Середина ноября 1998 года

 

Шульдиха пришлось оставить в машине. Защита класса «крепость» была безумно дорогой, но цена того стоила – большая часть паранормальных способностей отсекалась с первым же шагом за порог. Телепату это грозило мигренью, и Кроуфорд не стал рисковать.

Роберт Мейган ждал у легкого штакетника, на первый взгляд несерьезного, но Кроуфорд уже отсюда чувствовал упругую пульсацию волн силы, свитых в тугие сторожкие жгуты.

― Вам крупно повезло, что мистер Фудзимия согласился на встречу в выходной, ― Мейган пытался не показать вида, но был явно не в силах прекратить нервничать. Белый хрусткий платок у него в руке был покрыт пятнами пота, и явно не из-за обычной для середины ноября погоды в Лос-Анджелесе. – Для хозяина это редкость.

― Полагаю, трехкратный гонорар за консультацию в силах переубедить каждого, ― раболепность агента-представителя Кроуфорда раздражала.

Мейган вдруг успокоился, положил ладонь на калитку и толкнул её. По выкрашенной в белое деревяшке скользнул едва заметный блик, но погас – видимо, у Мейгана было право приводить гостей.

― Нет, ― он покачал головой, жестом приглашая идти за собой по выложенной брусчаткой дорожке, ― напротив. Хозяин не выносит нежданных гостей. Не знаю, чем ваше дело могло заинтересовать его… но постарайтесь не перегнуть палку.

Первое кольцо защиты стиснуло виски, взъерошило волосы. Неуловимая зыбкая дрожь внутри, там, где, свился в кольца его собственный дар, не исчезла, но словно бы отодвинулась, зрение обострилось, проясняясь и переставая дробиться вероятностями. Кроуфорд подавил желание снять очки.

Второй барьер обнял плечи в паре шагов от входа. Легкий каркас традиционного японского дома из-за этого ощущался кладкой толщиной в пару кирпичей, надежной и устойчивой. Тратить время на звонок Мейган не стал – коротко постучал и отодвинул скользящую дверь.

Над головой звякнула и шлепнула по макушке гирлянда «музыки ветра», и Кроуфорд мысленно скрипнул зубами – с неподавленным даром он предугадывал такие вещи с ходу, неосознанно. А сейчас пришлось потратить пару минут, вытаскивая бамбуковые палочки из-под воротника и расплетая перепутавшиеся нити.

― Мейган-сан? – тихий голосок прозвенел из полутемного коридора, вплелся в звяканье бамбуковых дощечек. – Разве сегодня пятница? Добрый день.

― Мои извинения, Ая-химе, ― когда Мейган без дураков поклонился, Кроуфорд едва не вытаращил неприлично глаза. Черт возьми, они пока в Америке! – Но Ран-сама согласился на консультацию. Полагаю, дело достаточно важное или же срочное.

― Или и то, и другое, ― девушка подошла ближе, отвечая на поклон. Когда она выпрямилась, стало понятно, что на лице нарисована традиционная маска. Кроуфорд вдруг задумался: в таких случаях тяжело опознавать – минимально бросающиеся в глаза черты надежно скрыты под слоем грунтовки, ― проходите в комнату, я принесу чай. Тапочки для вас и нашего гостя там же, где и всегда.

Ая-химе скрылась за очередной перегородкой, только мелькнул бант на национальном халате. Кроуфорд обреченно глянул на предложенные тапочки. Разуваться? Нет, серьезно?

― Кроуфорд, что вы стоите? – прошипел Мейган, толкая локтем в бок, ― от вас убудет, что ли?

Чертов «хозяин». Чертово задание. Имел он такие поручения. Если бы дар не шепнул о возможных перспективах…

В углах деревянных стен прятались тени. Тихо позвякивали за спиной бамбуковые дощечки, пахло незнакомыми благовониями.

От вида Мейгана, явно привычно скрючившегося за низким столиком с чашкой желтого чая, колени заранее скрутило, и садиться Кроуфорд не стал. Взял с собой чашку и вышел на крытую галерею. В небольшую узкую бухту выходили такие же деревянные мостки, потемневшие от воды. У маленького причала покачивалась лодочка.

Вид на залив успокаивал. Напиток горчил и пах каким-то сеном, и привычного по черному чаю вкуса в нем было не найти. Под легкими, но явственно слышными шагами рядом заскрипели доски галереи, и Кроуфорд обернулся.

― Ран-сама, это агент Брэд Кроуфорд, ― Мейган в гостиной торопливо вскочил на ноги, едва не перевернул коленом столик и бросился навстречу. – Пока мы ждали, Ая-химе предложила нам чай…

Если до этого Кроуфорд ещё сомневался, от кого именно из четы Фудзимия Мейган кончал радугой и играл в хреново средневековье в пяти километрах от Лос-Анджелеса, то с появлением Рана Фудзимии все предположения обернулись уверенностью.

― Я вижу.

Короткая фраза заткнула Мейгана вернее, чем любой кляп. Вовремя – Кроуфорд уже почти всерьез был готов перейти к рукоприкладству.

В своем доме аниматор буквально дышал силой. Горький и свежий запах, словно полынь искупали в снегу – Кроуфорд чувствовал его отсюда так, будто зарылся лицом в плетение гладких прядей косы на затылке. Защита обманывала дар, искажая восприятие, мешая здраво оценивать новый объект.

Узкие сухие злые губы, сжатые в линию. Казалось, негостеприимный хозяин цедит слова, едва шевеля губами. И при этом – странно глубокий, грудной голос с хрипотцой.

Тяжелый взгляд для столь молодого и красивого лица. Слишком тяжелый; возможно, из-за особенностей дара? Кто знает, как смотрят на своих зомби аниматоры. Если бы Кроуфорд не видел досье – короткое досье законопослушного человека, – он бы поставил на несколько десятков трупов на счету. Возможно, меньше пятидесяти, но совершенно точно не меньше десятка.

Уничижительно короткая реплика – но, как ни странно, под этим пристальным, изучающим взглядом она не ощущалась оскорблением. Фудзимия смотрел на гостя не отрываясь, с отчетливым желанием понять что-то свое, и это внимание грело.

― Нужно ехать, ― Кроуфорд подавил желание тряхнуть головой и отступить. Это было тем более непросто, что хотелось другого: шагнуть ближе, проверить, действительно ли этот запах настоящий. Узнать, так же ли горьки и холодны эти губы. – Ваше время дорого.

― Действительно, ― Фудзимия отвел взгляд. Всмотрелся в лицо своего агента: ― Роберт, вы сможете меня отвезти?

«Роберто». Нет, немного не так. Чисто японское «Роберуто» слышалось за почти безукоризненным английским.

― Боюсь, если я сяду за руль… ― Фудзимия чуть повел плечами, извиняясь. – Могут быть проблемы. Полиция не всегда адекватно воспринимает рабочие благовония.

Мейган просиял так ярко и откровенно, что Кроуфорду сделалось неловко. Роберта явно держали на голодном пайке и не слишком баловали возможностью бывать рядом за пределами чисто деловых отношений.

― Ран… ― Ая-химе прошелестела из-за столика. – Ран, я сложила твою рабочую одежду и сумку в багажник Порша.

Фудзимия отвернулся от них так резко, что над плечом взвилась толстая змея косы, шлепнула по спине. Присел рядом со столиком, близко всмотрелся в лицо:

― Я приеду к ужину, ― полупрозрачное, словно фарфоровое личико под слоем грима осветилось радостью. – Постараюсь.

Ая-химе с печальной покорностью опустила ресницы, на секунду даже показалось, что подведенные дымчато-красным глаза наполнились слезами. Прямо-таки идеальная иллюстрация к этюду «Японское Горе, Переносимое со Скорбью и Достоинством».

Ран легко поцеловал жену в макушку и поднялся. Кроуфорд ядовито подумал, что их гостеприимный хозяин не решается испортить сложный макияж.

― Встречаемся у ворот через пять минут, ― обронил Ран в воздух, проносясь мимо. Потрясающая способность говорить, словно ни к кому не обращаясь, не оставляя шанса возразить. Фудзимия не предлагал свои слова для обсуждения – он уведомлял об объективном положении дел. «Идёт дождь». «Камень падает вниз». «Встречаемся у ворот».

Кроуфорд длинно выдохнул, смиряя гнев. Защита дома, подавляющая дар, подспудно бесила до кровавых глаз. Надо сваливать отсюда к черту.

Ая-химе вежливо проводила их до дверей, и Кроуфорд, обувшись, неопределенно дернул головой на прощальный поклон, а потом облегченно спасся за ограду. За спиной еще шуршал гравием медленно разворачивающийся Порш, а Кроуфорд уже прикрыл за собой несерьезную калиточку внешней ограды.

Защита обняла в последний раз, упругая и вязкая, отпустила. Вернулись запахи и звуки, дрожь рождающихся событий на самой периферии зрения, октябрьская прохлада медленно остужала пылающую голову. Кроуфорд упал на водительское сиденье, повернул ключ зажигания и с наслаждением откинулся на подголовник.

― Ты как обдолбанный, ― Шульдих торопливо сунул ему под нос бумажный стаканчик. Кроуфорд сглотнул горькую травяную слюну после чая и с наслаждением глотнул остывшего кофе. Наплевать уже, главное – кофе! – Там опиумом окуривают, что ли?

Кроуфорд прикончил стакан одним глотком, набрал в легкие воздух и длинно высказал все, что он думает о защите класса «крепость», мистере Фудзимия и его расценках.

Шульдих впечатленно покивал и перегнулся через сиденье, глядя, как белый Порш пристраивается позади, готовясь ехать следом. В боковом зеркале мелькнула фигура в сером, будто дымчатом свитере. Острыми складками на брюках, кажется, можно было порезаться. Открылась и снова захлопнулась пассажирская дверь.

Кроуфорд зло выдохнул и, мигнув фарами, начал выруливать на шоссе. Шульдих тихо дышал рядом: Кроуфорд чувствовал, как тот задумчиво проглядывает воспоминания о первой встрече. К счастью, рыжий не рвался комментировать.

За дорогу до морга ощутимо полегчало. Они удачно проскочили большую часть пробок, а знакомые развязки успокаивали. Город возвращал уверенность, и сейчас собственный гнев потихоньку начал удивлять. В самом деле, о чем печалиться? Консультацию привлеченного специалиста оплачивает дядя Сэм; не на свои же Кроуфорд будет слушать сомнительную лекцию. Страховые компании едва ли не рвали аниматоров на части – возможность со стопроцентной гарантией узнать, специально ли клиент застраховался на крупную сумму, а потом убился тем или иным способом, дорогого стоила.

Морг департамента полиции Лос-Анджелеса располагался в неприлично жизнерадостном красном кирпичном здании середины прошлого века. Коп на входе с неудовольствием глянул на их значки: регионалы ФБР не любили, ― но аниматору кивнул почти приветливо. Занятно; Кроуфорд отметил это себе.

Дежурный прозектор вышел навстречу. Дерек О’Нил в очередной раз что-то жевал и вообще неприлично полыхал довольством жизнью.

― Мистер Фудзимия! – он всплеснул руками с преувеличенным удивлением. – Вы же обещали, что избавите нас от вашего присутствия хотя бы на неделю! В выходной – это уж как-то совсем немилосердно.

Фудзимия чуть улыбнулся, в глазах вспыхнула искра лукавства, и Кроуфорд вдруг вспомнил начало прочитанного досье. Семьдесят восьмого года рождения, ему совсем немного лет.

― Так-с, что у нас тут? ― О’Нил отошел к столу, перебирая карточки.

― Ящик 1205, ― любезно напомнил Кроуфорд, ― Сакура Томоэ.

― Ах да, да, наш медицинский курьез, ― Дерек закивал и сунул сэндвич между карточками, ― мне тоже интересно, как это возможно.

Цинковая каретка с грохотом выкатилась из паза, и О’Нил жестом циркового фокусника откинул с тела бледно-синее покрывало.

― Пожалуйста, ― он развел руками. – Сакура Томоэ, примерно шестнадцать лет, японка, видимых повреждений нет. Нетленна.

Кроуфорд потянулся сдвинуть покрывало до конца, и тут запястье цепко, но аккуратно перехватили теплые уверенные пальцы. Фудзимия неторопливо отвёл его руку от тела и, помедлив, разжал хватку.

― Никогда не трогайте тело, Кроуфорд. Особенно с подозрением на то, что оно не полностью мертво, ― кровь поневоле прилила к щекам, но аниматор смотрел очень серьезно, без иронии или издевки. В мертвенном электрическом свете его глаза казались темно-серыми, с крапинками синевы. Кажется, ему и в самом деле было не все равно. – Техника безопасности.

«Босс, он тебя клеит!» ― конечно, не разрушить этот странный момент Шульдих не мог.

― Хоть бы раз ты предостерег так меня, сынок, ― беззлобно поддел О’Нил.

Фудзимия обернулся к прозектору:

― Через ваши руки прошло слишком много тел. Примитивное чутье у вас и так есть.

О’Нил крякнул, то ли досадливо, то ли довольно, покачал головой.

― Кроме того, вряд ли вам тут нужен труп столичного агента, ― Шульдих за спиной фыркнул. И немедленно влез:

― Так что же у нас тут, о великий и ужасный Гудвин? Зовем попов, пускай лепят из нетленного тела очередные святые мощи?

Ран, казалось, не слышал. Но вот теперь Кроуфорд почувствовал движение его силы раньше, чем это произошло в действительности. Включился в работу Шульдих: телепат не полез глубоко, но с самого поверхностного слоя информацию считал.

Из тела Рана вдруг словно подул холодный ветер. Одновременно, во всех направлениях сразу, он медленно крепчал – так распускается цветок.

Ветер тронул их невесомыми ледяными ладонями, и Шульдих прошипел что-то матерное на одном из скандинавских языков. В отличие от самих языков, нецензурная брань давалась ему без каких-либо усилий. Последним перлом был подцепленный где-то «адский сапог с говном» по-исландски. Отступил на шаг О’Нил, похоже, тоже что-то почувствовав. А потом тело судорожно выгнулось, словно под электрическим током.

С проклятием отшатнулся к столу Шульдих, прикрывая О’Нила. Рана бросило спиной назад, прямо на Кроуфорда – от удара затылком в подбородок из глаз посыпались искры, но Кроуфорд устоял и удержал на ногах Рана.

Там, где «ветер» столкнулся с чужой магией, обе они на мгновение стали видны. Северное сияние или же самый край пламени, который будто плавит воздух – едва заметное кольцо окружило каталку. Безвольная голова девушки упала на бок, и было видно, как полыхнул чужой разум в пустых открытых глазах: белки покраснели, радужку залило золотом, и зрачок вытянулся в тонкую змеиную щель. Словно под рентгеном, сквозь плоть стали видны кости.

Но Ран, похоже, не заметил всех этих спецэффектов: для него эта драка и без них была куда более реальна. Его ладонь, вскинутая в инстинктивном жесте запрета, не дрожала. Аниматор шагнул вперёд, и кольцо отодвинулось ближе к каталке.

Ран что-то резко, повелительно сказал – в минуту опасности он машинально перешел на родной язык. «Ветер», преодолев последнее сопротивление, достиг кожи и вдруг улегся, словно его выключили. Тело обмякло, словно опустело, или то, что сидело внутри, затаилось.

― Это, мать его так, что сейчас было? – тихо и вежливо поинтересовался О’Нил. Рука прозектора нашарила среди бумаг сэндвич, и теперь ирландец судорожно работал челюстями. ― Она же не встанет на третий день? Вот только дикого вампа в морге мне и не хватало.

Ни следа паники, только нервозность. Это понятно – в городе с действующим аниматором тот уже должен был насмотреться всякого. Шульдих кинул на О’Нила короткий взгляд и вытащил из нижнего ящика стола, из-под каких-то бумаг, внушительную флягу, сунул прозектору в руки. Даже крышку открутил.

― Так что это было? – Кроуфорд повторил вполголоса. Нарушить чужую концентрацию не хотелось. Ран шагнул в сторону и медленно качнул головой: сначала до упора влево, а потом вправо, моргнул, оттаивая, и потер затекшее запястье.

― Боюсь, её нельзя поднять и спросить, что произошло. Тело не свободно.

Ран вытер лоб, стирая выступившую испарину, взглянул на тело ещё раз и предложил:

― Перекладывайте её обратно, на каталку, а я пока объясню. Тварь среагировала на силу аниматора, но вам трогать можно.

О’Нил собрался было возмутиться, но передумал. Кроуфорд молча кивнул напарнику и взялся за ручки со своей стороны.

― Собственная душа Томоэ Сакуры покинула тело. Однако её сосуд? Контейнер? – Ран впервые запнулся с поиском английского аналога. – То, что эту душу содержало, было искусственно наполнено чем-то. Чем-то, что теперь влияет на тело и не позволяет её поднять. Очень агрессивно не позволяет.

― То есть для успешной анимации тело должно быть… пустым?

Ран коротко кивнул.

― Разумеется. Анимация – это способность навязать свою волю тому, у кого уже не осталось своей. Но для этого нужно, чтобы никого не было дома. Душа находится рядом примерно три дня, препятствуя анимации.

― О’Нил, у вас есть тут пустая неиспользуемая комната? – Ран сосредоточенно толкал каталку к металлическим дверям, на выход. – Хотя бы на ближайшие три дня.

― Что это может быть? – Кроуфорд нахмурился, не понимая. – И зачем вам это тело?

О’Нил суетливо ухватился за створки, расталкивая их. Кроуфорд нагнал их уже в коридоре, у дверей в полутемную комнату напротив.

― Зачем тебе тело? – Ран глянул на ладонь на своем плече, но Кроуфорд сейчас не был настроен понимать намеки.

― Что это за тварь – вам придется выяснять на месте преступления, ― он вздохнул и дернул плечом, сбрасывая руку. Перевел взгляд: ― А вот о том, чтобы это тело никуда не убрело и ничего не натворило, я и собираюсь позаботиться.

― Тело можно уничтожить, ― Шульдиху надоели гляделки. – Тут есть крематорий.

Ран кивнул:

― Попробуйте. Но учтите, что вскрытие тела не проводилось.

― Что за… ― Кроуфорд резко обернулся к О’Нилу. – Почему?!

Прозектор смотрел хотя и смущенно, но с вызовом.

― Потому что у мистера О’Нила есть чутье, ― резюмировал Ран. – Если вы попробуете повредить тело, я снимаю с себя всякую ответственность за возможные последствия.

― Что можно сделать пока? – по крайней мере, становилось понятно, зачем сюда послали именно их. – На эти три дня?

Ран присел у своей рабочей сумки, не отвечая, и теперь сосредоточенно в ней рылся. На свет появилась рулетка с присоской и зачем-то женская губная помада. Он установил рулетку в приблизительном центре комнаты и начал вытягивать ленту. Раздался щелчок; ленту зафиксировало примерно на полутора метрах, и Ран присел у внешнего края, аккуратно ведя линию помадой.

― Нестандартно, ― Шульдих, разумеется, влез и спросил вслух то, о чем все подумали. – А почему помада?

― Самый удобный вариант, ― Ран неожиданно ответил, не поднимая головы. – Рисует на любой поверхности, можно использовать и для широких мазков, и там, где нужны тонкие штрихи. Цвет можно найти любой. В отличие от мела, не крошится. Купить можно где угодно. Стирается только сознательно и после ощутимых усилий – просто так знак или линию не сметешь и не смоешь.

― Наши уборщицы тебя ненавидят, ― О’Нил хмыкнул. Кажется, он уже успокоился.

― Я им соболезную, ― Ран дернул плечом и снова убрал косу в капюшон свитера. – Кроуфорд, я попробую дать вам три дня, начиная с этой полуночи. И нужно будет оставить охрану рядом с дверями.

― Это время тело будет безопасно? – следовало уточнить. И провериться на приворот, черт возьми. Работать, когда что-то сладко сжимается внутри во время разговора с экспертом, просто невозможно. На краю сознания тихо глумился Шульдих. Холера рыжая. – И мне нужен будет отчет для приобщения к делу.

Ран перестал чертить и поднялся, но круг остался незамкнутым.

― Я напишу отчет сегодня вечером, ― он кивнул, ― и скину нашему секретарю в офис.

― Что нам искать? – негромко спросил Кроуфорд. Доверительный тон – основа сотрудничества. Береги отношения с экспертом, и шансы выжить повысятся. – Что конкретно поможет обезвредить эту тварь? Извлечь её из тела или что там нужно делать?

― Предупредите охрану, что я пришлю своего человека, ― Ран задумчиво вертел в пальцах тюбик помады, ― строго говоря, вам нужен демонолог. Я готов поставить треть гонорара, что это не какой-нибудь случайный полтергейст или дух. Нужно узнать, как тварь попала внутрь. Были ли при этом использованы артефакты или, скажем, книга призыва. Посмотрите вот здесь.

Ран поманил к себе и бесцеремонно сдвинул с живота девушки взрезанное прозектором платье, при этом старательно не касаясь кожи. Кроуфорд аккуратно переступил через нарисованную линию, следя за тем, чтобы не задеть. Круг не замкнут, в нём еще нет силы. Но все равно неприятно.

На бледной коже живота влажно поблескивала какая-то жидкость.

― Что это?

― Гель для УЗИ, ― хмыкнул Ран. И пояснил: ― О’Нил не стал вскрывать тело – это могло нарушить установившийся хрупкий баланс между сосудом и содержимым. Но он постарался сделать осмотр максимально полным. В качестве компенсации. Что вы нашли, док?

― Ну хоть кто-то похвалил, ― О’Нил отозвался от дверей. Похоже, даже приближаться к кругу он не собирался. Впечатлительный, как все ирландцы. – У девушки удалена почка, джентльмены, и весьма профессионально. Это есть в отчете. Эта Томоэ – спортсменка, если опираться на состояние и развитие мышц. У неё не было проблем со здоровьем, во всяком случае, не тех, которые могли бы потребовать такого вмешательства.

― Черная трансплантология, ― Шульдих сунул руки в карманы и теперь смотрел в потолок.

― Вероятно, ― Ран снова опустился на колено у внутреннего края круга. Скошенный край столбика помады в его руках оставлял какие-то знаки: скорее ритуальные символы, чем национальные иероглифы. Лицо сделалось замкнутым и сосредоточенным, словно он напрочь забыл о еще чьем-то присутствии в комнате.

Кроуфорд кивнул прозектору, прощаясь, и указал Шульдиху на дверь подбородком.

Вот почему ни одно дело, спущенное сверху при посредничестве родного колледжа, не привело к розовым пони и единорогам? Напарником, похоже, владели сходные чувства.

Уже на выходе Шульдих, налегая на массивную дверь, негромко предположил, словно продолжил оборванную на половине слова беседу:

― Знаешь, как назвал бы всё это сверхъестественное дерьмо Фарф, будь он тут?

Кроуфорд мрачно кивнул. До крайности паршивое предчувствие, появившиеся ещё тогда, когда им только спустили информацию о «подарочке» Пауэлла, воплощалось самым что ни на есть мерзким образом.

― Одержимость.

― А о каком обряде тебе хвасталась Сильвия, пока ты её трахал в интересной позе? – невинно намекнул Шульдих.

― Поза была самая обычная, ― Кроуфорд поморщился. Предсказуемые последствия долгой работы с телепатом – никакой частной жизни.

Не было тут нужды ни в каком расследовании. Обычные игрища Розенкройц и около.

Попробуем собрать паззл с самого начала…

Кроуфорд вздрогнул, когда Шульдих чувствительно пихнул его локтем в бок. Оказывается, он уже пару минут стоял, облокотившись на открытую дверь машины.

― Босс, ― Шульдих смотрел серьезно, ― позвони Салли. Сам. Или я это сделаю.

Кончики пальцев пробрал холод.

― Ты забыл про возможный приворот. Вообще. К черту выкинул из головы, ― из лукавых голубых глаз сейчас смотрело ледяное зимнее небо, такое, какое оно бывает только в конце января на Аляске. – Ты не хочешь об этом ничего знать.

Да, Кроуфорд не хотел. Потому что он выпил мерзкого чая там, у Фудзимии. И Салли наверняка скажет, что это был не просто чай. А потом ведьма пошаманит, и ощущение горячих пальцев на запястье исчезнет. И он перестанет помнить лилово-синие искры в серых глазах, запах и мягкость волос на губах, напряженную, как струна, спину.

― Шумарс, ― почти мгновенно отозвалась ведьма. – Босс, насколько глубоко ты влип?

― У вас же почти десять. Ты нас пасешь, что ли? – Кроуфорд не слишком удивился, но знать о чужом неравнодушии было приятно. – Пока по колено, но быстро погружаюсь.

― А как же, ― Салли усмехнулась в трубку, ― чешу Джея за ухом и поглядываю в карты.

Фарфарелло по ту сторону заворчал что-то невнятное и одобрительное.

― Ты не отвлекайся, чеши активнее, ― Шульдих немедленно влез в разговор, немым укором: босс, ты уходишь от темы. – А то мы приедем, а он недочесаный. Нафига нам такие расклады?

― Салли, отвлекись от карт, ― лучше сразу, словно кидаясь в ледяную воду. – От Джея можешь не отвлекаться, так и быть. Посмотри там на меня попристальнее.

― Что искать? – Шульдих смотрел напряженно. Ждал. Ловил что-то своё, телепатье.

― Приворот, ― бухнул Кроуфорд. Сильно колотилось сердце.

Ему даже в голову не пришло спросить дар, что ответит Салли.

К счастью, ведьма не удивилась.

― Слабенький сглаз вижу, ― ответила она почти сразу. – Кому ты успел так интенсивно не понравиться? Какой-то пробой непонятный… не скажу сразу, но прошло по касательной. Ты или вовремя увернулся, или тебя прикрыли. Приворот так навскидку не заметила. Но я ещё посмотрю, раз ты именно его подозреваешь.

Пробой понятно, это от спецэффектов в морге. Ран прикрыл. Сглаз… вспомнилась омерзительная тошнота и дезориентация после «крепости». Поэтому?

― Будь аккуратен и зайди в ближайшую церковь, умойся, ― Салли сосредоточенно раздавала указания, ― а не то так и будет не везти по мелочи.

― А Фарф что-нибудь говорит? – похоже, у Шульдиха отлегло тоже.

― Он обещал, что побродит рядом с вами ночью, ― с готовностью отозвалась Салли. – Оставьте ему маяк.

Кроуфорд пообещал, сунул телефон в карман и с вызовом глянул на напарника. После детского страха хотелось самоутвердиться.

― Унялся?

― Салли не сказала: «нету», ― с невыносимым занудством протянул Шульдих. – Салли сказала: «пока не вижу».

― Параноик, ― буркнул Кроуфорд, садясь за руль. – Перестраховщик.

― То, что у вас паранойя, ещё не значит, что за вами не следят, ― Шульдих немедленно огрызнулся, но тоже с изрядным облегчением. Тема была закрыта.

― Ладно. Сейчас в ближайшую церковь и ужинать.

― Сверни у стадиона, ― Шульдих уже успел сунуть нос в карту. – Написано, что рядом небольшая часовня.

Стадион они услышали раньше, чем увидели: совсем рядом с цветным витражом на входе кто-то чеканил мяч. Звонкие, жесткие хлопки; Кроуфорд по полузабытой привычке принялся считать. Прервался на пятом десятке, но, когда они вышли из церкви, хлопки так и не прекратились. Разновозрастная детвора собралась в кружок вокруг парня постарше в спортивном костюме и встречала восторженным гулом каждую смену места удара: голова, локти, колени, носки. Шульдих рядом хищно втянул воздух и мечтательно улыбнулся.

― Босс, ― протянул он, ― я вдруг понял, на что потрачу вечер. Тут рядом есть футбольный бар. И, кажется, сегодня играет кто-то важный.

― Не обожрись только, ― Кроуфорд вздохнул: это было предсказуемо. Телепату тоже нужно восстановиться, ― и фильтруй то, что забираешь. Эмоции – понятно, их там будет выше головы, но обойдись без вояжа по чужим головам, иначе потом неделю будешь разговаривать только футбольными терминами.

― Не учи папу детей делать, ― Шульдих сладко потянулся.

Вечер прошел без эксцессов. Телепат слинял почти сразу, шутливо отсалютовав. Кроуфорд дождался отчета от Рана – похоже, секретари в «Воскресительной компании» работали и по выходным, посменно.

Тихо мурлыкал дар, обещая чужое поражение и смерть. Оставалось только уронить песчинку в нужном месте и в правильное время, и Кроуфорд сел за отчет. В Японии сейчас послеобеденное время; есть неплохой шанс, что Пауэлл получит сообщение сразу же. И отреагирует – в конце концов, от этого напрямую зависит его карьера.

Кроуфорд открыл отчет и задумался. Пауэлл занял место Рэйдзи Такатори после того, как тот умер четыре года назад. Европейцы без удовольствия приняли американца во главе японского отделения Эсцет, а сам генерал наверняка подозревает, что именно содержится в теле Сакуры Томоэ. На намек, что призванный Старейшинами демон может быть вышвырнут обратно, он рванется так, что заглотит и блесну, и леску. Но отчет должен выглядеть безупречно, поэтому над формулировками Кроуфорд думал дольше обычного.

«Таким образом, на основании произведенных экспертами анализов представляется, что иномирная сущность, наполняющая сейчас тело Сакуры Томоэ», ― Кроуфорд старательно облекал суть в обтекаемые фразы, ― «надежно скована, и есть небезосновательные предпосылки к тому, что эта сущность в дальнейшем будет либо запечатана окончательно, либо же исторгнута туда, откуда была призвана, в рамках предписанных действий по защите гражданского населения от паранормальных угроз…»

Ещё пара страниц уверений в том же духе, со ссылками на патологоанатома и объяснения аниматора. Красочно описать реакцию на твари на попытку коснуться тела силой аниматора. Ненавязчиво подчеркнуть, что тело не вскрывалось. И так далее.

Кроуфорд ушёл спать со спокойной душой человека, который уверен, что хорошо поработал и сделал все, что был обязан и мог. Сквозь дремоту перед глазами колыхался язычок обычной парафиновой свечи-таблетки в смешном оранжевом подсвечнике из грубо обработанного куска соли.

Фарфарелло соизволил заглянуть в сон уже под утро, перед самым рассветом. Замер, задумчиво разглядывая теплый огонёк – в реальности свеча, разумеется, давно догорела, но у сна свои законы, – Кроуфорд видел всклокоченный седой затылок, наискось пересеченный ремешком повязки.

Экзорцист и психопроектер помолчал, а потом глухо уронил в своем обычном стиле:

― Ты прав. Ищите каменную скрижаль, ― и ушел, так и не обернувшись.

Наутро их вызвали в офис.

Пауэлл все-таки клюнул и теперь нахлобучивал региональный офис в типичном армейском стиле: забрал все истребованные и подшитые материалы, построил агентов едва не на табуретках и уехал в морг, прихватив с собой привезенного патологоанатома. Кроуфорд тихо выдохнул – до последнего казалось, что генеральская свита никуда не свалит, а останется интересоваться, чем еще можно поживиться. Ну и заставит агентов отжиматься на пальцах в воспитательных целях. Ричард Криптон, шеф регионального подразделения сначала пытался возражать, а потом уже тихо ненавидел всех гастролеров разом, без разбора. Шульдих ехидничал и комментировал вполголоса второй вариант отчета: этот предназначался для начальства в Гувер-билдинг, и в него следовало налить достаточно яда от визита армейского начальства.

Внутри, в унисон с сердцем, тихо отсчитывала секунды капель хронометра.

Призрачный запах талого снега и полыни намекнул о новой встрече за полчаса до того, как взбешенный Ран распахнул полупрозрачные двери и влетел в офис. Лёгкий, стремительный, неуловимо опасный – позади тащился деморализованный ещё Пауэллом охранник, не решаясь возразить странному визитеру, не говоря уже о том, чтобы попробовать его скрутить. Ран, похоже, вообще не снизошел до объяснений.

― Я попрошу Салли подарить тебе слюнявчик, ― съязвил Шульдих и нацепил приличествующую постную маску.

― Что это значит, Кроуфорд? – узкие для мужчины ладони с силой опустились на крышку стола, и деревяшка обиженно застонала. – Какого черта из морга выставили моего человека?! Вам не нужна страховка? Вы представляете себе риск?

Кроуфорд неторопливо поднялся. При его росте – беспроигрышный способ заставить заведенного оппонента убрать руки, выпрямиться и отступить; не будешь же запрокидывать голову, чтобы высказывать свои претензии в лицо, упираться взглядом в галстук тоже неприятно.

Ран действительно выпрямился, но не отступил. Напротив, шагнул навстречу, почти вплотную, с вызовом вскинул голову. Лиловая рубашка придавала его глазам нереальный фиалковый оттенок, в вырезе были видны мелкие старые шрамы у ключиц.

Хронометр в голове опасно ускорился, частая капель почти слилась в нераздельную струю. Наверху сильно хлопнула дверь у кабинета Криптона.

― Поднимайте SWAT и группу зачистки с огнеметами, ― рявкнул он, слушая чью-то истерику в трубке и торопливо сбегая по лестнице, ― у нас чрезвычайное происшествие в морге, связь с офисом и прозекторами за работой пропала, Пауэлл не отвечает. Фудзимия, раз вы удачно здесь, едете с нами – считайте, что вы привлечены в качестве гражданского эксперта. Будете инструктировать спецназ, там уже три трупа.

Ран кивнул, но прежде чем устремиться следом, кинул на них с Шульдихом вопросительный взгляд. Рыжий сладко улыбнулся, хватая со спинки стула пиджака:

― Никогда не мечтал проехаться по обеденным пробкам с полицейской сиреной? ― Ран передернул плечами и в пару шагов нагнал Криптона, пристроился сбоку, сравняв шаг:

― Что конкретно там произошло?

― А вы не знаете?! – Криптон окрысился. – Я готов пересмотреть свою визу на гонораре!

― Чем точнее я буду знать картину, тем меньше там погибнет ваших людей, которые полезут защищать гражданских, ― аниматор не дрогнул, ― мне нужны хотя бы общие сведения. Ну?

― Там сраный зомби-апокалипсис, вот что там! – выплюнул Криптон, оторвавшись на мгновение от истерически трезвонящего телефона. – Для морга – самое то. Довольны?

Ран, не отвечая, бросился к своей машине – на ФБРовской стоянке его Порш смотрелся странно, почти неуместно. Рванул на себя багажник – с переднего сидения выскочил, осоловело моргая, Мейган.

― Найдите мне козу, Роберт, ― Ран перекинул через руку спецовку в духе строительной, забрал рабочую сумку и торопливо захлопнул багажник. – И везите к городскому моргу. Снотворное в бардачке.

― Но… я…

― За мой счет, ― Ран тряхнул головой, ― с деньгами потом разберемся.

Криптон уже достал с пола синий маяк с сиреной, и Ран прыгнул в машину буквально в последний момент. Сунул сумку в руки Кроуфорду и немедленно наклонился в поисках чего-то своего. Затылок с гладко заплетенной косой замер прямо перед глазами.

― Что еще можно сделать, прямо сейчас? – Криптон выруливал на Арчер-стрит, но кинуть короткий взгляд в зеркало заднего вида не забыл.

― Пусть меняют обоймы на разрывные и берут калибр побольше. Чем больше, тем лучше, а не табельные пукалки, ― Ран задумался на секунду, резко взвизгнула молния на боковом кармане. – И пусть попробуют поймать мне пару собак или кошек. Мейган с козой может не успеть. Вряд ли получится – там наверняка фонит на весь квартал так, что все вменяемые звери сбежали. Но мало ли. Шульдих, укрепите свои щиты – если там то, что я думаю, может вырубить ещё на подъезде.

Криптон продублировал указания в трубку, а Ран сунул в рот горсть деревянных шпилек и принялся собирать косу в узел. Затрезвонил, разрываясь, еще один телефон, Ран тут же отодвинулся от спинки так, чтобы было удобно достать. Кроуфорд дотянулся до заднего кармана на его джинсах; под ладонью упруго перекатились мышцы. Выпрямился и поймал прямой жаркий взгляд, потерялся на секунду. От подстегнутого адреналином всплеска желания встали дыбом, кажется, даже волоски в носу.

― Включи громкую связь, ― хрипло потребовал Ран. На колени посыпались забытые шпильки, он чертыхнулся и нагнулся собрать.

Кроуфорд потряс головой, изгоняя из памяти светло-лиловые, словно раскалившиеся глаза, обведенные очень темными прямыми ресницами, и надавил на кнопку.

Из динамика на весь салон грянула японская матерная тирада. На переднем сиденье шумно фыркнул Шульдих, отвлекшись от медитации.

― По-английски, Кэн, ― невнятно пробормотал Ран сквозь шпильки во рту.

― Где тебя носит, мать твою так и эдак?! – тут уже фыркнули все. Акцент у неизвестного Кэна на ругательствах почти пропадал, чего нельзя было сказать о более пристойной части фразы. – Этим тварям сколько бошки ни отвинчивай, все равно бестолку!

― Известно, кто именно погиб? – Кроуфорд перебил очередную нецензурную тираду.

― Шишка какая-то заезжая, ― Кэн фыркнул, ― там по коридору пуговицы с погонами россыпью. Ран, твоего О’Нила я вывел, он тут, на тротуаре, общается с флягой. Этот козел в погонах притащил своего спеца, там и остались.

― Кэн, насчет зомби – не бей в грудь и по головам, только по ногам и рукам. Ломай суставы и кости, они и так мертвы – нужно лишить возможности двигаться. И найди Наги, ― Ран наконец закончил со шпильками, ― где он?

― В колледже… ― растерянно ответили в трубке. – Ты спятил? Я не потащу его сюда!

― Лучше потом смотреть на свежие трупы на CCN? – слышно было, как Кэн тихо выругался. – Там не нужна близкая дистанция, а поставить банальную стенку по периметру он точно сможет. И пускай проведет круг!

― Ладно. Я понял, ― собеседник отключился, и Ран пихнул мобильник обратно в карман.

Кроуфорд откинулся на спинку рядом, пытаясь быстро выловить у дара обрывки с максимальным количеством смертей. По всему выходило, что все равно придется идти вместе с отрядом, хотя бы корректировщиком. Что ж, обычная цена за возможный успех.

Кроме того, возможно, Пауэлл не оставил скрижаль в машине, а потащил с собой. Возможно. Но лезть обыскивать его машину сразу по приезду все равно нельзя.

― Кто этот Кэн? – мрачно поинтересовался Криптон. – Какого хера гражданский делает в морге в экстренной ситуации? И на кой вы тащите туда несовершеннолетнего?

Ран поднял голову от сумки, глянул прямо в зеркало, чтобы встретиться с Криптоном взглядом.

― Кэн – оборотень, ― совершенно спокойно отчеканил он. – И у него одного из немногих есть шанс, во-первых, выжить в той бойне, которая там сейчас творится, и, во-вторых, даже помочь людям. Считайте это службой «К-9».

― Не говоря уже о том, что есть и «в-третьих», ― на переднем сиденье вдруг оживился Шульдих. – Если эта тварь способна занимать человеческие тела, есть шанс, что оборотнем она подавится. Просто потому, что у того есть зверь.

Поддержка телепата дорогого стоила, и Криптон, помолчав пару минут, потом с отчетливым душевным скрежетом признал:

― Хорошая страховка, ― и немедленно спросил снова: ― А подросток?

― Наги – телекинетик, ― Ран тяжело вздохнул и неодобрительно поджал губы. Раскрывать очередной свой секрет ему явно не хотелось. – Он не пойдет внутрь. Но зато вашим людям не придется искать расползшиеся трупы по всему кварталу, если эта тварь вдруг решит сбежать в одном из тел. Круг и телекинетическая стена не пустят их наружу.

«А твоя зазноба неплохой тактик», ― Шульдих глумился, но не без своеобразного уважения. – «Босс, ты как всегда выбрал лучшее».

Когда они въехали на стоянку перед моргом, SWATовцы уже успели осмотреться. Быстро вывели за пределы стоянки успевших выбраться людей, передали первой подъехавшей скорой и теперь ждали последних указаний.

Их командира, Фредерика Фрая по прозвищу «Фри», Кроуфорд знал – и потому питал небеспочвенную надежду, что удастся договориться о не вполне стандартном сотрудничестве. Когда Шульдих изложил свою идею, Фри нахмурился, коротко глянул на здание морга и резким жестом подозвал к себе ещё и команду зачистки.

Эти подразделения, плод бюрократической ебли между службой федеральных маршалов-истребителей и приличного спецназа, причудливым извивом нормативной логики были причислены к обычным городским службам, где-то между пожарными и дератизаторами. Почти вся нежить боится огня, а аниматоров, способных перехватить контроль над зомби и упокоить без могилы, и вовсе можно пересчитать по пальцам одной руки. Так что только огнеметы, только хардкор.

Шульдих начал работать, протягивая нити временной связи между пока ещё разрозненными группами людей, и вдруг чужое и недоброе присутствие, захватившее здание и тела в нем, стало пугающе очевидно. Так из сплетения разрозненных линий на картинке с оптической иллюзией появляется лицо.

На самом базовом, животном уровне человеческая плоть уязвима. Нет ни внушительных когтей, ни зубов, из мягкой и нежной кожи плохая защита. И потому прежде чем перейти к агрессии против превосходящего противника человек всегда создает мысленный образ, способный хотя бы умозрительно с ним сравняться.

Для краткосрочного взаимодействия нет нужды объединять сознания полностью – подскочившей на порядок связности и сокрушительного чувства единства вполне достаточно. Люди – социальные животные, поэтому опасный образ нашелся очень быстро. И наполнился внутренним содержанием.

Мягкая кожа и короткие когти ощетинились броней и крупнокалиберным оружием спецназовцев. В опыт и чутье профессионалов еще одной управляющей структурой вплелся дар Кроуфорда. Он мог предсказать опасность и в одиночку – но вопросы, которые инстинктивно задавал Фри, были намного более конкретными. Простыми.

Переведенные в боевое положение огнеметы обещали пламя всему, что не будет остановлено пулей. И джокером в рукаве шел аниматор.

Опасная, коварная, бронированная огнедышащая тварь. Люди всегда мечтали об этом.

А ведь сказки говорят не только о том, как убить дракона, но и как стать им.

В морге тошнотворно и сладко пахло формалином. Даже тут, на входе, где этого запаха быть не должно. Общее, разделенное отвращение добавляло синхронности в действиях, и потому первого зомби накрыло сначала слитным залпом, а потом и окатило струей пламени. Демон разъяренно взвыл, отступая и бросая уже ненужную оболочку. Пропитанные формалином трупы горят и горят неплохо. До центрального коридора им встретилась еще парочка одиночных зомби, и с каждым шагом, с каждым сожженным телом драконье самосознание наполнялось уверенностью. Верой.

А потом из хранилищ выплеснулась первая волна. Совершенно обычные с виду люди, с разрезанной кое-где одеждой, вскрытые и снова зашитые, мужчины и женщины, старики и дети. Их можно было бы принять за живых, и кого-то это, возможно, затормозило бы, заставив замедлиться, потерять темп. Но не их сейчас, не тогда, когда сила аниматора холодным сквозняком трогала каждое тело, проверяя еще и еще раз: нет, только тела.

И разум демона, сжимающийся все сильнее в немногих оставшихся ему телах.

Сколько тел может быть в городском морге? А в главном морге Лос-Анджелеса?

Постоянно – от семидесяти до ста тридцати. Непрерывный круговорот смертей. Осмотр, вскрытие, передача похоронной службе. И это, черт возьми, очень много.

Но все равно недостаточно.

Демон понял это раньше, чем они все. И ударил. Зашатался рядом Шульдих, сползая на пол, безвольно повис, когда Фри перехватил его сначала за талию, а потом перекинул через плечо. «Дальше… сами», ― созданный телепатом образ осыпался цветными осколками, и только что слаженный строй дрогнул, покачнулся. Больше всего это напоминало апперкот, картинно красивый, от которого плывет в голове, а в воздухе мелькают пятки. Зомби снова двинулись вперёд, уже не тупо и безвольно – теперь их наполняла та же демоническая жажда пополам со злобой.

И только теперь с пролета второго этажа метнулась серая тень. Волк оборачивался в прыжке, трансформа корежила тело, словно сминался пластилин, но оборотень врезался в толпу зомби раньше, чем процесс завершился. Над обычным мотоциклетным рюкзаком был виден верх спины, мышцы там ходили ходуном – словно выше пояса человек ещё оставался зверем.

Фри рядом рванул в потолок чей-то ствол, а вервольф вертелся в редкой толпе, ломая хребты, кости и руки, выигрывая им секунду за секундой этой бешеной пляски.

― На пол, Кэн!! – Ран рявкнул из-за спины за мгновение до того, как строй изготовился к залпу. Вервольф сделал лучше – он бросился вниз и навстречу, прокатившись кубарем, когда после залпа ударило пламя.

Снова пара минут передышки: проверить обоймы, хотя бы немного остудить дула огнеметов. Оборотень упруго вскочил на ноги, повертел шеей, хрустнул костяшками и широко заулыбался:

― Фудзимия, только ты умеешь так вляпываться. И я за тобой, как всегда.

Ран скупо улыбнулся в ответ, но видно было, что ему приятно.

― Через несколько минут эта тварь ударит снова, ― Кроуфорд тронул Рана за плечо, привлекая внимание. – Твой друг не похож на обычного оборотня.

― Такая работа, ― Кэн беспечно пожал плечами – на первый взгляд он казался совсем молодым, возможно, даже младше Рана. Не слишком высокий, но мускулистый и жилистый, он двигался так мягко и текуче, словно у него было больше суставов, чем положено. Очень, очень опасный противник. – Какой у нас план?

― Добраться до второй прозекторской и уничтожить тело Томоэ Сакуры, к которой привязана тварь. Мы пробиваемся, аниматор разбирается с трупом напрямую, ― четко сформулировал Фри, чуть поправляя на плече норовящего сползти Шульдиха. – Или есть коррективы?

Кроуфорд только покачал головой. Они прошли почти три четверти пути, но здесь резко затормозили. По всему выходило, что на оставшуюся четверть они могут затратить еще столько же времени и сил.

У кого-то из огнеметчиков от непривычного усилия уже подрагивали руки, и Кэн решительно кивнул в ответ на вопросительный взгляд Фри. Огнеметчика отправили отдыхать, а Кэн шагнул в первую линию и вдруг позвал:

― Ран, ― аниматор, судя по сосредоточенной вертикальной морщинке, лихорадочно что-то прикидывал и поднял голову на голос, ― мелкий просил передать: может сработать, если не внутрь, а наружу. Но может быть херово.

Это было неприятней, чем первая реплика. Ран отправил караулить Сакуру своего приятеля-оборотня, но только что сказанное переводило Кэна из приятелей в близкие друзья. Ревность вспыхнула словно сама собой, не к месту и не ко времени, ежовой рукавицей стиснула желудок. Кроуфорд осознал её и взбесился ещё сильнее: лучше бы это был приворот, мать его. Приворот можно снять.

Он Оракул. Он знал, что цена успеха будет велика. Но не предполагал, что настолько оскорбительна. Чтобы так задевали ничего особенного, в сущности, не значащие мелочи?

― О чем он? – вороньим карканьем вырвалось из горла. Ран поджал губы и отвернулся, зябко обнял себя руками, и Кроуфорд не вытерпел – поймал за локоть и дернул на себя, разворачивая, подхватил под лопатки, заставляя запрокинуть голову.

Успел поразиться съежившимся в точку зрачкам, бесстрастному пустому лицу, а потом в лоб словно ударили молотком. Кроуфорд почти услышал этот гулкий медный звон, потому что безжалостный электрический свет высветил, обрисовал, словно скульптурным резцом, алые искусанные губы. И остановиться было уже невозможно.

Они оказались влажными, чуть сладковатыми, словно от талого снега или минеральной воды, и Кроуфорд пил эту воду, не надеясь напиться вдосталь, торопясь успеть, прежде чем Ран начнет вырываться, выворачиваться из рук. Нижняя губа у него треснула от давления, и Кроуфорд жадно слизнул каплю крови, солоноватой, с металлическим привкусом.

Он даже не сразу сообразил, когда Ран начал отвечать. Просто тоска пополам с паникой вдруг ушли, Ран шагнул вперед, вплотную, притираясь всем телом, дернул на себя за плечи, наклоняя ближе. Ран рвался навстречу, торопясь, тоже пытаясь успеть сказать что-то, но ни у одного из них не было сил оторваться, а время истекало, заканчивалось.

А потом произошло то, что и должно было случиться. Замкнутый за воротами круг дал защиту, кровь и страсть – силу. И магия вспыхнула.

Оказалось, что настолько вплотную холодный ветер силы аниматора не ощущался, словно Кроуфорд оказался в оке бури. Впрочем, ветром его тоже назвать было трудно: ветер ударил в зомби, коснулся каждого, ударил внутрь, словно ножом.

Замолчали пулеметы, перестал выплевывать пламя огнемет – люди берегли боезапас.

«Не внутрь, а наружу», пронеслось над головами далеким эхом из-за круга. И Ран, словно услышав, потянул магию в себя.

Первый зомби споткнулся, зашатался, темный полог демонической силы над ним заколыхался. А потом его тело начало ссыхаться, отдавая те крупицы плоти, которые ещё оставались, обращаясь во прах все быстрее и быстрее. Действительно, сильный некромант, используя выплеск силы от жертвы, способен поднять трехсотлетнего зомби из костей и праха почти таким, каким тот был при жизни. Кто мешает повернуть процесс в обратную сторону?

Ран почти повис в руках, цепляясь за предплечья. Кроуфорд сунулся к шее, отодвигая воротник носом, жадно целуя гладкую нетронутую кожу. Крохотная часть рационального сознания, сжавшаяся почти до предела, тихо говорила: скорее всего, Шульдих по привычке замкнул опору для драконьего самосознания на напарнике. Когда образ на отряде рухнул, он сжался на опоре, слегка изменив и обострив чувства и реакции. С этим ещё придется разбираться… Позже.

Второй удар демона сорвался. Тварь просто не успевала перебираться из одних тел в другие и теперь все сильнее отступала. Тела зомби съеживались, высыхали, выпитые, пустые, как шелуха от семечек, склонялись, падали. Из Рана лилась сила, не только его собственная, но и выдернутая сначала из тел, а потом откуда-то еще, из-за пределов круга.

Кто-то из огнеметчиков коротко ударил пламенем в ближайший труп, и высохшая истлевшая плоть вспыхнула, как бумага для растопки.

― Быстро, спалите всех, ― прохрипел Ран. Магия и неожиданная страсть разбила высокомерную маску вдребезги, и сейчас он терся всем телом, вздрагивая, дергая бедрами. В голове у Кроуфорда от каждого движения вспыхивали искры – словно кожу обжигало бенгальским огнем, от желания ноги буквально подгибались.

Снова ударили огнеметы, поливая коридор. К счастью, здание морга было старым: стены – кирпичные, пол – каменный. В сущности, кроме тел здесь ничего не могло гореть.

Холодный ветер стихал, успокаиваясь, возвращаясь, магия иссякала. Кроуфорд почувствовал неладное раньше, чем Ран хрипло каркнул:

― Я пуст. Кэн, ты точно вывел всех из здания? – от пугающей простоты этого вопроса пробрал озноб. Либо сейчас они найдут аниматору ещё один источник силы кроме страсти и его собственных резервов, либо здесь лягут все. Кому достанется короткая соломинка?

Оборотень мрачно кивнул:

― Всех, кто мог ходить и кого я успел вынести. Остальных демон наверняка сожрал. Проверить?

Прежде чем Ран кивнул, в дальнем конце коридора о стену гулко ударилась дверь, и люди Фри дали залп раньше, чем стало понятно, что это такое.

Томоэ Сакура. Демон в её теле, надетом, словно перчатка на руку. Пули прошли сквозь плоть. Слепой, невидящий взгляд, неуверенные движения, будто тварь освоилась не до конца. Она двигалась медленно, нога за ногу, по стеночке, словно после тяжелой болезни.

Но неотвратимо.

В коридоре, где только что грохотала стрельба, повисла немая тишина. Кроуфорд прижался щекой и губами к макушке Рана, почувствовал ответное движение: Ран потерся волосами о кожу, отвечая. Лихорадочное желание спало, затаилось, но стоять все равно было неудобно.

Что за нелепость – умереть со стояком, когда классические брюки вдавливаются в пах.

За спиной, от границы круга нарастал какой-то смутно знакомый, но непонятный тут гул, и Кроуфорд сначала прижался к стене и только потом оглянулся.

По коридору на приличной скорости несся мотоцикл. Тонкая, легкая фигурка в мотоциклетном костюме за рулем. Скорее девичья, чем юношеская.

Люди шарахнулись к стенам, пропуская непонятного гонщика, но тот не стал рваться через толпу, а предпочел остановиться позади и резко затормозил.

Шлем гулко плюхнул о руль, и Кэн в первом ряду грубо выругался, сунул свой огнемет хозяину. Фигура его снова начала расплываться, переплавляясь в промежуточную форму: возможно, оборотень надеялся, что волчьи когти достанут демона.

Это напоминало дурной сон или убогое кино про плохую и хорошую близняшку. Потому что девушка верхом на мотоцикле была почти точной копией Сакуры Томоэ.

― Кажется, тебе, тварь, подсунули не тот сосуд, ― тихо выплюнула гонщица, и только теперь Кроуфорд узнал её по голосу. Ая-химе! Вот к чему были все эти белила и традиционные тряпки – Кроуфорд видел фотографию Томоэ в деле, и при первом визите его наверняка бы заинтересовало такое сходство. Ран рядом побледнел, подтверждая догадку.

Демон возбудился сверх меры, так, что на пару мгновений потерял контроль над телом: Сакура конвульсивно выгнулась и упала на четвереньки, выровнялась и шустро поползла навстречу. Снова застрекотали пули, взревел огненной струей огнемет.

Ран оттолкнулся от стены, бросился навстречу. Едва не навернулся прямо у линии стрелков, но Кэн успел поймать его, поставил рядом с собой.

Демон не стал проверять остроту волчьих когтей. Впервые за все время он покинул тело Сакуры, и грязно-желтая туча взмыла под потолок и медленно поползла навстречу.

Ая-химе смотрела на неё, не отрываясь, словно завороженная. Неужели она действительно тот идеальный Сосуд, который искали Старейшины и который оказался для них идеальной отравленной приманкой? Если да, то понятно, откуда у Рана был резерв снаружи – он наполнил сестру своей силой и зачерпнул, когда возникла необходимость.

Кроуфорд смотрел на неё и быстро прикидывал варианты. Если выстрелить в неё на середине процесса, если шанс, что это изгонит демона? Или лучше не рисковать и убить девушку сейчас? Но не факт, что мертвым её тело будет непригодно для обитания.

Но оказалось, что аниматор отнюдь не считал свою партию проигранной. Ран рванул завязки на рюкзаке Кэна, покорно повернувшегося спиной. И вытащил, черт его побери совсем, ту самую каменную скрижаль.

Демон разъяренно взвыл, его «туча» плыла сейчас прямо над аниматором. Ран сплюнул на скрижаль кровью, и старинная ритуальная скоропись взорвалась магией. Уже знакомый холодный ветер его силы сделался ледяным и осязаемым, он трепал тучу, свивая туманные кольца в узкую воронку смерча, и толкал, толкал тучу вниз. Скрижаль разгоралась все сильнее, буквы сливались в одно световое пятно, и когда весь камень обернулся в пласты света, демон оказался внутри. А потом Ран выдохнул и резко сломал скрижаль о колено.

Отдаленный вой в последний раз царапнул слух, но сразу стих. Ран сложил вместе две половинки, словно закрыл книгу, и медленно опустился на колени. На осунувшемся лице резко пролегли тени.

Эта новая тишина, легшая на коридор, не пугала. Такая бывает, когда видишь чудо своими глазами и боишься спугнуть его, даже уже случившееся, неосторожным вздохом.

― Ты же вроде говорил, что пуст? – Кэн отмер первым – в полузвериной форме его голос был более низким и хриплым, но с обратной трансформой он становился выше и ровнее. Впрочем, оборотень больше не раздражал.

― И только после этого тварь решилась вылезти нам навстречу сама, ― отозвался Кроуфорд, убрал пистолет в кобуру и в два шага преодолел расстояние до Рана. Тот поднял тяжелые веки, прислонился виском к бедру и снова закрыл глаза. Чужое мнение его явно не волновало.

Позади заревела и бросилась на шею брату Ая-химе, потихоньку переговаривались ребята из команды зачистки. Фри присел у стены, аккуратно прислонил Шульдиха и теперь что-то докладывал в снятую с пояса рацию, устроившись рядом. Телепат шевельнулся и снова прижался к теплому.

― У Маугли, выращенного хомяками, обнаружилось полсотни заначек, ― резюмировал Кэн, качая головой. – Позвоню Наги, пожалуй – круг можно снимать.

Ехидная реплика так уместно завершила этот праздник абсурда, что Кроуфорд расхохотался и смеялся до тех пор, пока ребра не начали болеть от смеха.

 

Когда телефон тихо пиликнул смской, Ран рядом шевельнулся и снова замер. После той драке в морге аниматор вот уже третий день большей частью спал и ел. Адреналина после демона еще хватило на пару часов любви, но потом Ран просто вырубился.

Кроуфорд неторопливо погладил его по горячей, чуть влажной спине и осторожно приподнялся на локте, дотянулся до телефона. «Тетка съехала и наводит порядок в новой квартире, собирает паззлы. Привези свой, если хочешь понравиться».

Торжество вскипело в груди щекоткой шампанского, и Кроуфорд понял, что больше лежать не может ― радость распирала, требовала действия. Он набросил халат и вышел на кухню. Ая-химе уважала кофе, но узнать это позволяла не всем, не говоря уже о том, чтобы попробовать. Кроуфорду ― позволила.

Ясный закат на море только начинался, и мир стал бы непозволительно совершенен, если бы рядом не нашелся тот, кто взялся бы его испортить.

― Это я прислал вам сообщение, Кроуфорд, ― Мейган смотрел хмуро и с затаенным страхом. ― Удивлены?

― Не слишком, ― Кроуфорду разговаривать не хотелось. Он собирался сохранить в памяти последние бесценные минуты неиспорченными. ― Но странно, что школа дотянулась так далеко. Ран знает, что вы за ним приглядываете?

― А Ран знает, что вы имеете самое непосредственное отношение к тем, кто искал истинный Сосуд? ― едко парировал Мейган и тут же стух, погас. ― У меня слабый дар ясновидения, Кроуфорд. Без него я бы искал полиции ворованное и пропавших без вести, ошибаясь в трех четвертях случаев.

― Предлагаете мне пожалеть вас и удалиться? ― Кроуфорд надеялся, что огрызнулся, защищая свое право, не слишком сильно. Шульдих, очнувшись, вспомнил о том, кого выбрал опорой для образа, но Кроуфорд, лелея свою нежность и будущую тоску, расплетать его запретил. Хотелось увезти с собой хоть что-то.

― Школа реорганизуется и легализуется на территории Штатов самым масштабным образом из всех, что были, ― Мейган заговорил торопливо и сбивчиво, явно волнуясь, ― говорят, что Управление соберет под собой все отделы, имеющие отношение к сверхъестественному, из других ведомств. Вам и без того светит высокая должность. Зачем вам к ней ручной аниматор?

― Это ведь Ран убил Такатори тогда, четыре года назад? ― не то чтобы Кроуфорд сомневался в этом, но хотелось сменить тему. Хотя бы такой неуклюжей попыткой.

― И убьет вас, если узнает, что нужен вам для продвижения по службе, ― Мейгана сдвинуть не удалось. ― Или для того, чтобы развить его дар до полноценной некромантии ― американские власти уже ищут поводок для стремительно легализующихся вампирских общин. Чего стоит только одна Церковь Вечной Жизни!

― Попробует убить, ― уточнил Кроуфорд. Становилось тошно. ― Или я найду себе другого аниматора.

― Так начинайте сейчас. Все равно придется.

Мейган засмеялся и пошел прочь, к воротам. Не оборачиваясь.

Очередной глоток кофе ободрал язык кислятиной и горечью, но Кроуфорд, морщась, все равно допил чашку и оставил в раковине.

Вернулся в спальню и присел на низкую кровать ― компромисс между европейской постелью и футоном. Погладил Рана по щеке, и тот приоткрыл глаза, сонно улыбнулся:

― Представляешь, похоже, Кэн подбивает клинья к Ае.

Кроуфорд хмыкнул и поинтересовался:

― Кто он вообще такой? Я имею в виду, в стае? Неординарные навыки.

Ран вздохнул, перевернулся на спину и уставился в потолок.

― Он Больверк, ― Ран нащупал его руку рядом с подушкой и сжал.

Больверк. В волчьих оборотнических стаях так называлась должность палача. Исполнителя непопулярных решений вожака-альфы. Что там Кэн говорил про заначки?

Ран выживет и один, это несомненно. Но отпускать его не хотелось.

Кроуфорд скрипнул зубами и приготовился врать. Обмануть предстояло не только Рана, но и себя ― намного более нетривиальная задача.