Миссия закончилась полным провалом. Даже Айя видел, что пора смириться с неудачей и сваливать; но Йоджи, непоколебимо уверенный в своей способности очаровать любую женщину, ничего не хотел слушать. И посмотрите, куда это его завело. Точнее, их.

Айя отнес товарища к «порше» и с величайшей осторожностью устроил на пассажирском сиденье. Потом некоторое время смотрел на него; к этому моменту Йоджи был самым несчастным существом в мире. Айя почувствовал, что должен что-нибудь ему сказать…

– Если испачкаешь сиденье – убью.

* * *

Оми посмотрел на Айю, на Йоджи и снова на Айю, а потом с мольбой о помощи – на Кена. Кен, однако, просто глазел на Йоджи, который глазел на него в ответ.

Айя махнул на всё рукой и заварил себе чай.

– Так ты говоришь, злая колдунья? – Оми сделал ещё одну попытку.

– Не столько злая, сколько разозлённая. – Айя глубоко вдохнул аромат заваренных трав, струившийся из кружки.

– И она превратила Йоджи в лягушку?

– Ну, вот он сидит перед тобой во всей своей красе. На кого похож, по-твоему?

Йоджи в его лягушачьем обличье облизал свои глаза для пущей выразительности. Кена передёрнуло.

Оми спросил очень осторожно:

– Ты уверен, что… э-э… это та самая лягушка?

– Других там не было. – Айя вздохнул. – Я видел всё собственными глазами. Он ткнулся губами ей в ухо. Она достала из сумки волшебную палочку, направила на Йоджи, и готово. Он превратился в лягушку.

Кен не удержался от любопытства:

– А «бабах!», вспышка, заклинания какие-нибудь там были?

Будь на месте Айи кто-нибудь другой, он непременно закатил бы глаза:

– Кен, «бабах!» и вспышки – это в мультфильмах.

– О’кей, знаток магии, и как нам вернуть ему прежний облик?

Айя отпил чай.

– Есть знакомые принцессы?

– Кроме тебя? – огрызнулся Кен. Ему это не нравилось. Он не хотел, чтобы в команде была лягушка. От лягушек могут пойти бородавки. Или бородавки бывают от жаб? Он вздохнул.

– Я пойду позвоню Манкс, – оживился Оми и почти бегом скрылся из кухни.

Айя фыркнул.

– Как будто у Критикер есть штатная принцесса. – Он поставил чашку в раковину. – Я иду спать.

– А я вынесу Йоджи в сад, чтобы он сделал свои, э, лягушачьи дела. – Кен подхватил лягушку-Йоджи двумя пальцами под мышки так, чтобы как можно меньше было риска заполучить бородавки, и отнёс его на вытянутой руке к задней двери. – Здесь тебе будет хорошо, Кудо. Думаю, ты слишком велик, чтобы кот тебя сожрал. – Кен сделал паузу и поднял своего невезучего коллегу на уровень глаз. – Если ты так и останешься лягушкой, можно, я заберу твою машину?

* * *

Было темно, но он прекрасно видел в темноте. Другое дело ночной холод; от него Йоджи чувствовал себя вялым и отупевшим. Он даже не заметил кота, пока тот не ударил его когтистой лапищей размером с диванную подушку. После этого Йоджи решил, что не останется ночевать под кустом камелии, хотя грязь там была в высшей степени приятной и склизкой. Обнаружив, что с удовольствием поедает жуков, он утвердился в своём решении.

* * *

Плюхнувшись на порог, Йоджи порадовался тому, что Оми поставил дверцу для кота. Он двинулся внутрь дома, приятно удивлённый тем, какое расстояние покрывалось каждым прыжком. Правда, шлёпанье задницей об пол при каждом приземлении должно было жутким образом сказываться на его мужском хозяйстве… если бы у него ещё было это самое хозяйство. Да-а. Язык вдвое длиннее тела, и нечего облизать. Мать-природа та ещё сука.

Взбираться по твёрдым деревянным ступенькам в спальню оказалось трудновато. Примерно на полпути Йоджи был более чем готов сдаться; только мысль о том, что здесь на него может наступить Кен в бутсах, заставила его двинуться дальше.

На верхней ступеньке он разрешил себе заслуженный отдых. Конечно, его комната была дальше всех по коридору, рядышком с ванной и туалетом. И какой садист расположил остальные комнаты так далеко? Явно, архитектору никогда не случалось перебрать пива…

Слух Йоджи был на удивление хорошим для того, кто не имел ушей. Присев отдохнуть у двери Оми, он услышал, как их руководитель настойчиво говорит кому-то:

– … неприятие реальности. Скорее всего, он зарыл где-нибудь труп бедного Йоджи …

Кен скептически отозвался:

– Айя не стал бы врать насчёт убийства. Он несколько лет ежедневно угрожал прикончить его.

– Тогда к чему эта бредятина с лягушкой? Психиатры Критикер считают, что у него прогрессирует фиксация на сказках, типа «благородный рыцарь страдал много-много лет ради спасения его поражённой проклятием сестры».

Йоджи не знал, что у Айи была фиксация на сказках. Скорее, он казался типом, который читает пьесы древнегреческих авторов. В оригинале. Причём, не комедии.

Там была долгая пауза, прежде чем Кен ответил:

– Ты же единственный ребёнок в семье, правда?

– Ну, теперь – да, но я не вижу, какое отношение…

Йоджи прыжками направился в Айину комнату. Он должен предупредить рыжего, что Оми считает его окончательно съехавшим с катушек. Сзади доносился голос Кена, излагавшего свою дурацкую теорию: мол, история Айи слишком невероятна, чтобы быть вымыслом.

Даже Йоджи этому не верил, а ведь он-то знал, что произошло. Закатив глаза, он ускорил прыжки.

У Айи в комнате не было кошачьей дверцы: он предпочитал лично контролировать, кто тут шляется. Хотя, похоже, кроме самого Айи никто и не ходил. У него и домашних растений-то не водилось.

Йоджи попытался поскрестись в дверь, забыв про лягушачьи лапы. Очень уставшие лапы. Лягушки не созданы для путешествий на большие расстояния. Он попробовал позвать. – Ква-а…

Ну, это было круто. Он раздул свой горловой мешок и издал действительно отвязное:

– Ква-а-а-а!

Айя рывком открыл дверь.

– Если это из-за того, что ты съел на ланч…

Оми и Кен высунулись из Оминой комнаты.

– Что это за звуки?!.

– Йоджи.

Кен застонал.

– Так ты и вправду его убил!

Айя мрачно посмотрел на Кена.

– Нет, но я могу взять катану и заняться тобой.

Пользуясь ситуацией, Йоджи прошмыгнул в спальню Айи.

– Нет-нет, не будем ссориться, – Оми потянул Кена за рукав, – Кен, не спорь!

– Да ладно, ребята, это же шутка была. Прикол, понимаете?

Ледяным тоном Айя сказал:

– А за что, ты думаешь, я хочу тебя убить?

– Спокойной ночи, Айя-кун! – прочирикал Оми, утаскивая Кена за собой и захлопывая дверь.

Айя пожал плечами, закрыл свою дверь и направился к кровати. Там, на ещё тёплом местечке, успел устроиться Йоджи.

– Нет. Я не собираюсь спать с лягушкой. Что я говорю? Я не собираюсь спать с Кудо Йоджи ни в каком виде. Брысь из моей постели!

Йоджи завозился, изо всех сил пытаясь выглядеть как можно привлекательнее, насколько это возможно для пятнисто-зелёного мокрого создания. Айя сложил руки на груди.

– Я должен сказать лишь два слова, Кудо: «лягушачьи лапки». Где там у нас большая сковородка?

Нерешительно, Йоджи попытался выбраться из кровати. Всё равно мягкие простыни сушили его кожу. Он прилип к пушистому фланелевому одеялу – кто знал, что Айя втайне любил себя побаловать? – и, ужасно несчастный, повис на одной ноге.

Айя снова вздохнул и подхватил его с постели.

– Не слишком-то возбуждайся; но раз уж я всё равно собирался в душ...

Не возбуждаться при мысли о душе с Айей Фудзимией? О том, чтобы увидеть его обнажённым? О том, чтобы взобраться ему на спину, и обхватить под мышками, и гладить бока, и… Стоп, откуда взялись эти картины ила и головастиков? О господи, так вот как лягушки этим занимаются?..

Айя сунул его в душевую кабинку и повернул кран. Аххх, так замечательно мокро. Теперь он снова мог дышать! Конечно, вода была хлорированной, но Йоджи всё равно довольно раздулся.

– Без глупостей, – предупредил Айя, развязывая пояс юкаты. Йоджи был пленён и очарован. Он несколько раз облизал глаза и прищурился.

О, ведьма хорошо знала, что такое настоящая пытка. Быть так близко к этой кремово-белой плоти, и не иметь возможности коснуться, попробовать, припасть к ней… Йоджи задумался, сможет ли он дотянуться своим новым замечательным языком до зада Айи, и как Айя убьёт его за это – быстро или медленно. Хотя оно бы того и стоило.

Прыжком он переместился на позицию с ещё более захватывающим видом, и вдоволь нагляделся на доныне скрытые от него части тела Фудзимии. О, почему он думал о том, чтобы лизнуть зад Айи, когда там было так много других аппетитных возможностей?

Йоджи обхватил Айину лодыжку, намереваясь вскарабкаться выше, и тут же обнаружил, что куда-то летит. Кувыркаясь, он шлёпнулся в раковину; оставалось лишь надеяться, что для лягушек выражение «вывернуло наизнанку» было исключительно фигурой речи. Айя закрыл дверь душевой кабинки с такой силой, что по стеклу побежала сеточка мелких трещин. Лишившись всех надежд, Йоджи попытался найти в раковине местечко, свободное от пятен засохшей зубной пасты, прилипших волос и потёков крема для бритья.

Стоп, а кто тут брился?..

* * *

Всё-таки для бездушного ублюдка Айя был славным парнем, поскольку взял Йоджи назад в свою комнату. Конечно, не в постель. Йоджи был безжалостно брошен в наскоро вытряхнутую мусорницу, которую Айя наполнил водой, причём холодной. Из корзины нельзя было выпрыгнуть, и отдохнуть там было не на чем. Йоджи оставалось лишь плавать кругами да размышлять, может ли лягушка утонуть. Он принялся стучать в пластиковую стенку, выбивая морзянкой сигнал « SOS», просто чтобы позлить Айю. Можно было передать и более пространное сообщение, но Йоджи знал только «SOS».

Наконец Айя отбросил страшно толстую и скучную на вид книгу, которую пытался читать. Выудил Йоджи из мусорницы и поднял его на уровень глаз.

– Это всё Хидака виноват, – пожаловался он.

И поцеловал Йоджи в безгубый рот.

Там не было никакой вспышки, никаких звуковых или прочих эффектов, если не считать взметнувшихся Айиных прядей. Йоджи внезапно возник в своём человеческом обличье, в той же самой позе, в какой он был лягушкой, с поправкой на изменение в весе и размерах. Он стоял на четвереньках на постели между ног Айи, нависая над ним. Рука Айи оставалась у Йоджи на животе… прямо над быстро твердеющим членом.

Задохнувшись, Айя отдёрнул руку и принялся неистово озираться вокруг. Йоджи нашёл его вспыхнувшее лицо очень милым, отогнав смутное подозрение, что краской Фудзимия залился от злости. Айя вывернулся из-под Йоджи и бросился к катане:

– Я должен убить тебя. Сию же секунду.

– Почему?

– Чтобы никто не узнал, что я целовал лягушку. Или Кудо.

Йоджи последовал за ним, радуясь, что больше не должен прыгать. Он знал, что обнажённым и слегка влажным выглядит лучше всего. Чувствуя себя бессмертным, он мягко отвёл в сторону лезвие катаны, склонился к Айе и прошептал:

– Ну, Кудо ты ещё не целовал.

И затем исправил упущение.

* * *

Следующее утро Йоджи встретил, растянувшись в изумительно мягкой Айиной постели и радуясь жизни. Во-первых, потому, что они с неприступным рыжиком занимались любовью всю ночь напролёт, подобно новобрачным. Во-вторых, потому, что в данный момент рыжик лежал рядом с ним и пропускал сквозь пальцы Йоджину светлую гриву.

– Йоджи, – сказал Айя мягко, задумчиво и серьёзно. – Если ты ещё раз назовёшь меня принцессой, я тебе ноги отрежу и зажарю.