Приезд посольства из Золотой Орды, государства Великой Степи, о котором еще недавно никто и не слышал и которое теперь владело половиной мира, обещал стать важным событием и требовал особых приготовлений.
К визиту столица прихорашивалась, отчаянно молодилась, готовясь показать чужакам мощь и богатство старой империи. Особенно если эта империя прошедшие лет тридцать безнадежно воевала с соседями и теперь надеялась найти союзников для окончательного рывка. Подновляли крепостные стены, поправляли дороги, готовили предназначенные для гостей дворцы.
Очень кстати, потому что стройки требовали рабочих, а обещание небывалого зрелища приманивало зевак. Много чужаков, еще на одного никто не обратит внимания.
До главной заставы Ран добрался к полудню, влившись в толпу крестьян из окрестных деревень, прибывших в стольный град на поиски лучшей доли.
Столица… изменилась. Стала грязнее и громче. Впрочем, возможно все дело в ракурсе: из-за занавесей возка все выглядит совсем иначе. Да и его благородной матушке в голову бы не пришло выезжать в трущобы у западной стены. И у любой другой, если на то пошло.
Дорога к нужному постоялому двору обошлась ему в какой-то час самостоятельных блужданий и целый кулек жареных куриных лапок - разносчик оказался достаточно осведомленным и болтливым, чтобы помочь приезжему добраться до корчмы тетушки Тао. Заодно выяснилось, что у тетушки целых три племянницы, которых она уже отчаялась пристроить замуж, и это звучало почти пугающе.
Реальность, к счастью, была куда прозаичнее.
Заведение матушки Тао - скромное и очень приличное, подобающее пристанище для бедных и благородных студентов, прибывших на столичные экзамены или чиновников средней руки. В крайнем случае зажиточных крестьян, решивших посетить важные столичные храмы и поглазеть, если повезет, на императорский кортеж. Сама матушка, живенькая старушка в потрепанном, но чистом платье густо-синего цвета с вышитыми цветами, выслушала пожелания благополучия, забрала присланые с оказией письма от родни и отправила Рана на задний двор, помогать с дровами. Время предобеденное, горячее, каждые рабочие руки на счету.
К вечеру он еле дополз до выделенной ему клетушки и с облегчением упал на лежанку. И это было хорошо. Просто замечательно. За свинцовой усталостью почти забылась ставшая уже привычной тоска по убитым родителям.
Сложности начались следующим вечером, когда изволила явиться одна из племянниц, на редкость эффектная красотка в бледно-лиловом платье и зеленой куртке с алыми пионами. Представилась госпожой Мэнкс и заявила, что она будет главной. Ран даже и не думал возражать.
Верительные письма она, в отличии от матушки, изучала вдумчиво, едва ли не не на зуб пробуя.
- Господин требует сорвать переговоры с варварами любой ценой. - Девица, наконец, отвлекалась от бумаг и поморщилась. - Будет непросто.
- Можно устроить нападение на одного из послов. - Кэн, старый знакомый, прибывший в столицу на пару месяцев раньше, все так же предпочитал простые и незатейливые методы.
- Чтобы убить, у нас сил не хватит. - Мэнкс потерла виски. - Даже если удастся уйти живыми, император просто откупится кем-нибудь не слишком значительным и продолжит переговоры.
- Пожар?
- Просто пришлют новых послов.
- Убивать надо во дворце. - Ран решил вмешаться в беседу, пока обсуждение не зашло слишком далеко. - Если убить одного из послов во дворце, император не сумеет доказать, что он непричастен.
Особенно, если император будет мертв.
- Переоденемся евнухами, - заржал Кэн, - у императора их много, лишних никто не заметит.
- Одежду я вам, допустим, достану. - Мэнкс смотрела на них насмешливо. - Но вам же не воду надо будет таскать для императорских наложниц, а к посольству подобраться. Встали и прошлись, шажочки меленькие, голова опущена, взгляд подобострастный. Ну. Мельче. Подобострастнее.
Ран не выдержал первым, сполз на пол, хихикая. Идея и вправду была на редкость дурацкой, но ему надо было попасть в императорский дворец. Любой ценой.
Почти неделю госпожа Мэнкс ходила озадаченной.
Ран терпеливо ждал, помогал по хозяйству и осматривался, вспоминал звонкий и торопливый столичный выговор. Город звенел вокруг, вопил на разные голоса и на самом деле ничуть не изменился. Даже места, где стояли сожженные некогда усадьбы, застроили новыми дворцами. Ничуть не беднее прежних. А кое-где так и побогаче и поярче. Императорский дворец был по прежнему пурпурно-пышен, возвышался над городом приводящей в трепет громадой. Нечего и думать, чтобы проникнуть туда незваным и нежданным.
У посольства своя свита, примкнуть к ней и думать нечего, монгольские варвары слишком чужие и приметные. У давно живущих в столице чиновников челядь, наоборот, слишком примелькавшаяся, незнакомое лицо могло вызвать лишние вопросы. Нужен был кто-то, кто точно будет допущен к приему послов, и при этом редко бывающий в столице.
Вариантов получалось не слишком много.
Госпожа Мэнкс, видимо, размышляла примерно в том же ключе, и к исходу недели прибыла на скромную кухоньку заведения матушки Тао изрядно обнадеженной.
- В резиденции князя Ву-я ищут людей. Я уже договорилась, главный конюх согласен проверить ваши с Кэном навыки.
Про князя Ран слышал. Господин Кудо, запойный пьяница и гуляка, неизменно приносивший из вояжей по кабакам бесценную информацию, говорил, что князь Ву-я на самом деле один из четырех божественных хранителей империи. Не то дракон, не то феникс. А может и вовсе черепаха.
Было это, конечно, очередной сплетней, но последние лет пять князь безвылазно охранял северную границу и по обе ее стороны приобрел репутацию хорошего полководца. Кое-кто сожалел, что князь совершенно лишен честолюбия и не намерен устраивать смуту, чтобы занять подобающее место у трона. Кое-кто, наоборот, этому обстоятельству крайне радовался, потому что талантливый стратег не станет терпеть одно унизительное поражение за другим.
А еще князь был популярен в народе, и, что куда более важно, в армии.
- Если на посольство нападет один из княжеских слуг, князь не сумеет оправдаться. Придворные евнухи, давно уже захватившие кормило власти, вряд ли будут рады прибытию возможного конкурента. Оправдаться князю не дадут. Само по себе хороший результат даже при провале всех остальных планов.
- Возможно, это заставит князя начать смуту. - Мэнкс вздохнула.
Было бы даже лучше, чем просто сорванные переговоры.
Если удастся получить место.
Во дворце князя Ву-я спешно заканчивали уборку по случаю приезда господина. Выметали сор из дальних кладовых, разбирали привезенный с севера скарб.
Сам князь, высокий, не старый еще мужчина с седыми волосами, собранными в высокий хвост, наблюдал за суматохой удобно устроившись под навесом веранды.
Во внутренний двор как раз выводили коней, привезенных из Великой Степи статных красавцев. Начальник дворцовой гвардии, страстный лошадник, уже не раз пытался выяснить, не продаст ли князь одного.
Командующий был человеком полезным, сговорчивым, и скупиться не стоило.
Сейчас князь присматривался к гнедому жеребцу, расстаться с кобылами он был не готов.
- Красивый мальчик. - Генерал Шу, правая рука и командир левого крыла, выслужившийся рыжебородый варвар, привалился к одной из колонн веранды, ухмыльнулся самодовольно.
- Великолепный.
Конь, будто рисуясь, выгнул шею, загарцевал, так что конюх обвис на поводе, стараясь удержать животное. Возможно, стоило пожертвовать одной из кобыл и оставить красавца себе?
- Командующий Нин просил уступить.
- О, а командующий тоже предпочитает мальчиков? - Генерал умел удивляться настолько искренне, что ни у кого не возникало и малейшего сомнения: издевается и намерен продолжать.
- Командующий предпочитает коней.
- А казалось бы, такой приличный человек, иероглифы знает, стихи пишет…
- Шу. Какой мальчик? - Трепаться ни о чем генерал тоже умел мастерски и поощрять его не стоило. Сейчас, по крайней мере.
- Конюх. Который с косой.
Конюх и вправду был красивый. Не мальчик, скорее молодой мужчина в самом расцвете, норовистый даже на вид. С выверенными, скупыми движениями опытного бойца и алой косой до лопаток. Совершенно точно не из тех, с кем они мотались по северным гарнизонам. И слишком мало похож на столичного жителя. Для наметаного взгляда, конечно.
- Кто он?
Генерал, наконец, уселся рядом, рассмеялся негромко и ехидно.
- Смерть твоя, конечно же. Героический агент царства Цзинь. Мечтает сорвать нам мирные переговоры со Степью. А ты, между прочим, уже и задаток взял.
- Задаток я взял за то, чтобы его величество согласился их выслушать. - Князь невинно улыбнулся. - И его величество всех выслушает. Чего он хочет на самом деле?
- Не могу понять. - Тут генерал явственно сморщился. - Сумбур какой-то. И массовые казни десятилетней давности. Мы тогда под Заояном сидели, если помнишь, было не до столичных сплетен.
Заоян помнился хорошо. Очередным поражением из-за столичных интриг, очередным чиновником, прибывшим из ставки и мнящим себя великим полководцем, очередным рассказом о том, как выделенные казной деньги ушли на постройку дворца главного евнуха.
Столичные новости вспоминались с трудом. Кажется, очередные дрязги в императорской семье, закончившиеся грязно и кроваво, смертью вдовствующей императрицы и всего ее клана. Выходит, мститель вырос, выжил и теперь делает свой ход?
- И зачем он мне тут?
- Чтобы не наворотил дел где-нибудь еще.
Это был правильный ответ. Логичный.
Князь зажмурился, вдыхая аромат разогретого на солнце дерева.
- Знаешь что, Шульдих, - старое имя прозвучало паролем, - впиши-ка этого юного мстителя в мою свиту. Посмотрим, что из этого получится. И получится ли что-нибудь вообще.
Вести с запада приходили тревожные, а столица слишком упоенно играла в интриги, все еще считая себя центром цивилизованного мира.
Столица заигралась.
Ближайший же военный совет только добавил в этом уверенности. В поместье князь вернулся ближе к ночи, в состоянии крайней задумчивости и уединился в кабинете вместе с кувшином вина.
Там его и нашел генерал Шу, спешно выдернутый из веселого дома. Челядь, давно выучившая привычки господина, княжескую задумчивость почитала за признак крайне опасный. Суливший неприятности и перемены.
- Наследный принц полнейшая бездарность. - Князь, удобно устроившийся среди подушек, поболтал пустым уже кувшином и печально вздохнул.
- Иначе он не стал бы наследным принцем. - Генерал уселся рядом, с блаженным стоном вытягивая ноги. - Кажется, раньше это тебя не беспокоило.
- Раньше мы воевали только с Цзин. С переменным успехом.
- И от монголов отобьемся. Придут, пожгут села в приграничье, мы откупимся и они уйдут обратно в степь. Что, в первый раз что ли?
- Шу, - в голосе князя слышалось глухое раздражение, - ты тоже твердо уверен, что послы хана Угэдэя прибыли, чтобы засвидетельствовать свое почтение великому и богоравному императору великой Сун?
- Нет. Но между нами лежат земли Цзин. Так легко они не сдадутся, особенно, если им слегка помочь. И это дает приличную фору. Лет пять, я думаю.
- Пяти лет мало. - Князь криво улыбнулся и отставил в сторону фарфоровую чарочку с нарисованным по стенкам отменно изящным и отменно же неприличным сюжетом. - Но его величество склонен считать, что в союзе с монголами мы легко сокрушим царство Цзин и заберем себе спорные земли. А затем наши доблестные войска храбро прогонят степных варваров.
Генерал крякнул, вздохнул, повертел в пальцах собственную чарку, едва не пролив вино.
- Третий принц, в сущности, не такой уж плохой вариант. В войсках популярен.
- Ему сотней командовать, а не страной.
- Станешь канцлером на первое время, а там, глядишь, он и сам научится.
В саду глухо каркнула ворона, в тон ей отозвалась трещотка ночного сторожа. Князь отодвинул подставку для локтя и улегся на пол.
- Он идеалист. Меня казнит в первый же год. Без меня он протянет пару месяцев максимум. Уж лучше нынешний наследник. Этот хотя бы вмешиваться не будет.
- И что ты намерен делать?
- Ждать. Я им притащил монгольское посольство, если не император, так хоть канцлер впечатлится. Мстители эти цзинские. Варианты еще есть.
Генерал предпочел промолчать.
Эти самые варианты он просчитал и сам. И ни один из них ему откровенно не нравился.
Возможно, стоило начать свою игру. В конце-концов, при монгольском дворе всегда ценили людей талантливых.
Ситуация складывалась как нельзя лучше: его приняли на на работу, доверили помогать с бесценными арабскими жеребцами и даже включили в сопровождающую князя свиту.
Внезапное везение настораживало. Предчувствие так и вовсе вопило в голос, требуя остановиться, замереть, уйти в тень.
Свое предчувствие Ран привык слушать, но сворачивать в полушаге от цели было глупо. Князь, собираясь на военный совет у наследного принца, взял его с собой, и это было хорошим шансом. А выжить он никогда особо и не рассчитывал.
Принесенные Мэнкс планы дворца зияли провалами, как его собственные детские воспоминания. Но он почти сумел добраться до внутренних покоев, когда его обнаружил не в меру ретивый патруль.
Прорываться с боем было бессмысленно, добраться до императора он не успевал, даже если получилось бы положить стражу достаточно быстро и чисто, чтобы не поднять тревоги.
А второго шанса так глубоко проникнуть во дворец уже не будет, мысль эта застилала бешенством глаза. Он поторопился.
Десять лет в пограничье, почти три месяца в столице и в полушаге от цели он поторопился. И, если продолжит торопиться, то не только погибнет сам, но и подставит Кэна. И госпожу Мэнкс.
Врать про заблудившегося слишком любопытного челядинца отдавало провинциальной наивностью, но его спас отчетливо северный выговор. От невежды с северных границ можно ожидать сколь угодно варварского и бесцеремонного поступка. Видимо, допрашивавший его чиновник думал примерно так же. И даже послал за князем Ву-я. Для разъяснений и уточнений.
Сидя в тесной комнатушке охраны, Ран даже не был уверен, на что может рассчитывать. Князь мог признать своего слугу, но не мудрее ли было бы отказаться узнавать?
В услужении он меньше месяца.
Князь, впрочем, явился. В компании изрядно раздраженного начальника дворцового гарнизона.
Это, наверно, было плохо.
- Это мой. - Князь даже не затруднял себя демонстративно долгим разглядыванием, прерывая все метания Рана одной фразой. - И он хороший мальчик. Просто любопытный.
- Твоего любопытного мальчика взяли на третьей линии. Еще чуть-чуть, и это был бы внутренний дворец. - Командующий все еще смотрел зло, но уже без явного желания карать всех подряд. - И у меня бы не получилось так легко замять дело.
- У него много талантов.
Ран очень гордился, что не вздрогнул, когда на плечо легла тяжелая горячая ладонь. Даже подыграл чуть-чуть, потянувшись к прикосновению.
- У нас на Севере война.
- Вот пусть там и демонстрирует свои таланты. Мне теперь с патрулями разбираться. Как ни крути, а парни его упустили. И хорошо, что это твой мальчик, а не наемник из Цзин.
Князь рассмеялся, будто очень удачной шутке.
И приказал ехать рядом всю дорогу до дома. Как будто Ран мог внезапно исчезнуть после такой беспричинной щедрости.
И исчез бы. Два неоплатных долга за одну жизнь - многовато. Особенно, если не собираешься платить. Но князь следил. Скорее всего, не только князь. Так что приходилось вести себя хорошо.
Ход был за князем.
К счастью, тянуть он не стал, и ближе к ночи служанка, худая женщина с неприятным лицом, передала приказ явиться к господину.
Это было хорошо. Понятно. Названная в караулке цена, ничего больше.
Князь ждал его в кабинете, в окружении кожаных сундуков с книгами и ковровых подушек. Небрежно махнул рукой, приказывая сесть, и даже собственноручно налил в маленькую чарочку вина. Вино было хорошее, сливовое, сладкое. Рисунки на чашечках - изящными и неприличными.
Ран цедил вино мелкими глотками, молчал, украдкой рассматривая своего будущего любовника. Судя по всему, особой жертвы от него не требовалось - князь был мужчиной нестарым и вполне привлекательным. Родом откуда-то с запада. Может, мать его была одной из царевен великой степи?
- Откуда ты приехал в столицу?
Вопрос стал неожиданностью. Ран вздрогнул, отводя взгляд. Давно заготовленная легенда уже не казалась такой уж безупречной.
- Лю, господин.
- Хороший город. Но пограничный. - Князь кивнул своим мыслям, поворошил угли в маленькой курильнице и кинул туда благовонных зерен. По комнате поплыл сизоватый, сладкий дымок. - Ты намерен перевозить родителей в столицу?
- Я сирота, господин.
- Вот как. От чего же они умерли?
- Моровое поветрие, господин.
Затопившее столицу кровью невиновных. По приказу императора.
- С тех пор ты один?
Князь смотрел сочувствующе, мягко улыбался, заботливо подливал вино. Превращал допрос в дружескую беседу. Поддаваться было никак нельзя. Так же, как показывать свою настороженность.
- Да, господин. - Вино уже шумело в голове, развязывая язык и Ран осмелел, подтянул к себе пару подушек, устраиваясь удобнее. - Меня приютила дальняя родня. Но лишние рты были им...
- В тягость. - Князь посерьезнел на мгновение. - А мне командующий Нин рассказал, что ты до третьей линии дошел. Еще чуть-чуть и был бы во внутреннем дворце. Такому таланту грех пропадать в конюшнях. Поедешь со мной на север, когда вся эта катавасия с монгольским посольством закончится?
Лестное предложение. Из тех, за которые стоило бы цепляться двумя руками. Если бы у Рана не было других обязательств. Хотя госпожа Мэнкс, наверно, оценила бы возможность.
- Мне всего лишь повезло, господин.
- Тоже хорошо. Хотя императорская гвардия откровенно обленилась. А нарисуй-ка мне, как ты шел. Потопчусь при случае по самолюбию командующего.
Единственно правильным выходом было отказаться. Ссылаясь на случайность, везение и разгильдяйство караулов. Но князь выложил на столик бумагу, тушь и даже план дворца. Куда более подробный, чем у Мэнкс.
Голову кружил хмель, а беседовать с понимающим человеком было увлекательно. Князь слушал, азартно вычерчивал стрелочками направления возможной атаки и спорил до хрипоты над возможными тактическими решениями. Они вдвоем уже трижды взяли дворец и дважды его отбили, когда Ран в запале вычертил коридор за ширмами. Коридор позволял попасть из внутренней части дворца как раз к третьей линии обороны и ему самому этот коридор показал тогда еще не наследный принц.
Это позволяло выиграть раунд. И всухую проиграть все остальное.
- Кого ты хотел убить в императорском дворце? - Князь улыбался все так же доброжелательно, но смотрел настороженно и цепко.
Глупо было думать, что он не поймет, не увидит. Согласится на ничтожную цену.
- Императора, - выдохнул Ран, сжимая рукоять спрятанного в рукаве ножа. Противник сидел слишком неудобно, был вооружен и насторожен.
Надо было уходить еще днем, пока была возможность. Отправить Кэну сообщение о провале и бежать.
- И кому бы это помогло? - Глаза у князя сверкали звериным, желтым огнем.
- Он приказал убить их. Свою бабку. - Ран выплевывал слова, пытаясь вернуть контроль.
Вино. Дым от курильниц приторно сладкий, туманил голову. Он сам влетел в ловушку.
- Ее родню. Всех. Не пожелал даже выслушать. Он приказал напасть на дома ночью. Ночью. Все было в крови!
Он и сам не понял, что кричал в голос, и что князь обнимал его со спины, вталкивая в пальцы маленькую чарку.
- Пей давай. Это киноварь. Тройной перегонки. Даосское зелье, от всего помогает. Залпом, ну?
Зелье обожгло горло, заставило скорчиться в приступе кашля, дало время успокоиться, пока он выравнивал дыхание.
- Если ты убьешь императора сейчас, ты уничтожишь империю. Не думаю, что императрица Доу хотела бы такого исхода.
- Ее тело выкинули в сточную канаву. - Говорить было больно. Молчать - невозможно. - Этого она тоже не хотела.
- Этого хотел евнух Ван. Он давно мертв.
- Зато евнух Цао все еще жив. И канцлер Такатори.
- Их карьеру можно перечеркнуть, сорвав переговоры с монголами.
- А твою - нет?
- Дальше северной границы не пошлют. - Князь усмехнулся, отодвинулся, усаживаясь рядом.
Это было странно. Подозрительно. Бессмысленно.
- Зачем тебе помогать мне? Нам? - Всего сказанного за вечер и так хватало на несколько смертных приговоров. Признанием больше, признанием меньше…
- Я не хочу, чтобы монголы разорили мою страну, как они разорили кара-киданей и Хорезм.
- И ради этого ты сорвешь переговоры.
Мэнкс бы гордилась им. Наверно.
- Ради этого я постараюсь сорвать переговоры.
- А если не получится?
Князь говорил серьезно, смотрел пристально. Командующий с границы, опытный и безжалостный стратег.
- Тогда я помогу тебе убить императора. Это все равно придется сделать. Я слишком много сил отдал этой стране, чтобы смотреть, как ее разрушает очередной бездарный правитель.
Провожая князя до спальни и помогая ему раздеться, Ран мучительно пытался найти во всем сказанном ловушку. Князь знал, кто он. С кем он. Промолчал. Прикрыл во дворце. Князь играл в свою игру. Что они теряли, отказываясь подыграть? Что они выигрывали, соглашаясь помочь?
Об этом следовало посоветоваться с Мэнкс. Утром.
В небольшом павильоне над прудом был накрыт стол на двоих, разноцветные фонарики создавали уютный полумрак. Под полом журчал родник и через распахнутые двери видно было, как носятся светлячки в зарослях тростника. Где-то неподалеку звенела расстроенная лютня и женский голос проникновенно пел о тоскующей по любимому девице.
Сидевший в беседке мужчина, высокий, грузный, в парчовом монгольском халате, скривился.
- Это и есть те самые знаменитые столичные развлечения, о которых все так страдают в степи?
Потыкал пальцем выложенные на подносе печенья, демонстративно вытер ладонь о голенище сапога.
- Господин Тэнгри, не будьте столь суровы. Вы сами выбрали это заведение. - Собеседник его, рыжий, худой, в китайском платье, пожал плечами. - Не так уж она и фальшивит.
- Здесь все фальшивят. Твой император лжет и юлит. Подданные его... Один говорит одно, второй говорит другое… То ли дело у нас в степи. Один каган - один закон! Надо, чтобы и здесь было так же.
- Законы, установленные его величеством, тоже едины для всех.
- Мы пришли к твоему императору. Мы принесли подарки. Чжурчжени для нас такие же враги, как и для него. Почему он не хочет союза?
- Возможно, союза не хочет кто-то, к кому император прислушивается.
Девица наконец-то замолчала. Монгол задумался, пересчитывая что-то на пальцах.
- Канцлер хочет еще даров? - решился он, подозрительно щурясь. - Он не держит слова. Если хан будет расточать свои сокровища на таких людей, что останется достойным?
- Не канцлер.
- Кто тогда? Цзин готовы дать кому-то больше, чем мы?
- Хранитель страны, господин Тэнгри. - Китаец позволил себе многозначительную улыбку. - Вы же понимаете, что это значит.
Господин Тэнгри понимал. И даже позволил себе отрывисто выругаться.
- Чего хочет хранитель?
- Сохранить свою страну, я полагаю.
- Нельзя вечно противиться воле Неба.
- Возможно. Но вы получите затяжную войну вместо пары победоносных кампаний. И выжженую землю. Выжженая земля еще долго не сможет платить дань.
- Чего ты хочешь? - Монгол потянулся к собеседнику, наваливаясь на столик с едой, сметая в сторону разукрашеные плошки. - Чем ты можешь помочь, генерал Шу, командир над двумя тысячами войска?
- Я могу убрать хранителя. Вынудить императора убрать хранителя. - Китаец тоже подался вперед, и голос его звучал неожиданно хрипло. - Император не сможет позвать на помощь, когда придет беда.
- Его наследник сможет.
Журчала вода, где-то в саду звенели цикады. Ночь дышала покоем и томной негой.
- Значит, вам придется поспешить, господин Тэнгри. - Улыбка была острая и злая. Голодная. И сейчас генерал Шу, несмотря на платье и прическу, совершенно не походил на подданного Поднебесной.
- Чего ты хочешь?
- Перспектив. Сейчас я командую двумя тысячами в захолустном гарнизоне. Я хочу больше.
- Хорошо. - Слова падали веско и глухо. - Убери хранителя. И когда эта страна покорится своей судьбе, каган оценит твои старания по достоинству.
Китаец промолчал. Прощался мысленно с опротивевшим приграничным гарнизоном и бесконечными, бессмысленными стычками, не иначе.
Стены императорского кабинета для малых совещаний были украшены резными драконами. Мифические звери обвивали колонны, щерили зубастые пасти - хранили покой правящей династии.
Князь Ву-я стоял перед троном, почтительно склонив голову и старательно не обращая внимания на замерший у дверей зала вооруженный эскорт.
- Не далее как вчера стража обнаружила во дворце одного из твоих слуг. И он пронес с собой оружие. - Голос господина канцлера был по-дворцовому мягок, обещая императорскую милость в обмен на искреннее раскаяние.
- Оружие запрещено проносить за священные стены. - Евнух Цао, замерший за государевым плечом, смиренно улыбался.
- Возможно, для господина Цао и женская шпилька - страшное оружие. Но это был обычный нож, который носит любой конюх. Да и большинство мужчин в городе.
- С женской шпилькой наложница Дун некогда покушалась на императора Лю. - Голос у евнуха сочился медом.
- Он не пересекал границу внешнего двора. И я прошу моего государя простить мое недомыслие и любопытство моего слуги. - Князь поднял взгляд. - Он всего лишь хотел осмотреть внешние галереи и не знал, что входить туда запрещено.
Император молчал, смотрел тяжело и комкал в руках кусок бумаги.
- Возможно, и вправду дело лишь в недомыслии. - Императорский советник по делам сложным и военным, благообразный седой старик, почтительно поклонился. - Князь, несомненно, заслуживает наказания, но стоит ли быть излишне суровым? Князь и его челядь много лет не бывали в столице, варварам простительно некоторое невежество.
- Он замышлял убить меня. - Голос императора звенел от ярости. - Я знаю, тот человек хотел убить меня! Ты снюхался с Цзин!
Князь не стал уклоняться от полетевшего ему в лицо письма. Плавно опустился на колени, разводя руки в стороны.
- Пятнадцать лет я воевал с Цзин, защищая мою страну. В чем господину угодно обвинять меня?
- Это твоим почерком писано! Все подтвердили! Ты сообщил Цзин о договоре! Ты хотел убить меня!
Письмо князь разворачивал не торопясь, рассматривал пристально.
- Не мной было сочинено это письмо, - наконец заговорил он, - не мной оно было отправлено. Но если господин уже нашел меня виновным, как мне оправдаться?
Канцлер подошел, забрал спорную бумагу, рассмотрел, зачем-то потер чернила пальцем.
- Почерк и вправду очень похож на ваш, - заметил он с осторожностью. - И гонец, который нес его, был из вашей челяди.
- Если его величеству угодно верить, что я предал империю, которую защищаю уже много лет, будет ли он слушать мои оправдания? - Князь не отводил взгляд от императора, будто пытался сказать куда больше, чем мог произнести.
- Ты предал меня. - Император совладал с собой настолько, что голос его теперь гремел обвинительно и величаво, подкрепленный искусной акустикой зала. - И страну.
- Я не предавал ни страну, ни ваше величество.
- Князь, а ведь вы никогда не скрывали, что поддерживали вздорные измышления императрицы Доу о необходимости изменения ритуала, - вступил господин Цао. - А императрица замышляла свергнуть императора, да живет он десять тысяч лет, и посадить на трон своего племянника.
- Единственное, чего хотели императрица Доу и ее почтенный отец - реформировать страну в тот нелегкий час, когда мы подписывали унизительный договор в Шаосинь. Трать двор деньги на войско, а не на армию енухов…
- Вы предлагаете ослабить защиту императора в эти нелегкие годы, когда Цзин засылают к нам шпионов и убийц? - Голос канцлера сочился ядом. - Подвергнуть жизнь его величества опасности?
- Разве солдаты его величества недостаточно верно хранят его жизнь и покой?
- Хватит. Господину канцлеру я доверяю определить меру твоей вины. - Император поднялся, неожиданно тяжело, опираясь на подлокотники трона, и удалился, увлекая за собой свиту из евнухов.
- Я не предавал страны, покой которой я храню. - Голос князя не дрожал, даже когда стражники выволакивали его из покоев.
Канцлер задумчиво улыбался, перебирал в пальцах нефритовые четки. Кто на самом деле написал злосчастное письмо было уже не так важно. Главное - император поверил. И позволил убрать слишком уж талантливого военачальника, давно уже ставшего угрозой трону.
Ран отсиживался в корчме матушки Тао, обдумывал предложение князя, когда ввалившийся на скромную кухоньку Кэн, едва отдышавшись, выпалил:
- Князя Ву-я обвинили в измене. Говорят, делом будет заниматься канцлер.
Это было… Было…
Катастрофой это было.
Натуральнейшей катастрофой.
- Тебе надо уходить из города. - Матушка Тао поджала губы, обводя Рана неожиданно цепким, внимательным взглядом. Так, что сразу и безоговорочно верилось, что до замужества она водила в бой чжурженьскую полусотню. - Тебя видели среди челяди князя. Только сначала волосы басмой вычернить.
- И в женское платье переодеть. - Не смотря на тревогу и спешку, Мэнкс выглядела безупречно. И была в курсе самых последних событий. - Из поместья князя исчезла вся прислуга, с которой он приехал с севера. Остались полтора десятка человек, нанятых уже в столице. Город полнится слухами о лисах и демонах.
В любом случае из гостеприимного дома матушки Тао следовало уходить. Кто-то из соседей мог некстати вспомнить, что ее недавно объявившийся племянник, северянин, поступил на службу князю Ву-я. Соваться к воротам было бессмысленно: прорываться с боем не было возможности, а в своей способности достоверно изобразить столичный говор Ран обоснованно сомневался. Оставалась надежда тихо пересидеть всю шумиху. Благо, госпожа Мэнкс предусмотрела и этот вариант: в дешевой корчме, прилепившейся к веселому кварталу, кошельком посетителя интересовались куда больше, чем его лицом.
Мэнкс навестила его через пару дней. Ран к этому времени успел уже послушать и страшные истории о цзинских ордах, которые должны были подойти к городу в самое ближайшее время и которым челядь князя должна была открыть ворота; и о том, что сам князь во главе вооруженного отряда пытался пробиться в Запретный Город и убить императора. И что вместо живых людей князь привез с севера лис и демонов, которые исчезли сразу, как только у дверей появились люди с императорским указом. Истории полнились самыми достоверными деталями, которые только способна придумать толпа. Столица, кажется, уже была преисполнена благодарности канцлеру, сумевшему вовремя распознать такое страшное предательство.
Госпожа Мэнкс появилась через несколько дней. Слегка утратившая блеск, но не самоуверенность.
- Значит, князь был намерен помочь сорвать переговоры? - поинтересовалась она практически с порога.
- Обещал написать командующему Ву Лу. - Ран кивнул. - Они вроде как сталкивались где-то на границе.
Сам он уже успел обдумать всю ситуацию и находил ее до крайности подозрительной. Князь успел вывести своих людей из-под удара, оставив в доме только случайных людей, очевидно не осведомленных о господских делах. Получается, знал об опасности. Знал давно и принял все меры. Но почему тогда сам пошел во дворец? Зачем подставился? На что рассчитывал?
- И опять это загадочное письмо. - Мэнкс поджала губы, задумчиво потерла виски. - Среди дворцовой прислуги ходят шепотки, что поймали княжеского гонца с посланием. И что сдал этого гонца генерал Шу, князева правая рука и довереный помощник.
Это было совсем уж бессмысленно. Генерала Шу Ран помнил, рыжеволосый чужеземец вечно отирался рядом с князем и власти в доме имел явно не меньше княжеской. Зачем ему было предавать господина? Ради призрачных шансов занять его место на неспокойной границе?
- В любом случае, князь на границу больше не вернется. Империя лишилась одного из самых талантливых полководцев. - Стоило подумать о положительных результатах.
- Мы лишились возможного союзника в борьбе с посольством. - Мэнкс вздохнула. - Теперь остается только атаковать кого-нибудь на улице, как Кэн предлагал.
- До казни ничего решать не будут. Я предлагаю подождать и посмотреть.
Госпожа Мэнкс только кивнула в ответ.
Видимо, у нее картина тоже никак не хотела складываться в единое целое.
Молодой слуга, худой и невысокий, периодически сверяясь с выданной ему биркой, целеустремленно двигался по коридорам тюрьмы Министерства Наказаний. Редкая стража не удостаивала его даже мимолетным взглядом, как будто мальчишки не существовало вовсе.
Ближе к внутреннему кругу камер, где содержали самых опасных преступников, он пошел медленнее, внимательно читая надписи у дверей. У одной он, наконец, остановился, осторожно постучал по деревянным брусьям решетки.
- Господин!
Мужчина в камере шевельнулся, подполз ближе к дверям, даже почти улыбнулся посетителю. Тюрьма успела пройтись по нему, стирая внешний светский лоск, но пощадив пока чувство собственного достоинства.
- Наги. - Голос был хриплый, сорванный. - Докладывай.
- Приговор уже утвердили. - Парень уселся на корточки у самой решетки. - Казнь тысячи порезов.
- Как и предполагалось. Дом?
- Все ушли.
Князь расслабился, облегченно приваливаясь к решетке.
- Отправляйтесь на север, как договорено. Присмотри, чтобы наш рыжий дров не наломал. И не сожрал тут кого-нибудь лишнего из любви к власти и бардаку.
- Да.
- Присмотри еще за мальчишкой. Который конюх. Свернет себе шею почем зря.
- Как прикажете, господин. - Юноша не удержался, едва сдерживая всхлип.
- Наги, - князь выдавил улыбку, погладил вцепившуюся в брусья решетки руку. - Не бойся. Все будет хорошо. Ну?
- Вам матушка передала. - Мальчиша совладал наконец с голосом, и вытащил из рукава небольшой флакон с плотно притертой крышечкой. - Надо выпить перед казнью и вы ничего не почувствуете. Она клянется, что совсем ничего.
- До эшафота-то я хоть дойду своими ногами? - Улыбка получилась вполне живой и даже немного ехидной.
- До эшафота дойдете. Палачу заплачено.
- Молодцы.
Флакон исчез в складках изрядно потертой кофты, и князь отодвинулся от решетки. Вздохнул.
- Уходи. Тут холодно и стража ходит. Уходи. - Проигнорировал возмущенное “да не увидит никто, что я, ребенок”, повторил тяжело и веско: - Уходи, Наги.
Мальчишка исчез быстро и бесшумно, будто и не появлялся вовсе, не оставив и следа.
Князь прислонился спиной к стене, закрыл глаза, сжал до боли в пальцах переданное снадобье. Умирать, даже с помощью волшебных зелий матушки Наоэ, было страшно.
Погода в день казни князя была неприлично хорошей. Солнечной и по-весеннему свежей. Погода такая, впрочем, стояла уже неделю и никак не собиралась меняться.
Место для наблюдения Ран выбрал и занял загодя, так, чтобы прекрасно видеть все происходящее и не светиться самому.
Палач оказался большим затейником и знатоком традиций. Жестами фокусника извлекал из покрытой полотном корзины очередной нож, демонстрировал толпе, звонким, хорошо поставленным голосом выкрикивал его назначение. Толпа завороженно следила, слаженно ахая в нужные моменты. Князь, надежно привязанный к крестовине, постаревший лет на десять, улыбался, запрокинув голову. Улыбался до самой последней минуты, и забыть эту улыбку никак не получалось.
Стоило бы задуматься о монгольском посольстве, уже почти составленной Кэном схеме атаки и более чем скромных шансах на успех. Но получалось - только о князе.
Который обещал Рану смерть императора и теперь умер сам. И дворец теперь был далеко, куда дальше чем в тот момент, когда Ран только прибыл в столицу.
Ему все еще предстояло отомстить за императрицу Доу. Даже если на это уйдет следующие десять лет. Императору. И канцлеру Такатори.
Может быть, Ран слишком ушел в свои мысли, окончательно потерял бдительность, потому что совершенно случайно наткнуться на генерала Шу было странно.
Будь у него хотя бы пара минут в запасе, все было бы совсем иначе: невзначай прижаться в уличной суете, нанести единственный удар и скрыться в толпе. Он уже делал так, делал не раз и все бы обязательно получилось.
Но генерал заметил его первым.
Приветственно улыбнулся, махнул рукой, будто старому знакомому.
- Ты предал его! - Ран жалел, что не может орать на всю площадь, что не может вот здесь и сейчас вытащить меч и полоснуть наотмашь по скалящемуся в улыбке лицу.
- Ты тоже. - Рыжий смотрел насмешливо и снисходительно. Наклонился ближе, прошептал в самое ухо: - Но я хотя бы деньги получил. А ты?
Возможно, Ран все же совершил бы самоубийственную глупость и напал, но из-за спины генерала выдвинулся мальчишка, тонкий, синеглазый, мрачный.
- Господин отец попросил позаботиться о вас. - Улыбка делала худое лицо неожиданно пугающим. - Пойдемте, господин Фуджимия.
Приближение кого-то третьего, сзади, Ран еще успел почувствовать, а вот увернуться от удара по затылку - уже нет.
Погружаясь в темноту он еще успел пожалеть о несовершенной мести.
А город, как обычно, не заметил ничего подозрительного.
Пещера высоко в горах - совершенное творение дикой природы, никак не оскверненное человеческим вмешательством. Настоящая северная глушь, где чужих просто не бывает.
Шульдих зубами вытащил пробку из нефритовой бутылки в виде голубя, понюхал содержимое, вылил несколько капель на ладонь, слизнул, поморщился, вздохнул печально. Обернулся к высокому алтарю, на котором неподвижно лежало истерзанное тело князя Ву-я, и начал осторожно смазывать порезы ало-золотой жидкостью, периодически сдавленно шипя что-то нецензурное про показуху. Потом накрыл тело плотным покрывалом из пурпурной парчи, расшитой золотыми драконами и уселся на пол, прижавшись спиной к стене.
У входа в пещеру отчаянно свистела какая-то мелкая птица.
Надо было ждать, но ждать долго. Страшно. Даже если чудо совершается не впервые, каждый раз боишься, что на этот раз может не сработать. Утраченное покровительство богов, дурная шутка демонов. Случайная ошибка в ритуале.
Покрывало наконец вздрогнуло, лежавший под ним человек пошевелился, застонал, попытался сесть.
Шульдих подскочил немедленно, подхватил под плечи, помогая подняться, подсовывая к губам флягу с водой.
Князь Ву-я, Брэд Кроуфорд, случайный варвар с северных границ, помолодевший разом на двадцать лет, закашлялся, сплюнул на землю комок багрово-черной слюны и выдавил хриплым голосом:
- В следующий раз самопожертвованием занимаешься ты. Деньги, так и быть, пополам.
И с блаженным стоном откинулся на плечо подчиненного.
