Глава 2: Невенчанный

 

Замок пел. Звучание магической мелодии – ровное, мощное, струящееся от глубин земли и замкнувшееся куполом под самым небосводом, больше не обрывалось паузами и фальшивыми нотами. Кроуфорд, еще только пробуждаясь, уже знал: его земля – в безопасности, раненая, но больше не беззащитная. Теперь границы ощущались гораздо сильнее, чем когда Кроуфорд питал их только своей силой. Магия Звездного вплелась в его собственную и подняла охранные чары на заоблачную высоту. И это еще Пресветлый не ответил "да"...

Кроуфорд улыбнулся, просыпаясь окончательно, но тут же понял, что находящийся рядом с его постелью человек – не Ран.

– ...и если бы я не знал того, что знаю, – шипел Шул-Дих, болезненно бледный даже в полумраке комнаты,  – я бы его убил! Как я это ему должен сказать? Прости, друг, но твой супруг предпочел тебе любовника? Ты это вообще представляешь?!

У Кроуфорда чуть сердце не остановилось.

– Да, это было бы неразумно, – низкий голос своего лекаря Кроуфорд тоже узнал. – Не стоит волновать владыку, ему до полного выздоровления еще очень далеко...

– А ведь он спросит, понимаешь? – опять зашептал Шул-Дих. – У меня все внутри вздрагивает, когда я этот вопрос представляю!

– Дрожь тебе не к лицу, Лис, – голос оказался до отвращения слабым, но Шул-Дих всё равно вздрогнул и обернулся, зримо белея еще больше.

Неужели разговор с Раном Кроуфорду приснился? Пусть так, но кто тогда убрал заклятие?

– Проклятье, Ворон! – Лис бросился к постели, схватил руку и сжал пальцы в ладони. – Ты все слышал!? Прости меня, я пытался... но...

– Но так даже лучше, – вздохнул Фар-Арелло, звякая своими медицинскими инструментами. Кроуфорда обняло лентой магии, кожу тихонько защипало, потом также аккуратно согрело теплом, и прикосновение исчезло. – Теперь он все знает, и беспокоиться уже не о чем.

– Я бы так не сказал, – пробормотал Шул-Дих, продолжая сжимать руку Кроуфорда.

Почему-то оба старательно обходили дальний угол, и, прищурившись, он понял, почему: там снова стоял уже знакомый поставец с Рановым венцом. Странно; обычно замок не выставлял его на всеобщее обозрение так надолго.

– Теперь подробно, – тихо, но твердо потребовал Кроуфорд и очень медленно выдохнул. В груди не то что огнем горело, казалось, там в ядовитых клубах испарений кипит металл – от боли то и дело закрывались глаза, о том, чтобы дышать без усилий и думать не приходилось. Но струящаяся по телу лечебная магия мало-помалу делала эту боль тише. – И что ты видел... и что пытался сделать. Я уже всё услышал.

Тихие шаги обозначили уход лекаря, а негромкий шорох двери только подтвердил факт, что Кроуфорд и Шул-Дих остались одни.

– Он тебе изменяет, Ворон, – произнес Шул-дих с болью в голосе. – Я видел собственными глазами, как он смотрел на этого... человека, – похоже, ему было сложно подбирать выражения. – Они целовались при мне, и, что скрывать, они спят вместе. Там, на Жемчужной поляне, этот варвар брал Звездного.

Кроуфорд на миг прикрыл глаза. Значит, всё же так… Он бы легко обменял еще десяток лет под заклятием королевы на то, чтобы упомянутого Лисом не случилось.

– Лис, я же просил – с начала. По порядку, – Кроуфорд попытался сглотнуть горечь, но сухое горло только бессильно дернулось, и он поискал рядом с постелью кувшин. – И дай мне воды.

Шул-Дих немедленно подскочил, забеспокоился...Потом стало понятно, что тяжелый серебряный кубок Кроуфорд пока не удержит, и Олирри, причитая и радуясь одновременно, принесла тонкостенные фарфоровые чашки... суета. Утомительная, бесполезная.

Кроуфорд устал так, что чуть снова не потерял сознание.

– Тише, тише… – Шул-Дих придерживал ему голову, осторожно поя из чашки. Вода живительным бальзамом текла по горлу, напитывая Кроуфорда силой. Фар-Арелло и сюда своих снадобий напихал! – Давай, вот так...

– Ближе к теме, – Кроуфорд с облегчением уронил голову на подушку.

– Они вошли через Южные врата, – начал Шул-дих, осторожно пристроившись на краю постели. – В момент волны из Огненного лога, и...  Ты бы видел, Ворон. Звездный тут же выпотрошил половину стаи. Гарнизон даже не дышал!

– Лис, я тебя убью, – Кроуфорд сердито нахмурился – в меру сил, но даже боль в груди отошла на второй план. – Как убил, чем? Когда мы расстались, Ран едва касался своей силы... Ему и двое-трое были с трудом по плечу. Или ты предлагаешь мне самому лезть в прошлое... и смотреть? Я залезу и посмотрю, не сомневайся, но позже.

– Власть крови, – ответил Шул-Дих с неожиданной горечью в голосе. – Волкодлаки попали как раз под обстрел, а он вскрыл их раны. Заставил истечь кровью – всех, даже тех, кого не коснулись стрелы. Правда, чуть не лишился сознания потом... Такая мощь. Я даже сам ощутил, как земля позвала его силу.

Власть над кровью. Кроуфорд вновь закрыл глаза, переводя дыхание: он давно спрашивал себя, какой второй дар получит Ран в довесок к натуре Звездного, но это... даже необученный, он был грозной силой.

– Как это выглядело? – как же Кроуфорд хотел увидеть это сам! Пройти незримой тенью по прошлому, рассмотреть, убедиться. И восхититься. Но пока это было невозможно…

Нельзя. Слишком рано.

– Звездного потянули к земле волосы. Они... с них словно текла кровь, Ворон! И волкодлаки... как будто раны открылись, все сразу, и хлынула кровь, рекой... впитывалась в землю, как в песок.

– Сколько же крови он потерял? – тревога заглушила даже боль, и Кроуфорд вскинул на друга взгляд. Сразу вспомнилось возмущение Рана при попытке постричься, но кто тогда мог знать, что оно отразится именно так?

– Это была иллюзия, – Лис отмахнулся; его, как всегда, волновали совершенно другие вещи. – А потом стало не до нее. Когда этот верзила едва ли не вынес его на плече, я не слишком напрягся, знаешь. Всякое бывает, в бою особенно, не хватало еще считаться этим. Но потом, – он развел руками, – извини, но поцелуи и объятия не спишешь на боевое братство.

Кроуфорд вновь ощутил ледяную пустоту в груди. Нет, даже ядовитое варево казалось предпочтительнее.

– Ты уверен? – насколько он успел узнать Рана, тот был крайне свободолюбив, что немудрено для Звездного, и упрям, что уже являлось его собственным приобретением. – Может, ты видел демонстрацию независимости, а настоящие чувства?

Шул-Дих честно задумался, потом дернул плечом:

– Уж прости, жалеть тебя не буду. Страсть была, трахались они будь здоров. Признаний в любви не слышал, но... – он вновь удрученно вздохнул, – кто ж мне их покажет после того, как я...

Он осекся, но было поздно, и Лис это понял.

– Ладно! Ладно, я тоже высказался... не раз.

Звездный умудрился и Шул-Диха из равновесия вывести. На это Кроуфорд тоже посмотрит, как будет в силах, хотя при одной мысли о Ране с кем-то другим в жилах стыла кровь. Но он же был готов к такому варианту или нет?

– Они занимались любовью при тебе? – и как голос получился таким спокойным? Кроуфорд отстраненно удивился, как будто это был единственный важный вопрос. – И расскажи про него, – а вот произнести "любовника Рана" он все же не смог, язык не повернулся.

Лис от этого “спокойного” тона явственно содрогнулся. Но тянуть не стал:

– Нет, они целомудренно удалились к чаше, дабы не оскорблять мой взор, – рыкнул он. – Он норманн, зовут Фри. Судя по внешности, только она у него человеческой и осталась. И, похоже…. он – Лунный клинок. Может, я ошибаюсь, конечно. Но, во всяком случае, чувствовал он себя на нашей территории очень уверенно. Говорит, что видит магию – спорное утверждение пока... Но знаешь, его признал соловый Гэдвина.

– И как на это отреагировал Гэдвин? – Кроуфорд попытался сесть, решив, что физическая боль предпочтительнее душевной. Лунный клинок, неужели?! А вдруг Звездный все же оказался прав, и пророчество не имело смысла? Но Кроуфорд полюбил бы Рана, даже не зная, кто он такой. Тогда, на пустоши, увидев его впервые... Нет, не стоило вспоминать об этом сейчас. – Помоги мне подняться, Лис.

– Лежи, пожалуйста, – Шул-Дих глянул встревоженно, и попробовал удержать Кроуфорда на месте. – Лежи, или я вообще больше ничего не скажу! Нельзя тебе пока, даже сидеть нельзя.

– Лис! – потребовал Кроуфорд, и тот сдался.

– Я этому... бессердечному... все простил, – с болью произнес тот, помогая Кроуфорду приподняться. – Когда узнал, что он тебя все-таки вытащил, прежде чем уйти. А Гэдвин... – он отвел взгляд, – Гэдвин погиб, Ворон. За день до их появления на Южных Вратах. Виверны налетели… я пятерых потерял.

У Кроуфорда подломилась рука, на которую он пытался опереться. Что ж такое-то...

– Сколько всего… пока я... – если бы Кроуфорд не был ранен, этого бы не случилось. И он мог бы вернуть души обратно в тела, но теперь время упущено. Сколько упущено времени! Королева королев знала, куда бить.

– Много, Ворон, – прошептал Шул-Дих. – Но теперь будет немного легче. Виверны отброшены, а раненые… Теперь ты сможешь их удержать.

Кроуфорд очень хотел бы верить, что его сил хватит. И Ран...

– Я видел его глаза, Лис, – едва слышно признался он другу. -  Там была нежность. Он не безразличен ко мне.

Шул-Дих выругался и уложил его на подушки практически насильно. И самое обидное, что ему практически не пришлось преодолевать сопротивление.

– Про нежность – это ты сам решай, что ты там увидел... – проворчал он, как всегда скрывая тревогу и беспокойство за колкостью. – Пока ты ему это прощаешь, он по любовникам шастает направо и налево, так что если тебя устраивает венец Короля-Оленя вместо своего собственного...

– Я посмотрю, – прошептал Кроуфорд, закрывая глаза. В груди снова горело огнем, но не только на месте раны. – И не только... поговорю. С ним. Если и правда... его любит. Будь проклято пророчество.

Лис подскочил с постели, выругался и бросился за дверь, призывая лекаря на весь коридор. Снова поднялась знакомая суета, ворвался Фар-Арелло с кем-то из своих помощниц...

Кроуфорд все-таки ухватил в полыхающем негодованием сознании Лиса короткий обмен ядовитыми репликами. И в “смирись, это пророчество”  Ран явно услышал: “все равно приползешь”. Да, знакомство у них не задалось...

Следующие несколько дней Кроуфорд провел под неусыпным вниманием лекаря и мрачным молчанием Шул-Диха, который не открывал рта даже на Совете. Оный, в силу обстоятельств, проводился в ограниченном составе и в королевской спальне. Кроуфорду даже позволили слегка приподняться – подложив под спину подушки. Правда, сначала Фар-Арелло высказал все, что думал по этому поводу, но Кроуфорд клятвенно пообещал просто слушать и ни в коем случае не касаться реки Времени – наверняка Лис пожаловался.

Но Совет в любом случае следовало провести как можно быстрее. Кроуфорду требовалось быстрее узнать о сложившемся раскладе сил, к тому же нового удара от виверн можно было ждать в любую минуту. Без всяких сомнений, королева королев должна была воспользоваться слабостью Кроуфорда – иначе потом у нее не будет никакой форы. Да и сейчас, с новой защитой Звездного, ее возможности сильно поуменьшились.

– ...таким образом, основные переходы закрыты. Вивернам доступны лишь пути волкодлаков, но мы максимально усилили гарнизоны, – басовито гудел Кеннард, генерал Севера. – Хотя, похоже, только я еще не в курсе, как королеву вышибли обратно. Пользуясь случаем, Южный, я бы попросил тебя повторить, хотя бы коротко. Говорят, Звёздный воспользовался чем-то новым.

Кроуфорд опустил веки, скрывая алчное внимание. Лис, сволочь рыжая, так больше и не рассказал ничего – свято держал единожды данное слово. Вот и сейчас покосился на Кроуфорда с неудовольствием и тяжело вздохнул:

– К сожалению, дело в том, что мне практически нечего сказать. Я почти не застал сам бой. Нам нужно спрашивать второго очевидца. Ну, или самого Звёздного.

Искушение было велико – пригласить сюда Рана, исключительно по делу. Кроуфорд даже чуть не поддался ему, на короткий миг: раз Звездный обещал защищать, он придет…

Но потом снова взял себя в руки.

– Когда наш прославленный медик сочтет, что река Времени не снесет меня в небытие, – стараясь, чтобы голос не срывался от боли,  пошел на компромисс Кроуфорд и в ответ услышал недовольное ворчание Фар-Арелло, – я обязательно удовлетворю твое любопытство, Северный. Этот способ будет надежнее прочих пересказов, как ты понимаешь.

– Но у нас нет этого времени, мой повелитель, – Кеннард упорствовал, и Кроуфорд даже понимал почему. Будь они в Малом зале, Гризли бы сейчас ходил бы кругами, выплескивая внутреннюю энергию, а здесь Северному явно не хватало места. Нэнна вон вообще забилась в угол и смотрела на остальных усталыми глазами мага, не спавшего уже несколько дней. – Если мы поймем, чем и как её приголубил Звёздный... – он вдруг замолчал, а потом продолжил, явно озаренный какой-то идеей. – Послушайте. Но если она оскорблена достаточно, следующий удар, который мне ждем… Он ведь будет направлен вовсе не против нас.

Мгновение молчания вдруг показалось удивительно гулким.

– А против твоего супруга в мире людей, владыка.

У Кроуфорда словно сердце оборвалось в груди. И ведь Северный не спросил, а почему это Звездный снова к людям ушел? Нет. Берегли... на свой лад, но страховали, не понимая, что этим делают только хуже.

Он только на миг прикрыл глаза, а Фар-Арелло уже активировал свои лечащие ленты и теперь спорил с Гризли, выпроваживая Совет вон.

Нет, собственная слабость уже начинала откровенно раздражать, но помочь мог только Ран, а он...

– Стойте, – вздохнул Кроуфорд, и Фар-Арелло немедленно отступил к изголовью кровати. – Ты прав, Северный, это самое вероятное направление удара. Я не смогу сейчас защитить Звездного, а потому королева постарается достать его. Нужно послать кого-то... – и можно уже было не продолжать.

Кеннард немедленно развернулся к Шул-Диху, тот поспешно вскинул руки:

– Только не я! Вы издеваетесь! – не нашел понимания и повысил голос. – Да он меня пошлет, как увидит.

– Зато ты представлен, – здраво указала Нэнна. – Ты единственный, кого он хотя бы выслушает. Ну, и посмотришь по ситуации. Либо убедишь вернуться, либо охраняй так.

Лис бросил на Кроуфорда яростный взгляд и замолчал, понимая, что вот тут он точно не найдет участия.

– Ты хотя бы его предупредишь, – вновь вздохнул Кроуфорд, ощущая предательское дрожание в сердце. Проклятье, ему сейчас даже сны были недоступны, а увидеть Рана хотелось все сильнее с каждым часом. – Оставаться рядом с ним или нет, решишь сам.

Если бы Звездный пришел сам... но это вряд ли. И все-таки, почему Ран не остался? Ну не из-за едких же комментариев Лиса, в самом деле.

Шул-Дих, сдавшись, молча склонил голову, и тревога в сердце Кроуфорда чуть ослабла. Друг довел Рана сюда от Южных врат...  Он убережет его и там.

– Нэнна, – вновь заговорил Кроуфорд, останавливая Восточную уже на выходе из комнаты. – Настрой все магические башни на отслеживание пограничных возмущений. Теперь можно будет засечь, если виверны попробуют пробиться сквозь нашу защиту. Гризли, возьми на себя патрулирование Южных пределов, Западный тебе поможет. Восстановлением туманных путей тоже следует заняться как можно быстрее. Завтра собираем Совет городов.

– И на этом все, – прогудел из своего угла лекарь. Кроуфорд даже повернулся в его сторону, но не стал спорить. А вот Лис дождался, когда за последним из членов Совета закроется дверь, и снова присел на кровать. Тихо спросил:

– Что ему передать?

Кроуфорд решил, что все же не выдержит. Сердце опять горячо дернулось в груди, потом, словно натолкнувшись на ледяную стену, замерло и медленно, с трудом, забилось вновь. Нет, королева королев отлично знала, как нанести удар, чтобы, даже пережив его, Кроуфорд не мог развернуться в полную силу. Будь супруг рядом, его магия излечила бы Кроуфорда в тот же миг, но Ран предпочел другого. Наверное, стоило все же войти в реку Времени и увидеть все собственными глазами.

В их будущее Кроуфорд зарекся смотреть еще тысячу лет назад, после того, как увидел Рана в сияющих белых одеждах и с венцом на волосах. Может, вмешательство виверн изменило пути судеб? Такое тоже могло быть...

– Ничего, – прошептал Кроуфорд, стараясь не видеть боли в лице друга. – Кроме того, что ему угрожает опасность. И пусть будет счастлив... С тем, кого выбрал.

Горло снова сдавило.

– Он не надел венца, но пришел спасать тебя, – Лис легко сжал пальцы на его ладони. – Он силен и не любит принимать дары, предпочитая то, что достается трудно, потом и кровью. Попробуй подумать о том, что ты бы смог взвалить на него – сейчас, пока у тебя есть время.

Кроуфорд вскинул на друга непонимающий взгляд, но тот только поднял ладонь, прося возможности договорить. И ухмыльнулся:

– Когда он будет здесь, думать будет некогда, – и добавил с вечным своим ехидством. – Да тебе и особенно нечем в его присутствии.

Вскочил и унесся вон. Как всегда, не прощаясь.

Кроуфорд усмехнулся и сразу же пожалел об этом, переживая волну боли в потревоженной невольным движением груди.

Но Лис был прав, пока Ран даже не представлял себе, какую большую ответственность возлагало на него звание Звездного. Фейри нуждались в стратеге и наставнике. Тысячи лет замкнутые в своем волшебном мире, они начинали отставать от людей уже сейчас, а что будет еще через тысячу лет? Выросший среди людей Звездный, прошедший половину их мира пешком, видевший гений Запада и мудрость Востока – только он мог дать фейри надежду на развитие. Ну и, разумеется, уничтожить извечные рассадники тьмы фейри могли только с ним.

Кроуфорд улыбнулся. Он старался беречь и лелеять, но, похоже, его возлюбленного сильнее привлекали большие дела. Что ж, пусть Ран и дальше отказывается от короны – в конце концов, для земных правителей это только символ власти. Возможно, он судит лишь по тому, что знает сам. Но дела скажут за него яснее и громче.

От принятого решения стало легче – настолько, что боль в груди немного отступила, и Кроуфорд, угодивший в заботливые руки Фар-Арелло, уснул почти спокойно, погрузившись в обычный, неконтролируемый сон. Правда, там ему все равно снился Ран.

Слова Шул-Диха натолкнули Кроуфорда еще на одну мысль: если Ран ценил только то, что смог завоевать сам, то почему бы и Кроуфорду не принять правила этой игры? Он же видел нежность в этих светоносных глазах, ее невозможно было спутать ни с жалостью, ни с сочувствием – возможно, Звездный еще не знал сам, что любит. Так, может, стоило добавить к его нежности немного интереса? Того, что возникает, когда видишь кого-то совершенно с другой стороны?

Что можно показать Звездному для начала? Живую карту земель? Кроуфорд улыбнулся: играть в солдатики с собственным супругом ему как-то не приходило в голову.  Если сотворить образ военной карты на Совете… Это здорово бы помогло для общей оценки ситуации – оставалось только завлечь на Совет Рана.

Шул-Дих явился уже ближе к вечеру. Лис вошел бесшумно, но его почти подбрасывало от нетерпения и желания выговориться, и взгляд разбудил Кроуфорда быстрее любого прикосновения.

– Что-то случилось? – уже привычно подняв руку, чтобы Шул-Дих помог ему сесть, спросил Кроуфорд. – Какие-то новости, о чем я еще не знаю?

– Они не смогли вернуть заказчику амулет, – Лис давился смехом пополам со словами. – Как выяснилось, они не просто так оказались тогда у Южных врат. Там, в дупле старого дуба, кто-то оставил свой амулет, когда человеческое селение еще процветало, и не смог забрать до первого нападения волкодлаков. Вот его они должны были передать заказчику.

Кроуфорд мало что понял, но даже толика известий о Ране моментально заставила кровь бежать быстрее.

– Давай по порядку, – улыбнулся он. – С самого начала, Лис, а не как ты обычно рассказываешь.

Лис глянул на отставленный в сторону и забытый поднос с завтраком и переставил его на специальный столик поверх покрывала – поближе к себе и Кроуфорду.

– Ешь, – энергично кивнул он, – а я расскажу.

Он уволок с блюда свернутый конвертом блинчик, немедленно употребил его внутрь и принялся объяснять.

– Я решил, что выйти к людям я всегда успею, но надо сначала понять, где искать твою зазнобу. Ну, и сообщить им обоим, чтобы приглядывали за своими спинами. К Звёздному в сон не пошел, уж прости. Мы расстались на ножах, пришлось бы благодарить, что фактически спас мне жизнь... – он скривился, потер место, куда пришелся удар когтями королевы, и взялся за второй блин, – не люблю я это. А вот полукровка – неважно, любовник он или напарник – должен был отнестись к предупреждению серьезней.

Кроуфорд скрипнул зубами, надеясь, что Шул-Дих не заметит, но от лишнего упоминания о любовнике Звездного моментально потемнело в глазах.

– И ты когда-то успел на него так настроиться, что с легкостью вычленил в потоке снов? – вместо этого подметил он немаловажную деталь и с интересом посмотрел на друга. – Лис? Ты мне не все рассказываешь, да?

– Ну, он после Жемчужной поляны настолько полыхал силой... – синие глаза светились такой кристальной честностью, что были понятны две вещи: что что-то есть, и что Лис не расскажет. Во всяком случае, не сейчас. – Не перебивай меня, я и так восстановил с его слов, как сумел. Короче говоря, из дупла они этот амулет достали. И даже поймали оставленных где-то там лошадей. Но отдать заказчику амулет так и не смогли – эта штука выглядит как подвеска из темно-зеленого плотного камня на длинной цепочке. Не малахит, а что-то восточное, Звёздный даже назвал его Фри, но я забыл. А потом у твоего супруга лопнул очередной шнурок на косе, – у Лиса от смеха прыгали губы, но он еще держался. – Дальше продолжать?

– И он подвязал волосы амулетом, который тут же его признал? – усмехнулся Кроуфорд, пытаясь представить, как это выглядело. Ран наверняка разозлился, и растрепанные волосы, губы, яркие и приоткрытые... нет, лучше не думать об этом.

– Не просто признал, – Шульдих все-таки расхохотался. – Амулет, похоже, ощутимо поиздержался, пока валялся в дупле. Так что Ран больше не пугает людей искрами в глазах и волосах, а амулет позволяет вязать себя поверх косы как угодно и даже отрастил пару лишних подвесок, но снять его больше нельзя. Звёздный еще надеется, что этот клоп отвалится, насосавшись, но Фри считает – и тут я склонен с ним согласиться, – что променять силу Звёздного на кровь заказчика амулет никогда не согласится.

– Что еще тебе удалось узнать? – спросил Кроуфорд, заразившись хорошим настроением друга. – Как полукровка отнесся к твоему появлению? Или ты не афишировал свое присутствие, воспользовавшись дымкой сна?

– Нет, мы поговорили вполне откровенно, – Шул-Дих мотнул головой. – Он серьезно отнесся к предупреждению, насколько я сумел понять, чего от Звёздного еще попробуй дождись. Кстати говоря, – он прищурился, одновременно ехидно и довольно, – как я понял, Ран весьма удивлен и встревожен твоим отсутствием... хотя и пытается не подавать виду.

– Он сбежал от меня с любовником и теперь тревожится, что я не прихожу, – Кроуфорд засмеялся и, почувствовав прилив сил, испытал желание пройтись, ну, или хотя бы встать уже с постели, наконец. – В этом весь Звездный! А что же норманн? Зачем ему рассказывать такое тебе?

– Как я понял, он буквально вынес Звёздного отсюда на себе: снятие с тебя заклятия тоже обошлось тому недешево, – Лис пожал плечами, потрепал волосы, собранные в хвост, и снова посмотрел на Кроуфорда. – И теперь осторожно выясняет, нет ли угрозы того, что Рана придется срочно возвращать обратно, поскольку работа выполнена не до конца. Вдруг ты тут умер? Ради ответных новостей он и не такое рассказал бы.

Все же Шул-Дих не напрасно стал когда-то его правой рукой: во многих вещах Лис не знал себе равных, и особенно – когда добивался какой-то цели. Странно представить, что он и Звездный не сошлись с первой минуты.

– И что ты поведал в ответ? – усмехнулся Кроуфорд, утаскивая с подноса колобок из чего-то, чем усиленно пичкала его кухня последние дни: не то овощи, не то птица, а может и то, и другое, по настоятельному требованию Фар-Арелло.

– Что ваши отношения – это ваше личное дело, а меня и Совет Звёздный интересует прежде всего как военный союзник, – невинно улыбнулся Лис в ответ. – И что они оба могут ждать на него приглашения в самое ближайшее время, если ситуация ухудшится. А ты, болезный, – Шул-Дих ткнул в него очередным блинчиком, – лежишь себе ровно и никакой угрозы не представляешь.

Кроуфорд не отказал себе в удовольствии поймать руку Южного за запястье, подтянуть к себе и откусить блинчик как раз до того места, где его держали пальцы Шул-Диха. Мазнув по ним губами. Молча и с улыбкой.

А потом посмотрел на друга и поднял бровь в немом вопросе: что не так?

– Понял, ты не болезный, ты в засаде, – Лис смерил его демонстративно опасливым взглядом и сделал такое движение, будто собирался отодвинуться, но остался на месте. – Но я рад, что от этих новостей тебе стало лучше. Отличный стимул продолжить игру.

Лицо у него сделалось мечтательно-хищным, словно в конце ждал бесконечно сладкий, пьянящий приз. Не иначе как виноград.

– Когда ты туда отправишься? – спросил Кроуфорд, отпуская его руку. – Ты же будешь извещать меня о том, что будет происходить? Раз уж я в засаде и даже, – он обреченно вздохнул, – не могу покинуть постель без посторонней помощи. Твоей, кстати, о чем ты можешь там словно невзначай упомянуть.

Лис вдруг склонил голову набок, присматриваясь.

– Действительно не можешь? – тихо спросил он, поднимаясь. – Или все же попробуешь?

Шул-Дих оперативно переставил поднос с ножками снова на другую сторону кровати, откинул покрывало и протянул ладонь.

– Если очень хочется, то давай. Я не скажу Фар-Арелло.

Кроуфорд невольно глянул на дверь, не явится ли вездесущий лекарь, чтобы пресечь безобразие на месте, а потом ухватился за руку друга.

– Ты себе не... представляешь... – усилие оказалось неожиданно большим, чем ожидалось, но Кроуфорд все равно упрямо поднялся с постели. – Как мне это надоело! Ах ты ж! – ноги внезапно ослабели: все-таки яд виверны до сих пор точил кровь. Кроуфорд пошатнулся и, взмахнув рукой, был вынужден схватиться за ближайшую опору – за Шул-Диха, – уцепившись за его шею и чуть ли не уткнувшись лицом ему в плечо.

– Спокойно, никто никуда не падает, – бурчал тот, – не пыхти в меня, мне щекотно. До двери и обратно, тихонечко…

Сделать несколько шагов оказалось едва ли не самым трудным, что Кроуфорд пробовал в жизни. Рыжий ворчал, ругался, но терпеливо помогал, и без него Кроуфорд точно бы не решился на подобную авантюру.

– С каким удовольствием я сегодня поведаю об этом твоему горе-супругу! – капал Шул-Дих ядом. – В подробностях... нашел тоже ездового мула... пусть сам тебя таскает.

– Нет бы... сказать, что мы обнимались, – даже стоять было очень тяжело, не зря, наверное, лекарь так настойчиво отговаривал от этой попытки. Но Кроуфорд уже больше не мог изображать из себя умирающего. – И что тебе... это очень понравилось... Давай в купальню? Разденешь... меня, заодно, – он усмехнулся и тут же схватился за Шул-Диха покрепче.

– Ага... мечтай, – идею насчет купальни тот зарубил сразу, двинувшись от порога обратно к постели, – вот когда сможешь дойти до двери сам... попробуем купальню.

Последние пару шагов они буквально доползли. В глазах темнело, ноги давно сделались мягкими, словно из необожженой глины, и на покрывало Кроуфорд почти упал. Но – внутренне ликуя. Сердце не зашлось ни разу.

– Фар-Арелло не говори, что это я тебе помогал, – сказал Шул-Дих, укладывая Кроуфорда обратно на подушки. – Пусть он сердится только на тебя.

– Дого... ворились, – прошептал Кроуфорд, закрывая глаза. – Так когда ты отправляешься?

Шул-Дих шумно зашарил чем-то на подносе, поднес смешной чайничек-поильник носиком к губам Кроуфорда:

– Пей, только медленно, – в горло полилось нечто вроде разбавленного яблочного сока, приятно-фруктовое. – Думаю, сегодня же, через часок, как соберусь. Пойду отсюда – через дверь в твоих покоях, которой они и воспользовались. А то, знаешь, буквально жажду услышать еще массу интересного о способах лечения разбитого сердца прикладыванием другого.

Кроуфорд даже глаза открыл.

– Это ты о чем? Каких еще способах лечения?

– Это твоя зазноба здраво оценивает всю сложность своего характера, – сообщил Шул-Дих с усмешкой. – Самокритичен, не отнять. И совершенно уверен в том, что поскольку навеянная видением вашего блестящего будущего влюбленность развеется, как дым, от столкновения с жестокой реальностью в его лице, то сразу предлагает мне лечить твое разбитое сердце контактным методом. Не иначе как, прикладывая мое, судя по контексту.

– А-аа... – с пониманием протянул Кроуфорд и повозил головой по подушкам, устраиваясь удобнее. Такого Рана он уже насмотрелся тоже. – Так ты его не разубеждай, что ли... Пусть Звездный думает, что хочет. В конце концов, это он решил от судьбы бегать, а не я. Кстати, Лис... Норманн-то как, красивый?

Шул-Дих честно задумался, и у него на лице снова появилось это мечтательно-хищное выражение. Кроуфорд понимающе хмыкнул: так вот кто у нас виноград, оказывается. И не в этом ли причина резкого неприятия другом отношений Рана с кем-то еще?

– Интересный, – наконец определился он, – прячет незаурядные мозги за всеми этими мускулами, но не очень успешно – слишком умные глаза. Желтые… как у лекаря нашего.

– А с магией что, не прояснил? -  то, что у Кроуфорда появился союзник, причем лично заинтересованный, радовало. Но если этот Фри действительно Лунный клинок…

Не хотелось бы потерять такое неожиданное приобретение.

– До того, как появятся руны… – Шул-Дих дернул плечами. – Трудно пока сказать. Словам я не верю, а человеческим тем более. – Теперь уже вздохнул Кроуфорд, вспоминая те сложные переговоры с гномами, которые не раз и не два вытаскивал на себе именно Лис. – Но я пригляжу за ним тоже.

– Тогда не буду тебя задерживать, – согласился Кроуфорд и, когда Шул-Дих уже поднялся, вновь окликнул его. – Ты тоже будь осторожен. Там королева обладает большей властью, чем здесь.

Шул-Дих замер в дверях, а потом вздохнул и повернулся к Кроуфорду.

– Ну, тогда я постараюсь стать для нее серьезной помехой, – без тени лукавства пообещал он, а потом его лицо вдруг изменилось:

– Словом, не скучай, а я пошел, – и через полминуты Кроуфорд без удивления увидел входящего Фар-Арелло.

– Посмею напомнить, мой повелитель, что чрезмерные нагрузки в вашем состоянии противопоказаны, – недобрым взглядом проводив Лиса, произнес он. – К коим я отношу и эмоциональное напряжение. Будь моя воля, я погрузил бы тебя в сон до полного выздоровления.

– Вот нет бы что другое когда сказал, а? – тяжело вздохнул Кроуфорд и приготовился к еще одному сеансу лечения.

 

 

Собственный растительный образ жизни начинал утомлять. После возвращения от фейри Ран уже целую неделю вёл до тошноты спокойную и законопослушную жизнь практически рядового горожанина. Ладно, первые сутки после возвращения в Ливерпуль он отъедался и отсыпался. И хорошо еще, что не пришлось компенсировать Фри стоимость упущенного заказа: норманн только посмеялся, легонько дернул Рана за косу, на которой висел злосчастный амулет, и ушел разбираться с делами в одиночку.

Тоска подступила незаметно. Все заказчики, казалось, расползлись из города – Ливерпуль провонял жарой и рыбой, а напрягать Фри своей нежданно нагрянувшей хандрой не хотелось. Амулет копил силы, прибавляя по капле белого нефрита в сутки, а тренировки от плохого расположения духа не спасали. Ран чувствовал себя утопающим в беспросветной рутине.

Фейри... А, точнее, Кроуфорд – поскольку теперь Ран знал гораздо больше представителей этого народа – тоже не появлялся. Хотя тут Ран примерно догадывался, в чем дело: тот рыжий генерал наверняка со всех сторон осветил своему королю все моменты, очевидцем которых являлся, а стало быть, образ прекрасного верного супруга из пророчества рассыпался пеплом.

Туда ему и дорога.

Хотя сейчас Ран с радостью согласился бы на драку с вивернами или волкодлаками. Но идея вернуться к донжону попахивала сдачей в плен – собственному бессилию и тоске, хотя Ран упорно называл последнюю скукой.

После страны фейри человеческий мир казался тусклым и плоским. Ран несколько раз ловил на себе понимающий взгляд Фри, но все равно садился на корме его корабля и смотрел на закаты. Яркие краски, полыхающее зарей небо и блеск волн немного примиряли его с действительностью, и Ран искренне надеялся, что привыкнет.

В какой-то момент он даже задумался, не уплыть ли на зеленый остров Эрин – раз когда-то хотелось достичь самого западного моря, то не стоило теперь останавливаться в шаге от завершения. Но Фри только невыразительно хмыкнул, услышав озвученные Раном мысли, и ушел искать какого-то Ингвора, даже не объяснив, зачем. Ран даже на свой постоялый двор не стал возвращаться, так и заночевал на корабле, сквозь сон слыша, как ночью вернулся норманн. Лег рядом, как всегда обнял и тоже провалился в сон. Даже, наверное, хорошо, что Кроуфорд не приходил – Рану иногда становилось тошно от самого себя.

Но однажды утром Фри проснулся задумчив и неразговорчив.

Ран не стал выпытывать, хотя, пожалуй, впервые полностью осознал, что чувствовала тогда Мэри, просыпаясь рядом с ним. К обеду Фри подошел сам. Посмотрел, как Ран ставит отметки на карте Эрина, вздохнул, снова прошелся из угла в угол и только потом сказал:

– Ко мне приходил фейри.

Кроуфорд! Ран усилием воли остановил себя от того, чтобы не припечатать карту к столу одним из ножей, постоянных спутников Фри.

Но всколыхнувшаяся ярость была столь сильной, что под веками опять загорелось звездное небо, а вплетенный в волосы амулет потяжелел еще больше.

– И что он от тебя хотел? – процедил Ран, тщетно пытаясь взять себя в руки.

– Он предупредил, что на тебя может быть нападение, – вздохнул Фри. – Вроде как ты убил королеву виверн не до конца, и теперь она будет пытаться отомстить лично тебе.

– Ко мне, значит, не захотел прийти, – тихо констатировал Ран. Амулет больно тянул косу к земле, и это немного отрезвляло.

– Так вы и расстались... не очень-то, – покосился Фри, – кому же понравится в долгу быть, да еще и без возможности отдать?

– Действительно, не очень, – Ран нахмурился и отодвинул карту, все равно сосредоточиться уже не получалось. – Позорное бегство теперь так называется, да. А я и не знал. И он может подавиться своим нравится-не нравится, я его вытаскивал не для того, чтобы он мне должен был.

– Да, но я... Погоди, – Фри поднял голову, так удивившись, что даже забыл, что собирался сказать, – какое бегство? Ты же нас наоборот привез обоих, это он брался нас довести безопасно...

Он осекся, что-то поняв, и Ран впервые увидел, как человека изнутри распирает, грозя разорвать по швам, неостановимый смех. Фри удержал лицо, но смеху было наплевать: он нагло и беспардонно искрился в глазах, вспыхнув над чем-то понятным пока только норманну. Ран молча смотрел на Фри пару секунд, а потом вдруг осознал свою ошибку. Короткий миг потрясения – стала понятна и ее причина, и он, переживая мучительную неловкость и почувствовав, как жар заливает лицо, отвернулся.

Фри расхохотался в открытую и, подойдя к Рану со спины, крепко обнял его уже знакомым движением.

– Все еще не желаешь себе признаться? – зашептал Фри на ухо Рану. – Или так боишься, что он тебе мстить будет за измену?

– Мстить он не будет, – буркнул Ран, отчаянно желая вот прямо сейчас провалиться сквозь палубу и все переборки, ухнуть в холодную придонную воду – и остудить, наконец, в ней полыхающие уши. И щеки. И лоб. И всю голову целиком, а то ему светило просто сгореть от стыда. – Кто к тебе приходил, рыжий? А этому на кой сдалась моя безопасность?

Ран откинулся на плечо, прижался лбом к шее и закончил, будто признался:

– Духи, какой я идиот.

– Ты не идиот, – хмыкнул Фри, трогая губами его шею, но в этой ласке не было желания – только утешение. – Ты мой друг. И на твоем месте я бы предположил то же, что и ты. Но нет, король, как выяснилось, пока еще настолько слаб, что Совет в этот раз провели в его спальне.

От нахлынувших одновременно облегчения и тревоги голова пошла кругом.

– Я едва не проворонил и это, – Ран прижался к Фри сильнее. – В погоне за гордостью я едва не лишился и друга. Спасибо. Кто бы мог подумать...

Оказывается, дружба, как и любовь, ходит разными путями, не всякому дураку они придут в голову.

– Но я все равно хочу услышать, как ты будешь умолять меня в постели, – шепнул Фри, забираясь рукой Рану под одежду и царапнул сосок. – И желательно до того, как ты решишь надеть венец фейри.

Чужая душевная щедрость изумляла. Или, может быть, это он сам так привык к вечному странствию, что стал как перекати-поле, увиденное когда-то в степи? Вроде живительной воды чужих эмоций и достаточно было, чтобы уцепиться за землю и остаться на одном месте, но дорожный ветер нес и нес дальше, обрывая слабенькие еще корешки чувств?

Ран зажмурился, осознавая, что больше не будет один. И оставалось только вжаться задницей в пах и прошептать:

– Да хоть сейчас.

У Фри сбилось дыхание, он сильнее сжал сосок пальцами и, развернув Рана к себе, горячо поцеловал в губы, раздвигая их языком. Обхватить его за шею, с удовольствием отвечая, чувствуя с радостным узнаванием, как привычно и знающе вскипает страстью кровь – простые действия, но Ран хрипло зашептал-засмеялся:

– Не вздумай, – не позволяя опрокинуть себя на стол, сметая карты, лампу, чернильницу. – В постель. Сейчас, пока я еще помню.

Фри сорвал с него рубаху, разорвав ее на плече, но едва ли это кого бы остановило, потому что через миг Рана подхватили на руки и в три шага донесли до кровати.

– Продолжай командовать, – подминая его под себя, выдохнул Фри и втерся бедрами в пах, заставляя Рана застонать. – Это с ума сойти, как заводит!

Из легких холщовых штанов нужно было только выдернуть ремень – и вывернуться из них, отбросить куда-то в сторону. Ослаб сам собой замок на амулете, и голова стала легкой-легкой, будто невесомой.

– Раз ты просишь, – Ран улыбнулся, легко пробегая ладонями по груди и животу, – растяни меня.

Фри застонал, вновь навалившись на Рана и целуя его в губы, попутно шаря рукой по полу, пытаясь найти там забытый с прошлого раза флакон. А потом отодвинулся и, выдернув пробку, вылил на пальцы масло.

– Это будет долго, держись, – жарко шепнул он и задвинул в Рана скользкие пальцы. По позвоночнику, казалось, пробежала молния. – Растяну так, что и рука войти сможет...

Ран качнул бедрами ему навстречу, застонал, откидываясь на спину, подхватывая себя под колени и раскрываясь сильнее.

Внутри растекался жар, туманивший зрение и заставлявший кусать губы от ярких ощущений, за которыми больше не стояла неопределенность чувств. Удовольствие тела – вот что они делили с Фри.

– Посмотрим... – простонал Ран, – сколько ты протянешь... снаружи.

– О, ты даже не представляешь... – Фри загнал пальцы на всю длину и нажал внутри, растягивая там мышцы, а потом наклонился и провел языком по члену Рана. – Сначала услышу, как ты умоляешь... – и он медленно вытащил пальцы, добавил на них масла и также плавно втолкнул обратно.

– Фриии... – Ран снова дернулся навстречу. пытаясь добрать недостающее, чувствуя, как мышцы внутри поддаются, расходятся, пропуская глубже. Сегодня, словно по заказу, собственное желание горело зло и ярко, заставляя если не требовать, то просить. – Возьми в рот и растягивай хоть до Рагнарёка...

– Ммм... – промычал Фри, наклоняясь и действительно забирая член в рот. Но просто беря – сомкнул губы, погружая плоть в горячее влажное тепло и больше ничего не делая при этом. Если не считать того, что продолжал творить своими пальцами, которые двигались, крутились, нажимали и терлись.

Ран цеплялся за простынь под собой, мотал головой – перед глазами плыли яркие разноцветные круги, и хотелось вывернуться из кожи, лишь бы получить больше.

– Фри... ещё, – он сглатывал вязкую слюну и шептал. – Еще больше... хочу!

Но Фри продолжал его растягивать, сводя с ума настойчивым движением пальцев, а потом вдруг кивнул сам себе, отчего член слегка двинулся во рту, прижимаясь к языку, и, вытащив пальцы почти до конца, надавил снова. И Ран почувствовал, как его распирает, едва ли не раскрывает до предела. Но нет... Конечно, нет. Конечно – можно было еще. Хотелось еще.

Он, насколько смог осторожно, положил ладони на седую голову, надавил на затылок, заставляя забрать глубже, и потребовал срывающимся шепотом:

– Двигайся же! – в голове всё перемешалось, он с трудом понимал уже, чего именно просит. – Фри, дай мне... хочу тебя...

Фри что-то простонал, сглотнув на члене, а потом как-то провернул руку так, что Ран вскрикнул. Внутри стало горячо, обжигающе много, и пальцы шевелились, мягко надавливая внутри. Он что... и правда... Ладонь?

Даже дышать получалось с трудом, а внутри медленно расступалось, привыкая к неподвижным пока пальцам, и Ран замер, боясь шевельнуться и слыша собственный тихий, скулящий стон. Несмотря на такое... проникновение, стояло колом, а от попытки представить, как оно там, Ран и вовсе едва не кончил, мгновенно.

– Фри... пожалуйста... – ему не хватило совсем немного, – дай мне... кончить. Дай!

Основание члена сдавило – Фри явно прижал его пальцами, не позволяя освободиться от перевозбуждения, вместо этого посылая его на новый виток. Внутри вновь повернулись пальцы, и костяшки прошлись по растянутым, слишком чувствительным уже мышцам.

– Я тебя убью, – слетело с губ удивительно внятно. В голове воцарилась хрусткая, морозная ясность. – Или спячу. Фри!

Густое, вязкое удовольствие, казалось, расплавило напрочь не только кожу, но и мышцы, и кости. Все еще сдавливая член у основания, Фри плотнее обхватил его губами и принялся то всасывать, то просто трогать ее языком. И рука... пальцы внутри Рана теперь уже точно двигались легче – и чуть быстрее – по растянутому до предела.

Ясность испарилась из головы, словно сметенная поднимающейся лавой. Лава поднялась к груди, затопила голову – и Ран не мог, никак не мог выплеснуть ее наружу, задыхаясь от жара, балансируя над полыхающей пропастью и не имея возможности наконец сорваться вниз. Кажется, из горла лились бессвязные, скулящие стоны, он не мог сказать точно – вспышки наслаждения на пару секунд словно вышибали из сознания. Небольшую паузу он даже не заметил – ее хватило только на то, чтобы хватануть воздуха ртом. Но потом к губам прижались губы Фри, Рана почти согнуло пополам, и в растянутое, нежное, судорожно пытающееся сжаться вошел член. Ран заскулил – его не хватало, совсем! – попытался обхватить его мышцами, и тут хрипло застонал Фри, резко ударил бедрами и... Да, да! Именно этого и не хватало!

Рана снесло с грани немедленно, резко, не позволив толком осознать сам оргазм, заставив выгнуться навстречу, сжаться, сколько было сил, вцепившись в плечи, закричать и вырубиться на несколько секунд. Он очнулся почти сразу, чувствуя внутри размеренные толчки, облизал искусанные губы и потянулся навстречу – поцеловать.

Сейчас, когда Фри хрипло дышал и целовал, почти кусая, губы Рана, стало заметно, что его кожа тоже светилась. Немного, совсем чуть-чуть, как будто вспыхивая изнутри рисунком вен – но это были не вены. С каждым движением бедер, с каждым выдохом, этот узор проступал все сильнее и складывался в нечто сложное, очень похожее на татуировку или, скорее, на какую-то руническую надпись, вроде тех, что Ран когда-то попытался скопировать на кожаный браслет. С каждым движением Фри она едва заметно пульсировала, вспыхивая все ярче, и Ран почти бездумно потянулся к любовнику своей силой. По чуть-чуть, едва касаясь, обнимая ею так, чтобы вытащить, выманить наружу эту, помочь ей раскрыться. В теле плыло томное довольство, и странным образом это помогало – Рану и в голову не пришло бы ограничивать чужие возможности, а вот, напротив, зажечь в собственном небе еще одну звезду – сколько угодно.

Фри задышал тяжелее, а потом накрыл губы Рана ртом, сминая лихорадочным поцелуем, ударил бедрами раз, другой – и вспыхнул весь: руки, лицо, грудь... Остального Ран не видел, но мог поручиться, узор охватывал норманна с головы до пят. Фри громко застонал, когда судорога удовольствия свела тело, и бессильно уронил голову Рану на плечо, замирая.

Очень тяжелый... но все равно было приятно. Ран неторопливо гладил мокрую спину и загривок, чувствуя на ключице горячее влажное дыхание: медленно выравнивающийся ритм вдохов и выдохов.

– Полагаю, теперь идею о недостатке у тебя дара можно выкидывать в отхожее место, – сказал Ран, когда Фри попробовал осмысленно шевельнуться и сползти на бок.

– Смотря какого дара, Пресветлый, – внезапно донесся от дверей голос, который Ран никак не рассчитывал сейчас услышать. – Хотя рунный рисунок очень красив, тут я спорить не буду. А вот тело... – фейри сделал многозначительную паузу и прошествовал от дверей к столу, совершенно невозмутимо устраиваясь на его краю. – Видели и лучше.

Приподнявшись было на звук чужого голоса, Ран с тяжелым вздохом уронил голову на постель. Фри снова шевельнулся, но ничего не сказал – видимо, силы после полного проявления дара у него кончились совсем, как у самого Рана после той встречи с волкодлаками.

– И какого хрена ты приперся? – недружелюбно поинтересовался Ран, тут же закашлявшись – голос он не сорвал, но в горле пересохло. – Но раз уж пришел… Видишь на столе кувшин, плесни мне в кружку?

Он подумал и даже добавил:

– Пожалуйста.

– Я понимаю еще, когда приходится поить Кроуфорда, – Шул-Дих подошел к столу, поднял кувшин, покачал на руке и поставил обратно. – Но подносить воду после... – фейри скривился, – ваших постельных упражнений я считаю просто унизительным.

– Погоди... – Фри приподнялся, тронул Рана в висок губами и слез с постели, даже не удосужившись прикрыться. Подошел к фейри, посмотрел на него в упор, а потом ухмыльнулся и, ухватив за шею, подтянул к себе. – Позавидовал, да? – почти коснувшись губами губ, громко прошептал он и, пока охреневший от таких подходов фейри – да и Ран тоже – вновь обретал дар речи, взял кувшин с водой и протянул его Рану.

Шул-Дих смотрел на них, не отводя тяжелого взгляда. При других обстоятельствах, Ран поступил бы иначе, но сейчас он благодарно кивнул Фри и сел, спустив ноги на пол. Плеснул на ладонь, смывая с лица пот, потом припал к горлышку губами и, сделав несколько хороших глотков, снова посмотрел на фейри:

– Вопрос всё ещё в силе.

Фри, занятый поглощением разбавленного вина, в котором плавали кусочки яблок – Ран пил такое в Испании, а наступившая жара заставила припомнить рецепт, – только хмыкнул. Но фейри на удивление не повелся.

– Совет... который ты так любезно пропустил, – бесцеремонно скользнув взглядом по обнаженному телу Рана, а потом и Фри, ответил он, – решил, что обрести Звездного и сразу же его потерять – непозволительная роскошь в наше смутное время. Королева королев обязательно попытается устранить тебя именно здесь, в мире, где ты беззащитен, а твой... – фейри выразительно хмыкнул, – спутник не представляет для нее угрозы. В общем, пока Кроуфорд не оправится от ранения, тебе придется терпеть мое присутствие.

– Ну, допустим, на Совет меня никто не звал, – неспешно начал Ран. – Не говоря уже о том, что присягу я никому не приносил, и потому вашему Совету и там... королю не подотчетен. Так что вышибить тебя отсюда я могу в любой момент, – почти ласково закончил он, – охраняй с берега и ни в чем себе не отказывай.

Мучительно хотелось спросить про Кроуфорда, и, поколебавшись, Ран не стал себя удерживать.

– Что касается вашего короля – вроде бы я снял заклятие, а его регенерацию я видел. В чем дело?

Фейри посмотрел на него, как на вылупившуюся из кокона новорожденную бабочку.

– Ну ладно, ты ничего не знаешь о мире фейри, магии и силе, которой владеешь... но хоть спросить-то мог? – вздохнул он наконец, а потом маска заносчивого ублюдка постепенно сползла с его лица, и теперь на Рана смотрел генерал армии фейри. – Представь себе куриное яйцо, Ран. Его желток – это материальный мир, вещи, предметы и тела. Магия в таком случае – это белок, из которого родится все и в котором все растворяется. А скорлупа – это защита любого мира, такая неощутимая субстанция, чтобы ты понимал, которая завязана на тех, кто является основой мироздания. Для мира людей – это здешние духи, боги и все такое. Для мира фейри – это король и его супруг. Для мира виверн – это королева королев, ну и так далее, думаю, принцип ты уже понял, – он легкомысленно помахал рукой и продолжил. – Усилив защиту нашего мира, восстановив разбитую вивернами скорлупу, ты стал ее частью, живой и уязвимой, когда находишься вне охраняемого тобой мира.

– Извини, Кроуфорд мне всего этого не сообщил, – желчно отозвался Ран, немедленно ощетинившись. – Да и у тебя в дороге, видимо, не нашлось времени.  Но по твоей логике, скорлупа восстановлена, заклятие снято, все танцуют. Но почему-то твой король при этом – лежит. Не хочешь объяснить, почему? Не говоря уже о том, что было бы неплохо, чтобы я узнавал об имеющих ко мне отношение заседания Совета все-таки до того, как они пройдут.

– А никто и не предполагал, что ты с места в карьер окажешься в состоянии накрыть страну магическим колпаком, – немедленно парировал фейри. Фри что-то пробормотал, отвернулся и начал одеваться. Ран посмотрел на его широкую спину, где медленно гас светящийся узор, и снова перевел взгляд на Шул-Диха. – А с Кроуфордом получилось так же, как скорее всего получится с тобой, если до тебя доберется раненная королева. Ее удар, нанесенный в самое сердце Кроуфорда, нанес магическую рану, сквозь которую утекала сила, которую он копил тысячу лет. Это не говоря уже о яде виверны. Заклятие ты снял, но... Кроуфорд отравлен изнутри, и излечить его магию может только супруг, разделив свою силу на двоих. Ему нужен чистый поток, которого, как ты понимаешь, – Шул-Дих повернул голову, глядя на Фри, – у него нет.

Ран тяжело вздохнул. У двери на полу ползали и игрались друг с другом солнечные блики, а море, разнеженное жарой и штилем, тихо вздыхало, трогая борта ладьи. Ополоснуться захотелось с удвоенной силой.

– Ну и что для этого потока требуется? – уточнил Ран. Бес противоречия заставлял ерничать без остановки. – Секс? Если учесть, что ты подаешь королю воду, то Кроуфорд будет напоминать в постели очень хрупкое бревно. Не то чтобы меня это привлекало, но ради дела... – он демонстративно прошелся взглядом по фигуре Фри, и добавил с точно рассчитанным сожалением в голосе. – Так и быть, я сделаю над собой усилие.

– Ты уже выбрал, – ядовито напомнил фейри. – И Кроуфорд уважает твое решение, даже несмотря на то, что без тебя наш мир обречен на медленную деградацию и смерть. Но если ты возложишь на себя венец, магия короны сольет ваши с Кроуфордом силы воедино. Ты для него противоядие, как и он для тебя, Пресветлый.

От титула и упоминании о венце внутри снова заклокотало, и Ран сжал зубы, успокаиваясь.

– А нельзя обойтись без... ритуальных предметов? – спросил он. – Я готов присутствовать, сколько потребуется, участвовать в рейдах против тварей и… Даже до нужника доведу, если что. Но венец я не надену. Во-первых, он меня бесит, во-вторых, этот символ не будет соответствовать истинному положению дел.

– Ты спросил, – делано вздохнул фейри, – я ответил. Но именно поэтому я и должен тебя охранять. Без королевского венца ты смертен, а убив тебя, королева окончательно сокрушит защиту. Ну и, вероятнее всего, уничтожит Кроуфорда.

Ран постарался не принимать его слова всерьез. Перебросив на грудь волосы, он дотянулся до гребня и принялся расчесывать растрепавшиеся пряди. По крайней мере, это успокаивало достаточно, чтобы не хотеть вцепиться бессмертной твари в горло.

– Почему нельзя убить королеву? – в очередной раз справившись с гневом, спросил он. – Это поможет?

– Поможет. Но ее яд все равно останется в силе Кроуфорда, и к тому же в своем мире королева королев бессмертна...- протянул фейри и почему-то оскалился в злой усмешке. – Но есть предание, что она падет от руки Звездного, когда тот будет в полной силе. И венце.

– Ты ведь это специально! – вдруг шагнул вперед Фри, прежде чем Ран успел громко выругаться. – Ты нарочно его злишь! Но зачем?!

Может, он хотел схватить Шул-Диха за грудки, стащить со стола, стереть эту усмешку с лица, кто знает... Но фейри успел первым. Соскользнув на пол, он выпрямился перед Фри и бесстрашно глянул в его негодующее лицо.

– Потому что Звездный, в панике бегущий от собственной судьбы – это самое жалкое зрелище, что я когда-либо видел.

– Не стоит, Фри, – Ран встал, скрепил получившуюся косу на затылке подвесками-шпильками от амулета, набросил рубаху и, отодвинув норманна от Шул-Диха, заговорил очень вежливо, поневоле сбиваясь на привычную родному языку интонацию. – Фри… Он может – и будет – говорить, что хочет. Потому что от этого, как они там все дружно считают, зависит судьба его мира и его сюзерена. По той же самой причине, поскольку я плевать хотел на чужой мир и чужого сюзерена, бесценное мнение генерала Юга останется при нём, а я, если он разозлит меня достаточно, увижу смерть и мира, и короля. Ну, или не увижу, если угроза королевы виверн реальна, и меня зароют раньше.

Потом он церемонно кивнул Шул-Диху и выскользнул из каюты. Сбросив на ближайшей к борту веревочной бухте рубаху, он перешагнул на опущенное весло и так же медленно, не позволяя себе взбеситься, сошел в воду.

Кожу немедленно защипало, но это здорово отвлекало от мыслей, и Ран поплыл дальше от берега. На скатах волн блестело солнце, а в прозрачной морской глубине скользили рыбы, и качались растущие на камнях водоросли.

Хотелось нырнуть, но Ран, поразмыслив, отказался от этой идеи. Это раньше можно было сунуть голову в бочку с водой, а сейчас отросшую гриву приходилось сначала мыть, а потом сушить и расчесывать. Лучше уж так.

Скоро на губах запеклась горько-соленая корка; Ран неосторожно слизнул ее и теперь морщился. Впрочем, она несказанно подходила к испоганенному настроению – надо же было этому фейри явиться и испортить настолько приятный день!

Да, насчет смерти мира и короля Ран высказался сгоряча, но... Шул-Дих предлагал ему добровольно и с охотой принести свою жизнь в жертву замшелому преданию. Смириться, сдаться, признать, что есть жребий, предначертанный изначально.

И почему из всех историй, которые случились с ним на западном краю мира, Ран вдруг встрял в нелепейшую легенду, готовую сломать его через колено, легенду, которая жаждет даже не крови, тела или жизни, а покорности? Что же теперь? Послушно надеть символ принадлежности, иначе заложниками свободы его духа станет целый народ? Андромеду, помнится, не спросили, но у него-то еще должен найтись хоть один, даже самый безумный шанс?

Солнце ударило в глаза, и Ран понял, что в гневе слишком увлекся – уплыл далеко и быстро, без меры натрудив мышцы, и теперь нужно было возвращаться.

Но внезапно оказалось, что море словно противится его возвращению на сушу – волны будто изменили направление, таща Рана прочь от берега. Вода, бывшая еще недавно прозрачной, вдруг потемнела и почти перестала держать тело. Ран увидел, как на корму корабля Фри выскочил фейри, что-то закричал, показывая в море, и норманн тоже заметался у борта.

Ран попробовал призвать силу, она даже качнулась внутри, отзываясь, но морская вода, захлестнув его с головой, поглотила все без остатка. Единственным, что Ран еще чувствовал, был амулет, державшийся на косе будто влитой. Ран зло стряхнул с волос воду, чувствуя полузнакомое, похожее упрямство, которое ощутил при контакте с магией Замка – так и сейчас что-то пыталось контролировать его вновь, любой ценой.

Сделав сильный гребок руками, Ран попробовал дотянуться до магии – но не внутри своего тела, а той, что спала в сердце белого нефрита. Амулет должен был накопить достаточно сил, чтобы суметь хоть как-то помочь хозяину.

От вернувшегося ответа Ран едва не ушел под воду. Ногу вдруг что-то обожгло, будто каленым железом, а в следующий миг Рана буквально вытолкнуло на поверхность, поднимая над гребнями волн. Ран в ошеломлении оглянулся и, увидев, как из глубины к нему скользит гигантская тень, больше не раздумывал ни мгновения. Чувствуя под собой неведомую твердь, он вскочил на ноги и, что есть силы, понесся к кораблю.

Позади раздался низкий, сотрясающий воздух рев, потом что-то с оглушительным плеском обрушилось в воду, спину окатило брызгами, но Ран не оглядывался. Корабль был все ближе, ближе, уже было слышно, как фейри кричит Фри: "Еще немного! Ну!", а еще через мгновение норманн размахнулся и кинул в Рана кинжал, засветившийся багровым светом. Ран чуть не споткнулся о застывшую под ногами волну, но оружие пронеслось над головой, и еще через миг позади словно ударила молния. Грохот, шипение, треск и вой, вода под ногами вновь стала жидкой, и Ран провалился в глубину, еще успевая увидеть, как по поверхности расплескалось пламя.

Он проплыл под водой, сколько смог, и вынырнул у дальнего весла. Сверху кинули веревку, и Ран поспешно вскарабкался наверх, перевалился через борт и только потом позволил себе оглянуться. Совсем рядом медленно всплывала брюхом кверху жуткая тварь, похожая разом на змею и виверну, но её уже сносило течением. С волос текло, и Ран чувствовал, как его колотит дрожь – не то от ветра, не от от пережитого.

Фри оттащил его подальше от борта, прислонил спиной к мачте и принялся ощупывать дрожащими руками.

– Его зацепило, вот, – фейри, забывший всю свою спесь, уже поворачивал ногу Рана, показывая Фри содранную, вернее, чуть ли не срезанную сотней лезвий кожу на лодыжке. – Смотри, давай, – бормотал Шул-Дих, обращаясь к норманну, – что-нибудь видишь здесь?

– Нет, – трясущимися пальцами Фри собрал выступившую кровь и поднес руку к глазам. – Похоже, чисто...

Фейри разом сел на палубу, будто его не держали ноги, и только потом посмотрел на Рана.

– Наверное, чешуей задело, – пробормотал он и прикрыл глаза. – Повезло.

Ран сидел, дрожа и чувствуя себя несказанно глупо. Фри, спохватившись, сунул ему забытую на бухте одежду, но ткань немедленно прилипла к телу, а от узла волос по позвоночнику медленно потекла холодная струйка.

– Спасибо, – тихо сказал Ран, но норманн только махнул рукой, а фейри не отреагировал вовсе.

В отличие от воды, кровь остановилась почти сразу – теперь сила внутри отозвалась сразу же, стоило к ней потянуться. Но Фри все равно приволок из каюты вина и плеснул на заживающую ссадину в две ладони шириной. Ран вытащил из его пальцев кувшин и начал пить, отчаянно желая согреться. Несмотря на жаркий день, его по-прежнему бил озноб.

– Давай, пойдем внутрь, – пробормотал Фри, тоже потом приложившись к вину. – Фейри надолго не хватит, он и так уже, вон смотри, без кровинки в лице.

Позабытый Шул-Дих и впрямь сидел бледный, будто на грани обморока. Со страха, что ли, его так накрыло?

– Пошли, – кивнул Ран, но, шагнув, чуть не упал: нога почти не слушалась. И хотя рана затягивалась быстрее, чем положено, заживление шло медленней, чем в прошлый раз. Видимо, имело значение, кто наносил удар.

Фри только молча перекинул руку Рана через плечо и потащил внутрь.

– Фригг милосердная, Ран, я такой твари даже в кошмаре не видел, – пробормотал он. – Виверны – и те красотками по сравнению с ней будут.

– Как вы ее заметили? – Ран стучал зубами по краю фляги. – Я ведь довольно долго... плавал.

Как никогда хотелось чаю – горького, крепкого, с корицей и медом. Ран представил его себе с такой ясностью, что едва не бросил кувшин в стену, когда там оказалось холодное вино. Амулет наконец-то соизволил отцепиться и повис на шее причудливым ожерельем, и Ран, ругаясь, взялся неловко разматывать косу, сердито бормоча, как хотел бы их наконец обрезать.

– Это фейри...- взял его за руки Фри и сжал пальцы, заставляя сесть смирно и успокоиться. – Я думал, у меня от злости в глазах темнеет, а это... магия, в общем. Он и про кинжал... Я бы не догадался, даже не решился бы, а он сказал: я должен, чтобы тебя спасти. Ну и, получается, я смог...

– Похоже, про твою бесполезность – это тоже была подначка, – Ран вздрогнул снова и только теперь сообразил содрать мокрую рубашку. Выкинул ее на пол и натянул на плечи покрывало. – Лично я в этом никогда не сомневался.

– Он вообще... – вздохнул Фри, взъерошив волосы и с какой-то непонятной печалью оглянувшись на палубу, где остался фейри. – Наверное, просто так командовать армиями же не начинают? Он... здесь же люди кругом на берегу, а пока к нам никто не прибежал, чтобы повесить на площади или объявить каким-нибудь божеством. Фейри всем взгляды отвел, понимаешь?

– Да, – Рана снова передернуло – уже от понимания. – Иди сходи за этим... умником, тащи его сюда тоже. Покрывалом я, так и быть, поделюсь. Найду еще вина и, может, еды какой. Она нам тоже сейчас понадобится.

Фри с сомнением посмотрел на него, но кивнул и торопливо ушел.

И пропал. Ран подождал немного, но снаружи не доносилось ни шума, ни разговора, так что он поднялся на ноги и выглянул наружу. Фри стоял около борта, что-то тихо втолковывая фейри. Тот даже слабо усмехался в ответ, но ничего не говорил – а потом норманн покачал головой и вдруг подхватил Шул-Диха, перекинул его через плечо. Ран поспешно отступил от двери, удивляясь и почему-то радуясь тоже. Впрочем, когда Фри появился на пороге, фейри опирался на его плечо, пусть тяжело, но самостоятельно передвигая ноги.

– Он говорит, что нам следует присутствовать на Совете, – бодро заявил Фри, не обращая внимания на то, что Шул-Дих отпихнул его в сторону и дальше пошел сам.

– Надо поставить всех в известность, что виверны нашли новый путь в человеческий мир, – доковыляв до стола, Шул-Дих вновь устроился на краю и выпрямился, словно проглотил железный прут. – Вам обоим стоит присутствовать. А тебе, Фри, следует поговорить с Нэнной, она знает рунную магию лучше меня.

– Когда нужно быть? – Ран откусил кусок хлеба с медом, переглянулся с Фри. Ладно, его он еще расспросит про эту пантомиму. – И как ты сюда добрался? Так же, через донжон? Как вы это называли... Южные врата.

Он зарылся пальцами в липкие после соленой воды пряди и поморщился. Неожиданно на Совете хотелось... выглядеть.

– По вашему времени – рано утром, – фейри покосился на хлеб, явно испытывая голод, а потом отвернулся в другую сторону, уставившись в стену. Фри удрученно вздохнул, потянулся к столу сам и, отрезав от краюхи большой ломоть, намазал на него меда и сунул фейри в руки.

– Рано утром, это как понять? – спросил потом Фри и устроился рядом с Раном.

– Когда погаснут звезды, но солнце еще не взойдет. Я открою дверь в Замок, – вздохнув, посмотрел на хлеб в своей руке Шул-Дих и принялся есть.

– С третьими петухами, выходит, – кивнул Ран. – Хорошо, я понял.

Он поднялся и с радостью понял, что оставленная без нагрузки лодыжка успела затянуться – не полностью, но достаточно, чтобы рану закрыло молодой кожей. Правда, скорее всего, шрам все-таки будет – такой же ребристый, как чешуя, которая его оставила.

– Я вернусь к вечеру – мне нужно закончить в городе пару дел, да и к себе бы я не отказался заглянуть. За рубашкой, – он хмыкнул и непонимающе поднял голову, когда норманн не поддержал шутку.

Вместо Фри отозвался Шул-Дих.

– Позволь сопровождать тебя, Пресветлый? – вновь заговорил на своем витиеватом языке он. – Если твои дела настолько неотложны, конечно, что не подождут до завтрашнего дня. Но если вопрос только в одежде... В Замке есть все необходимое для тебя и Лунного клинка, – он качнул головой в сторону Фри. Ран почему-то подумал, что так норманна еще не называли.

Фри смотрел в сторону, отчетливо не одобряя, но не желая лезть не в свое дело, и это выходило настолько демонстративно, что Ран улыбнулся.

– Вы определенно сговорились, – вздохнул он. – Но я даже возмущаться не хочу, так наплавался. Шул-Дих...

Фейри поднял голову, настороженно свёл брови.

– По вашему времени Совет когда?

– В полдень, – ответил тот и заглянул Рану в глаза. – Я даю тебе слово, что никто не потревожит вас, если мы отправимся туда немедленно. Даже король. Но наш мир для тебя сейчас гораздо безопаснее этого.

Обложили со всех сторон – да так, что попытка возразить будет выглядеть не только странной, но и откровенно неумной.

– Пошли, – Ран кивнул. Отпираться бессмысленно, особенно когда хочется одновременно есть и спать. То же самое он сможет и в замке.

И, может быть, ему сегодня всё-таки повезет с чаем?

– Фри? – Ран перевел на норманна взгляд. – Что скажешь?

– Если мы сможем уйти оттуда в любой момент, – напомнил еще одно условие Фри. Фейри снова кивнул, похоже, действительно обеспокоенный вероятностью очередного нападения.

– Я оставлю дверь видимой, – сказал он и с сожалением положил недоеденный хлеб на стол. Посмотрел на него, подумал о чем-то, и забрав кусок, зажал его в руке. – Только при условии, что уходя, вы поставите меня в известность. И я уйду вместе с вами.

На этот раз кивнул Фри.

– Ран?

– Тогда можем идти, – Ран сунул руки в куртку, пристроил поверх перевязь с оружием. Замок или нет, а находиться там без оружия он не собирался. Поднял голову: – Я готов.

Фри, словно что-то вспомнив, выскочил за дверь. И очень скоро вернулся, запыхавшийся, но довольный. Охотно пояснил на недоуменные взгляды, быстро экипируясь:

– Защитил ладью, как смог: от огня, воды и дурных глаз с загребущими лапами.

Фейри засмеялся – его лицо осветилось добродушной радостью, и Ран вновь подумал, как легко и естественно Шул-Дих меняет маски. А может, фейри весь был в этом – многоликий, изменчивый и всегда тот, каким выглядел.

Фейри тем временем сотворил в воздухе дверь – но не такую, что Ран видел в исполнении Кроуфорда. Вместо мерцающих искр и осыпающихся звезд сейчас в воздухе словно тлели, переливаясь от белого в алый, россыпи углей, и растекающаяся от них дымка казалась золотистой.

– Прошу за мной, – церемонно сказал фейри, открывая проход в другой мир. – Это мои покои во дворце, здесь вас никто не потревожит.

Ран шагнул вперед первым. Прошел по полу, набранному из небольших дощечек в узорчатый ковер, наступил осторожно, ожидая в любой момент услышать скрип – “поющие полы” были ему знакомы. Здесь вообще пахло нагретым на солнце деревом – тепло и густо, несмотря на вечернее полыхание заката за окном. Небо светилось яркой синью, и Ран, чуть напрягшись, разглядел за этой красочной вуалью россыпь своих звезд.

Со спины тихо подошел Фри:

– Что-то интересное увидел?

Он лишь качнул головой – не объяснять же, что видеть под веками и за окном одно и то же небо все еще казалось странным.

– Где я могу упасть спать? – спросил он подошедшего Шул-Диха.

– Постель в вашем распоряжении, – фейри откинул одну из занавесей, открывая вид на спальню с большой кроватью – почти такой же, как у Кроуфорда, внезапно осознал Ран. – Купальня справа от тебя, Фри. Я принесу ужин и одежду.

– Пустишь меня первым? – тихо спросил у норманна Ран. – Честно говоря, я почти падаю после всех этих событий, даже ужин ждать не стану. А у вас, – он едва слышно хмыкнул, – будет возможность пообщаться без меня.

Фри кивнул – как показалось Рану, с едва заметным смущением – и охотно посторонился.

Занимать спальню Шул-Диха не хотелось, и Ран удовлетворенно кивнул, обнаружив из купальни еще один выход, в другую комнату. Эта спальня хотя и содержалась готовой и в чистоте, явно оставалась нежилой – наверное, в этом Замке все пустующие комнаты были одинаковыми, не неся того отчетливого ощущения обжитости, отпечатка личности, которое непременно остается после человека. Та спальня, что Фар-Арелло показывал Рану, как часть покоев Звездного, по крайней мере выглядела похоже. Может, только чуть побольше была, и постель застелена была алым, а не синим...

Он растер волосы полотенцем, в очередной раз расчесал и опустил полог. В сон он провалился мгновенно.

Вроде бы только закрыл глаза и сразу же их открыл, но ощущение отдохнувшего, избавившегося от нервного напряжения тела, пришло сразу же – даже мысль о том, что здесь, должно быть, уже позднее утро, возникла во вторую очередь. Ран с удовольствием поднялся, разминая мышцы, увидел стоявший на столике у кровати поднос с едой и одним из тех кубков, в которых напиток появляется сам, и вновь прошел в купальню. Горячий источник – совершенная роскошь по меркам человеческого мира – окончательно сделал утро волшебным, и Ран позволил себе время неги, сидя по грудь в воде и отпивая из кубка черный чай, в котором действительно чувствовалась корица и имбирь. Почти забытый, но оттого еще более драгоценный подарок. Так и тянуло добавить – судьбы, но Ран старательно избегал этого слова в последнее время.

Аромат черного чая и специй остался с ним и в спальне, напоминая о доме. Ран, задумавшись, распахнул дверцы узкого шкафа – и едва не отшатнулся, вывалившись из своих мыслей. Этого просто не могло быть!

Замок фейри действительно был волшебным местом – или же жаждал угодить Звёздному, надеясь убедить его остаться. Только этим можно было объяснить то, что сейчас Ран потрясенно смотрел на свои же одежды едва ли не десятилетней давности. Хаори пахло мелиссой и юзу, и второго было нельзя найти на Западе, вышивка на одном из рукавов осталась чуть неровной – эту часть делала сестра, едва не плача от злости, когда не получалось так же хорошо, как у домашних швей... Ран прижался лбом к прохладному полированному дереву створки, рассеянно отмахнулся от белой нефритовой подвески, упавшей на лоб, и вдруг замер, поймав её пальцами. Фейри на Совете всё равно будут на него смотреть, неважно, придет ли он в дорожной одежде, наденет ли местную или то, что на самом деле хочет.

Он медленно убрал руки со шкафа, закрыл дверцы – и как мог ясно представил то, что действительно хотел бы надеть. Попросил Замок, впервые не воспринимая его, не как врага, а больше друга, прощая за былую назойливость и благодаря за покой минувшей ночи и готовность угодить. Дерево под пальцами слабо дрогнуло, будто Замок вздохнул, в шкафу раздался едва слышный шорох, а потом все снова стихло.

Шкаф Ран открывал медленно, пальцы мелко подрагивали – и все равно не поверил сам себе, увидев то, что успел представил. Весь костюм скопировать – или переместить, кто знает? – не удалось, но хотя бы верхнее кимоно, пусть даже без хаори и хакама, у него теперь было. Смесь с местной рубашкой и штанами, конечно, получилась странная, но Ран был так ему рад, что его не смутило даже это. Амулет, словно проникшись важностью момента, послушно разделился на нужное количество шпилек с подвесками, и с прической Ран повоевал еще минут пятнадцать, прежде чем решился подойти к полированной бронзовой пластине зеркала.

Взглянул на себя – и едва узнал. Чужая этому месту одежда все равно выглядела так, словно Ран мог ходить здесь только в ней. Магия ли земли фейри или обретенная Раном внутренняя сила неуловимо изменила ткань, и теперь по лиловому, расшитому серебрянными хризантемами шелку то и дело прокатывался звездный блеск.

Он невольно усмехнулся и впервые подумал, что еще ни разу не видел Кроуфорда в его королевском величии, и к этому, наверное, стоило подготовиться. Ран провел по волосам, приглаживая их сильнее, и нахмурился, заметив, что отражение в зеркале замутилось, точно померкло. Он потянулся его протереть, но металл как будто расплавился, закружившись водоворотом, и снова застыл, показывая Рану купальню.

– Я все равно не приветствую это решение, – этот голос Ран уже слышал. Спина Фар-Арелло на миг закрыла обзор. – Разумнее остаться в постели, владыка.

– Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, – а теперь Ран увидел и Кроуфорда, который снимал с себя одежду.

Честнее было бы отойти от зеркала: зрелище в нём явно не предназначалось для чужих глаз, но любопытство было слишком велико, и Ран сдался. Кроуфорд выглядел... плохо, и это заставляло предположить, что провокационные реплики фейри насчет "приходится таскать на себе и подавать воду" были не так уж далеки от истины, а если и приукрашали, то ненамного.

Почему? Неужели его присутствие так уж необходимо?

Кроуфорд тем временем отложил в сторону черную рубашку, в которой был, и Ран с удивлением увидел, что его грудь забинтована.

– Повернитесь, владыка, – пробормотал лекарь, заходя к Кроуфорду со спины, и тот, тяжело вздохнув, повернулся к Рану лицом. Знай он, конечно, знал, что Ран незримо присутствует при этой сцене.

Если бы мог, Ран бы отвернулся, но взгляд словно прикипел к багровым пятнам, которые уродовали такую немыслимую для людей белизну бинтов на его груди.

Лекарь аккуратно срезал ссохшиеся бинты, но не стал их отмачивать – и скоро Ран понял, почему. Обнажившаяся кожа груди оказалась чистой и ровной, без малейших повреждений, невидимая рана казалась призрачной и почти ненастоящей – если бы из нее не вытекала кровь души, сама жизнь, суть и магия.

Ран машинально протянул руку, словно пытаясь коснуться Кроуфорда, но пальцы уперлись в зеркало. Фар-Арелло тем временем собрал использованные бинты и принялся накладывать новые – но теперь и на этих проступала кровь с каждым витком, ложившимся на кожу.

– Я настоятельно рекомендую не делать резких движений и не напрягаться, – Кроуфорд стоял, низко опустив голову, и Ран не видел его лица. – Я не могу запретить вам ходить, государь, и тем более, возглавлять Совет, но вы должны помнить, что...

– Я помню, старый друг, – пробормотал Кроуфорд и повернулся, подчинившись направляющим рукам. Теперь Ран видел и спину – с таким же проступающим пятном крови под левой лопаткой. – Но сейчас решается судьба наших миров... Мы должны защитить Звездного от королевы. А то, что она будет пытаться убить именно его, ты и сам прекрасно понимаешь. Он – наша общая надежда. Не только фейри, но и людей, которые даже не догадываются, что их мир висит на волоске.

Фар-Арелло поджал губы.

– И ты веришь, что виверн можно победить? – спросил он. – Этот рассадник тьмы, который существовал с начала времен?

– Я хочу в это верить, – прошептал Кроуфорд, но Ран расслышал каждый звук, слетевший с его губ. – И всегда буду в это верить.

По поверхности зеркала вдруг поползла капелька воды – будто тот пар, что был в купальне, осел здесь на холодном металле. А может, это Замок скорбел, переживая боль своего хозяина?

– Убери, – одними губами велел Ран, не закрывая глаз, и зеркало погасло, снова отразив его самого.

До полудня, судя по гномону на подоконнике, оставалось не больше получаса, и следовало впихнуть в себя хотя бы то, что было незаслуженно забыто им подносе.

Хлеб остыл, масло нагрелось, но сам Ран едва заметил это. Он впихнул в себя еду за рекордно короткий срок, и оставшиеся несколько минут просидел, цедя из кубка черный чай. Запах дома всё ещё успокаивал, но его влияние становилось всё слабее.

Из-за двери купальни вдруг послышался шум.

– И ты хочешь, чтобы я это надел?! – возмущенно рычал Фри. – Я тебе кто?!

Ран отвлекся с облегчением. Наскоро состроил невозмутимую мину и аккуратно отодвинул занавесь, заглядывая в купальню.

Полуобнаженный Фри с возмущением наступал на их гостеприимного хозяина, и Ран с весельем отметил, как еще не сошедшие ссадины от его ногтей переплетаются на спине и плечах с рунным узором.

– Мне без разницы, если ты заявишься на Совет хоть в обносках, – отвечал Шул-Дих, держа в руках что-то темно-бронзовое, поблескивающее золотой нитью. – Но Маленький народец, услышав, что у фейри снова появился Лунный Клинок, очень хотел выказать свое уважение. Ты же не хочешь обидеть Олирри?

– Стоп-стоп. Ещё никто ни у кого не появился, – Фри пытался защищаться, но его гневу не хватало праведного негодования, и фейри это чувствовал. – Я пришел вместе с вашим Звёздным, считайте, что я вообще только спутник. Что мне делать на этом вашем Совете?

– Посидишь, послушаешь... Я тебе обещал, что найду того, кто объяснит принципы лучше меня? – фейри ткнул в него локтем с висящей на нем одеждой. – И вообще, одевайся уже, а то я подумаю, что тебе нравится передо мной голым торсом сверкать!

Ран искренне пожалел, что прихотью случая хайку об "извечном споре" здесь неуместно, поскольку говорит о луне и звёздах, а сам он не наделен даром стихосложения даже для того, чтобы изобразить убедительную адаптацию. Кто в ответе за игру ночных теней, ну да.

Кажется, он всё-таки хмыкнул, не сдержавшись, поскольку оба спорящих обернулись к нему.

У фейри просто округлились глаза. Фри сначала судорожно вдохнул, а потом, не отрывая от Рана взгляда, подошел к нему и прошептал.

– Ты безумно красивый в этом наряде... – и добавил громче. – Можно я тебя поцелую?

– Если ты меня поцелуешь, мы везде опоздаем, – резонно возразил Ран, инстинктивно кинув взгляд на его губы. – Зря я, что ли, полчаса мучился? Нет уж, терпи. И одевайся – я хочу посмотреть, что тебе прислали.

– Как скажешь, мой повелитель, – выдохнул Фри, а потом все же прижал Рана к себе и напористо поцеловал, правда, почти сразу же отпустив.

– Ладно, давай, – забрав у скривившегося фейри одежду, норманн вышел в соседнюю комнату и начал одеваться, тихо ругаясь себе под нос.

Ран неспешно поправил складки, облизнул губы – разбавленное вино, хлеб и сыр – и только потом поднял взгляд, заметил вполголоса и будто бы вскользь:

– Если тебе есть что нового по этому поводу сказать, говори сейчас.

– Надеюсь, ты будешь счастлив, Пресветлый, – ядовито отозвался фейри, разом перечеркнув взаимопонимание минувшего дня. – И твоя совесть будет молчалива и покорна хозяйской воле.

– Непременно буду, – с неожиданно нахлынувшей безмятежностью отозвался Ран, – ведь именно счастье неминуемо обещает мне легенда, которой ты так яро предлагаешь мне следовать. Кажется, там еще была смерть чьих-то врагов, любовь с первого взгляда и еще какая-то ересь типа короны, но дальше я не дослушал.

– Безусловно, ересь, это я уже понял, – процедил Шул-Дих. – И искренне желаю тебе не пожалеть о своем выборе.

– Что, опять? – спросил Фри, вновь заходя в купальню. И теперь уже Ран потерял дар речи. Обтянутые золоченой кожей широкие плечи, тугие ремни на груди, широкий пояс... Ниже Ран старался не смотреть, но в памяти моментально всплыло то, как Фри кричал под ним в постели. – Что?

– Наш гостеприимный хозяин... – Ран подошел, ступая мягко и вкрадчиво, погладил ладонью широкий ремень перевязи, – искренне уверен, что я не в силах здраво... оценить предлагаемые мне... – к концу фразы голос съехал в откровенную хрипотцу, – варианты. Чрезвычайно, замечу, привлекательные.

Ран поднял взгляд и стремительно шагнул назад, ускользая из протянувшихся рук. Замер, глядя на обоих насмешливо и с интересом:

– Разве мы никуда не опаздываем, Шул-Дих?

– К вашему сожалению, да! Прошу за мной! – он зло развернулся тот и, проследовав через свои покои, с такой силой открыл дверь, что чуть не сорвал ее с петель. Но галерея была пуста, так что мгновение, когда генерал армии фейри потерял самообладание, осталось для обитателей замка тайной. А Ран посмеивался про себя всю дорогу до зала, которого Шул-Дих назвал Малым.

Фри поглядывал с едва заметной настороженностью – уж он-то в отличие от фейри заметил и ощутимую тень за непроницаемым фасадом, и то, сколько нарочитой, демонстративной игры было в этой пошлой провокации. На Шул-Диха норманн тоже косился, но иначе, и Ран не смог бы точно назвать то, что видел в глазах друга.

Как ни странно, они не опоздали. Стоило им войти, как Шул-Дих подхватил Фри под локоть, буквально волоком потащив куда-то влево, к невысокой и изумительно красивой девушке, задумчиво стоявшей у окна над каким-то тонким и очень хрупким на вид механизмом из цветного стекла. Девушка оживилась, явно впечатлившись видом Фри, а сам рыжий немедленно куда-то умчался, словно лис с подпаленным хвостом. Ран усмехнулся и, отойдя к огромному овальному столу, оперся на спинку придвинутого кресла и замер, наконец обратив внимание на пеструю скатерть перед собой.

Но перед ним лежала не скатерть, а карта! Живая карта земель, на которой двигался туман и тревожил леса ветер, вращались лопасти мельниц и буйно цвели сады. Разглядывая ее, Ран так увлекся, что едва не пропустил появление новых лиц.

И хватило единственного взгляда, чтобы забыть о присутствующих. Потому что сам король фейри, в черном бархатном костюме, с мерцавшей на груди огромной звездой из драгоценных камней, уверенным пружинящим шагом вошел в зал.

– Представляю вам Звездного, который будет отныне присутствовать на наших Советах, – звучно произнес Кроуфорд, и Ран моментально почувствовал себя центром общего внимания, восхищенного и полного надежды. -  И, соответственно, Лунный Клинок, которого мы были так долго лишены. – Тут все посмотрели на опешившего Фри, и только Ран проследил, как Кроуфорд подошел к столу и сел в его главе. – Прошу занять свои места. У нас мало времени.

Это торопливое, ничуть не плавное движение в самом конце... Ран знал его. Так двигаются те, кто долго копит силы для самых простых действий, но и их приходится преодолевать рывком, едва ли не падая в финале.

Пока он предавался этим печальным наблюдениям, члены Совета расселись. Оставив, разумеется, незанятыми ровно два кресла: один строго напротив королевского и второй рядом. Шул-Дих, устроившийся по правую руку от хранящего молчание Кроуфорда, поднялся и, глядя на Рана, громко произнес:

– Мы рады, что Звездный наконец займет свое, пустовавшее столько веков место, – и указал на кресло в другом конце стола. Фри, поняв намек, с сомнением опустился по левую руку от короля, но Кроуфорд и бровью не повел, ничем не выразив неудовольствие от такого соседства. – А пока я введу всех в курс дела. Королева королев была замечена в мире людей.

Ран вздохнул. Мелкая, но чувствительная месть рыжего в ответ на недавнее представление в купальне: уверенно чувствующий себя в роли голоса короля, Шул-Дих и не подумал представить присутствующих. Так что пресловутому Звездному – второму лицу здесь, как подчеркивалось постоянно – теперь оставалось только внимательно прислушиваться к обсуждению, пытаясь самостоятельно определиться с их именами и занятиями.

Ран откинулся на кресло, делая вид, что ему чрезвычайно интересно. Сидя в одиночестве во главе стола, он чувствовал себя неуместно, словно был задержавшимся, но желанным гостем, чуть ли не женихом, опоздавшим на собственную свадьбу. И то, что Кроуфорд сидел точно напротив, лишь усугубляло положение вещей. Взгляд невольно останавливался на его фигуре, от блестевшей на груди звезды едва ли не слезились глаза, но король смотрел куда угодно, только не на Рана.

– Таким образом, виверны пробили новый проход в междумирье, – тем временем говорил Шул-Дих, и лица присутствующих фейри мрачнели все больше. – Путь, по которому прошла как минимум королева.

– Нэнна, – подал голос Кроуфорд, и та фейри, с которой разговаривал Фри, немедленно обратила взгляд на короля. – Что там твои магические башни? – Кроуфорд повел ладонью над столом, и на карте немедленно возникли полупрозрачные, светящиеся теплым желтым светом фигурки башенок.

Шул-Дих немедленно наклонился к Кроуфорду и что-то шепнул ему на ухо. Но тот лишь слабо отмахнулся.

– Мои маги исследовали всю границу, владыка, – заговорила Нэнна, и башенки засветились сильнее, накрывая всю карту пересекающимися кругами света. – Два прокола здесь, – ее пальчик ткнул около какого-то стилизованного города, – и здесь, – вторая точка была у Южных врат, их Ран почему-то узнал сразу, – были обнаружены и закрыты.

– А третий? – тихо спросил Ран, но к нему обернулись все. – Тот, который у Жемчужной поляны?

Он тоже опустил ладони на стол, и амулет в волосах потяжелел и словно встрепенулся, реагируя на влитую в карту магию.

– Нэнна, – впервые посмотрев Рану в глаза, заговорил Кроуфорд. – Позволь, я немного объясню Звездному полную картину.

Он шевельнул пальцами, и карту накрыло радужной пленкой купола.

– Это была наша защита до того, как виверны нарушили соглашение. Цельное и плотное полотно магии, Звездный. А вот то, что произошло позже.

В радужной пленке, словно в сухом листе бумаги, на который попали угольки, мгновенно появились расползающиеся дыры. Сотни, тысячи неровных прогоревших пятен, в которые устремились созданные королем фейри крылатые тени. Каждая не больше фаланги мизинца, но земля на карте заполыхала – огонь и лед, тьма и стылый камень язвами проступили на еще недавно зеленой земле. Города ощетинились иглами стрел, сады пожухли и опали, торговые караваны, которые Ран даже не успел рассмотреть, замерли раскрошившимся мусором.

– Вот что представляла собой наша земля, когда ты пришел, Звездный. И вот, что ты сделал, – в голосе Кроуфорда проскользнули усилие и усталость, но над картой снова поднялся купол, которым мерцал звездным светом и время от времени освещался радугой. Земля вновь зазеленела, но проплешины смерти не исчезли. – Виверны не могут пробиться сюда, но пытаются проколоть поставленный тобой щит в граничных точках, именно так, как сказала хозяйка Востока. Потому что именно здесь есть выход в другие миры.

Кроуфорд закрыл глаза, и все двадцать или тридцать присутствующих на Совете задержали дыхание. Вокруг возникли призрачные миры – огромные, заполнившие собой немаленький зал, такие же четкие и детальные, только существующие лишь для взгляда. Мир гномов, уходящий куда-то под плиты пола, мир людей – континенты и острова, и моря, в которых плыли крохотные кораблики, страна под холмами и дивный народец, сплетающий из серебра живые цветы, зеленый мир дриад, поражавший своим цветным великолепием, и огромная, черная туча над головой, в которой кружился и многократно отражался знакомый Рану вой королевы.

– С ума сошел?! – раздался в оглушительной тишине голос Шул-Диха.

Ран молча вдавил ладонь в карту сильнее. В этот раз магия отозвалась легко и охотно, амулет тоже не попытался перехватить себе ни капли, и на всякую ерунду вроде сияния волос или кожи Ран отвлекаться не стал. Он отправил силу напрямую Кроуфорду, сквозь натянутую между ними живую скатерть карты, будто ловя за ладонь утопающего или пытаясь вдохнув воздуха в того, кто едва не перестал дышать от усталости.

Сначала дивные картины стали осязаемы, по виску и щеке прикосновением скользнул неверяще-благодарный взгляд. Потом – Ран знал, тихо призванная кровь нашептала ему – успокоилось колотящееся в горле от перенапряжения сердце. На лицо короля вернулись краски, порозовели губы.

– Таким образом, – продолжил Кроуфорд более ровно. Он открыл глаза и одним движением ладони убрал сотворенные им призрачные картины, – определяя проколы в магической защите нашего мира, Нэнна определяет прорывы в целостности соседних. Что, разумеется и означает существование там неучтенного перехода.

– Совершенно верно, – кивнула Нэнна и посмотрела на Рана. – Наши маги постоянно отслеживают магическое напряжение в узловых точках, и в случае его ослабления, на место выдвигается отряд.

– А усиление вы не отслеживаете! – перебил ее чей-то раздраженный голос. – Гномы закрыли переход на Лазурной гряде, повелитель! Об этом стало известно только утром.

За столом возбужденно зашептались.

– У них нет достаточно сил для такого действия, – удивленно подняла брови Нэнна. – Они всегда обращались к нам за помощью в сотворении переходов.

– Значит, теперь у них либо есть кто-то, кто обладает силой, либо они точно так же удивлены, – веско проговорил Кроуфорд. – Что с другими торговыми переходами к ним?

– Я отправил выезды проверить, но они еще не добрались, – этот голос был почти детским, и Ран быстро нашел глазами говорившего. Все верно, фейри выглядел ребенком – тонкий, гибкий, похожий на ужика. – Как только станет ясна полная картина, отправлюсь к ним сам – выяснять.

Нэнна перевела взгляд на Кроуфорда:

– Нам и без того не хватает возможностей для обзора, а если придется следить еще и за уплотнением фона... мы проморгаем прорыв.

Ран слушал, не ослабляя течение силы и вместе с тем тихо удивляясь – то ли его возможности действительно оказались настолько велики, то ли амулет накопил так много за прошедшую неделю.

– Но до сих пор у нас не было Лунного Клинка, – вдруг напомнил Кроуфорд и посмотрел на Фри. Норманн спокойно встретил его взгляд. – Я прошу тебя поговорить с Нэнной, возможно, ты сможешь нам помочь.

– Уже, владыка, – опять кивнула Нэнна и ее опять кто-то перебил.

– Это все хорошо, но как быть с гномами? И от дриад до сих пор нет караванов, а семена нам нужны даже больше, чем металл!

– Сколько у вас раненых? – Ран снова спросил тихо, но звучно. Говорить так, чтобы было слышно везде, но при этом не срываться на крик, он умел. На том конце стола поперхнулись возмущением, и гневная речь оборвалась. – Я спросил, сколько? И где они собраны?

Ран поднял взгляд от карты и нашел им собеседника. У того оказалось очень подвижное лицо и очень темные, почти черные глаза.

– Я спросил что-то непосильное для понимания? – Ран поднял брови, так и не дождавшись ответа.

– Около... Извини, Звездный, я не знаю точного числа, – запнулся тот при ответе, – но около пяти тысяч, полагаю. Это те, кого мы еще можем спасти. Главы городов могут собрать более точные сведения, если ты пожелаешь. Но спасти их мы просто обязаны! – он вновь обратился к королю.

– Звездный? – Кроуфорд словно пытался понять его ответ до того, как будет произнесена просьба.

– Мне нужно, чтобы они были собраны в как можно меньшем количестве мест, – негромко пояснил Ран, продолжая смотреть только на лекаря и удерживать его взгляд. Тот только мелко закивал, не смея отвернуться. – Собраны и разделены на группы по тяжести ранений, чтобы я знал, кому моя помощь необходима немедленно, а кто в состоянии протянуть еще сутки или двое. Здесь, в столице, есть такие?

Ран чуть опустил веки, позволяя скандалисту выдохнуть и заговорить. Как же его тут боялись, оказывается… Легенд с детства наслушались? Ран чувствовал, как внутри поднимается злость.

– Да, Пресветлый, – срывающимся голосом сообщил фейри. – Около пяти сотен здесь или могут быть доставлены сюда туманными путями.Но я не понимаю, каким образом... Вы не лекарь, а воин...

– Звездный обладает властью крови, – своим лучшим из всех ядовитых тонов вдруг сообщил Шул-Дих. Ран чуть было не простил его за все сразу.

– Благодарю Южного за пояснение, – кивнул ему Ран и снова перевел взгляд на лекаря, – задача понятна? Собрать здесь, выяснить точное количество и тяжесть ранений, связаться со мной к вечеру. Или раньше – по готовности.

Лекарь поспешно кивнул, и Ран снова удивился:

– Разве не вы возмущались, что этим раненым нужна срочная помощь? Или у вас есть другие, столь же неотложные вопросы?

– Позволишь, мой государь? – с сомнением повернулся к Кроуфорду тот и получив молчаливый кивок, поднялся и поспешно вышел из зала.

Шул-Дих с непонятным выражением лица смотрел ему вслед.

– Перебои со снабжением столицы устранены, – воспользовавшись паузой, заговорил один из сидевших рядом с Раном. – Мы потеряли половину стад, но завалы у хранилища уже разобраны. Запасы не пострадали. Пока не удается восстановить акведук, маги предполагают, камни отравлены. Не понимаю, как это возможно...

– Я мог бы посмотреть, – тихо произнес Фри, и Кроуфорд, глянув на него, снова согласно кивнул.

Ран видел со своего места, как на лицо короля фейри возвращается бледность и как тяжелеет его дыхание. Шул-Дих тоже, похоже, это видел. Похоже, вот так, через карту, до Кроуфорда доходило все-таки не все, и Совет пора было заканчивать. Но не самому же это делать!

К счастью, на той стороне это тоже понимали, и поднявшегося Шул-Диха Ран встретил с облегчением.

– Остальное будет рассматриваться на военном совете и совете городов, – сказал он, с тенью тревоги посмотрев на Кроуфорда. – Северный и Нао-Э курируют текущие вопросы, пока Звездный входит в курс общих дел.

– Совет окончен, – хрипловато произнес Кроуфорд и поднялся первым. Ран физически почувствовал, каких усилий ему стоила показная легкость. – Лис, за мной.

Лис? Ладно, это можно обсудить позже. Сейчас Рана интересовало другое. Он поднялся со своего места как раз тогда, когда проходивший Кроуфорд оказался совсем рядом, а до дверей ему оставалось всего ничего. Заметив краем глаза резкий рывок, тот невольно притормозил – и Ран нагнал его в один шаг. Повезло, что Шул-Дих держался чуть позади, и удалось прижаться к Кроуфорду едва ли не вплотную, поймав за талию. Над головой уже нависала входная арка, и Ран тихо велел Замку:

– В спальню! – подкрепляя приказ таким горячим желанием, что даже вспыхнуло лицо.

За порогом оказалась уже знакомая комната, и Ран торопливо закрыл за собой дверь, чтобы никто им уже не помешал.

Кроуфорд, от прикосновения выпрямившийся еще сильнее и побледневший, разумеется, еще больше, остановился и, оглянувшись на Рана, улыбнулся.

– Я счастлив, что ты рад меня видеть, но в силу обстоятельств я не...- Нет, он еще улыбаться время нашел!

Ран крепко прижал ладонь к его рту.

– В силу обстоятельств у тебя кровящие бинты под одеждой, и ты еле стоишь, – невыразительно оборвал эту браваду он. – Ложись немедленно.

До кровати его пришлось едва ли не нести на себе, и только усадив, Ран позволил себе облегченно выдохнуть: полдела сделано.

– Я сам, дай посмотреть, – подрагивающую руку, попытавшуюся взяться за пуговицы, он осторожно, но решительно отвел в сторону, бережно снял с ворота "звезду" и принялся расстегивать уже знакомую черную куртку.

– Кто тебе сказал? – прошептал фейри, накрывая его пальцы ладонью. – Шул-Дих? Фар-Арелло? Ран, там нет открытой раны...

Вот только страданий на тему "кто меня сдал" не хватало.

– Никто мне не говорил, – Ран, вздохнув, сжимая пальцы поверх руки Кроуфорда. – Я захотел тебя увидеть – и замок показал мне. В зеркале, как ты собирался на этот Совет. Было не очень хорошо видно, но основное я углядел.

Он сдвинул с плеч Кроуфорда куртку, будто обнимая, погладил по спине... прямо поверх бинтов, пропитанных чем-то маслянисто-травяным, а потом спокойно опустился на одно колено, быстро расшнуровывая сапоги и не обращая внимания на удивленный возглас.

– Ран, подожди, – снова зашептал Кроуфорд и, будто не удержавшись, вплел пальцы в волосы Рана. Своенравный амулет немедленно отцепился и упал на мягкий ковер, освобождая косу. Волосы рассыпались по плечам, будто только того и ждали. – Ран, послушай, ты вряд ли сможешь помочь...

– Но я точно попробую, – отрезал он, отбросив второй сапог и мягко опрокидывая на постель – подняться фейри сейчас точно не сможет, так что придется стягивать штаны так, лёжа. – Приподнимись немного.

Шнуровка на ширинке распустилась с трудом: видимо, узлы были затянуты слишком туго, и Ран, справившись, провел по бедрам и ногами ладонями, снимая шоссы. Волосы лезли вперед, мешаясь, и он то и дело ругался, отбрасывая их с лица.

Кроуфорд тихо застонал и прижал запястье к губам, глуша звуки. Но Ран знал – чувствовал, – что не испытываемая боль была тому причиной. А потом фейри все же нашел в себе силы и заговорил:

– Штаны-то уж тебе точно бы не помешали.

– Мне вообще ничего не мешает, – буркнул Ран, – а вот тебе все, что мешает движению крови, сейчас неполезно. Мягко говоря.

Покрывало пришлось отбросить с изножья и утащить из вороха подушек ту, которая была потверже.

– Залезай на кровать целиком и ложись на живот, – Ран осторожно тронул фейри за плечо, – головой на подушку – вот эту, маленькую, руки вдоль тела.

Кимоно пришлось сбросить на ручку кресла у стола, завернуть рукава рубашки вместе едва ли не до локтя, а косу сунуть за шиворот.

Фейри подчинился беспрекословно, и ведь, скорее всего, не знал, что задумал Ран. То ли так доверялся любому его желанию, то ли был изможден настолько, что спорить уже не мог.

Ран скользнул взглядом по спине, перетянутой окровавленными бинтами, по крепкой заднице – нет, штаны точно бы помешали – и накрыл бедра Кроуфорда краем покрывала. Бинты пришлось разрезать с двух сторон, оставив часть на груди, а из этих, снятых – выжать лекарство прямо на спину.

Оставалось вспомнить то, чему учили “просто так, на всякий случай”. Он потер ладони, разогревая, и принялся за дело. Сейчас нужно было попробовать напитать лекарство магией звездного света, сплести с кровью и пропустить её сквозь тело фейри, изгоняя яд.

Травяное масло засветилось на пальцах. Даже хорошо, что амулет отцепился сам, теперь сила, которую Ран был намерен влить в фейри, не будет ослаблена ничем. Как там говорил Шул-Дих? Венец сольет две магии воедино и исцелит раненного? Что ж, это можно проделать и без венца – было бы желание. А желания у Рана было в достатке.

Сердце даже сквозь клетку ребер и мышц фейри билось так близко, словно колотилось в ладонях. Под веками и в разуме, распахнутом навстречу, жило и сияло звездное небо, роняя свет, и Ран вливал его глубоко под кожу, разгоняя по венам вместе с кровью, пропитывая мышцы. Ладони наконец-то обожгло, и Ран прищурился: яд начал выходить. Там, под грудью, он пропитывал бинты вместо крови, а здесь его приходилось стирать обрывками бинтов. И, духи, как же его было много!

Масляно-черный и густой, как та кровь земли, что родится среди жарких песков Аравии, он проступал сквозь кожу в том месте, куда пришелся удар виверны, и тек, словно из открытой раны. Кроуфорд едва заметно дрожал и постанывал от боли, но с каждой минутой в голосе оставалось все меньше страдания. А вот чистые бинты у Рана кончились.

Пришлось взяться за шнурок, скреплявший рукав куртки с плечом, и сильно дернуть, отрывая. Потом повторить ту же самую процедуру с рубашкой и тем удовлетвориться – по крайней мере, лен хорошо впитывал эту дрянь, не оставляя на коже разводов и липкой пленки. Ран мотнул головой, вытирая лоб локтем, и в последний раз возложил руки на спину. Ну, то есть, строго говоря, на загривок и поясницу, направляя свою магию во всё тело, без исключения, заставляя её пробираться не только в кровь, но и в мышцы, и в кости, и остановился только тогда, когда последнее кровавое пятно со льна исчезло, оставив только вязкую черноту.

– Поворачивайся на бок, – с трудом шевеля языком, велел Ран, а сам собрал обрывки и обрезки и бросил прямо в веселое, жадное пламя в камине.

Кроуфорд послушался и, перекатившись на бок, приподнялся на локте, позволяя Рану вытащить из-под себя насквозь пропитавшиеся обезвреженным ядом бинты. Рука фейри подрагивала, но вряд ли от усилий.

– Никогда бы... не подумал, – признался Кроуфорд, не поднимая головы, – что твоя сила будет опьянять.

В этот раз пламя гневно взревело, словно сообразив, что именно пожирает, и Ран только слабо улыбнулся, садясь рядом и рассматривая это самое "опьянение" в подробностях.

– Ну, теперь знаешь, – он ответил почти небрежно, а потом взял за плечо, заставляя перевернуться дальше на спину. Голова у фейри мотнулась почти безвольно, и Ран снова пристроил подушку под шею. А потом сполз ниже и накрыл ртом, видимо, давно уже поднявшийся член.

Фейри застонал так, словно сходил с ума. Его руки вздрогнули, но тело, обессиленное борьбой с ядом, явно не слушалось, и Ран улыбнулся, положив ладонь на живот Кроуфорда.

– Лежи спокойно, – он на секунду отстранился, обдавая головку дыханием, а потом наклонился снова и принялся сосать: ровно, глубоко, позволяя установить комфортный неторопливый ритм, чтобы он не завёл фейри в лихорадку желания снова, а помог расслабиться. Надолго терпения Кроуфорда, разумеется, не хватило, но этого Ран и не ждал – огладил языком ещё сочащееся, приоткрытое устье, накрыл сверху покрывалом и под предлогом влажного полотенца ушел в купальню, чтобы отдышаться там – уже не задумываясь, почему сердце бьется, как ненормальное.

Когда он вернулся, Кроуфорд, судя по всему, всё ещё переживал последние отголоски.

– Я... – фейри перевел дыхание и посмотрел на Рана в упор. – Должен поблагодарить тебя, Звездный. Ты не был обязан меня лечить... Ты дважды спас нашу страну, и я не знаю, как... Что я могу сделать для тебя в знак признательности.

– Выжить, – коротко ответил Ран, снова откидывая покрывало и протирая кожу сначала влажным горячим полотенцем, а потом сухим. – И помочь мне уничтожить эту тварь.

Неожиданно это обращение – "Звездный" – больно резануло. У него, в конце концов, есть имя. А не местное... прозвище.

В дверь вдруг осторожно постучали.

– Мой государь? – позвал тихо лекарь. – Могу я войти?

– Тебе решать, – вздохнул Кроуфорд, позволяя Рану самому выбрать ответ. – А то там рядом наверняка еще Лис и твой... – он снова сделал глубокий вздох. – Лунный клинок.

Ран помедлил и молча поднялся, когда ручка двери уже повернулась. Фар-Арелло заглянул первым, но Ран положил ладонь ему на грудь и нажал, выталкивая в коридор. Замер в дверях сам, примерно представляя, как выглядит: с оторванным рукавом, встрепанными волосами, мрачный и уставший.

– Чтоб я никого не видел до вечера, – шепотом велел он. – Я вытянул яд, но это было непросто, и мы оба устали. Постучите, когда явится этот... как его, с Совета. Который должен был собрать раненых.

– Ди-Лейн, – подсказал Шул-Дих.

– Да, он. До тех пор – чтоб ни носа, ни ноги вашей тут не было.

Ответов Ран слушать не стал, шагнув обратно в спальню. Пожалуй, Кроуфорд переживет его соседство – всё равно способа восстановиться эффективней, кроме как рядом друг с другом, у них нет.

– Тебе нужно поесть, – Кроуфорд тем временем уже устроился в постели. Ему явно было гораздо лучше, Ран даже не предположил бы раньше, что изменение цвета кожи и лица будет так бросаться в глаза. И радовать, чего уж там. – Олирри, – произнес он громко, – пришли нам горячий обед на двоих.

– Буду благодарен, – Ран огляделся вокруг и нашел поднос с ножками, приспособленный для того, чтобы есть на кровати. Поставил между ними и вернулся к столу, принялся раздеваться сам. Надевать парадное кимоно на голое тело, пускай даже поверх рубашки, было, конечно, кощунством, но больше вариантов не было: под давлением усталости хотелось упасть и лежать – ну или хотя бы удобно сесть, скрестив ноги.

Неожиданно запахло едой. Ран оглянулся и еще успел заметить, как над столом замерцал воздух, а потом буквально из ниоткуда возник горшок с дымящейся похлебкой, большое блюдо с – Ран не поверил своим глазам! – рисом, запеченные перепелки, жареная рыба, изо рта которой торчал пучок зелени, крошечные пирожки, тарелки, кубки и даже серебряные столовые приборы. И над этим великолепием витали умопомрачительные ароматы.

– Что ты будешь? – не дождавшись ответа, Ран налил себе похлебки в глубокую тарелку и взялся за ложку, вдруг ужасно оголодав. Разломил хлеб и принялся есть, обжигаясь и закрывая от удовольствия – заставил себя отвлечься, только когда ложка царапнула дно тарелки, и виновато взглянул на Кроуфорда: – Прости, увлекся.

– Ты потратил много сил на меня, – ответил тот и пригубил из кубка. Пахло медом и травами, наверное, король фейри пил один из взваров, которые быстро ставят на ноги после болезни. – Поэтому ешь, не смущайся. Я совсем не голоден, ты влил в меня очень много магии.

Ран только кивнул, снова возвращаясь к еде, и, закончив, с некоторым смущением оглядел нанесенный урон. В кубке на этот раз нашлось густое вино со специями, но после него еще сильнее потянуло в сон, и Ран забрался на постель. Прислонился к подушкам и зевнул.

– Я не мог рисковать. Лучше один раз выложиться полностью, чем потом начинать с начала.

Кроуфорд кивнул, глядя на Рана с непонятным сожалением в глазах, а потом поднялся и ушел в купальню. Не мог смотреть на Рана в своей постели? Не хотел его там видеть? Или что? Ран медленно допил кубок и поставил на поднос, а потом откинулся на подушку, уставился в потолок и принялся ждать. Если дела обстояли таким образом, то проще было выяснить всё сразу – и, может быть, все-таки уйти потом и не морочить голову ни себе, ни ему.

– Я думал, ты уже спишь… – проговорил Кроуфорд, показываясь из купальни, когда Ран уже начал беспокоиться. – Извини, что долго, но ты не представляешь, как это прекрасно, когда ничего не болит. Я просто мечтал самостоятельно вымыться...  – Фейри, подвязанный лишь полотенцем, прошел к кровати и остановился около, словно не решаясь сесть. – А вот тебе нужно отдохнуть, Звездный.

– Ложись, – Ран поспешно сел и подвинулся, освобождая место – благо, на этой кровати можно было двигаться сколько угодно. – Я ждал тебя. Хотел спросить...

Он запнулся, ладони взмокли, и их пришлось переплести в замок, но он все-таки продолжил:

– Если тебе спокойней спать одному, я уйду. Думаю, замок откроет мне дверь в ту спальню, в которой я спал сегодня.

Сердце колотилось в горле, и его все время хотелось сглотнуть – вернуть на место.

– Останься, – но выражение лица фейри Рану снова ничего не говорило. – Если, конечно, тебя не ждет твой... – последовала едва заметная пауза, словно Кроуфорд подбирал, но так и не нашел нужного слова, – спутник.

Значит, фейри знал... Шул-Дих совершенно точно рассказал ему всё, до последней мелочи.

– Я в него не влюблен, – Ран ответил на тот, другой, “правильный” вопрос. – И никогда не был. Просто он помогал мне держаться от тебя на расстоянии.

Он помолчал, а потом тихо продолжил, признавая давно уже известный самому себе факт:

– А сейчас и этот способ перестал действовать, как ты мог заметить.

Фейри вдруг перестал быть королем и стал просто Кроуфордом. В его чертах проступила нежность и любовь, и Кроуфорд опустился на кровать, протягивая руку и касаясь пальцами лица Рана, так бережно, словно он был величайшей ценностью на свете.

– Тогда останься в моей постели, – прошептал он. – Позволь налюбоваться тобой вдоволь и разделить воздух, которым ты дышишь.

Ран закрыл глаза, прижимаясь щекой к ладони, шепнул едва слышно:

– Ты бы знал, как я ненавижу это... прозвище из вашей легенды. Больше, чем саму легенду. Особенно когда ты меня так зовешь. Я не претендую на нежные слова, но – хотя бы имя, Кроуфорд, – он открыл глаза и признался: – Прозвище – это слишком жестоко.

Облегчение было так велико, что сейчас он не мог замолчать. Может быть, это лужа черного яда, вытекшая из Кроуфорда, настолько напугала его сейчас, постфактум, когда все уже закончилось.

– Я думал, хуже кошмара с венцом я уже ничего не увижу... но я ошибался.

Кроуфорд потянулся к нему, дотронулся до губ легким поцелуем, словно пробовал – не оттолкнет ли Ран, не передумает ли? А потом обнял за талию и, стащив с подушек и придвинув к себе вплотную, поцеловал, уже не сомневаясь ни в чем.

И Ран тоже позволил себе. Обнять – так, как хотелось, прижаться всем телом, сетуя на нелепость зачем-то оставленных остатков одежды – можно подумать, что здесь, сейчас помогла бы кольчуга или даже полный доспех! Вцепиться в плечи, требуя от поцелуя одновременно нежности и страсти, прикусить за губу – и сразу же зализать, извиняясь. Почувствовать, как уходит занудная, как комариный писк, неотступная, подспудная боль потери, мучительной нехватки. Просто – почувствовать себя живым.

Кроуфорд стиснул его, едва ли оставляя возможность дышать, накрыл собой и вжался между ног, раздвигая бедра в стороны. Теперь уже можно было не таить ответного желания, и фейри тихо застонал, втираясь твердым членом в такую же крепкую плоть.

– Хочу тебя взять, – выдохнул Кроуфоду, на миг обрывая поцелуй. Просунул ладонь под задницу Рана и смял ягодицу. – Позволишь?

– Ты ещё спрашиваешь?! – Ран даже заморгал от изумления. – Или ты предполагаешь, что я могу развернуться и уйти?

Он обнял Кроуфорда коленями, стиснул бедра и, не стесняясь, скрестил лодыжки за спиной.

– От тебя и такого можно ждать, – пробормотал Кроуфорд и впечатался горячими губами Рану в шею, прослеживая поцелуями жилу и прижимая ее зубами, отчего в теле вспыхнул короткий и острый всплеск боли.

Который совсем не охладил, нет – наоборот!

– Не могу от тебя оторваться… Я так скучал по тебе, – хрипло признался фейри, тщетно пытаясь справиться с одеждой Рана, а потом перекатился на спину, устраивая его на себе. Раздался громкий треск, и разорванные по швам штаны полетели на пол. Ран дернул узел, скрепляющий пояс, и, сбросив с плеч кимоно, вывернулся из рубашки.

– Растягивать будешь сам? – он  снова огладил ладонями грудь Кроуфорда, с наслаждением ощущая, как колотится под кожей сердце, и улыбнулся. – Или хочешь посмотреть?

– Сам, – жадно обшарил его тело руками фейри, а потом накрыл ладонями ягодицы Рана и раздвинул их – пока еще просто развел в стороны, но сердце зашлось быстрее. – Иди сюда... – И он снова развернул их на кровати, укладывая Рана на живот и подсовывая ему под бедра подушку. Похоже, ту самую, и Ран с наслаждением потерся об неё пахом – медленно, обстоятельно двинувшись туда-сюда, хорошо представляя, какое именно зрелище представляет со стороны.

– Может быть... – голос получился низким, просто-таки непристойным, – может быть, обойдемся как есть?

– Если ты так просишь... – Кроуфорд, похоже, тоже еле сдерживался. Но все равно раздвинул ягодицы и провел между ними языком, сильно нажимая на мышцы, которые после последнего безудержного раза с Фри сразу мягко расслабились, уступая вторжению. Фейри, хвала духам, не стал спрашивать очевидного, только коротко рыкнул и, приставив член, буквально натянул Рана на него.

– Двигайся, – во рту мгновенно пересохло. Без смазки, почти без растяжки член внутри ощущался немыслимо туго, Ран ощущал мышцами внутри, кажется, каждую вену – и сжался, не собираясь выпускать. – Двигайся! Я хочу почувствовать… больше.

Кроуфорд подхватил его рукой под живот, прижимая к себе плотнее, и плавно двинул бедрами, загоняя член, казалось, еще глубже. Потом также медленно и не говоря ни слова, почти вытащил – Ран даже застонал от потери, – и снова вставил, опять так глубоко, что даже дыхание перехватило. И еще раз. И еще.

Вместе с этим раскачиванием, казалось, повышалась температура. Горячо, необходимо, мышцы привыкали к ритмичному движению, удовольствие нарастало, но недостаточно, словно сорваться с грани Ран он больше не мог. Только вместе, только вдвоем.

Ожила сила – вылитая, отданная сегодня будто бы до самого дна, она кружила вокруг тела, не зная себе точки приложения, снова подсвечивая кожу, заставляя волосы сиять тысячами искр. Ран уперся в локоть мокрым лбом, утирая пот, и тихо застонал, пытаясь нарушить эту странную, почти ритуальную тишину.

– Не молчи... – хрипло попросил вдруг Кроуфорд, целуя его плечи и раз за разом вгоняя член в самое нутро. Сильнее, и немного быстрее с каждым толчком. – Прошу, любовь моя, Ран...

Он поймал член Рана в ладонь, обернул пальцами, прошелся по стволу и легко сдавил нежную плоть ниже.

Казалось бы, что сложного – ответить на такую просьбу вслух, связной фразой или хотя бы словом? Ран пытался их собрать, но мысли разбегались, не складываясь в слова, не становясь понятней, так и не обретя смысл. Такого, который позволил бы ускорить неизбежный гребень волны, помочь сорваться с него... но нет. Ран выдыхал только стоны. Только тихие звуки: бессвязные, почти скулящие, тщетно пытающиеся выразить одно простое, короткое слово. "Ещё".

Кроуфорд вдавил его плечи в постель, крепче ухватил за бедро, и следующий удар членом чуть не вышиб из Рана вскрик. Светящиеся волосы рассыпались по постели, скрывая лицо, и так было даже лучше – если бы фейри увидел на глазах Рана влагу, он бы наверняка остановился. А Ран этого не хотел.

Кроуфорд в очередной раз двинул пальцами по члену, и в шаге от пика немота вдруг отступила:

– Я сейчас... – он сглотнул, дернулся навстречу очередному движению, – я кончу... один. Без тебя... не хочу. Кроуфорд...

Почему-то к очень простой мысли прилагалось чудовищно сложное слово, но Ран с ним все-таки справился:

– Переверни... – можно было гордиться собой. -  Позволь… видеть тебя.

Фейри застонал, отстраняясь, обнимая Рана и укладывая его на спину.

– Люблю тебя, так тебя люблю, – прошептал он перед поцелуем – таким долгим, что закружилась голова. А потом согнул одну ногу Рана, прижимая ее к его груди, и вновь толкнулся членом внутрь. Сейчас это движение чувствовалось иначе – еще ярче, как будто мышцы стали чувствительными настолько, что ощущали каждый дюйм плоти, раздвинувшей их.

Ран зашептал что-то прямо в поцелуй, бессвязное, бессмысленное, самое важное. Обнял за спину, сильнее притягивая к себе, выгнулся навстречу – и всё-таки не выдержал первым. Понятное, знакомое чувство то ли падения, то ли полета в этот раз почти перекрывалось тем, что в этот раз его держали и нежили на ладонях, едва ли не укачивая и обещая, что земля не ударит в спину, а ветер так и будет держать. Это чувство было столь странным и непривычным, что, кажется, в короткое мгновенное беспамятство Рана так и вышвырнуло – с распахнутыми от изумления глазами.

Он даже не осознал момента, когда фейри догнал его в блаженном освобождении. Но теперь тот лежал рядом, с нежностью гладя Рана по груди, и смотрел, как он пытается прийти в себя.

– Будь со мной, – попросил он, поняв, что Ран уже слышит его слова. – Прошу тебя, Ран, не уходи больше. Мне кажется, я не смогу пережить, если ты вновь оставишь меня.

– Только попробуй не пережить, – перебил его Ран, – и я лично тебя убью. Я и без того устал терять любимых людей.

Он запнулся: вдруг осознал, что именно произнес – и, пожалуй, в сказанном было гораздо больше правды, чем шутки.

Кроуфорд погладил его по животу и уткнулся лбом в плечо.

– Ты опять уйдешь, когда я усну? – спросил он тихо.

Ран потянул его на себя, обнял за плечи, наслаждаясь теплом.

– Ди-Лейн придет, – вспомнил он, – так что я если и уйду, то недалеко, в город. Твоим людям нужна помощь.

– Пусть будет так, – с долей смирения вздохнул Кроуфорд и, потянувшись на покрывалом, накрыл их обоих. – Спи, Ран. Ты устал, а дел предстоит много.

Светильники под потолком начали гаснуть, словно почувствовав настроение хозяина спальни.

– Прости, – Ран улегся рядом и зашептал в наступившей полутьме, – я бы хотел, чтобы у нас было больше времени друг на друга. Может, позже… Вечером.

Он обнял Кроуфорда и вздохнул: тело приятно ныло, потихоньку восстанавливаясь, и если они не уснут прямо сейчас, Ран точно начнет бессовестно домогаться едва выздоровевшего человека. Даже сейчас теплое дыхание на плече ощущалось лаской, вкрадчивой и вроде бы незаметной.

– То есть, ты останешься на ночь? – спросил фейри, медленно гладя Рана по руке кончиками пальцев. – Я могу на это надеяться?

– Останусь, – Ран даже глаза прикрыл от удовольствия, – даже если из лекарского дома меня принесут. Все равно, надеюсь, принесут сюда.

Кроуфорд ненадолго задумался.

– Если бы ты надел королевский венец, все стало бы проще, – вдруг пробормотал он, а потом положил руку на грудь Рана. – Но можно и так. – Он приподнялся, ловя губы поцелуем, а в следующий миг хлынувшая в вены магия короля фейри затопила Рана целиком.

Собственная сила рванулась навстречу с целеустремленностью буйволиного стада. Волосы вспыхнули – краем глаза Ран заметил, как по пологу над кроватью пробежали лучи. Заметил и забыл: у него оказались более интересные объекты для интереса.

– Это слишком много, – шепнул он в губы не успевшему отстраниться Кроуфорду, но ответить не дал: все-таки одного поцелуя оказывалось недостаточно.

– Зато так у тебя точно хватит силы на всё, – усмехнулся Кроуфорд потом и привстал на локте, словно желая рассмотреть Рана целиком.

Он только улыбнулся в ответ на этот долгий взгляд. Вытянул за голову руки, потягиваясь, прогибаясь, чувствуя, как от чужого любования начинает мерцать кожа, и признал:

– Да, полагаю, что хватит. На все. Если что-то предлагаешь, то я... – одними губами шепнул он у самого рта Кроуфорда, – готов к самым разнообразным экспериментам.

Заставлять себя действительно слышать и понимать чужие слова становилось все сложнее: тело снова наливалось жаром. Действительно, чужая сила опьяняла – и еще как!

Фейри насмешливо двинул бровями.

– Предлагаю себя, – прошептал он, а потом языком погладил Рана по губам. – В качестве эксперимента.

Рану только представилось, как это будет, и в голове словно взорвалась синская шутиха. Окатила обжигающими искрами, огнем прошлась по спине...

Он еще секунду помедлил, глядя в эти насмешливые, лукавые глаза, чувствуя какой-то подвох, но потом отмахнулся от всегдашней паранойи. Слишком хотелось – почувствовать, как это тело отзывается под собой, вылить на него накопленную, удерживаемую в тисках здравого смысла страсть. Разрешить себе.

– У меня нет сил отказаться от такого предложения, – признался он, поймав губами нижнюю губу и потянув, – ни сил, ни желания.

– Тогда... – Кроуфорд многообещающе улыбнулся. – Растянешь меня сам или ... Хочешь посмотреть? – вернул он озвученное Раном не так давно, и вот теперь слова уже точно обожгли.

– Начни сам, – Ран скользнул губами по щеке к уху, припал горячим, жадным поцелуем к шее. – Я присоединюсь... но хочу увидеть хоть немного, прежде чем перестану сдерживаться.

Кроуфорд усмехнулся и, перекатившись к столику у кровати, на котором все еще стояли отвары и снадобья лекаря, снял оттуда небольшую плошку.

– Тогда конечно, – протянул он, запуская пальцы в травяное масло. – Не пропусти ни мгновения, – он развернулся перед Раном, встал на кровати, расставив колени и, оглянувшись через плечо, оттянул ягодицу одной рукой и тронул открывшееся место пальцами, растирая масло по коже.

Ран не выдержал почти сразу – прижался к Кроуфорду вплотную, прихватил зубами за плечо, лопатку и улыбнулся в ответ на чуть снисходительный, понимающий взгляд:

– Ты растягивай, не отвлекайся.

Потом он провел ногтями по спине – едва касаясь, нажимая чуть сильнее – по ягодицам, и, с радостью услышав сбившееся дыхание Кроуфорда, не отказал себе в удовольствии скользнуть ладонями на внутреннюю сторону бедер, гладя кожу самыми кончиками пальцев.

– Ра-ан… – Кроуфорд вздрогнул от прикосновения, а затем, чуть прикрыв глаза, надавил пальцами, раскрывая тесный вход в тело. Застонал едва слышно, как будто никогда не испытывал таких ощущений, и покачал пальцами, разминая и расслабляя мышцы внутри.

– Да? – как можно было удержаться и не тронуть пальцами чуть ниже, размазывая масло там, где чувствительная мышца проходила совсем рядом к коже?

Ран улыбнулся длинной, изумленной дрожи фейри, прижался губами к его шее и коротко сжав зубы, заставил Кроуфорда покрыться мурашками. Тот протяжно выдохнул, будто силился справиться с ощущениями. Его пальцы двинулись глубже – Кроуфорду пришлось выгнуться, чтобы вложить их в себя почти на полную длину, – и фейри снова облизнул сохнущие губы.

– Нравится то, что видишь? – прошептал он, глядя на Рана.

Вместо ответа Ран потянул Кроуфорда к краю кровати, а сам спустился на пол – и да, так уже можно было наклониться, трогая поцелуями живот фейри, а потом и вовсе накрыть губами головку поднявшегося члена. Кроуфорд тут же вздрогнул, невольно толкнулся бедрами вперед, и Ран принял член в рот, тут же прижимая его языком.

– Так... не продержусь долго, – простонал Кроуфорд, замирая без движения. – Ран, прошу тебя...

– Растягивай, не отвлекайся, – от такого фейри кружилась голова.

Мгновение хотелось длить бесконечно, и Ран на миг отстранился, накрыл ладонью руку Кроуфорда и, снова обняв губами головку, надавил, заставляя податься бедрами навстречу и вбирая член глубже. И опять повторил, затягивая Кроуфорда в это длинное, волнообразное, непрерывное движение.

Фейри била дрожь, Ран необъяснимо чувствовал ее сердцем, ощущения словно сами собой всплывали в голове: горячее, изматывающее и пьянящее тепло на члене, будоражащее жжение в растягиваемом проходе. Как будто Кроуфорда поймало между этими чувствами, и плавно раскачивало, как маятник, дурманя разум и усиливая желание. Его пальцы ослабли и почти не двигались там, внутри, и Рану приходилось помогать, надавливая сверху. “Добавишь еще один?” – мысленно, насколько мог ясно, спросил Ран и сглотнул, пропуская член в самое горло, почти касаясь носом волосков в паху. В качестве поощрения, так сказать.

Как он понял, что фейри выполнил его просьбу, он бы не смог бы ответить. Но ощущение большего жара внутри, горячечное желание и столь же сильное усилие, чтобы остаться балансировать на самой грани, почувствовал ясно.

– Ран... – задыхаясь, звал его Кроуфорд. – Ран... Ран...

Намного приятнее, чем "Звёздный". Ран простонал свое одобрение, заставляя горло вокруг члена вибрировать от звука, и прикрыл глаза, когда Кроуфорд все-таки не выдержал. Неожиданно возникшее сродство позволило ощутить это почти что на себе. Оргазм рванулся по жилам расплавленной лавой или подожженной смолой, способной гореть долго и испепеляюще жарко. Ран в последний раз погладил опадающий член губами и мягко помог фейри вытащить пальцы. Чувство потери оказалось для него таким острым, таким всеобъемлющим, что он едва заметил, когда успел вновь устроиться на постели и притянуть Кроуфорда к себе на колени, усаживая верхом – опомнился лишь, когда фейри ахнул. Мягкие, расслабленные мышцы слабо сжались на члене, и Ран задержал дыхание, переживая этот момент.

– Как... Хорошо... – прошептал Кроуфорд и двинул бедрами, качнувшись в сторону.

Ран двинул бедрами навстречу, придерживая за ягодицы и помогая насаживаться – глубоко, до самого корня, так, чтобы тянуло выгнуть спину от чувства наполненности.

Неодиночества.

– Я... рад, – Ран длинно лизнул искусанные губы и принялся мягко, почти нежно посасывать. – Эксперимент удался... – И оказался чем-то большим.

Вторую часть он договаривал, кажется, не вслух, уже не слишком понимая, где начинается и заканчивается мысленная речь.

Стон Кроуфорда, прозвучавший так же, в голове, прошелся по телу сокрушающей волной жара. Ран инстинктивно стиснул сильнее дрожащее от удовольствия тело фейри, и тот в ответ сжался внутри. Почему-то именно это оказалось последней каплей – или же он сам слишком долго терпел и ждал, забыв про собственное желание. Рана хватило лишь на несколько толчков в мягкое, туго обнимающее нутро, а потом звезды под веками ослепительно вспыхнули, заставляя выплеснуться – и он стиснул Кроуфорда в объятиях, делясь наслаждением всеми доступными способами.

– Признаться, – прошептал фейри, не делая никакой попытки отстраниться, – первый раз мне представлялся более темпераментным, – он слабо усмехнулся и вновь легко сжался. – В отместку за то, как я тебя домогался, – но Ран прекрасно чувствовал, что фейри шутит.

– В следующий раз обещаю наверстать, – он поймал пальцами сосок Кроуфорда и легко потянул. – Слишком много событий за раз.

Кроуфорд шевельнулся, словно собираясь подняться, и Ран обнял его сильнее. Попросил:

– Подожди. Хочу... насладиться ощущением.

– Тебе никто не помешает насладиться им, когда захочешь, – ответил фейри.

Ран только хотел уточнить, что он имеет в виду, как разум окатило волной удовольствия. Однажды Кроуфорд уже проделывал такое, но сейчас ощущения были намного ярче и сильнее. Ран непонимающе заморгал, пытаясь осознать, откуда оно взялось.

– Что... что это такое было? – изумился он. – Как ты это делаешь?

– Так же, как это делаешь ты, – засмеялся фейри. – Тебе достаточно представить что-то и направить мне так же, как ты передавал силу. Эта дорога работает в обе стороны.

И Рана вновь наполнило теплом, счастьем и желанием. Подхватить их, слить с собственными чувствами и отправить в ответ показалось самым естественным, что только можно представить.

– Буду пробовать, – Ран с демонстративной неохотой разжал объятия, – хорошее дополнение к основному блюду... но, сейчас, боюсь, мы рискуем прилипнуть друг к другу.

Усмехнувшись, Кроуфорд поднялся. Ран хорошо разглядел белый потек на внутренней части его бедра, и от этого  внутри почему-то стало немедленно тепло.

– Ты уже знаешь, где здесь вода, -  Кроуфорд только обернулся и понимающе усмехнулся, но тут в дверь осторожно постучали, обрывая возможное заигрывание.

– Полагаю, это за мной, – Ран бросил сожалеющий взгляд в сторону купальни и поднялся. Чем было хорошо кимоно: надетое на голое тело, оно выглядело, конечно, ужасающе непристойно – но только для тех, кто умел угадывать под тканью очертания. Среди фейри таковых, оставалось надеяться, не нашлось бы, судя по той одежде, которую они носили.

Ран запахнулся, наскоро завязал пояс и открыл дверь в коридор, желая увидеть, кого там принесло.

– Ди-Лейн, Пресветлый, – почтительно склонил голову Фар-Арелло. – Ты пожелал, чтобы тебя известили о его приходе. Он ждет тебя в малом зале. Могу я увидеть короля?

– Проходи, – Ран кивнул и даже немного посторонился, уступая дорогу. – Я сейчас соберусь. Олирри! – тихо позвал он, стараясь не смотреть на лекаря и разбросанную по полу одежду. – Собери мне что-нибудь простое, что найдется. Рубашку, куртку, штаны... все целиком. Без вышивки, без украшений.

Перед ним радостной голубой молнией пронеслась маленькая, с ладонь ростом, и тоненькая, как тростинка, девушка из Маленького Народца. Рассыпая с крыльев сверкающую пыльцу, она сделала вокруг Рана несколько кругов, а потом радостно вскрикнула и унеслась куда-то под потолок.

– Ну все, теперь она расстарается, – засмеялся Кроуфорд, выходя из купальни, и посерьезнел, увидя своего врача.

– Вижу, тебе гораздо лучше, владыка, – произнес тот, и Ран торопливо оставил их наедине.

Он ополоснулся настолько быстро, насколько мог, и лишь покачал головой, заметив, как быстро уходят с тела любовные отметины. Царапины и засосы выцветали на глазах, припухлость с губ пропадала, и, пожалуй, когда он выйдет из спальни, можно будет думать только о деле, а не о том, насколько окружающие осведомлены о его личной жизни.

Как Ран ни торопился, маленькая фея успела первой. Одежда действительно оказалась очень простой, хотя Олирри попыталась отыграться на качестве ткани. Но спорить с ней зря? Заботливая фея только обидится. Распущенные волосы вновь стали причинять неудобство, но амулет остался где-то рядом с постелью, и пришлось вернуться в спальню.

Кроуфорд, сидевший на краю кровати по-прежнему без одежды, в одном полотенце на бедрах, выглядел ужасно довольным, а вот его лекарь, напротив, был порядком чем-то озадачен. Он посмотрел на Рана, пожевал губы и спросил, похоже, не особо надеясь на положительный ответ:

– Ты позволишь мне пойти с тобой, Пресветлый? Я бы очень хотел присутствовать при процессе лечения.

– Присоединяйся, – Ран пожал плечами. Лишним лекарь все равно не будет, к тому же будет можно выспросить у него, что такого интересного он обнаружил, обследуя Кроуфорда.

Амулет нашелся рядом с ножкой кровати. Ран окинул постель рассеянным взглядом, закалывая волосы, и заметил задвинутый в угол между подушками серебряный кубок. На секунду обдало жаром: как он там оказался, Ран вообще не помнил.

Это была магия, определенно. Исключительно она.

– Я пошел, – он подошел к Кроуфорду, наклонил к себе, оставляя на губах легкий поцелуй. – Надеюсь быть вечером.

А ведь еще стоило найти Фри. Норманн, наверное, уже в четырех стенах метался, не предполагая, куда подевался Ран. Хотя, возможно, ему составлял компанию Шул-Дих. Уже шагая рядом с Фар-Арелло и слушая звуки собственных шагов, с какой-то необъяснимой радостью разлетающихся по пустой галерее, Ран вдруг вспомнил, что так и не спросил Кроуфорда, почему генерал Юга – Лис.

Ди-Лейн при его появлении подскочил так, что в голову сама собой пришла мысль о страхе. Фейри его побаивался, но кто знает, может быть, с ним просто никто не разговаривал в таком тоне раньше.

– П-прошу, Звездный... Хозяйка Востока зачаровала один из уцелевших туманных путей, мы выйдем точно к лазарету. А Фар-Арелло... Он что, идет с нами?

– Идет, – согласился Ран, – а что, вы не ладите?

Ди-Лейн смешался и замолчал, но Ран успел заметить короткую веселую ухмылку, скользнувшую по губам Фар-Арелло.

Замок вывел их к уже знакомому озеру, окруженному пышно цветущим садом. Сюда Ран привез когда-то раненых, и здесь же теперь рядом с двумя другими лошадьми ждал Светоч. Жеребец всхрапнул и радостно ткнулся мордой в плечо, напрашиваясь на ласку, и Ран потрепал его по шее, запрыгивая в седло. А потом подождал, когда фейри последуют его примеру, и вопросительно глянул на Ди-Лейна:

– Ведите.

Следуя за лекарями по туманной дороге, Ран постоянно ловил себя на мысли, что не отказался бы проехать по столице просто так. Даже то, что он видел в замке, поражало воображение, а ведь фейри могли построить не одно такое здание. Хотя если разрушения, виденные им на карте Кроуфорда, соответствовали действительности, зрелище могло получиться печальным.

Откуда-то потянуло горячей водой, и Ран непонимающе нахмурился. Впереди располагалось что-то вроде онсена?

Догадка оказалась правильной, но, вместе с тем, и недостаточно масштабной. В Кордове он видел развалины старых римских бань, слышал о том, что столичные были в несколько раз больше, но такого масштаба все-таки не ожидал.

Но становилось понятным, почему Ди-Лейн устроил сбор раненых здесь: вместить такое количество обычному госпиталю не под силу, а здесь... даже при размещении их в коридорах, уход становился намного проще.

Белый мрамор, украшенный золотыми цветами и листьями, оказался плохим фоном для картины страданий. Ожоги, ранения и отравления дымом и ядом усугублялись магией виверн... но Ран уже понимал, как это следует лечить. Кроуфорду, понятно, досталась особенная рана – и по силе, и по сложности плетения магии, а здесь кое-какие проклятия растекались на кляксы, стоило потянуться к ним звездным светом.

– Как вы их разделили? – спросил Ран, двигаясь по возможности к точному центру здания. Если он не ошибался... ага, верно. Основной источник располагался именно здесь, и отсюда же шли трубы по всему зданию.

– Кольцами вокруг источника, – признался Ди-Лейн. – Помещение изначально было поделено на сектора, так что этим оказалось удобно воспользоваться. Самые тяжелые из всех находятся к лекарскому посту ближе всего, обычно у них тяжелые сочетанные поражения, но всегда что-то преобладает...

Ран кивнул и ускорил шаг, но совсем без задержек дойти не удалось. Оказалось невозможным просто идти, когда взгляд цеплялся даже не за тела пострадавших – не за раны, а за черное и ядовитое, клубками смертоносных змей сплетавшееся в развороченной плоти. Усталые лекари встречались с Раном взглядами и одни лишь разводили руками, а другие качали головой и опускали взгляд.

Первого фейри, уже несколько дней как потерявшего сознание – он и дышал-то с помощью каких-то хитроумных приспособлений, закачивающих воздух в грудь – Ран вытащил из лап смерти, обратившись к власти крови. Сплетение черноты, устроившееся в легких воина – "он находился на оборонительной вышке, Пресветлый!" – послушно потянулось за пальцами Рана, покидая тело. Уродливый комок, выпустивший щупальца, Ран швырнул в чашу курильницы и выжег звездным светом, а потом заставил тончайшие сосуды потянуться обрывками друг к другу, срастаясь заново, и толкнул сердце, вновь запуская по ним кровь. Фейри судорожно вздохнул сам и раскрыл мутные глаза, медленно приходя в сознание, а вот Ди-Лейн оглушенно опустился на пол, явно не доверяясь больше ногам.

– Это невозможно... – прошептал Фар-Арелло за спиной Рана. – Этого просто не может быть...

– Почему? – обернулся к нему Ран.

– Скверна виверн... – пробормотал тот, водя ладонями над вздымающейся грудью раненого. – Она излечима только их кровью.

– Крови всё равно, – он дернул плечами, раздраженный словами лекаря, – она течет и у фейри, и у виверн. Мне без разницы.

Это и навело на мысль.

Когда оба лекаря нагнали его у основного источника, Ран уже неторопливо обходил обширный бассейн, прислушиваясь к себе и миру вокруг, чтобы понять, где лучше всего сделать опорную точку. Неожиданно отозвался амулет: белая нефритовая подвеска ощутимо шлепнула по шее, а когда Ран вытащил из узла шпильку, явно целеустремленно закачалась, под конец и вовсе потянув куда-то в сторону.

Вода стекала в бассейн по лепесткам причудливых каменных цветов, внешне совсем одинаковых, но сейчас с помощью амулета стало понятно, какой из них основной – подведенный к подземному источнику.  Ран сел на большой изогнутый лист цветка и сосредоточился, призывая звездное небо.

Солнечный свет, теплый и золотистый, моментально выгорел до холодного белого сияния, которое расцвело над головой Рана пылающей хризантемой и продолжало шириться, накрывая здание куполом. Отовсюду послышались болезненные стоны и вскрики – свет выжигал проклятья, которые глубоко вгрызлись в тела раненых. Купол достиг границ здания и замер, Ран закрыл глаза. Вода была совсем рядом, ею поили раненых и умирающих, умывали, обтирали... она была в каждом – и теперь оставалось только вдохнуть звездный свет еще и в её источник.

Вплести чистоту в саму суть воды, влить ее, как лекарство, в каждую каплю, потянуться через воду к крови, позвать ее – и замкнуть круг, не позволяя всему этому утекать в землю… Кто-то робко коснулся его руки, и Ран поднял веки, не сразу узнав Фар-Арелло.

– Достаточно... – лекарь осторожно потряс Рана за плечо, заставляя очнуться от того прозрачного и застывшего состояния, похожего на транс или плен в окаменевшей смоле. – Пресветлый, хватит, или вы упадете без сил. Солнце уже садится, очнитесь, Звездный!

– Я Ран, – раздельно сообщил он, снимая руку с плеча. – Что-нибудь получилось?

Взгляд у Фар-Арелло метнулся куда-то вбок, дернулся, и лекарь, вздохнув, признался:

– Получилось все. Остались те, у кого были серьезные ранения, именно физические.

Ран поднялся рывком, качнулся и прислушался к себе – но нет, это просто затекли ноги. И задница.

– Пойдем посмотрим.

С ранеными, попавшими под челюсти и когти виверн, пришлось повозиться. Послушная крови плоть закрывала самые тяжелые раны и почти стирала рубцы и шрамы. А вот сломанные кости Рану оказались не по зубам.

– Не беспокойся, – Фар-Арелло, несмотря на свою внешнюю суровость, оказался очень чутким в отношении пациентов. Ран смотрел, как он бережно поддерживает голову воина, потерявшего сознание от боли. – Самое страшное для них уже позади, а кости мы срастим...

– Как скажешь, – Ран потер лоб и позволил себе остановиться. – Тогда возвращаемся? Или ты останешься здесь, долечивать? А где Ди-Лейн?

Фар-Арелло мотнул головой, указывая подбородком на один из верхних ярусов.

– Ладно, я сам вернусь, – Ран вдруг понял, что хочет есть. Ужасно. – Не буду никого из вас дергать, Светоч найдет дорогу. Жду посыльного завтра.

– Если тебе будет нужна помощь, Пресветлый... – начал лекарь, и Ран нетерпеливо отмахнулся:

– У вас и без того много работы.

Обратный путь понравился ему намного больше. Главным было быстро пронестись через все здание, чтобы никто не додумался или не посмел обратиться с благодарностью, а потом еще четверть часа гладить Светоча и извиняться перед ним. В обиженном ржании на редкость внятно слышалось “я тебя почти не вижу” и “а когда снова?”.

– Завтра, мой хороший, в следующий раз завтра.

День клонился к вечеру. Мир вокруг все плотнее укутывала прозрачная синяя вуаль, а на небе зажигались первые звезды, которые сейчас казались крошечными и тусклыми по сравнению с теми, что ослепляли Рана несколько часов.

Но уже оказавшись в седле, он вдруг осознал, что не знает, как попасть на туманную дорогу. А Светоч, услышав команду "поехали домой", распахнул крылья и прыгнул в воздух. Так что желанное путешествие по столице оказалось несколько иным, чем Ран себе представлял.

Кое-где темные громады зданий под ногами были освещены, но в основном здесь правили бал сумерки и светлячки. Видимо, тем, кто внизу, такое освещение казалось более чем достаточным, а вот Ран с высоты видел только светлые и темные пятна в хороводе огоньков. А может, он просто невыносимо устал и ему было не до красот на земле.

Через какое-то время он вообще поймал себя на том, что засыпает, и на всякий случай привязал поводья на руке, полагая, что если и упадет, то не сразу. Светоч же немедленно начал спускаться, словно почувствовав состояние своего всадника. Нет, таких коней просто не могло быть!

Яркое зеркало озера вынырнуло из темноты – видимо, Ран не дотерпел совсем немного, и замок оказался ближе, чем он предполагал. Привычный рывок вниз, мягкое касание земли, и вот Ран уже спешивался, попутно пытаясь прийти в себя. Он немного постоял, обнимая жеребца за шею, и отстранился, лишь почувствовав, что ноги вновь обрели крепость.

Идти по галереям и залам, не зная дороги, Ран не хотел совершенно, поэтому воспользовался простым и верным способом, раз уж Замок был к нему так настроен.

– Открой мне дверь к Кроуфорду, – попросил он и толкнул створку. Дверь открылась, и за порогом оказалось незнакомое Рану помещение: больше всего это напоминало кабинет.  Большой, роскошный, но полностью приспособленный для работы – со стеллажами книг и разложенными свитками, креслами и огромным прямоугольным столом, который с одного края был буквально завален бумагами, а вот на противоположном, стыдливо расчищенном, стояли пара подносов с едой. Сидевшая спиной к двери Нэнна внимательно слушала Фри и то и дело что-то утаскивала с ближайшего блюда.

– ...но оно как как рыболовная сеть, насколько я увидел, – рассказывал Кроуфорду норманн, сидя в кресле и сцепляя-расцепляя руки. Тоже устал, понял Ран, тихо переступая порог. – Уплотнения заклятий висели на сигнальных нитках, тронешь одно – и все сольется воедино.

– Поэтому наши инструменты ничего и не засекают, – кивнула Нэнна. – По одному узлы слишком малы, а связь и без того не распознаешь.

Хмурый, даже немного посеревший Кроуфорд посмотрел на Шул-Диха, нервно расхаживавшего вдоль окон.

– Вот так это и было сделано, понимаешь? – отозвался тот на молчаливый вопрос. – Тебя просто заманили в ловушку! Ничего там не было, да как же! Висела такая же дрянь на границе и ждала своего часа! Потому ты и сделать ничего не успел, и королева явилась сразу же! Проблемы у нас, Ворон!

Ран стоял тихо, не желая пока прерывать их разговора.

– Проблемы у нас в другом, – глухо отвечал Кроуфорд. – Если дела обстоят таким образом, значит, виверны как-то проникли сюда, в Замок. И давно.

Он наконец обернулся к дверям и, вдруг резко поднявшись из-за стола, шагнул Рану навстречу, бледнея ещё больше. Ран торопливо оглядел себя, не понимая, чем вызвана тревога Кроуфорда, а потом сообразил и успокаивающе вскинул ладони:

– Спокойно, это не моя кровь, это раненых. Сам не заметил, как испачкался.

Кроуфорд подошел ближе, аккуратно обнял его и привлек к себе, чтобы поцеловать. Фри тихо присвистнул, совершенно не смущаясь, а вот Нэнна поднялась и засобиралась прочь.

– Вы позволите, владыка? Мне нужно успеть в Башню, чтобы быстрее начать запланированные изменения.

Кроуфорд коротко кивнул и потянул Рана в сторону, похоже, не собираясь пока отстраняться. Нэнна прижала к себе папку с бумагами, стащила с блюда последнее пирожное с вишней на верхушке, и Ран ещё успел увидеть, как она быстро вышла, умудрившись коротко присесть едва ли не на бегу, а потом мир будто бы отодвинулся – на целый поцелуй.

– Я предупреждал Олирри, что следует найти что-нибудь попроще, но разве её можно убедить? – слабо улыбнулся Ран, чувствуя уже знакомый прилив сил. – И теперь ты меня разбудил достаточно, чтобы я вспомнил, что хочу есть.

– Олирри, сделай ужин на четверых, – вглядываясь в глаза Рана, попросил Кроуфорд. – Я чувствую, что ты в порядке, но лучше все же ответь сам.

За его спиной громко хмыкнул Шул-Дих.

– Да вас, я смотрю, можно поздравить, – довольно произнес он. – Наконец-то!

– Я в порядке, – кивнул Ран, не обращая внимание на его слова. Кроуфорд тихо хмыкнул и выпустил его из рук:

– Мы тоже забыли про еду, – признался он. – Но на подносах что-то должно было остаться...

Комментарий Шул-Диха он тоже проигнорировал, и Южный таким положением дел явно не удовлетворился:

– Нет, что за дела? – возмутился он, подходя ближе. – Это событие государственного масштаба! Где церемония? Где публичное объявление? На простыни, так и быть, не претендую, – фейри подошел вплотную, преувеличенно пристально всмотрелся, а вот спросил неожиданно серьезно и жестко:

– И где, чтоб вас, венец?!

– Лис, прекрати! – голос Кроуфорда был тихим, но резким, и волна ветра, рванувшаяся по комнате, появилась не просто так.

У Рана аж волосы заискрились от выплеснувшейся силы, а в ушах зашумело. Шул-Дих немного спал с лица, но все равно упрямо выпрямился и уставился в глаза Кроуфорду:

– Беречь его будешь, да, Ворон?!

– Да что, приснись вам Хель, здесь происходит! – поднялся из своего кресла Фри.

– Не лезь к ним! – Шул-Дих окрысился и на него, а потом снова обернулся к Кроуфорду. – Ты не сказал! Ты ничего ему не сказал и теперь надеешься, что обойдется!

Порыв ветра едва не опрокинул его, но рыжий, покачнувшись, успел вцепиться в спинку массивного кресла и устоять на ногах.

– В следующий раз снимать с него любовника будешь сам! – прошипел он.

Ран почувствовал, как внутри каменеет и замерзает, словно внутренности превращались в стылый лед.

– Что ты мне не сказал? – посмотрел он на Кроуфорда, даже не пытаясь представить того, что мог утаить фейри. Какая разница? Скоро он все равно узнает.

Кроуфорд посмотрел на него с болью в глазах, а потом Рана накрыло теплом-беспокойством-нежностью.

– Фактически мы супруги, – уронил фейри в наступившей тишине. “После того, как ты взял меня” – прозвучало в голове Рана уже только для него одного.

– То есть для этого не требуется венец, – тихо проронил Ран, вздрогнув, когда проклятая штука возникла прямо посреди комнаты. Паника и отвращение снова затопили разум, и Ран стиснул зубы, не позволяя себе дернуться. – И теперь всё равно, надену я его или нет? Может быть, однажды я вообще проснусь в нем и не смогу снять?

– Знаешь, надевать его я бы точно тебе не советовал, – странно напряженным тоном перебил Фри.

– Да разумеется! – процедил Шул-Дих с нескрываемой злостью. – Уж кто бы был за!

– Не все так просто, – Фри даже не повернул головы, вглядываясь украшение. – Не понимаю, должно ли так быть, но, Ран... Ты должен знать. На венце заклятие, влияющее на эмоции.

Всё-таки приворот? Вот это вот всё: лихорадочное желание, рвущая душу нежность, тоска и беспокойство при одной мысли, что не удастся увидеться – всего лишь приворот?

– Дайте мне посмотреть поближе, – Фри поднялся с места и направился к подставке, на которой лежал венец. – Может, удастся снять.

Ран хотел остановить его, сказать, что это сейчас неважно, что обман уже все равно отравил доверие, и Кроуфорд, в чьих глазах была такая боль, что у Рана почти останавливалось сердце, мог делать с ней все, что угодно… В одиночку.

– Ужин! Ужин! – вдруг заметалась между ними Олирри, и на столе, прямо на свитках и бумагах, стали появляться блюда и приборы. – Вино! Подогретое вино! – она сунула в руки обескураженному норманну кубок, отвлекая его от венца. – Сладости! – и на опустошенном Нэнной блюде возникли новые пирожки. – Ешьте!

– Да подожди ты, не мешай, – отмахнулся от феечки Фри, подходя ближе к поставцу. – Знакомое плетение. Я уже видел сегодня такие.

Ран смотрел на него будто бы из-за пластины толстого стекла. Сквозь эту отстраненность пробилось только вялое изумление: какой же силы должно быть заклятие, если оно подействовало еще до того, как он надел венец?

– Вино! Вино! – быстро-быстро заметалась перед Фри Олирри, едва не плача. – Надо же выпить вино!

Ран только моргнул, когда Кроуфорд, прервав их зрительный контакт, вдруг взмахом руки сбил феечку на пол и выкрикнул: "Лис!", а Шул-Дих так же без всякого предупреждения, подскочил к Фри, и вышиб из руки кубок. Серебро жалобно зазвенело, Кроуфорд бросился вперед, хватая заверещавшую Олирри, а Шул-Дих упал на колени, принюхиваясь в разлитому вину.

– Ворон, это яд.

Фри только оглушенно моргнул.

– Выходит, предположение о том, что в замке есть продавшиеся вивернам, верно, – Ран взял себя в руки, с неимоверным усилием отодвинув все эмоции подальше. – И как давно там заклятие, можешь сказать?

Сейчас, уже зная о его наличии, Ран с огромным трудом, но мог его угадать – эту едва заметную темную дымку вокруг рубина, сильнее оттенявшую густое кроваво-красное сияние.

– Ну, то есть, это подарок персонально мне или же не имеет значения? Кому повезет, тот и наденет?

Фри осматривал венец, не касаясь, а фейри, напряженно следившие за этим, не делали попыток его остановить. Даже не дышали, похоже. Но чтобы в этом убедиться, Рану требовалось хотя бы посмотреть в сторону Кроуфорда, а он пока не был готов это сделать.

– Очень давно, Ран... – пробормотал Фри, который теперь присел на корточки и всматривался в багровый камень. – Настолько давно, что всё въелось в самую суть металла... Я не могу сказать наверняка, но, похоже, чары здесь только на тебя.

От этих эмоциональных скачков снова нахлынула усталость.

– Отойди, Фри, – Ран поднял руку, призывая свет, – я спалю эту дрянь к чертям, и мы закроем вопрос. Окончательно. А потом посмотрим, что получится.

– Нет! Нет! – феечка вдруг бешено задергалась в руках у Кроуфорда. – Нельзя трогать венец! Нельзя трогать заклинание верности! Олирри много отдала за него! Олирри хотела...

– Замолчите все! – от ледяного голоса Кроуфорда на предметах мебели, шторах и вырезанных из оникса стенных панелях появился иней. Не говоря уже про одежду и волосы присутствующих. Шул-Дих возмущенно фыркнул, но приказа своего короля не ослушался.

Кроуфорд первым делом посмотрел на Рана.

– Я клянусь, – произнес он с убийственной серьезностью, – что не накладывал сам и не знаю ни о каких чарах, наложенных на венец.

Ран только промолчал, и фейри, так и не дождавшись ответа, посмотрел на феечку, бессильно рыдающую в его руках.

– Олирри, хорошая моя, расскажи мне, что знаешь... Обещаю, я постараюсь помочь и ничем тебя не обижу, – гораздо более мягко, заговорил он, утешая фею.

– Я видела его! – Олирри ткнула пальцем в Рана. – Когда ты впервые вошел в Реку, чтобы узнать, кто тебе назначен, я видела, как он сбегает! Как он отказывается! Тебе было легче ждать, прислушиваясь к будущему чувству, а я видела! Видела другой вариант! И я стала искать способ помочь!

– Ну, зашибись... – пробормотал Шул-Дих, совершенно несерьезным жестом взъерошивая волосы. И тут, наконец, от своего созерцания венца, оторвался Фри.

– Погодите, – пробормотал он, обращаясь к обоим фейри, – вы мне что, получается, жизнь, что ли, спасли?

– И что же ты нашла? – не обращая внимания ни на кого, кроме феи в своих руках, спросил Кроуфорд, ласково поглаживая ее голубые волосы.

– Мне помогли-и-и... – сильнее заревела Олирри. – Королева королев тогда только взошла на трон, она подписала перемирие, она согласилась помо-о-о-очь... Ты принимал её здесь, ей нужно было уважение других... она помогла! Она зачаровала венец!

– Вот же... дерьмо, – выругался Шул-Дих, а Фри вдруг расхохотался взахлеб, будто услышал какую-то шутку.

– Я чуть было не убил тебя... – потрясенно прошептал Кроуфорд, поднимая взгляд на Рана. – Что она еще вложила в этот венец... Проклятье! Почему я не почувствовал?!

– Потому что оно не убивает, – отозвался Фри, снова рассматривая венец. – Это было бы слишком просто. И не привораживает, кстати. Мастерская работа. Оно... усиливает сомнение, превращая его в фобию на грани паники.

Фри коротко глянул на Рана.

– И сильная воля тут не помеха. Скорее подспорье: заклятие не противится воле объекта, а напротив, будто бы помогает – подсовывает идеи, страхи... кошмары.

Кроуфорд выглядел так, словно не знал, что делать дальше: подойти и обнять или выйти из комнаты и уйти, чтобы больше никогда не попасться на глаза. Хуже всего было то, что Ран чувствовал отголоски того безумия эмоций, что испытывал фейри. Фейри, не сказавший, что супружеская магия начнет работать и без принесенных обетов!

Ран отвернулся, так ничего и не ответив. Кошмар он помнил прекрасно. Но выходило, что он создал его сам. Собственным сомнением, собственным неприятием... нет уж.

Ни одна летающая ящерица не заставит его сбежать.

– Пропусти меня, Фри, – попросил он. Норманн глянул с сомнением, заговорил торопливо:

– Его нельзя надевать, Ран! Послушай, я за вас рад, но сомнение убьет любое чувство вернее, чем что угодно еще, и...

Но до Рана его слова едва долетали. Чем ближе он подходил к венцу, тем ярче вспоминалось то, недавно привидевшееся: ледяной, обжигающий ветер, ободравший сначала доспех и одежду, а потом добравшийся и до кожи, мяса, костей... души. Голый остов, выставленный на всеобщее обозрение, скелет, образ, созданный легендой.

Большая часть тех фейри, кому Ран помог сегодня и поможет завтра, может, и не задумается о том, чтобы узнать даже его имя. Он так и останется... "Звёздным".

Пусть так. Но никому, ни любовнику, ни его врагу он не позволит манипулировать собственными чувствами!

Ран протянул руку, уже не собираясь прятать свою ярость, и ледяное звездное пламя охватило венец целиком. На миг показалось, что металл закричал, и в следующий миг внезапно рассыпался в пепел. Огромный рубин растекся в лужицу крови, и в кабинете снова воцарилась тишина. В ней были слышны только тихие всхлипывания Олирри, которую незаметно для себя поглаживал Кроуфорд, да звуки срывающихся со стен капель.

Иней все-таки растаял.

– Вот и конец легенде, – устало пробормотал Кроуфорд и поднялся на ноги. – Прости, Ран.

Он вздохнул и поглядел на феечку в своих руках, которая смотрела на Рана с суеверным ужасом.

– Пойдем, Олирри, тебе нужна помощь.

– Олирри, – тихо позвал Фри, и феечка с трудом подняла голову. – Олирри, кроме моего кубка здесь есть ещё отравленная еда?

– Нет! – малышка перепугалась. – Нет, нет, конечно! Вся остальная хорошая! Ты бы просто уснул! Там не яд! Олирри никого не хотела убить! – и снова истерически разрыдалась. Кроуфорд повел плечами, будто замерзнув, и поспешил уйти.

– Спасибо, – Фри перевел взгляд на Рана. – Как я понял, ты сегодня весь день лечил раненых… Садись, поешь.

– Располагайтесь, – хмуро пробормотал Шул-Дих и ушел вслед за своим королем.

– Даже дверью не хлопнул, – вздохнул норманн.

Ран все еще силился понять, что же именно сейчас произошло, когда норманн обреченно вздохнул, взял его за руку и посадил в кресло, где раньше сидела Нэнна.

– Ешь, – сунул ему в руки плошку с мясом. – Надеюсь, фейри ее вылечат... Мозги у этой крохи явно не в порядке. Жаль, если... – он не договорил и сунул в рот кусок пирога. – Мне она нравится. И как хозяйка она просто волшебна!

Ран машинально принялся жевать, даже не глядя, что именно сейчас ест. Фри подсовывал ему кусок за куском, влил едва ли не полкувшина вина – горячего, ароматного, – и с каждой опустошенной тарелкой тревога в его глазах все больше росла.

– Что не так? – без особого интереса спросил Ран. Глянул на стол и, почти сразу забыв про едва произнесенный вопрос, спросил сам: – Как ты думаешь, достаточно?

Ответа он не получил и отставил миску, даже не запомнив, что именно ел.

– Тогда будем считать, что хватит.

– Так, – сказал норманн и решительно поднял Рана из кресла, чтобы прижать к себе, крепко и без возможности вырваться. – Слушай меня. Сейчас идем в комнаты Шул-Диха, и ты ложишься спать. И только потом, после того, как проснешься, ты будешь что-то решать, хорошо?

– Поставь меня, – тихо попросил Ран, не сделав, впрочем, попытки освободиться. – И не обнимай пока больше, мне и так жарко.

Фри молча ждал ответа, и Ран заставил себя кивнуть. Голова была тяжелой и горячей, и движение показалось немыслимо медленным, старательным: подбородок до упора вниз, почти коснуться ключиц, но не отводить взгляда, потом вверх.

– Отлично, – пробормотал Фри, отпуская его из рук, – а теперь пошли. Покажу тебе замок, кстати, а то ты так, наверное, его и не видел пока.

У замка на эту тему, впрочем, было своё мнение: дверь из кабинета открылась сразу в комнаты Шул-Диха, и Фри тихо выругался, попытавшись, впрочем, сразу же сделать уверенное лицо. В спальне пахло чуть иначе – холодом и свежестью, – словно замок пытался помочь Рану успокоиться. А когда Фри попытался взяться за ворот куртки, Ран осторожно отвел его руку, покачав головой. Сам разделся, бросил на пол одежду и как был, нагой, забрался на прохладные простыни, сразу же закрывая глаза.

Фри ушел, что-то бормоча себе под нос, а Ран лежал без сна, в каком-то оцепенении, слыша, как норманн плескал на себя воду в купальне за стеной, как потом в комнату заглянул Шул-Дих и сразу же выругался, почти беззвучно. Как тихо закрылась дверь и как скрипнула оконная рама, приоткрываясь от порыва ветра.

Простыни нагрелись очень быстро, и Ран промучился на горячем ещё некоторое время, прежде чем сообразил переползти на другую сторону. А затем ещё раз и ещё, пока постель не заполыхала, казалось, вся – незримым раздражающим пламенем, не жгущим, но больно царапающим, раздражающим кожу.  Когда это стало невыносимо терпеть, Ран встал с постели, ощущая тело одновременно слишком тяжелым и словно бы не имеющим границ. Но главное, теперь он хотя бы понимал, куда ему нужно.

Купальня за занавесью осталась той же самой, а вот двери в ту комнату, где Ран спал накануне, почему-то не оказалось. Ран непонимающе глянул по сторонам – сейчас он не был в состоянии спокойно воспринимать собственные идеи замка. Он не пускал Рана к своему хозяину? Или что?

Вода в каменной лохани оказалась горячей, и Рана передернуло. Он отдернул руку и отступил – шаг за шагом, пока легкая шелковая занавесь прохладой не скользнула по лопаткам и бокам, и только потом Ран смог развернуться.

Но теперь это была не спальня Шул-Диха. Королевскую кровать Ран узнал бы с закрытыми глазами, да и пахло здесь иначе, чем в комнатах генерала Юга. Немного-то восточными пряностями, немного вереском и почему-то черным чаем – дорогим и крепким ароматом, который словно обнимал за плечи и вселял надежду.

И еще здесь был Кроуфорд. Он сидел на краю постели, упершись локтями в колени и обхватив голову руками, будто та оказалась слишком тяжела, чтобы держать ее на плечах.

– У тебя болит голова? – тихо спросил Ран, встревожившись, на сколько хватило сил. Забытый узел из косы вдруг сильно надавил на темя.

Кроуфорд тут же вскинулся, выпрямился и, увидев Рана, снова опустил плечи.

– Нет. Не беспокойся, я абсолютно здоров.

– Ты сильно расстроился из-за венца, да? – Ран подошел ближе, с тоской взглянул на покрывало, но укладываться в постель без разрешения хозяина посчитал невежливым, так что пришлось спросить. – Можно мне лечь у тебя?

– Конечно, – потерянно оглянулся на постель фейри, а потом поднялся с нее, как будто уступая Рану место, и отошел к темному окну, которое даже занавеси не обрамляли. – Расстроился? – переспросил он, глядя в ночное небо. – Можно и так сказать, Ран. Я увидел смерть того, во что верил всю свою жизнь.

Как ни странно, утреннее кимоно так и осталось висеть на спинке кресла. Ран запахнулся в него с облегчением, едва не застонав от облегчения: ткань оказалась прохладной. Мелькнула мысль снять амулет, но стоило лишь представить, как тяжелые волосы лягут на спину, как под ними немедленно взмокнет шея, и пот потечет по позвоночнику... нет.

– Во что ты верил, Кроуфорд?

– В то, что мы предназначены друг другу, Ран, – глухо ответил тот. – В то, что ты разделишь со мной жизнь и корону. В то, чего явно никогда не будет...

– Ты перестал меня любить, теперь, когда у меня нет венца? – почему-то, стоило начать говорить, и жар сделался чуть меньше. А может, это кимоно помогло, Ран не знал. Он больше хотел понять другое. – Я не достоин?

Фейри засмеялся.

– Разве можно перестать дышать, захотев? – спросил он, посмотрев на Рана. – Нет, любовь моя. Но дело не во мне. Это тебя томили мои чувства, это тебе была ненавистна судьба стать моим супругом... Теперь ты волен поступать так, как пожелаешь. Та связь между нами, что родилась сегодня, не будет вечной, и если ты уйдешь, то однажды перестанешь чувствовать меня.

– Разве ты хотел бы, чтобы нас держала рядом друг с другом эта связь, а не любовь? – непонимающе переспросил Ран. – Моя, твоя – наша. То, что навязано, не берегут; то, что может исчезнуть, делается только ценнее. Ты хочешь, чтобы я ушел сейчас, раз я могу уйти когда-нибудь?

– Я хочу, чтобы ты не уходил никогда, – качнул головой фейри. – Но я не буду тебя неволить. Если ты не любишь меня… Не допускаешь этой мысли… – он замолчал и вновь отвернулся.

Ран поднялся с кресла, в которое успел присесть – когда? неважно, – запахнул плотнее полы кимоно, а пояс он так и не нашел, просто забыв про него. И подошел к Кроуфорду почти вплотную, обнимая со спины и прижимаясь лицом к благословенно прохладному плечу.

– Я никуда не собираюсь, – внятно произнес он. – Мне кажется, я перестал сопротивляться своему чувству еще тогда, когда позвал тебя сам, у дуба. Хотя бравада вышла весьма убедительной. Если бы венец не сгорел сегодня... я бы надел его.

Кроуфорд обернулся и обнял его. Прижал к груди и накрыл затылок ладонью, словно защищая от неведомой угрозы.

– Ты весь горишь, – с тревогой прошептал он. – Я пошлю за лекарем.

– Не надо, – в Кроуфорда хотелось вжаться и больше не отпускать, хотя бы на эту ночь. – Не надо, мне уже лучше. Здесь, с тобой. Там я заснуть не мог, да и дышать толком...

Он понимал, что говорит все быстрее и быстрее, но прямо сейчас остановиться не мог. Просто не было сил; последние крохи уходили на то, чтобы удерживать себя вертикально, и фейри, наверное, почувствовав это, подхватил его на руки и, крепко прижимая к себе, перенес на постель. А потом быстро раздел Рана и наклонился, обеспокоенно заглядывая в глаза.

– Пусть мы и не принесли друг другу клятв, и нам доступна лишь мизерная часть того, что могло бы быть нашим... Глупо не воспользоваться хотя бы этим, правда? – он прижал ладонь к груди Рана, и словно освежающий ветер побежал по венам вместо крови, всё быстрее и быстрее, наполняя тело легкостью.

Облегчение было таким сокрушительным, что стон удовольствия слетел с губ сам собой. А уж обнять Кроуфорда коленями, чтобы затем потянуть на себя, и вовсе показалось самым естественным, что только могло быть. Тело все еще переполняла слабость, но на то, чтобы дотянуться до губ, Рана все-таки хватило. “Сними амулет?” – шепнул он беззвучно, находя новое удовольствие в таком способе общения.

Кроуфорд улыбнулся, приподнял ему голову, и своенравный талисман сам упал в его руку.

– Спи, мой Звездный, – шепнул фейри, – я буду петь тебе. Спи...

Ран с облегчением смежил веки. “Как мне нравится твой голос”, – еще успел подумать он, прежде чем окончательно отключиться.

Ему снилось что-то легкое и приятное. Сон касался его мыслей, как пыльца с крыльев Олирри, и таял так же неуловимо. Когда Ран открыл глаза, за окном спальни уже брезжил рассвет. Кроуфорд спал рядом, придвинув Рана к себе и переплетя с ним руки. Можно было встать, но так не хотелось... Этот миг полного довольства Ран стремился длить и длить – хотелось прижаться сильнее, прикоснуться всеми доступными способами и остаться так, сберегая в памяти драгоценное мгновение.

Сейчас, когда тело отдохнуло и успокоился разум, стало возможным оценить вчерашние эмоции. Весь этот гнев, страх, ужас, тревога и вновь страх, что испытываемое может оказаться ложью. Но проклятый венец сгорел, не оставив следа, и сейчас при мысли остаться в этом замке, среди фейри и рядом с Кроуфордом, в сердце рождались совсем другие чувства: любви, нежности и удивительно ясного чувства дома, в котором пахнет черным чаем и специями. Но для этого... Ран тихо вздохнул.

У него осталось еще одно дело. Если легенда поможет в этом – хорошо. Если нет, то хоть не мешала бы. Ран не любил оставаться должен, а с королевой виверн получался уже перебор – она оказывалась впереди еще до его рождения.

– Спи, – прошептал Кроуфорд ему в волосы, – я слышу, как ты думаешь.

Ран погладил его по руке и задумчиво шепнул:

– Прости, я не хотел тебя будить... – он зевнул и прикрыл рот кулаком. – Просто проснулся.

– Ты меня не разбудил, – фыркнул фейри и опустил руку ниже, накрывая ею живот Рана. – Еще нет.

– Но ты не будешь против, если да? – Ран не мешал руке лежать там, где она лежала, только подвинулся ближе к Кроуфорду, прикоснувшись к нему спиной и задницей.

– У тебя ничего не выйдет, – сонно усмехнулся фейри, – потому что я действительно сплю.

Ран почувствовал, что улыбается. Вчерашнее напряжение отпустило, дышать действительно стало легче и не только потому, что проклятый венец больше не омрачал будущее.

Ран ощущал себя свободным.

– Я не думал, что венец действительно тебя пугает, – пробормотал фейри, который, похоже, думал в том же направлении. – Бедняжка Олирри… И когда она попала под влияние королевы королев? Выходит, это я не досмотрел.

Ран повернул к нему голову, но Кроуфорд лежал с закрытыми глазами.

– Что она вообще такое? – спросил Ран и развернулся уже всем телом. – Я слышу одни упоминания, но ничего по существу. То есть, я видел её в небе, но...

Фейри вздохнул, напряг руки, на миг прижимая его к себе плотнее, и лишь потом открыл совершенно ясные глаза.

– Мне не хотелось бы начинать утро с таких разговоров, – сказал он, пропустив сквозь пальцы несколько прядей. А Ран только сейчас осознал, что волосы, наконец, перестали расти, хотя теперь этот факт уже не имел значения. – Но чем раньше ты поймешь, кто тебе противостоит, тем быстрее мы придумаем, как с этим справиться.

Рану захотелось поцеловать эти сухие губы, и, чтобы не сбить наметившийся разговор, он на всякий случай отодвинулся подальше и сел на краю постели, укрыв ноги покрывалом.

– Иначе мне сложно сосредоточиться на словах, – коротко пояснил он и улыбнулся. – А вот так намного проще. Так что я слушаю. Как ее имя, для начала?

Кроуфорд нахмурился и покачал головой:

– Мы не знаем ее имени. – Ран, наверное, удивился слишком сильно, раз фейри добавил. – Вернее, то, как оно звучит на языке виверн, повторить не сможем ни ты, ни я, ни кто-либо другой. Это нам попросту недоступно.

– А как же тогда вы вели переговоры? Ведь она же была здесь, в замке? Олирри упоминала вчера... – нахмурился Ран и вновь отчетливо вспомнил: "Ты слаб! Я сделала все для этого!".

– Королеве не нужно знать чужой язык, – вздохнул Кроуфорд. – Свои мысли она вкладывает прямо в голову тому, с кем говорит. А если собеседник окажется не в состоянии сопротивляться ее воле, то он будет подчинен. Что и случилось с Олирри. Бедняжка верит, что она сама решила помочь.

– Она будет в порядке? – Ран нахмурился. – Что говорят лекари?

– Нескоро. Чувство вины не вылечишь ни травами, ни магией, – Кроуфорд отвел взгляд. – Иногда не помогает даже время.

– Надеюсь, ты не собираешься им терзаться? – с подозрением поинтересовался Ран.

– Я пока не знаю, как ответить тебе на этот вопрос, Звездный, – вздохнул фейри, и Ран вспомнил, что они вчера толком ничего не решили. А потом Кроуфорд вновь вернулся к теме разговора. – Против королевы могут устоять немногие, но на наше счастье, она не может долго присутствовать в мире фейри. По крайней мере, пока есть тот, кому предназначено быть хранителем, кто может почувствовать нашу землю и защитить ее своей магией.

– Ты или я? – спросил Ран. Кроуфорд просто кивнул.

– Другие миры защищаются похожим образом. У гномов есть Сердце гор, древнейший артефакт, который они берегут больше жизни. У людей... – он пожал плечами. – Человеческая земля сама противится присутствию королевы, Пресветлый.

Ран поморщился, как от скрипа ногтем по стеклу, и решил спросить в лоб:

– Чем я успел тебя обидеть, что ты опять титулуешь меня, Кроуфорд? – он поежился и натянул на плечи край покрывала. – Что не так?

– Ты Звездный этой страны, – уклончиво ответил Кроуфорд, – этого уже не изменить, вне зависимости, являешься ли ты моим супругом или нет. Земля признала тебя своим защитником.

– Я не отказываюсь ни защищать, ни лечить, так что мне не нужно напоминать об этом, – Ран не собирался сворачивать с темы. – Ты звал меня по имени. Что вдруг произошло?

Кроуфорд выдернул из-под головы подушку, притиснул ее к изголовью и тоже сел, глядя на Рана через разделившее их пространство постели.

– Я обратился к тебе, как к человеку, который останется Звездным на века, – сказал он. – В то время, как моим возлюбленным ты можешь перестать быть в любую минуту. И вина, в таком случае, будет лежать на мне столько, сколько я буду существовать.

– Так, подожди, – Ран потер висок, приводя мысли в порядок. – Здесь два разных вопроса. Сначала про вину. Вообще-то скорее я виноват перед тобой. В конце концов, это я воспользовался твоими чувствами, чтобы изменить условия нашего союза, и в результате легенда, которая составляла основу твоего мира несколько сотен лет, рухнула. Я не прав?

– И это подводит нас к тому, что будущее стало зыбким, как песок, – ответил Кроуфорд, не подтверждая, но и не опровергая слов Рана. – Вмешательство королевы изменило ход истории, и я не знаю, что увижу, когда войду в реку Времени.

– Добро пожаловать в мой мир, фейри, – серьезно кивнул Ран. – В мир, в котором нет вечной, предсказанной заранее любви... Но этой ночью я едва не сгорел от тоски, стоило мне представить и поверить, что больше нас друг у друга не будет. Вернее, что у меня не будет тебя – только потому, что я разорвал в клочья ту самую сказку, что помогала тебе ждать столько лет. Прости меня. Я люблю тебя человеческой любовью, и другой у меня нет.

Фейри молча кивнул, но его плечи расслабились, а глаза посветлели.

– Меня делают счастливым твои слова, – сдержанно произнес он. – Хотя будь ты моим супругом, часть будущих возможных проблем с королевой удалось бы избежать.

Ран дотянулся до его руки, сжимавшей покрывало, осторожно накрыл ладонью – и остановился, не торопясь сближаться больше.

– Что это за проблемы? – спросил он. – Расскажи мне. Ты силен и привык решать их в одиночку, но вместе мы действуем лучше. Вспомни наш первый бой: у меня не было напарника лучше. Ты говоришь, этот мир стал зыбок, но человеческий мир таков всегда, и потому я умею выживать. Поделись со мной – и мы победим.

– Королевский венец, рожденный в реке времени, дал бы тебе бессмертие, Ран, – и в голосе фейри теперь было слышно самую затаенную боль и самый глубокий страх. – Теперь его нет, и королева постарается тебя убить, поскольку предсказано, что именно Звездный уничтожит её.

– Бессмертие в каком смысле? – Ран удивленно потряс головой. – Меня было бы нельзя убить, как ни старайся? То есть, тебя тоже нельзя, поэтому твои подданные ждали, пока ты очнешься? И королеву нельзя убить, но я каким-то образом должен?

Он посмотрел на Кроуфорда с сомнением:

– Или речь о том, что мне больше не грозила бы старость?

– Тебе уже не грозит старость, – поправил его Кроуфорд. – Сила Звездного не даст твоему телу одряхлеть. Но ты смертен... в отличие от меня и королевы.

Ран кивнул, не собираясь отрицать.

– Я всегда был смертен, – он взглянул в ответ с неожиданной даже для самого себя нежностью, проскользнул пальцами в раскрывшийся кулак и погладил тыльную сторону ладони. – И не боюсь этого. Я рожден и воспитан людьми, а мы знаем, что ветер времени безжалостен, и даже самое дорогое он либо вырвет из рук, либо заставит песком и прахом стечь на землю. Но всё же мы любим, легко разменивая десятилетия невзгод на часы счастья. Я не оставлю тебя, пока ты будешь меня помнить.

– Срок твоей жизни уже безмерен, любовь моя, – прошептал Кроуфорд, беря его за руку и притягивая к себе. – Но от удара королевы тебя ничто не спасет.

Ран с облегчением перебрался ближе, радуясь, что дистанция забыта.

– Но ты снова не прав, – он вдруг поднял голову. Криво, но вполне искренне усмехнулся, чувствуя, как захлестывает азарт. – Строго говоря, если с бессмертием я пролетел, то убить меня может кто угодно, не только королева... Не сидеть же мне теперь в замке безвылазно. Так что, и хотел бы свести счеты, потому что остался ей должен как минимум один удар – и твой сегодняшний страх. А из меня неважный заемщик, увы. Предпочитаю платить и долг, и набежавшие проценты хорошей сталью.

– Но я предпочту, чтобы ты был максимально подготовленным и защищенным в этот момент, – вполне резонно ответил фейри и усадил Рана себе на бедра. – А пока все же стоит быть осторожными. Королева ранена и потерпела поражение, поэтому она может на какое-то время затаиться.

– Так ты обещаешь мне тренировки? – понимающе улыбнулся Ран, обнимая его за шею и ероша волосы на затылке. – Будешь гонять меня изо всех своих бессмертных сил? Я за. Только после того, как я закончу с ранеными, ладно?

Кроуфорд кивнул, а Ран снова не мог отвести от него глаз: фейри слишком привык, что мир вокруг предсказуем, логичен и расписан на сотни лет вперед. Река времени сделала ему один из самых опасных даров: убедила, что все под контролем, что у него достаточно сил и времени, чтобы справиться с любой напастью, которая будет предсказана и оттого станет вполовину менее опасна. Сам Ран не удивился бы, если, наплевав на все планы, виверны рванули на приступ в самое ближайшее время. И это знание порождало странную печаль: он не хотел быть тем, кто принесет в страну фейри хаос человеческой жизни, но этого, видимо, избежать уже было невозможно.

– Да, любовь моя, – засмеялся меж тем фейри. – Тебе очень многому предстоит научиться. Например, владение оружием и магией. Пройдут годы, прежде чем они покорятся тебе. Хотя... – он усмехнулся и погладил Рана по ягодице, – верхом ты держался очень хорошо.

От удовольствия Ран даже глаза прикрыл. Такое яркое оказалось ощущение: теплая, чуть шершавая тяжелая ладонь, скользящая по нежной коже... он едва не забыл, что от него ждут ответа.

– Мне повезло с жеребцом, – улыбнулся он, чувствуя, как пересыхает во рту. – Твоя заслуга.

– Понравилось? – усмехнулся Кроуфорд, начиная разминать задницу Рана ладонями. – А ты не верил!

– Неправда, – Ран чуть приподнялся, облегчая доступ, – в том, что нам с... жеребцом будет очень хорошо, я не сомневался. Я не мог поверить, что это действительно мой конь, а не разовая скачка.

Он поднял голову, пристально взглянул Кроуфорду в глаза и добавил:

– У людей ведь таких не бывает.

– Жеребец тоже счастлив иметь такого всадника, – напомнил фейри, забираясь пальцами между ягодиц. Рана даже дрожью пробрало. – Ему другой никогда и не был нужен.

– А мне так не хотелось переходить реку и расставаться с ним, – почти беззвучно ответил Ран, качнув бедрами навстречу ласке. – Я почувствовал себя предателем, когда умудрился найти рядом с границей другую лошадь.

– Что не мешало тебе получать удовольствие в чужом седле, – парировал фейри, чуть грубее двинув пальцами. Он ревновал до сих пор?

Ран улыбнулся и вздрогнул, почувствовав, как пальцы фейри раздвигают сжатые мышцы.

– Я должен был проверить, не занесет ли меня прямиком в омут, как обещают каждому, кто додумается оседлать келпи, – признал он и прошептал. – Но понял только, что омут давно перестал пугать меня.

– А, может, зря? – на миг задержал дыхание Кроуфорд, и растягивающих Рана пальцев стало больше. Теперь фейри ласкал его с маслом, непонятно когда зачерпнув его из знакомой плошки. А может, это Ран слишком отвлекся? – Вдруг там таятся новые кошмары?

Ран невольно вспомнил волкодлаков у Южных врат, едва не проигранную королеве виверн схватку, и, почувствовав в добавок к удовольствию еще и азарт, ухмыльнулся, наклоняясь к губам фейри.

– А это мы посмотрим, кто страшнее.

– Смелый какой, – выдохнул Кроуфорд, глядя ему в глаза, и нажал пальцами внутри. По позвоночнику как маленькие молнии пробежали. Чтобы не опустить веки и не застонать, Рану потребовалось усилие. А Кроуфорд добавил, согревая словами его губы. – Люблю таких.

Ран выдохнул и накрыл его рот поцелуем, горячим и жадным, раздвинул губы языком, ворвался в рот – Кроуфорд ответил с той же страстью и, чуть приподняв Рана, усадил себе на член. Спина выгнулась будто сама, Ран повел бедрами, насаживаясь сильнее и резче, распахнул глаза, сжался, пытаясь удержать член внутри, в себе, и, с трудом прервав поцелуй, хрипло шепнул:

– Разве можно отказаться от части себя? У меня так и не получилось.

А потом жесткое, сильное движение члена внутри заставило вскрикнуть, и Кроуфорд вновь прижался к Рану губами, воруя дыхание, и вдруг нажал пальцами на растянутые мышцы входа, осторожно запуская их внутрь.

Ран всхлипнул, задохнувшись, и замер, чувствуя, как растягивается и расступается кольцо мышц. Он только уперся лбом в лоб Кроуфорду, вцепился в плечи и застыл, не в силах предположить, что будет дальше. Стояло просто до звона в яйцах.

– Шагом поедем?- хрипло предположил Кроуфорд, мягко перебирая пальцами внутри и позволяя, похоже, Рану привыкнуть к ощущениям.

– Что?.. – они были настолько острыми, что он даже не пытаться осознать, что ему говорят. Сердце колотилось в горле.

– Или... рысью? – уточнил фейри, на пробу двинув бедрами. Перехватил взгляд Рана и поцеловал снова, не давая толком вздохнуть.

Не останавливайся, билось в голове – в крови, словно сам сердечный ритм отстукивал этот мысленный шепот, горячечный, задыхающийся и жадный. Ран попытался двинуть бедрами навстречу, но толком не получилось. Кроуфорд придержал его еще на мгновенье, а потом обхватил член свободной рукой, и Рана словно поглотила горячая вода.

Ощущения смазались, растеклись по телу, и оттого отстраниться от них, сбежать, хотя бы вдохнув воздуха, стало невозможно. А пальцы Кроуфорда все надавливали внутри, растягивая вокруг члена, и Ран тщетно сжимался, не понимая, что только сильнее разжигает возбуждение. Кажется, он и дышал-то лишь тем, что попадало в легкие вместе с поцелуем, и всего этого было мало, так мало!

И это жгучее, ласкающее, наполняющее лилось через край, беззвучно тянулось к Кроуфорду, заставляя магию звучать не то мольбой, не то требованием. В голове мутилось от желания, и Ран, даже если бы захотел сосредоточиться, все равно бы не смог – пока его так ласкали внутри, покачивая на члене и будоража рукой.

– Сейчас, сейчас... – шептал Кроуфорд, а потом сделал что-то рукой, соскользнув пальцами по члену, прижимая сильнее и резче, и Рана накрыло мгновенно и с головой. В этот раз глухая черная волна, полная звезд, швырнула к алому небу, перебивая дыхание и не позволяя даже кричать. Ран смог разлепить веки только через спустя какое-то время, оставшись так же: уткнувшись носом в ключицу, с намокшими от слез ресницами и высушенными, будто пергаментными губами. Кроуфорд уже высвободил руку и теперь просто держал Рана на члене, трогая губами мокрый от пота висок.

– Ты станешь моим супругом? – тихо спросил фейри.

Ран попытался поднять голову, но та оказалась слишком тяжелой, и он снова уронил обратно.

– Стану, – он сглотнул, но горло было сухим, – но, если можно, не прямо сейчас. Стану. В горе и в радости, в болезни и... забыл, как там дальше. Неужели у тебя еще остались сомнения?

– Теперь нет, – прошептал Кроуфорд, тепло усмехнувшись. – Уже нет.

 

 

С появлением в стране фейри Звёздного Шул-Диха всё чаще посещало неприятное чувство собственного идиотизма. Периодически оно органично дополнялось ещё и красочным ощущением расползающегося по швам мира, еще недавно казавшегося прочным и устойчивым. Однако минувший вечер переплюнул остальные, украсив весь этот букет ужасом едва не случившейся беды, коснувшейся их лишь краем крыла. Причем виверны. Поэтому, заглянув в последний раз в спальню к Звёздному и успокоившись от едва заметного сияния волос поверх одеяла, Шул-Дих плотно прикрыл дверь, повернул ключ и в сердцах выдохнул, не подумав, что Фри тоже в комнате:

– Мне надо выпить.

– Выпей, – согласился тот, даже не оторвавшись от изучения картографа, который Шул-Дих в свое время привез от гномов. Редкая и очень полезная вещица, и то, как осторожно держал ее в своих пальцах этот гигант, настроение не улучшало. Даже напротив! Шул-Дих сразу вспомнил виденную на корабле сцену, что опять качнуло маятник чувств – еще дальше в черную зону.

– Ты будешь? – неприветливо буркнул Шул-Дих. Даже для его мерзкого настроения не предложить присоединиться было все-таки чересчур.

– Составлю тебе компанию, – кивнул Фри, аккуратно ставя картограф обратно и усаживаясь напротив. – Но взамен ты расскажешь, отчего вы оба, как в воду опущенные.

Нет, мало того, что одолжение делал, так еще и спрашивал, а!

– Я не заметил что-то, ты головой нигде не бился? Может, зрение отказало? – не выдержал Шул-Дих и прошелся по комнате туда-сюда, но нервное состояние лучше не стало.

Плюнув на то, как он может выглядеть в глазах полукровки, пусть и с редким магическим даром – ха! – Шул-Дих открыл сундук и вытащил любимое дриадское: крепчайший напиток, который лесной народ делал из виноградных гроздей и по полвека держал потом в дубовых бочках. Выдернув пробку и втянул в нос запах – дыхание знакомо перехватило, – Шул-Дих хлебнул бы прямо из горлышка, но потом перехватил понимающую усмешку на Фри и достал кубки резного стекла.

– Я присутствовал, как ты помнишь, – неторопливо кивнул Лунный клинок, с любопытством наблюдая за приготовлениями. – Но мне хотелось бы понять, что же такого ужасного случилось? Ран жив, хотя и несколько... эмоционально опустошен, опасности для него нет. В чем беда-то?

– Во всем! – огрызнулся Шул-Дих. В ушах шумело, словно океанскими волнами било в берег. Он, не вымеряя, плеснул в кубки вина, тут же хватанул свой и отхлебнул побольше. Язык обожгло, по внутренностям растеклось тепло, но прибой вроде как начал утихать. – Ты не понимаешь, что ли, что Звездный для фейри – всё?! На самом деле, всё – последний рубеж? И этот рубеж... – перед глазами вновь встала эта картина, и Шул-Дих чуть не взвыл.

Норманн тем временем с интересом попробовал содержимое кубка и, закашлявшись, одобрительно хмыкнул. Немое одобрение Фри воспринялось молчаливой поддержкой, а может, Шул-Диха наконец-то начало отпускать, и он вспомнил о еще одном деле. Дриадский напиток обязательно следовало употреблять с едой, а иначе он слишком быстро валил с ног. Но заведующая хозяйством Замка Олирри находилась в руках лекарей, и кто теперь взял на себя ее обязанности – поди найди!

Шул-Дих вздохнул и вытащил из сундука вяленые фрукты. Обычно он брал их в долгие переходы, они здорово поддерживали силы, но сейчас идти на замковую кухню совершенно не было настроения.

– Держи, – пробормотал он, швыряя на стол полотняный мешочек. – Не забывай есть, дриадское – очень коварное.

Фри неторопливо развязал шнурок, запустил лапищу внутрь и, выудив наружу сморщенную сушеную сливу, сунул ее в рот.

– Ты тоже не забывай, – и, дождавшись, пока Шул-Дих последует его примеру, продолжил. – Да, я не понимаю. Мне – и Рану, кстати – никто ничего толком не объяснил про этого вашего Звездного. Так что сядь и рассказывай, заодно выговоришься.

Как он легко это говорил, как будто проводил черту между собой и Раном – и всем остальным, включая силу и магию, должную оберегать целые миры! Шул-Дих вновь почувствовал, как на языке словно змея сворачивается, так и хотелось ужалить в ответ.

– Иногда мне хочется тебя назвать варваром, – растягивая слова, произнес он и оперся задницей на край стола, глядя на Фри сверху вниз. – И чем дольше я над этим думаю, тем больше склоняюсь к этой мысли.

Фри окатил его задумчивым взглядом: Шул-Дих чуть ли не физически почувствовал – задница, изгиб спины и плеча, открытая кожа ключиц в вороте рубашки, шея, губы – и лишь потом, наконец, взглянул в глаза.

– Называй, – проговорил он, – если это облегчит твои душевные муки. Я бы, правда, предпочел бы, чтобы ты это шептал, задыхаясь, но пока потерплю. И всё ещё жду ответ.

Шул-Дих даже не сразу с ответом нашелся. Нет, каков наглец...

– Что? – наклонившись к Фри, задушевно прошептал ему в губы он. – Одного Звездного уже мало, да?

– Снова ревнуешь? Не терпится на его место? – а тот и не подумал отодвинуться. – То, что Ран останется с вашим королем, было понятно с самого начала. Он, конечно, не терпит, когда его заставляют, но, если уж любит, как-нибудь справится и с тем, что хочет этого сам.

– А ты не привередлив, надо же! – сердце в груди Шул-Диха забилось чаще, щеки потеплели, но причину можно было списать на дриадский напиток. – Плохо лежал – подобрал, вернулся владелец – без слова лишнего отдал? Как удобно, и правда!

Фри вздернул брови и демонстративно округлил глаза:

– Когда предлагает такой, как Ран, пусть даже он решает свои вопросы, какой смысл отказываться? – он усмехнулся. С нахальством, решил Шул-Дих, неважно, что Фри эта улыбка очень шла. – Мне некому хранить верность, а он красив и полон страсти. Или ты захочешь, чтобы я хранил её тебе?

Норманн словно специально давил на больное место.

– А ты думаешь, за тысячу лет я не нашел того, кто будет хранить мне верность? – с пониманием протянул Шул-Дих и отодвинулся. Отсалютовал Фри кубком и натянул на губы презрительную ухмылку, так нелюбимую Нэнной. – Да ты еще более жалок, чем я думал... – А потом, словно виверна за язык дернула, добавил с придыханием. – Варвар.

– Зелен виноград, сказал лис, – медленно облизнувшись, усмехнулся Фри и, не позволяя возразить, вернулся к вопросу: – Расскажи мне про легенду всё же. Варвар хочет понять.

На влажные губы норманна можно было смотреть вечно, поэтому Шул-Дих раздраженно повернулся к столу, запуская руку в мешок с фруктами.

– У мира фейри два источника силы, – торопливо пробормотал фейри. – Король, олицетворяющий прошлое – саму основу мироздания, – на отполированное до блеска дерево лег кусок сушеной груши, – и Звездный, олицетворяющий будущее, надежду и развитие. – К груше добавился инжир. – Без этих двух начал фейри не смогут выстоять перед вивернами, королева которых – есть порождение хаоса. Убери одно из начал... – он подхватил инжир и торопливо зажевал его. – И всё.

Фри вытащил из мешка вяленое яблоко, предварительно вымоченное в меду – Шул-Дих сам очень любил такое, – с удовольствием откусил от него, снова облизнул губы и глотнул дриадского:

– Но Ран только появился, – протянул он. – Что вы, жили без будущего? Бред какой-то.

– Так и людей раньше не было, – парировал Шул-Дих, не понимая, всерьез Фри не догоняет расклада или лишь притворяется. – А сейчас виверны тянут из вас страхи, с каждым годом становясь все сильнее! По легенде Звездный придет новым мечом, чтобы встать на страже миров и победить королеву. Бесконечная война будет закончена, земли устоят перед тьмой! А теперь что?

– Погоди, – заморгал Фри, даже отставил кубок, – что значит: людей не было? А сейчас откуда взялись? Ваш король своего Звездного, как вы говорите, тысячу лет ждет. И потом – ну и что изменилось? Ран есть, королеву он убьет, а мы поможем... и земли устоят перед тьмой, все такое. Нет?

– Раньше миры не соприкасались! – Шул-Дих от нетерпения даже ладонью по столу ударил. Нет, норманн точно варвар, такие элементарные вещи приходилось объяснять. – Изначально существовала лишь река Времени в извечной Тьме, но потом из вод ее поднялись, как пузыри, несколько миров. Они росли и ширились, некоторые, не выдержав столкновений с другими, гибли, а один, погибая, каким-то образом сумел поглотить второй и уцелел. Так родилось племя виверн, которое жаждет уничтожить все остальное и ищет для этого пути. Понял теперь?

– Это я понял, – неторопливо кивнул Фри, – выходит, виверны должны были погибнуть, но не погибли, а захватили какой-то из миров под свои нужды и теперь атакуют другие... пузыри? И что не так с Раном?

– Королевские венцы, – вновь повернулся к нему Шул-Дих, – были рождены в реке Времени вместе с мирами. Венец воплощает саму суть мира и делает своего владельца бессмертным. А теперь, когда Звездный уничтожил свой венец... – горечь вновь подступила к горлу, и ее вновь пришлось залить жидким огнем из кубка. – Когда королева зачаровала его... Проклятье! – слова никак не подбирались. – Ей достаточно только выждать подходящего момента.

Что будет дальше, Шул-Дих предпочел бы не озвучивать. Под кожей до сих пор ощущался ужас того мига, когда Кроуфорд упал на траву и защита, которая до того воспринималась надежными стенами, стала истончаться, пропуская сквозь себя полчища крылатых тварей. Даже счастливое воспоминание другого мгновения, вернувшего надежду и проявившегося звездным, сияющим щитом магии, который ощутил любой фейри – не могло изгладить страха испытать это вновь.

– Вы боитесь, что он остался смертен, а значит, может быть убит. – Шул-Дих вдруг заметил, с каким неожиданным участием смотрит на него Фри. – Тогда вы останетесь не только без защиты, но и без того, кто знает и понимает людей и кто сможет построить будущее в контакте с ними. Поэтому ты плевался ядом, язвил – но сберег его.

В этих рысьих, сводящих с ума глазах светилось понимание, и Шул-Дих почувствовал безмерную усталость и одновременно благодарность, такую огромную, что на глаза сами собой навернулись слезы.

– Да, – выдавил он, отворачиваясь. – Пока он здесь, земля будет хранить его. Пусть без венца, но он будет. Невенчанный – лучше, чем мертвый.

Он не выдержал, отлепился от края стола и отошел к окну. Распахнул створку, позволяя ночному ветру остудить голову, и запрокинул голову, отчаянно желая, чтобы злая влага закатилась обратно. Он не хотел, до безумия не хотел, чтобы проклятый полукровка видел его таким.

Когда его обняли со спины, Шул-Дих сначала вздрогнул, не понимая, а потом дернулся ещё раз почти всерьез. И замер, когда Фри прижался губами к макушке и зашептал:

– Тихо, тихо, лисенок, я тебя не жалею. И презирать не начну, спокойно.

У Шул-Диха потемнело в глазах. Он сам не отследил, когда развернулся и ударил – жестко, точно в грудь, вышибая дыхание, так же, как бил волкодлаков, если оставался без оружия. И норманн отлетел через всю комнату, к столу, сбивая стулья и чудом умудрившись удержаться на ногах. А Шульдих все пытался совладать со звоном в ушах и бешеной, жгучей яростью.

– Я тебе... – процедил он, выпрямляясь, – не лисенок!

– Сколько страсти... – Фри пытался отдышаться, стоял нетвердо, но улыбался. – Я задел больное место? Прости, я не хотел обидеть. Только посочувствовать. Ну и полапать, не без того. Заслужил ли я второй удар за такую откровенность?

Шул-Дих тряхнул рукой. Ладонь саднило, словно он врезался ею в камень, и это Фри еще очень повезло. Даже в бешенстве Шул-Дих не хотел его убить или ранить, а потому ударил открытой ладонью, а не кулаком. Но теперь лицо горело не только от злости, но и от слов... этого варвара.

– Любишь, когда тебя бьют? – презрительно процедил он, а потом с деланным безразличием проследовал к столу и от души налил в свой кубок дриадского.

Фри, наконец отдышался, подошел и, встав рядом, оперся ладонями о стол:

– Бьешь ты крепко, – он потянулся за своим кубком и подставил его Шул-Диху. Подумав немного, фейри туда плеснул тоже. – В постели, наверное, тоже огонь, – тяжело вздохнул Лунный клинок, и фейри поймал на себе доброжелательный, но оттого не становящийся безразличным взгляд.

– Хочешь сравнить со Звездным? – ухмыльнулся Шул-Дих, на миг ощутив, как тело становится легче, а потом резко вернул себя с небес на землю. – Забудь.

Фри единым духом опрокинул в себя свой кубок, зажевал половинкой персика и вдруг поднял голову.

– Я могу, – спокойно согласился он и серьезно взглянул на Шул-Диха. – Не то, чтобы я настроен вот так сразу перестать предлагать тому, кто мне действительно нравится, но всё же... Самолюбие порой болит намного сильнее ребер и исцеляется дольше. Ты уверен, что хочешь забыть сам?

На этот раз Фри смотрел только в глаза, даже не думая соскользнуть взглядом на губы.

В соседней комнате спал Звездный, расстроенные происшедшим с Олирри феи еще, наверное, не убрали в королевском кабинете оставшийся от зачарованного венца пепел... Ворон тоже, скорее всего, ходил из угла в угол в собственной спальне, а Шул-Диху вот задавали такие вопросы.

– Сейчас не то время, – произнес он вслух, глядя на Фри,  – чтобы на такое отвечать.

– Как скажешь, – кивнул Фри и больше не сказал на эту тему ни слова.

До рассвета они успели уговорить еще пару кувшинов дриадского и отрубиться, а к обеду Шул-Дих узнал, что Ворон успел помириться со Звёздным. Фри, которому совместная попойка далась тяжелее, только проворчал что-то похожее на "наконец-то", перекочевал с подушкой в спальню и устроился досыпать там. Шул-Дих посмотрел на это с довольной усмешкой и ушел на Совет – в полдень приехали командиры с дальних застав и требовалось согласовать планы по скорейшему восстановлению обороны.

Переходы на гномьих перевалах по-прежнему стояли закрытыми. Разведчики, которые ушли туда накануне, еще не успели вернуться, и Северный рвал и метал, докладывая о состоянии запасов. Кроуфорд только слушал – обсудить, о чем они со Звездным договорились, Шул-Дих не успел, а потом поднялась Нэнна, и следующие два часа все ломали голову уже над проблемами магов.

К себе Шул-Дих вернулся вымотанным, как после схватки с волкодлаками. Фри уже куда-то ушел, может, к той же хозяйке Востока, и, подавив короткую вспышку раздражения, Шул-Дих ополоснулся в купальне и отправился к своим командирам, чтобы засесть с ними над картами уже до самой ночи. До своей постели он добрался окончательно уставшим, и сил на то, чтобы удивиться, что на другом её краю забыл Фри, просто не осталось.

Второй день прошел в похожем ключе, за исключением того, что Лунный клинок откуда-то приволок вырезанного из солнечного опала лиса и с улыбкой оставил его на столе перед Шул-Дихом, после чего опять куда-то уехал с Нэнной.

У лиса оказались черные обсидиановые глазки и нос, точно гномья работа...

Шул-Дих поймал себя на желании погладить игриво выгнутый хвост, бросил карты и сбежал в казармы, где, как оказалось, начали собираться вылеченные Звездным вчерашние раненые.

И вот тут уж пришлось наслушаться. К счастью, Шул-Дих уже знал, что Звездный ответил Ворону взаимностью, а потому откровенные байки не так резали слух.

Вечером Фри ни словом не обмолвился, что безымянная каменная поделка гномов делает на столике в спальне, а Шул-Дих, в свою очередь, не стал удивляться, почему Лунный Клинок снова спит в его постели.

А на утро Кроуфорд "обрадовал" его известием, что нужно ехать в Вил-Альнскую крепость, куда со всей границы свезли раненых. Шул-Дих попробовал отказаться, ссылаясь на завал в делах на Юге. Но одна фраза:"ты же понимаешь, безопасность Рана я могу доверить только тебе" – и теперь фейри первым ехал по туманной дороге, слушая, как за спиной Фри вполголоса обсуждает что-то со Звёздным.

Шул-Дих чувствовал себя идиотом, едва перевалившим порог совершеннолетия, но все-таки смирился с собственной ревностью, непонятно только, кого к кому – Звездного к Лунному клинку в рамках, так сказать, дружеского долга, или Лунного клинка к Звездному. По всему выходило, что оба варианты могли оказаться правдой. Во всяком случае, он вытерпел всего минут пять, прежде чем сплести обостряющее слух заклинание – подслушивающее не решился, вовремя вспомнив, что Фри видит магию.

– ...зато хотя бы волосы перестали расти, – усмешка в голосе Звездного явно относилась к чему-то знакомому только им двоим, и Шул-Дих только тихо вздохнул, ощущая уже привычный укол ревности.

– Не жалеешь? – спросил Фри, и Шул-Дих, скрипнул зубами. Вот он уже жалел, что поддался сумасбродной идее, теперь вот приходилось слушать, похоже, неприятное. Но хотя бы не смотреть...

– Было хорошо, ты же знаешь, – помолчав, ответил тот, – но смысл продолжать, если мы оба смотрим в другую сторону? Ему понравился кицунэ? Впрочем, нет. – Звездный оборвал себя, – Разумеется, он не признается. Но все же, впору спросить, не жалеешь ли ты, что я затащил тебя сюда?

Шул-Дих не понял ровным счетом ничего. В чем не признается Ворон? И почему "было"? Что, Кроуфорд и Звездный опять переиграли свои отношения? Голова пошла кругом.

– Ты же меня не бросаешь, – засмеялся Фри, и фейри немедленно убедился в справедливости своих подозрений. – К тому же, где еще я бы нашел столько веселья? А тоскливо точно не будет, к тому же война с вивернами на носу.

– И мне предстоит ее выиграть, – согласно протянул Звездный, – впрочем, этому я почти рад. Дело считается слишком сложным, даже невыполнимым, а без такого вызова мне скучно жить, раз уж ты не пустил меня на остров Эрин.

– Вообще-то я не... – начал Фри, и Звездный перебил его смешком:

– Брось, это было очевидно; кроме того, ты же оказался прав.

Фейри развеял заклинание и пришпорил коня, вырываясь вперед. Настроение испортилось, и на память пришло данное себе обещание не думать о словах Фри. Он быстро найдет замену Звездному... а может, даже и искать не придется.

Не верилось, что Ворон мог настолько отчаяться; но, если у Кроуфорда чувство долга взяло верх над сердцем, сколько продержится это хрупкое равновесие? А сколько продержится мир, если сам король, плоть от ее плоти, будет несчастен? Кто знает, может им всем грозит голод от оскудевшей, переставшей принимать семя земли. Шул-Дих вздохнул. Хорошего решения здесь не было, и оставалось только наблюдать.

Позади послышался топот; его нагоняли, но, к счастью, в тумане уже проступали ворота крепости.

Распорядившись, чтобы Звездному приготовили комнату, и оставив его на попечении Фри – все равно Лунному клинку нечего было особо делать, местные маги его найдут сами, пока Звездный будет заниматься целительством, Шул-Дих ушел искать Кеннарда, раз уж попал в эти края.

Через полчаса над крепостью развернулся звездный купол, и Шул-Дих только передернул плечами, не желая признаваться, насколько осязаемо-приятным было возникшее ощущение безопасности. Потом из импровизированного лазарета потянулись первые излеченные: видимо, самые легкие, кому прилетело только проклятием.

Шул-Дих смотрел на эти восторженно-изумленные лица и понимал, что хочет Звездный или нет, а его будут любить в войсках – уже любят. А если он не ограничится только лечением и проявит к ним хоть немного внимания, то будут обожать. Учитывая, что Звездный даже венец отказался надеть, такое внимание могло бы стать в дальнейшем очередной проблемой.

Шул-Дих не знал, как он сам сможет сработаться со Звездным. Конечно, в личном счете по  части спасения жизни друг друга они шли вровень. Но Шул-Дих не понимал отношения Звездного к ситуации в целом, а потому и не мог принять толком… В итоге в душе как проклятье какое сидело, ни вздохнуть толком, ни выдохнуть – как ни повернись, везде колет.

В таких мыслях его и застал Фри. Только Шул-Дих устроился  на ступенях лестницы, ведущей во внутренний двор, только подставил лицо вечернему солнцу и подумал, как его так угораздило, когда сверху упала тень.

Пришлось приоткрыть один глаз, и Фри понятливо сдвинулся так, чтобы тень накрыла глаза целиком.

– Я кое-что интересное нашел, – без околичностей начал он, – пойдешь со мной? Если что, Ран отдыхает, и вокруг него целая крепость народу. Костьми лягут, но устерегут.

Шул-Дих чуть заторможенно кивнул; действительно, он мог бы и не ставить бойцам такую задачу – после исцеления они и сами дали бы себя нарезать на ленточки, если бы Звездному это понадобилось.

– А тебя-то кто одного отпустил? – следовало сразу найти этого умника.

В лесу, расположенном в долине ниже, могли таиться волкодлаки, и не то чтобы Шул-Дих не видел, как норман может расправиться со стаей...

Он зябко поежился.

– Кто же со мной кроме тебя сладит? – Фри двинул бровями и ухмыльнулся, а Шул-Дих с неловкостью понял, что опять поддается обаянию его личности. Фри был теплым, как то солнце, на котором только что грелся фейри, и мог быть таким же ласковым. Это Шул-Дих видел на корабле. Не каждый сможет внезапно подхватить на плечо так, чтобы другой не почувствовал себя униженным.

Шул-Дих тогда и растаял – стремительно, как кусок льда в кипятке. А сейчас Лунный клинок снова взялся заигрывать... и фейри ничего не мог с собой поделать, так это было желанно. Так что сейчас он вздохнул для вида, а потом поднялся на ноги.

– Куда идти? Если к лесу, то отряд собрать нужно – нечего рисковать по-пустому, – напомнил он.

Фри отрицательно качнул головой:

– Нет, это по нашу сторону... и это-то и странно, – он действительно зашагал по направлению к внутренним воротам.

Шул-Дих пристроился рядом, почти плечом к плечу. Солнце ласково гладило затылок, и он вдруг подумал, как давно не распускал волосы – руки сами бездумно собирали походный хвост по утрам или в купальне.

– Не отставай, – оглянулся Фри, и Шул-Дих немедленно сделал непонимающее выражение лица.

Очень не хотелось, чтобы найденное Фри оказалось серьезным. Фейри отчаянно нуждались в передышке, чтобы зализать раны, раз уж новое столкновение с вивернами было все же неминуемо.

Идти пришлось довольно далеко. Уже закончилась полоса без леса, кольцом окружавшая крепость, и началась роща, а Фри всё ступал по ковру из слежавшихся листьев и прошлогодних сосновых иголок, мягко и бесшумно, и отводил в сторону свисающие ветки. Полумрак под деревьями скрадывал мощную фигуру, превращая норманна едва ли не в лесовика, и Шул-Дих так увлекся этой игрой теней, что чуть не врезался в спину Фри, когда тот замер.

Выглянул из-за плеча и с трудом удержался от изумленного возгласа: впереди, на просторной поляне, перегородив небольшой ручей, лежал поваленный вилейн – редкое гигантское дерево, которые когда-то встречались в этих краях. Мелкие ветви давно обломились, кору объели жуки и звери, и теперь голый остов возвышался над цветущей травой и образовавшимся озерцом, образуя причудливый грот, увитый цветущим плющом.

Фри усмехнулся, заметив произведенный эффект.

– Нравится? – спросил он.

Шул-Дих не сразу ответил: увиденное не нуждалось в пустых словах. Цветы, вода, солнце, травы и белая, как молоко, древесина вилейна, видимая сейчас во всей красе – он редко встречал более живописный пейзаж.

– А здесь есть еще кое-что, – Фри добрался до грота и выудил на свет большую корзину. – Ты ведь тоже умираешь с голоду, верно?

Шул-Дих понял, что его развели, как мальчишку.

– Да, – засмеялся он и пнул вилейна-предателя носком сапога. – Тоже.

Фри улыбнулся в ответ – не мельком, а спокойно, будто бы делясь бесконечно длящейся радостью, ласковой и нежной, – и открыл корзину, принимаясь вытаскивать оттуда разнообразную снедь. Шул-Дих замер на месте, не в силах оторваться от созерцания скупых, точных движений рук. Фри вообще вписывался в картину, словно необходимая и самая важная деталь. Возможно, Шул-Дих еще бы так стоял и просто смотрел, но тут ноздрей  коснулся соблазнительный запах, а в животе заурчало. Фри тихо засмеялся, услышав столь громкое одобрение своей идее, и протянул руку:

– Не стой там, как бедный родственник, иди сюда. Не съем же.

Взять его за руку Шул-Дих не смог, справедливо полагая, что норманн поймет все и сразу. Но от улыбки не удержался.

– Я тебе не по зубам, – парировал он и, легко перескочив через лежащий на земле сук, встал рядом с опустевшей корзиной.

– А я только понадкусываю, – белозубо улыбнулся Фри, устраиваясь на бревне.

Даже в шаге от мяса, хлеба и сыра эти слова вызвали легкий внутренний трепет, и Шул-Дих поспешил отвлечься на еду, благо она действительно стоила внимания.

Хлеб оказался еще теплым – норманн что, бегом бежал туда-обратно? Мясо истекало соком, мягкий сыр обжигал язык острым вкусом, а сладкое молодое вино пахло фруктами и медом. Шул-Дих с удовольствием съел свою часть и, облизнув губы, усмехнулся, ловя направленный на него взгляд Фри.

– Что, все еще хочешь сравнить со Звездным? Да? – беззлобно спросил он и, поддавшись внезапному желанию, стянул с волос стягивающий их шнурок.

– Нет, – Фри завороженно потянул за ближайшую рыжую прядь, пропустил между пальцами, и Шул-Дих даже дыхание на миг задержал. От неожиданности, никак иначе. – Сравнивать я не стану. Даже в голову не придет.

Он накрутил волосы на пальцы, подбираясь всё ближе, потом погладил подушечками висок, и осторожно, словно боялся спугнуть дикого зверя, прошелся по краю уха, чуть царапая нежную кожу. Почему Шул-Дих это ему позволял, он не понимал и сам. Мысли вдруг стали путаться, особенно, когда Фри надавил пальцами чуть сильнее, массируя кожу и отводя в сторону привыкшие к хвосту пряди. От прилившей крови сладко заныли корни волос. А потом ладонь легла на затылок, и Шул-Дих опустил веки.

– Целуй уже, – шепнул он, чувствуя, как замирает сердце. – Пока я не передумал.

Немыслимо долгое мгновение ничего не происходило. Шул-Дих уже собрался открыть глаза и дернуться в сторону, решив, что его разыграли, но тут на кожу сначала лег жаркий, дразнящий выдох, а потом губ все-таки коснулись губы. Шул-Дих ответил на поцелуй – ничего не доказывая и не пытаясь завлечь, он позволил себе просто насладиться моментом. Вряд ли Фри действительно хотел того же, что и сам фейри, поэтому оказалось так просто на миг отпустить себя. Так же легко, как и ударить тогда.

Никто никому ничего не был должен. А Шул-Дих еще и не ждал, благо перед глазами маячили куда более яркие примеры. С тем же Фри, к тому же.

Для случайной одноразовой страсти поцелуй оказался слишком нежным. Почти деликатным. Шул-Дих даже бровями двинул, мол, это всё? Но Фри углубил поцелуй и теперь пил фейри, не отрываясь, не позволяя отвлечься, но при этом дразнил нежностью там, где Шул-Дих ждал мимолетной жадности.

В голове затуманилось, и когда поцелуй прервался, фейри не сразу открыл глаза. А открыв, увидел, что Фри так и не отодвинулся. Его дыхание по-прежнему ласкало Шул-Диху губы.

– Со Звездным ты был более...энергичен, – протянул Шул-Дих, даже не подумав отстраниться.

– Не хотел тебя напугать, – прошептал тот с улыбкой. – Но ты, я смотрю, не робкого десятка.

Внутри у Шул-Диха уже все сводило от желания, но поцелуя все не было.

– А ты, похоже, нет, – срывающимся шепотом произнес он, провоцируя Фри сделать уже что-нибудь.

– Ты еще не разрешил мне поцеловать тебя еще раз, – напомнил тот.

Шул-Дих чуть не застонал. Вместо этого он крепче ухватился за гладкое дерево под ладонью и выдохнул.

– А если я скажу "нет"?

Фри погладил его по затылку, пальцы скользнули на шею, пробрались за ворот и нажали на мышцы загривка. Шул-Дих вздрогнул и незаметно сглотнул.

– А ты скажешь "нет"? – тихо спросил Фри и медленно убрал руку. – Тогда я, безусловно, подчинюсь.

Шул-Диха разрывало противоречивыми желаниями. Но норманн, похоже, был слишком уверен в положительном ответе.

– Нет, – выдохнул Шул-Дих, уверенный, что Фри поступит наперекор, как тогда, на корабле.

И чуть не застонал вслух, когда тот отодвинулся и вернулся на свое место.

– Еще вина? – самодовольно спросил тот.

Что ж. Так даже лучше.

– Наливай, – кивнул Шул-Дих и провел языком по влажным от поцелуя губам, отметив про себя, как на это смотрит Фри.

– Любое твое желание, – полукровка, впрочем, позволил себе задержать взгляд, а потом склонил голову, наливая вино в невесомый берестяной кубок, скрученный обычным конусом. На лоб ему упала седая прядь, и Фри сердито сдул ее с глаз. А потом оказалось, что на мех кто-то наложил чары охлаждения, и Шул-Дих с радостью глотнул холодный напиток, желая остудить пожар смятения в груди.

– Так понравилось вино? – в глазах Фри светилась ирония, нежность и что-то еще, сильно смахивающее на откровенное любование.

Вряд ли человек говорил только о медовом настое.

– Возможно, я не распробовал, – ответил Шульдих, стараясь держаться нейтрального тона. – С молодым вином не знаешь наперед, когда оно ударит тебе в голову.

Фри понимающе кивнул.

– Предпочтешь перебить вкус чем-то другим... – он кивнул на корзину, – или хочешь продолжить приятное знакомство?

Золотые глаза искрились лукавством, мягким и не обидным.

– Пожалуй, – Шул-Дих на миг подумал, что мог бы найти себе кого-нибудь в крепости. Сейчас там находился не только гарнизон, но и приезжие со всей округи... Но только на миг. Не хотелось никого другого, только этого гиганта с желтыми нечеловеческими глазами. – Я продолжу, – смиряясь, сказал он, а потом поднес Фри наполовину пустой кубок и все же спросил. – Почему твои глаза такого цвета?

Фри повел плечом и, наполнив берестяной кубок до краев, с интересом посмотрел на Шул-Диха.

– Подарок одного из предков, – вкрадчиво ответил он, – может, даже виверны, – и усмехнулся, заметив удивление. – Мать что-то такое упоминала, с крыльями, – он засмеялся, а Шул-Дих во все глаза смотрел на этого невероятного человека. – Хотя, может, это мое нынешнее прозвище так с детства оправдывалось?

– Твои волосы... – слегка охрипшим голосом начал Шул-Дих и кашлянул, желая обрести привычный тембр. Холодное вино всегда отличалось коварством. – Лунные клинки – это легендарные воины нашего народа, лучшие из лучших, обладавшие редкой магией. Их волосы всегда становились белыми, когда воин входил в стадию обретения силы. Это не прозвище, варвар.

Фри посерьезнел.

– Я действительно ценю это, поверь, – он даже церемонно склонил голову, – но сразу принять столь кардинальные изменения в своей судьбе непросто. Обнаружить, что кто-то нуждается в тебе так сильно и при этом вас свел только слепой случай... Мне казалось, что Нэнна преувеличивала по извечной женской привычке, но ты к этому вроде бы не склонен.

Бывшее таким хорошим настроение мгновенно испортилось. Мало того, что Фри говорил словами Звездного, который вывернул Кроуфорда чуть ли не наизнанку, прежде чем ответил на его чувства! Так он еще и Нэнну приплел!

– В отличие от Звездного, тебя легенда не держала никогда, – желчно напомнил Шул-Дих и поднялся на ноги. Хотелось пройтись, хотя бы по берегу разлившегося рядом ручья. – И не держит.

– Подожди, – Фри вскочил следом, но дальновидно не стал хватать даже за локоть. – Я – не Ран. Я не пытаюсь отрицать то, что меня привлекает. И в отличие от Рана я рад оказаться здесь, – твердо закончил он.

С одной стороны, Шул-Диха успокаивали его слова. С другой – только становилось только горше. Фри вновь ткнул в больное место, и портить день очередными мыслями о том, что дальше предпримет Звездный, не хотелось. Как и озадачиваться вопросом, когда Фри успел заполучить столько власти над самим Шул-Дихом?

Нет, определенно, стоило кого-то найти на сегодняшнюю ночь. Шул-Дих мотнул головой, едва не пропустив следующей тихой фразы Фри:

– Не сбегай и ты, очень тебя прошу.

Он подавил тяжелый вздох.

– Ладно, – согласился он, не совсем понимая, с чем именно соглашается. Хотя Фри был прав, бегство ничего не решало. Лунный клинок мог найти себе новый интерес в любой момент. А в свете того, что в его жилах текла кровь виверн... Власть над разумом, может, и не захватывал, как королева королев, но и уговаривать умел неплохо. С душой.

Шул-Дих опустился обратно на свое место и, подобрав с травы полупустой мех, собрался было плеснуть себе еще вина, да передумал.

– А почему ты Лис? – отвлекая его от мыслей, спросил Фри.

– У каждого фейри есть второе имя, – ответил Шул-Дих, глядя, как по клеверному листу ползет черная в желтую крапинку гусеница. – Его выбирают маги на седьмой день после рождения ребенка. У нашего народа очень редко появляются дети, – вздохнул он, вдруг желая пояснить. – Обретение второго имени это целый ритуал, праздник для всех. Второе имя дает магия нашей земли, оно всплывает из колодца, в который иногда попадает капля из реки Времени.

– Не знал, что магия умеет писать, – пробормотал Фри.

Шул-Дих снова вздохнул, только на этот раз слабо улыбнулся.

– Оно появляется в виде образа, определяет характер и способности и всегда связано с природой, – пояснил он. – Это только Ворон у нас сразу с двумя именами проснулся.

Фри вновь придвинулся почти вплотную, сел рядом, касаясь плеча Шул-Диха своим плечом, и какое-то время молчал, всматриваясь, как роща качает ветвями и пускает солнечных зайчиков серебристыми листьями осин.

– Значит ли это, что мне еще предстоит услышать свое второе имя?

Шул-Дих улыбнулся. За грудиной опять становилось тепло.

– Тебе мало Лунного клинка? – спросил он, с усмешкой скосив взгляд на человека. – А ты жадный, оказывается... – Фри усмехнулся.- Люди, что с вас взять? Звездный вот разрушил древнюю легенду, от парного королевского венца ничего не осталось. Мне страшно предположить, что сделаешь с нашими традициями ты.

Фри засмеялся, а потом вдруг накрыл своей лапищей руку Шул-Диха.

– Ничего, что тебе бы не понравилось, – пальцы нежно втерлись между пальцами, ладони соприкоснулись плотнее, и фейри на миг закрыл глаза, вспоминая поцелуй.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – напомнил он и себе, и Фри.

– Но узнаю, если ты позволишь, – гладя его пальцы, возразил тот.

– Ты меня сегодня уже спрашивал, – прошептал Шул-Дих. – Хочешь рискнуть снова?

Фри поднес пойманную руку к губам, и Шул-Дих не сопротивлялся, уже смирившись с поражением.

– Ты стоишь риска, – шепнул Фри убежденно и коснулся поцелуем кончиков пальцев Шул-Диха. – Ты – стоишь.

Губы его раскрылись, и Фри медленно провел языком по подушечкам, обрисовывая контур пальцев. А потом втянул их в рот и взглянул Шул-Диху в глаза.

– Нэнну...- горло перехватило, а от нежных прикосновений и вовсе пробирала дрожь, – ты так же соблазняешь?

– Нэнну... – Фри выпустил кончики пальцев изо рта, – мне ни разу не пришло в голову соблазнить. А на тебя я не могу перестать любоваться, Лис.

Второе имя прозвучало на этих губах сокровенной лаской. Шул-Дих и опомниться не успел, как по пальцам вновь прошелся язык, и в одежде стало жарко.

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросил он, прекрасно понимая, что его возбуждение не осталось секретом.

Фри прижался щекой к ладони, позволяя пальцам скользнуть по виску и скуле, и прикрыл от удовольствия глаза:

– Я не знаю, Шул-Дих... Наверное, схожу с ума. Хочу, чтобы ты стал моим. И мне нравится, что ты не сдаешься сразу.

– Тогда ты, наверное, не ждешь, что я... – но солгать не получилось. Фри опустил их сцепленные руки прямо на пах фейри и слегка прижал, давая понять, что нет смысла что-то говорить. Шул-Дих закрыл глаза.

– Если ты скажешь"нет"... – переплетенные пальцы терлись по стиснутому в штанах члену. – Я послушаюсь. Но прошу тебя... Не говори "нет".

Шул-Дих застонал, не в силах этого вынести. Крепкая шнуровка на ширинке стала мучением: в паху тяжко тянуло, а ткань защищала от прикосновений слишком хорошо, чтобы их было достаточно, и слишком плохо, чтобы не чувствовать их вообще. Рядом послышался шорох и возникло движение воздуха, а потом Фри очутился совсем близко, вплотную. Горячее дыхание обожгло кожу шее, а когда к ней прижались показавшиеся раскаленными губы, Шул-Дих снова застонал.

– Фри-ии...- ухватившись за его плечо, фейри не понимал, чего хочет больше: дернуть человека к себе ближе или оттолкнуть. В голове мутилось. Желаемое находилось так близко, и можно было принять его, отведать страсть Фри на вкус, здесь, на поляне, где травы пахли молодым медовым вином... Но за рощей, в крепости, полукровку ждал Звездный, и Шул-Дих не мог, просто не мог позволить себе слабости взять то, чего так хотелось, и не узнать, какую цену за это придется платить и кому.

– Я...Не... Ран, – прошептал он, собрав волю в кулак. – Нет.

Фри чуть сильнее сжал губы на шее, а потом медленно – невыносимо медленно! Преступно быстро! – отстранился. Там, где он переставал касаться, тело словно прижигали льдом, и Шул-Дих едва удержал за зубами полный разочарования стон.

– Как скажешь, Лис, – нежно сказал Фри, – воля твоя.

Он поднялся с бревна и принялся собирать несъеденное в корзину, стараясь не смотреть на Шул-Диха.

Фейри сорвался с места. Воздух жег грудь, перед глазами плыло, все тело горело, как в огне. Ему нужно было остыть, охладиться... Выбросить из памяти все... Шул-Дих запнулся, тяжело дыша, и повернул голову в сторону запруженного ручья.

Спокойная вода поблескивала в кружевной тени, и он бездумно рванул на груди шнуровку, стаскивая с себя сначала кожаные наплечники, а потом и все остальное. Только штаны оставил – все равно озерцо, скорее всего, неглубокое.

Ступая по траве, устилавшей дно, он зашел в ледяную, явно родниковую воду по колено и, набрав полные ладони, плеснул себе в лицо. Почти сразу стало легче, и он еще сделал глоток, а потом пил, пока не заломило зубы. Ноги покалывало от ледяной воды, но в голове прояснилось. Лихорадочное желание улеглось, и, окончательно успокоившись, Шул-Дих решился обернуться. Фри давно закончил с корзиной и теперь сидел на стволе вилейна, неотрывно глядя на Шул-Диха. И с такого расстояния фейри не мог рассмотреть, что было в этом взгляде – развлечение? Печаль? Что? Он отбросил за плечи намокшие волосы и связал их в узел, а потом вышел из воды и принялся одеваться, не глядя на своего спутника.

– Если тебе было неприятно, я могу извиниться, – негромко произнес Фри и соскользнул по стволу вниз, едва Шул-Дих подошел. – Если я тебя обидел...

Нет, фейри прекрасно понимал, как Звездный сошелся с этим человеком! Полукровка, казалось, видел не только магию, но и читал в душах.

– Нет, – пробормотал Шул-Дих. – Пустое. Забудь.

Фри пристально взглянул на него, помолчал, а потом наклонился и поднял почти пустую корзину с земли.

– Я не хочу забывать, Лис, – спокойно сказал он и первым тронулся с места. – Тебе придется с этим смириться.

Шул-Дих шел за ним следом и пытался понять, что чувствовал Ворон, раз за разом натыкаясь на отказ. И что почувствовал Звездный, когда услышал, что Кроуфорд ранен.

Задумавшись, он отвел ветку, преградившую дорогу, снял с лица прилипшую паутинку и уже наклонился, чтобы пройти между двух молоденьких осин, склонившихся друг к другу аркой, как Фри, незаметно оказавшийся по левую руку, вдруг вскрикнул:

– Стой! Погоди-ка, – и удержал Шул-Диха за плечо, крепко уцепившись пальцами, словно боялся, что тот начнет отбиваться. – Смотри! – он подобрал сосновую шишку и швырнул её в просвет между деревьями.

За полшага до импровизированной арки шишка вдруг замедлилась в воздухе, а потом Шул-Дих с изумлением увидел, как прямо в воздухе она покрылась перьями, посерела, и по траве поскакал самый обычный воробей, что-то поклевывая между прелых листьев.

– Тоже паутина, – не отрывая взгляда от деревьев, прошептал Фри и сунул корзину в руки фейри. – Стой здесь.

Шул-Дих и не думал двинуться. Он даже не спрашивал – только смотрел, как из воздуха появляются и тянутся к рукам Лунного клинка словно вылепленные из дыма щупальца.

Фри глубоко вздохнул и закрыл глаза, и по коже его вдруг пробежали тонкие светящиеся линии. Их становилось все больше, они складывались во все более сложную вязь... а потом он бессильно уронил руку и открыл глаза. Устало улыбнулся:

– Нет, одному мне не хватает опыта. Надо привести сюда Нэнну, может, она разберется. Обойдем аккуратно?

– Это магия виверн? – Шул-Дих предпочел бы уволочь Фри отсюда подальше, но тот рассмеялся, заметив его тревогу, и вдруг порывисто обнял, на мгновение прижав к своей широченной груди.

– Нет, что ты! – шепнул он на ухо. – Это магия леса. Ты же видел птицу... Прошел бы ты под деревьями, может, раз – и, правда, лисом бы стал? -  А затем поднял лицо Шул-Диха к себе и крепко поцеловал в губы.

Тот ответил сразу же – едва не застонал, почувствовав жадную, горячую ласку, и первым забрался языком в рот Фри. Недавнее сумасшедшее желание вернулось снова, и когда Шул-Диха подхватили под задницу и припечатали спиной к дубу, он не возражал. О нет, уже нет!

Фри прижимался всем телом, тянул к себе, и Шул-Дих, даже пожелав, не смог бы отстраниться. Он лишь держался за плечи Фри, цеплял его волосы, не позволяя оторваться и на миг, и про себя твердил, как заклинание – еще, еще!

– Я хочу... взять тебя на постели, – простонал Фри, вряд ли не догадываясь о том, что делает с Шул-Дихом этими словами. – Видеть тебя всего... Долго, слышишь?

– Да... – губы Фри словно ставили клеймо везде, где прикасались, и все горело – кожа, сердце, душа... Шул-Дих задыхался и тонул, выдыхая лишь. – Да, да...

– Я приду к тебе ночью, ты... Ты позволишь?

К вивернам всё, кого он обманывал?!

– Да, – прохрипел он.

Фри заткнул его поцелуем – губы засаднило еще сильнее – и крепче прижал Шул-Диха к дереву. А в следующий момент дернул шнуровку на штанах, и тесьма, словно оживленная магией, распустилась под его рукой так охотно, будто у нее был собственный разум.

Когда на члене сжались пальцы, Шул-Дих вскрикнул – в мозг, казалось, плеснуло жидким пламенем, но Фри в ответ только застонал, и оставалось вслепую нашарить его член и прижать его ладонью.

– Жадный, огненный Лис... – шептал ему в рот Фри, то и дело срываясь на рык от каждого особенно удачного прикосновения, – хочу тебя... Хочу увидеть настоящего – нагого, без хвоста... не сдерживайся больше, Лис, так тяжело останавливаться, так тяжело!

Шул-Дих вдруг ясно понял, что всё – спасения не будет. Человеческая страсть оказалась тем, от чего он не сможет отказаться. Как и Ворон, он попался в ту же ловушку.

Пальцы Фри нажимали под головкой члена, вызывая волны дрожи – одну за другой, ослабевшие ноги едва держали, и Шул-Дих пытался ответить тем же, выстанывая имя и сходя с ума от скольжения чужой плоти в кулаке.

Так он и кончил – как умер, до темноты в глазах и в разуме, но с именем Фри на губах. А когда немного пришел в себя, понял, что упирается лбом в шею Фри, а тот касается губами его виска и выглаживает поясницу.

– Не представляю, как тебя теперь отпустить, – признался Фри. – Все время кажется, что стоит тебе выскользнуть из рук – и больше ничего не будет.

– Вернемся... – в руке все еще подрагивала возбужденная плоть, и Шул-Дих, плотнее сжав пальцы, медленно двинул кулаком. Как еще Фри держался? Шул-Дих потер подушечкой пальца нежную головку. – Увидишь Пресветлого... передумаешь, – готовя себя к самому вероятному развитию событий, напомнил он.

Фри глухо зарычал в волосы и подавался в ладонь:

– Даже не надейся... – он тяжело сглотнул, – устроить сцену ревности и сбежать. Я все равно приду ночью... и мы поговорим. Столько... ох... сколько будет нужно.

Он застонал, когда Шул-Дих настойчивее провел ладонью по члену, от головки до самого корня, и навалился сильнее, впечатывая в дуб. На руку плеснула влага.

Бегал у них только Звездный и то... Стоило еще посмотреть, чем закончится дело. К тому же Шул-Дих сильно сомневался, что Фри придет только разговаривать. Если вообще придет. Поэтому Лис сделал то, что не требовало пояснений. Он поднес испачканную руку ко рту и широко лизнул пальцы.

– Да?

Глаза у Фри вспыхнули золотом, голодным и жарким; так горели глаза виверн, но сейчас от этого голода обмирало внутри.

– Ты играешь с огнем, Лис, – глухо пророкотал он, аккуратно взяв Шул-Диха за костяшки и вдвинув пальцы, перемазанные семенем, глубже в рот. А потом велел, не отводя взгляда: – Если уж начал – вылижи все.

Пальцы шевельнулись, и один из них мягко нажал на уголок рта, погружаясь в рот вместе с его собственными. Шул-Дих содрогнулся, язык невольно тронул этот новый палец, а низ живота судорожно сжался, завязываясь тугим узлом.

– Сколько пальцев ты сможешь принять, когда я буду готовить тебя для себя, Лис? – голос втек в ухо раскаленным медом. – Насколько широко ты для меня откроешься?

Остался только этот голос, и Шул-Дих почувствовал, как неумолимо тяжелеют веки.

– Открой глаза, Лис, – велел голос, – я хочу знать, что ты видишь меня.

Это была магия или гипноз, чары подчинения, которые достались норманну от виверны, и Шул-Дих, которого не сломила даже воля королевы королев, не смог им сопротивляться. Он открыл глаза, позволяя Фри увидеть туманившее их желание, слегка прижал зубами пальцы и обласкал их языком.

Колени ослабели. Не вминай Фри его в дерево, которое жесткой и корявой корой впивалось Шул-Диху в лопатки, он бы не смог стоять без опоры.

И, похоже, Фри это понял – между ног въехало колено, надавливая на пах, но позволяя Шул-Диху удержаться на месте. Только от этого едва ли стало легче. Пальцы во рту шевельнулись, гладя изнутри нёбо и щеку, и Фри почти беззвучно спросил:

– Здесь? Сейчас?

Шул-Дих шумно сглотнул, не слишком понимая, о чем именно его спросили: в голове не было ни единой мысли, только пронзительный золотой взгляд, пришпиливший его к дубу, словно бабочку-огневку.

Со Звездным он был таким же? Перед глазами вдруг встала исцарапанная Пресветлым спина, с рунными узорами, которые, светясь, распустились под кожей – так же, как сейчас... В вороте рубахи Фри Шул-Дих видел наливающийся голубым светом завиток древней "Аих", и руна небесного дара, знака судьбы, вдруг подействовала на него, как ледяная вода.

В голове прояснилось, и Шул-Дих, не позволяя себе ужаснуться тому, что чуть было не сделал, мотнул головой. Нет.

– Я буду ждать вечера, – Фри медленно потянул на себя руку, пальцы которой облизывал Шул-Дих, и тот заставил себя отпустить их. – А чтобы ты не сомневался в том, как сильно я буду ждать ночи...

Фри задрал на себе куртку, обнажая клин смуглой кожи, виднеющийся в распахнутой ширинке, скользнул мокрыми пальцами над самым пахом, и, повинуясь этим движениям, под подушечками медленно проступил золотой контур еще одной руны. “Элес”, звучащей одновременно как “лис” и “лес”.

– Ни с кем, кроме тебя, я в следующий раз не лягу, – тихо, но веско пояснил Фри, позволив увидеть, как руна тускнеет и впитывается в кожу, а потом спокойно опустил край куртки.

Шул-Дих торопливо отвел взгляд от обнаженной кожи.

– Интересно получается... – он дернулся, отлипая от дуба за спиной, и мотнул головой, стряхивая с волос древесный мусор. Вокруг шумел лес, деревья сплетались ветвями, перекликались певчие птицы, готовясь к вечерней заре, а над нагретой травой кружились мушки, водя хороводы с золотистыми от солнечных лучей пылинками. Шул-Дих же увидел все это только сейчас, как будто до того Фри закрыл собой целый мир – и большего уже не требовалось.

Нет. Идея бегства становилась все более привлекательной.

– Получается, я теперь хранитель верности Звездного? Пока я с тобой не лягу, он Ворону изменить не сможет.

Фри весело ухмыльнулся, почти оскалился. Но ответил мягко, отводя у Шул-Диха со лба мешающую прядь и заправляя её за ухо:

– Со мной – не сможет, – согласился он, – но это же не значит, что при желании Ран не найдет себе кого-то еще. Кроме того, – он заговорщицки понизил голос, придвигаясь чуть ближе, – обрадовать собой Нэнну я тоже уже не смогу, такая жалость.

– Да, опрометчивое решение, – согласился Шул-Дих и нахмурился. Слова Фри о Пресветлом отозвались внутри неприятным тянущим чувством, будто он в чем-то испачкался и теперь не мог отмыться. – Вдруг так и придется теперь... Одному.

– Я подожду, пока ты не дашь мне шанс, – серьезно ответил Фри, словно не заметив этого приступа мрачности. И напомнил: – Я ведь говорил, что ради тебя стоит и ждать, и рисковать. А пока... – он вздохнул, будто и правда привыкал к этой мысли, – буду жить со своей правой рукой, что делать.

Шул-Дих дошел до позабытой корзины, подхватил ее и пошел вперед, не оглядываясь на полукровку. Нет, человека – в том-то все и было дело. Люди, как представители самого молодого и жестокого мира, были совершеннее – более опасные и непредсказуемые. Ворон был прав. Да и легенда тоже... Если у фейри не будет моста к ним, все пойдет прахом.

И теперь Шул-Дих чувствовал себя уставшим, как будто Фри переиграл его в непонятной игре и победил в схватке, к которой он оказался не готов. Наверное, что-то похожее ощущал Звездный... то есть,Ран, когда оказался один на один с легендой. Но Ран победил, хотя победа дорого обошлась и ему, и Ворону, и всем фейри. Сможет ли победить он сам – и какой именно победы хочет?

Под эти сумрачные мысли дорога до крепости оказалась очень короткой. Шул-Дих коротко кивнул страже на воротах – и едва не споткнулся, увидев Звёздного, выходящего из дверей донжона. Видимо, в каминном зале собрали основное количество раненых, но неужели Ран успел устать настолько, чтобы позволять открывать себе двери? И кому – Ди-Лейну, еще вчера белевшему, как сметана, от одной только мысли, что взгляд Звёздного задержится на нём дольше необходимого!

Шул-Дих постарался незаметно ускорить шаг, но Фри успел первым. Он в мгновение ока оказался рядом с Пресветлым и оттер Ди-Лейна в сторону.

– Вот, видите, – внезапно заявил Ран, обращаясь к главному лекарю столицы. – Я же говорил, опекать меня есть кому.

Фри недоуменно повернулся к немного расслабившемуся Ди-Лейну, а Шул-Дих только глаза к небу завел, предполагая очередную сцену всеобщей любви.

– Проследи, чтобы он поел и немедленно лег отдыхать, – настоятельно ткнул гиганта в грудь лекарь. – Южный, к тебе это тоже относится.

– Всех привяжу к постелям, обещаю, – проворчал Шул-Дих. – Пресветлый, прошу за мной, наши комнаты в левой башне, сюда.

– И травяной отвар с шалфеем и медом! – крикнул им вслед Ди-Лейн.

– Как он мне надоел за день, кто бы знал, – Звездный вроде и шипел со своим обычным ядом, но и вполовину не с той же силой, так что, видимо, опасения Ди-Лейна были если не справедливы, то имели под собой весомое основание. – Да и теперь пристал, как клещ. Я могу сам себе открыть двери, в конце концов!

– Лекари все такие, – вздохнул Шул-Дих, пересекая двор. – Ты бы видел, как Фар-Арелло Кроуфорда опекал. Куда уж там двери...

– И правда, может, тебя на руках понести? – пробасил Фри.

Звездный полыхнул взглядом, потом процедил уже вслух:

– А в глаз ты не хочешь? А то за мной не заржавеет! И вообще... – он вдруг отвернулся, – я сейчас поем и сам спать лягу. Для этого мне никто не требуется. А тебя, носильщик, искала Нэнна, обещалась вскорости быть.

Кроуфорд придет к нему в сон, понял Шул-Дих, едва удержав глупейшую улыбку. Он ждет Ворона... и хочет этой встречи.

– Да, и про паутину ту ей расскажи, – напомнил он Фри, а потом повернулся к Звездному. – Пойдем, Ран. Я распоряжусь насчет ужина, но тут маленького народца нет, фейри готовят сами, без магии. Но если захочешь чего-то особенного, придется подождать. А тут осторожно, ступени разной величины.

– Я вижу, – пробурчал Ран и на прощание кивнул Фри, который отправлялся на поиски Нэнны, – я устал, а не ослеп, прекрати хоть ты со мной нянькаться. Лучше уж язви, так у меня будет хотя бы приятная иллюзия, что мир прочен и неизменен.

Шул-Дих промолчал. Он мог бы поддержать нарочито легкий тон взаимной пикировки, но заходящее солнце давало достаточно света, чтобы вблизи можно было разглядеть подлинную усталость, оставившую на лице Звездного свою безжалостную печать.

– Я же не зверь, – улыбнулся Шул-Дих, пропуская его вперед, чтобы незаметно подстраховать, если Ран оступится, – чтобы тебя цеплять понапрасну, когда ты ответить не в состоянии. Это, как Фри говорит, далеко не так весело.

За ужином посылать не пришлось: ответственный Ди-Лейн задался вопросом еще до того, как сумел выпихать Рана из лазарета. Так что оставалось только пристроить у порога корзину с “пикника”, сесть напротив и спрятаться за кубком с травяным отваром, глядя, как Звездный ужинает, а потом едва ли не засыпает в кресле. Ран даже позволил отвести себя до кровати – и отключился, похоже, как только откинулся на покрывало. Почти сразу его лицо разгладилось, и Шул-Дих только вздохнул, глядя на наполнившееся безмятежной нежностью лицо, а потом принялся раздевать этого упрямца. За ночь, проведенную в одежде и сапогах, Звездный ему утром спасибо не скажет.

Остаток вечера Шул-Дих провел с гарнизоном. Сначала выверял с Барсом туманные маршруты, оставшиеся невредимыми после нападения виверн, потом присутствовал при обсуждении запасов и ходе восстановительных работ: город Кал-Тэр, лежащий в полудне пути к северу, был почти разрушен. То, что не сожгли виверны, прикончила вода – запруду на горном озере эти твари уничтожили почти сразу. Но гномы из Неболд-Горна, крошечного поселения на десяток семей, устроенного ими в недрах этой же гряды – что они там для себя присмотрели, Шул-Диха интересовало всегда, – уже обещались помочь, хотя им тоже не повезло – вода затопила несколько тоннелей.

Первые звезды застали Шул-Диха на стенах. Он как раз слушал, как дозорные обсуждают потери в урожае и Звездного, оказавшегося еще сильнее, чем они думали.

Посоветовав им лучше смотреть за границей, Шул-Дих хмыкнул и, ощущая некоторое волнение, спустился вниз. Наскоро вымылся у источников и поднялся к себе.

Что делать с Фри и его настойчивым вниманием, он никак не мог решить – полагая, что того влечет простое любопытство, сложно было понять, как лучше поступить.

Удовлетворить интерес и отпустить Фри на все четыре стороны, или подогревать его, надеясь на что-то большее, и потом разочароваться еще сильнее?

Но все оказалось куда проще. Душевные метания вышли напрасными – человек попросту не пришел. Ни сразу, ни к полуночи.

Хорошо ещё, умение засыпать по желанию не оставило Шул-Диха и в этой ситуации, хотя сон был мутным и тяжелым, и раздавшемуся под утро тихому стуку в дверь Шул-Дих даже обрадовался, с облегчением вырвавшись из глухой изматывающей дремоты.

– Южный, это Нэнна, – послышалось из коридора, и он, недоумевая, распахнул дверь. Хозяйка Востока выглядела удивительно растрепанной: строгий узел-ракушка перекосился на одну сторону, из него свисали шпильки, и еще она, кажется, была в том же комбинезоне, что и вчера – для щепетильной Нэнны и вовсе невиданное дело. – Слушай, у нас небольшая проблема.

Шул-Дих испытал желание немедленно возвратиться в постель, накрыться подушкой и перевернуться на другой бок, чтобы не принимать участия в этом фарсе.

– Он храпит, и ты не выспалась? Или оказался слишком хорош, и теперь ты не знаешь, как удержать его у себя? – он потер глаза и все-таки открыл дверь шире, пропуская даму внутрь и отмахиваясь от недоуменного взгляда Восточной.

– Не пытайся строить из себя дурака, даже за час до рассвета, – Нэнна плотно прикрыла за собой дверь, – Лунный клинок говорил, ты в курсе. Он показывал тебе ту аномалию, смотреть на которую потащил меня? Ту, с преобразованием материи?

Шул-Дих молча кивнул, во рту стало горько. Выходит, теперь это называлось “смотреть аномалию”.

– Словом, она оказалась двухслойной, и... – Нэнна беспокойно сцепила пальцы в замок, – Лунный клинок провалился куда-то к людям. Не знаю куда, но я не смогла определить в лесу, а в зеркале я это место не узнаю, я почти не бываю в человеческом мире. Идем, посмотришь?

– Погоди... – Шул-Дих, наверное, что-то не понял, или Нэнна объясняла как-то путанно. – Что значит, провалился? Там спонтанный переход, что ли, образовался? Это как?

Он потряс головой, но большего порядка в мыслях не появилось. Нэнна раздраженно выдохнула.

– Лис, проснись уже, – она прошла в комнату, сбросила со стула одежду Шул-Диха ему на кровать и села. – Спонтанная магия, как в старые времена. Я уж и забыла почти, что такое бывает. А тут, видимо, Звездный пришел, произошло обновление стихий... Да и роща тут. Я росток вилейна нашла, можешь себе представить?!

Ну, вилейном Шул-Диха было уже не удивить.

– И что же случилось? Лунный клинок полез, куда не нужно? – проворчал он, испытывая досаду и злость. Почему, впрочем, и сам не отдавал себе отчета.

– Да намешано там всего было. Я только тронула – всё как крутанулось! Вуаль преобразования ты видел, как я поняла, а под ней еще и воронка перехода оказалась, нестабильная в зачатке. Она и развернулась.

– Ты отскочить успела, а он нет, – подытожил Шул-Дих мрачно, уже вполне представляя проблему.

– Он меня оттолкнул, – недовольно поправила его Нэнна. – За что я ему еще выскажу все, что думаю по этому поводу!

Как же, не думал он ее соблазнять! Шул-Дих обреченно вздохнул.

– Проблема в том, что переход схлопнулся, – Нэнна недовольно постучала ладонью по ручке кресла. – Точку выхода я рассчитала, но это человеческие земли, от наших выходов далеко...

– И что, Лунный Клинок сам дорогу не найдет обратно?

Нэнна посмотрела на него, как на идиота. Шул-Дих поднял руки, мол, ладно, ты сегодня умнее меня.

– Спонтанные переходы всегда дезориентируют, – веско напомнила Нэнна. – Кроме того у него с собой ни денег, ни лошади, и к нам оттуда ему добираться неделю, а он нужен мне здесь! А ты, Южный, умеешь открывать двери, так, может, уже сходишь и заберешь его?!

– Ладно, – скрепя сердце, согласился он, чувствуя одновременно и облегчение, и досаду. – Схожу. Только дай мне умыться и позавтракать, и будет тебе твой Лунный, у людей как раз рассветет, если я не ошибаюсь. И Звездного поставлю в известность обо всех ваших... – на язык просилось "шашнях", но Шул-Дих взял в себя в руки и добавил "изысканиях".

Нэнна только рукой ему вслед махнула, давай уже, не задерживайся.

– Я с тобой, – первым делом сказал Ран, едва выслушав рассказ о ночном происшествии. – Один ты не пойдешь. К тому же, я так понимаю, что это место мне знакомо... – он вновь посмотрел на карту, где Нэнна отметила несколько возможных точек выброса, и все они располагались в границах круга на окраине небольшого городка. – Только вот Фри, скорее всего, на месте сидеть не будет... А ближайший знакомый ему вход – это тот донжон, через который мы пришли в первый раз.

– Да он выведет его на другом конце страны! – Шул-Дих был близок к тому, чтобы бросить все эти дела с людьми и уехать куда-нибудь на дальнюю заставу. Но Ворон же не отпустит... – Ран, я тоже могу входить в сны. Всё просто: я его засеку и открою дверь. Вышел – вошел, дело сделано.

– Я. С тобой, – надавил Звездный. Да кто б сомневался!

Успевшего прибежать на завтрак Ди-Лейна Ран обрадовал перерывом в кипучей деятельности: у лекаря появилась возможность разобраться в результатах вчерашнего лечения, осмотреть пациентов и определить, кто из них уже не нуждается в помощи, а кому достаточно усилий армейского лекаря.

После всех сборов они вышли где-то на побережье, у старого дуба, нависающего над водой, и у Звёздного немедленно сделалось странное лицо: нечто среднее между неверием и обреченностью.

– Знакомое место? – спросил Шул-Дих, которого совершенно не радовала человеческая одежда. Но Нэнна настаивала именно на ней, и свою удобную куртку фейри пришлось оставить в крепости, а в простой льняной рубахе он чувствовал себя голым. Особенно, если Фри... снова начнет.

Ран улыбнулся криво и смущенно:

– Я тут купался несколько раз... и впервые дозвался Кроуфорда, даже без имени, – он отвел взгляд. – Сюда вела та дверь из его спальни.

Шул-Дих только пожал плечами.

Вот у Звездного проблем с человеческой одеждой не было, даже напротив. Если не считать того представления на Совете, он оказался удивительно скромен в одежде, один раз Шул-Дих даже застукал его спорящим с феей, заменившей Олирри – бедняжка пыталась добиться, чем нехороша ее вышивка.

Шул-Дих вздохнул.

– Я, наверное, должен принести тебе свои извинения, – пробормотал он и добавил, заправив за ухо выбившуюся из хвоста прядь. – Хотя не буду. А то ты решишь, что я ищу у тебя расположения и все такое.

– Не надо. – Ран мотнул головой, – Достаточно, если ты спросишь меня, сплю ли я с Фри, собираюсь ли делать это в будущем, и услышишь "нет" на оба вопроса. Это будет нам обоим намного более полезно, чем любые извинения.

Шул-Дих почувствовал, что губы сами собой складываются в улыбку, и ничего не смог с этим поделать.

– А почему, можешь ответить? – попросил он. – Я не про полезность имею в виду.

Ран помолчал, видимо, собираясь с мыслями. Потом ответил с явной неохотой:

– Мы сошлись, когда я пытался решить для себя, связался ли я с чокнутой нечистью, повернутой на супружеских узах и готовой ради этого пользоваться приворотными чарами, оголодал ли по сексу с мужчиной или действительно влюблен и теперь с этим придется жить. Первые два варианта со временем отпали, а третий мне помог принять именно Фри, потому что с ним было горячо, но... не то.

Такая откровенность дорого стоила. Шул-Дих решил ответить тем же.

– Как думаешь, он мне тоже что-то понять помогает? – и чуть ли не сразу пожалел, что спросил.

– Вообще-то я за вами не слежу, а ко мне он с душевными излияниями не приходил, – покосился в его сторону Ран, – так что никто кроме тебя на этот вопрос не ответит. Хотя, знаешь… Иногда очень помогает просто поверить тому, что говорит любовник. Вот прямо дословно, не достраивая в голове до якобы очевидных умозаключений.

– Он мне не любовник, – по инерции огрызнулся Шул-Дих и, наклонившись, отцепил от штанов сухую колючку. – Прости. У фейри все иначе и... сложно с людьми.

– Да нет никаких сложностей с людьми, – Ран пожал плечами. – За любым "всё сложно" скрывается обман или самообман. Либо ты любишь и хочешь, чтобы тебя любили в ответ, либо нет.

Говорить такое мог лишь человек, который не имел за плечами веков жизни. А вот когда каждый встретившийся тебе – знакомый, с каждым связана какая-то история, и не одна, и будут связаны новые, вне зависимости от того, останешься с ним или нет – ситуация выглядела иначе.

– Вас, людей, слишком много, – пробормотал Шул-Дих. – Вы привыкли бросаться в отношения, как в воду, не думая, есть там твердое дно или нет. Не получилось – не беда, попробуете заново, с другим человеком – с самого начала. А свою прошлую страсть можете не встретить никогда. Ваш мир огромен и будет становиться еще больше. И ваша жизнь слишком коротка, чтобы думать о последствиях.

– А ваш мир сделал фейри слишком медленными и осторожными, – Ран кивнул, – ты осуждал меня, что я бегу от легенды и вообще плевать на нее хотел, а что можешь ты без предсказанной судьбы? Ревновать Фри на расстоянии ко мне, Нэнне и каждому, кто появится рядом с ним, не решаясь приблизиться и влюбиться всерьез? Смешно, Южный. Даже мне смешно.

Они вышли на широкую дорогу, и до самых городских ворот Шул-Дих молчал, переваривая его слова. А потом, когда пыльные и грязные улицы набережной, так не похожие на городские дороги фейри, остались позади, все-таки признался:

– Он сводит меня с ума. Я забываю, кто я есть. Это пугает.

– Видимо, у вас ещё ничего серьезного не было, – коротко усмехнулся Ран. И пояснил на немое изумление: – Как раз поэтому ты пока не знаешь, кто ты и что ты рядом с ним. И хочешь ли ты меняться дальше. Перестань бегать, и сможешь определиться – нравится ли тебе тот новый человек, которым ты становишься рядом с ним? Или не нравится, и все это нужно прекращать раз и навсегда? Определишься – и сразу станет ясно, что со этим всем делать. И нужно ли делать вообще.

– Совет человека? – усмехнулся Шул-Дих, которому даже дышать почему-то стало легче.

– Совет друга, – вернул ему ухмылку Ран и, повернувшись к горизонту, указал рукой на крошечные домики вдали. – Там начинаются фермы. Если Нэнна не ошиблась в расчетах, Фри выбросило где-то на лугах. Правда, местные называют это болотом. Но, в любом случае, Фри пришел бы сюда первым делом. Поспрашиваем людей, может, он еще здесь.

– А потом я до него дотянусь и узнаем точно, – кивнул фейри.

Им повезло почти сразу: солнце едва поднялось к зениту, как им встретилось целое стадо овец, которых гнал на луга пастушок. Болота или нет, а сочная трава всегда ценилась вне зависимости от дурной славы. Ран вынул из кошеля медную монетку и, встретившись взглядом с мальчишкой, выразительно ее подбросил на ладони. Лицо у парня сделалось сосредоточенным и хищным, и он двинулся к ним, пробираясь едва ли не через всё стадо и ловко лавируя между белых спин. Подходил, впрочем, опасливо поглядывая то на Рана, то на Шул-Диха.

– Чего изволят господа? – неожиданно грубым голосом спросил он, постукивая по колену хворостиной.

– Мы ищем друга, – Ран ещё раз подбросил на ладони монетку, а Шул-Дих слегка нахмурил брови, для придания большей убедительности образу. – Он должен был оказаться здесь вчера вечером. Высоченный норманн, седой, в шрамах – но, возможно, пьяный или показался таким. Его накачали дурной брагой в Ливерпуле, а он того, слегка с приветом – будет бредить, пока не проблюется.

Да, лгать люди умели почти как гномы.

– А тебе с чего он нужон? – мальчишка ревниво отслеживал взглядом полет монеты и то и дело тер нос рукавом. – Тут норманнов отродясь не было, места гиблые. Утоп твой дружок, может... на болотах, там, – он неопределенно махнул в сторону. – Да и кабаков у нас нету, только до города идти если…

Нет, так Звездный ничего не узнает!

– А я тебе говорил, зря мы сюда приперлись! – удерживая Рана от нового вопроса, Шул-Дих шагнул вперед. – А ты заладил все, сюда он пойдет, сюда. Вон и пацан говорит, гнилое тут. Да и нечисть водится, как пить дать! Только знающие по болоту и пройдут, – малец ожидаемое приосанился, и Шул-Дих повернулся к нему. – Говорят, тут по ночам чудное бывает… только есть ли вера бродягам? Может, пустое болтают?

Пастух вновь почесал нос, степенно осматривая Шул-Диха, как товар на базаре.

– Правду, – понизив голос, потом пробормотал он. – Ночью, я слыхал, мужики с города ехали – зачарованного нашли. Он прямо с неба на них упал – болотные духи, видать, к себе тащили. Волосы зеленые, глаза желтые, во! – он показал на себе. – Здоровенный, как бык! Может, и хвост есть! Мужики его и приложили, чем под руку подвернулось.

Описание не сходилось, но Шул-Дих все равно показательно удивился.

– И что? Насмерть?

– Да какой там, – польщенный вниманием, ответил пастух и ударом ладони пришиб на шее слепня. – Только с ног и свалили, а там и разглядели на нем охранные амулеты всякие. Дорогущие, что рыцарский конь! Потому он и не по зубам болотникам оказался. В тине, видать, был!

– А потом куда дели-то? – монетка снова подпрыгнула у Рана на ладони, будто живая. – Зачарованного этого? В канаве бросили?

– Так на дальнюю ферму к знахарке Мэри и отвезли, – пожал плечами тот. – Только она тут и лечит.

Ран сосредоточенно кивнул и кинул мальчишке монетку.

– Благодарю.

Пастушок жадно общупал взглядом кошель у Рана на поясе, независимо утер нос и погнал отару дальше.

– Пошли, – Ран вздохнул, – можно было не спрашивать. Из всех мест, куда мог загреметь Фри... я даже не удивлен.

– Почему? Ты знаешь эту Мэри? – Шул-Дих обернулся на блеющих овец.

– И весьма близко, – с изрядным сарказмом согласился Ран. – Видишь ли, после первой встречи с Кроуфордом я искал у нее средства против фейри. Перепробовал, так сказать, все варианты. Как ты мог заметить – без особого толку.

– Фри был вторым вариантом? Не в обиду тебе, Ран, – Шул-Диху стало так весело, что он расхохотался. – Мы с тобой, оказывается, похожи?

– Второй попыткой, – поправил Ран, тоже посмеиваясь. – Как говорится, не бегай от лучника, умрешь уставшим.

Шул-Дих покивал, и возникшая тишина впервые не была натужной, а осталась такой же легкой, какой только что была беседа. Шлось под неё удивительно споро, и на появившуюся за очередным пригорком косую крышу Шул-Дих посмотрел с любопытством. На удивление, их приближение не встретили захлебывающимся лаем: фейри услышал за высоким забором только глухое угрожающее рычание, быстро сменившееся радостным повизгиванием.

– Эгей, хозяйка! – позвал Ран, входя. – Мэри!

– Ран! – из дома выскочила молодая еще женщина и кинулась Звездному на шею. – Ран! Ты вернулся! А волосы-то какие отрастил, это с ним, да? – ну, про Кроуфорда, значит, она знает. Шул-Дих ухмыльнулся и, обойдя их, зашел во двор. Хватило одного взгляда, чтобы собаки, рванувшие было в его сторону, жалобно скуля, попрятались в будки.

– Привет, девочка, – Ран подхватил ее и крутанул вокруг себя, вызвав восторженный писк, – как ты здесь?

Но поставил не вплотную, зорко подметил Шул-Дих: не позволил сползти по себе, прижимаясь всем телом, чтобы потом перейти к поцелую. Определенно, при всей своей прямолинейности, доходящей порой до откровенной грубости, Звездный не был чужд этикетных заморочек.

– Мне сказали, у тебя особый пациент.

– Ты не поверишь! – а женщина все равно выглядела счастливой. – Его на болоте нашли, он с неба упал!

Шул-Дих тихо засмеялся снова и, обернувшись по сторонам, заметил глазеющих на них работников – подростка да мужика в летах, укладывавших сено под навес.

– Почему же, верю. Надеюсь, он не слишком ушибся, пока падал. Покажешь его мне, Мэри? – Ран предложил ей локоть. – А потом поговорим о наших делах.

Шул-Дих только покачал головой. Кто бы сомневался, что у Звездного найдутся тут свои интересы кроме, собственно, Фри.

Странно, что на него самого отреагировали только собаки. Шул-Дих даже удивился подобному отношению к незнакомцам и только тут вспомнил, что по привычке отвел от себя взгляды, едва заслышав собачий лай.

– Рана не очень серьезная, но на голове, – Мэри нахмурилась, – я сделала, что смогла, но в себя твой друг так и не пришел. Если ты серьезно настроен его забрать, твое право, но я бы не советовала переносить его, пока он не очнется.

Знахарка невольно ускорила шаг, почти взбежала по лестнице и наконец открыла дверь в комнату, оказавшуюся удивительно большой для очевидно нежилой.

– Я оставила ее для тебя, – тихо пояснила она, опуская взгляд. – Ты хозяин, и это твое право.

Шул-Дих, следовавший за ними по пятам, заглянул через порог и только сейчас понял очевидную вещь.

– Это твой дом! – он посмотрел на Звездного другими глазами. – Ты собирался здесь жить с ней, – фейри тихо засмеялся и легко похлопал Рана по плечу. Нет, Ворону он об этом говорить не будет, зачем портить Рану удовольствие признаться в таком самому. – Ну, у меня до такого не дойдет, я надеюсь. Ты же его вылечишь?

Фри, который лежал на грубо сколоченной постели, действительно с зелеными волосами, бледный до синевы, и вправду выглядел плохо, у Шул-Диха даже сердце на миг сжалось. Зелень, правда, при ближнем рассмотрении оказалась не тиной, а травяным соком – воронка перехода, похоже, захватила не только норманна, но и листву, а может, и траву... Но одна горячая ванна должна была исправить положение. А вот рана на голове... Чем же его так приложили? Поленом? Кочергой? Обухом топора?

– Вылечу, – Ран коротко кивнул, не обернувшись, – подопри дверь. Мэри, закрой ставни, раз здесь нет занавесей.

– А... свет? – растерянно переспросила женщина и захлопала глазами на Шул-Диха, которого увидела сразу, едва рассеялись отводящие взгляд чары. – Подожди, я хоть огарок найду, я сплю в соседней...

Действительно, в дальней стене виднелась еще одна сквозная дверь.

– Она у тебя непуганная, – ухмыльнулся Шул-Дих. Не каждая женщина бы сохранила самообладание, увидев, как из воздуха появляется человек. Ну, или не человек, вернее. Он отошел к стене, уступая Рану место у постели.

– Извините, что не закричала, но покой больного важнее, – Мэри смешно задрала нос, – я сейчас.

Она юркнула в другую комнату и почти сразу вернулась с небольшой свечой в деревянной плошке с ручкой. Замерла, прижавшись к стене, когда от присевшего на край кровати Рана рассыпались по стенам первые лучи.

Звездного, взывавшего к крови, Шул-Дих видел впервые, и здесь было на что посмотреть. В его волосах, собранных в уже привычный для фейри узел, ровным звездным сиянием разгорелись искры – головки шпилек амулета. Сейчас Ран будто все-таки надел погибший венец, если бы тот собран из самых крупных звезд типа Полярной.

– Заклятий нет, – прозвучало в полутьме гулкой пустой комнаты неестественно громко, – так что только рана...

Он говорил отстраненно, будто сам себе, но это успокаивало: даже жавшаяся к Рану Мэри отлипла от него и замерла, жадно разглядывая раненого.

– Ничего серьезного, только спазм, – продолжил Ран, – он бы выкарабкался сам, но не так быстро. Я думаю, очнется к вечеру... но ночь я бы предпочел провести здесь, пусть спокойно поспит.

Шул-Дих и сам видел, ссадина на голове Фри затянулась, не оставив кровавой корочки, да и лицо порозовело, перестав напоминать восковую маску. К тому же, с этими волосами...

– Ран, ты теперь и так можешь? А может, и лошадь посмотришь, она вчера ногу подвернула, – от простодушного восхищения Мэри сводило зубы. Звездный, стало быть, настолько недооценивал Ворона, что думал, будто эта женщина сможет его удержать? Нет уж, "вторая попытка" была удачнее. Он вновь тихо рассмеялся.

Ран кинул в его сторону острый взгляд и неожиданно мягко объяснил:

– Я не буду показывать никому свой дар, Мэри, – он задумчиво оглядел женщину, – тебе помогу еще... но и все.

Травница охнула и залилась краской, переспросила, запинаясь:

– Так ты... знаешь?

– Теперь знаю, – коротко кивнул Ран.

Фейри смотрел на Звездного с его женщиной и видел перед собой детей. Зрелище умиляло. Он даже погладил Фри по зеленым волосам, только чтобы выплеснуть куда-нибудь это теплое чувство.

– Ран, где у вас можно раздобыть воды? – спросил он, прерывая разговор. – Пока вы будете заняты, я хочу вернуть варвару его привычный цвет.

– Натаскай воды из бочки на улице, если тебе нечем заняться, – немедленно ощетинился Ран. – По желанию могу еще предложить нагреть ее в котле на очаге.

– Если надо, – тихо поддержала Мэри, – на задний двор отведен рукав от ручья, пользуйтесь.

– Да мне и ведра хватит, – ухмыльнулся фейри и выскользнул из комнаты, давя смех. И правда, не таскать же бессознательного норманна на руках. Хотя задача и не представляла сложности, он старался не демонстрировать силу фейри без соответствующего повода. Особенно людям.

На лестнице Шул-Дих услышал, как Ран спрашивал знахарку про каких-то коров, и развеселился еще больше.

Через полчаса фейри счел, что теперь у него достаточно горячей воды, чтобы ею можно было воспользоваться. Нагреть ее он мог и без помощи огня, а вот набирать и таскать пришлось самому. Полыхающая щеками Мэри принесла глиняный кувшинчик с мылким месивом, тихо спросила, не нужна ли помощь, но Шул-Дих только покачал головой. Это удовольствие он не собирался уступать никому.

Затылок Фри удобно лег в ладонь, мягкие волосы защекотали кожу, и Шул-Дих почувствовал, как в сердце потеплело.

– И чего только люди не придумают, чтобы на свидание не прийти, – пробормотал он и усмехнулся. Звездный сказал, что Фри очнется к утру, так что волноваться о том, что его застигнут за его достаточно личным занятием, не стоило. Зачарованная вода смывала с волос зелень, и пряди, избавленные от травяного сока и пыли земного мира становились под руками не седыми, а белыми с серебром. Как и положено шевелюре Лунного клинка.

Потом в комнату вновь зашел Ран, и слово за слово, фейри обнаружил себя во дворе, ремонтирующим стену сарая. Генерал армии фейри – и меняет гнилые доски! Ситуация выглядела забавной, но от сваленного за дырявой стеной свежего сена удивительно мирно пахло сухими травами, да и до вечера надо было чем-то заниматься, так что Шул-Дих лишь посмеялся и занялся делом.

На ужин Мэри приготовила сытную похлебку и, сидя за столом рядом со Звездным и его женщиной, фейри крошил в свою миску хлеб и потом вычерпывал его ложкой, ловя себя на приятных отзвуках усталости в собственном теле.

А потом сумерки втекли в дом знакомым сизым туманом, от которого пахло влажной травой.

– Я заходил к Фри, – сказал Ран, когда Мэри поднялась из-за стола и, погремев плошками у очага, поднялась наверх. – На мой взгляд, все идет, как надо, и к утру он очнется.

– Но ты не лекарь, – беззлобно парировал Шул-Дих, вымазывая миску хлебной коркой. – Вернулись бы в замок или крепость, через переход... Уж до нормальной кровати мы бы Фри дотащили с тобой. Не понимаю, чего тебя здесь держит, уж не Мэри ли?

Ран усмехнулся и кивнул. На его правой ладони Шул-Дих заметил пару чернильных пятен: видимо, Звездный что-то долго писал. Снова бросилось в глаза, насколько он тут неуместен: случайный гость, самая большая удача этой девочки. Слишком весомая для того, чтобы она могла ее удержать – что тогда, что сейчас.

– Хочу проверить утром, как прошло лечение. Я ей многим обязан... а оставаться в долгу я не люблю, – тем временем пояснил Ран и улыбнулся с некоторой ностальгией, почти мечтательно. – Или ты снова взялся переживать, что я свалю?

– Я уже видел достаточно, чтобы понять, что нет, – Шул-Дих еще не до конца был уверен, позволено ли ему шутить на тему личного Рана, но решил рискнуть. – Но погулять на стороне напоследок – вполне в твоем духе.

Но Звездный все понял правильно. Он засмеялся и, хлопнув фейри по плечу, вылез из-за стола.

– Посмотришь ночью за Фри? Я уж вас беспокоить не буду, мало ли… – сравнял счет он, но Шул-Диху нравилось, что в итоге получалось у него со Звездным.

– Ага, он в надежных руках, – мстительно пообещал он и облизал ложку. – Глаз с него не спущу.

И, разумеется, уснул практически сразу, стоило улечься под теплый бок к Фри и закрыть глаза.

К полночи ближе разволновались собаки – Шул-Диха натренированно выдернуло из сна, едва низкое, едва слышимое утробное рычание растеклось в воздухе. В первый момент он не понял, когда бастионные стены успели покрыть крышей, и как гарнизон допустил волкодлаков во внутренний двор – но тихое дыхание Фри рядом быстро восстановило память. Но псы Звездного продолжали выть – на грани слышимости даже для уха фейри, как будто что-то или кто-то грозило опасностью дому. Шул-Дих бесшумно поднялся с постели, нашарил в вещах меч, привычно сотворил отводящие взгляд чары и тихо вышел из комнаты.

Внизу было тихо, только похрапывал кто-то из работников да потрескивала масляная лампа, стоявшая на столе у очага. Шул-Дих отпер дверь и выскользнул во двор.

Ночная прохлада обняла его, как плащом, и звездное небо сделало взгляд острее. Псы, почувствовав фейри рядом, успокоились и, подметая хвостами землю, потрусили к нему, просяще заглядывая в глаза. И никакого намека на опасность...

Он постоял еще какое-то время, чутко вслушиваясь в темноту, потом, для очистки совести, навесил несколько сторожевых чар, в том числе и над заснувшими вновь псами, и так же тихо вернулся в дом. Запер дверь, потом, поднявшись на хозяйский этаж, недолго постоял у комнаты, где спал Звездный, вслушиваясь в его спокойное дыхание, и лишь затем вернулся к себе. И тут же чуть не вскрикнул, когда чужая ладонь зажала ему рот, а сильное тело прижало к стене, не давая двинуться.

– Тише, это я, – прошептал Фри. – Что там случилось, ты понял? Вооружаемся?

Фри спрашивал совершенно серьезно, а вот Шул-Диха от его присутствия вдруг повело. Наверное, от облегчения – норманн проспал целый день, глубоко, беспробудно, и хотя Звездный утверждал, что это нормально, все равно хотелось убедиться в том, что тот не пострадал.

– Нет, все в порядке, – прошептал фейри, едва Фри отнял руку. – Показалось, что псы что-то почуяли. Но там все тихо.

– Где мы? – оглядываясь по сторонам, поинтересовался Фри напряженным голосом.

– У жены Рана, – насмешливо прошептал Шул-Дих. – И в его доме.

– Вроде вчера жены у него не было, – теперь Фри обратил на него все свое внимание. Губы у Шул-Диха немедленно закололо от жаркого взгляда. – Или я провел в беспамятстве много больше времени, и они с королем опять расплевались?

– Нет, – шало улыбнулся фейри, – все в порядке. И ты можешь меня уже отпустить.

– Отпустить? – норманн к чему-то прислушался, а потом усмехнулся и выдохнул: – Да ни за что!

Напористый поцелуй смял губы, сердце моментально пустилось вскачь, и Шул-Дих не обнял человека в ответ только по одной причине – в руке был меч, и выпустить его из рук значило наделать шума. Удовольствовался тем, что поймал Фри свободной рукой за талию, прижимая к себе крепче и ничуть не возражая против того, что между ног вдвинулось колено, втискивая в стену.

– Только не… шуми, -  оборвав поцелуй, сбивчиво озвучил Фри ту же самую мысль и, ухватив Шул-Диха за плечо, потащил к постели.

Меч удалось бросить на лежавшее у кровати тряпье. Глухой стук отпечатался в памяти и тут же стерся жадными ладонями Фри, оказавшимися под рубашкой. Человек сдернул ее прочь – Шул-Дих едва успел ответил тем же, как Фри завалил его на кровать, прижимая всем телом и вновь не давая шевельнуться.

– Штаны… тоже! – оглушенный ощущениями, Шул-Дих чуть не застонал в голос. Но Фри вовремя заткнул его поцелуем и, чуть приподнявшись, зашарил ладонью по животу в поисках завязок. Но нашел сначала не их, и Шул-Дих все же тихо застонал, когда пальцы человека стиснули член.

Про штаны он тут же забыл: каждое движение прошибало насквозь, и хотелось сильнее втереться в эту ладонь, получить больше и сейчас.

– Не... ерзай, Лис, – с явным трудом выдохнул Фри, – иначе я сложу тебя пополам и поимею прямо так!

– Прямо так... и придется, – Шул-Дих действительно был готов на все и ни о чем толком думать уже не мог. Его вело даже от запаха кожи Фри, от его горячего шепота на ухо, от тяжести его тела... – Я не... готовился.

– Я взял с собой флакон, – зашептал Фри, – взял, потому что я собирался быстро осмотреться на месте с Нэнной и вернуться к тебе. И его не украли, когда мне прилетело по голове, представляешь? Так что нет, Лис... – пальцы грубо прошлись по члену, и Шул-Диха аж выгнуло от этой ласки, – я буду тебя готовить и буду смотреть на это. И буду слушать, как ты просишь поторопиться. Ты же будешь просить, мой Лис?

– Проверь, – выдохнул ему в губы фейри, ухватил за волосы и поцеловал, уже не сдерживаясь, так, что даже в глазах потемнело – вкладывая в поцелуй всего себя, свою суть и свою магию.

Сила Фри отозвалась моментально, расчертила тело над Шул-Дихом вязью рун, и густая темнота в комнате отступила. Фри воспользовался этим немедленно: его руки наконец нашарили злополучную завязку и дернули штаны вниз.

Шул-Дих вскинул бедра, помогая стащить их, а ладони Фри уже сжимали задницу, стискивая и растирая.

– Где... Твой флакон? – сердце чуть не выскакивало из груди, и впору было всерьез опасаться, что человек лишит Шул-Диха рассудка.

Фри стиснул зубы, но все-таки заставил себя оторваться на мгновение, и ту пару мгновений, которые он потратил, шаря в брошенной на пол одежде, Шул-Дих пытался хотя бы немного прийти в себя.

Но потом Фри навис над ним снова, целуя и почти насилуя языком, и фейри сдался.

– Давай, – зашептал он, хватая Фри за руку и направляя его пальцы вниз, в себя. – Иначе я сойду с ума...

– Сойдешь, непременно сойдешь, – Фри сильно нажал пальцами на вход, насухую, дразня, но не проникая. – Ради этого все и затевалось, мой Лис. Ты слишком много думаешь... и это мешает нам.

Фри прижался губами к шее, и Шул-Дих только хватанул ртом воздух, когда горячая мимолетная боль обожгла кожу, вышибая из головы возможные возражения.

А он ведь не Ворон и не Звездный, чтобы исцеляться к утру... Понимание того, каким расписанным вернется в крепость, словно плеснуло масла в огонь лихорадочного желания.

– Еще! – прижимаясь к Фри бедрами, притираясь к его члену членом, Шул-Дих отвернул голову в сторону, подставляясь горячим губам. – Ну же!

Фри прошелся по его шее поцелуями-укусами, а потом, внезапно сев у Шул-Диха между ног, затащил его бедра себе на колени. Фейри спешно прижал ко рту запястье и почти сразу же вскрикнул, когда Фри плеснул из флакона прямо на пах. Масло вылилось на член, на живот, потекло по коже дразнящей, возбуждающей лаской, и Фри принялся растирать его ладонью. Мозолистые от меча пальцы нагревали масло – и Шул-Дих начал задыхаться от жара, рожденного ими. Живот, бедра, член... вязкие струйки затекли между ягодиц, Фри поймал ускользающее масло пальцами – и одним движением втолкнул внутрь.

Шул-Дих дернулся, вонзая зубы в собственную руку. В ушах оглушительно билась кровь, тело горело в лихорадке желания, а Фри медленно вытаскивал пальцы, чтобы вновь налить на них масла.

– Вар... вар! – выдохнул Шул-Дих, не думая, слышит его Фри или нет.

– Это я, – согласился Фри, потерся напряженным членом о задницу, – слушаю тебя. Очень... – он снова скользнул пальцами внутрь и развел их, растягивая отверстие, – очень внимательно.

Он наклонился ниже, шепнул что-то почти беззвучно, и из Шул-Диха словно вышибли дух – основание члена что-то сдавило, мягко, но надежно, и, похоже, больше можно было не пытаться кончить без позволения норманна.

Шул-Дих понял, что или ему придется пожертвовать рукой, или на его стоны и вскрики сбежится весь дом. Поэтому, пока он еще мог осмысленно действовать, он нашарил рукой какую-то тряпку – что-то из одежды, его или Фри, понять уже было сложно, – и, смяв кусок ткани в комок, прикусил его зубами.

Фри снова поднял голову. В этот раз его голос был почти оглушающе громким, но из сказанной-пропетой фразы Шульдих не понял ровным счетом ничего, и только потом заметил, что звуки за окном как будто отодвинулись. А потом норманн мягко ущипнул его за сосок и потянул кляп изо рта:

– Нечестно, Лис, – выдохнул он, – хочешь лишить меня возможности слышать твой голос? Не получится.

Фейри застонал от того, сколько желания и жажды обладания прозвучало в голосе Фри.

– Бери... уже, – прохрипел Шул-Дих, сгорая в этой потребности, как сухой лист в костре. – Я весь твой, бери же!

Кажется, это помогло. Потому что Фри добавил третий, растягивая сильнее, а потом вытащил пальцы.

– На один раз? – Фри потерся головкой о вход, придерживая бедра рукой. – Ты уйдешь после этого, да, Лис? Одна ночь – или я могу надеяться на продолжение?

Шул-Дих закусил губу и выгнулся, пытаясь получить больше прикосновений. Член стоял, как каменный, низ живота тянуло, в растянутом проходе зудела пустота, и фейри сжимал мышцы, тщетно пытаясь ее заполнить. Вопросы Фри он понимал через слово, слишком взбудораженный, слишком возбужденный.

– Фри... Фри! Прошу тебя... – он едва помнил себя.

Кажется, норманн что-то сказал, там, наверху, немыслимо высоко. Сказал – и всё-таки внял мольбе. Под бедра легла сложенная вдвое подушка, а потом член Фри начал медленно погружаться внутрь. Облегчение было таким сильным, что вытолкнуло на грань моментально, но руна держала надежно, и Шул-Дих замер – застрял, словно муравей в янтаре, на мучительно острой грани оргазма. Потянул человека к себе, заставляя навалиться сверху, обхватил ногами и, застонав, сжался внутри так крепко, словно хотел прочувствовать каждую вену на члене внутри себя.

– Да...вай, – едва ли разборчиво, непослушными губами прошептал он и вскинул голову, целуя Фри, жадно, не таясь больше. – Да...вай...

Тот не стал больше мучить их обоих: размеренно толкнулся пару раз, а потом задвигался, понемногу наращивая темп, и скоро приноровился, каждым ударом члена задевая внутри нужное, самое чувствительное место. Шул-Дих с запозданием понял, что стонет – непрерывно, срываясь на тихие всхлипы. К сожалению, на выдержку Фри не жаловался, и скоро Шул-Дих взмок и действительно почти сошел с ума, балансируя на грани желанной бездны. Так близко – и так невозможно далеко. Он просто умирал от потребности кончить – и выключиться, наконец, напрочь, с концами.

– Фри... – задыхаясь, прохрипел он. – Фри.. умо...ляю...

Тот накрыл губами его рот, слизывая, сглатывая эти слова, и, наверное, именно они помогли им обоим:

– Мой Лис, мой... – лихорадочный шепот скатился в самый низ, – больше не могу терпеть, прости...

Шул-Дих вскрикнул от резкого толчка членом, и Фри рухнул сверху, придавливая своим весом, но это было уже неважно, неважно: их общая сила наконец оборвала запрет, погасила закрывающую руну и отправила фейри в густую тьму, распаханную лучами тысяч звезд.

Когда он вновь открыл глаза, тело ощущалось тяжелым и безвольным, как будто он был медузой, выброшенной на камни штормом. Из задницы текло, в голове царила блаженная пустота, а голосу Шул-Дих решил пока не доверять, опасаясь, что тот его подведет. Фри с явным трудом приподнялся на локтях, чуть сполз на бок, позволяя дышать, но голову – тяжелую, лохматую, упоительно осязаемую – всё равно пристроил на плече.

– Прости, Лис, – легло на кожу невесомым дуновением, – я замучил тебя, да? Но эта ночь кажется мне слишком короткой, и я тороплюсь успеть... если ты все-таки решишь не приходить снова.

Шул-Дих немного удивился. Немного – потому что на большее сил просто не хватило. Он попытался поднять голову, чтобы взглянуть на этого глупого человека, но потом плюнул на это дело и уставился в темный потолок.

– А я-то я считал тебя умным... – прошептал он. Голос оказался непристойно хриплым, почти сорванным – горло отозвалось призраком боли.

– Прости, не сейчас. – Фри потерся щекой. – У меня едва остались мозги, чтобы связно говорить. Что ты имеешь в виду?

Шул-Дих тяжело вздохнул и покачал головой. Ну невозможно же, чтобы Фри был настолько слепым.

– Я влюблен в тебя, дурья башка. Это ты ко мне не придешь больше.

– Тогда даже не надейся от меня избавиться, – Фри обнял его сильнее и продолжил, словно ничего не услышав, – ничего не выйдет. Потому что это взаимно. Можешь возмущаться, язвить... но это уже есть.

В сказанное очень хотелось верить, но Шул-Дих очень давно расстался со способностью верить словам. После первого же посещения гномьего города, если не подводила память.

– Рану тоже это говорил? – поинтересовался он негромко.

Фри рядом тяжело вздохнул, стиснул за плечи сильнее, и перевернулся на спину, устраивая Шул-Диха на себе.

– И кто из нас дурья башка? – мягко спросил он. – Нет, не говорил. Даже мысли не возникло. При всей страстности натуры Ран удивительно внятно умеет бывать... не вместе. Когда понимаешь: что бы у вас ни было, а он думает о ком-то другом.

– А...- протянул Шул-дих с горечью и, пользуясь тем, что Фри не видит, закрыл глаза и глубоко вдохнул запах его тела, позволяя ему заполнить все существо. Напоследок. – Так я замена Звездному, вон оно что... Ран выбрал Ворона, а ты не можешь это принять так просто.

– Я благодарен Рану, что он привел меня сюда, – тихо отозвался Фри, неторопливо гладя по спине. Шул-Диху хотелось сбросить эти руки, но пошевелиться он не мог. – И пусть я не смогу убедить тебя за один раз... но ведь он не последний? Не убегай от меня, Лис. Я хочу повторить... и больше всего я хочу сделать это в замке. Там, в твоих покоях, на той огромной кровати, на которой я боялся однажды не найти тебя.

– Это моя кровать, и она не такая большая, чтобы на ней потеряться, – проворчал Шул-Дих, вздыхая и испытывая странное умиротворение. Может быть, если дать Фри шанс...

Ладонь зарылась в волосы на затылке, и он вновь глубоко вздохнул, тайком млея от ласки.

– Тогда ты больше не будешь отодвигаться от меня на другой край? – снова спросил Фри.

– Ты меня, видимо, с кем-то спутал, – хмыкнул Шул-Дих. Отстраняться не хотелось, и чем дальше, тем больше. Но если они сейчас уснут, и утром придет Ран или его бывшая женушка... Светить своей искусанной шеей и синяками на бедрах – а они уже чувствовались – Шул-Дих не хотел бы, намереваясь сохранить это все только для себя. – Надо хоть штаны надеть... – пробормотал он, не пошевелив и пальцем.

Звёздный, зараза, изменил все судьбы сразу – вывернул наизнанку, да так, что все еще останутся ему благодарны.

– Полежи ещё, – Фри накрыл ладонью ягодицы, согревая успевшую остыть кожу, – так хорошо... никуда не хочу.

Это прикосновение, вряд ли имевшее какой-то интимный смысл, заставило вдруг понять – Шул-Диху не хватило. Той концентрированной страсти и безумства эмоций, испытанных им совсем недавно – их оказалось мало для того, чтобы утолить внутренний голод. Стоило бы догадаться заранее...

Фейри вздохнул, признавая власть новой реальности, а потом поднял голову и, найдя губами сосок Фри, накрыл его ртом, целуя и прижимая языком. Ладонь на заднице сжалась сильнее, грудь под губами дрогнула от сказанного в полный голос:

– Лис, если ты продолжишь... – Фри запнулся, тихо шепнул что-то, и уже знакомые руны просияли на двух дверях и окне. – Ты играешь с огнем, учти.

– Видел я твой огонь, – пробормотал фейри, прижимая и покручивая второй сосок пальцами. – Не напугаешь уже, – и слегка укусил горошину плоти, уже влажную от слюны.

Фри тихо ахнул, дернувшись навстречу, вторая ладонь накрыла затылок, сильнее прижимая к груди. А потом спросил:

– Ты хочешь меня сам, отважный Лис? – фраза вышла долгой, тягучей. – Или предпочтешь снова... – пальцы, стискивавшие ягодицу, наконец ожили – и скользнули внутрь через саднящий, растянутый вход, неглубоко, но сразу шевельнулись там, гладя чувствительные мышцы. – Скажем, сядешь сверху? Ты будешь дивно смотреться на мне, Ли-ис...

– Тебя я возьму дома, на кровати, что тебе так понравилась, – прошептал Шул-Дих и оттянул сосок зубами. От пальцев Фри по позвоночнику растекался жар, и фейри вполне отдавал себе отчет, что думать вот-вот станет сложно. Поэтому он перекинул через Фри ногу и немного сполз ниже, чтобы почувствовать задницей наливающийся кровью член.

– Договорились… – Фри согнул ноги в коленях, чтобы его плоть улеглась точно в ложбинку между ягодиц, и погрузил пальцы глубже. Нажал внутри – Шул-Дих тихо вскрикнул – и принялся ритмично надавливать и массировать так, что снова принялось тянуть в паху. Шул-Дих сглотнул и широко лизнул кожу, на которой уже проступала светящаяся рунная вязь.

– Я достаточно растянут, – прошептал он, – чтобы обойтись без вступительной части. – Но руку Фри убирать не стал, слишком приятна была даримая пальцами ласка.

– Мне нравится, как ты ерзаешь, – без стеснения признался полукровка. – Как тебе мало. Очень нравится, Лис. Прости мне выходку с запирающей руной, но ведь вышло неплохо?

К двум пальцам добавился третий, и Фри широко развел их внутри, натягивая кожу.

– Будешь извиняться за все, что будет... Ах ты ж... в постели? – Шул-Дих не выдержал и приподнял задницу, чтобы Фри было удобнее. Так члены касались друг друга легкими поцелуями, и фейри обхватил их рукой, прижимая друг к другу. – Напомню, что... Ты вряд ли меня чем удивишь.

– Я всё равно попробую, – Фри тихо усмехнулся в ответ и снова что-то едва различимо прошептал. – Это, можно сказать, вызов для меня как для мага.

В следующий миг Шул-Дих слепо хватанул ртом воздух: по позвоночнику, по члену, по всему телу вдруг словно искра проскользнула, оставляя после себя дрожь и покалывание в раздразненной плоти.

– Решил... – облизнул враз пересохшие губы Шул-Дих, – показать все, что можешь?

– Конечно, – искренне признался Фри, – мне хочется перед тобой выпендриваться изо всех сил. Поражать воображение и всё такое. Это тебе тысячу лет в обед, а я человек.

Словно бы в подкрепление этих слов он снова двинул пальцами внутри.

От его слов и накатившей нежности в груди Шул-Диха сжалось сердце. Захотелось поцеловать Фри, обнять и просто держать в руках, признавая, что ничего уже не нужно. Фри уже был настолько лучше всего, виденного фейри за сотни лет, что остальное стиралось в памяти. Хотя это желание грело, чего уж.

– Я... уже поражен, – прошептал Шул-Дих, гладя член Фри рукой.

– Лис... – Фри шумно выдохнул, немного отстраняясь и все-таки пристраивая член ко входу, – ты невероятный...

Он скользнул внутрь легко, по растянутому, скользкому проходу, в котором смазка смешалась с семенем. Шул-Дих сразу же сжался, ловя головку мышцами и, не позволил члену скользнуть глубже.

– Должен же я получить компенсацию за твою выходку, – с удовольствием выдохнул он, расслабившись и снова сжавшись. Потом наклонился и взял в рот сосок, продолжая то и дело обхватывать головку члена задницей.

– Ах ты... зараза, – у Фри то и дело срывалось дыхание, его руки беспорядочно скользили по спине. – И кто теперь... кого пытается впечатлить, а?

Фри двинул бедрами сильнее, словно не выдержав, и зашептал снова:

– Впусти меня внутрь, Лис, пусти, не зажимайся... Прошу тебя!

Шул-Дих усмехнулся, уперся ладонями ему в грудь, прикрыл глаза, тяжело дыша, и, продолжая мягко сжимая член, начал опускаться. Было так хорошо, что непонятно, как сердце еще не разорвалось в груди. Волосы упали на лицо, и Шул-Дих откинул их за спину, запрокинул голову и опустился до конца, садясь Фри на бедра.

Тот мягко подался навстречу, и Шул-Дих охнул, так глубоко в него погрузился член, достав как будто до самого сердца. Неужели так и будет всегда: эта мучительная, лихорадочная жажда, чувство неполноты себя, угасающее только в мгновения безусловного слияния?

Фри смотрел снизу, не собираясь даже скрывать, что откровенно любуется и ему нравится то, что он видит. Его кожа сияла извивами рунических поясов, заставляя задыхаться от такой красоты. Шул-Дих наклонился ее поцеловать – член почти выскользнул, но тем приятнее было вернуться обратно.

Он сел на члене, чуть откинувшись назад, и взял собственный в кулак, неторопливо лаская себя под жадным взглядом и продолжая стискивать Фри внутри. Сейчас, после лихорадочной агонии первого раза было чуть проще: жажда обладания отступила на второй план, и теперь оба хотели насладиться друг другом. Движения выходили едва ли не синхронными, но это лишь подстегивало удовольствие. Стоило Шул-Диху приподняться, и члену покинуть его тело почти полностью, вновь возвращая в ощущение тянущей пустоты, как Фри вскидывал бедра. Перед глазами вспыхивало, фейри сжимался, и теперь уже стонал Фри. Раз за разом, снова и снова.

Но скоро этого стало мало, знакомый огонь опять разгорался внутри, и Шул-Дих начал двигаться резче, сильнее, подкручивая бедрами на излете движения. Фри не собирался возражать; напротив, он, казалось, охотно встречал каждый толчок навстречу, а после очередного, особенно удавшегося, и вовсе жарко зашептал:

– Хочешь и дальше маяться наверху, Лис? Держу пари, это будет долго – гораздо дольше, чем ты сейчас мечтаешь, – словно убеждая, руки Фри поймали его за запястья, отводя ладони от прижавшегося к животу члена. – Только задницей, которой ты сейчас так умело вертишь... Или, – ещё один толчок, – я переверну нас, и на спине это будет быстрее, обещаю...

Шепот Фри влился в уши и протек по венам прямо в член. Возбуждение, похожее до этого мгновения на ровное пламя костра, стало пожарищем. Фейри дернул руками, но человек держал крепко, и оставалось только застонать, беспомощно признавая поражение.

– Хорошо, – от желания вновь ощутить напор Фри пересохло во рту. – Давай... как ты хочешь.

– Спас-сибо, Лис, – в шепоте Фри прорезались свистящие нотки, и Шул-Дих невольно распахнул глаза. Содрогнулся: глаза у норманна снова горели змеиным золотом, и показалось даже, что огромный в темноте зрачок заострился по краям. – Но тебе придется помочь мне...

Фри так и не отпустил его рук; напротив, крепко переплетя пальцы, положил ладони Шул-Диху на ягодицы и принялся сильно массировать, заставляя конвульсивно сжиматься на члене. Похоже, слова насчет "только задницей" были обещанием, а не фигурой речи. Держать слово полукровка умел. И, похоже, любил.

Шул-Дих взвыл, дернувшись и заставляя член Фри буквально врезаться внутрь. Собственный член шлепнул по животу, но прикосновения было так мало, что фейри застонал от бессилия.

– Фри... ах, что ты... – смотреть в глаза цвета полной луны Шул-Дих не мог. Взгляд Лунного клинка подчинял, заставляя терять волю, но это не была магия, нет... – А-аах... Фри!

– Двигайся, Лис, – велел тот, стискивая мякоть ягодиц и бедра с такой силой, что Шул-Дих буквально чувствовал, как наливаются синяки, – я немного занят... Зато ты совершенно свободен в движениях.

Он опустил ладони чуть ниже, и Шул-Диху пришлось выгнуться сильнее, чтобы переплетенные пальцы коснулись члена Фри, движущегося между ягодиц и влажного от масла и семени. От необъяснимого желания ощутить его на языке у фейри даже зубы свело. Он выругался и качнул бедрами сильнее, еще, еще – уже мало понимая, что делает.

– Фри!

Он сам толком не знал, чего просит – но тот, кажется, понимал его без дополнительного перевода.

– Раз ты так просишь, Лис... – низкий, рокочущий голос волной прошелся по телу, – я помогу... немного.

В этот раз искра взорвалась внутри, будто соскользнула с плоти Фри, жгучая, нестерпимо жаркая, она вонзилась в самое нутро, крошечными молниями ударяя в мошонку и член, и Шул-Дих вскрикнул в голос, чувствуя, как оргазмом его просто вышибает из сознания.

На этот раз он приходил в себя дольше. Наверное, это становилось традицией – заниматься любовью до беспамятства. Ворон будет смеяться до слез, точно. А вот Фри может собой гордиться – фейри не помнил, когда постель доставляла бы ему столько удовольствия. Причем не только в процессе, но и, так сказать, после – сейчас он снова лежал сверху, обессиленно выдыхая в шею Фри, и не собирался двигаться вообще. Ну, или до утра, по крайней мере.

– Второй вариант попробуем в другой раз, – в голосе Фри слышалась мягкая улыбка, но пока его руки продолжали гладить по спине, Шул-Диху было наплевать. – Надеюсь, отметины на тебе не исчезнут к утру: мечтаю рассмотреть при солнечном свете, насколько хорошо я поработал.

– Я тебе не Ран, – беззлобно напомнил фейри, борясь с подступающим сном. – Ты их на мне еще пару дней увидишь...

– Я чрезвычайно этому рад, – Фри тихо засмеялся, и Шул-Дих улыбнулся в ответ, а потом зевнул. Пожалуй, он будет спать так, очень удобно, вот только...

– Ты куда? – слабо возмутился он, когда Фри вылез из постели.

– Кажется, это ты хотел утром предстать перед хозяйкой в приличном виде, – на грудь фейри упали его штаны. Прекрасно, даже вставать не придется. Шул-Дих натянул их на задницу, даже не открывая глаз, и не пошевелился, когда Фри завалился рядом. Должно быть, уже спал.

Сколько прошло времени, он не знал: обычный сон сменился наполненной странным напряжением темнотой, и Шул-Дих пытался высмотреть в ней кого-то, кто ходил по самому краю тайного мира.

– Покажись, покажись...- шептал фейри, озираясь по сторонам и чувствуя все нарастающую тревогу. – Ну, где же ты?

А потом во мраке блеснула зеленая искра, совсем рядом захлебнулись лаем и воем псы, и, перекрывая их голоса, в сон Шул-Диха вонзился набатный гул, рожденный следящей магией. Враг на пороге!

Шул-Дих слетел с постели моментально. Даже не подвязывая штанов, схватил из кучи одежды меч и, высадив окно, прыгнул во двор, где бесновались собаки. Мгновение, другое – он пытался сориентироваться, откуда будет нападение, – в доме за его спиной поднялся шум, люди заметались, кто-то из работников тоже выскочил наружу, прихватив с собой дубину. Шул-Дих еще подумал, куда запропастился Фри, как раздался истошный женский крик.

Ран!

– Лис, сюда! – Шул-Дих оттолкнул с дороги мешавшего человека и бросился обратно в дом. – Быстрее!

Он взлетел по лестнице в тот момент, когда Фри выбил дверь в хозяйскую спальню. Хлипкая дощатая преграда рухнула с таким грохотом, будто была сделана из цельного дуба, но фейри уже встречал такое и почти знал, что увидит внутри.

Ран крепко держал, за горло прижимая к кровати, простушку Мэри, а та, хрипя, билась под ним с неожиданной силой и цеплялась скрюченными пальцами за руки, за плечи, ногтями раздирая кожу везде, где могла дотянуться. На ее миловидном лице, искаженном яростью, отчетливо проступали звериные черты.

– Это она! Фри! – выкрикнул Ран, и Лунный клинок, сообразив, бросился к нему на помощь. Рунный рисунок на коже Фри вновь вспыхнул, Шул-Дих набросил на них отводящие чары, и тут Мэри захрипела в подобии смеха.

– Что... – но женщина уже обмякла, и на нее, будто лишившись разом всех костей, упал Звездный.

В ужасе Шул-Дих бросился к нему, но Фри уже стащил Рана на пол, наклонился над ним, и…

От плеснувшейся в комнате магии затрещали и встали дыбом волосы.

– Ран! – возникший рядом Кроуфорд упал на колени, прижимая ладони к груди Звездного. От разлитой в воздухе силы по лезвию меча побежали огненные искры. – Что с ним?

– Дышит, – ответил Фри, и Шул-Дих облегченно выдохнул. – Дышит, но, похоже, спит и не может проснуться.

Мэри! Шул-дих метнулся к знахарке, но Фри и тут успел первым.

– Спокойно, Лис... – Женщина лежала без движения, будто выпотрошенная рыба, и только грудь едва поднималась от дыхания. Но прикосновения Фри все равно были очень осторожными, он будто дотрагивался до ядовитой змеи, и Шул-Дих его очень понимал.

Магическое биение в комнате тем временем зазвучало громче – Кроуфорд явно пытался пробиться в сон Звездного, и судя по всему, сделать этого пока не получалось. Помочь ему Шул-Дих пока не мог, да и Фри тоже... Он никогда не чувствовал себя настолько бесполезным!

Лунный клинок как раз аккуратно поднял лицо Мэри за подбородок и пристально всматриваясь во что-то, видимое только ему.

– И снова знакомый стиль... – протянул он наконец. – Паутина почти истаяла, но это виверна... – Шул-Дих заметил, как Фри сжал медленно кулак, будто пытаясь совладать с собственной яростью, и, несмотря на тревогу и недавно прозвучавшие слова, снова вернулась ревность. – Мэри, похоже, подчинили во сне и заставили напасть. А Ран огрызнулся силой – и из-под управляющего заклинания вырвалось другое, которое взамен затянуло в сон его.

– Лис! – резко окликнул его Ворон, и Шул-Дих торопливо повернулся к другу. – Это королева – я не могу пройти, она будто поймала его в клетку и пытается сломать.

На это предположение Шул-Дих невольно усмехнулся.

– Не получится, – пробормотал он, видя, как Кроуфорд бережно проводит по волосам Рана.

– Надеюсь... – прошептал Ворон и вскинул голову. Шул-Дих поразился, сколько решимости сейчас было в его глазах. – Нам нужно ему помочь. Мы не можем оставить его здесь, беззащитным, но и в нашем мире его нахождение будет опасным – кто знает, может быть, королева ждет только этого...

– Пограничные земли, – тут же выдохнул Шул-Дих, моментально домысливая логическую цепочку до конца. – Ворон, это лучший вариант.

Фри стоял рядом, не вмешиваясь с вопросами, и Шул-Дих был ему очень за это благодарен.

– Я доверяю его тебе, – с явной неохотой выпустив Рана из рук, Ворон поднялся на ноги и взмахом руки открыл дверь в замок.

– А ты куда? – вырвалось у Шул-Диха.

– Собирать армию, – бросил Кроуфорд и исчез.

Шул-Дих только и мог, что ошарашенно моргнуть ему вслед.

– Если королева плотно занята Раном, значит ли это, что мир виверн намного более уязвим? – у Фри был острый, сосредоточенный взгляд.

Шул-Дих машинально кивнул и только потом выругался:

– Да, Кроуфорд воспользуется этим, чтобы нанести удар...

– И королева королев будет вынуждена отвлечься на атаку, – мягко продолжил Фри.

– Что либо выдернет Рана из его наведенного сна, либо поможет ему... так или иначе, – пробормотал Шул-Дих.

Звездный лежал на полу, напряженный, как струна, и судя по выражению его лица, сладко ему не приходилось. И королеве королев, значит, тоже.

– Нам нужна какая-то повозка, – пробормотал Шул-Дих, не глядя на Фри. – Лошади и... Придется добираться своим ходом, рисковать Звездным, пользуясь сокрытыми путями, мы не будем.

– Имеет значение, куда? – уточнил Фри. – Просто если достаточно будет вернуться к Южным вратам, то мы довезем его туда за полдня, посажу перед собой, и всё. Если в телеге, то это шагом, дня два убьем, не меньше.

– Нет, – буркнул Шул-Дих. Все Фри со Звездным пообниматься... Он вдруг почувствовал, как сильно устал. – Не имеет.

– Ты более опытен как боец, – Фри смотрел с пониманием во взгляде. – Если виверна снова попробует напасть, твои шансы понять это выше. Кроме того, я просто крупнее, и мне удобнее будет держать Рана. Хотя, конечно, я бы предпочел посадить перед собой тебя... – он прищурился, оглядывая Шул-Диха, – и бессовестно домогаться всю дорогу.

Отличные отговорки, Шул-Дих даже отдал им должное.

– Несомненно, – процедил он, – я даже не сомневался, что ты так скажешь.

Мэри застонала, заметалась на кровати, и это вернуло его в реальность.

– Надо уходить, – сказал он. – Бери Звездного, я попробую привести Светоча, его крыльев в человеческом мире видно не будет.

Фри стремительно шагнул ближе. Впечатал в стену, прижался вплотную, раздвигая коленом ноги – и в паху жадно, голодно заныло, словно и не было этой ночи, словно не случилась беда.

– Я знал, что ты взовьешься, – низко шепнул он на ухо Шул-Диху, – так что не обессудь, но и методы борьбы у меня с этим будут радикальные.

Прежде чем Шул-Дих успел что-то сказать: возмутиться, рассмеяться, сыронизировать – Фри сунул ладонь к самому паху, накрыл сложенными “лодочкой” пальцами член, а потом кожу обожгло прикосновением его магии. Руна легла на бедро раскаленным тавро, смешав в немыслимо долгом мгновении боль и страсть, словно норманн снова одним толчком вломился в тело.

– Эта руна даст тебе удачу и защиту, – пояснил Фри, не отводя пронзительного взгляда, и Шул-Дих едва не сполз по стене, когда он отстранился.

– Рассудок потерял? Другого места не нашел? – сердце колотилось, а тело горело так, что впору было вновь искать ледяной источник. – Ты что творишь? – Противоречивые желания рвали душу, и смотреть на Фри, оставаясь безучастным, просто не было сил. – Жду тебя во дворе, – выдохнул он, попросту сбегая из комнаты.

Лошади... Им были нужны лошади!

Но едва он выскочил из дома, как заметил молочно-белого жеребца, который нетерпеливо рыл землю копытом и заржал, едва увидев Шул-Диха.

Светоч! Ворон и про это успел подумать!

– Ладно, – пробормотал Шул-Дих, – нам нужна одна лошадь!

– Штаны для начала не потеряй, – окликнул его из дома Фри, и Шул-Дих с неловкостью осознал, что стоит во дворе босиком и держит руками штаны. Так что да, неплохо бы одеться и хотя бы ополоснуть ноги, прежде чем натягивать сапоги. Но идти в комнату с кроватью, на которой они занимались любовью – и рисковать снова остаться там с норманном наедине? Нет уж.

Дом все еще спал – Шул-Дих с удивлением понял, что навел слишком сильные чары. Он поднялся по заскрипевшей под ногами лестнице и, поколебавшись, свернул в хозяйскую спальню. Рана здесь не оказалось – ну разумеется, Фри забрал его с собой, чтобы приглядывать за другом. Шул-Дих скрипнул зубами, чувствуя, как внизу живота словно теплом плеснуло. Вот же... Лунный клинок!

На кровати всхлипывала пришедшая в себя Мэри. Услышав Шул-Диха, она приподнялась на локте и вытерла слезы рукой.

– Он в порядке? – едва не разрыдавшись снова, проговорила она.

– Будет, – хмуро глянул на нее Шул-Дих, больше озабоченный собственной одеждой, а потом сообразил, что Мэри может стать отличным прикрытием. – Нам нужно уехать, сейчас же. Собери что-нибудь из еды и... дай мне какую-нибудь одежду? – он не был уверен, что собственная не пострадала в процессе раздевания.

– У меня остались его вещи, – тихо призналась Мэри, послушно поднимаясь. – Ран оставлял зачинить и постирать. Принести, господин? Они вам будут впору.

Шул-Дих представил, как на это отреагирует Фри, а потом вздохнул и махнул рукой:

– Давай, – Мэри вышла, а он сел на постель и стал думать, что делать с проблемой: возбуждение уходило слишком медленно и тревожило кровь. А уж спрятавшуюся под кожу руну хотелось накрыть ладонью и впитывать, наслаждаясь отзвуком тепла. Что он будет делать, когда все закончится?

Проведенная вместе ночь только раздразнила чувства еще больше. Желание, влечение... Не только они стали сильнее. Шул-Диха отнюдь не приводили в восторг раздражение и ревность, поднимавшаяся внутри при одной мысли о том, как кинулся к Рану Лунный Клинок. Нет, сам он тоже, конечно, бросился к нему, забыв обо всем, но всё же!

Он снова чувствовал себя идиотом — и этого, похоже, уже было не изменить.