Окурок пришлось придавить посильнее, чтоб уместить его среди других таких же, докуренных до самого фильтра — автомобильная пепельница оказалась слишком маленькой для подобных испытаний. Масато вообще-то редко прикуривал одну от другой, но дым немного согревал. Или ему казалось, что согревал, раз уж печка не помогала справиться с ознобом.

Масато остановил машину и посмотрел на часы — чуть перевалило за полночь. В соседних домах не светилось ни одно окно, но это не значило, что в них не найдется кого-нибудь с чутким сном и хорошим ночным зрением. Да и вообще — лучше перебудить половину улицы скрипом гаражных ворот, чем рискнуть, что хоть один человек увидит их с Рэйити в таком виде. Есть тысяча причин для молодых холостяков вернуться домой поздно ночью, мирных и понятных причин, и очень мало таких, что объясняли, почему кто бы то ни было может вернуться домой мокрым с головы до ног. Масато нажал на кнопку пульта и толкнул Рэйити в бок. Тот дернулся, поймал упавшие с носа очки и чихнул на них. Много грязнее они от этого не стали, странно, если Рэйити что-то мог рассмотреть сквозь заляпанные стекла, но тот упрямо водрузил очки обратно на нос.

— Надо все-таки ее поменять, — дверь ползла вверх запинаясь каждым сочленением, неприятно скрипела и взвизгивала в невесть сколько раз мятых и правленых направляющих.

— Угу. Но мы и так выбились из сметы. — Масато малодушно порадовался, что выбивать деньги у руководства забота Рэйити.

Но тот только хмыкнул:

— Скажу, что половину их дорогостоящей системы охраны придется менять вместе с дверью, если ее заклинит.

— Так они и поверили. — Масато тронул машину с места, не дожидаясь, пока дверь откроется полностью. Чем меньше становилось расстояние между ним и горячим душем, тем сильнее хотелось содрать с себя мокрые, пропахшие тиной и гнилью тряпки. К счастью, в пустом сейчас гараже, занимающем половину подземного этажа, парковаться можно было хоть поперек.

— Поверят. Зато чехлы придется чистить за свой счет, — Рэйити выбрался из машины и разглядывал оставшийся на светлом велюре грязно-желтый отпечаток себя.

— За твой, — удержаться и не поддеть было совершенно невозможно.

Масато всегда нравились операции Рэйити. Особенно кучи запасных вариантов на всякие разные случаи. Продумать и предсказать что и как увидит, не увидит и подумает охрана очередного объекта, Рэйити мог в совершенстве, ни разу еще не ошибся за это… Сколько там? Около года? Прилично уже они вместе наработали. Но вот погоду учесть не всегда получалось, тайфуны никого не спрашивают о планах на вечер. И случались приключения вроде сегодняшнего — пятиминутная пробежка по тоннелю ливневой канализации превратилась в полчаса почти по шею в воде.

Конечно, оно и к лучшему, владельцы небольшой нарколаборатории сначала должны будут выгнать обратно реку, которую они с Рэйити впустили к ним в подвал. Если вообще разберутся, что их взорвали. Да и им самим ничего не грозило — поток уже заметно спал, так что выбрали этот путь отхода безбоязненно. Но ботинки жалко, теперь только выкидывать. Юуси ныл бы три дня, хорошо, что он остался в Токио.

Масато высыпал содержимое пепельницы прямо на пол. Подмести можно и утром, а машина за ночь провоняет и чистить придется весь салон.

Последнее испытание — доползти до этажа, который они с Рэйити успели немного обжить. Босиком по строительной пыли и мусору особо не походишь, так что хлюпающие ботинки скинуть можно было только там. Подумав, Масато там же бросил и носки. Черт с ними. Доски пола казались теплыми, словно ласково приглашали посидеть. Может быть, может быть, но сначала душ!

К счастью, на этаже две ванные комнаты, и делить их не придется ни друг с другом, ни с кем-то еще недели две, пока новое киотское подразделение Критикер сюда не заселится. Да и то — пока соберут полную команду, они с Рэйити вполне смогут сохранить свои владения. Почти наверняка до самого возвращения в Токио.

Если кто-то сможет прошерстить данные по расходу воды, их с Рэйити точно спалят. Сам Масато вылил на себя столько горячей воды, что хватило бы дня на два. А Рэйити и того больше — к тому времени, как он выпал из ванной, Масато успел плеснуть себе виски в стакан и даже сделать пару ленивых глотков.

Свет он включать не стал, голую лампочку под потолком терпеть можно только когда собираешь всякие мелкие взрывоопасные штуки. Отсветов от лампы в коридоре хватало, чтоб немного разогнать полумрак. Увешанная газетными вырезками стена казалась одной большой фотографией вдрызг разбомбленного города, ощерившегося железом обнажившейся арматуры и осколками грязных до непрозрачности стекол. Часть панорамы завтра перекочует в папку с отчетом, освободившееся место быстро заполнится новыми кусочками чьей-то неправедной жизни. Одна сплошная улика, а не стена.

Спать не хотелось, тем более, футон еще надо было разложить, а кресло, такое удобное, обнимало, поддерживало, всячески соблазняло не шевелиться. Стелящийся по полу сквознячок такой слабенький, что и за пару часов не заставит мечтать об одеяле. Зато Рэйити (вот что с ним сделаешь?) пришел, весь раскрасневшийся, мягкий и распаренный после ванной, но с таким голодным огоньком в глазах, и в темноте не ошибешься. Когда он так смотрит, на ленивый вечер можно не рассчитывать: секс с Рэйити может быть бурным, страстным, замысловатым, даже медленным и нежным, но не быть совсем не может. А выползти из кресла сейчас было выше человеческих сил.

Видимо, Рэйити света хватило, чтоб прочитать все, что просилось Масато на язык.

— Не вставай, — Масато кивнул и глотнул из стакана. Если не встанет, можно будет сказать, что виски было слишком много после такого купания, развезло. Без шансов, конечно, Рэйити языком владел так, что поднял бы и у мертвого.

Рэйити стащил со второго кресла валик и опустился на колени. Руки, еще горячие после душа, забрались Масато под халат, огладили бедра, бока, потянули на себя, заставляя соскользнуть ниже, почти лечь в кресле. Развязали пояс и откинули махровую ткань в сторону, открывая сквозняку беззащитный живот.

Язык прошелся по члену, оставив широкий влажный след, и больше не вернулся к нему, занявший мошонкой. Мелкие частые движения сменялись широкими и мягкими, короткие дразнящие — осторожными укусами. Рэйити заставил Масато шире развести ноги, устроился удобнее, словно собирался провести так не один час. Впрочем, он мог, сволочь.

Член давно стоял, но Рэйити его почти не касался, словно задался целью взять в рот оба яичка сразу и тренировался, посасывая то одно, то другое, изредка переключаясь на чувствительное место позади мошонки, прихватывая губами, прикусывая и зализывая. Иногда язык скользил ниже, касался ануса, потом проходился по члену, обводил быстрым движением головку и снова возвращался к основанию.

Свет, лившийся из коридора, стал слишком резким, Масато вело, налившийся член уже не лежал на животе, а касался его только головкой. Одуряюще пахло смазкой и собственным свежим потом. Капюшон халата соскользнул с Рэйити, и мокрые волосы холодили кожу, из-за этого дыхание его казалось еще более горячим. Он по-прежнему не брал в рот, но все чаще касался губами ануса. А затем, словно устав осторожничать, лизнул широко, отводя волосы, и глубже, как только мог.

Масато встряхнуло от неожиданности, но руки, до того поддерживающие за задницу, сжались, пальцы почти до боли впились в тело, удерживая его почти на весу. Рэйити толкался языком внутрь, вылизывал морщинки, прослеживая их снаружи внутрь и изнутри до того как они сходили на нет. Сначала жадно, будто торопился куда-то, потом, когда Масато растекся в его руках, принимая ласку, все медленнее, или непредсказуемо меняя темп, играя языком, как играл обычно с членом.

Масато закрыл глаза и провалился в ощущения. Минуту назад он сдерживался, чтоб не начать дрочить, сейчас казалось, что вот-вот кончит, не прикасаясь к себе. Мышцы превратились в желе, он бы просто стек с кресла, если б Рэйити не держал его. Воздух стал слишком густым и затекал в рот только по частям, с какими-то всхлипами, а в груди болело, словно сердцу стало мало места.

Удовольствие накатывало волнами, Рэйити дирижировал ими, на спаде становясь легче и нежнее, и следом — снова быстрее и жестче. И внезапно совсем остановился.

Разогнулся, посмотрел в глаза. Взгляд у него был странный — пьяный, безумный и острый. Он же учел этот тайфун, гад. Все учел.

Масато прошелся шершавой пяткой ему по боку, от ребер до бедра.

— Давай уже, — и как его с такими глазами допустили Крашерс командовать, маньяк же...

Рэйити входил медленно. Поначалу Масато почти ничего не почувствовал, но когда Рэйити внутри стало слишком много, сжался. Черт, он давал кому-то — имя забыл — пару раз, тысячу лет назад, он не привык.

А Рэйити уткнулся в плечо и замер, сорванно дыша. Нет, не так быстро.

Масато погладил его по спине, где не мешался халат, сгреб волосы в кулак, дотянулся и поцеловал, царапая мягкие, распухшие губы своими – сухими и обветренными. Прикусил — сильно, кажется, до крови. Или это своя? Но Рэйити дернулся, замычал — и толкнулся, входя до конца.

— Давай же…

Первые толчки были беспорядочными и неловкими, потом Рэйити нашел нужный угол и нужный темп. Масато даже не стал разжимать пальцы — пригибал его голову к груди, кожей чувствуя хриплые стоны. Они прокатывались, кажется, по всему телу, раскачивая обжигающий яркий шар внизу живота. Слишком горячий, чтобы удерживать его долго. Чтобы вообще удерживать его — спина, кажется, плавилась от жара, и в подвздошьи пульсировало что-то, грозя взломать тело изнутри.

Левая рука затекла, и Масато не сразу нащупал, где заканчивается собственный бок и начинается Рэйити, царапнул член ногтями пару раз, прежде чем смог неловко обхватить. Пару раз провел по стволу, толкнулся в кулак — и шар прорвался, добела раскаленное содержимое растеклось по телу, выжигая все чувства.

Дыхание вернулось не сразу, а комната кружилась еще дольше. Остро пахло спиртом. И не заметил, когда стакан уронил...

Рэйити застыл, Масато чувствовал его внутри, и пальцы, все еще судорожно сжимающие бедра. И еще он шептал что-то… Масато разобрал английское «fuck» и что-то вроде «долго», и «хотел». Дебил.

— А словами сказать — язык бы отсох?

Рэйити сполз на пол, стер дрожащими пальцами каплю семени с щеки, облизал.

— Так казалось интереснее, — глаза у него были совершенно шальные.

Масато тоже плюхнулся на пол, проглотил готовую сорваться с языка шпильку про «глядишь, дольше бы продержался». Самому бы держаться. От такого взгляда можно кончить на взлете.

— Ты псих. Тебя из Критикер не вышибли потому, что за очками не видно.

Рэйити внезапно посерьезнел.

— Игры только для постели, ты же знаешь.

— Знаю.

Иначе все просто рассыпалось бы.