– Давай поиграем в игру.

– Мы тут вообще-то кое-чем уже заняты, а ты предлагаешь в картишки перекинуться?

– Игра на тему морали.

– Учитывая, кто находится в комнате, вопрос довольно спорный, но какого черта. Ты первый.

– Двое мужчин упали в колодец, один – молодой студент колледжа, другой – высокопоставленный чиновник. Кому ты поможешь?

– Кому я что?

– Кому ты поможешь?

– Это был риторический вопрос?

* * *

Шторы подвязаны, дабы не препятствовать лунному свету свободно заливать комнату отеля. Раньше серебристое сияние луны не смотрелось такой дешевкой, но когда сквозь него пробиваются неоновые огни Сибуя, тут уж ничего не поделаешь. Огоньки пульсировали на сбитых простынях и его обнаженной коже. Он приподнял руку и принялся поворачивать ее то так, то эдак, изучая ее вид в свете зеленых и красных вспышек. Несколько раз согнув пальцы, он уронил руку. Пошарил по короткому ворсу ковра в поисках своего стакана с вином и, не сводя глаз с окна, нащупал искомое. Опустив внутрь палец, чтобы определить, сколько там еще осталось, он обнаружил, что стакан пуст.

Позади него скрипнул матрас, кто-то перекатился. Сначала его горла коснулось чье-то дыхание, секундой позже за ним последовали волосы. Ощутив, как они скользнули по его плечу, Ран поежился. Улыбающийся рот прижался к его уху, больше насмешка, чем поцелуй, пальцы пропутешествовали вниз по груди.

– Я пас, – сообщил Ран.

Ноготь до боли вдавился в сосок. Ран безуспешно хмурился на окно, но не пытался смахнуть чужую руку. Да и зачем – секундой позже палец уже описывал круги по его коже. Он откинулся в кровати и отпустил стакан, чтобы не раздавить его, если слишком сильно сожмет пальцы.

– Скоро он принесет еще.

– А разве он не должен был предвидеть, что у нас все кончится.

Последовало негромкое фырканье:

– Может быть, он и предвидел. Может он просто хотел убедиться, что для следующего раунда мы воспользуемся твоими деньгами. Ты заметил, что на сей раз он прихватил с собой твой бумажник?

– Убью, – решил Ран.

– Ты же понимаешь, что мне придется тебя остановить.

– Вероятно, тебя тоже придется убить.

– «Вероятно», – судя по голосу, Шульдих забавлялся. – О, ты, конечно, можешь попытаться, Рыжик. Это, по крайней мере, я тебе позволю.

– Какое великодушие.

– Да, знаю.

* * *

– Ты видишь малышку, стоящую около шоссе. Что ты сделаешь?

– Зависит от того, кто ее отец и что я за это получу.

– Мне кажется, вы двое упускаете смысл игры.

– А мне кажется, я предупреждал не играть с нами в эту игру.

* * *

Поглаживание несколько отвлекало. Ран изо всех сил старался его игнорировать, но увлеченное рассматривание городских огней проиграло прикосновениям. Он отодвинулся и обернулся. Выпили они немало, так что двигаться было затруднительно, и при повороте голова закружилась. Он попробовал ухватиться за кровать, чтобы сохранить равновесие, но вместо нее попалось голое плечо. В результате его пальцы запутались в оранжевой гриве и Шульдих, которого дернули за волосы, мрачно на него глянул. Ран даже не пытался изобразить раскаяние, а всмотрелся в свою добычу.

Яркие вспышки на фоне волос и кожи Шульдиха смотрелись сюрреалистично, но Ран решил, что это вполне уместно. Такая ночь могла случиться только в альтернативной реальности. Он так и не понял, когда была перейдена черта, отделяющая невозможное от невероятного. Два с половиной года назад такого бы не случилось ни за что. Два года назад рухнула башня. Два года назад Айя проснулась, и в мгновенье ока Критикер вычеркнули ее из его жизни.

Ни при каком раскладе Шульдих не должен был занять оставшуюся после нее пустоту.

Вайсс никогда не были монолитной командой, но они очень старались не обращать внимания на трещинки. После секретной миссии, на которой им пришлось изображать, как они убивают друг друга, трещинки стали более заметными, и все покатилось под гору. Кое-что в той инсценировке получилось слишком реальным и принесло чересчур много удовлетворения.

И естественно, Шварц такого шанса не упустили. Вайсс списали команду паранормов, сочтя их погибшими, когда несколько месяцев от них не было ни слуху, ни духу. А затем Шульдих возник у Рана на пороге. По идее, Ран должен бы обеспокоиться нежданным возвращением конкурентов. А на деле он даже немного воспрял духом, как будто от этого его разломанная реальность обрела чуток нормальности, и тем самым спутал всю игру Шульдиха. Раньше Шварц были их заклятыми врагами. Но, в конце концов, Вайсс осознали, что этот ярлык ошибочен, бояться и ненавидеть им надо только самих себя.

Киото почти доконал Вайсс. В какой-то степени они все там умерли, заживо съеденные демонами, под слишком тяжелым грузом потерь. Шульдих поддерживал в Ране желание жить. Тот так и не понял, зачем. В конце концов, у Шульдиха есть Кроуфорд, и с самого начала их отношений он весьма ясно дал это понять. Со слов Шульдиха Ран все лучше и лучше узнавал Кроуфорда, но когда они пытались делить телепата, то испытывали взаимную неловкость. Ни один из них не любил делиться.

Так продолжалось несколько месяцев, а потом Шварц уехали. Им пришлось уехать – Розенкранц выследили их.

И вот теперь, полтора года спустя, они вернулись. Сегодня днем Ран вышел на улицу и обнаружил поджидающего его Шульдиха. Тот ни словом не объяснил свое долгое отсутствие, да Ран и не спрашивал. Он просто уселся в подозванное немцем такси, а когда Сена стал названивать и интересоваться, где он находится – выключил телефон. Вероятно, это был жестокий поступок, после гибели Ке Сена стал очень уязвим. Рана это не особо волновало.

– Зря вы вернулись в Японию, – произнес Ран.

Телепат адресовал ему кривую ухмылку, забавляясь этой мыслью, а может быть, его задними мыслями, если таковые были. Ран был не уверен, что мыслит логически. Вряд ли это возможно после трех выпитых ими бутылок вина. Его вкус еще оставался на языке, густой, с кислинкой. Неясно, был ли то вкус вина, или поцелуев, или остаточный вкус губ, языка и никотина. Кто бы подумал, что Кроуфорд окажется курильщиком. Курильщики, они ленивые и расхлябанные, как Кудо, а не аккуратные, подтянутые и держащие все под контролем. Он пощупал языком внутреннюю поверхность зубов в поисках соли и ничего там не обнаружил.

– Это поправимо.

– Конечно, поправимо, – согласился Ран.

Шульдих запустил руку в волосы Рана, натягивая их у корней. Ран позволил притянуть себя поближе, но Шульдих так и не поцеловал его, остановился почти вплотную: 

– Тогда, давай займемся делом.

* * *

– Горит дом, в огненной ловушке находятся шесть человек: два ребенка, два младенца и их родители. У тебя есть время спасти только одного. Кого будешь вытаскивать?

– А почему я не могу спасти всех?

– А почему я не удивлен твоим дурацким ответом?

– Правило: можешь спасти только одного.

– Если бы мы следовали правилам и точно отвечали на заданный вопрос, Шульдих мог бы дать лучший ответ на правильный вопрос.

– Это был хороший ответ. Какого черта я буду сигать невесть куда, чтобы спасти какого-то тормоза. Для этого существуют такие люди, как ты.

– Тогда, я бы начал с детей, но все равно попытался бы спасти всех.

– От общения с тобой, Рыжик, у меня приключилось расстройство желудка.

– Должно быть, это от алкоголя.

* * *

Ран использовал плечи Шульдиха в качестве опоры. Под его весом немец хрюкнул. Ран игнорировал звук и перелез через любовника на кровать.

Несколько секунд пришлось посидеть, пережидая головокружение.

– Думаю, завтра у Фудзимии-сенсея будет похмелье, – заявил Шульдих. – Твои ученики быстро это заметят. Тц, какая деградация.

– По сравнению с вами никто не выглядит деградировавшим, – парировал Ран.

– Продолжай нести подобную чушь – и мы снова уедем.

– А почему вы вернулись?

– У нас осталось незаконченное дело с некоторыми старыми друзьями, – ответил Шульдих. – Они следующие в нашем списке мишеней, а затем мы снова уедем. Кажется, обратно в Европу. Там нас тоже ждет незавершенное дело, но попозже.

– Я никогда не жду.

Шульдих улыбнулся этой своей паскудной улыбочкой, которая появлялась каждый раз, когда ему было известно что-то, чего Ран не знал. Ран уже привык, но все равно она каждый раз действовала на нервы. Алкоголь тут не помогал.

– Что? – спросил Ран.

– Когда-нибудь ты все узнаешь, – Шульдих снисходительно похлопал его по голове. В ответ Ран его толкнул, Шульдих дал сдачи. Ран потерял равновесие и чуть не ударился головой об изголовье кровати. В тот же момент немец оказался сверху, его колено скользнуло вдоль бедра Рана, а руки ухватились за его грудь – то ли чтобы удержать фехтовальщика, то ли чтобы удержаться самому. Судя по тому, как он покачнулся, скорее последнее – решил Ран.

– Ты пьян, – заметил он.

– Да неужели? – откликнулся Шульдих.

В дверях загудел сигнал, оповещающий, что замок открыт ключ-картой. Шульдих уселся на пятки и выжидательно смотрел, как в комнату входит Кроуфорд с коричневым бумажным пакетом в руке. Оракул защелкнул за собой дверь и направился к постели, по дороге бросив карточку на комод. Шульдих выхватил у него пакет и закопался в него. На сей раз Кроуфорд купил две бутылки. Свой восторг по этому поводу Шульдих выразил, расцеловав этикетки.

– Мы не сможем все это выпить, – сказал Ран. – Мы уже набрались порядочно.

– Ничего подобного, – разуверил немец, передавая ему бутылки. Освободив таким образом руки, он занялся расстегиванием пуговиц на рубашке Кроуфорда. Судя по его виду, задача была серьезной, и Ран пришел к выводу, что Шульдих уже перебрал.

– За собой следи.

– Мой бумажник, – напомнил Ран.

Кроуфорд аккуратно выложил бумажник на тумбочку, заслужив раздраженное ворчание от Шульдиха, который упустил рубашку. Не обращая на него внимания, Кроуфорд забрал бутылки. Шульдих едва дождался, пока тот поставит бутылки рядом с краденым бумажником, тут же ухватил его за ногу и со всей силы потянул. Сильного рывка не получилось, он был слишком пьян, но Кроуфорд и сам был не слишком трезв и не мог как следует упереться. В результате он тяжело сел на кровать и Шульдих триумфально ухмыльнувшись, содрал-таки с него рубашку. Ран был не настолько пьян, чтобы помочь ему, да и вообще, Кроуфорд для него был еще в новинку. Алкоголь все упрощал, но некоторая неуверенность сохранилась.

* * *

– Ты видишь, что Фудзимия Ран стоит на пирсе в полночь. Что ты сделаешь?

– Скорее всего, подтолкну его, а затем выловлю, разъяренного и потрепанного.

– Надо было полотенце захватить.

– Ну да, кому захочется портить обивку соленой водой.

– Я больше волновался о постели.

* * *

Законы физики гласят, что три тела не могут уместиться на узкой кровати, но они как-то ухитрились это проделать. Рану пришлось сесть, чтобы поместился еще один мужчина, тепло их тел уже согрело его. А может быть, это все от вида Шульдиха, голодными засосами прокладывающего дорожку вдоль горла Кроуфорда. Довольно долго Ран смотрел на них, а потом, осмелев, протянул руку и снял с Кроуфорда очки. Посмотрел сквозь них на парочку, пока у него не разболелась голова, и отложил в сторону.

– Ну? – поинтересовался Шульдих.

– Я налью вина, – ответил Ран, оборачиваясь за своей чашкой.

Шульдих поймал его за локоть и потянул обратно: 

– Не суетись. В любом случае, утром ты ничего не вспомнишь.

– Да?

– Еще одна бутылка – и ты даже имя свое позабудешь.

Ран подумал об этом, по крайней мере, попытался. Думать было утомительно. Легче было просто чувствовать, но он не был уверен, разочарован он или обрадован предсказанием Шульдиха. Несомненно, обрадован. И вообще, Шварц пробудут в городе всего несколько дней, а потом умотают. Шульдих сказал – в Европу. Они много путешествуют. А Ран, скорее всего, так нигде кроме Японии и не побывает.

Шульдих снова ухмылялся.

– Ну? – подразнивал он.

Ран посмотрел на него, на Кроуфорда, затем, наконец, наклонился вперед. Чтобы удержаться и сохранить равновесие, пришлось одной рукой опереться о матрас, а другой – о грудь американца. Рот Кроуфорда оказался твердым и имел вкус сигаретного дыма. Ран скорчил гримаску, но выступать не стал, особенно когда пальцы Кроуфорда обхватили его шею сзади.

– Да, – размышлял наблюдающий за ними Шульдих. – Я – кладезь хороших идей.

– Ты наглый, что есть, то есть, – пробормотал Кроуфорд прямо в губы Рана.

– И это тоже, – согласился Шульдих.

– Лицемер, – обличил Ран Кроуфорда.

– И?

Ран решил, что это не важно. Когда эти двое уволокли его, важными оказались всего несколько вещей. Стены отеля защищали их от правил внешнего мира. Неоновые огни, и простыни, и кожа; если Рану не суждено это вспомнить утром, значит сегодня надо получать удовольствие на всю катушку. Если Критикер узнают, его немедленно ликвидируют, так что он просто обязан сделать все, чтобы оно того стоило. Хотя, вряд ли они узнают. Он же несгибаемый Фудзимия, недоступный как скала и бесчувственный как ледышка. С чего бы им его подозревать.

При этой мысли он чуть не рассмеялся, и решил, что во всем виновата выпивка.

«Вырожденец» – обозвал его Шульдих. Может, так оно и есть. Ну и ладно. Шульдих и Кроуфорд научили его мириться с этим.

– Давайте сыграем в игру, – сказал он.

* * *

– Ты живешь себе в Англии, и тут на пороге возникают Шварц. Что ты будешь делать?

– Англия?

– Я сказал, Англия. У тебя с перепоя проблемы со слухом?

– Просто какой-то странный вопрос, но тогда, полагаю, настанет моя очередь покупать вино.

– Значит, скоро увидимся.

ENDE