, по-прежнему всматриваясь поверх голов. – Скоро у тебя будет паранойя”. Но нигде больше не мелькало алого цвета, Йоджи сник...

Он еще долго шатался. Несколько раз звонил домой и долго слушал гудки в трубке. Никто не подходил. Звонил и в “Конеко”, но Ран не возвращался и туда.

 

* * *

 

Наверное, на какое-то время он просто “выпал”. Во всяком случае, когда он поднял глаза и обнаружил, что стоит у подъезда своего дома, было уже темно. Йоджи несколько минут молча пялился на подъезд. Они часто возвращались домой в темноте. Ран что-нибудь говорил, смеялся или, если очень устал, тихо зевал в кулак. Они поднимались по этим ступенькам, вызывали лифт...

Когда двери лифта закрылись за Йоджи, он вздрогнул. Было совершенно неправильно возвращаться домой одному. И было трудно поверить, что он не увидит Рана, прислонившегося к стенке напротив дверей, если сейчас обернется.

А как они однажды целовались в лифте и не заметили, что приехали. Дверь открылась и закрылась, а они никак не могли оторваться друг от друга. Лифт поехал вниз, снова открылись двери. Йоджи услышал чей-то изумленный возглас. Скосил глаза, чтобы увидеть шокированное лицо какой-то тетки. Он услышал, как захихикал Ран, пряча лицо на его плече, и снова нажал на кнопку “7”, отправляя лифт на их этаж. Ран расхохотался...

Йоджи невольно улыбнулся, вспоминая этот случай, и тут же снова помрачнел. С таким темным лицом он вышел из лифта и повернулся к своей двери, выуживая ключи из кармана. И заледенел на месте.

На самом их пороге, прислонившись к двери, сидел человек, зябко обнимая ноги и спрятав лицо в коленях. Йоджи качнулся вперед, падая к съежившейся фигуре.

– Ран, – выдохнул он.

Юноша поднял голову и вперил в друга усталый взгляд.

– Я забыл ключи.

Йоджи обнял его, закрывая вдруг повлажневшие глаза.

– Придурок, ты меня убьешь своими исчезновениями.

Ран оттолкнул его и поднялся. Йоджи тут же вскочил, опомнившись. Отпер дверь, впуская свою пропажу. Торопливо скинул обувь и плащ.

– Я поставлю чайник.

Ран молча кивнул и начал раздеваться. Немного растерянный Йоджи пошел на кухню, включил электрический чайник. Опустился на стул. О боги, что опять с Раном? Он какой-то не такой.

А вот и он. Йоджи взлетел с места, подскакивая к возлюбленному. Схватил тонкие холодные лапки, с тревогой заглядывая в лицо. Усталый взгляд был ему ответом, а потом Ран отвернулся. Йоджи наклонился и прикоснулся губами к открывшейся шее. В этот момент свистнул чайник, выключаясь, и Ран вздрогнул. И отстранился.

Его надо согреть. Он такой холодный, замерзший. Сколько он там сидел, пока Йоджи, как последний дурак, шатался по городу? Конечно, этот рыжий не сообразил пойти в “Конеко”. Или не захотел. Сейчас чай заварится, любимый, вот.

Он наблюдал, молча, как его рыжик, обжигаясь и дуя на чашку, торопливо пьет горячий чай. “Он избегает моих взглядов. И выглядит смущенным. И даже виноватым”. Йоджи подождал, пока Ран допьет первую чашку и потянется за второй. Тогда он поймал его руку и сжал в своей, добиваясь прямого взгляда в глаза.

– Айя, что ты вспомнил?

Он готов был поклясться, что не держи он Рана так крепко, тот вскочил бы и, может, убежал опять. Хм, уйти-то он не ушел, но молчит, как... как Айя. И не смотрит.

– Айя, можно подумать, ты боишься меня. – Опять тишина. – Или стыдишься.

Ага, кажется, попал в точку: его рыжик еще ниже опустил голову. Йоджи вздохнул и выпустил пальцы своего упрямого возлюбленного.

– Если ты будешь молчать, я не узнаю, что я должен сделать для тебя.

– Ничего, – резко ответил Ран. Ран? Черта с два – Айя! – Совершенно ничего. Ты и так сделал достаточно.

Йоджи покачал головой и встал. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы неторопливо обойти стол, приблизиться к Айе и склониться над ним. Тот нахмурился. Йоджи положил руки на плечи юноши и повторил:

– Что. Ты. Вспомнил.

– Все. – Айя попытался отодвинуться от светлых волос, падавших на его лицо. – Отойди. Не трогай меня.

Йоджи не ожидал этого. Он мог представлять этот момент сотни раз, но почему-то ему никогда не рисовалось такое.

– Что? – может, он ослышался.

– Убери руки.

Кажется, Айе действительно чувствовал себя неудобно. Блондин поднял руки и резко отступил назад, не уверенный, что сможет удержаться и не врезать по этим бледным губам, говорящим такие вещи. Крепко сжатым губам. А он уже привык, что они часто улыбаются...

– Зачем тогда ты вернулся сюда? – сдерживая гнев, спросил он.

Айя отпустил глаза и даже отвернул голову. Йоджи подавил внезапное желание поцеловать эту длинную шею с уже почти не видными следами его утренних поцелуев.

– Мне некуда больше возвращаться.

Эти тихие слова в один миг погасили разгоравшуюся ярость в Йоджи. Он мысленно казнил себя. Как бы ему сейчас непросто, Айе еще хуже. Он только что вспомнил, что лишился сестры. Он вспомнил, как, кем жил эти месяцы – такое нелегко принять этому гордому существу.

– Извини... – пробормотал Йоджи.

Он не знал, что делать. Айя встал.

– В ванную, – автоматически ответил он на вопросительный взгляд Йоджи. – Холодно. Хочу согреться и...

Он осекся и вспыхнул, осознав, что опять докладывается Йоджи, как привык делать, пока они жили вместе. Когда за ним нужно было постоянно присматривать.

Айя резко развернулся и ушел, пока Йоджи задумчиво смотрел ему вслед. Оставшись один, высокий блондин тяжело вздохнул и потер лицо руками. Вот с этим будет нелегко. Похоже, в Айе взыграли какие-то комплексы. На какой-то миг Йоджи пожалел, что память вернулась к Рану, было бы проще... нет. Он мысленно пнул себя за подобные мысли. Он же сам мечтал о возвращении Айи. Вот оно. Исполнение желаний. Добро пожаловать в ад.

Йоджи хмыкнул и пошел в спальню переодеваться. Надо позвонить ребятам и неплохо бы еще чего-нибудь придумать на ужин, пока его чертик купается. Проходя мимо ванной, он услышал шум воды, и задержался на миг. Нехорошая опасная улыбочка раздвинула его губы. Айя. Маленький отморозок с жестким взглядом. Он когда-то уже соблазнил его, соблазнит еще раз, если потребуется. Сейчас ему плохо... Значит, Йоджи сделает все, чтобы поднять ему настроение. В конце концов, тот пришел именно сюда. Айя всегда соображал хорошо, он должен был знать, на что идет.

Когда Айя, наконец, покинул ванную (за это время можно было искупать роту солдат!), по квартире веяли ароматы чего-то очень аппетитного и настолько соблазнительного для голодного юноши, что он просто вынужден был сдаться и отправиться на кухню. Йоджи встретил его широкой улыбкой.

– Теперь ты похож на человека, – безапелляционно заявил он, придирчиво разглядывая Айю. – А халатик тебе идет, я тебе уже сто раз говорил.

На такое просто невозможно было не улыбнуться.

– Садись, – захлопотал Йоджи, – сейчас я буду тебя кормить.

– Но...

– Я знаю, что ты мало ешь, но думаю, ты все же проголодался, так?

– Да, – согласился Айя.

– Вот видишь.

Йоджи поставил перед ним тарелку с... с чем-то. Айя задумчиво смотрел на это. Он не мог понять, что это такое, наверное, сам повар тоже не знал, как это называется. Похоже, там был мясной фарш... Но выглядело хорошо, пахло тоже. Айя рискнул отведать. На вкус просто замечательно.

Йоджи усмехнулся, заметив выражение на лице возлюбленного.

– Нравится?

– Да. А ты? – Айя обратил внимание, что его друг, кажется, не собирается ужинать.

– Ну... Я сначала подожду... если ты выживешь, тогда может быть...

Айя поискал глазами, чем бы кинуть в Йоджи. Не найдя ничего под рукой, вспомнил про маленькое полотенце на шее и запустил им в радостно ухмылявшегося блондинчика.

– Совсем обнаглел, – опечалился тот, но тут же довольно прищурился. – Ничего, моя мстя будет ужасающей.

– Уже боюсь, – пробурчал Айя, проглотив еще кусочек.

– Я готовил, значит, посуду моешь ты! – счастливо воскликнул его “ласковый” друг.

– Ну и ладно.

– А в кастрюле пригорело!

– Ах ты! – Айя возмущенно вскочил, подошел к Йоджи, отобрал у него свое полотенце и шлепнул по светлой макушке.

Йоджи неожиданно глубоко вздохнул и обнял своего рыжика. Тот замер; его тут же ласково, но непреклонно потянули вперед. А так как Йоджи не потрудился встать, то его возлюбленный оказался в западне, зажатый между Йоджинскими длинными ногами. Блондин спрятал лицо в белом банном халате, чувствуя, как часто забилось сердце его друга совсем рядом. От страсти, от страха? Он крепче обнял Айю, экспериментально позволяя одной своей руке сползти с талии пониже; услышал, как Айя задохнулся, и две руки уперлись в его плечи.

– Йоджи... отпусти.

Он вздохнул и разжал руки.

– Извини.

Айя тихо вернулся на свое место. Когда Йоджи рискнул взглянуть на друга, тот сидел с разалевшимися щеками над своей тарелкой и не поднимал глаз.

– Это я должен просить прощения, – вдруг сказал Айя. – Но... просто... не трогай меня. Не сегодня. Хорошо?

“Плохо. Очень плохо”, – вздохнул его любовник.

– Как скажешь. Не сегодня, значит, не сегодня.

“Завтра”, – он обещал себе, но ничего не произнес вслух. Его неожиданно застенчивый рыжик совсем смутился и без лишних намеков... и обрадовался в то же время. “С каких пор я его пугаю?”

 

* * *

 

Когда они ложились спать (хвала богам, Айя не надумал спать в другой комнате), Йоджи еле сдержал свое побуждение обнять любовника по привычке. Тот откатился от него подальше, – как только позволяла кровать, – зарылся в одеяло с головой и затих. А вот Йоджи никак не мог уснуть. Он знал, что стоит ему начать – Айя не сможет долго противиться. Каких трудов стоило напоминать себе постоянно, что он обещал рыжику не трогать его. Не сегодня. Знать бы, что происходит в этой упрямой прекрасной головке.

Он, тем не менее, уже засыпал, когда услышал, как Айя тихо заворочался и вздохнул с досадой. Йоджи удивился, но остался неподвижным. Через несколько минут такого ожидания его обнаженное плечо защекотали чужие волосы. Он ухитрился не улыбнуться. Его рыжик уткнулся лбом в его плечо и даже осторожно положил свою лапку на его грудь, обнимая. Йоджи очень медленно и неслышно поднял свою руку и накрыл ладонь Айи на своей груди. Его любовник вздрогнул, но руку не убрал и не отодвинулся. Йоджи слегка улыбнулся и постарался уснуть.

"Никуда я тебя не отпущу, наивное ты создание".

 

* * *

 

– Куда?

Он схватил Айю в охапку, дернул на себя и только потом проснулся. Ага, как и предполагалось, рыжик опять сбегает. Йоджи перевернулся вместе со своей добычей, впечатывая ее в матрас всем своим весом. Айя, конечно, попытался вырваться, но бесполезно. Все, что он смог (все, что ему позволили), это повернуть голову, чтобы не задохнуться в подушке.

– Я выше тебя, тяжелее и сильнее... так что не дергайся, – пропыхтел Йоджи. – И куда ж ты хотел улизнуть?

– На работу, – огрызнулись снизу очень злым голосом.

– Спросил бы меня. Я вчера позвонил ребятам и предупредил, что нас не будет до обеда. По меньшей мере. Должны же они прибраться в доме. Если бы ты видел, во что они превратили твою чистенькую кухню!

Йоджи услышал фырканье и поднял голову, усмехнулся и лизнул спину перед своими глазами. Его пленник вздрогнул. “Как хорошо, что я выкинул все эти его пижамы!” Йоджи еще раз улыбнулся и начал выцеловывать дорожку от лопатки к позвоночнику и выше к шее. Когда он достиг спутанных алых волос, он приостановился, на слух по дыханию определяя степень возбуждения любовника.

– Ран-тян, – мурлыкнул Йоджи, прикусывая выставленное правое ушко. – Я уже говорил тебе, какой ты такой вкусный?

– Придурок!

Йоджи рассмеялся и поцеловал нежную близкую щеку. Он очень хотел бы дотянуться до губ, но при этом существовал риск свернуть Айе шею. Проще вернуться к спине. Например, очень возбуждающее воздействие всегда оказывало покусывание плеч и шеи, обычно за этим следуют резкие вздохи... как сейчас.

– Что ты делаешь? – простонал Айя.

– Собираюсь доставить много удовольствия нам обоим.

Или еще вариант... Он качнул свои бедра вниз и вперед, сильнее прижимаясь к любовнику (Айя резко выдохнул, но не потому, что бедняжке было тяжело), снова приподнял; еще один откровенный качок вперед-назад, имитирующий и обещающий нечто более серьезное, чем поцелуи. Тем временем его руки тоже не бездействовали: одна забралась вниз, Айе под грудь, чтобы легко пощипывать соски, а вторая скользнула по боку к бедру – поглаживать и дразнить. Айя заворочался, пытаясь... пытаясь – что? Йоджи замер, снова тесно прижав тело под собой к кровати.

– Йоджи, – простонал Айя.

– Что, мое солнышко?

Айя выругался.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – осведомился Йоджи, шепча в самое ухо.

– Слезь с меня!

– Как скажешь, мой драгоценный.

Йоджи сполз на бок, быстро перевернул Айю на спину и, не медля, поцеловал в губы. Жадно, грубо, требовательно. Ему ответили. Его рыжик даже сам обвил руки вокруг его шеи, притягивая ближе, даже закинул одну ногу на него, прижимаясь всем телом.

Айю не потребовалось долго уламывать, он не мог отказать Йоджи в этом... что и требовалось доказать.

 

* * *

 

– Что не так? – очень тихо сказал Йоджи.

Красноволосый парень, лежащий рядом, смотрел в потолок.

– Все не так.

– Объясни.

– Почему ты со мной?

– Я люблю тебя, – терпеливо повторил Йоджи. – Ты мне все еще не веришь?

Молчание.

– Исправь меня, если я не то скажу. Айя, я правильно тебя понял, ты думаешь, что я с тобой был только из жалости?

– Это не так?

– Такой умный парень и такой дурак, – вздохнул Йоджи, обнимая своего, черт возьми, любимого человека. – Давно в зеркало смотрелся?

– Я знаю, что я красивый...

– И скромный.

– ...но этого мало, – договорил Айя.

– Тебя не это беспокоит.

– А что же?

– Я немного знаю тебя, как ты думаешь, Ран-тян, Айя-сан? Тебя пугает, что я видел тебя не в лучшем состоянии? Ты предпочел бы, чтобы я запер тебя в психушке?

Айя отвернул голову, краска стыда заливала его лицо.

– Да, – наконец, ответил он.

– И как бы ты там жил? – Йоджи знал, что он жесток, но так было нужно. – Ты слишком нуждался во мне, чтобы одному справиться со всем этим.

– Именно поэтому ты оставил меня с собой.

– Ты не задумывался, что я тоже нуждаюсь в тебе? Это палка о двух концах. Я не хочу, чтобы ты оставил меня, так что сделай милость, не уходи. Не бросай меня.

Йоджи приподнял голову с плеча Айи, заглядывая в эти растерянные глаза. Поднял руку и легко провел пальцем по лицу, прослеживая линию губ. "Ничего не изменилось, любовь моя. Ран или Айя – не имеет значения. Вот только как сделать так, чтобы и ты понял это?"

– Я не лгу и не жалею тебя. Я люблю тебя, я хочу тебя. Так трудно мне поверить?

– Я не знаю. Все так изменилось. Я... Мне кажется, что я заблудился. За это время, когда она...

Айя сбился. Помолчал немного, собираясь с силами, затем отчаянно взглянул в зеленые глаза любовника.

– Я не могу поверить, что я мог забыть ее! Айя-тян... даже я забыл о ней!

– Ты не виноват. Это был слишком сильный шок. Твой мозг сам решил, что лучше отключить эти воспоминания. Ты не виноват, Ран.

– Я знаю и все же... я готов убить себя!

“Только попробуй! – ужаснулся Йоджи и брякнул первое, что пришло на ум, лишь бы отвлечь Рана от этих мыслей:

– Зарубишься своей же катаной?

– Катана! – Айя замер, широко распахнув глаза. – Я не занимался все эти месяцы! Я, наверное, забыл, как держать ее!

Он закрыл лицо руками. Потом вдруг обнял Йоджи, пряча лицо на его груди, обжигая его кожу горячими каплями.

Слезы?

Йоджи поглаживал спину Айи, ерошил волосы, смотрел на него: “Тоже сменил тему... Ты еще не можешь говорить о сестре, любимый? Это пройдет. Это уже проходит...”