Часть 1. Первый посетитель
###
Ито Рё. Познакомьтесь, пожалуйста, Ито Рё. Служащий среднего звена, молодой мужчина, выделяющийся из толпы середнячков только цветом волос и педантичностью в выносе мусора. Женат, кредитов не имеет, доволен браком и семейным бытом. Как принято на Западе, делит с женой радости утреннего секса в солнечные дни и горести сломанных ногтей. По вечерам они обсуждают вечно больных стариков, за которыми ухаживает на работе супруга.
Дедушек и бабушек принято жалеть особенно проникновенно. Жальче, наверное, только задавленных голубей. В ненастную же погоду Ито Рё задумывается о том, откуда столько этих падальщиков, и чем могут помочь разговоры о больных...
Только не стоит об этом при первом знакомстве.
Ито Аска, по восточной традиции, заботится о доме и муже. Заботлива настолько, что иная медсестра не может похвастаться таким качеством, положенным по должности. Воспитана, мила, красива. Не возражает Рё, если в этом нет смысла.
Правильна во всем, всеми пазами гармонично входит в жизнь Ито Рё. Он счастлив, позвольте заметить. Он просто не может быть несчастливым в таких обстоятельствах.
А Кудо лежит на двуспальной кровати, пуская дымные кольца в потолок, и аккуратно прихлебывает пиво прямо из бутылки, - так меньше вероятность разлить. Он мысленно вычеркивает фразы из своего молчаливого монолога. В анкетах и другом официозе, чтобы составить о себе положительное впечатление, нельзя озвучивать лишнее и личное. Ито Рё не пьет и не курит, ему нечего скрывать от общественности. Только раз в несколько недель Кудо Ёджи позволяет себе несколько бутылок пива и сигареты. Вреда здоровью это не наносит, но становится легче.
Кольцо сигаретного дыма, растягиваясь и истончаясь, медленно плывет вверх. Еджи делает следующий глоток.
Главное не проспать будильник, поставленный на четыре утра. Встать, проветрить спальню, кинуть в стирку грязное покрывало. Приятно изобразить свободного человека, пока лучшая половина на дежурстве, повалявшись на постели в обуви.
На каком-то этапе медленных хмельных рассуждений Кудо задумается: а не завести ли ему собаку – очень большую и очень породистую? Шаг верный, с одной стороны, с другой, – перечеркивающий все шансы вернуться.
P.S. Жена придет с дежурства раньше, почувствовав недомогание. Увидит обстановку в спальне, уйдет ночевать к подруге. Днем будет извиняться перед мужем за то, что задержалась на работе.
###
«Здравствуйте, Фуджимия Ран!
Пишет Вам Ито Рё. Вы, наверное, удивитесь, что Вам пришло письмо от постороннего человека. Заранее прошу прощения.
Но…
Ая, мне надоело врать. Когда я обманывал, будучи Балинезом, мне было все равно. Но быть лживым ублюдком сейчас, лгать самому себе невыносимо.
На этой неделе я закончу все дела здесь и приеду.
Надеюсь, ты примешь меня…
Кудо Еджи.»
P.S. Письмо, адресованное Рану, будет перехвачено предателем из числа приближенных Такатори Мамору. Руководство оппозиции решит, что это удачный момент убрать двух людей Такатори-младшего. После нападения Аю спасет группа бездомных подростков, и он на какое-то время исчезнет из поля зрения Мамору. Ёджи не спасет медицина.
###
Ёджи уже какое-то время лежит в палате интенсивной терапии и притворяется, будто в коме. Аска неотлучно сидит у его смертного одра и пытается не плакать. Кудо страшно, как никогда, ему тяжело и темно, он даже не может открыть глаза, чтобы хоть как-то отвлечься. Изредка раздающиеся всхлипы заставляют внутренне вздрагивать. Чтобы не погрузиться в бездну отчаянья до конца, он раскачивает в себе злость и злорадство:
- Вот не даст спокойно умереть.
- Вот зря я согласился, из Вайсс только ногами вперед.
- Вот где этот паршивец?
Кудо готов кричать от радости, когда раздается звук открываемой двери, и Такатори ласковым голосом отправляет вторую половину Ито домой отдыхать. Положение Мамору делает свое дело, - женщина уходит, не сопротивляясь.
Еджи засыпает.
P.S. Врач сообщит Такатори, что пулю и осколки черепа из мозга они извлекли, заменив поврежденные костные ткани на искусственные материалы, но гематома, образовавшаяся в прооперированном месте, не имеет тенденции к рассасыванию. После тщательного обследования консилиум сделает вывод, что повторное вмешательство с высокой вероятностью обернется летальным исходом. Тот же результат, если оставить все как есть.
###
Первым в больнице его посетил Оми. Простите, Такатори Мамору. Пришел без цветов, но и сочувственную улыбку не стал натягивать на лицо. Грустный, задумчивый и вместе с тем открытый в своей растерянности. Ёджи непроизвольно улыбнулся.
- Оми…
- Брось, Ёджи-кун, ты сам понимаешь, что тут не о чем сожалеть…
После этой фразы у Кудо язык не повернулся возразить. Его не покидало ощущение, что это он навещает больного.
- Я буду говорить честно. С тобой я могу себе это позволить.
Ёджи не перебивал и не отвечал, давая Мамору время.
- Я этого не хочу. Ни лично я, человек, который был с тобой очень долго, ни я, как руководитель. Я не хочу, чтобы ты уходил, чтобы ты разом перечеркнул свое прошлое. Но я хочу, чтобы у тебя был выбор. Если ты примешь решение… - голос Такатори-младшего постепенно набирал силу и уверенность. Балинез все еще молчал. – Я сделаю все, чтобы ты в последней переделке потерял память. Ты ведь догадываешься, о чем я говорю?
Такатори Мамору, не услышав ответа, перевел взгляд на лицо больного. Уже от двери он нарушил тягучую тишину:
- Кстати, медсестре ты очень… очень-очень понравился. И да, если решение неверно, все можно исправить. Я так думаю.
P.S. На свадьбе Рё и Аски не будет ни одного гостя со стороны жениха, праздник выйдет скромным, но душевным, потому что молодожены счастливы, - к такому выводу придут родственники и друзья невесты.
###
- Ёджи-кун, ты меня слышишь? – тихо спрашивает Мамору и подскакивает на табуретке, когда в ответ получает четкое «да».
Лицо Балинеза осунулось и побледнело, но Еджи улыбается. Устало, но улыбается. У Мамору внутри все сжимается, он боится, что сейчас или расплачется, или закричит.
- Брось, Оми, уже ничего не изменишь, - видно, что Кудо стоит усилий ворочать языком, словно он мертвецки пьян. Мамору отдал бы все свои деньги и власть, чтобы причина была в этом.
- Нет, это ты брось, шанс есть всегда. Соглашайся, пожалуйста, на операцию. Все будет хорошо, я привезу из Европы лучшего доктора. Главное, борись.
Кудо Ёджи вспоминает практически такой же разговор, ему мнится, что все повторяется.
- Все и сейчас вполне себе хорошо, Оми, не напрягайся.
Они молчат долго и начинают одновременно:
- Тебе что-нибудь…
- Принеси мне… Принеси мне бумагу, конверт и ручку.
- Если тебя это тревожит, то я приглашу профессионального адвоката. И да, я вычислю этих подонков.
Лицо Ёджи будто светлеет, улыбка уже не кажется натянутой. Так улыбается мать, глядя на своего ребенка, разбившего ее любимую чашку и обещающего ее склеить.
- Нет, Оми, я хочу черкнуть записку жене. Хорошо, что у тебя получилось убедить ее не приходить пару дней, она может заболеть.
P.S. Такатори Мамору той же ночью проснется от звонка по прямой линии и помчится в больницу. Из знавших Кудо Ёджи он первым увидит его мертвым.
Санитар успеет убрать правую руку покойника от его паха и сменить простыню.
Лицо Ёджи будет выглядеть так, будто он не испытывал боли, умирая. Мамору будет плакать навзрыд. Он пообещает себе, что такое позволит себе только еще в двух случаях.
Он выполнит свое обещание.
В палате найдут конверт с именем Оми, передадут его Такатори, в нем окажутся два листа, на которых будут написаны два разных имени.
«Ито-сан, прости, мне тяжело это писать, но я не буду врать. Я не любил тебя. Но я благодарен за все. Будь счастлива.
Ито Рё»
«Ран, я любил тебя.
Всегда.
Ёджи»
Одно из писем никогда не попадет к адресату.
Часть 2. Звонок
Англия, «Котята в доме».
Телефонный звонок.
- Цветочный магазин «Котята в доме», - сообщает звонкий мальчишеский голос.
- Добрый день. Могу ли я услышать Фудзимию Аю?
- Простите, а кто его спрашивает?
Вроде бы простое уточнение, но звонящий настораживается:
- Друг.
- Минутку, - слышен характерный стук о положенной трубки.
- Ая, там тебя к телефону.
- Кто?
- Не знаю, представились другом.
- Хорошо, можешь идти дальше работать.
- Фудзимия Ая, слушаю.
- Здравствуй, Ая, - в приветствии слышится доля сарказма.
- Как узнал номер? – за отстраненностью скрывается паника.
- И это вместо: «Привет, Кудо! Я так рад, что ты наконец-то мне позвонил! Как твое здоровье?..
- Ты забываешься, - в словах появляется гнев.
- Извини, самурай.
- Я так понимаю, это не мне, - насмешливо осведомляется собеседник.
- Ты путаешь меня с кем-то, - гнев никуда не делся.
- Я? Тебя? – экс-коллега продолжает глумиться.
- Да, - резко.
- Нет, не путаю. Ты не изменился. – Голос приобретает серьезные интонации, тон немного снижается, речь чуть замедляется. – Сейчас ты стоишь за стойкой с идеально прямой спиной. Левой рукой придерживаешь трубку. Бросаешь предостерегающие взгляды на всех, кто пытается вторгнуться в твое личное пространство. Успокойся. Никто не подойдет. Тебя уважают и любят. К тебе трудно относиться иначе.
Насмешка возвращается:
- Я бы даже сказал, что смертельно опасно.
- Прекрати! – сквозь зубы.
- И с кем же я мог тебя перепутать? – будто не слыша просьбы.– С Оми? Нет, с Оми не мог. Он ведь бесследно исчез еще тогда… - пауза, слышно, как человек переводит дыхание, - …в прошлой жизни. Может тогда с Кеном?
- Хватит! – сдавленно.
- Нет, не мог. Кен бы уже раз десять назвал меня «Кудо», парочку - «Ёджи» и точно бы пригласил приехать погостить…
На том конце ненадолго замолкают:
- С женой.
Собеседник Аи ждет ответной реакции. Проходит полминуты:
- Видимо, зря я вернул тебе катану. Топор войны опять раскопан, да? – таким тоном говорят о погоде в начале беседы.
- Нет, – коротко отвечает Ая.
- Нет?! – Кудо не за чем скрывать свои эмоции.
- Не зря, – в трубке слышен смешок, и Ая, как наяву, видит ухмылку Балинеза.
- Почему? – с детской жестокостью интересуется Ёджи.
- Я защищаю, – опять проскальзывает паника.
Наверное, собеседник Кудо понял, что попался.
- Кого? – Балинез внимательно следит за чужими эмоциями.
Молчание. Попытка что-то изменить.
- Ну же, Ая. Кого? Того мальчишку, что брал трубку? – Любопытство Кудо всегда было достаточно болезненным для окружающих. - Остальных напарников? А может Такатори? Или же себя? Кого, Ая?
- Ты знаешь, - гнев уступает место ярости, увы, бессильной.
- Да? – удивленно-весело.
- Да, – устало.
- Не уверен, – Кудо явно развлекается. – Может уточнишь?
- Кена.
Слышны чертыханья, затем с легкой угрозой-предупреждением:
- Хлоэ!
- Хлоэ? Извини, я не знаю, кто это, - наигранно серьезно.
- Я защищаю Кена, - четко, по слогам.
- От кого? – Кудо продолжает играть, раз Ая поддается на провокации.
- Что? – недоуменно.
Кажется Фудзимия сегодня не в форме.
- Ты сказал…
- Я знаю, чтО я сказал, - спокойно, очень спокойно.
- …а это подразумевает, что есть кто-то, кто угрожает Кену. Вот я и хочу узнать, «кто». В крайнем случае, «что?», - терпеливо поясняет Кудо.
Вдох – выдох.
Вдох – выдо-о-ох.
Вдо-о-ох – выдо-о-ох.
Кудо чувствует, что Фудзимия делает попытку вырваться:
- От…
- Ты не торопись, Ая, подумай. Сибиряк себя в обиду не даст. А враги имеют неприятную особенность заканчиваться.
- Ты…
- Короче… Я все же надеюсь, что ты… будешь счастлив, - Ае мнится усталость в голосе Кудо.
- Ая, - очень тихо зовет Кен. Он видит, что Фудзимия крайне раздражен. – Ом… Мамору прислал письмо. Ая, Ёджи вчера умер.
