Сколько ни гордись тем, что уже давно взрослый, в Сочельник хочется маленького чуда. Родного тепла, чувства семьи. Города, который привык считать своим. И еще ― Юки стыдно, но перед самим собой лукавить бессмысленно ― Аю только для себя. С командой неплохо, но разве зазорно мечтать о Рождестве в Нью-Йорке?

Пройтись по Манхэттену, глазея в витрины магазинов, погонять в снежки в Центральном парке. Зайти к Ди и узнать, как дела у бывших Сирот. Может, даже привезти подарков ― в конце концов, он может это себе позволить.

Эта тайная мечта словно отгораживает его от остальных, а Ая куда-то делся с самого утра. Только поэтому Юки поднимает голову от горячего шоколада с корицей, сваренного Фри, и перебивает что-то тараторящего Мишеля:

― А какое кино ты смотришь на Рождество?

Мишель замирает на секунду, задумываясь, а затем начинает трещать с удвоенным энтузиазмом и скоростью. Через каких-то пять минут Юки выясняет, что лорд Криптон любит "Рождественский гимн" какого-то дремучего года выпуска, но это скука смертная, и как можно такое пересматривать год за годом, Хлоэ тоже зануда, потому что "Доктор Кто" каждое Рождество ― совершенно некруто. На счет "Доктора" Юки бы поспорил, но продолжает терпеливо кивать и ждет ответа на собственный вопрос. Даже повторяет, для верности.

― А ты сам?

― Один дома. Самый первый, ― кажется, Мишель даже смущается чуть-чуть. Опускает глаза.

Ну... ничего так. Но не то. Блин.

― А Ая с Кэном?

Глаза у Мишеля делаются хитрые и ехидные.

― У Кэна будет традиционное японское Рождество, ― он фыркает в чашку с шоколадом. ― У них это день влюбленных.

Юки озадаченно моргает.

― Фу! Как день святого Валентина?

Мишель кивает. Плечи его трясутся от сдерживаемого смеха.

― А, вот почему Куруми с утра уволокла куда-то Нану, ― голос Фри раздается прямо над ними. ― За подарками. И Кэн, надо думать, за тем же таскал в Саутгемптон Аю на днях.

На семейный праздник команда, похоже, собралась распасться на компании по интересам. Это было логично и слегка обидно. Может, потому, что они с Элисон и Сиротами всегда праздновали вместе.

Интересно, куда в таком случае собирается Ая?

― Мы закажем ужин из ресторана. ― Мишель, кажется, продолжал трещать на своей волне. ― С утра можно будет просто разогреть. А в Лондоне в этом году просто потрясная елка и даже каток!

― Фри, а ты что смотришь? ― Если уж проводить импровизированный опрос, то со всей тщательностью. Вдруг повезет?

― Обычно меня больше интересует еда, чем зрелища, ― Фри почти виновато пожимает плечами. – Свой любимый фильм я не помню, так что почему бы и не "Доктор"?

От тотального разочарования Юки, как всегда, спасает Ая. Точнее, звонок. Надо открыть, и, может быть, перестанет быть так обидно.

Он допивает шоколад залпом, благодарно улыбается Фри и почти бежит к двери. Пока Ая разувается, Юки успевает выглянуть за дверь и расстроенно морщит нос.

На улице мокро и никакого снега, и рождественский венок на двери выглядит нелепо.
Дурацкая погода. И положение ― дурацкое.

Хотя логичное совершенно: у всех свои привычки, и кто ж виноват, что у него здесь кроме опекуна никого нет?

Ая отряхивает воротник от мелкой мороси и смотрит на расползшуюся по полу грязь страдальческим взглядом вляпавшегося в холодную и очень противную воду кота. Интересно, вот в Японии теплее или там более дисциплинированная слякоть?

― Юки, ― у Аи чуть хрипловатый голос и мокрые руки, ― мы с тобой покупали теплые вещи в феврале, помнишь? Они тебе еще подходят?

― Без понятия, ― он только пожимает плечами в ответ. ― А что?

Ая только подталкивает его к лестнице.

― Пойдем посмотрим?

Юки недоуменно крутит головой, но послушно поднимается к себе. Старательно вспоминает, куда именно сунул теплую куртку и ботинки. Ая бесшумно идет следом, а в его комнате и вовсе задумчиво прислоняется к подоконнику. Оценивает вещи одним коротким взглядом и неторопливо, но довольно кивает. А потом предлагает:

― Поедешь со мной? ― и Юки хватает ртом воздух. Неужели?..

Он готов ехать хоть прямо сейчас, в домашнем растянутом свитере и тапочках, и куда угодно. Кого не звали, тому не понять.

― В Нью-Йорк, ― Ая лукаво улыбается. ― Там снег обещали.

Да какая разница, обещали или нет? "Домой!" смешивается с "Айя сам предложил!", пузырится, взвивается фонтаном, и Юки не выдерживает. Начинает трещать, точно как Мишель, про Рождество, про то, как они с Элисон ходили смотреть витрины и собирали деньги на сладости для малышни, про елку, Санту, угнанный однажды фургон ресторанной доставки ― на целый ужин хватило...

Ая улыбается, кивает, ерошит волосы, и Юки незатейливо и всецело счастлив.

Счастье бурлит в нем, словно взболтанная кола, и первые пятнадцать минут Юки бестолково мечется по комнате, собирая вещи. Хотя казалось бы, чего там собираться? Потом немного успокаивается, даже выглядывает за дверь, но всё в порядке: Ая стоит у лестницы и с кем-то разговаривает по телефону. Оборачивается, почувствовав взгляд, подмигивает ― и Юки наконец берет себя в руки. Все будет хорошо. Всё уже хорошо.

До самолета четыре часа, еще восемь ― в полете, и Юки даже умудряется поспать. К счастью, в Нью-Йорке на пять часов меньше, не девять, а всего четыре пополудни. Ая сжимает его запястье, молчаливо обещая: они всё успеют.

― Куда мы сейчас? ― Юки ерзает на переднем сиденье арендованной машины, пока Ая выруливает со стоянки.

― Заберем твой мешок с подарками, а потом к Ди.

Юки все еще дремотно после самолета, и он только кивает. Конечно, они едут в гости, и нужны подарки. Рождество же. Ая заранее все заказал. И позвонил Ди, пока Юки собирался. Их будут ждать.

Мимо окон проплывают родные трущобы, и Юки вертится на сиденье, оглядываясь. Ая выходит из машины буквально на пять минут. Дважды хлопает дверца багажника, а потом он снова устраивается за рулем.

― У Ди теперь своя клиника, ― отвечает на молчаливый вопрос, ― мне же нужно было указать, на чей адрес доставлять заказанное.

До старого лежбища они не доезжают буквально три дома. Рядом с дверью ― покосившаяся елочка из неровно связанных вместе веток, а вот внутри тепло, и на них с Аей налетает многоголосый вихрь. Дети смотрят на них с восторгом, приветливо кивает Ди, выглядывает из кухни обширная черная леди, глядит одобрительно.

Юки рад им, почти счастлив. Но, глядя в сияющие глаза, снова понимает ― им он тоже больше не родной. Тот, кто привозит подарки, но не делит их вместе со всеми.

Ая бесшумно подходит со спины, обнимает за плечи, и Юки сильно закусывает щеку изнутри, чтобы не пустить слезы наружу. В машину он залезает почти торопливо, отказавшись от настойчивых и щедрых предложений Ди встретить Рождество всем вместе.

Глупо делать вид, что все в порядке и ничего не изменилось. Еще глупее было надеяться.

― Ты хотел показать мне, что я и здесь чужой? ― О сказанном Юки жалеет уже через секунду. Потому что Ая молча вздыхает.

Не хотел, конечно же. Но ждал чего-то такого.

― И куда мы теперь?

Сейчас Юки по-настоящему все равно, куда ехать и что смотреть. Даже дешевую мелодраму со слезливой моралью.

― Полагаю, теперь моя очередь приглашать в гости, ― Ая смотрит непривычно мягко, и Юки, извиняясь, тыкается лбом в плечо. Он не хотел обидеть... но слишком расстроился. ― В конце концов, я должен сказать спасибо за подарки и машину.

― А ты не...

― Если тебе не понравится, мы устроимся в гостинице, ― Ая снова едет в респектабельную часть города, куда-то на Манхэттен, и Юки только молча кивает.

Клубный дом пафосен, как дорогой отель, и Юки сердито ощетинивается, не желая показывать, что впечатлен. У Аи тоже свои дела и свои знакомства. Конкретно этого знакомого Юки не любит заочно. За понты и за то, что это ради него Ая выбрался в Америку. Сейчас провинциальный Винчестер и "Один дома" в компании Мишеля не кажутся таким уж плохим вариантом.

Потому что на встречающем их мужике шикарный дорогой костюм, и он весь лучится самодовольством. И опасностью ― сдержанной, контролируемой силой. Похоже, этот из своих.

― Кроуфорд, только ты мог арендовать для меня белый Порш 98 года, ― Ая вроде бы ехидничает, но незло.

И собеседник это понимает, поскольку ухмыляется еще шире.

― Я решил, что мы достаточно давно и близко знакомы, чтобы пошутить в этом духе.

Ая хмыкает и добавляет вполголоса:

― Именно поэтому я практически уверен, что эта кубическая черная дура на парковке ― твоя, ― Юки невольно фыркает в кулак. Действительно, черный Гелендваген, весь отполированный и лоснящийся, бросался в глаза из любой точки обзора. Очень подходит этому. ― Это Юки, мой воспитанник.

― Наслышан. Брэд Кроуфорд, ― тот серьезнеет мгновенно, протягивая ладонь для рукопожатия. Уважительно, по-взрослому.

Это приятно. Даже немного льстит. Так что Юки уже интересно, что же будет дальше. Традиционная индейка, пироги и дизайнерская елка? Над чем в этом году страдала Нана? "Винтажная романтика" или "Романтический винтаж"?

Запах еды как-то неожиданно напоминает о том самом угнанном фургончике, когда они ехали, глотая слюни и тихо хихикая над зажравшимися снобами. А Элисон их даже и не ругала почти. Вздохнула безнадежно.

Елка оказалась классической. То есть... никакой дизайнерской ерунды, живая и настоящая. Пушистая и пахучая.

Юки шагнул вперед, забыв, что не один, забыв про свою иронию, под которой привык прятать стеснительность. На небольшом столике рядом с ней лежали два ярких свертка: видимо, ему и... Ае?

― Кроуфорд, с меня причитается. Потрясающе получилось, ― у Аи очень звучный шепот. Не на миссии он часто об этом забывает.

Вот и сейчас, похоже, тоже забыл. Юки осторожно трогает прохладные колючие ветки и ждёт, пока сойдет со щёк дикий румянец. Наверное, этот Кроуфорд местный. Живет в Нью-Йорке постоянно, и Ая попросил его устроить Юки это... чудо.

― Я люблю хэппиэнды. Это часть национального менталитета, в конце концов.

Точно, американец и местный. Интересно, Ая-то подарки приготовил? Иначе неудобно как-то получается...

Юки поворачивается как раз вовремя ― или невовремя, это как посмотреть ― чтобы заметить, как их гостеприимный хозяин ненавязчиво обнимает Аю за талию, притягивая к себе. Так это у них что, семейное Рождество получается? Какая семья, такой и праздник?

Ая на мгновение прижимается сильнее, а потом легко выскальзывает из рук и кивает на дверь:

― Подожди, лучше дай мне пакет.

Кроуфорд кивает и уходит в холл, а Юки прислушивается к себе. Кажется, сам он не против. И кстати...

― Кроуфорд, а какое ты смотришь кино на Рождество? ― В конце концов, интересно же. Пускай сейчас это почти формальность.

Ая косится с любопытством, прячет улыбку в уголках губ.

― Крепкого орешка, ― Кроуфорд отвечает сразу же, не задумываясь. ― Отличная рождественская сказка.

Не может быть!

― Не смотрел, ― Ая хмурит брови. ― Но, похоже, я в меньшинстве.

Вот теперь Юки Кроуфорда одобряет целиком и полностью. Даже несмотря на пафосный костюм. Свой человек, и фильмы смотрит правильные.

― Вот и ознакомишься, ― Кроуфорд улыбается лукаво и легко. ― Если бы не этот фильм, я бы, может, вырос приличным человеком. Слесарем там. Или автомехаником.

― Кто, ты? ― Ая смеется и с размаху плюхается на диван. ― Вылезай из костюма, приличный человек.

Кажется, церемонии закончились. Юки облегченно выдыхает и снова заинтересованно ведет носом. Пахнет... соблазнительно. В унисон его мыслям урчит желудок ― громко, на всю комнату.

― Пошли поедим? ― Кроуфорд стряхивает на тот же диван пиджак и кивает на вторую дверь. ― Ужасно хочу жрать, если честно, только завтракал и перехватил что-то по дороге.

― Гамбургер, ― Ая снова шепчет, но в этот раз он совершенно точно знает, что его отлично слышно.

Кроуфорд только весело кивает, ничуть не смутившись.

― Зато я заказал приличный ужин. И даже десерт. И никакой сырой рыбы.

Ая протягивает руку, позволяя вытянуть себя из дивана. Юки очень надеется, что приличный ужин можно будет есть одной вилкой, а не десятком.

На поверку оказывается, что Кроуфорд определенно свой человек. Может, тоже беспризорник в прошлом? Точно такой же ужин Юки не раз разглядывал на картинке, словно они мечтали над одними и теми же журналами.

После ужина немного тянет в сон, но Юки настроен решительно. Компакт-диск с фильмом у него с собой, и поскольку Юки тащил его из самого Винчестера, то он собирается проследить за тем, чтобы Ая увидел хотя бы первую часть. Сочельник или где?

Он засыпает на середине, удобно устроив голову у Аи на коленях. На экране грохочут выстрелы, что-то взрывается, и красивая кудрявая Холли убежденно говорит: "Джон жив. Только он может так довести человека!" Ая о чем-то негромко разговаривает с Кроуфордом: кажется, опекун комментирует сюжет, а тот возмущается вполголоса и требует не забывать о том, что это сказка.

Потом его поднимают на руки и несут. Юки бы, может, открыл глаза и возмущенно зафыркал, требуя отпустить, но плечо, в которое он утыкается носом, пахнет лимонными корочками и Аей. Где-то неподалеку успокаивающе и неразборчиво рокочет Кроуфорд. Юки жмурится и решает принципиально не просыпаться.

Хорошее Рождество получилось. Правильное. Среди своих.