Было это в один из теплых летних деньков. В такие дни обычно ну просто по сценарию не может случиться что-то плохое.
Однако, в душе главаря одной из самой наипреступнейшей группировки во всей Японии заселилась тревога…
Айе не спалось.
Да. Всё началось с вечера.
А сейчас, под утро, когда, кажется, нужно наслаждаться такой редкой, но сладкой тишиной – он почему-то ворочался в кровати, пинал подушку в виде сердечка (это была, по секрету, его любимая форма. А цвет Айе больше нравился красный, а никак не оранжевый; и с чего это его сестра взяла, что такой нелепый цвет ему подойдёт и связала на день рождения это нечто вроде свитера... с изрядно пропущенными петлями?..)
Короче говоря, когда Рану почти удалось сделать из “сердечка” что- то вроде круга с огромными вмятинами от кулака, он всё же решил покинуть место своего… хм… сна и отправится на дополнительные заработки (Э-э-э-э, да ни о том думаете товарищи! Какая проституция в 10… ого! …утра).
Стрелки настенных часов возвестили Фудзимию о том, что что-то прошло мимо него. Вспомнив, что он вчера толком не успел приложить свеженарисованные ценники ко всем цветочным композициям (видимо, поэтому Рана мучила бессонница), Айя не на шутку испугался.
Мысли о том, что его нерадивые товарищи могут вдруг занизить цену того или иного “цветочного экземпляра”, заставили Рана сделать невозможное (искренне удивляюсь способностям денег).
А именно: уложить все свои утренние процедуры в 5-6 минут (включая сортир).
Громко хлопнув дверью ванной, на ходу вытирая волосы полотенцем с красными сердечками (но это не так важно…), он сбежал по лестнице, ловко перескакивая через две, а то и три ступеньки, пробегая мимо гостиной, небрежно кинул мокрое махровое полотенце на спинку дивана, с разбегу сунул ноги во что-то похожее на обувь и нетерпеливо распахнул ещё одну дверь с разноцветными стекляшками, которая вела уже непосредственно в «Koneko».
Первым его появление заметил Оми.
– Айя-кун! О… – дальнейшее приветствие Цукиёно оставил при себе.
Йоджи больше не флиртовал с посетительницами. Кен на секунду забыл, что в его руке находится шланг с (между прочим!) неслабым напором воды в оном.
Даже сами посетительницы были вынуждены остановить процесс «жужжания» как заправские медоносные пчёлы и уставившись на возникшего из недр «тайного убежища» их любимчиков Айю, просто думали о чём- то далёком и держали челюсти, которые, следуя закону Ньютона, плавно, но уверенно достигали своей цели…
На миг в магазине стало совсем тихо.
Айя почувствовал себя не совсем уверенно. Даже в какой-то мере смущённо.
Так много народу на него ещё никогда не пялилось.
Остроумные перешептывания посетительниц переходили в не совсем здоровые хихиканья, а оттуда в неприличное ржание.
Товарищи по ратному делу бросали на него совершенно разнобокие взгляды.
Первым из состояния «когда диарея застаёт вас врасплох» вышел Йоджи. В приступе хохота, заставившего его согнуться пополам, блондин тыкал пальцем в пространство свободной рукой, полагая попасть в область ног Рана, другой же ладонью он утирал набегающие «слезы смеха».
Оми заливался громким мальчишеским смехом, его кепка съехала ему на глаза, чтоб не упасть, он облокотился об край огромного керамического горшка с фикусом.
Кен… Кен, а что Кен… До него вообще в последнюю очередь (и не совсем) дошло, что происходит. Ведь он стоял позади, практически возле выхода. Хидака не отличался высоким ростом. Даже некоторые школьницы были его выше. Ему была видна только незадачливая физиономия Айи в обрамлении рыжей шевелюры.
Пытаясь понять, что происходит, Кен даже пару раз подпрыгнул, и тут же понял для себя мораль: прыгать с действующим шлангом в руке – не то его желание, которому суждено осуществиться.
Фудзимии потребовалось минуты три, чтобы понять, что ржут, собственно, с него.
Медленно опуская голову вниз (по жестам присутствующих, Айя понял, что предметом смеха является то, что он в спешке надел в прихожей), Ран постепенно стал понимать во что он вляпался…
(Я понимаю, что слово “вляпался” звучит крайне двусмысленно, но это совсем не то, о чём вы подумали…)
На его изящных, длинных, худощавых ножках (44 размера) красовались широкие, грубые, резиновые… КАЛОШИ!!!
Самая обыкновенная пара, самых обыкновенных калош, которые видимо были на размер больше (Айя чувствовал, что выпрыгивает из своих “гриндерсов”).
Тем временем, народ в магазине рассредоточился по группкам и стал рыться по рюкзакам, карманам школьных форм, выуживая цифровые аппараты (японцы – народ очень любопытный и такие вещи всегда при них; особенно – у школьниц, зашедших в цветочный магазинчик в гости к 4 абсолютно кавайным и свободным бишоненам).
– Даже и не думал…- Кудо опустил руку на плечо Айи, затянутое в довольно модную маечку с черепками, всё ещё давясь от смеха. – Что калоши Мамое-сан будут так популярны!
Айя попробовал нацепить на своё худое лицо знаменитое выражение, а ля «Смертоносный взгляд Абиссинца», но вместо этого, к его собственному дикому сожалению, это было больше похоже на косоглазие. Ведь «одарить» своей гостеприимностью красноволосый мечтал ещё и пытавшихся найти лучший фоторакурс надоедливых школьниц.
Они, по мнению Фудзимии, являлись истинным злом всего Токио и их района в отдельности.
Как только наступала его смена в “Конеко”, он шёл туда, будто на самую из опаснейших миссий за всю его осознанную жизнь убийцы.
И если против засранцев, которых им заказывали у него было оружие – любимая катана -, то, что бы разом подействовало на 10-15 лишившихся рассудка школьниц, он не знал… И это было его головной болью.
Что-то мрачное было в этом, как сначала ему показалось “прекрасном утре”.
И вот вам результат.
Именно в этот момент Айя предпочёл бы быть невидимым, провалиться сквозь землю, раствориться в пространстве, «залечь на дно».
Лишь бы только век не видеть умалишённые от счастья физиономии девчонок. Ран давал себе голову на отсечение, что вскоре об обувных пристрастиях «Лапочки Айи-кун из «Конеко» узнает вся школа…
Он скривился.
Его смурные мысли прервал рассредоточенный голос Оми. Кепочка уже на месте. Ясные, большие, доверчивые глаза.
– Айя-кун, не стоит так волноваться. Просто зайди обратно и переобуйся.
– А малыш дело говорит. Греми своими костями в обратном направлении, Фудзимия, если, конечно, не желаешь засветиться на странных сайтах в интернете, – хмыкнул плейбой, получив от Оми довольно ощутимую затрещину чуть пониже плеча. Дальше Цукиёно просто не доставал, (если б он ударил его по заднице, это было б довольно странно в моём фанфике, где всё до неприличия пристойно).
Огромные глазищи Оми (я уж думал, что “Сейлормуны” в прошлом…) сузились и стали теперь больше напоминать коронный взгляд Айи.
– Не называй меня…- Цукиёно покрывался красными пятнами и шипел словно заправская гадюка. Кепочка угрожающе нависла над длинными ресницами.
– А! – Кудо махнул рукой и поспешил на помощь Хидаке, которому всё это время удавалось закручивать кран и «спасать себя» от падения сразу 2-х горшков с фиалками. Видимо, бедные растения «мстили» нерадивому флористу за заливший их «бесплатный душ». На прощание, Йоджи умудрился язвительно ухмыльнуться, намекая на экзотический ансамбль, который вкупе составляли драные чёрные джинсы с надписями “ Kill me”, уже описанная выше чёрненькая маечка с черепками и блестящие, новенькие калоши…
Ран подавил в себе весьма садистскую, но такую естественную в надлежащий момент потребность: лишить Кудо особенности флиртовать с девушками, а если быть точным – основную его причину…
Про себя он отметил, что с его «несостоявшийся» жертвы и так хватит уже шипящего Цукиёно, который погнался вприпрыжку за блондином с явным намереньем догнать. Сдавленные крики Кудо были свидетелем того, что Йоджи всё же не достиг так нуждающегося в «близкой помощи друга» Кена…
Все взоры никогда, по мнению Вайсс, не друживших с головой школьниц (вот что они делают в цветочном магазине в 10 утра?), устремились теперь уже на то, чему одна из них дала название «бой без правил».
Отделавшись от нежеланной фотосессии, Ран всё же нырнул тенью обратно в прихожую, намереваясь снять нижнюю часть (имеется в виду, калоши) своего туалета и одеть что- то более подходящее к его имиджу.
Про себя он с удовольствием отметил, что хочет поблагодарить Кена за то, что тот был единственным нормальным человеком из всей этой сумасшедшей компании (он просто не знал, что Хидака не видел причину!).
Конечно, ему не очень повезло с «помощью Йоджи», но произошедшее сегодня ничем не отличается от всех других случаев с футболистом.
Ран уже рисовал себе довольно приятную (вполне двусмысленную) картинку, как треплет младшего товарища за непослушные пряди в знак благодарности, мажет йодом ссадины и ушибы, покрывающие лоб и плечи пострадавшего (Gomen, увлёкся…).
В общем, не совсем прилично фантазировал как он отблагодарит Кена за понимание, попутно пытаясь снять успевшую наделать столько шума калошу, он к своему тихому ужасу встретился с одной проблемой…
Калоша препятствовала… Она ни в какую не хотела сниматься. Айя в надежде и в хаотичном ужасе в глазах – дёрнул другую… Но её “сестра” оставалась так же непреклонна…
Не понимая, что здесь происходит, в конец потерявший терпение Фудзимия с силой дёрнул злосчастный кусок резины…
Послышался характерный хруст рвущихся носков, а через секунду прихожая наполнилась сдавленным криком, в процессе которого, посетители “Koneko” узнали много новых слов, о происхождении которых они даже не догадывались…
Эпилог.
Любимые носки Рана (с медвежатами) всё же пришлось выкинуть вместе с калошами.
Доблестные члены “Вайсс” даже закрыли магазин (в корне пресекая ненужную рекламу) и всеми силами пытались отодрать такие новенькие плюшевые носочки от красного дна ужасных “дермотопталок” – как их в сердцах обозвал сам Ран. Но в итоге победили “дерьмотопталки”. Айе даже показалось, что они победно и ехидно улыбнулись… Он их выкинул. Собственными руками.
Все свои странные нежности по поводу Хидаки Айя сразу же откинул прочь. Он даже не стал спрашивать: какой полоумный умудрился вылить содержимое 100 граммовой баночки клея в калоши?!... Оставалось только удивляться грациозной неуклюжести Хидаки. Только он мог опрокинуть банку так, чтоб то, что в ней находилось вылилось именно в стоявшие рядом с мусоркой калоши.
Кен уже выглядел виноватым, и весь его вид вселял только лишь жалость: мокрая одежда, исцарапанные руки, огромная шишка на лбу, грязные джинсы и кроссовки…
Но Айя обязательно, как только отойдёт от шока (о! бедные медвежата! так трудно было найти подходящий размер…) намеревался заставить нерадивого Кена заплатить за испорченную пару его любимых носков.
– Погоди у меня… футболист хренов… – в пол голоса шипел Ран, прикладывая лёд к разболевшейся голове.
Настенные часы пробили ровно 11 его самого ужасного в жизни утра…
