Йоджи поправил манжеты, мягко спрыгнул с балкона и сразу попал в горячие объятия.

– Ужели ты? Глазам не верю. Дождаться я не мог с тобой свиданья, – тихо прошелестел знакомый голос.

– Ты свет души моей, очей отрада, нет жизни мне без глаз твоих, – Йоджи с чувством принялся целовать любимое лицо, гладить волосы, больше не в силах себя сдерживать.

– Так долго, – продолжал шептать Шульдих в перерывах между поцелуями и ласками, – ждать невыносимо... Так мало и всегда украдкой!

– С тобой я мыслями и сердцем, ты в памяти моей навечно, к тебе стремлюсь душой и телом, горю в огне, тобой одним живу...

– Я тоже. Но меня не выпускают...

– Жестокая судьбы насмешка – враждуют наши семьи. Нас разлучить они мечтают, стравить, рассорить, развести навек...

– Ваш Фудзимия в гневе страшен...

– А Кроуфорд еще страшнее...

– Злодеи, негодяи и тираны. Неведом им полет и счастье, живут в могилах, ведь без любви не дышит человек.

Дыхание у самого Шульдиха начало сбиваться, потому что невероятно красивый и романтичный Кудо в белоснежных кружевах и оборках ловко расстегивал пуговицы на вороте его рубашки, касаясь кончиками пальцев разгоряченной кожи, а другой рукой медленно вытаскивал тонкое полотно из обтягивающих бедра штанов.

– Нас разлучить им не под силу, к тебе хочу и о тебе мечтаю, сильней любви не знали небеса. Не нам у них прощения просить.

– Им не удастся их затея, перед потоком чувств они бессильны, мою любовь ничем не загасить, – Шульдих целует, прижимается всем телом, тянется к шелковому поясу Йоджи.

– Ты жизнь моя, – шепчет Кудо, проводя губами по скулам, оглаживает спину, тянет рубашку вниз. Легкая ткань стекает с плеч, невесомо падая на траву, тонкое тело белеет в темноте. – Дыхание и счастье, ты радость и рассвет. Любовь.

Шульдих выдыхает, смотрит затуманенным взглядом, Йоджи берет его за руки, нежно гладит запястья, тянет вниз, за собой, на залитую лунным светом траву.

– Пусть сень листвы нам будет покрывалом, и травы нас укроют с лишних глаз. Так мало нам осталось до рассвета... поспешим же. И об одном лишь попросить хочу ...

– Всё, что угодно для тебя готов я! Я еле этой ночи дождался, с ума разлука сводит, убивает, и жизнью я своей за счастье заплачу!

– Убью любого, кто тебя забрать посмеет. Люби же ты меня, здесь и сейчас.

Вокруг дышала ночь, тысячью звуков, шорохов и запахов, яркие точки светлячков расчиркивали темноту, но двое на траве этого не замечали.

– А мы не перестарались? – прерывистым шепотом спросил Шульдих на ушко. Он прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя на себе полуобнаженное и распаленное его стараниями тело.

– Спокойствие, – уверенно выдохнул Кудо, обхватывая его покрепче. – Мы же знаем, что делаем! Не отвлекайся.

– Занавес, занавес, – замахал руками Джей, тыкая в кнопки. – Детки, а ну-ка брысь отсюда.

Красные до ушей Оми и Наги вылетели за дверь быстрее пули, до всех присутствующих донеслось сдавленное хихиканье и невнятные возгласы.

– Как-то у них слишком убедительно, – неуверенно произнес Кен. – И не по сценарию.

– На сценарий они забили через полминуты жарких тисканий под луной, – заржал довольный одноглазый. – Но кто ж их будет останавливать.

– Но почему? – не понял Кен.

– Потому что давно пора дать людям объясниться, – зевнул Джей. – Что тут непонятного.

– Я что, в самом деле такой страшный? – без всякого выражения спросил Кроуфорд. Он был доволен и польщен.

– Хуже, – отозвался Фудзимия. – Намного хуже. Еще хуже разве что я.

– Померяйтесь, – предложил Джей.

– Изыди, бесноватый. Полить тебя святой водою и прибить распятьем.

– Слова твои пустые обещанья... О! А давайте эту пьесу в следующий раз поставим?