– Чего привязался? Брысь! Не люблю я кошек. Один геморрой от вас. Шерсть, блохи… Жрете, как кони. Уйди, серьезно говорю. Не ходи за мной. Я безответственный.
– Что ты расселся под дверью? Брысь! Кому ты тут нужен. Мне точно нет. Можешь попытаться разжалобить Оми. А мне сейчас никого не надо. Особенно маленьких надоедливых зверюшек. Уйди.
– Ладно. Дам пожрать. Десять минут, а потом выгоню. Где-то тут было молоко… Что мяу? Пей давай. Нет, он еще и морду воротит. Что, думаешь, сосиски прячу? Смотри, нет тут ничего. Пиво мое, последняя банка и сырок засохший, не помню чей. Надо бы выкинуть.
– Слушай, если ты будешь так смотреть, я начну думать, что ты меня понимаешь. Что едим? Понятия не имею. Кен что-то готовит иногда. Сейчас посмотрим на плите. О, животное, тебе везет. Лапша с курицей.
– Нет, ты точно дурной. С пола не ешь? А в хрустальной вазе тебе не подать? Что за аристократ из подворотни. Все, все, не смотри так, кладу в тарелку. Чистая, чистая. Ешь! И убирайся.
– Тебе говорили, какой ты страшный? Черный, тощий, глаза дикие. Может, ты тоже темная тварь? Только в кошачьем мире? Душишь невинных птичек, воруешь, там, потихоньку, что плохо лежит. Что вытаращился? Пошутил я. Что ты за кот, слова тебе не скажи. Ешь молча.
– И побыстрее. Сейчас Фудзимия придет. Что ты подавился? Разжевывать надо, а не глотать кусками. Испугался? Правильно, бойся. Он с тобой разговаривать не станет, сразу пинка под зад. Ая, он такой. К нему на хромой козе не подъедешь. Молчит, нос только кривит. А чего кривить? Такатори грохнули, сестренка очнулась. Все ему не так.
– Кого я еще не вспомнил? Кен. Не, Кену ты тоже как рыбе зонтик. Он в последнее время совсем того. С утра вроде нормальный, а потом хвать мячик свой и пинает в стенку часами. И все молча, зыркает только. Все мы тут не в своем уме.
– Заболтался я с тобой. А ты хорошо слушаешь, даже понимаешь. Был бы ты не кот, а человек… Доел? Все, вали. Что мяу? Уговор был? Был. Свою часть я выполнил. Давай, дверь там. Ты, кстати, меня без ужина оставил.
– О, а вот и наш Ая. Ну все, парень, ты попал. Привет, Ая. Можешь не отвечать, я тоже рад. Так рад, что хоть плачь.
– Эй, ты где? Вылазь, он ушел. Кис-кис! Да где же этот кошак. Сбежал, наверное. Да и черт с ним.
– Твою ж кошачью маму! Ты как сюда попал? Это моя кровать! Брысь! Ну все, сам напросился. Сейчас выкину в окно. Ничего, второй этаж, как-нибудь долетишь. Ненавижу кошек... Вылазь из-под кровати, бить не буду, честно. Устал.
– А я ведь тоже почти кот. Балинезийский. Смешно, да? Мы все тут как бы коты. Ведем ночной образ жизни. Это, типа, тайна, но тебе, так и быть, расскажу. Несем справедливость, век бы ее не видать. Ой, вот только когти не выпускай, это мои последние приличные штаны. Тебя еще и за ухом почесать? Каков нахал… Прямо как я. Раньше был.
– Не помню я, кто первый начал. Он или я. Все равно он постоянно с Фудзимией дрался. Дерется, а сам на меня смотрит, мол, зацени, Кудо. Мне что, я заценил. Толку-то с того. Так и играл со мной в гляделки. Вот как ты сейчас. Странно, у тебя глаза карие, никогда не видел у кошек. Совсем как у него… нет, не может быть...
– Чуть не заснул, чтоб тебя, растарахтелся. Все равно завтра выгоню.
– Если бы он тогда позвал… Что уставился? У самого, небось, одни кошки в голове. У людей все сложнее, чтоб ты знал. У людей чувства. И от этого бывает очень плохо.
– Нет, какое это теперь имеет значение? Все равно Шварц мы больше не видели. Вот как вынырнули так и не видели. Наверное, утонули. Я ведь туда приходил потом. Тайком от своих. Думал, найду хоть ботинки или очки. Что ты лезешь, щекотно же. Сиди спокойно, слушай.
– Мне кроме тебя и рассказать-то некому. Что мяу? Ая? Ая молчит. Все молчат. Мы не разговариваем. Вот как башня рухнула, так и не разговариваем. Не знаю, почему. Может, ты знаешь? Морда у тебя… какая-то слишком умная. Ты мне еще кивать начни в нужных местах. Кого я пригрел на груди?
– Три часа ночи… Еще один день. Нет, я не жалуюсь. Просто… Кормить не буду, имей в виду. Увижу шерсть на штанах – убью. Спать будешь на коврике. Входить и выходить через мое окно. А ты что хотел? Здесь тебе не тут.
– Слушай, я тут подумал. Пошли завтра еще поищем. Должно же хоть что-то остаться. Чую, не все так просто. Вдруг ты мне что-нибудь намяукаешь… Дом их поищем, жили же они где-то. Не лезь на подушку, ноги оторву. Назову тебя Кроуфордом, весь в него. Что мяу? Завтра, все завтра… Спи.
