Под землей темно и холодно, но понимаешь это не сразу. Вначале, когда в крови еще играет адреналин, а сквозь дыры над головой кое-как пробивается дневной свет, кажется, будто пробираешься по темному коридору после отбоя в поисках приключений на свою задницу.

Это даже весело.

За тем исключением, что стены перекошены, из них торчат булыжники, норовящие снести тебе полголовы, под ногами трещины, а потолка нет совсем. Потолок теряется где-то наверху, с тем, чтобы внезапно вернуться в самый неподходящий момент и ободрать тебе скальп. Кроуфорд и ободрал, да так, что Шульдиху пришлось пожертвовать банданой, чтобы остановить кровь.

Но это все в начале, когда ты просто бежишь, идешь, ползешь на четвереньках или протискиваешься ужом сквозь узкий лаз, чтобы скрыться от погони. Потом свист пуль прекращается, батарейки садятся, и густая, липкая темнота обступает со всех сторон.

– Это какое-то гребаное реалити-шоу, – бормочет Шульдих. – Выгоните меня, я хочу домой.

Он висит на Кроуфорде, который молча тащит его на себе, обхватив одной рукой. В другой руке он держит фонарик, подсвечивая себе дорогу. Батарейки стремительно садились, и тусклый луч, не успев зажечься, тут же терялся в темноте.

– Лучше молчи, – прохрипел Кроуфрд, – дольше протянешь.

– А зачем? – риторически спросил Шульдих. – Тут, может, тысяча километров этих ходов. Их, может, рыли со времен древних греков. Представляешь, вылезем мы с тобой в Турции. Ну или что тут у них недалеко.

Кроуфорд подумал, что Шульдих даже мертвый не перестанет трещать и нервно усмехнулся. В одном рыжий был прав – согласно историческим хроникам, ходы эти ветвились под землей если не на тысячи, то на сотни километров точно. Даже старожилы не заходили сюда дольше нескольких хорошо известных галерей из тех, что ближе к выходу. А картам и вовсе доверять было нельзя. Местные рисовали их от балды и впаривали на толкучке доверчивым туристам.

Кроуфорд и Шульдих не были доверчивыми туристами, но влипнуть в историю сумели.

Мучительно хотелось пить. Сколько они уже идут вот так, считая головой булыжники и обдирая бока о неровные стены? Кроуфорд посветил себе на часы. Если он не сбился в подсчетах, под землей они уже вторые сутки.

* * *

– Во время войны здесь прятались партизаны, – сообщил Шульдих и закашлялся.

– Здесь и сейчас война, – напомнил Кроуфорд. Она здесь, кажется, так и не заканчивалась. Он протянул руку в сторону, туда, где еле слышно капала со стены вода, и подставил ладонь, стараясь как можно плотнее сжать пальцы.

Где-то наверху снова грохнуло, посыпались мелкие камешки, легко царапая лицо.

– Да, но пока мы не подъехали, было относительно тихо. – Кроуфорд осторожно протянул сложенную ладонь в темноту, где в нее немедленно вцепились и выпили все до капли, еще и облизали шершавым языком.

– Еще, – попросил Шульдих.

Вода, еле сочащаяся из какой-то трещины в стене, спасла их. Воду услышал Шульдих, видимо, обострившимся в темноте слухом, и уходить от воды было смерти подобно.

Равно как и сидеть на месте. Но другого плана у них пока не было.

– Интересно, кто-нибудь еще успел спастись? – задумчиво спросил Шульдих, когда жажда немного отступила. Последней порцией воды, нацеженной Кроуфордом, он обтер лицо и почувствовал себя немного лучше.

– А не все равно? – отозвался из темноты Брэд. Сейчас он занимался тем, что пытался напиться сам, с трудом дожидаясь, пока в ладонь наберется хоть чайная ложка драгоценной жидкости.

– Ну не то, чтобы... – протянул Шульдих. – Но Вайсс...

– Что Вайсс? – резко отозвался Кроуфорд. – Это не наша забота. Кто их сюда тащил?

– Они приехали восстанавливать справедливость, – хихикнул Шульдих. – Я всегда говорил, что так они долго не протянут.

– Вот именно, – отрезал Кроуфорд. – Лучше думай, как нам отсюда выбраться.

– Думай ты, – устало отозвался Шульдих. – Ты у нас умный.

Позже к темноте и жажде добавляется холод. Это не бодрый холод морозного утра, а стылый, подземный холод камня, который никогда не видел солнца. Ненавязчивый, но пробирающий до костей. Влажный холод проникает сквозь одежду, ложится на кожу, и замораживает насмерть. Туристы выдерживают здесь от силы сорок минут и жалобно просятся наружу.

Они пробыли здесь уже трое суток.

– Эти парни жили тут месяцами, – стуча зубами, пробормотал Шульдих. – Месяцами, Брэд!

– Больше, – отозвался Кроуфорд. Он положил Шульдиху ладонь на лоб. Голова у Шульдиха горела, кожа покрылась испариной. Он вцепился в его пальцы своими – ледяными, как неровная стена у них за спинами.

Кроуфорд подтянул его поближе, обнял, прижимая к себе. Мозг работал на пределе, просчитывая варианты. Вот вам задачка – нужно выбираться. Условие – один не может идти. Вопрос – что делать?

– Ты можешь оставить меня здесь, – Шульдиху не нужно было читать мысли, чтобы понять, о чем он думает. – Один ты сможешь спастись.

– Нет, – ответил Кроуфорд.

Наверху снова ухнуло. Справа от них, там, откуда они только что пришли, послышался звук осыпающихся камешков, ноздри защекотала пыль, а вода рядом с Кроуфордом закапала сильнее. Но он этого не заметил, весь обратившись в слух.

Потому что камешки продолжали осыпаться, а потом начали как-то подозрительно шелестеть, как будто кто-то пытался разгрести их руками. Все еще не веря своим ушам, Кроуфорд осторожно отстранился от Шульдиха, тихо растирая затекшую руку, и вытащил пистолет.

К ним кто-то приближался.

* * *

– Стой, – негромко, но четко произнес Кроуфорд, одновременно включая фонарик и направляя его туда, где предположительно могло быть лицо неизвестного. – Руки за голову.

Шульдих прищурился и попытался разглядеть стоящего рядом с ними человека, одной рукой медленно вытаскивая нож. Патронов в пистолете у Кроуфорда все равно не было.

Он недоуменно моргнул, снова привалился к холодной стене и выдохнул.

– Это Кудо, – объявил он. – Отбой тревоги.

– Это почему вдруг? – немного обиженно отозвался вайсс. – Я что, типа, неопасный?

– Ты свой, – пояснил Шульдих. – В данной ситуации, – быстро поправился он, перехватив хмурый взгляд Кроуфорда. – Жрать есть?

В этот момент фонарик мигнул на прощание и окончательно испустил дух. Кроуфорд еще понажимал на кнопку и сунул его в карман куртки. Под землей все может пригодится, даже сломанные фонарики.

– Давно сидите? – спросил Йоджи. В его голосе не слышалось усталости, а одежда – камуфляжные штаны и черная куртка, как успел рассмотреть Шульдих, были относительно целыми. Во всяком случае, выглядел он не таким потрепанным, как они.

– С прошлого лета, – ядовито прошипел Шульдих. – Уже мхом покрылись. Еще вопросы?

Йоджи вздохнул и зашуршал в темноте.

– Вот, – сказал он – что осталось. Он протянул вперед руки, пошарил перед собой и ухватился за чью-то часть тела.

Тело грязно выругалось и очень удачно попало в темноте Йоджи в лоб. Чьи-то руки жадно выхватили у него последний кусок хлеба с сыром, и чей-то рот принялся его немедленно поглощать.

– Я тут с утра, – пустился в объяснения Кудо, потирая лоб и гадая, будет ли шишка.

– Что там наверху? – перебил его Кроуфорд. – Зачем вы влезли не в свое дело?

– Я не знаю – немного помолчав, ответил Йоджи. – У нас должна была быть обычная миссия. Нам не сказали, что здесь будете вы. Нам не сказали, что здесь опять переворот и новая заварушка.

– Так значит, эти взрывы... – начал Кроуфорд.

– Это не мы. Там обстрел идет третьи сутки, ничего не разобрать, кто где. Мы пытались выбраться, и не успели. Потом обрушился дом, где мы прятались, я нашел в подвале подземный ход, думал, выйду за городом или что-то в этом роде, а попал сюда. Остальные не знаю где.

Он замолчал.

– Мы тоже, – радостно отозвался Шульдих. – Ничего не знаем и ничего не слышали. Весело, правда?

– Ты же ясновидящий, – обратился Йоджи к молчащему Кроуфорду.

– Я не расписание автобусов, – отрезал тот. – Не умею предвидеть по часам.

О том, что он видел целующихся Кудо и Шульдиха в своей постели, Кроуфорд решил промолчать. Видение ему даже понравилось, но обстоятельства, ведущие к нему, не привиделись бы даже в кошмарном сне.

Взрыв раздался прямо у них над головами, земля содрогнулась, сверху посыпались уже не камешки, а вполне себе полноценные булыжники, больно ударяя по плечам и голове. Шульдих громко вскрикнул, Кроуфорд рывком упал вперед, на локти, закрывая его собой. По проходу прокатилась взрывная волна, выдувая вековую сырость, и все стихло.

* * *

Йоджи приподнялся, отряхивая с головы мелкую каменную крошку, и сначала даже не понял, что произошло. Он увидел совсем рядом лежащих Кроуфорда и Шульдиха, серых от пыли и щедро присыпанных осыпавшимися камешками.

Йоджи потряс головой. Нет, он точно их видел. В этих древних катакомбах и вправду стало светлее.

– Эй, – позвал он. – Где-то дыра. Пошли, поищем.

Слева ощутимо потянуло свежим воздухом. Йоджи жадно вздохнул и улыбнулся.

Вода уже не капала, а била из стены. Йоджи потянулся к ней, жадно напился и подставил шею.

– Вставайте, – снова позвал он, – а то нас затопит.

Кроуфорд медленно сел, ощупал голову и поморщился. Он помог подняться Шульдиху и потянулся к его ногам.

– Не трожь, – сквозь зубы угрожающе просипел Шульдих.

Бледный и тяжело дышащий, он сидел, привалившись к стене, и мелко дрожал.

– Тронешь – убью, – добавил он, обращаясь к ним обоим одновременно.

Йоджи присмотрелся.

– Что там?

– Перелом, – сказал Кроуфорд. – Я так думаю.

Йоджи присмотрелся еще. Вокруг становилось все светлее. Видимо там, наверху, начинался рассвет.

– Тааак, – зловеще протянул Кудо. – А теперь Охотник Света свершит великую месть. А ну, хватай его и держи, – приказал он опешившему от такой наглости Кроуфорду. – Быстро!

Кроуфорд хорошо умел отличать ситуации, когда нужно пустить пулю в лоб от тех, где лучше делать, что тебе говорят. Он перехватил Шульдиха за руки и крепко прижал его спиной к груди. Шульдих немедленно заорал и задергался, проклиная всю родословную Кроуфорда, включая аквариумных рыбок, но вырваться из стальной хватки было невозможно.

Кудо тем временем коленом придавил здоровую ногу пациента, которой тот пытался его лягнуть, руками ловко закатал штанину, расшнуровал ботинок и стащил его с неестественно вывернутой ноги. Шульдих вскрикнул, хрипло застонал и пообещал оторвать Кудо самое дорогое без наркоза.

Йоджи покивал и сосредоточился на поврежденной конечности. Одной рукой он осторожно перехватил ногу повыше, а другой с силой потянул на себя стопу и чуть сдвинул в сторону. Что-то щелкнуло, и сустав встал на положенное ему природой место.

– Коновал хренов, – взвыл Шульдих, выгибаясь от боли. – Предатели.

– Нужно зафиксировать, – сказал Йоджи. – Есть, чем?

Кроуфорд вытащил из брюк рубашку и принялся отрывать подол. Шульдих затих, и только молча наблюдал сначала за ним, а потом за Йоджи, умело накладывающем повязку.

– Хорошо вас обучили, – усмехнулся он. – В вашей кузнице кадров.

– Нет, – тихо отозвался Йоджи. – Это я еще до Вайсс научился.

Они помолчали.

В туннеле заметно посвежело, а светло стало настолько, что Йоджи разглядел трещины на очках Кроуфорда. Он вспомнил про свои очки, которые успел не только разбить, но и где-то потерять и вздохнул.

Они с Кроуфордом слаженно, как будто давно этим занимались, подхватили Шульдиха с двух сторон и двинулись по неширокому ходу в строну света.

Шульдих обвис в сильных руках, чувствуя себя под надежной защитой.

– Переходи на сторону зла, а, Кудо? – неожиданно заявил он. Хорошее настроение стремительно к нему возвращалось. Они выберутся. – Брэд не будет возражать, да? – повернулся он в другую сторону.

– Не буду, – кивнул Кроуфорд, обещая себе, что не позволит Кудо командовать. – Медик нам не помешает.

– Тройной тариф, – немедленно отозвался Йоджи с другого края. – Полный социальный пакет. Отпуск.

– Кофе тебе в постель не подать? – сверкнул остатками очков Кроуфорд.

– Можно, – подумав, с самым серьезным видом кивнул Йоджи.

Шульдих посередине закатил глаза.

Конец