Will you please tell me the way to the sky?
aa sora wa nani mo kawarazu soko ni ita (1)
[Hyde]
Кен сидел с ногами на своей жесткой койке, поеживаясь от сквозняков, гуляющих по полу...
Пришла зима, и в тюрьме особенно чувствовалось ее морозное дыхание. Но, тем не менее, даже здесь царило некоторое оживление, ведь близилось Рождество и заключенные ждали его с нетерпением, близким к детскому. Этот зимний праздник означал для них некоторые послабления в режиме: удлинялось время посещений, еда становилась поразнообразней и порции больше.. но самое главное – появлялась реальная возможность выйти по амнистии. Что ни говори, а чиновники тоже люди, которым нужно периодически замаливать свои грехи. Хотя бы в Рождество.
Наверное, было где-то около часа дня. Носить часы заключенным не разрешалось, но парень уже немного умел ориентироваться по солнцу, которое сквозь решетку на окне заглядывало в камеру.
Скоро начнется время посещений. Но Кен твердо был уверен в том, что к нему никто не придет. Никто и не мог прийти. Просто никто не знал о том, что парень вот уже полгода находится здесь. Никто кроме...
Однако, Рождество на то и время сюрпризов.
В коридоре, ведущем к изолятору Кена, послышались тихие, осторожные шаги. Так умеют ходить только кошки... и те, которые когда-то носили кошачьи клички. Дверь бесшумно отворилась, пропустив внутрь стройного человека среднего роста в длинном черном плаще.
"Как у Айи... – мелькнуло в голове Хидаки. – Ты хочешь стать таким же?"
– Здравствуй, Сибиряк, – голосом, тихим, как и его шаги, произнес гость. – Как ты?
Кен вздрогнул. Он отвык от своего кодового имени.
– С наступающим Рождеством, – добавил пришедший.
Хидака поднял голову и встретился с внимательным взглядом усталых голубых глаз. Они были в красных прожилках. Глаза, которые видели много боли и грязи. Глаза, которые умели видеть в темноте. Глаза, в уголках которых таились мысли, передуманные за сотни бессонных ночей. Глаза... за которыми теперь надежно скрывались двери в душу их обладателя.
– И тебя тоже. Персия... – выдохнул Кен, отводя взгляд.
Да, прошлое цепко держало их в своем плену, более надежном, чем стены этой тюрьмы. Оно лишь ненадолго позволяло забыться, почувствовать мнимое дыхание свободы, но спустя какое-то время возвращалось вновь. И так, наверное, будет всегда.
– Что случилось? Меня тоже выпустят под амнистию? – невесело пошутил Хидака.
Но к его удивлению, Персия кивнул. Он присел рядом с ним на койку, так что Кен мог отчетливо видеть его профиль.
Под глазами парня залегли тени. Кожа стала такой бледной, что казалась прозрачной...
Кен в глубине души всегда считал, что, возможно, если у Такатори Мамору и хватило бы сил нести эту сложную, жестокую должность Персии, то у Цукиёно Оми их хватало не всегда. Проблема была в том, что, как бы парень не открещивался от своего прошлого, он все еще не смог до конца стать Такатори. И Кен сомневался, что у него это получится. Но... возможно, и получится. Хидака ведь никогда не был великим прорицателем.
– Ты выйдешь из тюрьмы под эту амнистию, – сказал Персия. – Я позабочусь об этом.
– Странно, – хмыкнул Кен, – не ты ли сам уверял меня, что лучший способ исчезнуть – это сесть в тюрьму? А теперь ты хочешь, чтобы я вышел... Прошло ли достаточно времени?
– Я думаю, что сколько бы времени ни прошло, вас всегда смогут найти. Если это очень сильно понадобится кому-то, – голос Персии был негромок, но достаточно тверд, что не приходилось сомневаться в его словах. – Но именно сейчас мы должны рискнуть.
– Так что случилось? – Кену вдруг отчего-то стало тревожно.
– Айя, – только одно слово, и сердце Кена учащенно забилось.
– Что с ним?! – выпалил Хидака.
– Я хотел бы ошибиться, но не могу.
Кен молча ждал продолжения. Его сердце продолжало колотиться.
– Как ты знаешь, после всего Айя уехал из Японии. Некоторое время нам было неизвестно его местонахождение. Но сейчас мы знаем, что Айя в Америке. Видимо, он продолжает считать себя Вайс и работает на разных заказчиков. Но он забыл, что только здесь, в Японии, его не трогал закон. В Америке такого не будет. Он подвергает себя опасности и, возможно, скоро...
– Что?!
– Наши американские коллеги советуют мне поскорей сделать что-нибудь, пока Айя не оказался за решеткой или, что хуже всего, на том свете.
– То есть... – взгляд Хидаки заметался по сторонам. – Но что же делать? Что я могу сделать?
Его глаза остановились на лице Персии. Он явно ждал этого вопроса, и его губы тронула легкая улыбка.
– Это будет сложно, но ты должен найти Айю и увезти его из Америки. Ты ведь давно хотел встретиться с ним, нэ?
* * *
Через неделю, как и было обещано Кену шефом полиции, Хидака вышел из тюремных ворот, а еще через пару дней – из дверей аэропорта города ***, расположенного на атлантическом побережье Америки.
Раннее утро. Улицы почти безлюдны. Мягко, бесшумно падает снег... Несколько дней до Рождества.
"И куда мне теперь? Оми мог бы и подсказать, где мне найти Айю. Хотя он и сам, наверное, точно не знает... Судя по всему у него нет постоянной штаб-квартиры, это было бы весьма опасно. А на связь он выходит через обычные уличные телефоны. Но что же мне теперь – патрулировать телефоны-автоматы?"
С подобными мыслями Кен двинулся вверх по улице, сам не зная, куда идет. Легко было сказать: "найди Айю". Гораздо труднее будет сделать это. Да еще в том нелегальном положении, в котором находился сейчас бывший Вайс.
Персия оставил ему паспорт на чужое имя, немного денег и пистолет, хотя Кен и предпочел бы привычные "когти".
-... Это только на самый крайний случай, – сказал Персия, подавая Хидаке небольшой черный Bernadelli.
– Женская игрушка! – чертыхнулся Кен, но тут же припрятал его запазухой.
– Как только найдешь Айю, свяжешься с нашими людьми из телефона-автомата по номеру ******, и они помогут вам уехать, – не обратив никакого внимания на реплику Сибиряка, продолжил молодой человек.
– Ок, шеф, – подмигнул ему Кен. – А может, и ты вместе с нами, а? И Йодзи тоже?
Персия сжал губы и серьезно посмотрел Хидаке в глаза.
– Ты... ты безумец, Сибиряк, но...
Кен готов был спорить, что Оми подумал: "...но я даже самому себе никогда не признаюсь в том, как сильно мне хочется это сделать".
Персия так и не закончил фразу и ушел.
Как жаль, мечты в этом мире стоят так дешево. Ведь для большинства людей они никогда не сбываются...
По пути Хидаке встретился уже десяток телефонных будок, но ни в одной из них, ни рядом ни с одной, конечно, не было Айи. Возможность найти его в этом огромном городе теперь казалась Кену не очень правдоподобной. Да Персия с ума сошел, дав Сибиряку такое задание! Ведь Сибиряк уже не Вайс. Он теперь просто бывший заключенный, к тому же с фальшивыми документами, без связей, совсем один в чужой стране... Что делать?
"Найти Айю. Найти! Я найду его! Я ждал этого столько времени. Теперь я смогу посмотреть ему в глаза. Теперь я смогу многое..."
* * *
Два дня, пользуясь предпраздничной городской суетой, в которой так легко было оставаться незаметным, Кен искал Фудзимию по разным забегаловкам и сомнительной репутации отелям и гостиницам. На третий день его нервы стали не выдерживать. Раз Персия отпустил Сибиряка на поиски Абиссинца, значит тому угрожает реальная опасность, с которой не справиться в одиночку. И всякое промедление очень нежелательно.
Персия сказал, что насчет местонахождения Айи достаточно долгое время не появлялось никакой информации, и поэтому он практически ничем не может помочь.
Тщетно проверив очередное "заведение", Кен уныло брел вдоль какого-то скверика, разбитого вокруг небольшого храма.
Вдруг Хидака услышал звонкие детские голоса, доносящиеся из-за забора, которым был огорожен сквер.
Он остановился.
Детский смех... такой забытый звук! Кен подошел к забору и через ветви деревьев, еще не сбросивших последнюю листву, увидел ребятишек, играющих на площадке за храмом.
Они играли, кажется, в салки или что-то подобное... Хидака не мог вспомнить название.
Играли так весело и беззаботно, как могут играть дети-сироты накануне праздника. Просто они верили в чудеса и знали, что мечты непременно сбудутся, может быть, уже в это Рождество.
Чувство тепла и уюта окутало Кена. Он, повинуясь необычайному умиротворению и робкому желанию снова стать ребенком, направился к гостеприимно открытым дверям храма, откуда лились тихие песнопения и доносились запахи свеч и хвои.
Внутри храма было совсем немного людей, и никто не обратил внимания на появление парня в потрепанной куртке и вытертых джинсах, так что Кен мог спокойно устроиться на задней скамье и предаться своим размышлениям.
Хидака, в глубине души удивляясь самому себе, просительно сложил ладони и вдруг обратился к кому-то... наверное, к Богу... неважно. Но парень почему-то верил, что кто-то слышит его и, может быть, поможет ему.
Мысли и слова Кена путались, были слишком сбивчивыми, но самое главное он все же смог осознать – ему больше ничто и никто не был нужен, только Айя.
"Найти Айю! Боже, помоги мне, пожалуйста!..."
* * *
Потом началась служба, и какая-то монахиня читала проповедь, но ее слова не доходили до разума Кена. Он пребывал в странном отчуждении от мира вместе со всеми его счастьями и несчастьями. Он уже сделал все, что мог...
Он не заметил человека в длинном белом плаще, прислонившегося к двери храма.
И человек, погруженный в свои мысли, не заметил его.
Зато человека в белом заметила монахиня, и в ее глазах появилась тревога.
После службы она подошла к человеку, и вместе они вышли на улицу.
– Вы всегда появляетесь так внезапно и таинственно. Меня это тревожит.
Незнакомец ответил ей молчанием. Он сидел на приступке здания, опустив голову.
Невдалеке от них дети беззаботно строили песочные домики.
– Вы бы пришли пораньше, послушали проповедь... – негромко произнесла женщина, улыбнувшись.
– Это не для меня, – отрезал он, вставая.
Из кармана своего плаща он достал знакомую монахине синюю коробочку и протянул ее ей.
На лице женщины, как всегда, отразилось смятение.
– Не говорите ничего, просто возьмите, – попросил незнакомец.
Монахиня вздохнула и приняла этот подарок.
– Спасибо, – на усталом лице пришельца отразилась улыбка.
– Это я должна благодарить вас. Если бы не вы, эти дети, скорее всего, умерли бы этой зимой от голода или болезней. Вы спасли их, – женщина улыбнулась в ответ.
Незнакомец со странной грустью смотрел на детей. Возможно, они напоминали ему о чем-то...
Тут из-за угла выглянула смущенная детская мордашка.
– Ты что-то хотела, Алиса? – спросила монахиня.
Вместо ответа девочка подошла к молодому мужчине и, розовея, протянула ему маленькие цветы на хрупких стебельках.
– Вы спасли им жизнь. Пожалуйста, возьмите, – с улыбкой попросила монахиня.
И тогда пришелец опустился на колено и принял цветы у девочки.
– Спасибо, – улыбаясь, произнес он.
Счастливая девчушка убежала к остальным детям.
– Да хранит вас Бог, – сказала негромко монахиня.
И когда он попытался сказать, что ему это не нужно, она настойчиво повторила:
– Да хранит вас Бог.
Незнакомец развернулся и медленно пошел прочь.
Из-за дерева, еле сдерживая дыхание от волнения, вслед уходящему человеку в белом плаще смотрел Кен.
Глаза его сияли.
* * *
Фигура в белом словно бездумно двигалась вперед, иногда пропадая из виду, потом снова появлялась. Кен шел следом с трепещущим от ощущения близкого счастья сердцем.
Так они двигались уже почти час. Айя будто позабыл, куда идет. Как в тумане он шел мимо людей, машин, разноцветных витрин, украшенных к празднику, фонарей... Он словно заблудился в городе. А, может, в своих мыслях. Кен недоумевал, но не торопился обнаружить себя. Ему вдруг захотелось узнать, куда направляется этот загадочный человек, которого так и не сумели разгадать остальные Вайс. И сейчас Кену казалось, что понаблюдав за ним со стороны, он узнает что-то важное, чего не знал раньше.
Над городом повисли темные тучи, грозящиеся завалить снегом улицы и дома, несмотря на приближающуюся праздничную ночь.
Люди торопились по домам, где их ждали семьи и любимые. Где их ждали тепло каминов, запахи рождественских пирогов, негромкие разговоры до утра, подарки и... счастье.
Кен, встретивший столько рождественских праздников в одиночестве, поклялся, что в этот год будет не один. А с самым дорогим на свете человеком. Он сам не замечал, что на его губах теплится улыбка и глаза светятся такой нежностью, что некоторые люди даже оборачиваются ему вслед.
Неужели счастье нашло их, наконец?...
...Фигура в белом плаще вдруг пропала из виду и больше не появлялась. Кен забеспокоился, что, увлеченный своими мыслями, не заметил, как Айя свернул куда-нибудь. Он побежал вперед, расталкивая на ходу людей. И вскоре увидел... небольшую толпу, собравшуюся около почтового ящика, возле которого в увеличивающейся луже крови... лежал...
НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Кен словно обезумел. Несмотря на подкашивающиеся ноги, он подлетел к Айе и приподнял его на руках.
Кто-то говорил ему, что скорую уже вызвали и лучше подождать ее приезда. Кто-то сочувственно качал головой. Кто-то с горечью возмущался тому, что неужели такое может случиться и в Рождество... и еще что-то в таком духе. Но в эту минуту Кен совершенно перестал понимать английский язык.
Хидака схватил умирающего парня в охапку и потащил куда-то. Потом он понял, что ноги сами вывели его к телефонной будке. Кен не помнил даже, какой номер он набрал, и прокричал в трубку:
– СПАСИТЕ ЕГО!!!... СПАСИТЕ, РАДИ ВСЕГО...
* * *
Что-то падало Кену на лицо. Такое мягкое и легкое, как перья. Это было так приятно, что совсем не хотелось открывать глаза... Но... Вдруг он вспомнил о чем-то... важном... Нужно было проснуться и спасти кого-то...
Кен рывком сел:
– Айя!
– Шшш, Кен, не кричи, – отозвался кто-то. Голос был похож на шорох осенних листьев. – С ним будет все в порядке.
– Оми! Ты здесь?! – воскликнул Кен и, обернувшись, увидел в кресле рядом с диваном, на котором лежал, тонкую фигурку в черном плаще. – Оми, он жив?!
На глазах Хидаки парень увидел слезы и улыбнулся своей мягкой, понимающей улыбкой:
– Ты успел, Кен. Все будет в порядке.
Кен судорожно выдохнул и поглядел на свои руки. Успел. Слава Богу.
– Но твое задание еще не выполнено, Сибиряк, – это был голос настоящего Персии.
– А? – Кен непонимающе поглядел на молодого человека.
– Ты должен увезти его отсюда, – напомнил Персия.
– Но... ты серьезно? Я не думал, что после всего ты... – беспомощно забормотал Кен.
Персия поднялся с кресла и отошел к окну, за которым медленно падал снег.
– А что еще я могу для вас сделать? – тихо, совсем-совсем тихо спросил он, не поворачиваясь.
– Оми, ты ведь хотел уехать с нами! И вместе с Йодзи. Я знаю, – твердо сказал Хидака, сверля взглядом его спину. – Иначе зачем ты приехал сюда?! Зачем?..
– Кен, – глухо отозвался Персия, – ты ничего не понимаешь. До сих пор. Счастливый...
– Так скажи мне! Почему все должно быть так, а не иначе?! Разве мы не заслужили отдых и покой?!...
– ...Это звучит прямо как в сказке....
– ...С каких пор ты перестал верить в свои мечты, Оми?! Малыш!...
– ...С тех пор, как стал Вайс.
Ошеломленное молчание.
– Что?
Персия оглянулся:
– Всё так. Ты и Айя уезжаете через неделю в Европу. И больше ни слова об этом.
– А... что с Йодзи?
– После той последней драки, когда он попал под завал, он потерял память. Его долго лечили. А сейчас... он женат и вполне счастлив. Он начал новую жизнь, как и хотел. Ты сможешь снова втянуть его во всё это?
– А... ты? Оми...
– Я не Оми. Никто, кроме тебя, уже давно не зовет меня этим именем. Я – Персия. Навсегда.
* * *
Они стояли – точнее, Кен стоял, Айя сидел в инвалидном кресле – у окна в зале ожидания в аэропорту и молча смотрели на залитый огнями город. И думали каждый о своем.
Кен вспоминал прошлое, те несколько лет, которые прошли под крышей цветочного магазина, и с досадой думал о последних словах Оми. Хидака не мог смириться с ними. Для него Персией всегда оставался Такатори Шуичи, живой или мертвый, а Оми был и будет младшим братишкой, Оми-тяном, смешным и ласковым подростком, верным другом... Кен давал себе обещание, что все равно однажды вернется за своими друзьями – Оми и Йодзи.
Айя думал... просто думал.
Он был рад оттого, что Кен все же пришел к нему и, самое главное, сделал это очень вовремя, потому что умирать бывшему лидеру Белого креста больше не хотелось.
Он был и печален, вспоминая всех тех, кого оставил в своей родной стране и в своем прошлом. Тех, кто жив и мертв. Тех, кто любил его и кого любил он сам...
Но он как нельзя яснее понимал, что другого выхода, как этот побег в Европу, нет... И... он тоже давал себе обещание, что будет беречь того единственного человека, который разделит с ним его вынужденное изгнание.
Объявили рейс. Кен вздрогнул, оторвал взгляд от окна и перевел его на Айю.
– Идем? – на его губах появилась улыбка.
– Да, – отозвался Айя, улыбнувшись в ответ.
* * *
На землю тихо падал снег, похожий на перья.
И эти перья были ослепительно белыми.
1 -"White feathers" или "Белые перья" - песня группы L'Arc~en~Ciel
