В то утро я проснулся в совершенно жутком настроении. Знаете, когда  без особых причин вам не мил белый свет? Вот-вот. Вставать не хотелось катастрофически, хотя настенные часы показывали, что время перевалило за полдень. Вчера, то есть уже сегодня я лег спать почти в шесть, притащившись из ночного клуба. Что я там делал – вспоминалось довольно смутно. Вроде даже никого не клеил. В голове все время крутилось: “надоело, надоело, ненавижу всех, никуда не хочу, провалитесь”. Голова была как чугунная; я сел на кровати и мрачно огляделся. За окном весеннее солнышко. “Вот зараза, – подумал я, – ему хоть бы что!” А вставать все-таки придется…

Нет, конечно, сегодня у меня был законный выходной, а то позволил бы мне Абиссинец валяться так долго, ха! Миссий  не было уже вторую неделю, может, такие мысли – следствие бездействия?

Короче, я доплелся до ванной, принял душ, полюбовался на свое помятое отражение и вернулся в комнату. Натянул старые потертые джинсы и майку и плюхнулся на кровать. Очень хотелось кого-нибудь растерзать, хотя нет, лень… Когда на меня нападает подобная хандра, старайтесь держаться подальше. Вчера вот, например, накинулся на Оми, потому что он опрокинул соусник и едва не запачкал мои брюки, малыш наверняка еще дуется. Сцепился с Кеном, когда тот приволок с футбольного поля на своем обожаемом мяче в дом кучу грязи. Не поругался разве что только с Айей, но на Его Ледяное Величество мое плохое настроение не действует, а намеренно искать с ним ссоры может разве что сумасшедший.

Итак, я решил, что пора выходить из депрессии. Одна моя знакомая… как ее, кстати, звали? А, неважно. Ну так вот, она говорила, что справляется с депрессией двумя способами – можно помыть голову, ну или изменить прическу и сделать перестановку в комнате.

Первые два варианта мне не подходили совершенно, потому что голову я мыл вчера, а менять прическу не собирался и подавно. Значит, решено. Я окинул взглядом комнату. Да, похоже здесь не помешает не только перестановка, но и основательная уборка. Пожалуй, стоит помириться с Оми!

Так, посмотрим. Ага… если кровать передвинуть к другой стене, кресло поближе в кровати, телевизор… Ну, телевизор пусть стоит где стоял… И шкаф тоже, я что, тяжеловес, таскать это? Да, так будет гораздо лучше!

Почувствовав прилив энергии, я спрыгнул с кровати. Мелькнула мысль позвать кого-нибудь на помощь, но Оми с Айей в магазине, -  значит, отпадают, а просить о помощи Кена – все равно что пустить слона в посудную лавку. Ладно, справлюсь сам. Я потер руки и уперся ими в край кровати. Раз, два… Три! Со скрипом и скрежетом моя огромная кровать отъехала в сторону, а под ней… Да… С Оми определенно придется помириться.

Среди доисторических залежей пыли, рядом с неизвестно как оказавшимся под кроватью черным кружевным бюстгальтером и некогда белыми, а теперь грязно-серыми носками лежала бутылка шампанского. Откуда? Ах, да… Пару месяцев назад я привел домой какую-то девицу, и только собирался открыть шампанское, как совершенно некстати заявился Айя: оказывается, Персия подсеял срочную миссию... Ну и досталось же мне тогда! Хорошо, он бутылки не видел, я ее быстренько затолкнул под кровать. И забыл. А хорошо все-таки, что она нашлась!

Я присел на кровать, открыл шампанское  и сделал глоток. А ничего – даже несмотря на то, что теплое! Я отпил еще и почувствовал, как на лице появляется довольная улыбка. А что, перестановка – не такое плохое дело! Приложившись еще разок, я решил взяться за кресло.

Надо сказать, что выглядела эта штуковина достаточно внушительно, помню, когда его привезли из магазина, мы поднимали эту громадину наверх втроем, Кен еще ругался, что не понимает, зачем мне такое огромное кресло. Я тогда усмехнулся и пообещал как-нибудь рассказать в деталях, зачем. Сибиряк залился краской, как первоклассник и выпалил, что знать ничего не желает.

Ну так вот. То ли шампанское, выпитое на пустой желудок подействовало, то ли с головой у меня тогда было не все в порядке (а скорее, верны оба варианта), но вместо того, чтобы упереться в пол и толкать кресло так же, как кровать, я ухватился за подлокотник и потянул этого монстра на себя. Руки соскользнули, и гадина рухнула мне прямиком на правую ступню. Боль была такой, что я заорал, как резаный, выдернул ногу, чудом не оставив под ножкой кресла своих пальцев, и упал на кровать, сжимая поврежденную ступню и громко матерясь.

Послышались торопливые шаги, дверь распахнулась и в комнату влетел наш мистер Я-приду-тебе-на-помощь-даже-если-ты-не-просишь, а иначе говоря, Хидака Кен, он же Сибиряк. Кен быстро оглядел комнату, явно ожидая увидеть полдесятка кандидатов на зачистку, но увидел лишь меня. В тот момент я валялся на кровати, сжимая ногу и подвывая от боли. Кен на мгновение даже растерялся.

– Йоджи? – с “умным” видом выговорил он. – Ты чего? – Тут он заметил отодвинутую кровать и кресло посреди комнаты. – Решил уборкой заняться?

Наконец звездочки перед глазами убрались куда подальше, и я смог перевести дух. Осторожно попробовал пошевелить пальцами, и к моему удивлению, мне это удалось. Нога покраснела, но – какое счастье! – перелома не наблюдалось.

– Чертово кресло, – выдавил я, и хотел было от души пнуть его, но вовремя передумал. Все-таки, пинаться босиком – не самая удачная мысль.

Кен посмотрел на мою распухшую ступню и понимающе  хмыкнул.

– А… – протянул он. Ну что еще от него ожидать?

– Тебе помочь? – вдруг добавил Сибиряк.

Я взял в руки бутылку и сделал глоток, чтобы боль унялась. По телу разлилось приятное тепло, и я подумал, что упавшее кресло – это еще не самое страшное.

– Можешь помочь, – согласился я,  протягивая Кену шампанское. – На, глотни.

Тот с сомнением посмотрел на этикетку, но бутылку взял.

– Напиваешься с утра?

– Да пошел ты, – отозвался я и опустил ноги на пол. Ничего, бывало и хуже. Кен пил прямо из горла. – Надеюсь ты не заразный?

– Ага, – согласился он, – бешенство. От тебя заразился.

Я хмыкнул и неодобрительно покосился на него. Сибиряк был в своей любимой спортивной форме, под мышками темнели пятна пота, в волосах – песок. Свой драгоценный мяч наверняка швырнул где-то внизу, пока мчался мне на помощь, герой-спасатель… Но вслух я ничего не сказал: все-таки он предложил помочь.

Кен отхлебнул еще глоток и поставил почти опустевшую бутылку на пол.

– Ладно, – он откинул черную прядь со лба. – Куда тащить?

Вдвоем мы быстро переставили проклятое кресло и немного подвинули кровать. Я огляделся и довольно улыбнулся. Ничего, сойдет! И тут я обнаружил, что спьяну мы передвинули кресло так, что я стою между ним и кроватью, зажатый с обеих сторон. Я глупо захихикал.

– Вот черт, – Кен тоже рассмеялся и подал мне руку. – Вылезай.

Наверное, шампанское ударило в голову нам обоим, иначе, чем объяснить тот факт, что вместо того, чтобы отодвинуть кресло и спокойно выйти, я полез через него?

Меня подвела разбитая нога. Пока мы перетаскивали мебель, из-за выпивки я почти забыл о ней, но теперь, когда я зацепился пальцами за подлокотник, она напомнила о себе дергающей болью. Я завопил и постарался подтянуть ногу повыше, но не удержал равновесие и рухнул прямо на Кена, вцепившись в его плечи, и уверенный, что сейчас мы упадем оба. Но Сибиряк удержался на ногах, и не дал упасть мне, крепко обхватив за пояс. Я повис на нем, поджав одну ногу, и вдруг вся эта ситуация показалась настолько смешной, что я расхохотался, как ненормальный. Кен тоже хохотал, прижимая меня к себе. И черт, как же мне было хорошо! Мы смеялись и смеялись, не в силах остановиться, упершись друг в друга лбами, как два барана…

Вообще-то я самый высокий из Вайсс. Я, хоть и ненамного, но выше Абиссинца и Кена, которые почти одного роста, и еще я тонок в кости, а облегающая одежда и стильные туфли на двухдюймовом каблуке делают меня намного выше. А Сибиряк, с его спортивной фигурой и широкими плечами значительно проигрывает в росте. Но сейчас, когда я почти лежал на нем, то обнаружил, что могу, не наклоняясь смотреть ему в глаза… Тут оказалось, что мы стоим, обнимая друг друга, истерический смех давно прекратился, и вроде нет больше причин цепляться за Кена… Только ни он, ни я не сделали попытки отодвинуться. И я вдруг понял, что уже несколько минут неотрывно смотрю на его губы… Они у Кена четко очерченные, нижняя немного больше верхней, припухшая будто от поцелуев… Интересно, а что будет если я его поцелую? Странно, я никогда не видел Сибиряка, целующимся с кем-то… С чего вдруг я подумал об этом? Меня никогда не интересовали парни,  – тот, один раз не считается, мне даже не понравилось… И я совсем не собирался целовать Кена… Ну разве что провести языком по его губам, узнать,  какие они на вкус, и посмотреть, как он отреагирует… Наверняка будет забавно… Черт, я так хотел его поцеловать, что у меня онемели губы! И тут он поднял на меня взгляд. Растерянный, чуть недоумевающий... И я понял, что он думает о том же самом.

– Йоджи, – прошептал он, делая едва уловимое движение мне навстречу. Боже… только дотронуться до этих губ, провести рукой по груди, ощутить под пальцами нежную кожу…

– Кен? – мой голос неожиданно сорвался.

– Йоджи, я… Господи… – выдохнул Сибиряк.

“Ты льстишь мне”, – хотел съязвить я, но вместо этого коснулся его губ. Кен вздрогнул всем телом, приоткрыл рот, и я почувствовал на губах его дыхание. По коже пробежал озноб, я нервно втянул в себя воздух и понял, что хочу зацеловать его до смерти,  -  так, чтобы он забыл свое имя… Но я не знал, как поведет себя Кен, поэтому неподвижно стоял  с бешено колотящимся сердцем, сжав пальцы на его плечах… И тут он сам подался мне навстречу и поцеловал… нет, просто прикоснулся к нижней губе. Боже, меня будто током ударило.

– Йоджи? – выдохнул Кен, покрывая мое лицо легкими поцелуями, словно боясь, что я оттолкну его, посмеюсь над ним, – Что мы делаем?

– Мы что-то делаем? – прошептал я, прилагая все усилия, чтобы не сорваться. – Это… Так… просто…

– Игра? – простонал Кен, и руки на моих бедрах сжались.

– Да… – отозвался я.

– Мы… можем… – он провел губами вдоль моей щеки, заставив меня задрожать, – прекратить в любой момент…

– Это просто игра…

– Это ничего не значит…

– Да…

И тут словно какое-то сумасшествие накрыло нас с головой. Мы вцепились друг в друга, как безумцы, жадно целуясь. Кен застонал мне в рот, прижавшись всем телом. Он был неопытен, это чувствовалось сразу, но господи… Он  притиснул меня к стене, перехватывая инициативу, прижался своим каменно-твердым членом к моему, и все остальное перестало иметь значение. Мы исступленно целовались, лаская друг друга, терлись бедрами, сходя с ума от желания. Я рванул вверх майку Кена и запустил под нее руки, наконец позволив себе прикоснуться к его телу. Он застонал и выгнул спину, когда я сжал пальцами его соски.

– Йо-оджи, – простонал он. Боже, я и не думал, что мое имя может звучать так эротично. Крышу у меня снесло так основательно, что я только глухо вскрикнул, когда Кен, содрав с меня майку, прильнул губами к ключице, одновременно лаская через джинсы мой напряженный член.

Я все еще думал, что это игра, даже когда мы упали на кровать и Кен придавил меня к постели. Не помню как, и когда это случилось, но мы уже были раздеты и отчаянно цеплялись друг за друга.

“Это все шампанское”, – мелькнула мысль, а затем я вскрикнул в голос, когда Кен, скользнув по моему телу, обхватил губами член… Боже, как сладко… Я прогнулся в позвоночнике и вцепился в простыни, хватая воздух, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не начать толкать бедрами ему в рот. Его горячий, жадный, сладкий рот… Кен стонал, лаская меня, и я не выдержал, подавшись вперед, в его инстинктивно сжавшееся горло. Он издал какой-то задушенный звук, но продолжил ласкать меня, помогая себе руками… О, он явно делал это впервые, некоторые движения были немного неловкими, но это вполне восполнялось избытком вдохновения. А затем я почувствовал в себе смоченный слюной палец.

“Что ты делаешь?” – хотел простонать я, но в этот момент Кен сжал губы, и остатки разума благополучно испарились. Теперь внутри меня двигались два пальца. Черт возьми, этот мерзавец растягивал меня! Наверное, мне надо было оттолкнуть его, сбросить с себя, выставить из комнаты, но… он вытворял своим ртом просто невероятные вещи, и я решил немного подождать… Ну совсем немного… ну же… еще… Кен… пожалуйста… да, так… еще… я … скоро… Ке-ен…

Я не сразу понял, что умоляю вслух. Он быстро потянулся наверх и прижался к моему рту, и на языке я ощутил свой солоноватый привкус, и почувствовал, как Кен дрожит всем телом в нетерпении. Приподняв мои ноги под колени, он двинулся вперед.

– А-аахх… – Больно! Я вскрикнул и вцепился в его ягодицы. Черт, он внутри, он… Только не двигайся, не двигайся…

– Йоджи, – простонал Кен, начиная короткие судорожные толчки, – я… не могу... Ты… о-о… такой тугой… я сейчас кончу…

Я стиснул зубы и закрыл глаза, стараясь расслабиться. И удивительно, боль понемногу утихла, и услышав со стороны чей-то глубокий стон, я не сразу понял, что этот стон принадлежит мне. И это я умоляю Кена не останавливаться, обхватив ногами его талию, и бесстыдно поднимая бедра, помогая ему войти глубже… сильнее… Кен… черт тебя возьми, сильнее… Ке-ен…

Сибиряк стонал у меня над ухом, повторяя мое имя каждый раз, на выдохе, и у меня просто сносило крышу от этого задыхающегося голоса. А потом, когда особенно глубокий толчок отозвался в моем теле сладкой судорогой, я вообще забыл обо всем. Кен обхватил мой член рукой, лаская его в одном ритме со своими движениями.

О… Кен… еще… Так близко… Да-аа!!!

Мы кончили одновременно и так сильно, что я едва не потерял сознание. Лежали, словно вплавленные друг в друга, пытаясь отдышаться и наслаждаясь разливающейся по телу блаженной истомой. Наконец Кен со стоном вышел из меня и вытянулся рядом на покрывале, все еще обнимая меня одной рукой. Мокрые мы были, как мыши.

И черт возьми, это был один из лучших оргазмов в моей жизни! И какая разница, что со мной – парень, мой друг и товарищ по команде?

Я повернул голову. Кен смотрел в никуда с напряженно-задумчивым видом. Наверное, тоже решал, на фига это нам было надо. О, ну как же мне было хорошо…Правда, задница немного саднила с непривычки, но это такие мелочи!

Выудив недопитую бутылку шампанского, я сделал глоток.

– Будешь?

Кен несколько мгновений смотрел на меня, очевидно, прикидывая, не собираюсь ли  я затянуть проволоку на его шее, а затем нерешительно улыбнулся и протянул руку.

– Хочу, – он жадно приложился к горлышку, а я вспомнил, как несколько минут назад эти припухшие покрасневшие губы с такой же жадностью ласкали меня, и удовлетворенно улыбнулся.

– Что смешного? – мгновенно насторожился Сибиряк.

– Ничего, – отозвался я. – Хорошо!

Улыбнувшись, Кен обнял меня. И я, будь я проклят, но я тоже обнял его, да еще и довольно мурлыкнул, как кот, объевшийся сметаны, когда он поцеловал меня в висок.

“Интересно, чтобы сказали Оми с Айей, загляни они сюда?” – подумал я, тихо рассмеявшись. Кажется, я нашел отличное средство от депрессии!