Access restricted (*)

.

.

* Доступ ограничен. 

missing scene сразу после simulate battle, SideB

На самом деле, Кэн умеет быть терпеливым. Долгое сидение в одиночке убило само понятие скуки и научило перековывать сиюминутный гнев в долгое, тягучее бешенство.

Он замечает состояние Аи не сразу. Точнее сказать, Ая рядом окончательно расслабляется только после разговора о Японии и позволяет своему телу заявить обо всех травмах лишь тогда, когда им на руки прыгает неугомонный Мишель. Ая озадачен вторжением в свое личное пространство, все ещё растерян неожиданной встречей, почти медлителен и забывает сливаться с фоном. Тени от неравномерного освещения в коридоре ложатся на его кожу, выдавая повреждения и гематомы.

Весь ужин Кэн старается не подавать виду: смеется вместе с Мишелем, огрызается на подначки Хлоэ и даже успевает обменяться десятком фраз с Наной. От показанного уважения бывшая связная розовеет от удовольствия и понимающе кивает, когда Кэн взглядом указывает в сторону комнат: мол, мы на сегодня всё, надо выспаться.

Они поднимаются наверх вместе, но Ая, как ни странно, ни словом не возражает, когда Кэн бесшумно закрывает за собой дверь его комнаты. Не спрашивая разрешения.

Рядом с открытым чемоданом стоит распотрошенная аптечка, и Кэн только скрипит зубами, выхватывая взглядом отломанные хвостики ампул обезболивающего и вскрытые пакеты с бинтами и пластырем.

Кэн сжимает кулаки и, услышав рядом тихое дыхание, мягко, но крепко ловит Аю за плечо. Усаживает рядом и бесцеремонно стаскивает свитер. Гневно шипит на черно-лиловую палитру двухдневных гематом и содранной кожи. Выдавив на ладонь рассасывающий гель с эффектом обезболивания, понимает, что либо сейчас молчит и не спрашивает, либо уебет Хлоэ при следующей же встрече, если выяснится, что блондинка обязан был знать, в каком Ая состоянии!

Тело под ладонями очень знакомое, часть этих шрамов он видел ранами и сам перевязывал. Кэну, в принципе, искренне наплевать, как его прикосновения выглядят со стороны, пока Ая не сопротивляется под руками. Особенно сейчас, когда Кэн аккуратно опрокидывает его поверх покрывала, на более-менее ровный участок кровати. Набрасывает сверху незанятый угол, близко наклоняется, шевеля дыханием неровную челку, и негромко спрашивает:

- Подремлешь?

Расслабившийся было Ая вдруг поднимает веки, ловит взгляд. От него пахнет химическим ментолом геля, знакомым запахом лекарства.

- Не трогай Хлоэ.

Блядь. Значит, этот козел с розами должен был знать.

- Кэн.

Аю явно клонит в сон, но он точно не уснет, пока не добьется своего.

- Хорошо. - Ая благодарно выдыхает: на быструю капитуляцию он и не рассчитывал. – Но я запомню ему это.

Кэн прикладывает палец к его губам, мешая возразить.

- Насчет тебя – запомню.

На секунду лицо Аи становится очень юным, растерянным и уязвимым, так, что у Кэна перехватывает дыхание. Потом он опускает ресницы, признавая право, и только сильнее кутается в покрывало.
Когда Кэн выходит из ванной, энергично суша волосы полотенцем, Ая уже спит. Прямо рядом с чемоданом и разложенной аптечкой, едва сбросив на пол джинсы.

Обезболивающее подействовало.

 

1